Дождь. Грозовое небо изливает на землю свою душу. После удущающей жары в такой дождь можно наконец облегченно вздохнуть...
Сколько дождей ОН видел? Не сосчитать... а впрочем какое это имеет значение. Интересно, кому в голову пришла мысль, что дождь -- это слезы Ангелов? Нет, это не правда, Ангелы не плачут. Такие, как ОН никогда не плачут, иначе мир давно утонул бы в своем горе. Это просто дождь, который паутиной линий укрывает ЕГО от взора людей, как черная кружевная вуаль укравает лица вдов. На перекрестке горят светофоры, и автомобили подчиняясь им, шлепают по лужам шинами. Мимо пролетают сотни жизней, а ОН неподвижно стоит на тротуаре... Бледная бесплотная фигура: невидимая преграда пешеходам, проходящим сквозь НЕГО, не понимая смысла происходящего. Этот перекресток - центр паутины, арена, вокруг которой собрались БРАТЬЯ, но лишь на ЕГО лице вуаль судьбы, тонкая грань разделяющая миры. ОН должен быть здесь, на перекрестке. Сегодня его день...
"Жена"
Она выскочила под дождь, со слезами счастья на глазах. Столько лет страданий переходящих в отчаяние. Но она не верила врачам. Никогда ни на минуту не верила. Листки диагнозов стопкой лежали в комоде спальни, и каждый раз, добавляя новый, она рыдала, закрывшись в ванной. Плакала, но не сдавалась. Она слишком отчаянно хотела ребёнка чтобы смириться с несправедливостью.
Такси терпеливо дожидалось её у входа в клинику. Будь возможность, она заказала бы самолет, чтобы быстрее добраться до дома. Ей так много нужно сделать: прибраться, приготовить ужин (по дороге надо купить вино и свечи), а главное - сжечь в пепельнице мужа ненавистные желтые листочки с приговорами. А вечером, когда за окном совсем стемнеет она зажжет в зале хрустальную люстру, подаренную им на свадьбу, и встретит уставшего мужа с работы. Ради такого случая она наденет своё лучшее вечернее платье. "Скоро оно перестанет застегиваться на спине, - улыбнулась она, - но это не беда." Она готова располнеть, выбросить весь гардероб, только пусть новая жизнь разрастется здоровым и сильным побегом. Она уже видит свой уютный коридор, где вечером она притянет мужа за нелепый красно-зеленый галстук, чтобы поцеловать и прошептать на ухо: "Милый, у нас будет ребенок".
"Секретарша"
Стоило секретарше выйти на улицу как ливень усилился. Щеки пылают, но холодные капли приятно бьют по лицу. Плевать, что она забыла зонтик, пусть распадется прическа, пусть потечет тушь и промокнет одежда, ничто не омрачит её радости. Судьба простила ей алчность и порочность, сжалились над провинциальной девчонкой, ищущей богатое пристанище. Сколько раз ее обманывали? Противно вспоминать... Но теперь это в прошлом. Этот мужчина достанется ей. Угрызения совести скребущие воспоминанием о семье, которая сегодня разобьется, - не в счет. У секретарши есть оправдание. Она сделает шефа счастливым, потому что у него наконец-то будет ребенок, которого за столько лет не смогла родить ему жена. А ведь еще вчера она, простая секретарша, была для него лишь игрушкой, мимолётным утешением мужского самолюбия. Но теперь все изменится, он обещал. Новая квартира и новая жизнь. Наконец-то она сможет бросить работу и позволить себе дорогие шмотки. Она так давно мечтала сменить свой гадероб. Его она тоже переоденет и начнёт это прямо сейчас. Надо купить ему новый галстук, а этот ужасный красно-зеленый, что сегодня на отце ее ребенка, она выбросит. Её лёгкая серенькая кофточка промокла и липнет к телу, глаза щиплют капли дождя, босоножки стучат по лужам. - "Спасибо тебе, Господи!" - не стесняясь прохожих, кричит она небу. Она уже рядом с домом, осталось лишь миновать перекресток. Сквозь струи дождя мигает светофор, вот-вот загорится красный, но девчонке не терпится. Любимый обещал заехать после работы.
"Инженер"
Господи, до чего же жестокими могут быть люди! Знал ли Гиппократ, что его клятва на преданность профессии утонет в ворохе ценников?
Дочери инженера всего пятнадцать. Родители воспитали ее умницей. Непорочная душа со светлыми детскими глазами. И вот сейчас она кричит от боли на больничной койке, пока отец выжимает максимальную скорость из своей старенькой голубой "Тойоты", чтобы успеть привезти деньги, без которых врачи отказываются начинать операцию... "Держись, детка, - шепчет отец, надеясь, что коварный перетанит дождется скальпеля меркантильных врачей - Я уже еду. Потерпи немного, милая, потерпи". От распухшего бумажника в кармане горит грудь. Нет, это горит жизнь дочери, пропечатанная нулями на денежных знаках. "Где же вы, Ангелы-Хранители? Помогите добраться скорее. Помогите, черт вас побери!"
"Директор"
Директор впервые позволил себе закурить в кабинете. В открытое окно влетают дождевые струи и собираются лужицами на подоконнике. Одна из них разрослась и вот-вот подползет к локтю. Он вдыхает влажный воздух и стряхивает пепел на карниз, чтобы окончательно не замочить сигарету. Всего пара часов, может, меньше, и десять лет жизни можно отправить в утиль, словно съеденную молью шубу.
Как смирится с тем, что лучший друг предал в самый ответственный момент? Столько лет безоговорочного доверия. Вместе воровали яблоки на дачах, шпаргалки писали одни на двоих, даже ветрянкой болели вместе! А он, оказывается, так и не узнал человека. Разве можно было представить кого-то другого на месте коммерческого директора открытой на свой страх и риск фирмы? Нет, конечно. Сразу предложил другу стать правой рукой, разделил пополам акции. Думал, вырастут дети, подхватят эстафету. Почти семейный бизнес. Почти.
Они сделали это. Американская мечта по-русски. Сколько сил, сколько труда и борьбы положено... И вот теперь, серебристый джип напарника отъезжает со стоянки... за полчаса он доберется до офиса конкурента, а потом, бывший сподвижник отметит бокалом коньяка продажу конкуренту своих акций. Мечты директора сотрет размашистый росчерк чернил на договоре. Его дети не станут преемниками, его идеи утонут в мутном потоке грязной игры безпринципного конкурента. Дождь выгонит едкий сигаретный дым из родного кабинета, но не смоет горечь с сердца.
"Комерсант"
Дурацкие светофоры! На каждом повороте красный свет, так и опоздать недолго. Коммерческий директор недовольно тарабанит по рулю пальцами, поглядывая на время. Покупатель не любит ждать, но сделка вряд ли сорвется. Слишком нужна монстру половина акций конкурента. А коммерческому директору слишком нужны деньги, чтобы начать свое дело, без партнеров, зацикленных на честности, без бредовых идей и вечного стремления прыгнуть выше головы. Да, у них получилось крепко встать на ноги. Многие бы позавидовали. Но бизнес должен приносить прибыль в первую очередь владельцам, а не налоговой полиции или "потомкам". У коммерческого директора нет детей. Он любит красивую жизнь и давно мечтает сменить машину. Вчера в автосалоне приглядел новый "Порш", а серебристый джип сменит владельца вслед за акциями. Но это будет позже, а сейчас нужно как можно скорее добраться до покупателя, чтобы стать, наконец, хозяином своей жизни.
"Врач"
Еще одна партия, чтобы отыграться. Жена убьет за просаженную в карты зарплату. Придется поставить на кон часы. Они дорогие, позолоченные, с красивыми черными стрелками. Жена купила их врачу на пятидесятилетие. Долго копила чтобы муж, наконец, выбросил старые электронные, которые кукарекали по ночам из-за сбоев. Ей хотелось подарить ему действительно дорогую вещь. Врач вообще не собирался играть, но коллеги засмеяли, мол, отбиваешься от коллектива, да и проигрывать не умеешь. А он умел, но не любил. Он привык быть лучшим во всем. Привык висеть на доске почета и приносить всю зарплату жене, чтобы она могла им гордиться. Доктор от Бога, он действительно умел лечить людей, и поэтому оставался в команде скорой помощи среди лоботрясов и бездарей. Доктор хотел приезжать по первому зову, как Ангел-Хранитель. Так он чувствовал себя нужным, не-об-хо-ди-мым. И никогда не позволял себе ошибаться. Но сегодня согласился сыграть. Хотел выиграть и купить жене золотое колечко, как-никак тридцать лет вместе. Вот она обрадуется! Карты затянули проигрышами. Врачу было стыдно возвращаться домой с пустыми руками, а весь заработок уже перекочевал в карманы удачливых коллег. Остались лишь часы. Он отыграется, он сможет.
- "Срочный вызов. Все в машину!" - бодро прокричала диспетчер, когда врач уже нерешительно расстегивал браслет. "Это знак, - подумал он. - Наверное, я бы совсем проигрался".
Недовольные коллеги встали из-за стола и направились к машине. Им не удастся доиграть, смена близится к концу, и после вызова все разъедутся по домам. Садясь в фургон скорой помощи, врач посмотрел на прыгающие по лужам капли и подумал, что чей-то Ангел не уберег подопечного, но отвратил его от ошибки.
"Инспектор"
Какой долгожданный дождь! Инспектор уже изжарился заживо в своём кислотно-желтом жилете службы ДПС. Форма пропиталась потом, минералка не спасает от жажды. Но дождь все исправил. Инспектор наслаждается прохладными каплями. Даже прятаться в машине от ливня не хочется. К тому же, в мащине можно пропустить голубую "Тойоту", которая пролетела, не остановившись, предыдущий пост. Но от него лихачу не уйти. Уж он-то сдерет три шкуры с нарушителя. От дождя улица превратилась в реку, только бордюры выпирают миниатюрными скалами, а с перил дома напротив шумят водопады.
Светофор замигал. Заметив на горизонте вожделенную голубую машину, патрульный приготовил свисток, сжал покрепче полосатую палочку. Уже потух желтый, когда на дорогу выскочила девушка, а слева - нетерпеливый серебристый джип сорвался с места. Свисток выпал из губ патрульного под визг тормозов. Птицей взлетела вверх босоножка и звучно плюхнулась в лужу. Кто-то кричит, за спиной напарник вызывает "скорую". Голубая "Тойота" проносится мимо. Инспектор лишь провожает её взглядом и опускается на одно колено перед девушкой, глядя, как дождь размазывает по серой кофточке кровь. Джип неподвижно замер посреди перекрестка.
"Он"
На перекрестке столпились люди, но ОН не замечает их. Еще одна миссия закончена. БРАТЬЯ глядят на НЕГО с благодарностью и сочувствием. Наконец, их невидимые фигуры исчезают одна за другой. Он знает, что все должно было случиться именно так. Один из НИХ сейчас возникнет у больничной кровати пятнадцатилетней девочки; второй - укроет крылом директора, едва не лишившегося своей компании; третий - коснется счастливой жены и будет оберегать очаг для долгожданного ребенка; четвертый - проводит до дома врача, устанавливающего сейчас по черным стрелкам на позолоченном циферблате время смерти молодой женщины. А ОН останется здесь, ждать свою подопечную, чтобы проводить её до последней двери. Так должно было случиться. Именно здесь и именно сейчас, на перекрестке судеб, под покровом невидимой вуали дождя.