Агекян Марина Смбатовна : другие произведения.

Опасная встреча (Хадсоны 4) Главы 1-2

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Она не знала, кто он такой, когда незнакомец вылетел на безлюдную поляну на коне и чуть было не затоптал ее на смерть. Он попросил прощение, а потом понял, что захвачен рыжей незнакомкой настолько сильно, что не в силах покинуть поляну. Она разрешила ему остаться. Он присел подле нее... Она рассказала ему о самых своих сокровенных переживаниях. Он попросил у нее локон рыжих волос на память... На следующее утро он узнал, что она подверглась жуткому насилию и была изгнана из родного дома в никуда. Он не смог найти ее... Но судьба уготовила им очередную, внезапную и такую опасную встречу через семь лет. Смогут ли они узнать друг друга? Смогут ли преодолеть пропасть в семь лет? смогут ли забыть прошлое, которое разделило их? Так началась история любви, которой предстояло выдержать самые немыслимые испытания, пройти несказанно длинный путь в семь лет, в конце которого их ждала безграничная, страстная и такая необходимая им обоим любовь.

Марина Агекян

"Опасная встреча"

(Хадсоны - 4)

Глава 1

   1823 год
   Англия, графство Ланкашир
  
   Малыш, наконец, заснул. Эмили вздохнула с облегчением и посмотрела на это безмятежное, ангельское личико, испытывая неизъяснимую щемящую нежность. И боль. Этот небольшой тёплый комочек всколыхнул в ней давно позабытые и глубоко похороненные чувства, которые были слишком остры и тёмные, чтобы к ним возвращаться вновь. Она обещала себе никогда больше не думать об этом, но помимо ее воли душа сжималась от горькой обиды, от невыразимой тоски по тому, что она могла бы иметь сейчас и чего у нее никогда не будет. Прошлое пробудилось и стало возвращаться к ней с такой стремительностью, что это невозможно было остановить. Прошлое снова собиралось свести ее с ума. Эмили так отчаянно старалась позабыть обо всём, вычеркнуть из памяти события семилетней давности, но один лишь взгляд на этого невинного младенца изменил буквально всё.
   Потому что он напомнил ей о том, что у нее самой никогда не будет детей. Никогда не будет собственной семьи. Не будет ничего. И большей несправедливости на свете, чем эта, невозможно было себе представить.
   Глубоко вздохнув, Эмили попыталась взять себя в руки, чтобы не рассыпаться от тяжелых воспоминаний, врывающихся в сознание с пугающей безжалостностью. Нет, она справится! Она обязательно возьмет под контроль расшатавшиеся нервы и прогонит всё прочие мысли! Эмили сосредоточилась на малыше, который всё же отвлекал ее от себя же самой. Он был так красив, что невозможно было отвести от него зачарованного взгляда. У него был тёмный пушок волос на маленькой голове, еле заметный носик, губки, как бантик, и невероятно красивые любопытные серые глазки, которые пристально следили за Эмили до тех пор, пока от усталости у него не опустились веки.
   К удивлению Эмили малыш пытался быть сильным и плакал всего один раз: когда она впервые увидела его два дня назад. Он замерз, был голоден и сильно напуган, когда его внесли в ее скромное ничем не примечательное жилище. Ей казалось, что она спит и видит ужасный сон. Как такое могло произойти? Эмили до сих пор не могла поверить в то, что этого крошку безжалостно выкрали из родного дома и отобрали у несомненно любящей, а теперь и убитой горем матери! И сделал это не кто иной, как ее старший брат, который и заявился сюда после всего того, что произошло.
   Эмили до сих пор приходила в содрогание, вспоминая тот непредсказуемый момент, когда увидела брата на пороге дома. Как он посмел сотворить такое? Как осмелился выкрасть чужого ребёнка и подвергнуть такому испытанию? Эмили никогда не понимала своих братьев, особенно старшего. Роберт всегда пугал ее своей молчаливостью и жестоким блеском в глазах. Он никогда не был добр, обходителен или внимателен. Замкнутый в себе, мрачный и немногословный, он иногда совершал такие поступки, которые заставляли сердечко маленькой Эмили сжиматься от холодного ужаса.
   В памяти врезался момент из детства, когда она стала незамеченным свидетелем того, как Роберт поймал маленького голубя и на глазах у младшего брата Стивена проткнул трепыхающуюся птицу острым ножом. Это было так ужасно, что Эмили плакала весь день, а потом, когда браться покинули место преступления, она подобрала бедного голубя и похоронила на заднем дворе.
   Тогда ей было пять лет. И с тех пор она даже не пыталась искать расположения братьев, которые всегда игнорировали ее, а иногда даже и били. Но похищение невинного ребенка, да еще такого крошку, стало последней каплей! Как он мог совершить такое, а потом осмелиться привезти ребенка сюда, втянув в это Эмили? Как осмелился взглянуть в глаза сестры, которой плюнул в лицо семь лет назад? Как посмел просить у нее помощи, когда сам и пальцем не пошевелил, чтобы помочь ей и защитить от того ужаса, который обрушился на нее семь лет назад? Он лишь спокойно стоял в стороне и с довольной ухмылкой смотрел на то, как семья распинает ее за то, чего она не совершила. Все члены ее семьи готовы были сжечь ее на костре, если этого потребуется, лишь бы избавиться от нее.
   С самого детства Эмили пыталась, изо всех сил пыталась быть хорошей сестрой и послушной дочерью. Но почему-то любым словом, самым незначительным поступком вызывала сильнейший гнев родителей и братьев. Никто никогда не пытался ее понять, обнять или утешить, когда она плакала от боли и обиды. Чем она вызвала такое отношение к себе? Что она делала не так? В чем состояли ее ошибки?
   И вот однажды мать с глубочайшим презрением заявила в лицо своей семилетней дочери, что она дитя дьявола. Маленькая девочка не понимала мать, которую безгранично любила. "Рыжие?" - недоумевала девочка. Цвет ее волос оскорблял маму? Но Эмили любила свои длинные, мягкие волосы. Что в них было не так? Почему мама сказала, что она дитя дьявола? Кто такой дьявол? В тот же вечер чопорная и недружелюбная няня объяснила ей, что кроме справедливого Бога существует и дьявол, который всегда старается наказать тех, кто плохо себя ведёт. Он живёт под землей в тёмном царстве и забирает туда тех, кто ослушался или провинился перед родителями.
   - Но я ведь всегда всех слушаюсь, - со слезами на глазах проговорила Эмили дрожащим голосом, чувствуя боль в груди. - Я всегда делаю так, как мне говорят. Почему ваш дьявол должен забрать меня в свое темное царство?
   - Потому что ты - рыжая! - с ненавистью бросила няня, словно бы наслаждаясь страданиями маленькой девочки. - Потому что ты проклята!
   Убитая горем девочка, которой открыли такие отвратительные подробности своей жизни, не могла заснуть в ту ночь. К тому времени научившись неплохо читать, она стащила из библиотеки Библию и принялась читать ее под подрагивающий свет одинокой свечи, пытаясь найти любое упоминание о дьяволе, с которым ее постоянно сравнивали. Но сложные конструкции предложений мешали ей понять смысл витиеватых слов, и лишь к десяти годам Эмили удалось почерпнуть из разных книг некое описание дьявола.
   Оказывается, его называли еще и Сатаной. Он был сотворён ангелом в чине херувима, был "печатью совершенства, полнотой мудрости и венцом красоты", обитал в райском Эдеме среди "огнистых камней", но возгордившись и пожелавший быть равным Богу, был низвергнут на Землю. Вслед за ним последовали часть ангелов, превратившихся в демонов. Во всех книгах, которые читала Эмили, говорилось о его жестоких поступках и злодеяниях, но никто толком не мог сказать, как он выглядит. У него было много образов - змий искуситель, огромное морское чудовище или летающий дракон. У него было много имён. На голове множество рогов, много рук и длинный хвост. Но ни одного точного описания. И неизменным оставалось лишь одно: все священнослужители неустанно повторяли, что у него рыжие волосы и ярко сверкающие зелёные глаза.
   Каждый раз, натыкаясь на подобное описание, Эмили вздрагивала от ужаса. Почему в семье только она уродилась такой не похожей на нормальных людей? Все члены ее семьи имели густые каштановые волосы и мягкие карие глаза. И только она была похожа на чудовище, которое некогда было ангелом.
   Но что она могла поделать с этим? Как могла изменить отношение родителей к себе и вернуть их любовь? Эмили с жадностью стала читать книги, в надежде найти в них ответы на мучившие ее вопросы. Но чем больше она читала, тем всё дальше уходила от ответов на свои вопросы. Ни одна книга не могла подсказать ей, почему она стала столь презренна и нелюбима для своей семьи. Почему мама, к которой так отчаянно хотелось прижаться, отталкивала ее прочь и ни разу не погладила ее по голове?
   Ее понимала только соседская дочь Эмма, ровесница Эмили, которая стала ее верной подругой. Дочь герцога Пембертона без лишних слов предложила Эмили свою дружбу, чего она не знала никогда прежде, но что защитило и спасло её от одиночества. Время, проведенное с Эммой, было отрадой и благодатью. Эмили безумно любила свою подругу и была готова на всё ради нее. Но она до ужаса боялась, что когда-нибудь и та отвергнет ее из-за цвета волос. И вот однажды, когда ей было восемь, как и дочери герцога, она с мукой призналась ей в этом, на что Эмма весело рассмеялась и крепко обняла Эмили. Впервые кто-то с такой теплотой обнимал ее и, не сдержавшись, Эмили заплакала. От безграничного облегчения и любви.
   - Правда? - шепнула она, едва дыша и глядя в золотистые глаза подруги, которая мягко улыбалась ей. - Мои волосы не пугают тебя?
   Эмма осторожно вытерла слезы с ее щек.
   - Эмили, это самая большая глупость, которую мне доводилось слышала. Почему цвет твоих волос должен пугать или мешать мне дружить с тобой? Мой брат говорит, что дружба самое главное, что может быть между двумя людьми. Конечно, после любви, ведь он сейчас так влюблён. Но поверь, он знает точно, что такое дружба. У него есть друг, Марк, который всегда помогает ему. Я тоже хочу помочь тебе. Можно я буду расчесывать твои волосы? Они у тебя такие длинные и мягкие...
   Эмили заплакала еще больше и еще крепче обняла Эмму, понимая, что просто умрет, если когда-нибудь потеряет подругу. Пустота в груди, которая царила до ее появления, впервые не пугала и не мучила ее. Она обожала Эмму и старалась всегда сделать так, чтобы не расстроить подругу. Потому что в ней всегда жил безумный страх однажды проснуться и не обнаружить рядом Эмму.
   Но даже несмотря на это обретение, Эмили предстояло потерять нечто большее. Ведь с самого рождения она была проклята. Цвет волос всегда напоминал ей об этом. Из-за них она и подверглась тому жестокому насилию, которое изменило всю ее жизнь! Эмили в самых мрачных деталях помнила тот роковой день, который разделил ее жизнь на "до" и "после". День, когда ее обвинили в том, что она соблазнила друга Роберта и обесчестила себя. Плачущая Эмили пыталась доказать, что это не так, что не она звала Найджела на тайное свидание. Никому и в голову не пришло поинтересоваться, почему тогда она вся в синяках, порезах, в разорванном платье и в крови. Все без исключения поверили лживым словам Найджела, который набросился на нее, когда она возвращалась с прогулки. Он повалил ее на землю, бил и рвал на ней одежду. Эмили было безумно страшно и больно. Она плакала и пыталась отбиться от него, но Найджел был сильнее и крупнее. Никто не пришел ей на помощь. Даже отец, который застиг их позади дома, подал руку ее насильнику, а не содрогающейся от рыданий дочери. Мерзавец не растерялся и сказал, что это она набросилась на него. И ее семья приняла сторону Найджела.
   А потом ее выбросили из дома. Отец прилюдно заявил, что отрекается от дочери, которая навлекла на семью такой позор. Ей даже не дали возможности собрать вещи. За нее это сделали слуги, пока она сидела на полу библиотеки в разорванном и пятнах крови платье, с растрёпанными рыжими волосами и синяками. В таком же виде через пару мгновений ее запихнули в карету, которая увезла ее прочь от семьи, от дома. От Эммы, которой она всё же успела написать за то короткое мгновение, когда ее оставили после вынесенного приговора. Эмили передала небольшую записку дворецкому, которого умоляла вручить подруге только завтра, когда ее уже не будет здесь. Она бы не смогла вынести, если бы Эмма прибежала к ней и стала бы свидетельницей этого позора, была бы вовлечена в этот кошмар. Добрая, милая Эмма...
   У Эмили разрывалось сердце. Сидя на полу кареты, она прижимала к груди ноги и плакала до тех пор, пока от боли у нее не закрылись глаза. Ей не было позволено даже переодеться к дороге. От нее спешили избавиться, и никто не сожалел о том, что с ней произошло, что она уезжает. Никто и не думал попрощаться с ней. Эмили всегда была одна и в полном одиночестве пыталась понять жизнь, которая так жестоко наказала ее. Жизнь, которая била ее за каждый незначительный проступок, за самую мелкую неточность. И только с Эммой на короткое время она обрела покой и некое подобие счастья. Чувства, столь чуждые ей. Чувства, которые она испытала вновь с совершенно чужим человеком, сидя под клёном и читая книгу о суевериях.
   Эмили всегда сторонилась незнакомцев. Ее друзьями были книги и Эмма, и этого ей было достаточно. Пока однажды, сидя под деревом, она не встретила странного человека. Он появился словно из неоткуда на белом коне, чуть не налетев на нее и напугав её до смерти. Но сумел вовремя придержать коня, а потом спрыгнул с него и подошел к ней. Эмили никогда не позволяла никому подойти к себе настолько близко. Но по необъяснимой причине ему позволила сесть рядом с собой. Он не вызывал в ней чувство страха или тревоги. Она не представляла, кто он такой, пока он сам не представился.
   Габриел. Не Гэбриел, не Габриель, а именно Габриел, [а], как в слове "чашка". Даже сейчас Эмили не могла сдержать улыбки, вспоминая его сбивчивые объяснения о том, как правильно следует произносить его имя и какие законы регулируют это правило. Он был невероятно красив со светло-золотистыми волосами, небольшой ямочкой на подбородке и пронзительными серыми глазами, от одного взгляда которых в груди рождалось нечто тревожно-сладкое, нечто до боли приятное и желанное. Это было так странно, ни на что не похоже, что она позволила ему вовлечь себя в странную беседу. И по мере того, как они говорили, по мере того, как она слушала его глубокий, тихий голос, она сама не поняла, как поведала ему о своих волосах и самых своих сокровенных переживаниях.
   С ужасом поняв, что она натворила, Эмили подняла к нему свое бледное лицо. Не ожидая этого, она услышала, как он просит распустить ее волосы. Завороженная его взглядом, безумно желая, чтобы он не испугался и не обидел ее, Эмили выполнила его просьбу, всем сердцем надеясь, что ему понравятся ее волосы. Что он, так же как она, полюбил ее рыжие волосы. И увидев восхищение в его глазах, Эмили вдруг испытала настоящую боль, потому что никто до него не восхищался его волосами. Это тронуло ее до глубины души и заставило сжаться сердце. Эмили испытала безумное желание коснуться его, чтобы поверить, что это правда. И словно этого было мало, он сказал, что у нее восхитительные волосы и что она никогда не должна стричь или красить их. А потом попросил на память локон ее волос. Боже, впервые кому-то до такой степени понравились ее проклятые волосы! И она не смогла отказать ему, срезав для него свой локон и получив взамен небольшой перочинный ножик, который впоследствии сыграл такую огромную роль в ее жизни.
   Встреча с ним была единственным ярким воспоминанием в день ее падения. Она ушла оттуда, пообещав вернуться на следующее утро. Эмили была так сильно взволнована, такое безграничное счастье переполняло ее от того, что его не испугали ни ее волосы, ни живой ум, который она так старательно прятала от всех, что не сразу заметила притаившейся рядом опасности. У нее взволнованно колотилось сердце и слегка кружилась голова, когда она шал домой, поэтому не увидела Найджела, который выпрыгнул из-за дерева.
   Уезжая в тот день из дома, Эмили с горечью поняла, что никогда больше не увидит его. Человека, который впервые помог ей поверить в то, что волосы не могут быть проклятьем. И что у нее бесподобные волосы, красоте которых могу завидовать те, кто этого не понимает. С годами образ высокого с серебристыми глазами и золотистыми волосами парня, носившего имя одного из архангелов, стал стираться, но неизменным оставалось одно: чувство сладкого трепета и бесконечная благодарность к нему, которые он заставил ее испытать в тот день, и сохранить до сегодняшнего дня.
   В ее жизни не было больше места ничему хорошему. Она превратилась в изгоя, с которым не хотели знаться, на которую никто не желал смотреть. Она стала никем. У нее не было друзей, никакой надежды на будущее. Ее приютила тетя по отцу, которую тоже сослали в далекое графство много лет назад. И вот теперь ей предстояло разделить участь тети Альберты. Две изгнанницы, которые должны были прожить остаток жизни в глухой деревушке в тридцати милях от Престона в графстве Ланкашир. Миру они были не нужны. Мир давно отверг их за то, что одна из них старая дева, а вторая рыжеволосая и зеленоглазая обесчещенная теперь уже сирота. И мир не собирался прощать их за это. Не собирался дать им ничего.
   У Эмили сдавило в груди. И у нее никогда не будет детей. Не будет такого же милого ангелочка, которого можно будет прижать у груди, на время позабыть об остальном мире и знать, что кому-то ты по-настоящему нужна. Все эти годы Эмили старалась не сетовать на жизнь, которая могла бы обойтись с ней значительно хуже, но один взгляд на малыша сломал все внутренние барьеры, которые она так старательно выстроила перед всем миром. Малыш, которого принесли к ней домой глухой ночью два дня назад.
   В черном сюртуке, покрытый слоем снега в дом ворвался запыхавшийся Роберт, сжимая в руке небольшой свёрток. Эмили была потрясена, увидев старшего брата. Он спокойно посмотрел на нее и грубо вручил ей сверток. Когда она поняла, что у нее в руках ребенок, Эмили в ужасе посмотрела на брата.
   - Чей это ребенок? - взволнованно спросила она, умоляюще глядя на брата.
   - Не твоё собачье дело! - прорычал он с таким гневом, что Эмили вздрогнула и попятилась. Вздрогнул и малыш у нее на руках и стал громко плакать.
   Прижав к груди плачущее дитя, она снова посмотрела на брата.
   - Но, Роберт, что всё это значит?
   - Твоя задача не задавать лишних вопросов и держать его у себя до тех пор, пока мы не вернемся.
   - Мы? - удивилась Эмили.
   - Я и Найджел.
   И только тогда Эмили с ужасом заметила в дверях человека, который не только обесчестил ее, но и разрушил всю ее жизнь. В груди всё похолодело и задрожало. Ощущая невероятную панику и инстинктивно отступив назад, Эмили стало казаться, что земля уходит из-под ног, а легкие обжигает от нехватки воздуха. Руки задрожали так сильно, что она побоялась уронить малыша. Невыносимая боль и беспредельное отвращение заполнили каждую клеточку ее тела. Такого она даже в страшном сне не ожидала увидеть. Старые кошмары ожили, и теперь перед ней стоял человек, который причинил ей столько страданий.
   - Здравствуй, Эмили, - сказал он, улыбаясь.
   Едва звук его ненавистного голоса вторгся в сознание Эмили, как она поняла, что всё это происходит с ней на самом деле. И что он собирается войти в ее дом! Это было невозможно! После того, что он сделал, он смеет говорить с ней и улыбаться? Эмили задрожала от дикого страха, оказавшись перед лицом такой невероятной опасности. Особенно потому, что тетя уехала в Престон навестить больную подругу и Эмили была абсолютно одна. И если эти двое надумают что-то сделать с ней или с малышом, никто не сможет остановить их. Оглядевшись по сторонам, Эмили заметила кочергу в углу гостиной в небольшом ведре и быстро схватила ее, крепко обнимая плачущего ребенка. А потом с яростью повернулась к самому презренному человеку на свете.
   - Если ты приблизишься ко мне, я убью тебя!
   У нее так сильно колотилось сердце, что она едва могла дышать. Двое сильных и здоровых мужчин с усмешкой посмотрели на беззащитную девушку, которая не смогла бы ни за что справиться с ними. Именно это бессилие и сводило ее с ума. Эмили вдруг ощутила такую сильную ненависть к стоявшим перед ней мужчинам, что задрожала рука. Прихрамывая, Найджел всё же вошел в дом, напомнив Эмили о том, что именно она и сделала его калекой. Но радость длилась недолго. С обескураживающей легкостью брат выхватил у нее из руки кочергу и приставил холодный метал к горлу сестры, надавив так сильно, что на глазах Эмили выступили слезы.
   - Ничего подобного ты не сделаешь! - Словно бы наслаждаясь мучениями сестры, Роберт с тихой угрозой добавил: - Проследи за ним, - кивнул он на ребенка. - Мы вернёмся через пару дней, когда избавимся от хвоста.
   - З-за вами... следят? - проговорила Эмили, едва дыша от давления кочерги.
   Роберт к ее несказанному облегчению убрал кочергу и с яростью отшвырнул её в сторону. Та с грохотом ударилась об стенку и упала на пол. Малыш вздрогнул и захныкал еще горше.
   - Да, черт возьми! - взревел Бобби, проведя рукой по своим влажным от снега волосам. - С самого первого дня он идет за нами, будто знает о каждом нашем шаге. Мы тщательно заметали следы, но он не отстает от нас. Нам нужно избавиться от него. И здесь он ни за что не должен найти этого ребенка.
   Так значит, кто-то всё же идет за малышом! Кто-то непременно спасет это бедное дитя от этих безумных, безжалостных злодеев.
   - А если он всё же найдет это место? - робко попыталась спросить Эмили.
   Роберт развернулся и так внезапно схватил ее за горло, что Эмили стала задыхаться. Боже, он так сильно изменился за последние семь лет! Щеки запали, волосы отрасли, а глаза... В них было страшно смотреть!
   - Он сюда не придет! А если и придет, только попробуй отдать ему этого выродка!
   Он действительно сошел с ума, если собирался использовать невинного ребенка в своих целях! Эмили схватила его за руку, стараясь отцепить его от себя, но он был неумолим.
   - Зачем ты это сделал? - хрипло спросила она, с ужасом глядя на брата. - Чей это ребенок?
   - Это выродок одного мерзавца, который должен был умереть восемь лет назад, но я промахнулся, будь он проклят! Дядя Гарри тоже должен был убить его, но и ему помешали.
   Эмили остолбенела. Ее брат хотел кого-то убить? И с сожалением говорил о том, что ему это не удалось сделать? Боже правый! Он стал убийцей?
   - Д-дядя Гарри тоже з-здесь? - заплетавшимся языком молвила она.
   Брат и сестра долго смотрели друг другу в глаза, поэтому за него ответил Найджел.
   - Гарри Лейтона здесь нет. Мы одни его выкрали.
   В его голосе было столько гордости и хвастовства, что Эмили оцепенела. Если им не все равно, что они могут причинить вред невинному ребенку, пощадят ли они ее? Ей нужно было действовать очень осторожно, чтобы усыпить их бдительность и освободиться.
   - Роберт, я уроню ребенка, от-тпусти меня...
   И это сработало. Сжав в последний раз ей горло, он с презрением оттолкнул ее в сторону. Почти как в детстве, когда он спешил избавиться от нее, с болью подумала Эмили.
   - Послушай, ты! - гневно заговорил он, глядя на сестру горящими глазами. - Ты обязана позаботиться о сосунке, пока мы не вернемся. Не открывай дверь никому и ни с кем не разговаривай. Запри за нами дверь и сиди тут тихо, как делала это все эти семь лет, а мы скоро вернемся и заберем его. Поняла?
   Сказав это, он развернулся и ушел из дома, забрав с собой своего мерзкого друга. Эмили стояла посреди комнаты, едва живая. Она не могла поверить в то, что только что пережила. Произошедшее было слишком ужасным и омерзительным, чтобы в это поверить. Как такое могло произойти? Ее брат стал убийцей? Он хотел кого-то убить? Восемь лет назад? И теперь, несомненно, выкрал ребенка этого человека, чтобы отомстить. Эмили опустила голову и посмотрела на малыша, который к ее удивлению незаметно затих. Он смотрел на нее такими прелестными серыми глазками и так сладко улыбнулся ей, махая маленькими ручонками, что у Эмили запершило в горле. И тогда она осознала, что ни за что не позволит причинить вред этому созданию. Его хотели использовать против родного отца, который видимо и шел за похитителями. Она не позволит пострадать невинному ребенку. С Роберта и его ничтожного друга достаточно злодеяний, которые они несомненно совершали. Эмили должна была передать ребенка его отцу, который ни за что не найдет этот коттедж.
   Эмили поняла, что ей нужно как можно скорее вернуть ребенка, но как она могла это сделать, когда на улице шел такой сильный снегопад, что не было видно дороги? Она была обязана защитить его. Даже если во всем был замешан ее дядя Гарри. Однако сейчас было небезопасно выходить из коттеджа, но когда снег перестанет идти, она отправится в город и в газетах попытается найти объявление о пропавшем ребенке. И сможет вернуть его до того, как Роберт вернется. А пока нужно было позаботиться о малыше.
   В тот день он был ужасно напуган и голоден. И замерз. Никогда ей не приходилось заботиться о маленьких детях, но Эмили инстинктивно чувствовала, что нужно делать. Прежде всего, она отогрела его, поменяла ему пеленки, разорвав на части несколько простыней, и накормила его. Малыш был так сильно истощен, что тут же заснул у нее на руках, выпив все нагретое молоко. Эмили прижала его к груди, ощущая безумную тоску и боль. Как она могла позволить, чтобы с ним что-то произошло?
   К ее немалому удивлению ее подопечный оказался весьма хитрым созданием и начинал плакать сразу же, как только Эмили отходила от него. Он крепко сжимал её большой палец, требуя ее постоянного присутствия. И видит Бог, Эмили не могла надолго оставлять его, привязавшись к нему за эти два дня.
   И вот сегодня он заставил ей рассказать ему сказку.
   - Ах ты, хитрец, - ласково пожурила его Эмили, погладив его по голове.
   В первый день, он заснул без лишних слов, а вот потом... На следующий день он стал хныкать, когда Эмили покормила его, а потом и вовсе расплакался. Эмили была так сильно напугана, решив, что с ним что-то случилось. Она как раз недавно выкупала его и перепеленала в чистые пеленки, и накормила его. Она стала петь ему колыбельную, но он заплакал еще громче, она стала баюкать, но и это не помогло. Тогда, вопросительно взглянув на него, Эмили в отчаяние спросила:
   - Ну что такое, милый? Что тебя мучает? Ты хочешь еще молока? Что мне делать, чтобы ты перестал плакать? - К ее удивлению, чем больше она говорила, тем медленнее успокаивался малыш. Озадаченная, она снова заговорила: - Ты хочешь, чтобы я спела? - Каково же было ее изумление, когда в ответ малыш нахмурился и высунул свой розовый язычок. Эмили едва сдержала улыбку. - Ты не хочешь песенки? - Малыш нахмурился еще больше. - А хочешь, я расскажу тебе сказку?
   На этот раз он потряс ее в самое сердце, когда помахал ручонками и улыбнулся своей беззубой очаровательной улыбкой. И когда она стала рассказывать ему выдуманные истории, Эмили обнаружила, что ему нравится ее голос. Это было потрясающее открытие! Мало того, что он позволял ей заботиться о себе, так он давал ей понять, что она нравится ему! Эмили вдруг осознала, что любит его! Любит этого крошку, который сейчас лежал на ее кроватке и так сладко спал после очередной порции сказок. Он действительно был ангелочком. Его серые пристальные глаза напоминали ее кого-то, но Эмили так и не поняла, кого.
   Когда в доме воцарилась тишина, Эмили вновь стала думать о том, как вернуть малыша. Снег как раз перестал идти, и возможно скоро появится Роберт. Поэтому нужно было что-то предпринять. С рассветом она соберется и поедет в Престон на почтовой карете. Там она сможет укрыть малыша и обязательно найдёт способ вернуть его.
   В этот момент послышался громкий стук в дверь. Эмили похолодела и выпрямилась. Боже, неужели она опоздала? Неужели Роберт сумел оторваться от отца малыша и вернулся? Она очень надеялась, что он не причинил вреда родителю этого крошки! Но что делать теперь? Лихорадочно соображая, Эмили осторожно взяла малыша на руки и направилась на кухню, где нашла небольшую плетеную корзину. Куда она и спрятала спавшего ребенка, укрыв его одеялом. Если она не сможет защитить, она спрячет его, а Роберту скажет, что за ним явились люди и унесли с собой. Пусть делает с ней, что угодно, но она не отдаст в руки этим жестокосердечным людям бедное дитя.
   Стук в дверь не утихал. Прикрыв корзину крышкой и задвинув под стол, Эмили встала и направилась в холл, умоляя малыша не просыпаться и не издать ни единого звука. Но едва она оказалась перед дверью и приготовилась отодвинуть засов, как дверь с грохотом распахнулась, разнеся слабый замок. Эмили отлетела в сторону, едва удержавшись на ногах, но ее удержали не только собственные ноги. Ночной гость, так внезапно ворвавшийся к ней в дом, в черном подбитом мехом каррике грубо схватил ее за плечи и прижал к своему твёрдому телу, яростно прорычав:
   - Где ребёнок?!
   Эмили замерла, глядя на высокого светловолосого мужчину с густой золотистой щетиной и опасно сверкающими серебристыми глазами. Всё произошло так быстро, что она не успела отреагировать и защититься. Дверь со скрипом ударилась о стенку, стоя нараспашку, от чего холодный ветер вырвался в дом, занося с собой хлопья снега. Было слышно лишь завывание ночного ветра и тяжелое дыхание незнакомца, который смотрел на нее так, словно хотел испепелить ее своим взглядом. Эмили нахмурилась, глядя на это суровое лицо. И вдруг ощутила лёгкое волнение и странное покалывание в тех местах, куда он прикасался к ней своими железными руками. Это так сильно поразило ее, что какое-то время она не могла произнести ни слова. Особенно потому, что не испугалась его и этого тяжелого взгляда. Взгляда серых глаз...
   И только тут до нее дошло, что у мужчины такие же глаза, как у младенца. Неужели это его отец? Как он сумел найти это занесённое снегом и уединённое место? Но он каким-то образом сделал это, оторвавшись от преследования Роберта. Невероятно!
   Но еще одно открытие поразило ее, пока она смотрела в эти тревожные глаза. Она позволила незнакомому мужчине прикоснуться к себе, и это не вызвало в ней отвращения! После того, что с ней сделал Найджел, она не могла вынести прикосновение мужчин, и до сегодняшнего вечера не позволяла никому приблизиться к себе. И только один раз, сидя под клёном, она поступила иначе...
   - Отпустите меня! - гневно потребовала она, пытаясь вырваться из железной хватки, но незнакомец держал ее достаточно крепко, чтобы у нее ничего не вышло.
   - Даже не подумаю! - Он выглядел почти диким с горящим серебристыми взглядом и растрепанными золотистыми волосами, но вновь странность: Эмили снова не ощутила страха от его рыка и тяжелого взгляда. Он прижал ее еще ближе к себе, от чего сердце ее почему-то забилось значительно быстрее. Приблизив к ней свое лицо, он пугающе тихо добавил: - Где ребенок?
   Эмили вздернула подбородок.
   - Я не понимаю, о чем вы говорите.
   Она была не до конца уверена в том, что он имеет родственные отношения с малышом, чтобы раскрыть ему местонахождение спавшего ангелочка.
   - Прекрасно ты все понимаешь! - Он так больно сдавил ей плечи, что на миг перехватило дыхание. - Учти, если не скажешь мне, где он, я изобью тебя до смерти, а потом сдам властям и велю им вынести тебе самое суровое наказание. Отвечай мне, где малыш!
   - Кто вы такой и по какому праву требуете у меня ответа на свой вопрос?
   Его глаза потемнели от ярости. Что было весьма опасным и тревожным знаком. Он почти прорычал ей в лицо, обдав ее жаром своего дыхания.
   - Ты меня за идиота держишь?! Я переломаю тебе все кости, если ты не скажешь мне, где он!
   И тогда Эмили поняла, что у нее не было выхода. Однако она не могла сдержаться от последней попытки защитить крошку.
   - Вы не причините ему вреда? - тихо спросила она, глядя в пылающие глаза разъяренного мужчину.
   И в этот момент раздался громкий плач ребенка.
   - Никки! - выдохнул мужчина, грубо оттолкнул ее в сторону и, развернувшись, побежал на звук голоса.
   Едва устояв на ногах, Эмили посмотрела ему в след, ощутив глухую боль в груди. Он действительно был отцом ребенка, в этом уже не было сомнений, и он собирался отнять у нее малыша, которого она за эти два дня успела полюбить всем сердцем. Какая ужасная несправедливость! Но по крайней мере она теперь знает имя единственного человека мужского пола, которого по-настоящему полюбила.
   Подойдя к двери, она быстро закрыла ее, вздрогнув от мороза, который пробрался почти до костей, а потом развернулась и пошла на кухню, не представляя, что с ней сделает отец Никки, когда обнаружит, что его сын лежит в плетеной корзине.
  

Глава 2

   Сердце неистово колотилось в груди, пока Габби шёл по узкому коридору. Неужели он нашёл его? Нашёл Никки и совсем скоро прижмёт к себе его крошечное тельце? Что она сделала с ним? Кровь стыла в жилах, едва Габби думал, что Нику могли навредить. Он прикончит ее, если она действительно причинила боль малышу.
   Габби оказался у порога небольшой кухни, откуда и доносился плач ребенка. Войдя, он быстро огляделся, но нигде не увидел Ника.
   - Никки, - позвал он, тяжело дыша, и снова окинул взглядом высокие полки, небольшой стол с белой льняной скатертью и задержался на полу. Детский плач разрывал ему сердце, и, наконец, он заметил плетёную корзину под столом. Голос доносился именно оттуда! - Никки! - простонал он и ринулся к корзине. Встав на колени, Габби потянулся к крышке трясущимися руками и медленно откинул ее. И застыл, увидев внутри малыша. - О Боже! - пробормотал он, схватил ребенка с одеяльцем и прижал к колотящемуся сердцу бесценного крошку. - Господи, родной мой! Я нашёл тебя!
   Это был самый долгожданный момент его жизни. Какое счастье, что он успел и нашёл малыша до того, как с ним что-то сделали! Габби искал его денно и нощно, шел за похитителями по пятам, пытаясь догнать их. И прикончить за то, что они осмелились сделать. Как хватило наглости прокрасться в дом и украсть этого ни в чем не повинного ребенка! У Габби леденела душа при мысли о том, что могли бы с ним сделать, если бы он опоздал. Но теперь всё было позади. Он был рядом и сжимал в руках свое сокровище. Габби испытал такое несказанное облегчение, что сдавило в груди. Закрыв глаза, он попытался поверить в то, что это не сон.
   Ник был жив, цел и невредим. Терзаясь страхом и болью, не смыкая глаз несколько дней, он неустанно шёл за мерзавцами, не жалея сил. Но в какой-то безумный момент он потерял их след. Габби думал, что сойдет с ума. Он ведь обещал Тори и Себастьяну, что найдет малыша. Никто не посмеет причинить вред его семье, пока он был жив. Пока он мог остановить беду, которая собиралась обрушиваться на них
   Он знал, чёрт побери, он точно знал, что так произойдёт. Он ждал этого момента, он готовился к этому. Габби слишком долго отсутствовал и хотел восполнить утраченные годы, возвратившись домой. Целых семь лет, пять из которых он провел в Кембридже, а последние два года потратил на поиски ответов, бродя по всей Европе и не только. Семь лет он старался найти себя, старался справиться с тем, что было ему неподвластно. Не сумев этого сделать, опустошенный и уставший от всего, он вернулся домой, надеясь хоть там обрести покой.
   Как же он был рад, увидеть родных! Они все сильно изменились, повзрослели, а дядя, к его большому огорчению, полностью поседел, но Габби испытывал непереносимое счастье, обнимая сестёр и дядю с тетей. Кем бы он ни был и где бы он ни был, он был никем без своей семьи. Именно Габриел настоял на том, чтобы все они собрались в доме Себастьяна и Тори в Соулгрейв-корте после его приезда. Зятья Габриеля встретили его с небывалой теплотой. И познакомили его с целым выводком своих детей, племянницами и племянниками Габриеля, которых ему предстояло баловать, любить и потакать всем их прихотям.
   У Кейт с Джеком подрастали две очаровательные девочки Тэсса шести лет, четырехлетняя Изабелла и двухлетний Уильям. У Алекс и Тони оказались златовласые и голубоглазые двойняшки Джейн и Джеймс. А вот у Тори и Себастьяна была всего одна дочь, четырехлетняя Дженнифер. И вот в их семье произошло долгожданное событие, к которому и успел Габби. Два месяца назад, когда он приплыл с континента, Тори родила прелестного здорового мальчика, которого назвали в честь их покойного отца Николаса. Все были безгранично счастливы за новоиспеченных родителей, которые мечтали о большой семье. Первый сын Себастьяна и Тори, их наследник! Как они были горды им! Как светились их глаза от беспредельной радости!
   Радовались все, кроме Габриеля, сердце которого было не на месте, потому что он знал о грядущем несчастье. Он охранял малыша, на шаг от него не отходил. Он попросил Себастьяна нанять пару человек, чтобы те следили за домом. Он не ложился до тех пор, пока не был уверен, что ребёнок спокойно спит в своей кроватке. Габби не стал никого пугать своими мыслями, сказав лишь, что слышал, будто в округе бродят опасные типы, а Себастьян всегда был осторожен и внимателен, когда дело касалось его семьи. Тем более в его доме находилось столько детей.
   Но какого же было изумление Габриеля, когда однажды утром он обнаружил пропажу Ника. Это потрясло его до глубины души. Потому что снова его проклятие нисколько не помогло ему. Снова он знал, что должно было произойти, и снова не смог сделать ничего, чтобы предотвратить это. Тори была убита горем и так сильно переживала, не оправившись после тяжелых родов, что слегла с опасно высокой температурой. Себастьян чуть не сошел с ума, готовый крушить всё вокруг. Он разрывался на части от страха и боли, не в силах оставить впавшую в горячку жену, руку которой он сжимал, не отходя от кровати, и в то же время собирался броситься на поиски сына.
   Алекс немедленно занялась сестрой. Кейт и тетя позаботились о плачущей Дженни. Когда же Габби, дядя Бернард, Тони и Джек увели из комнаты бледного Себастьяна и кое-как успокоили, он внезапно вскочил на ноги, готовый пуститься в погоню, но его остановил Габриел.
   - Ты нужен сейчас своей семье, - сказал он, с мольбой глядя на Себастьяна и зная, что это именно его долг вернуть малыша. - Я сам отправлюсь за ним и верну его домой. Обещаю.
   Габби казалось, что если он не справиться с этим испытанием, значит, он больше ни на что не способен. Он не имел права подвести свою семью в столь сложный для них час. Это было бы немыслимо. Чёрт возьми, он должен был взять верх над своими слабостями, над своим проклятьем, он должен был управлять ими, а не наоборот!
   - Я должен сам найти своего сына! - прорычал Себастьян, едва стоя на ногах.
   Габби положил руку ему на плечо.
   - Ты нужен Тори и Дженни. Они не смогут справиться с этим без тебя. - Он пристально посмотрел ему в глаза и добавил: - Я обещаю, что найду его. Поверь, я знаю, как это сделать.
   - Я поеду с тобой! - тут же заявил Джек, встав рядом с Габриелем.
   - Я тоже еду, - вставил Тони, подходя к ним.
   Признательный до глубины души, Габби повернулся к ним. И всё же это была его миссия. Его долг.
   - И оставите полный дом детей и женщин одних? - Опустив руку, он провел ею по своим волосам, чувствуя, как решается вся его жизнь. - Я один смогу с этим справиться. Даже если это сделал кто-то, кто вас хорошо знает, он не знает меня, и мне будет проще справиться с ними, потому что они не жду меня. Оставайтесь дома и защищайте жён и детей. Я найду Ника, Себастьян! Обещаю!
   И вот он нашел! Нашел крошку, от которого зависела вся его жизнь! Его проклятие всё же не служило злу. С его помощью Габриел мог творить и полезные, добрые дела. Невероятно! Впервые в жизни Габби не жалел о наличии такого дара. И был готов поблагодарить Бога за это.
   К большому облегчению Габриеля малыш постепенно затих в его руках. Это немного успокоило его самого. Сердце стало биться ровнее, а дыхание выровнялось. Но в этот момент послышался скрип половиц. Габби понял, что не один, и вскинул голову. И увидел девушку, которая медленно входила в кухню, а потом опустилась рядом с ним, взглянув на малыша. Габби нахмурился, наконец, получив возможность разглядеть сидящую напротив девушку. У нее были весьма необычные рыжие волосы, заплетенные в длинную толстую косу, бледно-молочная чистая кожа, правильные нежные черты лица, слегка вздернутый носик и невероятно зеленые, пугающе волнующие яркие глаза. На какую-то долю секунды ему показалось, что он уже где-то видел ее. Видел эти глаза. Но разве такое могло быть? Если бы ему хоть бы раз довелось увидеть ее, он бы не смог забыть эти... глаза! Глаза, при взгляде в которые у Габби вдруг гулко забилось сердце и стало трудно дышать.
   Что за странность?
   Габби сделал глубокий вздох, чтобы взять себя в руки и напомнить себе, кто на самом деле сидит перед ним. Злодейка, которая запихнула бедное дитя в корзину! Соучастница, а возможно и сама похитительница ребенка. Прежний гнев вернулась к Габби, от чего он почувствовал себя более уверенным в себя. И недолго думая, к их общей неожиданности, он выбросил вперед руку и схватил тоненькую шею девушки, сжав ее так, что у нее перехватило дыхание.
   - Что ты пыталась сделать с ним?!
   Она схватила его руку обеими руками, пытаясь вырваться, но он держал ее крепко. Достаточно крепко, чтобы задушить или сломать шею. Глаза ее вдруг потемнели.
   - От-тпуст-тие мен-ня... - едва слышно молвила она, глядя на него потемневшими от боли зелеными глазами.
   Габби вдруг ужаснулся тому, что творит. Боже, он ведь мог задушить ее! Он не стремился к этому, и гнев не мог служить тому оправданием. Но ее глаза... Неужели, они заставляли его быть таким жестоким? Он ослабил хватку, но не убрал руку, упрямо ожидая от нее ответа.
   - Почему он в этой чертовой корзине? - спросил Габби, пристально глядя в эти невозможные глаза и чувствуя, как нарастает необъяснимое волнение в груди.
   Боже, у нее были такие необычные пронзительные изумрудные глаза, что в них невозможно было долго смотреть!
   - Я... - дрожащим голосом проговорила она, взглянув на малыша. - Я хотела спрятать его.
   Глаза Габриеля опасно сузились.
   - Какого черта ты хотела спрятать его?
   В этот момент Никки громко заплакал. Габби резко вздрогнул и, растерявшись, отпустил горло девушки, продолжая ощущать в ладони тепло ее кожи. Он снова прижал малыша к своей груди, пытаясь его успокоить, и снова вперил взбешённый взгляд на девушку.
   - Отвечай на мой вопрос!
   - Я... - она опустила голову. - Я не хотела, чтобы ему причинили вреда.
   Габби уставился на нее, не понимая, о чем она говорит. Ведь ребенок находился у нее, значит, она либо помогала похитителям, либо участвовала во всем этом. Одна она ни за что бы с таким делом не справилась. С какой стати теперь она заявляет, что не хотела причинить вреда малышу? Тогда какого черта похитила его? Ради забавы? Он вдруг припомнил ее слова, сказанные еще возле двери. Она спрашивала, не причинит ли он вреда малышу. Что за странная девушка? С какой стати ей заботиться о крошке, которую она и ее сообщники подвергли такому испытанию? Но ее мягкий голос и выражение глаз, когда она посмотрела на малыша, заставляли усомниться в ее коварных намерениях и поверить в то, что она не лукавит. Она не казалось злодейкой, хладнокровно выкравшей из родного дома невинное дитя.
   Плач Ника отвлёк Габби от раздумий, и он пообещал себе позже разобраться с этой странной девушкой.
   - Он не болен? - грубо поинтересовался он, пристально глядя на малыша.
   - Нет, с ним всё хорошо, - ответила странная девушка, потирая свое покрасневшее горло.
   Габби приказал себе не испытывать чувство вины. Он насупился и обозлился еще больше.
   - Тогда он голоден?
   - Нет, потому что совсем недавно я покормила его.
   При этих словах Габби удивлённо посмотрел на выпирающую из-под простого шерстяного, наглухо закрытого платья, высокую грудь. И почувствовал, как задрожали руки, так, словно он никогда прежде не видел девичью грудь.
   - Ты... - начал было он, но она быстро оборвала его.
   - О, нет, не... я просто давала ему молоко с ложки.
   К его огромному неудовольствию она густо покраснела и отвела от него свой смущенный взгляд. Что за странное создание? Почему она вызывает в нем такие непонятные и волнующие чувства?
   - Он точно сыт? - буркнул Габби, чувствуя себя совсем скверно.
   - Да.
   Её ответ разозлил его еще больше.
   - Тогда почему он плачет?
   - Возможно... может он сходил под себя.
   - Сходил куда?
   Боже, эта девица способна говорить понятным языком? Ему казалось, что она издевается над ним. Она снова подняла на него свои ярко-зеленые глаза, при виде которых у Габби в который раз с невероятно скоростью застучало сердце. Господи, да что с ним такое творится!
   - Дайте его мне, - мягким голосом, от которого мурашки побежали по спине Габби, попросила девушка.
   Он теснее прижал к груди ребенка.
   - Ни за что на свете! - взревел он, от чего Ники заплакал еще громче.
   И снова ее мягкий голос прошелся по его напряженным нервам.
   - Его нужно успокоить...
   - Я сам его успокою!
   - ... и сменить пеленки, - спокойно добавила она, выжидательное глядя на него.
   - Я сам сменю... - Габби застыл и заскрежетал зубами. Эта девица была просто невыносима! - Что сменить?
   Почему ему показалось, что она едва сдерживает свою улыбку? Но она не улыбнулась, и Габби так и не понял, было ли это к его облегчению или разочарованию.
   - Сейчас время для горшка, и так как он совсем мал, то ходит под себя.
   И снова уголки ее красиво очерченных губ стали дрожать, когда он в недоумении уставился на нее. Взгляд его помимо его воли задержался на ее губах. Какие у нее красивые губы! Такие мягкие, такие розовые... Боже, вместо того, чтобы решить, что ему делать дальше, он разглядывает губы похитительницы Ника! Он на самом деле сошел с ума! Никогда прежде он так непростительно не терял голову! Разве что однажды, сидя под клёном... Какого черта он вспомнил об этом именно сейчас?
   Габби зарычал, пытаясь уговорить свой разум вернуться на свое прежнее место.
   - И... - он с трудом отвел свой взгляд от ее губ. - И как следует менять пеленки?
   Глаза ее загорелись таким мягким внутренним светом, что Габби застыл. А потом и вовсе замер, когда она наклонилась вперед. Прямо к нему. У него даже сердце остановилось на мгновение от ее неожиданной близости.
   - Позвольте, я сама это сделаю, - сказала она своим мягким голосом и так быстро забрала у него младенца, что Габби даже не заметил этого.
   Он ошарашено смотрел, как она встаёт и выходит из комнаты. Господи, кто она такая? Почему его сердце замерло так, будто готово было упасть в пропасть? В ней было нечто такое, что тревожило его душу и волновало до безумия. Это пугало. Жутко. Но совладав с собой и встряхну головой непонятное наваждение, Габби вскочил на ноги и помчался за ней, желая убедиться, что она все же не причинит вреда Нику.
   Он застал ее в небольшой, но уютно обставленной спальне, где она стояла перед кроватью, куда положила совсем успокоившегося Ника. Как странно, что малыш замолчал, оказавшись у нее, а рядом с ним, с родным дядей, он так бессовестно плакал.
   - Если вы причините ему хоть малейший вред, я прикончу вас еще до того, как вы дотронетесь до него.
   Она вдруг резко выпрямилась и посмотрела на него таким пристальным гневным взглядом, что Габби чуть не попятился.
   - Если бы я хотела навредить ему, я сделала бы это еще до вашего появления!
   Сказав это, она обложила Никки подушками с обеих сторон и направилась к комоду. Габби продолжал недоуменно смотреть на нее, поражаясь здравому смыслу, которым она поставила его на место. Потрясающе, его будет учить соучастница похищения! Однако гнев Габби медленно стал таять, пока он наблюдал за девушкой, которая медленно вернулась к кровати. Почему вид ее покачивающихся бедер так сильно волновал его и заставлял сердце биться быстрее? Почему он не мог спокойно смотреть на нее? Что с ним происходило в конце концов?
   Она склонилась над Ником, ласково глядя на него, и уверенными движениями стала менять ему пеленки. Ник казалось, наслаждался тем, что она хлопотала вокруг него, радостно махая своими ручонками. Как странно, почему ребенок не чувствует в ней опасности? И с какой стати соучастнице преступления так волноваться о благополучии малыша и оберегать его?
   Когда она закончила, Ник улыбнулся ей во весь свой беззубый рот. Девушка мягко улыбнулась ему в ответ. Неожиданно дыхание Габби перехватило от этого зрелища, даже несмотря на то, что она стояла к нему в профиль. Было такое ощущение, будто кто-то с силой сжал ему легкие. И снова у него было странное ощущение того, что он уже видел этот милый профиль, эти длинные золотистые ресницы и мягкие губы. Он совсем лишился рассудка, если позволяет себе стоять тут и испытывать такие недопустимые чувства. Вероятно, он просто устал от бессонных ночей, и теперь не совсем верно понимает себя.
   Он выпрямился и хмуро посмотрел на тихо гогочущего и невероятно довольного ребенка.
   - Откуда у вас эти пеленки? - грозно спросил он, глядя на девушку.
   - Я разрезала несколько простыней для того, чтобы запеленать его, - спокойно ответила она, повернувшись и глядя на него.
   Этот мягкий, глубокий голос действовал на него парализующе. Габби сжал руку в кулак, гневаясь на весь мир. Черт, ему было бы значительно приятнее иметь дело с мужчинами, которых смог бы поколотить без зазрения совести. А она... Как он мог поднять руку на девушку, даже если она преступница? Даже если вызывает в нем такую бурю чувств! Девушка, которая позаботилась о Нике, кормила его и разрезала простыни на пеленки. И прятала его, чтобы никто не причинил ему вреда.
   Унимая бешеный стук своего сердца, он гневно заявил:
   - Мы уезжаем!
   Она приподняла свои золотистые брови.
   - Уезжаете?
   Он шагнул в комнату.
   - Да, и ты едешь с нами.
   Габби ощутил настоящее удовольствие, увидев, как вздрогнули ее плечи.
   - Зачем вам я? - спросила она, гордо вскинув голову.
   - Ты еще спрашиваешь? Так или иначе, я собираюсь передать вас властям, которые будут решать, что с вами делать за содеянное.
   Она вздрогнула еще более заметно и к его немалому удивлению побледнела, сжав дрожащие руки. Но ничего не сказала в свою защиту, что немало изумило Габби. И разозлило его. Она отвернула голову и тихо сказала:
   - Но на улице метель. Куда вы поедете с ребенком в такую неприглядную погоду?
   Она волнуется не за себя, а за ребенка? Габби не знал, что и подумать.
   - Уж, конечно же, я не стану говорить тебе, куда мы поедем, чтобы ты не передала эту информацию своим друзьям сообщникам.
   Она резко повернула к нему свое лицо и с пылающими от гнева глазами процедила:
   - Они мне не друзья!
   Габби остановился прямо напротив нее, остро чувствуя ее рядом с собой.
   - Вы хотите сказать, что не знаете тех, кто похитил Ника? - Она промолчала, будь она проклята. Габби снова сжал руку в кулак. - Так или иначе, мы уезжаем. Нас ждет карета, которая доставит нас в более безопасное место. И возможно, с помощью вас я выйду на ваших друзей!
   - Они не мои друзья! - почти с яростью произнесла она так громко, что замолчал даже Ник, удивленно глядя на них.
   Габби какое-то время смотрел в невероятные глаза этой непостижимой девушки, пытаясь понять, кто она такая на самом деле: коварная интриганка, стремящаяся сбить его с пути, или девушка, которая хотела укрыть Ника от беды.
   - Мне наплевать, кто они такие, потому что они ответят мне за то, что сделали с Ником. - Габби навис над ней и еще более грозно добавил: - Собирайтесь, и смотрите без глупостей. Если вы выкинете какой-нибудь фокус, я сверну вам шею.
  

***

   Поразительно, но все, кто за последние несколько дней повстречались на ее пути, прилагали невероятное усилие, чтобы задушить ее или сломать ей шею. И если в случае с Робертом она была уверена, что тот может поддаться своим тёмным мыслям и навредить ей, то в случае с отцом Ника всё было иначе. Его прикосновения не пугали. Да, на кухне он так больно сжал ей горло, что Эмили едва сдержала слёзы от боли, и теперь ей не избежать синяков. Но почему прикосновение его пальцев заставляло ее сердце биться быстрее? Почему она ощущала странный трепет, охватывающий ее всякий раз, когда он смотрел на нее или стоял совсем близко?
   Но сбывались самые худшие ожидания. Никто не поверит в то, что она не причастна к похищению Ника. Никто не станет слушать ее. Какая ирония, но история снова повторялась, и ей вновь вынесли приговор без суда и следствия. Однако на этот раз последствия будут совершенно непредсказуемыми. На этот раз ее собирались передать властям, которые непременно повесят ее за похищение. У Эмили похолодело все внутри. Она так отчаянно думала о спасении Ника, что упустила из виду собственную участь. Что теперь станется с ней? Ник уже был в безопасности. Его странный отец позаботиться о нём, а вот она...
   Ей некуда было бежать. Да и смысл убегать, если ее могли легко найти. У нее не было выбора. Повернувшись в сторону малыша, Эмили посмотрела на его улыбающееся личико и вдруг отчётливо поняла, что так просто не отпустит его. Хоть он уже был рядом с отцом, но тот, казалось, понятия не имел, как заботиться о ребенке. Как же он будет пеленать сына, пока направляется домой? Как сможет кормить, укладывать спать? Такой угрюмый и мрачный человек с золотистыми бровями и серыми глазами, сможет рассказать сказку малышу?
   Кроме того, она не могла так быстро расстаться с Ником еще и потому, что не была готова к этому. Еще немного, жадно требовало ее сердце. Еще чуток побыть с ним, еще несколько раз прижать к груди. А потом она сможет вручить Ника его матери, которой и доставит сына в целости и сохранности.
   А потом найдет способ сбежать от разгневанных родителей, которые решат вполне справедливо наказать ее. Она сбежит, обязательно, а потом найдет укромное местечко, где сможет переждать некоторое время, прежде чем вернуться к тете. К тете, которой наспех успела написать короткую записку, в нескольких словах описав сложившуюся ситуацию, и просила не волноваться за нее. Тётя Альберта, пожалуй, была единственным человеком в этом мире, кому действительно было до нее дело.
   Когда через десять минут отец Ника снова зашёл в ее спальню, Эмили уже была готова, сложив свои пожитки в небольшой саквояж и прижимая к груди завернутого в теплый плед Ника. Она накинула поверх своего теплого шерстяного платья меховую накидку и надела капюшон. Мужчина с золотистой щетиной и растрепанными волосами хмуро оглядел ее с ног до головы, от чего Эмили непроизвольно вздрогнула, затем посмотрел на ребенка и шагнул к ней. При этом сердце Эмили забилось быстрее, когда он остановился совсем близко от нее. А потом он бесцеремонно вырвал из ее рук ребенка и по-хамски бросил через плечо:
   - Неси сама свои вещи.
   Понимая, что путешествие выдастся весьма непростым, она склонилась за саквояжем и гневно процедила:
   - Грубиян!
   Интересно, как мать Ника уживается с этим мужчиной? Ей придется терпеть этого невыносимого человека до тех пор, пока она не передаст ребенка матери. А потом она сбежит и освободиться от всех. Но пока ей следовало набраться терпения и спрятать свою обиду, потому что в какой-то степени она была виновата перед ним. И перед Ником, о котором ей предстояло заботиться в первую очередь.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"