Аннотация: Участвовал в конкурсе "Сказки зеленого леса". Занял 5 место.
В некотором пусть и не царстве, но вполне приличном государстве, жил-был Иван. И хоть имя ко многому обязывает, был он не дурак, а умный. Что, впрочем, куда как хуже.
От большого ума досталась Ивану сума и шесть метров во втором общежитии коммунальщиков, что на сталелитейной улице. Да еще от государства - паспорт и значок "отличнику боевой подготовки".
Имущество не ахти какое, для жениховства незавидное, так что жил Иван бобылем.
Житье-бытье в холостяках хорошее, да только очень уж одинокое. И решил Иван завести себе какую-нибудь животинку - на предмет домашнего уюта. "Придешь домой, а она тебе радуется: ластится, чирикает, плавниками машет. Все душе увеселение", - подумал Иван и пошел в зоомагазин.
В магазине живности в пять рядов и три яруса. Кто чирикает, кто плавает, кто клетку грызет. Вот только ничего подходящего нет: то по шумности не годится, то по цене, то по габаритам. Расстроился, было, Иван, как вдруг увидел в аквариуме такое мохноногое, что только руками развел. Размера оно небольшого, лохматости умеренной, пузико чешет, и ко всему прочему изредка то ли чихает, то ли чирикать пытается.
Что за невидаль?!
Продавец тут как тут:
- Свинка, - говорит, - морская. Брать будете?
"Ишь, какая разностороння хрюшка, - обрадовался про себя Иван. - На вид кролик кроликом, а мало того, что чирикает, так еще и море любит. То-то ее в аквариум засунули".
И отвечает:
- Буду! Мне такая комплексная живность как раз по обстоятельствам.
Забрал он свинку вместе с аквариумом домой, назвал ее Марусей, и стали они жить-поживать.
Тут бы и сказке конец, но слишком уж рассеянным свинкодержателем оказался Иван. Бывало, за ушком Марусю почешет, а покормить забудет, или воды в плошку не дольет. Не со зла, конечно. Умники, они через одного такие - вроде как пыльным мешком ушиблены. Только Марусе от этого не легче. Неделю она терпела, вторую, а на третью высказала Ивану все как есть.
Иван так растерялся, что даже испугаться забыл. Ляпнул только:
- А разве бывают говорящие свинки?
- Не знаю, может, и не бывают, но не помирать же мне от голода! - рассудила Маруся.
- Ой! - засуетился Иван. - Извини, сейчас покормлю.
- Да уж сделай одолжение. И, если можно, не чипсами...
Стал Иван искать что-нибудь из еды, а сам удивляется:
- Знаешь, я о таком только в сказках читал, да и то не про морских свинок...
- А про кого?
- Про волков там разных, медведей, котов...
- Их что, тоже не кормили?
- Марусь, ну я же извинился.
- Вот спасибо! И за извинения, и за эту дурацкую сосиску, что притащил.
- Почему дурацкую? Нормальная сосиска, почти целая.
- Потому что я свинка, а не волк! Кстати, а у вас в сказках только хищники разговаривают?
- Зачем, травоядные тоже есть, - Иван задумался, вспоминая подходящую сказку. - Лягушка, например.
- Надо же, какая-то лягушка, и та... - огорчилась Маруся, - а свинка, получается, уже и не человек.
- Ладно тебе, Марусь. Не расстраивайся, - стал успокаивать Иван. - Ты тоже человек. То есть, не то чтобы... - запутавшись, он махнул рукой и замолчал.
- Да я не об этом. Ты мне Вань, вот что скажи - чего в этой лягушке такого особенного, что и в сказку ее, и разговаривать можно?
- Она царевна.
- Лягушка?!
- Понимаешь, она ведь не всегда лягушкой была. Сначала царевной - людской, потом лягушкой - заколдованной, а потом ее поцеловали, и она опять царевной стала.
- Ух ты! - восхитилась Маруся. - Вот бы мне так. А то сидишь в аквариуме, света белого не видишь. - Свинка пригорюнилась, задумалась о чем-то своем, морском.
- Марусь, ну чего ты, я тут крупы нашел. Поешь?
- Не в гречке счастье, - вздохнула Маруся и уткнулась в кормушку.
Схрупав ядрицу, повеселевшая свинка попросила:
- Расскажи еще про лягушку.
Иван, как мог, пересказал Марусе с детства забытую сказку. В продолжение рассказа свинка все всплескивала лапками, в волнении бегала по аквариуму, возмущалась вероломству невесток, а в конце прослезилась от счастья за молодых.
Остыв немного от переживаний, Маруся задумчиво спросила:
- А может я тоже царевна?
Иван не рассмеялся только потому, что закашлялся. Чтобы не врать, он вполне нейтрально пожал плечами.
Марусю это приободрило, и она принялась серьезно рассуждать:
- У нас в магазине ни одна лягушка не разговаривала. И свинки тоже. И все остальные.
- И что?
- Как что?! Получается, я все-таки необыкновенная свинка? Может, я, ну хорошо, пусть не царевна, пусть принцесса какая-нибудь...
Тот, с кем не разговаривала морская свинка, этого не поймет. А с кем разговаривала, наверняка уже догадался, о чем подумал Иван. В общем, он засомневался:
"Априори, конечно, нонсенс, но апостериори... факт налицо - сидит, беседует. Вдруг, правда? Колдунов-то сейчас развелось, плюнуть некуда. Не все же они шарлатаны. Может, какой настоящий и сглазил Марусю..."
Вспомнив свежие колдовские расценки, из тех, что знал - на приворот и проклятие, Иван окончательно убедился, что Маруся свинка не из простых - слишком дорогое удовольствие такое колдовство как у нее.
"А не плохо было бы: поцеловал свинку и, пожалуйста - жених принцессы. Или хотя бы дочки банкира... - размечтался Иван. - Тем более что на характер, Маруська, деваха вроде ничего. Вот только..."
Иван отвел взгляд от аквариума и постарался спросить как можно безразличнее:
- Как думаешь, ты красивой была?
- А лягушка?
Иван вспомнил большую, во весь лист, картинку с красной девицей в кокошнике, и честно признался:
- Очень.
- Тогда сам сравни: какая-то жаба, скользкая, зеленая... И я. Между прочим, в нашем магазине такой шерстки ни у одной свинки не было.
Маруся погляделась в поилку и, окончательно убедившись в своей неотразимости, сказала:
- Уж я-то наверняка была раскрасавица!
- Ладно! - решился Иван. - Давай!
- Чего? - изумилась Маруся.
Под ее недоуменным взглядом Иван стушевался и, чувствуя себя дураком (как обычно при общении с девушками), буркнул:
- Чего, чего... Поцелую!
- Вот еще! - фыркнула Маруся. - Я, может, царевна, а ты меня куда замуж возьмешь - в общежитие?!
- Ну и что, так многие живут.
Отвечая, Иван подумал в смятении, что даже со свинкой его разговор катится по привычной колее: через оправдания, переходящие в обвинения, к финальному "ну и пошла ты! Все вы одинаковые!"
К счастью до обвинений дело не дошло.
Может, притязаний у свинки было все-таки поменьше, чем у нормальных девушек, может чуткости побольше... Только не стала она ни дергать плечиком, ни кривить презрительно ротик, а сказала поникшему Ивану:
- Вот что, Ваня, иди-ка ты спать. Утро вечера мудренее.
Лучше в такой ситуации и не скажешь.
Наутро, едва разлепив глаза, Иван вспомнил вчерашнее происшествие и подозрительно осмотрел комнату. Ни ковров, ни расшитых рубах, ни даже самого завалящего черствого пирога...
"Значит, померещилось", - подумал Иван.
Странное дело: от такой мысли он вроде и огорчился - где-то в глубине души, а вроде - на ее отмели, поближе к мозгам - обрадовался.
И то сказать, с царевной, поди, хлопотно.
Не успел Иван толком разобраться рад он или нет, как из аквариума донеслось:
- Знаешь, Вань, я тут все думала, думала... Никак не пойму - чего живешь так скудно? Парень ты вроде неглупый, и вообще... Не везет что ли?
Не померещилось...
- Везет дуракам, - огрызнулся Иван. - Им все счастье в жизни.
- Правда? - изумилась Маруся.
Поглядел Иван на мордочку ее простодушную, и сам не зная от чего, рассказал ей о горестях своих житейских. И про работу постылую, безденежную, и про начальника, оралу скудоумного, и еще много про чего.
- Знаешь, и правда, это у тебя все от ума, - заключила Маруся. - Тебе чаще нужно дурачком прикидываться.
Иван, конечно, засмеялся, а Маруся гнет свое:
- Не веришь?! А давай попробуем? Я дурочкой прикинусь, и поговорим.
Стали они пробовать.
Интересно получилось: Иван распинается, умные объяснения выискивает, а Маруся глазенками хлопает, глупые вопросы задает. И как-то все так выходит, что вроде как Ванина заумь, по сути - интеллигентская дурь, а Марусина глупость - как раз таки суровая житейская мудрость.
Подумал Иван над такой загадкой, подумал, да и решил в самом деле подурковать. Все одно не много теряет.
Звучит невероятно, но только стало у него получаться. Не за день, конечно, и не за два, но за год обновил Иван весь свой замшелый гардероб: и начальника, и работу. И жилье (вот уж где сказка-то) тоже сменил - сдуру связался с ипотекой...
С Марусей отношения Иван не форсировал, хотя ухаживал куда как прилежнее чем раньше. Даже врача ей вызывал однажды, когда Маруся заболела. Правда, участкового терапевта вместо ветеринара... Но все обошлось. Выяснилось, что терапевт Варя сама морских свинок очень любит, и даже содержит на воспитании свина Борюсика. Прописала она Марусе пилюли, и стала к ней иногда заходить. Проведывать. И Борюсика брала, для компании.
Свинтус, правда, нагловатый оказался, даром, что редкой породы. Ивану не понравился. В отличие от Вари, в которую Ваня влюбился по самые уши. Скрывал, конечно, даже от самого себя, только все равно видно, что неладное что-то с парнем: вроде и жизнь наладилась, а ходит смурый.
И Маруся, видно, заподозрила неладное: тоже стала задумчивой, печальной. Так они и терзались какое-то время, пока однажды не сказала Маруся Ивану решительно:
- Вот что, Ваня, живем мы вполне сносно, грех жаловаться, так что нечего тянуть. Целуй меня!
И глаза зажмурила.
Чуть не заплакал Иван от тоски: больно уж Варенька ему полюбилась. Марусю тоже жалко - не маяться же ей свинкой весь век. Видно, ничего не поделаешь: раз уж так вышло, жить ему с нелюбимой раскрасавицей.
Вздохнул Иван, поцеловал Марусю в носик, и...
Ничего.
- Не может быть, - шепчет Иван.
А Маруся глаза открыла, смеется:
- Может! Еще как может! Ура!
- Чему ты радуешься? - удивился Иван. - Ничего ведь не вышло?
Рассказала тут Маруся Ивану, что давно ей Борюсик приглянулся: за глаза карие, бездонные, за шерстку шелковистую, трехцветную. Да мало ли чего хорошего в свине найти можно - только приглядись повнимательнее! Вот Маруся и пригляделась...
- Ты не подумай, что я вертихвостка какая-нибудь. Я ведь поняла, что тебе Варя очень нравится...
- А поцелуй тогда зачем?
- Чтобы без всяких "если бы". Я ведь тебя знаю - всю жизнь потом мучаться будешь. Так что лучше уж сразу разобраться. Хоть и страшно было - вдруг в царевну превращусь.
Иван - то ли в роль дурачка слишком вжился, то ли растерялся сильно - спрашивает:
- И что теперь делать?
- Эх ты, умник! - отвечает Маруся. - Делай, что сердце велит. Скажи Варе, что любишь ее.