Анастасия : другие произведения.

Тонкий лёд

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Как жить, когда в твой дом пришла война? Что делать если ты одна в чужом городе, а на пороге холода? И как не утонуть, ходя по тонкому льду чужой души?

  Пролог
  Пять лет назад Делирию охватила жестокая и кровопролитная война. Рано утром солдаты Республики Раур вторглись на территорию моей страны.
  Мы никогда особо не ладили, торговые отношения между странами не существовали. Наша страна, Делирия, была продовольственным гигантом. Земли издревле богатые черноземом, обеспечивали нас в достаточной степени, так же мы являлись главным поставщиком зерна в остальные страны. Окружали нашу страну три государства: на севере Фолиум, страна богатая ресурсами и главный экспортер древесины, Меридиан с востока - главный технологический центр, небольшая страна с развитой промышленностью, и Республики Раур с юга, горцы, которые оградили себя от остального мира, после великой войны сто лет назад. Тогда Меридиан почти уничтожил их население, а так же присвоило себе большую часть территории их государства. После этого, остальные жители республики поселились в труднодоступных горах. Конечно за все годы, которые прошли с той войны, с ними пытались связаться, но дипломатические миссии возвращались ни с чем.
  А теперь, спустя сто лет, накопив силы, Республика решила отомстить. И начала она с нашей небольшой страны. В первые годы, мы думали, что у нас хватит сил отразить удар, и даже нанести ответный.
  Я помню, как отец, который, после того как началась война, дома почти не появлялся, приезжал раз в месяц с военных собраний и рассказывал, что вот-вот наше государство должно получить помощь от союзников. Что Меридиан снабдит нас техникой, а Фолиум ресурсами, что еще год, и война закончится.
  Но однажды вести от него перестали приходить. Мы с мамой еще надеялись, что из-за плотного графика он не успевает послать гонца, но позже мы узнали горькую правду.
  Его, как одного из лучших военных стратегов отправили на поле боя, где ему отрубили голову.
  Помощь от союзников не пришла, а наша страна быстро сдавала позиции. Мы были сельскохозяйственной страной, и не умели воевать.
  Главным признаком аристократов в нашей стране было Имя, оно давалось лично императором, и было на гласную букву. Самые почетные имена начинались на 'А' и 'Й'. Вторые давали самым знатным семья, ведь 'Й' была не только гласной, но и согласной буквой. Что придавало ей особое значение.
  Такое разделение и погубило нашу страну. Горцы знали о важности имени, поэтому всех с именами на гласную немедленно казнили, и уже в первый год войны аристократов осталось меньше половины, ведь гордые знатные мужи не могли опуститься до того, чтобы назвать 'согласное' имя.
  Когда убили отца, мать, поняла, что нужно уходить. По сообщениям которые иногда долетали до нас, мы узнали, что горцы через пару дней должны были прийти в город, возле которого находилось наше имение. Взяв немного вещей, денег и фамильных драгоценностей, мы оправились в столицу, но не успели добраться до нее. В Кирине, небольшом городке, в ста километрах от столицы, движение гражданских поездов остановилось. Пришли сводки с фронта, вражеские войска в дне пути от Кирина.
  Мы попытались договориться с теми, кто уезжал на машинах, но таких людей оставалось не так много, и брать чужих с собой никто не хотел, даже за драгоценности. Ничего не оставалось делать, как найти какую-нибудь пустую квартиру в городе, и попытаться обустроится в ней. С мамой договорились, что при допросе будем называть подставные имена.
  Республиканцы пришли через два дня. Это были обычные люди, немного смуглее и выше нас. Одеты они были в просторную, но плотную одежду. Многие сидели на лошадях.
  Они сразу заняли главную ратушу города, и к вечеру на столбах и домах были развешены объявления о комендантском часе. В девять часов все жители должны быть дома. Те, кто будет находиться на улицах города, будут немедленно убиты путем расстрела на месте.
  Первую неделю в городе, мы с мамой почти не выходили на улицу. У нас был небольшой запас еды, а вода еще текла из ржавого крана. Квартирку мы нашли небольшую, но довольно уютную, раньше тут видимо жили люди среднего достатка. Даже после мародёрства соседей оставались некоторые предметы роскоши, которые не каждый бы приметил с первого взгляда. Хорошая дубовая кровать, и гусиные перины, а так же хорошая небольшая печка, и немного посуды, все это не привлекло внимания мародёров.
  Мы сразу заколотили окна досками, чтобы не выпускать тепло, и не привлекать много внимания снаружи. Квартиру вычистили и вымыли. Мама познакомилась с соседями и обменяла свои украшения на небольшой провиант и дрова. Деньги к тому времени стали обычными бумажками.
  Но на вторую неделю случилось страшное, была подорвана водонасосная станция, и вода перестала поступать в наши дома. Это сделали не раурцы. Они тоже остались без воды, и поле этого как с цепи сорвались. Люди, подорвавшие водоносную станцию, называли себя партизанами. По городу стали разносится слухи, что они пытаются освободить нас от Раурской власти и для этого совершают диверсии. Но такие методы больше ударили по обычному населению.
  Прошла неделя, горцы отремонтировали станцию, и она снова заработала. Но вода к нам в дом больше не поступала, видимо это было такое наказание за неповиновение.
  Мы, истратили свои запасы воды уже впервые дни после ее отключения, и маме пришлось два раза в день ходить за водой к речке. Меня она с собой не брала, говорила, что она уже старая, с ней ничего не сделают, а мне не зачем лишний раз выходить из квартиры, особенно пока лютуют раурские патрули.
  Но однажды она не пришла. Я прождала ее до самого вечера, но мама так и не появилась. Позже искав ее по улицам города, и спрашивая людей, я узнала, что ее схватил патруль и при допросе она сказала свое гласное имя. Она так и не смогла смириться с тем, что теперь оно под запретом. Гордость за свой род, за свое Имя, пересилило и Алия Даль умерла со своим именем на устах.
  
  Глава 1.
  Прошел месяц со смерти матери, первые дни я плакала, и думала о том, чтобы сдаться раурцам, единственное, что меня останавливало, это то, что отец, перед тем как уйти на фронт, он взял с нас обещание, что мы с мамой будем стараться изо всех сил, чтобы выжить.
  Теперь рано утром, я, взяв два ведра, ходила на речку за водой. Речка была не так уж и далеко, но обратный путь был очень трудный, ведь вода была не легкая, а я была не такой сильной, чтобы быстро и без усилий тащить два ведра воды. Воды мне хватало ровно на день, даже в условиях войны, я не смогла побороть свою привычку мыться каждый день.
  Запасы еды, которые мы обменяли на драгоценности, подходили к концу, оставалось пару килограмм картошки и несколько пачек прессованных кубиков бульона.
  Из-за недостатка еды я, и так не сильно смуглая, стала совсем как приведение. Волосы стали жидкие и начали опадать с двойной силой. Я стала похожа на незаметную серую мышь, а многие, встретив меня, думали, что я мальчик. Я конечно и раньше не поражала своей красотой, но теперь от нее и след простыл.
  Глядя в небольшой кусочек зеркала, оставшийся от старых хозяев, я видела перед собой осунувшуюся, бледную как тень девушку, которая от недоедания стала еще более угловатой, а нос и так очень выделявшийся, стал острым клювом на фоне осунувшегося лица. И только серебряный медальон на шее, фамильное украшение нашей семьи, не давал мне забыть кто я. Увы, дворяне носившие фамилию Даль, не отличались особой красотой, все остроносые, мои родственники напоминали хищных птиц. Нетрадиционные, резковатые черты лица были присущи одной нашей семьи, так как остальные делирцы обладали плавными чертами лица.
  Папа рассказывал, что когда то давно нашего предка выгнали из другой страны за предательство, и, осев в Делирии, он, обладая незаурядным умом, быстро получил расположение придворных лиц и даже самого императора. И за особые заслуги был награжден титулом, который в дальнейшем передавался из поколения в поколении.
  И, похоже, наш род должен был прерваться на мне. Я, Анна Даль, осталась единственным представителем своей семьи.
  Я не выглядела на свои девятьнадцать лет, поэтому раульские патрули меня никогда и не останавливали. Да и кто вообще станет проверять подростка, который еле на ногах стоит от недоедания. Вообще патрули я мало встречала, но когда это происходило, старалась смотреть в пол и быстро проходить мимо.
  Раульцы были рослые, под два метра мужчины. В близи их рассмотреть у меня никогда не получалось, поднять глаза мне было страшно, а разглядеть из дали не позволяло зрение. На агитационных плакатах они выглядели очень уродливо, как мутанты, которых иногда можно было встретить в бывших шахтерских городах. Люди верили в это, слухи ходили, один ужаснее другого, что они едят детей и пьют человеческую кровь, что зловоние, исходившее от их тел, сводит с ума оказавшихся по близости людей. Пока верить в мифы я не собиралась, по крайне мере, от запаха проходящих мимо патрулей я не сходила с ума.
  ****
  Проснувшись еще до восхода солнца, я увидела, что выпал первый снег. Дома напротив, покрытые белыми сугробами, выглядели неуютно, заброшенно, а улицы, без единого следа от ботинок, как будто говорили, люди давно оставили это место.
  Зима всегда была моим любимым временем года, в нашей провинции снег выпадал редко, и каждый раз, когда это случалось, мы ставили огромную елку, и наряжая ее в разноцветную мишуру праздновали новый год.
  Но теперь все изменилось. Снега я не ждала, и хоть соседка снизу еще давно пророчила его, все же надеялась, что он не пойдет, хотя бы до нового года. Печка работала исправно, но дров не хватало, и мне предстояло либо умереть от холода или пойти на поиски сухих палок и досок, что в такую погоду становилось почти невозможным занятием.
  Сухую древесину можно было найти в пустых квартирах, ведь люди запасали ее в своих чуланах еще до захвата города. Но пустых квартир, которые не разграбили в первые дни было не так много, а те которые остались, видимо в ближайшие дни будут объектом особого внимания таких же, как и я, людей, не успевших запасти дровами до первых снегов.
  Поход к реке я решила оставить на потом. Оделась я в свою меховую дубленку, которую мы с мамой сшили, перед тем, как покинули имение. Дубленка была добротно сделана, но при этом выглядела не очень заметно и даже немного 'грязновато'. Она не привлекала внимание, и хоть отлично грела, простые люди не могли отличить в ней одежду богатых людей. Папа всегда заказывал нам с мамой невзрачные вещи, и говорил, что способность не выделяться, это лучшая защита.
  Выйдя из дома, я глубоко вдохнула холодный воздух и пошла по снегу, разгребая его ногами. Ноги мерзли, даже бумага, которую я запихала в ботинки, не помогала. Идти было еще долго, районы, которые полностью пустовали, были далеко от центра. Люди, которые жили там или перебрались в пустые квартиры в центре города или уехали в столицу, пока было не поздно.
  Оставляли многое, вообще в последние годы деньги перестали цениться, весь товар на рынке продавался в обмен на что то, если у тебя есть теплая куртка, или хорошая печка, то ты можешь обменять ее на 3 мешка картошки, или несколько хороших кусков мяса.
  Брали собой теплую одежду и золотые украшения, еду и документы. Документы стали единственным пропуском в столицу, с самого начало войны. Люди в надежде на лучшую жизнь или хотя бы защиту устремились со всех частей страны, а те, которые были поумнее и побогаче, оставили все и уехали в Меридиан. Жаль, что мой отец, до конца был уверен, что мы победим.
  Теперь же, с приходом раурцев, окраины стали совсем безлюдными, все старались селиться друг к другу, ведь вместе легче переживать невзгоды. Но дома не остались пустыми, партизаны и лихо люд, иногда заглядывали туда, чтобы отлежаться, и пойти дальше по своим делам. Поэтому раурцы решили организовать дежурство. Районы не были официально закрыты, но все знали, что если тебя там найдут, то устроят допрос, а если ты не сможешь внятно сказать цель своего визита или попытаешься сбежать, то тебя расстреляют на месте. Оккупантам было все равно на население. Наш язык они знали, плохо конечно, но этих знаний им было достаточно, чтобы допрашивать местное население в случае чего.
  Я шла быстро, снег хрустел под ногами, мешая идти, и из-за этого приходилось прикладывать в два раза больше усилий. Дойдя до первых домов окраины, я уже выбилась из сил, а ведь еще надо было идти обратно.
  Квартиры в первых домах были пустые, видно было, что бросили их уже очень давно. Окна были разбиты, а деревянный пол был в снегу. Вещи, которые остались от предыдущих хозяев давно сгнили, а дрова возле печки отсырели. Я, конечно, понимала, что это все затянется, но с каждой новой квартирой, надежда найти что-то полезное таяла.
  И вот в четвертом доме мне повезло, одна из квартир на втором этаже была на замке, видимо люди закрыли ее, в надежде вернуться когда-нибудь домой. Дверь была ветхая, раньше видимо ее красили в синий цвет, а сейчас краска слезла, а ее кусочки валялись возле двери на коврике и на полу. Пришлось взять камень на улице и начать бить по замку. Замок был подвесной, и очень хрупкий, и даже не смотря на это, ломаться он не желал. После получаса неудачных попыток я оставила идею сломать замок, и решила заняться самой дверью. Дерево давно отсырело, и выглядело не таким прочным.
  Предприняв пару попыток и поняв, что даже это мне не поможет, я села рядом с дверью, подняв голову к потолку. Трещины на нем вырисовывались в причудливый узор, и соединялись вместе возле двери, а там уже большой трещиной шли вниз.
  - Видимо дверь скоро сама упадет. - сказала я вслух. И поняла, зачем ждать этот момент, если можно ей в этом помочь!
  С разбегу я начала наваливаться на дверь, для большей силы удара взяв в руки камень. Через полчаса у меня болели руки, а дверь я просто долбила плечом, в надежде, что она развалится.
  Но дверь не поддавалась, я совсем отчаялась и в последний раз решила со всего разбегу ударить дверь. И когда я понеслась на дверь, то неожиданно поскользнулась на коврике и ударилась не плечом, а головой.
  Все стало темным, голова заболела так, как будто бы я прошибла ее насквозь.
  'Похоже будет хороший такой синяк.'- подумала я, и принялась вставать на ноги. Они шатались и не хотели держать мое тело. Опираясь об дверь, я все же поднялась. И, взглянув вниз, громко выдохнула. Под ковриком все это время лежал ключ.
  Взяв его в руки, я поднесла его к замочной скважине, и медленно, со скрипом открыла ее. Толкнув ее рукой, я увидела небольшую комнатку, которая была завалена вещами. Начала я с коробок, которые были ближе всего ко мне, в них лежали отсыревшие книги. Сказывалось то, что в доме давно не топили, и сырость взяла свое.
  Коробок оказалось очень много, а хлама в них еще больше. Но все же я нашла то, что искала. Хорошие зимние валенки. Не такие красивые, как мои нынешние ботинки, но о какой красоте может идти речь, если ноги промерзают до костей. Несколько теплых свитеров, чуть больших мне, но для того, чтобы согреться в зимние вечера самое то. А еще в самом углу я нашла дрова. Их было много, и я поняла, этих дров мне должно хватить до конца зимы.
  Быстро запихнув в портфель новую одежду и переобув свои ботинки на валенки, и запихнув в них немного страничек с книг, для того чтобы было удобнее, все таки валенки были мне большие.
  Теперь надо было решить, что же делать с дровами. Кроме портфеля, больше я с собой ничего не брала, на такой большой куш я не рассчитывала. Проведя глазами по всем местам, я решила, что ничего лучше коробок я не найду. Расшнуровав свои старые ботинки, я сделала в коробке две дырочки, и просунула туда шнурки, предварительно завязав их в узелок с одной стороны, чтобы они не выскакивали из сделанных отверстий.
  Я положила туда немного дров, все-таки мне тяжело было таскать за собой такой груз, вышла из квартиры и закрыла ее на замок. Ключ от нее я решила взять с собой, ковер был не самым безопасным укрытием. Такие как я обыскивали каждую квартиру, и то, что до этой никто не добрался раньше меня, было просто чудом.
  Я решительно взяла шнурки, и, обмотав ими руки, отправилась вниз. Коробка задевала каждую ступеньку, и по всему дому раздавался грохот. Хорошо, что в доме никого не было, а на такой громкий звук прибежали бы все в округи.
  Нередко люди отбирали друг у друга найденное, раньше процветало уважение, нас воспитывали на том, что чужое отнимать не хорошо, и каждый добывает себе пропитание своим трудом, а воровать у других это подло и не достойно человека, сейчас же, за годы войны, все поменялось. Своя голова была дороже, и люди не гнушались воровать. Но это породило и другое явление. Сплоченность некоторых домов. Соседи стояли друг за друга, стараясь выходить вместе за водой и на рынок. Мало ли, что может случиться, а если вас много, то это безопаснее. Единственные случаи, когда люди старались не брать с собой никого из знакомых, это вылазки за припасами в пустые дома. Никто не хотел делиться и так небольшими находками.
  Выйдя из дома, я потащила коробку в сторону центра. По снегу она охотно скользила за мной, и меня это не могло не радовать. Я сразу вспомнила как раньше, в мирное время таскала санки в горку, и появилось какое-то ощущение радости. Ногам было тепло, 'санки' быстро скользили по снежной дороге. И я от переполнивших меня эмоций побежала, перепрыгивая через большие сугробы. Холодный морозный воздух ударил мне в лицо, волосы, выбившись из шапки, лезли в глаза, все это придавало ощущения детства. И даже звук машины, где то за моей спиной, не пугал меня. И если обычно, я сразу старалась спрятаться за чем-нибудь, то теперь я его просто не замечала.
  С разбегу я завернула за поворот, на улицу, которая была в минутах ходьбы от моего дома. И влетела в какого-то мужчину. От неожиданности он упал на заднюю точку, а его дружки так и вылупились на меня.
  - Кто это тут бегает? Да еще и радостный такой?- сказал один из них, быстро хватая меня за руку.
  Его вдруг в это время быстро встал с земли, а третий просто наблюдал за мной, странно прищурив глаза. Во время этой заминки я смогла рассмотреть их. Это были не раурские патрули, как я подумала в самом начале. Все одеты в шубы, когда то коричневые, но уже потертые и облезлые, они потеряли свой изначальный цвет. Мужчины были типичной внешности. Тот, в которого я врезалась и его друг, схвативший меня за руку были приблизительно сорокалетнего возраста, а третий был примерно мой ровесник, но выглядел на порядок крупнее, все таки заметно было, что они не голодали в эти тяжелые времена.
  -Отпустите меня, прошу, - прошептала я, - меня мамка ждет, она больна, мне нужно к ней!
  -Надо было об этом думать перед тем, как сбивать уважаемых людей! - проворчав вставший на ноги мужчина, и указав на коробку за мной, продолжил - теперь у меня болит спина, мальчуган, и тебе похоже придется за это заплатить...
  -Или, - посильнее схватив, произнес второй, - может за тебя заплатит нам твоя маман? Сколько ей лет? Проведешь нас к ней? А мы тебе поможем донести коробку, да Шустрый.
  Шустрый на эту фразу язвительно усмехнулся, и сделал вид, что поправляет штаны, забыл уже, что минуту назад у него болела спина.
  Третий же, самый молодой из них, пока не принимал участия в разговоре, а просто смотрел на меня, дернул Шустрого за рукав и сказал.
  -Не слышите, машина приближается!
  - Да не ссы, малой, она не завернет. По той улице ближе к центру, зачем в обход ехать этим уродам. Они и не взглянут на нас. - ответил он, и опять повернулся ко мне,- Ну что, пацан. Давай поможем добраться тебе до дома, обрадуем твою маму, может она нас и приласкает за помощь, которую мы тебе оказали. Миха, давай посмотрим, что у него в портфеле, а уж потом пойдем к нему в гости, все-таки не с пустыми же руками нам идти.
  Он подошел ко мне, и резко сняв портфель, оттолкнул, и я не выдержав, упала на землю. И в этот момент, проехала черная машина, последняя надежда на спасение, хоть и от врагов. Но, как и говорил Шустрый, она поехала прямо. Не было им дела до рваных оборванцев, таких, какие как я умирали сотни, каждый день, и не захватчикам моей страны, помогать нам.
  -Видели, я же сказал, проедет, даже уже и не слышно ее, так быстро ускакала вражеская крыса. - усмехнулся Шустрый и быстро начал выгребать вещи из портфеля, - Какое то старое вонючее тряпье. Дырявые свитера, какие-то ботинки, как будто их носила еще твоя бабушка малой. Мда, не густо, а с виду выглядишь ухоженно. Что ж, теперь точно надо будет идти к твоей мамочке, за возмущением ущерба. А это что у тебя?
  В этот момент, он начал пристально смотреть мне на шею. И я тоже посмотрела туда, Мой медальон, выпавший наружу, видимо когда с меня стягивали портфель, блестел на солнце, и всем своим видом показывая, что это не просто дешевая подделка.
  - Где ты это украл? - сказал Миха, подходя ко мне и садясь рядом, - Ты оборванец, где взял этот медальон. Он наверное стоит кучу денег.
  - Это мое, не трогайте, - крикнула я, пытаясь отползти подальше. И тут почувствовав сильную боль в районе щеки. Миха ударил меня рукой.
  -Пап не бей его!- Крикнул третий, до того молчавший юноша.
  -Заткнись Вась, сейчас и ты получишь у меня. Если будешь орать на всю улицу, - сказал он, и ударил меня по второй щеке, задев губу, и лопнув, она чуть замазала ему руку, - Ах ты гаденыш, испачкал мне рукав.
  Он встал на ноги, и замахнувшись ударил меня ногой.
  -Снимай медальон! - опять последовал удар, но я успев сгруппироваться, немного уменьшила боль от удара. Это еще больше разозлило Миху, и удары начали сыпаться градом.
  'Вот так я и умру, но зато, наконец-то, увижусь с семьей. Прости папа, я не выполнила обещание.- подумала я теряя, сознание. Но в этот момент, когда перед глазами все чернело, я услышала вдалеке грубый мужской голос, с необычным акцентом: 'Оставьте ребенка!' И провалилась в темноту.
  Глава 2.
  Все болело. Видимо я не умерла, потому что мертвые не чувствуют боли. Так говорил мне отец. Вообще он много говорил. Рассказывал о том времени, как он жил в Думграде, где здания были сделаны из мрамора, а дороги вымощены камнем. Как встретил мою мать, красивую девушку, из некогда знатной семьи, но из-за азартных игр растратившее все свое богатство. Она была сирота, и в столицу приехала из единственного оставшегося имения Фаус, заниматься репетиторством. Семьи побогаче искали своим детям репетиторов, и старались нанимать образованных имеющих титулы бедных дворян.
  И моя мама должна была стать таким репетитором. Выйти замуж в столице она и не мечтала, слишком беден был ее род, а статус сироты делал ее особенно не привлекательной для дворян.
  Она надеялась скопить денег и открыть свою школу, для детей из бедных семей, и обучать их грамоте всю свою жизнь.
  Но ее планы разрушил Александр Даль. Молодой юноша, от него веяло харизмой и уыеренностью в себе. Душа компании, любимец девушек, он совершенно не желал учиться. Не глупый, он запустил учебу, и сказал отцу, что отправится странствовать с друзьями, убивая на своем пути бандитов и спасая бедных девиц. Отец покрутил пальцем у виска и посадил его под домашний арест, наняв репетитора.
  До государственного экзамена оставалось два месяца, и с его письменной частью, Александр Даль мог не справится.
  В то время был введен экзамен для аристократов, проходил он при достижения совершеннолетия, в двадцать лет, и составлял из физических упражнений и письменных заданий. И если у молодого Даля с первым было все хорошо, то со вторым, даже обладая острым умом он мог не справится. Ведь ты ничего не решишь, если не знаешь, как решать, и не важно, какие у тебя умственные способности.
  Так молодая девушка, Алия Фаус, сама год назад сдавшая государственный экзамен взялась за работу.
  В первый же день, принудительных занятий они поругались. Он не хотел учиться, не слушал ее и не воспринимал всерьез. Она была слишком молода, и выглядела лет на семнадцать. Он считал унижением, что такая, как она учит его.
  Что делать с ним, она не знала. Было ясно, что при таком подходе, он не сдаст экзамен. Он был умен, иногда ей казалась, что он все это знает, но делает вид, что это все очень сложно, он не понимает и не хочет этим заниматься.
  И тогда она поспорила с ним, что если победит его на мечах, то весь оставшийся месяц, он будет хорошо заниматься и сдаст экзамены, но если проиграет, то сама пойдет к его отцу и уволится.
  Дралась она хорошо, в детстве отец учил ее драться. Ему всегда хотелось сына, но когда он понял, что сына у него уже не будет, решил передать некоторые свои знания дочери, которая хваталась за любую возможность побыть рядом с отцом. Она хорошо училась, и к десяти годам освоила все стандартные приемы, легко могла постоять за себя.
  Но, увы, Александр Даль был не промах, бой длился тринадцать минут, и за это время она несколько раз почти победила, но ей не хватило сил и выносливости. Александр выиграл, но победа была поражением.
  Он не хотел этого осознавать, но эта хрупкая, но очень отважная девушка уже поселилась в его сердце, и уходить никуда не собиралась.
  Но она ушла. Оставив там пустую дыру. Спор есть спор. И она, как проигравший, попросила его отца уволить ее, и после долгого выяснения обстоятельств, почему она так резко поменяла решения, Элис Даль, отпустил ее, выплатив всю обещанную зарплату за этот месяц.
  Она нашла себе новую работу, но ее душа была где-то далеко. В той комнате, где вредный ученик не желал слушать ее и выполнять задания.
  Позже она встретила его, у подъезда своего дома, с букетом цветов и кольцом.
  После того боя он не мог забыть ее, не выходила у него из головы эта хрупкая девушка, вроде бы старше его, но при этом маленькая и беззащитная. Он решил поговорить об этом с отцом. Говорили они долго и на повышенных тонах. Отец желал сыну добра, и хотел, чтобы он, в отличие от него вышел по любви. Но бедный дворянский род...
  Не такую невесту он хотел своему сыну. Но девушка была хорошая, умная и, пересилив себя, он поставил условие. Сын сам определит с кем ему быть до конца своей жизни, но он должен сдать экзамен и поступить на государственную службу.
  И вот, через три месяца они обменялись кольцами, и, побыв немного в столице, переехали в мамино имение. Отец стал главным стратегом, и в не военное время занимался стратегическим развитием близлежащим к имению Фауст городов, а мама, открыла свою школу, где обучала меня наряду с детьми обычных людей.
  Скорее всего, они уже встретились там, в загробном мире. И я была бы не против присоединится к ним, но видимо умереть там, от ударов ногами мне не дали.
  Тело ломило, и каждое маленькое движение отдавало жуткой болью. Открывать глаза мне не хотелось. Скорее всего, я находилась в чьем-то доме. Но узнавать где именно, я не желала.
  - Я знаю, что ты не спишь. - Раздался чей-то мужской голос, с необычным акцентом. - Открывай глаза, не бойся.
  После этой фразы глаза захотелось сжать еще сильнее. Но акцент, выдавал в мужчине раурца, а это значило, что лучше открыть глаза, пока не поздно.
  Когда открыла глаза, меня сразу же ослепил яркий свет. Свет! Его отключили за месяц несколько дней до захвата города вражескими войсками. Видимо раурцы пустили его в некоторые дома, починив ветряные мельницы на выезде из города.
  Второй мой шок случился, когда я увидела мужчину. Он был одет в белую хлопковую рубашку, и зеленый мундир. На ногах были длинные сапоги, когда то и у отца были такие. В них не было ни холодно, ни жарко. Температура была всегда одинаковая. Все это достигалось с помощью формы этих сапог и натурального двойного слоя кожи, которая ничего не пропускала.
  Но главное было то, как он выглядел. Резкие черты лица, острый нос и скулы. Он был похож на отца, на его старых фотографиях. Темные глаза и волосы, узкий подбородок. Он был молод и красив, та самая, необычная красота, которой обладал мой отец, и дед.
  В этот момент я поняла, откуда нашу семью выгнали много лет назад. А он глядел на меня и хитро улыбался своими ярко красными губами, которыми он, наверное, пил кровь своих врагов.
  - И откуда ты здесь, маленькая? - мягко спросил он, мои спаситель.
  - Что? - он не был похож на человека, который плохо знал наш язык, но при этом его слова не укладывались в моей голове: 'Маленькая?'.
  - Как ты здесь оказалась? - по слогам повторил он, закинув ногу на ногу.
  - Я живу тут. - ответила я, все равно не понимая, что он хочет от меня. И тут я оторвала взгляд от него и посмотрела на свои руки. На мне была другая одежда! Все на мне было не мое. Одежда была приятная на ощупь, явно дорогой хлопок, который и тогда не каждая семья могла себе позволить, а сейчас такая ткань вообще была на вес золота. Из всех моих вещей остался только медальон, призывно поблескивая сверху красивой хлопковой рубашки.
  - Тебя раздела и одела женщина, не волнуйся. Я все таки мужчина, и не могу без разрешения прикоснуться к леди. - сказал он улыбаясь, и тут же продолжил. - Но я все таки не могу понять, как ты тут оказалась, еще и одна без охраны. Где твои родители?
  Я смотрела ему в глаза и не могла понять, издевается он или нет. Единственное оправдание его поведению я находила в том, что он принимает меня за свою. Но почему тогда он начал беседу не на своем языке, а на делирском.
  Я решила заканчивать этот спектакль, ведь если это продолжиться, потом будет еще труднее сказать правду.
  - Моих родителей убили. Отца на войне, а маму совсем недавно, раурские солдаты. Я осталась одна, не понимаю, почему вы так со мной говорите, но не хочу, чтобы вы заблуждались на мой счет. - после минуты молчания сказала я.
  Он нахмурил брови, и еще раз оглядел меня, а потом взглянул в мои глаза, они были копией его глаз, цвета шоколада. Такой цвет глаз у нас в стране встречался очень редко. Только на границе, у некоторых людей можно было заметить светло-коричневые глаза. Так как иностранцев у нас было немного, то все старались хвастаться, что этот цвет достался им от предков с Меридиана или Фолиума, только жили эти люди на юге страны.
  - Ты хочешь мне сказать, что амулет не твой? - спросил он.
  - Мой! - ответила я, резко прижав его к груди. Последняя фамильная реликвия, последнее, что напоминало мне о той жизни.
  Он расхохотался, и с милой улыбкой продолжил говорить:
  - Ты наша, это видно при первом взгляде на тебя, не похоже ни на одну из тех страшных женщин, которые я видел. Но во сне ты говорила на делирском, да и спокойно общаешься на нем сейчас. И та информация, которую ты только что сказала... Об это мы поговорим потом. А сейчас тебе надо отмыться, и переодеться в нормальную одежду. Первой же машиной, верну тебя обратно домой. Нечего тебе тут делать, то, что произошло сегодня, может и повторится, а меня в следующий раз может и не оказаться поблизости.
  - Я не хочу с вами спорить, скажите мне, где мои вещи и я покину Ваш дом.
  -То есть ты хочешь чтобы я вернул тебе вещи и отпустил? - спросил он уже не так радостно. Я утвердительно кивнула. - Хорошо, но сначала тебя осмотрит наш доктор. Он скоро будет. Два часа назад он покинул Гринвол и направился сюда. Его попросили приехать специально для тебя, так что не вежливо будет, если ты уйдешь раньше. А пока ждем его, можно и поесть. Кстати меня зовут Борин.
  - Анна.
  Борин кивнул и сделав знак рукой, вышел из комнаты. Я последовала за ним. Ноги и руки болели, и когда я немного подняла рукав рубашки, то увидела здоровый синяк на руке. Видимо меня еще продолжали пинать, когда я потеряла сознание. По всей видимости спас меня как раз мой новый знакомый. Это его машина проезжала тогда мимо. Почему он остановился, мне было не ведомо, ведь мужчины были правы, обычно они не влезали в разборки местных.
  - Я увидел, как двое мужчин бьют ребенка. Дети неприкосновенны. Даже когда война началась, мы не убивали детей. Они беспомощны, беззащитны, и если ты позволил поднять руку на ребенка, то перестаешь считаться мужчиной.
  -А как же женщины?
  Он на секунду остановился, но потом пошел, как не в чем ни бывало, дальше.
  -Знаешь, вашими стараниями умерло больше женщин! - только и ответил он, а дальше мы шли в тишине.
  Вскоре мы дошли до огромной столовой, видимо раньше это был дом правительства. Дорого украшена она напоминала о довоенных временах. Все столы были свалены в кучу, и только один большой стол стоял посередине. Укрытый красной бархатной тканью, он был завален едой, от мяса до всяких салатов, которые я ела в последний раз очень давно. Как только мы вошли к нам выбежала женщина, быстро вытирая руки о свою юбку. Черноволосая, пухленькая она была как будто из картинки, красивые черты лица, в красной одежде она была как огонек.
  - Барин! Ты что так долго не приходил? Приставал наверное с расспросами к бедному ребенку, как будто потом нельзя поспрашивать, после того как девушка поест. Смотри, как исхудала бедная, её срочно надо откармливать. Что скажут ее родители, когда найдут ее такой?
  Борин усмехнулся и нахмурив брови сказал:
  - Лилия, успокойся, ребенок не хочет есть, он хочет обратно на улицу в своей старой одежде. И родителей у нее нет, погибли.
  Лилия ахнула и села на кресло.
  - Что это значит, нет родителей? Ты осталась сиротой? Малышка мне так жаль... И что это он говорит про одежду? Малышка, ты, правда, хочешь надеть те ужасные вещи?
  Я немного смутилась. От Лилии веяло теплом и заботой, не хотелось ее расстраивать, и мне пришлось через силу кивнуть.
  - Боже мой! Что сделали с бедным ребенком. Борин, как ты можешь смотреть на это! Она же явно бредит! Видимо она тут уже очень долго! Скорее всего, ее похитили в каком то из приграничных городов! Бедная девочка, скажи, сколько тебе лет? И как тебя зовут?
  - Анна, мне девятнадцать, - буркнула я, - и я не брежу!
  Они резко повернулись ко мне. Лилия выглядела удивленно, а Борин нахмурил брови.
  - Так ты совершеннолетняя значит... Муж есть? - спросил он, Лилия повернулась к нему и на секунду они встретились глазами. А потом она резко опустила их в пол, а он снова переключился на меня.
  - У меня нет мужа, и возраст совершеннолетия это 20 лет. - сказала я, вся эта ситуация стала меня и без того нервную, нервничать еще сильнее.
  - У нас в Рауре это девятнадцать лет, и это знают дети с самого рождения, кто, черт побери, ты такая! - прокричал он.
  -Борин! Дай малышка поест! Ты посмотри, как она выглядит, она же даже на пятнадцать лет не тянет, не то, что на девятнадцать!
  Борин повернулся к Лилии, и уже собирался что-то сказать, но глубоко вздохнул и продолжил:
  - Хорошо, поедим и продолжим, как раз дождемся Ирбиса, он должен приехать с минуты на минуты.
  Лилия кивнула головой, и направилась ко мне, легким движением руки она положила свою руку мне на плечо и легонько толкнула к свободному стулу. Я села на него и осмотрела стол. Такого разнообразия я не видела уже давно. На столе были как и знакомые мне блюда, так и то, что вызывало сомнение, а съедобно ли это вообще? В центре стояла огромная чаша с неизвестной мне жидкостью. Она темно-зеленой и вязкой, напоминая мне воду из болота.
  - Накладывай, милая, не стесняйся! - сказала Лилия, и не дожидаясь меня, взяла мою тарелку и стала наливать то из той самой чаши. - Покушай мое фирменное блюдо, никто так не готовит чайный суп, как это делаю я.
  Теперь, поняв, что предавало блюду зеленый цвет, мне стало совсем мне по себе. Чайный суп, такого я никогда не встречала, и пробовать его мне не хотелось совершенно, но тарелка была полна, а живот предательски урчал.
  Вздохнув поглубже я зачерпнула его ложкой и закрыв глаза попробовала его. Вкус был очень необычный, картошка и кусочки мяса, все это в сочетании с зеленым чаем придавало необычный вкус.
  'Как будто пью чай и ем мясной соус.' - подумала я. И продолжила, быстро осушив тарелку и осмелев, взяла еще добавку, под одобрительный кивок Лилии.
  - Делирия красивая страна, а Думград красивая столица. - начал говорить Борин, положив свою ложку на стол и облокотившись на кресло. - Но во всем, что произошло, виноваты делирцы. Кто бы мог подумать, что маленькая продовольственная страна способна на такое. Солдаты хорошо постарались, уничтожая приграничные города. В один день дотла были сожжены три города. Многие семьи перестали существовать в один день. Когда мы узнали об этом, было слишком поздно. Как раз был день равного солнца... Мы разжигали костры и праздновали это событие. Поэтому когда вдали увидели черный дым, сначала думали, что праздники у кого-то удались на славу. А потом на горизонте окрестных городов начали появляться люди, беженцы, те кто могли спастись. Они рассказали, что рано утром, когда все спали, пришло войско с флагами Делирии. Они были на лошадях и с факелами, и быстро начали поджигать деревянные постройки. А тех кто выбегал безжалостно убивали. Когда наши войны пришли туда, было уже слишком поздно. Одни угли остались от некогда красивых городов. Расмус, Рейн и Бонад просто перестали существовать. Обожженные тела лежали на улицах, а в центре каждого города было написано кровью по делирски 'Смерть дикарям' и лежал ваш флаг. Это было больно. Мне было всего семнадцать, когда меня призвали в армию. До сих пор мне сняться эти тела на улице, города. И поэтому мы решили мстить. Слишком долго мы терпели, и так нас, гордый народ выкинули в горы, как шавок, а теперь решили забрать наш новый дом. Пять лет назад мы были отсталой страной, единственное, где мы опережали все страны, это медицина. С ее помощью мы сумели выстоять в первые годы войны, а потом, благодаря вашим технологиям мы смогли быстро нагнать вас, по всем другим показателям.
  Он тяжело вздохнул, опустил голову и продолжил есть. А я не могла придти в себя. То, что он рассказал, было похоже на бред. Но он верил в это, он не выдумал все, смерть людей, города от которых ничего не осталось. Но я точно знала, что такого никогда не было. Отец всегда был в курсе всех событий, и он бы точно рассказал нам, если бы такое случилось. Но до начала вторжения раурцев, он даже и не слышал о надвигающих военных действиях. Поэтому нападение соседнего государства стало для нас шоком. Армия не то что была не готова, ее у нас и не было как таковой. Была городская стража, и этого вполне хватало, для спокойствия горожан. Иногда случалось, что на дорогах заводился лихой люд, но общими усилиями от них быстро избавлялись. Смертную казнь или рудник никто не отменял.
  Я совсем погрузилась в свои мысли, но тут в полной тишине раздались звуки, которые отвлекли меня. Где то открывались двери, и слышались мужские голоса, которые приближались к нам.
  Дверь в столовую открылась, и к нам вошли несколько человек. Но из всех выделялся один. Раурцы, которых я видела до недавнего времени, были все темноволосые, но он обладал копной русых волос, которые были завязаны в небольшой хвост. Он был молод и красив. Острые черты лица, коричневые глаза, ярко красные губы и длинные ресницы, он был как будто с картинки. И даже бы в Делирии, где плавные черты лица были главным критерием красоты, он завоевал бы много сердец юных дам. Он был одет в коричневую рубашку и обтягивающие кожаные штаны. Я чувствовала, как мое сердце начинало биться чаще, как только я смотрела в его глаза, а в это время он смотрел мои. И только через несколько секунд я заметила, что лицо его при взгляде на меня выражало призрение, поэтому решила отвести взгляд, краснее от досады и обиды.
  - Здравствуй Ирбис, - Борин встал и подошел к гостью и пожал ему руку, потом повернулся к людям стоявшим за его спиной и продолжил, - а вы можете устраиваться на первом этаже, там комнаты оборудовали под спальни, я знаю, что вы устали от дороги.
  Те дружно кивнули и удалились, в помещении остались только я, Борин и Ирбис. Лилия тоже под шумок покинула столовую.
  - Борин, я рад очень рад с тобой встретится, но ты оторвал меня от приема раненых и вызвал в другой город и все ради 'срочного дела', так давай же приступим к нему! Где это срочное дело?
  - Вот, сидит, прямо перед тобой, - сказал Борин, и указал на меня. - Я спас ее, когда ее избивали двое мужчин, она очень слаба, синяки по всему телу, и я хочу, чтобы ты посмотрел ее, вдруг есть последствия похуже.
  - Борин, я тебя конечно глубоко уважаю, но ты не мог позвать просто штатного доктора, я уверен, что его знаний для этой полукровки будет достаточно. - недовольно сказал Ирбис, бросая взгляд на меня, - Тем более я не детский врач.
  - Полукровки? Почему это ты так решил?
  - Любой человек с глазами это увидит, но у тебя конечно Борин, всегда были проблемы со зрением. Посмотри на нее, нос более плавный, такие у нас почти не встречаются, а остальные черты, видно, что это смесь, причем довольно таки страшненькая. Всегда говорил, что брать себе кого-то из их страны в пару неправильно, посмотри, что из этого выходит. Несуразность. - сказал он и усмехнувшись продолжил, - но ей лет шестнадцать я думаю, это значит еще до войны, кто то решил позабавиться с какой-нибудь приграничной девкой, а ты теперь меня срочно вызываешь для того чтобы я осматривал ребенка залетного пьянчуги? Вообще не понимаю, как кому то пришло в голову вообще перейти границу и заделать ребенка местной, и ладно, на границе мы видели смеси, которые явно указывали, что когда то давно не обошлось без раурцев, но сходство настолько минимально, что любой поймет, что это было еще до Великой Войны. А тут, что? Может она дочь одного из предателей, я не думаю, что женщина бегала за границу, а ты тут с нее пылинки сдуваешь.
  Каждое его слово было как удар хлыстом, и если в самом начале я еще пыталась сделать вид, что мне все равно, но к концу меня уже трусило от злости. Хотелось встать и дать леща этому самоуверенному мужчине. Да как он смеет так говорить о моих родителях.
  Я громко отодвинула стул, встала из-за стола и со злостью посмотрела на него.
  - Во первых, мое имя Анна, а не 'это' или 'полукровка'. Я последний представитель старой дворянской семьи Даль. Во вторых мой отец, знаменитый в высших кругах человек, и я не позволю какому-то проходимцу так отзываться о моей семье. Вы своим грязным языком нанесли только что оскорбление мне, и моему роду. Так что впредь следите за своими словами. И я не ребенок, через несколько месяцев я стану совершеннолетней! - сказала я, пытаясь сдержаться и не начать реветь, и повернулась к Борину, - Извините, но я хочу еще отдохнуть, поэтому вернусь в свою комнату, приятно провести вечер.
  Борин кивнул, и я, смотря перед собой невидящими глазами полными слез, пошла к двери, чувствуя спиной его взгляд. Похоже, только что я вступила на тонкий лед и одно неловкое движение, и я провалюсь под воду.
  ****
  - И зачем ты расстроил девочку? - спросил Борин, когда Анна ушла. - Ей и так немало досталось, а еще ты, со своей речью. Ты видел, она плакала, когда уходила.
  Ирбис повернул голову к нему, после ухода девушки, он продолжал смотреть на дверь, где минуту назад была ее хрупкая фигура, и о чем-то думал.
  - Я не знал, что она из аристократов и уж тем более не знал, что ей восемнадцать, - неохотно сказал он, отвлекаясь от своих мыслей. - Но все равно не понимаю, зачем ты пригласил меня для ее осмотра.
  - Понимаешь Ирбис, она не просто одна из наших, хоть и на половину, как только что указал ты, но наша. У нее есть амулет Луны, а это значит, что она принадлежит к старому роду, и не просто принадлежит, а одна из главных представителей. У тебя есть амулет? Нет, я знаю, что нет. Он у твоего старшего брата. Перешел к нему, когда вашего отца убили. И ты прекрасно знаешь, что одеть его может только представитель семьи, достойный представитель. Больше никто его не тронет. Амулет просто сдавит шею тому, кому не принадлежит по праву. А ей не сдавил. Значит, он признает в ней хозяина. И не будем пока трогать то, что она полукровка и кто ее отец неизвестно. Она девушка, которая вошла в замужний возраст и у нее есть амулет силы. А это многое значит. Кому как не тебе знать, что девушек у нас намного меньше чем мужчин, а знатных еще меньше. Не каждому дворянину дадут выйти замуж за обычную простолюдинку, а знатных дев брачного возраста очень мало. Многие поэтому остаются ни с чем, посмотри на себя! Тебе двадцать шесть. Ты всю молодость потратил на свою учебу и медицину. Ни семьи, ни дома, тебя перестал уважать даже старший брат, а ведь ты один из лучших врачей нашей страны! В тебе есть сила, которая не каждому подвластна. И что ты оставишь после себя? Ничего! А она молода, красива, юна, и возможно, будет тебе прекрасной парой, но ты мало того, что не замечаешь этого, так еще и оскорбляешь ее семью и ее саму. Знаешь, я могу позвать любую... Мой род одобрит мой выбор, но твой не такой. Вы приближены к повелителю. Если его не станет, и он не оставит потомства, твой брат займет его место, а потом и ты. И шанс завести семью, чтобы тебя не исключили из рода, у тебя очень мал. Да ты еще довольно таки красив, и очень умен, но о тебе ходят странные слухи. Люди насмехаются над тобой, сын знатных воинов и охотников, стал врачом и марает руки в крови больных людей, какая девушка, которая знает об это, захочет за тебя замуж?
  - Значит ты, позвал меня сюда, чтобы пихнуть ее мне под бок? Ты в своем уме? Она же маленькая! Как тебе вообще эта идея в голову пришла! - повышенным тоном сказал Ирбис, Борин был его лучшим другом, несмотря на разницу в возрасте. Поэтому такой подставы от него он никак не ожидал.
  - Во первых, я узнал это буквально за час до твоего приезда, первоначальная цель вызвать тебя, это амулет. Ты лучше меня разбираешься в них, я хотел бы, чтобы ты узнал, к какому роду она принадлежит. Но неожиданно открывшийся возраст, это небольшой подарок судьбы. И ей не восемнадцать, а почти двадцать лет. В этой стране совершеннолетие наступает в этом возрасте. Так что, ваша разница не такая уж большая. - сказал Борин и усмехнулся.
  Ирбис молча смотрел на него, он не понимал, издевается его друг или нет. Когда он ее увидел, то подумал, какой необычный ребенок, ее лицо, руки, и немного испуганный взгляд шоколадных глаз, она была так красивая. Местные женщины не вызывали у него никаких эмоций. Слишком не похожие, на привычные в своей стране лица, отталкивали. Но она была красива, маленькая и худая, но красивая. На минуту у него появилась мысль, что если дети солдат, взявших себе местных женщин, будут такие, то может тогда, и нет ничего страшного в этом смешении двух народов. Но почему то разозлил его этот порыв, заставив свысока глядеть на бедную девочку, которая после каждого его слова вжималась в стул, пытаясь слиться с ним. И от этого становилось еще обиднее. За то, что не может пересилить себя, сказать пару ласковых слов испуганному ребенку, а продолжает язвительно говорить о ней.
  А после того как он узнал, что это девушка, взрослая девушка, просто измученная войной и голодом, его сердце стало биться сильнее. Похоже, он просто влюбился с первого взгляда, как мальчишка. Так смеялся несколько лет назад над своими друзьями, которые говорили ему про такую любовь, а сам через много лет провалился еще глубже в эту пучину. Хоть бы не утонуть...
  ****
  Быстрым шагом я дошла до комнаты. Да кто он такой, чтобы так со мной разговаривать. Последнее время я все меньше ощущала себя потомком древнего рода. Ни о каких привилегиях я даже и мечтать не могла, но никогда не теряла чувство собственного достоинства. Слишком сильно уважала я себя, своих родителей и весь свой род, чтобы слушать такое. И оставаться здесь еще я не желала.
  'Надо поскорее найти свои вещи и бежать, пока они не пришли.' - подумала я, и принялась оглядывать комнату. И в углу возле двери увидела старый комод, который раньше вообще не замечала. Открыв первый ящик, я увидела свой портфель, в нем были валенки и та одежда, которая была на мне. Все, кроме дубленки. Но, не успела я расстроится, как во втором открытом ящике была найдена и она.
  Обрадовавшись, что теперь я не замерзну от холода, я быстро стала надевать вещи на себя. То, в чем я ходила тут, я решила прихватить с собой, так сказать, как моральную компенсацию. Быстро сложив все в портфель, и закинув в него все, что осталось, я вышла из комнаты.
  В коридоре никого не было, где то вдалеке были слышны голоса, видимо в столовой продолжалась дискуссия. Я решила направиться в другую сторону коридора, так как в той стороне дверь, выходящую на улицу, не приметила.
  Немного пройдя, я завернула направо и увидела лестницу, ведущую вниз. Лестница была мраморная старинная, и теперь я точно убедилась, что это был дом правительства. Еще предыдущий император Йгорг решил, что в каждом городе должно быть государственное учреждение, входя в которое, ты ощущал все величество страны. В такие дома вкладывались большие деньги. Многие были против этого решения, ведь если вкладывать все в город, а не в здание, то это принесет больше величия. Было много протестов, но дома все-таки построили.
  Прекратил все его сын, Йоринг. Первые годы его правления Делирия поднялась до небывалых высот. Стала развиваться промышленность, появились автомобили. Были проложены новые железные дороги, соединившие всю страну.
  Люди не чаяли души в молодом императоре, и когда началась война, он уверял, что с помощью дипломатии и помощи других государств, остановит вражеских захватчиков.
  Отец хорошо знал Йоринга, он много рассказывал о нем, ведь детство они провели вместе. Он всегда поддерживал своего друга, и даже когда отец уехал из столицы, они не переставали общаться. И много раз император лично приезжал к нам в имение. Но все это было до войны. За ее годы еще молодой мужчина осунулся и поседел. В сорок лет он стал выглядеть на все шестьдесят. Было видно, что война выжила все соки не только с нашей страны, но и с нашего императора. В последний раз я видела его сообщение полтора года назад, когда к нам в имение и селам, расположенным поблизости от него приезжала кинобудка. Он говорил нам, что надо быть сильными, и чтобы не случилось, помнить, что Делирия гордая и свободная страна, и мы не сдадимся. Больше императора я не видела, а когда раурцы пришли в наш город, сведенья вообще перестали приходить. Было много слухов, кто-то говорил, что столица пала, а императора убили, а некоторые утверждал, что все хорошо, и вот-вот мы перейдем из обороны в наступление.
  Из своих мыслей меня выдернули шаги, кто-то шел мне на встречу, назад было идти уже поздно, поэтому я просто сделала невозмутимое лицо, и уверенно пошла на встречу.
  Это был молодой мужчина, он был один из сопровождающих Ирбиса. Удивленно посмотрев на меня, он все же не остановился. Мы прошли, чуть коснувшись друг друга, но он, ничего не сказав, пошел дальше по лестнице, а я спустилась вниз.
  Внизу меня ждала открытая дверь на улицу, а перед ней несколько раурцев на диване. Они с удивлением посмотрели на меня, но я, сделав непроницаемое лицо, пошла по направлению к двери, быстро вышла, и пошла в сторону главной улицы.
  Все оказалось легче, чем я могла себе представить, от пережитого стресса я стала чуть посмеиваться про себя, а из глаз полились слезы. Я жива. Я справилась. Меня не убили подонки на улице, и раурские солдаты.
  Теперь надо быть аккуратнее, неизвестно, что стало с теми тремя мужчинами, из-за которых это все и случилось.
  Вытерев слезы рукавом от дубленки, я ускорила шаг, а потом вообще перешла на бег. Наверное, нужно собирать свои пожитки, и отправляться куда-нибудь в село. Там много пустых домов, можно поселиться в одном из них, и начать вести хозяйство. А может быть удастся попроситься к кому то, помогать за еду. Ну а что, мне много и не надо, помощник из меня, конечно, не самый лучший. Но что только не сделаешь, чтобы выжить.
  Очень скоро я начала задыхаться, морозный воздух опалял и жег горло, но я этого не замечала, поглощенная в свои мысли. Вскоре вдалеке я увидела свой дом, и побежала еще быстрее. Увлеченная своими мыслями я не заметила, как пробежала мимо раурского патруля, солдаты удивленно оглядывались вслед.
  ****
  - Ну пошли, осмотрю я твою гостью, - сказал Ирбис после долгого молчания, - кстати, какой рисунок на ее амулете?
  Борин встрепенулся, за это время он привык к тишине, и голос друга был для него неожиданностью.
  - Гибискус.
  - Цветок смерти? - удивился Ирбис. Теперь амулет этой девушки для него стал даже большей загадкой, чем сама девушка. - Цветочные амулеты самые мощные и сильные. Это должна быть старая семья. Но гибискус... Я никогда не встречал даже упоминания о такой семье. Надо обратиться к знающим. Не может быть такого, что я забыл одного из цветочных родов. Их не так много, и они очень уважаемы. Или это подделка или тут что-то не так, и информации о нем специально засекретили.
  - Мне тоже это показалось странным. Все-таки амулеты это большая редкость. И почти всегда они находятся у старших в роду. Но тут... Допустим, она говорит правду. Она прожила тут всю жизнь. И это возможно, учитывая то, что она даже не знает, когда у нас дети вступают в совершеннолетний период. А еще она не знает наш язык, во сне разговаривала на делирском, и когда я её спрашивал на этом же языке, она отвечала, но когда переходил на раурский, сквозь сон она говорила, что не понимает меня. Она говорит, что ее отец из знатного рода. Допустим, что фамилия Даль мне ничего не говорит. Это явно не наш род, и уж тем более не цветочный. Значит мать. Ее или украли в нашем поселении, либо она перешла границу сама. Но в первый вариант мало вериться, все таки дворянство здесь не пустой звук, и тут они не менее благородны, чем наши.
  - И поэтому пожгли наши города пять лет назад. - грустно усмехнулся Ирбис.
  - Ты прекрасно знаешь, что за все эти годы не нашлось ни одного человека в этой стране, кто знал бы об этом инциденте. Прославленные генералы клялись, что такого не было, это не могло пройти мимо них, и по их глазам я видел они не врали. Они умирали, но верили в это.
  - Давай опустим этот разговор, мы с тобой разного мнения на этот счет, но я не хочу сориться, не сейчас. Перейдем на девочку. Не уверен, что это мать. Все-таки ты сам знаешь, как относятся к женщинам в нашей стране. На двух мужчин приходится одна девушка. И статистика эта не меняется многие годы. Девочки настолько ценны, что их лелеют и оберегают. Если бы одна внезапно пропала, то шума было бы много. Надо об этом подробнее расспросить саму девушку, что она нам на это скажет. - сказал Ирбис, поднявшись со стула, и пошел к двери. Борин последовал за ним.
  - Прошу, только не пугай ее, ей и так много досталось. Ты бы видел, как ее пинали те ублюдки, когда я ее нашел. Даже их родной ребенок останавливал их, просил успокоиться, но они продолжали ее бить ногами. Они, конечно, вполне получат свое на каторжных работах, но то, как они позволили себе обращаться с девушкой, это заслуживает большего. Не зря у них в стране была введена смертная казнь. Отпустил только сына одного из них, все-таки не зачем мальчику из-за дурости родителя умирать.
  - Ты слишком много говоришь, Борин. Это до добра не доведет. Я и сам знаю, как себя надо вести, - сказал Ирбис и остановился около двери, - тем более мы уже почти дошли.
  Открыв дверь, он увидел пустую комнату. Повернувшись к Борину, он сказал:
  - Что ты там говорил, девушка в тяжелом состоянии? Да эта маленькая козочка успела сбежать, пока мы там болтали.
  Борин тяжело вздохнул, и побежал вниз к охране, Ирбис последовал за ним.
  - Кто видел девушку, которую я недавно принес? - закричал он на охранников, те от неожиданности встали по струнке, и один из них осмелился ответить.
  - Господин, так она ушла минут 15 назад.
  - Что? Кто разрешал ее выпускать? Вам разве была дана такая команда? - от лицо Борина пошло красными пятнами и даже Ирбис понимал, что в этот момент его лучше не трогать. - И как она прошла через столько бравых воинов.
  - Так она шла с такой уверенностью, мы думали, вы отпустили ее. Кто ж знал, что она сбегает, - с каждым словом голова охранника опускалась все ниже и ниже.
  - Дураки. - взмахнув руками, рассерженно выкрикнул Борин и повернулся к Ирбису. - И как прикажешь мне теперь ее искать.
  - Какая хитрая девчонка. Еще же и догадалась просто пойти мимо охраны. Не прятаться, а пойти напрямик. Пусть ищут. Все таки город маленький, а девушка слишком приметная. Я думаю, что скоро мы ее найдет.
  - Вы слышали, что сказал мой друг. Собирайте всех. У нее темные волосы и глаза, маленького роста, похожа на подростка. Она полукровка. Кто увидит ее, не задерживайте, а сразу сообщите мне или Ирбису. Девушка не должна испугаться, неизвестно, что еще может задумать эта мелкая нахалка.
  Солдаты кивнули головой и быстро покинули помещения. Когда Борин повернулся к Ирбису, он смеялся. Сначала тихо, но с каждой минутой его смех усиливался. Девочка оказалась хитрой лисой.
  Глава 3.
  Прошло две недели после того как я сбежала от раурцев. После своего побега, я решила быть осторожнее, и стала выходить за водой и дровами ранним утром. Вставала я в 2 часа ночи, собиралась и выходила на улицу. Ключи от той квартиры остались у меня рюкзаке, поэтому дровами я была обеспечена еще на несколько месяцев. А еще там нашлись консервы. И теперь у меня была еще и еда. Я долго думала, может переселиться туда, все-таки таскать раз в два дня оттуда дрова не очень удобно. Но пустой дом очень пугал.
  Помимо консервов я нашла крупу и муку, и если первое было в хорошем состоянии, то мука, увы, давно испортилась. Еды было настолько много, что я даже решила обменять немного крупы и одну банку тушенки на мыло и спички, у соседки ниже. Звали ее Яль. Старая бабушка, раньше была смотрительницей библиотеки, и очень уважаемым в городе человеком, но с приходом войны, все меньше народу ходили читать книги, а в последний год, скрипя сердцем, ей пришлось закрыть библиотеку, заколотив двери и окна от людей. Топить было нечем, и многие были не прочь взять пару книг для растопки.
  Она еще перед оккупацией насобирала себе запасы всех необходимых вещей. И поэтому сейчас, многие ходили к ней обменивать одни предметы на другие.
   Вообще обстановка в городе была печальной. Те запасы еды, которые были в городе, кончались. Все меньше полезного могли найти люди в старых квартирах. Из некогда двадцатитысячного крупного центра, недалеко от столицы, Кирин превратился в безлюдный городок, где осталось жить около тысячи человек. Конечно, были и приезжие, такие как я, но в основном, они направлялись дальше, ближе к столице. Многие бежали в другие страны. Фолиум с радостью принимал всех, северная страна, на большой территории не хватало населения. Население Делирии сократилось почти на половину. Для страны это было страшным ударом, недостаток людей в армии стал критическим. Поэтому в последний год, мы быстро сдали позицию.
  Посидев немного со старушкой, я поблагодарила ее за выгодный обмен и пошла домой. Мыло в моей руке пахло цветами. Сразу захотелось натаскать воды погреть на печи, и наконец искупаться. После взрыва водонасосной станции, купаться каждый день стало непростительной роскошью. Поэтому грязными волосами и неприятным запахом в наше время никого не удивишь. Но я не могла себя пересилить, и таскала воду почти каждый день. Самое трудное начиналось, когда заканчивался цикл. Средств гигиены давно не осталось, поэтому приходилось спасаться подручными средствами. И хорошо это или нет, но к началу зимы мой сбился, и восстанавливаться не желал. В какой-то мере для меня так было даже проще.
  Искупаться в ванне и почувствовать себя человеком захотелось прямо сейчас. Я понимала, что день не лучшее для меня время выходить на улицу, но все же желание победило. Взяв пару ведет, я отправилась к реке. Два подхода должно было хватить, чтобы наполнить небольшую ванну и оставить себе немного воды. Рассчитывала я не только искупаться, но и постирать в этой воде вещи. И хоть на неделю забыть об этом ощущении грязи.
  До воды я дошла быстро, людей возле нее было немного. Некоторые женщины стирали белье в холодной воде, отмораживая себе руки, другие так же как я наливали ее в ведра.
  Оглядевшись и не заметив никакой угрозы, я быстро принялась черпать воду ковшиком, так как сразу налить в ведро, не подняв муть, у меня не получалось.
  Река была недалеко от места, где я жила. Все-таки город был небольшой, и изначально считался рыбацкой деревушкой, но впоследствии он стал застраиваться, были открыты небольшие предприятия, и сюда потекли люди.
  Степная местность, в городе почти не было деревьев, везде были распаханы поля. Поэтому если раньше дрова покупались местным населением, то теперь ближайший лес был в пятнадцати минутах ходьбы, но если в довоенное время это было небольшое расстояние, то сейчас мало кто отваживался сходить туда за дровами. Еще подумают, что диверсант, расстреляют.
  За такими мыслями я наполнила первое ведро. Второе ведро находилось позади меня, и когда я повернулась, чтобы взять его, то увидела сидящего на нем человека.
  Это был тот мальчик, который тогда пытался помешать своему отцу, бить меня. В нашу предыдущую встречу, он выглядел гораздо лучше. Сейчас же синяки под глазами делали его похоже на приведение. Похоже он пришел мстить, нашел где я живу, подкараулил, а теперь хочет утопить в речке. А ведь и никто не поможет, знакомых тут нет, а чужим нет смысла заступаться за меня, своя жизнь дороже.
  - Привет, - сказал он и улыбнулся, - не бойся, я просто хотел узнать как ты. Тебя забрали раурцы, и я думал, что уже все, нет тебя в живых. Моих солдаты отправили на принудительные работы, валить лес, а меня оставили. Давай помогу.
  Поднявшись, он взял ведро, и подошел к реке. Быстрыми движениями он наполнил его до краев, и взяв первое ведро встал.
  - Ну что, пойдем? - сказал он мне, а я только и смогла, что кивнуть в ответ. - Показывай дорогу.
  Все это было как будто глупая шутка. Совершенно незнакомый человек тащил ведра с водой ко мне домой, а я шла впереди, показывая ему дорогу.
  - Ты это, не бойся меня. - заговорил он. - Меня Васькой зовут. Ты прости, что я тогда не смог помочь. Я пытался, но отец, он как с цепи сорвался, никогда его таким не видел. А теперь я один остался. То раньше батя то там что найдет, то тут. И жили неплохо. А потом он сдружился с этим. И странный какой то стал, ходит, молчит, думает о чем то. А скажешь что то не то, так и вообще может ударить хорошенько. А потом ты...
  Он повернулся ко мне, опустил ведра и взяв меня за руку, продолжил:
  - Ты не сердись и не думай ничего, ты очень красивая. У меня сестра была, в первые годы войны умерла от простуды, сгорела. Похожа на тебя чем то... Не внешностью нет, глаза у нее такие же были, добрые. У меня просто теперь никого, у тебя-то мамка есть, а я совсем один, да и друзей у меня тут нет. Я понимаю, что первое наше знакомство было не самым лучшем, но давай дружить. Я тебе помогать буду, как смогу. Не отказывайся, прошу.
  В то время, пока он говорил, его глаза переполняли слезы. Похоже, он, как и я, остался совсем один, но если я смирилась с этим, то он постепенно угасал.
  - У меня нет мамы, мои родители умерли. - сказала я после недолгого молчания. - Я не знаю тебя, и пока не совсем верю, но помощь, а со временем и дружбу смогу принять. Пока я могу сказать только то, что квартира выше моей свободна и в ней есть старая печка. Если ты живешь один, то можешь перенести свои вещи туда. Будем жить рядом и помогать друг другу, а там уже как-нибудь справимся, вдвоем веселее.
  - Я... Спасибо тебе, ты не представляешь, как много это для меня значит.- сказал он и взяв ведра пошел дальше, а я быстро нагнала его, и дальше пошла впереди. - Тебя кстати как зовут?
  - Анна. - сказала я и поняла, что надо было назвать другое имя. Дурья башка, теперь он не захочет с тобой иметь никаких дел.
  - Ого ты из знатны? - спросил он у уважением.
  - Да маленький род, там и знатности почти не осталось, да и дома тоже уже давно нет. - ответила я.
  Так мы и продолжили идти до дома. Он спрашивал меня о моей жизни, я неохотно отвечала. Так мы дошли до дома. Когда мы поднимались по ступенькам, дверь на первом этаже открылась, вышла Яль, она поправляя платок, с интересом смотрела на нас.
  - Анна, так вот для чело ты душистое мыло у меня сегодня брала, ох чертовка! - смеясь сказала она, а мои щеки стали пунцовые. Не растерялся только Вася.
  - Ну что вы, бабушка, я брат ее двоюродный. Вот нашлись мы, после долгой разлуки. Долго я ее искал, теперь охранять буду от чужих людей.
  - Ох, правильно, правильно. А то знаешь, тут неспокойно в последнее время стало. Раурцы днем шныряют. А иногда ходит тут один, такой грозный, как будто ищет кого-то.
  - А как он выглядит, не помните?- я потихоньку бледнела, похоже скоро они меня найдут.
  - Да знаешь такой, статный, они же все, как под копирку, но этот русый. А еще волосы у него длинные. - задумчиво сказала она.
  Я стала еще бледнее. Значит они знают в каком районе я живу. Теперь выходить днем мне точно не стоит, как еще не нашли они меня сегодня. И тут я вспомнила, что за сегодня не встречала ни одного патруля. Не иначе, как знак судьбы.
  - Пойдем Вань, нам пора идти, - сказала я, еле отрываясь от своих мыслей, До свидания Яль, мы пойдем.
  - Удачи детки, будьте осторожны, - сказала она, Вася кивнул на прощания, и пошел за мной. Поднявшись на второй этаж, мы зашли в мою скромную квартирку, небольшая, она все же выглядела очень тепло и живо. Через заколоченные окна просачивались лучи солнца, в достаточной мере освещая комнату и кухню. На подоконнике рос лук и петрушка. Их посадила еще моя мама, а я иногда подсаживала новые.
  - Вот мой скромный дом, - сказала я, ставь ведра у печки, и пошли покажу тебе твой новый дом.
  Вася заворожено оглядывал комнату, но увидев, что я смотрю на него, стушевался, и быстро подойдя к печке, поставил ведра. Мы дружно вышли обратно в коридор и пошли на третий этаж. На ходу я начала рассказывать.
  - В этом доме жилых 3 квартиры. Одна на первом этаже, там живет Яль, и две на втором. На третьем этаже все отсутствуют. На первом этаже я тебя не поселю, там давно выбили окна, и квартиру завалило снегом. А на третьем, как раз надо мной осталась хорошая квартирка, хозяйка покинула ее за несколько дней до моего приезда сюда, а ключи оставила в дверях. Конечно ее чуть почистила Яль, но самое главное она оставила. Кровать, печка, все что надо, есть. Кстати напротив меня живут мужчина с маленьким сыном. Сейчас их нет, они подолгу ходят на охоту. Зато за одежду и обувь у них можно выменять немного мяса.
  Мы подошли к двери, и я чуть толкнув, открыла ее. Квартира была копией моей. Только мебель была расставлена по другому, зато было две кровати, и небольшой диван. В шкафах мы нашли несколько постельных комплектов, одеяло и несколько подушек. Все таки хорошо, что есть человек, который постоянно следит за домом. В любом другом все бы уже вынесли. В печи даже лежало немного дров, а рядом с ними спички. За это время они не отсырели, что меня очень радовало.
  - Знаешь, я благодарен тебе, мало того, что ты не оттолкнула меня, так еще и пустила можно сказать в свой дом. Ч ем я могу тебя отблагодарить?- шепотом спросил Вася.
  - Ну есть одно дело, - усмехнулась я, он вопросительно кивнул головой. - Принеси мне еще два ведра воды, я наконец хочу искупаться, а то воняю как скунс.
  И мне оба радостно захохотали. Неожиданная встреча стала для нас подарком судьбы.
  ****
  Через день после того как она сбежала, мы с Борином срочно собрали всех солдат, патрулирующих в городе. В небольшом помещение было тесно, и некоторые солдаты громко возмущались, не понимая, зачем их здесь собрали. Мы с Бориным вышли на трибуны, и он начал говорить.
  - Сегодня сбежал очень важный пленник. Он находился в штабе и от него проследовал в неизвестном направлении. Это девушка девятнадцать лет, худощавая, черноволосая, лицо худое, острое. Вы можете принять ее за одну из наших девушек. - после этого все дружно зашептались, Борину не понравилось, что его перебивают, и он громко продолжил. - Вы наверное думаете, что тут с вами шутки шутят, отнюдь. Эта девушка очень важна. И все кто ее увидит, немедленно должен доложить об этом в штаб. По поводу внешности и одежды. Скорее всего будет в темной дубленке и шапки. Из далека может быть похожа на маленького мальчика лет пятнадцати или на девочку, того же возраста. Если вы сомневаетесь, она это или не она, то доставьте ее в штаб. Тот, кто найдет ее, сможет в тот же день уйти в месячный отпуск.
  После этих слов все зашуршали еще громче. А один мужчина поднял руку.
  - Я слушаю тебя, - сказал Борин, кивнув ему.
  - Милый сударь, не сердись на нас. Мы не знали, что вы кого-то ищите, если бы мы знали - начал мямлить он.
  - Еще короче, - сказал я, не собираясь слушать в его оправдания.
  - Вчера мы, подходя к штабу, видели девчонку, мелкую, черноволосую. Она бежала в противоположную сторону, в приречной район. Очень похожа на вашу. Черная темная куртка, волосы черные. Я еще подумал, какая храбрая, совсем нас не боится.
  - Ну вот видишь Ирбис, мы ее даже не искали, а уже почти нашли, - сказал Борин обращаясь ко мне, потом повернулся к солдатам. - Искать в приречном районе и возле самой реки патрулировать. Появится информация, живо ко мне, все свободны.
  Он повернулся ко мне лицом, и мы пошли за трибуны.
  - Если не найдем так, то расклеим плакаты с розыском. Ну и пообещаем людям еды и провизии, они тут совсем оголодали. Скоро все вымрут. Если и это не поможет, тогда сделаем перепись и найдем ее уже так. Не боись, не исчезнет твоя смуглянка. - говорил Борин, идя обратно к штабу, - Чем кстати займешься пока? Я так понял, уезжать ты не намерен в ближайшее время?
  - Правильно понял, ну во первых организую у вас кабинет врача. Надо осмотреть местных. Не дай бог, наши солдаты заразу какую-нибудь подхватят. Эпидемии нам еще не хватало. Во вторых, отправлю письмо в совет, с просьбой отправить информацию по гибискусу. Это очень странно, Борин. Я за вечер пролистал все свои книги, и ни одного упоминания о такой семье не нашел.
  - Боже мой, Ирбис, ты привез с собой свою библиотеку, так тебе точно не найти себе женщину! Вроде бы и красив и силен, а все в свои книжки облизываешь, тебе самому еще не надоело? - вздохнул Борин, картинно поднимая руки к верху.
  - Мой дорогой друг, дай мне жить своей жизнью. Я сам разберусь и без твоих очень важных и полезных советов. И вообще если ты такой любвеобильный, где хвост из дам за тобой.
  - Мой хвост остался на границе. Тут все женщины еще пугливые, да и контакт с местными еще не наложен. Мы только собираемся организовать рабочие места. Единственная женщина доступная мне, это Лилия, но из уважения к ее страшному и злому мужу, я не буду ее соблазнять.
  Я рассмеялся и, хлопая друга за плечо, сказал:
  - Посадили тебя тут на голодный поек дорогой друг, похоже не скоро ты доберешься до женских сердец, а вот мои книги ждут тебя каждый день. Пусти свой пыл в нужное русло.
  Борин не разделял моего веселья, и когда мы вышли на дорогу и увидели снег. Он быстро побежал к нему и стал кидать в меня снежками, а я впервые за несколько дней расслабился и стал кидать снежками в ответ.
  ****
  Прошло несколько недель, с того момента как я впервые увидел эту девушку. Она хорошо скрывалась от стражи, и пока найти ее не удалось. Иногда я сам отправлялся на поиски той девушки, с надеждой вглядываясь в лица, но все было безрезультатно. Через неделю после неудачных поисков, Борин начал принудительную перепись населения и розыск диверсантов, которые грабили наши продовольственные поезда и устраивали диверсии. Конечно у каждого отряда солдат, был негласный приказ немедленно доставить в штаб девушку, которая будет подходить под описание составленное Борином.
  Но, увы, результатов в поиске ее пока не было, в связи с тем, что розыскные мероприятия начали вестись с окраин, а солдат было не так уж и много, то до центральных улиц они еще не дошли, но это был вопрос времени.
  В тех дома, которые проверялись, выбивали все двери и они помечались как пустые. Были назначены специальные смотровые отряды, которые вечером и утром наблюдали, не идет ли дым с пустых домов.
  Прошло две недели и я смог получить ответ от знающих по поводу гибискуса. Письмо пришло через пятнадцать дней после запроса, обычно на это уходило намного больше времени, но видимо удача была на моей стороне.
  Вскрыв письмо, я быстро пробежал глазами по криво написанным буквам:
  'Уважаемый Ирбис Прад, я знающий Лис взялся ответить на ваш вопрос. Дело в том, что данный запрос заинтересовал меня, ведь, до вашего письма, про амулет с символикой 'гибискуса' не было ни одного упоминания. В данный момент информации о такой семье нет нигде. Ее не существует, как и амулета с 'гибискусом'. Но внимательно прочитав ваше письмо еще раз, я решил открыть старые архивы. Поэтому хочу предоставить вам следующую информацию. Дело в том, что семья, носившая это знамя, была упомянута в летописях до столетней войны. Так как многие книги того времени были утрачены, то информации о 'гибискусе' не так уж и много. Последняя информация говорит о том, что семья исключена из древа Луны, и лишена всех своих званий, а все ее представители казнены за измену родины. Информации о измени нигде нет, но в летописях, относящихся к двухсотлетнему периоду также упоминается эта семья, как управляющая территорией ныне принадлежащей Меридиану. Из этого я беру на себя ответственность предположить, что данная семья перешла на сторону противника в годы войны, из-за этого все сведения о ней были уничтожены, а сами представители семьи казнены. Амулет в виде гибискуса был утерян и ныне его местоположение не известно. С уважением, знающий Лис.'
  Прочитав его несколько раз, я понял, что что-то тут не сходится. Допустим, они стали предателями и всю информацию о них стерли, но почему убили всех, даже детей. Ведь были и другие случаи, когда казнили семьи, которые сто лет назад струсили, и перешли на сторону врагов. Но детей и женщин не трогали никогда. Многих просто не смогли достать, ведь некоторые просто скрылись в Меридиане. И эти семьи не исключили из древа Луны, на них просто до сих пор открыта охота, а тут. Тем более был один странный факт, который не давал мне покоя. Семья двести лет назад была одной из сильнейших, не зря же им дали управление территорий. И они, и так имевшие над ней власть, вдруг стали помогать Меридиану. И ладно, может, кому то и удалось выжить, но тогда почему они обосновались здесь, а не в Меридиане?
  Слишком мало информации, и слишком много вопросов принесло письмо.
  Я тяжело вздохнул и подошел к окну, луна освещала снег, и город, который обычно утопал в темноте, сейчас был прекрасно виден. Он напоминал мне столицу, где я провел детство, такие же узкие улочки, и маленькие домики. Там прошли те времена, когда брат еще любил меня, а мама была жива.
  Умерла мама очень рано, зимой, когда мы были на озере Авраум. Красивое место, у отца на берегу была дача, и мы иногда ездили туда. Сосновые леса окружали его со всех сторон. Недалеко были еще пару домиков, но место было заповедным, и разрешение на строительство получали немногие. Поэтому в тот день на озере, кроме нашей семьи никого не было. Отец с братом пошли за дровами, а мы с мамой остались у озера. Я пошел кататься на коньках, а она носила воду в дом. Все было бы хорошо, если бы я не решил прокатиться дальше к середине озера. В том месте лед был хрупок, и даже когда пошли трещины, я не обратил на это внимания. Когда я уже собирался возвращаться назад, то почувствовал дрожь под ногами, и внезапно лед провалился. Мама была в доме, но услышав мои крики, быстро выбежала. Она побежала по льду, и нырнула под воду, в том месте, где минуту назад видела мою голову. Я медленно тонул, потеряв сознание. Но она схватила меня за руку и вытолкнула наверх, сама при этом оставшись в воде.
  Когда пришел отец и брат, то они увидели меня лежащего возле посередине озера, а мамы нигде не было. Она не смогла сама выбраться. Тело ее так и не нашли.
  Отец до конца своей жизни винил меня, да и брат тоже долго не мог простить меня за то, что я лишил его матери. А я, оставшись совсем один, погрузился в книги, и стал изучать медицину. С братом мы наладили отношения, только во время войны, когда умер отец. Все-таки мы оставались единственными родственниками. За время войны он стал одним из командующих, а я обычным врачом.
  Война началась внезапно для всех. После уничтожение городов делирцами, повелитель как обезумел. Он приказал в течение месяца собрать всех совершеннолетних мужчин, и, сформировав отряды, выдвинуться в сторону Делирии. Все понимали, что месть в этом случае единственный выход, ведь если мы не отреагируем на это, то мало ли, что случится дальше.
  Пять лет назад мы вступили на территорию Делирии и захватили приграничные города, сыграл эффект неожиданности, люди не понимали, что происходит, а наши солдаты, обезумив от крови вырезали почти все население.
  Как то мы встретились с братом через несколько лет после начала войны, я был вызван для проведения операций тяжелобольным солдатам, а он в это время был на военном собрании. За чашкой чая он поведал мне, что происходило в первые дни, как страшно было убить человека в первый раз, и как потом легко лишал жизни сотни людей. Ведь до войны, он только и убивал, что животных, но они не плачут и не просят о пощаде. Он очень изменился, некогда красивые русые волосы, которые достались нам от матери, стали седые, а глаза потеряли свою яркость. Брату было тридцать, но война потихоньку высасывала из него жизнь. Беседа была недолгая, не смогли мы найти общие темы, после стольких лет молчания. Попрощавшись, я отправился дальше лечить раненых, а он по своим государственным делам.
  После первых удачных захватов наступила стагнация. Целых три года мы не смогли продвинуться дальше. Делирия была сельскохозяйственной страной, но даже так, технологически она была мощнее Раура, и, вступая в войну, многие понимали, что мы не сможем их выиграть, не изучив их технологии. На их освоение ушло целых три года. Император был в ярости, он рассчитывал на то, что Делирия быстро покориться нашим войнам. За это время политика нашей страны радикально поменялась, если сначала народу говорили о месте за наши города и наших граждан, которые погибли тогда, то по пришествию трех лет многие стали интересоваться, а не хватит ли мстить и в тот момент началась новая волна пропаганды. Войну, которую мы начали три года назад стали показывать как расплату тем, кто выгнал нас в горы сто лет назад. Военных поддерживали патриотичными листовками, хорошей едой и одеждой. Всем обещали по гектару хорошей земли на захваченной территории. И главное очень активно стало продвигать смешенные семьи.
  Рождаемость сильно снизилась за все это время и, поэтому, кто-то наверху решил, что неплохо было бы поднять ее смешенными браками. Женщин принуждали и выкрадывали. За три года, которые мы провели в захваченных городах, родилось больше смешенных детей, чем в этот момент на территории самого Раура. А после освоения машиностроения и новейшего огнестрельного оружия, мы продолжили наступления в другие города.
  Но в это же время появились недовольные, которые понимали, что это все походило на абсурд. Война никому уже не была нужна, но наш повелитель упорно гнул свою линию, и всех возражающих ему отправлял на фронт.
  Но больше было таких, как мой брат. Он был из тех, кто поддерживал военные действия. Он, как и отец считал, что мы достаточно настрадались и теперь нужно отомстить за все эти годы...
   Я тяжело вздохнул и еще раз взглянул на город. Мысли угнетали, и от этого на душе становилось еще хуже. В комнате было душно, и хотелось вырваться отсюда. Поэтому, несмотря на позднее время, я решил отправиться на прогулку по ночному Кирину.
  ****
  Несколько дней я пряталась в доме, воду и дрова таскал Вася, а я готовила кушать и убиралась в своей и его квартире. Перестирав всю его и свою одежду, я принялась за постельное белье и другие вещи.
  Однажды вечером, когда мы ужинали с Васей у меня в квартире, я рассказала ему о том, что именно меня ищут солдаты, и он поведал мне, что неделю назад на окраине начали проводиться обыски.
  - Они начали проверять с окраин, выбивают все двери, а дома в домах делают ловушки. Но все это проходит медленно, и скорее всего до нас они дойдут, где то через месяц. Мало у них солдат, и проверяют медленно.- сказал он, - Но если они ищут тебя, то тебе точно надо быть осторожнее, и скорее всего надо будет покинуть город.
  - Я думала об этом, - ответила я, возя ложкой в супе, резко перехотелось кушать, - но как пройти мимо раурских патрулей. Тем более, куда идти дальше, ведь я не местная и территории не знаю. Я бы хотела бы поселиться где-нибудь в деревне, завести свое хозяйство, и пытаться выжить до окончания войны.
  Вася задумался, его брови все больше хмурились, и через несколько минут он сказал:
  - Знаешь, тут в несколько километров была деревушка небольшая, отец раньше у них покупал продукты и перепродавал здесь. Там многие остались, люди старые, не хотели оставлять хозяйства, но были и пустые домики. Мы могли бы поселиться там... Завести курочек и еще какую-нибудь скотину. Там недалеко лес, я бы охотился, а весной мы бы посадили овощи. Картошку там, пшено можно. Тяжело буде для начала, но вместе справимся, я думаю.
  С каждым его словом я понимала, что все мои недавние беды, только что окупились. Мало того, что у меня появился первые друг в этом городе, который как то неожиданно быстро вошел в мою жизнь.
  Я понимала, что знаем мы друг друга почти ничего, и в другой бы ситуации я не доверяла бы ему, но сейчас он был единственный человек, которому я хотела верить. За эти дни он только и делал, что помогал мне. Как то быстро я стала называть его своим братом, а он меня сестрой.
  - Вась. Это замечательно, - дрожащим голосом я еле подбирала слова, мне казалось, что даже стул на котором я сижу, шатается от волнения. - я мечтала о том, чтобы уйти отсюда, а тут ты предлагаешь мне это. Вась, я готова к любым трудностям. Я готова покинуть это место в любой момент, хоть сегодня. Хоть сейчас!
  - Так тихо, тихо, успокойся, - усмехнулся Вася, - надо для начала собрать все необходимое на первое время, а я попытаюсь узнать по подробнее, что сейчас происходит с той деревушкой. С завтрашнего дня начни собирать все необходимое. Особенно не забудь семена, которые у тебя остались от мамы. Зелень нам на своем участке очень пригодится.
  Я согласно кивнула, и остаток ужина провела в своих мыслях. Надо взять теплые вещи и сменные вещи. Инструменты, или хотя бы топор. Он остался у меня от старых хозяев квартиры, и до этого момента я о нем и не вспоминала. Надо взять продовольствие и немного посуды.
  Мысли роились в моей голове, и даже когда вы с Васей пожелали друг другу спокойной ночи, я не могла заснуть. Впервые за все эти годы войны, я начала надеяться на лучшее. Вася стал мне подарком судьбы, который я получила через пенки и боль, но это того стоило. Я не до конца понимала, что же он так зацепился за меня. Он был молод и крепок, симпатичный, и, наверное, до войны пользовался успехом у девушек. Он мог запросто найти себе кого-нибудь в пару, но решил связаться со мной. И главный вопрос, который не мог покинуть меня, даже если я ему так приглянулась, то почему он относится ко мне как к сестре. Неужели ему не хочется более близких отношений с кем-нибудь из противоположного пола. Я ни в коем случае не хотела, чтобы этим кем-то была я, но все не давало мне покоя.
  Ваня был хорошим парнем и скорее всего, стал бы отличным мужем, но увы, может в другой ситуации я бы сама начала активные действия, если бы ни одно но.
  Когда я закрывала глаза, то мое воображение рисовало мне, русые волосы, этот коричневый взгляд и алые губы. Я запомнила все его черты лица, и он, как картинка, выскакивал в моей памяти каждый раз, когда я ложилась спать.
  Обида и боль сопровождали воспоминания о нем. Но, даже не смотря на это, мое сердце трепетало, как тогда, когда я впервые увидела его.
  Поняв, что теперь я точно не засну, я встала с кровати и подошла к окну. Сквозь щели досок был виден лунный свет. Он освещал улицу, заставляя снег сверкать. Когда то давно у меня были украшения, которые сверкали так же, а теперь остался только папин медальон.
  Я взяла его в руки, и стала рассматривать в лунном свете. Серебренный небольшой медальон украшал небольшой цветок, выложенный красным камнем. Папа рассказывал, что медальон признает только того, кто связан по крови с нашей семьей. Но и просто так он не станет слушать владельца. Только после добровольной передачи, он начинает считать человека своим хозяином. Я помню день, когда отец передал его мне. В тот вечер, два года назад, он, ненадолго вернулся к нам в имение. Рассказал нам, что после стольких лет, раурцы перешли в нападение, и теперь неизвестно как скоро мы увидим его в следующий раз. Он заехал к нам по пути от столицы к линии фронта. В тот день он, позвав меня к себе в кабинет, встал на колени и, произнося фразу 'Моя кровь, мой выбор', надел этот медальон на меня. В тот момент мне показалось, что медальон завибрировал и стал теплее. Но это была всего лишь игра воображения.
  - Анна слушай меня внимательно, этот медальон твоя защита. Никогда не снимай его и тем более не отказывайся. Как только от меня перестанут приходить письма, вы с мамой должны будете немедленно уехать в столицу, там Йоринг защитит вас. Но ты должна обещать мне, что постараешься выжить любой ценой. Ты не должна умереть, чтобы не случилось.
  - Обещаю пап, - сказала я, смотря ему прямо глаза. Отражение моих глаз, мы были очень похожи и, если бы я родилась мальчиков, то, скорее всего, была бы его точной копией. Отец обнял меня и прижал к себе, гладя по моим волосам.
  - Доченька, как же много тебя ждет. Так ужасно, что все это случилось именно сейчас. Ты должна быть сильной, они обязательно тебя найдут, но ты не показывай страха. Ты же все-таки Даль, а мы ничего не боимся. Как только вы с мамой окажитесь в столице, ты должна пойти в дом деда, там в его кабинете, возле камина под шкурой медведя есть доска, которую можно вытащить, там спрятаны документы, которые ты должна будешь прочитать. Надеюсь, всего этого не случится, и мы сможет отбить их наступление.
  - Хорошо, но что там спрятано? - спросила я, крепче прижимаясь к нему.
  - История нашей семьи, и информация, которая поможет тебе выжить. - сказал отец, отпуская меня.
  В тот день, они долго кричали. Мама плакала и просила отца остаться. Вместе уехать в столицу, и быть там, а не в центре войны. Но на следующий день отец ушел. Он приезжал к нам, и иногда даже радостно рассказывал, что им удалось отбросить войска раурцев обратно к границе. О переезде в столицу мы больше не разговаривали, и иногда я даже начинала думать, что мы не покинем свое имение, пока вести от отца не перестали приходить в наш дом.
  По щекам потекли слезы, я скучала по родителям, а сердце болело каждый раз, когда я вспоминала о них. Медальон и мамины вещи, вот что у меня осталось от них. Как же неожиданно можно потерять все, что тебе было дорого.
  Поняв, что теперь я уже точно не засну, я решила выйти на улицу. Было очень поздно, и раурские солдаты наверняка уже перестали патрулировать окрестности, поэтому я решила рискнуть.
  Надев теплые вещи, я тихо вышла на улицу, стараясь не хлопать дверьми, чтобы вдруг не разбудить кого-нибудь из соседей или Васю.
  Глава 4
  Я шел по снегу по узким улочкам к реке. Почему то именно туда я решил направиться, после того как вышел из штаба. После случая на Авраум я много лет не подходил близко к воде. Меня всегда преследовала мысль, что мама лежит, где то там на глубине. Раньше я представлял себе, что она выплыла, просто скрывалась от отца, скоро она придет и заберет меня от него. Конечно, эти мысли давно покинули меня, но боязнь воды преследовало до сих пор.
  На улице никого не было, даже раурские солдаты уже не патрулировали районы. Странное отношение у Борин было к местным жителям. В других городах уже давно все успокоились, местным стали давать работу и платить за труд, но тут, в районах близких к столицы их до сих пор держали как под стражей. Частые патрули и допросы на улице делали народ все злее, а голод заставлял людей звереть.
  Чем дальше я отходил от центра, тем меньше видел дома из труб, которых валил дым. Нежилые районы начинались недалеко от центра. Видимо большая часть людей, уже покинула свои дома, чтобы не умереть от голода.
  Я тяжело вздохнул и посильнее надел шапку на голову. Стало холоднее, видимо из-за того, что люди в этом районе не топили. Странно, что люди оставили эти дома, а не поселились поближе к реке. Видимо слово 'центр' как то особо действовал на людей.
  Вскоре я добрался до реки. Луна скрылась за тучами, и стало еще темнее. Река уже была покрыта льдом, но кое-где были видны небольшие лунки, видимо люди рыбачили и добывали воду именно там. Подойдя ближе к берегу, я осторожно опустил свою ногу на лед. Он был достаточно прочный, видимо берег замерз уже давно. Встав на речку, я пошел к одной из лунок. Вода в ней была темная, и хоть мои глаза уже давно привыкли к темноте, я не мог разглядеть там ни одной детали. Глядя в ее темную гладь, я погружался в воспоминания как в омут.
  Отец был представителем животного клана. Грациозный, сильный и быстрый, его амулет очень подходил ему. А сделанный из драгоценных камней кот, угрожающе сверкал глазами, когда на него падал свет.
  Кошачье семейство, мы было одно из самых влиятельных в животном клане, а мой отец один из старших сыновей, и после смерти отца, амулет должен был достаться ему. Брак отца был для того, чтобы еще раз укрепить связь между кланами. Он женился на одной из дочерей семейства роз. Старый и знатный клан имел так же много власти, как и цветочный. Брак был заключен, а вскоре рождены два здоровых мальчика. Но если в брате отец души не чаял, то я был его разочарованием. Много раз они с матерью сорились из за меня.
  - Ты посмотри, кого вырастила! - кричал он на нее, - Хлюпик, сидит, читает книги, нормальные дети в его возрасте учатся сражаться на мечах, а этот сказки читает.
  - Дорогой, прекрати, что в этом такого, что мальчик любит читать! Не каждому быть войном, почему ты не хочешь его понять! - пыталась возразить она.
  В тот день папа сжег все мои сказки, книги которые я любил всем сердцем. Он не понимал, как мальчишка может так себя вести.
  Меня защищала мама и брат, только второй делал это скрытно, незаметно, чтобы не получить от отца. Иногда он тихо приносил мне новые книги и оставался у меня в комнате, а я читал ему сказки.
  Отец и мать вышли по расчету, увидев друг друга только в день свадьбы, но, несмотря на это, он любил ее. В то время еще были браки по расчету, но через несколько лет после их свадьбы, эту традицию стали забывать, слишком много молодых девушек умирало, не выдержав жизнь с нелюбимым мужчиной. Но юной Айне повезло, она вышла замуж и вскоре родила первого ребенка, а через несколько лет родился и второй. Любимый муж, два прекрасных сына. Все было замечательно, пока я не убил ее.
  От досады я опустил в лунку руку.
  - Ловись рыбка большая и маленькая, - горько хмыкнул я, но рыбка не ловилась, а рука начала леденеть. Я не обращал на это внимание. Странно всегда старался беречь руки, ведь в медицине это главный инструмент врача, а тут мне стало все равно, что же со мной происходит, почему я опять погружаюсь в эту пучину воспоминаний.
  - Вообще то, для этого лучше использовать удочку, - сказал знакомый мне голос.
  Я медленно повернулся к берегу, и увидел ее. Она стояла у самого края, и с удивлением смотрела на меня. Скорее всего, она меня еще не узнала, а то бы давно сбежала, и я решил пока ее не пугать.
  - Это новые технологии. Так ловятся особи покрупнее. - сказал я, пытаясь чуть изменить голос. - Вот видишь, одну уже поймал.
  И указал на нее. Она сначала повернулась назад, видимо ожидая, что там будет лежать рыба, но потом поняла, что я имел в виду и засмеялась. Ее негромкий смех окутал собою все пространство.
  - Очень смешно, но я сама сюда пришла,- ответила она. - но лучше вытащи ее, пока она у тебя до конца не окоченела.
  Я решил последовать ее совету, вынул руку и засунул ее под куртку, чтобы грелась, но с места не сдвинулся. Не хотелось ее пугать, а ведь именно это случится, если она узнает меня.
  - Знаешь, я ведь тут совсем недавно, у вас тут необычно, там где я живу много зелени, а тут одни поля, - я решил начать разговор, потихоньку вставая на ноги, которые к тому времени уже начали затекать.
  Она пристально смотрела на меня, улыбка стала сходить с ее лица, девушка была явно настороже, не смотря на дружелюбный тон.
  - Знаете, мне пора идти, хорошей рыбалки, - сказала она, потихоньку пятясь назад.
  - Постой, - сказал я, и она на мгновение остановилась, еще больше вглядываясь в мое лицо, - я хочу тебе кое-что рассказать, послушай меня, а потом уходи, я держать не буду. Видимо волею судьбы мы оказались тут сегодня ночью. И значит, мне надо с тобой поделиться.
  В этот момент луна выглянула из-за туч, осветив мое лицо. И девушка узнала меня, в ее глазах показался страх, и она с удвоенной силой принялась отступать.
  - Это ты, тот доктор! Ирбис! - ее голос срывался на крик, похоже она еле держала себя в руках, - что вы здесь делаете, следили за мной?
  Я вздохнул, как же это все было не вовремя. Я очень хотел ее увидеть, но не так я представлял себе эту встречу. Я даже не знал, что можно сказать ей, чтобы хоть чуть чуть изменить ее мнение о себе.
  - Знаешь, в Рауре существует деление на кланы, изначально их было всего три. Животные, растения и стихии. Каждый клан разбивался на семьи, которые всегда становились горой друг за друга, и собирались, чтобы отнять территорию или ресурсы у другого клана. Это было тысячу лет назад, когда мы еще воевали друг с другом. В этой войне погибли почти все представители стихий, как самые слабые. А остальные кланы, после больших потерь, поняли, что пока они воевали друг с другом, соседние страны потихоньку отбирали их территорию. Все понимали, что нужен один руководитель, который бы властвовал над всеми, уберегая от ошибок прошлого. Каждый хотел, чтобы именно его представитель правил Рауром, но после долгих споров решили, что власть будет у самого умного и храброго человека, известного и уважаемого в каждом клане. Это был представитель цветочного клана. Один из умнейших людей в те времена, для того, чтобы укрепить союз между кланами, он взял себе в жены представительницу одной из самых знатных семей животного клана. Он разделил обязанности между всеми остальными. По сути, каждый клан стал заниматься чем-то одним. Животные - охотой, цветочные - благоустройством, а выжившие семьи клана стихий - ресурсами. Через какое-то время, каждая семья получила по амулету, который, если верить приданию, был сделан из камня, упавшего в наши горы с самой Луны. Лунные амулеты. Амулет принадлежал главному представителю семьи, и переходил из поколения в поколение. Он признавал только своего хозяева, а если амулет оденет на шею другой человек, то этой же ночью он умрет в страшных муках. Такие амулеты были только у старших представителей в каждой семье, но один из них оказался у тебя.
  Я замолчал, смотря на нее, она перестала пятиться назад, и теперь просто стояла с широко раскрытыми глазами, а левой рукой, пыталась достать свой амулет, из-под дубленки.
  *****
  Не так должна была обернуться моя ночная прогулка. Тот, кого я не хотела видеть больше всего, оказался в том же месте, в то же время. Как будто судьба свела нас, и возможно так оно и было. Та информация, которую он мне поведал, ввела меня в шок. Конечно, еще с первой нашей встречи, я поняла, откуда изгнали моих предков давным-давно.
  Однажды я спросила отца, откуда изгнали нашу семью, но он или не знал, то ли не хотел говорить мне. Иногда я фантазировала, что мы родом с Атнорта, об этом государстве слагали легенды, оно находилось далеко за морем. Что люди там великаны, а земля у них под ногами золотая. Деревья там стоят зеленые, без листьев, а когда ты прикасаешься к ним, то появляются раны и льется кровь.
  Много про эту сказочную страну было рассказов, но слишком далеко она находилась, и мало кто отваживался пересечь море, много кораблей сгинуло, не добравшись до другого берега, и только некоторые выжившие рассказывали об огромном чудище, которое выплывала по ночам с глубин, и за несколько минут уничтожала огромные корабли.
  Иногда некоторые корабли пробирались туда и обратно, но таких случаев за всю историю было очень мало, поэтому уже более пятидесяти лет никто не пытался пересечь море.
  Но теперь, я знала правду, мы были изгнаны из Республики Раур. Не надо быть очень умным, чтобы сопоставить факты. Видимо это произошло во время войны раурцев с Меридианом. И выгнали их за что-то значимое, не зря же в моей семье никто не говорил об этом, или это скрыли, и скрыли не только от меня, но и от отца и деда.
  Взяв в руки медальон, я внимательно стала рассматривать его. Сколько раз я вертела его в руках, я помнила каждую его деталь. Небольшой цветок на верхней части, сделанный из какого то красного и целенного камня, уже затертый и потерявший от этого всю свою красоту. Сам медальон был серебряный, ну так я думала до этого дня. Лунный камень, ну надо же, не думала, что обычное украшение, которое осталось папе от деда, а мне перешло уже от отца, будет представлять такую важность.
  Оторвавшись от медальона, я посмотрела на раурца. Он не двигался, все так же стоял на льду, видимо думал, что если сделает хоть шаг или пошевелиться то я убегу, конечно, так и было бы, но слишком сильно было желание узнать еще что то о той стране, откуда выгнали моего предка.
  - И что ты хочешь этим всем сказать? - решила продолжить я. Он все это время смотрел на меня, не отрываясь, но мой голос видимо вырвал его из своих мыслей, а взгляд стал осознанный.
  - Сначала я бы хотел извиниться за нашу первую встречу, я повел себя очень не разумно, обычно я так не делаю, но усталость да и стресс наложили свой отпечаток. - сказал он.
  - Не стоит сейчас об этом, мне все равно, - отрезала я, конечно, я не могла сказать ему правду, что в тот момент его слова сильно задели меня.
  Он задел меня, еще тогда, в ту нашу первую встречу. Его голос, вид и пронзительный взгляд его карих глаз. Никто еще не вызывал у меня столько чувств. Даже сейчас, находясь возле него, я больше ничего не замечала, даже холодный ветер, который не давал мне покоя всю дорогу сюда, уже не волновал меня. Не было бы войны, и если бы все было как раньше, я бы наверняка попыталась сблизиться с ним, но, увы.
  - Я не хотел бы, чтобы у нас с тобой были разногласия. Я понимаю, что ты, скорее всего, считаешь меня врагом, но это не так. Твой амулет очень необычен. Я отправлял запрос по твоему цветку, и оказывается, что вас стерли с древа Луны. Такого не было за всю историю Раура. Всегда детей предателей щадили, и передавали им амулет. Но даже такие случаи уже как сто лет не встречались. Поэтому я хочу спросить тебя о твоей семьи, как вы тут оказались? Я знаю, что не вызываю доверия, но ты одна из нас, хоть и родилась в другой стране. Даже если твои предки и виноваты, это не значит, что их дети должны платить за их ошибки.
  Мы так внезапно встретились тут у реки, если это не судьба, то, что еще? Мой отец верил, что все предопределено, что случится то, что должно случиться. А я просто верила в судьбу. Мы встретились здесь, у реки, поздно ночью. Так может надо довериться ему, и рассказать все, что я знаю. Может он поможет мне, и мы вдвоем выясним, что произошло с моей семьей сто лет назад. Единственное, что я знала, это то, что где то сто лет назад, как раз после окончания войны, моего прапрадеда нашли полуживого на одной из дорог, ведущих к столице. Он был моего возраста, и за несколько лет, смог оправится, покорить столицу и императора, получить титул и поместье, выйти замуж за одну из придворных дам.
  - Это произошло примерно после той войны, как мне рассказывал отец, Меридиан остановил наступление, и в это время уже был подписан мирный договор. - начала рассказывать я, но тут же осеклась, - Давайте, вы сначала перейдете сюда, а то лед не сильно устойчивая конструкция, но я отойду на несколько метров, не думайте, что я вам доверяю.
  Он улыбнулся и сделал шаг по направлению к берегу.
  - Да мне и там неплохо стоять было, но ты права, на берегу устойчивей. Но давай мы будем на 'ты', а то я начинаю чувствовать себя стариком, а ведь мне всего лишь двадцать шесть.
  Я улыбнулась в ответ, сейчас, этой темной ночью он казался совсем другим человеком, сейчас он не смотрел на меня свысока. Когда он почти дошел до берега реки, он посмотрел мне за спину, куда то вдаль, и глаза его округлились. Поняв, что там что-то случилось, я обернулась.
  Все как будто замедлилось, вдалеке, что то резко всполохнуло, осветив улицу. Через некоторое мгновение раздался грохот, и нас обдало воздухом. Горело в стороне заводской зоны и топливного хранилища. Раурцем оно досталось почти пустое, наши перед уходом решили максимально вынести и вывезти все ресурсы из города. Видимо за то время, что раурцы были здесь, они опять наполнили хранилище. Зарево не уменьшалось, а грохот закладывал уши.
  Ирбис подбежал ко мне, и положив руки на плечи резко развернул к себе.
  - Беги быстро домой, и если увидишь на пути раурский патруль, прячься, а если не сможешь, беги прочь. Тебя убьют, если увидят. Прошу тебя осторожно и не выходи на улицу с неделю, если это зарвалось топливо, то наши будут очень сильно бушевать. Через дней десять приди к штабу и скажи что ты ко мне, если не будут пускать покажи свой медальон. Только прошу тебя аккуратно, и найди меня потом, не прячься, мы должны вместе разобраться с тем, что случилось с твоей семьей сто лет назад. - говорил он быстро, в это время обнимая меня. Мгновенье, и он уже оттолкнул меня и резко побежал по направлению к пожару.
  Несколько секунд я смотрела ему в след, но опомнившись, побежала в другую сторону. Было страшно, улицы уже не были такие темные, хоть солнце еще и не встало, но пожар вдалеке прекрасно справлялся и без него. Чем ближе я подбегала к дому, тем больше я видела людей, выглядывающих из своих окон, некоторые увидев меня, что-то кричали мне вслед, но я не обращала на это внимание. Только бы попасть домой, и не попасться раурским солдатам. Я могла думать только об этом.
  И тут раздалось еще два взрыва. Один за другим, они оглушили меня, и я свалилась с ног. С некоторых окон посыпались осколки, а люди начали кричать еще громче.
  Поднявшись и чуть стряхнув снег, я побежала дальше, до дома оставалось совсем недолго. Только увидев родные двери, я смогла с облегчением вздохнуть.
  Зайдя за дверь, я тут же столкнулась с Васей. Он был зол, это было видно по его лицу, и сжатым в кулаки руках. Я оглядела его, в майке и трусах, видимо он как спал, так и выбежал.
  - Где ты была, - он старался сдерживать свой голос, но у него плохо получалось, от этого я сжалась еще сильней, - ты хоть понимаешь, что со мной стало, когда я проснулся. Побежал к тебе, а дверь закрыта. Стучу, ты не открываешь. Пришлось выбить из петель! А тебя там и след простыл, кровать холодная.
  - Прости прости, - я быстро взяла его за руку, и посмотрела ему в глаза, сердитые, они смотрели на меня. - Я хотела проветриться. Мне просто надоело сидеть дома, а тут такое. Я сразу побежала обратно. Давай не будем тут ругаться, пойдем ко мне.
  Я потянула его за руку, но он не двигался.
  - Пожалуйста, - еще раз жалостливо попросила я, и Вася тяжело вздохнув, последовал за мной. Ступеньки хрустели, но я не боялась разбудить соседей. Скорее всего, они уже даже не спали, а наблюдали или за сполохами пожара либо за нами.
  Поднявшись на второй этаж, я увидела пустой дверной проем, дверь была выбита, и открывала мою комнату нараспашку.
  - Я волновался просто, вот и пришлось. - сказал Вася, почесывая макушку.
  Я аккуратно зашла в комнату, наступая на дверь. Конечно сил у Васи было несравнимо больше чем у меня. Я даже хрупкую дверцу не могла выбить, а он с размаха мою выбил.
  - Вась, прости меня, я не хотела чтобы ты волновался. Я впервые вышла погулять, а тут такое, - тяжело вздохнула, и повернулась к нему, - ты сделаешь мне дверь? Правда же?
  Вася, подошел ко мне, и, сдвинув меня с двери, поднял ее к проему, но не поставил на место, а упер об стену.
  - Мне нужно время, и инструменты, давай сделаем это завтра, - сказал он, но посмотрев в окно, добавил, - точнее уже сегодня, а ты бери вещи, и иди ко мне. Ночь доспим у меня, а завтра уже будем чинить твои двери. Я пошел к себе, давай возьму твое одеяло и подушку.
  Он взял мои вещи, и быстро ушел наверх, а я, переодевшись в ванной в домашнее, отправилась за ним. Было страшно оставлять комнату открытой, и поэтому перед этим я поставила небольшую ловушку. Конечно, никто из жильцов не станет забирать мои вещи, но мало ли, кто под утро решит зайти, пока все спят.
  Я поднялась к Ване, и чуть постучав, открыла дверь, он сидел на кровати, задумчиво глядя в окно.
  - Я пришла, давай ложиться, - решила обратить на себя его внимание, он повернулся ко мне и встал с кровати.
   - Ложись на этой, она получше, а я лягу на диван. Та кровать плохая, из матраса все пружины повыскакивали, и в спину теперь давят. Сейчас я не буду тебя ругать, но когда проснемся, нас ожидает ремонт двери и серьезный разговор.
  Я опустила голову, всем своим видом показывая раскаяние, и пошла к кровати, легла на нее, и быстро свернулась комочком, только сейчас я поняла, что все это время зябла от холода.
  - Вась, как думаешь, что произошло? - тихо спросила я.
  - Ничего хорошего, если это хранилище, то раурцы озвереют. Надо уходить, пока есть время. Я завтра расспрошу людей, а ты собирай все свои вещи, чтобы если что быть наготове. - ответил Вася и отвернулся.
  Он явно обижался, что я ушла, ничего не сказав ему, но об этой ночной встречи я не могла рассказать. Так же я не могла сказать ему, что в городе мы должны будем задержаться еще на неделю. Ведь не смотря на нашу первую встречу, сейчас я поверила ему, и мне казалось, что он сможет помочь мне.
  Глаза слипались, и я провалилась в сон, а в это время человек, о котором я думала, лежал на снегу, и снег возле него потихоньку становился алым.
  Глава 5
  Горело топливо. Именно в этом городе, недалеко от столицы, мы и решили хранить свои запасы. Была восстановлена железная дорога, и поездами с усиленной охраной перевезены цистерны с топливом в Кирин.
  Ночь быстро превращалась в день, дома приобретали оранжевый оттенок, а зарево становилось все больше и больше. Задыхаясь от бега и морозного воздуха, я все же продолжал бежать. Скорее всего там пострадали люди, много людей и мое присутствие там было не обходимо. Обогнув последний дом, который был ближайший к промышленной зоне, я остановился. Все горело, а между языками огня бегали люди, пытаясь тушить разбушевавшийся огонь. Но, как и я, они понимали, что это бесполезно.
  Я рванул в сторону забора, из последних сил переходя на бег, раньше это расстояние я мог преодолеть, даже не запыхавшись, тогда нас с братом тренировал отец, и пробежка на такое расстояние было для меня сущим пустяком. Но спустя столько лет навыки порастерлись, а малоподвижная работа дала о себе знать.
  Подбежать к горящему хранилищу оказалось довольно легко, никакой охраны, все бегали за водой и обратно. В глазах солдат был страх, и тут я понял почему. Раздался хлопок и взрыв, я быстро пригнулся к земле, а кто не успел, упали сами. Где то вдалеке кричали люди, а с неба падали огненные брызги. Видимо огонь дошел до еще одного хранилища. Быстро встав, я побежал на крики людей.
  Первого солдата я нашел с придавленными железной планкой ногами. Он был весь красный, и пытался освободиться сам, но планка была горячей, и руки у него покрылись ожогами. Сняв с себя верхнюю одежду, я как мог, обмотал ей руки. Зацепившись за планку, я стал аккуратно приподнимать ее. Солдат закричал, она отрывалась вместе с кожей ноги, зрелище было жуткое, и я понимал, что этот человек навсегда останется без ног.
  Пока я полностью скинул ее с него и повернулся к солдату, который уже потерял сознание от ужасной боли и ослабленный лежал на снегу. Тяжело вздохнув, я взял его под руки, и потащил подальше от огня. Он был крупным, и пока я его тащил, последние силы покидали меня. Оказавшись на безопасном расстоянии, я положил его на снег, и оглянулся.
  Пожар не успокаивался, наоборот, пламя как будто становилось все больше. Недалеко от места, где я положил солдата, стояла машина Борина, видимо он тоже прибыл сюда. Надо было найти его, и организовать работу поп поиску раненых. Тушить тут было бесполезно, только потеряем больше людей. Собрав последние силы, я отправился на поиски Борина, но территория хранилища было очень большой, поэтому его я так и не нашел. Зато нашел еще несколько раненых солдат. Некоторые из них были без сознания, другие сами пытались выползти из зоны огня.
  Помогая и тем и другим, я в промежутках давал задание другим, еще целым солдатам, чтобы искали раненых и всех оставляли в одном месте. Один раз, мне показалось, что я услышал вдалеке голос Борина, но он тут же пропал.
  Сил почти не осталось, усталость обхватывала меня и хотелось спать. Пообещав себе, что это последний раз, когда я ухожу в зону пожара, я отправился за еще одним раненым. Все-таки тем, кого я спас нужна была медицинская помощь, ведь многие из них даже не приходили в сознания, а я вместо того, чтобы помочь хотя бы им, бегаю тут в поисках непонятно чего.
  За своими мыслями я не заметил, как стоял в эпицентре, лицо нещадно жгло, отсюда надо было поскорее выбираться. Но тут я увидел его, это был не раурец, он лежал возле горящего резервуара, придавленный конструкцией, и тихо стонал. Видимо это был один из диверсантов, молодой мальчик лет пятнадцати. Все это время мы сражались с детьми.
  Вот почему их никогда не удавалось поймать! Мы так долго искали взрослых людей, что упустили из виду, что всегда, когда случались диверсии, рядом с тем местом всегда находили детей. Никто их не трогал, а они, чувствуя безнаказанность, продолжали пакостить.
  Надо было об этом срочно сказать Борину, ведь он не мог понять, где скрываются эти партизаны. Но для того, чтобы убедить его, надо было вытащить этого пацаненка.
  Я попытался его вытащить, и он застонал. Только тогда я обратил внимание, что палка, лежащая на нем, была с гвоздями, и некоторые из них, вонзились ему в живот. Только бы не задели органы, ведь тогда ему конец. Я попытался поднять ее, гвозди начали выходить из тела, а мальчик застонал. Конечно, я действовал неблагоразумно. Сейчас, если я вытащу гвозди до конца, хлынет кровь и непонятно, успею ли я ее остановить, пока он не умрет. Но другого выхода не было.
  Я приготовился и на счет три быстро дернул за палку, гвозди были, небольшие, они не должны были задеть его органы, ведь сам мальчик был пухленький, и скорее всего именно это и защитило от тяжелых ранений.
  Я подхватил его на руки и быстро пошел к поляне, где находились остальные раненые. Мальчик постанывал, но в сознание не приходил. Это было хорошо, и для него и для меня.
  Почти дойдя до выхода из хранилища я услышал взрыв, он был громче предыдущих, а затем меня снесло взрывной волной. Видимо мы потеряли все запасы и все это из-за каких то детей, которые хотели поиграть в войну. Вдруг стало очень больно, а на зубах я почувствовал вкус металла, странно, почему я раньше его не чувствовал. Вытерев рот, я удивленно посмотрел на руку, она была в крови. А опустив голову чуть ниже, я увидел штырь, который торчал у меня из тела. Видимо куски металла разбросало после этого взрыва, а один из них угодил в меня.
  Все стало чернеть, темнота забирала меня в свои объятия, и я, нащупав рукой землю, тихо лег, чтобы не тревожить рану. Ранение было серьезное, хоть и штырь был не большой, но скорее всего, хорошо задел органы. Такое обычные врачи вряд ли бы смогли вылечить. А истинные, такие как он, находились очень далеко.
  Единственное о чем я жалел, это то, что не разгадал тайну той девушки. А ведь я сказал ей придти. Как жаль, что встретится с ней, у меня больше не получится.
  ****
  Утро выдалось крайне паршивым. Воздух был удушающим, едкий запах забивал рот и нос, от этого хотелось кашлять, и кто то рядом со мной уже активно делал это.
  Странно, ведь я уже давно сплю одна, откуда тут люди. Спина похолодела, я была не одна, все-таки воры уже достаточно обнаглели, чтобы залазить в живые дома. Я еле еле повернула голову, и чуть приоткрыла глаза. И с облегчением вздохнула.
  Я уже забыла, что засыпала я вместе с Васей, в его комнате. А сам он, спал недалеко от меня, иногда покашливая во сне.
  В комнате воняло гарью, а запах отдавал горелой пластмассой. Еще в детстве отец принес игрушки из этого материала, его тогда только начали использовать в коммерческих целях, и если в том же Меридиане пластмасса не была чем-то необычным, то для нас это был переворот. Изделия из него начали активно использовать в сельском хозяйстве. А такие игрушки на полках магазина раскупались самые первые.
  Однажды осенью, когда начинался период костров, я играла возле одного из них со своей желтой собачкой, и она нечаянно попала в огонь. Резко завоняло, а собачка постепенно стала превращаться в черную вязкую жидкость. Именно этот запах я ощущала сейчас.
  Встав с кровати, я подошла к окну, все было как будто в тумане, но на самом деле это был дым. Наверное, вчера долго горело, интересно с Ирбисом все хорошо.
  Я покраснела, ну почему я так на него реагирую. Несмотря на нашу первую встречу, так запросто доверилась ему, как какая-то деревенская дурочка, я ведь могла тогда просто убежать, и он бы не догнал меня.
  Тяжело вздохнув и оставив эти мысли на потом, я пошла будить Васю. Это было не долго, как только я положила на него руку, он сразу открыл глаза. Они были красные, видимо он не спал всю ночь.
  - Доброе утро, - сказал он, быстро сев на диван и подтягиваясь, - вообще не выспался, там до сих пор, наверное, горит.
  Он был прав, да и на улицу выходить было не безопасно, если тут был такой запах, то скорее всего там было не лучше.
  - Давай сегодня останемся дома, - решительно сказала я, - за водой сегодня не пойдешь, будем чинить дверь и бездельничать. Не нравится мне этот запах. От такой вони голова болит даже здесь, а представляешь, что будет, когда на улицу выйдем.
  Он согласно кивнул, и посмотрев на окно, тяжело вздохнул.
  - Потравить людей решили, что за дураки. От этого раурцы еще злее станут, а мы останемся крайними. Надо поскорее выбираться.
  После этого, мы быстро оделись и пошли смотреть, как можно сделать мою дверь. Сначала, пытаясь помочь Васе, я только мешала разбираться с дверью, и он, не выдержав этого, сказал мне заняться другими делами, или еще лучше, приготовить обед. Тяжело вздохнув, я решила последовать его совету.
  Управились мы до обеда, я приготовила суп добавив в него консервы, и чуть чуть зелени и крупы, а Вася сделал дверь, но увы, так крепко как раньше она не держалась. Покушав и обсудив предстоящие сборы, мы с Васей решили, что надо полностью вычистить все то, что осталось в обнаруженной мной квартире, а ненужные вещи попытаться обменять.
  Брать собой решили не много, все равно, дома, которые оставляли в спешки, были полны уже одеждой посудой и всякими принадлежностями. Их не воровали, потому, что спроса на них не было. Решили взять немного одежды и еды на несколько дней. Я хотела взять с собой постельное белье, на котором спала, но он убедил меня, что это не самое важное. Зато после долгих споров, я отстояла средства гигиены.
  За разговорами мы провели весь день. Запах начал исчезать только к вечеру, но выходить на улицу было опасно. Несколько раз за день мы слышали стрельбу, видимо облава продолжалась.
  На следующий день на улице стали появляться люди, и Вася решил, что пора тоже сходить за водой, и мимоходом узнать обстановку. Отсутствовал он больше двух часов, и все это время я не находила себе место.
  Пришел он с двумя наполненными водой ведрами, и с неожиданными вестями. На реке он узнал, что тех, кто устроил вчерашние взрывы, нашли, это были подростки до шестнадцати лет, а самому маленьком из них было девять. Пока их посадили под стражу, но скорее всего, казнят через несколько дней. Люди шептались, что во время пожара был ранен какой то важный раурец, и теперь в городе появится еще больше солдат, чтобы подавить восстание. Но главное, Вася решил подождать с нашим планом несколько недель, раурцы, озверевшие от такой наглости, стали усиленно патрулировать все выезды из города, и даже проходить поля с собаками. И всех, кого они обнаружат там, в ночное время, они обещали расстреливать без разбора.
  После этого дни медленно ползли в ожидании наступления десятого дня, того самого, когда мы договорились встретиться с Ирбисом. На улицу выходил только Вася, и я не знала, как я выскочу на встречу с Ирбисом, потому что отпускать меня куда либо он не хотел. Решила я это сделать тогда, когда он пойдет за водой.
  На пятый день я неожиданно заметила, что белый снег превратился в грязь. Ночью пошел сильный дождь, который и унес за собой белые улицы, превратив их в серое болото.
  Канализация в городе была, но сделана еще давно и только из за того что город был под уклоном, и все отходы сами стекали в речку. Все было сделано настолько хитро, что мест, где засорялась бы труба, почти не было, но было одно 'но'. Уклона не хватало когда начинались сильные осадки, и все выходило на улицу. Так и случилось сейчас.
  Город завонял, а люди, которые уже не могли смывать свои отходы жизнедеятельности, так как вода стояла, начали выбрасывать все на улицы, усугубляя ситуацию.
  Раурцы, умиравшие от запаха, стали все реже показываться на улице. Они не могли понять, как люди могут жить как свиньи.
  Все оставшиеся дни дожди не прекращались, и мы решили поставить ведра на крышу, тем самым собирая воду. Речка стала грязной и вышла из берегов, пить из нее было опасно. Потом до нас дошли слухи, что несколько человек утонуло, пытаясь налить воду в ведра, и Вася перестал выходить из дома, весь день что то мастеря из подручных средств.
  Постепенно приближался десятый день, а дожди все не успокаивались, Вася сидел со мной, и незаметно уйти у меня не получалась. За эти дни вместе, мы еще больше доверились друг другу. Он видел во мне младшую сестру, а я в нем старшего брата.
  Так странно, прошло так мало времени с нашей первой с ним встречи, но мы уже вели себя, как будто знали друг с друга всю жизнь. Обманывать его я не хотела, но рассказать ему правду я не могла, поэтому я решила ненадолго поругаться.
  В тот самый день, я поставила ведро с водой возле двери, и когда он утром пришел, радостно распахнув дверь, ведро опрокинулось, разлившись по всей комнате.
  Я накричала на него, при этом пресекая все его попытки помочь мне и оправдаться. Сердце сжималось от боли, когда я смотрела на его печальное лицо, но так нужно было и поступить по-другому, в данный момент, было нельзя.
  Я сказала, что не хочу пока его видеть, и выгнала за дверь. Прислушавшись, я подождала, пока он стоял под ней несколько секунд, и тяжело вздохнув, пошел наверх.
   Быстро убрав воду, я переоделась, написав записку Ване с извинениями, на случай, если он придет мириться, а меня тут не окажется. Накинув на себя одежду, я тихо вышла из комнаты, незаметно дошла до двери и проскользнула на улицу.
  Выйдя, я сразу побежала к дому правительства, ведь именно там находился штаб раурцев. Вонючая и грязная дорога вызывала отвращение, и я решила ускориться, чтобы еще быстрее быть на месте. Только возле самого штаба я перешла на шаг.
  Подходя я заметила кучку раурский солдат, которые сидели на ступеньках, и о чем то громко беседовали на своем языке. Их язык был чем то похож на наш, и если внимательно прислушиваться, то можно было услышать много знакомых слов.
  Они тоже обратили на меня внимание, и резко замолчали, только иногда перекидываясь парочкой фраз. Подойдя к ним в плотную я остановилась, через страх начиная разговор.
  -Здравствуйте, уважаемые солдаты, не могли бы вы доложить господину Ирбису, что к нему пришла гостью, которую он ждет.
  Солдаты разом переглянулись, и некоторые из них даже что то крикнули на своем языке.
  Тот кто стоял ближе ко мне хмыкнул и заговорил.
  - Уходи девочка, нет тут твоего Ирбиса, можешь сюда больше и не приходить.
  После этого они все отвернулись от меня, продолжив говорить. Понимая, что больше я от них ничего не добьюсь, я хотела расплакаться, но тут внезапно вспомнились слова Ирбиса, про медальон.
  Я быстро сунула руку за дубленку, и достала его наружу. Держа цепочку с ним в руке, чтобы медальон был как можно лучше виден раурцами. Я, стараясь, чтобы мой голос не дрожал, повторила свои слова, но теперь уже они смотрели не на меня, а на то, что я держала в руках.
  - Мне нужен господин Ирбис, позовите его или отведите меня ко мне.
  Солдаты молчали, глядя то на меня, то на медальон, но уже в их глазах был виден страх, видимо медальон много значил для них.
  - Извините нас, уважаемая госпожа. Смеем заметить, что грубый ответ был дан по неосторожности, не признали мы в вас нашу соотечественницу, - видимо тот солдат, который стоял ближе всего ко мне, был у них главный. - Доктора Ирбиса в тяжелом состоянии отвезли в Гринвол. Скорее всего он уже мертв.
  Я еле удержалась на ногах, а лицо побелело от ужаса.
  - Что произошло? - спросила я, пытаясь скрыть дрожь в моем голосе.
  - Он был тяжело ранен, когда пытался спасти наших людей, в пожаре. Потерял много крови, наш доктор смог остановить кровотечение, но в сознание он так и не пришел, поэтому командующим было принято решение отправить его в Гринвол. А что там с ним произошло мы не знаем, это знает только командующий, они были друзьями. Если надо, я отведу вас к нему.
  -Нет, - быстро крикнула я, но тут же поняла, что этим я подставляю себя, - спасибо большое за ответ, я пойду.
  И отвернувшись от солдат, я быстрым шагом пошла обратно. Глаза застилали слезы, и сквозь шум в ушах я услышала, как один из них предложил меня довезти, но я быстро махая головой из стороны в сторону, побежала по направлению к дому.
  Возникло чувство, что это все уже было. Я так же бежала по этой дороге, а слезы застилали мне глаза. Но в тот раз я плакала из за него, а сейчас по нему. Как он мог умереть сейчас, в тот момент, когда обещал помочь мне. Тогда, когда я доверилась ему, а он обманул меня. Не дождался меня. Не встретил меня у ступенек, со своей грустной улыбкой, которая так пленила меня тогда на реке.
  Он ранен, а возможно умер. Я видела его всего лишь два раза, и повода так реветь не было никакого, но я захлебывалась в слезах. Горько оплакивая человека, который за такое недолгое время стал для меня чем то большим, чем просто знакомым. Все эти дни я представляла, как мы вместе разгадаем загадку моей семьи, сблизившись друг с другом. Но эти были просто мечты, девушки, которая впервые влюбилась в совершенно незнакомого человека.
  Я не заметила как добежала до дома. Открыв дверь, я увидела Васю. Он хмуро смотрел в сторону двери, но увидев меня, его лицо преобразилось. Он быстро подбежал ко мне взял за плечи.
  - Тебя кто-то обидел, прошу не... не плачь, скажи что случилось, - он быстро пробормотал, пытаясь посмотреть мне в глаза, а я, несколько раз махнула головой, и прижалась к нему, заплакав еще сильнее. Он легонько обнял меня одной рукой, а другой тихо стал гладить мне волосы. Вася не понимал, что случилось, но искренне пытался успокоить меня, даже не смотря на то, как я поступила с ним сегодня.
  Этот день расставил многое на свои места. Я поняла, что теперь единственная надежда на спокойную жизнь, это уйти из города, и попробовать наладить хозяйство, где то в деревни. И возможно когда нибудь все кончиться, и я вернусь в имение, где все будет хорошо.
  Глава 7
  Уважаемые читатели, хочу поздравить вас с наступающим и прошедшим праздниками. Надеюсь, они принесут вам много радости, а я прощаюсь с вами до следующего обновления!
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"