Круп коня маячившего впереди него всадника окончательно скрылся в пелене. Осталась только колея наощупь. Арчи склонился ниже к гриве серого друга, скрывая лицо капюшоном от холодно текущей сверху воды и одновременно становясь чуть ближе к почти невидимой дороге. Его глаза невольно приблизились к неровно качающимся у правового стремени фигурам. Они не пугали. Не могли пугать. Привычно.
Перегонять повешенных приходилось не регулярно, а постоянно. Вереницы бредущих к месту перерождения - часть пейзажа Пустоши. Всегда. Песок, камни, кривобокие фигуры и сырость, переходящая временами в ливни. Так было всегда.
Шейный доспех острым краем уткнулся в кадык склоненной головы и тут конь поскользнулся. Он лишь невозмутимо поставил ноги чуть пошире, обретая устойчивость от близкого грохота, расколовшего небо далеко в стороне, но этого хватило для лишнего движения вправо. Случайность.
Бежавшая рядом фигура в мешке слепо ткнулась в конский бок и всей своей вонью толкнулась в стремя. Арчи привычно не задумываясь, брезгливо подобрал сапог под брюхо коня, но небольшое невольное движение вдруг окончательно пошатнуло его положение. Череда случайных колебаний попала в резонанс и он едва не потерял равновесие в седле. Его тело дернулась в стремлении удержать баланс, но горло тут же напоролось на железный, намертво приклепанный к стальному нагруднику подбородник. Удар в горло перекрыл дыхание, отключая мозг. Какая глупость. Солдат завалился вправо и "мостом" повис между конем и "головой в мешке".
Пиня принял тяжесть, навалившуюся сверху привычно, терпеливо и безропотно, как и все в этой жизни. Точно также он дома не глядя принимал на спину, на плечи, на голову мешки, скидываемые ему на плечи старшим "с потолка", где хранились припасы. Хорошо, когда припасы есть. Хорошо, когда от голода не нужно охотиться на солдат.
Подставив голову под свалившуюся с неба ношу, Пиня продолжал аккуратно бежать трусцой, ни о чем не думая, сосредоточившись только на одном - не упасть. Теперь к этому прибавилась еще одна мысль - не уронить. Намертво связанные руки задачу не облегчали.
Припасы только называлось, что хранились "на потолке". Земляная яма, накрытая деревянной крышкой, присыпанная мокрым песком сверху, по замазанной грязью внешней стороне заслонки, потолка не имела. Сверху была Пустошь. На ней жили камни. Все в этом безжизненном мире - живое. Наверное. Должно быть. В некоторых, особо больших камнях были дыры. В них можно было прятаться иногда самим или прятать то, что удавалось добыть. Только тогда и саму дыру приходилось прятать. Замазывать, затирать, маскировать от мира. Делать ее незаметной. Несуществующей для окружающих, как твоя жизнь. Если хочешь, чтобы она была. Жизнь.
Если дыра находилась над входом в землянку, то это и был "потолок". Да и если в стороне - все равно. Только тогда прежде чем скинуть припас вниз, его нужно было протащить поверху. Проволочить низко приседая, почти ползком, скрываясь от посторонних глаз за неровностями и оглядываясь.
Почему так? Пиня не знал. Никто, наверное, не знал, да никто и не спрашивал. Вопросы рождаются от сытости, а такого он не помнил. Никогда.
Рики очнулся от полупьяной дремоты и подобрал свои вытянутые в кресле длинные ноги:
"Неприлично", - по дворцовой привычке он предусмотрительно одними полузакрытыми глазами зыркнул по сторонам и, не увидев вокруг никого, кроме маячившей там, у огня огромной фигуры Шерифа, принял положение, подобающее сану адъютанта Великого. Сам собой, подобно хвастливому придворному, тут же вылез из-под плаща аксельбант и приятно заискрился, теша хозяина серебряно-бриллиантовой роскошью.
До огня было далеко, но теплый плащ прекрасно сохранял тепло уюта.
- Друг мой, - Шериф, услышав звук речи в темном углу за спиной, обернулся к проснувшемуся гостю, - а что Вы думаете о понижении налогов?
- С чего ты это взял? - больная тема если и подлежала обсуждению, то только как казус. Наподобие разговоров о неизменной погоде. Вечная беспросветная сырость. Лишь бы языки чесать. Но мысли о деньгах не оставляли. В последние сорок лет - особенно, и вот теперь они совпали с пустозвонством фанфарона. Неужели грядет смена власти? Шериф дернулся. Бред. Он нахмурился и выругал себя за несдержанность и простодушие, с которым едва не ввязался в опасный разговор. Этот "друг" хорош, только пока сыт, пьян и спит. В углу. Подальше. Сволочь.
сборник Пузыри 2050 - фантастика
Путь к эшафоту 1http://www.proza.ru/2015/05/04/40
Путь к эшафоту 2 http://www.proza.ru/2015/05/05/14
Путь к эшафоту 3 http://www.proza.ru/2015/05/07/34