- Ну, кажется, правильно вышли!
     Клим стоял на снежном наддуве и, приставив ладонь козырьком ко лбу, смотрел куда-то в направлении солнечного светила. Остальные, тяжело дыша и обливаясь потом, по одному выползали из пихтача на покрытую плотным обветренным снегом площадку. Перед ними на юго-западе открывались два гольца, поименованные на карте как "Два брата". Предвечернее солнце освещало их скалистые, заснеженные бока.
     - Братья? - спросил Вовчик, который, поднявшись последним, отдышался, освободился от рюкзака и возвращался к способности адекватно воспринимать мир.
     - Они самые, - ответил Клим. - Красавцы!
     - А это седло между ними и есть вожделенный перевал? - спросил Боцман.
     - Пока еще не перевал, - ответил Клим. - Пройдем - станет перевалом.
     - Так он что, реально еще никем не пройден? - поинтересовался Академик Тупицын.
     - Во всяком случае, в туристской практике такого факта не зафиксировано.
     - Сомневаюсь, - -заметил Вовчик. - Местные туряги наверняка тут уже все изгадили. Уверен, что на этой седловине навалены кучи говна.
     - Они не настолько глупы, чтобы лазить по скалам, когда есть более удобные проходы, - возразил Клим. - Слева, по карте километров через пять, известный перевал Козьи Ворота. Он тоже ведет в долину Кадыр-Хема. Там ходят все нормальные туристы.
     - А мы - ненормальные?
     - Мы - спортивные туристы.
     - А, извините.
     - Кстати, обратите внимание, на скалы, которыми утыкан северный склон, - подала голос Нинель - единственная в этой команде представительница прекрасного пола. - Ты уверен, Клим, что мы там пройдем?
     - Должны, - не очень уверенно ответил тот. - Во всяком случае, без этого перевала нам не засчитают "четверку". Одноглазый, когда утверждал маршрут, четко дал понять: без этого седла - "тройка У". Так что, извините, ничем не могу помочь...
     Остальные два участника героического похода - Толян и Олег Николаевич - молча курили, рассматривая хребет.
     Первым из них подал голос Толян, указывая на "братьев":
     - Мало того, что там скалы, там, похоже, еще и не слабо дует.
     - Наверху часто бывают сильные ветры. Ничего особенного.
     Клим извлек карту, "привязал" ее к местности и долго чего-то соображал, посматривая то на карту, то на гольцы.
     - Ну, что, господа туристы, пора куда-нибудь двигать, а то замерзнем, - втыкая окурок в снег, произнес человек, к которому остальные обращались по имени и отчеству - Олег Николаевич - и которому в силу возраста и солидности не досталось подходящей клички.
     - Да, пора топать, - согласился Клим и, сворачивая карту, спросил Олега Николаевича: - Как, по-вашему, пройдем сегодня перевал?
     Тот посмотрел на солнце, на гольцы и ответил:
     - Маловероятно. Пока подойдем к их подножиям, будет почти темно. Еще часа два, как минимум, будем забираться на седло. К тому же неизвестно какая там обстановка. Может там веревки придется навешивать. Я думаю нам нужно встать вон там, где последние пихты, а с утра со свежими силами - на штурм.
     - Жаль. Потеряем день, итак отстали от графика...
     Олег Николаевич пожал плечами:
     - Ты руководитель, тебе и решать.
     - Ладно, вперед. Там видно будет.
     ...Туристы шли по плотному насту в направлении гольцов. После изнурительной тропежки по глубокому снегу вдоль таежной реки, такая ходьба казалась отдыхом, а место после мрачного ущелья казалось райским. Шли в прекрасном расположении духа, восхищаясь окружающим пейзажем.
     Это была широкая котловина, окаймленная скалистыми горами. По одиночке стояли кряжистые невысокие кедры, группами расположились остроконечные пихты. Погода баловала. На небе - ни облачка. Солнце щедрым светом заливало заснеженные горы.
     На их пути оказалось лишенное снега замершее озеро, покрытое голубоватым льдом. Ветра почти не было, поэтому они прошли его прямо по льду. Так было короче и интереснее.
     - Красотища-то, какая, люди! - воскликнул Толик, когда группа вышла на берег. - Давайте я сниму вас на фоне озера. Обещаю бесподобнейший кадр. Становитесь в ряд.
     - Пусть Вовчик снимает, - распорядился Клим. - Ему все равно в кадр попадать нельзя. Он внеплановый: в маршрутной книжке его нет.
     - Вовчик, держи фотоаппарат. Вот это спуск, вот это зум. Наведи так, чтобы мы все были в кадре, но не очень далеко. И, смотри, прямо держи без перекосов.
     - Не учи ученого - не велика наука, справимся как-нибудь. -Нинель, будьте любезны, встаньте в центр. Шеф, ваше место рядом с дамой. Академик, встаньте тоже рядом с дамой, но по другую сторону и сделайте, если сможете, умное лицо. Очки лучше снять, чтоб не сверкали. Руку на плечо даме класть необязательно. Остальные - не принципиально. Располагайтесь, господа, как пожелаете. Не войдете в кадр - в фотошопе вставим. Итак, внимание, улыбка. Еще разок. Отлично, все свободны... Да, меня тоже кто-нибудь запечатлите. Не для отчета. Просто так для истории...
     Следующий привал сделали на открытом месте, преодолев небольшой подъем. Не потому, что устали, а потому что открылся еще более изумительный вид. Кедры, пихты, ели, горы. А в центре голубой глазурью покрытое озеро.
     - Какая, мужики, красота! - воскликнула Нинель. - А я еще сомневалась идти мне с вами или нет. Разве можно такое где-нибудь увидеть? Компьютеры, машины, вино, кабаки - какая все это ерунда по сравнению со всем этим! А воздух? Мужики, чуете какой воздух?!
     - Чуем, чуем, - откликнулся Олег Николаевич, вдыхая полной грудью кристально чистый Саянский воздух. - Да, хотел бы я дожить свой век в таком вот местечке. А представляете, ребята, как хорошо здесь летом? Наверняка много ягоды. В озере, наверное, рыба водится. Рай!
     - А вы, Олег Николаевич, один тут доживать собираетесь? - поинтересовался Вовчик.
     - Один - не один, какая тебе разница?
     - Одному скучновато. И потом, случись чего: ногу сломаете, аппендицит, гангрена...
     - Эх, Вова. Не даешь помечтать человеку. Аппендицит, гангрена...
     - Турбазу здесь надо построить, - заметил Толян. - И буржуев сюда возить. Представляете, какие бабки можно срубать?
     - Ну, началось, - досадно махнул рукой Олег Николаевич. - Аэродром, автобан, пятизвездочный отель. Бизнесмены. Вы помолчали бы лучше хотя бы пять минут.
     ...Часам к пяти дошли до границы леса. Сделали привал. Солнце закатилось за хребет. Стало холодно. Вспотевшие спины покрылись изморозью. Некоторое время сидели молча. Все смотрели в сторону могучих "братьев", которые были совсем уже близко: в нескольких километрах ходьбы. Теперь они нависали над котловиной, заслоняя южную часть небосвода и подавляя своим суровым видом.
     - Ну, что шеф, какие наши дальнейшие планы? - спросил Боцман, обращаясь к Саше Климову. - Идем на штурм?
     - Сдохнем, - безнадежно изрек Вовчик.
     - И я бы не стал, - поддержал студента Академик Тупицын.
     - А я бы рванул, - уверенно сказал Клим, но через некоторое время добавил: - будь я один...
     - Давайте, будем реалистами, - рассуждал Олег Николаевич. - Силы на исходе. Не хило бы и поесть. И потом, не все в одинаковой физической форме. Подъем крутой. А смотрите, какие там скалы. Целый город останцев. Как красноярские столбы, только все в одном месте. Я не уверен, что мы там не застрянем. Может и дня не хватить. Короче говоря, я предлагаю остановиться здесь на краю леса, спокойно переночевать, а утром со свежими силами пойти на седло.
     Клим молчал. Все ждали его решения. Идти наверх никому не хотелось. А кроме него никто особых целей перед собою не ставил. В самом деле, зачем упираться? Олег Николаевич, человек бывалый, предлагает оптимальный вариант: провести нормальную ночь, хорошо выспаться и восстановить силы.
     - А если завтра непогода? Застрянем здесь, а?
     Климу никто не возразил. Лишь посмотрели на ясное небо, которое никак не предвещало ничего подобного. Все понимали, что его упрямство ничем не объяснимо, кроме как издержками характера.
     - Тогда компромисс, - изрек он.
     Все насторожились: какой еше компромисс?
     - Вон видите плато, - Клим указал лыжной палкой в сторону подножья гольцов.
     Все начали пристально всматриваться. Там в тени хребта действительно можно было разглядеть относительно ровную площадку, за которой начинались мощные контрфорсы гольцов.
     - Прямо скажем, не самое веселое местечко, - заметила Нинель.
     - А смысл? - поинтересовался Боцман.
     - Смысл простой. Времени еще достаточно. Час-полтора - и мы там. Пока вы будете ставить палатку и готовить ужин, я схожу на разведку. Разведаю путь, чтобы завтра по утряне выскочить на перевал.
     - А не замерзнем без печки? - спросил Академик.
     - Мы туристы или кто? - уже начал раздражаться Клим. - И потом, мне для отчета нужны кадры, фактура, понимаете? Голые камни, пурга, палатка среди скал. Героизм. А то Одноглазый скажет: вы что там делали? Вы четверку делали или вы кур на костре коптили?
     - Какой ты, Клим, однако, бюрократ, - заметил Академик Тупицын. - Отчеты, кадры... Мы вообще-то отдыхать сюда приехали.
     - Я не бюрократ. Я - ответственный человек в отличие от некоторых. Я здесь представляю не себя лично, а секцию и спорткафедру. А им нужны цифры, результаты. Такие-то пройдены маршруты, такие-то взяты вершины, такие-то перевалы, столько-то туристов повысили разряд. Я понимаю: это формалистика, но без нее не бывает спорта. Вы поймите: это же спорт! Мы занимаемся спортивным туризмом, а не просто шатаемся по горам с девушками в свое удовольствие...
     - Ладно, остынь, - примирительно сказал Боцман. - Героизм, так героизм. Вы как, господа, насчет героизма? Готовы поддержать шефа?
     - Все, как один, - вяло отреагировал Вовчик.
     - Ну и славно, - вставая, произнес Клим. - Иного ответа я от вас и не ожидал. Вперед заре навстречу.
     - Может, дровишек все-таки прихватим? - осторожно спросил Олег Николаевич.
     - Потеряем время, - отрезал Клим.
     Было уже довольно темно, когда туристы вышли на плато, над которым грозно нависали могучие "братья". Усыпанная камнями всех форм и калибров, площадка явно не предназначалась для комфортного ночлега. Потребовалось много усилий и времени, пока усталые путешественники, как смогли, расчистили место и установили палатку.
     После того, как уже в палатке запалили "вечную свечу" и разожгли примус, повеселели. Сидели вокруг не особо жаркого источника тепла, шутили, готовили ужин. А приготовление ужина в таких условиях - большое искусство. Для начала нужно растопить снег, то и дело, подкидывая новые порции в котелок. Затем дождаться момента, когда закипит вода, что происходит не так быстро, как на хорошем костре. Потом запастись терпением и в предельно стесненных условиях совершать ответственные поварские операции. И при этом глядеть голодными глазами на булькающее варево, вдыхать неповторимый аромат походного супчика и терпеливо ждать. Но главное, нужно ухитриться не совершить такого движения, от которого все это ароматное варево разольется по дну палатки.
    
     - Как говорил товарищ Сталин: жить стало веселее, - изрек Олег Николаевич, закуривая сигарету, после того как тщательно обработал миску.
     - Вы были знакомы со Сталиным? - поинтересовался Вовчик, который еще раньше завершил трапезу и уже полулежал, дремотно посматривая на огонь шипящего примуса.
     Олег Николаевич не счел нужным отвечать на подобный вопрос. Но его лицо было вполне добродушным и всем своим видом как бы снисходительно отвечало: "Молчи, сопля".
     Толян, назначенный дежурным, кипятил на примусе воду для чая. Клим делал записи в дневнике. Остальные, полулежа, смотрели на огонь.
     - В разведку не пойдете, Александр Васильевич? - обратился Академик Тупицын к Климу.
     - Завтра с утра схожу... пока вы тут возитесь, - буркнул Клим, не отрываясь от своего занятия. Затем он все же оторвался от дневника, взглянул на огонь, и в его холодных глазах короткой вспышкой сверкнула идея. - Есть смысл сейчас приготовить завтрак, чтобы утром не тратить на это время.
     Впрочем, идея была вброшена в никуда и поэтому не нашла должной поддержки. Да и сам автор, окинув взором безучастные лица товарищей, не стал настаивать на ее воплощении, а вновь вернулся к составлению летописи исторических событий.
     - Академик, а почему у вас такая экзотическая фамилия: Тупицын? - вдруг поинтересовался Вовчик.
     - Я считаю подобные вопросы задавать неприлично, - заметила Нинель.
     - Нет, отчего же, я охотно поясню - откликнулся аспирант университета Саша Маевский. - Дело в том, господин студент, что звание академика вместе со столь, как вы изволили выразиться экзотической фамилией, мне присвоили на военных сборах, где я очутился за несколько месяцев перед поступлением в аспирантуру. Свободного времени было предостаточно, и я тихо-мирно готовился к экзаменам. Вместо учебников у меня был трехтомник академика Острицына, в котором была собрана вся теоретическая база. Лежу на койке, листаю книжки, делаю пометки. Это естественно не могло не раздражать других партизан, которые в это время самозабвенно гоняли балду. Ну, а остряки всегда найдутся. Вот один из них и зацепился за фамилию "Острицын", и присвоил мне эту кликуху - Тупицын, которую остальные тут же с энтузиазмом подхватили. Вот так я и стал Академиком Тупицыным. А поскольку на сборах были люди из нашего универа, то эта кликуха перекочевала и туда. Вот такая этимология. Я вам доходчиво объяснил, господин студент?
     - Вполне. А вы не обижаетесь, господин академик, когда вас называют ненастоящей фамилией?
     - Нет, не обижаюсь. А на кого обижаться?
     - Вот именно, - засмеялась Нинель, окинув лица озорным взором. - Умный в гору не пойдет.
    
     После чая всех разморило. Сказывалась усталость дневного перехода. Началось укладывание. На дно палатки были постелены рюкзаки и куртки; поверх всего этого - спальники. Отсыревшие ботинки пришлось снимать, а за отсутствием печки и соответственно возможности их просушить, класть к себе в спальник - иначе смерзнутся так, что не оденешь.
     Ложе оказалось, мягко говоря, жестковатым, с учетом тонких спальников, никак не предназначенных для ночевок на камнях.
     - Эх, сейчас бы в лесу, да на мягкой перине, - не удержался от реплики Олег Николаевич, имея в виду подстилку из хвойного лапника, на которую в тайге ставят палатку.
     Внутри быстро выстудило. Стало холодно.
     - Вы почему, гады, меня с краю положили? - разорвал тишину обиженный голос Вовчика. - Я тут к утру околею нафиг.
     - Ты же сам выбрал это место, с первого дня, - напомнил Клим.
     - Да, но тогда была печка, жара. А сейчас - колотун.
     - А где бы ты интересно хотел спать? - поинтересовался Академик Тупицын.
     - Известно где, - встрял Толян. - На твоем месте, рядом с Нинель.
     - Маленький еще, - отрезал Академик.
     - Не факт.
     - А ну-ка заткнитесь все, - резко прозвучал голос Нинель. - И ты, Академик, лапу с меня убери.
     - А не замерзнешь?
     - Да, уж как-нибудь не замерзну.
     - Кажется, веселая ночь предстоит, - усмехнулся Олег Николаевич. - Интересно, сколько градусов за бортом?
     - За двадцать точно будет, - ответил Боцман. - И не за бортом, а на борте.
     - Что, неужели всем так холодно? - спросил Клим.
     Опрос общественного мнения показал, что всем более или менее терпимо за исключением Вовчика, который убеждал общественность, что до утра он точно не доживет... Царский поступок Клима, отдавшего студенту свой полуперденчик из собачей шерсти, мгновенно разрешил проблему, и Вовчик вскоре умиротворенно засопел.
    
     К утру стало заметно теплее и замерзшие за ночь путешественники отыгрывали сладким сном недоспанные ночью часы. Когда вставали, светило солнце. Завтрак и сборы растянулись до полудня. Клим особо не подгонял, поскольку имел в запасе некоторое время, выигранное вчера.
     Шли пешком, вставив лыжи в рюкзаки и опираясь на лыжные палки. У подножья гольцов их встретили истуканы - каменные путники, как бы застывшие в момент подъема на перевал. Впрочем, они стояли довольно редко и не препятствовали восхождению. Склон оказался крутым и с твердым настом. Однако иди все же было вполне возможно, если ставить ботинок ребром и, орудуя рантом, выбивать ступени в снегу. Так они и понимались серпантином, пока, наконец, не открылось седло. Но тут неожиданно возникло другое препятствие - ветер, сила которого нарастала с каждым завоеванным метром. Он сек в лицо мелкой ледяной пылью и сбивал с ног. Помимо этого, вокруг стоял дружный многоголосый вой, причем громкость и высота отдельных голосов непрерывно менялись. Конечно же, это ветер завывал в скалах и пустотах камней, образующих гигантский природный орган.
     Туристы укрылись от ветра за последним останцем для того, чтобы перевести дух перед решающим броском.
     - Стремно тут как-то, - признес Вовчик после того, как отдышался, и к нему вернулась способность произносить осмысленные фразы.
     - Да, что-то не нравится мне этот концерт, - согласился Олег Николаевич, сминая сигарету после неудачной попытки закурить.
     - Ну и ветры у вас горах, - заметил Боцман, по-призванию яхтсмен и турист-водник.
     - В море слабее? - спросил у него Толик.
     - Ну, разве если ураган.
     - Откуда же он взялся этот ветер? Погода вроде бы ясная, - принялся рассуждать Академик.
     - Сам ничего не могу понять, - в свою очередь удивился Клим. - Но ничего, пробьемся, осталось-то всего метров двести.
     Толян выглянул из укрытия и, защищая лицо ладонью, посмотрел в сторону перевала.
     - Двести-то двести, только их еще надо пройти. Самое паршивое, что дальше ни одного выступа. Голяк. Даже не за что зацепиться на случай, если вдруг понесет.
     - Предлагаю сменить тактику, - изрек Академик.
     - А именно? - оживилась Нинель.
     - Идем друг за другом. Первым - естественно Боцман...
     - Спасибо за честь.
     - ...за его широкой спиной идет остальная команда. Задние подпирают передних...
     - А если Боцман загремит? - спросил Вовчик.
     - Тогда эффект домино, - усмехнулся Олег Николаевич.
     - Хорошо, пусть будет наоборот: Боцман идет последним, а первым идет Вовчик.
     - Так мы слетим еще раньше.
     - А может, построимся клином?
     - А может, свиньей?
     - Черепахой!
     - Все высказались? - подытожил Клим. - Все, хватит идей. Идем, как шли.
     Он решительно встал и вышел из укрытия. Однако ему не удалось сделать и трех шагов как его повалило на склон. Похоже, ветер стал еще сильнее.
     - Спускаемся! - отчаянно прокричал Клим и начал сползать по склону.
     Остальные последовали за ним. Спустились на несколько сотен метров. Там ветер был заметно слабее. Собрались за спиной истукана, которого тут же окрестили "Барабулькой".
     - Ни черта не пойму, - сказал Олег Николаевич, которому удалось наконец-то прикурить сигарету. - Дует так, как... как черт его знает где! Народ, кто-нибудь сталкивался с таким явлением? Не перевал, а аэродинамическая труба. Миги можно продувать.
     - Идея, - вяло среагировал Вовчик.
     - Ветер как ветер. Ничего страшного. Сегодня есть - завтра нет. Проведем дневку, переночуем, а утром повторим, - рассудительно заметил Толян.
     - Ну, не скажи. Я в разных переплетах бывал. И не один перевал за моими плечами - десятки, если не сотни... Да, наверху всегда дует. Но чтобы так?! Да еще и при ясной погоде! Нет, тут что-то не то. А слышите, как воет?
     - Как будто все Саянские ведьмы сюда слетелись, - невесело усмехнулся Академик Тупицын.
     Вовчик согласно закивал головой:
     - Вот именно. Гиблое место. Аномальная зона. Наверняка радиация и все такое. Надо, господа, линять отсюда, пока целы.
     - Нет, так нельзя - сдаваться без боя, - возразил Олег Николаевич. - Клим, в самом деле, послушаем Толика. Спустимся к лесу, отогреемся, а завтра со свежими силами повторим подъем.
     - А ничего другого и не остается, - неожиданно согласился Клим. - Хотя обидно, что сроки срываем. Через пять дней после контрольного срока начнутся поиски. Универу штраф. Турсекции втык. Поход не засчитают. С меня скинут разряд.
     - Да не расстраивайся, Саня, наверстаем, - Олег Николаевич похлопал Клима по плечу. - Есть еще время. Кстати, у некоторых имеются сотовые телефоны. Отсюда, понятно, не добьют, но ближе к трассе наверняка есть связь. В крайняк на гору залезем. Дозвонимся до твоего Одноглазого. Сообщим, что, мол, все живы и здоровы. С туристским приветом. А?
     - Мудрый человек. Дело говорит. А разряды, Клим, все равно скоро отменят, - сказал обрадованный Вовчик, у которого в глубине души затаилась надежда, что второй раз они по этому пути уже не пойдут.
     - Уломали. Спускаемся.
    
     Ужин готовили на костре. По полной программе. Палатка уже стояла на пихтовом лапнике с печкой, с дровами, полностью готовая для комфортного ночлега. Поужинали. Попили чай. Даже завтрак на утро сготовили - Клим настоял. А перед сном долго сидели у костра. Говорили о прелестях походной жизни. О странных, непонятных и таинственных явлениях природы. О снежном человеке... В общем, обо всем, о чем обычно говорят туристы в походе у костра.
     Самый лучший рассказчик Толян:
     - Ну и вот, лежим мы, значит, в палатке. Точнее, все лежат, а я дежурю. Точнее, все уже храпят, а я только-только на дежурство заступил. Моя вахта первая. Первая, как вы понимаете, самая трудная. А упахались мы в тот день надо признаться вусмерть. Ну, я сижу, печку поддерживаю. Чаек пошвыркал, сигаретку покурил. Борюсь со сном. Снег из-под лапника рукой черпаю и мордяшку себе растираю для придания чувства бодрости. Прислонился спиной на кучу дров, что возле входа в палатку навалена и заклевал. Сморило меня. Уснул, значит. И вижу сон. Я сперва и не догнал, что это сон. Вроде бы сидел, как сидел. Вдруг, слышу чьи-то шаги. Снег скрипит за пологом. У меня мороз по коже. Открывается полог: морда бородатая - Сашка Клюев! Турист был такой, известный по всей Сибири. Если кто знал его, подтвердят. Хороший парень, но со странностями. Любил в одиночку путешествовать. Как Федор Конюхов. Короче, жил чувак одними походами. И вот, пошел он как-то раз один под Новый год на Саяны. Недалеко, кстати, от этих мест. Ушел и не вернулся. Неделю его искали. Нашли лыжный след. По следу установили - один чел прошел. Причем прошел именно турист, а не охотник: охотники ходят на более широких лыжах и без палок. По лыжне место первой ночевки определили. Затем второй. Затем третьей. Установили - один человек ночевал. И после этой ночевки - никаких следов. Ни взад, ни вперед. И вещей никаких. И даже костей его не осталось. Только костер прогоревший. Пропал, короче, как испарился. Гипотезы разные строили, да что толку? Короче, забирается он в палатку и заводит со мной разговор. Что, мол, и как, куда, ребята, путь держите? Пятое, десятое. Я что-то там ему отвечаю. Наконец он говорит: угости, мол, чайком. Ну, я ему свою кружку отдаю - там еще половина была. Отхлебнул он пару раз и забурел. Ох, хороший чаек, говорит, у тебя, Толян. Я оторопел. А ты откуда мое имя знаешь, спрашиваю? - Он то знаменитый был, все его знали, а я так - салага еще тогда. - Я всех туристов знаю, говорит. О чем-то еще побазарили. Наконец он собираться стал. Плесни, говорит, еще чайку. Давно чаю не пил. Ну, мне жалко, что ли. Черпанул ему полную кружку из котелка. А он ее взял и вон из палатки. Я ему кричу: - Эй, а кружку-то отдай! Он только засмеялся... Короче, не смог я перенести такой наглости и проснулся. Печка уже холодная. Я ее кое-как по новой раскочегарил и начал кружку искать. Все вокруг обшарил - нет кружки. И утром ее не нашли. Короче, пришлось мне потом себе кружку из консервной банки делать!
     - Ну, а следы хоть какие-то остались? - спросил Вовчик.
     - То-то и оно, что никаких следов.
     - Святым что ли заделался?
     - Да, иди ты...
     - Да, дела. А со мной другая история была, - начал свой рассказ Олег Николаевич. Он только что прикурил от костра и задумчиво глядел на огонь. - Шли мы еще в семидесятые по красноярской тайге. Зимой. Шли и заплутали. Горы низкие, ориентиров никаких. Погода плохая - всю неделю буран. А выйти нам нужно было на Ману. Река такая. Продукты закончились. Четверо нас было плюс собака. Так представляете, оголодали так, что пришлось нам эту собаку съесть. Никому не пожелаю таких походов. Короче, мы уже с жизнью прощаться стали. Искать нас никто и не собирался, так как ушли мы, никого не предупредив... Ну и вот оголодавшие и одуревшие выходим мы на большую поляну. Точнее на вырубку. Пни вокруг. Кто-то когда-то давно там лес рубил. Подлесок уже вырос. И вдруг видим: на поляне крест. Огромный, метра четыре высотой. Из соснового бруса, топором тесанного. И, что поразительно, выглядит, как будто бы сделан только что. Смола на нем свежая и чистая как слеза. На кресте короткая надпись вырезана: "Помните о нас". И больше ничего. Но дело не в нем. Дело в том, что возле креста на свежем снегу веточками выложена стрела. Ну, как бы я сейчас вот встал, сломал три ветки и сделал стрелку. Нам ничего не оставалось, как пойти по этой самой стрелке. Даже направление по компасу засекли. И что вы думаете, к концу того же дня вышли из тайги в широкую долину. А там другой большой реки нет, кроме Маны. Вот так и выбрались. Хотите верьте, хотите нет. Я в бога, ребята, как тогда не верил, так и сейчас не верю. Но как это все объяснить? Во всяком случае, те, кто со мной тогда были, все живы и здоровы, могут подтвердить.
     - Да, бывает. А я вот экзамен по физике сдавал, - начал свою историю Вовчик. - Пять дней дали на подготовку. Готовится сел в самый первый день. Честно. Раскрыл конспект, не мой естественно. Раскрыл и не могу ничего понять: одни формулы. Жуть. А внутренний голос мне говорит: - "Кончай, Вовка, мозги сушить. Погуляй, расслабься. В последнюю ночь все и выучишь". Послушался я его мудрого совета и прогулял все эти пять дней. В последнюю ночь сел я снова за конспект и офонарел: как мне теперь все эту муру за одну ночь осилить? А внутренний голос мне и говорит: - "Учи, Вовка, тринадцатый билет". Что мне оставалось? Выучил я один единственный тринадцатый билет. Прихожу утром на экзамен. Все волнуются, дозубривают чего-то. А мне все по-фиг. Уверен в себе как никогда, потому как внутренний голос меня еще ни разу не подводил. Короче, подходит моя очередь, захожу в аудиторию, подхожу к преподу. Тот говорит: - "Тяните билет". А они все одинаковые. Какой из них тринадцатый? - хрен бы знал. Я присмотрелся: один билетик как бы немного выделяется на фоне других, вылез как бы из общего ряда. Тут внутренний голос мне и говорит: - "Это и есть тринадцатый билет". Беру я этот самый билет, переворачиваю и вижу...
     Тут Вовчик зависает в солидной паузе, ожидая реакции аудитории.
     - Ну?
     - Не тяни.
     - И вижу...
     - Тринадцатый билет, - подсказывает Олег Николаевич.
     - И вижу: билет номер двадцать три. А внутренний голос говорит: - "Ох, ни фига себе!"
    
     Вставали, когда только-только начинало светать. Погода была ясная, как и вчера. Завтракая у костра, рассматривали перевал.
     - Ну, что, шеф, какие прогнозы? - спросил Боцман у Клима, стоявшего с миской каши и глядевшего в сторону седла.
     - Думаю, пройдем без приключений.
     - Если не секрет, на чем основана такая уверенность?
     - Смотри сам: нет никаких признаков ветра на хребте.
     - А какие признаки могут быть у ветра?
     - Тебе, как воднику, объясняю. Если на вершине ветер, то образуется как бы облачко, ну или флажок. Слышал песню: "Снежные флаги разлук вывесил старый Домбай"?.
     - "Домбайский вальс".
     - Он самый. Снежные флаги - это и есть признак ветра - снежная пыль. Вчера мы не могли их видеть, потому что стояли слишком близко, а они наверняка были. Зато сегодня их точно нет, а значит, нет и ветра.
     - Хочется верить...
     На лыжи встали с первыми лучами солнца. Шли бодро. Через полтора часа подошли к "братьям". Там сделали продолжительный привал. Перекусили, попили чай из термосов.
     - Сегодня точно пройдем, - уверенно сказал Клим. - Полный штиль. А вчера здесь было довольно ветрено. Нам просто не повезло. Налетел какой-то шальной шквал. Горы есть горы.
     С ним никто и не пытался спорить. Уверенность руководителя передалась остальным членам группы. С этим настроем начали восхождение. Тем более что по своим следам идти было заметно легче, нежели вчера. Солнце было уже высоко, когда вышли на "Барабульку". Здесь по традиции сделали привал.
     Пока отдыхали, устроили оживленную дискуссию о происхождении останцев.
     - Стоп. Замолчите, - неожиданно скомандовал Олег Николаевич, - Слышите звуки? Как будто поет кто-то.
     Все разом замолчали и обеспокоено начали прислушиваться.
     - Вчерашний вой, - констатировал Академик Тупицын. - Похоже, главные Саянские ведьмы нас уже ждут.
     - Пора спускаться, - резюмировал Вовчик.
     - Вот тебе и "снежные флаги разлук", - Боцман вопросительно посмотрел на Клима.
     - Ни черта не пойму! - с досадой произнес тот. Затем, придя в себя, сообщил: - Сидите тут. Я схожу на разведку.
     - Пойдем вдвоем, - предложил Боцман.
     - Не возражаю.
     - Что передать родственникам, если вдруг не вернетесь? - спросил Вовчик.
     - Скажи, что погибли, спасая других, - с театральным оттенком ответил Боцман.
     - Ух, ты! Не много ли чести? Скажу, что погибли из-за тупого, козлиного упрямства.
     - Помолчи, внеплановый.
     Опираясь на лыжные палки, Боцман и Клим пошли наверх. Впрочем, ждать их пришлось не долго.
     - Ну, как, - спросил Олег Николаевич, встречая понурых разведчиков.
     - Также как и вчера, - ответил Боцман, растирая глаза. - Если не хуже.
     - Подойти к седлу пытались?
     - Какой там, сбивает с ног.
     - Может, веревку попробуем?
     - А толку? Крепить ее там негде.
     Олег Николаевич закурил сигарету.
     - Да, тут определенно какая-то загадка, которую нам предстоит разгадать. Это уже не шквал и не случайность. Это уже система. Откуда в солнечную безветренную погоду может быть такой ветер? Не дьявол же там живет?
     Воцарилось долгое молчание...
     - Тогда давайте спросим себя: что есть ветер? - вдруг произнес Толян.
     - В самом деле, ребята, давайте спросим себя: что есть ветер? - поддержала Нинель.
     - Физика пятого класса, если не раньше, - заметил Вовчик.
     - И что же есть ветер? Объясни. Ты, Вовчик, недавно школу закончил, должен помнить.
     - Ветер есть движение воздушных масс, - ответил тот.
     - А почему они двигаются?
     - А потому, что в одном месте давление воздуха выше, чем в другом.
     - То есть давление за седлом выше, чем здесь?
     - Абсолютно так, иначе не было бы ветра. Причем, намного выше.
     - И отчего же оно там выше?
     - На это я не готов пока ответить.
     - Потому что там теплее, - оживился Олег Павлович. - Солнце, то с той стороны. Ну-ка, Клим, достань карту.
     Клим развернул карту, и все склонились над ней, как будто бы там было написано, почему возникает ветер.
     - Все понятно, - спокойно сказал Олег Николаевич, извлекая из пачки очередную сигарету. - Смотрите, как расположена долина Кадыр-Хема. Как идеальный желоб, к тому же вытянутый на юго-запад в сторону господствующих ветров. В долине ночью скапливается холодный воздух. Происходит как бы его сжатие, а днем он прогревается, расширяется и устремляется вверх по долине. Здесь же - северная сторона, закрытая от солнца горами. Стало быть, воздух холодный. А котловина наоборот широкая. Стало быть, высокого давления в ней в принципе быть не может. Далее, смотрите: приближаясь к хребту, долина Кадыр-Хема сужается, а, судя по горизонталям, остается глубокой. Значит, воздух в ней разгоняется все сильнее и сильнее, как в сужающейся трубе: чем уже труба, тем выше скорость - закон Бернулли вроде бы. К середине дня, когда мы выходим на седло, скорость ветра достигает апогея. Вот и весь сказ.
     - Гениально, - констатировал Вовчик. - А вчера, профессор, вы не могли прийти к этому заключению?
     - Не мог, студент. Вопрос должен созреть.
     - Согласен. Хорошо хоть не с пятой попытки.
     - Отсюда второй вывод: нужно ждать ночи, или как минимум вечера, когда солнце уйдет за горы. А может еще раньше. Мы об этом узнаем, не выходя отсюда.
     - Каким образом? - поинтересовалась Нинель.
     - Как только ведьмы выть перестанут.
    
     Туристы стояли на выветренной, идеально отполированной, каменистой площадке, на которой не могли удержаться ни снег, ни трава. Перед ними внизу лежал узкий безлесый каньон Кадыр-Хема. Справа в розовых перистых облаках догорал закат. Слева над остроконечной вершиной Айту красовался молодой месяц, а на светлом небе мирно мерцали редкие вечерние звезды.
     - Ну что, ребята, поздравляю: перевал пройден! - воскликнул Олег Николаевич. - И, на правах первопроходцев, мы имеем полное право, его как-нибудь обозвать. Какие будут предложения?
     - Имени Олега Николаевича, - смеясь, предложила Нинель.
     - Нескромно. Еще какие-нибудь варианты?
     - Имени нашего универа, - высказался Толян.
     - Хорошо, но уж очень пафосно. Еще?
     - Имени нашего декана.
     - Не оценит.
     - Имени шести дураков и одной девушки, - предложил Вовчик. - Точнее: имени Олега Николаевича, пяти дураков и одной девушки.
     - Оригинально, но длинно и несерьезно. К тому же дураков раз в пять меньше. Еще варианты будут?
     - А давайте назовем его просто, как он есть: "Поющий перевал", - предложил Академик Тупицын.
     - А что, неплохо? Как остальные? Поддержите? Я вижу, все согласны. Принято. Браво Академик! Итак, отныне и навсегда эта седловина получает название "Поющий перевал"! Уря!
     - Уря-а-а-а-а!!!