Когда-то давно, в другой жизни, у меня был пес, гордая немецкая овчарка с гордым именем Цезарь. Цезарь, как полагается овчарке, был псом умным, но не музыкальным.
Когда-то давно, в другой жизни, у меня был друг. У него была собака, гордая немецкая овчарка с нежным именем Лада. Лада, как полагается овчарке, была собакой умной и... очень музыкальной. Об этом мне рассказывал друг, и я ему верила на слово.
Каждый вечер наша четверка выходила на прогулку. Вышли мы на прогулку и в тот вечер. Это был вечер Восьмого марта - международный женский день. Друг подарил мне маленький флакончик рижских духов, это все равно, что сейчас получить в подарок большой флакон французских. Я покраснела и пробормотала что-то наподобие "спасибо". Это были первые духи в моей жизни. Это, вообще, был первый серьезный подарок в моей жизни. От мальчика.
Было довольно поздно, на улицах никого не было. Все, наверное, сидели в гостях. Тогда, в другой жизни, каждый праздник все сидели за столом в гостях. И даже оставались ночевать.
Вдруг на противоположной от нас стороне площади появилась группа людей. Это были две женщины и мужчина, они явно возвращались из гостей. Трио приближалось. Женщины поддерживали под руки мужчину, чтоб не поскользнулся, а он играл на баяне. Тогда, в другой жизни, каждый пятый мужчина страны играл на баяне. Каждый второй - на гитаре. А каждый первый житель любил петь.
"Где ж ты, моя темноглазая, где?.." - лилось из баяна. "В Вологде-где-где-где, в Вологде-где-где!" - рвали связки женщины.
Вдруг Лада села (она интересно садилась: не опускалась на задние лапы, подтягивая передние, а ставила передние и к ним резко подставляла задние) и с упоением запела, да чистенько так. У меня началась истерика. От хохота закололо в животе. Через минуту стало не до смеха. Цезарь сел и тоже запел. Мужик развернулся и стал аккомпанировать собакам. Вот картинка: женщины тянут за локти мужика, мы тянем за поводки собак, мужик дирижирует баяном стихийно возникшему дуэту, баян все грозится в Вологду уехать.
"Где ж ты, моя темноглазая, где?.." - старательно выводя ноты, стенает Лада, "В Вологде-где-где-где, в Вологде-где-где!" - не попадая ни в одну ноту, вторит ей Цезарь.
Не помню, как мы тогда разошлись.
Только сейчас каждое восьмое марта я вспоминаю незнакомую темноглазую, которая так и осталась в другой жизни, и прячется где-то в далекой Вологде от своего назойливого ухажера.