Что-то было не так с кораблем, нас высадили вместе с вещами на берег. Мы с отцом плыли до одного городская, недалеко от которого находился полуостров. у нас там место сбора старых друзей, живём там с палатками неделями и месяцами. Уже много лет проводим так часть лета.

Но, впервые за четырнадцать лет, что-то случилось с кораблем. То ли пробоина, то ли несколько двигателей отказали - слухов ходило много среди пассажиров. Мы смогли доплыть до какого-то островка. Сверившись с картой, мы узнали, что он называется Голый, а до нужного нам городка осталось около часа пути.

Нас заверили, что где-то часа через два, а может и раньше, за пассажирами приплывет другой корабль. Многие этому поверили и воспрянули духом, мы же с отцом лишь переглянулись.

В сложившейся ситуации был небольшой плюс: та часть островка, где нас высадили, была достаточно живописной и удобной для подхода шлюпок. К тому же, складывалось ощущение, что много лет назад здесь были строения, которые сейчас являются частью скал.

Мы с отцом смогли поднять сумки по старым, почти незаметным, ступенькам до выступа, дальше пройти не получилось: порвалась самая большая сумка, и все вещи вывалились на выступ. Я растерянно оглядела это происшествие, а папа тихонько выругался.

- Наверное, мы задели сумкой какой-то острый камень, вот она и порвалась, - предположила я, после осмотра брезентовой ткани.

Папа буркнул что-то неразборчивое и, кивнув головой, сказал более внятно:

- Если поднимется волна, выступ, на котором мы стоим сейчас, может залить водой.

- А часть вещей может утащить море, - согласилась я, оглядываясь.

Под нашим выступом я увидела невысокие шестигранные колонны. Они шли вдоль подъема осыпавшихся ступенек, почти до самой песчаной кромки. Рядом с порогом этого подъема начиналась природная скалистая арка с тремя "проходами". Она была протяженностью около сорока-пятидесяти метров, и сцеплялась с соседней скалой, образуя небольшую бухту. Напротив арки и справа от выступа, на котором мы остановились, находились менее пострадавшие от времени строения. Это была своеобразная площадка, заканчивающаяся каменными перилами, из-за чего она больше походила на протяженный балкон. У стены, которая соприкасалась с перилами балкона, был довольно широкий выступ, как подоконник. Со стороны левого торца этого балконного сооружения, в нескольких метрах от нашего выступа, находилась узкая лестница, спускающаяся прямо в заливчик нашей маленькой бухты. Затем, в нескольких шагах от того места, где под водой пропадала лестница, около шестигранных колонн, из воды появлялась тропинка и плавно переходила в высокий подъем (а может и спуск) на арку. Он был размокшим, и, наверное, наполовину состоял из глины...

А теперь представьте, что это все кишит людьми. Большинство женщин держались от скал подальше и ходили по песку за арками вдоль воды туда-сюда. Другие, более смелые, и в основном девушки, каким-то образом перебрались на балкон, они исчезали за скалами, прилегающими к балконной площадке, и возвращались разочарованные, очевидно, наткнувшись на тупик.

Мужчины тоже перебирались на балкон, но для того, чтобы спуститься в воду по ступеням, не жалея одежду, переплыть часть бухты до раскисшей тропинки, ведущей на верхнюю часть арки. За ними, подражая, увязалась ребятня. Они бесстрашно погружались в воду, плыли за старшими, пытались влезть на скользкую тропинку. Я заметила, что один из них, очутившись во власти отголосков волн, запаниковал...

Я почувствовала, как что-то легло мне на плечо. Я испуганно вздрогнула и обернулась. Это был отец.

- Я схожу, поищу кого-нибудь из команды и какую-нибудь другую сумку. Если повезет, нам не придется оставлять здесь часть вещей, - сказал он и добавил. - Ну, а на случай, если не влезет, выбери из порвавшейся сумки самые необходимые вещи.

Я кивнула и спросила:

- Долго ты будешь?

- Не больше часа.

- Не задерживайся, - попросила я его.

Когда он ушел, я стала искать глазами того мальчугана. Оказалось, пока мы с отцом разговаривали, он смог доплыть только до шестигранных колонн, т.е. он находился у подножия нашего выступа. Он сумел взобраться на самую низкую колонну, но при этом был по колено в воде. Мальчик пытался зацепиться за следующий по высоте шестиугольник, чтобы подтянуться, но руки соскальзывали, и море рывками пыталось утащить его. И никто, кроме меня, не обращал на него внимания.

Я вздохнула, повыше закатала спортивные штаны и спустилась на ближайший ко мне шестигранный выступ.

- Замри на месте, и держись покрепче, - крикнула я ему, привлекая его внимание, когда он попытался закинуть ногу на колонну, а волна чуть снова не утащила его.

Он вскинул на меня свои темно-карие глаза. Все его милое испуганное личико было испачкано разводами глины. Даже в черных, торчащих во все стороны, волосах затесались комья размякшей породы и немного водорослей. На вид ему было не больше девяти лет.

Когда я подобралась к нему, то заметила, что он был одет в темно-синюю футболку с желтыми и красными полосками. На ногах, кроме черных джинс, закатанных до середины икры, больше ничего не было.

Я протянула ему обе руки и втащила на свой шестигранник. Я помогла ему преодолеть все колонны и под тощую задницу затолкала на наш выступ. Он не удержал равновесия и плюхнулся на наши разбросанную одежду.

Я с трудом забралась к нему и, отдышавшись, приступила к допросу:

- Тебя как зовут?

- Марк, - свои детским голоском пропищал он.

- Если ты не умеешь плавать, Марк, то зачем прыгнул в воду в след за другими мальчиками?

- Я умею плавать, - возразил он и добавил, - я хотел взобраться на арку и поискать свою маму.

- Как же ты ее потерял? - удивилась я.

- Она попросила меня подождать на палубе, и куда-то ушла. Но тут людей почему-то стали сажать в лодки... я был так растерян... а матрос уже посадил меня в лодку. И мы поплыли.

Я тяжело вздохнула. По-хорошему, я должна была помочь мальчику отыскать его родительницу, но если отец не найдет меня на месте, его самого удар хватит.

Я немного подумала и вновь обратилась к Марку:

- Давай, ты пока посидишь со мной до возвращения моего папы, а потом мы поможем отыскать тебе маму, ладно?

Мальчик тихонько кивнул.

- Можешь укутаться вон в то покрывало и сесть на пенку. - Сообщила я. - Меня зовут Вероника.

- Приятно познакомиться, - вежливо ответил он.

- И мне.

Марк послушно уселся на пенку, а я принялась перебирать вещи. Какое-то время он наблюдал за мной, затем предложил помощь, но я отказала ему, потому что помогать действительно было нечем. Он мог бы складывать отобранные вещи в сумку, но папа ее еще не приенс.

Где-то через полчаса я услышала, как заурчал от голода мальчишеский желудок. Я улыбнулась и полезла в продуктовую сумку. Достала два бутерброда и вручила ему.

- Ешь, - ободряюще сказала я ему, и он застенчиво принялся есть, сидя под скалой, укутанный в покрывало.

Я продолжила копошиться в вещах, но вскоре у меня затекли ноги, и я решила подняться, чтобы размять их. Раздался какой-то короткий металлический звон. Я огляделась, но ничего не увидела.

- Ты столкнула его ногой случайно, - вдруг подсказал Марк.

- Что? - переспросила я, так как ничего не услышала из-за усилившегося шума волн.

"Это не очень хорошо," - промелькнуло у меня в голове.

- Фонарик, - повторил мальчик, поднялся и подошел к краю нашего выступа. - Ты уронила его на камни...

Неожиданно нахлынувшая туча брызг скрыла Марка из моего поля зрения. Вторая настигнувшая выступ волна обдала водой и меня, и наши вещи, некоторые она даже утащила с собой в море.

Когда я протерла глаза, Марка уже не было на нашем выступе. Я испуганно заозиралась.

- Марк? - внезапно охрипшим голосом позвала я. - Марк! Марк!

Я кричала и кричала, оглядывая бухту, шаря глазами по камням, воде. Я уже собиралась спрыгнуть в воду, но кто-то схватил меня за руку и потянул назад. Я с облегчением обернулась и почувствовала, как сердце ухнуло в низ. Это был не Марк. Это был отец.

- Ты чего кричишь? - удивленно спросил он, снимая с плеча небольшой мешок. - Все уже ушли.

Но мне было наплевать на всех, мне нужен был мальчик.

- Марк, - вновь выдавила я.

- Кто? - не понял папа.

- Марк. Мальчик, - пояснила я. - Он только что был здесь, и... вода утащила его... утащила волна в море...

Отец сразу же переменился в лице.

- Как он выглядел? - потребовал он.

- Черноволосый, смуглый... в темной полосатой футболке. Черные штаны.

Отец кивнул, огляделся и предложил для лучшего обзора перебраться на балкон. С нашего выступа до ступенек было прыгать недалеко, но мы потратили на это минут десять, потому что мешала усилившаяся волна.

Мы поднялись по лестнице на балкон и подбежали к перилам, стали осматриваться.

- Надо найти его как можно скорее, иначе останемся здесь на острове, - обеспокоенно сообщил отец.

- Почему?

- Прибыл другой корабль. Он отходит где-то через полчаса.

Двадцать минут поисков не дали никаких результатов. Стало только хуже: пошел дождь. Время уходило, а еще надо было переложить все вещи в мешок...

- Вот он! - воскликнул папа и ткнул пальцем куда-то в скалу под перилами балкона.

Приглядевшись, я поняла, что Марк каким-то чудом очутился на нижнем выступе балкона, и сидел, поджав к груди ноги и прижавшись к соседствующей скале, словно забившись ото всех в угол.

- Марк! Марк! - позвала я его, подбежав к скале, куда упирались перила. Он был под самым нашим носом.

Мальчик поднял голову, и мы увидели его побледневшее лицо, залитое слезами.

- Ты цел? - спросила я, хотя внешне он выглядел невредимым.

Марк потряс головой.

У меня все внутри похолодело.

Он медленно аккуратно задрал футболку, насколько ему позволяла поза, и я увидела черное пятно и неестественную жуткую яму на его грудине.

Я почувствовала, как по моим щекам непроизвольно потекли слезы. Я яростно утирала их, едва сдерживая рвущиеся из груди рыдания, и все не могла оторвать взгляд от детских испуганных темно-карих глаз.

- Мы не сможем его вытащить, - тихо прошептал папа. Выступ находился на два с половиной метра ниже перил.

- Но мы не можем оставить его тут! - отчаянно возразила я.

- У него перелом грудной клетки, - с поразительным хладнокровием сказал отец. - Если поломанные кости сдвинутся при движении, могу пострадать внутренне органы, если они еще при ударе не...

Ни он, ни я не были медиками, но даже нам было ясно, что помимо перелома, у мальчика наверняка ушиб внутренностей и внутренние кровотечения.

На меня накатило чувство полной обреченности. Как будто это не он, а я сижу там, и мою судьбу решают чужие люди. Я сжала каменные перила, почувствовала, как разодрала обо что-то кожу, но это было сейчас ужасно неважно. Надо что-то делать, нельзя так...

Я зажмурила глаза, пытаясь прийти в себя, и в этот же момент раздался пронзительный детский вскрик, меня снова окатило водой. А когда я открыла глаза, Марк уже не было на месте. Ни в воде. Нигде. Море утащило его в свои глубины.