Абдуллин Андрей Тимерьянович : другие произведения.

Цурюк главы 29 - 43

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  
  
  ГЛАВА 29. DER UNTERGRUND*
  
  Кто рано встаёт, тому мало наваляли.
  
  
  Оглохшая от выстрелов Чарушиха приоткрыла один глаз - и сразу вновь зажмурилась. Над ней склонилось суровое лицо партизана из криминальных новостей. "Богородица-Ева матушка - спаси, сохрани и помилуй мя..." - забормотала про себя старая доносчица... Но тут сзади послышался треск раздвигаемых стремительным натиском кустов, и Галицын на автопилоте развернулся в боевую стойку. Доберман взвился в беззвучном прыжке - всё, что успел князь, это отдать ему левую руку. Правой он обнял пса за загривок и, пропихивая ему предплечье в глотку, покатился с ним по траве, норовя подмять под себя коленом. Из-за деревьев приближались голоса немцев.
  Галицыну наконец удалось зафиксировать горловой хрящ собаки... Доберман - упорный боец - вертелся ужом до последнего, яростно молотя лапами, пока не затих. Обессиленный князь успел подняться на одно колено, когда на спину ему ринулась, сбив в прыжке с ног, крупная немецкая овчарка. На этот раз шансов не было - тренированный зверь, удерживая добычу за воротник, всем видом демонстрировал готовность тотчас сомкнуть челюсти на кадыке. Голоса карателей приближались.
  Неожиданно над ухом раздался негромкий свист, и хват собаки ослаб. Галицын повернул голову - вместо матёрого эсесовца он увидал в двух шагах от себя рыжую девчонку-подростка в полосатых гольфах и сдвинутом на ухо берете.
  - Ну что, Бобик? Поиграем в догонялочки? - лихо с места перекувырнувшись назад, чудное видение исчезло в кусте крапивы, а оттуда рыжей молнией метнулась через пустырь в сторону леса невесть откуда взявшаяся лисица. Овчарка, залившись бешеным лаем, устремилась за ней следом. Князь, ещё не до конца веря в чудесное избавление, поднялся и на заплетающихся ногах побежал в противоположную сторону. Больше часа он путал следы, пока окончательно не выбился из сил. Наконец его внимание привлекла заброшенная банька на задворках пустой усадьбы с висящей на одной петле дверью. Галицын проскользнул внутрь. В предбаннике было пусто, он выглянул в волоковое оконце - погоня отстала. Здесь можно было передохнуть и решить, что делать дальше. Князь успел за утро обойти посёлок, он видел выцветшие от непогоды нацистские флаги на комендатуре и уже понимал, что это не случайное проникновение отряда фрицев сквозь Портал - всё намного серьёзнее. Вопрос в том - где кончается этот бред и начинаются нормальные реалии РФ?
  В какую сторону бежать, чтобы попасть к своим?
  Перевязав чистым платком погрызенную эсесовским доберманом руку, Галицын криво усмехнулся. То всю дорогу был "гнилой режим компрадорской олигархии", а тут нате: сразу стали "своими"...
  После бессонной ночи, преследований и борьбы усталое тело властно требовало отдыха. Он решил вздремнуть полчаса, растянувшись на полке - а там будь что будет. Освободив дверь от хлама, князь Андрей ощупью шагнул в прохладную полутьму парилки...
  - Заходи, кацо, давно ждём! - лукаво усмехаясь в усы, товарищ Сталин подопнул к нему сапогом перевёрнутую вверх дном шайку. - Присаживайся, уважаемый.
  Галицын инстинктивно замер: обстановка в бане напомнила ему заседание подпольного парткома из советских фильмов. Безумную девицу из клиники он узнал сразу же; напротив неё расположился фольклорного вида старичок в пушистой бороде, с хитроватым маразмом в глазах. В довершение всего в дверь проскользнула давешняя рыжая бестия в берете и невозмутимо вскарабкалась на верхний полок...
  - Все в сборе, - констатировал дед бюрократическим голоском. - Иосиф Виссарионович, огласите повестку дня. А вы присаживайтесь, полковник, в ногах правды нет.
  Галицын молча уселся на шайку.
  - Вопрос, товарищи, как вы понимаете, на повестке дня у нас один, - весомо изрёк Коба. - Линять отсюда надо. Какие будут предложения? Начнём с младших.
  - Каратели в Рябиновке лагерем встали, - пожала плечами Катя. - Вопрос - что им там нужно.
  - Партизан ловят, - подала с полатей голос Лили Марлен. - Таких вот, как их сиятельство!
  - Князь тут ни при чём, - покачал головой Сталин. - Он приехал в Нему одновременно с нами, на рассвете. А автоколонна из Вятки двигалась всю ночь. Получается, здесь есть ещё какие-то партизаны?
  - Партизаны! - фыркнула Лили, - ваще отстой, бомжи в старом тоннеле завелись, кур воруют. У попа всю репу выкопали ночью - одна радость.
  - А ты их видела? Что за бомжи? - спросил дед.
  - Обычные - вонючие, одеты стрёмно. Сапоги, кожанки, мат-перемат, сами лентами пулемётными обмотались, как лохи... У одного усы, как у Бульбы, у другого майка полосатая. Третий вообще типа китаец... Из-за таких клоунов роту Шварце-эсес точно не пришлют.
  - Лентами, говоришь, пулемётными... - почесал в затылке дед. - Знатные бомжи - всем на диво... Имеются соображения на сей счёт, товарищ Сталин?
  - Имеются, товарищ Дуров, - усмехнулся Коба. - Судя по описанию, это наши люди.
  - А вы что думаете, князь? - повернулся к нему дед, - Да не пыжьтесь так, теперь мы здесь все в одной лодке! Кстати, это Катерина уговорила внучку вас спасти...
  Князь по-офицерски коротко поклонился Кате, сохраняя достоинство.
  - Партизаны - прикрытие. Со мной говорил их шарфюрер фон Боль. Он из Аненэрбе, их интересовал Рябиновский портал, а также небезызвестный вам homo erectus мосье Шаньгу. Шарфюрера уже вряд ли что-либо интересует, а вот Шаньгу ушёл. Дублёная шкура, сволочь...
  - Пули его не берут, - пояснил мазык. - Зря только шум подняли. Ладно, теперь он на какое-то время затаится, и Аненэрбе останется с носом. Но Нему будут шерстить не по-детски, так что нам тоже нужно где-то пересидеть.
  - А если к Дерендяю на болото? - предложила Катя.
  - Дерендяй точно где-то здесь, нутром чую, - ответил дед. - Но на связь не выходит. Не пойму, в чём дело - туману напустил, хрен подберёшься. Такое впечатление, что ему есть что скрывать. Вопрос - чего Дерендяю от меня скрывать?
  - А то сам не знаешь? - буркнула с полатей Лили Марлен.
  - А ну-ка, пойдём выйдем, - строго поманил её пальцем дед. Лилька нехотя сползла с насеста.
  - Извините нас, господа, - дверь за ними захлопнулась.
  - Что ещё за тайны мадридского двора, - проворчал Сталин, не любивший чужих тайн. - В разгар беспощадной классовой борьбы...
  - Послушайте-ка, Джугашвили! - желчно повернулся к нему князь. - Вас самого не тошнит от этой нелепой фразеологии?
  - Тошнит, дорогой, - обезоруживающе улыбнулся Сталин. - Извини, привычка. Ты не представляешь, с каким говном приходится общаться! Всех этих профессиональных революционеров после ведь придётся зачищать, с ними ничего путного не построишь. Больные люди, помешаны на ненависти. Только подумаешь, что всех этих упырей активировал Ульянов... Дорого бы я дал, чтобы он вообще никогда не рождался!
  Галицын с новым интересом глянул на вождя мирового пролетариата. Коба, кровный враг, внезапно высказал вслух его собственную заветную думу о Ленине... Тут было о чём поразмыслить на досуге.
  Когда мазык с внучкой вернулись, Катя сразу поняла по непроницаемому лицу деда, что он получил некое чрезвычайное известие, касающееся лично его. Любопытно...Нужно будет порасспросить рыжую бездельницу, что она ему такого наплела...
  - Уходим в старый тоннель, - дед жестом дал понять Сталину, что заседание окончено. - Встретим там ваших товарищей в пулемётных лентах - глядишь, репой угостят.
  
  Углубившись в подлесок на безопасное расстояние, Сульфат встряхнулся, как медведь после купания. На траву из волосатой шубы высыпалось несколько расплющенных пистолетных пуль. Убегая, он успел оглянуться, и с удовлетворением узнал в стрелявшем своего бывшего коллегу по "Белой руке" полковника Галицына. Ну, что ж - семя брошено, акт любви свершился, теперь можно переходить и к войне... Недовольно принюхиваясь, Шаньгу обогнул занятую немцами Рябиновку по широкой дуге. Бубен никуда не денется, спрятан под полом часовни с двойным наговором "на защиту от дурака". Скоморохи не доберутся, немцы тоже...Правда, в последний раз он почуял чьё-то незримое присутствие в развалинах, и ему показалось на миг, что это был Левин... Но он точно знал, что Левина здесь нет. Заржавленная железнодорожная ветка вела в тёмный глухой бурелом, но это не остановило йети. Двигаясь вдоль путей, он вскоре достиг входа в заброшенный тоннель. В полутьме, царившей под сводами, виднелись горы мусора - культурный слой нескольких поколений молодёжно-алкогольной жизнедеятельности - но дальше рельсы уводили в непробудный мрак. И оттуда на него пахнуло оружейной сталью, креозотом и давно не мытой человечиной. Сульфат шёл ощупью, пока зрение не адаптировалось к темноте. Вскоре путь ему преградила бесформенная серая громада... Надпись вдоль клёпаного борта древнего бронепоезда гласила: "Кратким курсом!"
  
  *Подполье, подземелье (нем.)
  
  
  
  
  
  
  ГЛАВА 30. МАШИНА КАРМЫ
  
  Reverti unde veneris, quid grave est?*
  
  Блаженный Августин
  
  Скрытый от взглядов с земли за грядой облаков, цеппелин скользил в розоватой утренней дымке, держа курс на восток. Левин, припав глазом к окуляру подзорной трубы, сквозь разрывы в тучах созерцал бескрайность лесов в голубых проблесках озёр, чувствуя себя отчасти сродни Богу. Перемещение фронтов Гражданской войны виделось сверху какой-то муравьиной суетой. Кое-где возле населённых пунктов вспыхивали и гасли искры боестолкновений - лавина белых неумолимо накатывалась на Вятку. Блюмкин, насвистывая себе под нос "Семь сорок", наносил на штабную карту расположение своих и колчаковских частей.
  - Значит, от Шопино путь на Рябиновку пока свободен?
  Левин утвердительно кивнул.
  - Тогда приготовьтесь, - Яков достал из-под сиденья рюкзак парашюта и, не глядя, кинул ему в руки. - Как только услышите первый выстрел - прыгайте. Приземлитесь - парашют сразу же спрячьте. Встречаемся у пруда, места вам знакомые, не заблудитесь.
  - Никак не пойму, Блюмкин, что за игру вы ведёте? - Левин просунул руки в лямки и уже привычно оправил парашют на спине.
  - А как вам понравился Дзержинский? - вопросом на вопрос ответил Яков.
  - Честно говоря, так себе.
  - Не переживайте, вы ему тоже. При первом удобном случае он бы вас умертвил медленно и со вкусом. Так что считайте, что я опять занимаюсь благотворительностью, устраивая ваш побег.
  - Мы пойдём к Колчаку? - с надеждой спросил Левин - по литературе и кино образ белого движения рисовался ему в основном в позитивной тональности.
  - Мы пойдём к вашей невесте, дорогуша. Или кем там вам приходится Катя?
  Левин почувствовал, что краснеет.
  - Просто... Хорошая девушка, вместе работали. Откуда вам про неё известно?
  - Во время своих астральных путешествий вы слишком много болтаете, - усмехнулся чекист. - Ещё у вас комплекс неудачника, вы влюблены, как школьник, и стесняетесь. Ну, съели? Что вы там сверкаете глазёнками? Хотите разбить мой длинный еврейский нос? - Блюмкин грубо толкнул его в грудь, направляя в сторону выхода. У Левина непроизвольно сжались кулаки.
  - Чего таращишься, поц? Бей уже!
  Левин сам не понял, как его кулак влетел в физиономию охамевшего большевика, сшибив его с ног.
  - Охрана! - заверещал Блюмкин, катаясь по резиновому коврику. Дождавшись, когда в каюту вбежали чекисты, Яков выдернул из кобуры маузер. Пуля просвистела над ухом Левина, и тот, распахнув дверцу гондолы, головой вперёд нырнул в пустоту. Вслед ему прогремело несколько запоздалых выстрелов.
  - Мерзавец! - театрально вскричал Блюмкин, размазывая кровь по щекам. - От меня не уйдёшь! Давайте живее парашют!
  Один из латышей, привыкших беспрекословно подчиняться, помог ему нацепить мешок, и Яков с криком "Смерть врагам революции!" спиной, как аквалангист, вывалился вслед за сбежавшим.
  - Отчаянная голова - наш комиссар, - поцокал языком командир латышской охраны, расчехляя беспроволочный телеграф. - Редкая преданность идеалам... Не пойму только, куда девалась штабная карта.
  ...Почувствовав на щеках влажную прохладу облаков, Левин прикрыл глаза. Было уже ясно, что Блюмкин только что умело разыграл психологический этюд. Его не переставал удивлять этот по-своему одарённый человек - глядя на него, создавалось впечатление, что он постоянно ведёт какую-то сложную шахматную партию, причём на нескольких досках одновременно. Неясно вот только, в чём его цель. Левину по ассоциативной цепочке с Катей вспомнился мазык - первая встреча с Блюмкиным произошла в дедовой избе, и Яков тогда требовал отдать ему Бубен. В чём сила Амбы Шаман Энлиля, Левин толком не знал. Ясно одно - в руки Блюмкина он по какой-то причине попасть не должен. Но Яков, как-никак, трижды спасал ему жизнь - и теперь вправе рассчитывать как минимум на признательность... "В чём же его цель? Как только встретимся внизу, нужно будет поговорить начистоту", - положим, Левин не слишком рассчитывал на откровенность, но по гримасам Блюмкина он уже научился делать выводы о главных целеустремлениях его лжи.
  Задумавшись, Левин прозевал момент приближения к земле, и порыв низового ветра, оцарапав лицо о крону прибрежной ветлы, снёс его на середину пруда. Осенняя вода обожгла тело. Отцепившись от лямок парашюта, он на четвереньках выбрался на отмель. Нужно срочно развести костёр - иначе воспаления лёгких не избежать.
  К счастью, спички в непромокаемом контейнере уцелели, и вскоре он уже приплясывал голый вокруг огня, развесив одежду сушиться в дыму...
  Первым, кто обратил внимание на дым подозрительного костра, был, к несчастью, приходский священник села Шопино о. Фрол Пеликанов. Взяв на подмогу здоровенного дьякона Исаакия, вооружённого берданкой, батюшка несмело приблизился к пруду и, раздвинув заросли ветлы, выглянул.
  - Господи-Иисусе! - разом вспотев, аки мышь, закрестился преподобный. - Это ж тот демон, что давеча с басурманами святыню сквернил!
  - Он, анафема, - пробасил шёпотом отец дьякон, взводя курки. - В Господа нашего со шпалера пулял, величаясь в гордыне...Ныне беса тешит, голяком восплясаху!
  - Беги, отец дьякон, к казачьему уряднику Давиле, а я пока антихриста постерегу! - поп отнял у приятеля ружьё, и тот живо потрусил за подмогой.
  Пока Блюмкин, отнесённый ветром на другой конец села, прятал свой парашют, пока добирался огородами к месту встречи - голый Левин был уже взят в плотное кольцо десятком мордатых гогочущих казаков. Отходив красного ирода по спине нагайками, его в одних подштанниках повели по главной улице к знакомому поповскому подвалу, где уже маялся в ожидании расправы стихийный атеист Ефим Генералов.
  - Дурная бесконечность, - сплюнул в сердцах Яков, отползая в камыши. - Когда этот Савинков уже разберётся со своей кармой?
  Без Левина идти в Рябиновку смысла не было - неизвестно, когда Сульфату на той стороне вздумается активировать Портал, а если учесть, что окрестности Немы кишат белыми - шансов ноль...
  Тем временем казачки согнали со всего села плотников, и на площади перед церковью начал на глазах вырастать помост - казнь красного командира решено было обставить со всей торжественностью, в назидание смутьянам.
  В резерве у Якова имелась украденная штабная карта и документы на имя ротмистра Исаева Максима Максимовича, но здесь он уже засветился в роли комиссара. Оставалось двигаться в сторону Немы, и там попробовать втереться в доверие - будь что будет... Но в первую очередь нужно скинуть компромат. Углубившись в лес, Блюмкин огляделся, выбрал приметную кучу бурелома и раскидал ветки. Под кучей скрывалась вполне уютная сухая берлога. Умостившись в ней, Яков вырезал ножом квадратик дёрна, сложил свои комиссарские мандаты и партбилет в портсигар и похоронил, присыпав сверху хвоей. Собрался было вылезать, но тут снаружи раздались мягкие тяжёлые шаги. Блюмкин скорчился и затаил дыхание. Внутрь просунулась мохнатая морда хозяина логова. Обнаружив вторжение, медведь коротко рявкнул и попытался выковырнуть незваного постояльца лапой. Кривые кинжалы когтей проскребли землю в пяти сантиметрах от носа Блюмкина. Он суетливо достал маузер и прицелился зверю в лоб. "На выстрел сбегутся казаки", - мелькнула обречённая мысль, - "а тушу от входа мне не отодвинуть..."
  - Миша! - внезапно раздался снаружи ласковый голос с родным одесским акцентом. - Михаил Соломонович, таки шо вы там колупаете?
  - Примите медведя, гражданин! - сдавленно крикнул из берлоги Блюмкин. - Никакой возможности гулять по лесу!
  Недовольно рыкнув напоследок, медведь убрался. Вместо него из дыры протянулась полная веснушчатая рука, покрытая рыжим волосом. Яков ухватился за эту до боли родную еврейскую руку и, чуть не плача, выбрался на поверхность. Лицо спасителя показалось ему смутно знакомым - за круглыми стёклышками испуганно моргали добрые близорукие глазки, дужки очков перевязаны сзади верёвочкой - одного уха у мужчины не было.
  - Послушайте, мы с вами не могли встречаться на Молдаванке? - утрируя акцент, спросил Блюмкин. - В синагоге реба Менахема Мендля?
  - Вы - Блюмкин, - расплылся в улыбке медведевожатый. - Вот так встреча! А я Исаак Бабель, странно, что вы меня запомнили - я всегда был такой тихоня. То ли дело Яшка - король шпаны... Страшно рад, идёмте - здесь небезопасно. Миша, вас, кстати, это тоже касается!
  Двое старых знакомцев углубились в чащу, медведь, ворча, покосолапил следом.
  - Вы теперь укротитель? - спросил несколько успокоенный Блюмкин.
  - Забирай выше, - надул щёки Исаак. - Теперь я мазык - русский народный колдун! Наследник древней ведической традиции скоморохов. Не верите?
  - Отчего же, - с деланным равнодушием пожал плечами Блюмкин, - лишь бы в радость.
  - А вы здесь какими судьбами? Если, конечно, не военная тайна?
  - У меня цурес, Исаак, ай, вей из мир! - горестно запричитал Яков. - Моего товарища дорогого, Левина, казаки завтра утром будут казнить!
  - Ну, таки мы его спасём! - бодро воскликнул Бабель. - За одну только фамилию... Пошли, познакомлю с Дерендяем - это мой наставник, по-здешнему "дядька". Для него выручить из беды хорошего человека - это всё одно, что плюнуть в мацу. Даёшь язычество! Уж ты гой еси, Перун-батюшка...
  
  
  * Вернуться туда, откуда пришёл - что в этом сложного?
  
  
  
  ГЛАВА 31. БЛАГОДАТНЫЙ БОЛТ
  
  Чем масштабнее разводка, чем она древнее, тем проще её провернуть. Людям кажется, что разводка не может быть такой древней и такой масштабной - не могло ведь столько людей повестись на неё!
  
  "Revolver"
  
  - Богородица, Ева, радуйся! - осенил крестным знамением немногочисленную паству отец Гапон, явственно чувствуя спиной нарастающий холодок... Вертеть головой, нарушая благочиние, не стал - скомкав окончание молебна, суровой поступью скрылся в алтаре. Там его и поджидал Савинков, поигрывая никелированным браунингом.
  - Вот и свиделись, батюшка, - криво усмехнулся палач. - А вы не верили, что Земля круглая. Ну-с, раздевайтесь, больной.
  - Зачем? - дрогнувшим голосом спросил священник.
  - Да не до трусов! Снимайте свою золотую спецовку - пригодится преемнику. Неужели вы думаете, что я способен осквернить выстрелами жилище вашего повешенного еврея. Этак всех архангелов переполошишь! Я дам вам возможность помолиться ему напоследок в лесополосе. Вдруг опять поможет? В прошлый раз вы, помнится, с его помощью явили уже какой-то грязный трюк.
  - Можете убить меня, - распрямил плечи отец Георгий, - но не смейте хулить Христа в алтаре. Евреем он никогда не был.
  - Пардон? - поднял брови Савинков. - Что ни день - новости. Я-то грешным делом считал, что вся эта мелодрама с воскрешением произошла в первом веке в Палестине.
  - Вас всех обманывали! В Палестине ничего никогда не было, кроме нефтяных арабов. Новая хронология академика Хаменко бесспорно доказала, что Христос, он же Батый, родился и жил в Киеве в 17 веке, где и был прибит язычниками к городским воротам. Историю своего Отечества нужно знать, без неё народ подобен слепцу! Впрочем, перед кем я мечу бисер... - Гапон аккуратно убрал в шкаф епитрахиль и фелонь, перекрестился на образ св. Адольфа и вышел в осенние сумерки. Савинков, перевесив через руку с пистолетом плащ, следовал за ним.
  По пути до лесополосы им встретился эсесовский патруль, но священник, зная отчаянный нрав Бориса Викторовича, не стал дёргаться, лишь молча благословил представителей власти. "Чему быть, того не миновать"...
  - А вы, я погляжу, органично вросли в новые реалии, батюшка! - не удержался от сарказма революционер. - Всякая власть от Бога, а? Чего ж вы тогда в пятом году против царя народ баламутили? К перевороту призывали?
  - Я ошибался, - прошептал поп. - Сколько ни переворачивай, с каждым разом выходит всё хуже. Сами видите.
  - Я много чего вижу, - отозвался Савинков, - хотя и не всё понимаю. Ясно одно - чем хуже, тем лучше! А в сущности, какая разница, кого взрывать - великого князя, председателя ВЦИК или гауляйтера?
  - Боже мой, но во имя чего? - поп повернул к Савинкову искажённое страданием лицо. - Во что-то же вы веруете?
  - Считайте, что в адреналин, - пожал плечами террорист. - Вот вы сейчас чувствуете себя великомучеником и умиляетесь. Но по сути мученики - это всего лишь люди с плохой кармой. Соответственно, великомученики - люди с очень плохой кармой. В чём тут доблесть? Ладно бы - спорили, сопротивлялись! А то, честное слово, пули жалко. Идёт, ноет...
  Они пересекли раскисшее поле и углубились в лес. Небо нахмурилось - похоже, собирался зарядить дождь.
  - Куда ведут пути? - спросил вдруг Борис Викторович, споткнувшись о ржавый рельс.
  - Неисповедимы пути Господни...
  - Тьфу ты! Я спросил про железную дорогу.
  - А... Кажется, в какой-то заброшенный тоннель, - рассеянно ответил Гапон.
  - То что нужно. Идёмте, - Савинков тычком ствола в поясницу придал телу священника новое направление. Первые капли упали на горячий лоб отца Георгия. Вскоре они уже шли сквозь сплошную пелену дождя.
  Прямо по курсу открылся чёрный провал старого тоннеля, и Гапон инстинктивно прибавил шагу. Несколько минут перед ликом вечности - ничто, а умирать в сухости невпример приятней. Внезапно из глубины тоннеля раздались суматошные выстрелы, а следом за ними - низкий звериный рык. Три потрёпанные фигуры в бушлатах, перетянутых накрест пулемётными лентами, горохом вылетев из провала, понеслись, размахивая руками, по полотну. Подобно зайцу в луче фар, они бежали вперёд, не в силах свернуть в сторону. Савинкову были хорошо видны их перекошенные криком рты и безумно выкаченные бельма глаз.
  Следом без видимой поспешности мягкими прыжками двигалось покрытое серебристой шерстью человекоподобное Нечто. Вот оно настигло заднего беглеца, на бегу схватило его за шиворот одной лапой, за штаны другой, и, подняв над головой, метнуло в убегавших, сбив их с ног, как кегли. Савинков столкнул Гапона под насыпь в кусты и прижал к земле.
  Йети, тихонько ворча, склонился над добычей, по очереди отработанным движением сворачивая красным бойцам головы, как курам. За минуту с экипажем заблудившегося бронепоезда было покончено. Несмотря на привычку к убийству, Савинкову стало слегка дурно от такой деловитости. Зато дальнейшее поведение гоминоида весьма удивило, и даже истерически позабавило Бориса Викторовича: сложив трупы в ряд на железнодорожном полотне, Сульфат нашёл гладкую жердину, без труда переломил её на две неравные части и аккуратно связал их между собой снятыми с трупов ремнями под прямым углом. Получившийся крест он воздел к небесам, потом бухнулся на колени перед убиенными большевиками и принялся нечленораздельно завывать, мотая головой. Со стороны Немы донёсся колокольный набат. Йети принялся горестно рвать шерсть на груди.
  - Гляньте-ка, - толкнул Савинков в бок попа, - никак, от вашего стада овечка отбилась! Нет желания обратиться с пастырским наставлением?
  - Господи Иисусе! - побледнел поп. - Благодатный болт!
  - Что такое?
  - Вы ввели меня во смущение - и уходя из храма я забыл отключить Благодатный болт от питания! Что же теперь будет?
  - А ну-ка давайте отползём вон за те кустики, и вы мне толком поведаете всё по порядку... Что ещё за болт? И причём тут йети?
  - Благодатный болт - это заклёпка от вериг блаженного священномученика Атбросима, местная древняя святыня. После Реформации Православия в 1985-м году по распоряжению гауляйтера Восточных территорий была согласно генплану подключена к генератору веры. Такие генераторы установлены во всех храмах, их включают священники во время богослужений.
  - Что-то вроде 25-го кадра - чтобы вера не оскудевала?
  - Напрасно иронизируете! Немцы очень благочестивый народ, и пекутся о низших расах, как о братьях меньших. Генераторы поставлены за счёт федерального бюджета Рейха. Но после службы их необходимо отключать - если поле облучения накроет большое скопление верующих, может начаться цепная реакция с непредсказуемыми последствиями. А сегодня вечером на площади перед храмом как раз запланировано факельное шествие общества трезвости "Радость через силу"... Что-то будет?
  - Занятно... Я тоже не прочь взглянуть на шоу, - Савинков на секунду задумался и, приняв нелёгкое решение, спрятал браунинг в карман. - Идёмте, Гапон, я раздумал вас казнить. Ну же, расслабьтесь! Будем считать, что приговор утратил силу в связи с истечением срока давности.
  Оставив за спиной молящегося Сульфата, двое недавних врагов пошагали напрямик через лес в сторону Немы. Чем ближе они подходили, тем надрывнее бередил душу колокольный набат. Истощив силы в борьбе с собой, Савинков наконец рухнул на колени в грязь и истово пополз к Гапону, размазывая слёзы по щекам.
  - Каюсь аз многогрешный! Прости ты меня, Христа ради, святый отче!!!
  Но попу было не до пустяков - в следующий миг он уже сам долбился лбом об пень в пароксизмах религиозного рвения.
  
  - Боже мой, но должен же быть какой-то выход! - прохрипел разбитым горлом зафиксированный в гипсе шарфюрер СС Макс фон Боль. Тревожный набат колокола уже третий час отдавался в его голове, высвобождая из подсознания помимо воли картины адовых мук и Страшного суда. На улице творилось невообразимое. Немские обыватели, оторвавшись от фернзейаппаратов и побросав привычные дела, сбились в обезумевшее стадо и, разорвав на себе одежды, бесновались под окнами. Многие хлестали себя по спине и плечам ремнями до крови, женщины выли и кликушествовали.
  - Ведьму на костёр! - прорвался сквозь общий гул чей-то истошный вопль, тут же подхваченный сотней глоток. - Во имя Господа!
  - Что ещё они затеяли? - спросил шарфюрер, усилием воли держа защитный колпак над собеседником.
  Бургомистр Ботва несмело выглянул в окно и прислушался.
  - Зажигают. Чарушиху поволокли - покаялась, что совокуплялась с Сатаной.
  - Маразм. Неужели в вашей дыре нет человека, владеющего навыками эгрегориальной защиты?
  - Шо це такэ за навыки?
  - Ну, мистики, колдуны, экстрасенсы...
  - Разве что фрау Грета Шнее... Но она в списке неблагонадёжных.
  - Кто такая?
  - Очень почтенная пожилая особа, занимается целительством. Вот только ходит слушок, что она сожительствует...- Ботва понизил голос до шёпота, - с самим Дерендяем!
  - Плевать, хоть с тойфелем лысым. Звоните, пусть сделает что-нибудь, и я выпишу ей пожизненный аусвайс на целительство.
  - В том-то и беда, - толстяк бургомистр потянулся к телефону, - что у неё аусвайс, подписанный лично святым Адольфом Хитлером. А то бы давно уже сгнила в лагере.
  
  
  ГЛАВА 32. ГУСЛИ-САМОГУДЫ
  
  Да если с любовью и милосердием - всё можно. Только дурость должна быть во время этого спасения: если по-умному делать, ничего не получится... Дурости побольше!
  Ю.Мамлеев
  
  С площади в поповский подвал доносился перестук топоров и крепкий, как осенние яблоки, матерок плотников, сколачивавших помост для виселицы. Левин устало прикрыл глаза и прислушался к себе: страха больше не было. Скорее какое-то нервное ожидание, сродни растрёпанным чувствам пассажира на перроне перед отправкой в неведомое...
  - Эй, товарищ! - внезапно губ его коснулся округлый металлический предмет. - Причастился бы ты...
   Он открыл глаза - над ним вновь склонилось плаксивое лицо Ефима Генералова с трясущимися щеками.
  - Что вы мне постоянно суёте? - брезгливо отстранился Левин.
  - Благодатный болт святого Атбросима! Когда церковь громили, я на всякий случай притырил.
  - Ах, лижите сами ваш болт! - Левин отвернулся к стенке. Но тут же устыдился своей невольной грубости и спросил сокамерника:
  - Вы же не верите в Бога? Чем же в вашем случае может помочь христианская реликвия?
  - С Богом у меня свои счёты, - буркнул Ефим, продолжая слюнявить заклёпку, - до вашего благородия не касаемо. А Болт - он сам по себе чудотворный. "Узы вериг отверзающий", такое у него свойство. Вдвоём бы мы его живо заактивировали - и дёру!
  - Ну, ладно, если вам от этого станет легче, я пожалуй причащусь. А всё же - что там за непонятка вышла у вас с Господом?
  - Бабу он у меня увёл! - в сердцах брякнул Ефим, передавая Левину святую реликвию. - Купеческую вдову Деменьшину в монастырь родня забрила от греха, в невесты Христовы... Я с горя и запил.
  Пряча улыбку, Левин принялся демонстративно бормотать над болтом. Вскоре он с удивлением понял, что губы его против воли шепчут фразы на малознакомом древнем языке. Тем не менее он отчасти понимал их смысл, хотя и не успевал вникнуть - слова вылетали всё быстрей, закручивая сознание в водоворот причудливых образов. Когда Ефим в очередной раз глянул на него, Левин уже был далеко: пальцы его вцепились в болт мёртвой хваткой, а черты лица заострились, как у покойника...
  
  Пролетая по чёрному тоннелю к свету, он разглядел внизу ощетинившуюся орудийными стволами громаду бронепоезда. В кабине паровоза шла оживлённая дискуссия, и Левин прислушался.
  - А я вам говорю, что вы не справитесь с управлением, гражданин Галицын. Для этого нужны руководящие навыки! - Сталин, расположившись на месте машиниста, назидательно водил пальцем перед носом князя. - Ступайте лучше в пулемётную рубку и покажите Катерине, как стрелять. А сами, когда дойдёт до дела, займётесь главным калибром.
  - Ладно, - поморщился Галицын, - Спрячьте пальцы, кресла делить сейчас не время. Лучше скажите-ка мне, Джугашвили - отчего вы так уверены, что план этих старых шутов вообще сработает? Фрау Грета всё-таки немка, а наш дедок уже час ведёт с ней какие-то сепаратные переговоры. Это не кажется вам подозрительным?
  - У партии всё под контролем, - мудро усмехнулся в усы Коба. - Мазыкам нет смысла нас предавать - они крайне заинтересованы в моём возвращении.
  - Ну хорошо, допустим, мы прорвались сквозь немцев - фактор внезапности и всё такое... Но каким образом вы надеетесь открыть Портал? Ведь за Рябиновкой ветка упирается в тупик, и если мы не переместимся во времени...
  - Хороший вопрос, - важно кивнул Коба. - Но вы не учитываете ещё одного фактора - фактора партийности. Если партия скажет "надо", любой Портал будет открыт к сроку.
  В это время в кабину заглянула встревоженная рожица Лили Марлен.
  - Атас, немцы!
  - Что за кипеш? - повернулся к ней Иосиф Виссарионович, строго грозя пальцем. - Доложи по форме!
  - Рота СС движется из Рябиновки, преследуя этого... Гуманиста... Через четверть часа будут здесь.
  - Гоминоида, - мягко поправил её великий языковед. - Ступай, предупреди всех. Разводите пары, князь!
  Галицын закатал рукава и, открыв ревущую адским огнём топку, принялся швырять в неё с совковой лопаты уголь.
  
  ...На рассвете узников разбудил колокольный набат. Щёлкнул замок, и верзила урядник, угрюмо пряча глаза, поставил перед ними котелок жирно пахнущих щей с двумя ломтями тёплого хлеба. Секунду подумав, присовокупил вынутый из-за пазухи шкалик самогона.
  - Кланяйтесь там на том свете от казака Андрея Давилы. Дескать, сам вскорости пожалует... Кушайте, господа, поживее - публика ждёт.
  Левин, чувствуя зверский аппетит, быстро умял свою порцию, хватил спирту и первым вышел на двор. За ночь приморозило, и теперь утреннее солнышко топило пищавший под ногами тонкий ледок. Он огляделся и вдруг остро понял, что всё это прямо сейчас исчезнет навсегда, необратимо... Сзади доносились всхлипы и причитания Ефима Генералова, а впереди высился над головами сгрудившихся селян чёрный эшафот. Пройдя сквозь два ряда казаков, он твёрдо взошёл по ступеням и поневоле зажмурился на бившее в глаза солнце.
  Внезапно сквозь гул предсмертного набата до его слуха донеслись диссонансом другие звуки - резкие и разухабистые. Тут же в толпе произошли непонятные завихрения. Казачья полусотня словно по команде расступилась, пропуская к помосту странную процессию. Впереди всех, переваливаясь на задних лапах, выступал медведь в сарафане и кокошнике. Перед ним с маленькой визгливой гармоникой в руках, кривляясь, семенил вприсядку вожатый-цыган. Приглядевшись, Левин к своему изумлению узнал в нём загримированного Якова Блюмкина. Лица других ряженых скрывали скоморошьи хари, и всё это двигалось и вертелось с невообразимой быстротой под визг маленькой скрипочки в руках рыжего толстяка и дробный перестук гулкого бубна, в который била порхающая посреди толпы стройная девушка в маске козы.
  Тут на глазах у Левина пространство начало зыбиться, чёрная виселица на фоне мясистой помпезной церкви куда-то сгинула, словно растворившись в мерцающей дымке, и он увидал на горе ряд рубленых из золотистого тёса сказочных теремов с коньками на высоких кровлях. Вдали блистало под солнцем озеро, и от его поверхности, расправляя два белоснежных крыла, поднималась в небеса сотканная из тумана Царевна-Лебедь с лицом Кати.
  - Идём со мной! - протянула она к нему с улыбкой руки.
  - Куда?
  - Увидишь...
  Он смахнул с глаз набежавшие слёзы и очнулся. Церковь и виселица были на прежних местах. Но вокруг на площади всё изменилось. Народ, за минуту до того хмуро пялившийся на казнь, теперь с просветлёнными лицами кружился в неудержимом русском плясе. Бабы, поводя плечами, плыли павами, вокруг них, оттеснив деревенских увальней, выкидывали акробатические коленца бравые хлопцы-казаки. Грузный урядник Давила самозабвенно исполнял перед помостом танец с саблями, чертившими два сплошных круга в воздухе, никому не причиняя вреда. А на паперти, приседая и распрямляясь, как надувной пузырь, тяжело отплясывал перед медведем "барыню" отец Фрол в праздничной рясе.
  - Идём скорее! - маленькая тёплая ладонь уверенно потянула Левина за собой. Механически сойдя с помоста, он легко прошёл следом за девушкой в козьей маске сквозь пляшущую толпу, словно сделавшись на миг невидимкой. Это его развеселило, напомнив астральные путешествия. Очутившись за околицей, они присоединились к остальным скоморохам.
  - Вот, привела, - с лёгким немецким акцентом произнесла спасительница, снимая личину. Левин поразился - настолько её лицо чем-то неуловимым напомнило ему Катю, хотя все черты в отдельности были другие, чересчур строгие и правильные.
  - Хорош гусь... Не пялься на мою бабу! - услышал он из-под волчьей маски насмешливый голос и вздрогнул. Во первых, это был явно голос деда Коли - только молодой и сильный. Во вторых - что почему-то особенно поразило Левина - в руках скомороха поигрывал Бубен. И это был не просто бубен - это был вне всякого сомнения сам Амба Шаман Энлиль.
  - Скажите, что всё-таки там... было сейчас? - спросил Левин у девушки.
  - Гусли-самогуды, - отвечала она равнодушно, как о чём-то само собой разумеющемся. - Фольклорный номер...
  - А как же Блюмкин? - тревожно спросил рыжий толстяк, снимая скоморошью личину и водружая на нос круглые писательские очки.
  - Выкрутится, ему не впервой, - отмахнулся ефрейтор Коля Дуров и отправился с заводной рукоятью к спрятанному в кустах автомобилю.
  Компания загрузилась в длинный "хорьх", и через минуту уже мчалась по знакомой дороге в сторону Немы. За спиной в шуме ветра вскоре совсем стихла визгливая гармоника, наяривавшая на площади села Шопино бессмертную композицию "Семь сорок". Левин живо представил себе попа Фрола, отплясывающего с медведем под ручку еврейский танец фрейлехс, и от души расхохотался. "Любовь побеждает смерть" - вспомнилась ему ни к селу ни к городу казавшаяся прежде бессмысленной фраза товарища Сталина...
  
  
  ГЛАВА 33. СУМЕРЕЧНЫЙ ДОЗОР
  
  - Если медведь забрался в ваш дом, лучше переждать в мотеле, пока он не уберётся.
  Курт Воннегут
  
  Блюмкин был в ярости. Бубен - вне всяких сомнений, тот самый Амба Шаман Энлиль, опять сыграл с ним скверную шутку и ушёл из-под самого носа. Левин в очередной раз спасён - а хрен ли с него толку, если этот темнила скрылся вместе с Бубном и мазыками. Больше всего Якова бесила постоянно навязываемая ему обстоятельствами роль бескорыстного спасителя Савинкова. Такое впечатление, что некая сила - уж не сам ли Бубен - играла с ним, Блюмкиным, в кошки-мышки.
  Кроме того, сильно напрягал медведь - тащился за ним всю дорогу от Шопино до Рябиновки, как пришитый, и на все топанья ножкой и крики: "Брысь! Пшёл вон!" никак не реагировал. Явно имел поручение следить - впрочем, к этим фольклорным фокусам Яков уже начал привыкать в здешней глухомани. Край непуганых скоморохов - тьфу, прокисай всё на свете!
   Выйдя из лесу, он уверенно направился в сторону казачьего разъезда и, предъявив документы на имя ротмистра Исаева, в резкой форме потребовал разобраться с косолапым. Казаки, обрадовавшись потехе, с гиком умчались в лес травить Топтыгина, а новоявленный ротмистр беспрепятственно проследовал в штаб, где вскоре и был принят лично начальником контрразведки подполковником Свинтидзе.
  О чём они беседовали, неизвестно, но вскоре загудели в осенних сумерках телеграфные провода, а через час вокруг Рябиновки стянулось плотное кольцо оцепления из отборных разведчиков-пластунов. Пулемётным расчётам были вручены осветительные ракеты и отдан приказ не смыкать глаз всю ночь. Сам Викентий Карлович, в компании срочно вызванного из офицерской бильярдной штабс-капитана Григория Галицына, затаились в старой часовне - отсюда весь главный корпус просматривался, как на ладони. Оставалось дожидаться ночных визитёров. Свинтидзе в прошлом имел опыт общения с мазыками, и полагал, что с ними в принципе вполне реально договориться...
  
  - Тебе интересно, в чём цель Блюмкина? - переспросил Коля Дуров, ловко вырезая что-то засапожным ножиком из чурочки.
  - А хер его знает. Как любой маг, Яша стремится к безупречности - надо думать, опять затеял какую-то пакость. Блюмкин - "та сила, что стремясь ко злу, всякий раз творит добро". По крайней мере, в отношении тебя, мил человек... Так что цени и пользуйся.
  Левин, окончательно запутанный объяснениями скомороха, замолк, уставясь пустыми глазами в огонь. Вскоре его сморило в дрёму. Костёр догорал. Дерендяй, бормоча над подстреленным казаками медведем тайные слова, привычно пользовал его тушу мёртвой и живой водой, покуда Топтыгин не зашевелился. Сентиментальный Исаак Бабель, обняв голову мохнатого друга, принялся целовать его в нос, громко вознося хвалу Перуну. В лесу быстро сгущались сумерки - час между собакой и волком. Внезапно, словно подкинутый толчком наружу из тонкого сна, Левин вскочил на ноги.
  - Надо идти!
  - Что это тебя торкнуло? - лениво спросила Грета, потягиваясь под пледом.
  - Берите Бубен и меч - и вперёд! Они нас ждут.
  - Кто ещё ждёт?
  - Там, в бронепоезде, я видел. Катя и остальные... Некогда объяснять. Мы должны открыть им Портал.
  Схватив с земли Амбу и чёрный цилиндр плазменного меча, Левин быстрым шагом устремился в сторону Рябиновки. Коля уже отвёл было руку, чтобы накатом сбить беспокойного гостя с ног, но Грета остановила мужа.
  - Бесполезно. Он неуязвим, гляди!
  Поменяв ось зрения, мазык с удивлением увидел разгоравшееся вокруг удаляющейся тёмной фигуры золотисто-пурпурное свечение. Оно исходило из груди и свивалось над головой в форме яркого жгута, за который Левина, окружённого огненной луковицей, словно волокли, подвесив макушкой к небесам.
  - Что это на него накатило? - тревожно спросил Коля у Дерендяя. - Сроду такого не видывал.
  Оторвавшись от медведя, Дерендяй глянул вслед Левину и сощурился.
  - А это, Николаша, никому лучше и не видеть. В старые годы это называлось Ярь, боевое безумие.
  - Состояние берсерка, - подтвердила Грета. - Описано в германских сагах. Вот уж от кого не ожидала. А с виду такой интеллигентный человек... Пойдёмте за ним - только нужно соблюдать дистанцию. Берсерк видит в темноте без помощи глаз и убивает всё, что движется, без разбора.
  
  Викентий Карлович отхлебнул для бодрости коньячку из плоской фляжки и уже собирался закурить, но Галицын перехватил его руку со спичкой.
  - Имейте терпение, подполковник! Хотите нас демаскировать?
  - Вы правы, князь... Извините, нервы. Чу! Кажется, кто-то крадётся, - Свинтидзе, сняв парабеллум с предохранителя, осторожно выглянул наружу. К выступу стены прижалась чья-то скорчившаяся тень.
  - Кто здесь? - дрогнувшим голосом спросил жандарм, прицеливаясь.
  - Не стреляйте! Это я, ротмистр Исаев - раздалось в ответ.
  - Какого чёрта вы здесь делаете? Я же вас честью просил не покидать своего номера в гостинице! Вы, милостивый государь, мне слово дали!
  - Виноват, но там клопы... Словом, не мог покинуть вас в трудную минуту, - Блюмкин тенью юркнул под своды часовни и раскланялся с князем. Осознав очевидную нелепость поднимать скандал в засаде, Галицын холодно кивнул незваному гостю.
   Внезапно за соснами что-то несколько раз коротко и беззвучно сверкнуло, словно огненная дуга прочертила темноту. Чей-то предсмертный крик оборвался, не набрав силы - и вновь тишина.
  - Что это было? - прошептал без голоса штабс-капитан.
  - Если это то, о чём я подумал, наше дело плохо, - нервно ответил Свинтидзе.
  - Да ну же, рожайте! Не в пансионе благородных девиц!
  - Карающий меч революции... - понуро пробормотал подполковник. Огненная траектория вновь сверкнула, на этот раз справа и ближе.
  - Почему пластуны молчат? Уснули? Пристрелить мерзавца, меч реквизировать! - Галицын, сжав рукоять револьвера, рванулся на выход. Тут плазменная дуга рассекла воздух в нескольких шагах от него, срубив голову очередному казаку, и князь открыл стрельбу на вспышку, целясь в размытую тёмную фигуру на уровне груди.
   Вспыхнули разом над резиденцией осветительные ракеты, зарокотал пулемёт, взрывая фонтанчики мёрзлой земли. Разведчики-пластуны открыли беглый огонь из-за кустов, но попасть не могли - Левин, вернее, то существо, что ещё совсем недавно было Левиным, двигалось по освещённой территории, вращаясь вокруг своей оси, как в убыстренной киносъёмке, и напоминало скорее смерч, чем человеческую фигуру. Со стороны казалось, что у берсерка как минимум восемь рук, вооружённых ужасными огненными клинками, и те пули, от которых он не успевал уклониться, он отбивал ударами плазменного меча, при этом двигаясь по кругу от одной казачьей засады до другой, и неумолимо разил всё живое на своём пути.
  Почуяв, что дело не выгорит, оставшиеся в живых станичники, побросав карабины, кинулись из-за кустов врассыпную. Осветительные ракеты догорели, а у пулемётчика то ли кончилась лента, то ли переклинило в голове от увиденного - так или иначе, территория Рябиновки вновь погрузилась во тьму и безмолвие, нарушаемое лишь стонами раненых. Князь Григорий, сидевший на земле, прислонясь спиной к сырой кирпичной кладке часовни, тщетно пытался различить взглядом в темноте фигуру врага. В первые секунды из-за шока он не почувствовал боли, и лишь с удивлением констатировал, что на месте отрубленной левой кисти из его рукава торчит обожжённая культя.
  Первый удар Бубна в наступившей тишине прозвучал гулко и грозно. Галицын выстрелил на звук - револьвер дал осечку, и князь замер, заворожённо вслушиваясь в набирающий нездешнюю силу рокот Амбы Шаман Энлиля. Зелёные всполохи ослепили его, и он скорее почувствовал, чем увидел фигуру Исаева, метнувшуюся через поляну в сторону главного здания. Потом сзади, со стороны леса, в ритм Бубна вплёлся приближающийся тяжкий перестук железнодорожного состава по стыкам рельсов, и басовитый гудок паровоза победно разорвал ночь.
  - Что за чёрт! В сторону Вятки пути разобраны - куда они едут?
  Из часовни, шатаясь, вышел Свинтидзе с залитым кровью лицом - перед побегом Блюмкин коварно отключил его ударом головой в нос.
  - В любом случае, важней не куда, а откуда, князь. Впрочем, и это уже не важно. Идёмте. Боже мой, надо скорей перевязать вам руку...
  Сквозь просветы между деревьями Галицын, морщась от боли и отчаяния, различил мелькание серой угловатой громады бронепоезда, ощетинившейся орудийными калибрами. Вдоль борта в зелёном мареве чётко читалась надпись: "Кратким курсом!"
   И если бы князь мог разглядеть хищно улыбающееся усатое лицо в будке машиниста, настроения ему это бы вряд ли прибавило.
  
  
  
  ГЛАВА 34. КРАСНОЕ И ЧЁРНОЕ
  
  Mais ou sont les neiges d*antan?*
  
  Вийон
  
  - Так говоришь, меня в этом вашем Рейхе в 1982-м году заживо сожгли? - усмехнулся в пушистую бороду дед Коля.
  - Всех скоморохов согнали в барак - и огнемётом... - подтвердила фрау Грета - старуха с величавой осанкой, тайком утирая слезу. - Окончательное решение славянского вопроса... Ты мог уйти с Дерендяем, но не захотел, остался со своими. Меня, как немку, тогда забрали в московское Вольфшанце реанимировать Еву Браун, и я ничего не знала.
  - Ну, хоть удостоился огненного погребения, и на том слава Роду...- вздохнул дед. - Мелочь, а приятно.
  - А меня у вас в Совдепии, надо думать, ещё раньше порешили? - лукавая искорка вспыхнула в голубых глазах целительницы. - Колись уже, старый пень, как ты там жену не уберёг.
  - Я в Ленинград хлебные обозы водил, когда всех вятских немцев в Забайкалье угнали, - буркнул дед. - Приказ Сталина... Состав замёрз на перегоне, никто живой не доехал.
  Старички помолчали.
  - А я ведь всегда знала, что мы с тобой ещё свидимся, Николаша... Жаль только, ненадолго. А может, всё-таки останешься?
  - Вот ведь бабы! - сердито отвернулся мазык. - Пойми ты, дурья башка - там какая-никакая, а Россия, там без меня - кранты. А здесь у вас что? Тьфу! Паства святого Адольфа...Сама их и лечи...Пойдём лучше, глянешь на мою Катерину.
  - Никак, молоденькую нашёл мне на замену, - шутливо поджала губы фрау Грета, заглядывая в башню бронепоезда, где Катя, повязав голову красной банданой, деловито осваивала матчасть пулемёта "максим".
  - Гляди внимательно, - велел старик, придерживая жену на железных ступеньках трапа.
  - Да ведь это... Майн Готт, она - это я? - прошептала старуха, вцепившись в его локоть, чтобы не упасть.
  - Дошло теперь? - дед к чему-то прислушался и, спустив Грету на полотно, быстро повлёк её к выходу из тоннеля.
  - Надо спешить, берсерк уже входит в Рябиновку. Прощай.
  - Мы больше с тобой никогда не будем вместе, Клаус? - спросила фрау Грета, больше не сдерживая слёз.
  - Мы все когда-нибудь будем вместе...
   Поравнявшись с паровозной будкой, мазык махнул рукой машинисту. Локомотив выпустил пары и, дав короткий гудок, начал медленно набирать ход. Дед Коля, прижав к себе на прощанье жену, неловко клюнул её в щёку и на ходу вскочил на подножку. Через минуту бронепоезд вырвался из тоннеля на оперативный простор, и мазык занял место кочегара, подкидывая угля в круглое жерло топки.
  - Боевому расчёту приготовиться! - скомандовал в переговорный раструб Иосиф Виссарионович, разглядев прямо по курсу в свете прожектора три десантных бронетранспортёра противника. Эсесовцы, шедшие цепью следом, заметались в луче.
  Первый выстрел из главного калибра орудийной башни взметнул огненный смерч на месте головного БТРа. Два оставшихся ответили беглым пулемётным огнём, высекая искры из четырёхдюймовой бортовой брони. Катя, ловя врагов в прорезь амбразуры, с азартом давила на гашетку "максима". Уши у неё заложило от грохота, глаза ел пороховой дым - но чёрные фигурки фрицев, как в компьютерной игре, летели наземь одна за другой, пока не кончилась лента.
  Галицын, с трудом управляясь в одиночку с громоздким затвором орудия, прицелился уже прямой наводкой по второму БТРу - но тут из-за кустов прочертили тьму одна за другой три огненных дуги фаустпатронов. Один реактивный снаряд ушёл за лес, второй угодил в угольный бункер, третий разворотил башню главного калибра - и ослепшего князя отшвырнуло на железный ребристый пол.
  Поезд, набирая ход, трясся всем телом на ржавых рельсовых стыках, вот впереди уже показались корпуса Рябиновки... Два вражеских БТРа висели на хвосте, мчась с обеих сторон вдоль насыпи и поливая бронированную тушу поезда плотным огнём пулемётов и управляемых реактивных снарядов ФАУ-52. Вот одна машина поравнялась с паровозной будкой. Из верхнего люка высунулся здоровенный нацист со зверским лицом и в упор навёл на Сталина фаустпатрон, ловя его профиль в пляшущую прорезь прицела...
  На раздумья времени не оставалось: безоружный дед Коля, мгновенно выдернув у оцепеневшего Иосифа Виссарионовича трубку изо рта, шепнул над ней заветное слово - и швырнул через форточку в супостата. Сложив чёрные крылья, с визгом ринулась из тьмы в лицо фаустнику ночная нежить и, вмиг закогтив, выклевала ему зоркие очи...Фриц вскинул руки и повалился, снаряд ушёл в небеса. БТР вильнул и отстал. Втянув тело мёртвого камрада в люк, эсесовцы были озадачены характером страшных ран, располосовавших его лицо. Из выбитого глаза торчала загнанная мундштуком вглубь черепа кривая трубка-носогрейка...
  Но ещё больше немцев поразили странные зелёные сполохи впереди, на территории недавно покинутой ими Рябиновки, и леденящий кровь, монотонный рокот Амбы Шаман Энлиля... Оглашая ночь торжествующим низким криком паровозного гудка, бронепоезд "Кратким курсом" под управлением товарища И.В.Сталина, оставив преследователей позади, на всех парах ворвался в полыхающий потусторонним светом пространственно-временной Портал. Оглушительный хлопок - и державный машинист в отключке привалился к бронированной дверце...
  "...Портал имени Сталина - почему бы нет. В конце концов, кто первым из большевиков его открыл? Как думаете, товарищ Дуров?" - Коба разлепил глаза и понял, что разговаривает сам с собой в пустой кабине. Паровоз без кочегара заметно снизил скорость, впереди по курсу виднелся полосатый барьер и за ним - разобранные рельсы. Коба дал экстренное торможение и перевёл рычаг управления на задний ход. Ну, вот, кажется, и дома. Время собирать камни...
  
  Выслушав сбивчивый доклад о прорыве призрачного бронепоезда из ниоткуда в никуда, шарфюрер СС Макс фон Боль принялся нервно мерять кабинет шагами. Гипсовый ошейник ещё продолжал фиксировать его позвоночник, но боль отступила, и голос вернулся. Волшебные руки фрау Греты возродили шарфюрера к жизни, мозг работал чётко. "Массовая галлюцинация исключается. Нет, Гёринг в мемуарах не врал - Портал работает. И у кого-то имеется к нему ключ. Йети? Вполне вероятно. Но его ещё надо поймать. А пока в наших руках лишь этот подозрительный субъект с документами столетней давности...
  - Введите задержанного! - приказал шарфюрер. В кабинет втолкнули Якова Блюмкина в разодранном френче без погон.
  - По виду - крепкий орешек. Приготовить пыточную камеру, - распорядился на языке титульной нации фон Боль, отслеживая реакцию пленного, и радушно добавил по-русски: - Прошу садиться.
  После инициации, полученной от старика Бадмаева, Блюмкин бегло изъяснялся на всех языках мира, хотя и с неистребимым одесским акцентом. Он не вполне понимал, куда его занесло, однако о пыточной камере и её чудесных возможностях в деле правдоискательства знал не понаслышке. Икона св.Адольфа в красном углу дала недостававшую пищу уму - Яков понял, что нужно идти ва-банк.
  - Давайте обойдёмся без церемоний, - заявил он на неплохом хохдойче. - Как вы уже, вероятно, поняли, я прислан сюда из прошлого с особой миссией, - Блюмкин благоговейно воздел глаза к иконе.
   - Но для начала мне необходимо знать, куда я попал и с кем имею честь говорить. Кстати, не откажусь от чашечки кофе со сливками - дорога была трудной.
  Фон Боль, поняв, что имеет дело с цивилизованным человеком, распорядился расстегнуть наручники и подать кофе, коньяк и штрудель. На протяжении следующего получаса, поощряемый одобрительными возгласами ротмистра Исаева, он с упоением распинался о преимуществах общественного устройства Восточных территорий под мудрым руководством НСДАП.
  - ...Вообще говоря, русским дензнаки не полагаются. Всё необходимое им выдают по трудовой карточке. Исключения, конечно, есть...
   - Деятели искусств?
  -Ах, полноте! Всех поэтов, сказителей, кукловодов и педерастов изолируют пожизненно в колонии-поселения за Полярным кругом. После работы в урановой шахте они могут предаваться своим неврозам беспрепятственно - это никому не вредит. Иногда к ним обращаются с требованием написать псалом или составить меморандум. Музыку и сценарии телешоу давно пишут вычислительные машины - это намного эффективнее. Хорошие деньги платят только русским программистам.
  - Весьма рационально, - хмыкнул Блюмкин. - А как же исконный враг - американская плутократия?
  - Не понимаю, о чём вы, - развёл руками шарфюрер. - Америка - мирная аграрная страна. После прихода к власти негров от неё вообще никакого беспокойства. Стабильные поставки: хлопок, рис, марихуана... На канадско-мексиканской границе толстые бледнолицые индейцы разводят стада своих двухголовых бизонов... Как видите, геноссе, у Рейха нет внешних врагов. Впрочем, предлагаю перейти ближе к теме. Вы упомянули о некоей миссии из прошлого. Итак, откровенность за откровенность, херр Исаев. Кто вас сюда послал?
  - Меня? - Максим Максимович, решив не мелочиться, вскочил, щёлкнул каблуками и выкинул руку в арийском приветствии в направлении красного угла.
  - Меня послал Адольф Хитлер!
  
  * Но где снега минувших лет?
  
  
  ГЛАВА 35. УТРО МАГОВ
  
  Большевики сами создают себе трудности, которые успешно преодолевают.
  У.Черчилль
  
  Блюмкин-Исаев не врал - Адольф Хитлер действительно его послал вкупе со всем богоизбранным народом, притом весьма-таки далеко... Произошло это в ноябре 1918-го года в окрестностях Цюриха при довольно таинственных обстоятельствах.
  Завладев с подачи Семёна Будённого фальшивым артефактом, два молодых национал-патриота - Адольф Хитлер и Герман Гёринг - добрались в нанятой пролётке до Пещеры Ведьм у подножия горы Блоксберг. Кучера они отпустили, пригрозив на прощание кулаком. Здесь всё должно было свершиться - наконец-то ключ к Порталам Земли попал в правильные руки! Когда пиво было допито, а все мечты о торжестве социализма в одной отдельно взятой стране озвучены, новоявленные маги, дождавшись сумерек, принялись колотить в опереточный бубен Будённого. Бедолаги по очереди насиловали инструмент всю ночь, до мозолей и синяков на руках, пытаясь подобрать нужный ритм - однако ничего мистического так и не происходило: Портал дремал.
  Как только рассвет позолотил заснеженные вершины на горизонте, проступивший от пота штамп фирмы "Вельтмайстер" на ободе бубна навёл более упитанного из кудесников на крамольную мысль:
  - Ади, а тебе не кажется, что нас снова развели? - как можно более деликатно осведомился Герман.
  - В центре любой проблемы прячется, как червь в гнойнике, один и тот же народ-паразит! Мне сразу морда этого Исаева не понравилась - так что бей в бубен, камрад, бей в бубен, и пошли они все в задницу! - принялся выкликать Адольф, забыв, что он не на митинге.
  - А не пошёл бы ты сам в пень, Ади, со своими евреями! Знаешь, что я сейчас сделаю? - внезапно рассвирепев, импульсивный Гёринг поднял двумя руками над головой фальшивый артефакт и с размаху одел его на голову слишком разговорчивому фюреру германской нации, наподобие старинного жабо. Хитлер мгновенно замер на полуслове, как был - с воздетыми к небу кулаками, тут же провалившись в состояние глубокого транса...
  - Эй, геноссе! Кончай дурить, цурюк! - перепуганный Гёринг принялся лупить окоченевшего приятеля по щекам. - Чёрт знает, что - никак, Гиперборея гадит! Да помогите же, кто-нибудь!.. Ладно, раз такое дело, стой здесь, а я спущусь в долину за крестьянской подводой... Как нехорошо вышло... - с этими словами огорчённый крепыш вскоре скрылся из глаз за перевалом.
  
  - Вот мы и на месте, дорогой мистер Дзержинский! - тяжело отдуваясь, провозгласил отвыкший от высокогорья Толстон Пью. - Снимите кепи - ибо перед вами тот самый знаменитый Блоксберг, место Силы.
  - А что это за странная фигура с воздетыми к небу руками торчит перед входом? - подозрительно спросил Феликс Эдмундович.
  - Понятия не имею, - ответил американец. - Возможно, какой-нибудь местный святой. В Гималаях, откуда я только что прибыл, их повсюду, как насекомых... Впрочем, если есть интерес, спросите у него сами.
  - Наплевать, не люблю юродивых. Мы, большевики - материалисты, давайте ближе к теме. Я прибыл сюда с конкретной целью - вызволить из буржуазного плена пролетарского героя товарища Будённого. Где ваш Штайнер? Если уж назначает свидание в такой дыре - мог бы по крайней мере быть точен.
  - Тс-с! Тише, мистер. Великие Посвящённые под настроение бывают весьма обидчивы. А ваш "пролетарский герой"... Впрочем, молчу. Ценности при вас?
  Феликс достал из кармана бархатный мешочек и высыпал на ладонь несколько крупных бриллиантов.
  - Надеюсь, это возместит все недоразумения?
  - Алмаз "Шейх" из коллекции убиенной императрицы Александры Фёдоровны, - неожиданно произнёс приятный баритон из ниоткуда, и драгоценный камень завис в воздухе перед лицом чекиста.
  - Вы это... Завязывайте с шапками-невидимками, я ещё в детстве эти сказочки проходил... - окрысился великий инквизитор, перехватывая запястье астрального шутника на болевой залом.
  - А вы боец! - одобрительно хмыкнул Рудольф Штайнер, моментально соткавшись из пустоты. - Только между бойцом и воином имеется качественное различие, и шапки тут ни при чём... Кстати, да будет вам известно, в народных сказках нет ни одного выдуманного эпизода - сплошная правда жизни. Коллега Юнг называет это архетипами... Успокойтесь, здесь никто не собирается вас экспроприировать. Давно из России? Как там здоровье моего протеже Ульянова-Ленина?
  - Овощ, - отмахнулся Дзержинский, - никаких шансов.
  - А мне кажется, что по приезде вы будете приятно удивлены переменой в его состоянии, - улыбнулся доктор.
  - Вы что же - способны угадывать будущее? - скептически поджал губы Феликс. - Может, в качестве бонуса назовёте ещё дату моей смерти?
  - Не стоит, - мягко возразил Штайнер, - Вы и так чересчур нервны. А вот Будённый доживёт до девяноста лет и подавится оливкой.
  - То-то! Будущее мы, большевики, творим сами.
  - Безусловно. Но в непроявленном пространстве вариантов будущего всегда есть более и менее сильные шансы. Например, совсем недавно Россию ожидало через год расчленение и продажа по частям державам Антанты. Но прошлой ночью кое-кто пересдал карты... И теперь, чтобы как-то уравновесить положение, мне придётся плотно заняться вон тем молодым человеком, - Штайнер указал на фигуру Хитлера, застывшую перед входом в пещеру. - Буду весьма признателен, если поможете загрузить его в авто. Не бойтесь, сейчас он абсолютно безопасен...
  - Бояться - мне? Толкайте за ноги этого чурбана! - скомандовал Дзержинский, пакуя Адольфа в багажник. - Чёрт, до чего горячая у него голова...
  - В настоящее время его мозг эволюционирует со скоростью несколько тысяч лет в час, - пояснил доктор. - После чего в него будет загружена вся необходимая информация, чтобы противостоять Сталину. Иначе старушке Европе просто не выжить.
  - Напрасно паритесь, - хмыкнул Феликс, - Сталин сгинул, забудьте эту фамилию.
  Вскоре белая "испано-сюиза" уже петляла по серпантинам, приближаясь к вилле доктора Штайнера. Толстон Пью вдохновенно вещал что-то о пространственно-временном континууме.
  - То и дело слышу: - Портал, Портал! - Дзержинскому наскучило это словоблудие. - И много их было, ваших перебежчиков?
  - А кто ж их считал, - пожал плечами Штайнер. - Из моих знакомых - только князь Гагарин, известный всему Петербургу мистик и меценат. Безумно мечтал попасть в Космос - а работать над своим тонким телом, как и все русские баре, ленился. В итоге уговорил переправить его через Портал на шестьдесят лет вперёд. И ведь, заметьте - осуществил-таки мечту детства, улетел в Космос на какой-то дурацкой ревущей колбасе. Понятно, что с ним там никто даже не поздоровался. Ужасное разочарование! Пришлось князеньке с такими же сложностями возвращаться сюда и снова работать над собой. Зато теперь летает через Анахата-чакру каждое полнолунье, и со всем Космосом в прекрасных отношениях. Да вы его наверняка знаете - постоянно улыбается, как ни встретишь его на Невском...Шуба у него ещё замечательная - а вот шнурки завязывать так и не научился.
  - Вы давно не были в Петербурге, доктор, - усмехнулся Толстон Пью. - Если князь и жив, то шубу с него давно сняли... Кстати, Дзержинский! Вы не забыли - в случае успеха с Семёном вы обязуетесь передать нам концессию на Сибирскую нефть сроком на 99 лет.
  - Да забирайте! - расхохотался Феликс, поражённый пресловутой тупостью американцев. - Наше богатство - сало, пенька, грибы. Какая к свиньям нефть, да ещё в Сибири!
  - О-кей, подпишите вот здесь и здесь, - засуетился Пью.
  - Не спешите, - поморщился Феликс. - Подпишу, как только смогу обнять своего боевого товарища. Кстати, вы в курсе, что Сибирь пока ещё в руках Колчака?
  - Адмирал подписал аналогичное обязательство ещё неделю назад, - похлопал по пухлому портфелю Толстон Пью и приложился к фляге.
  Освобождение Будённого заняло шесть дней - на седьмой он, округлившийся от тюремных харчей и безделья, отдыхал, млея в объятиях своего сурового и нежного друга. Никакой мистики не потребовалось - вся верхушка судебных и полицейских властей Цюриха так или иначе состояла в тайных орденах и ложах, где Штайнер пользовался неограниченным влиянием. К тому же тело Блюмкина внезапно испарилось из морга, заявлений от потерпевших не было, а ни один из свидетелей не мог подтвердить, что сомнительный иностранец вообще в кого-то стрелял. В итоге Семёну вернули пистолет и отпустили - с предписанием в 24 часа покинуть территорию Швейцарской республики.
  Впрочем, строгость властей была излишней: Дзержинский, всю неделю с тревогой следивший за сообщениями из России, на следующий же день, подписав все бумаги, срочно абонировал двухместное купе-люкс до Петербурга. Там любовников ждал очередной сюрприз: Смольный кипел, как разворошенный муравейник. Невесть откуда взявшийся Сталин железным контрударом откинул войска Колчака от Вятки аж до Уральских предгорий. На этом фоне появление легендарного Будённого было встречено в городе трёх революций цветами и орудийными салютами. Обряженный в малиновые шаровары с серебряным кантом, с бутафорской саблей на боку, отставной танцор разъезжал на размалёванном красными звёздами броневике с митинга на митинг, собирая везде восторженные толпы поклонников. Аншлаг вышел - куда там императорским театрам!
  
  
  
  
  
  
  ГЛАВА 36. СОН БЕРСЕРКА
  
  Может быть, так и нужно, чтобы старые товарищи так легко и так просто опускались в могилу.
  
  И.В.Сталин
  
  В Вятке царила обычная перед спешной эвакуацией суматоха. Комиссары жгли компромат, примеряли женское платье или клеили фальшивые бороды, чтобы без следа раствориться в гуще народной. Будённый погиб, Сталин исчез, Дзержинский по слухам сбежал за бугор... Разложившаяся красная армия мародёрствовала по округе и пила горькую. Казалось, всё кончено - отвоевались...
   Внезапно в кабинет председателя губернского Совдепа влетел расхристанный лысый человечек в бурке с горящими глазами, размахивая телеграфной лентой:
  - Сталин выбил врага из Немы. Готовьте контрнаступление!
  - У вас белая горячка, товарищ Поскрёбышев? - хмуро осведомился Дрелевский, зашивая в подол крестьянской чуйки столбики золотых червонцев из сейфа.
  - Читайте сами, - лысый протянул телеграмму.
  "Бронепоезд "Кратким курсом"...массированным огнём... обратил банды Колчака в бегство... Панике врага способствовала психическая атака товарища Дерендяева... Приказываю развить успех... есть мнение именем Дерендяева назвать улицу. Подпись - Сталин", - выпучив красивые бараньи глаза, принялся разбирать буквы комиссар.
  - Командный состав и партактив срочно ко мне! - крикнул он, сорвав телефонную трубку.
  Магия имени сработала безотказно - тут же всё пришло в движение и стало меняться на глазах. Паровозы зашипели, окутывая строящиеся на платформе колонны клубами пара. Пьяные лица бойцов разгорались на осеннем ветру кумачом пролетарского гнева. Образовав на вокзальной площади цепочку с вёдрами, комсомолки принялись заливать горючее в бензобаки гигантского цеппелина. К вечеру головной эшелон был уже сформирован и отправлен на восток.
  Первым в Нему влетел на рысях Отдельный имени годовщины Октябрьского пленума эскадрон красных казаков под управлением Хаима Белькевича. Центральная улица была пустынна и зияла воронками на месте разрушенных домов. Обыватели попрятались в ожидании репрессий. Постреляв для устрашения по окнам, кавалеристы ускакали в сторону Рябиновки, над которой уже реяла на фоне блёкло-жёлтой зари свинцовая туша цеппелина. Штаб Сталина был оборудован в салоне бронепоезда, но вождь никого не принимал - работал с документами. Подробности чудесного изгнания колчаковцев удалось собрать по крупицам у местного населения - единственный участник событий, писарь Бабель, ходил с замысловатым видом и помалкивал, очевидно, имея на сей счёт особые указания.
  Легенда гласила, что Сталин, побывав на том свете, вернулся на землю вершить Страшный суд, заручившись полномочиями на Самом верху. В подтверждение чему многие видели в небе огненный столп, из которого неслась вслед убегающим белогвардейцам матерная брань и летели предметы утвари...
  Реальные события в ночь великого перелома развивались несколько по иному сценарию. Первым, кто встретил Сталина, спустившегося на насыпь из паровозной будки, был Исаак Бабель. Он и представил вождю своих новых товарищей - скоморохов и примкнувшего к ним Ефима Генералова. После короткого собеседования сельский атеист был послан за подмогой и, вскоре явился с группой угрюмых оборванцев явно пролетарского происхождения. Это были прятавшиеся в овине дезертиры-будённовцы, они приветствовали вождя восторженными возгласами и пением "Интернационала".
  Нужно было спешить, пока белые не прочухались. Наскоро сформировав орудийные и пулемётные расчёты, Сталин лично развёл бойцов по огневым позициям. Из развороченной башни главного калибра выволокли на траву контуженного полковника Галицына, а из пулемётной рубки вывели под руки Катю. (Её обнаружили спящей в обнимку с ещё тёплым от стрельбы кожухом "максима"). Рассеянно пожав ей на прощание руку, Иосиф Виссарионович занял привычное место машиниста, и громада бронепоезда тронулась в направлении Немы, быстро набирая ход.
  Катя, склонясь над бесчувственным телом князя, расстегнула ему воротник и попыталась нащупать пульс. Вроде бы жив... В это время за спиной послышался хруст гравия под сапогами. Она обернулась и, вздрогнув, замерла - двое подошедших мужчин в форме белых офицеров презрительно глядели на неё сверху. У одного из них вместо левой руки торчала замотанная кровавой тряпкой культя. В правой он сжимал револьвер... Лицо белогвардейца показалось Кате до странности похожим чертами на Галицына.
  - Опоздали, ваше сиятельство, - произнёс обрюзглый пожилой подполковник, глядя вслед удаляющемуся бронепоезду. - Нужно уходить, сейчас там будет жарко.
  В подтверждение его слов нестройный орудийный залп разорвал ночь. Снаряды с воем понеслись к Неме, расцветив горизонт огненными вспышками. Вся операция напоминала избиение младенцев - ничего не подозревающий гарнизон был уничтожен прямой наводкой во сне в течение нескольких минут. Оставшиеся в живых в панике бежали кто куда, многие в одном белье. В довершение ужаса от тендера бронепоезда взвился к небу огненный смерч, в котором хохотал и корчил рожи переевший накануне мухоморов Дерендяй. Нехитрый голографический трюк окончательно сломил психику колчаковцев, и даже видавший виды Свинтидзе размашисто перекрестился на знамение.
  - Дострелите уже эту красную падаль, Галицын, и идёмте. Игра проиграна. Сударыня, отодвиньтесь-ка в сторону - мы с женщинами не воюем.
  Услышав свою фамилию, контуженный Андрей Григорьевич очнулся и открыл глаза. Последнее, что он увидел - это перекошенное злобой лицо своего родного прадеда со старинной фотографии - и чёрный зрачок револьвера, полыхнувший огнём. Пуля пробила грудь навылет, и полковник вновь потерял сознание от болевого шока. Катя в ужасе смотрела на две фигуры белогвардейцев, удаляющиеся на восток в зареве горящей Немы.
  Галицын издал хриплый булькающий звук, и ей почудилось, что он произнёс фамилию "Левин". Она припала к его груди, ища, чем заткнуть рану. Сквозь кровяные пузыри губы умирающего силились прошептать что-то, как ей показалось, чрезвычайно важное... Катя приникла ухом и смогла разобрать обрывки фраз:
  - Назад через Портал... Симбирск, семья Ульяновых... Раздавите зло в колыбели...
  Ноги Галицына несколько раз дёрнулись, лицо посинело и надулось - но уже в следующую минуту опало и застыло величавой посмертной маской. Катя задумчиво обтёрла с маски кровь, прикрыла от падавшей сверху снежной крупы красной банданой и побрела вдоль насыпи. Последние слова князя продолжали отдаваться в её пустой голове.
  
  Старый мазык соскочил с паровоза при прохождении бронепоезда через Портал, а молодой Коля Дуров образца 1918 года Катю знать не знал. Равно как и Галицына, да и самого Сталина. Усатому машинисту он вызвался помочь вполне искренне, поскольку от православного царя с его попами и жандармами язычники-мазыки сроду ничего доброго не видали. Обещания же земли и воли из революционных агиток звучали вполне убедительно. Что до Дерендяя, то он насчёт политики вообще не заморачивался, и во всей этой истории его занимала исключительно возможность почудить. К тому же ему понравилось само слово "Коба", означавшее по-древнерусски: "чародейство". Такое имя кому попало не дадут...
  Поэтому, когда с гарнизоном в Неме было покончено, скоморохи, сделав на прощание вождю ручкой, мирно направились восвояси - разыскивать исчезнувшего Левина с Бубном. По описаниям стариков, выйдя из состояния Яри, берсерк должен был отсыпаться где-то неподалёку в укромном месте.
  Сталин, не желая смириться с потерей таких серьёзных союзников, приказал Бабелю проследить за ними - но тот, поплутав для виду пару часов, вернулся ни с чем: знал, что искать скоморохов против их воли - себе дороже.
  Ну, что ж - оставалась ещё Катя. Её боевую магию вождь имел удовольствие наблюдать в деле - ценный кадр, однозначно. Отправив телеграмму и дождавшись прибытия цеппелина из Вятки, Иосиф Виссарионович срочно снарядил отделение чекистов на розыски девушки. Приказ гласил: "Доставить любой ценой"...
  Богатырский сон свалил Левина в развалинах рябиновских строений. Голова его покоилась на Бубне, и возможно оттого сознание балансировало на грани двух миров: он то проваливался в необычайно яркие сновидения, в которых продолжал быть берсерком, то на несколько минут возвращался к реальности - чтобы потом вновь провалиться в сон. Во время одной из таких вспышек перед ним с чрезвычайной чёткостью возник образ Кати. Она подошла и, склонившись перед ним на колени, погладила ладонью по щеке. Глаза девушки были заплаканы. Схватив её пальцы, Левин прижал их к губам - но тут же с ужасом заметил, что за её спиной в дверном проёме возникла угрожающая фигура чекиста с маузером в корявом кулаке.
  - По личному приказу товарища Сталлинна - вы задержаны! - с прибалтийским акцентом произнёс палач, кладя руку Кате на плечо.
  Нащупав под собой рукоять плазменного меча, Левин кувырком легко переместился за спину врагу - и коротким взмахом луча отсёк руку, сжимавшую маузер. Чекист дёрнулся, выпустил добычу - и рухнул, срубленный ударом под колени. При этом сапоги остались стоять, а Катя куда-то исчезла. Решив, что реальность сна такое допускает, Левин подхватил Бубен и ринулся на выход.
  
  
  
  
  ГЛАВА 37. ТАНЦЫ НА ГРАНИ
  
  Не лететь против ветра,
  Не быть уносимым ветром...
  Быть ветром.
  
  Ра Хари
  
  Исаеву было доподлинно известно из откровений Левина, где йети припрятал Бубен - но находясь под надзором в спецкомендатуре, нечего было и думать до него добраться. Посему приглашение фон Боля посетить офицерскую баню он принял с радостью ( втайне надеясь, что оно не несёт сексуального подтекста)...
  Выходя из парилки, он слегка съёжился от подозрительного взгляда эсесовца, скользнувшего по его ритуально обрезанному достоинству - и попытался заговорить зубы:
  - Послушайте, если Тысячелетний Рейх контролирует весь земной шар - не рациональнее ли было ввести для всего этого сброда как минимум единый язык? А то, пока вели к вам на допрос, обслуга изматюгала меня дважды по-русски, и один раз, пардон, по-башкирски... Сделалось отчасти больно за моих компатриотов...
  - Стоит раз выучить аборигенов ругаться по-немецки, - буркнул шарфюрер, аккуратно обмывая бритое лицо из раковины, - как они тут же и думать начинают по-немецки. Спрашивается - кому в Рейхе нужны ещё 100 миллионов недоделанных немцев? Пускай самобытная нация живёт согласно своих примитивных верований. Русский менталитет изначально незамысловат: лень, чувство вины, подставление щёк руке крепкого хозяйственника... Славяне как дети - за то и опекаемы святым Адольфом... Трудолюбивыми их, увы, не назовешь - кой-чему порой приходится учить...
  Фон Боль хлестнул стеком по надраенному голенищу сапога и приветливо улыбнулся своему отражению в зеркале.
  - Воруют? - изобразив понимание, кивнул Максим Максимович.
  - За экономические преступления, - пояснил шарфюрер, - согласно Завету св. Адольфа ампутируют руку. Считается, что без двух рук воровать вдвое трудней. Когда руки кончаются, вору поочерёдно отнимают остальные конечности... Туловище - уже значимый этап на пути его личностного роста, хотя, увы, не последний. Усекновение головы - вот в чём сила русского воровства и наша головная боль! Оставшись наедине с миром, Голова обретает в числе прочих чудесных сиддх дар прозорливости.
  - И что - такой уникум имеется даже здесь, в Богом забытой Вятке? - изумился Блюмкин.
  - Натюрлих! Иоанн Пфердов - на сегодня вятский городской Голова, или по русски - смотрящий. У меня к нему, кстати, имеется нынче одно дельце - так что предлагаю составить компанию.
  Отказ выглядел бы подозрительно - Исаеву ничего не оставалось, как кивнуть и быстренько одеться.
   Набив в мобильном ферншпрехере код гаража, Боль отдал необходимые распоряжения, и вскоре они отбыли в джипе с брутальным номером 666 в направлении Вятки...
   ...Из казино "Vorovsky Fahrt" Блюмкин вышел, как оплёванный - требовалось немедленно глотнуть свежего воздуха... Контингент заведения составляли в основном суровые мужчины с ампутированными конечностями, безногих возили на тележках дамы эскорта. Голова Иоанна на блюде, с низким лбом и бычьим загривком, была подсоединена сложной системой жизнеобеспечения к барной стойке с напитками. Она автономно материлась, цыкала бриллиантовой фиксой на стриптизёрш, жадно скусывала с вилки дорогие спецпайковые закуски, и без видимой поддержки какой-либо физики выигрывала в очко у любого зазевавшегося суммы от ста марок и выше: карты летали в воздухе сами, управляемые одной лишь силой уголовной мысли...
  Исаев сам не понял, как просрал городскому Голове двести рейхсмарок - всё, что было выдано скуповатым немцем ему на расходы... "Полёт валькирий" с вариациями на мотив "Комаринского" добавлял происходящему эсхатологический оттенок: инфразвук басов с каждым тактом словно высаживал мозг... Красны девицы в чёрно-белых мини-сарафанах похабно извивались вокруг шестов в культовом Танце Свастики... Блюмкин, пошатываясь, вышел на крыльцо и прижался лбом к холодному стеклу.
  - Торжество арийских технологий, я гляжу, вас впечатлило? - лицо фон Боля, вскоре вышедшего следом, лучилось пониманием.
  - Ничего-ничего, тошнота - нормальная реакция на русскую культуру. На свежем воздухе обычно быстро легчает - а если нет, всегда есть средства оживить процесс. Итак - ближе к теме, Янкель Гершевич! Где Бубен?
  - Что, простите? - опешил Исаев.
  - Адольф простит! - чёрный стек шарфюрера снизу без замаха профессионально вбил Блюмкину мошонку в пах. Вдогонку ещё дважды хлестнул по ушам...
   - Мерзкий еврей! Кого ты хотел поиметь?
  Блюмкин, скорчившись, рухнул наземь и пополз, загребая пальцами грязный снег...Получив напоследок начищенным сапогом в зад, он был загружен двумя подоспевшими вышибалами в джип.
  Исаев понял, что дело швах. Голова русского Иоанна по ходу слила его фрицу с потрохами. И впрямь - с прозорливостью там всё на месте... Оставался один выход - идти ва-банк.
  - Бубен действительно у меня - спрятан в надёжном месте, - признался он, сплёвывая выбитый зуб. - Я даже допускаю, что под пытками выдам его местоположение... Однако воспользоваться им без моей помощи вы не сможете, ибо путешествие во времени - весьма тонкий процесс. К примеру, вас может легко занести в Антарктиду времён мамонтов... Так что - предлагаю сотрудничество. Итак - куда вам желательно для начала попасть?
  - Мне необходимо увидеть Адольфа Хитлера в молодости, - решительно произнёс Макс фон Боль. - Это реально?
  - Да хоть сейчас! Цюрих, восемнадцатый год - устроит?
  - Поехали! И не советую юлить - пристрелю! - джип, вырулив на трассу, рванул назад в сторону Рябиновки. Очередной раунд остался за Блюмкиным...
  
  Катя брела, плохо представляя, куда: только что на её руках впервые умер человек. Каким уж там другом был ей при жизни полковник Галицын? Ещё неделю назад она его знать не знала. Так отчего последние слова глупо сгинувшего от руки собственного прадеда князя не давали ей покоя?
   "Раздавить зло в колыбели... Назад через Портал... Симбирск, семья Ульяновых..." - звучало в голове, как завещание. Такими словами перед смертью не бросаются... И подсказать ответ, как назло, некому - дед Коля с Лили Марлен остались в другой реальности...
  Она бездумно забрела в руины, поросшие кустами чертополоха...
  Там под тёмными сводами раскинулся в богатырском сне Левин, посапывая, словно большой ребёнок... Катя опустилась на колени перед мужчиной своей мечты. Провела пальцами по проросшей светлым волосом щеке...
   Не открывая глаз, спящий поймал её пальцы губами - и Катю пронизало до макушки жаркой волной счастья. Она уже совсем готова была слиться с ним душой и телом ... Как вдруг Левин резко переместился ей за спину, дважды коротко взмахнул плазменным мечом - и на Катю свалился мёртвый обрубок чекиста!
  Инстинктивно вспомнив уроки мазыков, сознание сместило точку сборки, на миг сделав тело невидимым...
   Левин удивлённо огляделся, потом подхватил Бубен - и выбежал из развалин вон...
  Размазав по щекам слёзы обиды, Катя вылезла из-под трупа, села посреди руин - и заревела громко, навзрыд...
  
  Беда одна не ходит - через минуту враги были уже тут. Под ногами чекистов, нюхая кровавую грязь, клубилась свора элитных борзых из Сталинской псарни...
  - Ведьма убила товарища Вальтера Пузо! - произнёс командир отряда Ухманис, наливаясь гневом.
  - Гадина! Хватайте её за ноги, товарищи - пустим тварь по кругу! - гнусные хари мясников не демонстрировали ни намёка на сострадание... Поэтому ей ничего не оставалось, как подключиться макушкой к небу, взмахом рук наружу зарядить грудь - и, бормотнув своё тайное имя, перекинуться назад через спину ...
  - Оборотень! - шарахнулись по сторонам чекисты... - Ату её! Фас!
  Белая волчица в прыжке вырвала клыками пол-лица оказавшемуся на пути латышу в омерзительно пахнущей кожанке...Коротко рыкнула - и, едва касаясь земли, чесанула в лес, держа путь к Дерендяеву болоту.
  Сзади бесновалась свора, грохотали выстрелы - но Летящая стрелой точно знала, что сегодня уйдёт.
  Так и вышло - уже на полпути сквозь бурелом борзые выдохлись и потеряли след...
  Будто подхватив что-то мордой с земли, она издала звук - поначалу слабый и тонкий, больше даже похожий на писк...Потом вой набрал силу, вытягивая из её груди вибрирующую ноту в направлении Луны...
  Спустя минуту из глубины леса донёсся отклик: голос стаи разом охватил пространство, ширясь и завораживая всё окрест... - и поверх него, устремляясь к равнодушным звёздам, гордо взмыл одинокий плач белой волчицы...
  
  
  
  
  
   ГЛАВА 38. ТРАНСПОРТНО-БОЕВОЙ ВИМАН
  
  И покатился Колобок дальше...
  
  Русская народная сказка
  
  Отдав последние распоряжения по преследованию белых частей, Иосиф Виссарионович набил трубочку и сошёл из штабного вагона на насыпь. Охрана вытянулась, щёлкнув прикладами.
  - Что это волки нынче развылись? - недовольно прислушался вождь. - Словно тризну по ком справляют...
  - По старому миру, не иначе, товарищ Сталин! - нашёлся безотказный Поскрёбышев.
  - На трупах жируют, - буркнул в воротник кто-то из командиров.
  - В общем, предложение будет такое, уважаемые, - не спеша докурив, весомо произнёс вождь. - Врага мы прогнали - пора налаживать на Вятке новую жизнь. Назавтра с утра - готовьте облаву. Кумач на флажки вам товарищ Бабель выпишет... Я лично возглавлю охоту с воздуха.
  
  Горбатый - матёрый вожак, тревожно принюхиваясь, вёл стаю сквозь непролазный бурелом. Никогда раньше не забредали они в такие дебри - пищи хватало с избытком вблизи людского жилья. Но с вечера он почуял в воздухе неясную угрозу - двуногие затевали недоброе.
   Зов незнакомой молодой самки со стороны болот дал подсказку, куда идти... Пару раз по дороге волки шарахались от тревожной цепи алых флажков. Наконец вышли к заброшенной заимке на берегу круглого болотного омута и расселись полукругом, вывалив языки. Белая волчица вышла навстречу, приветствуя сородичей, и ритуально обнюхалась с вожаком. Горбатый насторожился - запах был какой-то странный. "Человеческое, слишком человеческое", - мелькнуло под угловатым черепом старика... Однако стая слишком устала, чтобы продолжать путь. Выставив дозорных, волки залегли и погрузились в чуткий сон...
  Разбудил их нарастающий с неба рёв и следом - крики загонщиков и лай борзых. Горбатый оскалился и вздыбил шерсть - чужачка заманила их в западню! Почуяв в глазах вожака смертный приговор, Катя в последний момент гибко извернулась, оставив в клацнувшей пасти Горбатого лишь клок белой шерсти, и припала к земле, изготовясь к ответному прыжку. Скомандовав стае: "Ноги! Каждый за себя!" - вожак легко парировал грудью атаку белой волчицы.
  Цеппелин завис на бреющем, и Сталину сверху были видны все перипетии схватки двух хищников. "Даже перед лицом вечности друг друга грызут! Совсем как люди..." Он вскинул к плечу штуцер с цейсовской оптикой и на секунду задумался, озадаченный извечным вопросом русской социал-демократии: "С кого начать?" Две мишени внизу - белая и тёмно-бурая - сшиблись в один рычащий Инь-Ян и яростно покатились по земле. Иосиф Виссарионович, отбросив раздумья, спустил курок наудачу.
  Судьба оказалась милостивее к молодости - первая пуля сразила Горбатого. Вырвавшись из-под обмякшего трупа вожака, белая волчица прыжками устремилась к омуту. Передёрнув затвор, небесный охотник тщательно, с упреждением прицелился в летящий стрелой к воде силуэт. И тут его рука дрогнула во второй раз: резко затормозив у кромки камыша, волчица вдруг кувырнулась назад через голову - и на глазах изумлённого Кобы обернулась нагой девушкой... Она подняла испуганное лицо к цеппелину - и Сталин узнал свою недавнюю спасительницу... Увидев нацеленный на неё сверху штуцер, Катя оттолкнулась от берега - и рыбкой нырнула в чёрную ледяную глубь.
  Поцокав языком, Иосиф Виссарионович раскурил трубку и принялся ждать, когда беглянка всплывёт подышать.
  - Спустить верёвочный трап! - распорядился он, заранее радуясь нежданной добыче... Однако лишь несколько больших пузырей поднялось к поверхности со дна.
  - Шалишь! Как там кричал Мейерхольд - не верю!.. - сощурился вождь, и уже собирался отдать приказ обыскать дно... Как вдруг вода вскипела разом по всей поверхности, и из глубины показалось нечто круглое, большое, как спина допотопного Левиафана - в окружёнии ореола радужных вспышек неземной красоты. Сталин суматошно выпустил остаток обоймы в Неведомое - но оно продолжало подниматься, и вскоре диск завис над водой, издавая еле слышное трансформаторное гудение, исполненное грозной мощи...
  - Бомбомёты к бою! - крикнул Коба, вдруг ощутив позыв облегчиться в штаны. - Большевики не сдаются!
  Но тут раздался оглушительный хлопок - Сталину показалось, что лопнула обшивка цеппелина - и виман исчез из глаз в яркозелёной вспышке...
  - Все видели, товарищи? Оно нас не тронуло! - вскоре уже проводил он разъяснительную работу среди перетрусившего экипажа. - Вывод: мы наблюдали не религиозный феномен тёмного прошлого, а аппарат из нашего с вами будущего. А будущее, как известно - за коммунизмом!
  - А с ведьмой-то что? - подал голос угрюмый латыш. - Это ведь она убила Вальтера Пузо...
  - Хороший вопрос, товарищ Ухманис, - улыбнулся в усы Коба. - За то, что упустили ведьму, сразу по возвращении с охоты мы вас расстреляем. Не забудьте напомнить товарищам...
  
  Раскрыв глаза в зеленоватой глубине, Катя, вспомнив уроки Лили Марлен, разом вытолкнула из лёгких остатки воздуха. Живо промелькнула перед взором недлинная лента прожитых лет - и вот она уже ощутила себя крошечным рыбообразным зародышем, уютно плавающим в родном материнском лоне...
  Привычно дыша водой, она медленно двинулась вдоль дна, и вскоре нашарила рукой гладкую обшивку таинственной металлической капсулы. Её всегда манило узнать - что там внутри, но на все расспросы Лилька лишь закатывала бесстыжие глазёнки. Похоже, и сама знала не больше её... Наверх торопиться не было никаких причин, если не считать пронизывающего холода... Проплыв пару раз вокруг аппарата, чтобы согреться, Катя принялась без всякой цели повторять засевшее в голове завещание князя Галицына. "Назад через Портал... Семья Ульяновых...Зло в колыбели... Интересно, какой это может быть год?" Внезапно она услышала ответ. "Самонастройка. Год рождения Ульянова-Ленина 1870-й" - произнёс кто-то голосом автомобильного навигатора непосредственно у неё в мозгу. Катя перепугалась - о глюках при дыхании водой Лилька не предупреждала.
  "Я не глюк. Я Буй-Тур Коло-бог 12-13, транспортно-боевой виман Асгарда. Добро пожаловать на борт. Температура за бортом девять градусов, возможно переохлаждение ваших органов."
  Овальный люк аппарата внезапно уехал вбок, открыв проход - и Катя, недолго думая, занырнула в виман. Перед ней на панели среди кучи индикаторов тут же вспыхнул контур ладони и дата цели: "22 апрель 1870".
  "Поехали?" - осведомилась умная машина, задраивая люк.
  - Слышь, Колобок - а назад-то мы хоть сможем вернуться? - отчаянно труся, спросила она.
  "В любое время. Кодовое слово - цурюк. Последним пользователем повреждена только система навигации в пространстве." - телепатировал виман.
  - Ладно, в пространстве не надо, а то ещё завезёшь куда-нибудь на Бетельгейзе...Дома оно привычней, - решила отважная путешественница. - Потусуюсь немножко в тихом девятнадцатом веке, пока сталинисты не свалили - потом разыщу Левина, и вместе домой... А хотя... - она призадумалась. - Назад в эту жопу? Что я там забыла? Ведь были, наверное, и на Руси хорошие времена... При Хрущове, говорят, нормально люди жили... Левин историк, ему лучше знать...
  "Система готова к запуску, - прервал ход её мыслей Буй-Тур, - Приложите правую ладонь..."
  Она прижала пальцы к светящейся пятерне на панели и зажмурилась. По телу мурашками поползла нарастающая вибрация, потом раздался оглушительный хлопок - и Кати нигде не стало. Распавшись на элементарные частицы, она, проделав квантовый скачок сквозь время, тут же собралась вновь - но, по ощущениям, как-то не совсем правильно... Почувствовав подвох, провела ладонью по лицу - и завизжала от ужаса: под пальцами её струилась пышная патриаршая борода а-ля Лев Толстой! Зато голова оказалась при ближайшем исследовании лысой, как колено.
  - Буев Колобок! Срань Господня! Что ты со мной сделал!!! - она в истерике замолотила кулачками по приборной панели, на которой в ответ вспыхнуло зеркало. Черты лица, слава Богу, не изменились - но эта ужасная бородень! Вот тебе и мечты о семейном счастье - обхохочешься!
  "Шерсть - атавизм животного мира, - равнодушно разъяснила коварная железяка. - У расы богов её не было."
  - Плевать! Верни меня обратно!
  "Это невозможно. Волосы при скачке формируются сами согласно матрицы случайных чисел..."
  Дверца отъехала в сторону, недвусмысленно приглашая на выход. Вынырнуть в таком виде из болота нечего было и думать - а вдруг там люди?
  - Погоди-ка! - осенило её вдруг. - А что, если мы с тобой сделаем ещё один ма-асенький скачочек, ну пожалуйста? А вдруг свезёт? Хуже уж всяко не будет...
  "Хуже не будет", - подтвердил Буй-Тур Коло-бог 12-13, послушно задвигая люк. Катя нетерпеливо приложила ладонь куда следует, вся процедура повторилась - и на табло вспыхнула дата прибытия: "23 июнь 1876".
  - Так-то лучше! - облегчённо произнесла девушка, кокетливо улыбнувшись своему отражению в зеркале - на сей раз безо всякой бороды, зато с длинными, до пояса, зелёными русалочьими космами...
  - Даже стильно, не находишь?
  "Покров гармонирует с цветом глазной радужки."
  - Зануда! Короче, я пошла тусоваться. Без меня - никуда, ты понял? - она погрозила пальчиком своему транспортно-боевому виману и, нырнув в люк, устремилась к играющей солнечными бликами поверхности. Внезапно нога её запуталась в мотне невода, и брыкающуюся Катю грубо поволокло к берегу под дружное уханье рыбачьей артели купца Рябинина:
  - Эй, ухнем! Ещё - ухнем!.. Налегай, ребятушки - чую, нонеча на Купалу быть нам с уловом! - шумно радовался на берегу, потирая руки, брюхатый купчина.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ГЛАВА 39. КОРМИЛО ВЛАСТИ
  
  После чтения Библии у него сложился образ мстительного и жестокого самодура, которому милее всего запах горелого мяса, и недоверие естественным образом распространилось на всех, кто заявлял о своём родстве с этим местечковым гоблином.
  
  В.Пелевин
  
  Отыграл, отгулял Яр-Хмель. Катя очнулась и стала потихоньку сползать с дерева, в развилке которого обнаружила себя, бесстыдно раскинувшейся навзничь... Слава Богу ещё, что одна. В зелёных волосах запутались золотые берёзовые серёжки.
  Внизу игры с хороводами уже закончились, раздольные песни смолкли - утренняя звезда всходила над розовеющим горизонтом... Молодёжь притихла, разбившись у костров на парочки в обнимку. С минуты на минуту взойдёт над лесом алый край Ярилы-Солнышка...
  - Ползёт, зараза...Вы не ждали нас, а мы припёрлися... - недовольно буркнул себе под нос дядька Дерендяй...
  - На колени, рабы божии! Господу помолимся! - в свете догорающих купальских огней обрисовалась из тьмы, бренча веригами, горбатая фигура в нарочито ветхой хламиде.
  - Мы не рабы, мы вольные люди, - отвечали от костров. - Сам чьих будешь, прохожий?
  - А то не признали? - ухмыльнулся святой. - Я ваш пастырь, блаженный Атбросим. Послал меня к вашему стаду Иегова, Бог Израиля, Бог-ревнитель из святой земли Палестины, будить языческие сердца ваши благостью своей неизреченной...
  - Выпил - вали домой, мужик, - отрезал Дерендяй, заслоняя собой Катю от стервятника. - Израиля-ебову с собой прими до кучи ... Наша святая земля - Русь, а отец - Сварог. Сегодня - гуляем. Ещё вопросы?
  - Сварог ваш - древесный пень, идолище поганое! - возопил святой. - В топку! Слушайте: Буду топтать вас в кровавом точиле, ибо Я - ваш отец! Второзаконие, глава 28-я, стих 49-й!
  - Это в каком же смысле, прохожий, вас следует понимать? - лениво поинтересовался Ерошка - косая сажень в плечах, отрываясь от сомлевшей в его объятиях Дуняши и передавая приятелям жбан с недопитой медовухой. - Если по-русски, чучело - хочешь сказать, что ты - мою маму?.. Нет, все слышали? - небольшое бревнышко, как бы случайно очутившееся в его ладони, прочертив дугу, чётко вписалось божьему человеку промеж лопаток. - О-па, получи, ваше святейшество!..
  ... А чо, он первый сматерился... - тут же притворно захныкал схваченный Дерендяем за ухо юный верзила, роняя на траву дрын...
  - Тьфу, теперь вони не оберёшься, - сплюнул дядька.
   Катя дрожала у костра, натянув на зелёные волосы какую-то дерюгу. Вот и потусовалась...
  Ветхий Атбросим лежал ничком, на всякий случай не шевелясь, но всё примечая... Не соврали, выходит, про русалку! Ох, искушение бесовское... Отсеки член искушающий... - артритные пальцы, путаясь в веригах, нащупали под вонючей рясой вяловатое искомое...
  - Ужо вам, антихристы! Народ наглый, который не уважит старца и не пощадит мученика...
  
  Успешно преодолев с помощью Якова Блюмкина Портал в направлении "Рябиновка - Блоксберг", Макс фон Боль приободрился. В реальности еврей оказался не столь страшен - народные предания Рейха явно демонизировали образ древнего врага. Хам и жулик, разумеется, изрядный, как и все русские... Бубен Боль предусмотрительно запер в автоматической камере хранения на вокзале.
  На входе в резиденцию доктора Штайнера шарфюрера вежливо разоружил улыбчивый слуга-тибетец в пурпурной рясе. Блюмкин тем временем, отведя хозяина в сторону, в двух словах посвятил его в положение дел. Доктор светски кивнул:
  - Проходите, Макс, рад видеть. Чёрная форма вас стройнит - весьма элегантный пошив. А мы как раз говорили с моими молодыми друзьями о будущем Европы, так что вы кстати. Знакомьтесь - Адольф Хитлер, Герман Гёринг... Возле столика с напитками - наш американский коллега мистер Пью, - впрочем, это не важно, он ушёл в себя... Перед тем, как мы начнём, слово имеет господин ...
  - Исаев! - подсказал Блюмкин. - Я, господа, как и вы, работаю на вполне конкретные структуры, и имею свои наработки. Так что предлагаю забыть разногласия - вы печётесь о светлом будущем своего Отечества... Большевики - о счастье всех прочих народов Земли... То и другое, некоторым образом, фуфло - потому что будущего нет! Так говорил Заратустра - и это же независимо от него начертает своим калом на сливном бачке русский панк Боня, повесившись в вокзальном сортире города Цурюпинска в две тысячи девятом году... А к мёртвым принято относиться с пиететом. Итак, напомню азы.
  Никто не писал на небесах никакой Книги судеб - говорю вам это, как махровый еврей. Всё, что мы имеем - это бесконечное пространство вариантов, и будущее каждого формируется из его собственных тайных страхов и вожделений. А поскольку у всех живущих на сегодня они довольно типовые - будем иметь то самое говно - как в России, так и в Германии, различия ничтожны...
  - По-вашему, господин хороший, Фатерлянд уже ничего не стОит? "Родина - это там, где мне хорошо" - так говорится у вас, жрецов ссудного процента? - брюзгливо перебил его Адольф.
  - Где тебе могло бы быть хорошо, шлемазл - если бы не метался по пивным, а сидел на жопе ровно и писал свои пейзажи, - парировал Блюмкин, переходя на жаргон. - Пардон... Но если бы вы только знали, херр Штайнер, сколько будут стоить подмалёвки этого оболтуса на Сотбис в 2012 году... Да чтобы я так жил!
  Фон Боль от такой наглости невольно потянулся к пустой кобуре... Хитлер по привычке вскинул кулаки, чтобы разразиться ответной тирадой - но отчего-то смолчал... Лишь в зрачках будущего владыки полумира мелькнула на миг тень пресловутой Weltschmerz*...
  - Брейк! Не будем ссориться, господа! - мягко произнёс Штайнер. - Мы собрались здесь, в конце концов, не за этим...
  
  - Лишь бы власть не препятствовала, ваше благородие... Вот создам в уезде сеть потребительских обществ, - щедро подлил в стакан полицмейстеру купец Рябинин. - Всё население охвачу - за крупным капиталом будущее! Пройдёт ещё сто лет - и вся Россия станет единым потребительским обществом! Станет, помяните моё слово, Викентий Карлович!
  - Коньячок у вас мягкий, Пуд Африканыч! - Свинтидзе крякнул и со смаком закусил балыком. - И петь вы горазды... Вот только народец-то ваш того-с...пошаливает. Отец благочинный зело недоволен. Что это ещё за мазыки у вас? Типа староверов, что ли? Некрасиво, любезный друг... Навешали, понимаешь, святому отцу пустынножителю...
  - Так синяков же нету... Атбросим этот, я извиняюсь, сам всех достал - больной человек-с, даром что старец... А коньяк у меня - шустовский, я вам ящичек в пролётку велел упаковать-с, не побрезгуйте, вашбродь - от всей души. Что до мазыков - мужики тверёзые, работящие, в нигилизмах не замечены.
  А что русалку поймали - был такой казус. При мне и вытащили, под самого Ивана-Купалу. Праздник сей - храмовый, легальный... Девка на политическую не схожа - те больше стриженые, в пенсне - а у этой патлы зелёные до задницы, как тина - вот и вся ейная одёжа. Так что не докопаешься, дражайший - всё у нас чин-чинарём, - жирно подмигнул купчина.
  - Иди ты! - рыгнул Свинтидзе, давясь анчоусом, - так-таки и русалку? Это ж сколько надо было выпить?
  - Вот те хрест! Не верите? Эй Мироныч! Кликни-ка Дерендяя ко мне, мухой!
  Вскоре подошёл и низко поклонился господам белобрысый коренастый мужик с туповатым выражением на широком лице.
  - Здоров, дядька Дерендяй! А где твоя девка водяная?
  - Дак это... Святой отец себе забрали.
  - Атбросим? На кой она ему ляд?
  - Сказал, плоть перебарывать... Посохом стучал, засудить грозился страшным судом - ну, мы и отдали...- вздохнул мужик. - А девка была больно баская... Ножки-ручки нежные - словно бы господских кровей...Жалко - умучают попы...
  - Молчать, скоты! - грохнул по столу кулаком охмелевший жандарм, на миг ощутив себя в душе либеральным просветителем. - Много на себя берут, мракобесы! Айда в монастырь - запрягай, Рябинин! Я буду не я, если не вызволим русалочку! Водяная девка, как все научные гипотезы, обязана проходить по линии МВД - на то имеется секретная директива Государя Императора! Да ежели я её живьём в Кунсткамеру доставлю - это ж генеральский чин и европейская популярность... Ко Двору представят... В "Ведомостях" пропишут: действительный статский советник Свинтидзе...
  - Эх-ма - выручай, залётные! - бубенец бился под дугой, распугивая робких обитателей лесной глухомани... Вскоре лес расступился, и пролётка на рысях вылетела в поле ржи. На пригорке сияли крестами золочёные маковки ближнего монастыря...
  - Ну, Пуд Африканыч, не выдай! - отхлебнул из фляги бравый полицмейстер. - Ты да я - вдвоём сила! Отобьём у клерикалов русалочку - считай, что подряд на железную дорогу твой... Надулмана с Пользнером - по бороде, хватит кормить инородцев! Да, всё забываю тебя спросить: а что, хвост у неё - и вправду рыбий?
  
  * Мировая скорбь (нем.)
  
  
  
  
  ГЛАВА 40. СУМЕРКИ БОГОВ
  
  - Понятия отчизны меня давным-давно не волнуют. Не надоело вам баснями питаться? А то я ещё парочку придумаю.
  Дж.Фаулз. "Волхв"
  
  Спешно покинув виллу Рудольфа Штайнера, немецкие романтики поселились в уединённом пансионе на окраине Цюриха. Никакого пива - теперь, как никогда, нужно твёрдой рукой брать судьбу за цугундер!
  Сцену воскрешения богов требовалось обставить со всей помпой - Хитлер часами выслушивал донесения Боля о быте и нравах Рейха в новом тысячелетии. По совету Блюмкина они отправились к лучшему городскому портному Йошуа Шлахтеру, где с Адольфа и Германа была снята мерка. По достоинству оценив чёрный мундир шарфюрера СС, хвастливый Гёринг заказал себе такой же - но необъятно-широкий, нежно-бирюзового отлива, с обильным золотым шитьём и маршальскими звёздами. Хитлер ограничился скромной формой без знаков различия - лычки ефрейтора к делу явно не шли, а лишней мишуры он не любил...
   Пока шился антураж, за Блюмкиным было установлено круглосуточное наблюдение, чтобы ненароком не дал дёру. Толстый Герман, оставленный в номере сторожить пленника, принялся его добродушно подначивать:
  - Старина Боль говорит, вы работали палачом в ЧК. Неужели пытки безвинных жертв могут доставлять удовольствие? Никогда этого не понимал...
  - Безвинных жертв не бывает, - пожал плечами Блюмкин. - По закону кармы каждый получает своё, и никто при всём желании не в силах искупить чужой грех. Любой палач по определению - лишь слепое орудие судьбы.
  - Не увиливайте! Речь о ваших личных мотивах. Вы что - садист по жизни?
  - Я, как и вы с другом, в некотором роде стремлюсь к совершенству, - вздохнул Блюмкин. - А палач - трудная роль в человеческом театре, возможно, самая трудная. Но если подойти к ней полностью осознанно, не мучаясь расхожими комплексами вины, то никакой кармы в итоге не поимеешь, скорей напротив. Любые выплески презрения и ненависти со стороны хнычущего социума подпитают тебя энергией по закону сообщающихся сосудов. Ведь в нашем иллюзорном мире материальна лишь мысль - действия же при этом могут быть абсолютно любые, они не важны. Безупречность мага - в осознании своей изначальной правоты.
  - Слова истинного арийца, Исаев! - оценивающе глянул на него Гёринг. - Ваша мамочка, случаем, не привечала немецких колонистов?
  - Вы, немцы, не любите евреев за то, что мы на вас чересчур похожи, - буркнул Блюмкин. - С той лишь разницей, что мы не прочь иногда посмеяться над собой.
  - Главное - не пытайтесь посмеяться над нами, - погрозил ему пальцем добряк. - Знаете, мой друг Адольф излишне горяч в национальном вопросе, поэтому я заранее выговорил себе у него одну забавную привилегию... Хотите узнать, какую?
  - Даже если бы не хотел, вы всё равно скажете.
  - Кто еврей, а кто нет - решаю я! - самодовольно расхохотался Гёринг, хлопая себя по ляжкам. - Так что в ваших личных интересах доставить нас в 2012-й год в целости и сохранности. В случае успеха обещаю вам моё личное благоволение и уютное поместьице с замком...ну, скажем на Мальте. Не против стать мальтийским рыцарем, а, Янкель? Вам пойдёт...Мальта ведь, если не ошибаюсь, входит во владения Рейха - там, в нашем с вами светлом будущем?
  - Как и вся Европа, - смиренно кивнул Блюмкин. - Рейх контролирует геополитику - относительную независимость сохранил пока лишь Китай.
  - С Китаем разберёмся, - вальяжно отмахнулся Гёринг. - Пошлём экспедицию в будущее, угоним эскадрилью виманов - от узкоплёнчатых пух и перья полетят! Himmel, Arsch und Zwirn! *
  - Виман? Это что-то, если не ошибаюсь, из мифологии?
  - Мифология у низших рас, у нас - чистая конкретика! - отвечал Герман, выпятив грудь. - Если хотите знать, я лично пилотировал одну такую штуковину... Кстати, надо будет проверить - как там моя ласточка, не заржавела ли в вятских болотах...
  - Это которую вы сдуру утопили в районе Немы? - невинно осведомился Блюмкин.
  - Законсервировал, - строго поправил его Гёринг, поняв, что сболтнул лишку. Еврей, похоже, знает чересчур много... На лестнице раздались шаги - вприпрыжку от возбуждения влетел Адольф в сопровождении верного фон Боля, нагруженного свёртками.
  - Пора! - воскликнул с порога Хитлер, брезгливо скидывая с себя куцый клетчатый костюм. Заскакал на одной ноге, влезая в форменные галифе цвета горчичного хаки ( цвет, за который позже его последователей враги прозовут "коричневыми"). Притопнул яловым сапогом. Переодевание заняло совсем немного времени. Макс фон Боль услужливо зашнуровал на рукаве любимого руководителя красную повязку со свастикой. Гёринг в маршальском мундире молодцевато крутнулся перед зеркалом, выкинул вперёд и вверх ладонь и отчеканил пришедшуюся ему по душе культовую фразу из будущего:
  - Яволь, майн фюрер!
  Таксомотор ждал внизу. Шофёр - седовласый негр - окинув компанию в опереточной униформе мудрым обезьяньим взглядом, согласился доставить их на Блоксберг, если оплатят обратную дорогу. В горах темнело быстро.
  Ещё раз обыскав Блюмкина на предмет оружия, ему спутали ноги короткой верёвкой и торжественно вручили Бубен. Троица в нацистских мундирах заняла места по старшинству - Хитлер в самом центре Портала, воздев очи к пылающим пикам Альп. Рейхсмаршал - по его правую руку. Боль, не в силах вынести величия момента, ткнул Блюмкину пистолетным стволом в поясницу. Бубен в руках мага послушно зарокотал, набирая силу... Вскоре Портал взорвался зелёным светом - и все четверо исчезли...
  Негр, наблюдавший за действом из-за кустов, включил фары и, мурлыкая себе под нос "Let my people go" Луи Армстронга, порулил назад, свернув с шоссе возле виллы Рудольфа Штайнера.
  - Беда с этими правдолюбами, - вздохнул доктор, выслушав доклад соглядатая. Всю ночь в его кабинете мерцал масляный светильник, мелькали тени духов и слышалось нудное бормотание мантр...
  
  Фон Боль, преисполненный ответственности перед Историей, очнулся первым. Знакомые развалины Рябиновки в сумерках явно указывали, что они прибыли по адресу - комбинация сработала. Отныне он - особа приближённая к фюреру... Яволь - Германия превыше всего!..
  За кустами рыскали лучи фонарей, слышался лай собак - дозорные третьей роты шварце-СС через минуту будут на месте. Вскоре с его подачи Рейх станет владычествовать не только над пространством - но и над временем. Эскадрильи боевых виманов взмоют над землёй, неся высшую справедливость всем непокорным народам Галактики...Замирая, шарфюрер потряс за плечо грузного Гёринга - коснуться рукой священной особы фюрера германской нации он бы не посмел...
  Блюмкин из-под прикрытых век коварно следил за троицей неудачников. Дело сделано, оставалось отрезать им путь к отступлению. Нащупав в кармане отточенный с одного края никелевый пфенниг, он дождался, пока шарфюрер повернётся спиной - и со всей дури пропорол лезвием накрест мембрану шаманского Бубна. Высохшая кожа Амбы Шаман Энлиля лопнула, вскрикнув, словно перетянутая струна!
  От резкого звука Хитлер пришёл в себя. Вспомнив, зачем он здесь, вскочил на ноги и зафиксировался в проёме развалин, величаво скрестив руки в замок на причинном месте. Луч фонаря упёрся в его невысокую напружиненную фигуру с повязкой на руке. Волевой рот напрягся, готовый разразиться импровизированной речью. Великий миг!..
  Гёринг и Боль вытянулись, вскинув руки в арийском приветствии...
  - Лежать! Работает ОМОН! - огласил Рябиновку в матюгальник суровый окрик майора Тамбова, подкреплённый для непонятливых короткой очередью из "калаша" поверх голов.
   Фюрер первым рухнул по фронтовой привычке ничком, вжавшись в землю. Боль, выхватив кинжал, успел полоснуть снизу по уху набегающего мента, прежде чем его сшибли с ног ударом приклада по шее. Через минуту дело было кончено - всех четверых упаковали в браслеты.
  Максим Максимович Исаев озорно подмигнул волочившему его в "бобик" лопоухому конвойному - в голове пели ностальгические скрипочки Таривердиева из "Семнадцати мгновений"... Пасьянс сложился.
  - Йес! - он мысленно вскинул кулак. Можно представить себе, как теперь пойдёт вразнос мировая история без этого бесноватого ефрейтора. Ждать оставалось недолго - считанные часы, пока ряженые клоуны парятся в пресс-хате немской мусарни!
  Светало... Йети - мохнатый лесной человек - обездоленно прокричал в умирающей ночи.
  
  
  * Чёрт побери! (нем. идиома, досл.: небо, жопа и нитки)
  
  
  
  
  
  ГЛАВА 41. РЕЛИГИЯ И НАУКА
  
  Поборникам Морали и Нравственности нужно немедленно отрезать себе х.й, потому что х.й - это безнравственно.
  Иридий
  
  Зря купчина засучивал рукава: пролётка на въезде в монастырь Обрезания Господня была встречена не терниями с волчцами - но тучными хлебами и рыбами...
  Настоятель обители отец Палисандр оказался мужчиной обходительным и ушлым, в миру явно из дворян. Был он по-благородному сив волосом, вальковат, чёрные глазки метались под кустистыми бровями, аки дрессированные мыши.
  - Опять Атбросим? - брыля преподобного дёрнулась. - Не берите в голову - у старца, по терминологии одного из венских докторов, синдром анального застоя... По мне - его хоть завтра в лечебницу, да отец Маммон не благословляет. Крест на колокольне надобно чинить - а откуда средства? Вятские купчихи летят на Атбросима, я извиняюсь, как мухи на кал: если блаженный харкнул в рожу вдовице - быть ей на Красную горку замужем... Никто не помнит, откуда сия дикость повелась, однако факт: срабатывает!
  - Чудеса Господни, - дежурно перекрестился купец.
  - Строго между нами, пресловутые вериги его, - цепь от механической молотилки фирмы "Даймлер". Насилу удалось замять скандал с немцем-колонистом... Впрочем, каюсь - орлов баснями не кормят, - опомнился преподобный. - Силь ву пле откушать постненького...
  Стол громоздился горой закусок. Каких только даров смиренной паствы здесь не было - не исключая остендских устриц и новомодных питерских поганок в маринаде. После пятого стакана кагора Свинтидзе плавно перевёл беседу на русалочку...
  - Да ради всех святых угодников - заберите вы от меня эту халду! - замахал рукавами рясы о. настоятель. - Жду уже грешным делом - скорей бы подохла... Как привезли, ни минуты покоя - всюду мазыки мерещатся! Чересчур легко они её нам отдали - того и жди подвоха.
   - Понимаю, - важно кивнул полицмейстер. - Мазыки - это бунтари, вроде социалистов?
  - Хуже, батенька! Социалисту сунет мужик-богоносец в рыло - тот и с копыт долой. Пока топчут его пенсне - исправник уже на месте, злодей в кандалах... Мазыки не то, их от обывателя не вдруг отличишь - мимикрия-с. Между собой лопочут по-своему, язык их тайный зовётся "самскрыт"...Я изучал вопрос - этой заразе на Руси почитай сорок тысяч лет, от языческих волхвов ведутся. Тяжело святой церкви с ними...
  - Посевам вредят? - невинно спросил купец.
  - Если бы вредили! Чуть недород или засуха - всей округой к ним... То же и насчёт болящих - мёртвого воскрешают, не совру...
  Остаканившись, отец Палисандр нетвёрдо поднялся с лавки и мотнул головой: дескать, идёмте!
  Пройдя внаклонку сводчатым сырым коридором, они вступили в затхлое подземелье, освещённое чадным смоляным факелом. Тени судорожно метались по стенам. У купца дрожь пробежала до копчика. Помещение было тесным, по центру располагался неглубокий круглый бассейн, очевидно, питаемый грунтовыми водами. В бассейне, прикованная за ногу ржавой цепью к плитам дна, сжавшись, сидела по грудь в ледяной воде пресловутая русалочка. Под глазами чёрные круги. Никакого рыбьего хвоста, - заметил про себя полицмейстер. - Да если б даже и был...
  Горбатый Атбросим упорно тыкал ей в посиневшие губы распятием, второй рукой дроча себе под рясой.
  - Целуй, нечисть!
  Катя плюнула ему в бороду и отвернулась - недолёт. Святой истово замахнулся над её головой массивным распятием - но вовремя был сбит с ног пудовым кулачищем купца Рябинина.
  - Ключ! - протянул руку Свинтидзе. Настоятель, ни слова не говоря, протянул ему связку... Пуд Африканыч, легко, как ребёнка, подняв Катю из воды, понёс её на руках к выходу. Отопнул с дороги великомученика, не обращая внимания на его гугнивые проклятия.
  - Надеюсь, это маленькое недоразумение останется между нами? - залебезил о. Палисандр, добавляя от себя святому в рёбра. Викентий Карлович произвёл характерный жест, потерев указательным пальцем о большой...
  
  Слобода Дымково располагалась на низком правом берегу Вятки-реки, Вересники - на левом. Каждую весну они заливались паводком - этакая северная Венеция... Нравы в обеих Венециях водились дикие, торжествовало право сильного. Имелось три молельни разной веры - часто члены одной семьи принадлежали к разным сектам и ели из отдельной посуды. Короче, воронья слободка, вечный кошмар полиции...
  Зимой во время свадеб богатые дымковчане лихо катили на рысаках до Вересников, напоказ возя по льду реки приданое какой-нибудь невесты, вплоть до перин, буфетов, гусей и петухов; устраивались лютые пьянки с мордобоем. Городских низовые ненавидели совместно - а учёное сословие вдвойне. И было за что!
  Очередной искус произошёл под Рождество - свадебный поезд был атакован бесовским наваждением на реактивном ходу. Нелепая санная конструкция, дымя и искря, с рёвом врезалась в самую гущу хмельных поселян. Мотор чихнул и смолк, повисла нехорошая пауза. Очкастый юноша со слуховым рожком в правом ухе принялся было извиняться - но к нему уже протянулись со всех сторон здоровеннейшие ручищи пьяных дымковчан.
  Казалось, расправа над изобретателем неминуема - но тут, крутя над головой оглоблю, в толпу с рёвом врезался здоровила лет двадцати из Вересников, вида более чем решительного. Ушибленные мещане прыснули по сторонам - знали уже, что от этого оглоеда ждать добра не приходится...
  - Степан Халтурин, токарь-краснодеревец, - спаситель протянул учёному мозолистую ладонь.
  - Просто великолепно! - затряс его руку подслеповатый Константин Эдуардович. - Науке такие люди ох, как нужны. Идёмте скорее, требуется выточить одну деталь - без неё мой аппарат неаэродинамо... в общем, не взлетит!
  Прошло полгода, не одна деталь была выточена. Дружба юных энтузиастов окрепла. В доме Циолковского Степан отдыхал душой: сверкают электрические молнии, гремят громы, звенят колокольчики, пляшут гуттаперчевые куколки.
  Сейчас они сидели в кутузке - само собой, по чистой случайности. Экспериментальная модель аэростата, потеряв управление, влетела в элитную мансарду публичного дома и вызвала там страшный переполох. Как назло, в тот вечер наверху отдыхало влиятельное лицо...
  - Вот построим с тобой, Костяныч, летальный аппарат, - мечтал измордованный полицией Халтурин, - долетим до Бога - и за бороду его: попался, урод? - Хрясь мордой об колено - довольно, попил нашей кровушки! Русский народ тебе - не насрано! Наплодил, понимаешь, у власти жуликов и воров ...
  - Ну, не совсем так, Стёпушка, - улыбнулся слепой как крот учитель, поглаживая тонкими пальцами мозолистое пролетарское колено... - Бога ведь нету...
   Бог представился на миг Степану: таким же слепым и глухим к народным нуждам, как этот умник - к тому же впавшим от старости в маразм... Чуткие пальцы учёного рассеянно двинулись по бедру революционера выше - без задней мысли... Халтурин возбудился.
  - А можно ещё чиновников с воздуха бомбить булыгами, или сбрасывать агитационную литературу! Представь: ярмарка, тыща человек внизу - мещане, барышники... И тут подлетаем мы: - Бабах! Бабах! Постой-ка, придумал: в ракету засандаливаем пуд пороху - и прямиком по полицейскому участку! От Свинтидзе с жандармами - мокрое место!
  - Экий ты, братец, злой... - отдёрнул руку изобретатель. - Ракета ведь придумана не для этого, а чтобы облетать другие миры.
  - На хера другие? - озадачился краснодеревец. - Не проще наш по правде перестроить? Бабах - и в дамки, всем хорошо!
  По коридору раздались шаркающие шаги - тюремщик принёс баланду.
  - Что там у вас за кипеш? - капризно уперев руки в боки, пронзил его взглядом Халтурин. - Всё лютуете, сатрапы?
  - Жри не выступай, - проворчал инвалид. - Их благородие господин Свинтидзе привёз научный казус из Немы - девку водяную, русалочку. Заперли на три замка - а она возьми и испарись из камеры. Наваждение! Награда объявлена, кто сыщет - двести целковых. Листовки распечатали с описанием - держи на подтирку, учёный...- тюремщик протянул Циолковскому желтоватую ориентировку - сотни таких уже были расклеены по заборам Вятки: "Разыскивается..."
   Пока Степан подкреплялся щами с убоиной, гений жадно пробежал текст, слюня ноготь указательного пальца - и, прочтя, воздел его кверху.
  - Эврика! Мой принцип человека-невидимки работает!
  - Чего-с?
  - Дурень. Зови сюда своего Свинтидзе с понятыми. Ассигнации готовьте вперёд - будет вам русалочка! - и толкнув Халтурина в бок, озорно шепнул:
  - Деньги наши! Теперь точно, Степан, улетим с тобой отсюда к едреней фене!
  
  
  
  ГЛАВА 42. ВСАДНИК НА КОНЕ БЛЕДНОМ
  
  - А из глаз нетопыря и двух рыб, не помню каких, и из волчьей желчи получаются испарения, от коих видишь всех этих тварей. От испарений ящеричьего хвоста всё вокруг становится как серебряное. А от жира чёрной гадюки и клочка простыни по камням будто расползаются змеи.
  
  "Молот Ведьм"
  
  Худшие опасения о. настоятеля сбылись - перед самым приездом архипастыря чудотворная икона св. Пелевия вдруг прекратила мироточить. Дело пахло скандалом: владыка нарочито ехал из епархии, дабы засвидетельствовать чудо... Тщетно о. Палисандр протирал ангельский лик тряпочкой, а дьякон в сердцах замахивался кадилом - угодник забастовал. Собравшиеся на крёстный ход немские обыватели возроптали, подогреваемые злорадными завываниями Атбросима:
  - Поддались искушениям плоти - гореть всем в аду! Грядёт всадник на коне бледном! Ужо вам!
  - Просвети, батюшка, рабов грешных! Что делать-то? - стенали толстомясые мещанки, бухаясь в пыль перед святым мужем.
  - Сказано: ненавидьте плоть свою! - выкатив глаза, брызгал слюнями праведник. - Природа - церковь Сатаны! Плохо ненавидели, вот и не мироточит!
  Отец Палисандр в панике шепнул дьякону:
  - Беги к мазыкам - чую, их фокусы. Скажи, если тотчас не замироточит - всех сгною в Соловках...
  Через минуту к амвону приблизился Дерендяй в сопровождении небритого незнакомца в плаще с капюшоном. С большим бубном под мышкой он напоминал какого-то мрачного воина древности с круглым щитом.
  - Проблемы, отче? - дядька поднял на настоятеля насмешливый взгляд.
  - Ещё спрашивает, пакостник... - глазки о. Палисандра под скуфьёй сердито забегали. - Ну, чего ты добиваешься, чего? Сместят меня - пришлют другого пастыря, построже - а я на вас докладную в Синод... Не лучше по-мирному всё решать?
  - Девку водяную куда дел? - Дерендяй кивнул в сторону Левина. -Женишок тут ейный прибыл, интересуется.
  - Я ни при чём, у меня она плавала, как сыр в масле... - залебезил настоятель. - Полицмейстер из Вятки наезжал, забрал себе для опытов... Верни пастве чудо, мазык, не гневи Бога!
  - Слыхал, парень? В Вятке уже твоя дроля, в полицейской управе...
  Левин сжал побелевшие пальцы на рукояти плазменного меча. Опять не легче... Этой ночью он увидел в тонком сне, как попы мучают Катю в подвале - оттого и ломанулся ей на выручку сквозь временной континуум, насилу отбившись от большевиков. Назад дороги не было - перед входом в рябиновский Портал зарубил полдюжины чекистов во главе с комиссаром...
  - Чудо, говоришь? - переспросил Дерендяй священника. - Оно можно, вот только бесплатные чудеса, сам знаешь, не впрок... А вели-ка ты, отче, заседлать моему гостю сивого меринка со своей конюшни, да сто рублей серебром - путь ему долгий предстоит...
  Отец Палисандр только крякнул с досады... Деваться некуда - вскоре монахи уже приторачивали к седлу сумки с припасами. Левин, пошептавшись о чём-то с мазыцким дядькой, вручил ему Бубен - и, дав смирному мерину шпоры, умчался в облаке пыли за околицу - спасать любимую...
  Нестройно загудели колокола - процессия владыки въезжала в святую обитель. Казалось, конфуз неминуем. Толпа, ропща, воззрилась на иссохший образ - постный лик угодника таращился, не подавая признаков чуда. Туша епископа в золотых ризах бегемотом проковыляла сквозь паству к паперти... Отец Палисандр обречённо зарыскал глазами в поисках коварного Дерендяя - но того и след простыл. "Развёл! Закопаю паскуду..."
  - Во имя Отца и сына и Святаго духа! Заклинаю!- взвизгнул горбатый Атбросим, гремя веригами. И, рухнув, забился в пене перед святым образом.
  - Мироточит! - выдохнула толпа, разом валясь на колени. Из тёмных зрачков угодника на иконе брызнули две клоунские струйки, оросив трёхпалубный подбородок архипастыря. Тот мазнул пальцем себе по бороде, полизал и брезгливо повёл носом...
   Рявкнул диакон, хор затянул аллилуйю. Жёлтая лужица растекалась под иконой, но собирать её на анализ не стали - как бы там ни было, а чудо св. Атбросима свершилось, назло козням диаволовым... Трапеза также удалась на славу, епископ уснул в салате. Что до Атбросима, скончавшегося н приходя в сознание, его тут же без лишних проволочек канонизировали во благо обители...
  
  Идея сделать человека невидимым явилась Циолковскому, как и всё гениальное, во сне. Денег на эксперименты не хватало. В ходе опытов Константин Эдуардович покрывал себя серебрянкой и облучал чем ни попадя согласно волновой теории, в результате почти полностью лишился зрения и слуха.
  Услышав от тюремного смотрителя, что арестованная русалочка испарилась из запертой камеры, изобретатель тут же смекнул, что на этом можно срубить капусты. Давно уже они со Степаном мечтали податься в Петербург на собранном в амбаре реактивном аэростате - останавливало, как всегда, безденежье. В столице житьё дорогое, связей ноль, а пока достучишься до чинов в Минобороны - как раз ноги протянешь... Двести целковых премии были как нельзя кстати.
  Переговорив со встревоженным полицмейстером, Циолковский в жандармской пролётке был доставлен домой, и вскоре вернулся с целой телегой громоздкой аппаратуры. Её сгрузили перед входом в камеру исчезнувшей русалочки, и Степан Халтурин, вооружась насосом, принялся через дверной волчок закачивать туда серебряную пыль. Циолковский возился с проводами. Из пустой камеры раздался чей-то надрывный кашель. Свинтидзе истово перекрестился.
  - Я был уверен, что она там! - самодовольно улыбнулся изобретатель. - Всё дело в преломлении света, имеющего, как и всё в мире, волновую природу... - он пустился было в учёные разглагольствования, но был перебит жандармом:
  - Короче, Циолковский!..
  Не без опаски водрузив на лицо нелепые инфракрасные очки, Свинтидзе стал разительно похож на жабу с аксельбантами. Халтурин не удержался от солёной пролетарской прибаутки, взбираясь на велосипедное седло электрического генератора. Сапоги его замелькали в воздухе, крутя педали, коридор наполнился гудением. Константин Эдуардович просунул в волчок трубку излучателя и включил рубильник.
  Катя, покрытая слоем серебряной пыли, сидела в углу камеры, обхватив себя руками и мелко дрожа. Свинтидзе в жабьих очках шагнул к ней и, облапив, поволок к выходу. Там на неё надели ручные и ножные кандалы, после чего она сделалась видимой уже безо всякой аппаратуры.
  Проведя Циолковского с Халтуриным в свой кабинет, полицмейстер милостиво распорядился поднести им по стакану водки с солёным огурцом. Сам сел в кресло и углубился в деловую корреспонденцию. Спустя пять минут он поднял на них строгий взгляд:
  - Вы ещё здесь? Ступайте, любезные, все обвинения с вас сняты. Вы свободны.
  - Простите, ваше благородие... А как же деньги?
  - Пустяки, от штрафа я вас тоже освобождаю. Вы нам - мы вам. Прощайте, господа, много дел, знаете ли. Утром везу опасную заключённую в Петербург - в интересах государственной безопасности...
  Циолковский что-то смущённо залопотал, но был мягко выдворен на лестницу унтером Свирипеевым. Выйдя на улицу, Константин Эдуардович увидел свою аппаратуру, сваленную неряшливой кучей в луже под забором. Шуганув интересующихся мусором кур, принялся вздыхать над сломанной лучевой колбой. От горестных дум его оторвал цокот подков по булыжнику. Он поднял взгляд и обомлел: ведя в поводу бледного коня, к нему направлялся странный измождённый человек в длинном плаще с капюшоном.
  - Полицмейстер здесь?
  Циолковский молча кивнул. Незнакомец, достав из-за пояса чёрный цилиндр, повернул шишечку на рукояти и решительно шагнул к дверям.
  ...С Халтуриным пришлось повозиться - из окон кабинета некоторое время доносилась его ругань и звуки пощёчин. Потом грянул бас полицмейстера:
  - Бунтовать? Вон отсюда!
  Степан пересчитал спиной ступени заплёванной лестницы. Потом дверь управы распахнулась, и из неё на пинке унтера вылетел пламенный революционер, всенепременно расквасивший бы себе нос о булыжники, не угоди он слёту в объятия решительного незнакомца в плаще.
  Массы Халтурина, помноженной на ускорение, оказалось достаточно, чтобы сбить Левина с ног. Чёрный цилиндр откатился к калошам Циолковского. Тот поднял его - и в панике отпрянул от плазменного луча, вырвавшегося из круглой рукояти.
  - Тэк-с! Понятненько...
  
  
  
  
  ГЛАВА 43. ДУРАКИ И ДОРОГИ
  
  В России две беды - дураки и дороги. Если одну из них можно ещё решить при помощи катка и асфальтоукладчика, то с дорогами сложнее.
  
  Народная мудрость
  
  После первой же рюмки Левин понял, что всю дорогу ему лгали: история - миф, жизнь богаче воображения...
  Кабак на Николаевской улице прозывался "Конюшня" не зря: коня блед (он же сивый мерин) определили в стойло на отдых, задав овса, а троице подозрительных субъектов хозяин сразу отвёл отдельный кабинет за ширмами, чтобы не волновать чистую публику. Половой был сама любезность: не зная цены царским деньгам, гость из будущего швырял халявное серебро горстями, словно проворовавшийся кассир.
  Вот он и в желанной императорской России - сбылась мечта идиота... С обиженными властью товарищами, правда, пришелец во взглядах не сошёлся - слишком сильны были их стереотипы:
  - Дворяне и помещики вас достали, это можно понять, - Левин взял под язык прозрачный ломтик астраханского балыка ... - но Государь? Без легитимной власти в России, поверьте, воцарится диктатура хамов! Мне ли не знать, почём в будущем талоны на травяную колбасу...
  - Пустое, барин. Помещиков здесь отродясь не было, - Халтурин махнул стакан водяры и завёлся. - Да царя бы не поняли, начни он одарять своих дворян такой землёй с такими вот людьми... У нас дай бог подати заплатить, и чтобы на гроб осталось. Из ископаемых один торф: хошь, жги его, а хошь жри. Коров держат заради навоза. Одно слово - Вятка... Про хамов у власти - вообще помолчим. Короче, царизм твой - полное гэ, пол-нет?
  Изобретатель, набивший рот рябчиком после тюремных харчей, молча кивал очёчками. Под диспут выпили по ещё...
   Пока Степан страстно аннигилировал буженину с хреном, Ильичу представился шанс ознакомиться с фантасмагорическими теориями русского гения из первых уст. Крича ему в слуховой рожок, удалось выяснить следующее: когда Циолковский написал работу "Аэроплан или птицеподобная (авиационная) машина", Императорская Академия наук в ответ покрутила пальцем у виска - нонсенс! В моду с подачи французов только-только входили воздушные шары. Обращение в Генеральный штаб русской армии также не имело успеха. Пришлось перестраиваться под коллективное бессознательное чиновной немчуры...
  Средства внезапно выделил эксцентричный толстосум Рябинин, детей которого Константин обучал естественным наукам. Идея была проста, как три рубля - чтобы стать управляемым, летательный пузырь должен быть обтекаемой формы и иметь рёбра жёсткости. Постройка машины держалась в сугубой тайне - Пуд Африканыч боялся, что в Купеческом клубе в случае неудачи его подымут на смех...
  Испытания воздушного баллона планировались на сентябрь месяц - к тезоименитству благодетеля, но всё было готово уже загодя. Аппарат имел форму веретена, снизу крепилась гондола с турбореактивным двигателем. Детали оснастки были любовно выточены Степаном Халтуриным из дуба и покрыты янтарным лаком. Каркас пузыря из медных обручей обтянут прорезиненной парусиной. Что до горючего - умельцами было опробовано практически всё, что горит. В итоге из твёрдых видов топлива остановились на сале - ввиду его крайней дешевизны на Вятке... Запуск уменьшенной копии модели прошёл успешно, если не считать поджога публичного дома мадам Коко...
  Факты эти, имевшие важнейшее значение с точки зрения историографии науки, Левина затронули постольку-поскольку. Прибыл он сюда не за тем - нужно было вызволять Катерину из беды...
  Измордованный властями Халтурин первым выдвинул план разбойного нападения на полицмейстерский поезд - Свинтидзе неосторожно обмолвился, что повезёт русалочку в Питер с утра... Идея Левину понравилась, а Циолковский и по-трезвости-то слышал плоховато... в итоге - единогласно. Усугубили за успех, однако далее было решено не напиваться. За поповские деньги на ночь абонировали трёхместный нумер наверху, велев половому разбудить их с третьими петухами...
  Аэростат в амбаре был давно готов, оставалось заправить его горючим, забрать Катю - и адью в небо... Куда - без разницы, главное, как поётся в песне: "подальше от этой земли!"
  С утра пал густой туман. Слобода Чижи за городской заставой ещё спала. Полицмейстер в рессорной бричке пустил слюни на аксельбант, время от времени вскидываясь на очередной колдоёбине. Поезд отстал в тумане -Катю в закрытой чёрной карете везли два жандарма с саблями наголо, ещё двое замыкали верхами.
   Серые избы... Поля, перелески... Россия, нищая Россия... Лирическую дрёму Викентия Карловича прервал резкий толчок и окрик возницы: - Тпру-у!
  - Что такое?
  - Изволите видеть, вашбродь, мёртвое тело!
  Свинтидзе, недовольно крякнув, выбрался из пролётки, передовые жандармы спешились. Здоровенный жмур валялся в луже ярко-алой крови прямо поперёк колеи. Бледное лицо его показалось подозрительно знакомым. Полицмейстер склонился над покойником, чтобы пощупать пульс на шее, как вдруг... Халтурин, резко рванув сановника за лацканы, подопнул его сапогом в низ живота и воровским приёмом переметнул через себя. Мгновенно оседлав, приставил к горлу мясницкий нож и дурным голосом заблажил на охрану:
  - Бросай оружие, волкИ позорные! Порешу начальника, я психический!
  Свинтидзе под ножом прохрипел опешившим жандармам:
  - Исполнять, дурачьё! - и окинул тяжёлым взглядом из-под черепашьих век террориста:
  - Каковы ваши требования?
  - Во-первых - долой самодержавие! - Степан победно вскинул голову, глядя, как Константин Эдуардович собирает с земли в охапку полицейские шашки и револьверы.
  - С этим понятно, дальше, - поморщился полицмейстер.
  - А дальше - ну это... чтоб всеобщее голосование, свобода совести... - Халтурин нахмурил узкий лоб... - Общих жён иметь опять же хотелось бы...
  - А то их тебе так мало, козлина? - фыркнул Свинтидзе, втайне ожидая, что вот-вот вынырнет из-за поворота чёрная карета с жандармским эскортом, и кошмар закончится.
  - Козлить рабочего человека стыдно вам, барин! - Халтурин не находил слов от горячей обиды. - Эх, вырезал бы я тебе кадык, сволота, да мараться лень...
  Он тоже вгляделся в туманную даль - и вдруг ловким движением кинул нож за голенище:
  - Кочумай, сатрап - свободен пока. С царём вашим буду разбираться в Питере отдельно... Передай ему привет от Стёпки Халтуры с Вересников, пусть ожидает в гости!
   Из тумана показалась арестантская тройка. Лошадьми неумело правил Левин, второй рукой обнимая прильнувшую к нему, как гибкий хмель, Катю... Обрезав подпруги, Степан пустил жандармских коней вскачь на волю. Вскоре злоумышленники, погрузив в карету захваченное оружие, растворились в тумане.
  Спешенные полицейские во главе со Свинтидзе молча поковыляли по буеракам шоссе назад в Вятку, то и дело натыкаясь на тела своих порубленных товарищей. Плазменный меч сегодня отработал на славу - над располовиненным от ключицы до паха трупом унтера Свирипеева Викентия Карловича вырвало желчью. Из-под обрубков рёбер печень мертвеца неприлично бугрилась циррозными шишками...
  - Лучших людей...- полицмейстер судорожно всхлипнул, давясь патриотической слезой. - Господи Иисусе Христе - просрали Россию! Всякое быдло будет меня, природного дворянина... Нет, прочь отсюда - к чёрту лысому! В монастырь! В Нему!..
  До управы представители власти доковыляли уже к сумеркам. Полыхая в закатном небе оранжевыми вспышками, ехидно проплыл в сторону юго-запада веретенообразный неопознанный объект. Обыватели осеняли его крестным знамением. Полицмейстер из третьего этажа управы гневно плевался им на головы и грозил кулаком. В летней ночи над всей Вяткой надолго завис тонкий миазм горелого сала с денатуратом...
   Докладывать о казусе наверх страшно было и подумать - убиенных нижних чинов отпели втихую, а живым настрого велели помалкивать в тряпочку. Русалки, нигилисты, летающие люди - всё это в итоге осталось в памяти горожан лишь нелепым вздором, о котором приятно посудачить между преферансом и сытным ужином...
  Небесные дороги хороши хотя бы тем, что не оставляют следов надолго.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"