Улица была прямой и длинной. С одной стороны тротуара тянулась шеренга деревьев, за которой начинался пустырь, с другой - забор. И, как это у нас водится, улица была тёмной, поэтому вечерами она производила на прохожих впечатление туннеля, ведущего в никуда. А дело было как раз вечером. Банальное, в общем-то, дело: он шёл к ней. Сколько нас таких идёт вечерами к ним. Одни летят, как на крыльях, предвкушая радость встречи, другие уверенно шагают неспешной хозяйской походкой людей, уверенных в том, что от них ничего никуда не денется - ни тёплое место с хорошей зарплатой, ни подходящая женщина. Третьи привычно плетутся давно знакомой дорогой, потому что однажды они по воле судьбы нашли эту дорогу и теперь им и в голову не приходит, что можно идти куда-то ещё.. А пока мы идём, они нас ждут. Одни ждут с нетерпением и радостью, другие посматривают на часы и прикидывают, успеет ли свариться картошка, третьи ничего не испытывают и ждут по привычке, даже, собственно, не ждут, а просто знают, что до его прихода осталось полчаса.
Этот не относился ни к первым, ни ко вторым, ни к третьим. У него было достаточно оснований, чтобы не лететь, как на крыльях, достаточно ума, чтобы не быть самоуверенным, и достаточно сил, чтобы не быть в плену у многолетней привычки, за которой нет ни чувств, ни желания. Ждали его с замиранием сердца, прислушиваясь к каждому стуку за дверью и не веря до конца в своё счастье. Он знал об этом, но шёл, тем не менее, не спеша, с видом человека, погружённого в тягостные раздумья. Собственно, так оно и было. Жизнь ему в тот момент напоминала улицу, по которой он шёл - длинный тёмный туннель и ни малейшего намёка на свет в конце. В подобные "туннели" он попадал не раз, но, вот, полное отсутствие света в конце с непривычки всерьёз беспокоило. Как жить дальше? Впервые за три с лишним десятка лет ответ найти не удавалось.
Он, задумавшись, почти остановился. Достал сигарету, пошарил в карманах в поисках зажигалки. Когда прикуривал, зажигалка слабо мяукнула или, по крайней мере, ему так показалось. Это уже было из области сказок, а вера в сказки осталась в далёком детстве. "Полный абзац" - подумал он - "Совсем крыша отъехала и глюки поползли." И тут увидел, кто сказал: "Мяу!". Очаровательный пушистый котёнок, на вид ему было месяца два. Котёнок вышел из-за дерева, выгнул спинку, изобразил хвостик свечкой и ещё раз сказал: "Мяу!". "Сам ты мяу", - подумал он и оценил обстановку: других людей вокруг не было - стало быть, брошенный. Шёрстка, однако, чистая, видно, взял кто-то, не рассчитав своих сил, а когда надоел - за дверь... Судьба, как это уже не раз бывало, подкинула ему ситуацию, из которой формально было два выхода, а на самом деле выбирать не приходилось. Он засунул котёнка за пазуху и пошёл пустырём напрямик к своей берлоге, в которой его давно уже никто не ждал и потому он не хотел там жить. Но теперь будет кому ждать, там будет свет и берлога снова, как в далёком детстве, станет домом. А всё остальное...