1. Прибытие          Из абсолютной черноты бесчисленное количество маленьких звездочек стремительным потоком неслись с периферии затуманенного взора к центру, туда, где желтое пятно2 давало максимальную четкость - предел возможности человеческого глаза, - и слеплялись в яркое, корявое, будто осыпавшийся в неумелых руках снежок, пятно, медленно проявляющееся в картину реальности. Хотя, какое там желтое пятно - в виртуальности с сетчаткой никто не советовался, беднягу злостно обманывали, плюя на заботливо формируемое ею изображение реального мира. Человек есть мозг, все остальное - только придатки, помогающие ему сносно существовать. Только разум, обитающий где-то в синапсах серого вещества, делал человека человеком. Не тварью дрожащей, но повелителем природы и хозяином своей судьбы.    Выход из виртуальной сенсорной депривации3 увещевал об окончании прыжка. Гиперпространство разродилось Аквариусом прямо в черный холодный космос, игриво подмигивающий мириадами мерцающих звезд, оставив в покое бренные тела человеков, что тем самым мозгом попирали законы физики и вели утлые скорлупки космических кораблей в невообразимые дали, которых даже царь скоростей свет достигнет спустя многие тысячи лет. Прибыли в точку назначения, теперь - трудовые будни, хватит валяться в виртуальном беспамятстве.    Тело, привыкшее к неге бездействия, подстегиваемой виртуальной реальностью корабля, поспешило сделать вид, будто не знакомо даже со значением слова "движение". Глеб, скривившись от усилий, с трудом отлепился от такой дружелюбной поверхности эргокресла и вывалился в пространство каюты. Соприкосновения с полом не произошло, хотя внутри все сжалось, готовясь принять удар обмякшей и потерявшей силу плотью. Бренная часть организма так и осталась висеть посреди параллелепипеда, названного каютой - псевдогравитации не было, здесь правила бал невесомость.    Разгерметизированный уже на груди скафандр пришлось вернуть в прежнее состояние - никаких признаков аварийной сигнализации не обнаруживалось, но отсутствие тяготения было признаком нездоровья Аквариуса: вращение диска, на котором располагались все жилые помещения корабля, должно было начаться сразу же после выхода из гиперпространства. Глеб вздохнул, попытался потянуться, но голова уперлась в гермошлем скафандра, от чего затекшие мышцы спины свело судорогой, и, махнув на неудобства рукой, поплыл прочь из каюты, цепляясь за стены и выступы.    В невесомости было непривычно и неудобно. Тело то и дело норовило пролететь нужный поворот и все попытки Глеба остановить движение в нужной точке приводили только к чувствительным даже сквозь скафандр ударам о стены.    В рубке собрались все шестеро. Глеб прибыл последним. Впрочем, Тахир в рубке был изначально - пилоты во время прыжка обязаны находиться на боевом посту. Хотя никакого смысла в том не было - в виртуальность он мог выйти в любой точке корабля, а на ручном управлении, что архаичными джойстикам и кнопочками торчало в рубке, в гиперпространстве далеко не улетишь. Собственно, оно вообще бесполезно в гиперпространстве, только человеческий мозг мог каким-то мистическим образом выбирать предлагаемые ему природой вероятности.    Четверо членов экипажа, добравшиеся до рубки раньше Глеба, сгрудились вокруг лежащего в эргокресле пилота. Грац даже успел раскрыть на груди скафандр и откинуть гермошлем, который будто мыльный пузырь одиноко вился вокруг вентиляционной решетки под потолком. Похоже, опасности разгерметизации действительно не было.    Глеб потянул застежку и тоже стянул с головы гермошлем. Наконец, можно нормально вытянуться. Позвонки тихонько затрещали, протестуя против столь грубого обращения.    Скафандр Тахира был распахнут, а Грац витал вокруг голоэкрана, пестрящего множеством ярких и не совсем понятных для Глеба значков.   -- Что здесь? - спросил Глеб.    Все дружно повернулись в его сторону, Грац на секунду оторвался от экрана и бросил на вошедшего злобный взгляд. Спустя секунду первый помощник капитана, по совместительству являвшийся врачом, вернулся к распростертому на эргокресле пилоту. Обычно пилот был капитаном. Аквариус не являлся исключением.   -- Отмены нештатной ситуации не было, - тихо сквозь зубы пробурчал Грац.    Недвижимый Тахир, брюзжащий Грац, вся команда в замешательстве - похоже дела плохи.    Глеб вздохнул и во второй уже раз за последние десять минут принялся натягивать гермошлем. Одновременно с этим он пустил в свою голову виртуальную реальность корабля, которая не замедлила разродиться сонмом графиков и цифр, сообщавших о состоянии киберсистем. Глеб не стал присматриваться к плавающей вокруг него информации - если было что-то из ряда вон, ему давно бы сообщил недоразвитый мозг Аквариуса, - привычным движением отмахнулся от назойливых цифр, заставив их исчезнуть. Что же все-таки происходит?    Как только вирт-связь включилась, мысли, образы и переживания трех членов экипажа лавиной хлынули в сознание Глеба. Сквозь бурю эмоций настойчиво пробивалось ворчание Граца - он не мог не брюзжать даже в виртуальности.    В общем-то, теперь все встало на свои места. Тахир не подавал признаков жизни, поэтому первый помощник по праву принял командование. И по праву отдавал распоряжения на счет скафандра.    "Что с ним?", - спросил Глеб, ни к кому конкретно не обращаясь.    "Без сознания", - констатировал очевидное Лившиц. Внеземелец, похоже, размышлял о чем-то своем, в его виртуальном образе ясно читалось смятение.    От Герти пришло смутное ощущение, будто пожимаешь плечами - планетолог ничего не знала. Похоже, так же, как и остальные.    "Всем. Занять. Свои. Места.", - мысленно отдал команду Грац. Он не оборачивался, вообще не отвлекался от своего непонятного занятия. Можно было подумать, что до самого последнего бита нашпигованную раздражением и праведным гневом фразу, в виртуальность бросил не он. Удивительный человек, как он умудряется выдавать в виртуальности столько эмоций? Причем, как правило, отрицательных.    Ничего не оставалось, как вернуться в каюту и лечь в эргокресло. Глеб углубился в просмотр отчета о работе киберсистем корабля - пора бы кирбертехнику проверить свое киберхозяйство. Скоро ему работать. Лившиц с Герти о чем-то оживленно спорили по вирт-связи, Глеб не вникал в суть, но бормотание внеземельца внутри головы раздражало - судя по всему, он был не на шутку испуган. Вот уж в чьем исполнении было странно наблюдать испуг - Лившиц же специалист по нештатным ситуациям, он должен бы сохранять спокойствие. А вот, как оказалось, хладнокровия недостает бедняге. Кибертехник выключил тараторящую парочку из восприятия.    Клюгштайн вовсе молчал. Чем он был занят, Глеб не знал - проверять Гансу было совершенно нечего. Разве что штудировал алгоритмы своих классификаций.    Списки, графики, диаграммы цветастым ковром рассыпались по всей каюте. Все показатели в норме. Дряхленький нейропроцессор Аквариуса тоже работает как положено. Кстати, а ведь Аквариус должен располагать всей информацией. Вот у него и спросим, что здесь, в конце концов, происходит.    Мозг корабля принял запрос, несколько секунд подумал, собирая доступные данные со всех узлов, и выдал совершеннейшую околесицу. По его данным, полет в гиперпространстве продолжался.    Глеб сначала усмехнулся, увидев образовавшееся перед ним окошечко отчета, потом его прошиб холодный пот. Тонкий комбинезон, что был надет на нем под скафандром, неприятно промок на спине, в кончиках пальцев покалывало, словно он стучал ими по маленьким острым иголочкам. Искусственный интеллект, управляющий Аквариусом, неправильно воспринимал состояние корабля. Он не мог определить координат, не мог скорректировать курс. Он ничего не мог. Все функции, связанные с перемещением судна в пространстве были недоступны.    Еще раз прогнать тест нейропроцессора: количество нейронов значительно превышает критический порог, сложность связей на порядок выше нормативного, функции запоминания... ага, совпадение на сто процентов, логические схемы соответствуют, мотиватор мотивирует в пределах дозволенного. Электрические цепи... что у нас с электрическими цепями? Все у нас с ними в порядке, контакты электросинапсов активны на девяносто восемь процентов при критическом уровне восемьдесят пять. Нейропроцессор - всем нейропроцессорам нейропроцессор. Что же тогда не укладывается в восприятии картины мира?    Грац затих, не подает признаков жизни. Глеб снова окинул взглядом виртуальную реальность корабля - первый помощник был на месте, только молчал. Тихира мозг Аквариуса определять отказывался. Не было больше у корабля капитана.    Сейчас выйти и спросить у Станислава, что все это значит. Так ведь пошлет, обязательно пошлет. С него станется.    Строки цифр и маленькие блоки с трехмерными картинками всплывали один за другим прямо перед глазами Глеба. На полном автоматизме он запустил прогон стандартных задачек для Аквариуса - шар с облаками в пространстве, движущийся по заданным параметрам согласно формулы Ньютона-Эйнштейна что? Планета. И длинный список всей физико-химической подноготной виртуального небесного тела. Все правильно, все сходится. Нормально мозг корабля воспринимает окружающую реальность. Это, похоже, с реальностью что-то приключилось.    Для верности Глеб запустил прогон тестирования логики нейропроцессора еще раз.    "Оставьте его в покое, Орехов", - это был Грац, - "Лучше вернитесь в рубку".    Приказ нового начальства, делать нечего. В голове промелькнула мысль о неудобстве перемещения в задраенном скафандре.    "Можете его снять", - отпечатался в голове голос Станислава.    Глеб расстегнул застежку на груди, откинул гермошлем, не заботясь о его фиксации в положенном креплении, сбросил толстую упругую ткань с плеч и понял, что его комбинезон мокрый насквозь. Будто в душе побывал. Предательский холодный пот, вероломная вегетатика4. Переодеваться - долго. Пришлось натянуть скафандр обратно. Благо, хоть гермошлема нет и можно не застегиваться наглухо.    Грац сидел, насколько это было возможно в невесомости, на поручне эргокресла Тахира. Его скафандр плавно барражировал пространство у пола, тихо шурша складками ткани. Вид у старшего помощника был подавленный, но решительный. Он подпирал рукой невесомую голову, будто пытался удержать ее, чтобы ненароком не унеслась летать по рубке, глаза его рассматривали какую-то точку на покрытом шероховатым для лучшего сцепления в условиях пониженной гравитации пластиком, губы непрерывно шевелились, однако по вирт-связи от него ничего не поступало.   -- Сядьте, - сказал он.   -- Но невесомость...   -- Тогда хотя бы перестаньте маячить, - махнул рукой Грац. Инерция движения отклонила тело Станислава в сторону, но каким-то чудом он удержался на подлокотнике, словно из задницы у него росли щупальца.   -- Вы выяснили, что произошло? - спросил он.   -- С киберсистемами корабля все в полном порядке, - доложил Глеб.   -- А с кораблем?    А с кораблем происходило что-то непонятное. Глеб молча пожал плечами.   -- Вот и я не пойму, - сказал Грац, - Похоже, мы здесь застряли надолго. Второго пилота у нас нет.   -- Тахир...? - у Глеба не повернулся язык сказать "мертв".   -- Нет, - покачал головой Грац, - жив. Только не вышел из транса. Я такое вижу впервые.   -- Вы старший помощник, стало быть...   -- Не называйте меня страшим помощником, - скривился тот, - я врач, понимаете - врач. Я не нанимался командовать бандой... ученых.   -- Но вы же, Станислав, как врач знаете, что делают в таких случаях, - фраза прозвучала не вопросительно. Глеб просто констатировал факт - он плохо разбирался в физиологии пилотажного транса. Но Грац действительно был врачом, он должен знать, что делать.   -- Нет.    Он поднял взгляд на кибертехника. В его глазах читалось спокойствие и обреченность. Он действительно не знал.   -- Такого никогда не случалось прежде. Пилот, впадая в транс, ведет корабль в гиперпространстве, его мозг сливается с нейропроцессором корабля и гиперприводом в одно целое, они не разделимы в этот момент. А сейчас гиперпривод отключен, мозг Аквариуса функционирует в автономном режиме - вы все проверили. Почему тогда Тахир...   -- Корабль продолжает считать, что мы по-прежнему в гиперпространстве, - вставил Глеб.    Грац задумался на мгновение.   -- Но ведь мы в обычном космосе. Вы чувствуете?   -- Да, обычные ощущения. Только невесомость.   -- Наверное, это из-за того, что он не видит Тахира. В памяти Аквариуса нет данных о прекращении пилотажного симбиоза.   -- Давайте откроем окна и посмотрим, - донесся голос из дверей рубки. Это был Клюгштайн. Гермошлема на нем не было. Он успел совсем снять скафандр и переодеться в нормальную одежду.   -- Давайте, - согласился Грац. Он бросил на биолога короткий взгляд, полный недовольства, но ничего не сказал об отсутствии скафандра.    В рубке появились Лившиц и Гертруда. Внеземелец в черных брюках и черной же, застегнутой на все пуговицы, рубашке; планетолог - в обычном спортивном костюме. Видимо, Станислав отменил приказ о нештатной ситуации по вирт-связи.    Лившиц нервно мял штанину дрожащими пальцами.   -- Не переживайте вы так, Люциан, - сказал Клюгштайн, приобняв внеземельца за плечи, - В конце концов, наш корабль исправен. Нужно лишь немного подождать - нас обязательно найдут.    Исследовательские корабли, отправлявшиеся в плановые экспедиции, никогда не комплектовались двумя пилотами - слишком дорогое удовольствие. Сколько не бились ученые, выяснить, в чем собственно заключается отличие мозга человека, способного вести корабль сквозь гиперпространство от мозга обычного homo sapiens, не удалось. Ничем он не отличался. А вот, поди ж ты - около одной сотой процента людей могли двигать космические суда к далеким звездам. Остальные даже не представляли себе, как это можно сделать.    В случае, подобном нынешнему, на помощь пропавшему, то есть не вернувшемуся в срок, кораблю отправляли спасательную бригаду. На то она и плановая экспедиция, что координаты известны и все исследования проводятся по заранее отработанной инструкции.    Однажды Глебу уже приходилось ждать спасения - тогда их корабль зарылся в грунт при посадке, повредив гиперпривод. Небольшая программная ошибка двигателя. В тот раз они были в ближнем внеземелье и подмоги ждать пришлось всего несколько недель. Сейчас дело обстояло несколько хуже - до ближайшей базы, где ждали их возвращения, было полгода лета. Плюс программа исследований, рассчитанная на два месяца. Итого...   -- Помощи раньше, чем через восемь месяцев ждать не придется, - озвучил мысли кибертехника Грац.    Врач активировал ручное управление, разблокировал пульт и дернул рычажок включения приводов экранов иллюминаторов, опущенных во время полета в гиперпространстве.    Тихо, на самом пороге слышимости, зажужжали моторы экранов. И...    Не изменилось совершенно ничего. Черная непроглядная тьма наполняла три панорамных иллюминатора рубки. Положенный желто-голубой шарик планеты, к которой они летели, отсутствовал на положенном ему месте. Не было видно даже звезд.   -- Сломались приводы? - с заранее умершей надеждой в голосе спросил Лившиц.    Грац покачал головой. Клюгштайн перемещался по периметру иллюминатора, пытаясь высмотреть что-либо в непроницаемой черноте космоса. Он смешно складывал ладони лодочкой, стараясь загородиться от света в рубке, прижимался лицом к стеклу, но все равно ничего не видел.   -- Нет, ничего, - гнусаво сказал он, не отрывая лица от холодной поверхности стекла.   -- Этого следовало ожидать, - мрачно произнес Грац, - мы не вышли в расчетную точку.    Да уж - в этот раз дела обстояли хуже. Намного хуже.   -- Но как нас найдут? - это был Лившиц. Лицо Люциана побелело, что особенно было заметно на фоне черной, как космос за иллюминатором, рубашки.    Ему никто не ответил.   -- Давайте для начала определим, где мы находимся, - сказал Грац.   -- Но как? Аквариус не воспринимает реальность, он продолжает думать, что мы в гиперпространстве, - Глеб знал, что существуют способы навигации в открытом космосе без помощи нейропроцессоров корабля, но совершенно не представлял, как это делается.    Станислав недовольно поджал губы.   -- Ну, так научите его заново воспринимать реальность, - сказал он. - Кто здесь кибертехник, в конце концов?   -- Есть предложение, - послышался голос Клюгштайна. Ганс, как обычно, не унывал, - Спешить нам совершенно некуда, как я понимаю. Давайте-ка сначала отобедаем. И уберем, наконец, эту невесомость.