Господин Шимпанзе - молодой упитанный мужчина в самом расцвете сил
Надя - горничная, девушка лет 25-28
Дядюшка Сэм - пожилой богатый мужчина
Действие пьесы происходит на Фарерских островах, в гостиной номера люкс в отеле "Киндергартен" (Торсхавн) в наши дни.
Господин Шимпанзе сидит в кресле-качалке и читает какую-то книгу.
Входит горничная Надя с подносом. На подносе бутылочка рыбьего жира и ложка.
НАДЯ. Правда... (СТАВИТ ПОДНОС НА СТОЛИК РЯДОМ С ГОСПОДИНОМ ШИМПАНЗЕ)
ГОСПОДИН ШИМПАНЗЕ (ПОДНИМАЯ ГОЛОВУ ОТ КНИГИ). Что вы сказали?
НАДЯ (ОТБИРАЕТ У НЕГО КНИГУ И СМОТРИТ НА ОБЛОЖКУ). Я вас сегодня не узнаю, господин Шимпанзе! Вы не пишете, а читаете! Что это, если не секрет?
Г-Н ШИМПАНЗЕ. Да так, безделица.
НАДЯ. Хороша безделица! "Плавающий Апостроф" Жюля Верна! Чистая набоковщина.(БРОСАЕТ КНИГУ В УГОЛ СЦЕНЫ).
Г-Н ШИМПАНЗЕ. Что вы сделали? Что Вам сделала эта книга?
НАДЯ. Что надо! Знаю я вас. Все еще носитесь со своей несбыточной мечтой?
Г-Н ШИМПАНЗЕ. Ах, я прекрасно все понимаю! В прошлое, тем более чужое, не вернешься. Но как было бы чудесно, если бы в той телевизионной передаче именно я подливал мэтру из чайника коньяк...
НАДЯ. Чего уж теперь... Ну не довелось... Ладно, сейчас будем пить рыбий жир! И признавайтесь, негодник, вы опять сегодня на люстре не качались?
Г-Н ШИМПАНЗЕ. Милая, что вы донимаете меня своей люстрой! Я же знаю, вы тоже не враг комфорта и можете понять мое желание оставаться подольше в кресле-качалке, в которой мне так покойно, так уютно...
НАДЯ. Вы деградируете, если будете вести сидячий образ жизни. Ваш рыбий жир, господин Шимпанзе (ПРОТЯГИВАЕТ ЛОЖКУ). Давайте, за новый мировой порядок...
Г-Н ШИМПАНЗЕ. Ам. Пожалуйста, не называйте меня этим ужасным именем. Мне, право, неприятно.
НАДЯ. Как же вас называть? Дядюшка Сэм будет очень недоволен, если узнает, что вы хотите сменить имя. Во всех документах...
Г-Н ШИМПАНЗЕ. Мне нет дела, Надюша, до того, как я прозываюсь в докментах! Но хотя бы вы не зовите меня так. Зовите меня, ну Бенджамином, что ли? Бенджамином Ерофеевым, согласны?
НАДЯ В ШОКЕ И САМА СЪЕДАЕТ ЛОЖКУ РЫБЬЕГО ЖИРА.
НАДЯ. Фу, гадость, какая! Не знаю, право, что и сказать. Уж лучше зовитесь вы Эдуардом Лимоновым, Виктором Пелевиным, Владимиром Сорокиным. На худой конец Братьями Стругацкими или сестрами Толстыми. И то дядюшке Сэму это не понравиться. А что ещёскажет Нельсон Мандела!
Г-Н ШИМПАНЗЕ. Хочу Бенжамином Ерофеевым зваться и никем больше. Вы, Наденька, вместо того, чтобы предлагать мне заведомо негодные варианты и гадать на кофейной гуще, лучше бы станцевали мне что-нибудь. Я знаю, у вас чудная пластика.
НАДЯ. Это уже слишком! От того, что я вам станцую качучу, вы не станете зваться Бенжамином Ерофеевым, а ваш рыбий жир не превратиться не только в хлебное вино, но и в хлебный квас!
Г-Н ШИМПАНЗЕ НАЧИНАЕТ РЫДАТЬ.
НАДЯ. Не плачьте, мой друг. Я станцую для вас. Я буду звать вас, как хотите. Но я обо всем доложу дядюшке Сэму и другим членам Попечительского Совета. Это мой долг, да и деньги мне за это платят.
Г-Н ШИМПАНЗЕ РЫДАЕТ В ПОЛНЫЙ ГОЛОС.
НАДЯ. Бросьте, в самом деле, реветь! Что такое! Здоровый мужик, а плачет как маленький мальчик... А ну, живо на люстру качаться. Рок энд Ролл! Рок энд Ролл!
НАДЯ НАЧИНАЕТ ЩИПАТЬ И ТЫКАТЬ ПАЛЬЦАМИ Г-НА ШИМПАНЗЕ, СТАРАЯСЬ ПОПАСТЬ МЕЖДУ РЕБЕР.
Г-Н ШИМПАНЗЕ (ВЗРЫВАЯСЬ). Нет! Я больше не могу! Я больше не могу всё это терпеть! Я может быть даже умру... Все эти каждодневные мучения ради того, чтобы называться противным мне именем... А ведь я даже не верю Дарвину! Не верю...
НАДЯ. Надо говорить: "Не разделяю взглядов". А то верю - не верю. Не в карты играете, мистер.
Г-Н ШИМПАНЗЕ. Я...
НАДЯ. И не думайте.
Г-Н ШИМПАНЗЕ. Может быть...
НАДЯ. Только попробуйте!
Г-Н ШИМПАНЗЕ. Но...
НАДЯ. Помните, что вам было за это в прошлый раз?
Г-Н ШИМПАНЗЕ (ВЫТИРАЯ СЛЕЗЫ). Хорошо, хорошо, я не буду, я больше не буду рыдать...
С ПОТОЛКА СПУСКАЕТСЯ ШИКАРНАЯ, ВСЯ В ХРУСТАЛЬНЫХ ВИСЮЛЬКАХ, ЛЮСТРА.
НАДЯ.(ВЫТАСКИВАЯ Г-НА ШИМПАНЗЕ ИЗ КРЕСЛА-КАЧАЛКИ). Качаться, качаться и еще раз качаться... Вертеться... Рок энд ролл в специально отведенное для этого время...(ПОДСАЖИВАЕТ Г-НА ШИМПАНЗЕ НА ЛЮСТРУ) Опять же, дядюшка Сэм сегодня приезжает... Ну, как заглянет...
Г-Н ШИМПАНЗЕ ЛЕНИВО ВЗБИРАЕТСЯ НА ЛЮСТРУ И РАЗВАЛИВАЕТСЯ НА НЕЙ.
НАДЯ. Увидит вас на люстре - порадуется. Доставьте пожилому человеку маленькую радость. У него их так мало в жизни...
Г-Н ШИМПАНЗЕ.(НАЧИНАЕТ МЕДЛЕННО РАСКАЧИВАТЬСЯ). Ох, уж мне эти стареющие педерасты с их маленькими радостями...
НАДЯ. Эй, там, наверху! Прекращайте высказываться в откровенно фашистском духе! Разве вас здесь этому учат на деньги законопослушных, здравомыслящих, позитивно настроенных налогоплательщиков?
Г-Н ШИМПАНЗЕ (СИЛЬНО РАСКАЧИВАЯСЬ). Да пошла ты...
НАДЯ. Ой, батюшки!
Г-Н ШИМПАНЗЕ. Что такое?
НАДЯ. Беда, ой, беда!
Г-Н ШИМПАНЗЕ. Я больше не буду...
НАДЯ. Это я, я виновата!
Г-Н ШИМПАНЗЕ. Неужели я - дитя природы! В чем же дело, Надежда?
НАДЯ. Мы забыли снять штаны. На люстре полагается качаться без штанов. Вы же еще не человек...
Г-Н ШИМПАНЗЕ (СТАСКИВАЯ ШТАНЫ И БРОСАЯ ИХ НАДЕ). А... Но, ведь я уже хорошая обезьяна?
НАДЯ ЛОВИТ ШТАНЫ Г-НА ШИМПАНЗЕ, ПРЯЧЕТ В НИХ ЛИЦО, ПОТОМ ПОДНИМАЕТ ГЛАЗА К РАСКАЧИВАЮЩЕМУСЯ ПИТОМЦУ.
НАДЯ. Эх... Вон как попка сверкает, что твой самовар... Прямо праздник какой-то...
Г-Н ШИМПАНЗЕ. Няня, няня, от чего пансионеры богоугодных заведений не летают?
НАДЯ. И-и, милай... Погодь маленько... Вот изучишь во всем объеме наследие Западной цивилизации, превзойдешь основы Восточной, усвоишь элементы той, что южнее Сахары, дядюшка Сэм тебя на елекстрическом топчанчике на вшивость проверит, вставим тебе в жопу перья, не хужее моих, и лети, касатик, клином куда душенька твоя пожелает. Хучь в Уагадугу лекции по теории "нового русского" кино читать, хучь кенгурей в Австралии доить, хучь корбки из-под телеков на Западном берегу реки Иордан заселять. Флаг тебе ООН в руки и электронную шарманку на пузо, гастарбайтер ты наш, интеллектуального труда...
Г-Н ШИМПАНЗЕ. Ну и панк-джаз ты несешь, няня! А может мне прям сейчас полететь, няня?
НАДЯ. Да неужто у тебя сейчас душа не летает?
Г-Н ШИМПАНЗЕ. Душа летает. А тело нет...
НАДЯ. Что ж поделать...
Г-Н ШИМПАНЗЕ (СПРЫГИВАЯ С ЛЮСТРЫ). Не фига! Смотри, няня, чего я удумал...
Г-Н ШИМПАНЗЕ ПОДБЕГАЕТ К ВЫЕХАВШЕМУ ИЗ-ЗА КУЛИС СТОЛУ, ЗАВАЛЕННОМУ КНИГАМИ И БУМАГАМИ, И НАЧИНАЕТ ОСТЕРВЕНЕЛО РВАТЬ В КЛОЧЬЯ КАКУЮ-ТО ТЕТРАДЬ.
НАДЯ. Бенджамин, ты сошел с ума рвать конспекты трудов Гегеля! Ты же трудился над ними целых девять месяцев! Писал, писал, писал... Как ты будешь сдавать дядюшке Сэму зачет?
Г-Н Шимпанзе. Зачет - пустяки. Я зато полечу! Давай, няня, запихивай мне в жопу эти клочки...
НАДЯ (ПОМОГАЯ). Срамота...
Г-Н ШИМПАНЗЕ. Если конспектов мало, рви первоисточники, на фиг!
НАДЯ. Рехнулся? Прижизненное издание Гегеля с бранными автографами Бакунина!
Г-Н ШИМПАНЗЕ. Рви без сожаления! Все равно мы немецкого языка не знаем! Долой фетиши материального мира! Да здравствует огонь - лучший двигатель духовного прогресса человечества!
НАДЯ МОМЕНТАЛЬНО ПРИНОСИТ ТРЕБУЕМОЕ. БЕЛЬЕВУЮ ВЕРЕВКУ ОНА СКЛАДЫВАЕТ В ГОРШОК И ПРИСАЖИВАЕТСЯ НА НЕГО, ПРЕДВАРИТЕЛЬНО ЗАДРАВ ЮБКИ И СПУСТИВ ТРУСЫ.
Г-Н ЩИМПАНЗЕ. Соображаешь...
НАДЯ. Ладно... Ты мне лучше объясни такую вещь. Почему ты придумал закладывать клочками Гегеля дупло, а не, к примеру, пасть? Ведь сказано: "Не бери ничего в голову, а бери все в пасть".
Г-Н ШИМПАНЗЕ. Отличный вопрос! Видишь ли, по известной тебе причине я преимущественно устремлен вперед и вверх, а наличие, пусть даже небольшой, полости у меня сзади как-то лишает мою устремленность внутреннего содержания - она как бы слишком легковесна, а потому мало убедительна для сторонних наблюдателей. А мы в конце концов работаем для людей. Ну, как, понятно теперь?
НАДЯ. Ага...
НАДЯ ВСТАЕТ С ГОРШКА, ЗАПРАВЛЯЕТСЯ, ДОСТАЕТ УВЛАЖНЕННУЮ ВЕРЕВКУ ИЗ ГОРШКА, ОДИН КОНЕЦ ЗАКЛАДЫВАЕТ В ДУПЛО Г-НА ШИМПАНЗЕ, ДРУГОЙ УНОСИТ С СОБОЙ ЗА КУЛИСЫ.
Г-Н ШИМПАНЗЕ. Семью семь, одиннадцать, ноль, дробь на дробь, илэвен... Поджигай!
НАДЯ. Есть, командир!
ОГОНЬ ПОБЕЖАЛ, ПОБЕЖАЛ ПО ВЕРЕВКЕ И ... БА - БА - БА - ... - АХ! РАЗДАЛСЯ УЖАСНЫЙ ВЗРЫВ И Г-Н ШИМПАНЗЕ НЕРВНОЙ ЛАСТОЧКОЙ ЗАСНОВАЛ ПО СЦЕНЕ.
НАДЯ. (ВЫСКАКИВАЕТ НА СЦЕНУ). Ништякович! (ГОНЯЕТСЯ ЗА Г-НОМ ШИМПАНЗЕ) Как тогда, в Сан - сити! Я жила в доме своего папы - русско-еврейского эмигранта из Эстонии, убежденного либерала и космополита. Как-то нежила я свое бледное тело в зеленоватой воде папиного бассейна и грезила о самом главном. Вдруг, мне явился юноша-банту. Он был в отличном костюме от Бриони и в начищенных ботинках. В его руках был потертый чемоданчик, вероятно, с какими-то элементарными орудиями труда вроде коловорота. Юноша-банту пришел, наверное, заработать немного денег примитивным физическим трудом, чтобы было на что послать в колледж своих многочисленных сестренок и братишек. Но он увидел меня. И я немедленно стала его музой. То есть я дала ему, а он тут же сбацал мне рэпак о гагстерских разборках в Гарлеме, вибрациях, душе, теологии Освобождения, Железном Льве Сиона, каннабисе и пособии по безработице... С тех пор утекло много времени. Я посвятила свою жизнь осуществлению различных гуманитарных программ по линии ООН и ЮНЕСКО. Множество людей узнало от меня об истинных ценностях: правах человека, рыночной экономике и либеральной демократии, о терпимости к педикам и презервативах. Но многочисленные виды разнообразных гуманитарных катастроф, которые я созерцала из года в год сделали меня эмоционально тупой. Я могла резать по живому, насаждая прогресс и процветание среди каких-нибудь унтерменшенов и ни слезинки не скатывалось из моих глаз, когда я вырывала клещами золотые коронки у индивидов, признанных не годными для жизни в цивилизованном мире и потому предназначенных для сжигания в крематории... Но теперь все иначе! Убогий примат разбудил мою душу!
Г-Н ШИМПАНЗЕ. Во гонит, минетчица!
НАДЯ. Это не гонка, а реальный базар...
НАКОНЕЦ НАДЯ ИЗЛОВЧИЛАСЬ И ПОЙМАЛА Г-НА ШИМПАНЗЕ В СВОИ ОБЪЯТИЯ.
НАДЯ. Давай, как тогда, по - быстрому, а то дядюшка Сэм может войти.
Г-Н ШИМПАНЗЕ. Давай...
НАДЯ ПОДХОДИТ К ГОСПОДИНУ ШИМПАНЗЕ ВПЛОТНУЮ, ЛИЦОМ К ЛИЦУ И НАКРЫВАЕТ ЕГО С ГОЛОВОЙ СВОИМИ ПЫШНЫМИ ЮБКАМИ. ТАК ОНИ СТОЯТ, ПОКА НЕ ВХОДИТ ДЯДЮШКА СЭМ.