Нетрезво мыслить, как и жить, привычно.
Каждый Божий вечер как один.
Длится все резиной безразлично,
Мерзнут души среди тысяч льдин.

В комнате  ни голоса, ни звука,
Убивает мёртвость тишины,
Вскармливает беспощадно скука
Тусклым светом плачущей луны.

Бегают по стенам тихо тени,
Чертиков рисуют в потолке.
И фигур танцующих сплетенье,
Отражалось на моей руке.

Слово злое на стекле вспотевшем
Растеклось, недолго проживя.
Шепчет тупо мне о наболевшем,
Буквами небрежными кривя.

Книг любимых мертвое молчанье,
Аккуратно сложенных на стол.
Я устроил с ними состязанье,
И в одной из них письмо нашел.

Желтая помятая страница,
Ряд серьезных и понятных слов
Буквы словно раненая птица,
Проливали на бумагу кровь.

То письмо не о любовной боли,
Не прощанье, не рассказ друзей,
И не память о любимой школе
И студенческих безумных дней.

Не журчит в письме рекою звонкой
Долгожданная и свежая весна.
Не письмо, а просто похоронка,
Что лишила мать навеки сна.