Аннотация: Сборник историй из жизни двух взрослых людей, а также их друзей и знакомых. О том, как они знакомились, как живут и строят отношения.
Лето кончилось, а я ещё нет
Когда летом температура воздуха на улице была такой, что лужи, в которые забирались остудиться голуби и воробьи, тут же превращались в бульон, а гости нашей родины недоумевали, почему её символами стали снег, мороз и валенки? Я мучился вопросом почему, если женщины так любят тепло, они избавляются от той небогатой растительности, которой их пытается утеплить природа?
И каждый вечер лета я становился участником спектакля 'Убей меня, не мучь', где я ползал в ногах одной бездушной особы и умолял её не выключать на ночь кондиционер. На что получал ответ: 'Холодно' и демонстрацию мурашек по всему телу. Понятное дело, что эта демонстрация была рассчитана только на отвлечение. И как тут не отвлечься? Когда тебе буквально под нос суют руки, ноги и то, из чего они растут, давая возможность разглядеть всё в мельчайших подробностях, напрочь забываешь с чего начался разговор.
Старый избитый приём, которым пользуются все женщины, всех возрастов. Сломала велик, уронила мотоцикл или ударила автомобиль? Покажи их владельцу, какой синяк ты при этом событии набила на попе - всё, вопрос решён! Он ещё будет сердиться, но уже на эту чёртову технику за то, что та посмела покуситься на такую горячо любимую часть тела. А он ведётся, что в пять, что в двадцать пять, что в пятьдесят, одинаково хорошо и безотказно. И я ведусь.
Мурашки? Где? Ого, какие большие. Да, ты что, и даже там? Не может быть, дай я посмотрю.
Смотрел, забывал обо всём, выключал кондиционер и ложился спать. Чтобы ночью вскакивать от каждого её горячего прикосновения, пить воду, смотреть на луну с балкона и мечтать жить на льдине. В одиночестве.
Осень всё изменила. Теперь кондиционер приобрёл в её лице верную поклонницу. Потому что он не просто кондиционер, он - сплит-система и может не только охлаждать, но и греть! Только его мощности не хватает, чтобы удовлетворить потребности моей снегурочки.
Ты уверен, что он работает? Точно-точно? Мне кажется, он не греет. Может, вызовем мастера? Давай вызовем мастера? Как думаешь, они по ночам выезжают, мастера́? Я думаю, должны.
Потом суёт под струю воздуха термометр, сообщает, что он тоже не работает и укоризненно смотрит на мой голый торс. Который тоже не работает, у меня мурашки появляются, когда температура падает ниже минус двадцати.
Перед сном она долго решает, что одеть в постель - пижаму, пуховик или и то и другое. В итоге выбирает пижаму, потому что та гармоничнее смотрится с пледом и со словами - даже не пробуй меня раздеть, лезет в кровать. Во сне она пытается завернуться во всё, до чего дотянется: в простыню, на которой мы спим, в простыню, которой я укрываюсь, в наши подушки и даже в меня. Я уверен, если бы у неё хватало сил свернуть пружинный матрас, она и в него завернулась бы.
Несколько ночей подряд я просыпаюсь от того, что огромная пятидесятикилограммовая гусеница ввинчивает своё тело между мной и матрасом. Пробовал уходить на диван, но она и там меня находит. Приходит тенью отца Гамлета, долго стоит у меня в изголовье, клацая зубами от холода, ждёт, пока я проснусь, доводя меня до экзистенциального ужаса. Открываю глаза, а надо мной закутанная мумия с бледным ликом и горящими глазами. Ещё одного такого пробуждения я не переживу.
В общем, рано я радовался, что за окном похолодало. Сплю теперь ещё хуже, чем в жару, и с ужасом жду нашей первой общей зимы. Смотрю в интернете чертежи буржуйки и почём дрова. Пора бы уже начинать готовиться. А всё её мурашки виноваты! Как вспомню, где они у неё бегают, готов идти на всё.
Когда живёшь с ведьмой
Вот, вы говорите фантастика - это что-то невероятное, созданное чьим-то неуёмным воображением, чего вроде как бы и нет, но что когда-нибудь обязательно будет. А я говорю вам - нет, всё есть, всё взято из жизни, подсмотрено и бессовестно присвоено. Все эти джедаи и бене гессеритки там всякие, с их способностями к внушению, не более чем ведьмы, о которых ещё Гоголь писал. Ну, те самые, что на рынке в Киеве сидят, помните? И которые спокон веков делят с нами землю, а с некоторыми и постель.
Вон она джедагесеритка, а попросту ведьма, сидит за столом, делает вид, что меня не существует. Натворила дел и спряталась за наушниками, ни как до неё не достону... не достоню... в общем - не слышит она моих стонов. А громче уже нельзя, соседи и так стучат по батареям, и кричат в вытяжку, чтоб она прекратила издеваться над животным. Мне, конечно, лестна забота мало знакомых людей, но если честно не такое уж я и животное (комнатных растений не ем; с кухонного стола ништяки, без спросу, не таскаю; к лотку, опять же, приучен). Но она соседей не слышит. Никого не слышит - ни их, ни меня.
И ничего, как говорится, не предвещало. Утром она поговорила с мамой по телефону, с той самой которая - нетёща и нервничает по этому поводу, а потом, как бы невзначай, спросила, не хочу ли я прокатится до мамы? Я уж и ответ простой придумал, и рот открыл, и вот уже веду машину и пытаюсь вспомнить, когда это я согласился? А за автомобильными окнами время года, когда каждый погожий денёк намекает, что может быть последним погожим в этом году. Солнышко светит, птички порхают, зайцы вдоль асфальта скачут, и хочется в лес, по грибы, по гербарии, по мильён фоток на фоне живописного увядания, но мы едем к маме. Фантастика говорите, да?
Мама нам рада. Обнимает дочь, справляется о здоровье незятя, за стол зовёт, говорит, что не ждала нас так скоро. А в голове низкий, зловещий голос корит меня: ножи не точены, яблони не опилены, дрова не наколоты. Что за чёрт? Давно вдовствующая, потомственная сельчанка ножи точит получше моего, яблонь у неё в саду отродясь не водилось, а газ в селе ещё с советских годов. Откуда же ментальный удар такой силы? Оглядываюсь. Ага, вот он источник сигнала, в лице соседки, висит на заборе и приветливо улыбается. Не-не-не тётенька, нет у вас власти надо мной, а тем более сейчас, когда я под защитой ведьмы старшей крови.
Пока пьём чай, под картошку с грибами (уже не зря приехали), узнаю причину визита. Половину дома решено сдавать, а значит нужно срочно избавиться от старых вещей, для которых эта половина стала временным хранилищем. То, что хозяйка считала нужным сохранить, она уже прибрала, но может и дочка решит что-то оставить? С тоской смотрю на грибы в сковороде и понимаю, что ждут меня пыльные коробки со старым, ни кому не нужным хламом. Но работа хоть и пыльная, но не пыльная. Нетёща принялась готовить борщ (вот, совсем не зря приехали), ну а мы отправились на другую половину.
Мне досталось самое интересное - коробки с макулатурой! В качестве рабочего места я получил журнальный столик с шахматной доской на столешнице и хлипкий табурет, подозрительно скрипевший под моим весом. Перебирать старые книги, учебники и дневники с тетрадями, что может быть интереснее? Боги, как пахнет полиграфия последней четверти прошлого века! Какой букет, какие тонкие, изысканные нотки! Какое терпкое послевкусие! А чего только стоит - сдано в набор 12/V 1978. Или - тираж 100 000 экз. И моё любимое - цена 44 коп! Книги и учебники сразу в отдельную коробку, они поедут в библиотеку. Был большой соблазн оставить всё на вечное хранение на антресолях, но я себя переборол!
Ну, и самое интересное. Тетради и дневники. Это ж неотредактированная история перехода на тёмную сторону. И кроме того реальная возможность узнать, настолько ли совершенна моя маленькая ведьма, как она сама утверждает, или это образ, создан, чтобы лишний раз показать своё превосходство над существом никогда не брившим ноги, да и лицо-то через раз.
Открываю первую попавшуюся тетрадь на случайной странице и сразу улики. Ну, у кого в двенадцать лет такой подчерк? Это ж родиться с таким нужно, а значит колдунство-то врождённое! На расшифровку списка покупок, нарисованного мной лично, уходит от часа до чётырёх и у меня за спиной десятки лет опыта в письме. А если эти школьные тетради показать японскому мастеру каллиграфии, он заплачет, напишет хокку, танку или даже хайку, о тщетности бытия, и закончит жизнь сеппукой. И так из тетради в тетрадь! И чем тетрадь моложе, тем больше крепла моя уверенность в том, что Гоголь был прав. Дневники повергли меня в ещё большую депрессию и сбили планку моей самооценки на рекордно низкий уровень. Четвертные четвёрки по изобразительному искусству в шестом классе и по музыке в седьмом, совсем не исправляли положения. Я старался найти хоть какой-то компромат и может быть продвинулся бы в этом хоть на дюйм, но меня постоянно отвлекали демонстрацией, то пинеток, то чешек для танцев, то туфлями с выпускного. Да что за пунктик у них такой, с этой обувью? А потом всё и случилось.
Я пытался засунуть сказки Пушкина между 'Записками охотника' и 'Обыкновенной историей', когда услышал: 'Божечки мои, и почти как раз!' Моя джедагесеритка стояла у шкафа с зеркалом, приложив что-то к груди. Что? Я не видел. Но судя по интонации, что-то невероятное. А потом со словами: 'Я сейчас', она выпорхнула в другую комнату и долго там чем-то шуршала. Знаете, если вас ещё не посещают приступы ностальгии, подождите лет до сорока, кому-то и меньше времени понадобиться, но к сорока вы точно поймёте, о чём это. Тогда же поймёте, что такое ролевые игры и чем они заводят людей постарше.
За дверью, на другой половине, тихонько постукивал нож по разделочной доске и что-то бухтел телевизор, когда в комнату вошла советская школьница с белым бантом в волосах. Комсомолка, спортсменка и просто красавица, в немного коротком ей платье - тёмно-коричневом, с белым фартуком. Держа руки за спиной, она, потупив взгляд, виновато спросила:
- Можно войти в класс?
Опять голосом на меня воздействовала, ведьма! Меня к таким вещам готовить нужно. А тут, откуда что и взялось:
- Опаздываешь? И уже не в первый раз! Придется вызвать родителей в школу. - Я поправил очки и сделал строгое лицо.
- Может не надо? - полушёпотом спросила она и уронила что-то, что держала за спиной. - Ой, разрешите поднять ручку?
- Да-да, конечно.
Волнуясь, я начал ёрзать на табурете и как раз в тот момент, когда школьница повернулась и начала наклоняться, две доски набитые на его крышке сошлись, защемляя мне правую ягодицу. Никогда больше не буду учителем! Раненым зверем я взвыл и рванул вперёд и вверх, но дорогу мне преградил журнальный столик. Я всё пытался сделать, как учили ещё в школе на физ-ре, подтянуть колени, наклонить голову, сгруппироваться, сделать кувырок, встать и прогнутся, и у меня почти получилось. Я подтянул колени, перевернул ими столик и влетел наклонённой головой точно в шкаф. Да так и остался стоять лёжа, с прогибом. От прогиба, у меня что-то громко хрустнуло в правой спине. Где у меня правая спина? О, это просто, она точно над горящей огнём правой ягодицей. Я затих и притворился мёртвым, чёрт его знает, что ещё со мной сделает мебель в этом проклятом доме. То, что только что здесь, совсем недавно, намечалось, ему явно пришлось не по вкусу. Сказать, что у меня больше болело голова, спина или задница, было сложно и я старался об этом не думать.
Телевизор за дверью замолчал, нож тоже больше не стучал по доске. В наступившей тишине школьница, стоящая надо мной, возмущённо сказала:
- Аристарх Никандрович, если бы я знала, что у нас будет физкультура, я бы обязательно принесла спортивную форму.
Нет, вы понимаете? Человек при смерти, а ей шуточки.
- Не знаю кто такой Патриарх Никакович, но мне уже пора ревновать?
- Решай сам. Когда мне было шестнадцать, он регулярно видел меня в красных трусах и футболке.
- Тогда, это он пускай ревнует. Я почти каждое утро вижу тебя в трусах и футболке. И могу поспорить, в них сейчас больше интересного.
Видимо, прозвучало это не очень убедительно, потому что меня обозвали Отеллой и начали поднимать. Вы когда-нибудь представляли себе, как обезьянка поднимает больного слоника? Конечно нет, но вы постарайтесь.
Вставай. Не дёргай. Я так не могу. Дай я ногу подтяну. Мне так неудобно. Повернись. Ты тяжёлый, Очки, очки не раздави. Да не сгибайся ты. Давай вот так. Я уже почти. Ты почти, а я уже всё.
И тут стала понятна тишина с нетёщеной половины, поскольку из-за двери донеслось:
- Я не знаю, чем вы там занимаетесь и знать не хочу. Но мне это не нравится, прекратите немедленно, иначе я приму меры!
Это она так вслух сказала, но в подкорке родилось: 'Срамота! Не стыда не совести! Под боком у матери! Хорошо не на кухонном столе!'
- Мама, ну что за глупости! Лучше зайди и помоги.
- Ещё чего! Вам на двоих почти сто лет, уже должны были разобраться, что там к чему.
Школьница замерла, но справилась с расчётами быстро, она же отличница:
- Ну, мама! Ну, какие сто лет и восьмидесяти нету ещё.
Мама сдалась. Аккуратно заглянув в приоткрытую дверь, она мигом оценила обстановку:
- Доча, тебе бы уже пора знать, что в его возрасте волноваться вредно. Ты бы еще свою спортивную форму надела.
- Я тебя умоляю, мама, он просто упал.
- А я тебе о чём? Ему уже не двадцать, давление - это, знаешь ли, не шутка. Хорошо, что дело не кончилось инфарктом.
Стыдно, боги, как мне стыдно! Две хрупкие женщины несли меня на диван - прибежище всех униженных и оскорблённых мужчин, при этом кряхтели и стонали они, тише чем я. И таким униженным и оскорблённым я в жизни себя ещё не ощущал.
- Может быть, вызовём скорую? - нерешительно спросила школьница, после того как меня уложили на диван.
- Не нужно, я в порядке. - тяжело дыша сказала нетёща.
- Мама!
- Я уже тридцать пять лет - мама и знаю, что скорая к нам будет ехать не меньше часа, и всё ради одного укола. Думаю, у них могут быть и серьёзные вызовы, а с уколом я и сама справлюсь.
А я? Как же я? Неужели я - это несерьёзно?
Пока старшая ведьма, звеня пузырёчками с кошачьими слезами, птичьим молоком и толчёными мухоморами, копалась в колдовском сундучке, замаскированным под аптечку, младшая стянула с меня штаны. Это унизительно! Обычно, это моей обязанностью является оставить нас без штанов (в хорошем смысле этого слова). Через маленькое зеркальце с которым она не расстаётся, наверное интересуется у него кто на свете всех милее, она показала мне полученную травму - рубец длиною в ладонь и шириной в большой палец, уже фиолетовый и в крапинку. Вспомнилась 'Тайна третьей планеты'. Захотелось мультиков, мороженного и вернуться в то время, когда все женщины делились для меня на: мелких и вредных, и взрослых и ещё более вредных.
Шприцов я не боюсь, я боюсь их содержимого. А ещё боюсь, когда шприц находится в руках женщины, которая считает, что её дочь, пусть и не подарок, заслуживает лучшего.
- Доченька, что ж он у тебя такой белый? - глядя на мои ягодицы спросила нетёща. - Ты хоть иногда выпускай его побегать на улицу. У вас же есть площадка во дворе. Там наверняка найдутся те, кто согласиться с ним играть. Глядишь, и давление приведёт в норму.
- Мама!
- Да, что же тебе так не даёт покоя статус моего материнства? Ты не беременна, случаем?
Интересный ход мысли. Я захотел повернуться, чтобы увидеть глаза моей ведьмы, когда она будет отвечать на этот вопрос. В спину снова вступило, и я беззвучно заплакал.
- Мама, если ты сейчас же не сделаешь укол, я тебе обещаю забеременеть ещё до нового года и до конца следующего лета принести тройню!
Нетёща прикрыла ладонями рот, не выпуская шприца с янтарной жидкостью, и округлила глаза:
- Да, разве ж можно так угрожать матери?!
Вот тут я с ней был полностью согласен. Чёрт знает, что там у неё в шприце, лучше не рисковать лишний раз.
- Уколи ты его, наконец!
Самого укола я не почувствовал, но введение лекарства могу сравнить с воздействием паяльника. Я ненавижу этот дом!
- Ну, вот и всё! Мгновенного излечения не гарантирую, но приступ ненадолго снимет. Сама со спиной маюсь, знаю о чём говорю. - нетёща повернулась к дочери. - Тройню? Серьёзно? Иди переоденься, Лолита!
И она переоделась. С оставшимися коробками управились без меня, перебрали и нужное отнесли в машину. И с борщом тоже управились без меня, доварили и поели. Приглашали присоединиться, но я отказался, боясь сделать в этом доме хоть одно лишнее движение. Дошла и до меня очередь. Мне в руки сунули свёрток с лекарствами, объяснили сколько раз колоть и куда втирать и что ближайшее время мне лучше лежать на твёрдой поверхности. Потом, аккуратно, как фарфоровый сервиз, меня погрузили на заднее сиденье автомобиля, где я и провёл обратный путь, в позе эмбриона, глядя в спинку водительского сидения. Ни тебе неба, ни тебе птичек, ни тебе зайцев скачущих вдоль дороги.
Коробки было решено оставить в машине, пока, я настоял. Себя в машине я просил не оставлять и, с горем пополам, мы наконец очутились в квартире. Из твёрдого, у меня на выбор, был пол и диван. Я согласился на диван, где ту же был натёрт чем-то тёплым и пахнущим мятой. Задрёмывая под то, как Тед крутит с Робин, Маршалл с Лили, а Барни со всеми у кого есть грудь, я, время от времени, всхрапывал будя сам себя (ненавижу засыпать на спине). И вот, в очередной раз, провалившись в царство Морфея, я снова увидел мою ведьму в школьном платье у школьной доски, увидел настолько ярко, будто наяву! Я не буду описывать, что у нас там был за урок, но мне снова вступило в спину. Проснувшись, я принялся подавать знаки стонами, чтобы привлечь внимание. Но она меня не слышит, натворила дел и спряталась за наушниками. Дело было неотлагательным, я принялся махать руками и она снизошла. Я показал жестами, чтобы она сняла наушники, что мне нужно сказать что-то очень важное. Она долго смотрела на меня, улыбаясь с лукавым прищуром, а потом начала громко смеяться и стянула наушники:
- Да, взяла я платье, взяла. Не переживай. Вот поправишься, сбреешь всё это безобразие на своём лице, и я его снова примерю.
Внушение мысли мне знакомо, а вот чтение - это что-то новенькое. Вот, вы говорите фантастика - это что-то невероятное, а я вам говорю - Гоголь был прав. Все они ведьмы!
О друзьях и домашних питомцах
От некоторых ритуалов, мы не можем избавиться, лишь однажды приобщившись к ним. Некоторые, становятся неотъемлемой частью после долгих практик. Другие, приходят в нашу жизнь сами собой. Для Сергея с Вовкой - лучших друзей, таким ритуалом стали пятничные встречи в парке - место, которое облюбовали четвероногие и их питомцы. Так получилось, что этот парк находится на их маршруте дом-работа-дом, правда двигались они всегда в разных направлениях, и только катаклизмы, тяжёлые болезни и сверхурочные могли изменить этот порядок. Как правило, их встречи начинались с пива или портвейна, а заканчивались обсуждением планов на выходные или становились началом этих самых планов.
В какой-то момент времени, Вовка перестал приходить один. То ли под влиянием атмосферы парка в нём проснулся собачник, то ли ему захотелось иметь более надёжного друга, чем Сергей, но теперь, всегда, впереди него в парк летело рыжее неугомонное чудовище по кличке 'Румата'. Румата или дон Румата Эсторский - кобель боксёра и живая реклама мощных, долгоиграющих батареек. Всегда был в хорошем настроении и всегда был готов к действию. Его не пугало ни какое ненастье, он был ярким доказательством поговорки 'Движение - это жизнь'. Вбегая в парк, первым делом, Румата искал Серёгу, чтобы поздороваться, избежать этого было невозможно, и Сергей просто пытался перехватить его лапы. Иногда у него это даже получалось, но чаще рыжая молния по прозвищу Румата, приземлялась ему на колени и лезла целоваться, размахивая красным слюнявым языком.
В один из таких пятничных, погожих, осенних вечеров, когда благородный потомок из дома Румат Эсторских уже успел поприветствовать Сергея и помчался здороваться с остальными многочисленными друзьями, а Сергей остался отряхивать колени всё и случилось.
- Здоро́во, хрон. - Вовка поставил, звенящий стеклом, пакет на скамейку, - Пива хочешь? - и протянул руку.
Сергей отмахнулся и изобразил самое злое лицо, на какое способен:
- Купить хочешь? Нет, старик, я так дёшево не продаюсь. Буду приносить сменку и сдавать тебе в стирку штаны.
- Давно пора. Чего так долго терпел? Это сколько же за два года у тебя порошка ушло на постирушки? - очень серьёзно спросил Вовка. - А если пиво будет тёмным, мы в расчёте?
- Ладно, чертяка, давай своё тёмное. - проявил Сергей милосердие.
- А где, кстати, рецидивист? - И Вован заорал во всю силу своих могучих лёгких. - Румата, фартук!
Вот и пожалуйста, ещё один ритуал. С первых прогулок по парку, молодой боксёрчик ходил гулять, с закреплённой на ошейнике манишкой, на которой было написано: 'Не кормите меня, вам только кажется, что я голоден'. Всё потому, что Вовка очень серьёзно относился к диете своего питомца и точно знал, что не всё что суют в пасть собаке, чуткие прохожие, для неё полезно. А гоняться за щенком боксёра два часа по парку, у него не хватало энергии. Нужно было просто ждать, когда Румата хоть немного устанет и брать его тёпленьким. Чаще всего, пёс возвращался без манишки, но иногда приносил шикарные советы по питанию и воспитанию, иногда обидные прозвища для хозяина, а иногда и то и другое. Что-то вроде: 'Балбес, я всегда голоден, даже после еды'. Эти манишки Вовка коллекционировал. И когда он орал: 'Румата, фартук!'...
- Чёрт! Вован, опять?! Я серьёзно тебе говорю, будешь меня обстирывать. И зачем ты её цепляешь? - Сергей вырвал из рук друга манишку и порвал пополам. - Свою функцию она уже выполнила.
Примерно полгода назад на фартуке был номер телефона, и будучи в хорошем настроении Вовка по нему позвонил. Ему ответил милый женский голос. А потом было свидание и было несколько пропущенных пятниц.
- В этот раз ты не отделаешься пивом, тут делом пахнет 'вискарём'!
- Я как в воду глядел. Посмотри в пакет. - Вовка достал из кармана новую манишку. - Коллекция должна расти! А может он и тебе номерок принесёт, как думаешь?
В пакете кроме пива, солёного арахиса, и колы лежала бутылка ирландского виски и несколько пластиковых стаканчиков.
- Что за повод?
- Мы съезжаемся. - Вовка развёл руками.
- Не спеши, я ещё не дал согласия.
- О, я польщён, что ты рассматривал такой вариант. Только когда я говорю: 'Мы', - это значит - мы с Викой.
- И ты празднуешь это со мной в парке? Круто. Предлагаю и свадьбу провести здесь и в том же составе.
- Сегодня она пакует вещи, завтра я за тобой заеду, поможешь всё перетаскать. И не закатывай глаза, мебели не будет, только 'бытовуха' и тряпки. Вечером с нас поляна. - он наконец нацепил фартук на пса. - Давай малыш, принеси мне чего-нибудь новенького.
Размахивая хвостом и раскидывая во все стороны разноцветные опавшие листья, Румата рванул к друзьям. В парке его хорошо знали и любили, а через него знали и Вовку с Сергеем. Иногда, другие собачники подсаживались, чтобы поболтать или попить пива, знакомились, делились опытом и номерами телефонов.
- Извините, что прерываю, у вас есть минутка?
Вопрос задавала девушка, и он явно был адресован не Сергею. Девушка была очень красивой, - лет двадцати, стройная невысокая шатенка с зелёными глазами. В белой дутой куртке, синих джинсах в обтяжку и белых полуботинках на низкой подошве. В руке она держала маленький прямоугольный клочок бумаги, визитку. Было немного неловко сидеть перед ней с пластиковыми стаканчиками, в которых плескался виски с колой, и поэтому друзья выпили.
- Обычно я не даю автографов, но для вас я готов сделать исключение. - Вовка сделал вид, что ищет по карманам ручку. - У вас есть чем расписаться?
- О, это юмор? Тогда ха-ха-ха. - она очень искренне выразила иронию. - Я частенько хожу через этот, парк и обращала внимание на вашего питомца, а на днях узнала, что мои друзья ищут хорошую пару для вязки своей рыжей сучки. Не хотите рассмотреть этот вариант?
- Интересное предложение. Но пусть он сам вам ответит, он вполне сносно владеет речью. - Вовка усмехнулся и ткнул Сергея в плечо.
И тот решил не упускать шанс, поэтому решительно встал и поклонился:
- Богатой родословной похвалиться не могу, но, по слухам, среди моих предков были и медалисты. Здоров, ухожен, привит, кличка - 'Серый'. И я с удовольствием рассмотрю ваше предложение.
Она склонила голову к левому плечу и сощурила глаза, видно было, как фонтан желчи готовится ударить в небо. И он ударил.
- Староват, неправильное питание, - она красноречиво посмотрела на пакет. - наверняка не знает элементарных команд, я думаю даже к туалету не приучен. Боюсь помёт будет плохим, не сто́ит и затеваться.
- Да ладно, вы рассуждаете как дилетант, - возмутился Вовка. - дайте шанс этому псу, у него между прочим подготовка в защитно-караульной службе. Опять же, хорошо ходит в упряжке, да и на зверя с ним можно идти смело - голодными не останетесь.
- Сильно сомневаюсь, кроме того, есть более перспективный объект для вязки.
Не говоря больше не слова она удалилась, на прощание покачав бёдрами.
- Эй, сводница, вы про визитку забыли! - крикнул ей в след Вовка.
Она, не оборачиваясь, наклонилась и положила бумажку на соседней скамейке.
- Наливай, я сейчас. - Вовка ушёл за визиткой, а когда вернулся, потрепал Сергея по плечу. - Ты в себе не сомневайся, она это не со зла. Может день не задался, а может ещё чего. А может она испугалась тебя? - и заржал как конь.
- Ты пить будешь, животное?
- А, зачем бы я просил налить?
- Думаешь ему уже пора? - спросил Сергей, глядя на визитку.
- Наверняка. Да и тебе тоже. - и сунул её в нагрудный карман друга.
- Шутишь?
- Давай так, придёшь домой и выкинешь её в мусор, договорились?
Уже срывался первый снег, и зима готовилась вступить в свои права. Была пятница, и недостатка свободных скамеек в парке не было, у одной из них Сергей разглядел Вовку, стоящего в обнимку с Викой. Вокруг них нарезал круги Румата.
- Ну, где ты ходишь? Мы здесь всё себе уже проморозили! - набросилась на Сергея пара, а пёс просто испачкал брюки. Опять!
- С меня хватит, - возмутился Серёга, обращаясь к Вике. - у этих двоих нет ни стыда, ни совести, но ты-то взрослый, серьёзный человек объясни им наконец, что это совсем не смешно!
- Серёжа, высохнет и отвалится, пойдём в машину, нас уже ждут.
- Они и тебя испортили. - безнадёжно махнул Сергей рукой.
Дверь в квартиру им открыла невысокая фигуристая шатенка с зелёными глазами - Ольга. Поцеловала Сергея в щёку и пропустила всех внутрь. На свету, оглядев вошедших, она начала отчитывать Серёгу.
- Серый! Ну, когда ты научишься гулять? Быстро в ванную, мыть лапы.
- Это не я, это он. - ткнул Сергей пальцем в Румату, и тот немедленно облизал направленный на него палец.
- Не валите друг на друга. Оба марш в ванную. И вытритесь насухо!
- Значит, выкинул визитку, да Серёга? - спросил друга в спину Вовка.
Визит в эту квартиру был не случаен - это были смотрины. Первый официальный помёт Руматы, три девочки и два мальчика. Один из которых, должен был переехать к Сергею с Ольгой ещё до нового года. Милая супружеская пара, живущая здесь, проводила их к манежу, по которому, неуклюже перебирая лапами, ползала пятёрка рыжих малышей.
- Который из них наш? - спросил Сергей.
- Тот, что с белым пятнышком на кончике хвоста.
- Поздравляю дружище, он рыженький в маму! - Вовка приобнял Сергея за плечи. - Как назовёте первенца?
- Рэдрик Шухарт.
- Значит Рыжий Рэд, что ж не так благородно, как дон Румата, но тоже не плохо. Эй Рыжий, ну-ка погляди на нас, всё-таки не чужие, хоть и люди.
Я - экологическая катастрофа
Мои ноги являются возможным источником экологической опасности, и по токсичности могут соперничать с радиоактивными отходами или выбросами химкомбината, специализирующегося на производстве оружия массового поражения. Река Ганг, атолл Бикини и префектура Фукусима представляют меньшую угрозу для здоровья человека, чем две мои кривые и волосатые конечности. Откуда я это знаю? От моего домашнего эколога, конечно.
За выбором лучшей девушки Бонда, я совсем не заметил, как надо мной сгустились тучи и загремела гроза. Я уже сократил список красавиц, покоривших сердце самого известного шпиона, до приемлемых десяти, когда ударила первая молния. Ударила прямо в клавиатуру, парой чёрных влажных носков. От удара, в браузере открылась новая вкладка, и ввёлся запрос 'женщина в ярости, что делать?' Но я не успел воспользоваться, ни одним из выданных советов, а меня уж взяли в оборот.
Как в хорошем шпионском кино, следователь раздавил меня фактами и предложил сделку: чистосердечное признание в обмен на здоровые условия содержания. Я сознаюсь, кто подговорил меня бросить носки в 'стиралку', к её трусиками, и мне гарантируется трёхразовое питание и неограниченный доступ к дивану (доступ в спальню мне теперь закрыт на неопределённый срок).
Мне бы покаяться, сдать друзей и рассказать, что это они во всём виноваты. Поведать, как они научили меня пить молоко из пакета, есть со сковороды и из кастрюлек, и класть носки в 'стиралку' не глядя, есть ли там женское бельё. Но, от неожиданности, я ляпнул: 'Да, чего такого?' И в самом деле, какая разница? Ну, брошу я носки в корзину для белья, где так же лежат её трусики, что поменяется?
Но, как выяснилось, разница огромная! Оказывается, до попадания во влажную среду́, мои носки не представляют серьёзной опасности. И, как только они соприкасаются с водой, начинаются неконтролируемые химические реакции с токсичными выделениями моих ног. А, живущие на них же вредоносные бактерии, размножаются с такой скоростью, что при наличии разума с лёгкостью захватили бы мир. Её же они обглодают ещё до того, как она дойдёт от ванной до кухни.
И уж чего точно не стоило спрашивать: 'Зачем тогда нужен стиральный порошок?' Теперь она не считала меня диверсантом, она считала меня идиотом! Расстрел отменялся, меня навечно запрут в доме скорби и будут держать на сильных препаратах.
Дождавшись, когда она скроется в спальне, я метнулся в ванну и снял с сушилки свой носовой платок, который стирался с теми же носками. Теперь мне было страшно подносить его к лицу, и я выбросил его в мусорное ведро. Но не мог не заметить, что её претензии на него не распространились. Уже засыпая на диване, я вспомнил про девушек Бонда. Глупый, глупый Бонд, Джеймс Бонд. Меняя женщин как перчатки, он столько раз спасал мир от всевозможных угроз, не догадываясь, что главную угрозу, для всех ныне живущих, представляют ношенные мужские носки.
Мост поцелуев
Такой мост есть в любом городе планеты, зачастую и не один, если он там вообще есть. Как выкручиваются люди в городах, где подобные сооружения отсутствуют не понятно, но видимо как-то справляются, раз детские сады ещё востребованы. Собственно, есть мнение, что основным назначением таких мостов как раз и является улучшение демографической обстановки. И если это так, то в Китае кроме фабрик, где клепают всю электронику планеты, строят исключительно мосты.
Каждый молодой человек, желающий намекнуть своей половинке, что хочет он уже далеко не поцелуев, приглашает её на мост поцелуев. А каждая половинка, готовая к чему-то большему чем поцелуи понимает, что нельзя отказываться от приглашения на мост поцелуев. Даже взрослые потрёпанные жизнью циники и те, принимая правила игры, с неохотой, но всё же добровольно, идут на шаг закрепления союза об отношениях, на мост поцелуев, где и решается будут ли эти самые поцелуи.
И каждая пара, созревшая для серьёзного решения, несёт с собой на мост замки́, которые становятся железной печатью на пакте об их намерениях. В зависимости от фантазии и чувства прекрасного, замки́ эти могут иметь различные формы, цвета и размеры. Иногда на них нацарапаны имена договаривающихся сторон, иногда к ним подвязывают разноцветные лены и цветы, иногда они брутальные - как сильная половинка пары. Но чаще всего, они выглядят как два полупопия, у которых внешний контур соединяется в общей точке, что символизирует единение в поиске новых ощущений на эти, теперь уже общие, полупопиия. После навешивания замка́ на перилах моста, пара отправлялась закрепить намерения, а мост, со временем, начинает напоминать барахольщика, возвращающегося с добычей домой.
Был такой мост и в жизни Константина, как раз его он разглядывал в сгущающихся сумерках. Где-то там, на перилах этого моста, висел замо́к повешенный им полгода назад, но в планах Кости было снять его, как только окончательно стемнеет и романтичные парочки разойдутся по домам. А сейчас эти чокнутые бродили, держась за руки и глядя друг на друга щенячьими глазами, не подозревая, что гуляют по месту будущего преступления. Соблюдая меры предосторожности, Костя старался не глядеть в сторону ближайшей стекляшки, соблазнявшей, через прозрачные витрины, большим ассортиментом пива и изображал скучающего бездельника. Но больше всего его смущал наряд полиции, облюбовавший столики открытого кафе по другую сторону площади.
- Помощь нужна? - подсевший мужчина был ровесником Кости и выглядел знакомо.
- Обойдусь, курить я могу и в одиночестве. - огрызнулся Костя.
- Я не об этом. Как ты планируешь это сделать?
- И что же я по-твоему планирую? - нахмурился Костя.
- Я думаю, тебе не даёт спать, висящий на тех перилах замок, - незнакомец ткнул пальцем в сторону моста. - и ты хочешь его снять. Я повидал много таких как ты. Сидите тут набираетесь смелости, чтобы пойти и сорвать символ своей мимолётной слабости, хотя чего уж там я и сам таким был. Сознавайся, что у тебя - кусачки или ножовка?
- Тебе чего от меня надо, гений дедукции? - спросил Костя, ощупывая через материал куртки обломок ножовочного полотна, во внутреннем кармане. - Или ты просто ищешь приключений?
- Да ладно, чего ты заводишься? Тебя, кстати, как зовут? Я Лёха. - он протянул ладонь для рукопожатия.
- Каждый крутится, как умеет, Костян. Не знаю, чем ты зарабатываешь, а я вот живу замочками.
Ну, конечно же! Костя вспомнил лицо незнакомца, это у него покупался замок, который висел сейчас на перилах моста.
- Я покупать ничего не собираюсь, у меня уже есть один.
- А я и не продаю новый, я предлагаю вернуть тебе старый. Две сотни и получишь на прокат болторез, пять и я сам срежу, какой покажешь. Сходи, сними его на телефон, и я буду знать, какой именно нужен. Да, и чур замо́к мой.
- Ты обалдел?! Откуда такие цены? Ты что лазером его срезать собираешься?
- Ну, так пойди, срежь сам, - Лёха достал из-под полы болторез и протянул Косте. - цена вопроса - две сотни.
- Без тебя справлюсь, предприниматель хренов. - Константин решительно поднялся и направился к мосту.
- Поспеши, а то полицейский наряд на той стороне уже заждался. Парни в доле, а ты всё не торопишься. Серьёзных проблем, конечно, не будет, но нервы потреплют. Вандализм, знаешь ли, не приветствуется законом.
- Лёха, - Костя вернулся на лавочку, - а тебе нравится, когда тебя бьют по лицу?
- А это уже статья посерьёзней. И обойдётся тебе дороже, чем пять сотен. Не важно, что нравится мне, главное - какой бюджет у тебя. И вообще, ты сам подумай, ведь это спрос рождает предложение, не наоборот. Расценки мои не нравятся? Так если б ты и тебе подобные не занимались глупостями, и я не торговал бы замка́ми днём и не срезал бы их ночью. А я за сутки гравирую и реализую больше трёх сотен, ну и металлолом сдаю, мне хватает чтоб не голодать. У меня от берега до берега канат натянут, которым я сильный магнит протягиваю под мостом, так я одних ключей по сто килограмм в месяц отвожу в металлоприёмку.
Костя выслушал речь собеседника и серьёзно задумался над сказанным. Получалось, что куча народа платила одному человеку, за одно удовольствие дважды. Но всё же решил пойти на принцип.
- И чёрт с ним! Пускай висит, зараза! А тебе вот. - И при этом добавил хорошо всем известный жест - согнул левую руку, а правой постучал левую по бицепсу.
- Ну, и правильно, - согласился бизнесмен. - пусть остаётся. Что бы 'она' могла похвалится следующему: 'Глянь-ка, у моего первого всё ещё висит. Замо́к'.
- Не выводи меня гад, я в гневе страшен. - пробурчал Костя и полез за очередной сигаретой. Выглядел он скорее расстроенным, чем злым.
Лёха достал зажигалку прикурил сам и дал прикурить клиенту. Некоторое время они, молча, курили и смотрели на мост.
Со стороны моста к ним подошёл лысоватый коротышка. И тут же обратился к Лёхе, протягивая телефон.
- На среднем пролёте, почти по центру; в общем, там же где и предыдущие висели.
- Сейчас сделаю. - Лёха глянул в телефон и, доставая на ходу болторез, ушёл к мосту. Коротышка, неловко потоптавшись на месте, последовал за ним. Через некоторое время, со стороны моста, раздался весёлый смех.
- Нет, ты представь себе, Костян, - обратился подошедший к лавочке Лёха. - до чего народ скупой бывает! Скидку ему подавай, недоросль лысая, где он только и находит ценителей свое красоты, уже шестой замок ему срезаю. С него за переработку пора брать, а он скидку просит!
- Ты как в бизнес такой попал? - спросил Константин, вполне искренне. У Лёхи глаза сделались мечтательные и немного грустные.
- Ну, раз уж ты первый, кто поинтересовался, расскажу, как на духу. С этой лавочки всё и началось. - он хлопнул ладонью по деревянной спинке. - Девушка у меня была. И красивая, и умная, и весёлая, но разругались с ней в хлам. Да было бы из-за чего..., но разговор не об этом, мы уж и заявление собирались в ЗАГС отнести, и замочек на мосту повесили, и проведать его приходили каждый вечер. Веришь? Но, не срослось. Я с расстройства принял тогда на грудь, дождался вечера и пошёл снимать символ нашей вечной любви. Взял ножовку по металлу, ключи то мы по традиции утопили, полотно запасное прихватил, по дороге пивка добавил, и ближе к полуночи взялся за дело, а тут наряд полиции: 'Добрый вечер!'. А чем молодой человек занят? А про УКа он слышал? А про вандализм? А про неприкосновенность частной и общественной собственности? Так это ваш замо́к? Ну да, видим что написано 'Лёха'. А ещё видим 'Плюс', видим 'Света', видим 'Любовь'. А остальные участники ИП согласны с вашими действиями? Короче они глумились, но я под мухой не сильно и сопротивлялся, себе дороже. Они поржали и отпустили, похлопав по спине: 'Не парься дурачок, не ты первый, не ты последний', но ножовку и полотно на всякий случай забрали.
Утром я посвежел. Но то, что я - 'не первый и не последний', мне помнилось хорошо. И вечером я решил посмотреть, кто они - эти мои предшественники и последователи. Почему-то все они ждали ночи. Сидел на этой самой лавочке, пил пиво и смотрел на других идиотов, видел, как от скуки глумятся менты, и на следующий день пришёл с болторезом. К первому романтику подошёл не сразу, он возился почти час, растыка! Я сдался первым, и молча перекусил дужку на нужном ему замке, он молча кивнул и ушёл. Ко второму, пришёл на помощь, как только вычислил, зачем он явился. Он сказал: 'Спасибо', сунул мне пять сотен и тоже удалился, я и отреагировать не успел. Взял деньги, взял на них пиво... и тут меня как молнией ударило! Уже через месяц стал успешным ИП - сейчас у меня восемь таких мостов и почти тридцать человек персонала. По большому счёту, тебе повезло с нашей встречей, теперь я выхожу в поле только от скуки.
- Знаешь, а ты мне нравишься! - Лёха хлопнул в ладоши, не скрывая восторга. - Давай так, показывай замо́к, срубим на раз - за счёт фирмы и абсолютно бесплатно. Или нет, давай я сам угадаю. Константин не самое популярное имя, на этом мосту их четыре: одно слева и три справа. Краснеешь - значит имя на замке́ есть. Ты всё время пялишься на правую сторону - значит справа. А там у нас... - Лёха сделался серьёзным, как судья выносящий смертельный приговор. - Не хочу тебя нервировать друг, но я должен задать этот вопрос: 'Её зовут Олеся?'.
В ответ Костя громко сглотнул и снова полез за сигаретами.
- Ты опоздал часа на три, товарищ. Замо́к 'Костя + Олеся' я снял для грустной зеленоглазой брюнетки, в бежевой ветровке. Или как теперь это называется, когда куртка тонкая и мятая?
Лёха одобрительно кивал, когда Костя доставал из кармана мобильный и набирал номер.
- Да-да, правильно. Всё верно, ты ей позвони и объясни, что к чему! Какие: 'Я сейчас приеду'? Что ты там собрался объяснять? Отпусти меня, я кричать буду!
Говорят, что на одном 'мосту поцелуев', однажды, случилась большая любовь, но конечно же врут! Не на одном и не большая, а самая обычная, но один ИП по имени Лёха утверждает, что только на этом мосту любовь началась не с того, как замо́к вешали, а с того, как этот замо́к снимали.
Как не быть съеденным
Спросите у меня, когда я научился плавать, кататься на велосипеде или свистеть, я буду долго думать и в итоге скажу, что я не помню этого точно. Я просто пробовал и однажды у меня начало получаться. Спросите у меня, когда я научился готовить, и я, не задумываясь отвечу, что это произошло летом восемьдесят пятого года.
Тогда, я уже не ходил в садик, до школы оставалось пара месяцев, и то лето я провёл дома. Мой младший брат тоже сидел дома, я уже и не помню по какой причине, может это как-то связанно с переездом нашей семьи, врать не буду, не помню. Просто объявляю факт - двое мелких мальчишек были предоставлены сами себе целое лето! Утром, когда мы просыпались, родителей уже не было дома, а на столе нас ждала записка со списком дел по хозяйству, с пунктом необходимых покупок и рублём на кино и мороженое. Вы только вдумайтесь, как это звучит - рубль на кино и мороженое! Как и любой из моих сверстников к первому классу я сносно читал, писал и был знаком с арифметикой, и этого было достаточно, чтобы понять содержание записки и правильно посчитать сдачу в магазине.
В то утро к стандартным заданиям, была небольшая приписка, 'дожарить и съесть', а сама записка была придавлена кастрюлькой с тестом для блинов. Были и готовые блины, стояли рядом, под полотенцем, ещё тёплые. Но, кому они нужны, если есть такой документ! История умалчивает, кто был автором той приписки, но интуиция мне подсказывает, что это мог быть только батя. Но не суть важно, главное у нас на руках оказался допуск до работ связанных с открытым огнём! Кто-то спросит, как же мы обедали, и попеняет нашим родителям на безответственность, но я встану на их защиту. Во-первых, кто-то один из них обязательно приходил в обед с работы, чтобы накормить нас горячим. Во-вторых, растили нас ровно так, как росли сами. К годам десяти мы становились равноправными рабочими единицами в предприятии под названием семья, с тем же уровнем допуска до работ, что и взрослые. Не знаю как у вас, а у нас вот так.
Но вернёмся к блинам. Два пацана, тесто для блинов и горячая сковорода, что могло пойти не так? А ничего, вот честно-честно. Мы справились на ура! На наших глазах мать пережарила их не одну сотню, ни одних выходных в нашем доме не обходилось без блинов. И даже сковорода была специальная - блинная, были и другие сковороды, которые могли стать блинными, но эта сковорода не могла быть другой, только блинной. Проще чем жарить блины, только есть их. Единственной проблемой, с которой мы столкнулись, было переворачивание горячих блинов. У мамки это получалось ловко, она просто сдвигала блин лопаткой, подхватывала его рукой и переворачивала. Сколько мы с братом не старались, ухватить горячий блин у нас не получалось. В итоге нам помогла вилка, которой мы их поддевали. Первый блин вышел очень поджаренным, поскольку с его поддеванием пришлось повозиться, но был вполне съедобным. А вскоре и остальное тесто из кастрюльки превратилось в горку румяных блинов.
И так это дело нас с братом зацепило, что остановится, мы уже не могли. Мы готовили тесто слоёное, песочное и бисквитное, и даже без использования муки - бахнешь два стакана крахмала в десяток яиц, взбитых с двумя стаканами сахара и готово (мать в нём наши пионерские галстуки вымачивала, а мы с него бисквит пекли, было дело). Мы чистили, потрошили и обезглавливали рыбу. Мы отбивали мясо, перекручивали фарш, палили кур и руки до локтя. Мы чистили, тёрли и резали овощи и пальцы. И всё это жарилось, парилось, варилось и томилось. Что вы спросили? Нет, конечно, не в один день, если бы мы начали всё это делать в один день, родители стали бы показывать нас за деньги и судьба наша сложилась иначе, но в тот день мы поняли, что мы кулинары. Брат так и вовсе обогнал меня в этом направлении, став дипломированным поваром и теперь сто́ит упомянуть при нём кулинарию, хрен его заткнёшь! На моей памяти он ни разу не мариновал шашлык по одному и тому же рецепту. В чём только не замачивалось у него мясо, но об этом в другой раз. Я же, порядком отстав на этом пути от младшего, навыков всё же не терял. И продолжал жарить, парить, варить и в итоге научился варить даже железо. Что значит, сваренным железом не накормишь? Я знаю множество людей, которых только это дело и кормит!
Приходя на рынок, идя меж полок супермаркета или заскакивая на минуту в близлежащую 'стекляшку', я вижу не продукты, а то, что из них можно приготовить, (ну и ценники конечно). Что вдвойне обидно, когда встречаешься с женщиной, которая готовить не умеет. Но понял я это не сразу. Когда вы начинаете строить отношения не пожрать вы ходите, друг другу в гости. Ох, не пожрать. Есть вам конечно нужно, но первое время хватает любви и яичницы. Это потом, между вами возникает невидимая связь и в тот момент, когда по экрану телевизора ползут титры в конце очередной серии любимого ситкома, вы, переглянувшись, не кидаетесь друг другу в объятья, а хором произносите: 'Может, котлет нажарим'? Но первое время любовь и яичница!
Нет, она у меня молодец и может, конечно, порадовать чем-то, проведя на кухне четыре часа, но после такого ожидания надеешься на что-то большее, чем борщ. Особенно если в твоём исполнении на это уходит сорок минут, и попутно ты успеваешь пожарить картошку и нарезать салат. Нагрешил в этой жизни я знатно и понимаю, за что карма меня наказывает (тут нужно уточнить, что сам я соткан из недостатков и вредных привычек, и потому снисходителен к чужим порокам), но с таким откровенным злорадством, свести меня с единственной в мире сельчанкой не умеющей готовить, это уже перебор. Хотя, если подумать, неумение готовить я отношу скорее к чему-то удивительному, чем к недостаткам.
К блинам я до сих пор испытываю особую любовь, все приставшие, на моей памяти, к сковороде блины можно посчитать на пальцах одной руки. И я сейчас не хвалюсь. Хотя... да, хвалюсь. Войдя как-то утром на кухню, я вдруг понял, что ничего кроме омлета с помидорами и свежей зеленью, макарон с тёртым сыром и свежей зеленью и пельменей со сливочным маслом и свежей зеленью, я на этой кухне не ел (если быть честным, то не так уж и давно я стал ужинать и завтракать на этой кухне). И так мне захотелось блинов, что мо́чи нет!
Прикрыв дверь, стараясь не наделать шума, я осмотрел холодильник и обыскал кухонные шкафчики. Необходимый минимум был найден и я начал мутить тесто. И вроде бы тихим был, как мышка, но вдруг открылась дверь и посыпались упрёки, что от меня, ни днём, ни ночью покоя нет. А мне и оставалось-то разбить венчиком пару последних, самых упрямых комочков муки. Увидев кастрюльку и венчик у меня в руках, нахмурилась и поинтересовалась, что это будет. Пришлось сознаться, что мучу тесто для блинов. Что значит из чего? Молоко и яйцо из холодильника, соль со стола взял, а мука в шкафчике для круп стояла. Взлёт удивлённых бровей подсказывал, что про муку у себя на кухне она слышит в первый раз.
Уселась, по-хозяйски закинув ногу на ногу, облокотилась на стол, подперла ладонью щёку и смотрит, очень надо сказать скептически. Что обидно! Сразу видно, дегустировать будет с пристрастием. И что-то еще такое у неё во взгляде... недоброе что ли, что я уже замечал раньше, во время совместных завтраков и ужинов, но так и не смог распознать. Поставил кастрюльку на стол, зачерпнул содержимое поварёшкой и медленно вылил назад. По густоте - самое то, но по воздушности даже не рядом. Я люблю, когда блины тоненькие, пористые с хрустящим, поджаристым обрамлением по кругу. А из того что у меня было в кастрюльке получится упругая лепёшка. Ещё раз оглядел холодильник - молоко, яйца, сыр, сливочное масло и свежая зелень, никакой, даже самой завалящей, простокваши или кефира. Ладно, лезу в шкафчик и сразу нахожу то, что надо - соду и уксус. Гашу соду, добавляю в тесто и снова быстро взбиваю. Поскольку она уже не спит, я, не стесняясь, луплю венчиком по эмалированным стенкам кастрюльки. Уровень теста поднялся, и оно стало заметно светлее. Повторяю приём с поварёшкой. В том месте, куда стекает тесто, появляется маленький пенный кратер - самое то! Дегустатор смотри на то соду, то на меня и уточняет, правильно ли она поняла, что это для того, чтобы изжоги не было. Пытаюсь взглядом передать смесь удивления и недоумения, и готовлю сковороду.
И тут вдруг вспоминаю, что до нашего знакомства, друзья расписывали мне её, как красивую, с хорошей фигурой, умную женщину. При этом женская половина друзей после слова 'умная' добавляли, что мужики таких не любят и бегут. На что я льстил этой половине, говоря, что мужики глупые попадались. Вот их мужики никуда не сбежали, живут себе с умницами и радуются. Половина улыбалась, смущалась и кивала, есть, мол, такое дело. И пугающая мысль посетила меня тогда на кухне: что никуда её мужики не сбегали, что она их попросту слопала! И что этот взгляд, который я всё никак не мог распознать - это голод! И что если тщательнее осмотреть кухню, можно будет найти вяленые останки моих предшественников. Я так прикинул, меня ей должно хватить, месяцев на восемь и тоже все будут говорить, что сбежал от умной. Не желая для себя такой судьбы, я начинал торопиться.
Согрел в электрочайнике пол-литра воды, вылил кипяток в тарелку, и поставил в него пиалу, в которой лежала половина пачки сливочного масла. 'Соус будешь делать' - кивает она с одобрением. Я понимаю, что тороплюсь недостаточно сильно, а что если я повернусь лицом к плите, а она плеснёт на меня этот 'соус' и вцепится зубами в шею'? Приходится идти на риск, поворачиваюсь к этому каннибалу спиной, но, слава кулинарным богам, ничего не происходит. Сала в холодильнике нет, поэтому лью столовую ложку растительного масла на дно разогретой сковороды, и когда оно начинает дымить, протираю его бумажным полотенцем. Убавляю огонь и заливаю первый блин. Руки трясутся, но блин снимается безо всяких. Переворачиваю и жду, она тоже ждёт, по глазам вижу. Опускаю пальцы на блин и тяну на себя, скользит как шайба по льду. Быстро переношу горячий блин на тарелку, зачерпываю чайной ложкой сливочное масло, поливаю блин и сворачиваю его треугольником. Отворачиваюсь, чтобы налить в сковороду тесто, когда поворачиваюсь обратно, блина уже нет! И взгляд у неё ещё более удивлённый, чем у меня, а в руке чайная ложка и она нервно постукивает ею по столу. Сознавая, что опасность ещё не миновала, достаю вторую сковороду и готовлю её, как и первую. Через пять минут я мечу́ блины, в тарелку моего каннибала-дегустатора, с двух рук - по-македонски, но всё равно не успеваю, больше одного блина на тарелке не скапливается. Сам процесс поглощения я увидеть не тоже успеваю, моё внимание приковано к плите, но мне представляется это так: она запрокидывает голову, открывает рот и роняет в него блин, который через мгновение оказывается в желудке.
'Ещё!' - просит она удовлетворения своих низменных потребностей. 'Ещё!' - умоляет она, когда наши взгляды пересекаются. 'Ещё' - требует она всё громче и громче, уже почти насытившись. Я двигаюсь всё быстрее и быстрее. Прибавив огня, подстраиваюсь под её темп, мы оба тяжело дышим, с нас градом течёт пот, руки мои мечутся уже без команды со стороны головы, стараясь всё сделать правильно. Чувство времени пропадает, пять минут прошло или двадцать пять, или час, я не знаю, но тут она, тяжело дыша, произносит: 'Хватит!', - откидывается и запрокидывает в экстазе голову. Раскрасневшиеся, усталые и удовлетворённые мы глядим друг на друга. Кода. Я сам вымотался, как никогда, выплёскиваю всё, что у меня осталось в кастрюльке, на сковороду и белая клякса растекается по её плоскому дну. Блин получается маленьким, кривобоким и страшненьким, но я его уже не хочу. Хочу привалиться спиной к стене и закурить. Гашу огонь на плите и открываю окно на проветривание, забывая, что ещё совсем недавно боялся поворачиваться ней спиной. Неожиданно, мой живот обвиваю её руки, а её подбородок оказывается на моём плече, значит на цыпочках стоит, а не на четвереньках как хищник. Я уже не боюсь, что меня начнут пожирать, ну может совсем чуть-чуть. Но она развевает мои последние страхи: 'Я, пожалуй, тебя оставлю'. Вот те раз! То есть до сегодняшнего утра у неё всё ещё были сомненья, оказывается! Ну, и ладно, а я тогда скажу, что остаюсь после того... после того... как она перестанет отбирать одеяло по ночам! Вот!
Уже и не помню, как прошёл день, но помню, что вечером решил закрепить успех. Утром, когда искал муку, я видел в шкафчике рис. По дороге домой, зашёл в магазин, купил банку томата, сметаны, мясо брать не стал (заленился крутить фарш), взял готовый, говяжий и свиной, большой вилок капусты, гору других овощей и ржаной хлеб. Не удержался и взял две бутылки молдавского Каберне. Увидев объём моих амбиций, она поначалу возмутилась, но услышав слово 'голубцы', принялась помогать с пакетами. Спрашиваю, кто уроки делать будет? Говорит, что ещё днём всё переделала и даже поставила всем хорошие оценки. Обещая проверить, вручаю ей рис и команду - отмерить стакан, высыпать в кастрюлю, налить воды и помешивать пять минут. Нет, не на огне. Да, просто помыть, мы ж не роллы делать будем. Да, и роллы умею. Потому что лучше слипается, когда не промываешь.
Вот честное слово, ощущение такое, будто вернулся лет на десять назад и мы с моим детёнышем вместе готовим, а я не только стряпаю, но и слежу, чтобы он ничего не перевернул и нож не брал. Попросил её достать зелень из холодильника, достала, но при этом уронила и разбила яйцо. Попросил поставить на стол миску, поставила и уронила сметану. Попросил убрать рис, убрала, но рассыпала макароны. А я её хвалю, она ж старается, и такая ностальгия на меня нахлынула... Но с рисом она справилась, помыла, десять минут поварила, и даже снова помыла, пока я зазевался. Дал ей другое ответственное поручение, снова вскипятить воду в кастрюле, и приготовить дуршлаг, прихватки и полотенце (всё содержимое кухни, кстати, заслуга нетёщи, но об этом как-нибудь в другой раз). А пока вода закипала, почистил и нарезал лук, натёр морковь, ошпарил, ободрал и нарезал помидоры. Лук и морковь обжарил, половину высыпал в большую миску, другую половину пока отставил. В туже миску высыпал рис, вытряхнул оба контейнера с фаршем, половину помидоров и зелени, выдавил три зубца чеснока, посолил, поперчил, перемешал.
В кипящую воду опустил дуршлаг с капустой, раз в две минуты доставал его, ставил на полотенце и обирал с вилка́ помягчевшие листья. И пока ждал следующие, срезал толстые, центральные жилы с предыдущих. Когда капустных листов стало достаточно, завернул в них фарш, зачерпывая его рукою, на глаз. Остатки обжаренного лука помидоров и зелени перемешал, и, укладывая голубцы в кастрюлю, засыпал этим свободное между ними пространство. В финале, положил сверху две ложки томата, посолил его и полил из чайника, он растворился, равномерно разойдясь по всей кастрюле. Последним штрихом стали три листа лаврушки, просто брошенные сверху, пропарятся и отдадут весь запах, никуда не денутся. Крышка. Маленький огонь. Полчаса и готово. Итого, тридцать с небольшим минут, плюс пять на - помыть испачканную посуду. Всё.
Видели глаза людей, узревших чудо? Вот именно такими глазами она тогда на меня и смотрела - два огромных зелёных блюдца наполненных изумлением. По её взгляду было понятно, что я только что прошёлся по воде, заставил исчезнуть египетскую пирамиду или, что более уместно, сварил кашу из топора. И при этом, мне даже не пришлось переодеваться в остроконечную шляпу и плащ усыпанный звёздами. Я уже ждал, что она попросит превратить воду в вино, и она таки спросила за него, но совсем не то, что я ожидал. Она спросила, почему я не добавил вино в голубцы? Интересно, но почему-то про ржаной хлеб она ничего не спросила, а он лежал в том же пакете, что и бутылки. Пришлось сказать, что это вино для другого, не менее грандиозного, проекта. И всё же я её впечатлил, потому что, следующие полчаса, пока я переодевался и читал новости, она: семь раз похвалила, что пахнет у нас очень даже ничего; пятнадцать раз уточнила, что мы вместе очень быстро всё приготовили; и пятьсот раз спросила, не сгорят ли наши голубцы. А когда прошла тридцать одна минута, выпугала меня до смерти, заорав, что теперь-то они точно сгорят потому, что я и на часы не смотрю, что она мне доверилась, а я её с голоду пытаюсь уморить! И все мои попытки объяснить, что пока бульон не испарится, ничего голубцам не угрожает, были тщетны.
Вот тут как раз и пригодилось молдавское красное. Пока она запивала стресс, я без затей сервировал стол: нарезал хлеба, открыл сметану, разложил по тарелкам голубцы. Она ещё возилась с ножом и вилкой, а я уже дегустировал - вышло очень не плохо, впрочем, как и всегда. Оставалось услышать мнение особого эксперта. И, вначале, я даже не понял что произошло. Она, макнув голубец в сметану, положила его в рот, долго и тщательно жевала, а потом со словами, 'кажется сообщение пришло', вышла из кухни. До сих пор она не знает, что я её прекрасно видел, через зеркало в прихожей. И то, что я видел - мне нравилось. Она танцевала. Правда, танец её напоминал танец воина из племени Мумбо, добывшего на ужин воина из племени Юмбо, но, тем не менее, - это было признание. И ещё, я клянусь, что смог прочитать по губам, как она повторяет: 'Ура, мне не грозит голодная смерть'. Вернулась она, как ни в чём не бывало, доела, сказала: 'Ни чё так, вкусненько' (но я-то уже знал!), предложила помыть посуду, и даже помыла! А потом тоже пообещала мне что-то особенное и даже выполнила обещанное - уснула, пока мы смотрели "мыло" про хромого и невыносимого доктора. На мое памяти - это был единственный раз, когда она спала на диване. Я проверил, стои́т ли на зарядке её телефон и лёг в кровать. В ту ночь одеяло принадлежало только мне, больше этот фокус не сработал ни разу.
А ещё через полгода она скажет, что либо её любимые джинсы сели после сороковой стирки, либо нам пора на диету.
Но это уже совсем другая история.
Ловля на блесну
Борис и Ваня всё делали вместе, всё кроме детей. Они вместе ходили в гараж, вместе ездили на рыбалку, вместе выбирались на шашлыки. Они были настолько дружны, что даже просили жён рассмотреть возможность совместного проживания (был вариант приобретения дома на двух хозяев). В ответ их жёны, прищурив глаза, просили рассмотреть возможность - пойти им к чёрту и больше этот вопрос не поднимался. Единственное, что у них было порознь - это рабочие вахты. Ваня мотался по северам, а Борис предпочитал южные направления.
Однажды, после очередного возвращения, Борис позвонил Ване, уточнил дома ли тот и спросил, есть ли у него надёжный дантист? Причём интонации в голосе Бориса и ударение на слове 'надёжный', да само это слово, намекало на то, что человек требуется проверенный, умеющий держать язык за зубами. Такой, чтобы помог спрятать тело и тут же забыть об этом. И у Вани был такой на примете, однажды они вместе проехали две остановки на маршрутке, не заплатив за проезд. Что явно говорило об авантюрном складе характера у стоматолога и умении рисковать по-крупному. Но прежде чем привлекать человека к сомнительному мероприятию, неплохо было бы знать, что конкретно от него потребуется.
А требовалось обеззубеть кота!
Ваня дважды переспросил, правильно ли он понимает, что Борис хочет оставить без зубов какое-то несчастное животное? Боря уточнил, что и без когтей. И срочно.
А дело было вот в чём.
Ничто не делает сексуальную жизнь такой изобретательной, как вахта или разъездной характер работ. Вам, об этом скажет любой работяга, у которого рабочий день составляет от одной до семи недель. И если у оставшихся дома жён мест для уединения и самоудовлетворения в ассортименте, то мужикам, живущим в условиях тесного однополого коллектива, с этим сильная напряжёнка. Поэтому женщина, знакомая с правилами игры, хорошо понимает, что должно ждать мужа после возвращения из тундры, степи или моря, где он проводит времени значительно так больше, чем она в пустой постели.
Жена Бори - Верочка, как раз и была такой понятливой женщиной. И, кроме привычного обеда из восьми любимых блюд мужа (где первое блюдо пол стакана коньяка, а последнее блюдо она сама, в самом эротичном белье, изображает утку по-пекински), она регулярно добавляла себе в образ милых пикантных мелочей, которые сводили Бориса с ума и делали неукротимым в постели.
Вначале у неё появилась цепочка на лодыжке, увешанная звонкими колокольчиками. Пото́м, на пояснице она наколола причудливый орнамент, в котором очень издалека угадывалась стрекоза. Ну, а последним её приобретением стал пирсинг в пупке - небольшое колечко с болтающимся на нём филигранным цветком (то ли фиалки, то ли петуньи), сияющим и манящим. Манящим, как оказалось, не только Бориса.
Около года назад, по требованию сынишек, семья Бориса пополнилась чудесным пушистым комочком, который получил прозвище Дымок. Не знаю, что за порода, но я смотрел в интернете, котов этой масти можно всех, без исключения, именовать Дымка́ми, цвет у них у всех одинаково - серый. И вот, в день возвращения Бори, когда дети отправлены к бабушке, в холодильнике стоит бутылка коньяка и оливье, а в духовке запекается свиная голяшка с чесноком и ароматными травами, случилось непредвиденное! Дымок, устав от невнимания хозяйки, решил напомнить о себе самым радикальным способом. Без намёка на предупреждение, он атаковал блестящую безделушку в пупке Верочки.
Вера говорит, что когда вес украшения в один миг с трёх грамм, увеличивается до трёх килограмм - это крайне болезненно. Она была уверена, что боль стала предшественником появление чужого из известного фильма, но это было только начало. Зуб Дымка́, застрял в подвеске и, стараясь вырваться из неожиданного плена, он выпустил когти, чтобы надёжнее закрепиться для рывка. Оказалось украшение только выглядит хрупким, а на самом деле, вырваться из него взрослому котёнку, не так уж и просто. Вместо запланированного рывка, Дымок утопил все свои восемнадцать когтей в теле хозяйки заподлицо. От подобной акупунктуры Верочка взвыла гиеной и воспользовалась первым, что попало под руку. Дымок получил по голове кухонной лопаткой, слегка обмяк, но зато смог, наконец, освободиться.
Войдя в квартиру Борис, мягко говоря, удивился царящей там обстановке. Из духовки, которую забыла выключить Верочка, уезжая в больницу, валил дым. Холодильник настежь, она бросила его открытым, после того как забрала из него пакет с черешней для холодного компресса. На полу в кухне вода и кровь. А Дымок сидит возле балконной двери и орёт благим матом. Устранив задымление, Боря бросился звонить жене и узнал, что её телефон лежит на тумбочке возле кровати. Пока он ковырялся в мобильнике, в поисках номера тёщи, Верочка сама зашла в квартиру. При виде её Дымок рванул под диван с криками о помощи.
Вера рассказала о случившемся Боре, а он, поразмыслив и поняв, что у него рука на животное не поднимется, позвонил и рассказал всё Ване. Добавив от себя, что коньяк теперь тёплый, оливье скис, голяшка сгорела, а последнее блюдо покрыто пластырями от пупка до колена, и ей точно не до любви. Это было худшим возвращением со смены, на памяти Бориса. Он требовал возмездия и немедленно. Где зверь? Под диваном. Шипит, рычит и делает вид, что это он здесь жертва. Не будь он любимцем детей, Борис достал бы его при помощи швабры и шампура, но придётся действовать аккуратнее. Так что пусть Ваня захватит дантиста, сварочные краги, клещи и пулей летит к нему. Помолчав немного, Иван ответил, что он обязательно приедет - друг в беде не бросит, но лучше захватит с собой холодный коньяк, свежих фруктов и буженины.
Самое забавное, что первым кто простил Дымка́, был не осоловевший от коньяка Борис, а пострадавшая от кошачьих когтей Верочка.
'Ах, женщины, какую же боль вы не способны простить?' - думал Иван, закусывая коньяк виноградом и ещё: 'Чем Верочка удивит Борю к следующему возвращению'?
Диета
Полгода пролетели как предрассветный сон. Вроде ещё недавно был шоколадно-винный период, буквально вчера креветочно-пивной, и вот, ты просыпаешься и понимаешь, что пришёл котлетно-пюрешный. Да-да, я знаю, что обычно начало отношений именуют конфетно-букетными, но мы, как-то очень единодушно, рассудили, что ни она ни я, ни есть ни заваривать букеты не будем, и остановились на шоколаде и вине. Ну, и чтобы уж быть совсем откровенным призна́юсь, что для меня этот период был скорее шоколадно-коньячным (так и не смог я полюбить вина, не смотря на свои мадьярские и молдавские корни, и частенько заменял бокал вина, рюмкой-другой коньяка). Но, не скажу, что подобная смена периодов мне не нравилась, даже наоборот - я её приветствовал! Есть только один маленький нюанс. Спустя полгода, вещи моей Дюймовочки стали садиться. После каждой стирки. Всё сильней и сильней.
Бытует мнение, что чревоугодие как-то связанно с исчезновением талии у некоторых людей. Я с этим категорически не согласен! Лично я заметил, что диаметр талии напрямую зависит от того, как часто на кухне появляется новая техника. Планетарный миксер, например, добавляет минимум два сантиметра на талию, а духовой шкаф сразу четыре. И не нужно убеждать меня, что дело в мучном и сладком. В детстве я тоннами ел и то и другое и был строен, как тростник, но ни миксера, ни духового шкафа в глаза не видел лет до двадцати-двадцати пяти. Сейчас я ем всё, то же самое, а талия растёт. Почему? Потому что теперь у меня есть планетарный миксер!
Дюймовочка и так и этак меняя ракурс, внимательно разглядывала бёдра и попу, стоя в любимых джинсах у зеркала. И, судя по её бровям, ей не нравилось то, что она видела:
- Тебе не кажется...
- Нет. - ответил я, не дав ей закончить.
- Но ты даже...
- А что тут знать? Я тебя уверяю, с твоей фигурой все в порядке. - снова, не дал договорить ей я.
- Но, не может же...
- Ещё как может! Цвет моих маек уже и не угадывается, столько стирок они перенесли, а вот сели же!
Зря я заикнулся про майки. Ой, зря. Она внимательно осмотрела мой живот, перевела взгляд на отражение попы и решительно заявила:
- Диета!
- Родная, ну не горячись, может погуглим сначала? - занервничал я.
- Не придумали ещё такого браузера, в поисковую строку которого поместится твоё пузо и моя попа одновременно. Диета!
- А давай гуглить их по отдельности? - предложил я. - Ты погуглишь пузы, ну, а я так и быть попы.
- Нет. В итоге я нагуглю, что для похудения нужно пить холодное пиво, а ты наверняка найдёшь пост какого-нибудь извращенца, о том, что восьмиразовый секс - лучшее средство для похудения. И вообще, есть подозрение, что ты и так регулярно гуглишь попы. Думаешь, я не замечала, что там у тебя в браузере мелькает?
Наивная женщина! Мне и браузер не нужен, есть у меня одна папка в корневом каталоге...
- Я протестую, - это инсинуации! Однажды поискав для тебя кружевной подарок, я просто вынужден теперь наблюдать контекстные предложения, хочу я этого или нет.
- Спорный вопрос, для кого покупался этот твой подарок. - парировала она. - Сколько я его ни надевала, мне ещё ни разу не удалось пощеголять в нём дольше пятнадцати минут. Ты его обязательно стягивал, и в прошлый раз, даже чуть не порвал. Диета!
- Да, что ты заладила: 'Диета, диета'? Давай посмотрим, что фармакология может предложить в нашем случае.
- Медицинский пластырь она может предложить в нашем случае! Чтобы заклеить рот и меньше жрать. Диета! И если ты продолжишь спорить, то будешь делать это с дивана.
Не то чтобы я не любил диван, но скажем прямо не им она и угрожала мне в тот момент, что я прекрасно понимал и спорить перестал.