Напротив меня, (на первой койке справа от дверей) лежал Алеша из Москвы. Аппарат у него был, как и у меня, на бедре, но он мог делать такие выкрутасы, которые повторить мог разве что Бершадский. Легко подтянувшись на руках за раму, Алеша становился на кровать и важно расхаживал по матрасу, после чего, взявшись за спинку кровати, спускался на пол, умудряясь попасть ногами в тапки. Артист, честное слово - артист! Но делал он это, когда в палате была его бабушка и родители других ребят. На просьбы медсестер и врачей показать, как он это делает, Алеша отвечал, что понятия не имеет, о чем его просят, и, мол, посмотрите сами: у меня аппарат и как такое можно придумать. Он даже отказался показать свой фокус за промедол!.. Представляете, даже за промедол!!!
Была у Алеши кличка - Магнитофон - но его ласково все звали: Маггг - именно так с растянутой "г?. Хотя я бы его назвал будильником: ведь почти каждую ночь он просыпался примерно в 0:20 и начинал плакать. Он своим плачем будил всех и ныл до прихода медсестры, причем на кнопку вызова должен был нажать кто-то из нас.
... Хотя нет, кнопку мы нажимали редко: у нас ведь был телефон - снимаешь трубку, а на посту у медсестры загорается лампочка и она знает, кто звонит.
- Ребята, что у вас случилось? - спрашивала Таня или Роза.
- Да вот опять Магг выключить не можем.
- Ладно, иду на помощь.
Да, это было здорово, на грани фантастики: позвонил кто-то из дома, медсестра переводит звонок в палату и говоришь с родителями, не вставая с кровати. Зоя рассказывала, что можно звонить из палаты в палату, например, ночью, снять трубку и попросить медсестру перевести звонок в палату к девочкам... но пациентам это не вводили в уши...
Услышав, что вызвали медсестру, Алеша начинал плакать еще сильнее, так, чтобы его было слышно в коридоре, но как только м/c входила в палату, он прекращал плакать и, глядя на нее невинными глазами, моментально засыпал.
Я бы ему за это нос по морде раскидал! Так нет: его и пальцем нельзя было трогать. Даже частушка, которую начали писать Бершадский с Ахмедом осталась незаконченной. А ведь так красиво начиналась:
Ровно в полночь Маггг включается,
так Алеша наш величается
и поет он нам песню...
и на этом на самом интересном месте они перестали писать. А все потому, что Алешина бабушка была у нас санитаркой, правда не обычной, а, как она говорила, привилегированной. Она не мыла пол, не помогала в столовой, но зато она ухаживала за дядечкой, который лежал в люксе. А лежал там какой-то референт из Кремля. И бабуля положила на него глаз. Дядечка был вдовец, из себя так весь ничего - правда худой как спичка. Вот она ему супчики носила и нас неразумных учила: "Путь к сердцу мужчины лежит через его желудок, а путь к сердцу женщины через ее уши". "Он там один лежит бедненький, поговорить ему не с кем, а я ему и супчик дам и послушаю его байки. А потом и замуж за него пойду"... Нет, то, что бабка замуж собралась, нам рассказал Алеша.
А закончилось все печально - дядечка уехал и не оставил ей ни адреса, ни телефона.