Аннотация: Мелори и Алан готовятся пойти войной на экзорцистов, чтобы прекратить истребление умерших. Она помогает ему набирать умерших в армию, которую они вместе поведут в бой, но у демона другие планы
В нескольких милях от Лондона, посреди разросшегося густого леса одиноко стояла старая покинутая церковь. Высокие понурые ивы прятали её от посторонних глаз, и лишь башня разрушенной еще в средние века колокольни скромно высилась над ивовой листвой. Толстые стены церкви из грубо обтесанного камня кое-где покрылись мхом, а к окнам жадно тянул свои ветви дикий виноград.
Много лет здесь царствовала лишь дикая природа, и не вызывало сомнений, что внутри этих отсыревших стен приют себе могут найти разве что мыши или заблудшие лесные звери. Так подумает случайный прохожий, или, точнее, так его заставят подумать. Но тот, кто знает - приглашенный в эту скрытую обитель, - заметит узкую тропинку, спрятанную в густой траве и, дойдя до входной двери, прислушается и поймет, что тихий шум исходит вовсе не от играющих с ветром ив, а от доносящихся с глубин церкви голосов.
Приглашенный робко постучит в массивную дверь. Обеспокоенный мыслью, что его не услышат, он постучит уверенней, но о его приходе прознали еще до того, как костяшки его руки коснулись старого дерева.
Наконец дверь отворяется перед Приглашенным. Он видит незнакомого человека, что глядит на Приглашенного с опаской, настороженностью и странным, едва заметным заговорческим доверием. Оба человека недолго смотрят друг другу в глаза, и Приглашенный понимает, что этот незнакомец такой же, как и он.
"Мне пришло письмо...", - робко начинает Приглашенный, протягивая белый конверт с черной восковой печатью, но человек отодвигает его руку кончиками пальцев.
"Держите у себя", - говорит человек.
Он впускает Приглашенного и тот видит, что внутри старая церковь непривычно чиста и просторна, а на лавках с обеспокоенными лицами сидят еще с три десятка незнакомцев: взрослых и молодых, мужчин и женщин, в бедной и богатой одежде.
"Они такие же?.." - туманно спрашивает Приглашенный, но впустивший его человек все понял.
"Да. Я тоже получил письмо. Нам сказали ждать. Они говорят с каждым отдельно".
"Так их много?" - спрашивает Приглашенный.
"Только двое: мужчина и женщина. Правда, я сам их еще не видел, но те, кто уже виделся с ними, говорят, что они похожи на обычных людей".
"А что именно им от нас нужно?"
Человек пожимает плечами.
"Не знаю. Те, кто встречался с ними, ни о чем нам не рассказывают. Говорят лишь, им велели обо всем молчать, и что мы сами узнаем. Кто-то сразу уходит, кто-то остается ждать, но все молчат. Поэтому, признаться, немного страшно".
Приглашенный кивнул и направил задумчивый взгляд на дверь, ведущую во внутреннее помещение церкви. Каждый из приглашенных украдкой глядел на те двери, тихо переговариваясь между собой. И когда через пару минут дверь отворилась, из комнаты вышла молодая девушка в обносках, прижимающая что-то к груди. Её мертвенно-бледное лицо сияло, но она старательно пыталась подавить улыбку. К ней подошли другие, и на их расспросы он лишь покачала головой, сжав плотно губы, и быстро выбежала на улицу.
"Какие бы люди не сидели в той комнате" - подал голос человек, стоявший рядом с Приглашенным, - "от них никто еще не уходил в плохом расположении духа. Один лишь обмолвился, что ему подарили смысл жизни".
Эти обрадовали Приглашенного. Он лишился своего смысла вместе с жизнью, и тем, кто находился за этими дверьми, он был готов отдать её остатки, укажи они ему её смысл.
В небольшой комнате стоял тяжелый дубовый стол. За столом сидел черноволосый мужчина, сложив руки замком перед собой и скривив губы в легкой полуухмылке. Справа от него стояла женщина. Её светлые волосы, кончики которых доходили до колен, были стянуты в косу, а мягкие черты лица ожесточись под маской холодной решительности и неприступности. Руки сцеплены за спиной, спина ровная, тело чуть напряжено, словно у зверя, готового в случае надобности сорваться с места и разорвать на куски любого обидчика. Этой особе были чужды женские желания, взгляды и стремления; будучи красивой телом и лицом, она не обладала истиной женской очаровательностью, ибо женщина в ней умерла уже очень-очень давно. Движения её рук не отличались кокетливым изяществом, ноги ступали твердо и уверенно, зеленые глаза отражали вековую мудрость, а разум стал пристанищем для мыслей и знаний, не подвластных обычному человеку.
Молодая девушка в обносках только вышла из их комнаты, и губы строгой женщины тронула едва заметная улыбка. Алану не нужно было смотреть, чтобы увидеть это.
- Уверена на счет этого, Мелори? - спросил он, глянув на захлопнувшуюся дверь. - Внезапное богатство опасно для неимущих молодых девушек.
- Те несколько золотых не сделают её богатой, - ответила Мелори. - Но я уверена, что она правильно ими распорядится и сделает так, как я велела. Сначала купит чистую одежду и еду. Остальное сохранит. Потом снимет дешевую комнатку и устроится работать. А дальше будет строить свою жизнь. В ней скрыт большой потенциал. Бедность не сломила её, а научила ценить то, чем владеешь... Я была такой же.
- Значит, нам стоит её вернуть?
- Нет, пусть идет, - мотнула головой Мелори. - Если она вернется сама, станет незаменимым бойцом. Но если найдет свое место среди людей, то на войне от неё не будет толку.
- Чувства и сострадание возьмут над ней верх, и даже взбесившегося пса это невинное создание не сможет ударить, - произнес мужчина, угадав ход её мыслей.
- Именно.
Губы Алана растянулись в торжествующей ухмылке.
- Никто не знает людскую натуру лучше, чем сам человек. Знакомство с тобой - момент, когда я действительно готов поверить в существование удачи.
Мелори бы солгала, если бы сказала, что эта похвала не польстила ей. Она, незаметно для себя, приосанилась, приподняла голову, чтобы выглядеть достойно рядом с демоном, когда войдет следующий человек.
Через несколько секунд дверь отворилась и в комнату вошла женщина. Её тело и голову скрывало черное монашеское одеяние, открывая взору лишь бледное, искаженное страхом лицо. Руки прижаты к груди и сжимают небольшое деревянное распятие, висевшее на черном шнурке. А пухлые искусанные губы беззвучно нашептывают что-то - логически предположить, что молитву.
Кого-кого, а монахиню Мелори никак не ожидала увидеть тут. Алан тоже выглядел слегка удивленным. Но не ясно, удивила ли его сама монахиня, или молитвы с распятием.
- Интересно, - задумчиво протянул он, и от звука его голоса незнакомая женщина испуганно вздрогнула.
Демон вкрадчиво улыбнулся и указал рукой на стул, стоявший в двух метрах от его стола.
- Садитесь. Вам нечего боятся.
Женщина недоверчиво покосилась на него, потом на Мелори. Спустя минуту тяжелых внутренних противоборств она таки подошла к стулу и аккуратно села на него, словно он был сделан из гвоздей.
Мелори пригляделась к монахине. Нет сомнений, она была умершей, но разве молитвы не причиняют ей боль? А если она еще и живет в монастыре, то это вдвое тяжелей. Она держится за маленькое деревянное распятие так отчаянно, словно оно могло её спасти от всех демонов: внутренних и наружных. На мгновение, Мелори даже жаль стало бедную женщину. Но Алан, казалось, вовсю потешался.
- Позвольте сказать, что в вашем случае крест из дерева и тихие молитвы уже не помогут, - с легкой насмешкой произнес он.
Женщина прерывисто вздохнула и со вспыхнувшим гневом во взгляде, сказала:
- Помогают. Из-за них больно, а боль - спасение. Я слишком сильно согрешила, и лишь страданиями вымолю свое прощение.
- Почему вы смеетесь? - вспылила женщина, и Мелори показалось, что в её карих глазах заиграл алый огонек.
- У меня для вас неутешительная новость. Вы не сможете искупить этот грех. И нужно ли? Разве вас не устраивают те способности, которые вы получили после так называемого греха? И обременяющие потребности, от которых избавились?
- Это не дар, - прохрипела монахиня, гневно глядя на демона. - Это проклятие. Отвратительное, грязное, пошлое... Дьявол искушает меня, но я не поддамся! Я буду молить о прощении, и если не заслужу его, то пусть Бог распоряжается моей душой, как посчитает нужным. Я приму любое наказание.
Алан вновь тихо засмеялся, после чего резко поддался вперед, положив подбородок на переплетенные пальцы, и поглядел на женщину тем своим взглядом, в котором Мелори прочла знакомый глубокий интерес. Но монахиня восприняла это как некую угрозу, вздрогнув всем телом, испуганно сжав коленки и закусив губу. После чего начала шептать молитвы вдвое усердней.
- Ты её слишком сильно запугиваешь, - обратилась Мелори к Алану. - С этого ничего не выйдет.
- Ты считаешь, что она боится нас? - усмехнулся демон. - Приглянись. Единственное, что наводит на неё страх, это её собственные чувства, её... желания.
Мелори не поняла, к чему он клонит, и внимательно пригляделась к запуганной монахине. Та, несомненно, была в ужасе, но страх этот словно был ей уже привычен, ибо он спрятала его за ненавистью, пылавшей в карих глазах. Но было еще что-то... Её грудь вздымалась от частых вздохов, хотя дышать ей совсем не было нужно. Она кусала губы, словно пытаясь заглушить внутреннюю боль, ерзала на стуле, словно он причинял ей дискомфорт. И этот взгляд, которым она глядела исподлобья на Алана, а мгновениями бросала и на Мелори. Умоляющий, жаждущий и... похотливый.
В голове Мелори возникла внезапная догадка.
- Сколько лет вы уже мертвы? - спросила она у женщины.
Та не ожидала вопроса с её стороны и ответила не сразу.
- Почти два года.
- Вы знаете, что именно находится внутри вас?
Монахиня на секунду зажмурилась, словно её внутренний демон откликнулся на зов, но взяла себя в руки и ответила, голосом полным ненависти и отвращения:
- Монстр. Отвратительный монстр, посланник Дьявола. Оно словно само олицетворение похоти и разврата. Ведьма дьявольского шабаша.
И вновь зажмурилась, терзаясь внутренним противоборством демонической и человеческой души.
Мелори покосилась на Алана и непонимающе спросила:
- Разве Лилит имеет такое сильное внимание на умершего? Они же лишь в малой степени страдают от особенностей её силы.
- Она много чего может, если захочет, - ответил демон. - Особенно, если под её внимание попала ревностно охраняющая свою невинность монахиня. - Когда женщина взяла себя в руки, он спросил её, - как вас зовут?
Монахиня колебалась и с недоверием поглядывала на демона, словно он мог как-то навредить ей, узнав её имя. Но, в конце концов, ответила:
- Беатрис. Беатрис Байонет.
- Надеюсь, леди Байонет, что вы осознаете всю важность нашей встречи. Мы - единственные, кто может помочь вам в этой неутешительной ситуации, в которой вы оказались после того, как погибли.
- Я не мертва, - резко вставила Беатрис.
Демон снисходительно улыбнулся, свел два указательных пальца вместе и указал ими на монахиню.
- Единственное, что отличает ваше состояние от состояния обычного мертвого человека, это наличие сознания и демонической энергии, которая оберегает ваше тело от разложения, наградив его способностью самовостанавливаться. Не будем вдаваться в подробности биологии умерших, на это уйдет много времени. Сейчас важно другое. Скажите, леди Байонет, вам известно о деятельности священной инквизиции и непосредственно об экзорцистах?
Беатрис заметно напряглась, а её внутренняя Лилит наверняка ослабила свое внимание, заинтересованная словами Алана, ибо монахиня выпрямила спину и впервые посмотрела на собеседников чистыми, не затуманенными лишними эмоциями глазами.
После недолгих размышлений она заговорила, неуверенно подбирая слова:
- Они сжигают людей, обвиненных в чародействе или поклонении дьяволу. А об экзорцистах знаю лишь то, что они изгоняют нечисть из людей и жилишь.
Алан внимательно выслушал её и, когда женщина замолчала, сказал:
- Позвольте объяснить. Экзорцисты последние несколько десятков лет занимаются не только, как вы выразились, изгнанием нечисти. Они были искрой, которая разожгла огонь инквизиции по всей западной Европе. А целью их были не ведьмы или колдуны, а ...вы.
- Я? - вздохнула монахиня.
- Вы, я, леди Мелори, стоящая рядом со мной, люди, что за этой дверью, и сотни других умерших, обитающих на материке. Все те, кто нашли в себе смелость воззвать к сильнейшим, должны быть преданы огню - по соображениям экзорцистов.
Слова возымели свой эффект. Беатрис в страхе подскочила со стула, прижала руки к груди и напряглась, словно в любой момент могла внезапно загореться.
- Что же делать? - тихо пролепетала она. - Я видела, как их сжигают. Я не хочу быть среди них.
- И не будете, - ответил брюнет, - если присоединитесь к нам.
Монахиня села и вопросительно уставилась на демона, но ответила ей Мелори.
-Мы хотим их уничтожить. Всех, кто представляет угрозу нашим жизням.
Беатрис поглядела на ней и попыталась осмыслить прозвучавшие слова. Наконец, осознав, что Мелори говорит всерьез, заговорила с легким недоверием:
- Вы хотите их убить? Каким образом? - её голос дрогнул. - Мы умираем изнутри, а нас пытаются убить и снаружи. Меч мне не страшен, но из пепла никто еще не восстанавливался. Огонь пожрет нас, если мы будем пойманы!
Беспомощность, с коей взирала эта напуганная женщина на Мелори, её дрожащие руки, в сердцах мявшие монашескую робу, пробудили из памяти последней старательно похороненные воспоминания о её собственном страхе, что заставил её сбежать от человеческих глаз, в забытый Богом и Дьяволом уголок мира, где она провела тридцать шесть лет жизни, один на один со своим безумием. Пока Пекло наконец-то не вспомнило о ней, в виде могущественного демона, который превратил её страх в гнев. И хотя кроткая монахиня, казалось, совершенно точно не сможет поддаться таким кардинальным изменениям, Мелори понимала, что, раз она заинтересовала Алана, значит, в ней есть некий скрытый потенциал, и весьма богатый. Вопрос в том, каким образом он заставит его выйти наружу.
- Вас убивают не экзорцисты или огонь, а ваш собственный страх, - с вызовом произнес Алан. - Страх не позволяет вам мыслить трезво, не дает познать всю мощь собственного тела. Вы, дорогая Беатрис, с легкостью можете убить пятерых взрослых вооруженных мужчин. Но вы не желаете принять свою силу, не желаете... поддаться ей. То, что вы считает своим проклятием, может стать вашим даром, оружием, которое можно использовать в борьбе против экзорцистов. Но вы боитесь своей силы, поэтому отталкиваете её. И остаетесь слабой.
Беатрис кусала губы, терзаясь противоречивыми чувствами. Её тронули слова Алана, но он верно сказал - она боялась своей силы, боялась своего демона, и страх её не был беспочвенен. Лилит слишком сильно запугала её.
- Я не знаю...- тихо проговорила она, хватаясь за голову. - Я чувствую, как оно пожирает меня изнутри. Оно говорит со мной, говорит ужасные вещи. Я не хочу слышать этого монстра!
Тогда Алан медленно встал со стула, к ужасу женщины, и направился к ней. Беатрис обхватила себя руками, словно защищаясь от него, и попыталась встать, но ноги не слушались её и беспомощно вздрагивали, не желая повиноваться воле разума.
Тем временем Алан размеренным шагом обошел женщину сбоку и опустил свою руку на её плече, от чего онп вздрогнула, словно пораженная электрическим разрядом. Она несмело подняла на него взгляд и встретилась с ярко пылающими, алыми глазами. Тихий писк вырвался из губ женщины, и она точно потеряла бы сознание, если бы была способна.
- Лилит, - спокойным, но повелительным голосом сказал Алан, глядя на Беатрис, но обращаясь к тому, кто внутри неё, - не трать свои силы на бессмысленное запугивание. Береги их, скоро нам понадобиться вся твоя мощь. Я дам тебе то, чего ты желаешь, а пока подари этой женщине покой.
Несколько долгих секунд ни он, ни Беатрис не двигались с места, как вдруг монахиня резко вздохнула, вскочила со стула, одергивая от себя руку демона, и попятилась в угол комнаты. Недоверие и удивление смешались в её взгляде, направленном на черноволосого мужчину, что никак не отреагировал на её резкий выпад, обернулся, и молча прошествовал обратно к своему столу.
Мелори неотрывно наблюдала за монахиней и заметила, что как только демон отвернулся, она перевела взгляд на дверь комнаты и напряглась, явно намереваясь сбежать. Мелори была уверена, что Алану известны её намерения, но он сел за стол как ни в чем не бывало и, с видом полного удовлетворения, принял ту же спокойную позу, что и пару минут назад.
Леди Байонет успела сделать лишь два стремительных шага по направлению к двери, как вдруг застыла на месте, дотронулась пальцами до висков и притихла, как бы прислушиваясь к чему-то. Через минуту она резко обернулась к Алану и удивленно открыла рот, но заговорить смогла не сразу.
- Оно замолчало, - выдохнула женщина. - Я не слышу его... её голоса. Я даже не чувствую её!
Женщина стянула с головы монашеский клобук, судорожным движением убрала с лица и ушей короткие каштановые кудри и вновь прислушалась. После чего дотронулась рукой до груди, до живота, и внезапно метнулась к Мелори, схватила её руку своими, и выжидающе глянула ей в глаза. И до того как Мелори успела что-то сказать, Беатрис отпустила её, отступила на несколько шагов назад и издала тихий, судорожный смешок.
- Я владею собой! - ликующе воскликнула монахиня. - Мои чувства и тело вновь принадлежат мне! Я опять могу нормально мыслить! - Она со знакомым Мелори выражением признательности и восхищения посмотрела на Алана и спросила, - вы прогнали её? Эта тварь больше не появится?
Снисходительная улыбка озарила лицо черноволосого демона, тут же обрадовав этим монахиню, но Мелори слишком хорошо знала Алана, чтобы понять, что на самом деле его добродушие скрывает в себе чувство превосходства и полной власти над человеком. А так же предупредительную угрозу.
- Внутри вас, Беатрис, находится демоница, - ответил мужчина. - Притом весьма гордая, поверьте мне. Поэтому не стоит так пренебрежительно отзываться о ней, будто о каком-то нежеланном госте, а так же называть монстром или тварью. Лилит этого не терпит. Без должного уважения вам с ней не ужиться в одном теле. Так же она единственная, кто поддерживает в вас жизнь, и если каким-то образом она исчезнет или будет "вытащена" - вы умрете. По-настоящему.
Как он и ожидал, Беатрисс была ошеломлена полученной информацией и изрядно напугана перспективой настоящей смерти. Она колебалась, не знала, доверять ли Алану или придерживаться своих принципов. В конце концов, она сжала рукой деревянный крестик, висевший на груди, на мгновение закрыла глаза, и отпустила его.
- Если вы сможете уберечь меня от этой... демоницы, я буду драться с вами. Я покину свое аббатство, сниму монашескую рясу и пойду против экзорцистов. Только помогите мне! Я не смогу сама справиться с этим!
Отчаяние, беспомощность и бессилие оказались выше остальных чувств Беатрис, а страх перед Лилит заставил её выразить готовность примкнуть к тем, кого люди её веры считают за высшее зло. Алан читал Беатрис как открытую книгу, сюжет которой он не просто знал наперед - он был писателем этой книги. И получая с его стороны лишь поддержку и помощь, невинная монахиня невольно начинала восхищаться демоном, видя в нем своего спасителя. Все, как он и задумывал. Но в тот момент ни Беатрис, ни даже сама Мелори не видели этого, и, что было ошибочно, считали себя хозяинами своих чувств.
Алан не спешил отвечать на просьбу монахини. Он молчал некоторое время, заставляя женщину ощутить возрастающий страх, предвидя возможный отказ, и пробудить в ней надежду на то, что он единственный, кто может ей помочь, тем самым заставив понять, что её благополучие будет зависеть от его решений и готовности содействовать.
И наконец, в момент пика эмоционального волнения женщины, когда она почти была готова в мольбе закричать о помощи, Алан спокойно откинулся на спинку стула, улыбнулся, и ответил:
- Я гарантирую вам полную защиту от любых действий экзорцистов, огня инквизиции и посягательств смертных людей. Демон, заточенный в вас, не причинит вам вред и не станет никак влиять на вас без моего позволения. И за это я прошу вас лишь оказать нам содействие в войне против экзорцистов. Мы положим конец расправам над умершими, и построим будущее, где такие, как вы, смогут в безопасности жить рядом с живыми людьми. Вы согласны?
Дрожа всем телом, монахиня сцепила руки замком в молитвенном жесте и, не лишись она слабости смертного тела, наверняка бы упала на колени.
- Я сделаю всё! - заговорила монахиня, с мольбой и обожанием глядя на демона. - Я убью любого, кого вы попросите! Да, да, я на всё согласна!
- Тогда добро пожаловать, леди Байонет! - сказал демон, ухмыльнувшись совсем без добродушия, что, однако, не заметила женщина. - Теперь вы в безопасности. Но чтобы не подвергаться риску, я бы рекомендовал вам покинуть аббатство, а также перестать терзать себя чтением и слушанием молитв, ибо это лишь усилит гнев вашего демона, а не ослабит его. Но монашеское одеяние можете оставить на время - это хорошее прикрытие, а также возможность свободно контактировать со священнослужителями, что может быть нам полезно. Если у вас не получится покинуть аббатство, или возникнут кое какие трудности - не волнуйтесь, мы все устроим. Ровно через неделю вот эта женщина, - сказал он, указав на Мелори, - придет за вами. Вы покинете свой старый дом и окончательно примкнете к нам. Мы научим, как превратить свое проклятие в дар, и покажем, какой мощи сила скрыта в вас.
И пока Беатрис не успела ответить, он продолжил.
- А теперь можете идти. И не беспокойтесь о демонице внутри вас. Прямо сейчас она может нас слышать, и я хочу обратиться к ней, - сказал Алан и внезапно сильно посерьезнел. Следующие его слова относились уже не к Беатрис, - я даю тебе слово, Лилит, что ты получишь то, чего желаешь и даже больше, намного больше. Но сейчас ты должна подчиниться. Береги силы, они нам понадобятся.
Если смысл его последних слов и дошел до Лилит, то Беатрис была настолько ослеплена своей радостью, что не никак не отреагировала на них. Заламывая руки и сотрясаясь от сухого плача, она благодарила Алана так, словно он только что спас её от смертельной болезни. В силу привычки она даже произнесла абсурдно звучащее: "Да благословит вас бог", обращаясь к мужчине, на что тот улыбнулся с нескрываемой иронией.
Радостная монахиня покинула комнату, и когда дверь захлопнулась за её спиной, Мелори услышала тихий смех со стороны мужчины.
- Это было занимательно, - улыбаясь, сказал Алан.
- Ты уверен, что она подходит нам? - спросила Мелори, которую довольно сильно волновал тот факт, что Беатрис остается верна своей вере, даже после становления умершей. - Как по мне, то эта женщина из тех, кто, убив муху, бежит замаливать свои грехи. Не думаю, что она сможет поднять руку на человека.
- Сейчас - да. Она ревностно придерживается своих принципов и продолжает молиться, не смотря на то, что уже идет по другой дороге. Но тот факт, что она так быстро приняла нас и доверилась нам, говорит о том, что её разум все еще жидкий метал, который в умелых руках можно превратить в острый клинок. Но её характер совсем не мягок, в противном случае Лилит не выбрала бы её. Мы просто пробудим все те сильные черты, которые леди Байонет усыпила в себе, надев монашескую рясу. - И, сделав короткую паузу, добавил, - точно так же, как я избавил тебя от страха.
- То есть, мы покажем ей, насколько она может быть сильна, - произнесла Мелори, на что Алан утвердительно кивнул.
Он положил руку на стол и с задумчивым видом начал размеренно постукивать по его поверхности кончиками пальцев. Демонические глаза, алый цвет которых почти всегда скрывал расширенный черный зрачок (Мелори догадывалась, что эта физическая реакция была полностью подконтрольна воле Алана), сейчас приняли свой истинный вид, - узкий вертикальный зрачок, кроваво-красная радужка и вздутые капилляры на белках. Демон смотрел вперед себя, но его взгляд был пуст и бесстрастен. Мелори часто видела Алана в таком состоянии, но совершенно не представляла, о чем он думает в такие моменты. И от подобной скрытности демона ей иногда становилось жутко.
Оставшиеся несколько десятков умерших не были такими интересными, как монахиня, но половину из них Алан принял под свое крыло, а другой половине помог советом или материально. Некоторые принимали помощь с опаской и неохотой, но почти все благодарили демона и обещали следовать его указаниям. И если со стороны поступки Алана могли показаться обычной бездумной добродетелью, то Мелори знала, какая расчетливость и предусмотрительность скрывается за каждым словом и действием демона. Она видела, как умершие глядели на него - словно доверчивые овцы на пастуха, а он невидимой рукой направлял их мысли в нужное русло, и, незаметно для них самих, заставлял их думать в нужном ему направлении. И Мелори восхищалась им. В первые месяцы их союзничества, Мелори не раз ловила себя на мысли, что некоторые поступки и действия Алана не лишены жестокости. Но эта жестокость оправдывала себя будущим успехом, и то, что было пожертвовано для определенной цели, окупалось с троицей. И вскоре Мелори приняла его идеологию, осознав, что жертвуя одним, можно спасти сотни, а жертвуя сотнями, можно спасти тысячи. Чем больше жертва, тем вероятнее успех. Вот, чему она научилась у этого демона.
Ночь уже вступила в свои владения, когда последний умерший покинул комнату. По указанию Алана, Мелори пригласила нескольких людей, которым было велено ждать конца приема. Они выстроились вряд перед демоном, ожидая его указаний. Это были бездомные умершие, бывшие рабы, или беженцы, - словом, те, кому некуда было возвращаться. Большинство других бездомных или нищих с радостью приняли деньги демона и ушли, но у этих не было цели в жизни, они не знали, что делать с собой, поэтому пожелали отдать себя в полное распоряжение Алану. Проведя всю свою жизнь в служении другим, они не знали другой жизни, кроме этой.
Алан не был против новых подручных. Когда-то он и Мелори уже выбрали несколько самых преданных человек, которые в данный момент занимаются поиском новых умерших для армии Алана. Но, так как его армия становилась все больше, возникла потребность в посредниках, которые бы передавали приказания демона и следили за их выполнением.
Сейчас перед ним стояло восемь умерших: шесть мужчин и две женщины. Алан внимательно оглядел каждого, молча раздумывая над их судьбой. Люди покорно ждали, опустив головы и не смея взглянуть в глаза демону. Лишь один парень, как заметила Мелори, неуверенно косился на мужчину. Но чем дольше тот молчал, тем спокойнее становился взгляд умершего. Это не скрылось от глаз Алана и он, еще немного поразмыслив, заговорил, обращаясь к этому парню:
- Авель, верно?
- Да, сер, - ответил парень, в упор глядя на демона.
- Расскажи еще раз свою историю. Кем ты был, до того как пришел ко мне?
- Рабом, сер. Я служил у богатого господина пятнадцать лет, но когда узнал, что он тайно сотрудничает с французами, выдавая им важную стратегическую информацию, донес на хозяина английским властям. Они не послушались раба, а мой хозяин, узнав о доносе, избил меня до полусмерти, тогда я и проклял себя, в обмен на жизнь. После этого хозяин отправил меня на виселицу.
Мелори бросила взгляд на шею парня. Авелю повезло больше чем ей - его шрам со стороны казался лишь следом от ожога, или застарелых ран от рабского ошейника.
- Вернувшись к жизни, я выждал ночи, когда вокруг не будет ни души, и только тогда выбрался с петли. В ту же ночь я вернулся в поместье хозяина. Там я увидел, как он переговаривается на французком с тремя людьми и отдает им какие-то бумаги. Заметив меня, те трое выхватили свои оружия, а хозяин испугался. Они пару раз серьезно ранили меня и два раза убили, но я не мог умереть окончательно, поэтому в конце концов убил французов.
Я решил сбежать от хозяина, но не один - у него в услужении была так же молодая девушка, моя возлюбленная. Хозяин был слишком напуган, чтобы дать мне отпор, и когда я спросил у него, где она, он ответил, что передал её церкви, обвинив в колдовстве. Он боялся, что я рассказал ей его тайну, но она ничего не знала. Изумленный этим известием, я убил хозяина и отправился на поиски своей возлюбленной. Я встретил её в зале суда. Мои доводы о ложном обвинении никто не слушал, и она была признана виновной. Тогда, в ночь перед казнью, я пробрался в темницу, где её держали, с целью похитить. - Тут Авель сделал короткую паузу, собираясь с силами. - Во время суда я видел, насколько побитой и измученной пытками она была, но теперь её тело было просто похоже на кусок мяса. Увидев меня, она попросила лишь о смерти. И я убил её. После этого я сбежал из города и пару лет блуждал по стране, не зная, куда податься. Но пару дней назад мне встретился человек, который оказался таким же, как и я - немертвым. Он и привел меня к вам, сер.
Алан удовлетворенно кивнул, выслушав еще раз его историю, а стоящие рядом с Авелем умершие во все глаза глядели на парня, пораженные услышанным.
- Ты сказал мне, что желаешь покончить с деятельностью инквизиции, - произнес демон.
- Вы сказали, что я могу это сделать, сер. У меня ничего не осталось, а они забрали последнее, что было смыслом моей жизни. Это не месть. Я просто хочу покончить с несправедливостью. Слишком многих невинных поглотил их священный огонь.
Авель говорил спокойно, без лишней эмоциональности, но это лишь показывало, насколько он был серьезен и уверен в своих словах. И не смотря на то, что он был сравнительно молодым умершим, Мелори уже чувствовала в парне сильную демоническую энергию, бурлящую в его теле. В нем, несомненно, был заключен могущественный демон.
- Хорошо, Авель. Ты готов идти на жертвы, если их требует ситуация, и это похвально. Но перед тем как продолжить, я хочу сообщить тебе и остальным умершим, что здесь находятся, что наша цель намного важнее и выше человеческих и политических междоусобиц. Инквизиция - это карающий бич религии, который с течением времени приобретает все больше политических черт, а иногда даже становится способом, чтобы уладить личные проблемы. Твоя ситуация, Авель, хороший пример этому. Но нас цели инквизиции не интересуют, как и общая её деятельность. В данный момент нашей главной задачей является именно уничтожение экзорцистов. Пока никто из вас не столкнулся с ними лично, и вы не боитесь, что они могут как-то вам навредить. Но поверьте, вам тоже можно причинить боль, вас тоже можно пытать, и вы тоже можете умереть - и экзорцистам все это известно. Теперь вы понимаете важность нашей цели?
Устрашенные и одновременно воодушевленные его словами, все восемь человек кивнули. После этого Алан обратился к Авелю:
- Теперь я хочу, чтобы ты стал представителем этой группы, - он указал на оставшихся семерых умерших. - Ты серьезен и не страдаешь излишней эмоциональностью, а это то, что нам нужно. Через неделю я отправляюсь в Италию, там зародилась охота на умерших, и там их практика распространена шире, чем в других странах. Но здесь так же остались люди, нуждающиеся в нашей помощи. Вы и займетесь их поиском. Отличить умершего от обычного человека почти невозможно, но с должной подготовкой вы быстро овладеете этим умением. Меня не будет в стране длительное время, поэтому я отдаю вас в руки этой женщине, - сказал он, кивнув в сторону Мелори. - Леди Мелори Фонтес обучит вас всему и расскажет подробности нашей операции. Пока можете занять две комнаты в противоположной части этого здания. Я вскоре подойду к вам.
Умершие поблагодарили Алана за то, что он принял их, и удалились из комнаты.
Комната погрузилась в тишину, окутанная голубым лунным сиянием. Мелори подошла к окну, сложила руки на груди и, опершись плечом об угол стены, поглядела сквозь тусклое стекло на темный лес. Она думала о людях, живущих за этим лесом: живых и мертвых, рождающихся и умирающих, а в особенности о тех, кто сейчас томится в темницах, терзаясь мыслью о своей скорой казни. Столько лет невинные страдали от безумных идей фанатиков, прикрывающих свои скверные идеи Божьим именем. Тысячи костров будет завтра разженно, тысячи стульев выбито из-под ног повешенных, тысячи живых душ будут замучено до смерти чудовищными пытками. А праведные экзорцисты сотрут с лица земли сотни безобидных умерших, что просто пытались жить, как все. Мелори слышала, будто бы они даже детей не щадили, считая их носителями дьявола. Но дьявол убил меньше людей, чем те, кто действуют от имени Бога. Мелори не винила в этом самого создателя, она давно поняла, что церковь уже изжила свое, и что через золотую икону до небес не докричишься.
Поэтому многие стали кричать, отвернувшись от неё. И они были услышаны. Доказательство этому сейчас находилось в нескольких шагах от длинноволосой женщины, и алые глаза его были видны даже в полутьме этой комнаты.
- Твоя поездка в Италию значит, что скоро наши приготовления подойдут к концу, - произнесла Мелори, задумчиво рассматривая безрадостный пейзаж за окном. - Но ты не говорил, что я останусь здесь.
Скрипну стул, после чего женщина услышала шаги у себя за спиной. Алан стал рядом с ней, прямо перед окном. Тень, отбрасывая его телом, казалась чернее и больше тени Мелори. Но лунный свет разгладил черты лица мужчины, зловещий отсвет алых глаз потускнел, от чего их цвет стал тепло-бордовым. Морщинка между бровями исчезла, кончики губ опустились, и его демоническая сила больше не давила на женщину, как это бывало, когда Алан был напряжен или разозлен. Раньше Мелори казалось, что в таком состоянии он был похож на обычного человека, но сейчас, в полутьме комнаты, с взглядом, направленным на луну, он казался ей чем-то большим, чем человек, или даже демон. Что-то печальное было в его взгляде, немая скорбь, которую он утаивал даже от себя. Скорбь сильная, но уже выдержанная временем; забытая, похороненная в глубинах разума. Но на одно мгновение она вырвалась из своего плена, и на это мгновение Алана не был похож ни на демона, ни на человека; так задумчиво и скорбящее могли смотреть лишь существа с оперенными крыльями.
Но мгновение прошло, демон вернулся в свои владения, и алым ярким огнем выжег все посторонние чувства из своего разума и из своего взгляда.
- Я доверяю тебе, Мелори, - произнес Алан, опустив глаза на темный силуэт леса. - Поэтому и оставляю здесь. Нам все еще нужны люди. Выбирай тех, кто готов быть предан нам до конца, у кого есть личные счеты с экзорцистами или инквизицией, и кто больше не в силах совладать самостоятельно со своим демоном. Так же нам нужны люди, бывшие умершими уже более пятидесяти лет, или более года в случае с Лилит. Их сила нам особенно нужна. Я же отправлюсь в Италию и найду умерших, что непосредственно сталкивались с экзорцистами. А так же уведомлю экзорцистов о том, что мы планируем их уничтожить.
Мелори показалось, что она ослышалась.
- Подожди, ты хочешь вот так вот прямо объявить им войну? - не верящее спросила она, глядя на демона. - Зачем? Разве это не навредит нам?
- Напротив, это увеличит наши шансы на успех, - ответил он. - Экзорцисты не хотят распространять панику в народе, поэтому наша война все равно останется тайной. Да и люди уже больше боятся самой инквизиции, чем того, от чего она избавляет их. А появление еще одной причины разжигать костры на площадях может и вовсе разгневать народ, что приведет к гражданской войне. Нет, экзорцисты будут драться с нами в одиночку. Они пошлют на бой лучших своих людей, и мы их всех уничтожим. Никто больше не будет знать об умерших, и они смогут свободно существовать. Вот к чему мы должны стремиться, не смотря ни на что.
Глядя на его решительность, Мелори не смела ничего сказать против. Она отвернулась от окна, прижалась спиной к стене и закрыла глаза. Внезапно она почувствовала себя невероятно уставшей.
- Сколько лет уже продолжается это? - тихо промолвила она. - Конечно, я хочу, чтобы все закончилось. Мне больше двухсот лет, Алан, но я не чувствую, что прожила нормально хоть двадцать из них. Всю свою жизнь я бежала, скрывалась, лгала людям и самой себе. Я устала бегать. Всё, чего я хочу, это в разгар дня выйти спокойно на улицу и не бояться, что меня могут схватить и отправить на костер.
Алан немного помолчал, после чего оторвал взгляд от ночного пейзажа, развернулся и зашагал к двери. Но на выходе остановился и, чуть повернув голову, произнес:
- Не волнуйся, я избавлю тебя от этих мучений, как только покончу с экзорцистами.
И покинул комнату.
Через неделю, перед отъездом Алана, Мелори отправилась за Беатрис. Ей казалось, что время остудит пыл монахини и, возможно, над ней вновь возобладает страх. Но женщина лишь сильнее воспылала идеей присоединиться к демону. Изменения в её характере заметили так же женщины из её аббатства, что сделало уход Беатрис еще сложнее. Поэтому она решила просто сбежать.
Мелори посчитала такое решение неправильным, но женщину было не переубедить. И в конце концов они вместе вернулись в заброшенный монастырь.
И все же неуверенность в собственных действиях все еще присутствовала в Беатрис. Она хотела быть полезной, но не знала как. Она была преисполнена страстью и самоотдачей, но не было ничего, куда она мы могла направить свою энергию. Поэтому Алан велел Мелори отыскать ту сферу действий, где бы Беатрис могла реализовать себя в максимальной мере. Он дал еще некоторые указания и советы по работе с умершими, после чего уехал.
Сидеть за столом, за которым недавно сидел Алан, и говорить с каждым пришедшим умершим оказалось намного сложнее, чем думалось Мелори. К каждому человеку нужен индивидуальный подход и то, что одного может воодушевить, второго - опечалит. Тем более что большинство приходящих мужчин сомневались в лидерских умениях Мелори; они не хотели находиться под руководством женщины. Но она не была бы достойна доверия Алана, если бы не могла справиться с такой задачей. Строгость, холодная расчетливость, непреклонность и полное подавление личных эмоций, дабы проникнуться эмоциями других - вот чему она научилась у черноволосого демона, и благодаря чему добивалась уважения приходящих к ней умерших.
И хотя она не стремилась к абсолютной власти, но знание, что столько людей доверились ей и готовы следовать её приказам, придавало Мелори уверенности в собственных силах.
Авеля и группу новобранцев Мелори обучила, как отличить умерших от живых людей, какой образ жизни они чаще всего ведут и где их можно отыскать. Отдельно юноше она рассказала, как стоит руководить своей группой и о тонкостях характера умерших. Его задачей было подготовить новичков ко встрече с Мелори, чтобы они не думали, будто она работает со священниками (были умершие, которые считали, что их созывает инквизиция, и побоялись прийти). Алану не зря приглянулся Авель. Уже в первый месяц он и его группа сумели привести двадцать два боеспособных умерших и пятнадцать нуждающихся в помощи.
С Беатрис было сложнее. Алан велел Мелори раскрыть потенциал этой женщины, но монахиня не могла драться, была слишком честна для шпионажа, а её внутренняя ярость словно испарилась, когда Лилит перестал её мучить. И когда Мелори уже казалось, что ничего не получиться, она заметила, что Беатрис, общаясь с другими умершими, воодушевляет их, но совершенно не так, как это делает Алан. Она не желала смерти экзорцистам и церкви, она просто хотела безопасной жизни для умерших. И многие честолюбивые люди, к которым не сумела достучаться Мелори, слушали Беатрис и проникались её страстью к справедливой жизни, а не справедливой смерти. Поэтому Мелори стала брать монахиню с собой на переговоры, и умерших, желающих драться на их стороне стало сравнительно больше.
Мелори знала, что поездка Алана может затянуться, но она не ожидала, что ей придется быть лидером так долго.
Он вернулся спустя целых два года. За его спиной она не увидела толпу из сотни умерших. Лишь одного человека.
- Здравствуй, Мелори. Приятно видеть, что ты вся в работе, - произнес он, внезапно появившись на пороге главной комнаты, в один из вечеров.
Мелори в тот момент перебирала огромную кипу бумаг, где была записана информация о всех умерших, которые должны были непосредственно идти в бой. Одно из необъяснимых заданий Алана: записывать имена боеспособных умерших, их возраст после смерти, имена их демонов и внутреннее состояние. Сама женщина не находила в этом большой пользы, но приказы Алана не оспаривала.
- Здравствуй. Ты не предупреждал о своем возвращении, - сдержанно ответила она, не отрываясь от своих бумаг.
Демон улыбнулся своей привычной снисходительной улыбкой.
- Мне кажется, или ты злишься?
- Не кажется. Я просто слегка недовольна тем, что ты оставил на мое попечение всех умерших Соединенного королевства, в то время как сам пропал на целых два года, - с иронией ответила она.
- Я бы ни сделал этого, не будь уверен, что ты прекрасно справишься со своей работой, - заметил демон, бросая взгляд на кипу бумаг, исписанную именами.
Он зашагал на середину комнаты, ведя за собой какого-то юношу. Мелори оторвалась от бумаг и вопросительно уставилась на незнакомца.
Тот послушно сел и бросил неуверенный взгляд в сторону Мелори.
Женщина отодвинула бумаги на край стола, откинулась на спинку стула и в привычном своем жесте сложила руки на груди. Она посмотрела на Алана, давая знать, что вся во внимании. Он положил руку на плечо юноши и произнес:
- Представься ей и скажи, почему я взял тебя с собой.
Юноша неуверенно заерзал на стуле, чувствуя неловкость от строгого взгляда Мелори, но он не был угрожающ, поэтому парень быстро собрался с духом.
- Меня зовут Гримуальд Боттега, - сказал он. - И это я виноват в том, что экзорцисты убивают умерших.
- Что? - удивленно переспросила Мелори.
- Он преувеличивает, - вставил Алан. - На самом деле этот юноша - первый умерший, который попался в руки экзорцистам. Они держали его в заточении долгое время, и он первый испробовал на себе их пытки. Экзорцисты в то время еще не знали, как убивать умерших, и просто отлавливали их, сажая в свои темницы. Мистер Боттега рассказал, что активная охота на умерших началась после того, как в одной из темниц экзорцистов случился пожар. Многим умершим удалось бежать, в том числе и Гримуальду, но некоторые остались там и сгорели в огне. Экзорцисты увидели, что из пепла никто не восстановился, и поспешили сжечь остальных несколько десятков умерших, заточенных в темницах, оставив лишь несколько для экспериментов.
Алан посмотрел на юношу, тот кивнул и продолжил рассказ уже от своего имени:
- После своего побега я несколько лет скрывался от экзорцистов, но знание того, что творится в их темницах, не позволило мне долго сидеть без дела. Тем более, я знал все уловки экзорцистов, их приемы, способы отлова умерших, - ведь всему этому они научились, пытая меня. Но я не знал, как использовать эту информацию. В бою она бесполезна, разве что только для защиты. А если экзорцисты поймают тебя, то, знай ты хоть все их тайны, все равно не выберешься. В лучшем случае, они просто убьют тебя. - Он замолк на мгновение, сжав губы, но тут же продолжил, - я не хотел вновь попасться им. Но почти каждый экзорцист-охотник знал меня в лицо, и, завидев, сразу пытался схватить. Поэтому я отыскал несколько умерших, желающих противостоять экзорцистам и готовых слушать меня, а сам скрылся в тени. Я делился со своими людьми информацией и велел им распространять её среди умерших, а они в свою очередь добывали для меня новые сведения касательно экзорцистов и самих умерших.
Признаться, я всю жизнь был разгильдяем, и никогда не стремился к власти или силе, но желающих содействовать со мной становилось все больше, информация доходила до моих ушей самая разнообразная, и чем больше я знал, тем тяжелее мне было справиться с этими знаниями. Так же пытки экзорцистов ослабили мою защиту перед моим демоном, и, возможно, сейчас я доживаю свои последние годы, перед тем как он уничтожит меня изнутри. Не удивляйтесь так, об этой неприятной стороне жизни умерших мне тоже известно, - сказал он, в ответ на ошарашенный взгляд Мелори. - Но, к счастью, мой демон страдает излишним любопытством, в том числе и к человеческой жизни, от чего он позволяет мне пока жить. Умершие Италии не видели меня в лицо, но они знают обо мне и вроде как уважают. Это льстит, и все же я бы предпочел отдать свою роль предводителя кому-то другому. Слишком много ответственности для меня. А умершим все равно, кто им будет давать советы, лишь бы не во вред.
Он замолчал, и Мелори, немного подумав, задумчиво протянула:
- Значит, ты занимался тем же, чем и мы здесь, только без всей военной кутюрьмы. Но почему ты не хочешь продолжать?
- В Италии инквизицией правят экзорцисты, и процент умерших, сожженных на кострах, там больше, чем в других странах. Мои источники доносят, что умершие считают, будто бы это я должен найти выход. Они хотят прямых действий, они готовы дать отпор инквизиции, но я не полководец, и совершенно ничего не знаю о военном деле. Но потом я узнал, что на материке кто-то уже занимается набором армии. Мне понадобился примерно три месяца, чтобы добыть информацию о ваших личностях, а так же рассчитать маршрут передвижения по Европе. Вы побывали почти в каждой стране, двигаясь с востока на запад, не заходя в Италию. Когда я узнал, что вы сели на корабль, плывущий до Лондона, то послал нескольких своих людей вам в след. Когда они добрались до острова, вы уже обосновались в этой церкви и активно проводили набор умерших в свою армию. Вскоре ко мне вернулся один из посланных мной людей и сообщил, что они передали мое послание мистеру Алану Бладрейну и принесли ответ, что он вскоре отправится в Италию, чтобы завершить набор умерших в свою армию. Я оповестил умерших Италии о том, что нам нужна их боевая мощь и на момент приезда мистера Бладрейна, они уже были обо всем осведомлены и сотрудничать. Я так же решил вступить в армию как боец, и передать все свои полномочия и знания мистеру Бладрейну. У меня нет опыта в боях, но я быстро учусь, а так же успел изучить все, что можно, об экзорцистах и знаю, как они себя ведут в разных ситуациях. Это так же может быть полезным на поле боя.
- И не только, - вставил Алан. - Знания мистера Боттеги бесценны, а его персона невероятно влиятельна среди умерших Италии. Нам нужно лишь правильно распорядиться этим.
Тон, с которым говорил Алан, ясно давал понять, что ничто из вышесказанного не происходило по чистой случайности. Возможно, Гримуальд Боттега действительно первый связался с Аланом, но Мелори сомневалась, что он смог бы прийти к решению полностью отдать всю свою власть демону, без помощи последнего. Нет, Мелори не осуждала Алана, наоборот, она восхищалась его умением из всего извлекать максимально пользы, просто она была недовольна тем, что он все два года скрывал от неё свои планы, и она до сих пор не знает, чем конкретно он занимался в Италии. И хоть она знала, что оказала ему неоценимую помощь, оставшись в Лондоне для работы с умершими, все же Мелори казалось, что Алан недооценивает её силы. Она думала, что сможет быть более полезна, посвяти он её хотя бы в часть своих тайных планов, коих - и в этом она не сомневалась - у него было более чем достаточно.
- Гримуальд, этого нам достаточно. Теперь ты боец нашей армии, - сказал Алан, после чего обратился к Мелори: - Здесь есть кто-то, кто сможет ввести его в курс дел?
- Да-да, - рассеяно махнула рукой женщина, вытаскивая себя из размышлений. - Гримуальд, на противоположной стороне церковной залы есть дверь, за ней размешены комнаты. Попроси кого-то там отвести тебя к Авелю. Он занимается новичками. Скажешь, что прибыл как новый боец. Можешь идти.
Гримуальд кивнул, тихо что-то проговорил и поспешил покинуть комнату. Он явно боялся строгости Мелори, которая почему-то почувствовала неприязнь к юноше за его легкомысленное отношение к самому себе. Он либо слишком глуп, либо слишком умен. Первое выплывает с того, что при желании он мог бы быть наравне с Аланом и ею, но парень испугался обязанностей и ответственности. А вот второе может быть, если Гримуальд серьезно относится к угрозе со стороны своего демона, и, будучи уверенным в ценности своих знаний, спешит их передать тому, кто сможет использовать правильно. В таком бы случае Мелори поменяла бы свое отношение к нему.
- Ты выглядишь недовольной, - заметил Алан вскоре после того, как они остались одни.
Мелори тихо хмыкнула.
- Не удивлюсь, если ты мне сейчас скажешь, что война уже закончена, просто меня в это не поставили в известность.
Алан усмехнулся и сел за стул, где только что сидел Гримуальд.
- К сожалению, этого ты от меня не услышишь, - ответил он. - А скажу я, что война только началась. Я официально объявил это.
- Значит, ты таки встретился с экзорцистами?
- Да. - Его легкая усмешка растянулась в широкой ухмылке. - Я нанес им визит во время секретного совещания по умершим. Оказывается, они называют вас веторами, что значит носитель. Интересно. В общем, я дал им времени на сбор собственной армии и объявил место битвы. Если они не явятся туда в назначенное время, мы начнем их уничтожать прямо в городах, на глазах обычных людей.
- А мы будем? - осторожно спросила Мелори.
- Если они не выполнят поставленное условие, - ответил демон вполне серьезно.
Мелори могла и не спрашивать. Он никогда не бросал слова на ветер.
- Надеюсь, они будут более благоразумны, - выдохнула женщина. - А что насчет новобранцев?
- Почти все умершие, с которыми я проводил встречу, пожелали вступить в нашу армию. Теперь у нас более чем достаточно людей, чтобы приступить ко второй фазе нашего плана.
Его слова озадачили Мелори.
- Ты хотел сказать твоего плана, так как я ни о какой второй фазе не осведомлена.
Алан не ответил, и лишь внимательно посмотрел на женщину, прищурив глаза в глубоком размышлении. Через минуту полного молчания он вдруг подвелся и направился к двери.
- Пока приготовь мне списки всех новобранцев, - велел он, полуобернувшись. - У нас есть в запасе пять лет, и за это время мы должны успеть окончательно сформировать нашу армию.
- Но что насчет второй фазы? - упорствовала Мелори, чуть привстав. Её вдруг обуяло плохое предчувствие.
Демон бросил внимательный взгляд на женщину, секунду помедлил, после чего опустил дверную ручку, и дверь медленно со скрипом открылась.
- Увидишь, - донеслось до ушей Мелори перед тем, как дверь захлопнулась.
***
Вернувшись с Италии, Алан первым делом переговорил с теми, кого заприметил еще до отъезда: Авелем и Беатрис. Он остался доволен их успехами и пообещал, что они непосредственно внесут свой вклад в победу над экзорцистами. Так же демон весь последующий месяц внимательно приглядывался к Гримуальду, который оказался очень смышленым юношей, не смотря на безответственный вид. Он был впечатлен силой и умом Алана, и вскоре стал выполнять его поручения и указания с такой же самоотдачей, как и Беатрис.
Мелори все еще не знала, что именно затевает демон. Он стал более скрытен и меньше делился с ней своими соображениями и идеями. И хотя ей это не нравилось, она не смела выказывать свое недовольство, ибо считала, что чтобы не делал Алан - все это на благо умерших.
Набирать новых бойцов они перестали, но находились те, кто самостоятельно приходил к Алану и Мелори, выказывая свое желание драться. Так же вернулись и те умершие, кто при первой встрече нуждался в простой материальной или моральной помощи.
Так случилось и с девушкой, которую Мелори не ожидала увидеть вновь. Это была та самая нищая девушка, которой Мелори дала золото и советы для начала новой жизни.
- Я не могу жить среди живых, - со сдержанным отчаянием сказала девушка, вернувшись в заброшенную церковь. - Это слишком больно, лучше уж убейте меня, или позвольте драться.
Со смешавшимися чувствами разочарования и понимания, Мелори записала девушку в бойцы, и та пообещала, что приложит все силы, чтобы быть полезной. Алана девушка побаивалась, но к Мелори испытывала что-то вроде благодарного благоговения и сияла от радости, когда Мелори давалось её за что-то хвалить.
И когда Мелори уже почти успела забыть свои тайные тревоги и погрузиться в предвоенную рутину, случилось нечто, что заставило её усомниться, а действительно ли они сражаются за спасение умерших?
В один солнечный день Алан отослал Мелори по важному поручению в соседний город, и вернулась она в монастырь лишь после заката. Ей сразу не понравилась тишина и безлюдье, царившее там, когда как в это время там обычно находятся не менее двадцати умерших. Второе, что её взволновало, была сильная концентрация демонической энергии вокруг, которую можно было ощутить почти на физическом уровне.
Первым делом Мелори решила найти кого-то из умерших. Она пару минут блуждала по церкви, пока наконец-то не наткнулась на Беатрис. Женщина нашлась на верхушке полуразрушенной башни церкви. Она задумчиво глядела на погружающееся в ночной мрак небо и как-то странно улыбалась.
- Беатрис? - окликнула Мелори, с непонятной осторожностью подходя к женщине.
Бывшая монахиня не вздрогнула, услышав её голос в тиши. Она лишь немного наклонила голову, не отрываясь от пейзажа, и произнесла непривычно спокойным и бесстрастным голосом, конкретно ни к кому не обращаясь:
- Когда вот так вот глядишь на ночное небо, всматриваешься в звезды, то начинаешь осознавать, насколько мала Земля и насколько огромна Вселенная. А ведь такие как я заперты лишь на этой планете, и не имеют доступа к другим. Возможно, на тех звездах есть нечто большее, чем мы.
Её слова озадачили Мелори в целом потому, что Беатрис, воспитанная на догматах аббатства, не была сторонником подобных размышлений. Но прежде чем Мелори успела что-либо ответить, она мотнула головой, как бы отгоняя ненужные мысли и сказала:
- Не бери в голову. Мое тело все еще переполнено человеческими переживаниями, а разум загрязнен ненужными мыслями. Потребуется время, чтобы навести в нем порядок.
- Ты о чем? - нахмурилась Мелори. - И где Алан?
Наконец Беатрис обернулась к женщине, и Мелори увидела алый огонь в её некогда карих глазах. А в выражении лица монахини и следа не осталось от бывшей скромности и скованности. Спина её, как стрела, ровная, взгляд пристальный, отросшие за два года волосы развиваются под порывами несильного ветра.
- Он в подвале, - с какой-то скрытной отстраненностью ответила Беатрисс. - Говорит с Гримуальдом. Если спустишься сейчас, может, еще застанешь паренька... - она вдруг резко замолчала и наклонила голову, прислушиваясь. До ушей Мелори донесся заглушенный, почти неслышный шум, похожий на вой ветра или чей-то громкий, но очень далекий крик. Через пару секунд звук исчез, и Беатрис легонько улыбнулась, произнеся, - а нет, уже все. Они закончили. Он был последним.
После этого женщина развернулась обратно к окну и больше не обращала внимания на свою собеседницу.
Ничего из сказанного не обрадовало Мелори. Она поняла, что что-то не так и что лучше всего тут же поспешить в подвал. Но на выходе из башни она вдруг остановилась, пораженная внезапной догадкой. Медленно обернувшись, она с нескрытым опасением, почти беззвучно, позвала:
- Лилит?
Монахиня повернула лицо к женщине, и её легкая усмешка была красноречивее всякого ответа. Мелори тут же выбежала из башни и устремилась к лестнице в подвал.
Подвал являл собой небольшой лабиринт из пустых отсыревших комнат, ставших убежищем для жирных крыс и заблудших змей. Здесь совершенно невозможно было работать а тем более жить, и единственным положительным качеством толстых стен подвала, была великолепная звукоизоляция даже для ушей умершего. Почему-то сейчас Мелори сомневалась, что это качество именно положительное.
Настенные факелы освещали темные коридоры подвала, но от этого он не становился менее зловещим. Мелори прислушалась. Где-то сзади копошилась крыса, потрескивал огонь факелов, сжигая подползших слишком близко любопытных пауков. И только пройдя немного по коридору, женщина смогла уловить краем уха приглушенные голоса, доносившиеся откуда-то впереди. Она пошла на звуки и вскоре очутилась перед толстой деревянной дверью.
Мелори не разбирала слов, но была уверена, что один из голосов принадлежит Алану. Без лишней осторожности, она схватилась за дверную ручку и резко дернула на себя. Дверь со скрипом отворилось, и хлынувшая, словно воздух, оттуда демоническая сила, заставила женщину попятиться на один шаг. Алан и Гримуальд находились в середине комнаты, в двух метрах друг от друга. Демон стоял, а юноша сидел на коленях, низко опустив голову. Они оба молчали и, казалось, совершенно не заметили постороннего.
- Что здесь происходит? - стараясь скрыть свое волнение, спросила Мелори.
Алан лишь бросил на неё мимолетный взгляд, после чего сделал шаг к Гримуальду и протянул ему руку. Юноша еще пару секунд сидел, не шевелясь, медленно и глубоко вздыхая, при этом напрягалась каждая мышца его тела. Когда он прекратил дышать, то потянулся к руке демона и, пошатываясь, встал. Его ноги дрожали, словно от непривычки стоять, но парень не выглядел ошарашенным или расстроенным. Лицо Гримуальда оставалось непроницаемым еще некоторое время, а глаза закрыты. Еще несколько секунд понадобилось ему, чтобы твердо стать на ноги и выпрямиться во весь рост. После этого он открыл глаза. И хоть Мелори не могла видеть этого, но она была уверена, что они красные. Гримуальд посмотрел на Алана, широко ухмыльнулся, после чего опустил голову в низком поклоне.
- Признателен за то, что ты выбрал меня, Люцифер, - произнес он, выпрямившись.
- Здесь меня зовут Алан. Выбери себе так же земное имя, Вельзевул.
Юноша кивнул и, немного подумав, сказал:
- Тогда я оставлю себе имя своего умершего - Гримуальд, я привык к нему.
- Хорошо.
И тут раздражение от отсутствия внимания к себе переполнило Мелори, и она, сделав пару стремительных шагов навстречу мужчинам, воскликнула:
- Что здесь происходит?!
Наконец они оба повернули свои головы в её сторону, и женщина увидела, что у обоих глаза ярко-красного цвета.
- Алан, - обратилась она к брюнету, - будь любезен, объясни мне, что ты сделал с Беатрис и Гримуальдом?
Демон улыбнулся своей извечной улыбкой и ответил:
- Они пожертвовали собой ради нашей победы. Теперь мы заручились помощью могущественных союзников, которым не страшна святая вода и молитвы. Экзорцисты безоружны против них.
- Против демонов, хочешь сказать, - скрипнула зубами Мелори.
- Верно.
- И скольких ты еще обратил?
Алан бросил взгляд за спину Мелори. Женщина резко обернулась и увидела, что позади неё в дверном проеме стоит еще один человек. Его глаза были как яркие рубины во мраке.