Аннотация: Вообще-то, там была не я. Меня там не было. Почти все время. Там люди, вообще-то, живут. Психи, как всегда - куда ж без этого?
Нас было четверо. Я - парень, видавший виды. Мой друг детства. Один, который прибился к нам за время скитаний. И еще один, которого мы подобрали буквально на днях...
Я плавала по разрушенному, сумрачному городу. Здесь уже никто не жил. Здесь прошла война - давно или недавно - понять было сложно. Может, даже не война, но явно что-то техногенное. Людей не было - были здания, растения, стояли машины. А вот людей - не было. И, судя по запустению, не было давно. Трава кое-где прорвала дорожное покрытие, стекла покрылись патиной и паутиной, грязью обросли машины и строения. Здесь было... пустынно. И я плавала среди этого безмолвия, пытаясь понять, что меня сюда привело. Я не попадаю куда-то просто так, значит - здесь я зачем-то нужна. Пожалуй, плавала - это самое верное описание того, что я делала. Для полета мое перемещение было слишком мягким. Я скользила над разрушенными дорогами и заглядывала в грязные темные окна. Я взмывала к верхушкам деревьев и проскальзывала у самой земли. Выше я не поднималась, боясь, что что-нибудь упущу, поэтому оценить размеры осматриваемой площади я не могла. Мое внимание привлекло движение справа от меня - там кто-то затаился в кустах. Я облетела его и увидела двух мужчин - одного взрослого и подростка. Слегка коснувшись их я поняла, что это их родной город и они, наконец, решились его покинуть. Самую малость только успели отойти от дома, прежде чем их что-то насторожило. Теперь они тихо сидели. По дороге, той, которой недавно следовала я, двигался какой-то механизм - он летел и противно так тихо жужжал. Очень тихо. Но очень противно. Я передернулась от отвращения. Как ни странно, мое движение оказалось замечено этой летающей гадостью - и она остановилась неподалеку от кустов. Я даже заинтересованно приподнялась над растительностью - неужели эта штука способна меня заметить? Мы с этой жужжащей гадостью смотрели друг на друга и она молчала, не распознавая среди окружающего пространства моей скромной персоны. Я разочарованно опустилась обратно. Значит, передернулась от отвращения не только я. Эти двое сидели тише мышей, боясь даже дышать. Штуковина висела. Потом чихнула - и полетела дальше. Мы трое проводили ее настороженными взглядами. Когда она скрылась из глаз, они выползли и з кустов и, больше не надеясь на надежность дорог, пошли дальше огородами. Само-собой, ведомая своим извечным любопытством, я поплыла за ними. Они явно стремились уйти из какой-то зоны. Проходили дворами, залезали в дома, проходя их насквозь, перелазили через заборы. Вечерело, и тут я увидела предполагаемую их цель - сравнительно недалеко (для меня) по направлению и движения в темноте зажигались огни. Та же область, где шли эти двое, по-прежнему была темной. Они долго шли - мне даже уже надоело находиться рядом - я вообще заметила, что терпением не отличаюсь - и пока они медленно (так медленно!) шли, я носилась вокруг них кругами, осматривая все, что попадалось под руку. Наконец, мы подошли к серому забору - сказала бы, бетонному, если бы была точно уверена. Высокий, монументальный, неприступный. Переплыла поверху - ух ты, а тут даже трава сочнее. Оглянулась - точно, там трава пожухлая и с серым налетом, а здесь - зеленая. Тут ярко светили фонари, чуть дальше располагался вокзал, от которого отходили рельсы. Непривычные, но смутно знакомые - они чуть возвышались над землей и временами наклонялись друг к другу, или расходились, или становились ровно, как привычные. Залюбовалась. Кстати, вокзал был совершенно пуст. Здесь тоже не было ни души. Ахнула, вспомнив про ту парочку, и метнулась обратно - пометалась в разные стороны в их поисках и успокоилась, найдя. Они шли вдоль забора, внимательно его оглядывая в поисках бреши. Проплыла вперед, ища им необходимое - и ведь нашла. Что-то забор здесь раскрошило и даже немного оплавило. Место травмы ограждения было заметно по черному ореолу вокруг - то ли сажа, то ли окалина, хрен его знает. Дисциплинированно дожидалась парочку. Пару минут. Потом надоело - и полетела обратно к ним. Они не дошли до этого места и пытались сделать подкоп найденным тут же обрезком автомобильного крыла.
"Эммм, я тут неподалеку место готовое нашла" - этак невзначай сказала я. Естественно, они меня не услышали. Вздохнула - все-таки неудобно быть нематериальной - ни одна сволочь не прислушается! Скользнула в тело подростка - они еще не так закомплексованы в плане того, что возможно, а что нет - шок от голосов в голове должен быть меньше. "А, может, пройдем еще пару десятков метров?" - подала я ему здравую идею. Он остановился и задумчиво посмотрел в указываемую сторону. "А, в самом деле, почему б и не пройтись?" - продолжила я нажим. Он отложил свой обломок железяки и пошел. Его окликнули, но он отмахнулся. Люди, как и я, терпением не отличаются - пройдя десяток метров, он засомневался. Закатила глаза - ну блин, еще два раза по столько и будете на месте! Просто уже пнула его мысленно - так, что он и сам не понял, почему прошел эти несчастные двадцать метров. А! Чтобы было понятно - там, во-первых, было еще темно - свет фонарей через ограду не перелетал, фонари имели меньшую высоту, а во-вторых - там было все заросшее кустами и деревьями. Но, слава Аллаху, дыра эта была найдена. Вздохнула облегченно, но выходить из тела подростка уже не спешила - мало ли, еще что натворит. Например, заблудится по пути обратно. В темноте-то, а у меня с детства зрение в темноте отлично развито. Вернулись мы к отцу тому. А он уже обреченно сидит на земле, уткнув голову в согнутые руки. Тронули его за плечо, рассказали о найденном проходе в земли обетованные - смотрю, а глазки-то у мужчины загорелись. Встал он, пошел за сыном. Я тихо так сижу, никому не мешаю, молчу даже. Пришла мысль, что надо бы обстановку там разведать. Выпорхнула, перелетела через забор и начала наматывать расходящиеся круги, ища источники опасности. Было пусто и спокойно. Ровно до тех пор, пока материальная нога первого выползенца из-за забора не наступила на такую сочную травку и не придавила находящиеся под ней датчики. Тут же что-то взвыло - я аж дернулась. Пока отец помогал сыну перелезать, я приподнялась повыше и увидела скачущие в направлении этих двоих олухов огоньки. С явно недружелюбными намерениями. В кольцо, собаки, брали! Махнула по наитию в одну сторону - там обнаружила вентиляционную шахту, метнулась обратно - как бы им обоим-то объяснить? - уплотнилась до видимого состояния, пытаясь объяснить им, куда бежать, а они шарахнулись. Блин, да я ж помочь хочу! Мой крик оставили без внимания. Нет, я бы сама шарахнулась от привидения, да еще бы и поседела сразу вся, но, блин, их ж сейчас словят! Развоплотилась и, махнув рукой на более зашоренного взрослого, метнулась к подростку. Он был испуган и его внутренняя суть уже не уступала, принимая меня, а топорщилась подсознательными щитами. Аккуратно обтекла их, добираясь до мотивационного центра. Они, идиоты, бежали прямо в руки встречающих их огоньков. И прочь от спасительной шахты. Я просто передала парню свое наитие, которое свернуло меня в нужную сторону. Вмешиваться с мыслями сейчас было убийственно для него. Он ухватил отца за руку и свернул, но отец обладал худшими Тактико-Техническими Характеристиками. Попросту говоря, запыхался. А я-то знаю, что погоня близко и это мое знание подспудно давит на сознание парня, да еще и не смолкает сигнальная сирена. Он начал психовать и метаться из стороны в сторону, пока отец спешно отдыхивался. Потом отец сдался - "Беги" - оттолкнул он парня. "Беги" - крикнул он на него, когда тот в смятении рванулся обратно. "Беги" - с силой пнул он своего ребенка и тот, подстегнутый непререкаемым тоном, подхватился и на чистом автомате рванул дальше. Осознание накатило на него спустя пару минут, когда яркость призаборной территории сменилась приглушенным светом технической территории, стена близлежащего строения не скрыла от него фигуру отца. Но тут уж вмешалась я, беспощадно вторгшись в мыслительное пространство, беззащитное от шока осознания и послушно прогнувшееся под директивной волей родителя. Вмешалась и отрезала доступ к мыслям, оставив парня действовать на инстинктах - они его спасут вернее, чем рефлексия по поводу брошенного родича. Очень вовремя я это сделала, потому что в следующее мгновение мы услышали звук выстрела - и мучительный вскрик. Парень ужом скользил по территории, оглядывая ее в поисках укрытия. Шахту он углядел даже раньше, чем я, хотя я приблизительно представляла, где ее искать. Так же змеей он проскользнул внутрь и бросился по переплетениям шахт, ориентируясь только на звериное чутье. Инстинкты - сильнейшая вещь. Выскочил он далеко от того места, где впрыгнул. Тут стояли подвижные составы (мимолетно удивилась их странности, режущей глаз своей похожестью и, одновременно, непохожестью на привычные мне вагоны). Пролетел пару составов и со всего маху в кого-то врезался. Я тут же вернула его сознание в целостное состояние, дав доступ к мыслям, а то еще, не дай Ктулху, убьет кого, без всякой задней, да и передней мысли. Чисто на инстинктах. Моментально опасный хищник стал снова четырнадцатилетним испуганным ребенком. Который только что бросил единственное родное и близкое существо. Вся готовность защищать себя моментально слетела с него, как шелуха. Он задохнулся от отсроченного мной осознания. Собственно, это его и спасло. Потому что налетел он на, как раз, осознанных хищников. Только, похоже, таких же нелегалов, как и он сам. Болтаясь в хватке зрелого мужчины (навскидку, лет 30-35, но это ни о чем не говорит, потому что у меня проблемы с определением возраста), парень судорожно всхлипывал, пытаясь собрать мысли воедино. Ни о каком сопротивлении даже речи не шло.
"Тебя ищут?" - спросил мужчина. Парень кивнул. Мужчина зло сплюнул на землю из-за того, кто помешал ему сегодня незамеченным пройтись по своим делам - ведь сегодня все будут взбудоражены нарушением границ. Но опустил парня. И они тихо просочились обратно....
Нас было четверо. Я - парень, видавший виды. Мой друг детства. Один, который прибился к нам за время скитаний. И еще один, которого мы подобрали буквально на днях. Сегодня мы попытаемся еще раз взломать их систему охраны. Там, в больнице сейчас находится еще мой один друг - он-то, как раз, легальный. И он нам поможет. Другое дело, сколько из нас дойдет до вожделенного чипа? В прошлый раз, из всей компании, легальным успел стать только один, тот самый, что поможет нам сейчас. Здоровым пока не успел стать, но это и дает нам шанс попасть в святая святых - больницу. Эх, жаль, что предыдущая попытка сорвалась из-за шороха, наведенного этим подростком. Я уж боялся, что к следующему удобному разу его уже выпустят из больницы. Время - вот что нас добивает больше всего. Чем дольше мы заражены, тем больший шанс, что нас обнаружат и убьют, тем меньший, что вылечимся при легализации. Хорошо, что хоть пока укладываемся в статистику последствий нанесенного удара. Не будь какого-то неучтенного фактора в действиях нападавших - и к нам, ставшим легальными, был бы вопрос - а почему это вы заражены? Что-то пошло не так, судя по всему и теперь они имеют до сих пор выявляемых зараженных даже среди тех, кто с самого начала зараженным не был. При всем при том, что это, скорее, не заражение, а сбой в работе организма. Можно ходить среди зараженных и не бояться. А можно благополучно жить и внезапно обнаружить, что ты не здоров. Знать бы, что ж там намудрили эти стукнутые на всю голову от науки. Главное, вовремя обнаружить эту гадость, до того, как она из человека делает беспощадное кровожадное животное, с офигенной приспособляемостью и просто непередаваемой реакцией, пока выдерживает организм, ведь эта гадость сжирает все резервы. Сколько людей перемерло в те первые дни! Даром, что ли, сейчас стреляют на поражение при одном только подозрении? Если б еще изготовление лекарства было доступнее! Может, тогда бы не был введен это тотальный режим, исключающий практически всякую возможность выжить тем, кто не был в защищенной области в момент того нападения. Которую затем перекрыли забором. Сколько за этим забором народу осталось! И сколько осталось сейчас? Возможно, это парень - один из последних. А я ведь его чуть не прибил с перепугу. Шутка ли? - на тебя вылетает сформировавшийся зараженный! Тут уже любой бы не медлил. Только зараженные не всхлипывают. Они вообще не мыслят - что-то там мозгами. Я не ученый, а жаль. А уж черные глаза попробуй в темноте разглядеть. Так, вот больничный забор. Тихо, тихо. Угу, третье окно справа, второй этаж - ха, единственное открытое. Помнит, черт! Рассредоточились. Первым мальчишка, он мелкий, быстрый, ловкий, менее заметный - пусть проверит. Теперь мой друг детства, теперь этот, приблудившийся. И я сам. Вроде, не заметили. Хреново выглядишь, друг. Тебя эта болезнь съела сильнее, как только сознание умудрился сохранить? А организм твой, похоже, не настолько сильный, как ты сам. Спасибо, что окно открыл. Да-да, уже закрыли, не попалят, не боись. Что? Дверь? По углам, ребята! Бесшумная бомбочка улетает в сторону открывшейся двери - и попадает на хорошенькую медсестру, пришедшую проверить пациента. Она только успевает заметить нас и ее глаза расширяются, как срабатывает бомбочка - и медсестру бесшумно разрывает на части, ограничивая область поражения и разлетающихся внутренностей силовым полем. Но силовое поле само обладает плотностью - и его резким возникновением сметает со столика у кровати приготовленные там ножницы, которые прямой наводкой летят в меня. И втыкаются прямо в живот.
Я вскинулась. Какого хрена? Может, она бы и не стала вызывать охрану, может, помогла бы - что ты ее сразу убиваешь? И, к тому же - Ой, больно! Переиграем.
...Что? Дверь? По углам, ребята! Девушка, не бойтесь, мы не опасные, мы просто хотим жить. Помогите нам
-"Ой, как внезапно! Боже, как вы меня испугали. Вы, я понимаю, нелегальные? И вам нужны чипы?"
-"Да. Ну, и лекарство, на всякий случай"
-"Мне нужны шприцы для взятия вашей крови, я сейчас. Только не высовывайтесь"
Она выходит и через только что закрывшуюся дверь влетают сотрудники федеральной охраны. Последнее, что я помню - разряд, бьющий меня прямо в сердце.
Ой! Нет, первый вариант был как-то больше по душе. К этим людям я успела привязаться
...Что? Дверь? По углам, ребята! (вмешиваюсь и аккуратно переставляю шкафчик руками моего носителя так, чтобы ножницы уткнулись в него, а не в живот. Совсем чуть-чуть переставляю, буквально незаметно. Мужчина так и не понял, что его побудило это сделать) Уже приоткрывая дверь, девушка видит, что я передвинул шкафчик - замирает. Бомбочка пролетает буквально в сантиметре от нее, ведь я рассчитывал не траекторию движения без задержек. Бомбочка прилепляется к стене напротив и срабатывает, но то самое силовое поле не позволяет ей задеть кого-то, кроме того, на что она прилепилась. Зато девушка видит троих из нас, рассредоточившихся по углам. Я-то, по наитию, оказался спрятан за шкафчиком в углу. И их троих настигает смерь руками федеральной охраны. Незамеченным остаюсь только я.
Ой! Опять я что-то не то сделала! Как там нужно действовать? Сейчас помру по-быстрому и переиграю эту ситуацию. Я перехватываю управление телом у мужчины и вспрыгиваю на подоконник. Блин, всего второй этаж. Так, развернуться спиной и упасть плашмя. А страшно ж. Ийэх! Мама! Ой! Под окном была земля - твердая, но земля. Силой ускорившегося от мощного толчка тело эта земля проминается и я оказываюсь зажата ею в той позе, что приземлилась. Это ж какой силы был толчок, что я успела набрать такое ускорение? - видимо, все-таки он был заражен, вот его сила и увеличилась. Небольшая такая ямка, но тело распрямляться уже не хочет, сведенное судорогой и мучением. Дышать тяжело, ребра ходят не так, как в нормальном теле. Глаза периодически расфокусируются и фокусируются обратно. Голова чуть повернута набок и так и застыла - тело мне уже не подвластно. Блин, как ж долго и больно умирать. Скорее бы. Скосив глаза, я вижу ту самую медсестру, выглядывающую из окна. Затем она пропадает оттуда и через некоторое время появляется совсем рядом, но не одна, а в компании доктора.
"Будем ей помогать?" - звучит вопрос
А? Я ж тут, вроде, не сама по себе. Глаза периодически закатываются, но усилием воли возвращаю их обратно. Да сколько ж ждать? Больно, между прочим
"Нет, это тело уже не спасти. Его функции угасают слишком быстро" - с сомнением протягивает доктор.
И не надо меня спасать! Сейчас допомру и переиграю всю эту ситуацию еще раз, сдались вы мне. Легкие мучительно горят от нехватки воздуха, который не хочет этими же легкими закачиваться. Быстрее бы. Картинка перед глазами расфокусируется еще раз, затем окончательно темнеет.
Как же хорошо дышится в горах! Воздух чуть морозный, влажный от тумана и чуть разрежженее из-за высоты. Дышу полной грудью и, кажется, надышаться не могу! Как же хорошо, что мы оказались в Тибете. Я спускаюсь длинными лестницами - пустынными, совсем не туристическими, утопающими в этой утренней дымке. Сколько ж отсюда еще топать до нашего нечаянного теперь дома.
А? Э. Ээээ, верните мне того горемыку! Кууууда? Хотя дышится легко, тут не поспоришь. Блин, первые минуты я ж только и вдыхала, компенсирую острую нехватку воздуха во время смерти. А я не знаю, куда мне тут вернуться, даже не знаю, когда. Обидно. Значит помер тот человек окончательно. Собственно, я его и убила, получается. Н-даааа. Нет, я, конечно, скажу, что мне стыдно, но в рай меня уже не пустят. А, собственно, и пошли они все в сру. Не нужен мне ничей рай. Просто хотелось на компанию, там собравшуюся, посмотреть. В ад я тоже, кстати, не хочу. Я его лучше переделаю под свои вкусы, буде он мне под руку попадется. А что? И не то умеем. Я чертям нимб на рога повешу и хвостик красивой ленточкой подвяжу. С котлами возиться неохота - нагар с них счищать, дрова колоть, воду выкипающую постоянно доливать... Ну нафиг. И вообще, я мирный человек. Неловкий, рассеянный, несобранный - но мирный. Фууух, попустило. Честное слово, надоело умирать, я лучше просто понаблюдаю. Кто не услышал, что я только наблюдаю, тот сам виноват, потому что за последствия я отвечать отказываюсь! Меня не трогать! Достали. Больно, жалко и я устала!
Этот тибетец собирал урожай арбузов. Плантация находилась далеко от их дома, даже далеко от входа в их закрытую долину. Но была ближе к нахоженым тропам и потому арбузы выращивались здесь. Неожиданно этот молчаливый прежде тибетец (никак не вспомню название их народности, все время вылетает из головы) улыбнулся и разговорился со мной. Только никак не покидало чувство, что разговаривает он не со мной. Хотя с ними точно никогда не знаешь, они все в себя вечно погружены. Так и выяснил, что он собирает арбузы тут в сезон каждый день и каждый божий день идет 16 километров по несколько раз, чтобы эти арбузы сдать на продажу.
"Да тут близко" - белозубо улыбнулся он мне - "всего шестнадцать километров, что я их, пробежать не смогу?"
А арбузы тут были на удивление большие, сочные и сладкие. И тяжелые. Я хекнул, попросив дать на взвес один из них. А он их легко так берет - и ходит с ними те самые километры. Каждый день. Я сидел, ждал его целый день и видел, как он бережно отбирает лучшие плоды и как уносится с ними в руках на продажу. Возвращался он удивительно быстро и, казалось, ничуть не устал. На мой удивленный вопрос он ответил, что это его родная местность и он не может представить, как тут можно устать. Когда завечерело, он отобрал еще один арбуз - в подарок мне и предложил идти домой. Я встал и последовал за своим провожатым
Я скромно сидела внутри, тихо слушая их беседу. Этот фермер арбузный был очень нарядно одет - в одежды очень ярких, насыщенных, сочных цветов. Он был безмятежен и доброжелателен. Он никуда не спешил и совсем не торопился. Он даже не пытался взять то, что еще не созрело, чтобы продать и навариться - он честно отбирал только спелое. Я удивленно таращилась на него во все глаза и впитывала незнакомую прежде манеру поведения. А арбузы были такие сочные на вид! Как давно я не ела арбузов - с прошлого, считай, лета. А экологически чистых - с позапрошлого. А горных - вот нонсенс - вообще никогда. Большие какие - интересно, тяжелые? Тяжелые, даже очень. А этот фермер даже не напрягается. Зааааавидно.
-"Они знают, что такое голод и вымирание - и поэтому никогда не будут сетовать на малое количество еды или неудобные условия жизни" - раздался чуть ли не дикторский голос из ниоткуда - "для них сам жизнь - благо. Они здоровы, сыты, живы - на что жаловаться? Благодаря тебе они не умерли от истощения и слабости - и от них ты никогда не услышишь жалобы"
А? Благодаря кому? Я этого вообще первый раз вижу. Я их не знаю и, собственно, знать не хочу. Хотя, нет, хочу, мне интересно. Только тихо, меня тут, считайте, и нет.
Перед нами, расступаясь в тумане, вырастала скала. Здесь не было тропинок - их почти некому было протаптывать, но для моего спутника это было не помехой. Слева и сзади от нас тоже были скалы, справа расстилалось плато, которое мы пересекли по дороге от арбузной бахчи до дома. Скала, выраставшая перед нами, казалась монолитной и всякий бы ее за таковую принял. И только мы знали, что здесь есть узенький проход - туда, в закрытую долину, где жили те, кто дал нам кров. Долгий переход узким ущельем - и передо мной расстилается неописуемая красота закрытого со всех сторон красочного мирка. Звон колокола возвестил о нашем приходе и ко мне, переваливаясь, вышла навстречу жена (у его еще и жена есть?). Ее огромное пузо уже мешало ей двигаться, но это ее не останавливало. Нам нужно было показать окружающим, что мы друг друга любим. Иначе одного ждет изгнание, а другого - смерть.
Я недоуменно приподняла бровь. А они друг друга не любят? И тут же на подсознательный вопрос получила маленький, но очень емкий ответ в виде видео-фрагмента. Хотя это и видео сложно назвать. Это вообще чем-то сложно назвать, нету пока в реальности схожего формата передачи данных. Они не муж и жена, а вообще посторонние друг-другу люди. Причем, люто друг-друга ненавидящие. Хотя ребенок его. И эти люди, которые в горах - они нашли их обоих и спасли. Было там какое-то крушение. Была какая-то травма - я не вдавалась в детали. Так вот женщина как раз и не хотела покидать эту долину, потому что это была ее защита. Но сначала травма, а потом беременность не позволили ей сбежать одной. А беременных здесь почитали. Я бы сказала - очень почитали. Правда, какой-то странной любовью. Почитали только беременных по согласию. В случае обратного развития события - насильника убивали, а беременную не по своей воле изгоняли из долины, нечистой они считалась. До каких только маразмов не доходит человеческая мораль. И, в общем то, женщина была как то и не против такого развития событий, да только она беременная и с ее подготовкой до цивилизации не дойдет, в отличие от уроженки здешних мест, а если и дойдет, то там ее ждут такие же, как этот "муж" - кому-то она очень нужна. А этот мужчина, в котором я так опрометчиво оказалась - он ходил как раз отчитаться, ведь здесь никаких средств связи нема. И имеет своими планами дождаться рождения ребенка, взять его и уйти, а уже женщина тогда сама за ним пойдет, ведомая материнским инстинктом. И оба знают о планах друг друга. Или подозревают. Гремучая смесь. А, если я правильно поняла, то не сама беременная считалась нечистой, а ребенок - то есть, если мать оставит его в цивилизации, куда ее выгнали, то сама вернуться домой может и может снова стать матерью. По согласию. Хотя там такие вопиющие случаи происходили за всю их историю так редко, что по пальцам пересчитать можно. Одной руки. Неполной. Поздоровались. Обнялись. Дошли до дома. Арбуз, кстати, уговорили. А я сиди, захлебывайся слюной, ведь доступа к рецепторам не имею, пока не завладею насильно телом. А оно мне надо - ради одного удовольствия арбузом ломать человеческую психику? Которая во взрослом возрасте уже напрочь устоявшаяся, по себе знаю. Я тоже - взрослая и тоже жутко недоверчивая.
На следующий день меня нашел тот самый арбузник. Он захотел показать мне долину. Странное, ранее не проявлявшееся в них желание. А мне-то что? - мне сейчас нужно только ждать. И я пошел. Мне показывали дома, огороды, сады и интересные закутки. А потом мы спустились в пещеру, естественную - в одной из скал, окружавших долину. Там во льдах покачивалась на цепях странная конструкция и я внезапно почувствовал дурноту мне показалось, что я вижу сон.
Они спустились в естественную пещеру и там я увидела чем-то смутную знакомую конструкцию. Я настолько удивилась, что потянулась вперед, спросить:
-"А это, часом, не вимана?"
Арбузник улыбнулся - "Ты помнишь?"
-"Это настоящая или макет?" - я с любопытством оглаживала бока никогда прежде не виденной в настоящем машины
"Она здесь памятником - это уже макет. Настоящая глубоко внизу" - фермер смотрел за моими любопытными руками.
Блиин, как интересно, хотелось бы мне посмотреть. На мгновение и мне стало дурно - я словно вспомнила, где я это видела. Вспомнила дымящуюся громадную машину, свалившуюся тоже посреди горной гряды. Вспомнила, как они медленно умирали. Вспомнила, как в диком беспокойстве, нашла эту долину и металась посреди людей, отыскивая среди их сознаний незакостеневшее, способное принять меня и донести понятно для окружающих, что спасение-то рядом. Вспомнила, что заглядывала к ним периодически, помогая им не терять дух. И вспомнила, что навестила их однажды сама - ну, то есть, как есть. У меня тогда как раз завалялись арбузные семечки - совершенно случайно. Фактически, единственное, что было. Ну, и отдала им на память. А потом - как обухом по голове прошлись - стена беспамятства отрезала меня ото всего привычного. Меня и сейчас тряхнуло от нахлынувшего воспоминания, отрывая от управления телом и прокатывая по асфальту (ну, по ощущениям)
Головокружение и ощущение нереальности схлынули так же, как и накатили - я, действительно, трогал руками странный летательный аппарат. Вот тебе и туземцы. Этак походишь по их поселкам, еще и космический корабль отыщется. Надо будет рассказать руководству об этой находке.
-"Рожает, рожает!" - настигла нас в пещере одна из здешних девушек.
Нас словно подбросило и мы выскочили наружу. Моя жена лежала на покрывалах, расшитых в удивительные узоры. Я потянулся к ней и она обожгла меня ненавидящим взором. Я словно услышал ее безмолвный вопль - "ты его не получишь!" И тогда вокруг нас установилась тишина. А, может, и не безмолвный был вопль... Эта мысль утонула в темноте
Я не хочу, не хочу, не хочу вмешиваться! Я знаю теперь, откуда такая странная философия у этих людей. Долгая-долгая цепочка событий привела тогда ту виману к падению. Очень долгая. Очень кровавая и очень глобальная. И в истоках ее стояла такая же ситуация. Когда рожденный от насильника ребенок пошел на отца, науськиваемый матерью. И стал проклинаем всеми выжившими. Они уже наверняка не знают истоки их убеждений, просто продолжают традицию, укрепившуюся поколениями, выросшими на той ненависти - народец-то маленький, традиции не расплываются. И обособленный - и традиции не замещаются. Вздохнула - всё равно ведь вмешаюсь, раз уж оказалась. Все равно буду плакать от жалости и горечи. Как вы меня достали! Всю душу на куски изодрали! Устала!...
-"Рожает, рожает!" - настигла нас в пещере одна из здешних девушек.
Нас словно подбросило и мы выскочили наружу. Моя жена лежала на покрывалах, расшитых в удивительные узоры. Я подошел к ней и опустился на колени, склонив голову - "Прости меня. Если хочешь, мы можем остаться здесь" - эти слова вырвались сами. Она удивленно смотрела на меня до тех пор, пока ее окончательно не скрутили схватки. А после она дала мне поцеловать своего ребенка. Я ушел с глаз людских и тогда уже меня окатило осознанием того, что я хотел сделать. И я скрючился в позе зародыша, тихо подвывая и, кажется, избавляясь от той директивной воли начальства, что всегда держала меня в тонусе. Я теперь был свободен от их воли, но как же мне было плохо от сотворенного и от того, что делать я собирался. Меня обняли чьи-то руки, успокаивая, не давая погрузиться в пучину отчаяния. Подняли, перенесли ближе к роженице и она обняла меня тоже, кажется, понимая, что со мной. Мне просто было плохо...