Аннотация: По рассказу снят короткометражный фильм
ВОЗДУШНЫЙ ЧЕЛОВЕК
Солдат ехал в пустом автобусе, и кругом был горизонт, а на заднем сиденье лежал дорогой чемодан, в котором ничего не было. Шофер курил и пел, солдат только курил, и они ехали весь день. За это время выпал первый снег и равнина местами побелела.
Автобус остановился рядом с железнодорожным вокзалом, и солдат с чемоданом вышел на снег. Шофер тоже вылез из кабины, они покурили четырехкопеечные (за пачку) сигареты, попрощались, и автобус уехал.
Здание вокзала было розовым, а внутри холодным и сырым, и кассирша долго не открывала. Солдат купил билет на утренний поезд, помыл в туалете руки.
Городок был серым, низким, и снег на мгновение взбудоражил казармы и домики, но вечер быстро погасил белизну улиц и плоских крыш. Фонарей не было, и солдат на ощупь ходил между домами и оставлял черные следы. Он нашел котельную и истопников, которые грузили уголь в ведра и по очереди спускались в подвальное отверстие по узкой железной лестнице.
- Земляки, - сказал солдат, - где магазин?
- Через два дома.
- Спасибо, - сказал солдат.
- Подожди, нам купи. Вот тебе рубль и вот еще восемьдесят копеек.
- На свои куплю, - сказал солдат. - Получил в дорогу, а вам еще год небось?
- Полтора.
- Ну, тогда чего зря тратить.
Он пришел к магазину и долго стучал в дверь. В окне зажегся свет, и дверь приоткрылась.
- Чего поздно? - сказала толстая продавщица.
- Домой еду. Поезд только утром.
- Сколько тебе?
- Две.
Он пришел к истопникам, и они пили из горлышка по кругу. Солдат положил чемодан на уголь и сел, а истопники сидели на ведрах.
- В отпуск?
- Нет. Совсем.
- Дембель?
- Ну да.
- А чего так поздно? Все уже разъехались давно.
- Так. Задержали. Задержали, и все. Последний я уезжаю.
- Ну, счастливо тебе. Смотри, патрули ходят. Попадешь на губу под конец.
- Ничего, я осторожно. Столовая у вас здесь есть?
- Есть. Слева от вокзала, рядом с клубом. Клуб видно отсюда. Выйдешь за дом и увидишь. Двухэтажное здание. Столовая и ночью работает. Ночная столовая. Так на ней и написано.
- Ну, спасибо, земляки. Пойду я. В столовую пойду.
Солдат ушел, а истопники долго обсуждали его. В основном они обсуждали его разбитый и перекошенный нос. К истопникам присоединился сержант и сказал, что такой нос бывает у боксеров. "Если нос был плоский и кривой, значит, парень занимался боксом, - сказал сержант. - Он, наверное, из тех спортсменов".
Солдат отыскал столовую, заглянул в желтые окна, потоптался около входа, тихонько открыл дверь и вошел. Зал был пустой, пахло луком, а на столах стояла неубранная посуда. Столы были покрыты голубым пластиком, на потолке висели липучки для мух, и пол матово светился от жира. Солдат выбрал стол почище, задвинул под него чемодан и уронил стул.
- Кого черт принес? - спросил женский голос.
- Мне бы покушать, - сказал солдат.
Из глубины темной кухни вышла повариха и положила руки на оцинкованный бак.
- Руки замерзли, - сказала повариха. - Все время чаем грею.
- Снег выпал, - заметил солдат.
- Котлеты, коржики, чай. Еще вода есть фруктовая. Кефир, котлеты с макаронами, хлеб только черный. Первого нет.
- Мне котлеты и чай, - сказал солдат. - Ну, коржик давай один. Кефира бутылку и бутылку воды. Три куска хлеба. Кефир.
- Кефир ты уже говорил.
- Тогда все, - сказал солдат.
На поварихе была белая куртка и юбка выше колен. Из-под марлевой косынки выбивались золотистые волосы; двигалась повариха нехотя, но уверенно и все время зевала. Неприкрытые ноги были длинные, округлые, цветом похожие на слоновую кость. Рукава куртки повариха закатала до самых плеч. Солдат держал поднос и разглядывал поварихины ноги.
Она помогла ему сложить все на поднос и принялась убирать посуду. Солдат съел котлеты, коржик и выпил кефир, воду и чай. Он взял тарелку и подошел к поварихе.
- Мне бы котлет еще, - сказал солдат.
- Быстро ты, - сказала повариха. - А макароны чего ж оставил?
- Надоели мне макароны. Мне бы котлет.
- Ты что, котлет давно не ел?
- А что, похоже, что я каждый день их ел?
- Похоже, руки у тебя вон какие. Здоровые, точно тарелки, и красные. Руки как у мясника. И сам ты здоровый. На кухне работал?
- Да нет, не на кухне. Я котлет два года не пробовал, - сказал солдат и улыбнулся.
Солдат улыбнулся, а повариха отвернулась. У солдата не было двух нижних зубов, и он продолжал улыбаться. Он не мог сдержать улыбку и прикрыл рот ладонью. Повариха взяла тарелку, пошла на кухню, вывалила макароны и бросила тарелку в раковину. Она помыла миску из-под чайных ложек, уложила в нее десять котлет, полила сверху маслом и отнесла солдату. Потом она открыла две бутылки воды и поставила их перед солдатом. Она села напротив, а он мгновенно управился с котлетами и водой; губы он вытер рукавом шинели.
- Наелся? - спросила повариха.
- Да.
- За два года в отпуске не был?
- Не пришлось, - сказал солдат и достал сигареты. Он закурил, а повариха поначалу нахмурилась, но солдат улыбнулся, и она попросила сигарету. Она неумело прикурила и закашлялась.
- Молчаливый ты какой-то, - сказала повариха. - Сюда часто солдатики приходят. И местные, и которые уезжают и приезжают. Они потрепаться любят. Как пристанут, ничем их не прогонишь. Я тут с лета работаю. Муж у меня здесь служит, вот я сюда и приехала. Как пристанет какой-нибудь, и офицер его не прогонит. А ты молчаливый. Далеко служил-то?
- Далеко. Километров триста отсюда.
- Там у вас и деревьев нет, наверное? Здесь хоть посадили деревья, а у вас степь одна небось?
- Да, деревьев не было.
- Нос-то кто тебе перебил?
- Это я... это я случайно. Стукнулся... упал и стукнулся о кровать.
- Ладно, кури. Ты поезда ждешь?
- Да.
- Ну, сиди. Поезд утром придет, а тут тепло. Я спать пойду.
Солдат расстегнул шинель и подошел к окну. Стекло наполовину занесло снегом, и солдат поежился. Стекло покрылось испариной дыхания, и солдат начертил грубым пальцем: ДОМ. Потом он вышел на улицу, потер лицо снегом и вернулся в зал. Он открыл чемодан, погладил шелковую обивку, кинул на дно пачку сигарет и закрыл оба замочка на маленький ключ.
- Спишь, что ли? - крикнул солдат.
- Не сплю. Лежу просто. Не спится что-то.
- А на чем ты лежишь?
- Как на чем? Кушетка у меня стоит около батареи.
- Двоим там не поместиться, на кушетке-то?
- Ладно тебе. Ты завтра дома будешь, а у меня муж здесь. Молчаливый-молчаливый, а хитрый. Да и зачем тебе? Завтра дома будешь.
- Ну, иди хоть покурим. Все равно не спишь! - крикнул солдат.
Повариха пришла, сняла марлевую косынку и тряхнула золотистыми волосами. Они были длинные и улеглись на плечи. Солдат открыл чемодан, достал сигареты и прикурил себе и поварихе.
- Хороший чемодан. Кожа настоящая.
- Дорогой. За два года один раз такие привезли.
- И магазин у вас там был?
- А как же? Маленький магазин, но хороший.
- Петлицы у тебя чудные. Я тут с лета, а не видала таких петлиц. Чего это на них? Вроде парашютик.
- Да, парашютик.
- Ты парашютистом был?
- Угадала.
- Вот интересно! Я в августе видела парашютистов. Учения были, и прямо над городом парашютики летали. Одноцветные такие. Много их было. А приземлялись они за казармами. Я вблизи не видела, а в небе видела. Страшно, наверное, прыгать?
- Нет, не страшно. Первый раз страшно, а потом нет. Потом привыкаешь.
- Вот интересно. Наверное, летишь в воздухе и видно все кругом.
- Конечно, видно. Только смотреть не на что. А спускаться приятно. Как будто плывешь, и сам как воздух.
- Это что ж? Прыгнул, и вся служба?
Солдат затушил сигарету и закурил новую. Он потер нос и посмотрел в потолок.
- Как тебе сказать? Много там еще всего.
- А чего много? Ну, ты расскажи, что можно. Все равно спать не будем.
- Как тебе объяснить, - сказал солдат. - Ну, парашют сложить нужно. Спрятать. Потом построиться нужно. И пешком назад. В наряд ходить нужно. У тебя муж есть. Чего ты спрашиваешь?
- Муж на парашюте не прыгает. Он радист. Ему труднее. Ночами дежурит, а днем в наряд ходит. А когда учения, они и стреляют, и бегают. Ему очень трудно.
- Да, - сказал солдат. - Мне в этом плане повезло. Прыгнул, и все. Ты люби своего мужа. Ему сейчас трудно. Мне легче было. Приземлился, и все.
- А какой у тебя парашют был? Цвета какого?
- М-м-м... Красный с синим.
- Я бы и сама не отказалась с красно-синим парашютом прыгнуть.
- Да, прыгать интересно... Интересно прыгать... На всю жизнь запомнишь.
- Что же, прыгнули, а потом в часть обедать?
- Как тебе сказать? Ну, немножко пробежаться надо. С автоматом. Иногда речку переплыть заставляют и окоп вырыть. Иногда через забор нужно перепрыгнуть.
- Это ерунда, - сказала повариха, а солдат закурил еще одну сигарету.
- Труднее всего прыгнуть, - рассуждала повариха. - А заборы там всякие, окопы, для них смелости не нужно. Действительно, тебе повезло.
Окна стали синими, и повариха выключила свет в зале.
- У тебя часов нет? - спросил солдат.
- Нет. Дома оставила. Да ты сбегай на станцию. Тут ведь рядом. А я пока твой чемодан покараулю. Хороший чемодан. И сам ты ничего, да муж у меня. У тебя лицо уж очень грубое и... и красивое. Мужское лицо.
- Я быстро, - сказал солдат. - Туда и обратно.
Он выскочил в морозное утро, и снег заскрипел под блестящими сапогами. Городок спал, и только окна в казармах были теплыми. Солдат издалека увидел поезд и дым над короткими трубами. Солдат побежал и вскочил на подножку, когда поезд уже тронулся. Солдат дышал спокойно и ровно, а проводница, не спросивши билета, отвела его в свободное купе. Солдат снял шинель, проводница принесла белье. Городок быстро кончился, и снежная равнина укутала поезд. Солдат достал билет и обнаружил две неизрасходованные десятки. Он постелил на верхней полке, закурил сигарету и положил пустую пачку под подушку. Поезд двигался неслышно, солдат засыпал, и ему казалось, что он летит в воздухе.