Ранним июньским утром 198... года на "собачьем"* пляже города Таганрога сидел, обхватив голову руками, студент 4 курса ТРТИ* Еремей Клюшкин и мучился похмельем. Мешать пиво с креплёным вином - идея сама по себе не новая и в процессе употребления приводит к неплохим результатам. В конце концов, "Иверия" - не водка и не должна была вчера стать причиной превращения Еремея в объевшуюся забродившей ботвиньей свинью. Впрочем, "должна" или "не должна" - вопрос скорее риторический. Ведь как известно, в подобных случаях всё зависит от количества выпитого. К сожалению, этого Еремей в точности не помнил, хотя и прилагал определённые усилия к тому, чтобы восстановить в памяти события вчерашнего вечера. Однако, как он ни старался, кроме общежитской мудрости - "чем лучше было вчера, тем хуже будет завтра", на ум ничего не приходило. Со стороны свалки городского рыбокомбината повеяло прохладным ветерком. Еремей инстинктивно втянул ноздрями пропитанный тухлятиной воздух и не выдержал. Стало значительно легче. "Давно надо было так поступить", - подумал Еремей, чувствуя, как вслед за тошнотой понемногу отступает и головная боль. Кривая настроения медленно, но верно поползла вверх. Ещё бы, несмотря на алкогольную интоксикацию, Еремей нисколько не жалел о том, что напился. Повод-то для этого был самый, что ни на есть подходящий. Надо сказать, что Еремей Клюшкин учился весьма и весьма посредственно, поскольку, положа руку на сердце, был бесконечно далёк от мира электроники, не говоря уже о микроэлектронике. Единственной причиной выбора им учебного заведения, имеющего военную кафедру, явилось нежелание служить в рядах СА. В зачётке студента Клюшкина за четыре года обучения ни разу не было оценки "отл.", преобладала - "уд." и, лишь однажды, по "Истории КПСС", он умудрился получить "хор.". И вот свершилось! На экзамене по ЭВП (электровакуумные приборы) он достиг-таки этой, казавшейся ему недостижимой, вершины. Вы думаете своим умом?! Чёрта с два!
По правде говоря, то, что произошло в день экзамена, больше походило на фантастический перфоманс. И начался он два дня назад, в общаге - во время игры в преферанс.
- Ты чего такой смурнОй? - тасуя изрядно потрёпанную колоду, спросил Еремея "вечный" студент Федька Дрюкин - пьяница и картёжник. - Ты ж не "паровоз" подцепил, а всего лишь без "лапы" остался.
- Чего, чего..., - обречённо махнул рукой Еремей, - два балла мне светит - вот чего!
- В натуре? Чё за предмет? - поинтересовался Дрюкин, щурясь от сигаретного дыма.
- ЭВП.
- Аааа, - понимающе кивнул Федька, - к Николаше в гости, значит. Серьёзное дело.
- То-то и оно, - уныло вздохнул Еремей.
Дрюкин внезапно прекратил тасовать карты и, положив колоду на стол, некоторое время изучал лицо Еремея. Неожиданная заминка немедленно вызвала недовольство у остальных игроков.
- Да подождите вы, мужики! - отмахнулся от них Дрюкин. - Успеем доиграть. Нам с Ерёмой потрепаться приспичило, через пару минут вернёмся. Пошли Ерёма, покалякаем.
- А скажи-ка мне друг мой Ерёма, на что ты готов, чтобы сдать экзамен? - с места в карьер начал Дрюкин, как только они остались наедине.
- На всё! - уверенно заявил Еремей. - Только Николаша взяток не берёт, и списать у него - дохлый номер! - снисходительно добавил он.
- Так-таки на всё? - пропустив комментарии Еремея мимо ушей, с нажимом спросил Дрюкин.
- Ну.
- Тогда вот что, - неожиданно серьёзно сказал Фёдька, - я тебе достану ответы на 13-й билет, ты выучишь их назубок, въехал?
- И что? - недоумённо спросил Еремей.
- Ты чё, дебил?!
- Сам ты..., - насупился Еремей, - там билетов штук тридцать! Как я 13-й вычислю?!
- Вычислишь, - усмехнулся Дрюкин, - рука сама к нему потянется, вот увидишь.
- Врешь ты всё, Дрюк, - с сомнением посмотрел на него Еремей.
- Ты не тормози! Сам сказал, что готов на всё. Вот и делай, как я говорю. Ладно, - Федька покровительственно похлопал Еремея по плечу, - пошли "пульку" дописывать, кот учёный.
И ведь всё случилось именно так, как предсказывал Дрюкин. Бывает же такое! Если бы кто-нибудь рассказал Еремею подобную историю - ни за что бы не поверил. А тут поди ж ты.... Ай да Федор, ай да сукин сын!
- Ну что, Клюшкин, - удовлетворённо улыбаясь, говорил преподаватель Николай Николаевич Ч., вручая Еремею зачётку, - поздравляю: оказывается, можешь, когда захочешь. Право слово - удивил! Такое событие непременно нужно отметить, - понизив голос, продолжал он, - как считаешь? Только сильно не увлекайся. Хотя..., - Николай Николаевич снял очки, неторопливо протер их салфеткой и снова водрузил их на свой морщинистый нос, - если перестараешься, ничего страшного. Утречком пораньше на пляж сбегаешь - всё, как рукой снимет. Настоятельно советую, - многозначительно добавил он.
Еремей молчал. Находясь под пристальным взглядом преподавателя, он почувствовал себя крайне неуютно, и ему захотелось как можно быстрее покинуть аудиторию.
- Помяни моё слово, - заговорщицки подмигнул Еремею Николай Николаевич и знаком пригласил его подойти поближе. - С этой минуты тебя ждут большие перемены..., - вкрадчиво произнёс он, и Еремею, на миг, показалось, что глаза Николая Николаевича при этом из карих вдруг превратились в рубиновые, а на голове появились два небольших бугорка. Еремей невольно зажмурился и постарался отогнать необычное видение. Открыв глаза, он с облегчением убедился, что ему это удалось. "Рожки" исчезли, и Еремей снова встретился с одобрительной улыбкой Николая Николаевича.
Вспоминая эту сцену, Еремей вздохнул и снова задал себе вопрос, который уже задавал накануне, перед тем, как начать в общаге застолье. "Тебя ждут большие перемены". Что имел ввиду Николай Николаевич? Конкретного ответа у Еремея не нашлось - одни догадки. "Может мне суждено найти клад?" - предположил он и мечтательно закрыл глаза, представляя на что в первую очередь потратит деньги. "А может...", - мелькнула мысль, от которой у Еремея сладко заныло в паху. К своему стыду, дожив до двадцати лет, Еремей Клюшкин оставался девственником. Не везло ему с бабами. Не получалось найти к ним подход.
- На самом деле, никакого секрета в том, чтобы девки пачками падали к твоим ногам - нет, - учил Еремея известный на курсе "Казанова" - Андрюха Л.
- Понимаешь, братан, тут в принципе всё просто: нужно либо обладать смазливой мордой, либо иметь подвешенный язык, а в идеале - и то, и другое, ну а дальше природа подскажет.
"Ему легко говорить", - с завистью думал Еремей. "У него и внешность - вылитый Кирк Дуглас и язык, как помело. А у меня - ни рожи, ни кожи. Да и красиво болтать я не мастак". От этих мыслей у Еремея окончательно испортилось настроение, даже о кладе мечтать перехотелось. Он порылся в карманах и нашёл в одном из них смятый трояк. "Снова нажраться, что ли?" - пронеслась в голове крамольная мысль, но он тут же отбросил эту идею, почувствовав неприятные позывы в желудке. "Пойду-ка я, пожалуй, искупаюсь", - решил Еремей и стал раздеваться. Громкий всплеск заставил его вздрогнуть. Он поднял голову и окинул взглядом водную гладь. Никого. Морской пейзаж оживляли лишь пустующие рыбацкие лодки, мерно покачивающиеся в такт лёгкому волнению. "Рыба что ли крупная играет"? - подумал Еремей. "Хотя, какая у побережья рыба? Разве что бычки, да "сопливые" ерши". Он присел на корточки и принялся раскладывать на песке одежду. Снова раздался всплеск, Еремей вскинул глаза и увидел, нет - скорее почувствовал, что за бортом одной из лодок кто-то прячется. Интересно, кто бы это мог быть в такую рань? Да ещё здесь, на диком пляже? И как, черт возьми, он мог не заметить одинокого пловца? Пару минут в нём боролись два желания: уйти от греха подальше или зайти в воду и разобраться в том, что происходит. В конце концов, победило любопытство. Еремей с сожалением посмотрел на свои трусы (он рассчитывал их не мочить и искупаться голышом). Однако сейчас, когда обстоятельства изменились - купаться совсем без одежды было бы не разумно. Он вздохнул и шагнул в воду. Осторожно ступая по таящему угрозу для ступней засоренному песчаному дну дикого пляжа, Еремей пошёл к лодке. Достигнув глубины, при которой он мог пуститься вплавь, Еремей внезапно почувствовал прикосновение, от которого у него по всему телу поползли мурашки. Что-то крупное, скользкое мимоходом коснулось его ног и тут же исчезло, заставив Еремея замереть от страха. Следом случилось то, от чего у Еремея Клюшкина глаза чуть не вылезли на лоб. Никогда в своей взрослой жизни он наяву не видел обнажённую женскую грудь так близко. Метрах в трёх от него стояла и улыбалась девушка неземной красоты. Зеленоглазая, с распущенными, лоснящимися от влаги белокурыми волосами она была похожа на сказочный мираж. Однако, очень скоро выяснилось, что это не так. На глазах обалдевшего Еремея незнакомка бесшумно скрылась под водой. К сожалению, уровень прозрачности Таганрогского залива не позволил Еремею разглядеть девушку целиком, а ему по понятным причинам захотелось этого ну, просто до дрожи. Незнакомка вынырнула так же бесшумно, как и нырнула, только в этот раз она оказалась перед самым носом Еремея слегка касаясь сосками своих соблазнительных грудей его отнюдь не богатырского тела. Еремей остолбенел. Не на шутку взбесившийся тестостерон заставил даже волосы у него на голове стать торчком. "Неужели это происходит со мной?" - пронеслось в голове, а вслух он хриплым от волнения голосом спросил: - Ты кто?
- А как ты думаешь? - сверкнув жемчужными зубами, улыбнулась незнакомка и прижалась к нему плотнее, так что он смог ощутить её дыхание.
- Я ничего не думаю, - пролепетал Еремей, с некоторым удивлением уловив исходящий от девушки запах свежевыловленной рыбы. Незнакомка вдруг громко расхохоталась и оттолкнув Еремея с шумом ушла под воду, обдав его мириадами брызг. Наконец-то он смог разглядеть нижнюю часть тела прекрасной незнакомки.
- Едит твою мать! Русалка! - с изумлением воскликнул Еремей и почувствовал, как у него подкашиваются ноги от мгновенно нахлынувшей мысли, что вчерашняя вечеринка всё же не прошла для него даром. Налицо были симптомы незваной гостьи, проще говоря - "белки". Сердце заколотилось так, что у Еремея потемнело в глазах, с трудом передвигаясь на негнущихся ногах он побрёл к ближайшей лодке. Ухватившись за борт, Еремей перевёл дух и попытался успокоиться. Голова кое-как справилась с царившем в ней хаосом, и уже через пару минут он вновь обрёл ясность ума. "Нет, это не "белка", это галлюники на почве спермотоксикоза", - облегчённо выдохнул Еремей и, чтобы окончательно восстановиться, решил окунуться. Однако стоило ему с головой погрузиться в прохладную воду, как чьи-то сильные руки обхватили его и стали неумолимо тащить на дно. Еремей с ужасом открыл глаза, и сердце его вновь зашлось в неистовой пляске. Над ним, исказив рот в демонической улыбке, нависала она - русалка. Её раздвоенный хвост обвился вокруг ног Еремея, и он вдруг совершенно неожиданно для себя с каким-то мазохистским спокойствием смирился со своей участью, перестав сопротивляться. В ту же секунду русалка отпустила его, и Еремей смог выбраться на поверхность.
- Ты что творишь, сука! Утопить меня хочешь?! - вскричал он, с опаской отступая к берегу.
- Если бы я хотела тебя утопить, дурачок, я бы это сделала, - улыбнулась русалка.
- Тогда чего тебе от меня надо? - угрюмо пробурчал Еремей.
- То чего надо любой нормальной женщине, - отвечала она, - любви, конечно.
- Ну ты и дура! - не удержавшись прыснул от смеха Еремей. - Какая ж ты женщина?! Ты только до пояса женщина, а дальше рыба. Кто ж тебя такую полюбит?
- Ты, - коротко ответила русалка.
- Я?!!! - чуть не подпрыгнул от изумления Еремей.
- Ты меня уже полюбил, - снова улыбнулась русалка и, взяв его за руку, притянула к себе.
- Только пока об этом не догадываешься, - шепнула она ему на ухо. У Еремея перехватило дыхание, близость обнажённого, пусть и не совсем полноценного, женского тела заставила его буквально затрепетать от возбуждения. Не спуская с него изумрудных глаз, русалка опустила руку в воду и восхищённо воскликнула: - Ого! Неплохо!
- Ого. Тебе что с этого? - смущённо пробормотал Еремей.
- Вообще-то утро - не моё время, - пропустив его слова, сказала русалка, - ты сейчас иди домой, Еремей, а завтра в полночь приходи, если захочешь.
- Я буду ждать, - добавила она после небольшой паузы и обняв его за шею, поцеловала в губы. Ошалевший Еремей, не удержавшись на ногах, плюхнулся в воду.
- Откуда ты знаешь, как меня зовут? - поднимаясь и отплёвываясь, спросил он.
- Об этом как-нибудь потом, мой милый Еремей, - сказала русалка и, не говоря больше ни слова, исчезла в глубине, оставив после себя расходящиеся по воде круги. Еремей некоторое время стоял неподвижно, стараясь убедить себя в том, что он не сошёл с ума и всё то, что здесь случилось - случилось на самом деле. Отчаявшись склониться к чему-то определённому, он выбрался на берег и, оглядевшись по сторонам, стал снимать трусы, чтобы отжать их, прежде чем надеть брюки. Внезапно, в поле его зрения попал прилипший к бедру: полупрозрачный, с зеленоватым отливом кругляш размером с юбилейный рубль. Еремей осторожно отлепил его и поднёс к глазам. "Чёрт"! - едва не воскликнул он во весь голос. "Это же чешуя! Её чешуя! Ни у одной рыбы не может быть такой чешуи"! Он быстро оделся и почти бегом отправился в общежитие.
Понятное дело, Еремей никому не собирался рассказывать о встрече с русалкой. Он и так имел нелестную репутацию человека не от мира сего. А тут такое. Кроме того, его мучили сомнения по поводу реальности утреннего происшествия. Развеять их Еремей надеялся при помощи чешуйки. "Я же её вижу, - думал он, - значит и другие должны видеть. А если это так, то я не сумасшедший и русалка действительно существует". Придя к такому выводу, Еремей решил не затягивать с испытанием своего изрядно потревоженного рассудка.
- Как думаешь, что это? - спросил он соседа по комнате Пашку, с замиранием сердца демонстрируя ему лежащую на раскрытой ладони чешуйку. Пашка отреагировал неожиданно: - Ты руки давно мыл? И вообще, неплохо было бы тебе в душ сходить, а то от тебя рыбятиной несёт!
В другое время за такие слова Пашка мгновенно получил бы достойную отповедь, но сейчас его ответ наполнил Еремея едва сдерживаемой радостью. Он широко улыбнулся и повторил свой вопрос.
- Да что ты ко мне прицепился?! - возмутился Пашка. - Суёт мне под нос какую-то вонючую хрень и спрашивает, что это такое. Ты Ерёма по ходу прилично перебрал вчера.
- Ты разве не видишь, что это чешуя? - продолжал настаивать Еремей.
- Да мне нас...ать! - вскипел Пашка и с силой оттолкнув Еремея, выскочил из комнаты. Как только за ним закрылась дверь, Еремей залился счастливым смехом.
На следующий день он проснулся в дурном настроении. Всю ночь напролёт ему снилась эта проклятая русалка! Она каким-то образом оказалась на берегу и предстала перед ним.... Без хвоста! Это было какое-то безумие! Еремей гонялся за ней до самого утра, но так и не смог даже дотронуться до предмета своего вожделения.
Сидя на кровати и всё ещё живо переживая перипетии сновидения, он припомнил подробности вчерашнего приключения. Терзаемый противоречивыми чувствами, Еремей вскочил с кровати и, яростно кусая ногти, нервно заходил по комнате. В очередной раз подойдя к двери, он едва не получил ею по лбу. В комнату не вошёл, а буквально ворвался донельзя возбуждённый Пашка.
- На "собачьем" пляже утопленника нашли! - с порога выпалил он. У Еремея отвисла челюсть.
- Ромка нашёл, с параллельного потока! - не без гордости сообщил Пашка. - Пошёл утром на рыбалку - бычков наловить, а тот, видать за якорь зацепился и плавает себе - пузом вверх. Такие дела!
- А к-как он выглядел? - слегка заикаясь, спросил Еремей.
- Кто? Утопленник? Откуда ж я знаю, - пожал плечами Пашка, - я его не видел. Говорят - молодой мужик.
Еремей почувствовал, как у него на лбу выступил холодный пот.
- А вдруг его утопили? - дрожащим от волнения голосом предположил Еремей.
- Всё может быть, - философски заметил Пашка и с важным видом добавил, - следствие покажет.
Летняя сессия закончилась и почти все "бесхвостые" студенты засобирались в дорогу. Еремею в кои-то веки тоже удалось обойтись без дополнительных мучений. Вот только ехать ему особо было некуда. Родители работали в братской Монголии по контракту, а с бабушками и дедушками у него дело обстояло неважно. Точнее - совсем никак. Отец - сирота, воспитывался в детском доме, а родители матери рано умерли. Да честно говоря, даже если бы они были живы, Еремей сейчас из Таганрога ни за что бы не уехал. К тому же ему каким-то чудом удалось "откосить" от стройотряда, и в этом году так называемый "трудовой семестр" ему предстояло "отбарабанить" на родной кафедре. Чёрт бы её побрал! Кстати, о чертях! Перед глазами Еремея внезапно возник образ улыбающегося Николая Николаевича. Сердце тревожно забилось. Почему он раньше не замечал за преподавателем ничего подобного тому, что показалось ему на экзамене? А собственно, что ему показалось? Что доцент кафедры, кандидат технических наук, вдруг стал похож на чёрта? Ну, так это плод его воображения и только. Однако, воображение воображением, а "осадочек", как говориться, остался. Размышляя таким образом, Еремей медленно брёл по Некрасовскому в сторону моря. Ноги сами несли его туда, куда со вчерашнего дня он тянулся словно мотылёк на пламя. Спустившись с обрыва, Еремей не раздеваясь уселся на песок и, подперев кулаками подбородок, стал неотрывно смотреть на воду. Помедитировав таким образом минут двадцать, Еремей отчётливо осознал, что, если он ещё хотя бы раз не пообщается с русалкой, то сойдёт с ума по-настоящему. До вечера было ещё далеко и, чтобы скоротать время он решил сходить в библиотеку, дабы освежить свои весьма скромные познания о мифических существах с рыбьими хвостами.
Спускаясь с обрыва по петляющей среди бурьяна тропинке, Еремей изрядно нервничал. В столь поздний час "собачий пляж" казался ему не самым лучшим местом для романтической встречи. Хорошо ещё, ночь выдалась тёмная.
- Еремей! Ты здесь?
Сердце радостно забилось. Наконец-то! Забыв об осторожности, он громко откликнулся: - Здесь я! Здесь!
- Что ж ты так орёшь - то?! - засмеялась русалка. - Не надо так кричать - у меня отличный слух. Раздевайся и иди на мой голос.
Ей не пришлось повторять дважды. Не прошло и минуты, а Еремей, не помня себя, уже сжимал её в объятиях.
- Пусти меня, Еремеюшка. Экий ты нетерпеливый!
Она ловко выскользнула из его рук и со смехом спросила: - Что, давно с девушками близко не общался?
- Ну почему не общался? - прерывисто дыша, проговорил Еремей. - Общался.
- Врёшь ты всё. Ты же девственник, у тебя на лбу это написано.
- Да пошла ты! Рыба хренова! - звенящим от задетой гордости голосом огрызнулся Еремей и решительно направился обратно к берегу.
- Постой, дурачок! - прекратив смеяться, вслед ему крикнула русалка. - Я не хотела тебя обидеть. На самом деле в том, что ты девственник, нет ничего плохого. Наоборот - в тебе много нерастраченной мужской силы и девушки это ценят.
- Что-то на себе я этого не почувствовал, - буркнул Еремей, замедляя ход.
- Еремей, если ты сейчас уйдёшь, то больше меня никогда не увидишь, - серьёзно сказала русалка. Еремей остановился.
- Так откуда ты знаешь моё имя? - повернувшись, спросил он.
- Догадалась, - ответила русалка и стремительно подплыв к Еремею крепко обняла его и впилась в губы таким страстным и долгим поцелуем, что с ним случилась... небольшая оказия. Но, чёрт подери! Как же это было приятно! "Подумать только - влюбился в русалку", - пронеслось в голове. "Кому сказать...". "А никому и не надо говорить, - перебил его внутренний голос, - всё равно не поверят".
- Послушай, как тебя? - спросил он. - Или у русалок имён не бывает?
- Ну, почему же не бывает, - отозвалась русалка, - бывает. Соня я, просто Соня.
- Хорошее имя.
- Твоё не хуже.
- Скажешь тоже, - хмыкнул Еремей.
- Ты не замёрз? - озабоченно спросила Соня и погладила его по щеке. По телу Еремея вновь побежали мурашки, и уж конечно не от холода.
- А к-как ты стала русалкой? - спросил он подрагивающим от волнения голосом.
- Утонула, прямо перед собственной свадьбой, - равнодушно ответила Соня.
- Утонула?!!!
- Да. Пошли с женихом купаться. Взяли лодку напрокат. Стали дурачиться, ну я в воду и свалилась. А тут, как назло, ногу свело. Кричу ему "Помоги!", а он, гад, то ли струсил, то ли жениться передумал, в общем, бросил меня и уплыл.
- Черти?!!! - осенённый внезапной догадкой вскричал Еремей. - Черти, говоришь?! А одного из них случайно не Николаем Николаевичем зовут?
- Может быть, - засмеялась русалка.
- Ты серьёзно?!
- Давай пока не будем об этом, Еремей. Не обижайся - всему своё время.
- Ну ладно. Скажи, а с женихом твоим что стало? Не посадили?
- Утонул он вчера ночью, женишок мой бывший.
- Ни хрена себе! - воскликнул Еремей. - Это что ж получается? Утренний утопленник - твоих рук дело?!
- А то!
- А ну колись! - потребовал Еремей. - Чего вам на самом деле от меня нужно?!
- Иди ко мне, - вместо ответа ласково проговорила Соня и потянулась к нему руками.
- Убери свои "грабли"! - попятившись, вскричал Еремей. - За дурака меня держите! А вот "болт" вам!
- А ты и есть дурак, Еремей, - грустно вздохнула Соня и с видимым сожалением опустила руки. - Я ведь тебе сюрприз приготовила, а ты....
Тон русалки смутил Еремея, ожидавшего от неё совсем другой реакции. Он прекратил пятиться и, с трудом ворочая неожиданно ставшим сухим языком, пробормотал: - Какой ещё сюрприз?
- А тебе это разве интересно? - тихо спросила Соня.
- Ну, - буркнул Еремей и, помолчав немного, неожиданно с вызовом продолжил, - мне ещё очень интересно, как так получилось, что и я, и твой бывший, пришли сюда именно тогда, когда....
Прервав себя на полуслове, он умолк и после небольшой паузы мрачно произнёс: - Похоже, без Николая Николаевича не обошлось. Так?
- Возможно, - спокойно ответила Соня.
- Значит, он самый настоящий чёрт? - со злой иронией спросил Еремей.
- Самый настоящий, - кивнула русалка, - тебя это удивляет? Зря. Среди людей полно таких как он.
"А ведь верно", - подумал Еремей. "Если приглядеться, то чертей вокруг - хоть отбавляй".
- Ну так что - ты уходишь или остаёшься? - игриво спросила русалка.
- Остаюсь, - вздохнул Еремей, - а теперь выкладывай, чего ты там надумала, а то я с ума сойду от любопытства.
- Я хочу подарить тебе ночь любви, Еремей, - тихо проговорила Соня.
- Издеваешься?!
- Ну, ночь не ночь, - поправилась она с улыбкой, - а пару часов могу гарантировать.
С этими словами Соня приблизилась к нему и прошептала на ухо: - Вынеси меня на сушу и увидишь.
- В смысле? - совсем растерявшись, спросил он.
- Не задавай дурацких вопросов! - повысила голос Соня. - Делай, как я говорю!
Пыхтя и отдуваясь, ошарашенный Еремей поднял её и, рискуя оторвать себе руки, вынес на берег. Едва не уронив, он положил её на песок и бессильно опустился на пятую точку.
- А теперь отвернись на минутку, - попросила Соня, - зрелище не для твоих глаз.
Когда Еремей снова повернулся к ней лицом, он чуть не задохнулся от захлестнувших его эмоций.
- Что?! - засмеялась Соня. - Нравится?!
- Охренеть! - судорожно сглотнув, восхитился Еремей, не отрывая взгляд от нижней части тела русалки.
- Чего застыл? Ещё успеешь насмотреться. Веди меня куда-нибудь, Еремей - у нас не так много времени.
- Д-да, да, - машинально кивнул Еремей, снова сглатывая, - но, но..., куда же мы пойдём? Ты же это... голая.
- Ну и кавалер мне достался! - притворно возмутилась Соня. - Ничего не соображает.
- Постой! - воскликнул Еремей. - Я придумал! Надевай мои шорты и футболку, а я пойду в плавках.
- Ну вот, совсем другое дело. А идти-то куда?
- Тут недалеко, мой кореш Генка в частном доме флигелёк снимает. У флигеля два входа: один из них - с улицы. Генки сейчас дома нет - к родакам на каникулы подался. Так вот, - понизив голос, продолжал Еремей, - я знаю, где он хранит ключ.
Район, в котором временно обитал Генка, назывался Богудония и имел в Таганроге дурную славу. Туда и днём-то чужакам соваться не стоило, а уж вечером или ночью - тем более. Но сегодня Еремея это не смущало. Эйфория от предстоящего свидания заставила отбросить страхи в сторону. Дрожа от нетерпения, он сунул руку под порожек и принялся там шарить в поисках ключа. Есть! Отперев дверь, они с Соней осторожно вошли в душное, давно не проветриваемое помещение. Соня открыла форточку и, повернувшись к Еремею, грациозно потянулась. Выглянувшая из-за облаков и светившая прямо в окно луна, выгодно подчеркивала соблазнительные очертания её фигуры. Внезапно оробевший Еремей, не решаясь взять на себя инициативу, молча присел на краешек кровати. Не сводившая с него глаз Соня сняла шорты и бросила их на пол. Вслед за шортами последовала футболка. Несколько секунд русалка не двигалась, явно наслаждаясь эффектом, который производила на Еремея её нагота. Еремей же находился в той крайней степени возбуждения, когда мир вокруг для него перестал существовать и сосредоточился лишь в нижней части живота. Находясь на грани потери сознания, он неуклюже стащил с себя плавки, едва не разорвав их. Соня шагнула к нему и, слегка подтолкнув, опрокинула на спину. Оседлав Еремея, она развела его руки в стороны и наклонилась к лицу, её язык, словно змей-искуситель, проник в его полуоткрытый рот, и через мгновение их губы слились в горячем, заставляющим забыть обо всём кроме секса, поцелуе...
...Увы, но всё хорошее когда-нибудь заканчивается и почему-то всегда быстрее, чем бы этого хотелось. Время страсти пролетело со скоростью камня, выпущенного из пращи.
- Еремей, - с трудом высвобождаясь из его объятий, с тревогой проговорила Соня, - кажется мы заигрались. Мне что-то не по себе.
- Что случилось? - удивлённо спросил Еремей.
- Обратно мне надо, понимаешь? Моё время вышло.
- Ну, если надо, пойдём, - разочаровано произнёс Еремей.
- Боюсь, как бы не было поздно.
- Что значит поздно? - заволновался Еремей.
- Черт возьми! Мне нужна вода! Срочно, иначе всё может кончиться плохо.
Еремей растерялся - такого поворота он не ожидал.
- Где ж я тебе сейчас воду достану? - спросил он дрогнувшим голосом.
- Не знаю, - прерывисто дыша, прошептала Соня.
- Эврика! - внезапно вскричал Еремей и схватил её за руку. - Вставай, пойдём со мной!
- Куда? - простонала Соня.
- В баню! Вставай, вставай, потом объясню!
Стараясь не шуметь, они крадучись вышли во двор. Еремею пришлось не сладко, Соня еле передвигала ноги, бессильно повиснув на его руках.
- Потерпи немного. Ещё чуть-чуть.
Он осторожно отодвинул засов и открыл предательски скрипнувшую дверь.
- Заходи. Давай, давай, давай. Вот так, осторожно.
- Где мы? Куда ты меня привёл? - слабым голосом спросила Соня.
- Это баня. Обычная русская баня. В таких домах ванн не бывает.
Он закрыл дверь, нащупал на стене выключатель и радостно потёр руки: - Повезло! Полна коробочка! Видно, с вечера воду натаскали, мыться собрались, наверное. Залезай Сонечка, посиди там, пока не полегчает, это конечно не бассейн, но всё же. А я за одеждой схожу, не голыми же возвращаться.
На подходе к флигелю Еремей впопыхах споткнулся и, падая, зацепил ногой стоявшую у стены одноколёсную тачку. Та с грохотом свалилась на вымощенную плиткой дорожку. Еремей замер. Сердце билось так, что, казалось, разбудит весь дом. Пролежав некоторое время неподвижно, он с облегчением выдохнул. "Пронесло"! Он осторожно поднялся и уже на входе во флигель с ужасом осознал, что ошибся. За спиной послышался шум и хриплый мужской голос громко спросил: - Кто здесь?!
Еремей обливаясь потом застыл, не смея шевельнуться. За себя он не очень беспокоился, во флигеле было темно, как в преисподней. А вот в бане горел свет и, если дядя Степан увидит.... О том, что будет, если дядя Степан увидит - думать не хотелось. Но, по закону подлости, дядя Степан увидел.
- Анька, чертова кукла! Свет в бане оставила! Ну, я тебе устрою!
Приближающиеся шаги не оставляли сомнений, что хозяин дома идёт к бане. "Ну всё! П... дец"! - подумал Еремей и развернулся, готовый идти на помощь Соне. Но было уже поздно - дядя Степан успел открыть дверь и скрыться за ней. Прикрывая рукой своё мужское достоинство, Еремей на цыпочках отправился следом. Отборный мат, от которого могли завять не только уши, буквально пригвоздил его на месте. Дверь бани распахнулась и оттуда, как ошпаренный вылетел дядя Степан. На Еремея при этом он даже не взглянул. В доме зажегся свет послышались женские крики, которые, впрочем, не шли ни в какое сравнение с громогласными стенаниями дяди Степана. Еремей бросился в баню. Представшее его глазам зрелище вполне объясняло реакцию хозяина дома. На краю импровизированного бассейна слегка покачивая хвостом, сидела Соня.
- Анька! Вызывай скорую! У отца белая горячка! - раздалось из дома. Нельзя было терять ни секунды. Еремей подскочил к русалке, взвалил её себе на плечо и с трудом передвигая ноги, понёс к спасительному флигелю. И вовремя - за спиной уже слышались возбуждённые голоса.
- Быстрее миленький, быстрее! - подгоняя Еремея, умоляла Соня. Наспех одевшись, Еремей поднял её на руки, шагнул и... понял, что переоценил свои возможности.
- Я тебя не донесу, - обречённо заявил он и аккуратно положил русалку на диван.
- То есть, как?! - возмутилась Соня. - Ты хочешь моей смерти, Еремей?
- Не хочу. Но...
- Тогда делай что-нибудь! Не стой столбом!
Еремей поднёс палец к губам и прислушался - во дворе было тихо, а вот в доме по-прежнему ругались, правда уже не так громко. Он открыл дверь и выглянул наружу. Убедившись, что вокруг действительно никого нет, Еремей перед выходом всё же не сдержался и хихикнул в кулак, представив, как дядю Степана увозят в психушку. Через пять минут он уже катил по улице тачку, в которой свернувшись клубком лежала Соня. Из ближайшей уличной колонки они наполнили тачку водой, Соня сразу повеселела.
- Давай Еремеюшка, поднажми! Да не тряси так, а то я раньше времени икру начну метать!
Еремею словно кирпич на голову свалился, он так резко затормозил, что едва не опрокинул тачку.
- Чего, чего ты сказала?! - задыхаясь от напряжения, но более всего от неожиданности, спросил он.
- Да, ладно, ладно успокойся! Пошутила я, - тихо засмеялась русалка, - просто лишний раз убедилась, что все мужики одинаковые. Что смотришь? Поехали, а то и в правду....
Она не договорила, потому что очнувшийся от столбняка Еремей зажал ей ладонью рот. По дороге, поблёскивая синим маячком, медленно двигался милицейский УАЗик. "А ещё говорят, что амброзию нужно уничтожать", - подумал Еремей, с облегчением провожая взглядом ночной патруль, чудом не заметивший за густыми зарослями сорняка необычную парочку. Оставшийся путь они преодолели без приключений. Если не считать того, что Соня уже хрипела, когда Еремей занёс её в воду. Оказавшись в своей стихии, русалка довольно быстро пришла в себя и вскоре скрылась в чернеющей глубине залива. Измученный Еремей с удовольствием окунулся, но, в отличие от Сони, предпочёл всплыть и лежать на поверхности. Закрыв глаза, он с блаженством ощущал, как его тело постепенно заполняет приятная истома. "Всё-таки жизнь прекрасна", - успел подумать Еремей за мгновение до того, как погрузиться в пучину с быстротой корабельного якоря. Лёгкие мгновенно запылали адским огнём, голова готова была лопнуть от неистовой барабанной дроби тысяч маленьких "молоточков" одновременно застучавших внутри черепной коробки. "Молоточки" умолкли только тогда, когда мутная вода Таганрогского залива пробила-таки себе дорогу в органы дыхания студента Еремея Клюшкина.
ЭПИЛОГ
- Ты прости меня Еремей, но таков был уговор с Николаем Николаевичем. Я должна была обеспечить себе замену, иначе он не вернул бы меня в мир людей.
- Но почему именно я?!
- Ты сам этого захотел. Не помнишь?
- Ты офигела?! - вскричал Еремей в отчаянии ударив хвостом по воде.
- На 13-й билет не каждому удаётся блестяще ответить, - улыбнулась Соня.
- Так вы суки, сговорились! А Дрюк! Какой же он гад! - в голосе Еремея завибрировала клокотавшая в нём ярость. Соня не ответила, лишь сочувственно смотрела на него своими прекрасными зелёными глазами.
- Но, - внезапно сник Еремей, - но как же то, что между нами было? Ты же могла меня утопить и без всего этого, ведь так?
- Могла, но не захотела. Понравился ты мне, Еремей, с первого взгляда понравился, вот и решила сделать тебе подарок напоследок.
- Сволочь ты! - он попытался выпрыгнуть из воды как можно выше и ухватить её за щиколотку.
- Не расстраивайся, Еремей, - мягко сказала Соня, проворно отступая от края дамбы, - я замолвила за тебя словечко. Надеюсь, Николай Николаевич не забудет своего ученика. И тогда, как знать, возможно мы ещё встретимся.
Она хитро ему подмигнула и ушла, слегка покачивая безупречными бёдрами.
- Если эта встреча когда-нибудь состоится, я тебя убью! - в отчаянии выкрикнул ей вслед Еремей, но Соня уже не слышала его.
*ТРТИ - Таганрогский радиотехнический институт им. В.Д. Калмыкова.
* "Собачий пляж" или дикий пляж - своё название получил из-за того, что местные жители любили купать здесь своих четвероногих питомцев.