7 Дней Лета : другие произведения.

12. Шаг за шагом

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Юридические услуги. Круглосуточно
 Ваша оценка:

   Курсивом выделено то, что уже происходило раньше.
  
   День 1
  
   Существует не так много вещей, по-настоящему заслуживающих веры.
   - Остынь, чувак!
   Я верю в смерть. Жадно замершую на самом краешке свинцового шарика.
   - Пожалуйста, опусти пистолет.
   Я верю в страх - клубящийся на дне ствола пистолета, направленного тебе в лицо.
   - Вы тупые? Бутылку на прилавок, руки на прилавок, в темпе!
   Страх, шепчущий, что люди будут жить, любить и работать - и всё это будет уже не для тебя. Потому что тебя там не будет. А хочется жизнь. Хочется... Жизнь. А не глухота, тошнота и мгла. Я верю в боль.
   - Сейчас, сейчас! Зина, пожалуйста, дай молодому человеку, что он просит.
   Помертвевшая от ужаса Зинаида судорожно кивнула. ИЖ-79-9, или в просторечии "Макарыч", внушает страх, но согласно закону летальным оружием не является. Я верю в ненависть. Я вижу, как посетитель держит оружие и куда он целится. Попадание в мягкие ткани, в глаза... Верная смерть. Он готов нести смерть, страх и боль. Сократить дистанцию, сломать руку, и любой суд меня оправдает. Пять метров... Четыре... Три... Дистанция прямого рывка. Я верю в то, что всё это когда-нибудь закончится.
   День не задался с самого утра. В холодильнике было шаром покати, а из двух последних яиц, что предназначались мне на завтрак, одно оказалось тухлым. Я узнал об этом, когда вылил его к первому в сковородку. Так что вместо завтрака я убирал за Махой, снова наевшейся ватных палочек и, как результат... Маха - это моя кошка. А я - дурак.
   Вечер, пятница, 28 декабря 2018 года. Дата и без того скверная. А тут ещё и работа. Как говорил мой отчим - если мужчина ничего не умеет, он идёт работать охранником. А если женщина ничего не умеет - она идёт на панель. Суть одна - спать за деньги.
   Питерская зима - довольно скверная штука. Нева то и дело норовит вскрыться и окутать стылой промозглой сыростью всё в радиусе километра. Меня подводит пальто на рыбьем меху. Такая ерунда. Штаны и перчатки я себе купил, а на хорошую куртку уже не хватило. А потом это перестало иметь значение. Когда ты работаешь два через два и единственный твой собеседник - это донянчивающая третье поколение Зинаида Матвеевна, рано или поздно очень многое перестаёт иметь значение. Некоторое время спасало самообразование, саморазвитие, но... Наверное, иногда стоит прогнуться под обстоятельства, спустить на тормозах, найти компромисс. Поиск компромиссов - это очень, очень полезное качество. Как жаль, что я им не обладаю. Меня портит моя вспыльчивость. Ну, когда-то она называлась так... Ещё тогда, когда меня заботили определения и оценки. Я - соринка в глазу общества, ненормальный, чуждый элемент. Проблема в том лишь, что в этом мире больше не осталось действительно нормальных людей.
   Небо сегодня какое свежее. Какое равнодушное. Я ходил по утрамбованному снежку возле остановки, безуспешно пытаясь согреться. Как обычно, в моменты вынужденного безделья мало-помалу начал углубляться в воспоминания.
   Любопытно, что стало бы, умей любой ребёнок на начале своего жизненного пути заглядывать в будущее? Если бы жизнь была действительно честна с нами и действительно предлагала свободу выбора, а не её иллюзию. Если бы этот ребёнок видел, как малозначима золотая медаль за учёбу, как суетны и смешны попытки научиться чему-то, что никогда не пригодится. Музыка? Не нужна. Спорт? Мимо. Точные науки? Не то. Всё это - ненужный багаж, пассив в памяти. Как тогда поступил бы этот ребёнок? Что сделал бы, если б я-настоящий мог поговорить со мной-ребёнком и рассказать, что самым важным навыком будет умение быстро бегать и одеваться за сорок пять секунд? Наверное, не стал бы поступать в ВУЗ, никаких лекций, конспектов, смешного знакомства в библиотеке, попыток построить своё нечаянное счастье. Я рассказал бы о том, как не вовремя приходит беда - хотя к кому когда она приходит вовремя... О том, что первые полгода после того, как мать сбило машиной, не стоило тратить на поиски водителя, скрывшегося с места аварии. О том, что нельзя верить в людей, потому что эти люди предадут. Я вооружил бы самого себя знанием - и не стал бы ругаться с заместителем по учебной работе. И не пошёл бы в армию, оставляя за спиной недееспособную мать. В ту армию, что вытравила из меня остатки человека, научив взамен лишь исполнять приказы. А ещё терпеть, стиснув зубы. Может быть, тогда не произошло бы суда, первого условного за нанесение телесных средних ответственному за мой вопрос офицеру. Наверное, не стоило мне тогда распускать руки, да только свежи были в памяти издевательства, которые в нашей стране имеют всем знакомое название - "дедовщина". Это не могло исправить положение, в котором оказалась моя мать. Как и не отменяло факта, что если бы не упрямство этого "пиджачка", который выполнял свой план по призыву, я мог бы сам позаботиться о ней. Я носил свой условный срок как ризу пред лицом Высшей Справедливости, но мать так и не выпустили из Скворцова-Степанова, она так и угасла, глядя сквозь толстое стекло на тёмно-серую питерскую тоску. А может быть, всё произошло бы так же, просто немного другим путём? Мой отчим привил мне тягу к этой Высшей Справедливости - и это было его самым существенным вкладом в моё воспитание. И несмотря на подлость отца, на предательство - я продолжал глупо верить в совесть, в справедливость для всех. Не умел иначе. Наверное, стоило бы пойти служить. Для прямолинейных глупцов вроде меня работа в полиции или в армии по контракту была бы идеальным вариантом. Но государство отняло у меня мать, поэтому на государеву службу я не пошёл бы, даже умирая от голода. Я попробовал себя в рекламе и продажах. И у меня даже начало получаться, я даже стал немного зарабатывать сверх минимума. Но несколько рокировок, и маячившее место начальника отдела ушло племяннику нашего Частного Предпринимателя. Спасибо судье, вошла в положение и не засчитала дело рецидивом. Святая женщина. И вот я здесь. Сычёв. Семён Сычёв.
   Определённые плюсы в работе охранником были - много свободного времени, скользящий график, достойная зарплата. Но со всеми своими учёбами и работами я оказался на обочине общества. Нелюдимый и неласковый - в полном соответствии со своей фамилией. Подругой не обзавёлся, о семье не думал - а на горизонте уже маячит тридцак. Не этого я хотел, когда заканчивал школу, ох, не этого. А ещё... Ещё мне очень часто снится один сон. Будто бы я размышляю о том, что каждый человек должен быть на своём месте. Но некоторым просто не повезло родиться совершенно не там. Но если немного поднапрячься, взять себя в руки, найти правильный путь...
   Ты пойдёшь со мной?
   Подъехавший "ЛиАЗ" меня, мягко говоря, удивил. Старый-старый, ископаемое, свидетель времени, когда не считались нелепыми атавизмами честь и совесть. Наверное, я был бы очень уместен именно там - в стране молодости таких вот краснобоких "ЛиАЗов". Думал, их заменили на машинки поновее - жизнерадостные зелёные кубики с площадкой для въезда инвалидов, свидетельство эпохи. Наверное, последний из могикан.
   Город жил. Ему было плевать на меня, он просто жил. И если однажды не станет Сычёва Семёна Семёныча, об этом никто никогда не вспомнит. Такой вот реквием по мечте. А в салоне играло что-то такое тёплое и доброе, родом из далёкого-далёкого детства. Когда не имели значения громкие имена и пафосный антураж, и народ тянулся просто к звукам хорошей песни. Она навевала какую-то ностальгию, и изнутри отозвалось неожиданным теплом, разбежавшимся мурашками по коже, немного, но всё же согревая. Я закрыл глаза. И открыл их уже около своей остановки.
   Я подчинил жизнь распорядку. После заступления на смену принимаю объект, здороваюсь с Зиной и занимаю место в уголке. Привычное и распланированное до секунд бытие. Несостоявшийся музыкант, несостоявшийся спортсмен и просто замечательный человек охраняет чужие сигареты, потому что ничего другого он не умеет. Но, как я уже говорил, сегодня всё было не так. Я заметил его ещё на улице, когда тот неуверенным шагом приближался к месту моей работы. Если бы я знал, что увижу, войдя следом за ним, то я придержал бы дверь, заглушил бы своё присутствие... Но я увидел перед своим лицом дуло пистолета ещё до того, как начался мой рабочий день. Ему было плевать на мой распорядок. Плевать на закон. Он хотел выпить. Чёрт бы побрал этот дурацкий день...
   Две пули, два кусочка питерского неба - в голову. У других на краю небытия перед глазами проносится вся жизнь. Во всяком случае, я так слышал - у меня-то была совершенно другая картинка. Какое-то странное место, летняя ночь, тишина. И лишь знакомый голос родом из страны детских снов:
   - Ты пойдёшь со мной?
   Я молча схватил протянутую руку. Я понял вдруг, что весь мир стал беспросветно-чёрной водой. Наверное, это и есть тот самый ад, которым меня столько пугали. Холод, тьма и полное отсутствие воздуха. И так хочется оставить всё как есть и отправить себя в бесконечное падение навстречу дну. Сил сопротивляться уже не оставалось. Движения становились всё медленнее, всё неторопливее... Вскоре я двигался только вниз.
   И когда ударился о дно, понял, что просто сплю. Руки против моей воли потянулись проверить лицо.
   Как будто там должна быть рана... Шрам? Порез?
   Ничего подобного, кожа была ровной и чистой. Надо осмотреться. Я открыл глаза. И тут же перехватил чей-то взгляд.
   Заинтересованный взгляд. Как будто я какое-то экзотическое животное.
   "Девушка. Симпатичная", машинально отметил я. Самым логичным было бы ей улыбнуться, но у меня всегда были с этим проблемы. У меня было чувство, что я её знаю. Нет, мы не были знакомы, просто я где-то её видел. Может быть, на экране монитора? Может быть, встретились на улице? Я имею в виду, аквамариновые глаза и волосы оттенка, который в печати называют не иначе как "циан", я бы точно запомнил, если бы увидел! И это не говоря уже об экзотическом наряде - явном закосе под советских пионеров.
   Прости, милая, но для пионерки ты малость старовата.
   Мы несколько секунд смотрели друг другу в глаза, прежде чем она кивнула и, выстучав ноготками дробь на стекле, убежала.
   Стекле? Я что, в автобусе? Но я же точно помню... А, кстати, что?
   Я совершенно точно помнил, что садился в автобус и куда-то ехал. Доехал ли, это отдельный вопрос - с какого-то момента в памяти зияло чёрное слепое пятно.
   За окном царило лето.
   Лето?!
   Неподалёку от автобуса ожидала вторая девушка - чуть выше первой, тоже очень красивая, с медно-рыжими волосами, огненно блестящими на ярком солнце. "Циановая" девушка подбежала к ней и что-то быстро-быстро заговорила, размахивая руками, в то время как рыжая молча и чуточку снисходительно слушала её.
   Потом что-то ответила - и "циановая" рассмеялась, как-то меленько так, рассыпчато. Как умеют только азиатки. Всё это время я сидел, пытаясь заставить себя двигаться.
   Не паралич же меня разбил, раз уж я сумел открыть глаза!
   Обе девушки ушли, оставив меня в покое. И парой минут спустя ко мне начала возвращаться подвижность. Наконец я сумел повернуть голову. Да, это совершенно определённо не "ЛиАЗ", в который я садился. Кресла протянулись парами вдоль салона, освобождая узкий проход посередине, напоминая рейсовые "Икарусы" из моего далёкого детства. И провалиться мне на месте, если это не "Икарус"!
   Я обессиленно свалился в кресло.
   Здрасьте, приехали! Что происходит вообще? Какие-то крашеные азиатки, рыжие - и хоть бы одна зашла в салон да помогла инвалиду.
   В ушах было непривычно пусто - наушники вывалились и негромко шумели где-то на груди. Поймав беглецов, я попытался водворить их на место, однако они, даже не задержавшись, мгновенно вывалились наружу.
   Неужели поломались? Час от часу не легче.
   Отключив плеер, я направился к выходу. Страха почему-то не было совершенно - современный человек вообще редко чему-то удивляется. А тут чудеса просто уже выбрали квоту, поэтому всё, что мне оставалось, - это вяло констатировать удивительное. Всё для психики полезнее. Отметив, что до сих пор щеголяю в зимней одежде - ещё один пункт в растущий список вопросов - я сбросил неуместное при такой жаре пальто, и стал продвигаться к выходу.
   Нет, но сколько же я спал, что зима успела закончиться? Или я до сих пор сплю? Ай!
   Я ущипнул себя. Боль немного отрезвила, а вот проснуться не удалось.
   Что ж, пора провести рекогносцировку местности.
   Дверь была открыта, и я беспрепятственно выбрался наружу. И в тот же миг полузадушенная паника снова подняла голову.
   Потому что взгляду моему открылась картина, что преследовала меня всю мою сознательную жизнь!
   Я не мог вспомнить, когда мне впервые приснились эти выкрашенные шаровой краской ворота.
   Но помнил их - детально, в подробностях! - от колышков сверху, уходящих дальше по кирпичной стене в обе стороны насколько хватало глаз, до пятиконечной звезды на стыке створок. Разве что всегда царила ночь, когда я во сне оказывался здесь.
   А сейчас был день в самом разгаре. Да и был я не во сне теперь, а в самом что ни на есть наяву! Я стоял, шатаясь, сглатывая горькую слюну, закатывая глаза, старательно качаясь в противофазе с гравитацией. Четыре выдоха, два вдоха, пульс, шум в ушах.
   И сломался надвое, вывернулся наизнанку, моля о смерти как об избавлении от страданий - болели корни волос, глазные яблоки, череп изнутри... Не удивительно, что через миг я обнаружил себя стоящим на четвереньках и смотрящим на бурую лужу - содержимое желудка - в траве.
   "Надо встать", отстранённо подумал я.
   С трудом я отполз обратно к автобусу и, усевшись на ступеньку, достал из кармана телефон.
   Нужно дозвониться хоть кому-нибудь.
   Последним в списке вызовов был номер Зинаиды.
   - Что за... - я отнял трубку от уха и проверил качество приёма, однако вместо хотя бы минимального сигнала там горел жирный красный крест - потеря сигнала оператора.
   Крепко выругавшись, я стукнул кулаком по автобусу. У современного человека есть и другие способы докричаться до цивилизации, помимо мобильного. Я решил проверить их все. Однако многочисленные беспроводные сети в телефоне молчали. Даже GPS, и это на открытом воздухе!
   - Машу вашу! Это что, какая-то шутка?!
   Острая боль в висках была последним, что я ощутил, прежде чем провалился в забытие...
   - ...ищут, а он здесь спит! - донёсся голос из ниоткуда.
   Я завертел головой, пытаясь понять, откуда говорят.
   И, пребольно стукнувшись головой о дверку, открыл глаза.
   Из-за яркого солнца, бьющего прямо в лицо, никак не удавалось разглядеть, кто со мной говорит. Но хотя бы контуры фигуры - явно женской - различить удалось.
   Ну что, снова подтверждаем реноме человека-неудачника? Не успел ещё даже пошевелиться или куда-то пойти - а уже где-то накосячил.
   Великолепно, правда? Женщина - или девушка? - продолжала что-то говорить на повышенных тонах, размахивая руками, но я с трудом её воспринимал. Перед глазами всё плыло, звуки заслонил шум в ушах, и я, попытавшись подняться, судорожно схватился за ступеньку.
   - С тобой всё в порядке?
   "Нет, глупая женщина, со мной не всё в порядке! Что за банальные вопросы, голливудских фильмов насмотрелась?!" как обычно, про себя рявкнул я. Ни слова не покинуло моих губ - я клянусь! - но девушка отступила на шаг, явно чем-то потрясённая. А я наконец сумел разглядеть её лицо.
   Всё-таки девушка - очень молодая, очень красивая, у себя дома я таких называл небожителями и всеми силами избегал их компании. Слишком уж разные у нас категории, слишком разные круги общения. Если до меня однажды снисходит такой ангел - то только потому, что ему от меня что-то надо. Как правило, что-нибудь напрямую связанное с моими навыками. Я хоть и дуб-служака, но с компьютером был на "ты", мог помочь, если что. В совокупности с прочими странностями, присутствие такой красоты рядом со мной совсем не добавило мне спокойствия. Реакция ожидаемая: я насторожился.
   - Что случилось? Почему ты молчишь? - незнакомка выглядела обескураженной моим молчанием.
   "Я скажу тебе "хэллоу, долли", честное - как это, пионерское? - сразу, как только сумею утвердиться на ногах", пообещал я. Под носом вдруг стало мокро и холодно - по верхней губе проложила две дорожки кровь.
   - Что это... У тебя кровь?! - у неё в руках из ниоткуда появился носовой платок. Незнакомка подалась вперёд, явно собираясь вытереть кровь, но я отмахнулся от неё:
   - Не надо. Всё в порядке.
   - Да какое же "в порядке"? Тебе к медсестре нужно, - чувствовал я себя при этом не очень уютно, как будто делаю большую гадость человеку ко мне позитивному. Только чёрта с два я поверю в то, что небожитель будет безвозмездно позитивен к человеку типа меня. Я, конечно, инфантильный идиот - но не настолько же! - Слушай, ну это уже совсем никуда не годится... - она расстроилась. - Давай я отведу тебя к медсестре. Вдруг тебе по дороге хуже станет? - о, а теперь в ход пойдёт неотразимое женское оружие - женские слёзы. Если у меня и были сомнения в том, что меня собираются использовать, они только что отпали сами собой. - Пойдём?
   - Не надо. Мне уже лучше, - собравшись с силами, я ещё раз опёрся на ступеньку и с грехом пополам встал. Всё ещё немного мутит, но ничего смертельного. - Видишь?
   - Уверен? Может, всё-таки проводить тебя? - продолжала настаивать девушка.
   До чего ж настырная!
   Я хмуро вытер кровь рукавом и спросил:
   - У тебя других дел нету?
   - Есть, но...
   - Ну вот и займись ими, - сейчас я остро нуждаюсь в одиночестве, чтобы прийти в себя и осмыслить сложившуюся ситуацию, а эта блондинка только мешает.
   - Характер у тебя, конечно...
   Откуда-то с той стороны долетел звук, который я, напрягая память, опознал как горн.
   Ну точно же! Пионерская реконструкция!
   А незнакомка забеспокоилась:
   - Прости, пожалуйста, но мне нужно бежать. Есть дела, которые кроме меня никто не решит.
   Кто бы сомневался.
   - Ясно.
   Девушка достала из кармана сложенный вчетверо листок. - Думала сама тебя проводить, но ладно. - Развёрнутый листок оказался картой. - Смотри, мы здесь, - она показала на прямоугольник, чьим-то красивым почерком подписанный как "стоянка", - там был жирный красный крест. - А тебе надо вот сюда - к дому Ольги Дмитриевны. Ты же умеешь по карте ориентироваться, правда? - девушка улыбнулась так, будто для неё отрицательный ответ был невозможен.
   - Я попробую.
   - Замечательно. И на будущее - совет.
   Ну-ка, что там у вас? Не верить никому? Или быть добрее к людям? Выдай-ка банальность, дурочка малолетняя.
   Девушка снова вздрогнула, будто уловив мои мысли:
   - Понимаешь, сейчас уже не начало смены, ты очень сильно опоздал... - она передёрнула плечами, будто враз озябнув.
   А я молча кивнул - мол, понял, я опоздал на начало смены - в лагерь? - да ещё и забесплатно.
   - А у тебя ещё и одежда такая... - она окинула взглядом мои джинсы и свитер.
   Да уж получше твоей пионерской подделки. Уж простите, меня в ваш закрытый клуб записали, не спросив моего на то желания. Вот и терпите меня теперь.
   - И? - не выдержал я - пауза явно затягивалась.
   - А в лагере есть свои традиции... В общем, если вдруг увидишь группу людей с вёдрами - беги. Скорее всего - они по твою душу.
   Выглядело это логично: если уж реконструировать эпоху, то полностью, включая и "штрафные".
   - Принято, - кивнул я.
   - А я убегаю, прости. И добро пожаловать в "Совёнок"!
   Теперь она уйдёт, и я вздохну чуть свободнее, хоть немного оценю обстакановку.
   - Угу. Чавакакава, - сказал я.
   Жду не дождусь этого волшебного момента, когда меня перестанут тискать и тормошить.
   Видимо, моё желание остаться в одиночестве было достаточно красноречиво написано у меня на лице. Так что девушка кивнула, улыбнулась и скрылась за воротами.
   Аллилуйя!
   Я убрал карту в карман и несколько минут просто наслаждался тишиной. Какое-то восьмимиллионное чутьё подсказывало мне промежду прочим, что таких моментов в ближайшее время у меня будет исчезающе мало. Оставшись наедине с собой, я уселся на ступеньку автобуса и облегчённо выдохнул. Меня всегда учили, что прежде чем что-то делать, нужно понять, а нужно ли это делать вообще. В идеале, конечно, лучше вообще составить план действий, но пока рановато, мало данных, а подсказываемый воющим подсознанием план схватиться за голову и побежать в разные стороны я отметал как несостоятельный. Мне предстояло найти ответы на два извечных русских вопроса: "кто виноват?" и "что делать?"
   Природа вокруг бушевала яркими, насыщенными тонами, заставляя задуматься о гуляющей в крови отраве. Я слышал, что некоторые наркотики дают такой вот побочный эффект - ты глядишь на мир и видишь его перенасыщенно-ярким. Будто кто-то выкрутил ползунок насыщенности цвета на максимум. В результате картинка природы средней полосы России напоминала не то джунгли Амазонки, не то полотно импрессиониста.
   А небо над головой было прозрачное, какое бывает лишь...
   - Нет, серьёзно? Лето? - я почувствовал себя героем Хайнлайна, открывшим заветную дверку. Разве что никак не мог припомнить подробностей.
   Я поднапрягся, и...
   Виски скрутило болью, а из носа закапала кровь. Но меня это мало заботило, потому что сквозь образовавшийся лаз в прошлое хлынули воспоминания.
   Я начал вспоминать. Урбанистический пейзаж за окном ЛиАЗа сменился пригородом, а там и вовсе полями. Да и дорога, сначала ровная и гладкая, как немецкий автобан, очень скоро превратилась в тряскую провинциальную вторичку. Что было до этого? Вспоминаем!
   Почти побеждённая боль вернулась, и я понял намёк - видимо, там что-то не очень полезное для психики. Как от прострелившего болью зуба, я отпрянул от этой части воспоминаний. Не сейчас. Не сейчас.
   Если понадобится, вспомню. Сейчас у меня дела куда более насущные.
   Я ведь спал, я точно знаю - ко мне опять приходила та девочка и спрашивала, пойду ли я с ней. И вот я здесь. Значит, пошёл.
   Что же это за девочка? И что ей может быть нужно от меня?
   Мысли о ней спугнули боль, и от висков оттащили там-тамы. Ответов это не дало, зато стало чуточку легче.
   Это она привезла меня сюда? Вот так, получив согласие, взяла и привезла в сон? Разве такое возможно?
   Голос... Он доносился словно издалека, и я едва-едва мог разобрать отдельные слова.
   Её губы почти касались моего уха, и от тепла дыхания было и щекотно, и приятно.
   ...помни... ...налось... ...омни... ...обещаю...
   Я окинул взглядом ворота. Очень не хватало здесь этой фигуристой шатеночки в коротком платье. Вспомнив ряд направлений, куда я предлагал отправиться девушке вместо того, чтобы идти куда-то, я поёжился.
   Если она их мне все припомнит... Так, стоп. Что припомнит? Пожелания во сне? Кто припомнит? Сон? Девушка-виденье? Уверен, всему этому есть рациональное объяснение.
   Утешение было так себе, но за отсутствием лучшего...
   Более или менее придя в себя, я отправился к воротам. Что бы они ни скрывали - там явно есть те, кто знают об окружающем больше моего.
   За воротами оказался... пионерский лагерь. Удивительно, правда? Всё новенькое, свежее. Бетонные плиты, которыми вымощена дорожка, ещё не побиты, хотя тут и там уже успела пробиться зелень. И то, что меня всегда поражало в таких местах, - с удивительным мастерством вписанные в природу дома. Никем не потревоженные вековые сосны, неровности ландшафта, ставшие декорациями... По обе стороны от дорожки располагались какие-то небольшие здания, выглядящие одинаково обшарпанными, однако то, что было справа, было наглухо закрыто, а место двери в нём полностью занял пожарный щит с баграми, коническими вёдрами и красным огнетушителем. А вот здание слева было куда интереснее. Судя по вывеске, это здание кружков по интересам. Или, как претенциозно заявляли авторы вывески, "клубы".
   Что гораздо важнее, там была какая-то девушка. Ещё одна красавица в этом тревожном месте.
   Разве что, в отличие от деятельной незнакомки, тормошившей меня у входа, эта выглядела какой-то подавленной, настороженной. И совсем не спешила наладить контакт. Более того, сильно смешалась, когда мы встретились глаза в глаза.
   Тут же покраснела чуть ли не до слёз. Я серьёзно! У неё глаза заблестели.
   Девочка смущённо потупилась в пол и несмело улыбнулась...
   Она что, мне улыбнулась?
   ...и тут же, не обнаружив ответной реакции, спрятала улыбку, оставляя меня гадать - а не почудилось ли это вовсе?
   Ну да, так всё и начинается - сначала прибываем из зимы на "Икарусе", затем западаем со скоростью одна привязанность в минуту. А дальше как обычно - весёлый дом с жёлтыми стенами, вежливые санитары и рубашка от Кардена с завязками на спине.
   Я стоял практически в таком же ступоре, тоже застыв, раздумывая, стоит ли подойти с риском спугнуть или предоставить инициативу ей Честно сказать, самым вежливым сейчас было бы уйти. Я сам был бы крайне себе благодарен, если бы оказался в такой ситуации.
   Но почему тогда ноги не идут?!
   Молчание становилось пугающим, и я уже решил было прочистить горло, чтобы хоть как-нибудь прервать тишину, как нам помешали. Соседние кусты затрещали, и на дорогу выскочила девочка! Невысокая, в алой футболке с надписью "СССР" и с мордочкой вечно жизнерадостной, счастливой и пакостливой младшей сестры.
   Рыжие до красноты волосы, стянутые двумя хвостами-ракетами, смазливая внешность, которую уверенно портила бездна лукавства, плещущая на дне голубых глазищ! Издалека она казалась совсем маленькой и по возрасту определённо была младше всех, кого я тут видел раньше. Я уже совсем было собрался наплевать на возможные "меканья" и подойти уточнить дорогу по карте, когда новая девочка подскочила к так и стоящей зеленоглазке и начала что-то говорить, размахивая руками в лучших итальянских традициях. Та же, в свою очередь, смутилась, потупила взгляд и ничего не сказала. Заинтересованный, я сделал шаг поближе, пытаясь услышать, о чём они разговаривают.
   Я бы, наверное, и дальше наблюдал за их занимательным диалогом, но "СССР" вдруг достала из кармана что-то и начала трясти этим перед лицом "Грустяши". "Чем-то" оказался кузнечик. Нет. Саранча. Огромная! Сказать по правде, я бы и сам напугался, если бы мне в лицо ткнули чем-то подобным.
   "Грустяша" не разочаровала!
   - Иииииии-ииииии! - завизжала она и моментально убежала куда-то.
   "СССР" подмигнула мне, хитро улыбнулась и бросилась за ней.
   Неплохое начало, что ещё тут можно сказать?
   Ладно... О-окей. Я понял и принял правила - пионерия, традиции, розыгрыши и кузнечики в кулаке. Мне тоже надо будет ходить в коротких штанишках? Или кто-нибудь наконец пробьёт меня по спискам и вернёт обратно на родину с извинениями?
   Впрочем, судя по всему, проверками занимается как раз Ольга Дмитриевна. Значит, придётся с ней познакомиться. Вздохнув, я отправился вслед за убежавшей девочкой.
   И ведь насколько эта самая реальность ярче моей! Сейчас, сравнивая, кажется, будто мне приснился бесцветный сон или я просто выдумал всё, что со мной происходило до автобуса.
   Ложная память.
   И что теперь делать? Только сейчас я начал понимать, что со мной произошло что-то совершенно невероятное, по нервной системе шибануло, до дрожи в руках, откатом всего пережитого. Моя девушка - тогда, когда она ещё была - в последнюю нашу ссору назвала меня тормозом. И теперь я думаю, что у неё были все основания так считать. Так что не бесстрашие виной моему спокойному восприятию, а то, что до меня просто не дошло. А вот если бы дошло сразу... Меня передёрнуло от отвращения при мысли о возможной картине со мной, катающимся по траве в тихой истерике. Кошмар.
   Заметив по ту сторону площади небольшие домики, я свернул туда. Да не так уж важно, победил я страх или не понял, что надо бояться, - надо вести себя достойно и соответствовать высокому званию представителя моего родного города. Я шёл по мощёной дорожке, жмурился от солнца и с интересом рассматривал "бочки" - полукруглые корпуса с одной дверью и одним окном, накрытые листом гофрированного железа. Для пионеров слишком шикарно. Лично мне приходилось ютиться в бараке на сорок человек, разбитом на четыре спальни - девочки в левом крыле, мальчики в правом. Поэтому мнение о быте пионеров у меня сложилось несколько отличное от того, что я вижу здесь. Во всяком случае, спален-общежитий здесь нет, и это уже неплохо. Что же касается распорядка...
   Я не успел додумать - от сильного хлопка между лопаток я потерял равновесие и растерял остатки мыслей.
   - Что за...
   - Вот он! Нашла!
   Я не успел среагировать, когда мою шею поймали сложным захватом, не дающим пошевелиться или даже вдохнуть свободно. Понятно, чем это чревато, приходилось уже опаздывать на смену.
   Скосив глаза назад, я увидел, что меня держит знакомая уже девочка - именно она была у автобуса, когда я проснулся. Крепкая, но, как и все девочки её возраста, весящая чуть больше, чем ничего. Так что можно...
   - Ну, бегом! - крикнула она.
   - Бегу-бегу! - детский голосок, запыхавшийся так, будто его владелица несла что-то... тяжёлое?
   "Ведро!" догадался я. Вспомнив, чему меня учили на занятиях, я сделал шаг назад и перехватил рыжую за талию. И вместо выхода на болевой приём я просто перебросил её через плечо... ...и побежал!
   - Ох! Ты что делаешь, псих?! Пусти! - она явно не ожидала такой реакции и колотила кулаками мне по спине, пытаясь освободиться. Я только усмехнулся и прибавил ходу. - Ты что, не слышишь, что ли?!
   - Да иди! - от погони удалось оторваться, и я ссадил девочку на землю. Широко улыбнувшись, я деланно охлопал ладони: - Я могу идти?
   Девочка промолчала, видимо, до сих пор пребывая в лёгком шоке, и я, восприняв молчание знаком согласия, развернулся и собрался было уходить...
   - Лови его! - раздался уже знакомый голос мелкой. Я обернулся - она, пыхтя, старательно волокла пожарное ведро, в котором плескалась вода.
   - А мне здесь нравится! - я подмигнул рыжей-старшей и тут же смазал лыжи, спасаясь от мелкой террористки с ведром. Топот за спиной не смолкал, однако на кураже я выжал из своих ног такую скорость, какую уже давно не выдавал. От души хохоча, я пересёк площадь в другую сторону. Помахал бронзовому балбесу... ...пробежал мимо какого-то здания с флагом.
   Красный крест? Медпункт? Будет актуально, если я сейчас не оторвусь!
   Я прибавил ходу. Вихрем пронёсся мимо здания - однозначно, столовой! ...и выскочил к какому-то складу.
   Похоже, оторвался.
   Кажется, здесь можно укрыться от погони. Во всяком случае, пока. Присмотрев местечко поуютнее, я плюхнулся на лавочку, сбросил с себя мокрый свитер и повесил его на забор. Поискал по карманам сигареты, не нашёл. Ну и ладно.
   Ощущение, что я что-то забыл... Пальто! В нём же и паспорт, и пара сотен на проезд! Как я мог забыть его в автобусе!
   Впрочем, после того тёплого приёма, что мне устроили в лагере, идти, честно говоря, никуда не хотелось.
   Возьму таймаут.
   - Ой, а ты что здесь делаешь? - раздался уже знакомый голос. Из одного из сараев вышла та первая девочка, которую я встретил у ворот. Выглядела она уже не такой опрятной, как раньше - рубашка была чем-то вымазана. - Я же тебе сказала от площади на домики ориентироваться, а ты куда пошёл?
   - Да так, случилось кое-что...
   - Кое-что?
   Я пожал плечами:
   - Не бери в голову.
   - Как ты себя чувствуешь? Лучше?
   - Ну, как видишь, я здесь перед тобой, а не лежу где-то, подняв лапки кверху.
   Более того - бегаю.
   - Это хорошо, - улыбнулась девушка. - Рада, что тебе стало лучше. Ой, я же так и не представилась. Меня Славя зовут! Вообще, полное имя Славяна, но меня все Славей зовут, - она поощрительно кивнула. - И ты тоже зови.
   - Ладно.
   - Подожди меня минутку, хорошо? Мне нужно ещё кое-что сделать, и мы вместе пойдём к Ольге Дмитриевне, - я кивнул. После этих слов она вновь скрылась в недрах склада, а я наконец догадался стянуть тяжёлые зимние ботинки, связать их шнурками, как в детстве, чтобы перекинуть через плечо. Время до возвращения Слави я занял размышлениями о встреченных мной пионерах. По большому счёту, все они вели себя в высшей степени нормально: девочка, напугавшаяся саранчи, бойкая Славя, те две бандитки - все вели себя так, как и положено детям в пионерском лагере. Следов какого-то коварного заговора обнаружить не удалось, как и зловещих целей того, кто меня забросил сюда. А надо. Люди просто так не перемещаются из зимы в лето. До сих пор я считал, что подобное может произойти только на страницах фантастического романа или в фильмах, а теперь сам оказался в эпицентре событий. И не понятно, произошло это с некой целью, высший замысел которой мне пока не ясен, или просто - по велению Рандома. - Пошли?
   - Пошли... - цапнув свитер с забора, ответил я. Её отношение ко мне... Сказать по правде, я уже и забыл, когда обо мне кто-то просто заботился. Тем теплее было на душе от её попыток помочь.
   Однако всё это достаточно подозрительно, не так ли?
   Место, чуть не ставшее свидетелем моего позора. Сказать по правде, не ожидал от себя такой прыти! Я бы слукавил, если бы сказал, что мне не понравилась ситуация.
   - Здесь меня облить хотели, - сказал я.
   - Вот как? Кто?
   - А откуда я знаю. Две какие-то рыжие, одна постарше, другая помладше, обе с хвостами.
   - А ты с Алисой справился, значит? Как?
   - Вспомнил, что девушек надо носить на руках, - улыбнулся я.
   Мы свернули возле ближайшего домика и, пройдя по импровизированной улице, уткнулись в ещё один домик, необычность которого сразу бросалась в глаза. Домик был забавным - такие обычно рисуют дети: треугольный, с одной дверкой. Он и отвоёвывающие себе пространство кусты сирени сложились в удивительной красоты натюрморт, достойный кисти любого художника.
   Или пейзаж?
   - Что стоишь? Пойдём! - вывела меня из раздумий Славя. Мы уже собрались постучать и войти, но... Изнутри дома раздались незнакомые голоса:
   - Не смей издеваться над Леной, поняла?!
   - Ну Ольдмитривна...
   - Я тебя спрашиваю, ты поняла?
   Вожатая кого-то песочит. Картина старая как мир, и вдвойне приятно от того, что распекают кого-то другого. Перед домиком стояла пара разложенных шезлонгов, и я немедленно забрался в один из них, прихватив по дороге крайне удачно лежащую шишку. Славя села в соседний и спокойно улыбнулась в ответ на вопрошающий взгляд.
   Похоже, у вожатой дел невпроворот. Впрочем, судя по вздорному детскому голоску, который я слышу... Ничего удивительного.
   Через мгновение дверь распахнулась и оттуда выскочила девочка в футболке "СССР".
   Цель захвачена.
   Как знал, шишку подобрал. Метательный снаряд угодил девочке между лопаток.
   - Эй! Ты что творишь? - она обиженно посмотрела на меня.
   - Воду таскать не надорвалась?
   - Уууу... - она почесала спину и, нехорошо посмотрев на меня, убежала.
   Вслед за ней вышла и "Грустяша".
   Кажется, Лена?
   - Лена, не обращай внимания, она и отстанет, - приободрила Славя.
   Значит, Лена. Что ж. Очень приятно.
   - Да я не... - она сделала пару шагов и только тут заметила меня. ...и мгновенно запнулась на полуслове. Кажется, я смутил её. Жарко покраснев, девочка уставилась в землю и постаралась как можно быстрее скрыться из виду. А я обернулся вслед и проводил её задумчивым взглядом.
   Интересно, она всегда такая или это моё тлетворное влияние?
   - Нас ждут, пошли! - сказала Славя и постучалась.
   - Открыто! - донеслось изнутри.
   Внутри домик выглядел именно так, как и ожидалось: две кровати, столик, стулья, пара шкафчиков и постер с несравненным Жаном Маре в роли Фантомаса. Ничего сверхъестественного, хотя по части бардака этот домик влёгкую мог потягаться с моей квартирой.
   Возле окна стояла девушка примерно моего возраста и что-то читала в ежедневнике. И, разумеется, как и всех прочих представительниц прекрасного пола, встреченных мной тут, природа не обделила её ни лицом, ни фигурой.
   Хоть это радует - помирать буду в компании прекрасных дам. Если буду, конечно.
   - А, вот и ты, - сказала она. - Автобус приехал около часа назад, где ты пропадал всё это время? Неужели спал?
   - Эм... Ну да.
   - Всё с тобой ясно, засоня. Меня зовут Ольга Дмитриевна, и я твоя вожатая. Со Славей, думаю, ты уже знаком. Она моя помощница, так что если вдруг возникнут какие вопросы - можешь смело обращаться к ней, - Славя улыбнулась. Видимо, они считали происходящее очень смешным. Ну а я решил подыграть фарсу:
   - Вожатая, значит. А я, значит, пионэр?
   - Не коверкай слова. Ты теперь часть отряда, а значит, я должна сделать из тебя образцового пионера.
   - Да вы на меня посмотрите, - я уже откровенно издевался. - Я что, похож на пионэра?
   Ольга замолчала на пару минут, задумчиво изучая моё лицо, и, будто этого было недостаточно, вокруг меня прошлась Славя.
   - Поправьте меня, если я ошибаюсь... Но похож.
   - Я тоже так считаю.
   - Ладно, девочки, - я решил сворачивать самодеятельность. - Вы пошутили, я тоже посмеялся, пора заканчивать концерт.
   - Ты заговариваешься. Может, доктора позвать?
   - Хорошая мысль, Славя. Приведи, пожалуйста, доктора Виолу, - на слово "доктор" Славя среагировала странно - покосилась на вожатую, приподняла бровь в немом вопросе. Но, не дождавшись ответа, вышла на улицу.
   - Да какого доктора Виолу?! Вы что тут, все с ума посходили?! Уймитесь, это уже не смеш... - я осёкся, когда Ольга двумя быстрыми шагами пересекла помещение и, взяв меня за плечо, развернула носом к зеркалу. - Ох... ...ты ж... ...ё... - я отказывался верить тому, что увидел в зеркале. Из-под чёлки взирал товарищ лет восемнадцати, будто немного уменьшенный относительно меня настоящего. А я-то всё гадал, почему сваливаются штаны, почему ботинки стали будто на размер больше... Загадка с наушниками также решилась мгновенно. Оставалась сущая безделица. Просто понять... - ЭТО ЧТО, Я? - потолок закружился и начал заваливаться назад. - Не знаю, что вы со мной сделали, но верните мне - меня! Вы! Я... - наконец пол подпрыгнул и со всей силы врезал мне по бедовой головушке.
   - Славя, когда Виолетта Церновна будет?
   - Через пять минут, Ольга Дмитриевна. Она сказала, ей какое-то лекарство надо взять.
   - Быстрее бы.
   Я помотал головой и попытался подняться. К несчастью, силы совершенно оставили меня, и всё, что мне оставалось, - это безучастно пялиться в потолок.
   Я ощутил, как мои пальцы кто-то осторожно сжал.
   - Ты только не волнуйся, хорошо?! Я уже доктора позвала. Она у нас лучше всех, мигом тебя на ноги поставит.
   - Пионерка, не утешай мальчика, это может повредить его самооценке, - раздался в комнате новый голос.
   О, у нас новое действующее лицо. Местный бестиарий блещет разнообразием. Итак, кто же?
   - Виолетта Церновна Коллайдер, - она подмигнула. - Но для тебя можно просто Виола... пионер.
   Её руки споро бегали по моему телу, проверяя рефлексы, лимфатические узлы, дыхание... Хотя я готов был поклясться, что Виола меня... лапает! Я густо покраснел. А Славя, видя мою реакцию, кажется, о чём-то догадалась и подозрительно посмотрела на медсестру.
   - Виолетта Церновна, что вы можете сказать о состоянии Семёна?
   - Нормальный здоровый пионер. Немного перегрелся плюс акклиматизация. Пару дней пусть отсыпается и меньше на солнце сидит, - помахав у меня под носом ваткой с нашатырём, резюмировала Виола. - Как придёт в себя, напоите бульоном - я распоряжусь на кухне, чтобы для Персунова отдельно приготовили.
   Персунов? Откуда она знает мою старую фамилию?
   - Вечером можно кефир и пару булочек. И никаких ранних подъёмов. Верно... пионер? - она многозначительно посмотрела на меня и подмигнула ещё раз.
   - Верно. Для меня это вредно.
   Закончив осмотр, она одарила меня ещё одним многозначительным взглядом, так что я поспешил оправить футболку, - и исчезла за дверью.
   - Превосходно. Семён, придёшь в себя - и марш на бельевой склад. Притащишь себе матрац и постельное бельё. Пионер должен самостоятельно ухаживать за своей постелью.
   Я посмотрел на Славю.
   - Встретимся там! - убедившись в том, что моему здоровью ничего не угрожает, Славя улыбнулась и последовала вслед за медсестрой.
   - Пойду и я. Располагайся пока здесь, потом подыщем тебе местечко. Вечером по расписанию ужин, не забудь.
   - Ээээ... А что там с бульоном?
   - Заправишь кровать и сходишь в столовую, - безапелляционно заявила вожатая. - Справишься?
   - Я попробую.
   - Вот и хорошо. Увидимся за ужином, - она выпорхнула за дверь вслед за Славей.
   - А куда мне нести бельё? - спросил у пустоты я. С ожидаемым результатом.
   Пальто я благополучно посеял в автобусе, так что дело было за свитером - я тут же избавился от него, повесив на спинку кровати, и снял ботинки, поклявшись себе либо раздобыть нормальную обувь по погоде, либо ходить босиком. Я остался в одной футболке "Indigo Denim" и призадумался, не слишком ли это будет вызывающе - носить такие вещи в советском лагере. После секундных раздумий решил, что футболка летом будет уместнее свитера. Даже с буржуйской надписью на груди.
   В конце концов, мелкая вон в эсэсэрке бегает, и ничего. Чем я хуже? Буду причащать массы к плетёному хлопку.
   Что ж, ответы на вопросы можно поискать и на сытый желудок. Как в той самой пословице про то, что русский на голодный желудок ни думать, ни делать не хочет. А на сытый, понятно, не может. Я шёл по дорожке, и тут меня окликнули.
   - Эй! - я оглянулся.
   Надо же, первое существо мужского пола, которое я сумел встретить. Встрёпанный парень с россыпью мелких веснушек. Лицо классическое среднее. Семён у нас уже есть, значит, либо Василий, либо Сергей, угу.
   - Ты штаны забыл надеть! - поделился он.
   - Это я злонамеренно, - хмуро отметил я.
   - Да? Ну ладно, - он задумчиво покачал головой, но тут же встряхнулся: - Привет! - он протянул руку. - Рад познакомиться, я - Электроник! Настоящий. Можешь меня так и звать.
   Настоящий Электроник. Ко-неч-но. И под рубашкой прячет вилку на 220. Косплейщик, что ли? Не скудеет земля русская идиотами.
   - Понятно...
   - А Ульянка меня ещё Сыроежкой называет, - судя по недовольному выражению лица, ему это прозвище категорически не нравилось.
   Кстати, довольно метко. Такого гриба ещё поискать.
   - Фамилия у меня такая. Сыроежкин.
   - Я так и подумал. Ты только это... не волнуйся, ладно?
   К сожалению, его рукопожатие было достаточно твёрдым, и я не успел отобрать руку. А он уже переключился на новую тему:
   - Как же не волноваться? Нам тебе постель притащить надо, а ещё столько в лагере показать. Пошли быстрее, - он развернулся вправо и, не глядя, иду ли я за ним, устремился в сторону площади. - А это правда, что ты в зимней одежде приехал? - я внимательно оглядел себя. Футболка, джинсы, да ещё и босиком...
   - Брехня.
   - Вот и я так подумал! Это Ульянка опять сплетни распускает!
   - Ульянка - это та...
   - Мелкая, рыжая, проказливая! Ей, вообще, веры мало, но девочки могут и поверить.
   Спустя пару минут мы уже подходили к серому сарайчику с огромными воротами с торцевой стороны.
   - Ты не думай, это просто снаружи так. Внутри там изоляция и всё чисто. Там ведь не только бельё, там ещё инвентарь всякий, и лыжи, и мячи... Вооот.
   - Лыжи? У вас тут что, ещё и зимой заезды бывают?!
   - Мне пока не везло. Говорят, здесь очень весело в Новый Год. Наряжают Генду, ёлку из угодий привозят, огромную, голубую! Эх, хотел бы я на это посмотреть.
   - Какие твои годы. Увидишь ещё, - он уже начал откровенно доставать своей болтологией, и я поспешил напомнить ему о цели прогулки: - Веди к кастелянше, или кто там у вас бельём заведует.
   Мы обошли здание и приблизились к распахнутой настежь двери. Через неё можно было разглядеть полутёмное помещение с трёхэтажными деревянными полками, на каждой из них лежали свёрнутые рулетом матрасы; в качестве начинки выступала подушка, обёрнутая в тонкое шерстяное одеяло.
   - Ой, ребята, подождите. Сейчас я выйду.
   Несколько минут спустя из-за полок появилась встрёпанная и покрасневшая Славя, одёргивающая одежду.
   - Эм... Я чего-то не знаю? - осторожно поинтересовался Электроник.
   Я же стоял в ступоре, как и всякий раз, когда случайно оказывался втянут в чужие тайны:
   - Я определённо чего-то не понимаю. Можно же было просто привести меня сюда и...
   - ...И проконтролировать бульон, выдачу формы, глажку рубашки, установку на довольствие и целую кучу других тонких моментов? - Славя рассмеялась, увидев мои квадратные глаза.
   - Упс...
   - Извинения приняты. Забирайте постель, какая нравится.
   - Ладно.
   - Форму я пока отглажу и приведу в порядок, а сегодня походишь в цивильном, хорошо? - я ответил ей кивком. - Ой, чуть не забыла! Какой у тебя размер ноги?
   - Сорок пятый.
   Славя как-то странно взглянула на меня. Точнее, на мои ноги.
   Ну да, а чего она хотела? При моём-то... Чёрт! Я же сейчас моложе себя настоящего, какой там сорок пятый? Хотя с виду не слишком поменялась.
   Заметив моё смятение, Славя, не дожидаясь ответа, скрылась за стеллажами, а через минуту вернулась с парой сандалий. Это радует, всяко лучше, чем босиком ходить. Даже если здесь нет пьяных туристов, бросающих битое стекло в траву, всегда остаются шишки и камешки, на которые наступать босой ногой несколько неприятно.
   - Примерь. Если не подойдут, возьму другие.
   На глаз подбирала?
   - И носки пока лучше не надевай. Потом наденешь, когда ноги помоешь.
   Спасибо, мам.
   Однако, глаз у Слави оказался намётан - сандали были впору. Без носков ощущения конечно не очень приятные: ноги липли к подошве, и я наверняка натру пятку, но это всё же лучше, чем босиком.
   - Спасибо, Славя.
   - Носи на здоровье!
   Несколько минут спустя, сбросив постель в домике вожатой, я уже двигался в сторону площади.
   - Начнём экскурсию с площади, - сказал Электроник. - Там все наши достопримечательности, Генда и...
   - И? - я скептически приподнял бровь.
   - И... - он потерянно озирался - и вдруг просиял. - И - Лена! Смотри, Семён. Лена!
   Не спорю, Лена - девушка видная. Но называть её достопримечательностью...
   Я подавил смешок:
   - А она в курсе, как ты её только что окрестил?
   - Конечно, - он подскочил к девочке и затараторил. - Лена, привет! Это новенький! Знакомься.
   "И что ей говорить?!" в панике заметались мысли.
   - Привет. Мы вроде уже заочно знакомы.
   - Да... - она на секунду оторвалась от книжки, взглянула на меня - и тут же, покраснев до самых ушей, спряталась за книжку, изо всех сил стараясь не замечать нашего присутствия. Я невольно улыбнулся: настолько её поведение напоминает моё собственное. Нет, краснеть-то я не стану - староват уже для таких дел. Но в целом попытка спрятаться от собеседника мне близка и понятна.
   Впрочем, судя по картинке в зеркале, моя старость осталась на морозных улицах города.
   - Ладно. Пошли дальше, тут ещё куча достопримечательностей ждёт, - сказал Электроник.
   Вот и поговорили. Похоже, Электронику достаточно поздороваться с человеком, чтобы считать его чуть ли не другом. То ли дело я, который забывает имя человека через пять секунд после того, как оно было произнесено вслух.
   - Приятно было познакомиться, Лена! - крикнул я через плечо, увлекаемый дальше неуёмным гидом. Лена вздрогнула и, хотя мне это казалось фантастичным, покраснела ещё сильнее.
   - Какие ещё достопримечательности покажешь?
   - Сейчас, сейчас... - мы уже подходили к новому объекту интереса. Как несложно было догадаться по приземистым очертаниям, перед нами была столовая. - А здесь у нас...
   - Да-да, я уже догадался. Здесь мы принимаем органическую пищу.
   На крылечке стояла девочка с рыжими волосами, сколотыми заколками в два хвоста. Мою плоскую остроту она восприняла одобрительно и даже усмехнулась. Видимо, мои шутки от Евгения Ваганыча будут обладать определённой популярностью.
   - А это... - Электроник перешёл на шёпот, который не услышал бы только глухой, - наша Алиса. Она всегда в плохом настроении.
   Девочка-пожар, девочка-брызги...
   - Такая злая?
   - Да нет, просто она какая-то... Фамилия Двачевская, но только попробуй назвать её "ДваЧе"...
   - Чё ты там вякнул? - Алиса мгновенно спрыгнула с крыльца и бросилась в нашу сторону.
   - Ээээ... Ладно, дальше ты как-нибудь сам!
   - Что? - с умным лицом спросил я у пустого воздуха. Электроника и след простыл, а я почему-то замер и наблюдал за приближающейся погибелью. Решив, что лучше не дразнить гусей, я припустил вслед за Электроником и скоро поравнялся с ним. Немного подумав, он резко вывернул в сторону складов... ...и, не доходя до них немного, прямо с тропинки прыгнул в густую траву. Я, борясь с душащим меня хохотом, спрятался рядом. Озлобленная Алиса, не глядя по сторонам, пронеслась по дорожке и скрылась за складом. Выждав несколько минут для успокоения, Электроник облегчённо выдохнул и выбрался из травы:
   - Кажется, оторвались, - видок у него был тот ещё. Похоже, нырок в траву произошёл несколько не так, как он планировал. - Думает, знает, где меня искать. Сейчас к клубу повернёт, будет меня там караулить. А я туда не пойду. Чревато! - чем может быть чревато попасть в засаду Двачевской, я уже догадался, поэтому сочувствующе кивнул. - Ничего, до ужина доживём, а там уже опасность минует. Ну, во всяком случае, должна, - он с неудовольствием оглядел испачканную травяным соком одежду. - Весь изгваздался. Ладно, ты пока сходи куда-нибудь, а я пойду себя в порядок приведу. За ужином увидимся.
   Немного подумав, я направился в сторону, откуда слышались упругие удары по мячу. Похоже, там играли в футбол. Некоторое время спустя я добрался до искомого места и, расположившись на одной из стоящих по периметру поля скамеек, задумчиво уставился на поле. Матч был в самом разгаре, и я поневоле засмотрелся. Когда-то у меня получалось неплохо обрабатывать мяч, однако мои приоритеты спорт в себя никогда не включали. Дети резво носились по полю, однако даже из постоянно двигающейся толкучки выделялась одна - самая быстрая, самая непоседливая. О, я сразу узнал красноволосую. Набедокурила, напроказничала и с чистой душой и спокойной совестью отправилась играть в футбол.
   Под ноги подкатился мяч, и я, приняв его на ногу, запулил обратно.
   Мда... Не лучший мой удар.
   - Эй, ты! - крикнула девочка. Кажется, её звали Ульяна - если только Электроник мне не наврал. - Пошли играть!
   Я задумался.
   А почему бы, собственно, и нет?
   А вот пачкать новую форму...
   - Давай в другой раз!
   - Ты скучный! - припечатав глаголом напоследок, она вернулась к игре.
   Я слез со скамейки и ради разнообразия обратил внимание на стоящие тут же турнички.
   Не так давно в моде было слово "воркаут", означающее самое тривиальное - любовь повисеть на турничке. Я, посмотрев пару роликов на YouTube, даже стал ходить на свой турник во дворе, однако быстро забросил это дело. А ведь раньше кое-что смогал! Надо посмотреть, что за тело мне подсунули и способно ли оно подтянуться хотя бы десяток раз. Пальцы, непривычные к нагрузкам, никак не хотели укладываться правильно. Потом куда-то увело центр тяжести. Наконец, наорав на себя, я подпрыгнул и повис на перекладине, ровно держа спину, и... Раз! Два! Три!
   - Четыре! Пять! - раздался хор за спиной. Вздрогнув от неожиданности, я тем не менее продолжил подтягивания, пока не остановился на десяти.
   - Эй, и это что, всё? - возмутилась Ульяна.
   - А больше и не надо! Впрочем, ты всегда можешь забраться на турник и переубедить меня!
   Поняв, что на "слабо" я не ведусь, девочка хотела было вернуться к игре, но её прервал сигнал горна.
   - Бегом до столовой! Кто последний, тот тухлый помидор! - дети загалдели и, толкаясь, бросились по направлению к столовой. А я неторопливо двинул за ними.
   Заскочив по дорожке к умывальникам и сполоснув руки холодной до ломоты в пальцах водой, мы зашли в помещение столовой.
   Что ж... Столовая как столовая. Длинные столы на двенадцать человек, выстроившиеся у стен, столы чуть короче по другую сторону прохода, чтобы обслуживающий персонал с тележками мог подобраться и сервировать или убрать со стола. Кафель на полу и стенах, стулья из нержавеющей стали и колонки под потолком на случай, если на улице будет дождь. Наособицу стояли небольшие столики - судя по всему, для персонала. За одним из них я разглядел какую-то фигуристую девицу примерно моего возраста.
   Бывшего.
   Что?
   Бывшего возраста.
   А ты ещё кто такой?
   Твоя интуиция, балда.
   Приглядевшись, я узнал в ней медсестру, осматривавшую меня.
   Виолетта, кажется?
   Виола приветственно кивнула.
   Место рядом с ней занимала та самая "циановая" девушка. Она быстро улыбнулась мне, перехватив взгляд, и снова вернулась к тарелке.
   Значит, она мне не приснилась?! Здорово! Интересно, как в этом лагере относятся к крашенным в бирюзовый цвет волосам?
   - Семён, не стой столбом, не то без ужина останешься.
   Я вздрогнул от неожиданности. Вожатая подкралась незаметно. Ольга окинула меня взглядом с головы до пят, слегка поправила воротник, и довольно кивнула:
   - Вот, теперь ты похож на порядочного пионера.
   Пионэра.
   - Так, сейчас тебе место найдём... Двачевская, стоять! - Она чуть ли не из воздуха добыла рыжую молнию, несущуюся к законному пюре с котлетой.
   - Чего ещё?
   - Ты во что одета?
   - Эмм... В форму?
   Мой смешок привлёк внимание и вожатой, и Алисы. Причём если первая, судя по смеющимся глазам, прекрасно поняла игру, в которую я играю... ...то последняя приняла всё за чистую монету. Она упёрла руки в бока и жеманно так потянулась, подчёркивая связанной узлом рубашкой то, что хотела подчеркнуть.
   - Кажется, кто-то перепутал столовую с сельской дискотекой... - произнес я, вроде шёпотом, но услышала почему-то половина столовой. Двачевская вспыхнула...
   Ого, ей, оказывается, знакома такая вещь, как смущение?!
   ...и выскочила вон из столовой, уже второй раз за сегодня испепеляя меня взглядом.
   - Надеюсь, я не сказал лишнего, - сказал я.
   Алиса вернулась через полминутки, уже приведя в порядок форму и даже частично разгладив замятости от узла. Одарив меня крайне нехорошим взглядом, она заняла своё место.
   - Так, теперь ты, - вожатая подвела меня к паре столов, которые, судя по всему, принадлежали моему отряду, и, немного подумав, указала пальцем на свободное место рядом с мелкой. - Здесь и будешь сидеть.
   - Ольга Дмитриевна, у меня глупый вопрос, - обратился я к вожатой, понимая, что сидеть рядом с мелкой крайне чревато. Да и рекомендации добрейшего доктора Виолы следовало бы выполнить.
   - Все глупые вопросы - после ужина. Садись ешь давай, - тем самым вожатая ответила на то, где видала все эти рекомендации. Видимо, я исчерпал квоту глупых поступков на сегодня. Делать было нечего, пришлось садиться. В конце концов, какая разница, с кем сидеть, если мне важнее содержимое тарелки, а не окружение.
   - Эй, псст!
   - Чего тебе?
   - Почему играть с нами не стал?
   - Не та одежда была.
   - Ты что, одеждой играть собрался?
   - Ульяна, не мешай ему, - сделала замечание вожатая.
   - Ладно, садись, ешь, - она подмигнула, а я повернулся к своей тарелке. И обнаружил, что котлета пропала! Прикинув одно к одному, сделав поправку на уже сложившуюся репутацию егозы, я обернулся к ней. - В большой семье клювом не щёлкают.
   - Ах ты, маленькая... - резкое движение рукой - и у меня на одну тарелку больше.
   - Эй! Отдай! Это моё!
   - Тебе напомнить про семью и клюв?
   - Ну и ладно, - она сложила руки на груди. - Желаю тебе объесться этим пюре. Всё равно котлеты там нет.
   - Как нет?! - я сунул нос в тарелку, чтобы убедиться в правдивости слов Ульянки. И в самом деле - котлеты не было. - Мелкая, ты не в курсе, что поедание чужих котлет не только негигиенично, но ещё и опасно?
   - Что?
   - По уху тебе дам, вот что!
   - Ты не огорчайся, сейчас что-нибудь организуем, - она мгновенно схватила мою тарелку и пропала. Замечательно. За один ужин я лишился и мяса, и гарнира.
   Тебе уже кто-нибудь говорил, что ты осёл? Жизнь - боль.
   Спустя несколько минут Ульянка вернулась с новой порцией горячего.
   - Питайся! - она поставила еду передо мной. - И помни мою доброту!
   - Спасибо большое! - от души поблагодарил я, отметив краем сознания, что девочка уже куда-то смылась.
   А она не так уж и плоха! Ладно. Сейчас важнее всего - правильное и здоровое питание.
   То, что я с утра ничего не ел, дало о себе знать, и я с душой ткнул вилкой в котлету, готовясь сделать из благолепия на тарелке мою любимую тюрю вперемешку из мяса, пюре и горошка.
   Я уже почти было откусил благословенный ароматный кусок мяса, как вдруг заметил на тарелке шевеление.
   Переведя взгляд на тарелку, я отпрыгнул назад, запуская стул в стенку.
   - Мать честная, оно что, живое?!!
   Это что, сколопендра?! Личинка чужого?! Ещё какая-то инопланетная гадина?
   Я со вскриком шлёпнулся на кафельный пол.
   Неведомая тварь неторопливо развернулась и, выбрав направление, всё ускоряясь, понеслась... ...ко мне!
   - Ааа-а-а-а-а-а-а-а-а! - с громким криком я взял разбег, передвигаясь исключительно на карачках, и даже преуспел, пока не финишировал затылком об стену. А инопланетная мерзость целеустремлённо двигалась за мной!
   Шутки шутками, но для моего голодного рассудка это оказалось чересчур. И каждому воздастся по грехам его!
   - УЛЬЯНААААА!!! - во внезапно опустившейся на столовую тишине мой крик раздался особенно громко. И, судя по долетевшему от двери довольному хихиканью, достиг ушей адресата.
   Вот только, увидев выражение моего лица, она расхохоталась уже в полный голос!
   - Ах-ха-ха-ха-ха-хаа! - рыжий метеор унёсся сквозь двери, справедливо взимая фору.
   Маленькая дрянь выскочила с отрывом в десять метров... Но её это не спасёт!
   Я выскочил на крыльцо и огляделся. На дорожке к площади мелькнула и скрылась за поворотом какая-то невысокая тень. Одновременно с этим затрещали кусты на юго-востоке по направлению в сторону футбольного поля.
   Сколь-ко мож-но у-же бе-гать!
   Волка ноги кормят, но я сегодня что-то всё больше бегаю, чем кормлюсь. За весь день я даже воды не попил, откуда ж силам взяться. А ещё эта мерзавка. Я ещё не очень хорошо придумал, что сделаю с Ульянкой, когда её догоню, но это будет очень медленно и мучительно.
   Пробежав весь лагерь насквозь, я начал понимать, что где-то разминулся с жертвой. Я остановился, со злостью ударив кулаком по дереву, и, согнувшись, попробовал восстановить дыхание.
   Время было уже позднее, и делать что-то в потёмках не хотелось совершенно
   Если я ничего не перепутал, то здесь можно будет выйти к клубам... Заблудиться ещё не хватало. Будет апофеоз неудачника.
   В темноте, да ещё и с тыла - попробуй узнай здание, которое видел раз в жизни. К счастью, чутьё не подвело и тропинка привела меня точнёхонько к зданию клуба. Я сегодня так и не заглянул туда. Может, там можно будет хотя бы разобраться с тем, куда я угодил. Я вежливо постучал. Ноль внимания, фунт презрения. Подёргав дверь, я обнаружил не замеченный до сих пор закрытый замок. "Не судьба", заключил я. И, подумав, решил прогуляться к воротам.
   У ворот уже кто-то стоял. Я вздрогнул от неожиданности.
   - Кто здесь?!
   Нервы и так ни к чёрту. А тут ещё эти... Силуэты!
   Я задумался о том, где бы раздобыть сигарет. Китайская марка "Цюзые" тоже бы подошла, я не привередливый. Да и нет у меня своих - моя пачка успешно укатила вместе с автобусом.
   - Наконец-то я тебя нашла! - знакомый голос. - Я видела, ты за Ульяной побежал, - собеседник вышел под свет фонаря, и я наконец разглядел, с кем честь имею. Славя. Я угрюмо уставился на асфальт.
   Она теперь тоже издеваться будет?
   - Не догнал?
   - Нет, - удивлённый её участием, я немного растаял. - Потерял... где-то.
   - Ничего удивительного. Никто не может. Не ты первый.
   Ничего, Земля - планета маленькая... И тут меня внезапно осенило:
   - Ты меня искала?
   - Да.
   - Зачем?
   - Ты, наверное, голодный? Поужинать-то тебе не удалось.
   Я хотел было прочитать ей гневную и гордую отповедь в духе "не надо со мной, как с маленьким ребёнком", однако мечтательная китовая песнь желудка расставила все точки.
   Славя снова рассмеялась:
   - Пошли, покормим тебя.
   Ага. Вот так просто, пойдём и покормим.
   Не то чтобы я был решительно против, но я не верил в благотворительность.
   - А как же режим, график и всё такое? Столовая закрыта.
   - Что-нибудь придумаем, - рассмеялась девушка.
   - И что ты можешь придумать, интересно? - проворчал я.
   Накормить тремя хлебами сто тысяч страждущих, будто ты торрент-трекер?
   - Ворчишь, как старый дед! - фыркнула девушка. - Мы идём?
   - Да, конечно. Спасибо, - от такого предложения грех было отказываться.
   Когда мы вышли на площадь, уже окончательно стемнело. А Славя, почему-то смутившись, сказала:
   - Слушай, похоже, со столовой не получится.
   Да кто бы сомневался, Болтунья Петровна.
   - Я совсем забыла - там сегодня санитарный день, так что, скорее всего, выбросили абсолютно всё. Извини...
   - Ага... - я развернулся и направился восвояси. Но не ушёл далеко.
   - Подожди! - она бегом догнала меня. - Ты даже не дослушал, куда ты так бежишь?
   - Спать.
   Не то чтобы это было так приятно - спать натощак. Но и ничего непривычного в этом тоже не было.
   - Просто я хотела сказать, что у меня с прошлого родительского дня кое-что осталось, если не побрезгуешь.
   Значит, всё-таки благотворительность.
   - Никогда не брезгую халявой.
   Дают - бери, бьют - беги.
   Славя улыбнулась и повела меня к домикам. Её дом, который она делила с какой-то неизвестной мне Женей, находился на второй улице, и чтобы попасть туда, надо было пройти мимо столовой.
   От столовой донёсся какой-то шум. Судя по сосредоточенному пыхтению, кто-то пытался забраться внутрь.
   Привычка - вторая натура. Я ещё не понял, что делаю, как открыл рот и набрал в грудь побольше воздуха. Есть один психологический приём, который прекрасно работает с магазинными хулиганами, и сейчас я его... Но Славя опередила меня.
   - Эй! - крикнула она. - Что ты тут делаешь?!
   Силуэт на крыльце вздрогнул, странно зашевелился - и распался на две неравные половины.
   Это оказалась пара рыжих. Два человека, от которых меня раз пять сегодня предостерегали держаться подальше. И вот, вместо того чтобы внять предостережению, я... Ульяна выглядела немного напуганной, а вот Алиса сразу взяла быка за рога:
   - Что шумишь, выскочка? Не бойся, не убежит от тебя твой флаг, всем спасибо, пошла вон!
   Славя нахмурилась:
   - Алиса, ты понимаешь, что если ты сейчас же не прекратишь, я должна буду сообщить вожатой?
   Я тактично молчал где-то на периферии.
   - Так ты ещё и стукачка... - прошипела рыжая, сжимая кулаки. - Это очень хорошо - весь день думаю, кому бы вломить как следует.
   Вечер становился слишком томным, и я счёл необходимым вклиниться в беседу:
   - Может, ты не знаешь, что за драку из лагеря выгоняют?
   - А ты, значит, её подпевала?
   Какая трогательная попытка вывести меня из себя.
   - Я не против драки, - сказал я. - Я не против уехать отсюда. Но подставлять человека - не по-пацански. Тем более, что там ничего и нет, в столовой.
   - И чем тебя так приманила эта белобрысая макитра?
   - Её зовут Славя.
   - Там точно ничего нет? - проигнорировала меня Алиса, обращаясь к Славе.
   - Санитарный день.
   Двачевская что-то выдохнула сквозь зубы и, махнув Ульяне, растаяла в сумерках.
   - Слушай, спасибо, что не остался в стороне.
   Я отмахнулся. Как будто я что-то сделал.
   Девушка ещё раз поднялась на крыльцо и проверила замок. Тот был закрыт: похоже, бандитки немногого успели добиться, прежде чем мы их спугнули.
   - Всё в порядке, - доложила она. - Пойдём? А то до отбоя уже совсем чуть-чуть.
   Конфликтная ситуация немного заглушила порывы брюха, но теперь они вернулись в полной мере. Я торопливо кивнул.
   - Так это и есть твой домик?
   - Не совсем, - она покаянно посмотрела на меня. - Просто у меня в домике Женя, а я не знаю, как она воспримет твой поздний визит, - она достала откуда-то из шкафа пакет, перевязанный тугим шпагатом. - Здесь по мелочи - колбаса, копчёное мясо, немного лука. Всё, что осталось.
   - Вкуснотиииища! - ощутимая, звонкая рулада желудка полностью подтвердила мои слова.
   - Только всухомятку всё, ничего? У меня кроме воды, ничего нет...
   Всё что есть в печи, всё на стол мечи!
   - Приятного аппетита.
   - Спасибо.
   "Наверное, и бульон вылили", грустно подумал я, старательно отвлекаясь от особого, изучающего взгляда, которым смотрела на меня девушка. "Санитарный день же... Эх".
   - Что случилось? Ты как-то погрустнел.
   - Да знаешь, подумал, что мог бы сколопендру и выбросить вон из тарелки, а потом всё съесть. А если так посудить, то и сколопендра - тоже мясо!
   Славя рассмеялась:
   - Хороший настрой.
   - Возможно. Я не очень понимаю, что мне делать.
   Но все вокруг старательно убеждают меня в том, что я на своём месте, ошибки не произошло - наслаждайтесь летом, сээээр.
   - А ничего не делай, - улыбалась девушка охотно и часто. Хотя это почему-то не обесценивало её улыбки. Возможно, потому что каждая улыбка была от души, искренней и честной? - Твоя самая настоящая жизнь начнётся только завтра, а пока наслаждайся затишьем. - Славя облокотилась о подоконник и задумчиво посмотрела в окно, вслушиваясь в царящую за стеклом ночь. И я готов был поклясться - она её понимала, каждый звук, каждый шорох.
   А не ты ли, милая, и есть настоящая хозяйка Медной горы?
   Я изучал её профиль, не забывая работать челюстями.
   Высочайшим эдиктом дуэли были запрещены, но звон шпаг слышался каждую ночь, - или как-то так.
   А её Серое Кардинальское Величество обернулось ко мне и в один момент уничтожило магию момента, надув щёки и изобразив жующего меня.
   Ещё одна шалопайка. Пусть и чуточку взрослее окружающих.
   Я не знаю, почему, - но это согрело душу. Не непогрешимый золотой паладин без страха и упрёка, не идеальное орудие порядка, а живая, тёплая девушка, которой просто нравилось, чтобы всё было в порядке и всё работало.
   - А обязательно было меня передразнивать? - поинтересовался я.
   - Нет, конечно. Тебе не понравилось? Прости.
   - Да нет...
   - Иногда мне кажется, что я понимаю чувства людей раньше, чем они их проявляют, - поделилась она. - А ты сегодня на меня целый день смотришь так, будто ждёшь от меня какой-то пакости. Нельзя так.
   - А как можно?
   Засомневавшись, Славя намотала локон на палец.
   - Как-то иначе... Я не знаю.
   - Вот когда узнаешь - скажи, - мы были квиты после сценки у столовой. Даже немного с лихвой. Поэтому я и расслабился немного, даже позволил ей покопаться у себя в эмоциях: - Потому что говорить "нельзя" проще всего.
   - Я имею в виду, здесь, в этом месте, - люди все честные. Поэтому я так люблю это место, здесь красиво, спокойно и не надо думать о вещах вроде доверия - так как оно здесь само собой разумеется.
   Кажется, этот разговор уводил меня далеко-далеко, совершенно не туда, куда я стремился.
   - Ты волнуешься, - это было сказано утвердительным тоном.
   - Что? Почему?
   - Ты жуёшь слишком сосредоточенно.
   - Прости...
   - Ничего. Извини, сегодня так забегалась, не успела тебе лагерь показать.
   - Ты же прислала Электроника. Мы сами справились.
   - Прямо справились? - она улыбнулась так, что я, смутившись, спрятал глаза.
   - Да кто ж его знает. Я здесь первый день, может, что и пропустил.
   - Хорошо, и что сегодня уже видел?
   - В порядке очереди?
   - Да.
   - Ладно, - я почесал затылок. - Сначала достопримечательность - Генда, потом Лена, за ней - столовая, злая Алиса и футбольное поле.
   - А пляж?
   - Да как-то не довелось.
   - На пляж обязательно сходи. Что это за лето такое, что ни разу не искупался? Обязательно сходи. Или хочешь - давай вместе сходим?
   - Вместе? Я - за!
   Естественность и непринуждённость Слави плавно дожигала мои годовые запасы смущения и откровенно уже пугала, когда мне вдруг пришло в голову то, что сформировалось в процессе жевания. Вдруг для них всё так и должно быть? Вдруг этот мир непонятен и пугающ только для меня, а для них он... родной? Быть может, меня зашвырнуло в прошлое - хотя я не помню такого прошлого, да и Генды, если уж на то пошло. И спрашивается, какого фига им - Славе той же - смущаться незнакомого пионера, если они уверены, что и этот пионер смотрит на них с таким же встречным позитивом?
   - А можно задать глупый вопрос?
   - Нет.
   - Мне правда очень надо!
   - Ладно. Какой у тебя вопрос?
   - Какой сейчас год?
   - Вот уж действительно неумный вопрос. Неужели сам не знаешь?
   - Мне бы хотелось, чтобы это сказала ты... Если не слишком трудно.
   - Нетрудно, - она встала из-за стола. - 1989-й год от рождества Христова. Это какая-то проверка была?
   - Да нет. Просто пытаюсь подсчитать возраст одного своего знакомого.
   - Вот как? И что же получается?
   - А получается, что ползает он сейчас в пелёнке, слюнявит маечку, и всё в его жизни замечательно.
   - Так это же хорошо, когда у твоих знакомых и друзей всё замечательно!
   - Угу.
   Особенно, если это один очень особый знакомый. По фамилии Сычёв.
   - Ну, ты всё доел?
   Я показал ей пустой пакет.
   - Тогда пошли, мне надо ещё закрыть этот домик. Ну, всё. Если что, дорогу к Ольге Дмитриевне сам найдёшь? Она тебя куда-нибудь поселит.
   Я кивнул, прикинув, что домик вожатой должен находиться на параллельной улице. Но пока не спешил навещать её. Было бы неплохо по закону Архимеда после вкусного обеда в рамках вечернего моциона... Я помахал Славе, что-то ищущей по карманам, и ушёл. Кажется, она вовсе не заметила моего ухода.
   Я уселся на лавочку и ещё раз прокрутил в голове всё, что произошло со мной сегодня: от утреннего пробуждения до засады у столовой. И как ни старался я, как ни прикидывал - но не мог найти в действиях окружающих какого-либо злого умысла. Даже две рыжие бандитки действовали только ради собственного развлечения и не преследовали каких-либо злых целей. Моя смерть, внутренние органы или электронный счёт никого не интересовали.
   Автобус, лагерь, девочки...
   Почистив силиконовые амбушюры полой рубашки, я уже совсем было собрался немного приобщить местный мир к последним достижениям электронной музыки, как вдруг моё внимание привлёк тихий шорох с соседней скамейки. Девочка. Читает книгу.
   Лена.
   Она не столько читала, сколько сидела, прикрыв глаза, и что-то беззвучно говорила. Будто повторяла только что прочитанное. Или грезила наяву.
   Волшебная девочка в волшебной стране.
   Очень ценное умение - верить в чудо. Не знаю, смог бы я так, отложив книгу, грезить наяву о каких-то чудесных приключениях и странах. Но почему бы не спросить её об этом? Хотя бы о том, что за книжка так сильно её впечатлила. Я поднялся со скамейки и замер в раздумьях. С одной стороны, не хотелось мешать, но с другой... Есть смысл хотя бы поздороваться.
   И что я ей скажу?
   Я-таки пристроил наушники и сдобрил тёплый вечер ударными гитарными рифами. Ништяк! Немного посидев, девочка встала и ушла. Вот она, старая школа!
   Вечер - тёплый, добрый, мой. Возможно, сегодня произошло всё не так, как я планировал, не так, как я хотел. Но это и не важно! Это всего лишь означает, что мне и завтра будет чем заняться. Я же далеко не со всеми перезнакомился - взять, например, ту японскую девушку-виденье. Или таинственную Женю. Я уже обогнул памятник бронзовому балбесу с непонятным не то именем, не то фамилией, как вдруг моё внимание привлёк металлический блеск.
   Что это...
   Я подошёл поближе и подобрал...
   Бесхозные ключики? Должно быть, наша активистка их обронила.
   Мы как раз стояли именно здесь, когда Славя окрикнула воришек у столовой.
   Или нет?
   Я задумался о том, как она открыла дверь домика, где кормили голодного Семёна, и решил, что тот, похоже, был попросту открыт...
   - Как она их потерять умудрилась - такая же вещь важная.
   Я подобрал артефакт и ссыпал его в карман. Надо будет потом найти Славю и отдать ей. Или нет? Кормила она меня в каком-то чужом домике, так что я могу только приблизительно догадываться, где она квартирует. Решив, что стучаться во все дома подряд - затея не из разумных, я направился дальше по своим делам. И на чей-то силуэт с длинными, до земли хвостами, вприпрыжку направляющийся мимо меня куда-то в сторону столовой, напевая какую-то песенку голосом Винни-Пуха, я уже даже внимания не обратил - устал. Только ветром донесло "пум-пурум-пум-пум", и всё стихло.
   Ночь была тихой, пионеры, похоже, разошлись, и в темноте были видны лишь светлые квадраты окон их домиков. А сверху на всё это улыбались тёплые звёзды.
   Я добрёл до знакомого домика и постучался в дверь.
   - Открыто!
   И я вошёл. Ольга Дмитриевна приветливо улыбнулась мне. Она сидела на кровати справа и бегло записывала какие-то мысли в солидного вида тетрадь в кожаном переплёте. Не иначе, про новенького, который гуляет допоздна и заставляет нянчиться с ним лучшую пионерку отряда! Я уже начал было что-то говорить, но она жестом оборвала меня и указала на соседнюю кровать, где лежала скатка и постельное бельё:
   - Садись, - она продолжала писать. - У тебя, конечно, целая куча вопросов. Но давай мы оставим увлекательные викторины на завтра.
   - Но как же...
   - Успокойся, - прервала меня она. - Сейчас это не важно, - она задумчиво посмотрела на меня. Славя тебя одела, это хорошо, значит, голым ходить не будешь. Всё остальное тебе тоже выдадим, не волнуйся.
   - Но я не...
   Мои робкие протесты вынудили её отложить ручку и строго посмотреть мне в глаза:
   - А мы все здесь "не". Спать будешь там, где сидишь, можешь начинать заправляться.
   - Что?! - я растерялся.
   - Ты не маленький, стесняться меня нечего.
   Глаза у неё были зелёные, бесовские, и какая-то сжавшаяся в моём затылке пружина понемногу распускалась, уже не норовя забрызгать окружающих содержимым моей черепной коробки. Делать нечего, пришлось заправляться. А когда я заправился, вожатая понимающе улыбнулась:
   - Спокойной ночи, - она щёлкнула выключателем.
   А я начал было снимать штаны, когда вдруг в кармане что-то зазвенело.
   Точно, ключики нашей девочки-на-все-руки.
   Я задумался.
   - Ольга Дмитриевна.
   - Да, чего?
   - Я тут ключи нашёл на площади. По-моему, их Славя обронила.
   - Правда? Тогда положи их на стол, я завтра ей отдам.
   "И фитиля вставлю, чтобы не разбрасывалась ключами где попало!" почти явственно услышал я. Согласно угукнув, я оставил ключи на столе, сложил одежду и нырнул под одеяло. Я жутко переволновался сегодня за день. Фактически настолько, что ждал бессонницы.
   Но стоило лишь завершить логическую цепочку и смежить веки - и я уснул.
  
   День 2
  
   Проснулся я от скрипа... Меланхоличного такого, протяяяяяжного. Какой может издавать только лениво потягивающаяся девушка. Ну что я, дурак, упускать такую возможность? Разумеется, я тут же повернулся, не вылезая из-под одеяла, и приподнял его так, чтобы образовалась маааааленькая дырочка. Удалось увидеть не очень много. Но и того, что удалось, хватило с лихвой!
   - Семён, если будешь так сопеть, я решу, что у тебя сердечный приступ, - усмехнулась вожатая, не глядя в мою сторону.
   Приступ или нет, но видеть девушку в одних трусиках и пионерской рубашке, застёгнутой на две пуговицы - это, простите, кого хочешь до приступа доведёт. Она сидела нога на ногу на кровати и опять что-то старательно заносила в ежедневник.
   - До подъёма ещё полчаса, спи пока. Или... - на краткий миг я увидел на лице Ольги Дмитриевны точно такую же усмешку, какой меня одарила вчера Виола. - Ты будешь подниматься?
   Горестно вздохнув по безвозвратно почившей утренней эротике, я отвернулся и смежил веки.
   Солнце било мне прямо в лицо, и я расчихался от этого. По мне, так замечательное пробуждение!
   ...похоже, я всё-таки уснул. Эх, такую сцену проморгал!
   Конечно, всё относительно, но вчера, например, я открыл глаза в незнакомом автобусе. Будто этого было недостаточно, я спал в зимней одежде, сидя на солнцепёке. Мало удивительного в том, как я себя потом чувствовал. Я потянулся на простыне и блаженно застонал - выспаться удалось на славу! Здесь же... Ну, не знаю. Комната как комната. По сравнению со вчерашним, изменений минимум. Я внимательно оглядел место, где спала вожатая. Ольга Батьковна уже умотала по своим вожатским делам, и это дало мне пару минут на то, чтобы провести очередную рекогносцировку. Абы как брошенное покрывало, носки на спинке в изголовье, а на спинке в ногах огромный, большой, прекрасный и крайне объёмистый предмет женского белья. Значит, вот к чему должен стремиться порядочный пионер? Интересно, она тут сама убирает? Или заставляет пионеров? Не хотелось бы оказаться в роли вечно дежурного по домику. С другой стороны, заставлять девушку, с которой не состоишь в отношениях - ни родственных, ни семейных - убирать за собой... Как-то не очень. Ладно, пора вставать. Я спустил ногу на пол... И тут же убрал её под одеяло - в комнату вошла Ольга Дмитриевна:
   - Проснись и пой, Семён! Утро за бортом прекрасное, синоптики грозятся тридцатью градусами воздуха в течение дня, так что грех залёживаться в кровати долго. У нас здесь очень строгий распорядок, одобренный лучшими специалистами. Сон не менее восьми часов, свежий воздух и массовые мероприятия - всё, чтобы ты как следует набрался сил!
   - Подъём в восемь? - я не скрывал ужаса.
   - А что не так? Нормальное время. Как раз по холодку прогуляешься, умоешься, потом зарядка, линейка - и уже завтракать можно. Мы тебе заскучать не дадим, это я обещаю.
   Вот уж действительно.
   - Это тебе, - она бросила мне на кровать свёрток. Судя по специфическому запаху детского мыла, мне только что с барского плеча ссудили банные принадлежности. - Поднимайся давай, - она скрылась за дверью, и я уже начал было подниматься... Как она снова появилась: - Да, чуть не забыла: твои старые вещи я отнесла в прачечную, вечером вернут чистыми и глажеными. Всё равно не по погоде.
   - А что...
   - Если ты о содержимом карманов - оно в шкафу.
   Кажется, понятие частной собственности здесь отметают как буржуазный предрассудок. Она выпорхнула из комнаты, дав наконец мне возможность одеться. К счастью, меня уже вчера экипировали, так что я немного привык к своему дурацкому внешнему виду. Проблему вызвал разве что галстук, но я завязал его простым двойным узлом и на этом успокоился.
   Ольга Дмитриевна уже ждала меня за дверью:
   - Смотри, там умывальники. Умоешься, а потом иди на площадь.
   - Площадь? Зачем?
   - За-ряд-ка! Зарядка необходима. Пионер всегда должен хорошо выглядеть и быть в форме! Эм... Ну, как скажете.
   Я пожал плечами и поплёлся в сторону умывальников, лопатками чувствуя её изучающий взгляд. Она явно непроста. И что-то знает. Надо только раскрутить её на разговор. Но как?
   - Семён, что за кошмар у тебя на шее?
   - Э... Галстук?
   - Ты что же, не умеешь повязывать галстук?
   - Как-то вот не приходилось раньше, - я заметил странный взгляд, которым она одарила меня, и поспешил продолжить: - На застёжках носили!
   Она кивнула:
   - Это ничего, я тебя научу. После умывания жду тебя здесь, тогда на зарядку вместе пойдём.
   - Жду с нетерпением, - я подпустил в голос немного яда.
   - Ты что, из-за одежды злишься? Я, как вожатая, не могла оставить её грязной. Не самой же мне её стирать!
   Я ничего не ответил и свернул за ближайшим домиком - там уже начиналась тропинка в сторону садистского аттракциона с ледяной водой и шаткими раковинами.
   Честно сказать, я так и не понял, в чём прикол умывания ледяной водой что утром, что вечером, когда ты окунаешь разгорячённые конечности в лёд, и твои дыхательные пути принимают размер геометрической точки. Но на моей памяти никто ни разу не простыл таким образом. Наверное, строители лагерей знали что-то, чего не знал я. Ольга Дмитриевна, кажется, тоже знала что-то эдакое, так как я уже на полном серьёзе прикидывал, каково это будет - мыть здесь вечером ноги.
   Так. Стоп. Какие ноги ещё? Я же уезжать отсюда собрался!
   Ну-ну. Теперь-то, с одеждой в стирке, сам обряженный как записной клоун, разве что без накладного носа, уйдёшь ты очень далеко и добьёшься очень многого. Потом окажется, что транспортное сообщение здесь отсутствует, а до ближайшего населённого пункта полтыщи километров.
   Придётся смириться, хотя бы на этот день. А уж там дайте только добраться до одежды! Картина ожидаемая: несколько раковин-фонтанчиков на отшибе, чтобы пионеры не устраивали внеочередной день Нептуна, ряд кранов по центру для умывающихся и параллельный ряд для всех желающих смочить ноги.
   Я повернул вентиль, заранее приготовившись к тому, что вода будет холодной, и... Вода в сложенные ковшиком ладони хлынула не холодная, а ледяная!
   - А-а-а-а-а!
   Я щедро плеснул льдом в лицо и опять заорал. От обжигающе холодной воды перехватило дыхание, а зубы будто сами заскрипели. Зато я добился эффекта - мир вокруг будто протёрли влажной тряпочкой, картинка приобрела контрастность и некую, недоступную до этого, глубину и чёткость. То, что льётся из-под крана у меня в квартире, и рядом не стоит с этим кошмаром! Стараясь двигаться как можно быстрее, я достал из свёртка мыло и быстро-быстро намылил ладони, затем лицо - на контрасте с водой прикосновения казались горячими. Теперь несколько мгновений, и...
   - А-а-а-а!
   Это была всего одна горсть, а надо три. Хотя бы. Пальцы уже ощутимо сводило от холода.
   Да хотя бы ещё одну!
   - А-а-а-ап!
   От холода опять перехватило дыхание. Вот он, наглядный образчик того, как сильно партия любит подрастающее поколение. Всё для детей! И холодную воду. Стуча зубами, я забрался в свёрток и достал оттуда зубную щётку, а несколько мгновений спустя - и круглую пластмассовую баночку с зубным порошком.
   Порошок! Я уже очень давно не видел ничего подобного.
   То, что продаётся сейчас в косметике, безусловно, близко по составу. Но вот этот запах... Чем дальше, тем больше я верил в то, что этот лагерь - действительно пионерский. Зачерпнув щёткой немного, я отправил абразив в рот, стараясь не думать о том, во что выльется полоскание после чистки. От ледяной воды зубы свело, а кое-где и откровенно заболело.
   Ничего, с порошком все проблемы исчезнут только в путь.
   Забросив банные принадлежности в домик, я вопросительно посмотрел на вожатую. Она уже переоделась в некое подобие спортивной формы, а вот мне, похоже, так и придётся как придурку весь день ходить в рубашке с золотыми пуговицами.
   - Готов к зарядке? - весело спросила она.
   - Э... Нет?
   - Побежали! - она бросилась в сторону площади, и мне ничего не оставалось, как двигаться вслед за ней.
   На площади уже было многолюдно. Мой отряд собрался здесь практически в полном составе, были видны и какие-то совершенно незнакомые ребята. Хотя тип построения я узнал сразу. Толпа против лидера, обычный порядок выполнения массовой зарядки. И кто будет руководить? Не Ольга же. Ответ пробежал мимо меня, сверкая обнажёнными загорелыми икрами. Она прошла толпу насквозь и встала перед нами, ноги на ширине плеч, ладони по швам.
   Активисточка, кто ж ещё.
   Она с секунду изучала собравшихся, кивнула мне, встретившись взглядом, и воздела правую руку в пионерском салюте:
   - Физкульт-привет!
   Толпа пробормотала что-то нестройное в ответ и подровнялась. Зарядка началась. Та самая зарядка, которой я занимался почти двадцать лет назад... Практически без изменений. Я разрешил телу самому вспоминать все махи с поворотами, а сам между делом искал знакомые лица. Славя делала зарядку с упоением, наслаждаясь самим движением, радуясь солнцу и новому дню. Лена размахивала руками сдержанно и вообще держалась поодаль. Ожидаемое поведение. Ульянка, напротив, делала упражнения с такой силой и скоростью, что, казалось, скоро взлетит от вращательных движений. Увидев, что я на неё смотрю, она на секунду остановилась и показала язык. Алиса откровенно не выспалась: на каждый мах руками она отвечала одним стабильным зевком. Наверное, не поверила на слово? Вернулась проверить, как там дела в столовой? Перехватив мой взгляд, она приветственно мотнула подбородком и снова ушла в себя.
   "Ничего необычного на самом деле", думал я, размахивая конечностями, наклоняясь в разные стороны и крутя тазом. "Все упражнения знакомы, делать несложно... И почему люди так не любят зарядку?"
   Меня можно было понять, во мне говорила эйфория. Я честно ожидал, что моя дистония сейчас разыграется, отморозит пальцы, закружит голову и затемнит глаза, однако организм оказался молодой и крепкий. Можно было сказать, что он выполнял упражнения с удовольствием. Хотя не уверен, что это то самое удовольствие, которое мне захочется повторить. После приседаний желающие убежали на пробежку, а несколько минут спустя ко мне подошла Ольга Дмитриевна. Она уже успела переодеться для линейки.
   - Ну и как тебе начало нового дня?
   - Видали и получше.
   - Да ладно, не ворчи. Тебе здесь понравится, просто дай нам шанс и не обращай внимания на всяких хулиганов.
   Можно подумать, кого-то интересует моё мнение.
   Кто-то взял меня под локоток. Славя. И каким-то немыслимым образом уже переодевшаяся.
   - Пошли.
   - Куда?
   - Что значит "куда"? Строиться пора, сейчас же линейка и нам надо занять наше место.
   - А чем тебе не нравится это место?
   - Тем, что оно не наше, конечно!
   Она отвела меня на несколько метров правее, почти к самой трибуне, и вытянулась во фрунт. Поневоле я последовал её примеру, встав в шеренгу рядом с ней. Попытавшись на секунду представить себя настоящим пионером, я потерпел сокрушительное поражение - сознание буксовало и отказывалось видеть меня в постоянном галстуке и рубашечке. Да я даже в офисе из-за этого работал дай Рандом если год жизни - не мог заставить себя снять свитер. Это не считая того, что я староват для пионерии. Волей-неволей мысли переключились на куда более приятные материи. Я покосился на замершую рядом Славю. Эта девочка... Она уже успела переодеться, однако я помню, как на ней сидела её чёрная форма с белым кантом. Да и обычная форма, если уж на то пошло. Думаю, обряди её в тулуп, и картинка всё равно будет самая интересная. Я немного замечтался, представляя Славю, облачённую в длинную приталенную шубку с капюшоном, и тут меня аккуратно ткнули в бок.
   - Не спи, наш выход.
   - Что?! Какой ещё выход?!
   - Пошли.
   Я буквально чувствовал, как на мне сфокусировались взгляды всех окружающих. От этого в горле пересохло, а ноги стали деревянными. Толпа сама по себе штука довольно скверная, а вот оказаться в фокусе её внимания...
   К счастью, Славю такие вещи не заботили совершенно. Она отвела меня под трибуну и оставила там, а сама вышла в центр площади, где на флагштоке уже висел спущенный флаг.
   - Я хочу представить вам нового члена нашей дружной семьи, - голос Ольги Дмитриевны, профессионально поставленный, разносился по площади безо всякой техники, перекрывая все шумы. - Семён!
   Кажется, я покраснел. Или побледнел. Не знаю точно. Но что-то с моим лицом однозначно произошло, так как Славя кинула встревоженный взгляд через плечо.
   - Семён только вчера прибыл в лагерь, и ему, как самому последнему гостю, больше всего внимания. Поэтому сегодня он поднимает флаг вместе со Славей.
   Я стоял, не в силах ни шевельнуться, ни даже вздохнуть как следует. Меня в буквальном смысле слова парализовало.
   - Ну что же ты, иди, - сказала Славя.
   Я продолжал стоять, совершенно отморозившись.
   - Он не хочет! - донёсся крик из толпы. Мальчишеский голос, вряд ли кто-то из моих знакомых. - Давайте я вместо него.
   - Никаких замещений не будет. Просто Семёну нужно чуть больше времени.
   Это да. Насчёт времени. А лучше - провалиться отсюда так, чтобы никто-никто не нашёл. Господи, они же все смотрят! Они что, не понимают, что я так с места не сдвинусь?! Отвернитесь! К счастью, способность дышать ко мне уже вернулась, а вслед за ней и способность двигаться. Я сделал два шага к флагштоку.
   - Давай, ты до половины поднимай, а потом я, - Славя ободряюще улыбнулась мне.
   Я почувствовал острый приступ благодарности и какой-то нежности к этой девочке.
   Это называется стокгольмский синдром. И в обычной жизни ты сбежал бы от неё через полчаса знакомства.
   И всё-таки не хотелось вести себя по-свински с человеком, который поддерживает тебя просто потому... Да потому что может это сделать! Поэтому я заткнул своего внутреннего скептика и взялся за стальной трос.
   - Хорошо, - сказал я.
   Промазанные солидолом колёса запели, прокручиваясь, и трос пошёл вверх, вознося алое полотнище, всё выше и выше, вынуждая поднимать голову вслед за ним, пока в поле зрения не остались лишь небо да флаг. Я отошёл в сторону - мы добрались до середины мачты - и подъём продолжился. Это волшебство флага, когда он поднимается, за ним смотрят все. Даже те, кто его недолюбливает или откровенно не уважает. Я видел как задирается нос Двачевской, как Ульянка поднимает подбородок, даже отряд, откуда был последний выкрик - все единодушно провожали взглядом поднимающееся знамя. И наконец верхняя точка. Будто ожидая этого, жестяной рупор заиграл сигнал горна, священный для любого голодного пионера. Пионеры одновременно сделали "напра...", и, дождавшись отмашки Ольги, организованным строем поотрядно двинулись питаться. Я было направился вслед за ними...
   - А вас, Семён, я попрошу остаться, - сказала Ольга Дмитриевна.
   Без сюрпризов нельзя, конечно.
   Меня всё ещё немного шатало после пережитого кошмара, но я мужественно делал вид, что всё в порядке. Хотя со Славей, похоже, это не сработало. Она озадаченно посмотрела на меня и негромко спросила:
   - Ольга Дмитриевна, может быть, на попозже...
   - Никаких "попозже" быть не может, и так уйму времени упустил.
   - Но он же на ногах еле стоит, давайте я его к врачу отведу?
   - Заодно и к врачу сходит, - отрезала Ольга. - В любом случае, обход необходим, пионер должен знать территорию!
   Достав из кармана какую-то разлинованную бумажку, вожатая протянула её мне.
   - Разрешите вопрос по существу? - спросил я.
   Ольга кивнула:
   - Что?
   - Мне нужно именно записаться или просто посмотреть территорию?
   - Я хочу, чтобы ты куда-нибудь записался! Просто так слоняться по территории я тебе не разрешаю! - я не собирался вообще сколько бы то ни было находиться на территории сверх необходимого. Но им-то об этом знать не обязательно, правда? - Ещё один момент: один не ходи - дольше проходишь. Или давай тебе провожатого назначу? Электроник, ну-ка иди сюда.
   - Ааааа! - я схватился за голову.
   Только не этого гриба опять!
   - Да, Ольга Дмитриевна? - он протянул руку, на которую я не обратил внимания.
   - Проводишь Семёна по лагерю?
   - Легко! Вчера про...
   - Можно, я решу сам, с кем пойду? - крайне вежливо попросил я. - Пожалуйста.
   - Ладно, как скажешь, - сказала Ольга Дмитриевна. - Если сумеешь кого-нибудь уговорить - хорошо. А то давай Электроника?
   - Нет!
   - Ладно, тогда иди с кем договоришься. И не забудь заглянуть в библиотеку - посмотришь, как рисует наша художница.
   - Это ещё зачем?
   - Пионер должен развивать чувство прекрасного.
   Я пожал плечами и направился в сторону столовой.
   Завтрак ничем не отличался от ужина. Разве что пионеры гудели ощутимо тише и сидели заметно кучнее. Я огляделся в поисках свободного места. За столами нашего отряда таких мест было три: рядом со Славей, напротив Лены и в уголке у окна. Я поел в самые сжатые сроки. Некогда рассиживаться, пора осмотреть это место!
   Я задумался о том, кого можно было бы привлечь в качестве гида. Вчерашняя экскурсия с Электроником мне абсолютно ничего не дала в плане знакомства с лагерем.
   Что я, маленький, что ли? Сам прекрасно справлюсь.
   Прикинув, что до библиотеки отсюда ближе всего, я развернулся к ней. Дорожка к храму знаний напоминала мне о моём городе, о бесславной борьбе городских властей с плохим асфальтом. Уж и так они его перекладывали, и эдак. Мысль о том, чтобы перестать пилить половину стоимости покрытия, почему-то ни в чью голову не пришла. Так что они в итоге махнули рукой и заказали у гранитного завода плитку. Да-да. Плиту. У завода. По цене за квадратный метр раз эдак в дцать выше асфальтового покрытия. Чем закончилась история, думаю, все в курсе. Но здесь плитка была ещё новенькая, не успела ещё вытереться и треснуть тут и там, поэтому идти по ней было сплошное удовольствие. Вскоре моему взгляду открылось небольшое деревянное здание на отшибе, куда не долетают звуки жизни лагеря. Рядом с ним стояла кирпичная пожарная сторожка на случай, если в библиотеке вдруг случится пожар... Но на моей памяти ещё ни одну библиотеку это не спасло. Поймав себя на мысли, что уже несколько минут топчусь на пороге, я толкнул дверь и зашёл в храм знаний.
   В храме было тихо, пахло книжной пылью и подсыхающим клеем. За исключением изобилия советской символики, здесь всё было так, как я привык видеть в библиотеках - пять полок под Большую Советскую Энциклопедию, постеры - или плакаты? - с призывами учиться, учиться и ещё раз учиться... Столики со стульями для тех, кому захочется почитать здесь, легкомысленный тюль на окнах, спящая библиотекарша, бюро с читательскими карточками. Стоп. Я отмотал назад и развернулся. Точно, я оказался не один! За столом в позе "я не сплю, работаю с мелкими деталями", безмятежно почивала... Пионерка-библиотекарша?
   Да она же дрыхнет как суслик!
   Решив не тревожить пока праведный сон работника интеллектуального фронта, я прошёлся вдоль полок. Какой-то шум привлёк моё внимание, и я двинулся дальше. По мере продвижения шум стал упорядоченее, чуть позже разбился на несколько параллельных партий, пока я не понял, что это - голоса! Просто доносятся из какого-то крайне хорошо звукоизолированного помещения! Я подошёл к двери - самому тривиальному тёмному прямоугольнику, обитому дерматином, и осторожно потянул за ручку.
   Петли тихо скрипнули, выдавая моё присутствие, и спорящие мгновенно замолчали, обернувшись в мою сторону.
   - Здрасьте... - несмело поздоровался я.
   - Ну, заходи, коль пришёл. Да дверь закрой! А то Женька нам головы поснимает за шум в святом месте.
   Я плотно прикрыл дверь за спиной и огляделся. По сути, это было чем-то вроде книгохранилища с возможностью консервации - небольшой закуток с окнами на профилях и доисторическим монстром в роли центрального климатизатора. "БК", - приглядевшись, прочитал я. Марка известная. Присутствующие молчаливо ждали моего вступления. Тут уже была Лена, занявшая место в уголке у окна и что-то старательно рисующая. Поймав мой взгляд, она изобразила намёк на улыбку. Я кивнул ей и обернулся к остальным присутствующим. Большую часть помещения занимал стол. За ним расположился Электроник и парень, неуловимо походящий на Александра Демьяненко.
   - Шурик! - вырвалось у меня.
   - Шурик, да. А ты новенький?
   - Зачем спрашиваешь... Будто на линейке не был.
   - И сразу в редакцию стенгазеты? Очень ответственно, молодец. Рассказывай.
   - Эээ... А что рассказывать?
   - Новости с полей! - сказал Электроник. - Рассказывай, зачем пришёл?
   Они так выжидательно смотрели на меня, что я смутился:
   - Я осматривался, услышал ваши голоса, и...
   - Всё понятно, - сказал Шурик. - Ну? Ты посмотрел? Приобщился? А нам работать пора.
   Я призадумался. Журналисты-стенкоры, как правило, обладают хорошим счётом у вожатых и начальства лагеря. Может, это можно как-то использовать?
   - Не буду больше вас отвлекать, - сообщил я. - Пожалуй, у вас и без меня места не хватает. Арривидерчи!
   Помахав рукой, я вышел из хранилища обратно в библиотеку. И застыл.
   - Ну и кто тут кричит? - раздался скрипучий голос. - Если это опять чёртов Данька безобразит...
   Несколько секунд спустя между полками показалась та самая спящая библиотекарша. Теперь, когда она стояла и вела себя активно, мне удалось рассмотреть её чуть получше. Тёмные, с отливом, коротко стриженные волосы, забавный вихор на макушке, напоминающий формой вопросительный знак. Глаза угрожающе-жёлтого цвета, спрятанные за очками с неисчислимым количеством диоптрий. Добавим сюда предельно сварливое выражение лица, и вот - библиотекарус вульгарис.
   - Кто таков? - голос оказался под стать - скрипучий, со сварливыми хозяйскими нотками. - Почему в библиотеке без билета? Почему кричим? - голос у неё был довольно резкий, а тон совсем не из приятных.
   - Я...
   - Пошли, - кивнула она мне и, не оборачиваясь, заспешила к своему месту.
   Им всем и правда пофигу, иду ли я за ними, или они настолько уверены в собственной неотразимости?
   Я замер на месте, и тут библиотекарша неприязненно обернулась:
   - Ну что встал, иди давай.
   Мы выбрались в основное помещение, где она, не мудрствуя лукаво, протянула мне руку:
   - Давай!
   Я несмело протянул ей руку.
   - Другую давай!
   Психов и правда берут работать в библиотеку?
   - Ну же! - её тон был не слишком дружелюбным, и ждать она явно не собиралась.
   Я несмело протянул ей руку, в которой был тот самый бегунок. Библиотекарша забрала листок и развернула его у себя на столе.
   - Угу. Новенький, значит?
   Я промолчал.
   - И тебе нужна моя подпись.
   Нет, я пришёл сюда научиться играть на барабане.
   - Вот, - она размашисто расписалась и отправила листок по столу в мою сторону. - Билет заводить будем?
   - Что?
   - Читательский билет заводить будем? - терпеливо, как умственно отсталому, пояснила она. - Книжки брать, почитать. Понимаешь?
   - А... Нет. Не будем.
   Мне пришло в голову, что труды по марксизму-ленинизму - несколько не то, чем есть смысл захламлять себе голову в такую погоду.
   - Тогда не смею задерживать, - не терпящим возражений голосом сказала библиотекарша.
   Я заглянул в бегунок ещё раз - подпись стояла напротив графы "Женя Ж."
   - Меня, кстати, Семён зовут.
   - Очень приятно, - её тон противоречил словам.
   Она упокоила голову на сложенных руках и засопела.
   - Дверь сразу за тобой, - не открывая глаз, указала она. - Не перепутай.
   Пожав плечами, я отправился на улицу. С такими врединами общаться себе дороже. Пусть себе спит дальше.
   - Можешь не пытаться хлопать дверью. Там доводчик.
   Вздрогнув от того, как удачно вредная библиотекарша угадала моё намерение, я поспешил покинуть это мерзкое заведение.
   Брррр, ну и жужелица!
   Приоритетным зданием по списку значились клубы.
   Что-то знакомое... Не тот ли домик у ворот, где Ульянка бегала с саранчой? Он! Пойду к кибернетикам. Может, сумею у них разжиться какими-нибудь наушниками.
   Без музыки бродить было скучновато, а сволочной силикон отказывался держаться в ухе. Несколько минут спустя я остановился у здания клубов и невольно улыбнулся, ещё раз вспомнив ту самую саранчу. Впрочем, по сравнению с инопланетной дрянью в тарелке саранча выглядела довольно безобидно. На дверях клуба висела табличка с расписаниями занятий, которую кто-то уже успел - и я даже догадываюсь, кто, - порвать пополам. Разобрать можно было только "шашки" - следующая строчка располагалась по линии надрыва и восстановлению не подлежала. Здание клуба не внушало доверия ни внешним обшарпанным видом, ни забранными кое-где решётками окнами. Хотя количество тянущихся сюда кабелей, проводов и труб поневоле заставляло проникнуться величием. Не иначе, тут либо ракету строят, либо прототип реактора холодного синтеза. Я покачал головой и сделал было шаг вперёд, однако взгляд привлекло объявление, висящее поверх расписания работ. Там было только одно слово: "Занято", и я на секундочку засомневался, стоит ли вообще беспокоить таких вот занятых людей. Но маршрутный лист недвусмысленно указывал первой же позицией эти клубы. Делать нечего, пришлось заходить. Ступив на первую ступеньку, я понял, что выводы о качестве здания были преждевременными - доски крыльца не скрипели, двери выглядели обшарпанными, но надёжными, а на перилах, закрытый, висел большой навесной замок. Подёргав дверь, я зашёл в помещение.
   Что ж, что-то в этом духе я и рассчитывал встретить. Бардак, который гений способный, но ленивый всегда зовёт "творческим беспорядком". Повсюду в изобилии валялись провода, катушки, самодельные платы и переключатели. На столе стояла какая-то хитрая бандура, названия которой я не знал, однако судя по застывшей в секторе ноль дрожащей проволочной стрелке, это был какой-то измерительный прибор.
   Может, осциллограф? А кто его знает - я в этом не силён.
   Хозяев нигде видно не было. Судя по записи в бегунке, мне нужен Шурик. Выходит, он и здесь за главного. Хотя времени на обход лагеря было мало, я решил всё-таки дождаться, чтобы мне поставили автограф в обходном листе. Следующие пять минут я машинально разглядывал содержимое многочисленных полок. Наконец, томительное ожидание было прервано. За спиной раздался стук шагов, и в комнату зашёл Шурик.
   - А что ты тут делаешь? - он поправил очки на переносице своим фирменным жестом.
   - Что-что... Бегунок у меня, помнишь? Подпишешь?
   - Давай.
   Забрав бумажку, он некоторое время вертел её в руках, будто не зная, что с ней делать. Я уже было хотел подать ему ручку, когда он отложил бумажку в сторону и строго посмотрел на меня.
   - Скажи, Семён. Ты как насчёт того, чтобы записаться к нам?
   Я замялся. Тратить время, просиживая штаны в компании оголтелых технарей в то время, как на улице бушует лето... Не хотелось. Лучше уж книжку почитать интересную. Всё же обижать его однозначным отказом было страшно - а ну как подписывать откажется? Мне вдруг пришло в голову, что именно таким образом и вырастает самая махровая бюрократия, когда ради ничего не значащей подписи люди дают тебе право вертеть ими как заблагорассудится. Поэтому я ответил максимально нейтрально:
   - Слушай, ты меня, конечно, извини, но я не могу. Я никуда не записался ещё, и не хочу. Для начала в лагере осмотрюсь.
   - Думаешь?
   - Уверен. У меня первый день сегодня, куда спешить? Времени вагон, подумать успею.
   - Ну как знаешь.
   Я неловко кивнул на бумажку:
   - Я пойду?
   - Да, - Шурик подписал маршрутный лист и отдал мне. - Обязательно запишись в наш кружок, когда закончишь с обходом! Мы всегда рады новым членам!
   А в голове в такт его последним словам зазвучало "Союз нерушимый республик свободных...", и я поспешил освободить помещение.
   Какие здесь все хитрые! Все норовят заманить к себе неофита.
   Если бы не проявленные чудеса дипломатии, так и пришлось бы вступать...
   Кстати, что мне ещё осталось?
   Немного поколебавшись - я прекрасно помнил вчерашний медосмотр с пристрастием - я постучал в деревянную дверь с большим окном в верхней части.
   - Войдите, - сказала Виола. Я и вошёл. Что мне ещё оставалось? В услугах врача я не нуждался. Собственно, даже вчерашняя моя тихая истерика решилась бы с помощью одного ведра холодной воды. К счастью, от своего ведра я успешно сбежал... Да ещё и утащил главную зачинщицу.
   - Эм... Здра... - в горле пересохло, и я проглотил окончание слова. Из-за стола в дальней части кабинета встала крайне фигуристая разноцветноглазая девица. У кого-то другого это выглядело бы как эдакое уродство, наверное. Но здесь... Она почему-то напоминала хищника, пускай даже и калибра домашней кошки, и как и с кошкой, с ней совершенно невозможно было предугадать события. Она знала это и беззастенчиво этим пользовалась:
   - Ну, здравствуй... пионер, - если бы эту улыбку попытался воспроизвести я, ухмылка бы получилась препохабнейшая!
   - Здравствуйте, В-виола...
   - Ты присаживайся, - я оглядел комнату. - На кушеточку, - я сел. - Раздевайся, - продолжила она ровным тоном.
   - Зачем???
   - Смотреть тебя будем. Вдруг я что-то пропустила вчера. Ну чего ты ждёшь? Не мне же тебя раздевать, - судя по выражению глаз, мысль её позабавила.
   - Эээ... Да я... В общем... Я себя хорошо чувствую! - сглотнув, ответил я. - И лечения мне вашего... Не надо. Вот.
   - Самочувствие не имеет значения. Я специально для тебя приготовила индивидуальное... - она произнесла последнее слово так, что оно прозвучало как новая поза из "Камасутры", - ...лечение.
   - Да я здо...
   - Это ты зря, - она сделала ещё один шаг, заходя в личное пространство, а я невольно поёжился от её пристального, почти рентгеновского взгляда. - А вдруг у тебя жар? - я не успел среагировать, а она уже положила ладонь мне на лоб. Думаю, говорить о том, что он пылал, было бы излишним. Я сам сидел, красный как рак, весь покрывшийся мурашками от смешанного испуганно-восторженного ощущения. - Вот видишь, - она убрала пальцы и заговорила нарочито-томным голосом: - Ты же весь горишь, пионер. Раздевайся.
   - Что?!
   - Проведём сеанс... - растягивая гласные, начала она, - ...обтираний. Из индивидуального курса, - она быстро протянула руку и расстегнула мне верхнюю пуговицу на рубашке.
   - Да я вообще... Я вообще вот! - прячась за бумажку, затараторил я. - Меня с маршрутным листом послали.
   - Но ведь можно же и полечиться, да? - подмигнув мне, она придвинулась ещё ближе, так, что наши колени почти соприкасались, и... Выхватив бегунок у меня из пальцев, поднесла к глазам. Повертев листок в руках, она развернулась и пошла к столу. Ну а я... А что я, собственно? Позволил себе дышать, вот что! Впрочем, ненадолго. Ручка у неловкой медсестры оказалась очень скользкая и упала на пол. Всплеснув руками, та наклонилась её поднять, по дороге прогнувшись так... Что я опять забыл, как дышать, и на секундочку поверил в аниме, где у возбуждённого героя кровь носом идёт.
   Да тут не носом, тут я не знаю как!
   Чиркнув ручкой, Виола вернула мне листок и, легонько развернув, направила к выходу:
   - Заходи почаще... пионер. И полечиться, и так... В гости, - она бархатисто рассмеялась, а меня опять всего перетряхнуло.
   Вырвавшись из адского дома, я позволил себе перевести дыхание и утереть пот со лба. Это же не медсестра, это же воплощённая пионерская фантазия какая-то! Я обернулся и с умным лицом произнёс в закрытую дверь:
   - А меня зовут Семён.
   Четверть часа неспешного шествования - и я вышел на уже знакомое футбольное поле. Сейчас, когда я располагал всем временем в мире, я позволил себе оглядеться внимательнее. Оказывается, здесь всё было чуть сложнее, чем поле со скамеечками и полтора турника. Нет, само поле, турники и брусья никуда не делись, однако дьявол в деталях, и в этот раз взгляду открылись новые подробности. Во-первых, огороженный сетчатый корт, одинаково подходящий как для бадминтона, так и большого тенниса. Чуть дальше можно было углядеть волейбольную площадку, на которой разминались какие-то незнакомые мне девочки. Над местностью доминировала громада крытого спортзала для всех желающих побегать в дождь или зимой, рядом были кирпичные закуточки душевых и, разумеется, "МЖ". Поле оккупировали какие-то мальчишки из младших отрядов с вездесущей Ульянкой во главе, на корте упруго швыряли волан - значит, тоже мелкие. Постояв немного и поискав глазами физрука, я не нашёл последнего и остановился в задумчивости. Нет, на футболе он явно быть не может - игра стихийная. В бадминтон тренировать королевишен? Сомневаюсь. Волейбол? Кстати, возможно, но я там не вижу никого... С футбольного поля донеслось озорное:
   - Новичок, лови!
   Но было поздно. Мяч достиг своей цели. Я согнулся пополам, пытаясь сделать вдох. Как вообще не упал - загадка.
   - Эй, ты живой? - спросила Ульянка.
   - От... вянь.
   - Ну вот, я о нём беспокоюсь, а он огрызается.
   - Засунь своё беспокойство знаешь куда...
   - Куда?
   Как же хотелось сказать это вслух! Перед глазами все ещё плясали "зайчики", но я таки смог восстановить дыхание и выпрямиться.
   - Ульянка!
   - Да-да?!
   - А где физрук или его ИО?
   - Имя-отчество?
   - Исполняющий обязанности. Так где?
   - Спит, наверное. Поищи его в крытом, он иногда там на матах спит.
   Я для разнообразия решил прислушаться к информации и двинулся в сторону спортклуба. Дверь на хорошо смазанных петлях беззвучно отошла в сторону...
   Ульянка была права! В дальнем углу, щурясь от бьющего в лицо солнца, нагло спал физрук! Я присмотрелся к бегунку - Борис Александрович - подошёл к спящему и аккуратно потрогал его за плечо.
   - Борис Александрович!
   - Мммм... Отвянь.
   - Борис Александрович!
   - Отлезь от меня, я сказал! - не просыпаясь, сказал он и, повернувшись на бок, опять засопел.
   И что с ним теперь делать? Меня же без заполненного листа вожатая, небось, и в домик обратно не пустит, оставит ночевать под кустом сирени на шезлонге. Романтично, спору нет, но приятного мало.
   Я задумчиво посмотрел на пожарный щит, видимый отсюда. На нём висело коническое пожарное ведро.
   Если набрать в него водички... Тогда можно устроить армейскую побудку!
   И когда я уж почти решился, за спиной заскрипели маты, и человек, от которого зависела моя весёлая и сытная жизнь, спустил ноги на пол. Спросонья он выглядел очень угрюмым и неприветливым, несмотря даже на то, что внешне он был той самой классической внешности, на которую вешаются девчонки - прямой арийский нос, голубые с ледком глаза и подбородок-наковальня. Икона тестостерона.
   - Привет, пионер. Чё пришёл? - прогудел он.
   - Я... Вот... Бегунок, - я протянул ему бумажку, которую физрук, поморщившись от отвращения, взял в руки.
   - И чё ты мне принёс? - он скомкал бумажку и отбросил её. - Подпишу я её, дальше-то что?
   - Что?
   - Во, видел? - Телосложением физрук относился к эндоморфам, то бишь, выглядел скорее толстым, чем накачанным - но лишь до той поры, пока не напрягал мышцы. На руке его вздулся бицепс размером, наверное, с мою голову. - Вот к чему надо стремиться. А не к подписанию всяких бумажек.
   - За смену вы из меня всё равно качка не сделаете.
   - Не сделаю. Но начало положу! - в последнем слове он сделал ударение на второй слог. - Ты сейчас дрищ. А значит, с тобой надо работать. Верно разумею?
   - Верно, - сухо ответил я. Мне неприятны были оценки этого типа.
   - Ты обиделся, что ли? Не обижайся. Давай лучше запишем тебя куда-нибудь. Куда хочешь?
   - Подпишите бегунок сначала, а там посмотрим...
   - Ладно, - он нагнулся, поднял с пола скомканный лист и что-то там начеркал. - Держи.
   Я забрал лист.
   - Итак, у нас есть футбол, волейбол и бадминтон. Что выбираешь?
   Можно к Ульянке пойти мячик попинать.
   - Нарды, - ответил я и вышел из спортзала.
   Насилу сбежав от медведя и избежав пары десятков отжиманий, я позволил себе перевести дух. Да они что, кадры по принципу "максимальный троллинг" набирают?! Сначала Виола, теперь это чудо...
   - Надо убираться отсюда.
   Осталось решить, куда дальше. А дальше двигаться было некуда - я заполнил все графы с подписями. Хотя они и поехали вкривь и вкось. До обеда было ещё немного времени, поэтому я решил прогуляться к эстраде. Раз уж я решил осмотреть весь лагерь, грех было бы не увидеть центр местной самодеятельности. Свежеструганные доски приятно пахли смолой, а тенёк внутри так и манил уйти с солнцепёка. Осмотревшись - никого вокруг замечено не было - я поднялся на сцену.
   Какие-то пульты, колонки... Неплохая аппаратура! Домой бы такую... Микрофон! Выключатель на микрофоне был на том самом месте - привычный ползунок с шестью прощупываемыми точками.
   - Оу! - я выкрикнул вверх, не включая микрофон, просто, чтобы послушать акустику. Она была - закачаешься! Я уже так давно не выступал перед публикой. Чужие взгляды будто опутывают тебя и заставляют задумываться о том, о чём задумываться ни в коем случае нельзя! С какой силой должна сократиться икроножная мышца для того, чтобы сделать шаг? Как ровно держать голову, чтобы она не дрожала? Как часто и как глубоко надо дышать.
   Да какая разница. Надо расслабиться, организм всё куда лучше сознания знает и умеет.
   Проблема в том лишь, что на публике в организме очень часто включаются извращённые механизмы, отдающие бразды правления телом сознанию.
   - Гм... - микрофон немного пофонил, но моё покашливание воспроизвёл чисто.
   Советская техника и ламповый звук.
   Я усмехнулся и отключил микрофон. Походив немного по сцене, я спустился и отправился на обед.
   Забегался. В этом лагере счёт идёт либо на года, либо на секунды. Сейчас, пока был занят, и не заметил, как время с завтрака пробежало. И это меня ещё от общественных дел отстранили!
   Я с ужасом прикинул, во что мне выльется полноценное принятие в ряды отряда. Но на голодный желудок такие материи обдумывать решительно не хотелось.
   Вовремя же я успел! Ольга Дмитриевна, как и положено вожатой, уже караулила у входа, при этом вид имела подозрительно цветущий и отдохнувший. Знаем мы... Их работу. Судя по довольному выражению лица, вкалывает наша Олечка без роздыху то на пляже, то на пристани. И всё без отрыва от производства. Работа - не бей лежачего, называется.
   - Ну что, Семён, уже познакомился с лагерем? - приветливо улыбнулась она.
   Я перебрал в памяти всех сегодняшних персонажей.
   - Познакомился. Ещё как познакомился!
   Маршрутный лист напоминал уже непонятное буро-коричневое нечто, однако подписи на нём различались достаточно чётко. Я гордо подал его вожатой, а она взяла... и просто сунула его в карман!
   Это что же получается! Я же мог всякой фигни там начеркать, и прокатило бы?!
   Ну Ольга Дмитриевна!
   - Что, и правда поверил? Видел бы ты своё лицо! - посмеиваясь, она развернула бумажку и бегло проглядела подписи. - Что ж ты, сокол, никуда не записался?
   - А вы меня записываться отправили или на обход?
   - А ты непрост! На самом деле я надеялась, что ты найдёшь себе занятие по душе. Но раз ты нигде заниматься не хочешь, придётся твоё свободное время потратить на общественную активность. Ты рад?
   - Очень, - пробормотал я. К несчастью, Ольга Дмитриевна была полностью иммунна к сарказму, так как и бровью не повела. Потеснилась, пропуская меня в столовую:
   - У меня на тебя большие планы! - бросила она мне в спину.
   Свят-свят!
   Кажется, сегодня пионеры были голоднее обычного. Во всяком случае, свободных мест было здорово меньше, чем на завтраке или даже вчерашнем ужине. Том самом, с малазийской кухней. Рядом с рыжими была пара незанятых мест. И после сегодняшнего мне казалось, что они неплохие девочки. Во всяком случае, сесть рядом можно. Свободное место было ещё и рядом с Мику - кажется, девочка пользовалась определённой репутацией в узких кругах. Она подняла на меня взгляд и заинтересованно распахнула глаза - враз став похожей на героиню столь популярных у неё на родине аниме. Ну вылитая аниме-девочка! Вопрос лишь в том, с кем сесть - так, чтобы ущерб был минимальным...
   - Не возражаешь, если я здесь присяду?
   - Со мной мало кто хочет садиться, так странно, - сказала японка. - Но ты садись, конечно. Приятного аппетита!
   - Спасибо. И тебе.
   - Я вчера тебя видела. Ты новенький?
   - Да... Я сегодня ходил с маршрутным листом же, подписи собирал...
   - Значит, ко мне в клуб не заглянул. Я Мику, - она протянула руку через стол, и я поспешил ответить на рукопожатие.
   - Семён, - коротко ответил я. Не хватало ещё, чтобы эта азиатка мне на уши присела.
   - А я знаю, - она рассмеялась. - Я же тебя сегодня ждала в гости, - она на полсекунды будто зависла - я сам иногда так делаю, если надо срочно "спрыгнуть" с исчерпавшей своё темы. И встряхнув головой - я засмотрелся игрой света в волосах - она вдруг сказала: - Пюре хорошо. Люблю забивать туда котлетку или что-нибудь в таком духе. Перемешаешь, посолишь - мммм... Вкусно! Но рыбу - нет! Не люблю. Хотя, говорят, от неё фосфор. Типа как в темноте будешь светиться. Или это для мозга полезно? Я не помню! Вернее сказать, люблю, но не такую! Ну, то есть, и такую, наверное, тоже. Но они как будто самый невкусный рецепт придумали! Сварить её! С яйцом! Луком! И непонятно чем ещё. Это что, еда?
   - Согласен. Того, кто так портит продукты, надо запереть в доме и кормить этой рыбой целый год.
   Оказывается, девочка-пулемёт умеет и разумные вещи говорить. Надо просто отсеивать словесные шумы.
   - Ты злой такой! Вернее, не злой, а сердитый. Это, наверное, от голода. Мне вообще хватит и супа, а тебе побольше надо, конечно. Ты вон какой большой. Хочешь, я тебе ещё пюрешки принесу? А то будешь потом животом рулады выводить. И тебя тогда отправят в медпункт... - девочка-пулемёт сделала то, что чуть не заставило меня подавиться, - она замолчала. Я перевёл потрясённый взгляд с тарелки на неё. - От Виолетты ещё ни один юноша не вырывался малой кровью, - здесь я был вынужден с ней согласиться: после выхода из медпункта я чувствовал себя изнасилованным. И откуда девочка, обитающая в музыкальном кружке, столько всего знает? - Нет, я ни в коем случае не обвиняю нашего доктора в чём-либо, но её эта манера подавать свои мысли двусмысленностями держит даже больных юношей на расстоянии. Она однажды попросила меня одолжить ей магнитофон для чего-то. Знаешь как? Она попросила дать ей мою штучку, куда вставляют всякие круглые вещи, представляешь?
   - Это ещё ничего. Мне, вон, сейчас сеанс обтираний хотели провести с таким видом, будто это что-то непристойное.
   Мику обладала одной замечательной способностью - я с первых секунд будто знал её всю жизнь. Какого-то там смущения или запретных тем для нас уже не существовало. Я просто расслабился и наслаждался разговором.
   - Очень приятно было поболтать, Мику. Пойду я. Набегался сегодня, посплю.
   - До скорой встречи! Если что, я здесь всегда, милости прошу в гости!
   Навязчивость, конечно...
   Решив провести время в своем домике с чувством, с толком, с расстановкой, я развернул читалку на экране смарта и, восстановив последнюю закладку, попытался погрузиться в вымышленные миры отечественных фантастов. Вот только буквы отказывались складываться в слова, а слова постоянно выпадали из строчек. Раза три я ловил себя на том, что просто двигаюсь глазами по тексту, абсолютно не воспринимая его содержимое. И в самом-то деле, какая уж тут фантастика, когда со мной происходит вот такое! Вздохнув, я отложил смарт и задумался.
   В лагере хорошо, вопросов не задают и не хотят задавать. Хотя это тоже странно. Славя что-то заикалась насчёт восемьдесят девятого... Мать моя женщина, тридцать лет без малого - в прошлое! Но можно ли ей верить?
   Верить никому нельзя. Никому. Даже себе. Мне - можно.
   Кроме всего прочего, насколько я помню, в пионерах ходили до четырнадцати, а дальше комсомол. Либо я что-то путаю, либо здесь всё обстоит несколько иначе.
   Да и где это "здесь"? Если это не прошлое, то что? Другой мир? Сон? Ну точно, сон Семёна, который видит сон про Семёна, который видит сон. ... Бред.
   Что до самих окружающих, с ними тоже всё весьма интересно. Всегда есть хищники, столбящие дорогу, всегда есть отщепенцы, разбирающие укромные уголки, и есть так называемая инертная масса, которая либо объединяется в клубы по интересам, либо двигает за лидером, который не побрезгует принять знамя. И так получилось, что все перечисленные архетипы удивительным образом оказались в моём отряде. Кроме того, некоторые их поступки ставят меня в тупик. Например, вожатая. Ей совсем до лампочки, что у неё в отряде из ниоткуда появился пионэр? В зимней одежде. Летом. Нет, не всё ладно с этим лагерем, определённо. За размышлениями я не заметил, как провалился в сон.
   Снилась какая-то муть. Будто я проснулся внутри сна и понял, что у меня нет ног. Вернее, есть - но эти два ватных бревна, которые с трудом приходится переносить с места на место. Таскать одну ногу за другой, перебираясь с кровати в кресло-каталку. С усилием, ведь они весят почти половину моего тела, хоть и выглядят хиловато на фоне гиперразвитых рук. Спасибо отцу за то, что помог обустроить квартиру - повсеместно вдоль стен протянулись перильца, делающие мою берлогу неуловимо похожей на космическую станцию. Я как героиня Сандры Буллок - таскаю себя рывком от скобы к скобе. И как у неё, мой самый главный враг - гравитация. Фотоэлемент среагировал на шевеление - с тихим шорохом кулеры системного блока вышли на стандартные обороты. Самое главное - это утренний моцион. Самое сложное, ненавистное и унизительное. Посещение туалета и водные процедуры. Иногда хочется просто плюнуть на всё и никуда не ходить, встать с утра пораньше, подкатиться в кресле к монитору и сидеть перед компьютером. Но когда я не смогу справиться с собственным телом - я не смогу жить. А потому - в ежедневный последний путь - я скриплю зубами, поднимая себя, цепляясь за первый поручень, ведущий к месту унижения. Странная, страшная жизнь. Я должен нагуливать пролежни на боках, плюя в потолок и изводя сестру-сиделку. А вместо этого умудряюсь даже смеяться от души каждый день - ведь смеяться каждый день очень важно, чтобы не сойти с ума от вида за окном. Даже немного зарабатывать умудряюсь, хотя за мои тексты платят не сказать чтобы щедро. И всё это дал мне интернет. Синтетическая реальность, суррогат. Протез для тех, кто неполноценен. Умывание заняло полчаса, после которых я вернулся в кресло и уже предвкушая то, как передо мной распахнётся целый мир по ту сторону монитора, толкнул ведущие ободы. И с грохотом покатился по полу, пребольно ударившись коленом.
   Странные сны. Чем они короче, тем больше ты на самом деле спишь. Хотя, возможно, пробуждение просто отсекает всё, кроме самых ярких, самых запоминающихся моментов сна? Может, мне всё это время снилось то, что я куда-нибудь иду или что-нибудь подметаю. А потом - как вспышка! То, что задержалось в памяти. Осталось лишь продышаться и понять, откуда в голове появилась такая картинка, и почему там именно она, а не какая-либо другая. Я бросил взгляд на часы. Пять. Тихий час закончился, можно и подниматься.
   Я услышал какой-то шум, много голосов будто спорили о чём-то. Немного погодя ноги сами вывели меня к источнику шума.
   Здесь были все, кого я знаю - старший отряд практически в полном составе. Славя. Лена. Мику. Про рыжих бандиток и говорить не приходится. А в центре всей толкучки стоял Электроник:
   - Нет-нет, никаких автоматчей или переигровок не будет! Нам надо восемь участников, чтобы разыграть минимальный плей-офф.
   - Может, из младших отрядов наберём? - спросил Шурик.
   - Нет. Это отрядное мероприятие, - сказала Славя.
   - А где наш новенький? Семён. Сеня? - Мику углядела меня и тут же сбежала с крыльца, подбежала ко мне. - Ну вот, я тебя так ищу, кричу, а ты не отзываешься.
   - Да я... - пробормотал я.
   Электроник! У нас тут один новый игрок!
   - Ну вот и славно, - сказал Электроник. - Восемь человек есть, турнир устроить можно!
   - Турнир, значит, - сказал я. - Спасибо, что поинтересовались моим мнением.
   - Не кисни, - ткнула в спину Ульянка. - Будет весело, и я всех победю! Или побежу?
   - Побегу, - подсказал я. - И упаду.
   - Да ну тебя...
   В этом лагере все такие милые. И все такие простые. Как двадцать пять копеек. Пионэр должен помогать товарищу, поэтому можно без зазрения совести припахать его к какому-то непонятному турниру и быть уверенным в том, что он не откажет. Взаимовыручка же!
   - Объясните хоть, на что меня подписали.
   - Карточный турнир, - обернулась Славя. - Нам не хватало участников, поэтому ты, Алиса и Ульяна очень вовремя!
   - Карточный турнир? - театр событий освятила своим появлением вожатая. - А почему я не в курсе?
   - Потому что это отрядное мероприятие! - гордо ответил Электроник. - Проведение и организацию я полностью беру на себя!
   - Ладно, вы всё организуете и проведёте. Сами? От меня ничего не потребуется?
   - Карты! Четыре колоды, и мы знаем, что они у вас есть!
   Ольга расхохоталась:
   - Вот чертенята. И откуда только узнали... Но вы сами должны понимать: это азартные игры, а они запрещены на территории лагеря.
   - А это не азартная игра, - с пылом объяснил Электроник. - Это, можно сказать, стратегия! Почти как шахматы! Я её сегодня придумал.
   - Ладно. Раз уж согласилась...- она кивнула мне, подзывая, и протянула небольшой резной ключ. - Это от моего шкафчика. Там найдёшь карты...- она на секунду сделала самое злобное лицо. - Под вашу ответственность!
   Я покрутил ключ в пальцах и спрятал его в карман шорт... А потом медленно-медленно поднял голову... До меня вдруг дошло, что мне сейчас придётся искать что-то в вещах - личных вещах! - девушки, которая лишь чуть-чуть младше меня настоящего. Удивительно, но Ольга просто спокойно улыбнулась мне.
   Кажется, именно это она и имела в виду, когда говорила, что ни она меня, ни я её стесняться не будем. Не маленькие.
   Но то ли румянец, то ли мой разгильдяйский вид не добавили мне веса в её глазах, потому что она отвернулась и вполголоса произнесла:
   - Или, может, Славе это поручить...
   Угу, главный психолух-поручатор лагеря.
   И тут мне стало так обидно, так за живое задело, что я не удержался, и сказал:
   - Что мне, и поручить ничего нельзя, что ли...
   И только тогда я сообразил, что снова, теперь уже по собственной глупости, оказался во что-то втянут...
   Ну что, всё всем доказал, умник? Тебя снова припахали за здорово живёшь. Лох - это диагноз.
   Понял Антоха, что поступил плохо, и то, что развела его колдунья как лоха... Лейтмотив последних нескольких дней в этом лагере. А потом мы не понимаем - а почему это в СССР была такая сильная педагогическая школа? А почему бы ей и не быть, если самая обычная вожатая вертит своими пионерами как ей заблагорассудится! Так что я решил посмотреть, что же из этой затеи получится. Опыт игры в карты у меня был недюжинный. Хотя всем прочим вариантам я предпочитал пулю да холдемы всех мастей. Но, всё-таки, я предпочитаю делать это по любви, а не по приказанию вожатой! Интересно, она в курсе того, что я вижу её игру?
   Судя по довольному лицу, в курсе. Более того, наслаждается игрой в театре одного зрителя.
   Ещё со вчера её поведение здорово ставило меня в тупик - она поселяет меня рядом с собой, несмотря на то, что домики есть. Совершенно не стесняется, живёт рядом, спит рядом, и, если бы я был немного менее соней, то смог бы подглядеть бесплатный показ стриптиза.
   Она ведёт себя так... Будто мы очень-очень давно знакомы. И знакомство наше не шапочное и не деловое. А будто мы были ближе, чем могут себе позволить быть пионер и вожатая.
   Или, может, я ей кого-то напоминаю?
   В любом случае, это ещё одна загадка, ответ на которую придётся искать самостоятельно.
   Я возвращался с картами к столовой, где должен был пройти турнир. А на крыльце уже скучала Алиса. Я толкнул дверь и... Упёрся грудью прямо в выставленную поперёк прохода руку!
   - Куда это мы так торопимся? - ядовито поинтересовалась Алиса.
   Закрывшаяся дверь отсекла всех, оставив лишь меня - против неё.
   - Что тебе нужно, Алиса? - устало вздохнул я, не пытаясь пройти дальше.
   Мне бы и не удалось - она встала между мной и дверью, а в её тоне явно проявились угрожающие нотки.
   - Торопишься, значит... - злость на её лице читалась невооружённым глазом. - Карты приказали притащить, ты и поскакал!
   - Тебе-то какая забота? Во-первых, моего мнения никто не спрашивал, меня - как его - назначили. Ответственным за доставку карт. Во-вторых, ещё раз - тебе-то какая разница?
   Вот пристала-то. Ревнует, что ли?
   - Прямо пай-мальчик. Наверное, и карты-то в руках никогда не держал.
   Ну тут не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться - она меня на что-то развести пытается. Только вот на что? Сдать партию?
   - Предположим, держал, - я лениво осклабился. - И не меньше твоего, можешь быть уверена.
   - Ты? - она, казалось, не поверила своим ушам. - Может, ты и выиграть настроился?
   - Да уж будь уверена, раскатаю как первоклашек. Встретимся в финале.
   И если до этого Алиса просто играла, пытаясь прощупать меня на предмет слабины, то сейчас, кажется, она увязла по полной! Все эти многозначительные подмигивания, подёргивания уголков глаз... Я всё ещё корил себя за свою несдержанность, а она вдруг перестала смеяться и спросила, хитро прищурившись и даже закусив в предвкушении чего-то одной ей известного губу:
   - А хочешь пари? - выпалила она, глядя исподлобья.
   - Условия? - я откровенно наслаждался открывающейся картиной. После того, как азарт смыл с неё всё наносное, под коркой хамства, чёрствости и зла оказалась очень приятная озорная девчонка, чем-то напоминающая Ульянку.
   Наверное, на этой почве они и спелись!
   Но мы о пари...
   - Я спорю, что ты проиграешь! - сказала Алиса.
   Неплохое начало. Интересно, что поставит? Какой-нибудь скандальный фант?
   - Хм... Ну а я спорю, что проиграешь ты, - я зевнул. - Неинтересно. Какие ставки?
   - Ставки... Если ты выиграешь, я от тебя отстану! И не буду больше доставать!
   - Как будто это когда-либо мне мешало... Но продолжим. Что будет, если проиграю я?
   Похоже, насчёт того, что игра новая, Электроник покривил душой. А Алиса уже переходила к своим условиям.
   - Если ты проиграешь, тогда я... - она призадумалась, снова прикусив губу и не переставая при этом улыбаться, и выпалила: - Я скажу всем, что ты подглядывал за мной, пока я переодевалась... И... - вот тут она от души расхохоталась. - ...лапал!
   Интересно, а сидящая в кустах Ульянка против кого свидетельствовать будет, если дело дойдёт до суда? С одной стороны подруга, а с другой - справедливость...
   Я бы не надеялся на её лояльность.
   Она победоносно взглянула на меня, а меня душил точно такой же хохот.
   - Прям всем-всем? - отсмеявшись, спросил я.
   - Всем! - она казалась довольной своей задумкой.
   - Извини, если что не так, но ты собираешься на линейке это объявить или ловить каждого пионера в лагере здесь на площади и сообщать об этом лично? Мол, так и так, Семён за мной подглядывал и лапал.
   - Я что-нибудь придумаю, - хитро улыбнулась Алиса.
   За спиной послышались шаги. Стараясь глядеть в пол, Лена попыталась просочиться мимо нас. Но делала это так медленно, что Алиса нетерпеливо цокнула языком:
   - Проходи уже!
   - Х-хорошо... - Лена спешно зашла в столовую.
   - Не буду я с тобой спорить, - сказал я.
   Из кустов послышался разочарованный стон. Я вежливо отодвинул Алису в сторону и зашёл в столовую вслед за Леной. Когда-нибудь я пожалею о своём поступке. Возможно, Двачевская даже расскажет всё, что она там себе понапридумала. Её право. Но плясать под её дудку я не собираюсь.
   [турнир всегда унылый, незачем его подробно описывать]
   - Итак, турнир окончен, - вспомнил о своих обязанностях организатор. - Поздравляем нашего победителя - Семёна! А вот Шурику сегодня немного не повезло; тем не менее, она занимает почётное второе место.
   - Значит, победил? - медленно произнёс Шурик. Он так странно стоял, что я никак не мог разглядеть его глаз из-за бликов на очках. Да и сама его поза... Почему-то вдруг вспомнился персонаж Элайджи Вуда из "Города Грехов". Вроде бы, ничего такого сверхъестественного не делал, но тревогу внушал примерно так же - одним появлением на экране. И Шурик заставлял меня тревожиться: - То есть думаешь, что можно просто так прийти и выиграть мой турнир? Да кто ты такой вообще? Ведёшь себя, будто тебе уже давно не семнадцать лет. А может быть, ты... - он сделал резкий шаг в мою сторону и протянул руку.
   - Шурик! - крикнула Ольга Дмитриевна. Наваждение момента исчезло, Шурик из зловещей фигуры превратился обратно в обычного, чуть рассеянного, парня. Серые, давящие стены уступили место красноватому свету катящегося на закат светила. И самое главное - ведь я же победитель! Электроник внёс моё имя в список победителей:
   - А после ужина... - Ольга Дмитриевна заткнула ему рот рукой.
   Правильно, пусть будет сюрпризом. А для спойлерщиков в аду отдельный котёл стоит.
   Поскольку турнир занял довольно много времени, Ольга Дмитриевна объявила, что все остаются тут же, на ужин. Славя, Женя и ещё несколько девочек пошли на кухню за едой. А Электроник с Шуриком и кучей малышей принялись расставлять столы на их законные места. Очень скоро все уже сидели и уплетали еду. И только я ещё не мог поверить в то, что со мной произошло... Так что ужин мне запомнился слабо. Кажется, я почти ничего не ел... Но и после ужина никто не спешил расходиться... Атмосфера в столовой становилась всё более напряжённой - все чего-то ждали. Наконец вперёд вышла Ольга Дмитриевна. Она выглядела очень важной сейчас, но и довольной тоже:
   - Ребята! Мне крайне приятно, что вы сами смогли организовать и провести это мероприятие. Вы все показали себя с лучшей стороны, - она невольно покосилась в сторону Ульянки, и та заулыбалась во все тридцать два. - Молодцы!
   Все дружно захлопали, затопали и закричали. Переждав, пока приступ восторгов схлынет, Ольга Дмитриевна продолжила:
   - Поэтому, в награду за сегодняшние старания, все сегодняшние участники турнира получают этот приз!
   В награду за сегодняшние страдания, я бы сказал. Дверь в кухонный блок распахнулась, и оттуда вышли два повара, несущие огромный торт с ягодами земляники!
   Ха! Торт! Для ничего не подозревающей вожатой она на удивление быстро сориентировалась.
   Я посмотрел на Ольгу Дмитриевну, стоящую рядом с самым хитрым выражением на лице. Поймав мой взгляд, она подмигнула. Ну конечно, отрядное мероприятие, вожатая ничего не знала. Клоуны! Болельщики закричали - и непонятно, чего было больше в их крике, то ли восторга, то ли разочарования от того, что торт не достанется им!
   - А все остальные - получат конфеты!
   И тут уже кричали все! Славя уже разрезала торт пополам, чтобы на пару с Ольгой Дмитриевной раздать его страждущим пионерам как можно быстрее. А Ульяна, подозрительно довольная после своего сокрушительного поражения, бочком-бочком подобралась к торту, и... Впилась в один из кусков зубами, отхватив сразу половину кремовой башенки!
   - Ульяна! - возмущённо закричала Ольга Дмитриевна и попыталась оттащить её, но мелкая вырывалась и продолжала кусать и кусать торт! И будто этого было мало, она ещё что-то кричала с набитым ртом, разбрызгивая вокруг крем, крошки и кусочки ягод:
   - Я фолфна фыла фыигфать! Фыигфать фоут!
   Остальное уже совсем нельзя было разобрать... Наконец она откусила особо крупный кусок и на время притихла, пытаясь его прожевать. За это время вожатая уже успела оттащить её назад. Это так и сохранилось у меня в памяти - вырывающаяся Ульянка, которую оттаскивает Ольга Дмитриевна, Алиса по ту сторону стола, снисходительно наблюдающая за сценой, Лена рядом со мной, судя по испачканному в креме пальцу, уже тоже успевшая присоединиться к дегустации. Мику же, которая на несчастное кондитерское изделие прав имела никак не меньше, держалась поодаль. Она смеялась втихомолку и над тем, как воюют вожатая с Ульяной, и над тем, как Лена с Алисой под шумок уже проводят дегустацию. А насмеявшись досыта, поймала мой взгляд, подмигнула и выскользнула прочь из столовой.
   - Ульяна, ты у меня точно получишь! - увидев, что осталось от торта, зарычала вожатая.
   Потому что оставалось действительно мало. Мест, куда не дотянулась Ульянка, было крайне мало, меньше половины, поэтому если резать сейчас на всех, достанется совсем по чуть-чуть. Но мелкая уже прожевала и могла внятно выразить свои мысли. Она опять топнула ногой:
   - Вы все сами виноваты! Это всё из-за того, что плохо мне поддавались! Я должна была выиграть и забрать торт! Он мой!
   С этими словами она схватила тарелку с самым большим куском и кинулась бежать!
   - Ну Ульяна... - вожатая была мрачнее тучи. И похоже, во всей этой драме только один я тихо погибал от хохота. Все стояли и не знали, что делать... Разглядев меня, Ольга сначала неохотно, но чем дальше, тем больше, смеялась, пока наконец не расхохоталась от души: - Ну она у меня ещё получит!
   А я всё думал, что же делать мне... Прикинув, стоит ли гоняться за егозой, я всё же махнул рукой.
   Ну её. Торт это всё равно не спасёт.
   С кухни принесли нож, и мы нарезали остатки так, что каждому досталось по чуть-чуть.
   - Вот... - Славя выкладывала небольшие кусочки на салфетки и раздавала присутствующим. Досталось и мне чуть-чуть. - Это тебе, - она улыбнулась и протянула мне мою порцию.
   - Спасибо, Славя. Ты - чудо! - я улыбнулся в ответ.
   Похоже, Славя выбрала мне лучший кусок: он был надкусан совсем чуть-чуть. Оно и к лучшему, может. Ужину тесниться не придётся.
   Я вышел на дорогу. В розовых лучах закатного солнца она выглядела шёлковой лентой, уходящей прямо в горизонт. Я смотрел на неё, расположившись в тени гипсового пионера и прислушиваясь к далёкому щебетанию птиц.
   Как же тут всё-таки красиво!
   Но вскоре стало темнеть, и я пошёл обратно в лагерь.
   Хм. Клубы закрыты. А утром казалось, что "юные техники" здесь даже ночуют. Впрочем, не придётся собирать чужого робота - и на этом спасибо.
   Хоть уже и наступил вечер, но было по-прежнему тепло. Река лениво текла, убаюкивая лодки и пристань.
   Сесть на берегу и насладиться тортиком? Ммм... Вкуснотища!
   Торт был изумительным!
   Было уже порядком за полночь, когда я, наконец, добрался до приютившего меня домика. Стараясь двигаться как можно тише, чтобы не... В домике никого не было. Странно. Или вожатые тоже люди и тоже хотят отдохнуть? Не знаю. В любом случае, сил или желания размышлять на отстранённые темы не было никакого. Я наскоро отряхнул с себя песок на крылечке, и, раздевшись, нырнул под одеяло. Уютно, хорошо... Мысли лениво гуляли где-то вне пределов моей черепной коробки. Ответы? Не было никаких ответов. Да и искал ли я их, полноте. Я, как на смотринах, показывал себя лагерю, смотрел сам лагерь, наслаждался солнышком и беззаботностью, свойственной только таким вот местам, удалённым от вечно спешащей цивилизации. Будет честным сказать, что здесь я делал то, что никогда не успевал в старой жизни... Я жил. Были и вещи, удивившие меня самого. Удивительно яркая реакция на подначки физрука - раньше я бы просто пожал плечами и не стал тратить времени на этого человека. Моя какая-то совершенно необъяснимая проказливость, будто приставшая от неуёмной красно-рыжей пиявки. Турнир, в котором я, сам того не ожидая, занял первое место. А впрочем, как говорит героиня "Унесённых ветром": "Я подумаю об этом завтра".
   Как я устал...
   Я улёгся поудобнее, заложил руку за голову и прикрыл глаза. Уже почти засыпая, я услышал, как открылась дверь и Ольга Дмитриевна тронула меня за плечо:
   - Ну что, как тебе первый день в лагере? Запомнилось что-нибудь?
   - Больше, чем ждал... меньше, чем хотел, - я еле шевелил губами, но она всё-таки услышала и улыбнулась.
   - Ладно, спи. Завтра будет новый день.
   Я полностью согласился с ней. И через секунду уже спал.
  
   День 3
  
   Мне снилось что-то странное. Тёмная комната, под потолком висит люстра на четыре лампочки, но, судя по пыли, наросшей на плафонах, пользуются данным источником света крайне редко. Предпочитают другие. Например, тот самый, плоский, на двадцать четыре дюйма с функцией "ночной просмотр", чтобы не тревожить воспалённые глаза. И там кто-то сидит! Кто-то знакомый, вихрастый, небритый, угрюмый. Пальцы сами ложатся на WASD, несмотря на то, что игрушки в данном доме не слишком-то в чести, только чтобы убить время. Системный блок, стоящий по левую руку, рядом с ним горы и батареи пустых бутылок, коробок из-под пиццы и суши - последние больше для того, чтобы произвести впечатление на редко захаживающих гостей. Это что, и правда я?!
   - Вот это унылое, убогое ничтожество, горбящееся за монитором, уложившее подбородок на левую руку - это оно... я?!
   Я отказывался верить в то, что вижу. Нет, не спорю, проблемы в моей жизни были, и я видел их, знал. Но никогда, слышите, никогда это не было настолько печально! Это не я! Нет. Не я. Я не могу, не хочу быть - ИМ! Так, расслабиться, восстановить дыхание. Я же в лагере, верно? В лагере. С пионерами? И с Ольгой Дмитриевной.
   Да правда, что ли? А не расскажешь, мимо каких городов ты проезжал, когда ехал туда? Или ты из города Города, с улицы Улицы?
   И я в который раз уже попросил свой внутренний голос заткнуться. Мои мысли прервал нетерпеливый стук в дверь.
   - А, что? Кто здесь? - это были не мои слова, это была реплика того волосатого убожества, что заняло моё кресло.
   - Никто. Хватит придуриваться, Семён, - ответили из-за двери. - Я знаю, что ты меня слышишь.
   - Отстаньте от меня. Я ничего не делал, - показалось, он съёжился и попытался забраться под системный блок.
   - Как же, не делал, - в голосе слышались нотки нетерпения и даже угрозы. - А кто сделал? Я, что ли?
   - Я НИЧЕГО НЕ ДЕЛАЛ! ОТСТАНЬТЕ!!!
   - Семён! Семён! Успокойся! Это был просто сон, - Ольга Дмитриевна выглядела не на шутку напуганной. Впрочем, тут же успокоилась, увидев, что я пришёл в себя. - Думала тебя будить, но раз ты уже сам поднялся... - она бросила красноречивый взгляд на меня, а я вдруг понял, что сижу перед ней в одних трусах. - Плавки ждут тебя в тумбочке, если вдруг решишь искупаться - должны подойти, - утренняя реакция была ожидаемой, и несколько секунд стыда с лихвой компенсировали заигравшие румянцем щёчки вожатой.
   - Вы насмотрелись? - усмехнулся я. В такой ситуации либо один одевается, либо раздевается вторая. Сильно сомневаюсь, что последнее произойдёт.
   - Ой, я это, я тебя разбудить шла, а ты, я вижу, уже... - её взгляд опять отклеился и укатил куда-то вниз.
   - Я, как видите, уже встал...
   В целом ряде смыслов.
   - ...я оденусь, можно? - как в далёком отрочестве, сдавив что есть мочи булки, отсчитал пятнадцать секунд - иначе в шорты влезть не удавалось, я оделся. За спиной хлопнула дверь, а я не смог сдержать усмешки. Кто кого засмущает ещё.
   - Ух! - только и воскликнул я, одевшись и выйдя на крыльцо.
   За ночь температура воздуха сильно упала, и оттого между деревьями висели клочья тумана. Вкупе с ещё не поднявшимся солнышком получалось мерзейшее холодно-мокрое ощущение, от которого совершенно не спасали короткие штанишки и хлопковая рубашечка. Так как мне удалось выжить вожатую из комнаты, я, разумеется, "забыл" галстук на спинке кровати и заспешил морозить пальцы, орать и прочими способами радоваться жизни. Да. Умываться. Мимо сомнамбулами проплыли несколько пионеров, топающих гуськом за Шуриком, у которого, похоже, был самый умный автопилот: Алиса... Лена... Мику... Лена кинула на меня выразительный взгляд и отвернулась. Я не успел заметить, но кажется, она немного покраснела.
   Некрасивая, конечно, вышла сцена вчера. Как будто я правда в чём-то перед ней виноват.
   Алиса и вовсе не обратила на меня внимания. Видимо, утро было отнюдь не самым её любимым временем суток.
   Эдак зевать-то и пасть можно порвать!
   Откуда ты знаешь? Быть может, она тренированная!
   Я предпочел не отвечать хихикавшему внутреннему пошляку. И без него жизнь была не сахар.
   - Доброе утро! - сказала Славя. Вот уж кто точно не собирался унывать, в отличие от окружающих. Славя как раз догнала сонную процессию, и выглядела она так, словно имела заряд бодрости на год вперёд. Я с трудом подавил завистливый вздох. - Взбодрись, Семён! Не хватало ещё, чтобы ты уснул лицом в каше на завтраке! - она звонко засмеялась и убежала вперёд. Я махнул на неё рукой - сумасшедшая, что с неё взять? Иначе объяснить столь хорошее настроение Слави с утра я был не в силах.
   Снова здесь же, место встречи изменить нельзя. Я заранее поёжился, предчувствуя, как холод проходит сквозь кожу и мышцы, доходит до костей, ломит в суставах. А если ещё и зубы почистить... Надо быстро всё делать, а то так не соберусь. Я затаил дыхание, и...
   - А-а-а-а-а!
   Поглощённый борьбой с немеющими конечностями, я забыл обо всём, и, как оказалось, напрасно. Я уже говорил о том, что на улице было достаточно сыро, плюс ощущение ледяной воды. Чего теперь не хватает для счастья? Правильно.
   Я всегда представлял, как мой организм борется с холодом. Он разгоняет метаболизм, пинает печень, чтобы давала больше энергии, кожа идёт мурашками, поднимая волоски, удерживающие слой тёплого воздуха. Кожа начинает теплеть... Теплеть! Она становится горячей. И теперь на эту горячую кожу кто-то положил ледяную ладонь!
   - А-а-а-а-а!
   Ледяная влага, входя в контакт с моей раскалённой кожей, шипит и испаряется, заволакивая окрестности белым паром. Я, как в первый день, понимаю. АЗ ВОЗДАМ!
   - УЛЬЯНААААА! - даже не сходя с места, я уже знал - кто!
   - Хи-хи-хи! - кажется, она нашла своё развлечение на утро.
   Я сдержался. Не стал орать. А просто налил в мыльницу воды и аккуратно вылил ей за шиворот. Как она меня била! Даже по сравнению со вчерашним лупцеванием это было жестоко. Правда в этот раз я не сидел, и не ждал. Я вовремя отошёл назад и, положив руку ей на лоб, подождал несколько минут, пока она не устанет размахивать конечностями в воздухе. Да, руки у меня длиннее. И да, я бессовестно этим пользуюсь.
   Небольшая погоня, чтобы разогнать кровь. И, забежав в домик, захлопнуть дверь и привалиться к ней, чуть дыша. В фанеру с той стороны тут же ударили маленькие кулачки.
   - Открывай, гад!
   Сейчас. Только ковровую дорожку расстелю. Я перевёл дух и открыл глаза... Только для того, чтобы узнать, что, оказывается, я в домике не один! Лицом к зеркалу посреди комнаты стояла Ольга Дмитриевна... И переодевалась!
   - Семён?
   Я пулей вылетел оттуда, на половине движения перехватил Ульянку и потащил её прочь!
   - Эй! Ты что!
   Я со злостью глянул на причину того, что я в очередной раз опростоволосился. Что я? А действительно. Что я? Почему я повёл себя с этой врединой так, что она решила, что ей вообще можно делать такие вещи? Где я допустил ошибку, которую она сочла за разрешение бить меня и всячески надо мной измываться? Или для таких вещей разрешение не требуется? На пороге показалась Ольга, и я со злостью бросил ладошку, которую, я только заметил, до сих пор сжимал.
   - Мелкая... Мне сейчас опять влетит... И опять из-за тебя.
   - А чё сразу я?! - запротестовала она.
   - Ничего.
   - Семён, не объяснишь своё поведение? - кажется, Ольга Дмитриевна была очень рассержена.
   - Ульяна, - сказал я. - У нас, кажется, там зарядка, да? - она кивнула. - Тогда бежииииииим! - и мы побежали.
   Зарядка ничем не отличалась от вчерашней, разве что сегодня я уже не чувствовал себя чужим среди своих. Хотя в целом разницы-то особой и не было, это был, скорее, вопрос настроения. Я понемногу начал втягиваться в общественную жизнь, ощущать себя частью чего-то. Ульянка. Славя. Лена. И даже рыжая бандитка Двачевская. Все они отнеслись ко мне по-доброму, по-человечески, и я на какую-то долю секунды абсолютно необъяснимым чутьём почти успел почуять то неуловимое, что ушло из моей жизни, оставив дотлевать пустую оболочку подле монитора. Наконец спортивные мытарства были завершены, и от оздоровительной части было решено перейти к административной. Говоря проще, к линейке!
   Сегодня Славя поступила ровно так же, как и вчера - она взяла меня за руку и отвела на наше место, невзирая даже на возмущённый взгляд, коим кое-кто одарил нас обоих. Мы снова встали почти под самыми трибунами, правда, отличие было уже в том, что после вчерашнего моё лицо более или менее примелькалось толпе, и мне периодически подмигивали, строили рожицы и просто одобрительно кивали. Оставался лишь один вопрос. Кто все эти люди, и какого фига им надо? Понемногу площадь заполнялась народом, а я свернул свои терзания и, как и вчера, переключился на пищу духовную. Говоря проще, я погрузился в полу-воспоминание, полу-грёзу...
   Этот лагерь - это нетронутый заповедник непуганых красоток. Ты помнишь то шоу в домике? Ольга в минимуме одежды, ммм... Не выскакивать надо было, а предложить ей расстегнуть там, где туго. Или активисточку нашу помнишь? Неужели не заметил, как туго обтягивает рубашка её верхние девяносто шесть? Объясни мне, чё ты сопли жуёшь? Если не нравятся девочки покрупнее или постарше, попробуй эту рыжую молнию... Ну, или...
   Ага, после вчерашнего у меня такое "или" в загашнике поселилось... Просто заткнись. Это ты моё озабоченное эго, а не я твоё. Поэтому мы сейчас переводим взгляд... Взгляд переводим, я сказал! С рубашки Двачевской на куст шиповника.
   Алиса заметила взгляд и, подмигнув, подбоченилась.
   А между тем линейка началась! В этот раз никто не стал меня тревожить, и я смог углубиться в грёзы достаточно глубоко - так, что аж вздрогнул, когда выходящая из строя Славя задела меня плечом. Она не стала задерживаться у трибун, вместо этого сразу пройдя к мачте. Флаг бесшумно поднимался и все, как и вчера, как и за много дней до этого, провожали его взглядами. И хотелось в такие моменты дать себе зарок стать если не лучше, то хотя бы чище. Ведь чистота помыслов - первый шаг к самосовершенствованию. И постыдными казались мысли о том, что могло бы произойти, если бы... В СССР ведь действительно не было секса, там любовь была. Мои размышления прервал звук горна, и в этот раз я двинулся вместе с отрядом.
   Ольга спустилась с трибуны и улыбнулась в ответ на мой вопрошающий взгляд. Кажется, зла за сценку в доме она уже не держала.
   - Семён, до обеда свободное время. Не хочешь поискать себе какой-нибудь наряд на вечер?
   Я оглядел форму.
   - А что не так с моей формой?
   - Нуууу... - она задумчиво посмотрела куда-то в небо, будто читая на облаках подсказки мелким шрифтом. - На танцы обычно стараются принарядиться получше. Всё-таки мероприятие не каждый день бывает.
   - Да ладно, - я фыркнул. - От того, что пионеры на танцполе разодеты в платья и брючные пары, они не перестают быть пионерами.
   - Как знаешь. В любом случае, от посещения мероприятия тебя это не освобождает.
   - Думаю, у Семёна и так будет с кем танцевать, - сказала Славя.
   - Да-да, - сказал я. - Можно я теперь пойду что-нибудь сгрызу?
   Теперь они рассмеялись обе и разрешили мне пройти в столовую.
   В столовой было шумно, многолюдно и неуютно. Всё как и всегда. Я взял себе порцию и остановился, выбирая, куда сесть. Решив, что глупости глупостями, а поглощать пищу следует в спокойной атмосфере, я решил есть один. За несколько минут моя тарелка опустела - похоже, что я здорово проголодался за ночь!
   От нечего делать, я решил сходить к эстраде. К сожалению, она оказалась занята. Ещё издали я услышал, как соло-гитара терзает воздух, раздирая его резким звуком с почти болезненными выплесками на пиках. Алиса. Она опустила голову так, что лица невозможно было разглядеть, и старательно выстраивала гармоническое звучание, нотку за ноткой укладывая в тональность будущей песни. Наконец она удовлетворённо тряхнула волосами, будто выставляя точку в музыкальной фразе, и бегло проиграла получившийся фрагмент, застыв в странном положении, ухом к гитаре, удовлетворённо кивая. А я сидел притихший и не мог, не смел мешать. Мне всегда нравились такие люди, которые могут взять несколько нот и выстроить из них такую последовательность, что будет выражать переживание полностью, вплоть до последней мысли. И сейчас я присутствовал при рождении новой мелодии. Так что я в определённом смысле благоговел. Наконец Алиса закончила игру.
   - Давно сидишь? - ровным голосом спросила она.
   Я кивнул.
   - Ну и что ты сидишь как бедный родственник? - она мелькнула быстрой улыбкой. - Садись сюда, стерео лучше всего слышно именно здесь.
   - Ты какая-то странная сегодня, - задумчиво произнёс я.
   - Слухи по лагерю ползут. Про тебя.
   - И что говорят? - заинтересовался я.
   - Всякое, - уклончиво ответила Алиса.
   Всякое. Про что, интересно? Про мой гардероб или про вчерашнее...
   - А ты-то сама что думаешь?
   Она пожала плечами. Я помолчал и уже собрался было уходить, когда она окликнула меня:
   - Эй!
   Я медленно обернулся.
   - Как тебе песня? - заметно волнуясь, спросила она.
   - Честно? Я ещё не слышал её целиком. Только маленький кусочек.
   - А целиком послушать не хочешь?
   - Ты сейчас вряд ли сыграешь, ты ещё в процессе...
   - Ну... да! Но я к вечеру... Короче, если хочешь послушать, как оно звучит целиком, жду вечером здесь же. Придёшь?
   - Но сегодня же танцы! Ты разве не пойдёшь?
   - Пффф, и что мне там делать? Глазеть на дебилов или уподобляться дебилам, размахивая руками под стрёмную музыку?
   - Там не только стрёмная музыка бывает. Есть ещё и медляки.
   - Угу, неплохое оправдание тому, чтобы потискаться на танцполе.
   Вот тут она меня, конечно, расстроила.
   - Всё понятно, - протянул я. - Ладно. В таком случае, не стану тебе мешать, - помахав ей рукой, я оставил это негостеприимное место.
   Всё, что ни происходит в лагере - оно остаётся за дверями столовой. Я прихожу, беру тарелку и сажусь - и несколько минут меня как бы не существует в этой реальности. Дома я обычно бегал покурить, если мне хотелось взять паузу в беседе, работе, жизни. Просто отключить голову и постоять в тишине, неторопливо смоля какой-нибудь чужой "Winston". Здесь у меня ни возможности, ни желания курить: похоже, что тело мне досталось совершенно незнакомое с никотином, поэтому какой-то физиологической ломки не возникло. Ну а психологическую... её можно заесть. Обед улетел в недра моего желудка со свистом, не оставляя даже следа. Кажется, я не наелся, пришлось стоять за добавкой. В любом случае, я успокоился, расслабился и отдохнул. Всё! Поели, теперь можно возвращаться к общественно-полезной деятельности.
   Поспать показалось мне прекрасной затеей. И пусть весь мир подождёт.
   Столовая была полна народа. Алиса... Славя... Лена... И все остальные уже были здесь. Кроме Ольги Дмитриевны. Та, наряду с другими вожатыми, была на площади, занимаясь крайне полезным делом - развешиванием гирлянд. Хвала Рандому, что она не причастна к программе танцев или каким-либо другим организационным моментам. Я ещё раз оглядел столовую. Наверное, это единственный раз, когда все собрались вовремя. Кроме меня... Я сел за свободный столик. Но никто даже не обратил на меня внимания. Практически никто не разговаривал. Вокруг стояла почти осязаемая атмосфера возбуждения. Все были в предвкушении танцев.
   - Сейчас полчаса свободного времени, - сказала Ольга Дмитриевна. - Если есть какие-то неотложные дела - делайте. Жду всех на площади.
   Я кивнул.
   - Пошли! - сказала Ульяна.
   Несмотря на то, что день выдался насыщенный как на события, так и на обещания прекрасного вечера, на меня вдруг напал непонятный столбняк. С моим запасом удачи станется попасть в ситуацию даже в таком невинном деле, как танцы.
   Негативное мышление? Давай-давай, приманивай беду.
   Много от тебя помощи...
   Вздохнув, я заставил себя подняться. Всё равно до конца дней своих отсиживаться в столовой не получится.
   - Добрый вечер! - Славя. Не улыбается, что довольно необычно, а смотрит приветливо и даже с некоторым вызовом. - Про танцы помним? - начала она.
   - Помним, уже не первый раз спрашивают, - проворчал я.
   - Вы придёте?
   - Я-то точно приду! - сказала Ульяна. - А вот насчёт моего тормозного друга... Там всё сложно.
   Я пожал плечами - после предложения Мику поучиться втроём...
   - Сложно?
   - Кажется, он то ли не хочет, то ли не умеет танцевать.
   - Это не имеет значения. Танцы - мероприятие коллективное. Коллектив должен присутствовать без исключений, - она помолчала и вдруг спросила: - Не хочешь идти?
   - Я... А что если я не приду?
   - Выговор за игнорирование воли большинства, я думаю, - угу. С занесением в грудную клетку. Она запнулась. - А ты сам разве потанцевать не хочешь?
   Ульянка рядом фыркнула - похоже, до неё, хоть и с опозданием, дошло то же самое, что и до меня.
   - Я подумаю, - уклончиво ответил я. В конце-концов, это не её дело, буду ли я на танцах или с кем-то.
   За время, пока мы набивали желудки, вожатая очень неплохо постаралась! Не сказал бы, что площадь было не узнать, но в общем и целом выглядело всё это куда приличнее, чем я опасался. Хотя к идее касательно танцев под открытым небом относился с известной долей скепсиса. Я устроился на лавочке неподалёку от мурлыкающих "Пастуха" чёрных кубиков "ЛОМО" и насвистывал мелодию, когда ко мне подошли два оболтуса-кибенематика.
   - Поздорову, - я пожал руки обоим теоретикам и вопросительно уставился на них. - Чем могу?
   - Да мы пока сами не уверены, - сказал Электроник.
   - То есть?
   - Да есть одно затруднение, - сказал Шурик
   - И?
   - Мы не уверены, справимся ли сами, или нам потребуется твоя помощь, - сказал Электроник.
   - И вы хотите заручиться ей заранее?
   Восхитительно.
   - В целом, - Шурик кивнул.
   - Может, хотя бы в курс дела введёте?
   Они оба смущённо хихикнули.
   - Да радио хотим в лагере наладить, - сказал Шурик. - Оно незадолго до твоего приезда сломалось.
   Их смущение выглядело явно нездоровым. Такое ощущение, что они то ли оба высоты боятся - а работа на верхотуре неизбежна, если мы говорим о радио. Либо...
   - А в чём загвоздка?
   - Да тут, понимаешь... - глазки веснушчатого кибернетика забегали.
   - Вы высоты боитесь, - уверенно заключил я.
   - И ничего мы не боимся, мы вообще! - они синхронно покачали головами.
   - Что-то ещё?!
   Почему я не удивляюсь...
   - Раньше радио играло в режиме ретрансляции, - сказал Шурик. - А тут Ольга Дмитриевна сказала нам, что раз мы за технику отвечаем, то и объявления делать должны, и горн на нас, и программа музыки чтобы каждый день новая была.
   Хы. Ничего не напоминает?
   Я призадумался.
   Фриланс? Или жадный начальник?
   Последнее. Не помнишь, как тебя на последнем месте хотели определить одновременно дизайнером, сисадмином и веб-мастером... И это не считая основной сферы деятельности. А-ха-ха! Вот они, истоки вечного русского головотяпства у власть предержащих.
   - Вы должны были отказаться, - сказал я. - Диск-жокей - это серьёзная профессия, требующая полной отдачи.
   - Во! - сказал Электроник. - Может, тогда ты ей и растолкуешь? А нам ещё стенгазету рисовать надо!
   - Посредником мне ещё выступать не приходилось. Фигушки, ребята. Ни за какие коврижки.
   - Да как так-то, - Шурик выглядел немного обескураженным моим отказом. - Значит, ты нам не поможешь?
   - Я этого не говорил. Но я не собираюсь выступать вашим адвокатом или кем-то ещё. Я могу помочь с поисками радиоведущего или по технической части. Но только что-то одно. Интересует?
   - Смысла от ведущего не будет, если ему нечего будет вести. Мы подойдём к тебе чуть позже, ладно? Хотим, чтобы народ подтянулся на танцы, и нам никто не мешал.
   Я пожал плечами:
   - Как скажете.
   - Тогда до скорого! - сказал Электроник.
   Я слышал целую кучу мнений о таких вот самостийных танцульках. Мол, и стрёмно, и дурно, и бывает, что все стоят, по стенам жмутся. Но мне всю жизнь везло на то, что либо я приходил тогда, когда уже кто-то выплясывал, набираясь инфразвука по самые ушки. Либо я сам, набегавшись и напитавшись куража за день достаточно, с громкими криками кидался в открывающиеся двери и занимал своё любимое место неподалёку от кафедры-возвышения, где восседал ведущий со своими "Техниксами". Но если здесь будет играть то, что я думаю, дела мои совсем плохи. То есть, я при желании и под "камаринскую" спляшу - от количества водки зависит. Но под Юрия Антонова, например, мои конечности танцевать категорически отказываются! Наверное, воспитание такое. Привык к тому, что музыку такого толка можно только слушать, а для танцев несколько другие направления. В любом случае, до танцев есть ещё немного времени, которое вполне можно посвятить прогулке. Я добрался до домика и толкнул дверь. Ох уж мне эти танцы.
   Вот опять, позориться будут они, а стрёмно будет мне.
   Я отправился приводить себя в порядок. Может, ну его? Я подошёл к зеркалу и скептически уставился в глаза отражению. Рост метр восемьдесят пять - неплохой. Однако худоба и сутулость успешно скрадывают от пяти до десяти сантиметров, поэтому с той же ДваЧе, которая всего метр семьдесят пять, мы смотрим глаза в глаза. Плечи узкие - фенотип, их расширению не способствовали даже турники. Однако одним летом мне довелось поработать на строительстве дома... Подбородок узкий, безвольный. Губы такие же, но чуть большая нижняя говорит о капризном и ветреном нраве. Нос классический ровный. Глаза... Их нет. Не запоминаются совершенно. Я сделал два шага назад и сфокусировался на общей картинке, образе. Вот это безликое нечто, не самой привлекательной внешности и харизмы, стремящейся к негативной - может ли оно внушить хоть какой-то интерес? Лично мне показалось, что не может. Я себе не нравился, чётко и ярко выраженно. Я бы, наверное, даже ненавидел себя - если бы это не требовало таких сил.
   - Ты мне не нравишься, уродец. И это, безусловно, взаимно, - сказал я отражению и, захлопнув дверцу, вышел на улицу. Помнится, меня кое-куда приглашали.
   Тем временем вечер набрал обороты, а диджей обрадовал присутствующих первой новинкой. Что странно - медленной. Музыка здесь, конечно, ничего. Но танцевать я всё равно не стану. Что я, больной, что ли?
   Одиночество - вот наше всё.
   Дискотека набирала обороты! С некоторым удивлением я разглядел на танцполе и кибернетиков. То, что они изображали, назвать танцем можно было лишь с ооочень большой натяжкой.
   Заболели, что ли?
   Кто-то потрогал меня за плечо.
   - Меня Шурик прислал, сказал, что всё готово для решающего рывка, - сообщил Электроник.
   - И под решающим рывком вы подразумеваете, что рваться придётся мне, а вы бездельничать будете?
   Электроник немного смутился:
   - Ээээ... Немного не так, но...
   - Хватит. Пошли, - оба кибернетика уже стояли у двери, ожидая персонального мессию. Меня. Оба же синхронно вздрогнули, когда я выступил из темноты в освещённый сектор перед крыльцом. - Это должно быть что-то очень важное. Раз уж вы человека от танцев отрываете - значит, причина должна быть веской, - я не стал им говорить, что на танцах больше маялся, ожидая, когда все эти странные пляски под странную музыку закончатся. Незачем им это знать. - Ладно, господа, с чего начнём?
   Электроник толкнул друга локтем в бок:
   - Я же тебе говорил, он придёт!
   Шурик выглядел, мягко говоря, удивлённым.
   - Так вы обрисуете мне рабочий объект, или мы потрещать на крылечке собрались? - спросил я.
   - На крыше, - уточнил Электроник.
   - Ага. И шансов сделать всё с чердака, разумеется, нет.
   - Нет, - подтвердил Шурик. - Но мы раздобыли лестницу. Поможешь лестницу поставить?
   О, ну да. Конечно. Помогу поставить лестницу для самого себя. Мне, наверное, следует поблагодарить, что меня самого не заставили этим заниматься. В одиночку.
   Пыхтя и обливаясь потом, мы подняли-таки неподъёмную деревянную лестницу и приставили её к крыше.
   - Ну, удачи, - сказал Шурик.
   Что, вот так прямо и лезть? - я не скрывал ужаса. - А если я навернусь там в потёмках?!
   - Не навернёшься, - сказал Электроник. - Там два фонаря всё освещают.
   - И что ж вы, умные, сами тогда не полезли?
   Переглянувшись, оба промолчали.
   Похоже, действительно высоты боятся. Или там осиное гнездо. Или... Не знаю.
   - Погоди, - Электроник протянул мне зелёную брезентовую сумочку, в которой что-то бряцало.
   - И что там? - я даже не собирался заглядывать внутрь. Лишний предмет на лестнице чреват риском слететь с оной. - Что-то, что не поможет, если я решу стать героем?
   - Там инструменты! Отвертки, ключи и прочее, если понадобится.
   - И куда мне его?
   - Так это... к ремню пристегни, там карабин.
   - И постарайся там наверху их не растерять, - добавил Шурик. - Тут самое лучшее, что мы нашли.
   Ох, как мне хотелось отправить их самих наверх. Чтобы сами за своим хламом следили!
   - Не бойся, не растеряю, - сквозь зубы процедил я и, попробовав лестницу на прочность, сделал первый шаг.
   - Я подержу! - сказал Электроник. Немного устойчивости в самом деле не повредит.
   - Хотя бы примерно можете сказать - что там?
   - Неизвестно, - сказал Шурик. - Передатчик находится непосредственно на чердаке, так что вряд ли он повреждён. Остальное - надо смотреть. Удачи.
   - Понеслась, помолясь, - я сделал второй шаг.
   Удачи. Желаю тебе не свернуть голову во имя неизвестно чьего блага.
   Если бы ещё были здравые альтернативы. Разве что Славя. Славя-то без проблем полезет.
   Куда она полезет, дурака кусок? Я тебе намекну, в кабинете начальника лагеря она на табуретку не полезла не потому, что боялась тебе нижнее бельё засветить. Если бы ты чуть меньше распускал слюни, а наблюдал за обстановкой, понял бы, что у девочки явно выраженная фобия. Боязнь высоты, паническая причём. Так что ты герой. Да. Будешь лежать весь переломанный и в гипсе, зато в лагере будет собственное радио. И кто знает - вдруг тебе повезёт, и к тебе даже зайдёт Славя сказать: "Спасибо, ты настоящий друг". ДрукЪ! А не сосиска.
   Вот в таком уже привычном режиме внутреннего диалога я не заметил, как сделал третий и четвёртый шаги - так, что руки уже могли схватиться за крышу.
   - Надеюсь, это действительно стоит того, - сказал я.
   - Стоит, конечно! - воскликнул Электроник. - У нас же собственное радио будет! Разве не волнительно?
   - Очень, - лестница поехала куда-то вбок, заскрежетала о сталь... И я вцепился в край, рявкнув: - Эй, вы, руки-крюки! Держите лестницу нормально!
   Ноги вдруг стали как ватные, а сердце заколотилось где-то у горла.
   - Шурик, вставай с другой стороны! - крикнул Электроник.
   Кажется, Шурик послушался своего друга, потому что утерянный было баланс был восстановлен.
   - Держу! - сказал Шурик.
   - "Это будет нетрудно", - говорили они. "Просто наладить радио", - говорили они.
   Если меня сейчас стошнит от страха, всё окажется на двух идиотах внизу. Уняв немного сердцебиение, я сделал ещё один шаг, и... Зацепился за крышу! Забрался! Я сел прямо на влажное железо и несколько секунд глубоко-глубоко дышал, справляясь со страхом. Ох уж мне этот долбанный экстрим.
   - Семён, как ты там?! - позвал Электроник.
   - Жив-здор... - я сглотнул, - здоров. Можете пока не держать лестницу.
   - Мы тут внизу, если что надо! - крикнул Шурик.
   Если - что? Всё, что мне сейчас надо, это поменяться с кем-нибудь местами. Наконец я справился с колотящей тело трясучкой и очень осторожно поднялся:
   - Куда мне идти?
   - На тот скат! - крикнул Электроник. - Там слуховое окошко, и от него должен идти кабель.
   Очень своевременная информация, спасибо. Посекундно оскальзываясь, я двинулся наверх, немного задержался у конька крыши, выискивая упомянутое окошко, и направился туда. Кабелей здесь и правда было с избытком. Проложенные в некое грубое подобие кабель-канала, они толстым пучком уходили под окошко, при этом закрывая свободное пространство целиком, так что затопления во время дождя можно было не опасаться. Антенну удалось найти не сразу, но и с этой задачей я справился. Я проследил её направление взглядом и заметил, что примерно посередине крыши она придавлена толстой сухой веткой.
   - Только не навернуться, только не навернуться, - пробормотал я. Я предпочёл идти по коньку - тут хотя бы можно среагировать и быстро сесть. Тем более, что и до места аварии отсюда можно дотянуться. Раскачав ветку, я оттолкнул её в сторону: - Поберегись! - с жестяным шорохом проехав по крыше, ветка ухнула куда-то в темноту, где с грохотом и ударилась о землю. Судя по всему, она собственным весом просто вырвала штекер из гнезда. Ничего сложного, даже инструменты не понадобились. Я поднял штекер с крыши и, загнав его в розетку, немного пошевелил, проверяя: - Народ, идите проверяйте! Работает?
   - Сейчас! - под ногами раздался топот, грохот захлопнутой двери... Ближайший жестяной репродуктор вдруг зафонил, а я чуть не сверзился прямо с того места, где сидел.
   - Вы меня инвалидом сделать хотите? Нельзя же так пугать!
   Под ногами опять раздался топот, и темнота голосом Электроника отозвалась:
   - Всё работает, Семён, спасибо! Можешь спускаться.
   Ага. А теперь самый весёлый этап.
   Стараясь не думать о том, как буду спускаться, я, косолапя, чтобы не скользить, двинулся к лестнице. Впрочем, о спуске провидение уже позаботилось. Под ногой тёмным пятном мелькнул незамеченный лист. Скользкий от вечерней росы. И я, не успев даже испугаться, неловко всплеснул руками, утрачивая остатки равновесия. Время встало. Я не успел удивиться или испугаться. Я даже выдохнуть не успел. Я просто смотрел на то, как от меня удаляется край крыши. Я не успел ни среагировать, ни расслабиться в ожидании удара. Земля вышибла из меня дух.
  
   День 4
  
   Проснулся я почему-то не на своей кровати.
   Эй, да это даже не мой домик!
   Судя по тому, как липко вязло к обнажённой спине покрытие моего лежака, я находился на чём-то, обтянутым кожзаменителем. Проведя рекогносцировку ещё раз, я убедился в том, что первое предположение было верно - я нахожусь в медпункте.
   Но что я здесь делаю?
   Я прокрутил в памяти события прошлого вечера. И ничего из вчерашнего не ассоциировалось с тем, после чего просыпаешься на кушетке в санчасти. Разве что... Удаляющийся край крыши, антенна, скользко под ногой... Пальцы, непроизвольно потянувшиеся к затылку, наткнулись на толстый слой бинтов и отдёрнулись.
   Похоже, я оттуда всё-таки загремел. Ничего удивительного в том, что кибернетики лезть наверх отказались! Что ж. Раз я весь такой раненый, мне положен покой, уход и забота. И, разумеется, много-много сна!
   На этой оптимистичной ноте я смежил веки. Почему-то я совершенно не боялся возможных последствий удара головой - что-то подсказывало мне, что раз руки-ноги шевелятся, и пускай ценой головокружения, удаётся сесть - всё со мной в порядке будет. Семнадцатилетний организм считает себя полубессмертным далеко не без оснований, оклемаюсь ещё. Из полузабытья меня вырвал явственно различимый щелчок дверного замка.
   - Как дела? - я мог быть пьян, болен или в полусне - но этот голос я уже наловчился узнавать из тысячи. Наша добрейшая доктор, магистр смущальных наук.
   - И вам - с добрым утром.
   - Подниматься будешь? Или ещё полежишь? - я что-то утвердительно угукнул. - Тогда поднимайся, завтракать будем.
   - Подниматься?
   - Сейчас, - она перебросила рубашку и шорты через ширму.
   - Спасибо, - стараясь не думать о том, что кое-кто не мылся чёрт-те сколько и от одежды до её приведения в божеский вид исходили самые французские ароматы, я натянул форму. И явил себя медсестре.
   - Ну... С добрым утром. Осматриваться будем? - в слово "осматриваться" медсестра опять умудрилась вложить целую плеяду смыслов - а может, дело в том, как она это произносила - чуть протягивая гласные, выгибая бровь. Однажды я обзаведусь иммунитетом к шарму Виолы... А до той поры буду просто тащиться.
   - А вы разве не...
   Она улыбнулась:
   - Ты же сам знаешь... пионер. Осмотры никогда лишними не бывают.
   - Наверное, вы правы, - осторожно ответил я, не зная, чего ожидать ещё. Виола же, казалось, упивалась собственной ролью:
   - Тем более, что я осмотрела только... не самые важные места.
   - То есть?
   - Ну... Голову. Да и... - она задумалась. - Всё, - Виола вытянула указательный палец и задумчиво прикусила ноготь. - Но вдруг у тебя и другие... ммм... органы повреждены? Раздевайся, - я покраснел, и к потолку бархатистой молнией улетел смешок. - Шучу... пионер. Бери свой завтрак, - она кивнула на до сих пор сиротливо стоящие на столике у двери судки. - И приятного аппетита. До половины одиннадцатого по распорядку проветривание, так что устраивайся подальше от окна. А я - на улицу... пионер.
   Я уныло ковырял овсяную кашку, размышляя о ближайших безрадостных перспективах. Из развлечений для хворого Семёна сегодня предлагались: ковыряние в носу, плевание в потолок и окончательная разрядка смарта в режиме читалки - хвала Рандому за то, что оставил его в домике. Бездна воображения. А за последним - ещё и топать невесть куда.
   - Хы! - в голову больно отдалось от удара между лопатками. Ульяна. Ни к месту вдруг вспомнилась древняя реклама про "всё меняется, когда приходят они!"
   - Маленькая дрянь, тебе не сказали, что меня нельзя дёргать, трясти и бить?
   - Да, бредили там что-то. Я не слушала, - она протянула мне руку. - Пошли.
   - Куда?
   - Чудак-человек. Ты в четырёх стенах сидеть собрался, пока на улице такая погода? Пошли гулять!
   - Мне нельзя.
   - Можно. Я разрешаю. Пошли, - не слушая больше ничего, егоза потащила меня за собой. Пришлось расслабиться и позволить себя тащить по лагерю. Вообще, если я намерен и дальше продолжать общаться с этой егозой, мне следует немного попрактиковаться в скоростном перемещении по лагерю. Так как мелкая неслась как метеор, игнорируя углы и, подозреваю, кое-где проходя сквозь них. Я, не обладающий такими навыками, разумеется, поймал полный запас шишек, веток и стенок. И потому немедля вознёс хвалу Рандому, когда мы выбрались на открытое пространство - причал. Здесь Ульяна и остановилась: - Жди здесь, - она исчезла в одной из раздевалок. Я хотел немного помедитировать, благо, обстановка позволяла. Но мелкая дала мне всего пару минут. Она снова появилась в поле зрения: - А теперь - бежим! - она схватила меня за руку и рванула с низкого старта. Я не успел спросить, в чём дело, и правильно - дыхание сберёг. За спиной разнёсся чей-то крик, остро завоняло палёной пластмассой. А потому, не говоря дурного слова, я ускорился, стараясь держать скорость. Ещё несколько минут заполошного бега - и мы опёрлись на постамент Генды, стараясь восстановить дыхание. - А ты неплох! Шустро бегаешь!
   - А теперь выкладывай.
   - Что выкладывать? Я ничего не делала, - даже если бы мы не пробежали только что через весь лагерь... У самого искреннего человека не бывает настолько кристально честных глаз.
   - Ульяна!
   - Зануда...
   - Я жду-у! - нараспев напомнил я.
   - Да ничего особенного, честно! Там я кое-что оставила, а на него покушались.
   - И что? Я не слышал шума драки.
   - Стану я ещё об малышню руки марать. Дымовуха! - судя по запаху, теннисные шарики в газетке.
   - Горюшко ты мелкое. Достала хоть?
   - А как же! - в её руках из ниоткуда появилась змея и прыгнула мне прямо в лицо!
   ...get over here! Scorpion wins.
   Какая донельзя глупая гибель - пронзить собой пространство-время, выжить, приспособиться в Советском Союзе - и только ради того, чтобы сдохнуть от укуса какой-то гадюки. Карма неудачника в действии. Нет, блин, это даже для кармы неудачника перебор! Сильный шлепок по лицу, похоже, выписал кто-то, солидарный со мной по этому вопросу. По морде прилетело - с другой стороны.
   - Такой большой, блин, а в обморок упал как сикушка из пятого отряда! - возмутилась Ульяна. - Поднимайся, слышишь? Или я дядьборю кликну, он тебе искусственное дыхание рот в рот сделает!
   Такая перспектива меня нешуточно испугала - и я перехватил руку, не позволяя дать мне ещё и третью пощёчину:
   - Живой я, живой.
   - Да? По виду не скажешь.
   - Аккуратнее! - вспомнил вдруг я. - На тебе змея была!
   - Эта, что ли? - рядом со мной появилась змеиная голова, и я чуть снова не упал в обморок. Но, по счастью, в этот раз явление пресмыкающегося утратило эффект новизны, и, приглядевшись, я констатировал, что гад в общем-то дохлый. - Ты выдал! Я тебе её показать хотела, а ты взял, глазки в кучку - и набок! Я такое только в книгах читала, думала, врут авторы. А здорово, слушай! Раз уж тебя напугало, значит, остальных тем более.
   - Что ты имеешь в виду? - осторожно поинтересовался я.
   - Ну... Ты же тормоз! - Ульяна сказала это с такой детской непосредственностью, что я передумал обижаться:
   - С чего ты так решила?
   - Да с того, что за всё это время ни с одной девушкой толком не поговорил! Я чуть не подумала, что ты из этих... Ложномужей?
   - Кого?
   - Ну! Кому мальчики нравятся! Но когда увидела, как ты за этой... - Ульяна обозначила нечто шарообразное в области груди, - ...подглядываешь, поняла, что ты нормальный.
   Ну, спасибочки!
   Я понял, что краснею.
   - Просто тормоз! - резюмировала Ульяна.
   - Перестань меня обзывать. Я не тормоз...
   - Просто ты медленный газ!
   - Ага, можно и так сказать. Так ты меня оскорблять за собой потащила? Или не хочешь одна по башке получать за то, что раздевалку подожгла? Так вот имей в виду, чёрта с два я куда-то пойду или делать буду!
   - Да нет, - она опасливо приблизилась и снова извлекла из подпространства дохлую гадину. - Я хотела тебе показать.
   - Показала?
   - Не перебивай! Я её нашла ночью, но она, кажется, уже давно сдохла. Уже вонять начинает.
   - И?
   - Нужно её как-то сохранить, неужели непонятно? Ты умеешь... как там правильно... токсидермить?
   - Токси... чего?
   - Ясно. А как тогда... - Ульяна просительно посмотрела мне в глаза: - Можешь сделать что-нибудь?
   - Угу, сейчас я возложу руки, и... - я фыркнул и отвернулся. И тут мой взгляд привлекла сторожка рядом с тропинкой к пристани. Вернее, не сама сторожка, а сквозной второй этаж, на котором висели рыбки. - Придумал!
   - Ура! А что именно?
   - Мы её засушим.
   Засолим и съедим. Ням-ням, почти как цыпочка.
   Я кивнул на сторожку:
   - Отвлечёшь сторожа, я полезу.
   - А почему сразу ты?
   - Если ты думаешь, что справишься с разделкой и потрошением лучше меня - то пожалуйста, - кажется, на этом моменте мелкую пробрало - она с ужасом уставилась на так и висящий в её ладошке змеиный труп.
   - Ты имеешь в виду...
   - Да, - безжалостно продолжил я: - Кишки, печень, сердце, - она немного позеленела. - Желудок - а там полупереваренная мышь!
   - Аааа! - она мгновенно всучила мне гада и умчалась в сторону сторожки. А я, посмеиваясь, отправился вслед за ней. На чердаке пахло солью и рыбой. И, конечно, близкой водой. Так что на секунду, закрыв глаза, прислушавшись к крику чаек, приглушённому плеску воды и деревянному перестуку лодок о настил, можно было вообразить себе, что оказался на борту какой-нибудь древней шхуны, а под ладонью замер отполированный тысячами прикосновений штурвал. Так, ну это потом, моя цель... Ищущий взгляд наткнулся на воткнутый в колоду нож. Не сказать чтобы у меня был обширный опыт потрошения разнообразных гадов, но если справился с рыбой, то и со змеёй как-нибудь справлюсь. Это было... Противно. Да и только-то. Как следует выскоблив полегчавшие змеиные останки, я вывалял их в мешке с солью и подвесил в дальнем тёмном уголке.
   Надеюсь, никто не найдёт.
   Хотя цепочка следов в пыли, протянувшаяся от слухового окна туда, где я был сейчас, намекала на то, что сюда крайне редко кто-то ходит. Пришлось потратить пару минут, заметая оные следы. Внизу меня никто не ждал. То есть, вообще никто. Но я чуял чьё-то присутствие. Кто-то был неподалёку!
   - Попалась! - мне показалось, что Ульяна выглядывала из-за сторожки, но я не был уверен. И стоило лишь мне обернуться, как она пропала! Раздался топоток. И Ульяна выглянула с другой стороны сторожки. - Хватит глупостями заниматься!
   - Ты долго, - кто-то сказал "зануда"? Кто-то сказал "доступен новый лимит глупостей на день"? Наконец-то до меня снизошли!
   - Нет, мне было не очень противно, - ответил я и выбросил сверток со змеиными внутренностями в мусорное ведро. Ты лодочника отвлекла?
   - Да! Я заперла его снаружи.
   - Ты... чего?! Живо отпирай!
   - Уже! Он всё равно ничего не заметил, так и смотрел свой дурацкий ящик. Ты сделал?
   - Да. Дня два провисит, нормально всё будет.
   - А снимешь потом?
   - Нет, себе заберу и слопаю.
   Она надулась и топнула ногой:
   - Ах так! Да я... Эй, так нечестно! Нельзя надо мной шутить!
   - С чего это?
   - С того, что я ребёнок!
   - Пошли есть, ребёнок! - не обращая больше на неё внимания, я отправился к столовой.
   Обед подкрался как обычно - неожиданно, но очень кстати. В честь понаехавших родителей повара расщедрились на странный деликатес - сладкий суп из абрикосов и риса. Я всерьёз опасался за своё здоровье, если вдруг попробую это нечто, щедро разлитое по тарелкам. Благо, неудачный эксперимент с супом с лихвой компенсировали ленивые голубцы - на них-то я и налёг, надеясь хоть немного приглушить чувство голода.
   - Выше нос, Семён! Если ты будешь и дальше сидеть с таким видом, гости решат, что мы продолжаем использовать в качестве наказания розги! - компот предательски хлынул из моего носа. Сквозь выступившие от кашля слёзы я злобно зыркнул на хихикающую вожатую.
   Нееет, мы издеваемся над пионерами иначе! Подкрадываемся со спины, пока они жуют!
   Выше нос, Семён!
   Если ты продолжишь так драматизировать, голос в твоей голове решит, что ты эмо!
   - Так или иначе, я хотела узнать, чем ты собираешься заниматься на тихом часу?
   Ой-ой-ой...
   Ой-ой-ой!
   Ольга хищно улыбнулась, глядя на моё озадаченное лицо:
   - Не волнуйся, на свидание я тебя не позову - сегодня слишком много дел. Просто в родительский день нам нужно показать хотя бы подобие распорядка дня, так что шастать по территории сегодня нельзя.
   - А в другие дни можно было, что ли?.. Ай! - по макушке закономерно прилетело свёрнутой в трубочку панамкой:
   - Спать я тебя не заставляю, взрослый уже. Но постарайся найти себе какое-нибудь занятие, не привлекающее лишнего внимания. Напомни, в какой кружок ты записался?
   - Да я как-то не успел ещё записаться...
   - Тогда советую заглянуть в библиотеку. С интересной книжкой время пролетит незаметно!
   Класс! Давно хотел перечитать "Капитал", да только случая не подворачивалось...
   - Значит, договорились, - резюмировала Ольга Дмитриевна. - А теперь доедай и шагом арш!
   Не было у бабы забот... Впрочем, она ведь не станет проверять, выполнил ли я её важнейшее поручение?
   Одних лишь голубцов оказалось слишком мало для растущего организма, так что встал из-за стола я как и садился - голодным. Не скажу, чтобы меня это беспокоило. В конце концов, на полдник всегда предлагали что-нибудь относительно съедобное. А там и до ужина недалеко... Оставалось лишь решить, прислушаюсь ли я к дельному совету дорогой и любимой вожатой или же по старинке поищу альтернативные развлечения. Тащиться куда-то, где меня потенциально могут запрячь, не хотелось, так что я, не раздумывая, направился... К уже почти родному дому. Велосипед так и стоял здесь, никому не нужный. Так что я во мгновение ока оседлал его. Восстановить полузабытый навык езды оказалось удивительно легко.
   Ну... Ты, конечно, не Боб Петрелла, но уж такую-то вещь должен был вспомнить.
   Боб что?
   Крути педали...
   Правда, немного заносило на поворотах. И пришлось резко сворачивать в кусты, когда со стороны столовой на площадь вышла вожатая. Чуть не попался.
   Полный вперёд!
   Просто на всякий случай. Вдруг Ольге вздумается прогуляться. Я сделал крюк через здание администрации, через душевые. Пробрался тропинкой к музыкальному клубу. И - вниз со склона, к зданию кружков, в которых, похоже, и дня не трудились кибернетики. К выходу из этого чёртова лагеря. У ворот, как обычно, никого не было. Значит, никто помешать мне не сумеет. Педали крутились легко, и я набрал приличную скорость. Ветер дул в лицо, солнце светило сбоку. Настроение было отличное - то самое, какое необходимо беглецу. Правда, почему-то жутко хочется... Я зевнул.
   Я проснулся почему-то лёжа в траве. Почему-то глядя в небо. Хотя несколько секунд назад пытался... Пытался...
   - Ты должен мне новый велосипед, - вежливо поставила в известность вожатая.
   С кряхтением я отскрёб себя от земли:
   - Велосипед?
   - Да, взамен... - она кивнула на лежащий неподалёку восьмёркообразный предмет, в котором при известном воображении можно было разобрать раму, педали, колёса... - Купишь новый, или... - она взяла паузу. А я, оказавшись в такой ситуации, растерялся. В своей старой жизни я успешно умудрялся лавировать между разного рода займами и ссудами. Как-то, несмотря на то, что все вокруг были в долгах как в шелках, либо бандитских, либо кредитских, я умудрялся жить по средствам. И разом "попасть" на деньги было довольно неожиданно.
   - Что вы имеете в виду?
   Ольга уселась рядом со мной на поребрик:
   - Есть целая куча способов расплатиться с долгами. Например...
   - Э... Отработать?
   - Ну вот видишь, - она подсела ещё поближе. - Сам всё понимаешь. Да расслабься, что ты так напрягаешься, - она рассмеялась. - Ничего сверхъестественного требовать от тебя не стану. Но сам понимаешь, велосипед штука нужная, - и села так, что наши плечи почти соприкасались. Красивая, взрослая и во всех смыслах правильная Ольга Дмитриевна делала что-то непонятное. - Ну вот, - огорчилась она. - И ты снова мыслишь не в том направлении.
   - Простите?
   - Ничего, - Ольга поднялась и протянула мне руку. А когда я воспользовался её помощью, она на долю секунды оказалась очень близко. - Всё верно, отработаешь - и мы в расчёте.
   - Так что делать-то надо? - в голову почему-то сплошь и рядом лезли непристойные картинки.
   - Это даже здорово, что ты так подставился, не придётся тебя теперь уговаривать.
   - Да о чём вы говорите? - я уже начал терять терпение.
   - Да расслабься ты, картошку копать не заставлю. Но на третью смену мне нужен подручный.
   В груди ёкнуло:
   - Так что, значит, я с пионерами не уеду?
   - Уедешь. И родителям скажешь, что ты больше жизни хочешь быть помощником вожатой. Или ты можешь не ехать, а просто купить мне новый велосипед.
   Странно, что ничего не болит.
   Судя по состоянию велосипеда, навернулся я по-взрослому.
   - Кхм... А как же Славя? - спросил я.
   - Какая трогательная забота. Но два подручных лучше, чем один, верно? - я знаю такой тип людей. Они всегда держат тебя в состоянии накосячившего, и ты даже не помышляешь о том, чтобы сбежать или включить непослушание. Единственная мера противодействия - это абсолютный нигилизм. К сожалению, не совсем мой репертуар. Никто не поверит, что мне может быть до такой степени пофигу. - Тебе понравится, обещаю, - вожатая по-своему истолковала заминку в разговоре. А я не стал переубеждать. В любом случае, в городе можно будет сбежать - если совсем припрёт. И я кивнул, соглашаясь.
   - Хорошо. Можете записывать меня.
   - Превосходно. Но если что - тсссс, - она прижала палец к губам. - Ты вызвался подопытным... Добровольцем, - почему-то для неё это было важно. И я кивнул ещё раз - почему-то возможность почувствовать себя соучастником каких-то планов вожатой приятно щекотала нервы. Я даже немного нос задрал - не потому, что мы шпионы какие или что-то в этом духе, а потому, что взрослая, правильная девушка доверила что-то такому балбесу как я. - А теперь... - её голос понизился, в нём появились бархатистые нотки. А у меня по спине вихрем пронёсся табун мурашек.
   - Да?
   Она подошла ко мне поближе и плотоядно улыбнулась:
   - Отнеси велосипед к складу... Доброволец.
   Блииииин! Не слушая издевательского хохотка, я развернулся и побрёл к искалеченному средству передвижения.
   Виолетта ждала меня в столовой:
   - Здравствуй ещё раз... Пионер. Как голова?
   Я вспомнил о том, что вообще-то сегодня выступаю в роли инвалида. Что удивительно, это не доставляло мне никаких неудобств. Я пожал плечами:
   - Вроде, неплохо.
   - Неплохо - это хорошо, - непонятно сказала Виолетта и, порывшись в карманах, выудила наружу ключ: - Я сейчас домой схожу, надо кое-что там забрать. Подожди меня в медпункте, хорошо?
   - И вы так просто отдадите мне ключ?
   - Почему нет? Ты же не доставишь проблем... Пионер? - её улыбка была очень, очень, очень ласковой.
   - Эээ... Нет, - сглотнул я.
   - Тогда подожди меня в медпункте, посмотрим, как у тебя там дела, - одарив меня на прощанье подмигиванием, медсестра телепортировалась прочь.
   Делать нечего, пришлось делать что она говорит. А то вдруг ещё кто из администрации прознает, что медицинская станция закрыта без веской на то причины.
   Оу, это сейчас что было? Местный Кашпировский открыл во мне очередную чакру, отвечающую за ответственность?
   Видимо, водичка в графине непростая была. Усмехнувшись, я отпер дверь и, накинув на плечи белый халат, сделал умное лицо. Первые пять минут я пыжился, надувал щёки и строил из себя важную птицу. Надоело. На столе обнаружил журнал моды восьмидесятых, от нечего делать попробовал полистать и его. Но эти сочетания цветов... Я буквально чувствовал, как отмирают клетки моего мозга по мере чтения этого непотребства.
   "Похоже, что даже в местной деятельной реальности я умудряюсь оставаться крикуном-болельщиком с обочины", уныло резюмировал я и от нечего делать вышел на крылечко. Там куда-то спешили пионеры, октябрята, родители в пионерской форме... Научиться бы немного самостоятельности. Хотя бы не ждать ценных указаний для того, чтобы чем-то занять себя. Талант, которым я обделён.
   Что за шум?
   Откуда-то справа, с "холма" доносились характерные басовые раскаты.
   Там детишки концерт для родителей устроили. А Виола за ними следит.
   Это значит, что она очень нескоро "заберёт что-то важное дома" и придёт освобождать меня от нечаянной повинности.
   Иногда мне кажется, что Ольга и Виола учились в одном педагогическом. Во всяком случае, по части озадачивания пионеров они одинаково виртуозны!
   Да мне не сложно.
   Ага. А вот если бы ты уделял чуть больше внимания какой-нибудь девочке...
   Так говоришь, будто у тебя в этом личная заинтересованность!
   Ответом мне был тихий смех.
   На самом деле, кое-какая заинтересованность есть. Кстати, хочешь яблоко?
   Что?
   И тут я обратил внимание на то, что кое-что в медпункте поменялось! На столе из ниоткуда появилось большое прекрасное зелёное яблоко.
   Откуда оно здесь?!
   Твёрдое, зелёное, пахнет яблоком. Я протёр фрукт о рукав. На вкус... Тоже яблоко!
   И ты так просто его съел. А вдруг оно отравлено?!
   Да нет, я же его протёр.
   Отраву не выведешь простым протиранием о рукав!
   Так оно было отравлено?
   К моим услугам все доступные сорбенты и антидоты. Кстати, было вкусно.
   Ты стал слишком безалаберным! Или вдруг оно заколдованное, и ты теперь будешь триста лет спать, пока тебя не поцелует усатый принц.
   Так оно отравленное было или нет?
   ...Нет. Это должно было стать шуткой вроде выбора из "Матрицы" - на одной ладони яблоко и Вундерланд.
   А на другой...
   Ну ты на столе посмотри.
   На одиноко стоящем пузырьке контрастным, хорошо читаемым шрифтом значилось "Ксанакс".
   Ты просыпаешься у себя в постели и, справившись с похмельем, веришь во что хочешь верить.
   Чем дольше я общался со внутренним голосом, тем сильнее сомневался, что это вообще мой голос.
   Сюжет из порнофильма, блин - я должен найти себе девушку и сделать с ней нечто непристойное, иначе этот мир обречён, так, что ли?
   Нечто в этом роде. Это же почти что классика про попаданцев. Скучный чудила попадает в новый мир, где должен стать героем и обзавестись по пути гаремом из симпатичных девчонок! Только вот...
   Я неисправим?
   Ты неисправим.
   - Ай! - волосы на затылкe больно рвануло.
   - Заживление идёт нормально, - Виола достала из кармана какой-то тюбик и выдавила некоторое количество жёлтой пасты на палец.
   - Виолетта Церновна! - кажется, пока я "висел", болтая сам с собой, она успела подобраться вплотную.
   - Виола... Пионер. Я не хочу чувствовать себя бабушкой, мне же и сорока нет.
   - Серьёзно?! Я думал, вам и тридцати нет.
   - А вот это уже грубая лесть. Наклони голову, - кажется, я немного ссадил кожу головы, когда брякнулся - там, где мазь касалась кожи, я чувствовал довольно сильное жжение. Виола достала из кармана маленькую упаковку. - Вот таблетки, принимай их ещё два дня, в медпункте задерживать не стану - не очень хорошо для лица лагеря, - с филигранной чёткостью, выдающей огромный опыт, она нарезала от катушки с лейкопластырем несколько кусочков и, соорудив из марли, ваты и этих самых кусочков некий лепок, посадила мне его на затылок. Воздержись от резких движений, физических нагрузок и наклонов хотя бы пару дней. И отдай халат.
   - Так концерт уже закончился? - поинтересовался я, снимая халат и возвращая его на вешалку.
   - Не совсем. Он ещё не начинался даже.
   - Ясно. Ну, я могу идти?
   - Да. Можешь идти, - я повернулся к выходу. - Да, кстати, пионер, - окликнула она, когда я добрался уже до самой двери.
   - Да, Виола?
   - Ты не видел, я тут яблоко где-то забыла?
   Я покраснел:
   - Н-нет! Наверное, вы его дома оставили! - и сопровождаемый хохотом внутреннего голоса, вылетел на улицу.
   - Эй, псст! - в спину больно стукнуло шишкой. Ульяна. - Новичок! Глухой, что ли?
   - Ты меня теперь постоянно называть новичком собираешься? - шуточка затянулась, если честно. Да и не затем я сюда пришёл, чтобы надо мной издевались. - У меня и имя есть, знаешь ли?
   - Имя? - кажется, она больше не дулась за сцену в домике.
   - Да! - рявкнул я.
   - Ничего себе! А какое? - она спросила это с таким невинным видом, что я только рукой махнул.
   - Чего ты хотела?
   - Давай в волейбол?
   На долю секунды я представил себе картину - Ульяна, застреленная одним особо сильным резаком, и помотал головой:
   - Не думаю, что это хорошая идея.
   - Всё равно бездельничаешь!
   - Это не твоё дело. Иди с Алисой играй.
   - У неё живот болит! Ой... - кажется, она сболтнула о том, о чём не должна была.
   С другой стороны, это свидетельствует о том, что местные пионеры всё же более или менее живые! А то всю дорогу ощущение, будто попали в какой-то кукольный домик, где идеальные люди не болеют и не ходят в туалет.
   - Так и сходи с ней посиди, вместо того, чтобы дурочку валять, - резонно предложил я.
   Ульянка нахмурилась:
   - Я что, похожа на самоубийцу?
   - Именно.
   - Давай лучше ты! А я за тебя потом отомщу.
   Сейчас! Разбе... Завидев подкрадывающуюся вожатую, я осёкся и поспешно кивнул. Этой деятельнице хватит совести припахать меня к очередной общественной деятельности.
   В конце концов, с игры можно будет и уйти, когда надоест.
   - Ладно, сыграем! - сказал я.
   - Держи, - она кинула мне смятый мяч.
   - Ульяна, вы чего здесь? - спросила Ольга Дмитриевна.
   - Ольдмитривна, дайте новичку...
   - Семёну! - поправил я.
   - ...насос, пожалуйста! - продолжила Ульяна так, будто я её не перебивал.
   Вожатая ненадолго нахмурилась:
   - Вообще я хотела, чтобы вы помогли мне проконтролировать детский концерт.
   - Концерт? - переспросил я. - Мы в деле!
   - Эй! - возмутилась Ульяна. - Я не соглашалась.
   - Ты вызвалась добровольцем... Старичок.
   - Плакала моя игра, - она отобрала у меня мяч. - Вражина. Большая, глупая вражина... - забормотала она.
   - Ульяна? - сказала Ольга Дмитриевна.
   - Ну чего ещё? - мелкая подняла голову. Она всё ещё немного дулась. - Я знаю, что я не могу отказаться. Но я не буду делать вид, будто мне это нравится!
   - Да я не про то, - отмахнулась вожатая. - Но в моей власти наградить моих помощников.
   - Чем вы там нас наградите? Лучшая награда - новая работа, знаю я вас.
   - А я, кажется, догадываюсь, - сказал я. Ольга приложила палец к губам и поманила нас за собой. Я ненавязчиво прочистил горло: - Это... Ольга Дмитриевна.
   - Что, Семён?
   - А что делать-то надо?
   - Там увидите. Ничего сложного.
   - Ага, - исключая наш раздолбайский отряд - возраста, когда уже "слишком взрослые" для того, чтобы рядиться в капитанский китель и петь детские песенки - весь лагерь уже был здесь. И всё это волнующееся море мы должны неким мифическим образом "проконтролировать". - Ольга Дмитриевна... Что делать? Следить за соблюдением дисциплины?
   Вожатая кивнула:
   - Просто встань примерно посередине и следи за ними - если кому-то станет плохо или кто-то начнёт безобразничать...
   - Вывести их с концерта? - догадался я.
   - Ни в коем случае! Ты не педагог, не имеешь права детей трогать.
   - Тогда зачем я здесь? - расстроился я.
   - Ты должен постоянно видеть меня, Виолу и Бориса: и если вдруг что, давай нам знать. Ульяна, это и тебя касается тоже!
   - Я не хочуууу... - пробурчала девочка.
   - Давай, беги на дальнюю сторону, концерт вот-вот начнётся! - вожатая была права - мурлыкающая в колонках музыка стихла, и на сцену выскочила Мику:
   - Добрый вечер, друзья! - улыбнулась она - профессионально, отработанно - но от души. Я поймал себя на том, что улыбаюсь ей в ответ.
   "Харизма!" веско обронило подсознание.
   - Сегодня для вас выступят ваши дети, они очень волнуются, но они очень старались, готовя для вас эти номера, - продолжала Мику. - Поэтому, пожалуйста, поддержите их!
   К сожалению, диалектика здесь не работает.
   Для некоторых... "артистов"... количество репетиций ничего не решает.
   - Объявляю концерт "Дети - взрослым" открытым! Сумароков Даниил, второй отряд, соло на металлофоне.
   Самодеятельность.
   Взгляд на аудиторию со сцены всегда отличается от того, каким ты смотришь на артиста из зала. Это как звучание собственного голоса - для тебя твой голос всегда звучит как минимум неплохо, но стоит лишь его записать... Поэтому у меня сейчас была эксклюзивная возможность оценить то, каким кошмаром я мог выглядеть в детстве. Вцепился в микрофон, выпучил глаза, затрясся, про танец даже мечтать не приходится. И ну его орать деревянным голосом! И это только те, кто пели! А ведь были и те, у кого медведь на ушах не то что потоптался - заночевал. Эти напротив, выходили к микрофону с отмороженными глазами и орали так, что несчастной саунд-продюсеру приходилось заглушать сигнал с микрофона вдвое. К счастью, по моему "профилю" никаких инцидентов не происходило - пионеры сидели смирно и спокойно. Хотя не думаю, что дело в нас, со сложными лицами обступивших зрительский зал.
   - Привет, - кивнула Алиса, становясь рядом со мной.
   - Ты что здесь делаешь?
   Двачевская немного смутилась:
   - Ульянку искала. Она куда-то внезапно пропала...
   - Пока у тебя живот болел?
   - Что? О чём ты говоришь?
   - Мне Ульяна сказала, что у тебя... Мммм! - продолжать я не смог, так как мне заткнули рот ладонью:
   - Ты бы ещё громче кричал об этом, а то не весь лагерь ещё в курсе, - левой ладонью она закрывала мне рот, а правая уже сжалась в кулак. И только то, что свидетелями побоев может стать весь наличный контингент, немного охладило её пыл.
   - Прости, ляпнул, не подумав.
   Алиса согласилась:
   - Да, думать тебе было бы неплохо научиться, - видимо, сочтя конфликт исчерпанным, она отпустила меня. Я молча, стараясь не растерять остатки достоинства, отступил на шаг. - Подежурю тут с вами. Всё равно заняться нечем, родители кругом, - я продолжал хранить молчание. - Так что вот она я. Ты рад?
   - Сейчас расплакаюсь от счастья.
   - Эй! Ты чего? Обиделся?
   И как она догадалась...
   - Ты дежурить пришла? Так дежурь, тут филонить нельзя.
   Надувшись, Алиса отошла к дальним рядам, где громко цыкнула на пионеров, придумавших хлопать против такта. Тут моё внимание привлекло некое шевеление на рядах со стороны Ульяны - там два пионера на повышенных тонах о чём-то спорили. У светловолосого, того, что поменьше, на глазах выступили слёзы. Он сгрёб за грудки своего оппонента, смотрящего с издевательским сочувствием. Вообще-то, такими вещами должен заниматься Борис Александрович! И где сейчас толстяк, когда он так нужен? Я растерянно огляделся. Виолетта сидела рядом с какой-то девочкой, держа ту за запястье, видимо, считая пульс. Физрука вообще нигде не было видно. Как эта здоровая туша умудрилась затеряться в толпе? Ульяна растерянно посмотрела на меня. Я огляделся в поисках вожатой. Ольга Дмитриевна отчитывала какого-то пионера. Почувствовав мой взгляд, она кивнула на спорящих, предлагая мне самому попытаться разрулить ситуацию.
   Я быстро-быстро подошёл к Алисе и вполголоса сказал:
   - Если хочешь помочь, то сейчас самое время, - и, чуть подумав, добавил: - Только не смей давить на пионеров или распускать руки. Мы здесь для того, чтобы следить за порядком. Не путай нас с карательным отрядом.
   - А то что?
   - А то скажу Ольге Дмитриевне, что ты саботируешь концерт. Да и говори. Стукач.
   - Я тебя предупредил, - я вернулся на свою позицию.
   До чего ж сволочная особа.
   Это не мои проблемы. Её трудное детство и отрочество меня не волнуют.
   Ага, у тебя есть универсальное оружие - дешёвый эскапизм.
   Ты теперь тоже против меня?
   Внутренний голос усмехнулся: "Шизофрения - отстой. Грустный праздник, который всегда с тобой".
   Намекаешь на то, что если бы я не был таким упёртым со своими принципами...
   Не намекаю. Говорю открытым текстом.
   - А если она мне не нравится? - проворчал я.
   - Тогда не женись! - ткнули меня откуда-то сбоку. И я почувствовал, как против воли уголки губ начинают разъезжаться. Ульяна оказывала на меня самое позитивное воздействие. И почему она не постарше лет на пять! - Нет, - ответила рыжая.
   - Что?
   - Я говорю - нет. Не стану я с тобой встречаться.
   - Ааааа! Ты что несёшь! Да с чего ты так решила?
   - С того, что я не хочу с тобой встречаться!
   - Да нет, я... А, блин, - я только рукой махнул. Она подловила меня. - Пошли ужинать, мелкая.
   Пионеры организованными кучками потянулись в сторону столовой.
   Мы молодые, и мы будем жить на всю катушку. За решётками в психушке. Странно так - день получился юным, солнечным. По-настоящему тёплым. А счастья всё равно нет. И дело даже не в том, что сегодня мне пару раз попытались испортить настроение. В конце концов, я всегда считал, что красота с огрехами куда лучше, чем красота без изъянов. Иначе не отделаешься от ощущения, что смотришь на произведение искусства, встречаешься со статуей или живёшь в музее. А может, я просто начал более или менее понимать окружающих, и для меня их бытие больше не представляет собой безоблачное небо. Славя привычно улыбается, но спину держит так, будто стоит на плацу. Она напряжена, а я прекрасно помню, что работа её не напрягает.
   Поругалась с родителями?
   У Мику глаза на мокром месте. Она, конечно, суперстар и артистка та ещё. Но пока молоденькая очень и эмоции прячет плохо. Диагноз тот же - проблемы в семье. Лена... Ну эта вообще девочка-луковичка, фиг её разберёшь. Не могу сказать, чтобы она была расстроенной - скорее, обескураженной чем-то. Как будто она всю жизнь мечтала о чём-то, а сбывшаяся мечта либо сбылась не так как надо, либо, что гораздо хуже, оказалась скучной.
   Что я о ней знаю? Она... Ну, она любит... Кажется, рисовать.
   Хотя не уверен.
   Ну... Может, читать? Я в первый день видел её с книжкой.
   С отправной точкой анализ выглядел чуточку веселее: "Вот, значит, читает она какую-нибудь книжку и здорово на неё подсаживается. А тут оказывается, что эта книжка лишь одна в серии - вот здорово-то!"
   У этой сказки плохой конец. Добравшись до конца полюбившейся серии, покупает самую свежую книжку, завершающую серию. И понимает, что автор исписался, истрепался и больше не вхож в страну сказки.
   Ульянка тоже была чем-то огорчена. Хотя, перехватив мой взгляд, не удержалась - прижала большие пальцы растопыренных ладоней к ушам и покачала головой. Говоря короче - подавленное настроение царило в столовой. Вот вам, блин, и долгожданная встреча с любящими родственниками. Ольга Дмитриевна тоже выглядела помятой и унылой. Укатали её пионеры, укатали родители. По непонятной причине львиную долю сегодняшней нагрузки почему-то возложили на плечи вожатой первого отряда. Не иначе, из-за того, что у нас меньше всего пионеров. Так что она после концерта ещё нянчилась с этими подростками за сорок, отловив каждого по лагерю и сопроводив до комфортабельного автобуса. Она даже не поморщилась привычно, заметив, что Ульяна не в форме.
   Интересно, а если бы я сюда в джинсе припёрся, она бы тоже стерпела?
   Вяло поковыряв ужин, Ольга поднялась и, воровато оглядевшись, скрылась в служебных помещениях столовой. Её не было уже довольно долго. Пионеры уже успели разойтись, за столом остались только я и Ульяна.
   - Что сейчас делать будешь? - спросила она.
   - Решать одну сложную проблему.
   - Какую?
   - Буду прикидывать, на левом боку лежать или на правом.
   - Да ну тебя! - она поднялась.
   - Мелкая, подожди меня на крыльце, хорошо?
   - С чего бы это?
   - Кое-что притащу вкусное. Хочешь?
   - Ты хочешь столовую ограбить? Я с тобой! Только, чур, я тогда конфеты беру!
   - Не буду я ничего грабить! - отрезал я. - И ты со мной никуда не идёшь. Просто подожди меня на крыльце, и я тебе кое-что вытащу, годится?
   Она погрустнела:
   - Если быть взрослым - это быть букой как ты, то я не хочу взрослеть! Ладно, подожду.
   После того, как ушла мелкая, мне пришлось ждать ещё десять минут, прежде чем Ольга Дмитриевна, наконец, явилась с кухни.
   - Догадался, да? - спросила она.
   - А как же!
   - Ладно, раз ты такой умный - вот тебе для тебя, Ульяны и Алисы по порции, не вздумай всё съесть сам! Я у них спрошу! - как по мне, так Двачевская свою порцию не заслужила, но я придержал свои возражения и молча кивнул. - Всё, этому дню я больше ничего не должна.
   - Вы снова собираетесь пропасть?
   - Имею полное право! И горе тому, кто меня найдёт!
   Кивнув мне на прощание, она исчезла за дверью. Аккуратно отделив бумажку от массы мороженого, я сделал несколько корректив в рецепте пломбира, после чего вернул нашлёпки на место. Ульяна, по счастью, была на месте.
   - Эй, - позвал я.
   - Ты долго!
   - Зато вот! - я протянул ей стаканчик.
   - Мороженка! - я замер и затаил дыхание. Она, недолго думая, выбросила бумажку и вгрызлась в лакомство. Я сглотнул. - Этого стоило подождать!
   - Угу...
   Она и правда это ест!!!
   - Ты почему так на меня уставился? И что такого в том, что я ем мороженку? - она в недоумении уставилась на меня. - Вкусная мороженка. С шоколадной крошкой.
   C шоколадной крошкой, ага...
   - Нет, не подумай, что я тебя ругаю, - сказал я. - Но не надо его грызть, ты что, с пальмы слезла? - Ульяна покраснела от злости. Кажется, её даже немного затрясло. Вот уж не думал, что её можно задеть такой нелепицей. Но меня интересует другое. То самое, "особое" мороженое, которое я приготовил для Двачевской - где оно? Я специально убедился - расчихавшись на всю столовую - что секретный ингредиент тот самый. Затем я взял три мороженки и вытащил их сюда. Одну отдал Ульяне, две у меня остались. - Как обезья... - бац! Мороженое ударило меня прямо в лицо! И я машинально поймал его, не давая упасть. И, протерев лоб, облизнул пальцы: - Кх-кх-кх... Аааа! Пожалуйста! - это был пчелиный улей! Взрыв сверхновой. Пожар во рту не затушить было ничем.
   - ...Что... - Ульяна коротко выдохнула, глядя на мои терзания. И почему-то покраснела. Ещё сильнее. Кто-нибудь нормальный уже давно вызвал бы 911 и препоручил меня профессионалам, но... Она краснела и краснела... Как будто увидела нечто невероятно... Невероятно... - Фу! Ты придурок! Ты его облизал! Отдавай мне теперь своё, гад!
   - А ты вообще кусала, но...
   - Изо рта в рот. Фу! Фу!
   - Перестань. Я не из таких, кто доедает за девушкой или что-то в этом духе. Разве я похож на охотника за... Косвенными поцелуями.
   О-оу.
   - Всё. Я понял. Прости. Я не нарочно.
   Невесть откуда взявшаяся метла в руках Ульяны не способствовала моему душевному равновесию. Вернее, это была даже не метла, а даже целый ракетный комплекс со средствами захвата, ведения и многократного поражения цели. И этот комплекс развернулся в мою сторону, пискнул, захватывая цель... В глазах мелкой аршинными буквами читалось "ВИНОВЕН". Я с трудом увернулся от брошенной мне в голову метлы. И растерял всё, что было в руках. Включая и моё мороженое!!! Но сейчас было не до этого. Ульяна взяла в руки металлический совок и, судя по тому, как его держала, бить собралась совсем не плоскостью. Страшное оружие! И я сделал единственное, что мог в такой ситуации. Я мужественно побежал.
   "Почему она не заметила некоторые изменения в рецепте?" заполошно металось в голове.
   - А н-ну! Ид-ди сюда! - рявкнула бегущая за мной малявка. И она только что заработала себе добавочную порцию. Больше всего злило и обижало то, что она, скорее всего, даже не почувствует разницы между ними. Я постарался придушить мысль, что, возможно, мелкая устроила этот фарс специально, чтобы заполучить мою порцию мороженого.
   Я целых полчаса пропрятался по кустам от разъярённой Ульянки. И мне очень было грустно от того, что кто-то слопал мой честно заработанный приз. Невероятно, но факт! Та самая порция, которая чуть не разбилась о мой лоб, так и лежала здесь - заботливо перенесённая на скамейку. Хотя она уже ощутимо подтаяла - зато перца почти не осталось.
   Ну хоть что-то!
   Место для употребления трофея было самое удобное, и я уже готовился было приступить к трапезе. И тут заметил странный силуэт!
   - Пум-пурум-пум-пум!
   Мику?
   С выражением безграничного счастья на мордашке японка кралась куда-то в сторону задних помещений столовой.
   - Что происходит? - я решил проследить за ней.
   - Ня-ня-ня... - она мурлыкала себе что-то под нос, не обращая внимание на происходящее вокруг. За пару метров до угла она присела на корточки и, подобравшись, аккуратно выглянула.
   Я подобрался поближе. И видимо, каким-то образом выдал себя.
   - А? - она мгновенно заметила меня и обернулась.
   - Мику!
   - Ой-ёй-ёй-ёй-ёй!
   - Мику, ты что делаешь?
   - Так! Никому ни слова! - она прижала палец к губам и забегала взглядом по сторонам. Видимо, придумывала, как бы меня одурачить. Но не на того напала.
   - Не вздумай врать мне!
   - Да я никому не вру, ты чего, Сенечка, мне отец сегодня рассказал, что у них рабочий на строительстве наврал и пришлось целую секцию моста пересобирать! - так. Кажется, это надолго. Я корректно отодвинул её в сторонку и выглянул сам. У небольшого домика, отведённого, скорее всего, для временного хранения непортящихся продуктов, что-то делала Славя. Наконец, она закончила свои дела и, воровато оглядевшись, отчалила. - Пошли! - Несколько секунд борьбы с замками, и... Мы оказались внутри. Уникальная возможность узнать пару тайн нашей идеальной девочки приятно грела душу. Однако Мику это не волновало ни в малейшей степени. Она целеустремлённо направилась вглубь помещения. - Сень, иди сюда! - позвала она напряжённым шёпотом. Я подошёл. И наконец узнал страшный секрет активистки. В огромном гнезде из тряпок, на полу, в окружении коробок с консервами, сухим молоком и вакуумными упаковками копошился крохотный, лобастый щен! Белоснежный, с резко выделяющимся чёрным носом и пуговками-глазами. Больше похожий на медведя или плюшевую игрушку.
   - Буф. Буф! - он задрал голову и звонко тявкнул на нас.
   - Самоед, - сказал я.
   - Нет, - серьёзно ответила Мику. - Это собака.
   И как она его так долго прятала?
   - Щенок, - продолжала сюсюкать Мику. - Какой хорошенький! - как только протащила? - С первой смены остался. Хотела бы я... - японка с нескрываемой завистью вздохнула. - Эх. А мне тоже никогда собаку не разрешали заводить.
   - Но, наверное, их запрещено держать на территории?
   - Именно поэтому ты никому ничего не скажешь, - в приветливой улыбке японки я разглядел нечто зловещее и поспешил согласиться.
   - Но так держать собаку...
   - Я передерживала, пока у него глаза не открылись, - Славя подошла незаметно. - С окончания второй смены повезу в город, подыщу хозяина.
   - А как же...
   - Всё в порядке, - щен уловил что-то в воздухе и пополз к нам на брюхе, потешно виляя хвостом. Славя, кажется, тоже что-то заметила. - Так, Семён, - она развернула меня за плечи и легонько подтолкнула прочь. - У тебя, кажется, были дела. И съешь уже своё несчастное мороженое, Пират беспокоится!
   - Пират? - кажется, кто-то немного покривил душой насчёт передержки... Покорно кивнув, я заспешил прочь. И уже очутившись на улице, захлопнув дверь склада, поймал себя на том, что всё это время глупо-глупо улыбался.
   Так значит, тогда, в первый день она...
   Да. Спешила к Пирату. В конце концов, незнакомый пионер не совсем беспомощен, а вот щенок...
   Отметив это событие как безусловно позитивное в невидимой книге памяти, я решил погулять по лагерю и прикончить несчастное мороженое. Я вышел на площадь и уселся на скамейку. Вечер. Этот беспокойный день плавно катится к завершению. Хотя я и чувствую себя несколько неприкаянно - ведь я так ни с кем толком и не сблизился. Разве что чуточку лучше узнал лагерь, подружился с малявкой и перестал считать Ленивовну злом во плоти.
   Вот Ольга сто процентов чем-нибудь озадачит. И вообще, вожатая недвусмысленно намекнула, что после ужина собирается немного отдохнуть, и горе тому, кто её найдёт.
   Батарейки в технике неумолимо разряжаются. Значит, никакой музыки или читалок. Ещё немного посидев и повздыхав, я понял, что дальше тянуть нельзя. Поднялся. И отправился бродить по лагерю.
   Буквально несколько дней назад у меня не было решительно никаких проблем с одиночеством. Да что тут говорить, я его даже не замечал! Сложно оставаться одиноким, когда на расстоянии вытянутой руки двадцать четыре на семь находятся все твои друзья: форумы, "ютуб", торренты с бесконечными гигабайтами сериалов и фильмов, а на совсем уж худой случай - пачка проверенных годами игр. Здесь же, вдали от своего захламлённого рабочего стола и за пару десятилетий до дешёвого и быстрого интернета, одиночество начинало душить сразу же, как только местные обитатели прекращали водить вокруг меня хороводы.
   Быстро же привыкаешь к хорошему, однако...
   Я выудил из кармана смарт и обречённо взглянул на последние проценты зарядки. Разблокировал, чтобы уменьшить яркость в тщетной попытке оттянуть его скорую кончину, но обнаружил, что она и без того на нуле.
   Ладно бы ещё аккумулятор был съёмный, глядишь, изобрёл бы что-нибудь под руководством братцев-кибернетиков... Хотя стоп, почему я сбрасываю их со счетов? Мало ли, вдруг будущие светила советской науки умудрятся решить мою проблему?
   Отличная идея. Только представь: лето, солнце, природа, девочки красивые щеголяют, а ты сидишь в укромном уголке и неистово играешь в "три в ряд"... Лепота!
   Да у меня вообще этой игры нет! Или есть? Всё же работа охранником толкает и не на такое...
   Я сильно тряхнул головой, словно стараясь вытрясти из неё своё раздвоение личности. Пробегавшие мимо девочки из младшего отряда с опаской покосились на меня, и я почувствовал, как заливаюсь краской.
   Может, соврать, что ко мне в ухо заполз жук? Да ну, бред какой-то! Почему я перед ними всеми оправдываться должен? Перед своей шизофренией, перед девочками этими!
   Я вздохнул и вошёл в здание клубов. Электроник сидел в одиночестве, сгорбившись над уродливой конструкцией из проводов и железок. Он вздрогнул от скрипа двери, едва не выронив на пол паяльник:
   - О, Семён! Какими судьбами?
   Я оглядел помещение клубов в крайне иррациональной надежде, что Шурик спрятался где-нибудь в шкафу. Отчего-то очкастый вызывал у меня больше доверия в вопросах тонкой техники:
   - Да вот, помощь небольшая нужна, - я вынул из кармана смарт и протянул его Электронику. - Видел что-нибудь подобное?
   Сыроежкин осторожно взял телефон и принялся вертеть его в руках. В глазах кибернетика блеснул нехороший огонёк:
   - Откуда ты это взял?
   - Так значит, видел?
   Он с недоверием покосился на меня:
   - Нет, но ходили слухи... Он же совсем без кнопок! - Электроник осторожным нажатием разблокировал экран и присвистнул. После чего неуклюже ткнул в экран пальцем: - Реагирует! - восторженно воскликнул он и вновь уставился на меня. От былой радости не осталось и следа. - Ты где такой добыл?
   - Это подарок одного, ммм... хорошего знакомого. Вряд ли ты его знаешь, да и он, я думаю, хотел бы остаться инкогнито.
   Что я несу?
   Тащить чудо техники на осмотр к Сыроежкину было однозначно плохой идеей. Но отступать было поздно:
   - В общем, это читалка. Для электронных книг. Только вот я забыл от неё зарядку дома. Как думаешь, есть ли возможность зарядить её подручными средствами?
   - Электронные книги! - Электроник выдавил из себя нервный смешок и посмотрел на меня предельно серьёзно. В иной ситуации я бы нашёл его видок забавным, да только вот мне было совсем не до веселья: - Семён, ты понимаешь, что такой уровень технологий... Это же немыслимо! Не знаю, кем был твой таинственный знакомый, но я бы на твоём месте избавился от этой штуки. Ты понимаешь, что это может быть связано... - он оглянулся в сторону окна, точно кто-то мог подслушивать наш разговор, и еле слышно прошептал: - ...с оборонкой?
   Я опешил.
   Ну конечно, это же закономерное распределение технологий в любом государстве: сначала военным, потом уже простым смертным поиграться. А увидеть такой девайс, как смартфон, в лагере, где воду в банке кипятят... Да, у меня бы на его месте тоже возникли вопросы.
   - Да брось, этой штуке уже года два, а КГБ ко мне ни разу не нагрянули, - сказал я.
   Хотя если Сыроежкин настучит кому надо, то всякое может случиться!
   - Лучше помоги придумать, как его зарядить.
   Электроник вновь осмотрел телефон, сосредоточенно нахмурив брови:
   - Он на батарейках или в нём есть аккумулятор?
   - Аккумулятор. К сожалению, он не вынимается.
   - Разобрать бы его, конечно... Можно ведь?
   - Эээ...
   С одной стороны, Электроник в вопросах техники разбирался явно побольше моего. С другой же - тридцать лет разницы в технологиях могли привести к необратимым последствиям его вмешательства во внутренности смарта.
   Бить его кувалдой он, может, и не станет, но кто его знает, какая ещё гадость придёт в его светлую голову?
   - Лучше бы через разъём зарядить, - сказал я. - Ты посмотри внимательней, может, есть похожий штекер под рукой?
   Сыроежкин выудил из недр стола фонарик и несколько минут сосредоточенно разглядывал разъем для зарядного устройства:
   - Боюсь, что ничего похожего нет. Я таких отродясь не видел!
   Оно и неудивительно. В мире, где ещё и юсб-то нет, вряд ли заваляется микро-юсб.
   Он кинул взгляд на часы, и лицо юного кибернетика стало ещё мрачнее, чем прежде:
   - Хотя знаешь, есть одна мысль. Слышал про старый лагерь?
   - Нет.
   Сыроежкин просиял:
   - Так вот, по большому секрету... под этим лагерем есть заброшенный бункер. Мне кажется, там ты можешь найти нужный штекер!
   Я скептически хмыкнул:
   - И этот бункер прямо-таки заброшенный?
   - Ну-у-у... - неуверенно протянул Электроник. - О нём же не знает почти никто. Мы с Шуриком собирались туда в экспедицию на прошлой неделе, но из-за грозы пришлось отложить.
   - А вы-то сами о нём как узнали?
   - Военная тайна! - с хитрым видом бросил кибернетик. Но, встретив мой суровый взгляд, вновь понурил голову: - В общем, есть такие слухи у нас в лагере. А как туда попасть, никто не знает.
   Ох, люблю я такие задачки! Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что. Блеск!
   - Звучит сомнительно, - сказал я. - Может, всё же есть варианты сварганить зарядное устройство из подручных материалов?
   Электроник вновь кинул взгляд на часы:
   - Не уверен... Давай так: если ты не найдёшь ничего в бункере, то приходи завтра утром - что-нибудь придумаем!
   Меня откровенно пытались сплавить. Не сказать, что Сыроежкин был обязан возиться с моими проблемами, но обида всё равно подкатила к горлу.
   Интересно, куда это он так торопится?
   Я открою тебе секрет: у большинства людей есть социальные контакты. Надо объяснять, что это такое, или вспомнишь определение из википедии? Свидание у него, балда!
   Ага, конечно. Только женоподобного робота достроит...
   Впрочем, я так и не нашёл убедительных аргументов, чтобы заставить Электроника отложить своё свидание и бросить все силы на задачу с зарядкой, поэтому я вежливо кивнул и вышел на крыльцо. На улице начинало темнеть.
   Знать бы ещё, где этот старый лагерь находится...
   Проще всего было вернуться в клубы и уточнить у Электроника, но от одной только мысли о возвращении я поморщился. Не сказать, что я так уж боялся показаться приставучим, скорее наоборот: опасался, что от такого избытка внимания Сыроежкин вдруг решит, что мы теперь друзья. А вот этого мне бы не хотелось, потому что с его привычкой совать нос не в своё дело моя легенда про подарок от какого-то загадочного знакомца быстро бы посыпалась.
   Не маленький, сам разузнаю, где этот ваш старый лагерь. Ну или найду того, кто знает!
   В сторону ворот, озираясь по сторонам, прошествовали три мальчишки Ульянкиных лет. Не колеблясь ни секунды, я двинулся к ним:
   - Эй, ребятушки! Помогите старику, будьте так любезны!
   Они нехотя обернулись. Лохматый парнишка, шедший впереди троицы, посмотрел на меня как-то странно, и в красных лучах солнца его глаза показались такими же красными:
   - Чего тебе? - спросил он с плохо скрываемым раздражением.
   - Про старый лагерь что-нибудь слышали? - мальчишки переглянулись.
   - А тебе-то что?
   - А мне туда надо. Задание партийное, понимаешь? - я выразительно кивнул в сторону клубов. - Запчасти нужны для кружка кибернетики.
   Лохматый подозрительно прищурился:
   - Так а чего у руководителя не спросишь дорогу?
   - Он и сам не знает, - не моргнув глазом соврал я.
   Мальчишка хмыкнул, задумался на секунду, а потом махнул рукой в сторону поворота к домикам младших отрядов:
   - Дойдёшь до забора у домиков младших, там калитка есть, она открыта. За ней тропинка - иди прямо по ней.
   - А дальше?
   - А дальше сам увидишь, - бросил лохматый, и мальчишки продолжили свой путь, напрочь забыв о моём существовании.
   Расплывчатые указания пионера не вселяли надежд, но выбора не было. К тому же, как-то неожиданно проснулось полузабытое ощущение азарта, щекочущее нервишки и возбуждающее нервную систему. И вот я уже был не взрослым Семёном, пытающимся зарядить свой смарт ради нескольких часов увеселения в одиночестве, а пионером Семёном, которому приспичило поискать на свою задницу приключений, пока все остальные заняты делами.
   Нет, в этих лесах явно распыляют что-то запрещённое к употреблению, хранению и распространению! Понимаю ведь мозгом, что никакого провода я в этом времени не найду, но посмотреть на бункер хочется!
   Я успешно дошёл до калитки, столкнувшись по дороге лишь с горсткой детей, играющих в классики возле одного из домиков. Если кто-то из вожатых и следил за ними, то делал это сидя в кустах в камуфляже. За забором обнаружилась обещанная тропинка, и я быстрым шагом направился вглубь леса. Ночь готовилась вступить в свои права, так что времени на поиски оставалось ничтожно мало.
   Знать бы ещё, далеко ли этот лагерь...
   В очередной раз я всерьёз пожалел о том, что за четыре дня не разузнал ровным счётом ничего про это место.
   Ладно там география, задавать вопросы о которой слишком уж подозрительно, но вот легенды вроде того же бункера - это вполне нормальный интерес для человека, который приехал в лагерь впервые. Но с другой стороны, как бы я об этом узнал? Подсел бы к условной Славе в столовой и давай расспрашивать, где тут можно посмотреть на призрак вожатой, которая повесилась от неразделённой любви? Для подобного я уже староват. Эти страшилки старички скармливают двенадцатилетним, а не великовозрастным лбам, которым в армию через год шуровать.
   Впрочем, в армии были байки и похлеще, чем неупокоенные вожатые и заброшенные бункеры. Темнело быстро, и азарт быстро уступал вполне рациональным мыслям о том, что пора возвращаться назад.
   Никуда этот чёртов старый лагерь за ночь не денется, а уж бункер и подавно... Если, конечно, он вообще там есть. Может, ну его?
   Но врождённое упрямство не позволяло мне бросить свою идиотскую затею на полпути. Чертыхаясь и спотыкаясь о сухие ветки, я продолжал свой бессмысленный и беспощадный путь к полумифической цели. Вдруг впереди блеснуло что-то странное, инородное - слишком светлое для ночного леса, пусть и залитого ярким лунным светом.
   Ура, труп вожатой! У нас ведь достаточно места в инвентаре, чтобы забрать его?
   Но странным предметом оказалась всего-навсего бетонная плита. А за ней обнаружилась ещё одна, и ещё... И вот я, словно Элли по дороге из жёлтого кирпича, вышел по бетонным плитам к ветхому бараку. Зрелище, надо отметить, было жуткое - двухэтажное здание в окружении заросшей игровой площадки выглядело, как то место, куда героям хоррора определённо не следовало соваться, чтобы не умереть глупой и мучительной смертью. Впрочем, глупо было ожидать, что место под названием "старый лагерь" будет выглядеть, как парк аттракционов. Где-то вдалеке скрипнули качели, и я невольно вздрогнул. Температура словно опустилась градусов на пять, а ночные звуки леса резко прибавили громкости.
   Хоть я и понимаю, что мистическая чертовщина существует только в моём больном воображении... Но от этого она ещё страшнее!
   Вид заброшенного барака в зловещем лунном свете окончательно похоронил остатки моего энтузиазма, хоть я и судорожно искал объективные причины свалить от этого места подальше. Благо, причин было хоть отбавляй.
   Отбой уже скоро, не хватало ещё нагоняй от дорогой вожатой получить. Да и что я найду в этой темноте? Без фонаря мои и без того невысокие шансы найти знаменитый бункер стремятся к нулю. И вообще, не хватало ещё тут ногу сломать...
   Да поняли мы уже! Дуй в лагерь, пока призрак вожатой не вышел проветриться.
   Кто мы-то? Я тут... Ай, катись-ка ты к чёрту!
   Раздражённо вздохнув, я развернулся и помчался в сторону лагеря - чуть быстрее, чем хотелось. Впрочем, оправдываться перед моей шизофренией мне уже надоело.
   Она всё равно никому ничего не расскажет!
   Когда я добрался до лагеря, младшие отряды сновали туда-сюда, громко хлопая дверями домиков. К счастью, никто из их вожатых не обратил внимание на заблудшего пионера, явно выделяющегося ростом на фоне их подопечных.
   Итак, миссия выполнена: я в лагере. А теперь - спать, пока не потянуло ещё куда-нибудь!
   Дом, родной дом! О, я имею в виду, место для спанья!
   Как вы там, селянe?
   Ну тебя! Я уже сам запутался.
   В любом случае, завтра будет новый день. А значит что? Всё верно! Это значит, что завтра ожидает ещё больше всего интересного. Сбросив одежду, я забрался под одеяло и закрыл глаза. Лагерь подстраивался под меня. Каждый получает ту реальность, которую заслужил и создал. Если бы я пытался стать поближе с кем-нибудь из девочек, наверное, у меня мысли бы были полны занимающимся романом. Но вместо этого я выбрал куда более привлекательную возможность. Я выбрал роман - с целым лагерем! И мне это уже начало аукаться.
   Я подружился с Ульянкой...
   Был допущен в святая святых.
   Как я устал...
   Я устроился поудобнее и расслабился. И через секунду уже спал.
  
   День 5
  
   Когда я открыл глаза, то подумал, что ошибся со временем пробуждения. Слишком уж темно было за окном. Но пустующая постель вожатой и мерный перестук по скату "чердака" пространства для сомнений не оставляли.
   - Дождь, - скрипнуло сонное горло.
   Дождь. Радикальные перемены в образе барби-хауса. Не то чтобы я не был к ним готов... Начать хотя бы со вчерашних изменений в поведении вожатой. Да и некрасивая сцена у эстрады... Чем дальше, тем старательнее меня пытались убедить в том, что вокруг меня не самый идеальный и живущий по зачастую непонятным правилам, но живой и дышащий мир. Настоящий.
   Первая матрица представляла собой цифровой рай на земле, где никто никогда не болел и не умирал. Она развалилась.
   Ладно, примем к сведению. Записка у зеркала гласила: "Дождевик в шкафу, сапоги там же, зарядки и линейки не будет, двигай сразу на завтрак". Красивые, округлые буквы, выдающие во владелице педагога.
   У них, наверное, специальные курсы разборчивого письма в училище. Или разборчивый почерк - обязательное условие для поступления?
   А, может, дело в том, что будущий учитель от рождения пишет только красиво и никак иначе? Я помотал головой, выдираясь из рекурсивных дебрей, и воспользовался предложением вожатой. А на улице поливало! Так что я как мог укутался в пакет-палатку и побежал в столовую!
   В столовой оказались я и все мои друзья, и скоро будем здесь же - место встречи изменить нельзя. Несмотря на ощутимые послабления режима в связи с дождём, места были заняты едва ли наполовину. Из наших были только Ульяна, Мику и вездесущая Славя. Последнюю от приёма пищи не удержало бы и землетрясение, я полагаю. Забавно, как за четыре дня я стал называть малознакомых пионеров "нашими". Забавно, что за это время мне и в голову не пришло сделать что-нибудь действительно решительное, с прицелом на гарантированную экстрадицию с благословенной территории.
   Например, вполне же можно было взорвать Генду!
   "Точняк, забабахаем взрывчатку из активированного уголька и такой-то матери", спросонок голос моего раздвоения личности отдавался хрипотцой где-то под сводами черепа. "И отправим нашего бронзового благодетеля к Плутону".
   Всё язвишь.
   Не то чтобы. Но прежде, чем ты опять забьёшься в дальний угол, хотелось бы кое-что тебе напомнить.
   А именно?
   Мне тут птичка на хвосте принесла, что тотальный отъезд второй смены запланирован на двадцать пятое июля. Послезавтра.
   Какая это птичка?!
   О господи, почему всем достаются нормальные люди, а мне приходится делить череп с ненаблюдательной истеричкой?!
   Мой взгляд помимо моей воли скользнул к графику дежурств, удобно висящему аккурат на той же колонне, которую я подпирал, ожидая своей очереди к раздаче. Там, между делом, видимо, раскиданные парами по домикам, значились фамилии дежурных из нашего отряда. И проставлены они были до 24 июля. То есть, до завтрашнего дня. Следующая клеточка была заполнена красной пастой, жирно, по диагонали: "ОТЪЕЗД".
   Вот и решился самый главный вопрос: выпустят ли нас отсюда живьём.
   Я усмехнулся.
   Свободных мест было полно, так что можно было даже выбрать, с кем разделить завтрак. Я решил, что продолжу благословенную традицию одиночной трапезы. Есть надо вдумчиво, а то мало ли. Отвлекуть ещё. Ну их! Как говорится, ничто не предвещало... И горе тому, что будет предвещать! Я одарил особо ласковым взглядом порывающуюся сесть рядом Славю, поэтому своё право на спокойный приём пищи снискал полностью. И не в гадстве со сволочизмом моём было дело - просто поднять-то я себя поднял, а вот разбудить забыл. И чувствовал себя немного варёным. Впрочем, ничего, с чем не справились бы минуток триста на полный желудок.
   Поели - можно и поспать, поспали - можно и поесть!
   "Истину глаголешь!" усмехнулся я и, добив последний бутерброд, поднялся. Меня ждала моя подушка!
   Иногда я могу остановиться и застыть во мгновении летящей вниз с балкона души - как крике о помощи или мольбе о внимании. Хотя никогда мне чужого внимания не хотелось. И прекрасно понимаю, что не будет никогда улицы Сычёва, сыворотки Сычёва, да даже никакое небесное тело именем моим не назовут. Потому что под раскаты дабстепа так удобно вести невзрачное существование, по нескольку миллионов раз за мгновение прыгая из состояния материи на энергетический уровень - и обратно. Умереть не страшно, когда понимаешь, что после тебя останется всё точно таким же - логика приспособленца, да. Но реально вселенной даже не придётся схлопываться, занимая образовавшийся вакуум. Так как за блеском радости или мутным мерцанием равнодушия, под тонкой плёнкой счастья, под высокомерным взглядом с высоты всех моих ста восьмидесяти пяти сантиметров... Там нет ничего. Когда-то я пытался сказать об этом окружающим: взять их всех за кадык и задушевно прошипеть в ухо: "Вы же врёте, голубчик, вас же нет, зачем вы придуряетесь?" Но чем кумушек считать трудиться... Наверно, на меня так повлияла армия и смерть матери, после которых я понял, что не могу быть уверен в своём будущем, что людям нет дела до других людей. Справедливости нет. Это довольно больно: в двадцать три - двадцать пять лет понимать, что ты абсолютно ничем не хуже окружающих, и не лучше их. Ты такой же. И разница ваша лишь в том, что ты смотришь на мир от первого лица. Всю жизнь дождь действовал на меня самым удручающим образом. Особенно, когда ты в лагере, а времени отдыхать всё меньше и меньше. И ты сидишь в помещении за длинным столом, через который тянутся хвосты джойстиков, а на экране Кабал доделывает десятиударное комбо, и тебя локтём в бок тыкают, чтобы не зазнавался. Или стоишь под козырьком, за спиной тихо хрустит протлевающий табачок той дешёвенькой сигаретки, и удачно ложатся рифмованные строчки под перестук воды, а ты держишь ладонь у самого края козырька и лавируешь между падающими каплями, как гонщик. Хотя чаще всего это Кейко Мацуи в наушниках, мягкий влажный перестук по капюшону и необъяснимое счастье, когда ты остался один против целого мира. Вот и сейчас: прекрасно понимая, что никто меня не видит, я от души улыбнулся и заспешил в домик. Досыпать.
   Как будто я ненадолго принёс свой Питер с собой. В просто падающей с неба воде ничего особенного нет - безыдейные атмосферные осадки, которые даже настроения особого не создают. Разве что из-за давления слаще спится. Но этот дождь был мой. Привычный, как плотный плащ, которым с рождения снабжается каждый петербуржец. И периодически можно расправить его на чужбине и превратить окружающее в самое лучшее место на Земле. Пусть ненадолго, на какие-то часы. Но и этого вполне достаточно для того, чтобы стиснуть зубы и жить дальше. Сбросив на вешалку дождевик и обувь у входа, я прошлёпал босыми ногами к кровати и завалился туда.
   "Спать?" заразительно зевнул голос в голове. Предложение, конечно, заманчивое. Но времени в этой земле обетованной у меня оставалось всё меньше и меньше. А поспать можно и потом. Думаю, такую уникальную возможность мне моя жизнь ещё предоставит с лихвой. Но раз уж я сюда пришёл, нужно занять себя чем-нибудь на время дождя. Например, почитать что-нибудь. Благо, смарт был под рукой. Книжка открылась странная, незнакомая. Я такую никогда не читал, вряд ли бы ей нашлось место на моей электронной книжной полке - спасаясь от ужаса одиночества, я забил память телефона исключительно юмористическими фэнтези и фантастикой. Да вот только нормой былые становятся рекорды. И то, что раньше веселило до колик, сейчас не вызывает и ухмылки. Наверное, раньше, до всех этих гаджетов, это чувство было бы куда острее и чаще - когда из вороха грёз, закованных в свинец, пропахших казеином, выпадает что-то, режущее до крови, и ты вспоминаешь через год о нём, чтобы перечитать. И не находишь. Потому что не было никогда этой книги. Как нет большинства собеседников по ту сторону жидкокристаллического экрана. Их выдумывает твоё истосковавшееся по общению сознание, наделяет самыми яркими чертами и отпускает жить. Ради того, чтобы в потоке желчи было на одно горе меньше. Пускай хотя бы и временно. Хотя бы лет на восемь - представить себе собеседника. Собеседницу. Придумать ей историю, счастье, смысл, окрутить себя её образом, влюбить себя в неё. Потом прыгнуть в "ночной пятьдесят шестой", заснуть, спрятаться от собственной ненужности в вымышленном мире. Ненадолго. Десять, много - пятнадцать лет. И открыть однажды глаза в чужой потолок, понимая, что всё это время врал себе. Что ты чёртов читер, дорвавшийся до консоли мироздания. И закрываешь глаза, будто оказываясь во всех местах сразу. Режешь черной кожей косухи встречные двести километров ноябрьского ветра по пути в первопрестольную. Плачешь, спрятав слёзы за длинными волосами и лбом о стекло, нетерпеливым взглядом на белоснежный лайнер, что всё никак не зайдёт на посадку, думая, что нельзя было уходить - вот так. Видишь, как к выкрашенной в чёрный цвет металлической двери с разных углов подтягиваются фигуры в бронежилетах, перекрикивающиеся через рации, и на планшетке капитана неофициальным приказом "живым не брать". Кричишь в отчаянье, понимая, что самый близкий тебе человек на свете медленно умирает заживо в четырёх стенах, а ты бессилен помочь ему. Как режет душу никотином натощак в четыре часа ночи. Как обречённо понимаешь, что у тебя нет шансов выбраться отсюда живым и здоровым, так как нельзя жить сразу несколькими жизнями, пусть даже большинство из них и чисто виртуальные, происходят исключительно в твоей голове. И хочется бросить всё к чертям, ведь сквозь лобовое уже видны огни Москвы, а на посадку заходит самолёт, и шипит искра, подбираясь по бикфордову шнуру к петлям. Мои самокопания прервал стук в дверь.
   - Да? - отозвался я.
   - П-привет, - сказала Лена. Я помахал в ответ. - Я-я это... - пробормотала она. - Про с-свечку сказать...
   - Что?
   - С-сейчас с-свечка, - запинаясь, с грехом пополам выдавила девочка. - В кружках.
   Охохо, грехи мои тяжкие. Я с трудом отклеил себя от подушки и без особой симпатии покосился на девочку:
   - Явка обязательна, да? - будет проще и быстрее, если я ей помогу, пока она тут от смущения не сгорела.
   Лена судорожно кивнула:
   - Если ты не Шурик, конечно...
   - А с ним-то что?
   - Там произошло что-то странное, - в глазах девочки на секунду загорелось нечто, отдалённо напоминающее заинтересованность в беседе. - Он всю ночь где-то блуждал, а вернулся лишь под утро. Его нашли спящим на крыльце медпункта.
   - И где это его носило, интересно?
   - Электроник говорит, что он ходил в старый лагерь...
   - В старый лагерь?!
   Лена испуганно вздрогнула от моего резкого оклика:
   - Д-да. Искал какие-то детали для кружка.
   Неужели тоже поверил в россказни про бункер?
   Как бы то ни было, наведаться в старый лагерь уже становилось делом принципа.
   Лена всё ещё неловко топталась на пороге, поэтому я демонстративно встал с кровати:
   - Ладно. На свечку скоро приду.
   С мыслью покемарить придётся проститься. Лена ещё раз судорожно кивнула и убежала.
   Я не лягу обратно спать. Нет, не лягу.
   Или лягу?
   Не лягу.
   Ну а вдруг?
   Уговоры заняли несколько минут. И подсознание чуть не победило. Нежелание подставлять несчастную Лену оказалось решающей гирькой на весах.
   Странно, конечно. Никогда меня такие вещи не заботили...
   Ибо сон - это святое!
   Обувшись в чуть подсохшие сандалии и дождевик, я отправился вслед за Леной. Если считать наш лагерь государством, то Ольга Дмитриевна вполне могла бы быть царевной. Или Великой Княжной. Потому что начальство было где-то там, ворочалось грозовым фронтом, неопасным, влияющим постольку поскольку. А у нашей княжны коронационное одеяние, белое, кумачовое, с рубиновыми вставками (я не буду говорить, как сильно меня бесило, когда я узнал, что рубины и сапфиры - это банальные оксиды алюминия). Правда, вместо мономаховой шапки наша княжна предпочитает банальную панамку - но это же не делает её хуже, правда? Уже расставили все стулья, в банке обрастал пузырьками ТЭН, а рядом с ним благоухала жестяная коробочка с чаем. Уже собрались все пионеры - последним был я, да чуть ли не под рукой у меня пробежавшая Лена. Разумеется, свита тоже присутствовала - в лице генералиссимуса Феоктистовой, верного цепного пса вожатой, серого кардинала и смершевца в одном лице. Лето - это маленькая жизнь. А лагерь - это крохотное государство. Чей-то дом, при входе в который согласно правилам этикета и элементарной вежливости вместе с грязной обувью и верхней одеждой полагалось оставлять неурядицы и проблемы, присущие жизни на материке. Потому-то так и отдыхалось хорошо в таких вот удалённых местах, что ты дискретно, кардинально менял вообще всё происходящее и забывал о том, что дожидалось тебя По Ту Сторону. А я вторые сутки не могу отделаться от впечатления, что где-то то ли что-то не так сделал, то ли не туда свернул. И оттого перестал восстанавливаться. Как будто забыл что-то, и сейчас оно гнетёт и гнетёт. Или всё дело в том, что неторопливый круговорот мыслей - ни о чём и обо всём сразу - то и дело сворачивает в сторону нашей злобной и вредной вожатой? Я ощутил раздражение. Во время дождя мне крайне необходимо жизненное пространство. А меня вместо этого схватили за мягкое место и поволокли сидеть туда, где будет много шума, болтовни, спёртого воздуха и посторонних взглядов.
   "Зачем я здесь?" тоскливо подумал я, оглядываясь.
   Пионеры выглядели довольными собой и обществом окружающих. Едва ли они заметили бы, если я сейчас плавно...
   - Семён, садись рядом! - вожатая успешно воспрепятствовала мне спраздновать труса. Стерва. Я покосился на безмятежно сидящую рядом Мику - вот уж кого совершенно не заботила толпа.
   "Наверняка Лену она тоже уговорила прийти", подумал я.
   Единственной нашей общей чертой с грустной девочкой - нелюбовью ко всем этого рода сборищам - я крайне дорожил.
   Сейчас бы сидела у себя в домике, читала. Или рисовать пошла.
   Да мало ли, чем ещё может увлекаться девочка её возраста? Алиса тоже вряд ли была особо счастлива - они с Ульяной отсели подальше, и даже чаем их нельзя было купить. А вседержица наша ласково так, по-ежовски, улыбаясь, окидывала взглядом подопечных, и немного не по себе становилось, когда зелёные глаза встречались с моими. Хотя и знал прекрасно, что не в глаза она смотрит, а на переносицу, человек такая скотина, что и ему тяжел прямой взгляд, особенно, если ты девчонка чуть за двадцать, с педагогическим за плечами и ещё не умеешь толком не любить окружающих.
   - Итак, половина двенадцатого, открываем нашу свечку, - Ольга зажгла короткую толстую свечу и, дав той немного накопить прозрачного как слеза, талого воска, налила немного на блюдце, укрепила перед собой: - Свечка будет такой же, как в прошлый раз. Все помнят порядок? - дождавшись разрозненных кивков, Ольга кивнула Электронику, и тот опустил шторы, погрузив комнату в полумрак.
   Свечку зажигает тот, кому все верят. Или хотя бы тот, чья кандидатура вызывает меньше всего вопросов. Лена, Мику и рыжие отпадают. Славю забракует Алиса. Электроник откажется сам. Остаётся только вожатая.
   Бережно держа блюдце со свечой - если та погаснет, свечка закончится досрочно - Ольга начала:
   - Говорят, что во время Свечки к каждому сидящему тянется маленький лучик от свечки. Миронова Ольга. Вожатая. Больше всего мне запомнилось прибытие одного опоздуна, - пионеры негромко зашушукались, улыбаясь, явно понимая, о ком идёт речь. - Лучший момент... Самым лучшим моментом считаю прошлые танцы, - она погрозила пальцем Ульяне. - Несмотря даже на чьи-то попытки немного подпортить настроение. Горжусь тем, что вы всё-таки научились работать в команде, пусть и не всегда добровольно и с песней. Недовольна тем, что никто из вас так ни с кем и не начал встречаться. Только я этого не говорила. Всё, что происходит на свечке, остаётся на свечке, - она передала блюдце Славе.
   - Феоктистова Славяна. Помощница вожатой во второй смене. Больше всего мне запомнился заезд в лагерь. Многих знала по лагерю, кое-кого по школе. Было приятно увидеть всех снова. Самым лучшим моментом считаю прошлую свечку - очень давно хотелось поговорить с кем-нибудь по душам, глядя в огонь. Худшим моментом... Наверное, могу назвать таким моментом несчастный случай с крышей позавчера, - она покосилась в мою сторону. - Горжусь тем, что подружилась со всеми вами! - Двачевская что-то проворчала, но ничего не произнесла вслух. - Недовольна тем, что вы между собой так и не подружились, - она сдержала вздох, когда лепесток пламени затрепетал на фитиле, и бережно передала блюдце Мику.
   - Хацунэ Мику...
   - Тихонова Лена...
   - Сидорова Ульяна...
   - Сыроежкин Эл... Сергей.
   - Меня зовут Батарейкина Глуня, - сказала Алиса. - Больше всего мне запомнилось, как нам давали картошку в столовой. Это был самый лучший момент в лагере. Хотя вру. Вот самый лучший момент, - она коротко дунула - и задула свечу. - Всё, я пришла, посидела, гони ключи, - потребовала она у Мику. Та растерянно протянула Алисе связку. И секунду спустя Двачевская испарилась. В помещении сгустилась тишина.
   - Спокойствие, только спокойствие, - бормотала Ольга. - Бить детей непедагогично.
   - Но она же свечку погасила, что нам делать теперь? - Ульяна выглядела ожидаемо расстроенной - будь на улице хотя бы чуть-чуть посуше, пошла бы себе мяч гонять, всего и делов. Но здесь и сейчас раз уж целая вожатая снисходит до того, чтобы развлекать тебя...
   - Ребят, у нас в подсобке видеодвойка есть, может, посмотрим что-нибудь? - предложил Электроник.
   - Например? - спросила Ольга.
   ""Эммануэль", конечно же! А ещё лучше - "Калигулу", с обязательным воплощением царящего на экране в реальной жизни", расхохотался внутренний голос.
   - Э, ну... - Электроник почесал затылок. - У нас там есть "Гостья из будущего" на четырёх кассетах. Будете смотреть?
   Ольга кинула взгляд на часы и, вздохнув, разрешила:
   - Ладно, неси.
   Попросив взглядом помощи у Слави, Электроник вытащил телевизор со встроенным плеером в помещение, где собрался отряд, почему-то краснея, долго искал нужную кассету, но вот, наконец, на экране телеснег сменился с детства знакомой картинкой... А Ульяна, почему-то шёпотом, произнесла:
   - Между прочим, любимый фильм Алисы.
   Наверное, потому что в главной роли её тёзка?
   Так или иначе, своим поведением она лишила себя такой возможности. Глуня и есть. Я бросил взгляд на дверь, точно ожидая, что Алиса сейчас робко постучится, извинится за своё поведение и тихонько сядет в уголке. Но проще было поверить в то, что к нам на свечку явится директор лагеря с тортом, чем в позорное возвращение рыжей.
   Может, ну их всех? Чем я хуже неё, в конце концов? На безрыбье и "Гостья" сойдёт, конечно, но несколько часов безвылазно торчать в одном помещении со своим любимым отрядом... Я тихо подошёл к усевшемуся на табурет Электронику и осторожно положил ему руку на плечо:
   - Серёг, есть дело, - кивком я позвал его отойти в сторону, заметив недовольный взгляд расположившейся неподалёку Жужелицы. Электроник тихо вздохнул и поплёлся за мной к двери в подсобку. - Ты же в курсе про Шурика? - сложно было представить обстоятельства, при которых он не был бы в курсе, но я решил начать уговоры с веских аргументов. Сыроежкин кивнул, и в глазах его загорелся интерес. - Так вот, предлагаю смотаться в этот бункер сейчас. Что-то тут нечисто.
   - Сейчас? - он опасливо покосился на телевизор, а затем на Ольгу Дмитриевну. - Неужели это до вечера не может подождать?
   - До какого вечера? После обеда тихий час, после полдника ещё какую гадость придумают. А сейчас нас точно не пойдут искать.
   - Но как же вожатая...
   - Скажи, что идёшь в медпункт, я вызовусь тебя проводить. А потом что-нибудь придумаем!
   Боюсь даже представить, что...
   - И ещё: ты сможешь незаметно прихватить парочку фонарей? - добавил я.
   Десять минут спустя мы уже шлёпали по лужам в сторону калитки за территорию.
   - Не нравится мне эта затея... - бормотал Электроник. - Я уверен, ты просто накручиваешь себя. Наверняка он заблудился в лесу, поэтому и пришёл только к утру.
   - И просто лёг спать на крыльцо? Интересные у него привычки, однако.
   - Да ладно тебе, он просто устал!
   Я не ответил ему и молча продолжил путь, крепко сжимая в руке наш единственный фонарь: раздобыть больше Сыроежкину не удалось.
   На месте Электроника я был бы так же скептичен. В конце концов, это же не он оказался в прошлом, скинув при этом десяток лет!
   - А почему этот лагерь вообще закрыли? - спросил я.
   - Там произошла очень неприятная история. Повесился кто-то из педагогического состава.
   М-да, значит, без призрака вожатой не обойдёмся. А я-то уж надеялся легко отделаться!
   - Слухи каждый год разные: то про медсестру говорят, то про вожатую, - продолжал Электроник. - Но смерть определённо была, так что это не страшилка для младших отрядов. А в следующем году уже открылся новый "Совёнок". И как только его успели так быстро построить?
   Ух ты! Так не у меня одного есть ощущение странности всего происходящего!
   - Часть педсостава переехала в новый лагерь, директор, например. Борис Александрович там точно был, он как-то на зарядке сравнивал нас с пионерами тех времён... - Электроник нахмурился, явно производя в уме какие-то расчёты. Очевидно, он сопоставлял даты.
   - А директора разве не должны были за тот инцидент попросить с должности?
   - А его и попросили. Алексей Максимович тогда был его заместителем.
   Ничего себе! В лагере, оказывается, не только директор водится, а аж с целым заместителем в придачу! И почему их только никто не видел?
   Сыроежкин вот видел, даже по имени-отчеству знает. Или тебе ещё свидетели нужны?
   Сыроежкин вообще много чего знает... Про рокировки в составе, например. Ну откуда рядовому пионеру такое знать? Впрочем, если в тот лагерь ездили его родители или старшие братья-сёстры, то ничего удивительного.
   До старого лагеря мы дошли быстро - нас подгонял хоть и по-летнему тёплый, но всё же довольно неприятный дождь. При дневном свете барак уже не казался таким зловещим, и неприятное ощущение вызывала только чёрная дыра вместо двери.
   А она вообще была там вчера? Как же мы с Шуриком тогда разминулись, если не было?
   Темно было, балда! Тогда весь этот барак выглядел как одна большая чёрная дыра.
   Электроник опасливо остановился в нескольких метрах от импровизированного входа:
   - Ты уверен, что нам стоит туда лезть? - его опасения начали меня раздражать.
   - Идём уже! Там хотя бы дождя с ветром не будет! - я хлопнул Электроника по плечу и решительно шагнул в сторону корпуса. Корпус был нетронутым, не считая выломанной двери. Толщина слоя пыли на полу подтверждала, что мы одни из первых посетителей. Из-за слоя пыли на окнах внутри оказалось настолько темно, что я сразу включил фонарь. По узорам дорожек на пыльном полу было несложно отследить вчерашние перемещения Шурика. В какой-то момент цепочка следов уходила вперёд и обрывалась. - Кажется, сюда, - кивнул я стоявшему позади Электронику и двинулся по следам Шурика.
   - Жуткое местечко, - бросил Электроник, ёжась и оглядываясь по сторонам. - Это люк? - указал он вдруг на пол. Не заметить люк было сложно - Шурик явно открывал его вчера.
   Двери выламывает, люки поднимает... Он помимо своего клуба ещё и в местную качалку ходит?
   - Надо бы поискать, чем его подцепить, - я осмотрелся вокруг, и мой взгляд выцепил ветхий стул с металлическими ножками.
   Ну, вряд ли он кому-нибудь нужен, так что не станем называть это вандализмом...
   Сидение и спинка с треском рассыпались, и я гордо потряс перед испуганным Сыроежкиным добытой ножкой:
   - Отойди на всякий пожарный - мало ли, куда он отскочит... - Электроник послушно отбежал к выходу. Я надавил на самодельный рычаг, и люк легко откинулся, злобно скрипнув и подняв столп пыли. На казённый дождевик стало жалко смотреть. Ржавая металлическая лестница вела в неглубокий с виду подвал. Я попробовал рассмотреть углы подвала, но из моего положения не было видно практически ничего. - У меня фонарь, так что лезь первый.
   Заодно и проверим, не сгнили ли ступеньки!
   Электроник жалобно посмотрел на меня, но в люк полез. Покрепче сжав фонарь, я осторожно полез следом. Но перед нами был не подвал, а тоннель, уходящий в неизвестность: мощности фонаря не хватало, чтобы увидеть, чем он заканчивается.
   - Похоже, слухи про бункер точно не были беспочвенными, - сказал я.
   И если этот тоннель ведёт не к нему, то я уже и не знаю, что думать по поводу всей этой чертовщины!
   Электроник вновь жалобно вздохнул, но я проигнорировал это. Мы двинулись по тоннелю, и тело сигнализировало, что мы спускаемся с горки. Тоннель уходил глубоко под землю.
   - А откуда вы вообще узнали о бункере? - спросил я.
   - Ну... - замялся Электроник. - Ульянка в первый же день всем рассказывала.
   - И ты поверил? Ульянке-то?
   - Ну, знаешь ли, они с друзьями тут всё облазили, так что им можно доверять! - впрочем, особой уверенности в его голосе не было.
   Интересно выходит: Сыроежкин знает обстоятельства закрытия старого лагеря, Ульяна знает, что под ним находился бункер... Хорошо же тут следят за своими пионерами!
   Но оно было мне на руку, так что вслух я жаловаться не стал.
   - Смотри! - радостно воскликнул Электроник, указывая на дверь, которую я прекрасно видел и без него.
   Я всучил Электронику фонарь и попробовал открыть дверь. Та хоть и с трудом, но все же поддалась с первого раза.
   Спасибо очкастому, расчистил нам дорогу!
   За дверью нас ожидал бункер - самый настоящий. Несколько минималистичных железных кроватей, целая стена электронных приборов и ряд шкафчиков.
   Странное бомбоубежище. Если оно строилось для нужд старого лагеря, то оно явно маловато: даже если учитывать, что детям нужно куда меньше места, чем взрослым, оно не вместит и десятка! Что-то тут нечисто...
   Зато посмотри сколько тут металлолома! Мы богаты! Сказочно богаты!
   - Слушай, Серёг... - я проследил за взглядом своего напарника и заметил в самом углу вторую дверь, открытую нараспашку: - Как думаешь, её тоже Шурик открыл?
   - Не знаю... - вяло ответил Электроник. Он словно вообще не услышал мой вопрос.
   Разве не должен он сейчас визжать от восторга и носиться по бункеру, радостно распихивая по карманам всё, что не прикручено и не приварено?
   - Серёга, всё в порядке?
   - Да.
   Хотя чего это я... Перенервничал парень. Не каждый день в бункеры залезать доводится.
   - В любом случае, туда лучше не соваться, - сказал я. - Пойдём-ка поищем провод.
   Выключив фонарик, я принялся изучать местные памятники радиоэлектроники. Все приборы выглядели как что-то из институтской лаборатории - такое же советское и тяжёлое с виду.
   Да уж, найти тут микро-юсб - какая-то фантастика. Не исключено, что крайне антинаучная. Впрочем, никто не знает, что завалялось в этих шкафчиках...
   Я двинулся было обыскивать шкафчики, и тут мой взгляд привлекло нечто, крайне не вписывающееся в общую картину. В углу, рядом со шкафчиками, стоял тёмно-серый сейф. Я наклонился поближе и неуверенно подёргал за ручку. Сейф ожидаемо не открылся. Насколько показывал мой опыт с кодовыми замками, взломать их было легче лёгкого. При регулярном использовании кнопки, особенно металлические, имели свойство приобретать блеск, выделяющий их на фоне прочих. Дальше в ход шла простейшая комбинаторика. Подобрать код при условии неограниченного количества попыток удавалось в худшем случае за две минуты. С этим же сейфом всё было куда сложнее. Судя по всему, пользовались им долго, и код регулярно менялся - все его кнопки были в равной степени потёртыми.
   Эдак я тут до конца смены просижу, пытаясь его открыть...
   - Серёг, ты случайно не умеешь взламывать замки? - ответом мне послужила тишина. - Серёга? - я испуганно обернулся. Электроника нигде не было. Зато распахнутая вторая дверь красноречиво подсказывала, куда он мог подеваться.
   Вот же чёрт!
   Возникшее из ниоткуда ощущение ответственности за его дурную голову заставило меня подскочить и броситься из бункера с фонарём наперевес. Вторая дверь вела в тоннель, почти идентичный тому, по которому мы спускались в бункер. Я осмелился предположить, что он уходил ещё глубже под землю. Из глубины тоннеля послышался шум, и я без раздумий бросился туда, освещая себе путь фонарём. Как и ожидалось, Сыроежкин не успел уйти далеко. Но вовсе не из-за того, что я оперативно о нём спохватился. В полу тоннеля зияла дыра, и мой напарник склонился к её краю, точно намеревался сигануть вниз.
   - Серёга, ты какого ляда сюда полез? - но на мой окрик он не отреагировал, как и на свет фонаря. Я рванул вперёд, схватил Электроника за рукав рубашки и резко потянул на себя, молясь, чтобы край ямы не обвалился под тяжестью наших тел. - Ты оглох?! - рявкнул я. Электроник часто-часто заморгал:
   - Что случилось?
   - Это я у тебя должен спрашивать!
   Непонимающий взгляд Электроника заставил мою спину покрыться холодным потом.
   Он ведь ещё в бункере начал вести себя как-то странно...
   Я с опасением направил фонарь вниз. Дыра в полу вела в шахту, вероятно такую же заброшенную, как и сам бункер. Но времени на раздумья у меня не было.
   - Валим отсюда! - схватив испуганного Сыроежкина за руку, я помчался ко входу в бункер, спотыкаясь о камни и матеря про себя то их, то моего непутёвого спутника, то самого себя. Лишь захлопнув дверь в бункер, я выдохнул:
   - И что это было?
   - Сам не знаю.
   - Не знает он! - я гневно ударил кулаком по злополучной двери. Сыроежкин испуганно отскочил к кроватям и медленно осел на угол ближайшей из них. - Ты хоть понимал, насколько опасно лезть здесь куда-то без фонаря? Да хрен с ним, с фонарём! Зачем вообще было к яме подходить? - Электроник был готов расплакаться. - Обвалится край - и поминай как звали. Думаешь, мягкая бы была посадочка?
   Я перевёл дух, прислонившись лбом к холодной двери. Страх понемногу отпускал.
   Надо было идти одному. От местных обитателей у меня одни неприятности!
   - Я действительно не знаю, зачем я туда пошёл, - тихо сказал Сыроежкин. - Я заглянул за эту дверь, и... меня как будто потянуло что-то, понимаешь?
   - В каком смысле "потянуло"?
   - Не знаю. Просто показалось, что надо идти туда, - он махнул рукой, указывая направление.
   - Ты не страдаешь лунатизмом?
   - Вроде нет.
   Нет уж, на лунатизм это при всём желании не свалишь. Я отвлёкся на каких-то пять минут, он не мог уснуть за столь короткое время. А это значит, что происходит здесь какая-то чертовщина, и Шурик в медпункте явно неспроста.
   Как бы мне ни хотелось разобраться с сейфом, оставлять Электроника здесь было нельзя. Мало ли, куда его снова могло потянуть!
   - Надо выбираться, - сказал я. - Надеюсь, эта дверь открывается изнутри...
   Понемногу стихающий дождь смывал с нас следы нашего приключения. Электроник шёл притихший, задумавшийся, и я мог его понять.
   Всё же есть тут что-то, что не поддаётся никакому рациональному объяснению. И чем больше я об этом думаю, тем сильнее в этом убеждаюсь. А может, это было вовсе никакое и не бомбоубежище? Но что? А главное, зачем это построили?
   Ты самое главное упустил. Итак, загадка: чем бункер отличался от всего, что вы видели в подземельях?
   Много чем. Но важнее всего то, что там горел свет.
   А это могло означать только одно.
   Им до сих пор пользуются. Но если туда нельзя было попасть через старый лагерь до нашей серии мародёрских набегов, значит, есть другой путь. И он, вероятнее всего, лежит через ту шахту, в которую чуть было не свалился Сыроежкин.
   Мои мысли вновь вернулись к сейфу.
   Если бункер до сих пор используется, то гипотетическое содержимое сейфа обретает ещё больше значимости. Только вот есть один нюанс - сейф-то закрыт!
   Впрочем, одна идея у меня была...
   - А что мы скажем Ольге Дмитриевне? - спросил Электроник.
   ...но для начала следовало разобраться с насущными проблемами.
   - Есть одна идея, суть такова: ты ложишься спать в своём домике, я ложусь на койку Шурика, - сказал я. - Ольге скажем, что тебе срочно захотелось прилечь, и ты уснул. Я ждал, пока стихнет дождь, и случайно уснул сам. - Что думаешь?
   - Думаю, что это звучит как полная лажа, - честно ответил Сыроежкин.
   - Вот и чудесно.
   Самая чистая правда имеет свойство звучать как полная лажа, поэтому нам не могут не поверить.
   Не прошло и пятнадцати минут, как Ольга влетела в домик:
   - В медпункт они пошли, значит!
   - Ольга Дмитриевна, мы правда туда шли! - я постарался выдавить из себя максимально сонный голос. - Но у Серёжи закружилась голова, и мы ненадолго остановились здесь.
   - И уснули! - излишне бодро для только что проснувшегося добавил Электроник.
   Хорошо ещё, что твой гениальный план не включал в себя сон на одной кровати!
   Ольга строго посмотрела на нас обоих:
   - Ладно, поговорим потом. Живо дуйте на обед!
   Упрашивать меня было не надо. После нашей вылазки я был готов сожрать быка.
   Загадки загадками, а обед по расписанию!
   Алисы в столовой не было. Похоже, она справедливо опасалась гнева вожатой. Или слишком сильно она была занята... Чем она там может быть занята? Не просто же так она ключи у Мику требовала? Так что, немного поколебавшись, я направился к столику, который оккупировала наша звезда детской и юношеской эстрады. Хотя она, конечно, опять будет болтать как из рогатки...
   - Привет, можно? - спросил я.
   - Ой, Сенечка, привет! - её лицо расплылось в улыбке, которую с известной натяжкой можно было бы назвать плотоядной.
   Ещё один желающий прокатиться на чужой шее?
   А я никому отказать не могу - девиз наших гербов, бремя наших горбов.
   Может, она просто радуется любому, кто не сбегает от неё в ужасе.
   Познакомившись с нашей Мику-пулемётчицей поближе, я был склонен рассматривать и такую версию событий.
   - Сенечка, а Сенечка, - умильно склонила набок голову японка. И сделала щенячьи глаза. - Сень, а Сень, можно тебя попросить кое о чём?
   - Зависит от просьбы, - осторожно ответил я.
   - Ты не мог бы мне помочь кое с чем?
   - С чем же?
   - Понимаешь, завтра у нас концерт... А некоторые инструменты, которые нужно донести до сцены, слишком тяжёлые! Я их поднять не могу, а выступающих заставлять не хочу, а ну как надорвутся!
   Немного повздыхав для острастки, я всё же согласился. Сколько бы я себе ни врал, факт остаётся фактом - мне нравилось это непосредственное чудо, и время проведённое рядом с ней было не самым грустным на свете:
   - Куда идти-то, к клубу?
   Мику торопливо качнула головой, наспех проглатывая недожёванную курицу:
   - Нет-нет! Подожди меня у столовой, пожалуйста, сначала надо будет забежать на эстраду.
   Кивнув, я поднялся и отправился дожидаться японку на крылечке. Три вещи, хуже которых ничего нельзя придумать - ждать, надеяться и догонять. Не могу сказать, чтобы просьба Мику так уж возбудила моё любопытство, но, в конце концов, это же можно назвать неким импровизированным свиданием, правда? Ведь можно же? Мечты о людях, об их крохотном счастье, льющемся с неба и смывающем с лиц запекшуюся корку отчуждённости и равнодушия. Конечно, нельзя было сказать, чтобы у меня были какие-то серьёзные чувства к Мику, но... Возможно, всё дело было в том, что я всегда относился к слову "нравится" недостаточно серьёзно, и никогда мне не составляло труда сказать нравящемуся мне человеку об этом. Мику нравилась - хотя и подмывало списать всё на её артистическую харизму и отговориться, мол, нравиться - это её профессиональное. В действительности же... Не-а. Не в улыбке дело совсем. И не в умении держать себя. За непрошибаемой бронёй из позитива и открытости миру навстречу я безошибочно видел в ней отражение себя - мятущегося и отчаянно ищущего спасения от одиночества. А потому продолжал сидеть и ждать её на скамеечке, хотя никто не держал меня за руки и не приковывал наручниками к батарее. Потому что с Мику было интересно.
   - Ой, Сенечка, я не слишком долго? - я покачал головой. - Прости, пожалуйста, меня в столовой задержали, оказывается, сегодня наше с Леной дежурство, а я и не знала, такая вот я забывчивая! - она протянула мне узкую ладошку: - Мы пошли? - я кивнул.
   Со вчерашнего дня на сцене не поменялось ровным счётом ничего.
   - Так зачем мы здесь? - спросил я.
   - Понимаешь, Сенечка, вчера был концерт, а после него сцена осталась - сам видишь какой. Так что... - она отправилась в подсобку, откуда несколько минут спустя достала пару грубых приспособлений типа "швабра" и совок, больше походящий на холодное оружие. Примерно с таким же вчера на меня охотилась Ульянка после обмена мороженым. - Ну что, начнём?
   - Начать придётся немного попозже, - уведомила бесшумно подобравшаяся вожатая. Гадом буду - тренирует она этот шаг! И Славя от неё этим же заразилась!
   - Что вы имеете в виду?
   - Небольшое изменение в планах, - слова, радующие сердце любого специалиста на аутсорсе! И чем выше процент завершения, тем больше радости. По счастью, я ещё даже не приступил, поэтому совершенно спокойно среагировал:
   - И какое же?
   - О, не бойся, тяжести таскать не заставлю, - сказала Ольга. - Мне нужен помощник на пляже, пока тихий час, нужно привести там всё в божеский вид после дождя.
   - А как же Славя? - вполне логично сорвалось с языка.
   - У Слави территория линейки и административный корпус, есть чем заняться.
   - А как же Мику?
   - Я отправлю сюда кого-нибудь вместо тебя. Ты идёшь? - нетерпеливо спросила она.
   - Э...- с одной стороны, я действительно могу сейчас послать вожатую, и мне ничего за это не будет - ибо Мику тут и в самом деле не справится одна.
   С другой стороны, возможность на пляже же, не грязная эстрада.
   - Простите, Ольга Дмитриевна, - покаянно посмотрел я. - Но, похоже, Мику и правда тут одна не справится. Возможно, если бы вы прислали мне замену...
   - Что ж, - Ольга как-то сразу сдалась, даже не попытавшись переубедить меня. Будто вопрос был задан исключительно ради галочки. И вот галочка проставлена, реципиент отказался, сворачиваем балаган, перебираемся на новое место. - Пойду, наверное, Двачевскую привлеку, - пробормотала себе под нос Ольга, удаляясь. - Она, вроде, проявляла желание.
   - Двачевскую?! - не поверил своим ушам я.
   - Зря ты! - сказала Мику. - У Алисочки очень хорошо получается ладить с детьми, они её почему-то слушаются.
   - А дети-то здесь причём? Меня же звали убираться на пляже.
   - И ты в это поверил? Смешной Сенечка, даже не увидел, что у неё купальник под рубашкой. Она пошла купать малышей и надеялась на то, что ты составишь ей компанию.
   - Не особо-то она и надеялась.
   - Ну... Я не знаю, что у вас там произошло, что вы так друг друга стесняетесь, но это было определённо приглашение искупаться, а не пособирать огрызки на пляже, - Мику приложила лапки к щеке в притворном изумлении моей недогадливостью: - Тебе знак внимания оказывают, Сенечка! Очевидно же! - а я отмахнулся. Вот ещё. Голову забивать.
   - Так что там с фронтом работ? - поинтересовался я.
   - Сейчас, сейчас... - достав из кармана какой-то список, она некоторое время изучала его, после чего ткнула пальчиком в дальний угол эстрады, где между пианино и столом под серым чехлом загорало нечто непонятное. - Ксилофон, оказывается, был здесь. Хорошо, не придётся нести, значит, его вы-чёр-ки-ваем! - она смущённо посмотрела на меня: - Кажется, мы сюда и правда только подмести пришли.
   Она так виновато втянула голову в плечи, что я только рассмеялся и рукой махнул:
   - Погнали! Раньше начнём, раньше закончим.
   Полчаса трудов праведных со шваброй и совком пополам - много или мало? С одной стороны, ерунда, плёвое дело. С другой... Я никогда дома у себя так толком и не убирался - несмотря даже на то, что по площади моя квартирка была примерно в половину этой сцены. Или даже в треть. Я довольно ленив. Как и большинство мне подобных представителей компьютерного отшельничества, я всем прочим способам досуга предчитаю бездвижное сидение часами перед монитором. Начиналось всё довольно невинно - сначала "во славу Кейна", тибериум, харвестеры... История нью-йоркского копа, из-за мести ставшего таким же чудовищем, что и те, кто убили его семью. Просчёт очков действия на безграничной Пустоши и взведённая взрывчатка в чужом кармане. Всё можно было поставить на паузу, отойти от монитора, посидеть, подумать, покурить, пожить.
   - Сенечка, не маши так сильно, ты весь мусор на мою половину сметаешь! - пожаловалась Мику.
   - Ой, извини.
   Монотонность работы поневоле уводила в мысли, в воспоминания, оставляя тело совершать механические действия. Потом онлайн, ММО, статистика, сейл-клиенты, отличающиеся друг от друга только цветом и формой эмблем. Потом анонимные доски сообщений - я катился по наклонной последние несколько лет, пока не оказался там, откуда уже некуда падать дальше. В результате даже те самые игрушки, на которые я молился и ждал продолжения, сейчас не вызывают былого восторга, новинки кинопроката, честно уворованные на торрентах, частенько даже не запускаются. Пока ещё удаётся держаться только за счёт моей последней отдушины. Моя отдушина встречает меня у двери каждый раз, когда я возращаюсь со смены, и трётся о мои ноги. Представить не могу, как бы сложилась моя жизнь без неё. А здесь у нас то, что называется "шоковая реабилитация" - нельзя вернуться к своим вредным привычкам в силу отсутствия возможностей. Начиная сигаретами - исключая временами всплывающее умозрительное желание перетянуться, которое выступает скорее калькой моей старой привычке - и заканчивая интернет-зависимостью. Тем более, что рядом огромными шалыми глазищами глядит стимул становиться лучше. Или хотя бы вцепиться в швабру и изобразить энтузиазм. Работая бок о бок, мы справились довольно быстро - хоть сейчас ставь пионеров, микрофон в зубы - и вперёд!
   - Кажется, всё, Сенечка! - отозвалась Мику откуда-то с того края сцены.
   - Угу. А теперь самая лучшая награда за работу... Новая работа. В клубе тоже убираться, да?
   - А ты любишь с тряпкой по дому ходить, я погляжу, - разулыбалась девушка. - Наверное, когда переедешь в собственную квартиру, там будет постоянная чистота и порядок.
   Ага. Именно так всё и будет.
   - Но я о другом: Олечка Дмитриевна сказала, что ты не первый раз в лагерь ездишь, да?
   - В некотором роде, да, - осторожно ответил я. - А в чём дело?
   - Возможно, ты знаешь какие-нибудь пионерские песенки? Или песни для костра под гитару? А то мне поручили как музруку, а я почти ничего и не знаю кроме того, что мне Алиса показала.
   - Почему не знаешь? Ты разве не обратил внимания на мою внешность и имя?
   Я пожал плечами:
   - Видел я бурятов и калмыков. А имя... та же Даздраперма звучит куда экзотичнее.
   - Как забавно! - улыбнулась Мику. - Вот и в лагере никто не верит в то, что я из Японии. А это в самом деле так!
   - Издержки жизни во многонациональном государстве, я полагаю.
   - Мой папа из Союза, но мы жили в Японии всё это время.
   - Как же ты тогда оказалась здесь?
   - Это была папина идея - он сказал, что мне обязательно нужно попробовать пожить немного так, как он привык.
   Почувствовать великий советский совок? Видать, недолюбливает он дочурку-то!
   Наверное, на моём лице отразилась жалость и сочувствие, так как Мику поспешила продолжить:
   - У себя на родине я считаюсь хафу - полукровкой. Это не так обидно, как гайдзинка - чужачка - но тоже приятного мало. В частности, дружить со мной или доверять мне никто особо не спешил. Нельзя их винить, традиции, всё-таки. Но... - она вздохнула: - А мне тоже хочется общения. Так что Па выждал время, пока мне не стукнет четырнадцать, и начал готовить документы. И вот я здесь. Кое-чему, конечно, он меня выучил, я очень много читала книг про Советский Союз, смотрела фильмов и общалась со знакомыми отца, но, сам понимаешь, некоторым вещам можно научиться только на месте. Например, песням. И мальчики у вас здесь... - Мику улыбнулась особенно тепло, но тут же, спохватившись, взялась за гитару: - Ну что? Поможешь мне разучить пару песен для сегодняшнего костра?
   И я улыбнулся. Не мог я не улыбаться Мику. Очень жаль, конечно, что у нас не получилось романа - а сейчас уже, наверное, поздновато что-то менять. Но уже одно то, что она существует, достаточно для того, чтобы оправдать моё попадание в это фантастическое место. Потому что я, как уже было сказано, довольно просто отношусь к выражениям симпатии - и Мику мне действительно нравится. А потому я легко и с удовольствием согласился.
   Вот было бы здорово, если бы этот поход оказался с ночёвкой, с разбитыми безо всякой системы палатками и костром в самой середине. А по рукам гуляют жестяные кружки с чем-то крепким, и вожатые не сердитые сегодня, не гонят спать, сами сидят и поют песни. А восточный край неба уже как Нуво Бужоле - терпко-яркий, пахнущий несбыточными мечтами и несложившейся удачей. И чтобы гитара была рядом, и девочка с длинными волосами превратилась в неразличимый силуэт на фоне звёзд, и жутко, и сладко отгонять от себя мысли, что и ты сейчас выглядишь так же, и лишь твоя нерешительность отделяет вас от момента, когда... Два силуэта неторопливо наклоняются один к другому - всё как в фильмах с этой чёртовой ррромантикой. И миру рождается чудо новой любви. Или нет. Песня за песней - Окуджава, Высоцкий, Митяев, Галич... Мику переспрашивала слова и требовательно повторяла и повторяла мелодию, раз за разом - до тех пор, пока не была довольна. И после того удовлетворённо кивала - и принималась за новую песню.
   - Прощальный час настал... - я смотрю на её губы, на то, как она дышит и двигается. Это называется модным словом "пластика", хотя я всю жизнь предпочитал старую добрую "грацию". Мику была очень грациозной девушкой. - И обнял нас за плечи, - кивая в такт, она жадно впитывала новые рифмованные строчки - не замечая уже того, как близко мы сидим друг к другу. Как сильно я хочу сделать то, о чём звучат слова песенки - просто обнять. Что-то обязательно произойдёт, неприятное, неуместное - оно спугнёт магию момента. Но здесь и сейчас мы были почти влюблены. Она - в новую музыку и дыхание души, чувствующееся в словах. А я - в неё.
   - Запомни этот зал и этот тёплый вечер... - мурлыкала японка. Два силуэта... Неторопливо тянущиеся один к другому...
   "А послезавтра я уеду в никуда, и не оставлю за собой ничего, кроме памяти", понял вдруг я. И отпрянул, отвёл взгляд. Нельзя мне, никак нельзя. Кто бы мог подумать - иной душу бы прозакладывал за то, чтобы оказаться в моей ситуации. Я и сам не раз, читая разного рода книги про людей, оказавшихся у чужих берегов, думал, насколько же офигенно им там - освобождённым совестью и обстоятельствами ото всего, что связывает руки аборигенам. К чему совесть, если ты завтра исчезнешь? Закрутить роман, уболтать, утащить куда-нибудь в укромный закуток, где крестом и пестом уломать недотрогу на что-то большее. И пропасть на следующий день, вернуться домой или отправиться на следующую станцию сюжета.
   "И почему я не беспринципный ублюдок? Здесь же рай для человека без моральных тормозов", угрюмо подумал я.
   - Сенечка, что случилось? - чутко среагировала Мику. - Ты весь как-то погрустнел, отвернулся. Песня грустная, да?
   - Да, - отвернувшись, ответил я. Обострившимся чутьём на неприятности я понял, что могу сейчас сказать что-то, способное сильно осложнить мне существование. - Да.
   К счастью от более детального допроса меня спас горн на полдник, поэтому я поспешил подняться и сбежать.
   Одним из всё искупляющих качеств режимных моментов было то, что за них можно спрятаться, если не хочешь продолжать заниматься тем, чем занимаешься. Неприятные беседы и уборки территории вполне входят в число нелюбимых занятий. Кое-кто берёт сигарету или отпивает из бокала (тоже та ещё привычка вести важные переговоры за обеденным столом), кое-кто прикрывает глаза и откидывается на кресло. А нам, нищим пионерам, ничего другого не остаётся, как сделать вид "ничего не вижу, ничего не слышу" и спешно нестись к лучшему заведению на планете. Сегодня кормили пряником - большим, квадратным и приторным настолько, что потреблять его без молока было решительно невозможно. Хотя всё, конечно, сравнительно - полюбовавшись на то, как умяв свою порцию, жадно стреляет глазёнками мелкая егоза, я улыбнулся и отдал ей половину.
   - Шпашибо, - прошамкала она с набитым ртом. Я отмахнулся. Несмотря на неприятности, сопутствующие этой девчонке, мне почему-то нравилось делать ей разные приятные мелочи. Возможно, дело было в том, что я всю жизнь был один в семье, а хотелось младшую сестрёнку. В результате сегодняшних событий я так и не сходил искупаться. А поход на пляж с вожатой как-то совершенно не удалось совместить с купанием. Казалось бы - чего такого в том, чтобы искупаться с симпатичной девушкой? Ан нет, не получается. Поэтому я исподволь наблюдал за главными генераторами квестов лагеря, и лишь тогда, когда они исчезли за дверями, позволил себе выдохнуть.
   Кажется, купание (вернее, макание ног в воду, если я опять плавки не найду) из перспективы умозрительной превращается во вполне себе реальную!
   К тому моменту Ульяна уже полностью закончила работу челюстями и легонько пнула меня под столом:
   - Эй, псст!
   - А?
   - Ты занят сейчас?
   - Угу. Решаю, на боку лежать или на спину перевернуться.
   - Хе! Хочешь, секрет расскажу?
   - Просто так? - подозрительно осведомился я.
   - Нет, разумеется! Ты же со мной, как с лучшим другом, поделился полдником, - звучало это как неумелая попытка вовлечь меня в неприятности. Но мне казалось, что я всё ещё контролирую ситуацию.
   - Ладно. Что за секрет?
   - Славя с кем-то встречается!
   - Да ну! - я хочу сказать, она, безусловно, девушка-вах со всем нужным во всех нужных местах, но... Привычно было, что лагерные отношения обычно не очень-то и замалчиваются - во времена моих поездок по лагерям первые парочки держались за ручки после первой же лагерной дискотеки. Возможно, здесь просто менталитет другой. - И с кем?
   - Откуда я знаю? Но она с утра уходила за территорию и вернулась запыхавшаяся.
   - Может, она там бегает, - резонно предположил я. - Она же спортсмэнка.
   - Балда ты, Сенька! - рассмеялась Ульяна. - Куда она в форме побежит бегать? Это же не по правилам, нельзя-нельзя-нельзя!
   - Ясно. Ну, мы посплетничали, - я начал было подниматься.
   - Стой!
   - А?
   - Давай... - Ульяна воровато огляделась по сторонам - не слышит ли кто. - Давай за ней проследим и посмотрим, с кем она там?
   - Мы проследим? Ты имеешь в виду меня и тебя?
   - Ты имеешь что-то против моей компании? - нахмурилась она.
   - В целом нет, но как же твоя подруга? У вас размолвка, да?
   - Да ну её, - махнула рукой Ульяна. - Она как услышала про завтрашний концерт, так от гитары не отклеивается - всё что-то повторяет.
   - И ты решила использовать меня в качестве утешалки на батарейках? - съязвил я.
   - Ты же не против? - я ненадолго задумался. Быть другом Ульяны, кроме того, что тебе гарантированно не дадут заскучать, значит ещё и вот что: готовность всегда подставить голову в случае, если любой из вас набедокурит. Прикинув так и эдак, я решил, что двум смертям не бывать, и кивнул:
   - Ладно, пошли. Только тихо, - по счастью, пока мы препирались с малявкой, наш объект слежки не успел далеко уйти - мы добежали до площади, когда на другом её краю мелькнули приметные золотые косы.
   - Вот она! Осторожненько за ней! - и с места сразу взяла такой разбег, что мне стоило больших трудов просто не отставать. Кажется, в понятие "осторожненько" с точки зрения Ульяны прекрасно укладываются и определения вроде "топать как слон". Поэтому, когда мы добежали до калитки, сквозь которую просочилась Славя, я прибавил ходу и хлопнул девочку по плечу:
   - С-стой! - выдохнул я.
   - Что? Быстрее, уйдёт же!
   - Если ты будешь так топать и сопеть - точно уйдёт! - до поры нас маскировал шум лагеря, но сейчас следовало бы проявить разумную осторожность. Ульяна недобро посмотрела на меня, но предупреждению вняла. Так что из лагеря мы вышли крадучись и куда тише, чем перемещались по территории. Никогда не испытывал особой потребности совать свой нос в чужую жизнь, по той же причине и ненавидел всякого рода реалити-шоу вроде "Сарай-2", где люди что-то строили, правда, без использования стройматериалов. Но сейчас меня охватил какой-то необъяснимый азарт. Возможно, Ульяна тому виной и причиной - или нежелание сдаться и показать, что я слишком стар, глуп и толст для таких приключений? Или всё дело в том, что мне и правда захотелось немного пошвыряться в шкафах активистки и разыскать там парочку скелетов? Так или иначе, она двигалась впереди, достаточно быстро, и нам тоже приходилось держать шаг.
   - Вот увидишь, ходит куда-нибудь на свидания, - в отличие от меня, запыхавшегося уже через пару минут гонки, Ульяна чувствовала себя комфортно, у неё даже не сбилось дыхание. - И они там... - девочка задумалась. - Целуются! Вот!
   - Целуются. И что? - я пожал плечами: никакого криминала в этом, как ни старался, я не видел.
   - Ты не понимаешь, что ли? - Ульяна покраснела. - Целуются же!
   - И что? - она только рукой махнула. - А, всё равно бестолковый, ничего не поймёшь.
   Воображение услужливо изобразило целующуюся Славю. Целовалась она, правда, почему-то с Ульянкой - и это добавляло картинке известной пикантности - но даже в этом случае я не мог понять, что же в этом такого особенного? Пожав плечами, я заткнулся, стараясь сберечь дыхание. Я уже начал немного уставать. К несчастью, обе стервы женского пола, казалось, не ведали усталости и продолжали в крейсерском режиме нестись сквозь лес, набирая обороты. Как будто для Ульяны было делом чести обязательно догнать Славю, а для той, напротив, жизненно важно было оторваться от непрошенных гостей.
   Мне стало интересно: "Не догадывается ли она о том, что несколько не одна? И если так, не может ли случиться такой расклад, что она нас нарочно куда-то заманивает?"
   Меня хватило минут на двадцать пять такого спорта, после чего я стал постепенно замедляться. В боку ощутимо закололо, а перед глазами потемнело. Пока бежал, я пытался восстановить дыхание.
   Не спрятаться от этой боли, круги зелёные в глазах, ах, отведите меня в поле и пристрелите меня нах...
   Убежавшая было вперёд Ульяна замедлила шаг, обернулась в мою сторону, потом в сторону уходящей Слави, потом опять в мою... "Твою мать" - удалось разобрать в движении губ.
   - Ну, чего тормозишь? Уйдёт же! - неласково подбодрила она. Огромная борьба любопытства и нежелания бросать товарища невооружённым глазом читалась на её лице. К счастью, победило чувство товарищества. Иначе бросила бы она меня в незнакомом лесу. И нашли бы меня лет через пять, заблудившегося и одичавшего на подножном корму.
   - Н-не-м-мо-гу... - в три приёма выдохнул я. Рот заполнился тягучей, вязкой слюной, а сердце, похоже, собралось сбежать прямо сквозь грудную клетку. Я понял, что если продолжу бежать, то окочурюсь прямо здесь, поэтому остановился.
   - Ну и слабак же ты, - Ульяна встала передо мной, упирая руки в бока, и насмешливо посмотрела сверху. - Как же ты невесту на руках в дом понесёшь, если ты по лесу пробежаться не можешь? - каким-то необъяснимым образом я уловил извращённую логику в словах этой девочки. И пожал плечами. Сейчас мне уже не хотелось ни преследований, ни раскрытий тайн. Программа "лечь и сдохнуть" звучала тоже довольно перспективно. Я хотел было сесть, но меня тут же схватили за руку и вернули в вертикальное положение: - Ты что?! Нельзя садиться, если ты так устал, вредно!
   - А... - сейчас я не был способен даже спорить. Всё, на что меня хватает - это безучастно наблюдать за картинками, которые выхватывает сознание со дна колодца. Да послушно следовать указаниям взбалмошной девицы, решившей устроить внеочередную "Зарницу" без возможности сорвать погоны. Поэтому я отклеился от дерева и неторопливо зашагал рядом с девочкой. Хуже уже не будет. Хуже уже не будет. Хуже уже... Мы шли так ещё пару минут, а Ульяна хмурилась всё сильнее, пока ей, наконец, это не надоело:
   - Ну и гад же ты, новичок! - выговорила она.
   - Во-первых, я здесь ни при чём. Во-вторых, потрудись уже запомнить моё имя. Меня зовут Семён.
   - Да если бы не ты, мы бы её не упустили.
   - В чём проблема? - тропинка была под ногами, двигай себе вперёд.
   - А если развилка?!
   - Тогда и думать будем! - отрезал я. Ульяна надулась и отвернулась, со злостью сбивая прутиком листики у окрестных кустов. Накаркала. Десяти минут не прошло, когда мы вышли на место, где тропинка расходилась сразу на два направления.
   - Ну что, умник? Думать будешь? - снисходительно посмотрела на меня девочка. Я пожал плечами. Правая тропинка была нахоженная, натоптанная - ей явно пользовались чаще. Вероятнее всего, там какой-то объект интереса пионеров вроде черничника, карьера или какой-нибудь интересной поляны. В отличие от левой, которая почти заросла травой и едва читалась - похоже, то направление не слишком-то пользуется спросом. Так что вполне очевидно, куда направилась Славя на своё гипотетическое свидание.
   - Направо.
   - Ну и дурак, - прокомментировала Ульяна. Но покорно пошла туда, куда я указал. И даже почти не ныла. Только пнула разочек. Но это же такие мелочи, правда? Тем более, что спустя полчаса мы вышли на какую-то большую поляну. Ольга Дмитриевна сидела на одном из бревнышек и задумчиво смотрела в костёр. Заслышав наши шаги, она подняла голову:
   - Семён, Ульяна, - она кивнула нам. - Славя говорила, что найдёт помощников для уборки, но я не думала, что ей понадобится столько народа.
   - Э, ну... - Ульяна хотела было что-то возразить, но я наступил ей на ногу.
   - Ну что, готовы к труду и обороне?
   Ульяна застонала.
   Ничего особо смертельного не произошло. Цена индульгенции для отдельно взятого грешника - как следует вычищенное костровище, булыганы, возвращённые на родину - туда, откуда их вымыло или выкатило. Пусть моим грехом и считается выход за территорию. И, конечно, перепечканные руки и физиономия. Которую Ульяна оттирала с какой-то совершенно особой сладострастностью.
   С кем лопать сядешь?
   Я огляделся: свободны были два места рядом с Алисой и одно у самого прохода за маленьким столом. Всё ещё немного дуясь на Ульянку за лес, я сделал вид, что не заметил её взгляда, и прошествовал к отдельно стоящему столику.
   Когда я нем, я пью и ем. Хитёр и быстр. И дьявольски коварен.
   Чё сказал?
   А...
   Я повторил ещё раз сказанное и засмеялся. Так или иначе, пока я тут бегал и пытался найти себе три с половиной минуты на то, чтобы поковыряться в носу в гордом одиночестве, жизнь не стояла на месте. Киндеры между делом уже настроились на сегодняшний костёр. Видимо, существовали какие-то правила, регламентирующие этот момент. Или, возможно, всё дело было в том, что завершение смены на носу, и никому не захочется совместить неприятное с бесполезным - то бишь, последний день и возвращение из похода. Так или иначе, на поход с ночёвкой, на который я втихаря лелеял надежду, нечего было и надеяться. А жаль. За неполные пять дней моего пребывания здесь стало совершенно очевидно, что люди здесь работают не из фанатиков. Даже на первый взгляд преданная делу совка вожатая оказалась из категории людей, которые считают, что "нельзя, но если очень хочется, то можно".
   Возможно, всё дело оказалось в том, что я наконец стал относиться к ним так, как и следовало с самого начала? Как к людям? Хотя куда проще было считать каждого отдельно взятого персонажа просто аляповато намалёванной гуашью на картонных задниках с тремя с половиной присвоенными репликами. Без жизни, сюжета и характера.
   И жутко становится от мысли, что каждому из них судьбой отмерена история, которая индивидуальнее даже отпечатка пальца. И если пытаться впитать их в себя и хотя бы на пару процентов совместить как детальки в паззле, то проще вскрыть вены, потому придётся принимать на веру и впускать в себя мысль, что ничем ты не лучше их всех. Даже если они просто безликие статисты в истории, которая изотрётся из твоей памяти быстрее, чем затихнет эхо хлопка одной ладони. Даже если ты одинок в толпе радующихся жизни детей. Потому-то и существует вдохновение, когда на квадратный метр пространства концентрация уникальности превышает ёмкость реальности. И тогда строчками ложится то, о чём лучше предупреждать заранее. Снимать с себя всяческую ответственность за совпадения, случайные или злонамеренные. Но в первую очередь - за влияние, которое могут оказать эти строчки. Даже если это влияние уровня вопроса через плечо: "И не надоедает же тебе писать чернуху?"
   - Семён, не спи! - это могла бы быть Мику, Алиса, Славя, Лена. Или даже Женя. Да даже Ульяна. Я бы дышал их присутствием в моей жизни и, возможно, даже сумел бы снова ожить. - Не помешаю, - это был не вопрос, а утверждение. - Напротив меня опустилась вожатая и подмигнула мне. - Как дела, Сёмыч? - а это оказалась Ольга. Большая взрослая тётя. У нас есть какая-то история. Но Ольга почему-то не спешит делиться ей. А сам я, как ни стараюсь, не могу вспомнить абсолютно ничего с ней связанного. Уж будьте уверены, я бы точно не забыл, если бы в моей жизни появился такой ангел!
   - Кисло, - хозяйка стервь, пирог фуфло, котлеты тоже из конины...
   - Сёмыч, у меня к тебе очередное партийное поручение, - серьёзно сказала вожатая.
   - Опять?! - простонал я.
   Сегодня что, спецмероприятие по заездам на моей шее?!
   - У меня уже руки опускаются, - левая рука упала вдоль тела, демонстрируя, до какой степени опускаются.
   - Не куксись! - вожатая толкнула меня в плечо. - Разве ты не знаешь? Самая лучшая награда за работу - это новая работа? - это имело бы смысл, если бы я был героем какой-нибудь RPG. Много-много квестов во имя забитого датчика накопленного опыта, кучи уровней и шмоток на плюс тридцать процентов к хитрожопости.
   - Что у вас там?
   - А ты не догадываешься?
   - Не знаю и знать не желаю!
   Длинные каштановые волосы, лицо с очень правильными чертами и огромные зелёные глазищи. И смотрит так исподлобья:
   - Мммммууууу...
   - Что?
   Можно я лучше куда-нибудь спрячусь? И мысли свои попутно об уникумах и умникумах работящих.
   - Пусть Славя работает, она от этого тащится, - сказал я.
   - Ммммууууу... - снова замычала вожатая. - Ты мычишь как телок, Сёмыч, - наконец, не выдержав, рассмеялась вожатая. Кажется, она получала искреннее удовольствие, уламывая меня на... А кстати, на что?
   - А что делать-то? - насторожился я.
   - Вот! Правильный настрой! - Ольга ещё раз хлопнула меня по плечу. - C таким и надо подходить к делу. После ужина не уходи далеко, ладно? Нужна будет кое-какая твоя помощь.
   - А что делать-то надо?! - отчаянно воскликнул я.
   - Увидишь, - кивнув мне, она поднялась.
   На часах было почти девять, когда сытые и ленивые пионеры с трудом собрались на площади. Было видно, что никто никуда идти не хочет. Точнее, не может. А у меня ситуация ещё и усугублялась мешком картошки, который "отныне и до костровой твой лучший друг и мама". Слова вожатой, не мои. Но отказаться почему-то не получилось. Чорт.
   Можно притвориться, что у меня болит живот.
   Сказать, что на ужин мясо было некошерное, и теперь у тебя полный purge.
   И пойти почитать там, например. Или поваляться на кровати.
   Да просто пошляться по лагерю. Если я правильно ошибаюсь в своих предположениях, мероприятие будет массовое - то есть для всех без исключений. А мне почему-то очень хотелось походить по лагерю в одиночестве, чувствуя, что вокруг никого-никого нет.
   - Отряды... Рравняйсь! Смиррно! - рявкнула Ольга Дмитриевна так, что я даже немного напугался. - На "первый-второй" рассчитайсь!
   - Никакого обязалова и идеологической пурги... - пробормотал я себе под нос, старательно выполняя требования регламента. Всем хорош был совок в плане возможностей влиться в общество, ребёнка с детства готовили к тому, что он должен уметь работать в команде. Но вот этот регламент. Яростное отрицание религии, массовая переделка церквей и соборов в культурные центры и бассейны... В результате коммунизм приобрёл черты того, что так старательно изживал - старая как мир история о врагах, что ближе друг другу родных братьев. Я говорю про эти галстуки, символику, строевую подготовку и целую кучу совершенно бесполезных в быту вещей, всё назначение которых - это заставить человека действовать как существо коллективное.
   Религия чистой воды. Даже храмы свои имеются. И Святые. Вроде Иосифа Виссарионыча. Или его здесь не было?
   Я покосился на бронзового оболтуса в очках.
   Кому попало памятники ставить ведь тоже не станут, а?
   Мне в пару достался Электроник.
   Нет, ну давайте заболеем? Животом? Или покашлять как следует?
   Я попробовал. Получилось не очень. Ненатурально как-то.
   - Эй, ты в порядке? - спросил Электроник. - Как себя чувствуешь?
   Да уж, этого-то обвести вокруг пальца невелико достижение. Вот если бы Ольга Дмитриевна была такой же легковерной.
   - Всё в порядке, - отмахнулся я. Не хватало ещё устраивать смотр моим актёрским талантам пред всем честным народом. Полагаю, Ульяну бы такая роль нисколечко не смутила - эта как раз вполне сумела бы накашлять себе механическое повреждение и дальше хрипеть очень даже натурально.
   Несколько не та цена, которую я готов заплатить за возможность пошляться по лагерю в одиночестве.
   - Ядом подавился.
   - Что?
   - Ничего, - с усилием разогнулся я. - Слюной поперхнулся, когда подумал о печёной картошке, - Электроник понятливо кивнул и столь же понятливо растворился на заднем плане, не докучая мне больше. - Так, глядишь, и вечер будет не такой уж и ужасный, - приободрился я.
   Если он не станет лезть ко мне с разговорами - мы вполне сумеем поладить. Наверное.
   Остальные знакомые мне пионеры распределились по парам так же, как жили. Видимо, за эти три недели они и правда хорошо привыкли друг к другу, кое-кто даже подружился. Славя и Жужелица о чём-то мирно разговаривали, предоставляя мне возможность увидеть жуколапую в естественной среде обитания, пока она ещё не выпустила колючки. На выходе получилось вполне себе вменяемое существо, чем-то даже немного симпатичное. Лена и Мику о чём-то негромко шушукались, то и дело хихикая. Здесь взаимная притирка была ещё заметнее - слишком далеко по шкале общительности стояли экстремумы. Мику перестала тараторить и научилась регулировать громкость. Лена перестала мямлить как тютя. Нормальное человеческое общение - жаль, со мной так не будет, так как я сам стушуюсь и заткнусь раньше, чем разговорю кого-либо. С рыжими всё понятно, они, судя по всему, вообще знакомы не первый год.
   Топ-топ...
   Машинально выполнив вместе со всеми "нале...", я зашагал к воротам. Лагерь был построен ханжами. И спланирован ими же. Поэтому пока, по уверениям нашей вожатой, мы "закаляли характер" и пытались "духом окрепнуть в борьбе" и разными другими способами воспитать в себе чувство товарищества, в действительности происходило нечто иное. Потому что не знаю, как всем прочим, но меня немного отвлекали окружающие. Сначала злили криками, справедливо спрашивая в ответ на замечания: "Вы говорили: не кричи - не в лесу. Я в лесу". Потом игрой в перестрелку шишками. Скрипя зубами, я терпел и это.
   "Может, это и есть зарождающееся чувство товарищества", уговаривал себя я.
   Просто у каждого оно проявляется по-своему.
   И совершенно необязательно подходить к расшалившемуся пионеру, попавшему шишкой тебе в лоб, и бить ему в нос в отместку.
   - Семён, ты почему такой мрачный? - спросил Электроник.
   - Всё хор-рошо! - сквозь зубы процедил я. - Просто замечательно.
   Смысл похода в том, чтобы не поубивать своих товарищей по мере того, как вы пытаетесь добраться до абстрактной точки Б. Но было бы здорово, если бы это был Дикий Запад, и у каждого вольного стрелка всегда наготове было несколько свинцовых приветов сорок четвёртого калибра. Уж шишками бы точно не кидались.
   Гораздо хуже стало, когда мы вытянулись на узкой тропинке в колонну по одному. Сзади пыхтел и наступал на ноги Электроник, впереди о чём-то шипела Алиса. То ещё удовольствие. Очень хотелось догнать вожатую и надеть этот мешок с картошкой ей на голову. Безумно хотелось! Я замечтался, во всех подробностях представляя, как она будет выглядеть в своей новой шляпке. И погрузился в это занятие так, что когда Алиса резко встала, я не успел сдержать шаг и со всего маху затормозил в неё.
   - Эй, смотри, куда прёшь! - сказала она.
   - Извини! - сказал я. - Ты слишком быстро остановилась! А почему, кстати?
   - Так засмотрелся на мою задницу, что счёт времени потерял? Пришли!
   Пытаясь спрятать вспыхнувшие щёки, я аккуратно выглянул из-за плеча Алисы. И правда. Пришли.
   - Отряды, разойтись! - скомандовала вожатая. И пионеры организованно расселись по своим местам. Порядок был здесь похлеще, чем на ужине в столовой. Я сегодня уже побывал здесь, и с тех самых пор ничего не поменялось. Относительно круглая поляна, по периметру которой лежало несколько длинных брёвен, образующих неправильный многоугольник. Геометрический центр этого многоугольника приходился на подкопчённые камни костровища, которые мне сегодня пришлось таскать и ставить на место. Здесь же уже стояли составленные "домиком" поленья с ворохом растопки в середине. Осталось только чиркнуть спичкой и поджечь это всё. Ну и, как водится, место у скалы снова заняла наша Мисс Непогрешимость. Посрамив всех бойскаутов, она одним отработанным движением от себя чиркнула спичкой... И пламя было рождено.
   "Ну вот, похоже, и всё", подумал я. "Обычно с костра всё только начинается - уборка территории, поиск колышков, которых всегда почему-то недостаточно, подготовка бивуака".
   Потом на сковородки и кастрюли встанет шеф-повар, пока мы добываем в лесу недостачу колышков и удим рыбу на утреннюю уху. И вот одновременно с углей отчаливает сковородка с картошкой и грибами, поспевает чёрный - дна не видать - чай, а из расставленных уже палаток тянутся на волнующие запахи аборигены в спортивных костюмах.
   - Как дела? - постояв немного у костра, Славя отошла ко мне и подсела рядышком.
   - Немного жалею... Что неполноценный он, этот поход, - признался я.
   - Да? - Славя оказалась понятливой девушкой. - В середине смены собирались на несколько дней, но так и не собрались. А ты уже ходил?
   - Спрашиваешь! - я поделился с ней мыслями о том, где и как я вижу себе нормальный поход. - А ночью, когда дети помладше разойдутся по палаткам, можно будет достать гитару и бутылку с чем-нибудь крепким.
   - Не люблю алкоголь, - поморщилась Славя. - Жизнь надо воспринимать во всей её красе - какая она есть на самом деле.
   Я пожал плечами:
   - Иногда для восприятия жизненно необходимо немного ослабить тормоза.
   - А мне - не нужно! - Славя поняла, что это прозвучало как хвастовство, и немного покраснела.
   - Возможно, ты и права, - по сравнению с местом, которое я считал своим домом, здесь сам воздух был таким, что иногда пьянил и безо всякого вина. Особенно, если совпадало настроение. - Но описывать словами переживания, когда ты с кем-то вот так сидишь ночью у костра... Бесполезно.
   Славя улыбнулась и поднялась:
   - Жаль, не довелось. Не скучай, - она погладила меня по плечу и отошла к вожатой, негромко с ней заговорив.
   И вот я снова остался в одиночестве. Кажется, до меня уже и вожатой дела нет.
   Я огляделся по сторонам. Окружающие меня пионеры были заняты своими делами.
   Кажется, самое время прояснить кое-что...
   Я поднялся с бревна и вгляделся в темноту, силясь выловить из неё знакомые очертания. Мне нужно было поговорить с Шуриком о его походе в бомбоубежище. Прохаживаясь между брёвен, я разглядывал пионеров. Глаза то и дело щипало от дыма, а очкастый всё никак не находился. Зато его коллега обнаружился неподалёку от импровизированного хора, который собрала вокруг себя бренчащая на гитаре Мику.
   - Шурика не видел? - спросил я.
   Сыроежкин оторвался от созерцания огня и повернулся ко мне, испуганно округлив глаза:
   - Шурика?
   Так паникует, словно я его на складе после смены за недосдачу Шурика песочу! Хорошо же его та дрянь из шахты по мозгам шандарахнула!
   - А он не пошёл на костёр, - сказал Электроник.
   - Как это - не пошёл?
   - Виола не отпустила. Сказала, что ему лучше пока отлежаться, - я кивнул Электронику, и мой взгляд сам собой соскользнул на тропинку к лагерю.
   Другой возможности выцепить его на разговор может и не выпасть, так что действовать надо незамедлительно.
   А в чём проблема подойти к нему завтра в столовой?
   Для этой беседы необходима приватность. Вряд ли он захочет говорить об этом при посторонних ушах. В том бункере определённо происходило что-то странное. Он не мог не почувствовать.
   Но ты же и сам ничего не почувствовал!
   Допустим, он тоже не испытывал там ничего странного. Но тогда почему он открыл вторую дверь, вернулся из лагеря лишь под утро, а из заветного бомбоубежища не утащил и болтика?
   На это у моего раздвоения личности аргументов не нашлось, поэтому я молча двинулся в сторону тропинки, огибая брёвна по периметру.
   Интересно, если бункер до сих пор используется, то кем именно? Виолой?
   В голову непроизвольно полезли мысли о том, как она заманивает наивных пионеров, потерявших рассудок от ударивших в голову гормонов, в тёмный-тёмный бункер, и проводит над ними абсолютно бесчеловечные опыты.
   В латексном костюме?
   В латексном костюме...
   Я почувствовал, как к ушам приливает жар.
   Ай, чтоб тебя! Вопрос-то действительно важный.
   Но никто из моих знакомых совершенно не походил на человека, лазающего ночами по шахтам.
   Разве что Саныч... То-то он и дрыхнет целыми днями вместо того, чтобы пионеров на спортплощадке пасти!
   Комплекция не та. В случае обвала у него крайне низкие шансы выбраться.
   Директор лагеря, быть может?
   Я раньше не задумывался о том, что ни разу не видел директора: его не было на линейках, да и в столовой я не видел никого, кто смахивал бы на главную шишку.
   На самом деле, было бы вполне логично предположить, что именно он навещает бункер. И что всё содержимое сейфа - это просто лагерные дела не для посторонних глаз.
   Но эта бесспорно удобная версия вызывала слишком много вопросов.
   Например, на кой чёрт тащить важные документы в столь труднодоступное место? Неужели нельзя было поставить сейф прямо в кабинете директора?
   Хоть я и не считал себя экспертом в области предметов обихода двадцатого века (и уж тем более в таких частностях, как кодовые сейфы), внутреннее чутьё подсказывало мне, что тот сейф в бункере достаточно устаревший для конца восьмидесятых.
   Я ещё хоть как-то, но могу понять, если им пользовались во времена старого лагеря. Да, от кабинета в бараке до бункера топать далековато, но жизнь тогда в целом была не сахар. Но чтобы использовать его и по сей день...
   Чутьё подсказывало, что если в сейфе и было что-то важное, оно лежало там со времён закрытия старого лагеря.
   Впрочем, это было бы не так уж плохо. Есть что-то странное в этом закрытии. Как будто что-то не сходится во всей этой информации.
   Впереди замаячил забор лагеря, и я запоздало осознал, что понятия не имею, где именно отлёживается Шурик.
   Чёрт возьми, Серёга! Не мог ещё туманнее выразиться? И вообще, это нормально - оставлять больного пионера одного в лагере?
   С чего ты решил, что его оставили совершенно одного?
   На что это ты намекаешь?
   Я на мгновение застыл от осознания: Шурик в лагере не один.
   Но кто его караулит?
   Виолу я точно видел на костре. Ольгу - тем более. Все вожатые наверняка были своими отрядами. Из взрослых тут оставались лишь пресловутый директор, повара и...
   Саныч! Интересно, мы будем играть с ним в прятки или в догонялки?
   Я скривился и осторожно шагнул на территорию лагеря. На территории было совершенно тихо, если не считать треск ночных насекомых, шелест листьев и далёкое уханье совы. Расхаживающего вдоль ворот физрука я, как и ожидалось, не встретил. Обитель кибернетиков располагалась неподалёку от площади, поэтому я решил начать поиски Шурика оттуда. И не прогадал: в домике горел свет. Ещё раз осмотрев территорию на предмет патрулирующего Саныча, я рванул к домику, вскочил на крыльцо и нетерпеливо постучал в дверь.
   - Да? - удивлённо отозвался Шурик. Сочтя это за приглашение, я бесцеремонно ввалился в домик. Руководитель кружка кибернетики лежал на заправленной кровати, сжимая в руках открытую книгу.
   - Ты извини, что так внезапно, но разговор важный.
   Шурик сел на кровати и положил на тумбочку книгу страницами вниз. Я опустился на стоявшую напротив кровать:
   - Ты по поводу бункера?
   Стараясь не думать о том, чего ему там наплёл Электроник о нашем походе, я утвердительно кивнул:
   - Ничего странного в этом бункере не заметил?
   Приспустив очки и нервно потерев переносицу, Шурик уставился куда-то в сторону соседской тумбочки:
   - Его размер. Очень уж маленькое бомбоубежище для пионерского лагеря. И для шахтёров, если уж оно строилось сразу для всех.
   - Это действительно странно. Ты думаешь, что... - очки Шурика зловеще блеснули в тусклом свете лампы:
   - Это бомбоубежище - транзитный пункт!
   Тут даже я опешил:
   - Между чем и чем, прости?
   Но мой собеседник как будто не заметил моего скепсиса. Его взгляд был абсолютно серьёзен:
   - Между поверхностью и тем, что находится в шахтах - по спине пробежал холодок - не столько от его слов, сколько от той уверенности, которой от него веяло.
   - Тебя тоже потянуло в шахты? Ты из-за этого дверь открыл?
   Шурик покачал головой:
   - Нет. Я открыл её, потому что ожидал увидеть за ней продолжение бункера.
   - Но увидел тоннель и дыру, ведущую в шахты, да. Только не говори, что ты полез её исследовать!
   - Я не собирался заходить далеко. Просто хотел посмотреть, как она выглядит!
   Вот уж дурная голова ногам покоя не даёт! Посмотреть ему захотелось, видите ли...
   А кому бы не захотелось в его возрасте? Это же настоящая шахта! Как с картинки!
   - И как ты вообще оттуда выбрался? - спросил я.
   - Надо бы сначала объяснить, как я туда забрался... - тяжело вздохнув, Шурик наконец-то поднял на меня глаза. - Там, в шахте, я вдруг почувствовал, что хочу идти вперёд. И это испугало меня. Я не понимал причину этого желания, поэтому начал сопротивляться и пошёл назад. Но на тот момент я зашёл настолько далеко в шахты, что вернуться к бункеру не смог. Так что я плутал по шахтам, пока не нашёл странный подвал. А из него была лестница на поверхность.
   В целом, ничего удивительного в том, что ходов в шахту несколько. Только вот всё это ничего не проясняет!
   - Так, и куда вела эта лестница? - спросил я.
   - Не поверишь: прямо на площадь, - ответил Шурик. Я ощутил почти физически, как моё лицо сползает вниз. - Да ещё и в самый её центр. Решётка, которую я снял, была прямо за постаментом Генды.
   Как всё удобно, оказывается! Только вот часто ли пользуются этим лазом?
   - Как думаешь, что это было? - спросил я.
   - Если бы я сам знал! - Шурик вдруг впервые за всю нашу беседу посмотрел мне прямо в глаза: - Электроник ведь не смог сопротивляться?
   Я замотал головой:
   - Он был как будто в трансе. Шёл себе вперёд, на свет и голос не реагировал.
   Шурик ещё сильнее нахмурился и вновь принялся изучать дощатую мозаику на полу:
   - Понимаешь, это же просто мистика! Я не могу найти этому научного объяснения! - его плечи понуро опустились вниз.
   Вот и сходил прояснить ситуацию...
   Надо было как-то отвлечь Шурика, погрузившегося в мысли о странной сущности, зазывающей к себе пионеров:
   - И всё же, к вопросу о бункере...
   - Серёжа говорил про твои военные устройства, - произнёс очкарик совершенно спокойным тоном, но на кровати нервно заёрзал.
   - Да не военные они никакие! И с чего ты взял, что их несколько? Я Сыроежкину показывал только один смарт!
   - Смарт?
   Тьфу ты!
   - Смарт ридер, - сказал я. - Читалка для электронных книг, - звучало изобретённое мной словечко бредово, зато солидно и убедительно. Только вот Шурик всё равно смотрел на меня с подозрением:
   - Посмотреть можно?
   После секундной заминки я всё же протянул телефон будущему светилу советской науки. Шурик рассматривал смарт долго, пристально и с большим интересом. Он даже выудил из недр своей тумбочки фонарик, чтобы изучить все разъёмы:
   - Хм... - кибернетик выключил фонарик и вновь уставился на погасший экран смарта: - Ты ведь не расскажешь, как он к тебе попал?
   - Извини, но не могу.
   - Я бы предположил, что тот, кто тебе дал его - ПСР.
   Это ещё что за зверь?
   Но не успел я открыть рот, как Шурик встрепенулся:
   - Костёр закончился, - действительно, из-за окна всё отчётливее раздавались голоса возвращающейся по домам детворы. Я поднялся с кровати. Как бы мне ни хотелось вытащить из Шурика ещё хоть что-нибудь, стоило свалить отсюда до возвращения Электроника. Но у самой двери я обернулся:
   - Ты не знаешь, в каком году закрыли старый лагерь?
   - В семьдесят четвертом.
   - Благодарю, дружище. Доброй ночи, - я выскользнул за дверь и поспешил к своему домику. Мне предстояло как следует обмозговать услышанное.
   Я завалился в домик и включил свет чисто по инерции, не концентрируясь на действиях. Мои мысли лихорадочно крутились в голове, не желая выстраиваться в логическую цепочку. Опустившись на кровать, я вжался лопатками в стену и закрыл глаза.
   Значит, доступ к бункеру из лагеря куда проще, чем я думал. Это значительно повышает вероятность того, что в сейфе хранится что-то актуальное и объясняющее... Стоп, а что оно вообще должно объяснить?
   Хотя бы факт существования бункера. Быть может, там есть информация о том, почему Сыроежкин лунатил, а очкарик выбирался из шахт всю ночь.
   Только вот что мне это даст? Как это объяснит моё попадание в этот лагерь?
   Я открыл глаза и уставился на один из постеров над кроватью Ольги.
   Хотя если уж со всем этим лагерем что-то нечисто, то кто его знает? Быть может, моё попадание как-то связано с той мистической сущностью, что зазывает пионеров в шахты?
   Надежда была лишь на то, что моё идиотское предположение с кодом могло оказаться верным.
   Все же любят простые пароли...
   Дверь распахнулась неожиданно, заставив меня подскочить с кровати.
   - И что это такое, Семён? - возмутилась Ольга Дмитриевна.
   Да уж, глупо было ожидать, что она войдёт с радостной улыбкой, приговаривая: "Ку-ку! А вот и наш Сёмушка!"
   - Прошу прощения, - сказал я. - Я узнал, что Шурик остался один в лагере, и решил составить ему компанию. Стоило для начала отпроситься у вас.
   - Да уж стоило бы! - она грозно уставилась на меня, словно задумалась о том, казнить меня или помиловать. - Тебе не кажется, что ты стал слишком часто уходить с мероприятий за компанию со своими друзьями? Я очень рада, что вы поладили, но нельзя же дружить в ущерб сплочённости отряда!
   Я виновато опустил голову, ощутив себя ниже своей вожатой.
   Да какая тут дружба! Так, коллективное влезание в неприятности на досуге.
   - Извините, - сказал я. - Впредь такого не повторится.
   - Уж надеюсь! Дуй умываться и ложись спать. И только попробуй по дороге составить кому-нибудь компанию!
   Ольга вышла, и я, прихватив мыльно-рыльное, двинулся следом.
   Завтра первым же делом наведаюсь в бункер. А если уж с сейфом не выйдет...
   Я сполоснул рот и выпрямился над умывальником, хмуро глядя в никуда.
   ...то я обязательно найду другой способ разузнать, что за чертовщина творится в этом лагере!
   Выключив свет, я разобрал кровать и принялся снимать форму.
   Выйду после завтрака. Надеюсь, мне удастся хоть немного выспаться...
   Но вопреки своим ожиданиям, уснул я почти сразу же, как моя голова коснулась подушки.
  
   День 6
  
   Так уж повелось, что во снах я часто вижу своё детство. Время, когда ещё не было этого паршивого ощущения, что мир катится в бесконечную пропасть. Во сне я шёл домой после школы в компании друзей. Светило уже почти что жаркое майское солнце, а на душе было лишь искреннее детское веселье. Мы говорили о какой-то чепухе, но какой же важной эта чепуха казалась мне во сне! И потом, возвращаясь домой, я помчался радостно рассказывать о какой-то другой чепухе стоявшей у парадной маме. Но любой сон имеет свойство заканчиваться.
   - Подъём! - сказала Ольга Дмитриевна. Вопреки своему обычаю, я резко сел на кровати и легко распахнул глаза. Притормозившие на ночь шестерёнки в моей голове закрутились ещё до того, как вожатая шагнула ко мне.
   - Доброе утро, - бросил я, прежде чем встать с кровати. Пристальный взгляд вожатой ощущался лопатками почти физически. Завязывая узел своего галстука, я мрачно настраивался на самое худшее.
   Мои приключения за последние пару дней не могли остаться незамеченными, а значит, сегодня от Ольги можно ожидать любой подлянки.
   - Семён, не сочти мой вопрос неуместным, но... Я правильно поняла, что ты завёл друзей в отряде?
   И к чему это она?
   Наверное, стоило бы ответить честное "нет", но в последнее время я слишком часто прикрывался дружбой с будущими светилами науки когда мне грозила выволочка.
   - Да. Парочку, - всё ещё не горя желанием поворачиваться к Ольге лицом, я принялся заправлять кровать. По-армейски аккуратно.
   - Наверное, у вас есть какие-то общие интересы, не так ли? - вопрос звучал очень уж неуверенно, поэтому мне почти не стоило усилий повернуться и спокойным голосом уточнить:
   - Ольга Дмитриевна, вы меня в чём-то подозреваете?
   - А? - её глаза округлились от испуга.
   - К чему этот допрос?
   Она быстро взяла себя в руки - как и положено хорошему педагогу:
   - Это не допрос, Семён. Меня всего лишь беспокоит твоё поведение.
   Надо же, как неожиданно!
   Не строй из себя второго Вольфа Мессинга. Ты всего лишь хронический неудачник, а это значит, что коэффициент на плохой прогноз всегда стремится к единице.
   - В последнее время ты постоянно пропадаешь куда-то без моего ведома, - заявила она. - И я уже устала слушать твои нелепые отговорки!
   - И ничего не нелепые! Я просто...
   Давай, скажи это!
   - Притягиваю к себе неприятности, - сказал я.
   Ольга покачала головой:
   - Да нет, Семён. Ты в них лезешь с головой, и ты прекрасно это знаешь.
   Волосы на загривке опасно зашевелились.
   Она знает, что я лазил к старому лагерю? Но откуда?
   Говорить больше вожатая не спешила, а спрашивать у неё на прямую не было ни малейшего желания, так что оставалось лишь изнывать в неведении.
   - В любом случае, сегодня тебе точно будет не до этого, - сказала она.
   Ух ты! Звучит угрожающе.
   Она похлопала себя по руке дневником, который я уже замечал на её тумбочке:
   - У нас плотная программа на день, так что отлынивать не получится.
   Я едва не закатил глаза.
   Ей и впрямь не кажется, что я уже староват для этого цирка? Как и добрая часть моего отряда, если уж быть совсем откровенным.
   Упорно игнорируя полнейшее отсутствие энтузиазма с моей стороны, Ольга продолжила:
   - После завтрака будет репетиция финального концерта. Мику очень пригодится твоя помощь, потому что организация концерта полностью на ней.
   - И вам только сейчас показалось, что это должно быть несколько тяжеловато? - сдержать своё едкое замечание не удалось. Хотя я, наверное, даже не пытался. Вожатая сверкнула глазами:
   - Я не помню, чтобы просила тебя оценивать методы моей работы, - из её голоса сочился яд. - А теперь марш умываться и на зарядку, пока я не решила, что за все свои выходки ты заслужил подежурить денёк на кухне. И не забудь, что после завтрака тебя ждут на сцене! - Ольга вышла из домика первой, чтобы оставить за собой право гневно хлопнуть дверь. Я с ненавистью посмотрел ей вслед.
   Плохи мои дела. Если я теперь у неё на карандаше, то мои перемещения сильно ограничены. Ведь если она не сможет найти меня в лагере, то вывод о побеге за территорию напросится сам собой.
   Но отчаиваться было рано, так что я успокоил себя и поспешил к умывальникам.
   На зарядку я пришёл без опоздания, и совершенно механически отчеканил все упражнения вслед за Славей.
   Сейчас я не в том положении, чтобы отлынивать. Если я смогу убедить Ольгу, что ей удалось меня запугать и теперь я паинька, она ослабит бдительность, и тогда...
   - Три-четыре! Закончили! - Славя выпрямилась и осмотрела разношёрстную толпу пионеров. - Желающие пойти на пробежку - за мной! - она убежала в компании немногочисленных физкультурных фанатиков, остальные расползлись по домикам - переодеваться. Я же рухнул на скамейку.
   И всё-таки, вдруг Ольга знает о моих походах больше, чем я думаю? Кибернетики вполне могли меня заложить. Особенно Сыроежкин. Тогда почему она не сказала об этом прямо?
   Если так подумать, то это было самой лучшей стратегией отваживания пионера от нехорошего места: поставить перед фактом, что тебе всё известно. Дескать, об одной попытке проникновения куда не надо узнала - узнаю и о следующей. Да и нечего тебе там делать - сломаешь ещё шею, а меня в тюрячку за такое. Но вожатая отчего-то темнила, и мне это не слишком нравилось.
   - Физкульт-привет! - что-то в этом лагере оставалось вечным, какие бы странные дела ни происходили вокруг: неуёмная энергия Ульяны. Она выскочила из-за скамейки, заставив меня подпрыгнуть: - Чего ты такой унылый с самого утра?
   - А чему радоваться? Утро же, - девочка уставилась на меня в недоумении. - Ты и сама не слишком-то похожа на любительницу ранних подъёмов.
   - И что, до обеда теперь горевать? - развела руками Ульянка. - Ты пес-си-мист, - отчеканила она, словно боясь допустить в слове ошибку.
   "А ещё параноик!" припечатала в довесок моя шизофрения.
   Ну всё, с меня хватит!
   Я поднялся со скамейки:
   - Ладно, отставить уныние. Сейчас будет завтрак, а перспектива набить брюхо всегда оптимистичная. Довольна теперь, мелкая?
   Ульяна показала мне язык:
   - Никакого завтрака врагам коммунизма, которые забывают про линейку!
   Вот чёрт. Вечно прокалываюсь в мелочах.
   На линейке Ольга вновь повторяла регламент дня, а я сверлил взглядом хвосты на макушке Мику.
   Наверное, с ней можно договориться.
   К чему себя утруждать? Достаточно будет сказать ей, что тебе нездоровится, и она с радостью прикроет тебя перед вожатой.
   Не хочу врать ей. В последнее время меня это до добра не доводит.
   Речь Ольги оборвал спасительный горн на завтрак, и я одним из первых ломанул занимать очередь в столовую. Потому что мне позарез нужно было занять место рядом с Мику. В столовую я, несмотря на всю спешку, попал далеко не в первых рядах. Быстро поставив на поднос тарелку с кашей и стакан какао, я осмотрелся по сторонам. Мику сидела в одиночестве за столом у окна, и я тут же направился к ней:
   - Доброе утро.
   - Сенечка! - девочка радостно сложила ладони и улыбнулась: - Мне Ольга Дмитриевна сейчас сказала, что ты придёшь ко мне на репетицию после завтрака. Представляешь, как я обрадовалась? - я сел напротив Мику и придвинул к себе поднос. Совесть уколола меня куда больнее, чем хотелось бы. - Вот об этом я и хотел с тобой поговорить. Она с удивлением вскинула брови, но промолчала, давая мне возможность объясниться. - Понимаешь, у меня тут появился один план. Не слишком простой в реализации и требующий уймы времени. Но рассказать о нём вожатой я пока что не могу, поэтому получаю от неё нагоняй и внеочередные поручения за своё постоянное отсутствие, - говорил я тихо, боковым зрением озираясь по сторонам. Мику выглядела немного испуганно.
   - Это ведь не что-то опасное, Сеня?
   Знать бы мне самому, опасное оно или нет!
   - Не думаю, - я с мольбой посмотрел в её глаза. - Мику, мне очень жаль, что я не смогу помочь тебе, но у меня правда есть важное дело сегодня утром. И я был бы признателен, если бы ты смогла прикрыть меня перед Ольгой Дмитриевной, - у меня не было лишнего времени, чтобы идти с ней к эстраде и торчать там, пока не нагрянет вожатая с проверкой. Да и сбегать без ведома Мику после этой проверки было бы тем ещё свинством. Девочка уставилась на меня с подозрением:
   - Но как я это сделаю?
   - Я не могу попросить тебя соврать, что я пришёл помогать - она легко сможет это проверить, если захочет. А она, вероятно, захочет. Поэтому прошу тебя: скажи ей, что ты меня отпустила, сказав, что тебе не нужна никакая помощь. Пожалуйста, Мику.
   Мику ведь справлялась с предыдущими концертами и без моего участия. Чем этот хуже? Да, я рассуждаю, как сволочь, но обстоятельства вынуждают меня действовать наперекор своим убеждениям и ценностям.
   Японка растерянно хлопала глазами:
   - Знаешь, наверное, помощь мне и правда не нужна, потому что к концу смены я уже наловчилась справляться со всем оборудованием, да и дети к финальному концерту должны относиться серьезнее, чем к обычным... - Мику наконец улыбнулась. - Да, я определённо справлюсь сама. Нет, с тобой это было бы гораздо веселее, ты не подумай, но по большей части у меня нет никаких сложностей с проведением репетиции в одиночку.
   - Спасибо. Правда, спасибо тебе большое, - улыбка девочки стала лишь шире, и я поспешил спрятаться от неё за едой.
   Мику можно понять. Она всю смену проторчала в музклубе в гордом одиночестве, лишь иногда проводя время в компании малышни. Ей не хотелось упускать шанс потусоваться с ровесником - пусть даже таким непримечательным, как я.
   На секунду мне даже захотелось махнуть рукой на загадки полузаброшенного бункера и пойти помогать Мику. Но лишь на секунду.
   С Мику мы навсегда попрощаемся уже завтра, и за оставшиеся полтора дня едва ли станем друзьями навек. А вот неудовлетворённое любопытство будет мучить меня до конца жизни!
   Совесть вновь оказалась на неудачной чаше весов. Но я, к собственному неудовольствию, очень легко шёл на сделку с ней. Оставалось лишь самое малое - ускользнуть от Ольги сразу же после завтрака. Мы с Мику вышли из столовой вместе. Я перехватил убийственный взгляд Ольги и едва не скорчил ей рожу в ответ. У меня оставалось несколько минут до того, как она покинет столовую и дойдёт до эстрады. Моя спутница посмотрела вопрошающе:
   - Теперь ты уходишь по своим тайным делам, да?
   Интересно, она могла спросить это ещё громче?
   - Да, - сказал я. - Удачи на репетиции. И спасибо ещё раз.
   Улыбнувшись мне на прощание, Мику легко сбежала со ступенек и помчалась в сторону площади. Я поспешил следом. Для начала мне нужно было навестить кибернетиков и добыть себе фонарь. Конечно, освещение в бункере было, но внутренний паникёр не исключал развития событий, в котором оно внезапно отключается. Было и кое-что другое. Мне необходимо было точно узнать, насколько хорошо вожатая осведомлена о моих приключениях.
   - Семён! - Электроник слегка подпрыгнул, когда я ступил за порог клуба. Видимо, память о том, как я поволок его в откровенно жуткий бункер, была слишком уж свежа. - Что-то случилось?
   - Нет, - сказал я. - Вообще-то, я зашёл поинтересоваться: вам вожатая никаких странных вопросов не задавала?
   - Что ты имеешь в виду под "странными вопросами"? - подключился Шурик.
   Да уж... Детектив из меня так себе. По крайней мере, допросы так точно не моё.
   И мне ничего не оставалось, кроме как выложить всё начистоту:
   - Про старый лагерь, например, - кибернетики переглянулись.
   - Нет, вопросов не задавала, - осторожно начал Сыроежкин. - Но... - он осёкся, и я мгновенно понял причину: за дверью послышались шаги, и шаги эти явно были слишком тяжёлыми для ребёнка. Сканировал местность я недолго - уже через секунду я рванул в сторону подсобки:
   - Меня тут нет! - громким и отчаянным шёпотом бросил я кибернетикам, прежде чем скрыться за дверью. Закрыть её до конца не хватило духу, так что я замер в темноте каморки, взмокшей ладонью сжимая металлическую ручку. Через крохотную щель я наблюдал за происходящим в другом конце комнаты.
   - И как это понимать? - яростно воскликнула Ольга, стоило ей только открыть дверь.
   О-оу. Кажется, я не один сегодня в очереди на раздачу ласковых от вожатой.
   - Когда вы должны были сдать помещение?
   - Вчера, - понуро пробормотал Сыроежкин.
   - И сколько это может продолжаться? - не унималась вожатая. - Завтра уберёмся, завтра уберёмся... И вот результат - кормили меня завтраками до конца смены, и теперь мне придётся переносить подготовку к отрядному мероприятию на час. Да, вы всё правильно поняли: у вас один час на уборку. И чтобы через этот час вас тут не было!
   Парни явно бормотали какие-то слова извинений, но так тихо, что мне было не разобрать. Ноги едва не подкосились от облегчения.
   Что же, у меня есть как минимум час, чтобы свалить отсюда. Если ей, по закону подлости, резко не вспомнится, что она давно хотела забрать что-то из подсобки.
   Но ей не вспомнилось: вожатая ушла, и плечи кибернетиков наконец-то расслабились. Выйти из своего укрытия я решился лишь через пару минут. Кибернетики грустно посмотрели на меня
   - Ну вот, снова влипли... - жалобно протянул Электроник.
   - В последнее время мы с этим зачастили, - согласился его товарищ.
   Хоть мне и было по-человечески жаль юных гениев, на месте Ольги я бы тоже взорвался.
   Терпеть ненавижу, когда люди бесконечно откладывают свою работу!
   - Так, давайте ещё раз про утренние странности, - сказал я. - Что вам сказала вожатая?
   - Сказала, что мы стали слишком много времени проводить неизвестно где, - Сыроежкин покосился на Шурика, и тот отвёл глаза. - Что работой своей не занимаемся, октябрят на кружке не заинтересовали, от общественной деятельности отлынивали...
   Понятно. Штатный набор претензий вставшего не с той ноги начальника.
   - И ещё кое-что, - оглянувшись на дверь, Электроник понизил голос. - Она посоветовала нам не лезть, куда не следует. Как думаешь, она знает, что мы вчера не в домике сидели во время свечки?
   Я уже знал, что этот парень был крайне паршивым актером. А это означало, что утечка информации произошла в другом месте. И главной моей проблемой было полное отсутствие иных подозреваемых.
   - Думаю, что она как минимум догадывается, - сказал я.
   - Вы как хотите, но я пас, - сказал Шурик. Теперь уже я вытаращился на него:
   - Ты о чём?
   На помощь поспешил Сыроежкин:
   - Мы вчера после отбоя поговорили немного о... странностях. Ну, ты и сам понимаешь. Думали даже сегодня слазить и посмотреть ещё раз, не сохранилось ли в бункере что-либо из записей.
   - Или в самом лагере. Быть может, там было известно о происходящем в шахте, - поддакнул Шурик.
   - Но после того, что сказала Ольга Дмитриевна утром... - Электроник покачал головой. - Нет, я определённо не хочу проблем.
   То есть, угрозу почувствовал не только я? Чудесно, просто чудесно!
   Я ещё раз посмотрел на притихших кибернетиков. Если честно, я даже не рассматривал их в качестве компании в своей экспедиции.
   С Сыроежкиным слишком много хлопот. Да и нервный он чересчур для таких дел. А Шурика я и вовсе не знаю. Так что не могу сказать, что я многое потерял из-за их весьма рациональных опасений.
   - Дело ваше, - сказал я. - Сможете одолжить мне тот фонарь, который мы с собой вчера брали?
   Электроник беспокойно закусил губу:
   - Собираешься пойти в одиночку?
   - Вряд ли я встречу там что-то смертельное, - пожал плечами я.
   - Фонарь выдадим, - деловито кивнул Шурик. Он оставался на удивление спокойным на фоне своего товарища. - Но если ты что-то интересное там обнаружишь...
   - Расскажу. А вы если что...
   - Тебя не видели, - сказал Электроник.
   На том и распрощавшись с кибернетиками, я вышел из клубов с фонарём наперевес. Ближайшим вариантом к отступлению были распахнутые ворота лагеря. Им я и воспользовался, опасливо пробравшись к выходу через кусты. Я решил не рисковать, пытаясь отыскать дорогу до старого лагеря из новой точки. Вместо этого я двинулся вдоль забора в сторону знакомой калитки.
   Наверное, мне здорово влетит, когда я вернусь. Ольга спросит ведь, где меня носило. А ты скажи ей, что с девочкой гулял!
   С какой, скажи на милость? Мику точно отметается. Как и Славя - она слишком часто вертится в компании вожатой, так что меня раскроют в два счёта. Алиса наверняка и сама сейчас по кустам прячется от вожатой, но она вряд ли прикроет меня, если Ольга решит проверить мои слова. Ульяну я даже не рассматриваю по вполне понятным причинам. Лена же...
   Я понятия не имел, где и как могла проводить своё утро Лена, да и мне это было совершенно безразлично. Предложение моей шизофрении в любом случае было идиотским. Впереди показалась калитка, и я наконец-то отлип от забора, по диагонали двинувшись в сторону тропинки, - не хватало ещё, чтобы меня заметили с территории лагеря. И чем дальше я уходил от лагеря, тем сильнее я погружался в тяжёлые мысли.
   Чем можно объяснить утреннюю загадочность нашей дорогой и любезной вожатой? Если абстрагироваться от своей паранойи и рассмотреть ситуацию с точки зрения Ольги, то картинка может быть не такой уж мрачной. Допустим, она как-то догадалась, что мы бегали за территорию. И она этим страшно недовольна, надо понимать. Но заморачиваться с выговорами ей неохота, поэтому она и стращает нас, чтобы просто прекратили нарушать правила у неё под носом. Не обвиняет прямо, ибо не имеет доказательств, но жирно намекает, что мы на карандаше. Звучит довольно логично, если так подумать. И никаких бредовых теорий о том, что в бункере хранится нечто страшно секретное.
   Но разве ты тащишься туда не для того, чтобы найти там что-нибудь страшно секретное?
   Для того и тащусь. Но секретные данные, о которых все забыли, и секретные данные, которые оберегаются администрацией лагеря до сих пор - это две большие разницы. Во втором случае проблемы могут быть посерьёзнее, чем обычный нагоняй от рассерженной вожатой.
   "Что, в столовой дежурить отправят?" сострило моё неугомонное подсознание. Думать о последствиях мне и впрямь не хотелось. Я не был дураком: всё увиденное в этом лагере буквально кричало о Совке, а это означало, что здесь почти наверняка были и такие его проявления, как та же гэбня. Я вполне мог лезть в те тайны, за которые не отделаешься простым сроком. Но твёрдая уверенность, что я в любой момент смогу соскочить, и тем более уже завтра навсегда покину этот лагерь, несла меня вперед через шумный лес. При солнечном свете старый корпус и вовсе не выглядел устрашающе. Но я всё равно замер, стоило мне только подойти поближе. Зияющей дыры, служившей проходом в здание, больше не было. Вместо неё неровными рядами белели приколоченные доски.
   Кажется, план начинает идти по...
   Медному тазу?
   Кто-то был здесь, и был здесь этот кто-то совсем недавно.
   Итак, вопрос на миллион: кто может покинуть лагерь на добрых несколько часов так, чтобы этого никто не заметил?
   Плотник или завхоз. Да хоть лодочник - о его существовании в лагере вообще никто не знает. Где я могу забрать свой миллион?
   Как бы ни было тяжело это признавать, внутренний болван был прав. Заколотить проход мог кто угодно из "невидимого" персонала.
   Но зачем?
   Чтобы никто не сломал себе шею, вестимо. Думаешь, долго существование такого роскошного аттракциона, как заброшенный лагерь с привидениями, сможет оставаться в тайне от детворы?
   К моему неудовольствию все доводы незримого собеседника звучали чертовски логично.
   Получается, Ольга могла узнать, что мы были здесь, и потребовать немедленно перекрыть вход в аварийно-опасный объект. В таком случае, мне и впрямь не грозит ничего страшнее дежурства в столовой. Даже если я выломаю новый проход.
   "Вы посмотрите на этого Индиану Джонса!" захихикал внутренний голос. "Ты уверен, что не убъёшься в процессе? Не знаю, как тебе, но мне бы хотелось ещё пожить немного".
   Да брось, здесь наверняка есть ещё одна дверь - пожарная безопасность, как-никак. Интересно, а над таким вообще заморачивались во времена постройки этого лагеря?
   Через густые заросли я пробрался к обратной стороне барака. Вторая дверь обнаружилась прямо за углом. Я огляделся вокруг в поисках подручных инструментов для вскрытия замка, но повидавшая виды дверь с насквозь проржавевшей ручкой так и манила использовать совершенно иной способ.
   Так, постой. Ты же ещё не окончательно рехнулся, так?
   Разбега в пять-шесть метров должно было хватить сполна. Я прищурился, фокусируясь на двери.
   Ты же не попытаешься снести её с но...
   - Банзай! - дверь с грохотом полетела вперёд, оставляя за собой гигантское облако пыли. Сквозь выступившие от кашля слёзы я смотрел в чернеющий сквозь клубы пыли коридор.
   ...ги. Нет, всё-таки рехнулся ты окончательно!
   Моя шизофрения сегодня тоже вела себя как-то странно.
   Странно ведущая себя шизофрения... Было бы интересно побеседовать на эту тему с психиатром на досуге.
   Могу порекомендовать одного. Интересует?
   Давай как-нибудь в другой раз.
   Пыль наконец-то осела, и я шагнул в сырое и холодное здание. Казалось, истлевшие доски впитали в себя всю лесную влагу после вчерашнего дождя.
   Нужно поторопиться. Я и без того потратил слишком много времени на проклятую дверь!
   И я уже почти схватился за оставленный вчера на том же месте импровизированный ломик, когда неожиданный блеск со стороны люка привлёк моё внимание. Это был новенький и блестящий стальной замок. Мне почти удалось ощутить холод этой стали - по желудку морозным инеем расползалась вновь накатывающая тревога.
   Вот теперь мне это точно не нравится. Если дверь и без того заколочена, то для чего запирать люк?
   Осторожно, словно стараясь не оставлять отпечатков пальцев, я повертел в руках замок. Тешить себя иллюзиями я не стал: было совершенно очевидно, что без болгарки я с ним ничего не сделаю.
   Или ключа, но это видится мне ещё менее реалистичным выходом.
   Я с горечью оглянулся на бушующую зелень в неаккуратной рамке помятого дверного косяка. Похоже, мне предстояло вернуться в лагерь ни с чем.
   "Хотя может, оно и к лучшему", думал я, шагая по узкой лесной тропинке.
   Нет, всему можно найти рациональные оправдания. Даже новому замку на люке в запечатанном здании. Двери не слишком надёжны, это мы с Шуриком выяснили за последние пару дней. Детишки снова смогут залезть в заброшенный бункер, и... И что будет происходить с ними дальше? Их потянет в шахты?
   Некстати вспомнилось растерянное лицо очкарика, впервые в своей жизни столкнувшегося с чем-то необъяснимым. И его слова про транзитный пункт.
   Если даже предположить, что он прав, и в шахтах действительно находится что-то опасное, то что это и почему оно так странно работает? Зачем это что-то зовёт к себе пионеров?
   В голову лезли совершенно абсурдные мысли - о кротах-мутантах, которые издают звуки на частоте, вызывающей у хомо сапиенс желание пойти и сгинуть у этих тварей в глотке.
   Ладно, это уже чересчур. Даже с учётом моего фантастического попадания в прошлое, откровенный бред стоит отсеивать сразу же. Иначе недолго и умом тронуться.
   Но адекватные версии просто не желали появляться в моей голове, да и живот начал предательски бурчать.
   На обед я должен успевать. Вопрос лишь в том, пустят ли меня вообще за стол...
   За насущные проблемы было весьма приятно ухватиться после туманных тайн прошлого и необъяснимых явлений настоящего. И, радуясь наступившей в моей черепной коробке тишине, я помчался в сторону ворот.
   В столовую я проскочил незамеченным: меня не побеспокоили ни Ольга, ни товарищи по отряду.
   Даже не знаю, хороший это знак или плохой, но лучше набить живот поскорее, пока про меня не вспомнил кто-нибудь досужий.
   Солянка пахла так восхитительно, что на мгновение весь остальной мир перестал иметь для меня значение. Набрав на поднос тарелок, я поспешил в самый дальний угол столовой. Но и там, как назло, мне не удалось скрыться от обеспокоенной общественности.
   - Привет. С тобой не занято? - я покачал головой, и Славя поспешно заняла место напротив.
   "Если её подослала вожатая..." с подозрением посмотрев на девочку, я одёрнул себя: "Нет, это никуда не годится. Если я начну подозревать всех и вся в лагере, то очень быстро угроблю жалкие остатки своей нервной системы. Она ещё после армии-то толком не восстановилась..."
   - Как проходит день? - совершенно буднично и естественно спросила Славя, притягивая к себе корзинку с хлебом.
   - Да, в общем-то, никак, - и это было совершенной правдой. Своё утро я потратил впустую. - А твой?
   - Отлично, разумеется! - засмеялась девочка, точно я мог ожидать от неё какого-то другого ответа. Но её лицо почти мгновенно приняло опечаленное и сочувствующее выражение, от которого мне захотелось скривиться. Я ненавидел, когда кто-то смотрел на меня так. - Только я тебя сегодня совсем не видела. Да и вчера тоже.
   - Я гулял, - брякнул я первое, что пришло в голову.
   - И вчера во время костра тоже? - Славя вскинула брови.
   - А ты заметила, как я ушёл? - она опустила глаза. - Не только я заметила. Ольга Дмитриевна подходила и спрашивала, не говорил ли ты мне, куда собираешься.
   С трудом, но вспомнилось, как Славя подсела ко мне в самом начале похода. И как я отогнал её своей неизлечимой нелюдимостью.
   Может, ей нравятся холодные и недоступные парни?
   - Мне просто захотелось пройтись, - сказал я.
   И ещё кое-что...
   - Ну и Шурика проведать, конечно, - именно за это я так сильно не любил лгать: приходилось постоянно держать в голове детали, чтобы картинка в глазах окружающих не начала рассыпаться.
   - Это здорово, что ты про него подумал, - словно немного смутившись, Славя робко улыбнулась. - Я и вовсе забыла, что на костёр мы пришли не полным составом. Так что ты молодец, но... - она осеклась, словно две противоречивых мысли в её голове схлестнулись, и она потеряла нить рассуждения. - Идти через лес в одиночку в темноте - это слишком смело даже для деревенского жителя!
   Интересно, что выдало во мне городского пижона? Джинсы, в которых я приехал, или отсутствие реднековского загара?
   - Но я же дошёл, как видишь. И даже живой. Брось, там не такая уж и полоса препятствий - двадцать минут по прямой, если идти быстрым шагом.
   От моих слов девочка лишь сильнее рассердилась:
   - Семён! Ты и так в последнее время выглядишь...
   - Ну?
   - Странно! - выпалила Славя, прежде чем залиться пунцом и уставиться на соседний стол. В который раз за день мои ладони похолодели. Аппетит улетучился мгновенно.
   - Что именно не так?
   Девочка задумалась, прикусив губу:
   - Не знаю. Точнее, знаю, но выразить не могу, - её растерянный взгляд встретился с моим. - Наверное, со стороны всё выглядит не так, как на самом деле, но ты словно чем-то очень обеспокоен, - заключила она наконец. Теперь настал мой черёд отводить глаза в сторону:
   - Ты ведь не впервые здесь, так? - бросил я наугад. Славя утвердительно кивнула, не сводя с меня пристального взгляда. - Тогда скажи мне: что ты слышала про старый лагерь?
   К моему удивлению, привычно дружелюбная Славя вдруг резко нахмурилась:
   - Ты переживаешь из-за какой-то лагерной страшилки?
   Да уж, приятель... Твои хобби настолько специфичны, что она думает, будто ты пытаешься её обмануть.
   - Только не говори мне, что веришь в эти глупости! - сказала она.
   - Про бункер, что ли? - изогнул я бровь.
   Вот уж чего-чего, а это никакие и не глупости. Своими глазами видел!
   - Бункер? - Славя замерла, растерянно приоткрыв рот. - Я слышала только про вожатую, которая...
   Пожалуй, следует прекратить расспросы, пока с моей подачи о диковинном бункере не узнал весь лагерь. Боюсь, что если туда доберётся Ульяна, там не останется ни сейфа, ни содержимого этого сейфа...
   - Получается, уже успели состряпать новую страшную историю? - девочка вздохнула и покачала головой. - Бедные пионеры, которые впервые заедут сюда лет через десять...
   Хорошо ей жить и не сомневаться, что через десять лет пионерия всё ещё будет существовать. Жаль только, что последующие события могут оказаться для неё слишком сильным шоком.
   - Семён? - вновь позвала меня Славя. - Можешь пообещать мне кое-что? - я выдержал её прямой взгляд, прекрасно понимая, о чём она попросит:
   - Извини, но я не могу ничего обещать, - и это было искренне во всех отношениях.
   Я понятия не имею, как и для чего я здесь оказался. Я понятия не имею, как долго я пробуду здесь. И влезть в неприятности - от чего, без сомнений, и хочет уберечь меня Славя - это единственный способ узнать, что тут происходит.
   Девочка опустила глаза. Пожалуй, она не была готова к отказу.
   Она не заслуживает этого, определённо не заслуживает. Рядом с ней должен сидеть верный рыцарь, замирающий от каждого её вдоха, а не замкнутый отшельник, менее всего желающий её участия в своих проблемах. Но я не могу изменить себя. Притворяться я тоже не могу.
   Славя молча поставила свой стакан на поднос и поднялась из-за стола:
   - Тогда ещё увидимся?
   - Конечно.
   Когда её место опустело, я заметил маячившую у выхода из столовой Ольгу. Понять, что меня ждут неприятности, было не слишком трудно.
   Надеюсь, обед восстановил достаточно HP для схватки с финальным боссом...
   - Представьте только, какая наглая безответственность! - секунду назад вожатая затащила меня в дальний угол крыльца за плечо, и теперь шипела мне прямо в лицо: - Помощь Мику не нужна была, значит? - кажется, не только у меня всё пошло совершенно не по плану.
   - Я не знал, - с каждой секундой гнев вскипал всё сильнее. Мне хотелось грубо вырваться из её хватки, хотелось рявкнуть на неё, чтобы прекратила этот цирк. Я был старше. Я не был пионером, и уж тем более - её пионером. Но у меня не было ни единого шанса сломить сложившуюся иерархию этим заявлением. Это с куда большей вероятностью принесло бы мне дополнительных проблем. Ольга тоже закипала:
   - Ах ты не знал? Мику и ребята из кружка кибернетики еле успели разобраться со всеми поломками до обеда! А представь, что было бы, если бы они не справились?
   Ну... Наверное, пришлось бы подключить взрослых? Примерно так это и должно работать в нормальном детском лагере. Нельзя сваливать ответственность за исправность техники на людей, не окончивших и школы!
   - Мне жаль, что я подвёл Мику, но это всё произошло после... - Ольга отмахнулась от моих слов, не дав мне закончить:
   - Не хочу даже слышать твоих оправданий, - она выпрямилась и посмотрела мне прямо в глаза. - Что ты планируешь делать на тихом часу?
   Такая резкая смена темы разговора сбила меня с толку:
   - Ну... Спать в домике, скорее всего.
   Можно подумать, у меня есть другие варианты!
   - Отлично, - впрочем, ни тени радости на её лице не промелькнуло. - Пойдём. Провожу тебя.
   Ой, не нравится мне всё это...
   И мне. Думаешь, всё настолько плохо?
   Предполагаю.
   - Да я и сам дорогу знаю... - без особой надежды пробормотал я. Вожатая нахмурилась:
   - Ну нет уж. Ты у нас заблудиться по дороге горазд, так что шагом арш за мной. Заодно побеседуем о твоём поведении.
   Так, теперь мне это ещё больше не нравится. Может, ещё не поздно рвануть от неё прямо сейчас?
   В теории, мне ничего не мешало сделать это. На практике же это ставило крест на моём плане Б: пробраться в подземелье через лаз в центре площади. И тихий час был идеальным временем, чтобы провернуть этот план, но над ним жирным крестом маячило внезапное внимание со стороны Ольги. Неприятного разговора пришлось ждать целую минуту: вожатая заговорила лишь когда мы отошли от столовой:
   - Я знаю, что ты опять лазил в старый лагерь, - замерев на месте, я заставил Ольгу обернуться. Она покачала головой: - Не спрашивай. Я не первый год здесь вожатой работаю, так что прекрасно знаю, куда сбегают пропадающие из поля зрения пионеры.
   Облегчение пришло почти мгновенно. Спешно подавшись вперёд, я догнал свою спутницу:
   - А это сильно плохо?
   Казалось, Ольга хотела испепелить меня взглядом:
   - Это нарушение невесть скольких правил, для начала. И полное свинство по отношению ко мне.
   Э...
   - Но я же...
   - С тобой ничего не случится, да? - перебила меня вожатая. - Ты точно не свернёшь себе шею, а если свернёшь, то будешь сам дурак, не правда ли?
   Её интонация не сулила ничего хорошего, и я понял, что беседа определённо пошла не в то русло. Да и ответить мне было нечего.
   Если со мной что-то случится, отвечать за это придётся ей. Переубеждать её в чём-то с таким подходом бессмысленно.
   - Прошу прощения, - это звучало чуть тише, чем мне хотелось бы. - Я больше не полезу в старый лагерь. Обещаю.
   И это обещание я вряд ли нарушу. Я уже выяснил, что попасть в бункер оттуда невозможно.
   - Грош цена твоим обещаниям, Семён. Но я это запомню.
   Мы наконец-то дошли до домика, который делили уже почти неделю. Ольга подбоченясь наблюдала за тем, как я поднимаюсь на крыльцо. И, стоило мне открыть дверь, как она шагнула ко мне и протянула руку:
   - Ключ!
   - Что?
   Она же не планирует...
   - На тихом часу ты спишь в домике, забыл? - сказала Ольга. - Куда-то выходить тебе не придётся.
   ...запереть меня?
   - Вы вообще не учитываете, что могут быть форсмажорные обстоятельства? - спросил я.
   Да, знаете ли, захочется вдруг внеплановую экспедицию к какой-нибудь дряни устроить - и как тут быть?
   - Не переживай, я буду неподалёку, - сказала Ольга. - Если что - позовёшь.
   Гррр...
   Я был всё ближе к той точке кипения, на которой я бы с лёгкостью послал её далеко и надолго. Но слишком уж заманчивый план Б заставлял меня держаться из последних сил.
   Ладно, всегда можно что-нибудь придумать. То же окно еще никто не заколотил.
   С секунду поколебавшись, я вложил в протянутую ладонь свой ключ от домика.
   - А теперь марш спать! Мне ещё остальных твоих товарищей укладывать, - она легонько подтолкнула меня в спину, и мгновение спустя дверь позади громко захлопнулась. В замочной скважине со скрипом повернулся ключ.
   Что же, расследование зашло в тупик, но мы, по крайней мере, можем поискать здесь завалявшееся Скуби-печенье!
   И ничего не зашло.
   Я хмыкнул, навалившись спиной на запертую дверь.
   Расследование только начинается.
   Приложив ухо к двери, я дожидался, пока скрипнет шезлонг. Смотреть в окно было чревато навлечением на себя ненужных подозрений. Я планировал удрать через окно, но открывать его, пока вожатая торчала поблизости, не было никакого смысла.
   Конечно, Ольга может засесть в кустах из вредности, и тогда мне точно крышка. Но есть ведь надежда и на положительный исход?
   О, несомненно! Если она положит на своих пионеров, можно будет хоть частное детективное бюро открыть и целыми днями расследовать всякую гадость.
   И когда ты успел потерять интерес к происходящему? Мне казалось, что ещё вчера тебе было не всё равно, что спрятано в бункере.
   Подсознание молчало на удивление долго.
   Откуда такая уверенность, какого я пола?
   Я тихо усмехнулся. Вслух.
   Ты моё психическое расстройство, а значит, я и решаю, какого ты пола!
   Фу. Какие отвратительные тоталитарные замашки!
   Снаружи послышался негромкий скрип, и я осторожно выглянул в окно. Ольга медленно уходила в сторону площади. Как только шаги вожатой стихли, я принялся возиться со ставнями. Окно открылось на удивление легко, и самой сложной частью оказалось выбраться наружу, не свалив со стола весь хлам.
   А это было проще, чем я думал!
   Спрыгнув на землю, я не выходя на дорожку направился к площади - окольными путями, через кусты. Тихий час был сегодня тихим весьма условно: из домиков то тут, то там доносились смех, пение и мягкие удары подушек. И мне даже стало обидно, что я не смогу пережить это всё заново.
   Казалось бы, попал в лагерь, дети принимают за своего... Отчего же тогда у меня не получается чувствовать, как они? Почему мне всё это кажется сущей ерундой?
   Очнись, старый пень! Тебе скоро тридцатник. Ты давно привык думать, а не чувствовать. И поэтому ты прёшься сейчас в сомнительную дыру, а не нежишься на солнышке посреди дикого пляжа.
   Больно много ты знаешь. Про дикий пляж, про лодочника...
   "Начинаешь подозревать своё психическое расстройство?" внутренний голос хохотнул. "Твоя игра в сыщика зашла слишком далеко. Может, настало время заглянуть в медпункт?"
   Он опять меня подкалывал и нёс всякую чепуху вместо конструктивного диалога. Но всё же что-то изменилось. Моё подсознание понемногу, но становилось совершенно другим человеком.
   "Глупости это всё", лениво протянул незримый собеседник. "Ты перегрелся на солнце, пока шастал по лесу, плюс ужасно не хочешь влезать в какое-то стрёмное дерьмо в одиночку".
   Пожалуй, твоя правда.
   Я наконец-то вынырнул из-за куста, и тут же чуть не рухнул обратно. Ольга сидела на скамейке, обмахиваясь своей белой панамкой. На скамейке, стоящей прямо напротив Генды.
   Может ли это быть просто совпадением?
   Теперь мне верилось в это с трудом.
   И вообще, разве у неё нет никаких других дел?
   Есть. Пасти тебя у домика, например. Но в любом деле нужны небольшие перерывы.
   Я закусил губу, лихорадочно думая над планом действий. В пальцах я то и дело сжимал фонарь, так и оставшийся болтаться у меня на ремне.
   Она не сможет сидеть здесь весь тихий час. Обязательно возникнут какие-нибудь вопро...
   - Ольга! - строго крикнул кто-то с другого конца площади. Я приподнялся и разглядел вдали фигуру незнакомой мне вожатой. - Твои рыжие пионерки опять устроили балаган!
   Процедив что-то сквозь зубы, Ольга поднялась со скамейки:
   - Уже иду!
   Мой взгляд не спускался с её лопаток, пока обе вожатые не скрылись за поворотом. Вокруг не было ни души. Другого шанса не было. Я рванул в сторону Генды и склонился у постамента. Решётка, о которой говорил Шурик, была прямо передо мной - без каких-то новых замков. Наверное, это должно было меня насторожить, но было откровенно не до этого. Дрожащими руками я поднял решётку и начал спускаться под землю. Аккуратно прикрыв за собой лаз, я спрыгнул на землю и включил фонарь. Я оказался в холодном и тёмном помещении, углы которого были завалены всяким мусором. С другой стороны виднелась распахнутая деревянная дверь - и шахта за ней.
   Интересно, какой кретин согласовал постройку лагеря прямо над шахтой? Хотя она, судя по обвалу в тоннеле, скорее всего заброшена. Что, впрочем, не отменяет рисков. Кстати об обвале...
   Из кучи хлама в углу я вытащил два громоздких ящика.
   Надо же будет как-то туда забраться!
   О своём решении прихватить с собой дополнительный груз я начал жалеть почти сразу. Но я понимал, что это моя последняя возможность попасть в бункер: после сегодняшнего побега была высока вероятность оказаться прикованным к батарее. С трудом удерживая ящики в одной руке, я сжимал фонарь во второй. Тёмная и узкая шахта нервировала, давила, не давала вдохнуть. Я никогда прежде не замечал в себе клаустрофобии, но сейчас мне больше всего на свете хотелось оказаться в открытом пространстве. Это был всего лишь эмоциональный резонанс. Мой страх неизвестности слился с естественной для человека боязнью не выбраться из незнакомой пещеры. И теперь они тандемом разгоняли тревогу с невероятной амплитудой. А может, я просто опасался встретить то, что обитает в этих шахтах по мнению Шурика. По моим ощущениям я шёл прямиком в сторону старого лагеря. Шахты петляли, но я всегда выбирал ход, ведущий вниз.
   Интересно, как быстро Ольга меня хватится? Думаю, не раньше полдника. Если она и придёт покараулить меня у домика, то вряд ли станет заглядывать внутрь.
   "Знаешь, я тебе завидую", бросил вдруг внутренний голос. "Что бы ты ни заварил, расхлёбывать это придётся не тебе".
   О чём ты?
   Да так... Мысли вслух.
   Кто ты?
   Я остановился, крепко сжав фонарь, точно он мог защитить меня от голоса в голове.
   Уже забыл? Твоя интуиция, балда. Впредь не забывай. И вообще, посмотри на потолок впереди!
   Направив фонарь вверх, я облегчённо выдохнул. Это был тот самый обвал.
   Но не думай, что я оставлю это так.
   Шизофрения не ответила. Я вскарабкался на башню из ящиков. Тоннель был на уровне глаз, и край обвала виделся мне весьма устойчивым.
   И пусть Рандом не вмешивается хотя бы на этот раз...
   Фонарь мягко покатился по тоннелю, дребезжащим пятном света разливаясь по стенам. Я поднял левую руку вслед за правой.
   И-и-и небольшой рыво-о-ок...
   Башня с грохотом разрушилась, когда я изо всех сил оттолкнулся от неё ногами. Руками же я подтянул своё тело наверх и поспешно отполз от края ямы.
   Дело сделано. Форма немного пострадала, конечно, но едва ли это смертельно.
   Я встал, отряхнул ладони и наклонился за фонарём. От предмета моей пугающей обсессии меня отделяла какая-то сотня метров. Железная дверь поддалась почти сразу. Я выключил фонарь и шагнул в бункер. И, почти не оглядываясь по сторонам, направился к сейфу. Пальцы дрожали. У меня была всего лишь одна догадка.
   Что планируешь делать, если она провалится?
   Не знаю. Попробую тупой перебор, наверное.
   Блеск. Ужина нам сегодня не видать.
   Игнорируя внутреннего болвана, я принялся медленно нажимать на тугие металлические кнопки. Один. Девять. Семь. Четыре. На мгновение я замер, задержав пальцы над кнопками. Ничего не произошло.
   Ну и что те...
   Подсознание резко заткнулось, когда раздался запоздалый щелчок. Сейф открылся. Я осторожно, точно там могла быть взрывчатка, приоткрыл железную дверцу.
   И это всё?
   Да уж... Это явно не стоило побега в и без того плачевном статусе худшего пионера года.
   В самом углу сейфа скромно лежали две кассеты без обложки. Я придвинул их к себе.
   Если на них хранятся не записи бесчеловечных опытов над людьми, то этот поход можно считать полным провалом!
   Я попробовал подглядеть кадры на просвет, но плёнка была сплошной.
   Это аудиозаписи?
   Становится ещё отстойнее, не правда ли?
   Этого мы пока не знаем.
   Оглядевшись по сторонам, я приметил на стене небольшой динамик. А рядом - нечто похожее на необходимый мне проигрыватель.
   Всё складывается слишком просто.
   Слишком просто? Посмотри на эти кнопки! Ты вообще сможешь это запустить?
   У меня нет выбора.
   Первая кассета неохотно легла в проигрыватель. Потыкав кнопки наугад, я наконец-то услышал из динамика сухой треск. С пару секунд там царило молчание, а потом мне в барабанные перепонки вонзился визгливый, панический женский голос:
   - Говорит Анна Трофимова! - визг ввинтился в уши, заставляя многострадальную голову гудеть, и я поспешно выкрутил похожий на регулятор громкости вентиль. - Код "красный", проникновение на территорию объекта! Свяжитесь с Коломийцевым, - женский голос умолк на несколько мгновений, после чего раздался всхлип: - Они обе стёртые, слышите? Обе! Нужна спецбригада из центра реабилитации, - голос опять замолчал, и слышны были лишь прерывистое дыхание и всхлипы. - Связи здесь нет, ни радио, ни телефоном до города не достучишься! Если это будешь ты, Вилка, храни бог твою душу!
   Запись оборвалась. Я замер, не в силах пошевелиться. Мои пальцы впились в край стола.
   - Что это, чёрт возьми, было?
   На опыты над людьми не похоже. Хотя...
   Кто такие стёртые? Вилка - это Виола? Как давно это записали?
   Вместо ответов у меня появились лишь новые вопросы. И сама эта запись... Пугала. Как будто я слышал не чей-то незнакомый голос из далёкого прошлого, а отчаянную мольбу о помощи, зовущую меня бежать со всех ног прямо сейчас.
   Я ничего не понимаю!
   Может, стоит послушать следующую кассету?
   Да. Она может что-то прояснить. Хоть что-нибудь.
   Но стоило мне поднять кассету, как что-то с тихим шлепком упало на стол. Судя по всему, к нижней кассете приклеилась фотография. Я поднял её и перевернул. На чёрно-белой фотографии я увидел молодую пару на фоне знакомого мне барака. Разве что на фотографии барак был куда свежее. Мужчина держал на руках смеющуюся девушку лет тридцати на вид. На ней была форма медсестры, на нём - спортивный костюм.
   Ох ты ж чёрт!
   С фотографии на меня весело смотрел молодой Саныч.
   Плохи наши дела, да?
   Я бы сказал, они очень плохи.
   Посмотрев вправо, я подтвердил свою догадку: вторая дверь была закрыта. Я точно не закрывал её после нашего похода с Сыроежкиным. Саныч был здесь. Кассеты в сейфе были его нычкой.
   Интересно, кто с ним на фотографии?
   Это единственное, что тебя сейчас волнует?
   Нет. Но всё же... Либо я смоюсь отсюда и постараюсь забыть первую запись, как страшный сон, либо я останусь здесь и удовлетворю своё любопытство, рискуя попасть в лапы физруку.
   Выбор совсем несложный, правда. Нужно всего лишь положить это добро обратно в сейф и... Эй!
   Я запихнул следующую кассету в проигрыватель.
   Что мне терять? Он может спокойно поймать меня в шахте. Или поджидать прямо на площади. Если уж я влез в это дело, то надо идти до конца, иначе это всё совершенно бессмысленно, не так ли?
   Вновь послышался треск, а за ним - голос. Тот же самый:
   - Боря, если ты это слушаешь - прости меня, пожалуйста, прости! - её голос был ровным, но я ощущал сквозящее в нём отчаяние. - Хотела написать письмо, но руки дрожат невыносимо. Сижу, смотрю на все эти дурацкие приборы, и не верю, что всё это произошло из-за меня. Это я виновата во всём, я! - она всхлипнула и шумно, прерывисто выдохнула. - Утром к Сидоровой приехал отец. Прислали похоронку, брат, Афган. Она ко мне с нервным срывом поступила. Выписала к полднику. А сразу после ко мне заглянула Маруся. Я знала, что это строжайше запрещено. Но я ведь живой человек, Боря! Маруся специализируется на порридже. Я не могла не спросить. И я спросила. Представляешь, какая глупая? - Анна на записи вдруг засмеялась. Смех становился всё громче, пока не сорвался в истошный всхлип. - Спросила, не может ли оно как-то усилить своё воздействие на Алису. Слухи ведь ходят, что есть в лесу нечто, исполняющее желания. Пойдёт искать, подберётся близко к шахте, и что тогда? Прямо так и спросила. Почти слово в слово. Маруся меня успокоила. Она из нас всегда была самой рассудительной... - повисло долгое молчание, заполненное треском плёнки. - Так странно говорить про неё "была". Она выглядит, как будто просто спит. Пока не откроет глаза. Они стеклянные, Боря! - Анна вновь замолчала. Я боялся даже дышать. - Алиса пропала после ужина. А хватились её только к отбою. И я сразу же поняла, куда она побежала. Мне было так страшно! Это настоящий, дикий ужас - понимать, что твоя неосторожность могла стоить кому-то жизни. Я рассказала обо всём Марусе. Больше никому не могла. А она побежала за ней. Дурёха, одна, без подмоги! Она не сказала даже мне. Я просто это почувствовала - всё же мы близнецы. Что я могла сделать, что?! Тебя не было. Ты был единственным, кто мог хоть как-то нам помочь, - на записи громко щёлкнула зажигалка. Анна вновь замолчала.
   Да что же у них тут всё-таки произошло?
   - Когда я пришла, то нашла обеих лицом в тумане. Алиска рухнула, стоило её потянуть за руку. Она уже стёрлась окончательно и безвозвратно. Я видела картинки. Видела, как Маруся катается на карусели и зовёт меня к себе. Да только я понимала, что моей Марусе уже давно не восемь, и она стоит передо мной по уши в порридже. Она ещё была в сознании. Она сопротивлялась, когда я её оттаскивала. Но как только мы отошли метров на десять - рухнула на землю, как кулёк. Я ведь не знаю, как оно работает. Даже Маруся не знала до конца. Мне казалось, что нужно просто отойти - и всё, ты очнёшься, ты чудесно спасён, - послышалась громкая судорожная затяжка. - Но нет. Оно не перестаёт пожирать тебя. Если ты уже пустил эту дрянь в свою голову, то ты мертвец. Вопрос лишь во времени. Я обречена, Боря. Я хочу, чтобы ты это знал. Моя личность разрушается с каждой секундой. Я с трудом вспоминаю, с чего я вообще начала свой прощальный монолог. Но я не хочу уйти так же, понимаешь? Не хочу лежать со стеклянными глазами в центре социальной реабилитации. Мне было важно лишь рассказать тебе правду, пока я ещё могу это сделать. Я больше не чувствую страха. Думаю, это ещё одно следствие разрушения личности. Я люблю тебя, Боря. Поэтому хочу закончить всё до того, как потеряла и это, - на несколько секунд повисла тишина, разбавляемая странными шумами. А потом - глухой удар от падения мебели на пол. Табуретка. Я ошарашенно смотрел на проигрыватель. Лента кассеты с треском проигрывала зловещую тишину.
   Вот ведь дерьмо!
   Ощущения были странными. Ужас и шок смешались в одном флаконе и яростно бурлили, не давая мне ухватиться ни за что конкретное. Меня угораздило послушать чью-то предсмертную запись. Из нычки человека, с которым я определённо не хотел выходить один на один.
   Ладно, следует проанализировать эту информацию. Что она мне даёт? В этой шахте есть некий порридж. Он похож на туман и заманивает к себе людей. Да, это похоже на происходящее. Но что он делает с этими людьми? Что ещё за стёртые? И что случилось с Анной? Из-за чего она...
   - Дрищ, - раздался угрожающий рык над моим ухом. Я замер, не в силах пошевелиться. - Тебя не учили, что нельзя без спроса брать чужие вещи? - из глаз брызнули искры, когда здоровяк отвесил мне мощную затрещину. - Какого ляда ты сюда полез?
   Я молчал. Молчал, обливаясь холодным потом. Можно было убежать, но я рисковал как минимум сломать ноги при неудачном прыжке в яму. Можно было напасть на физрука, но он ощутимо превосходил меня в физической силе - по крайней мере, с виду. А можно было просто потянуть время в ожидании возможности улизнуть.
   - У меня были вопросы, - размыто ответил я.
   Саныч вскинул одну бровь:
   - Я удивлён, что ты вообще умеешь думать! И даже догадался, как открыть сейф. Я-то тебя считал туповатым для такого.
   Это был комплимент?
   Саныч выхватил со стола фотографию, прошёл через бункер и уселся на кушетку. Вынул из кармана пачку сигарет, повертел в руках и сунул обратно. В этом бункере было нечем дышать и без табачного дыма. Я не сводил глаз с физрука, резко передумавшего расправляться со мной.
   - Который год прошу их поставить в шахтах чёртову сигнализацию... - он поднял глаза на меня. - Что, даже не спросишь ничего? - усмехнулся Саныч. Его ухмылка в тусклом свете ламп выглядела скорее пугающе, чем ободрительно.
   - Что такое порридж?
   Физрук вздохнул:
   - Представь, что есть джинн, который исполнит любое твоё желание. Сделает тебя богатым, знаменитым, умным, успешным... Воскресит твоих любимых. Исправит ошибки, которые ты совершил. Да вот только в качестве платы этот джинн берёт твою личность. Целиком. Где-то там, возможно, появился мир, в котором твоё желание сбылось. А тебя больше нет, и мира этого ты не увидишь, - он театрально развёл руками. - От тебя осталась лишь оболочка. Тело, которое тебе больше не принадлежит. Ты стёрся.
   - Как те Алиса и... Мария?
   Тяжело покачав головой, Саныч вздохнул:
   - Как ты понимаешь, в семьдесят четвёртом лагерь закрыли из-за этого. И из-за Анны, - он украдкой опустил глаза на фотографию. - Она повесилась на рассвете, сразу после родительского дня. Замять скандал не удалось, всех причастных вышвырнули с должностей.
   - Но вы ведь были причастны, да?
   "Ты был единственным, кто мог хоть как-то нам помочь", так сказала на записи Анна.
   Физрук смотрел на меня долго, испытывающе. И наконец кивнул:
   - Был. Но меня отозвали в тот день в город. Марию Трофимову оставили дежурить на объекте вместо меня. Поэтому она и побежала за девочкой. Ответственная она была жуть, никогда не звала подмогу без необходимости.
   Я смотрел в стену за спиной Саныча. Он сверлил взглядом бетонный пол.
   То есть, относительно текущего таймлайна, всё это происходило пятнадцать лет назад. Но если Электроник и Шурик потащились в шахты и сейчас, то порридж до сих пор находится там. И если с прошлым лагерем этого могли не знать, то...
   - Почему? - крикнул я, вскакивая на ноги. - Почему они опять построили лагерь рядом с этой дрянью?
   Физрук покачал головой:
   - Иначе нельзя. Особенность такая у порриджа - не все постройки рядом с ним хорошо уживаются.
   - Но исследования проводить надо, да? - я обвёл приборы на стене рукой. - Для этого ведь всё это убранство?
   - Ты мне тут не дерзи, - командным тоном осадил меня Саныч. Я открыл было рот, чтобы возразить, но он поднял руку, призывая меня заткнуться. - ы, шкет, вообще ни черта не знаешь.
   - Да, понятия не имею, что за аномалии у вас тут в шахтах водятся. Но мне повезло, потому что не я отвечаю за то, чтобы пионеры в них не лезли. Какой смысл держать лаз в шахты посреди лагеря?
   - Особенность работы порриджа. Он, понимаешь, живой. Не факт, что разумный, но находить пути к людям умеет, - было сложно понять, шутит Саныч или говорит всерьёз. - Шахты под лагерем растут, как грибница. Строительство шахты остановилось, стоило им наткнуться на порридж, но новые коридоры могут появиться и сейчас. Повесь я на лаз за постаментом замок - и на следующий день появится новый проход, который ещё отыскать надо. Этот хотя бы всегда под контролем.
   - И вы попросту надеялись, что никто не осмелится сунуться в лаз посреди площади? Довольно наивно для места, где обитают дети.
   Физрук усмехнулся:
   - Думаешь, ты у нас тут самый умный? Видали и умнее. Порридж хоть и обещает попавшему под его воздействие чудеса, но сам-то не чудом к себе людей заманивает. Дабы твою пустую голову не перегружать, скажу, что это некая волна. А глушилка на территории лагеря её гасит.
   - Глушилка?
   - Что-то вроде отпугивателя для грызунов, но помощнее. Глушилка испускает волны, происходит интерференция... слова-то такие в школе учил?
   - Слова учил, да вот только некоторых ваша хвалёная глушилка не остановила, - казалось, что мой недружелюбный собеседник вот-вот испепелит меня взглядом:
   - Пионеры у нас больно ушлые пошли, - процедил он сквозь зубы. - От них хоть замки вешай, хоть двери заколачивай, все равно на свою задницу приключений найдут.
   В голове резко сошёлся паззл:
   - Это вы рассказали Ольге, что мы тут были!
   Какая несусветная глупость. Я, отследивший вчера маршрут Шурика по следам на пыльном полу, забыл, что и сам их оставляю...
   Да нет, это как раз в твоём стиле.
   - А ты что думал, она на тебя жучок повесила? - спросил Саныч.
   О, это тоже в его стиле!
   И тут я позволил себе хмыкнуть в ответ на его шутку. Осмелел ли я? Да, и, пожалуй, даже неприлично. Я давно не ощущал такой эйфории.
   Саныч мне ничего не сделает. Я узнал его страшную тайну, а значит, не в его интересах плохо со мной обращаться.
   Так почему бы ему просто тебя не убрать?
   Об этом я как-то не подумал...
   - И почему не пошли стращать самостоятельно? - спросил я.
   - Думал, у твоей вожатой к тебе особый подход.
   Это что ещё за намёки?
   - Да и не поймал тебя сегодня. Вот умеешь же ты прятаться, когда захочешь, лодырь! - продолжил Саныч.
   Взгляд соскользнул на фотографию, которую он до сих пор сжимал в руке.
   - Анна... Она сказала, что любой контакт с порриджем разрушает личность. Шурик и Э... Сергей косвенно контактировали с ним. Они тоже обречены?
   - Если бы я знал... - Саныч сгорбился, опустил голову. Казалось, что он испытывал физическую боль. - Случай Анны никто не изучал. О том, что произошло на самом деле, до сегодняшнего дня знал только я. Виола почти наверняка догадывается. Первую кассету отдала мне она. Когда-то все сообщения, передаваемые из бункера наверх, записывались. На случай ЧП. Она сообразила, что дело паршивое, и стащила запись, чтобы не потерялась под шумок, - тяжело вздохнув, он продолжил: - Я не хотел, чтобы правда когда-нибудь всплыла. Не хотел, чтобы имена Анны и Марии очернились. Пусть они навсегда останутся женщиной, что героически погибла, пытаясь спасти ребёнка, и женщиной, что не выдержала горя из-за гибели сестры. Потому что это так и есть.
   - Тогда почему вы мне это рассказываете? - от его взгляда мне сделалось жутко.
   - Потому что, дрыщ, ты никому и словом об этом не обмолвишься. Сделаешь это в лагере - и я тут же об этом узнаю.
   - А за его пределами? - будто проговорил моими губами внутренний голос.
   Саныч зло ухмыльнулся:
   - А за его пределами ты не сделаешь этого из уважения к Виоле. Она фигурант в этом деле, забыл?
   Я бы не сделал этого банально из уважения к прошлому женщины, в чью историю я ненароком влез.
   Это он не тебе.
   Что...
   - А теперь пойдём. Засиделся я тут с тобой, на ужин бы не опоздать... - вытолкнув меня в коридор, физрук пригрозил кулаком. - Жди здесь. И только попробуй сунуться в бункер!
   Я прислонился к ледяной стене тоннеля и запрокинул голову. Вряд ли такой мужик, как Саныч, захотел просто выговориться. Он мог молчать об этом ещё пятнадцать лет, а то и все тридцать. Он унёс бы эту тайну с собой в могилу, если бы не объявился я. Он ответил на все мои вопросы лишь для того, чтобы я не задал их другим. Саныча не было долго.
   Меняет код на сейфе?
   Спорим, выберет какую-нибудь легкотню вроде года рождения этой медсестры?
   Ответить не в меру разыгравшемуся подсознанию я не успел: физрук вышел и с грохотом захлопнул дверь в бункер:
   - Всё, за мной!
   У меня остался только один вопрос: "Как он сюда забрался?"
   - Придётся пойти длинным путём. Не успел взять ключ от замка на люке, пришлось из-за тебя по лесам побегать! - Саныч включил фонарь, и я вспомнил, что оставил свой в бункере, но сказать об этом своему провожатому не решился. И стоило нам подойти к обвалу, как я увидел перекинутый через него деревянный мост. - Вперёд. Я посвечу, - мост выглядел не слишком надёжным, но если он выдержал Саныча, то у меня были все шансы. Как только мы оказались на другом краю обвала, Саныч поднял мост и прислонил к стене тоннеля. - А теперь не отставай, потому что если я из-за тебя останусь без ужина - тебе несдобровать, парень!
   Я шёл за физруком по тоннелю, плавно переходящему в шахту. Всё услышанное в бункере - и предсмертная запись, и рассказ Саныча - не желало укладываться у меня в голове.
   Если это всегда существовало, то почему я об этом ничего не слышал? Порридж - секретный объект, но пробраться к нему смог обычный школьник. И этому школьнику, судя по рассказу Анны, ещё повезло уйти живым. Так какого чёрта с таким уровнем охраны этот объект ещё не стал национальным достоянием?
   Как будто я что-то упускал, но у меня не получалось сформулировать конкретный вопрос. Да и Саныч уже не выглядел таким словоохотливым. Петляли по шахтам мы недолго. Совсем скоро за очередным поворотом показались красные лучи закатного солнца. Щурясь от резкой смены освещения, я огляделся по сторонам. Вокруг неприметного входа в шахту распластался песчаный карьер.
   Ну и дела... Далеко ли нас занесло?
   Саныч уже поднимался по тропинке. Он всё так же молчал, а я всё так же не знал, что ещё я могу у него спросить. Лес стремительно погружался в темноту. Длинные тени деревьев окрашивали в чёрный всё, до чего дотягивались своими уродливыми лапами. Но лес меня не пугал. Я уже знал, что самое страшное спрятано не среди деревьев, а глубоко под ними. И когда тьма окончательно поглотила растения, оставив от них лишь неясные очертания, впереди замаячил спасительный забор лагеря. Когда мы добрались до столовой, пионеры уже начали выходить на крыльцо. А у входа маячила разъярённая Ольга.
   Не видать мне сегодня ужина...
   Она подлетела к нам стремительно, едва не впечатавшись в меня телом:
   - Семён! - я поймал её взгляд, и меня словно ударило током. В её глазах была не ярость. В её глазах был бешеный страх. - Где тебя носило? - вожатая с ужасом оглядывала мою перепачканную форму. Саныч поднял руку, привлекая её внимание:
   - Всё нормально. Он был со мной. Иди на ужин, дрищ!
   - Борис Александрович! Это мой пионер и я обязана знать...
   - Пойдём-ка потолкуем, - Ольга пискнула, когда рука Саныча сомкнулась на её плече. Физрук бесцеремонно поволок вожатую за угол столовой. Я недоумённо посмотрел им вслед.
   Интересно, что он ей расскажет?
   Послушаем?
   Обижаешь!
   Спиной прижавшись к стене на углу, я весь обратился в слух.
   - ...не умеешь держать ситуацию под контролем - сделаю твою работу за тебя, - говорил Саныч.
   - Я же сказала, что мне нужно было отойти!
   - Оправдания твои мне даром не сдались. Свободна, - послышались тяжёлые шаги, и я поспешил было убраться восвояси, но шаги остановил тихий окрик Ольги:
   - Это из-за того же, что и тогда? История ведь не повторится? Не лезь не в своё дело и не болтай о всяких глупостях.
   На этой ноте я и припустил в сторону столовой. Помещение почти опустело. В дальнем углу Ульянка в переднике и дурном настроении протирала стол. Я устроился в другом углу, молясь, чтобы мелкая не успела до меня добраться. У меня наконец-то было время переварить события сегодняшнего дня.
   Что же, я раскопал бесспорно интересную, но всё же совершенно бесполезную для себя историю. Я ничего не знаю об этом порридже. Может ли он быть связан с моим появлением в прошлом? По описанию не похоже. А все теории, которые я могу построить на имеющихся данных, звучат как полный бред.
   В столовую зашёл Саныч, а следом за ним - понурившая голову Ольга. Оба пошли к раздаче. И мою совесть больно кольнула мысль, что она не ела до моего возвращения.
   Ольга тоже что-то знает. Наверное, она могла побывать в старом лагере до закрытия. Ей ведь тогда было... Восемь? Десять? Но что она имела в виду под "история повторится"?
   - Эй! - Ульянка невежливо пихнула меня в бок. - Ты долго ещё сидеть тут собрался?
   - Вряд ли просижу дольше, чем они, - я кивнул головой в сторону Ольги и Саныча, демонстративно усаживающихся за разные столы.
   - Ненавижу дежурить в конце смены, - мелкая запрокинула голову и застонала.
   - Тогда, быть может, не стоило хулиганить?
   - Неа, - Ульяна показала мне язык и поскакала к следующему столу. - Попадаться не стоило!
   Снова оказавшись в тишине, я уставился в окно.
   История повторится...
   Не думаю. Те два дурачка вряд ли сломают замок, а попасть в шахты через площадь сейчас будет весьма проблематично.
   А почему?
   Прощальная дискотека, балда!
   Прощальная дискотека?
   Едва ли эти слова вызывали былой трепет. Это скорее звучало абсурдно и неуместно после всего, что я узнал о происходящем здесь. Я поднялся из-за стола и вернул стакан на поднос.
   Но альтернатив у меня, как я понимаю, нет. Что же, будет по-вашему.
   - Семён! - крикнула мне в спину Ольга, как только я отошёл от крыльца. Позади послышались быстрые шаги. - Что ты, чёрт возьми, делал всё это время? - краем глаза я приметил неторопливо выходящего из столовой Саныча.
   - Извините, не могу вам рассказать.
   - Это ещё почему?
   Я легонько повёл подбородком и указал глазами в сторону крыльца. Осторожно обернувшись, вожатая вздрогнула.
   Видимо, песочил он её знатно...
   Ольга снова повернулась ко мне. Её взгляд был растерянным:
   - Тогда скажи хотя бы, всё ли в порядке. Можешь ответить "да" или "нет".
   Нет, всё абсолютно точно не в порядке.
   - Да, - врать получалось всё лучше. Ольга даже не посмотрела на меня с подозрением, всего лишь кивнула.
   - Тогда жду тебя на танцах. Только...
   - Сейчас переоденусь.
   Улыбка едва тронула губы вожатой:
   - И давай-ка только поживее, пока на тебя в таком виде весь лагерь не успел посмотреть!
   А может, заявиться прямо так на площадь? Главное, чтобы не как вся эта скучная серая биомасса.
   Вот теперь я начал чувствовать что-то неладное. Снова.
   Она просто так берет и отпускает меня, без подозрений, что я снова сбегу? Что же ей наговорил здоровяк?
   Решив не дожидаться, пока вожатая передумает и решит конвоировать меня лично, я поспешил к своему домику. На площади уже горели знакомые гирлянды, а младшие пионеры нетерпеливо скакали вокруг колонок.
   Как будто всё идёт так, как и надо. Как будто здесь не было никакой ужасной истории пятнадцать лет назад. Как будто в трёх метрах от этих детей не находится лаз в катакомбы с уничтожающей личность дрянью.
   Я переоделся в цивильное - больше было не во что.
   Интересно, что происходит, когда стирается твоя личность? Анна в своей предсмертной записи говорила про стеклянные глаза. И про то, как начала постепенно лишаться чувств. Жуткое, должно быть, состояние. С другой стороны, тебе уже будет всё равно.
   На этой мысли я вышел из домика и едва не сбил робко топтавшуюся на крыльце Славю:
   - Твою ж... То есть, извини.
   - Ничего страшного! - Славя извиняюще улыбнулась. - Я сама виновата, что не постучала.
   - Ты что-то хотела?
   Она опустила глаза:
   - Нет. Просто... Вожатая просила присмотреть за тобой.
   Ну конечно, так они и оставили меня в покое после моих сегодняшних приключений...
   Я наконец-то заметил, что Славя уже переоделась в сарафан:
   - Тоже идёшь на танцы, да? - Славя растерянно кивнула. - Здорово, нам как раз по пути.
   Неуверенно хихикнув, Славя дождалась, пока я закрою дверь, после чего пошла в сторону дорожки. Я двинулся следом.
   - Ты сегодня снова пропал, - бросила девочка. - Даже на полдник не пришёл. Ольга Дмитриевна старалась не показывать этого, но я видела, что она беспокоится. Что с тобой происходит, Семён?
   Что я мог ей ответить? Сказать правду было невозможно. Славя, с её-то характером, тут же побежала бы устраивать митинг по поводу халатности администрации лагеря. Соврать было сложно. Я не мог придумать ни одного правдоподобного объяснения моим постоянным исчезновениям.
   - Я не могу рассказать, - вновь повторил я.
   Славя удивлённо вскинула брови:
   - Но...
   - Не могу, Славя! - отчаянно воскликнул я. - Это не моя тайна. И если я проболтаюсь - мне крышка.
   В глазах девочки я увидел испуг:
   - Если ты влез во что-то плохое, то может стоит рассказать во...
   - Она в курсе.
   - Что?
   Упорно не глядя на Славю, я покачал головой:
   - Лучше просто не спрашивай.
   - Ладно, - вздохнула она наконец. - Я не настаиваю.
   Мы дошли до площади, и я опустился на скамейку. С минуту потоптавшись рядом, Славя ушла к стоявшей неподалёку Лене. Мой взгляд остановился на Ульяне, скачущей вокруг Мику.
   Есть ли такое желание, за которое не жалко уничтожить свою личность? Насколько сильно нужно желать чего-то, чтобы отдать за это свою жизнь? Разве что...
   Разум пронзило током. Я даже не заметил, как все пионеры начали плясать под полившуюся из колонок музыку.
   Да. Такое желание есть.
   С другого конца площади на меня обеспокоенно смотрела Ольга. Я дождался, пока кто-то из пионеров нарвался на выволочку, после чего незаметно встал со скамейки и скрылся в тени деревьев.
   Дружище, ты куда?
   Повторять историю.
   Добежав до вторых ворот, я, шипя, пролез через отогнутую щель в заборе.
   Передо мной вновь чернел лес.
   Ладно, пошутили и хватит. Ты же понимаешь, что вожатая почти наверняка уже обнаружила твою пропажу? Вернись сейчас, пока тебя не пошёл искать физрук!
   Сначала пусть догонит!
   Я бежал по еле различимой тропинке, пытаясь контролировать своё дыхание. Забег предстоял долгий.
   О чём ты вообще думаешь?
   О том, что моя личность - не самая большая плата за мир, в котором не случится никакой аварии.
   Ты рехнулся! Ты даже не увидишь, исполнилось ли твоё желание!
   Я буду знать, что сделал всё для его исполнения.
   Мои ноги вдруг перестали слушаться. Запнувшись о собственную голень, я кубарем полетел в кусты. Тело вдруг одолел паралич. Я валялся на траве не в силах пошевелиться.
   Не будешь ты ничего знать, кретин! Тебя просто больше не будет!
   Меня это полностью устраивает.
   Мне удалось приподняться, хоть и с большим трудом. Собственные конечности почти не слушались. Я бы с радостью поменялся с ней местами ещё тогда, десять лет назад, если бы у меня была такая возможность. Даже если шанс на удачный исход не выше пары процентов, это всё, что у меня есть. Неведомая сила потянула меня назад, и мои лопатки вновь впечатались в остывшую землю.
   Ты просто идиот. У тебя что, нет инстинкта самосохранения?
   Внутренний голос едва ли не звенел от ярости. А меж тем мой паралич спал столь же внезапно, как и начался. Что это было? Я сел, потирая ушибленный бок. Голову сдавило ослепляющей болью. Картинка перед глазами поплыла. В ушах стоял гул от двух выстрелов. Почти вплотную, и оба в голову. Я замер, уставившись стеклянными глазами на чёрную траву.
   - Умер, - прошептал я. По шее стекала струйка холодного пота. - Там, в своём времени - я умер.
   Так точно, чувак. Считай, что ты получил свой второй шанс. Поэтому не вздумай просирать его на всякую дрянь!
   Если это мой второй шанс, то я потрачу его именно так. Меня не просто так после смерти занесло в место, где я могу всё исправить.
   Наконец поднявшись, я отряхнул окровавленные локти от земли и побежал дальше.
   Да сколько мож...
   Заткнись! Заткниcь-заткнись-заткнись...
   Я повторял это как мантру. Два "заткнись" на вдох, два на выдох. Нам двоим здесь было слишком тесно. И чем дальше я отгонял из головы набивший оскомину внутренний голос, тем лучше меня слушалось тело. До карьера оставалось не больше километра. Синеющий в тусклом лунном свете песок разлетался волнами брызг под ногами, когда я сбегал по склону. Через густые заросли высохшей травы я пробрался к входу в шахты.
   Понятия не имею, какой у этой штуки радиус действия. Как далеко я должен зайти, чтобы она начала проделывать со мной то же, что и с кибернетиками?
   Я остановился, как только освещения перестало хватать, чтобы видеть, что у меня под ногами.
   Может, стоит очистить разум? Позволить порриджу вступить со мной в контакт или вроде того. Во время всех своих похождений я был слишком сфокусирован на других задачах, так что мог банально не заметить его воздействия.
   Закрыв глаза, я попробовал ни о чём не думать. Но ни о чём не думать не получалось. На ум почему-то пришли блинчики, которые готовила бабушка по воскресеньям, когда я ещё ходил в начальную школу.
   "Не смей!" истошно вопило моё подсознание. "Остановись, умоляю!"
   Его надрывающийся голос становился всё тише, словно крики тонули в толще воды. Мои ноги несли меня вперёд. Теперь думалось лишь об огромной луже во дворе, через которую было так весело проезжать на велосипеде на огромной скорости. Волны колебали радужную от бензина воду, а последние лучи заходящего солнца подкрашивали её ярко-оранжевым.
   ...хозяин... ...тела...
   Внутренний собеседник наконец-то затих. А может, я просто перестал его слушать. Вспомнилась поездка на дачу к кому-то из одноклассников. Беготня меж рядов картошки, пока взрослые возились с шашлыком. И искреннее ощущение, что веселье никогда не закончится. За очередным поворотом я почувствовал, как что-то свежее и прохладное окутывает моё лицо. Но мне было совершенно всё равно на происходящее с моим телом. Это было не настоящее тело. Потому что мне было всего лишь пять.
   Высокая трава застилает всё вокруг. Позади деревья, отбрасывающие холодную и пугающую тень. Я стою на краю огромного поля. Оно тянется до самого края горизонта. Всё вокруг такое большое, когда ты маленький. Страшно. Страшно, потому что солнце уже садится. Когда оно скроется по другую сторону поля, наступит чёрная и ужасающая ночь. А рядом со мной нет мамы. Я должен найти её! Трава расплывается под моими ногами, словно я герой из бабушкиной скучной книжки с позолоченным крестом и без картинок. И где-то вдалеке я замечаю крошечную, но такую родную фигуру:
   - Мама! - кажется, что бежать быстрее уже невозможно, но я ускоряюсь, и ускоряюсь, и ускоряюсь... Она поворачивает ко мне голову. Я не могу толком разглядеть лица, но её улыбка светит ярче Солнца за её спиной. - Я нашёл тебя! - мама смеётся. У неё такой красивый смех. Такой добрый, такой звонкий. - Я нашёл! - она наклоняется и протягивает мне руку. У неё самые тёплые руки. Самые ласковые. Уже совсем близко - ещё немного, и я смогу её обнять. Я больше никогда её не потеряю.
   Картинка оборвалась так резко, что я осел на землю от неожиданности. Передо мной вновь был тёмный тоннель, по которому противной желтизной разливался дрожащий свет фонаря. Никакого тумана вокруг больше не было.
   - Какого... - с замирающим сердцем я посмотрел наверх, боясь увидеть разгневанного физрука. Но надо мной нависла незнакомая девчонка. Что не отменяло того, что она тоже была весьма разгневана.
   - Нет, это я должна спрашивать! Какого чёрта ты творишь?
   - Да кто ты вообще такая? - я поднялся и посмотрел на неё сверху вниз. Девочка направила фонарь вверх, и я едва не обомлел. На её макушке красовались два кошачьих уха.
   - А ты меня не узнаёшь?
   - А дол... - оборвав себя на полуслове, я недоумённо уставился на странную собеседницу.
   Этим голосом она звала меня пойти с собой. Практически каждую ночь. И потом, когда я согласился, привезла меня сюда.
   Она довольно улыбнулась, наблюдая за моей реакцией:
   - Узнал, значит! - но тут же вновь посерьёзнела: - Первовещество на тебя не подействует. По крайней мере, как на обычного человека.
   Первовещество? Это она про порридж?
   - Но почему?
   - Потому что вас двое.
   За спиной моей собеседницы возникла тень. Мгновение спустя тень обернулась моим отражением. Отражение ехидно улыбнулось и подмигнуло мне: "Будем знакомы. Меня зовут Семён Персунов".
   И тут-то до меня начало доходить. Вот о чём он кричал, когда я пытался шагнуть в порридж.
   Я хозяин этого тела.
   - Познакомились? - несколько нетерпеливо спросила странная девочка. Отражение плавно растворилось, и я вновь посмотрел на неё. - У нас мало времени, бугай вот-вот войдёт в шахты. Поэтому выслушай меня внимательно. Что, если я предложу тебе кое-что другое, нежели первовещество? Я не могу исполнить любое твоё желание, но я точно не заберу твою душу, - она подняла на меня глаза с самым серьёзным видом. - Тем не менее, я могу дать тебе шанс исправить свою ошибку. Ту, что привела тебя сюда.
   Выходить на работу? Подставляться под ствол? Начинать карьеру охранника?
   Подумай-ка о причинах.
   Промелькнувшая мысль была слишком шокирующей. Слишком... невозможной:
   - Ты сможешь сделать так, чтобы моя мать не попадала в аварию?
   Странная девочка покачала головой:
   - Всё не так просто. Я говорила о твоей ошибке, а не об ошибке водителя.
   - Тогда чем ты лучше порриджа?
   - Я же сказала: не заберу твою душу! - рассердилась она. - У меня и своих полно.
   Был ли в её предложении хоть какой-то смысл?
   "Да. В этом есть смысл", заговорил в голове давно забытый голос. Я называл его "Высшая справедливость". Он всегда был совершенно объективен и не пытался исказить действительность, чтобы я мог ощутить себя лучшим человеком. Он никогда не шёл на поводу у моих сиюминутных желаний. Он был моей истиной, моей моралью. Моей религией.
   Попала в аварию мать не по моей вине, но вот её смерть - результат моих действий. Всё, что от меня требовалось - быть с ней рядом. Помогать ей. Но я, не в силах этого вынести, бросился ловить преступника, убеждая себя, что действую во имя справедливости. А на деле я оказался лишь трусом, бегущим от пугающей реальности.
   Из мыслей меня вырвал неразборчивый окрик откуда-то из соседнего коридора.
   - Вот чёрт! - я испуганно посмотрел на девочку. Она повернула свои кошачьи уши в сторону шума:
   - Ну что, ты решился?
   - Да. Я всё исправлю. На этот раз я точно всё исправлю.
   - Семён! - окрики Саныча были всё отчётливее. И всё злее.
   Интересно, как она нас отсюда вытащит?
   "Существу без тела стены не помеха", привычно вмешался в мои мысли внутренний голос. "А я тут как-нибудь за тебя всё разгребу"
   В дальнем конце коридора послышались тяжёлые шаги.
   - Последний вопрос и сваливаем, - сказал я. - Почему ты это делаешь?
   Странная девочка лукаво улыбнулась:
   - Я всего лишь замыкаю круг, - с этими словами она схватила меня за руку. Шахта вокруг нас начала расплываться на жирные подтёки чёрно-оранжевой краски.
   "Удачи. Что бы ты там не собирался делать", еле слышно попрощался Семён. Ещё мгновение - и я ощутил, как мягко разрывается наша связь. В голову против моей воли полезли мысли о сиамских близнецах.
   - А это похоже! - засмеялась моя провожатая.
   В этом месте хоть кто-нибудь может не читать мои мысли?
   - О, не волнуйся, - сказала кошкодевочка. - Мы почти вернули тебя обратно к обычным людям.
   Цвет мазков реальности вокруг почти не изменился: они просто перетекали в другие формы. Но то и дело кто-то подливал в них понемногу синевы. А потом появились и другие вкрапления: тёмно-серые, ярко-красные, пепельно-русые...Я часто-часто заморгал глазами.
   - Эй, ты в порядке? - картинка наконец-то вернула фокус. Вместо странной девочки рядом со мной на заснеженной автобусной остановке стояла она. Почти забытая, но всё такая же трогательная и смешная в этих нелепых очках. Настя.
   Всё началось точно так же: я включил телефон, сказал Насте время, после чего открыл пропущенные и набрал дядю Андрея. Разве что на этот раз мои руки не дрожали.
   - Какого хрена у тебя телефон выключен? - вновь кричал на меня сквозь трубку отчим.
   - Извини. Мороз, батарея сядет, - даже мой голос не дрожал, когда я отвечал ему. Своё я уже давно отнервничал.
   - Твоя мать в реанимации! Её какой-то мудозвон на пешеходном сбил и тут же свинтил куда-то!
   - Понял. Скоро буду.
   Сбросив трубку, я повернулся к Насте:
   - Извини, сегодня не смогу подождать автобус с тобой. Надо срочно бежать к маме в больницу.
   Она испуганно округлила глаза:
   - Что-то серьёзное?
   Я застопорился, не зная, что ответить. Чёртов голос в голове был иногда крайне полезен:
   - Пока нет особых деталей, знаю только, что это была авария, - на остановку прибыл Настин автобус, но она не шелохнулась - так и застыла, прижав ладони в пушистых перчатках ко рту.
   Что я ответил ей в прошлый раз? Вроде бы ничего. Развернулся и пошёл, даже не слыша, как она кричит мне вслед.
   - Хочешь, я поеду с тобой? - робко предложила девушка. Я лишь замотал головой:
   - Не надо. Лучше я сам. Позвоню тебе потом, ладно? - кивнув ей на прощание, я бросился ловить такси.
   Осталось лишь объяснить дяде Андрею, откуда я знаю, в какую больницу нужно ехать...
   Я знал, что нас к ней не пустят. И спокойно перетерпел праведную затрещину дяди Андрея. Состояние мамы было в норме. Всё шло так, как и положено. Мне просто хотелось увидеть её живой - пусть даже всего лишь мельком через приоткрытую дверь.
   - Привет, - сказал я. - Всё в порядке. Состояние стабильное, жизни ничего не угрожает.
   - Господи, хоть какие-то хорошие новости! - я чувствовал, как Наста улыбается, и корил того себя, что бросил её без объяснений у остановки. - Как скоро её выпишут?
   - Пока не знаю. Думаю, не раньше, чем через месяц, - Настя сдавленно охнула и ненадолго замолчала. - Если вдруг будет нужна какая-нибудь помощь, то звони в любое время!
   - Спасибо, - прошептал я, не понимая, кому я адресую свою благодарность. Рандому? Странной девочке? Насте?
   Спасибо большое.
   За время, пока мама оставалась в больнице, я с трудом навёрстывал университетскую программу после десятилетнего перерыва. Получалось не ахти, поэтому все зачёты я с треском завалил.
   - Наверное, это из-за стресса, - утешала меня Настя, когда мы встретились в коридоре во время перерыва. - Может, попробуешь взять академический отпуск?
   К сожалению или к счастью, это был мой единственный выход. В деканате не потребовали даже справки об опекунстве или подтверждения инвалидности - им хватило заключения врачей после аварии. То ли из-за того, что активно аварию освещали местные газеты, то ли из-за банальной халатности.
   Учёбу ещё наверстаю. Мозги-то у меня снова юные, к обучению способные...
   После того, как маму выписали, я вновь переехал в отчий дом. Я отлично помнил, как дядя Андрей навернулся с лестницы с ногой, застрявшей в инвалидной коляске. Два перелома и разрыв сухожилий. На похоронах он всё ещё стоял с тростью. Позже мы не виделись. В неслучившемся будущем его забрала к себе дочь - моя сводная сестра, с которой я никогда не встречался лично. Поэтому прогулки я полностью взял на себя. Жизнь потекла привычно и размеренно - будто и не было той чудовищной альтернативной реальности. Днём я помогал матери и занимался домашними делами. По вечерам, когда возвращался дядя Андрей, бежал на подработку. Мы с ним планировали вскладчину насобирать на приличное инвалидное кресло. Ночами я корпел над учебниками, если у меня оставались на это силы. Всё это было так нормально, так естественно, будто мне и в самом деле было семнадцать. Разве что я сам был немного другим. Я был взрослее. Я был спокойнее. Я был полезнее.
   - Так здорово! - навороченная коляска легко катилась по асфальту с трещинами. Я вёз маму по парку на традиционную вечернюю прогулку. - В этом году тюльпанов целое море. Если однажды встану - куплю дачный участок и весь засажу цветами!
   - Не если, а когда. Будет тебе участок, как только зарабатывать прилично начну, не переживай!
   Мама легонько пожала мою руку, сжимающую ручку коляски:
   - И когда ты только успел стать таким взрослым?
   Мы сделали круг вокруг клумбы, и я покатил было коляску обратно, как вдруг меня остановил оклик:
   - Семён!
   Наши отношения с Настей... Заглохли. Без встреч в библиотеке и прогулок до автобусной остановки нам было сложно пересечься. Днём она училась, вечером я работал. Первое время мы изредка созванивались - точнее, Настя упорно звонила мне, чтобы узнать, всё ли в порядке. Потом она оставила меня в покое, справедливо рассудив, что мне сейчас не до неё.
   - Привет, - я развернул коляску. На секунду испугался, что моя знакомая отреагирует с испугом или отвращением, но она лишь по-доброму улыбнулась моей маме. - Вы, должно быть, мама Семёна? Я Настя, мы... учились вместе.
   Мама улыбнулась в ответ:
   - Рада знакомству, - она взялась за колёса и покатилась к тюльпанам, тактично сделав вид, что они вдруг заинтересовали её сильнее обычного. Я же растерянно повернулся к Насте:
   - Извини, что пропал с радаров. Наверное, немного вымотался, или просто...
   - Я всё понимаю, - коротко ответила девушка. - Ты выглядишь слишком уставшим. У тебя бывают выходные?
   - Нечасто, но да.
   Она нахмурилась:
   - Знаешь, от всего нужно иногда отвлекаться, чтобы не сойти с ума!
   - Да, пожалуй. Что сейчас идёт в кинотеатрах?
   На секунду Настя замешкалась:
   - "Звёздный путь", "Ангелы и демоны", вторая "Ночь в музее"...
   - В общем, если захочешь сходить на что-то из этого в воскресенье вечером - позвони мне, ладно?
   - Договорились! - помахав мне на прощание, она поспешила в сторону своего дома. Кажется, я растратил ещё не все шансы.
   Время летит быстрее с возрастом - это неоспоримый факт. И оно полетело. К концу моего академического отпуска мама начала понемногу приподниматься с кресла. Это было не победой, всего лишь началом долгого пути к восстановлению. Но я наконец-то смог со спокойной душой уезжать по выходным в свою квартиру. В конце концов, мне нужно было проводить время с Настей. Моим родителям она и в самом деле понравилась. Они ей, вроде бы, тоже. А к концу моего второго курса Настя окончательно переехала ко мне. Мама начала осторожно передвигаться по дому без коляски, поэтому я мог приезжать к ней лишь по мере необходимости. И началась уже новая, никогда не известная мне прежде жизнь.
   Этот Новый год мы впервые встречали вдвоём. Точнее, почти втроём - именно по этой причине мы не смогли пойти ни на какую пьянку. Шёл третий совершенно новый для меня день. Это было довольно странное ощущение.
   Я и без того как будто проживаю нормальную версию собственной жизни, так тут ещё и контента больше!
   Расставляя на столе закуски, я украдкой поглядывал на Настю, раскладывающую икру по тарталеткам.
   В этой версии ещё и жена есть. И сын скоро будет. Дом почти построили - дачный, правда, и для мамы, но построили же! Можем и дерево посадить там же. Для галочки.
   - О чём задумался? - спросила Настя.
   - Представляешь, как много нового нас ждёт впереди? С ума сойти можно!
   Настя усмехнулась и принялась перемешивать оливье. Я в очередной раз поймал себя на мысли, что мне непривычно видеть её в линзах.
   Старею, наверное. Она ведь уже года два как очки сняла...
   - Впервые я не надеюсь, а знаю, что в следующем году случится что-то особенное, - сказала она. Наконец-то стол был собран. До боя курантов оставалось не больше десяти минут. - Будем писать желания на бумаге?
   - Брось! Я уверен, что этот ритуал не сработает с детским шампанским.
   - Да ну тебя! - притворно обиделась Настя. - Тогда скажи, что бы ты загадал?
   Понятия не имею. У меня и без того есть всё, о чём я мог мечтать. Семья.
   - Новую лейку для душа, - сказал я. - Представляешь, как здорово? Моё желание исполнится всего через неделю, когда откроются все магазины сантехники, - под строгим взглядом жены я привычно снизил градус сарказма. - Ладно, загадал бы миллион долларов, потому что примерно столько мы потратим на игрушки в ближайшие пять лет.
   Она наконец-то рассмеялась, и я откинулся на стуле, уставившись на монитор - купить телевизор у нас никак не доходили руки. Под бой курантов я неуклюже открыл детское шампанское.
   Здравствуй, Новый год. На этот раз по-настоящему новый.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"