Аннотация: И любовь не вернется... Течет вода
Под мостом Мирабо всегда.
Красный, Голубой и Белый. Флаг российской педерации развивался над белым домом. Бо прошёл мимо огромного здания с колоннами, которое было крупинкой по сравнению со звездой, с которой вчера ночью общался Бо. Он прошёл площадь, посреди которой стоял памятник Дзержинскому. Феликс был изображён сжимающим в руке какой-то документ, свёрнутый в трубку. Он держал его так, что если смотреть на Дзержинского сбоку было похоже, что он сжимает не документ, а свой хуй. За это после перестройки памятник называли онанистом. Видимо про него так часто пел Летов. Смешно, но до перестройки странной аналогии никто не замечал. Так уж устроено государство. Раньше народ учил думать агитатор, теперь реклама.
Бо прошёл площадь и свернул в старый двор. Пройдя два подъезда, он сел на камень и уставился в кирпичную стену. Через нисколько мгновений раздалась тишина. Бо смотрел на кирпичи, которые никто и не подумал скрывать от глаз штукатуркой, как это сделано с фасада дома. Вот так очень легко зайдя с тыла, можно было узнать, из чего сделан дом.
У Б.Г. есть песня "Дело мастера Бо". Некоторые из тех, кто слышит её в первый раз, задаются вопросом: "Who is Mr. Бо?". Б.Г. в конце отвечает: "Теперь ты узнал, что ты всегда был мастером Бо". Но так как народу много, а "ты" всего одно люди всё равно не понимают кто же такой этот Бо. Не могут же все, кто слышал эту песню быть мастером Бо. Но на всякий случай после того, как кто-то сделает человеку что-то хорошее, так что сразу видно, что тот, кто помог человеку обладает силой творить добро, одаренный добродетелью говорит обладателю силы "Спаси Бо". На всякий случай этого Бо (а вдруг это ты?) нужно спасти. Но от кого Бо нужно спасти и кто, в конце концов, такой этот Бо никто толком не знает.
Бо смотрел на стену. Бо был всегда и задавался вопросом "Кто я такой" только перед тем, как появился. Он один знал, что вопреки расхожему мнению, ничего вокруг не меняется. Он был гораздо прозорливее свихнувшихся от непосильной работы, дома и пьяных мужей старух, которые, не давая спокойно поспать студентам, едущем на учёбу в трамваях, на весь салон орали, что раньше было лучше чем сейчас, он был дальновиднее сходящих с ума от денег и тоски бизнесменов, которые говорили, что сейчас то гораздо лучше, чем было при совке. Он знал, что ничего не меняется. При совке был Б.Г. и красный флаг. Теперь они слились в новый флаг, который по сути совместил в себе Красный и Б.Г. Получился К.Г.Б. Хотя К.Г.Б. был и раньше... Да, совсем ничего не меняется. Раньше К.Г.Б бегал за Б.Г.. Теперь Ф.С.Б. бегает за хакерами, которые пишут Морфиусу (одним из них когда то был Бо). Всё осталось по-прежнему - государство на месте. Всё тот же ментовской беспредел (Бо однажды забрали за то, что он спал на Пушкинской площади, на лавочке без документов. Ругали его всякими не хорошими словами (к чёрту эвфемизм - менты крыли его матом) и били), та же глупость, нищета, страдание, агрессия и война. Государство осталось стоять на месте. Оно затуманивает мозги людям, которые кормят и поят его, работают на него, ходят на выборы, которые ничего не меняют, устраивают революции, когда нужно сменить власть по-настоящему, но ничего не меняется. И вот однажды, когда Бо ещё не был Бо, когда окружающий идиотизм его раздражал, Бо начал дрожать не как все, он раздражался всё сильнее, он уже не дрожал, а вибрировал и вдруг государство в нём отжило своё и отвалилось. Зло покинуло его. Бо стало очень смешно и легко. Бо почувствовал свободу. Только вместе со свободой росла и пустота. Место, которое занимало в нём государство, опустело. И Бо не знал, что делать с этой свободой. Да ещё внешнее государство вело охоту за ним. Внешнее государство никого так просто не выпускает. Бо было бо-бо. Но тут Бо влюбился. Свято место пусто не бывает.
Теперь даже внешнее государство не дышало. Бо был счастлив, а это круче свободы. Они были ВМЕСТЕ. Великолепная пара. Они были прекрасны и свободны. Они сбегали от общества на крышу, там любили друг друга под бесконечным небом, под хохочущими звёздами. Уезжали из шумных и пыльных городов в глухие деревни. Там встречали осень и понимали, что то, что в городе называется слякотью и грязью - просто земля. Грелись холодными зимними вечерами теплом друг друга. Сходили с ума от долгожданной весны. Бегали по влажной от росы траве летним утром. Иногда возвращались в шум города, чтобы встретится с такими же свободными и поделиться радостью. И вот однажды тело каждого из них сказало душе: "Выходи за меня". И душа вышла за пределы тела. Все сказали, что Бо умер, но в этом мире нет смерти, её придумало государство, чтоб людей запугать и держать их под контролем. Просто двое любящих соединились. И это нельзя назвать браком, брак это что-то некачественное, это любовь, которая охраняется законом (а безграничная любовь и закон несовместимы), это что-то что умрёт, ведь в этом мире только любовь навсегда. Так появилась и появился Бо.
Бо сидел и смотрел в стену. Тишина - это точка неустойчивого состояния равновесия. Это как маятник, который находится в самой верхней точке. Прохожие разрушили тишину. И из-за того, что они разрушали тишину, каждый слышал не всё, что мог услышать. Почти никто не слышал последнюю букву, почти никто не знал, что будет после смерти. Какая то бабка подошла и сказала: "Эко чего... сидит и на стену пялится". Крутой мужик, выходя из своей громкой тачки, сказал: "Нарик, ёпт. С самого утра обдолбался." А Бог просто сидел и смотрел на стену, на которой они когда то оставили на память людям свои имена. И вода продолжает течь над мостом Мирабо, но что нам с того это дело мастера Бо.