Акимов Олег Вячеславович : другие произведения.

Солнце в рукаве

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Логическое продолжение Хранителя Зоны. Здесь вы встретите старых героев и познакомитесь с новыми.
  СОЛНЦЕ В РУКАВЕ.
  
  ...он зверь затравленный,
  Но все еще опасен
   И яростен. Пусть небо содрогнется
  И в жилах кровь от ужаса застынет,
  Когда лицом безглазым повернется
  Ко всем живущим на земле Полыни...
  (Из ненаписанной поэмы.)
  
  Часть I. Возвращение.
  
   Глава 1. Блокпост.
  
   - Значит, завязал? - Иван Сидорович, чуть улыбаясь, смотрел на Сашку. - Ну что ж, в добрый час.
   Он тяжело поднялся из-за стола и подошел к шкафу у дальней стены. Толкнул его, и шкаф легко откатился вправо, открыв множество ячеек. Порылся в кармане и извлек огромную связку ключей. Долго перебирал пухлыми пальцами, пока не нашел нужный. Открыл одну из дверок и вытянул продолговатый металлический ящик. Тяжело дыша, принес и сунул под решетку, отделяющую его от Сашки.
   Сашка расстегнул верхнюю пуговицу и достал маленький ключик на тонкой веревочке. Не утруждая себя развязыванием, просто дернул и оторвал. Вставил ключ в замочную скважину, повернул и открыл крышку. Внутри лежали пачки аккуратно перевязанных денег и документы. Сашка стал перекладывать деньги в спортивную сумку, висевшую на плече.
   - Илюхин давай, - велел он торговцу.
   - Побойся бога, Сашок, - всплеснул руками Иван Сидорович, - а ну, как придет он ко мне за своим добром, что я ему скажу?
   - Не юродствуй, старик! С того света не возвращаются! Я же сказал тебе: погиб он.
   Иван Сидорович прищурился:
   - Вот именно, ты сказал! А вдруг ошибся ты, что тогда?
   Сашка тяжело вздохнул и наклонился к решетке:
   - Нет здесь никакой ошибки. Я за такую ошибку все бы отдал. Да только на моих глазах он погиб. Но у него родители пожилые остались. И деньги его я им увезу. Мне своих хватит. Короче, не валяй дурака, Сидорович.
   Торговец вновь отправился к хранилищу. Принес и бросил на прилавок еще один контейнер. Сашка моментально достал из кармана перочинный нож, раскрыл и ковырнул хлипкий замок.
   - Ну что же ты делаешь, ирод! - встрепенулся Иван Сидорович, - язык-то у тебя есть? Спросить не мог меня! Есть запасные ключи. Нет, все как есть разломал, аспид.
   - Это зачем тебе, Иван Сидорович, запасные ключи, а? - спросил его Сашка, перекладывая содержимое второго ящика в свою сумку.
   - Ну, мало ли, - Сидорович ничуть не смутился, - пропал сталкер, или срок хранения кончился. Не пропадать же добру! А ежели я каждый ящик ломать буду, по миру пойду.
   - Ладно, не прибедняйся, - Сашка поднял с пола и поставил на прилавок небольшой рюкзак. - Тут у меня есть кое-что. Возьмешь?
   Сидорович оживился:
   - Давай, выкладывай, посмотрим.
   Сашка отстегнул клапан и стал выкладывать на прилавок артефакты. Колючку, пару Золотых Рыбок, Монетку и Батарейку. С самого дна осторожно достал и положил отдельно от других Ночную Звезду.
   Торговец завистливо закряхтел.
   - Что-то не так? - спросил его Сашка.
   - На эту штуку, - Иван Сидорович показал рукой на Звезду, - у меня денег не хватит. Кабы ты оставался, я бы ее под реализацию взял. Нашел бы клиента и с тобой рассчитался. А сейчас, сразу, не возьму.
   - Что же мне делать? - Сашка немного заволновался, - не тащить же с собой.
   - Ты вот что, - Сидорович на секунду задумался, - ты как вообще выходить собрался?
   - Дождусь вечера, да потопаю потихоньку к ограждению, - удивленно ответил Сашка, - честно говоря, даже не задумывался. А что?
   - А вот что, - глаза у старика хитро заблестели, - давай, Ночную Звезду и остальное я у тебя возьму и заплачу тебе...
   Он схватил ручку, на клочке бумаги написал сумму и сунул ее собеседнику. Сашка глянул и присвистнул:
   - Ну и аппетит у тебя, Иван Сидорович!
   - Да ты не сепети раньше времени! - одернул его тот, - ты послушай старика сначала. Если ты согласишься, то я тебе выход через блокпост организую. Выйдешь, как белый человек, среди бела дня. Спокойно дойдешь до города, сядешь в поезд и ту-ту! Тебе на посту еще справку сделают липовую, дескать, один из проводников ты. И все, свободен!
   - А не брешешь?
   Сидорович притворно обиделся:
   - Вот и делай после этого добро людям! Я к нему со всей душой, а он... Забирай свой хабар и чеши через ограждение. Вспомнишь еще Сидоровича, когда тебя вояки прижмут.
   Сашка, улыбаясь, примирительно поднял руки:
   - Ладно, ладно, не горячись. Прости, не хотел обидеть. Будем считать, что договорились.
   - То-то же, - довольно буркнул торговец, - сейчас я насчет тебя позвоню.
   Он ловко сгреб своими пухлыми руками с прилавка "чернобыльские сувениры" и ушел в дальнюю комнату. Там он осторожно разложил артефакты по специальным контейнерам и только после этого подошел к столу, где стоял старый телефонный аппарат. Вздохнул и поднял трубку, оглянувшись воровато на дверь.
   - Это я, - прохрипел он в трубку полузадушенным голосом, - отправляю одного. Игрушек нет, все у меня оставил. В спортивной сумке бабки. Да, как обычно.
   Положил трубку и вытер враз взмокший лоб грязным носовым платком. Посмотрелся в расколотое зеркало над умывальником, изобразил что-то вроде улыбки и вышел из комнаты.
   Сашка терпеливо ждал. Вид вернувшегося торговца ему не понравился.
   - Ну все, Сашок, - затараторил Сидорович, стараясь не встречаться с ним взглядом, - можешь отправляться. Счастливого, как говорится, тебе пути...
   - А что это у тебя глаза бегают? - перебил его Саня.
   Сидорович всплеснул руками:
   - Дак это вы по свежему воздуху ходите, ясным солнышком любуетесь! А я, как крот, сижу в этом подвале безвылазно. Болят у меня глаза от искусственного света, вот и моргаю. Недоверчив ты Сашок стал, спасу нет! Плохо на тебя Зона повлияла.
   - Ладно, не тарахти, - успокаиваясь, ответил Сашка, - прощай, Сидорович, не поминай лихом. Даст Бог, больше не увидимся. Будь здоров.
   Сашка повернулся к двери и пошел вверх по лестнице из этого мрачного бункера. Сидорович грузно опустился на стул, провожая его взглядом. И взгляд этот не сулил ничего хорошего.
  
  ***
  
   Чем ближе Сашка подходил к блокпосту, тем сильнее его охватывали противоречивые чувства. С одной стороны, за четыре года, проведенных в Зоне, он так сжился с ней, что не представлял, чем он будет заниматься после ухода. С другой стороны, ему просто необходимо было уехать. Последний рейд закончился очень плохо, он потерял почти всех своих друзей. Это не могло не отразиться на его душевном здоровье. Он чувствовал, что находится на грани срыва. В такой ситуации уход - единственно возможный вариант. Зона не любит психов и истериков, а Саня понимал, что сам он очень близок к подобному состоянию. Кроме того, у него остались долги. Долги перед родными тех людей, которые погибли на его глазах. И дело не в деньгах, которые он им везет, а совершенно в другом.
   Его дед пропал без вести во время Великой Отечественной войны. Он узнал об этом в разговоре с бабушкой. Шурик, как она его называла, никак не мог понять, что это значит. Его детское воображение рисовало деда, бродящего по полям сражений, ищущего, и не могущего найти дорогу домой. Он был потрясен этой страшной картиной и, проснувшись среди ночи, прибежал к бабушке и потребовал, чтобы они сейчас же, немедленно, отправились за дедушкой. Бабушка заплакала так, как плачут только женщины, пережившие на своем веку страшные невзгоды, и он заплакал вместе с ней. Тогда он впервые ощутил безысходнось от невозможности пролить свет на судьбу деда.
   Сашка вытер глаза. Даже столько лет спустя, детская боль за деда не отпускала его. Что же должны чувствовать родные и близкие тех людей, которые пропали в мирное время, пусть и в Зоне отчуждения? Тогда, в ту ночь, бабушка сказала ему, что ей было бы легче, если б она знала судьбу мужа, какой бы страшной та не была. Теперь он гораздо лучше понимал ее. Он немного прибавил шагу, не обращая внимания на ноющую правую ногу, раненую в ночном бою, в котором он потерял друзей.
  
  ***
  
   У капитана Самойлова болела голова. Вчера он немного перебрал, засидевшись за картами с двумя товарищами, начальниками патрулей Внешнего периметра, и встал поздно. Но источником головной боли была не водка. Здесь, в Зоне, эффект похмелья отсутствовал напрочь. Сколько бы ты не выпил - утром все равно будешь как огурчик. Этим открытием пользовались на всех блокпостах Зоны.
   Причина головной боли таилась в собеседнике капитана. Маленький, плюгавый очкарик, невесть каким ветром занесенный сюда из Москвы, нудил про то, что ему необходимо - вы послушайте только! - провести экспедицию прямо к четвертому блоку разрушенной АЭС. Если бы не приказ, обязывающий Самойлова оказывать содействие лицам, имеющим на руках пропуск категории "N", он даже слушать не стал бы этот бред. К его сожалению, у очкарика такая литера стояла в пропуске.
   Принесла же его нелегкая ни раньше, ни позже! Только ему позвонил торговец с Кордона, как заявился этот ботаник. И, погруженный в размышления, Самойлов машинально кивал в такт непрерывного словоизлияния этого сморчка, а тот, думая что капитан с ним соглашается, продолжал все увлеченнее рассказывать что-то. Наконец, когда этот фонтан, наконец, иссяк, Самойлов сказал ему только одно слово:
   - Нет.
   Очкарик страшно удивился:
   - Позвольте... Мне казалось, что вы должны оказывать мне содействие... Так, во всяком случае, мне говорили в Москве, когда выписывали документы.
   - Мое содействие может заключаться только в поднятии шлагбаума, - отрезал капитан. - В данном случае, я говорю вам - нет. В вашей группе нет ни одного человека, имеющего в документах литеру "P". А приказ, по которому я обязан оказывать содействие определенным лицам, категорически запрещает мне пропускать в Зону кого-бы то ни было без проводника.
   Москвич снял очки и стал их нервно протирать. Он близоруко щурился, без очков лицо его стало почти детским и немного обиженным. Глядя на него, Самойлов выругался про себя. Еще, поди, девку ни разу не поцеловал, а уже руководитель какой-то темы, в Зону лезет, будто здесь ПКиО имени Горького.
   - Что же мне делать? - растерянно спросил очкарик.
   Самойлов усмехнулся:
   - На вашем месте я бы поспешил на вокзал, чтобы успеть купить билеты на обратный рейс. Вашей группе даже из вагона выходить не придется. А когда найдете проводника - милости прошу.
   В дверь постучали.
   - Войдите, - капитан развернулся к двери, моля бога, чтобы это был Рыков, контрактник. Но сегодня судьба была неблагосклонна к нему - на пороге стоял первогодок Чижов.
   - Товарищ капитан, - бодро затараторил он, - разрешите доложить.
   - Докладывай, - капитан мысленно махнул рукой.
   - Товарищ капитан, там на КПП какой-то сталкер требует его пропустить. Говорит, что вы в курсе и должны выписать ему документ.
   Самойлов чуть не застонал от бессильной злобы, костеря про себя Сидоровича, на чем свет стоит. Распустил язык, старый дурак! Ну зачем рассказывать смертнику об этих долбанных справках! Их он выписывал за очень приличную сумму, да и то, не кому попало. Черт бы побрал этого сталкера, Сидоровича, очкастого придурка и дебила Чижова с недоумком Рыковым! Добыча явно уплывала из рук, да еще и нагло ограбив его. Голову теперь просто разрывало болью, и капитан решил покориться судьбе.
   - Веди его сюда, - велел он Чижову. Тот козырнул и убежал.
   Москвич тем временем безуспешно пытался связаться с кем-то по мобильному телефону. Увидев это, Самойлов рявкнул:
   - Вы что, с ума сошли? Прекратите немедленно!
   Он выхватил у очкарика телефон и отсоединил батарейку. Протянул оторопевшему ботанику и процедил:
   - Господи, а еще в Зону собрались! Да вы даже до Кордона не дойдете!
   - А в чем дело? - заволновался москвич.
   - Вы когда-нибудь об Электре слышали? - Самойлов с жалостью смотрел на этого ученого мальчика. - Излучение сотовых притягивает ее. Это блуждающая аномалия.
   Открылась входная дверь и внутрь, прихрамывая, вошел человек с большой спортивной сумкой. Капитан смерил его тяжелым взглядом:
   - Кто такой?
   - Я от Сидоровича, - спокойно ответил тот, - зашел за проходными документами.
   - Паспорт давай, - буркнул офицер, доставая из верхнего ящика стола жестяную коробку с печатями. Взял протянутый российский паспорт, внимательно просмотрел. На странице для особых отметок притиснул большой квадратный штамп. Поставил дату и роспись. И, чуть ниже, поставил маленькую треугольную печать с буквой "P" в середине. Небрежно швырнул документ счастливцу, даже не подозревавшему, как близко он прошел от смерти. Сталкер усмехнулся, аккуратно спрятал паспорт.
   - Ну, ладно, легкой службы, командир, - бросил, как милостыню и вышел. Капитан поймал себя на том, что не может отвести глаз от спортивной сумки, висевшей на плече сталкера. Приложив некоторое усилие, он повернулся к взволнованному москвичу.
   - По... Позвольте, - тот даже стал заикаться от волнения, - это же литера "P"? Треугольная печать, которую вы поставили этому человеку?
   - Ну да, - капитан из-за головной боли не сразу понял, в чем дело.
   - Большое спасибо. - очкарик сорвался с места и кинулся к двери. - До свидания, товарищ капитан!
   Самойлов проводил его взглядом, достал из стола бутылку коньяка и приложился прямо к горлышку. Сделал несколько глотков, убрал бутылку и прислушался к себе. Коньяк произвел благотворное влияние на сосуды, спазм прошел. Головная боль отступила и капитан, чувствуя невыразимое облегчение, вышел на крыльцо. Чижов и Рыков спокойно курили возле шлагбаума. Чувствуя необходимость сорвать на ком-нибудь злость, Самойлов гаркнул:
   - А ну, оба ко мне, бегом!
   И пока бойцы бежали к нему, он обернулся на дорогу, ведущую в город. Ни сталкера, ни москвича уже не было видно.
  
  
   Глава 2. Дорога в Светлый.
  
   Дорога от блокпоста пролегала по пересеченной местности. Едва пройдя первый поворот, Саня, прихрамывая, кинулся в кусты и затаился. На это у него были веские причины. Во-первых, ему не понравился офицер на блокпосте. Он смотрел на него взглядом палача. Саня вспомнил прощание с Сидоровичем, и подозрения его только усилились. А во-вторых, не успел он пройти и ста метров, как услыхал топот легких ног. Кто-то бежал вслед за ним. Животный страх скрутил его и заставил скрыться в кустах.
   По дороге бежал молодой человек в очках, которого Саня видел в кабинете командира заставы. Он запыхался, волосы растрепались. Было заметно, что спортсмен из него некудышный. Он подождал, пока бегущий скроется за следующим поворотом. Потом осторожно выбрался на дорогу и пошел, чутко прислушиваясь. Но все было тихо, и Саня начал успокаиваться. На всякий случай, он замедлял шаг перед каждым изгибом дороги, но так никого и не встретил до самого станционного поселка.
   Здесь тоже был КПП. Но, в отличие от блокпоста, службу здесь несли не военные, а два пожилых милиционера. Они вяло проверили его паспорт с отметками, которые поставил ему капитан и пропустили на станцию.
   Народу на вокзале было немного - наряд железнодорожной милиции, да военный патруль. Под их пристальными взглядами он пересек вестибюль и подошел к билетной кассе.
   - Добрый день, - поздоровался он с кассиршей. - Не подскажете, как мне лучше добраться до Светлого?
   - Гужевым транспортом, - ответила ему дородная дама, с интересом глядя на него. - Поезд в Светлом не останавливается.
   Саня указал на схему движения поездов:
   - А здесь написано, что останавливается.
   Кассирша сочувственно покачала головой:
   - Сколько же ты в Зоне пробыл. Ты на схему не смотри, в Светлом уже и людей почти не осталось. Еще один выброс - и Светлый в Зоне окажется. Да и эта станция тоже. Мы через неделю переезжаем, здесь слишком опасно становится. Конечная в Потаево будет. Вот такие вот дела.
   - Спасибо, - растеряно поблагодарил Саня. Потоптавшись, он направился в привокзальный буфет.
   В буфете, кроме продавщицы, был только один человек. Саня его узнал: это был тот самый очкарик, который бежал за ним с блокпоста. Тот тоже его узнал и направился к нему. Пока он шел, Саня повернулся к продавщице и попросил бутылку минералки. Молодой человек терпеливо ждал, пока он расчитается.
   Саня неторопливо открыл бутылку, налил воду в пластиковый стакан и выпил мелкими глотками. После этого повернулся к ждущему.
   - Добрый день, - кивнул он ему, - чем могу служить?
   - Э... Здравствуйте, - незнакомец, волнуясь, теребил себя за пуговицу. - Я бы хотел с вами поговорить по одному очень важному для меня делу. Может быть, мы присядем? И я вам изложу суть проблемы.
   Саня кивнул, и они уселись за ближайший столик.
   - Меня зовут Сергей Аркадьевич Нестеров, - представился собеседник, - я работаю в московском институте изучения аномальной активности чернобыльской АЭС. В рамках проекта, который я возглавляю, ко мне обратились смежники. Им крайне необходимо совершить экспедицию по Зоне отчуждения. Так как только наш институт может делать заявки на подобные мероприятия, они попросили нас помочь. У нас с ними очень хорошие деловые отношения, они часто нас выручали. Поэтому мы, то есть я, обратился в соответствующие органы за разрешением. К моему удивлению, буквально на следующий день я уже держал на руках нужные бумаги. Естественно, я поспешил обрадовать коллег. Они достаточно быстро собрались, и я, как номинальный глава экспедиции, выехал сюда, чтобы оформить визы и проводить их в Зону. И только здесь, - он возмущенно взмахнул рукой, - я узнаю, что без проводника ни о какой экспедиции не может быть и речи. Я звоню в министерсво, в ФСБ, но везде мне подтверждают сказанное офицером на блокпосте. Через несколько часов прибудут ребята, а у меня все застопорилось. Проводников нет! И в ближайшие полгода не будет. Все под угрозой срыва.
   Сергей Аркадьевич замолчал, достал носовой платок и стал протирать очки.
   - А чего вы хотите от меня? - поинтересовался Саня. Ученый оживился:
   - Видите ли, когда я сидел на КПП, вы как раз выходили из Зоны. Я видел, как офицер поставил вам отметку проводника в документы. Я уточнил у офицера, и он подтвердил правильность моих наблюдений. Я бросился за вами, но вы как сквозь землю провалились. Сперва я не очень огорчился, я думал, так сказать, что больших проблем с проводником не будет. Но когда я обзвонил все инстанции, то понял, что глубоко заблуждался. Поэтому ваше появление здесь я не могу не расценивать, как добрый знак. Вы моя последняя надежда.
   Саня покачал головой:
   - Боюсь, я вас разочарую. Ни о каком возвращении в Зону и речи быть не может.
   - Но послушайте, - начал, было, Нестеров, но Саня нетерпеливым жестом его остановил:
   - Давайте, я сразу вам все объясню. На самом деле, я ни какой не проводник. Я сталкер, причем находился в Зоне незаконно. За это дают срок, и немалый. Просто, как и везде, деньги имеют над некоторыми людьми власть. Плюс хорошие знакомства среди контрабандистов. Мне помогли выйти из Зоны, и я вовсе не горю желанием вернуться обратно.
   - Но, может, достаточно высокая оплата может повлиять на ваше решение? - ученый явно не хотел сдаваться. - Я имею в виду...
   Саня одним рывком поставил на стол сумку и расстегнул молнию. Нестеров с изумлением увидел, что она доверху набита деньгами.
   - Боюсь, что высокой оплатой вы меня не соблазните, - мягко сказал Саня, убирая сумку, - кроме того, Зона не любит жадных. На вашем месте, я не стал бы брать в проводники того, кто потребует большое вознаграждение, да еще с предоплатой. А лучше всего, обратитесь в министерство обороны, пусть вам выделят военных сталкеров для экспедиции.
   - Да я же говорю, - в отчаянии воскликнул Сергей Аркадьевич, - ближайшие полгода они не могут никого выделить! Я уже звонил им.
   Саня пожал плечами:
   - В таком случае, ничем не могу помочь. Правда, во Львове есть некая организация ВСУ, попробуйте обратиться к ним.
   - Что еще за ВСУ? - Сергей Аркадьевич поднял на него с надеждой глаза.
   - Вольные Сталкеры Украины, или что-то в этом роде, - ответил Саня, вставая из-за стола. - Только они страшные националисты, хотя ребята знающие и опытные. И у них есть официальный допуск в Зону. Они работают, в основном, с иностранными исследователями. Желаю удачи!
   Нестеров только растеряно кивнул. Саня вышел в вестибюль, огляделся и подошел к патрульным.
   - Здорово, мужики, - он с уважением оглядел их крепкие фигуры. - Не подскажете, как до Светлого добраться?
   - Документы, - потребовал старший. Саня подал паспорт. Тот быстро просмотрел и, возвращая, уже более дружелюбно сказал:
   - Трудно туда сейчас добраться, да могут и не пустить. Хотя, проводника, наверное, пустят. Только транспорт туда не ходит. Одни подводы. Слишком близко Зона подошла.
   Саня понимающе кивнул и пошел к выходу. Плохо дело. Если он не успеет попасть в Светлый до эвакуации, или, не дай Бог, до выброса, то вряд ли он сможет отыскать нужного человека.
   Он вышел на перрон и отправился к КПП. Там спросил у милиционеров дорогу в Светлый. Унылый сержант с обвислыми усами объяснил ему. Поблагодарив, Саня отправился в путь.
  
  
  ***
  
   Милиционер сказал, что до Светлого двадцать семь километров. Однако уже через полчаса пути под палящим солнцем Сане стало казаться, что сержант его обманул и на самом деле тут все двести семьдесят. Ныла натруженная правая нога, в горле пересохло. Украинская степь дышала жаром, безжалостное солнце палило с небосвода, на котором не было ни облачка. Впрочем, это было не совсем верным, так как слева, буквально в нескольких километрах к северу, низко висела грязная шапка облаков. Саня старался не обращать на них внимания, но краем глаза все равно фиксировал всполохи электрических разрядов, бледно мерцающих в самой толще серых туч.
   Шагая по пыльной проселочной дороге, он с грустью думал, что совсем скоро в этой вековой пыли оставят свои следы тяжелые подкованные ботинки сталкеров. Он обратил внимание, какой безжизненной казалась степь. Не было слышно птиц, не трещали кузнечики. Приближался выброс. Саня поймал себя на мысли, что никогда не видел его со стороны. Должно быть, величественное зрелище, наступление взбунтовавшейся природы.
   Ухо уловило какой-то посторонний шум. Он обернулся и увидел подводу. Саня остановился и подождал, пока она поравняется с ним.
   - День добрый, - крикнул он вознице, - до Светлого не подбросите?
   Тот кивнул и придержал лошаденку, указав Сане кнутовищем на место на облучке рядом с собой. Стараясь не опираться на больную ногу, он осторожно влез на подводу.
   - Тебе в Светлый зачем? - спросил его возница, не старый еще мужчина в выгоревшей соломенной шляпе, которая придавала ему такой вид, словно он выехал на эту дорогу прямо из семнадцатого века.
   - Нужно мне человека одного повидать, - ответил Саня, подпрыгивая на облучке. - А вы сами не из Светлого?
   - Нет, - ответил тот, - мы по наряду с хутора Михеевского, солдат возим. Скажи мне одну вещь, мил человек, что у них, бензин кончился? Чего они вдруг на подводы пересели?
   Саня неопределенно пожал плечами. Не хотелось пугать этого дядьку рассказами о блуждающих аномалиях, которых притягивает электромагнитное поле даже автомобильных генераторов.
   Дальше ехали молча. Поднявшийся северный ветер гнал по степи тучи пыли. Но было и кое-что еще. Даже сквозь пыль Саня чувствовал запах Зоны. Неистребимый запах смерти.
  
  
   Глава 3. Вера.
  
   С майора градом катился пот.
   - Семенов! - крикнул он, обернувшись назад. - Еще одна подвода пришла. Определи на постой.
   Потом внимательно оглядел Саню:
   - А тебе что здесь нужно?
   - Мне в Светлый надо, - упрямо сказал Саня, - пропустите меня, товарищ майор.
   Тот пожал плечами:
   - Вольному воля. Хочешь, проходи. Только выброс скоро, все равно всех эвакуируем.
   - Спасибо, - Саня не ожидал, что его так легко пропустят. - Скажите, пожалуйста, как попасть на Вишневую улицу?
   - Да мы стоим на ней. Она через весь поселок идет. Иди прямо, никуда не сворачивай.
   Саня поблагодарил еще раз, пригнувшись, нырнул под шлагбаум и зашагал, чуть прихрамывая. Майор еще некоторое время смотрел ему вслед, а потом вернулся к прерванному занятию. Подойдя к последней выкопанной яме, он стал помогать своим бойцам установить бетонный столб. Его верхушка загибалась внутрь нового Периметра. Метрах в двухстах от них другая группа военных уже тянула по поставленным столбам колючую проволоку ограждения.
   Шагая посредине улицы, Саня обратил внимание, что в поселке срезаны провода. Обесточили из-за приближения Зоны, понял он. Вообще, поселок казался вымершим. Он был окутан зловещей тишиной. На многих домах были закрыты ставни и заколочены двери. Общее впечатление кладбища портили две старушки возле колодца. Саня услыхал часть их беседы:
   - А у Погореловых так вместе с будкой и удрала. Никитишна утром вышла, глядь - плетень повален и дурында их пропала.
   Слушавшая увидела Саню и толкнула рассказчицу в бок. Та замолчала и обе воззрились на него с настороженным любопытством.
   Саня остановился.
   - Здравствуйте, - обратился он к женщинам. Те молча кивнули. - Не подскажете, где дом Самохваловых?
   - Четвертый отсюда, по правую руку, - ответила ему одна. Саня поблагодарил и зашагал дальше. Старушки потеряли к нему интерес и вернулись к прерванному разговору:
   - За прошлый год в Фотеевке так же было. Вся скотина ушла ночью. Никто и не заметил. А потом АЭС эта проклятущая как зашумит! Из всей деревни только свояк Петро выбрался, да и тот умом тронулся. Все рассказывал о вурдалаках и этих...
   Рассказчица перешла на шепот и Саня так и не услышал, о чем еще поведал тронувшийся свояк. Немудрено, думал Саня, и не у таких крыша съезжала. Он вспомнил Кольку Сапера, который на спор пошел в лагерь Свободы по короткой дороге, мимо разрушенного хутора. Он пришел туда только через трое суток. Без оружия, весь перемазанный глиной и кровью, он трясся мелкой дрожью, из приоткрытого рта текла тонкая струйка слюны. Когда стащили с него капюшон, все, кто знал его, просто ахнули. Черные, как смоль волосы превратились во взъерошенные седые клочья. От него так и не смогли добиться вразумительного ответа. Так и осталось загадкой, с чем он там повстречался.
   Саня подошел к указанному дому и едва не столкнулся с вышедшей из калитки молодой женщиной в белой косынке. Он сразу узнал ее и сердце бешено заколотилось в груди.
   - Вы к кому? - она смотрела на него с удивлением. Только легкая тревога мелькнула в глубине ее серо-зеленых глаз, словно тень птицы скользнула по дну ручья в солнечный день.
   - Я к вам... Вера, - запинаясь, с трудом вытолкнул он из себя слова внезапно охрипшим голосом. - Я знакомый Дмитрия.
  
  ***
  
   Он курил, отвернувшись к окну, чтобы не видеть заплаканного лица Димкиной сестры. Рассказ дался ему намного тяжелее, чем он предполагал. Пришлось скрыть многие подробности, чтобы не уподобиться несчастному Петро из Фотеевки, которого приняли за сумасшедшего за его рассказы. Пришлось немного импровизировать, сглаживая жестокую правду.
   - Скажите, - Вера подняла заплаканные глаза на этого печального вестника, - сколько вам лет?
   - Почти тридцать три, - ответил Саня, поворачиваясь к столу, за которым сидела девушка. - А что?
   Она грустно покачала головой:
   - А выглядите на все сорок.
   - Спасибо за комплимент, - тоскливо ответил Саня, - чувствую я себя на все пятьдесят.
   - Хотите чаю? - Вера немного пришла в себя.
   - Не откажусь, - Саня, прихрамывая, подошел к столу.
   - Что у вас с ногой? - спросила она, хлопоча с чайником.
   - Осколок гранаты, - ответил он, присаживаясь на скамью. Тут же он пожалел о своих словах, потому что Вера уронила чайник и заплакала, закрыв руками лицо. "Старый дурак" - укорил он себя мысленно. Ведь от этой же гранаты погиб ее брат. Он встал и подошел к ней.
   - Простите меня, Вера, - он осторожно обнял ее за плечи. Она доверчиво прижалась к его груди. - Я не хотел причинять вам боль. Но мне казалось, я должен был рассказать вам о судьбе вашего брата.
   Она взглянула на него снизу вверх, глазами, полными слез.
   - Это вы меня извините, - сказала Вера, отстраняясь и поднимая чайник. - Просто глаза у меня на мокром месте. Я ведь три месяца назад маму схоронила. И вот теперь про Димку узнала... Теперь я совсем одна осталась.
   Она долила в чайник воды и ловко зажгла керогаз.
   - Вот ведь еще электричество отключили, - сказала она, присаживаясь к столу. - А теперь хотят совсем нас отсюда выселить. А куда мне ехать? У меня нет никого ни в Белоруссии, ни в России. В Крыму у мамки троюродная сестра, только я адреса не знаю. Уж разрешили бы остаться.
   - Здесь нельзя оставаться, - Саня с тревогой смотрел на девушку. - После Выброса ваш поселок в Зоне окажется.
   - Ну и что, - упрямо тряхнула головой Вера, - вы же жили в Зоне.
   - Зона не место для нормальных людей, - мягко произнес Саня, - и уж тем более для женщин. Я покинул Зону и до сих пор не могу поверить, что она выпустила меня. Зона коварна и ревнива. Там, за колючей проволокой Периметра, все принадлежит ей. И она очень неохотно расстается со своими сокровищами.
   - Вы говорите о ней, как о живой, - тихо сказала Вера, широко распахнув глаза.
   - Она и есть живая, - ответил Саня, - только жизнь ее совсем другая, не такая, как у людей. И так как она сильнее нас, там мы вынуждены были жить по ее законам. Законы ее жестоки. Вера, я прошу вас, уезжайте. Здесь оставаться опасно.
  - Даже если мне было куда ехать, у меня все равно нет денег даже на билет.
   - Деньги у вас есть, - глухо сказал Саня. - Я ведь отнес Сергеичу ту штуку, за которой он послал Димку. И он выплатил мне его деньги.
   Саня принес от порога свою сумку, поставил на лавку и, открыв, стал выкладывать на стол пачки денег. Вера со страхом смотрела на растущую гору.
   - Господи, - тихо сказала она, - это такую кучу денег платят за безделушку? Просто не верится.
   - Если такую, как вы говорите, безделушку, вынести за Периметр, - сказал Саня, отсчитывая деньги, - то сумма вырастет в десятки раз. Торговцы платят нам очень мало.
   Он выложил последнюю упаковку и подвинул всю кучку по столу к Вере.
   - Берите, - сказал он, - это ваше.
   - Вы с ума сошли, - Вера с сомнением покачала головой, - я даже в кино столько денег не видела. Что мне делать с ними?
   Засвистел чайник. Вера со вздохом собрала деньги в платок и завязала узлом. Поставила узелок в угол и сняла чайник с огня. Налила чай в две кружки и присела к столу.
   Саня отхлебнул обжигающий напиток и удивленно спросил:
   - Он что, с травами?
   - Он из одних трав, - грустно улыбнулась Вера, - у меня уже давно нет чая. Завариваю травку. Да и не только я. Почитай, у всех, кто остался еще, такой чай. Сельпо закрылся еще год назад, когда Фотеевку накрыло.
   - Как же вы тут живете? - спросил пораженный Саня, прихлебывая огненный напиток.
   Вера пожала плечами:
   - Так и живем. Наш поселок давно уже никому не нужен, а после аварии и подавно. Кому было куда уехать - уехали. А у нас с мамой даже денег не было.
   - Теперь у вас есть деньги, - сказал Саня, - уезжайте.
   - А куда? - растеряно спросила Вера, - может, вы мне подскажете?
   Саня с сомнением пожал плечами:
   - Честно говоря, я и сам не знаю. Я ведь только что из Зоны. Но я думаю, чем дальше, тем лучше. Ведь Зона все время растет.
   - Тогда это не имеет смысла.
   - Что не имеет смысла? - не понял Саня.
   - Отъезд, - объяснила Вера. - Раз Зона растет, рано или поздно она меня догонит.
   - Не догонит, - неуверенно протянул Саня, - ученые что-нибудь придумают.
   - Что же они до сих пор не придумали? Ведь авария так давно случилась.
   Саня пожал плечами и сник.
   - Хорошо, - сказала Вера, - я уеду. Поеду в Россию.
   - Это правильно, - одобрил Саня, - и, знаете что? Я дам вам адрес моей мамы. Езжайте к ней. Она вам поможет.
   - Спасибо, - Вера глянула на него с надеждой, - но, мне кажется, не очень удобно...
   - Наоборот, - перебил ее Саня, - очень даже удобно. Она замечательная женщина. Я уверен, она вам понравится. И вы ей тоже. Я заодно передам с вами письмо для нее.
   - А вы что же, - удивилась Вера, - не хотите ехать домой?
   - У меня есть еще одно дело в Минске, - виновато ответил Саня, - у моего напарника там родители живут.
   Вера кивнула. Обойдя вокруг стола, она положила руку на его плечо:
   - Господи, как вам-то нелегко. Сообщать такие вести родным не каждый решится.
   - Любой из них поступил бы так же, - ответил Саня, поднимаясь из-за стола. - Спасибо, Вера, за гостеприимство, мне пора.
   - Уже? - она широко распахнула свои глазищи. - Куда же вы на ночь глядя? Оставайтесь у меня. А уж с утра пойдете. У вас же нога больная, а наши по темноте на станцию не ездят. Слухи разные ходят, про нехорошее. Оставайтесь!
   Сане и самому не хотелось уезжать. Глядя на Веру, он чувствовал, как замирает сердце от новых, неизведанных чувств, рождаюшихся в его душе. Не устояв, он согласился.
  
  ***
  
   Впервые за много дней, несмотря на близость Зоны, он спал спокойно. На настоящей кровати, на белоснежных простынях, Саня проспал почти до десяти часов. Проснувшись, долго не мог понять, где он находится. Только услышав шум на кухне, он вспомнил события прошедшего дня.
   Пока он умывался и писал письмо матери, Вера успела договориться с соседом, чтобы тот отвез его на станцию. На завтрак она приготовила ему яичницу. Отвыкший от человеческой пищи, он моментально проглотил ее, постанывая от удовольствия. Вера с улыбкой смотрела на него, пока он ел.
   Потом она вышла проводить его. Сосед уже ждал у калитки, поправляя на своей кляче постромки.
   - До свидания, Вера, - сказал Саня, - долго не задерживайся, собирайся и езжай. Встретимся дома.
   Она покорно кивнула. Неожиданно для самого себя он обнял ее и поцеловал. Потом сел в телегу и смотрел, как удаляется хрупкая фигурка девушки. Он помахал ей рукой, и она махнула в ответ.
   - Все будет хорошо, - негромко сказал он сам себе. В сторону Зоны он старался не смотреть.
  
   Глава 4. Выброс.
  
   - Ты, главное, не тушуйся, - Илюха с доброй усмешкой смотрел на Саню, - мамка у меня добрая женщина. Да и батя мужик, что надо. Зайдешь, привет от меня передашь, гостинцы. Деньги бате отдай - мамка подслеповата стала. А батя - орел! Всю жизнь в мастерских, токарем. А ведь никакого образования. Ты знаешь, как он на работу устроился? Пришел в отдел кадров, а там не берут - судимый, да без корочек. А он в лагере из металлолома собрал токарный станок и выучился на нем. Руки золотые. Начальник отряда по пьяне пистолет разобрал, да какую-то фиговину потерял. Так батя ему ее выточил. А ведь в глаза ее не видел. Покрутил пистолет в руках, разобрал, собрал и выточил. За то и досрочно освободили, начальник похлопотал. А тут не берут. Батя мужик настырный, пошел к главному механику. Объяснил ему, мол, так и так. Тот тоже сперва в отказ. А батя взял у него листок бумаги, да нарисовал круг. Подал механику. Тот покрутил в руках, спрашивает, к чему это. А батя говорит, ты пепельницу свою примерь. Тот поставил пепельницу - ровно в круг вошла, как будто по ней обводили. Механик умный мужик был. Повел его в отдел кадров обратно. Кадровик говорит, пусть пишет заявление. Механик листком с батиным рисунком трясет - вот его заявление! Так вот и приняли. Он почти полвека отработал в мастерских.
   Илья поднялся. Улыбка потихоньку сползла с его лица. Наклонившись к Сане, сказал:
   - Родители у меня уже старенькие, Саня. Ты их не пугай. Скажи, мол, жив-здоров, на свадьбу копит. Низкий поклон и все такое. Прощай, пора мне. Выброс скоро, надо возвращаться. А ты не раскисай! Ты за нас обоих жить должен!
   Илья схватил Саню за плечо и крепко сжал. А за его спиной уже начали белеть небеса, растворяя грязную вату облаков, опутывая сетью молний громаду Чернобыльской АЭС.
  
  ***
  
   - Вам плохо? - пожилая женщина склонилась над Саней, - вы так стонали во сне.
   - Спасибо, уже лучше, - постепенно он приходил в себя, - просто кошмар приснился.
   Женщина понимающе кивнула. Саня сел, огляделся и вспомнил, где он находится.
   Поезд уже подъезжал к Минску. Пассажиры суетились, складывая вещи, проверяя чемоданы. Напротив Сани сидел мальчик лет пяти, одной рукой держась за платье мамы, которая подкрашивала ресницы, глядясь в маленькое зеркальце.
   - Дядя, а почему вы во сне плакали? - наконец, отважился спросить он у Сани.
   - Миша, прекрати, - молодая и красивая мама сделала вид, что смутилась, тайком разглядывая нестарого, интересного мужчину с сединой на висках.
   - Ничего, ничего, - сказал Саня. Потом посмотрел на мальчика и ответил ему:
   - Просто мне страшный сон приснился.
   - Кощей Бессмертный приснился? - Мишка зачарованно смотрел на седого дядьку.
   - Правильно, - медленно выговорил Саня, - именно Кощей.
   Он встал, закинул на плечо сумку, которую подкладывал себе под голову вместо подушки, потрепал мальчишку по вихрам и вышел в тамбур.
   Суета вокзала ошеломила его. С трудом выбравшись на привокзальную площадь, он побрел к стоянке такси. Не успел он подойти, как к нему уже подскочил невысокий пожилой мужичок.
   - Куда поедем? - осведомился он, беря его под руку и подводя к видавшей виды машине.
   - На Электровозную поедем.
   Мужик пристально глянул на него:
   - Сразу видать, не местный.
   - А что такое? - осторожно осведомился Саня. Мужик хмыкнул и показал на пешеходный мост:
   - Перейдешь по мосту и сразу повернешь направо. это и есть Электровозная.
   - Спасибо, - поблагодарил его Саня.
   - Не за что, - ухмыльнулся мужик, - с тебя полтинник.
   - За что?!
   - За то, что не повез тебя вокруг, через переезд, - серьезно ответил таксист, - это бы тебе в три сотни обошлось.
   - Держи, - Саня отдал деньги и пошел к мосту.
   Дом Лапиных больше напоминал землянку. У Сани сжалось сердце при виде подслеповатых окошек, почти вросших в землю. Он подошел к деревянной калитке и нажал кнопку звонка.
   Скрипнула входная дверь. С крыльца спустился и подошел к калитке еще крепкий старик.
   - Лапин, Василий Макарович, - представился он, окидывая незнакомца цепким взглядом. - Чем обязан?
   - Я... Я от Ильи, - сказал Саня. Старик, казалось, не удивился.
   - Что ж, проходи, - Василий Макарович распахнул калитку.
   Входя в дом, Сане пришлось пригнуться, чтобы не стукнуться головой. Пройдя через темные сенцы, он толкнул дверь и попал в горницу.
   - Илюша? - на лавке в углу шевельнулась женщина, закутанная в пуховой платок. Взгляд ее был направлен немного мимо двери. - Илюша, это ты?
   - Нет, мать, это друг Ильи, проездом, гостинцы от него привез, - ответил Василий Макарович, и добавил, обращаясь к Сане:
   - Совсем глазами плоха стала. Ты проходи.
   - А я слышу, шаги легкие, не твои, Макарыч, думала, Илюшенька вернулся, - со вздохом сказала женщина, - мне сегодня сон приснился, будто сынок наш пришел и в окошко так тихонько стучит. А я встать не могу, чтоб открыть ему. Упала на пол и ползу к окну, а сама шепчу, мол, сейчас, сынок, сейчас. Распахнула окно, а там ворон черный, как глянет на меня своим глазом! Каркнул, и улетел. - мать Ильи заплакала.
   - Ну, полно, полно, - заворчал старик, - гость в дом - радость в дом, а ты слезы льешь. Вишь, гостинцы привез, слово от сынка твоего.
   - Ой, простите, - она вытерла слезы и слабо улыбнулась, - как вас звать-то?
   - Саня.
   - А меня Наталья Сергеевна. Макарыч, сажай гостя за стол, да угощай. А вы Саша, расскажите мне про Илюшу. Как он, не болеет ли, скоро ли домой собирается?
   Саня с трудом проглотил комок в горле, покашлял, не зная, с чего начать. Василий Макарович метнул на него быстрый взгляд и тяжело поднялся:
   - Что ж на сухую-то сидеть. Пойду, мать, возьму чекушок. Вы пока побалакайте.
   Он вернулся через полчаса. За это время Саня успел наплести небылиц, мучительно краснея. Хорошо, что мать Ильи не видела его лица.
   Макарыч поставил бутылку на стол и стал готовить нехитрую закуску из квашеной капусты и тертого хрена. Достал из чугунка вареной картошки. Нарезал черный хлеб и достал два граненых стакана. Плеснул водки и сам присел к столу.
   - Ну, что, гостенек, давай выпьем, за сына моего, Илюшку, - сказал и опрокинул, не чокаясь, стакан в себя. Саня последовал его примеру.
   Водка немного сняла напряженность. Старики расспрашивали гостя про Зону, как там живется, чем там они занимаются. Саня, слегка захмелевший, врал напропалую, нахваливая высокие заработки сталкеров, их беззаботную жизнь, полную забавных приключений. Наталья Сергеевна только ахала, Василий Макарович недоверчиво хмыкал.
   Полтора часа пролетело незаметно. Саня стал поглядывать на часы. Заметив это, Макарыч поднялся из-за стола.
   - Вижу, торопитесь, - сказал он Сане, - что ж, не будем задерживать.
   - Уже пора вам? - встрепенулась Наталья Сергеевна.
   - Опомнись, мать, - одернул ее Василий Макарович, - человек проездом, домой торопится. Его, поди, тоже дома ждут.
   Наталья Сергеевна сникла. Саня поднялся из-за стола, поблагодарил за хлеб-соль, попрощался с Натальей Сергеевной. Макарыч пошел его провожать. Когда вышли во двор, Саня сказал:
   - Василий Макарович, Илья велел вам деньги отдать, тут вот, в пакете.
   Старик молча принял пакет. В тишине дошли до калитки. Прощаясь, Макарыч задержал в своей широкой ладони Сашкину руку и спросил:
   - Что же, значит не ждать нам Илюху? Хоть могилка-то есть у него?
   Саня поперхнулся. Старик махнул рукой:
   - Я ведь как тебя увидел, сразу все понял. Ты не журись, я не в укор тебе. Хорошо, что пришел. И правильно, что старухе ничего не сказал.
   Он придвинулся ближе и, дыша ему прямо в лицо, проговорил:
   - У нас ведь долго детей не было. Мы уж по врачам пошли. А они говорят, что я что-то там себе застудил. Наверно, в лагере, на заготовках. Только удивительно - мочь могу, а детей не будет. Ну, старуха по церквям пошла. В каких только храмах не молилась. Но, видать, сильно грешен я был, не отмолила она мои грехи.
   Макарыч перевел дыхание:
   - А потом чудо случилось. Приезжал митрополит Московский и всея Руси. Как моя к нему пробилась - уму непостижимо. Припала к руке его и шепнула. Он ведь выслушал ее и перекрестил, благословив. Вернулась домой просветленная. И что же ты думаешь? Понесла! Так вот у нас Илюшка и появился. А мне уж тогда сорок пять было.
   Саня смотрел на сутулящегося Василия Макаровича, и видел, как скупая слеза ползла по морщинистой небритой щеке.
   - Ступай с богом, - велел старик, - пусть путь твой будет легким. Если доведется на могилке сынка моего побывать - скажи, кланяться, дескать, велел Василий Макарович. Пусть, скажи, ждет нас. Долго не задержимся. Старуха совсем плоха стала, да и я прихварывать стал. Иди, сынок, спасибо тебе.
   Старик повернулся и зашаркал в дом.
   Саня повернулся и пошел к вокзалу. Нужно еще успеть купить билет до дому. Он представил себе, как приедет в родной город, пойдет по с детства знакомым улицам домой. Вера уже должна быть там. Он хотел улыбнуться, но не смог. Тревожное чувство не отпускало его. Может, посещение дома Лапиных оставило такой осадок на душе.
   Когда он дошел до вокзала, его уже здорово знобило. Ладони покрылись липким потом, в позвоночник втыкались острые иглы. В висках стучали молоточки. Ошибиться было нельзя - находясь за столько километров от Зоны, он чувствовал приближение выброса.
   Сдав сумку в камеру хранения, он пошел искать телеграф. Давление скакало, его бросало то в жар, то в холод. С трудом разыскав переговорный пункт, он заказал телефонный разговор с домом. Его посетила одна навязчивая мысль о том, что Вера еще не уехала из Светлого. И сейчас, слушая гудки в трубке, он молился, чтобы это было не так, чтобы трубку сняла Вера.
   - Алло, - он узнал бы этот голос из тысячи. Держась за стенку, из последних сил удерживая себя от потери сознания, он сказал:
   - Мама, здравствуй, это я.
   - Сашенька? - ахнул мамин голос в трубке, - ты где, сынок?
   - Я скоро приеду, мама. Скажи, Вера уже приехала?
   - Вера? Какая Вера?
   Небо взорвалось белым пламенем и, теряя сознание, Саня вывалился из кабинки прямо под ноги испуганных людей.
  
   Глава 5. Проводник Чегевара.
  
   - Похоже, эпилепсия, - сказал один, заглядывая лежащему в лицо.
   - Вряд ли, - ответил второй, разглядывая паспорт. - Это сталкер. Нахватался в Зоне радиации, вот и валится с ног.
   Младший сержант поспешно отдернул от лежащего руки, словно боялся заразиться.
   - А как мы его потащим? - спросил он старшего.
   - Куда потащим? - удивился тот.
   - Ну, как куда... В отделение. Это же сталкер.
   - Вот ты о чем, - сообразил старший, - да нет, никуда тащить его не надо. У него документы в порядке, он законно в Зону ходил. Ты лучше сбегай за водой, надо его в чувство привести.
   Младший сержант дернул плечом и пошел в туалет. Но вода не потребовалась - лежащий открыл глаза. Старший сразу оживился и, вытянув руку с растопыренными пальцами, спросил:
   - Сколько пальцев?
   - Два, - с недоумением ответил Саня, разглядывая его руку.
   - Очень хорошо, - обрадовался лейтенант, - тогда назови фамилию, имя, отчество.
   - Чьи? - не понял лежащий.
   Лейтенант хмыкнул:
   - Хотя бы свои.
   - Терентьев Александр Иванович.
   Милиционер подал ему руку и помог подняться.
   - Что же ты, - с легким упреком сказал он Сане, поддерживая его под локоть, - упал, головой бьешься, людей перепугал. Бросай ты свое занятие, так ведь и загнешься от радиации.
   Саня внимательно взглянул на него и ничего не сказал. Лейтенат только вздохнул:
   - Дело твое. Больше не упадешь? Идти сможешь?
   Он кивнул:
   - Спасибо. Не упаду. Смогу.
   - Тогда иди, - велел милиционер, - иди, и не оглядывайся.
   Саня пожал ему руку и пошел, прихрамывая, к кассам.
   Прибежал сержант с водой. Увидев, что сталкер уходит, сказал:
   - Чует мое сердце, зря мы его отпустили. Что-то ты, Петрович, сегодня сам на себя не похож.
   Петрович повернулся к нему и притянул к себе за пуговицу на кителе:
   - Брат у меня сгинул там, понятно? Мать поседела, все глаза проплакала. Батю инфаркт хватил, думали, не выкарабкается. Пусть идет. Может, его тоже дома ждут.
   Оторванная пуговица, выскользнув из пальцев, весело запрыгала по полу.
  
  ***
  
   До промежуточной станции, от которой отходила ветка на Чернобыль, Саня добрался легко. Но дальше начались проблемы. В кассе ему сказали, что на это направление продажа билетов прекращена. Увидев на его лице боль и растерянность, кассирша посочувствовала ему:
   - У тебя что, родные там остались? Попробуй в военной кассе, у них там какие-то посадочные талоны выдают на дрезину до Потаево.
   Даже не сказав спасибо, Саня кинулся к военной кассе. Народу там было мало, очередь двигалась быстро. Судя по лицам в очереди, они с удовольствием бы поменялись с любым пассажиром, едущим в противоположном направлении.
   Талоны выдавал сержант-сверхсрочник.
   - Группа допуска есть? - строго спросил он.
   - Что? - Саня растерялся.
   - Паспорт давайте, - устало сказал сержант. Саня выхватил паспорт и сунул его в окошечко. Заученным движением контрактник открыл документ на странице для особых отметок. Пальцы защелкали по клавиатуре.
   - Цель перемещения? - спросил сержант, не отрывая глаз от монитора. И, видя, что Саня опять теряется, добавил:
   - В составе какой экспедиции? Кто руководитель?
   Саня понял, что если он и дальше будет мямлить, то рискует вызвать подозрения.
   - Э... Нестеров, Сергей Александрович, - выпалил он, вспоминая москвича, который уговаривал его вернуться в Зону.
   - Аркадьевич, - поправил его сержант, сверяясь с какой-то бумагой.
   - Аркадьевич, - с облегчением подтвердил Саня, - вечно путаю.
   Кассир в погонах еще потыкал в клавиши. Загудел принтер, и из щели выполз розовый лист посадочного талона.
   - Восьмая платформа, отправление каждый четный час, - протягивая талон Сане, сказал сержант.
   Не веря своей удаче, Саня схватил заветный пропуск и побежал на платформу. Судя по часам, до посадки осталось двадцать минут.
   На платформе уже стояло несколько человек в камуфляже. Они молча курили, изредка сплевывая на грязный бетон. Саня достал сигареты и подошел к ним попросить огонька. Высокий, чернявый контрактник молча подал ему зажигалку. Поблагодарив, он уже хотел отойти, но один из стоявших окликнул его:
   - В Зоне бывать доводилось?
   - Доводилось, - стараясь казаться спокойным, ответил Саня.
   - Ну и как? Сильно хреново там?
   Он пожал плечами:
   - По разному. Главное, не лезть в незнакомые места.
   Стоявшие негромко засмеялись. Спрашивавший пояснил:
   - Мы первый раз в Зону едем. Если принять твой совет, нам прямо отсюда надо разворачиваться домой.
   - Это лучшее, что вы можете сделать, - Саня смотрел на них с затаенной грустью. - Пока не отбивали атаки мутантов, пока не приобрели в Зоне первых друзей, и пока не потеряли их. Пока не попали под выброс, пока не озлобились сердцем и не разучились смеяться. Пока вы еще остаетесь людьми.
   Саня бросил недокуренную сигарету на землю и с силой прижал носком ботинка. Отошел к лавочке и сел спиной к ним. Контрактники больше не смеялись. Один, было, покрутил пальцем у виска, но чернявый только покачал головой.
   Подошла мотодрезина. Солдаты легко перемахнули через борт платформы, пока чернявый предъявлял посадочные документы. Потом он помог Сане, который со своей раненой ногой никак не мог перелезть через бортик. Перепрыгнул сам и махнул машинисту. Дрезина легко тронулась и, дребезжа, покатилась на северо-восток, туда, где над линией горизонта висели серые облака.
   В Потаево Саня пошел в комендатуру, чтобы узнать, как попасть в Светлый. Комендант, сутулый дядька в чине майора, странно глянул на него:
   - Ты что, земляк, с луны свалился? Нет больше Светлого.
   - Как нет? - у Сани закружилась голова. - Ты что говоришь!
   - Не шуми, - устало сказал майор, погружаясь в бумаги, - Светлый теперь внутри, а значит для нас не существует. Будет одним из брошенных хуторов.
   - Мне нужно попасть туда.
   Майор поднял голову:
   - Никаких проблем. Документы давай. И посадочный талон. Ты же не пешком пришел?
   Саня протянул паспорт и розовую бумагу. Майор глянул и присвистнул:
   - Что же ты мне голову морочишь! Тебя уже несколько дней ждут! Нестеров мне всю плешь проел, мол, проводника нет. А ты тут как тут. Давай, шагай к начальнику экспедиции, отмечайся.
   - Вы не поняли, - Саня осторожно откашлялся, - я не собирался с экспедицией. Мне самому...
   - Это ты не понял, - перебил его комендант. - У тебя в посадочном талоне черным по белому - в распоряжение Нестерова. В паспорте отметка проводника. Нестеров ждет проводника. Либо ты идешь с ним, либо, если вдруг передумал, я отправляю тебя обратно. Других вариантов нет. В Зону по другому не попасть.
   - Хорошо, - Саня решился, - пойду с Нестеровым.
   - Вот и отлично. - комендант нажал кнопку звонка. - А то он мне уже надоел.
   Вошел молодой солдатик.
   - Проводи к Нестерову, - велел ему майор. Солдат отдал честь и вышел.
   - Ладно, спасибо и на этом, - закинув сумку на плечо, Саня покинул кабинет.
   Шагая за солдатом, он начал насвистывать незатейливую мелодию. Саня не собирался ни в какую экспедицию. Главное, это попасть за периметр. Там он объяснит все Нестерову, и они разойдутся, как в море корабли. Он ведь все равно собирался на четвертый блок сам, без проводника, просто его не пропускали в Зону по инструкции. А Саня рванет в Светлый, за Верой. Заберет ее и ночью, взрезав колючку Периметра, выйдет с ней к новой жизни. Они уедут в Россию, к его маме.
   Дальше он не успел придумать. Солдат показал ему палатку и также безмолвно исчез.
   Сергей Аркадьевич страшно обрадовался. Он усадил Саню на сложенные стопкой одеяла, а сам сел напротив, скрестив ноги, прямо на землю.
   - Очень рад, что вы согласились, - Нестеров смотрел на Саню собачьими глазами через увеличительные стекла очков. - Если вы в курсе последних событий, то знаете, что произошел очередной Выброс.
   - Да, я в курсе, - глухо ответил Саня.
   - У вас что-то произошло? - Нестеров участливо качнул головой.
   Саня откашлялся:
   - Послушайте, Сергей Александрович.
   - Аркадьевич, - поправил его Нестеров.
   - Да-да, извините. - Саня потер переносицу. - Я хотел бы сразу расставить все точки. Не хочу вас обманывать, но я возвращаюсь в Зону не для того, чтобы вести вашу экспедицию к четвертому блоку. Просто один человек случайно остался в Зоне. Без меня он не выберется. Вас не пустят туда без проводника, а меня без экспедиции. И вы, и я заинтересованы попасть внутрь. А там, как только пересечем Периметр, наши пути разойдутся.
   Сергей Аркадьевич достал из кармана платок и стал задумчиво протирать очки.
   - Ну что ж, - наконец, произнес он, - по крайней мере, честно. Вы же могли просто бросить нас за Периметром на произвол судьбы. Я согласен, но у меня есть несколько условий.
   - Слушаю вас. - Саня внимательно смотрел на Нестерова.
   - Во-первых, вы поможете нам с экипировкой. Здесь, при комендатуре, специальный склад, на котором есть практически все. Вы поможете нам отобрать самое необходимое.
   Во-вторых, подберете снаряжение и для себя. Я говорил с опытными людьми, и они мне сказали, что в Зоне могут глотку перерезать за хороший бронежилет. Я не хочу, чтобы это сделали вы.
   В-третьих, поможете нам добраться туда, где мы сумеем найти проводника.
   И, напоследок, полное молчание. До тех пор, пока не пересечем Периметр.
   - Я принимаю ваши условия, - сказал Саня, поднимаясь на ноги. - А где же члены вашей экспедиции?
   Нестеров тоже встал:
   - Они уже пошли на склад. Нам велели подобрать снаряжение, потому, что склад собираются эвакуировать еще дальше. Я вернулся, потому-что забыл запереть сейф. А тут как раз и вы подошли.
   - Понятно, - кивнул Саня, - ну что, пойдем?
  
  ***
  
   Нестеров не обманул - на складе было почти все. Они прошли мимо свежепахнущих сосновой смолой, наспех сколоченых стеллажей в конец склада, где группа Нестерова сидела на огромных рюкзаках.
   - Сергей Аркадьевич, а мы уже готовы, - весело сообщил юноша, восседавший ближе всех.
   - Очень хорошо, Сережа, - ласково ответил Нестеров.
   - Не вижу пока ничего хорошего, - буркнул другой, - толку от этого снаряжения, если нет проводника.
   - Да, это точно, Максим, - вздохнул Сережа.
   - Позвольте мне представить нашего проводника, - Нестеров торжествующе оглядел свою группу. - Сейчас он проверит ваше снаряжение, подберет себе, и завтра мы выходим. Или входим? Не знаю, как правильно сказать.
   Он повернулся к Сане и указал на ребят:
   - Прошу любить и жаловать. Можете начинать.
   Саня подошел к Сереже и аккуратно поднял его с рюкзака. Развязал веревку и высыпал содержимое на пол.
   - Два часа собирал, - Сережка схватился за голову.
   Саня с усмешкой глянул на него:
   - Сожалею, но это тебе не нужно.
   - А что нужно? - спросил молчавший до этого третий участник экспедиции, с цепким, внимательным взглядом умных, карих глаз.
   Саня повернулся к нему:
   - Я думаю, что вы совершили одну и ту же ошибку. Проходя между стеллажами, я обратил внимание, что все вещи на них разложены очень правильно. Такое ощущение, что их раскладывал сталкер. Судя по хламу в рюкзаке этого молодого человека, - он кивнул в сторону Сережи, - вы прошлись сперва до конца склада, потом пошли обратно, набивая рюкзаки чем попало. А потом потащили их сюда.
   - Все верно, - кивнул кареглазый, - так и было. Я решил, что сперва нужно осмотреться.
   - Это не супермаркет, - ответил Саня, - здесь все наоборот. Нужные и полезные вещи лежат в самом начале. Это сделано для того, чтобы человек взял все необходимое. И только потом, если у него хватит сил или дурости, лежат предметы роскоши. Я имею в виду газовые плитки, саморазогреваюшиеся консервы, палатки, спальные мешки и тому подобное.
   Сережа смущенно потупился. Саня ободряюще потрепал его по плечу:
   - Я думаю, нам всем стоит вернуться в начало. Я постараюсь показать вам, что нужно брать в первую очередь.
   Они прошли в начало склада. Кладовщик с удивлением посмотрел на них, но ничего не сказал.
   - Итак, - Саня окинул свою группу внимательным взглядом. - Смотрите и запоминайте.
   Он подошел к стеллажу:
   - Первое. Берем камуфлированный костюм с противорадиационной защитой. ПСЗ-3, или КАМ-3. В этих костюмах есть система внутреннего дыхательного цикла. Ваш армейский камуфляж не годится по двум причинам. Во-первых, он предполагает наличие противогаза, а во-вторых, и это самое главное - вы станете мишенью для сталкеров, незаконно находящихся в Зоне.
   Второе. Обувь. Нужно брать тяжелые армейские ботинки. Их не может прокусить всякая мерзость, которой предостаточно в Зоне. В них вы сможете пройти гораздо дальше, чем в кроссовках.
   Третье. Оптика. Средний армейский бинокль подойдет. Лучше всего, с функцией ночного видения. Не стоит брать тяжелые и хрупкие морские бинокли, если, конечно, вы не собираетесь изучать четвертый блок с вершины какого-нибудь дерева на Кордоне.
   Четвертое. Оружие. Обязательно нож, лучше всего штык-нож от автомата Калашникова. Ваши мачете не годятся. Мы не будем прорубаться через джунгли. А вот колючая проволока встречается в изобилии. Соединив штык с ножнами, - Саня продемонстрировал оторопевшим спутникам каким образом это нужно сделать, - получаем кусачки. Пойдем дальше.
   Следующее. Оружие. Кто-нибудь умеет стрелять из оптического оружия?
   - Я умею, - отозвался Максим.
   Саня сдернул с полки и протянул ему винтовку:
   - СВУ. Снайперская винтовка Драгунова, укороченная. Убойная дальность - пять километров, магазин на десять патронов. Остальным рекомендую кавалерийский карабин Симонова. Легкое, надежное оружие. Стандартный патрон 5,45.
   Бронежилет. Ваш кевлар не пойдет. Он, конечно, легкий, не стесняет движений, но когти кровососа режут его, как масло. Берем старый, проверенный броник с гетинаксовыми пластинами. Они лежат по принципу рыбьей чешуи. Можно пробить только из штурмового оружия, или из СВД. Единственный минус - весит двенадцать килограмм.
   Теперь еда. Две банки консервов. Тушенку не брать. Лучше овощные или каши. Алюминиевая фляжка. Ложка. Вроде все.
   Аптечка. Берем армейскую. Антирад, промедол, антибиотики. Жгут и бинт. Набор бесхитростный, только самое необходимое.
   Компас, часы и ПДА. Выбирайте сами. На вкус и цвет, как говорится, товарищей нет. Но все же, если хотите доброго совета - часы берем "Командирские", компас обязательно противоударный. ПДА лучше на симбиане, но если кому больше нравятся "окна", или "андроид" - ради бога.
   - А вот, говорят, что высокочастотное излучение притягивает блуждающие аномалии. - Сергей Аркадьевич вопросительно смотрел на Саню.
   - Есть такой момент, - кивнул тот, - поэтому никаких сотовых телефонов. Но ПДА работают на длинных волнах. Качество связи хреновое, но ничего лучше нет. Есть и минус - о вашем местоположении будет известно любому, кто имеет такую же машинку.
   И, наконец, головной убор. - Саня взял с полки бандану с изображением Эрнесто че Гевара и повязал голову. - Здесь я предоставляю вам полную свободу действий. Берите, что хотите.
   Парни с уважением смотрели на Саню. Во время своей лекции он успел переодеться и вооружиться. Теперь он стоял, слегка расставив ноги, закинув карабин на плечо и казался монументом, высеченным из камня.
   - Ну, что уставились? - спросил он их. - Если все запомнили - вперед, на сборы. И спать - выходим очень рано.
   Он повернулся и пошел к выходу, еле заметно прихрамывая на правую ногу.
   - Эй, Чегевара, - окликнул его кареглазый. Саня обернулся. - Как звать-то тебя?
   Саня улыбнулся и ответил:
   - В Зоне имен нет. Так и зовите - Чегевара.
  
   Глава 6. Туманное утро.
  
   Саня неслышно вошел в палатку и поставил винтовку в угол. Постелил себе одеяло прямо на землю и, пожелав всем спокойной ночи, лег на бок, отвернувшись к стене. В другом углу уже посапывал Сережка, совершенно по детски всхлипывая во сне. Максим и Артем (так звали кареглазого), тихонько разговаривали. Сергея Аркадьевича не было - он ушел в комендатуру просить на утро подводу.
   - Слушай, Артем, надо бы эмблемы пришить.
   - Да, верно, - оживился Артем, - ведь завтра уже выходим. Так, а куда я их сунул? А, вот куда. На, держи.
   - Давай, - Максим зашуршал чем-то, - только швея из меня никудышная. В армии все время за подворотничок попадало. Все два года.
   - Ладно, - смеясь, ответил Артем, - так и быть, Сережке я пришью.
   - Да я без задней мысли, - оправдывался Максим. - Но это ты хорошо придумал, Сережка обрадуется. Он так мечтал об этом.
   Саня резко повернулся к ним лицом. Оба новоявленных сталкера склонились над костюмами с нитками и иголками.
   - Слушайте, можно вопрос задать? - спросил их Саня.
   - А, Чегевара, - поднял голову Максим, - спрашивай.
   - Вы зачем пацана с собой в Зону тащите? - вопрос прозвучал излишне резко, но Саня не хотел смягчать тон.
   Артем поднял голову и с интересом глянул на него.
   - Сложный вопрос, - усмехнулся он, - так сразу и не ответишь. В любом случае, он совершеннолетний. А в чем проблема?
   - Проблема? - с горечью переспросил Саня. - Да никаких проблем. Просто детям в Зоне не место.
   - Всех участников экспедиции утверждали на верху, - спокойно произнес Артем, - мы не знали, кто пойдет до последнего момента. Мы все специалисты в разных областях, работать будем в комплексе. А Сережка очень талантливый. Не смотри, что молодой.
   - Да я разве в его учености сомневаюсь? - Саня фыркнул от возмущения. - Я говорю, что Зона не место для него.
   - Успокойся, Чегевара, - вмешался в разговор Максим, - тебе-то что за забота?
   Саня чуть было не вспылил, но сдержался. Он хотел сказать, что отвечает за группу. Только ведь он их бросит, как только пересечет Периметр. Поэтому он только махнул рукой и ничего не сказал.
   Артем отложил костюм в сторону и спросил у Максима:
   - Ну все, я закончил. Ты долго еще?
   - И Сережке пришил? - удивился тот. Артем с усмешкой кивнул. - Погоди пару минут, сейчас закончу.
   Пока он, сердито сопя, делал последние стежки, Артем аккуратно сложил униформу. Поправил одеяло у Сережки и встал у выхода.
   - Ну, вот, сержант Некрасов стрельбу закончил, - Максим встал и потянулся, - пойдем покурим?
   Артем кивнул и вышел на улицу. Максим глянул на Саню:
   - Пойдем?
   Саня отрицательно качнул головой.
   - Как хочешь, - пожав плечами, Максим вышел.
   Саня подошел к лежащему ПСЗ-3 и глянул на рукав. Там красовалась никогда не виденная им эмблема - три тесно переплетенных буквы ЭКО. Стилизованная в виде глаза, заглавная "Э" грозно смотрела ему в лицо. Подивившись на странный символ, он вернулся к своей постели и лег. Поставив внутренний будильник на четыре утра, уснул и не слышал, как вернулся Сергей Аркадьевич, как долго еще шептались участники странной экспедиции.
  
  ***
  
   Он снова лежал на холодном бетонном полу. Тело не слушалось. Он чувствовал прикосновение рук, вытирающих с его лица кровь. Открыв глаза, он увидел Сиплого.
   - А я думал, ты путевый, - уголовник усмехался, обнажив золотые фиксы. - Ты зачем вернулся?
   Он отошел и присел на корточки.
   - Холодно, здесь, Саня, - пожаловался Сиплый. - лучше бы я в ад попал. Не ходи ты сюда. Второй раз не отпустят. Не ходи...
   В подвале стало светлеть. Утренний туман вливался через крошечное отверстие под потолком. Фигура мертвого уголовника растворялась в нем, теряя очертания. Вместе с туманом в подвал проник холод, пронизывая Саню до костей. Он пошевелился и открыл глаза.
   Одеяло сбилось в ноги. Негромко похрапывал Максим, глубоко и ровно дышал Артем. Сергей Аркадьевич тонко посвистывал носом, а Сережка разметался и лежал поперек постели, едва не касаясь ногами Максима. Саня слегка позавидовал горячей юности. Сам он изрядно замерз.
   Саня поднял руку и глянул на светящиеся стрелки. Было без пяти четыре. Он осторожно встал, стараясь ни на кого не наступить и бесшумно оделся. Расстегнул полог палатки и, нагнувшись вышел наружу, в белое, безбрежное море тумана.
   Поселок исчез. В густом тумане терялись даже звуки. Саня закурил и сделал несколько шагов. Казалось, что тело просто парит в молоке. Даже ног не было видно. Видимо, сырость тумана навеяла такой странный сон. Он поежился, глянул еще раз на часы и пошел в палатку будить свою группу.
   Первым он растолкал Сергея Аркадьевича. Начальник экспедиции проснулся на удивление быстро.
   - Что, уже пора? - спросил он, одевая очки. Сел, и глянув на часы тихо ахнул:
   - Почему так рано?
   - Зона увеличилась, - терпеливо пояснил Саня, - нужно дойти до знакомых мне мест, где я смогу вас хоть немного сориентировать. В утренние часы в Зоне наиболее спокойно. Как говорится, раньше вышел, дольше прожил.
   Сергей Аркадьевич понимающе покивал головой и стал одеваться. Саня заметил краем глаза, что Артем не спит и внимательно слушает, повернув к ним голову. Кивнув ему, Саня взял в углу канистру с водой и снова вышел на улицу. Следом вышел Артем.
   - Полей, - велел ему Саня. Тот послушно стал лить воду ему на шею. Саня зафыркал, растирая холодную воду по торсу, широко расставив ноги и нагнувшись. Потом они поменялись. Поливая широкую спину Артема, он увидел след от ожога на правом боку. Длинный безобразный рубец начинался у ребер и заканчивался у бедра.
   - Откуда это у тебя? - спросил он Артема, когда тот стал растираться махровым полотенцем.
   - Долгая история, ответил тот, - по дороге расскажу.
   Они вернулись в палатку и выгнали на улицу Максима с Сережкой, вручив им канистру с остатками воды.
   Пока последние умывались, Саня стал готовить завтрак. Артем стал ему помогать. Вдвоем они быстро соорудили гигантскую яичницу. Пока Саня обжаривал помидоры, Артем нашинковал лук и болгарский перец, ритмично постукивая ножом по разделочной доске.
   - Подай соль, Илья, - сказал Саня и осекся.
   Нестеров неловко кашлянул и вышел на улицу, к ребятам. Артем молча подал соль, сделав вид, что ничего не заметил. Саня молча посолил и вернул солонку. Разбил яйца и высыпал нарезанный перец с луком. Закрыл сковородку крышкой и сказал, не глядя:
   - Ну все, через пару минут будет готово.
   Не успели позавтракать, как на улице зацокали копыта и скрипнули колеса подводы.
   - Неужели наша? - удивился Нестеров, - я же не говорил о времени выхода.
   Полог откинулся и в палатку вошел низенький дедок с редкой бороденкой.
   - Доброго утречка, - поздоровался он. - Молодцы, уже завтракаете. А я будить вас пришел, думал спите. Давайте, поторапливайтесь. Я вас на улице подожду.
   С этими словами он вышел.
   Торопливо закончив завтрак, они погрузились на подводу и поехали в неведомое.
   Лошаденка заартачилась, немного не доехав до блокпоста.
   - Чует, родимая, - сказал дедок, - дальше пешком пойдете. Уж не взыщите.
   Поблагодарив, они слезли и пошли пешком. Туман потихоньку рассеивался, но светлее не становилось. Грязно-серые тучи скрывали солнце.
   - Что это за эмблемы у вас? - спросил Саня. Ответил Максим:
   - Мы экологи.
   - Это что, вроде Чистого Неба?
   - Какого еще неба? - не понял Максим.
  - Чистое Небо, - повторил Саня. - Была в Зоне такая группировка.
   - И чем они занимались? - поинтересовался Сергей Аркадьевич. Саня пожал плечами:
   - Да ничем хорошим. Называли себя учеными. Хотели ликвидировать Зону.
   - Ну и как, успешно? - спросил Максим.
   - Да не очень, - хмыкнул Саня, - говорят, это они спровоцировали регулярные выбросы.
   - Они еще действуют? - поинтересовался Артем.
   - Уже нет, - ответил Саня, - большинство погибло в Припяти, в столкновении с Монолитом. Но горсть прорвалась к саркофагу. Судьба их неизвестна, только после этого Выбросы стали происходить регулярно, примерно раз в шесть месяцев.
   - А до этого что, были нерегулярно? - спросил Нестеров.
   - До этого Выброс происходил, только если кто-то прорывался к Монолиту, к Исполнителю Желаний.
   Максим пренебрежительно махнул рукой:
   - Сталкерские байки. Чушь на постном масле.
   Воцарилось молчание. Разозлившись, Саня прибавил шагу. Стоит ли распинаться перед людьми, которые ничего не смыслят в Зоне. Тем более, скоро они расстанутся. До самого блокпоста он не проронил ни слова.
   Шлагбаум стоял сразу за железнодорожной станцией. Именно здесь Саня спрашивал у усатого пожилого дядьки в милицейской форме, как добраться до Светлого. На шум их шагов из наспех сколоченной будки вышел заспанный офицер. Проверил документы, заглянув каждому в лицо. Открыл шлагбаум и долго смотрел им вслед.
   Здесь Саня снова заговорил:
   - Ну все, Сергей Аркадьевич. Мы уже в Зоне. Пойдете по этой дороге до старого блокпоста, где мы с вами первый раз встретились. Сразу за ним дорога раздваивается. Уходите по левой дороге. Она приведет вас на Новый Кордон. Спросите там Сидоровича. Это местный торговец. Он обрисует вам ситуацию и может помочь с проводником. Ну, а я вас покидаю. Прощайте.
   Нестеров пожал протянутую руку и поблагодарил. Саня усмехнулся и, махнув остальным рукой, зашагал в сторону Светлого.
   - Я что-то не понял, - негромко произнес Артем, провожая взглядом уходящего Саню, - мы что, дальше одни идем?
   - Да, Артем, - кивнул Нестеров. - Наш любезный проводник согласился лишь провести нас в Зону.
   - Да ладно, - Максим тряхнул головой. - Мы же и собирались сами идти. Мне, например, даже спокойнее без него. Странный он какой-то.
   - А мне он понравился, - с сожалением сказал Сережка, - жаль, что он ушел.
   - Ничего, - преувеличено бодро отозвался Сергей Аркадьевич, - я уверен, мы сами прекрасно справимся.
   Они дружно двинулись по дороге, обсуждая о том, что и кто может встретиться им в Зоне отчуждения. Но вся их увереннось испарилась, как только они подошли к блокпосту, где Нестеров не так давно разговаривал с капитаном Самойловым. Теперь капитан взирал на них широко раскрытыми глазами, немного не доставая до земли ногами, обутыми в ботинки с высоким берцем. Он висел на стене КПП, как жук на булавке, пригвожденный обрезком стальной трубы.
  
   Глава 7. На Кордоне.
  
   Дорога вилась среди невысоких холмов, поросших редким кустарником. Асфальтовое покрытие растрескалось и побелело, кое-где пробивалась трава. Вдоль дороги стояли деревья, когда-то посаженные рукой человека. Кора у них была покрыта странным белым налетом, издававшим неприятный, резкий запах. С нижних ветвей свисали длинные полупрозрачные пряди, похожие на паутину. Они лениво колыхались, кончиками задевая землю. Было слышно, как поскрипывают стволы деревьев, да глухие шаги людей, идущих по старой дороге.
   - Ты чего загрустил, Сережка? - Нестеров потрепал парня по плечу. Максим и Артем отстали, внимательно разглядывая окружающий их новый мир.
   Сережка поднял на него взгляд:
   - Сергей Аркадьевич, а вы документы Чегевары в руках держали? Сколько ему лет?
   - В следующем месяце тридцать три исполнится, - ответил Нестеров, - возраст Христа.
   - Тридцать три, - протянул Сережка, - а совсем седой. А почему возраст Христа?
   - Ну, так говорится, - смущенно улыбнулся Сергей Аркадьевич. - Иисусу было тридцать три, когда его распяли.
   Он вспомнил офицера с блокпоста, пригвожденного к стене и улыбка сползла с его лица. Смутившись, он снял очки и стал протирать их большим клетчатым платком. Без очков лицо его выглядело беспомощным и юным, казалось, что он ровесник Сережки.
   - Сергей Аркадьевич, - вновь обратился к нему юноша, - а почему так жестоко убили того человека?
   - А потому, милый друг, - ответил за начальника экспедиции неслышно подошедший Артем, - что здесь не Невский проспект. Здесь всяких мерзавцев хватает. И оружие мы несем с собой в основном по этой причине.
   - Позвольте, - забеспокоился Нестеров, одевая очки, - а где Максим?
   Он глянул назад и увидел Некрасова, направлявшегося к деревьям, покрытым паутиной.
   - Максим! - крикнул он, - немедленно идите сюда!
   - Да он в туалет хотел, - пояснил Артем.
   - Вы с ума сошли! - возмутился Нестеров, - какой туалет? Вы знаете, что это за нити свисают? А вдруг они опасны?
   Подошел Максим.
   - Ну что вы, ей-богу, как с маленькими детьми, - недовольно сказал он, - мы с Артемом проверили. Совершенно безопасно. Какая-то разновидность мха.
   - Каким образом вы это установили? - Нестеров недоверчиво прищурился.
   - Да кинули в них сперва одним патроном, - ответил Артем, - а потом палкой потрогали. Никакой реакции.
   Нестеров только покачал головой:
   - Все равно, я запрещаю вам туда ходить. Надо в туалет - делайте свои дела здесь.
   - Прямо на дороге? - удивился Максим. Нестеров твердо кивнул. - Ну, тогда хоть отвернитесь.
   Все отвернулись и стали смотреть вперед.
   - Черт знает что, - ворчал Максим, расстегивая комбинезон. - Хорошо хоть, не по большому приспичило.
   - Смотрите, - неожиданно сказал Сережка, указывая вперед рукой. - Какое-то животное.
   Все уставились на первого встреченного обитателя Зоны.
   - Тихо всем, - негромко скомандовал Артем, - не спугните его.
   Все замерли, стараясь не дышать. Тем временем, зверек потихоньку приближался, смешно ковыляя. Он все время обнюхивал дорогу перед собой. Иногда он вставал на задние лапки и оглядывался. Заметив стоявших людей, он замер в нерешительности. Группа превратилась в каменную скульптуру, не дыша. В тишине было слышно, как скрипят глазные яблоки.
   Похожий на облезлого кролика с длинным хвостом, зверек, наконец, решил, что неподвижные фигуры не несут угрозы и, опустившись на четыре лапы, заковылял дальше, мимо окаменевших исследователей.
   Неожиданно чихнул Максим. Испуганный резким звуком, длиннохвостый кролик метнулся в сторону деревьев. С легким хлопком дернулись нити странного мха, свиваясь вокруг маленького тельца, закручиваясь в кокон. Длинный, надрывный, полный боли крик пойманого существа, как ножом по сердцу резанул оторопевших людей.
   - Стой, ты куда! - Артем едва успел ухватить рванувшегося к плененному зверьку Сережку. Тот поднял на него заблестевшие глаза:
   - Я... Я помочь хотел...
   - Помочь, - передразнил его Артем, - чем помочь? Рядом повисеть?
   Сережка потупился. Бледный Максим дрожащими руками застегивал комбинезон:
   - Ну, на хрен! До конца экспедиции буду терпеть. Лучше от разрыва мочевого пузыря умереть, чем так.
   Нестеров повернулся к группе:
   - Прошу вас всех взять этот случай на заметку. Нам очень крупно повезло, но в следующий раз кролика может и не оказаться. Прошу без моего разрешения ничего не предпринимать. Никакой самодеятельности! В противном случае я прерву наш поход и выведу вас за блокпост. Не хочу вернуться домой преждевременно поседевшим, как Чегевара.
   Убедившись, что его слова дошли до ребят, Сергей Аркадьевич скомандовал:
   - Ну, раз все поняли, продолжаем путь. Нам нужно до вечера добраться до Кордона, чтобы найти ночлег и проводника. Так что, шагом марш!
   Дружно затопали ботинки. Первым шел начальник экспедиции, за ним Сережка. Артем и Максим шли по бокам, держа оружие наготове. Мир из странного и интересного превратился во враждебный.
   До Кордона они добрались только через четыре часа, остановившись всего один раз. Максим все-таки не выдержал до конца экспедиции. После этого он повеселел и, прибавив шагу, стал подбадривать попутчиков шутками и веселыми историями. Так, незаметно для себя, они вышли к первому настоящему поселению сталкеров.
   Пискнули ПДА. С непривычки они долго разбирались во всех всплывших сообщениях и появившихся точках на карте, пока их занятие не прервал человек, вышедший им навстречу.
   - Здорово, бродяги, - поздоровался он, - кто такие и куда путь держите?
   - Мы к Чернобыльской АЭС идем, - опередил всех Сережка.
   - Ага, ага, я так и думал, - покивал головой незнакомец. Казалось, он совсем не удивился. - Больно снаряжение на вас хорошее. Вроде не военные.
   - Э, простите, с кем имеем дело? - смущенно поинтересовался Нестеров.
   - Люди Лисом кличут, - шмыгая носом, ответил сталкер. Действительно, во всех повадках, движениях, даже во внешнем облике у него было что-то от матерой, облезлой лисы. - А вы кто такие?
   - Мы научная экспедиция, - ответил Нестеров, - будем изучать Зону, живой мир и аномалии.
   - Понятно, понятно, - закивал Лис. - К АЭС прямо отсюда пойдете?
   - Нет, не сразу, - вмешался в разговор Артем. - Нам торговец нужен один. Иваном Сидоровичем кличут.
   - А кто вам про него сказал? - поинтересовался Лис.
   - Попутчик один. Чегеварой назвался.
   - Чегевара значит? - переспросил Лис. - Ну ладно, пойдемте, провожу вас к Сидоровичу.
   Все вместе они стали спускаться в распадок, окруженный буйной растительностью. Со стороны дороги хутор был совершенно не виден.
   - А от Сидоровича вы чего хотите, - расспрашивал Лис по дороге. - Если не секрет, конечно.
   - Да нет, не секрет, - Нестеров с симпатией поглядывал на добродушного, словоохотливого собеседника, - хотим попросить его помочь нам с проводником. Да на ночлег попроситься хотели. Как вы думаете, получится?
   - Получится, получится, - шмыгал Лис, - как иначе. С ночлегом вообще просто - выбирайте незанятый дом и ночуйте. А с проводником Сидорович поможет, правда, не бесплатно.
   - А сколько он берет за такие услуги? - поинтересовался Максим.
   Лис дернул плечом:
   - Да не беспокойтесь, немного. А скорее всего, ничего не возьмет. Попросит сверточек передать по пути, или еще что-нибудь, в том же роде.
   Они проходили по единственной улице хутора. С левой стороны, в палисаднике дома без крыши, горел костер. Над костром висел прокопченный котелок. Вокруг расположилась живописная компания разношерстно одетых людей. Они без всякого выражения уставились на новичков глазами. Один подошел к низенькому заборчику и, облокотившись, спросил:
   - Эй, Лис! Зелень гонишь?
   Тот сделал в ответ какой-то жест рукой. Спрашивавший удовлетворенно кивнул и ушел обратно к костру.
   Пройдя через хутор, они вышли на небольшую поляну, где находился вход в подземелье, напоминавшее старое овощехранилище.
   - Подождите здесь, - сказал им Лис, - пойду доложу.
   Они присели на траву, провожая его глазами.
  
  ***
  
   Спустившись по выщербленной лестнице, Лис стукнул условленным образом в дверь. Скрипнул автоматический засов и дверь распахнулась. Лис шагнул внутрь.
   Сидорович ужинал, сидя за столом и тыкал жирным пальцем в ноутбук.
   - Как не придешь к тебе, все время жрешь, - Лис с показным неодобрением глянул на него.
   - Зачем пришел? - Сидорович даже и не подумал отвлечься от своих занятий.
   - Пришли четверо новеньких, - без прелюдий начал Лис, - странные какие-то. Экипировка, как у военных сталкеров. Но не военные, это точно. Один совсем сопляк, другой ботаник в очках. Два других покрепче, но тоже штатские. Темнят. Говорят, к тебе их направил какой-то Чегевара. Может, ты такого знаешь?
   Сидорович отрицательно мотнул головой.
   - Вот и я такого не знаю. Пацан сказал, что они к ЧАЭС собрались. А очкарик говорит, мол, научная экспедиция. А сами без сопровождения. ПДА пользоваться не умеют. Я на горку поднялся, а они в них пялятся, как баран в новые ворота. Мог всех положить, если надо.
   - А вооружены чем? - спросил внимательно слушавший торговец.
   Лис оживился:
   - Совсем забыл! У троих карабины, а у одного хорошая штучка. То, что Кит искал.
   - СВД?
   - Лучше, - ответил Лис. - СВУ. Совсем новый. Да у них все новое, даже смазку не вытерли. И обмундирование с иголочки.
   - А где сейчас Кит? - спросил Сидорович, облизывая жирные губы.
   - С Цыганом пошел к Депо. Там, говорят, после выброса сувениров сыпануло.
   - А Кречет с ними не пошел?
   - Здесь остался. Они три дня назад ушли, а он чего-то затемпературил.
   Сидорович тяжело поднялся и вплотную придвинулся к решетке, отделявшей его от Лиса.
   - Вот что, - тяжело дыша начал он, - давай их сюда. Я тут с ними побалакаю пока. А ты приведи Кречета, ну и введи его в курс дела. Давай, действуй.
   Лис медленно кивнул и вышел.
   Только Максим с Артемом закурили, как появился их новый знакомец и помахал рукой.
   - Пойдемте, - засуетился Нестеров, - бросайте свои сигареты.
   Они подошли к ожидавшему их Лису.
   - Давайте вниз, Сидорович ждет, - Лис безмятежно улыбался. - А я сейчас подойду. Вроде, все срастается у вас.
   - Спасибо вам, Лис, - с чувством поблагодарил его Сергей Аркадьевич.
   - Не за что, не за что, - ответил тот, - Сидоровича благодарите.
   Спустившись вниз, они увидели добродушного, полного человека, сильно облысевшего. Он находился за решеткой, во второй половине помещения.
   - Добро пожаловать, - улыбнулся он вошедшим. - Зовут меня Иван Сидорович, прошу любить и жаловать.
   - Сергей Аркадьевич, - представился Нестеров, - начальник экспедиции. Мы направляемся...
   - Ни слова больше, - перебил его со слащавой улыбкой толстяк, - меня совершенно не интересует, кто вы, и куда идете. Здесь, в Зоне, не принято интересоваться чужими делами. Я простой торговец, помогаю людям с оружием и припасами. Но так как вы неплохо вооружены, то, как я понимаю, вас привело ко мне что-то другое. Внимательно слушаю.
   - Видите ли, - заговорил Нестеров, - нам нужен проводник. Мы впервые здесь, а как выяснилось, совершенно не готовы к самостоятельному путешествию.
   Сидорович покивал:
   - Да, Лис рассказал мне о ваших трудностях. Хорошо, что вы его встретили, а то кто бы вам показал дорогу к старому торговцу.
   - Да, конечно, - согласился Нестеров, - только про вас нам сказал другой человек.
   Артем машинально отметил, как напрягся толстяк:
   - Кто, если не секрет?
   - Чегевара, - с ленцой ответил Максим.
   - А как он выглядит? - поинтересовался Сидорович, - что-то не припомню такого.
   - Обычный человек, - пожал плечами Нестеров. - немного седой, прихрамывает на правую ногу. Ничего особенного в его лице я не заметил. Может, ребята его лучше разглядели.
   - Да я просто спросил, - усмехнулся Сидорович. - Мало ли кто ко мне заходит.
   На лестнице послышались шаги. Вместе с Лисом вошел мужчина неопределенного возраста с пронзительными глазами и крючковатым носом.
   - Знакомьтесь, - махнул рукой Сидорович, - вот ваш проводник. Прекрасно знаком с Зоной, исходил ее вдоль и поперек. Проводит вас до Депо, есть такое любопытное место. Там вы встретите Кита. Вот уже с ним и поговорите о дальнейшем сопровождении.
   - Спасибо, - поблагодарил его Нестеров. - Что мы должны?
   - Совершеннейшие пустяки! - воскликнул торговец, - если согласитесь захватить с собой патронов для Кита, будем считать, что мы в расчете. Три цинка, тяжеловато, конечно, так ведь люди жизнью рискуют, вас сопровождая.
   - Да какой разговор, - улыбнулся Максим, - надо, значит надо. Сергей Аркадьевич, если потребуется, я один патроны утащу.
   - Значит, договорились, - торговец весело оглядел новичков. - Утречком зайдете за патронами и вперед. А пока Кречет вас проводит и на ночлег устроит. Всего хорошего.
   Выбравшись наверх, они попрощались с Лисом и пошли с Кречетом по хутору. Проводник оказался веселым и разговорчивым. Пока дошли до пустого дома, где им предстояло ночевать, они успели подружиться с ним. Пока Артем разводил костер, чтобы приготовить ужин, Кречет, взяв с собой Сережку и Максима, приволок откуда-то тюфяки, набитые соломой, и одеяла. Потом показал, где брать воду и ушел, пожелав на прощанье спокойной ночи и велев не засиживаться.
   - Выйдем очень рано, - сказал Кречет, - путь неблизкий.
   Поблагодарив проводника, экспедиция стала готовить ужин.
   - Ну, что ж, - подвел итог уходящему дню Сергей Александрович, - можно сказать, что если и дальше нам будут встречаться такие добрые и отзывчивые люди, до Припяти мы доберемся очень быстро.
  
   Глава 8. Мародер.
  
   - Помочь? - спросил Саня, едва сдерживая ярость. Старик вздрогнул и выронил узел с вещами на землю.
   - Не поворачивайся, - заметив намерение мародера развернуться, предупредил его Саня. Старик покорно замер, беспомощно свесив руки.
   - Не стыдно в твоем возрасте такими погаными делами заниматься? - Саня присел на завалинку и достал сигареты.
   - А ты меня не стыди, - огрызнулся старик. - Молод еще, стариков позорить.
   В спину сталкера уперся ствол ружья. Саня вздрогнул и выронил сигарету.
   - Все, батя, - раздался молодой, дрожащий от волнения голос, - я его на прицеле держу.
   Старик медленно повернулся и глянул на Саню блеклыми, невыразительными глазами.
   - Пристрели его, Петро, - сказал он сыну. - Чтоб не пугал добрых людей.
   - Вот, значит, как? - удивился Саня. - Дайте хоть покурить напоследок.
   - Курить - здоровью вредить, - поучительно отозвался старик, - стреляй, сынку, зубы он нам заговаривает.
   Петро зажмурил глаза и выстрелил дуплетом в спину незнакомца. Выстрелом того кинуло вперед и он распластался на земле, раскинув руки.
   - Обувку с него сыми, - сказал старик, - да карманы обыщи.
   Петро подошел к убитому. Одним рывком перевернул на спину и тут же получил удар прикладом в лицо.
   - Добрые люди, значит, - прошипел Саня, поднимаясь с земли, - не повезло вам. Я очень злой.
   Он ткнул старика карабином:
   - А ну, быстро мордой в землю! Ложись рядом со своим байстрюком.
   Старик, кряхтя, лег. Саня перевернул штык на карабине в боевое положение и приставил острый трехгранник ему между лопаток:
   - Я на тебя патроны тратить не буду. Наколю, как жука на булавку. Сколько вас здесь?
   - Вдвоем с сыном мы, ответил лежащий, - чего ты, ирод, привязался? Шел бы себе мимо. Али мы твое взяли?
   - Ты зачем сыну велел меня убить, а? - спросил Саня.
   Старик рассердился:
   - Моя б воля, я и сейчас тебя своими руками задушил! Ну, чего ты к нам пристал? У меня бабка от рака помирает, уснуть не может, стонет, как оглашенная. А лекарств нет. Приходится аж в Беларусь ездить, на черном рынке покупать. А цены там... Не сегодня, завтра нашу деревню тоже накроет. Уехать денег нет. Вот и ходим по брошенным домам, собираем, что другие бросили. А тут ты... Оружием размахиваешь, черт хромоногий.
   Старик сердито засопел. Саня почесал затылок. Теперь он не знал, что делать с мародерами. Убить - жалко, а отпустить - тоже нехорошо, могут запросто в спину выстрелить. Или в затылок.
   Мысли прервал старый мародер:
   - Ну, чего держишь на земле? Или убей, или отпусти.
   Саня обошел лежащих и поднял двухстволку, из которой Петро выстрелил ему в спину. Отойдя в сторонку, он скинул куртку и бронежилет. Осмотрев броник, с удовлетворением констатировал, что гетинакс выдержал, хотя, судя по отметинам, стрелял Петро волчьей картечью.
   - Вот что я скажу, - Саня принял решение. - Тебя старик, я отпущу. А сын твой пойдет со мной. Будет вину свою кровью искупать. Как рассчитается - отпущу.
   - Возьми меня, - взмолился старик, - это же я велел ему тебя стрельнуть.
   - Велел, не велел, - лениво ответил Саня, складывая штык карабина. - Слова всего лишь слова. Сотрясение воздуха. Стрелял он, значит он и пойдет. А ты живи и помни об этом. И думай, что и кому говоришь. Давай, убирайся.
   Старик поднялся, но уходить не спешил. Он стоял чуть поодаль и сумрачно наблюдал за странными манипуляциями незнакомца.
   Саня присел возле начавшего приходить в себя парня и достал ПДА. Вытащил из бокового кармашка запасной чип и сунул его в разъем для активации. Потыкал в сенсор пальцами, запуская программу. Вытряхнул чип и, запустив обзорную карту, убедился, что на экране возникла еще одна точка. Убрал ПДА в боковой карман и перевернул Петро лицом вниз.
   - Лежи смирно, - велел он ему, - будет больно. Если начнешь дергаться - убью. Это и тебя, старый, касается, - добавил, обращаясь к петрухиному отцу. После этого достал нож и одним движением распорол одежду. Кольнул парня под лопатку промедолом и закурил. Докурив, оттянул пальцами левой руки кожу и сделал небольшой надрез. Ловко сунул чип под кожу и мазнул по ране кровоостанавливающим карандашом.
   После этого поднялся и сказал:
   - Давай, вставай, парень. А ты, дед, проваливай. Ну! - прикрикнул он, вскидывая карабин к плечу, видя, что старик не двигается.
   Под прицелом тот, наконец, попятился. Отойдя на приличное расстояние, крикнул:
   - Если что с сыном случится, я тебя убью! В аду найду и убью!
   Повернулся и пошел, спотыкаясь, в сторону ограждения Периметра, начинавшееся сразу за хутором.
   - Шагай, убивец, - криво усмехнулся Саня и повернулся к ошарашенному парню:
   - Ну, что, готов к искуплению?
   Тот вяло потряс головой и спросил:
   - Зачем ты мне спину резал?
   - Одну штучку тебе под кожу положил, теперь ты у меня под колпаком. - он показал Петрухе свой ПДА. - Видишь точку? Это ты.
   - И чего теперь?
   - А того, - врал Саня, не моргнув глазом, - отойдешь, больше чем на сто метров - погибнешь. Если я умру - ты тоже умрешь. Штука тебе разряд электричества выдаст, сердце сразу остановится. Так что теперь ты у меня на цепи. Держи!
   Он кинул ему двухстволку.
   - Патроны есть еще? - спросил Саня. Петро кивнул. - Заряжай. Да не делай глупостей.
   Он повернулся к нему спиной и пошел по улице, мимо колодца, где еще не так давно две старушки обсуждали сумасшедшего свояка.
   Петро пошел за ним.
   - А может ты мне наврал? - спросил он Саню.
   - А ты проверь, - отозвался тот, - пальни мне в голову, или просто иди в другую сторону. Вот и узнаешь. - и добавил, чувствуя колебания пленника, - стал бы я тебе ружье, дураку давать.
   Петро угрюмо засопел и молча пошел за ним.
   Дом Веры представлял собой печальное зрелище. Окна были выбиты, на крыльце лужа крови. Чувствуя, как почва уходит из под ног и сердце проваливается куда-то вглубь, бледный Саня притянул к себе за ворот Петруху и спросил, с шумом выдыхая:
   - Ваша работа?
   - Ты чего? - испуганно забился тот, - мы с батей еще не дошли досюдова.
   Оттолкнув испуганного мародера, Саня вошел в дом. Внутри царило страшное разрушение. Повсюду виднелись следы борьбы. И везде была кровь.
   Осторожно обходя страшные пятна, Саня прошел на кухню и остановился, как вкопанный. На чудом уцелевшем столе, где они с Верой пили чудный чай из трав, лежал сувенир из Припяти. Он видел такую штуку только один раз. Его первый наставник, Семеныч, по прозвищу Хват, принес ее из Припяти. Штука называлась Огненный Шар и прекрасно выводила из организма радиацию. Семеныч сказал, что такие штуки можно найти только там. Во всяком случае, до Барьера они точно не встречались.
   - Вот, значит, как, - внезапно охрипшим голосом сказал Саня, - вон откуда гости были. Ладно. Теперь, короче, моя очередь в гости идти.
   Он повернулся назад и увидел женский платок, приколотый к стене ножом. Подойдя поближе, он не без труда выдернул нож из стены. Подхватил платок и поднеся его к лицу, глубоко потянул носом. Легкая ткань еще хранила нежный девичий аромат. Стиснув зубы, он аккуратно сложил платок и убрал его в карман. После этого занялся ножом.
   Нож был чудный. Узкое, слегка изогнутое лезвие из вороненой стали с двухсторонней заточкой выглядело очень кровожадно. Ближе к рукоятке, сделанной из какого-то легкого, но твердого материала, был нанесен мастерский рисунок - пригнувшийся перед прыжком кровосос и напротив его две припавшие на передние лапы собаки. На самой рукоятке тоже был рисунок с двух сторон - стилизованное солнце в окружении туч. Саня понюхал лезвие - кровью не пахло. Значит, оставили специально для него.
   - Я верну тебе нож, - негромко сказал Саня, обращаясь к отсутствующему владельцу ножа, - я воткну тебе его прямо в твое черное сердце.
   Он осторожно обернул нож подобранной с пола тряпицей и засунул в боковой карман рюкзака. Отдышался, успокаивая быстро бьющееся сердце и вышел на улицу, где его ожидал Петро.
   Подойдя к парню, Саня внимательно осмотрел его. Экипировка мародера оставляла желать лучшего. Это и понятно - откуда у деревенских деньги на нормальное снаряжение. Да и далеко они не заходят - грабят близлежащие хутора на Периметре.
   - Дети есть? - неожиданно спросил он у Петро. Тот хмуро поглядел на него:
   - Нет. Не женатые мы.
   - Хреново, - равнодушно сообщил ему Саня. - Что ж, ладно. Прикупим тебе защиту получше.
   - Отпустил бы ты меня, - так же хмуро пробурчал пленник. - На кой черт мне твоя Зона сдалась...
   Саня сгреб его за грудки:
   - А кто мне в спину выстрелил? Забыл? А теперь хочешь, чтоб я тебя отпустил? Могу и отпустить, только предварительно в спину пальну.
   - Ты же в бронежилете был, - заныл Петро, со страхом глядя на бешенного сталкера.
   - Был. Да только ты об этом не знал, подонок. Поэтому прекратим дискуссию. Выбирай - пуля в спину, или поход к центру Зоны. Дойдешь до Припяти живым - отпущу. Ну, так что?
   - Что, что, - пробурчал мародер. - пойдем в твою зону, бес окаянный.
   - Слышь, Петруха, - отпустив парня, Саня аккуратно разгладил отвороты его старого пиджака. - Зови меня Чегеварой. По крайней мере, до Кордона.
   - А что там? - спросил Петро.
   Саня усмехнулся:
   - Там начинается настоящая Зона.
   - А я думал, что она начинается сразу за колючкой, - простодушно удивился парень.
   - Пошли, - сказал Саня, - за Кордоном посмотрим, сколько в тебе от мужчины.
  
   Глава 9. Немного о Долге.
  
   Кречет разбудил их около шести. Пока все умывались, он притащил от Сидоровича три цинка патронов. Бросил на траву и, отдышавшись, сказал:
   - Посылка для Кита. Ваша часть контракта.
   Позавтракали. Собрав снаряжение и, разделив патроны по рюкзакам, вышли на ту самую дорогу, по которой экспедиция пришла на Кордон.
   Здесь Кречет достал жестяную банку с какой-то черной массой и аккуратно нанес ее на боковые поверхности подошв своих ботинок. Потом передал банку Артему.
   - Что это? - поинтересовался тот.
   - Деготь с табаком, - ответил Кречет. - чтобы собаки след не взяли. Нюх у них очень острый, эта смесь для них, как удар по башке.
   От этих слов на ребят впервые повеяло холодом смерти. Зона открывала свои объятия новичкам, хищно оскалив зубы. Все, включая начальника экспедиции, тщательно нанесли странное средство на ботинки.
   - Теперь порядок движения, - сказал Кречет, убрав банку. - Вообще привыкайте, прежде чем куда-либо пойти, назначается порядок движения. Это позволяет из нештатных ситуаций выходить с минимальными потерями.
   - А вообще без потерь нельзя обойтись? - спросил Сергей Аркадьевич.
   - Иногда бывает, что нельзя, - ответил Кречет, - ситуации разные. Первый закон сталкера - храни боевой порядок. Ну, вот, если для примера, сидим мы, типа на войне, на отдельном участке фронта. На нас танки прут. Мы можем от них убежать, а можем принять бой. Если сбежим - все равно погибнем, трусы долго не живут. Или свои расстреляют, или враги настигнут. А если примем бой - может и поживем еще немного. И самое главное - в этот момент мы спину друга прикроем. А он отобьется и к нам на выручку придет. И все жить будем.
   - Здорово, - восхищенно сказал Сережка.
   - Да уж, - поддакнул Максим, - романтика!
   Сергей Аркадьевич растеряно хлопал глазами, а Артем только криво усмехнулся. Сережка обиженно ткнул кулаком в бок Максима.
   - Итак, порядок движения. - Кречет согнал с лица улыбку. - направляющие - я и Сережка. Он молодой, глазастый, самое то для авангарда. Вторая линия - слева направо. Максим, Сергей Аркадьевич, Артем. Пока идем по дороге, самый оптимальный вариант. Макс поглядывает налево, Артем направо. Не забудьте дослать патрон в патронник. Да, Сережка, тебя это не касается.
   - Почему не касается? - не понял тот.
   - Твое оружие - глаза, - снисходительно пояснил Кречет. - От этого зависит гораздо больше. Ну, готовы? Тогда в путь. Кит уже ждет нас на Депо.
   Немного разобравшись в наставлениях проводника, группа Нестерова начала движение.
   - А откуда вы знаете, что Кит уже ждет? - спросил Сережка.
   - Сидорович сказал, - пожал плечами Кречет. - У него вон какая мачта над бункером! Он, наверно, даже с Припятью связаться может.
   - А почему этот хутор называется Новый Кордон? - не унимался Сережка.
   - Да, да, действительно, - заинтересовался Максим. - Расскажите нам побольше вообще. Мы же здесь ничего не знаем.
   Кречет повернул бейсболку козырьком назад:
   - Отчего и не рассказать. Пока по дороге хорошей идем. Только ты, Серега, внимательно поглядывай. Мало ли что. Ну, с чего начать?
   - Начните с Кордона, - мягко попросил Нестеров, поправляя очки.
   - Можно и с Кордона, - согласился Кречет. - Все очень просто - старый Кордон находится чуть ближе к центру Зоны, чем мы. Несколько лет назад он был вне Зоны. Тогда пропускной режим был попроще и там было что-то вроде предбанника. Лагерь новичков, база военных и тому подобное. Тогда не было особой вражды между военными и сталкерами. Первые поглядывали на последних чуть свысока, но не более того. Все изменилось после того, как из Зоны потащили первые артефакты.
   - Кто потащил, военные или сталкеры? - перебил рассказчика Сережка.
   - Да все тогда таскать начали, - ответил Кречет. - Часть военных даже перевели на Росток, есть тут один брошенный завод. Там они и образовали базу. Да только просто наслаждаться добычей артефактов им не удалось. Кто-то из сталкеров дошел до Монолита.
   Максим недоверчиво хмыкнул:
   - И исполнилось его желание. И Зона увеличилась на несколько километров. Слышали мы уже эти сказки. Плел тут один чудак нам что-то подобное. Чегеварой назвался. Случайно, не знакомы?
   Кречет пожал плечами:
   - Не знаю такого. А на счет того, что он плел - переубеждать не стану. Придет время, сами все поймете. Или не поймете. Каждый имеет право на убеждения и заблуждения.
   - Да вы не сердитесь на Максима, - вмешался Артем, - он у нас твердолобый. Рассказывайте дальше. Если будет мешать - только мигните, я его свяжу и в рот кляп затолкаю.
   Максим засмеялся:
   - Все, больше не лезу. Давайте обойдемся без насилия - если что, вы сперва мне мигните. Я сам себе кляп затолкаю.
   Все тоже засмеялись. Сергей Аркадьевич попросил Кречета рассказывать дальше:
   - И что же случилось после Выброса? Солдаты погибли?
   - Нет, - ответил проводник, - хотя потери, конечно, были. Случилась вещь похуже Выброса - распался Советский союз. Военные стали не нужны. О них забыли. Все были заняты переделом собственности и границ. Часть военных ушла из Зоны, кто служить России, кто Украине, но большинство осталось.
   - Собаки, - взволнованно крикнул Сережка.
   - Замерли, - скомандовал Кречет, поднимая к глазам бинокль. Голос у него оказался неожиданно властным, да и сам он весь подобрался и сгруппировался. В профиль он напоминал хищную птицу, высматривавшую добычу. Потом он расслабился и, убирая бинокль, сказал:
   - Обычная миграция. Нам они не опасны.
   - А как вы это определили? - поинтересовался Максим.
   Кречет усмехнулся:
   - Да как тебе сказать... Я в Зоне давно уже, такие вещи определяю на глаз. Вобщем-то, это не сложно. Посмотрите в бинокль.
   Все достали бинокли и стали рассматривать неторопливо бредущую стаю собак, направляющуюся на северо-восток.
   - Первый признак - это скорость, - сказал проводник. - Бредут неторопливо, значит сытые. Впереди молодняк, значит обычное перемещение. Без особой цели. Точнее, цель у них, это приобретение первичных навыков охоты у щенков. Охотятся в таких случаях на мелкую дичь, крупную обходя стороной. Вот когда они идут рысью и впереди вожак или сука - тогда берегись. Вожак ведет стаю на охоту. В таких случаях, те, кто видел, скидывают координаты и направление движения стаи в местную сеть. Когда они охотятся, лучше уклониться в сторону и побыстрее, если не хотите стать добычей.
   - А если сука ведет стаю? - спросил Артем, убирая бинокль. Собаки перевалили через невысокий холм и исчезли из поля зрения.
   - Тоже не подарок, - ответил Кречет. - Если впереди сука, это значит, что у них брачные игры. Хотя играми назвать это трудно. Сперва сука водит кобелей за собой просто по прямой. Найдя подходящее, по ее мнению, место, она начинает описывать круги, постепенно сужая их. Первоначально радиус может составлять пару километров. Как только кобели почуют, что она начала двигаться по спирали, они впадают в состояние ярости и начинают рвать все, что попадается на пути. В таком возбуждении они практически не чувствуют боли, так что оружие здесь не поможет. Лучше убраться подальше.
   - Как интересно, - Сергей Аркадьевич с уважением смотрел на проводника. - Я впервые слышу такие сведения.
   Кречет пристально взглянул на него:
   - Возможно, и в последний. Мутации в Зоне набирают все больше оборотов. Меняется все - от внешнего облика до поведения.
   - Из-за радиации? - спросил Максим.
   - Не думаю, - твердо ответил проводник. - Радиация, конечно, оказала влияние, но, по-моему, это не определяющий фактор. Есть что-то еще, чего мы пока не знаем. Да и вряд ли узнаем. Во всяком случае, я не очень горю желанием это узнавать.
   - А почему? - поинтересовался Артем.
   - Есть вещи, недоступные для разумения, - ответил Кречет. - Да и вообще - богу богово, кесарю кесарево, а слесарю слесарево. С непознанным лучше не сталкиваться.
   - А что же вы тогда делаете в Зоне? - спросил Сергей Аркадьевич. - Разве здесь на каждом шагу не происходят удивительные и непонятные вещи?
   - Это для вас они удивительные и непонятные, - парировал Кречет, - а я здесь живу. Для меня это вполне обычная действительность. Самое удивительное для меня то, что вы делаете здесь.
   Повисло молчание. Артем украдкой переглянулся с Нестеровым. Потом спросил у проводника:
   - Расскажите, пожалуйста, еще о судьбе военных, которых отправили в глубь Зоны.
   - О военных? - переспросил Кречет и пожал плечами:
   - Ну, хорошо. Только они уже не были военными в полном смысле этого слова. Как я уже сказал, после развала государства, они остались предоставлены сами себе. Скорее всего, они погибли бы, утратив дисциплину и организацию. Но несколько офицеров решили сохранить часть любой ценой.
   Брошенные властью, не имея ничего, кроме твердости характера и личного оружия, они принялись наводить дисциплину. Удалось это не сразу - личный состав морально разложился. Не видя выхода из сложившейся ситуации, бойцы перестали следить за собой, ударились в пьянство и разгул. Грабили армейские склады НЗ, превратились в банду мародеров и бандитов. И все-таки, порядок навести удалось. Где личным примером, где принуждением, а где и террором офицеры заставили солдат нести боевую службу. Не все из них, правда, дожили до этого. Кто-то погиб, отражая атаки мутантов, когда их солдаты валялись мертвецки пьяными в палатках, кого-то растерзали те самые люди, которых они пытались спасти.
   Кречет перевел дыхание. Было заметно, что тема описываемых событий была ему не безразлична.
   - Так или иначе, но порядок был наведен. А после нескольких успешных отраженных атак мутантов и разных отщепенцев, на территорию Долга потянулись люди, почувствовав безопасность этого лагеря.
   - Вы сказали, "Долг"? - удивился Максим. - Это вы нам рассказываете про ту самую легендарную группировку?
   - Про ту самую, - кивнул Кречет. - Они назвались "Долгом", потому-что долг свой перед людьми, за которых они несли ответственность, исполнили до конца.
   - Сергей Аркадьевич, - спросил завороженный рассказом Сережка, - а мы зайдем на их территорию? Хочется посмотреть на живых легенд.
   Нестеров не успел ответить. За него отозвался проводник:
   - Теперь это совсем другие люди, Сережа. Там не осталось ни одного офицера, которые организовывали группировку. Да и бойцы почти все новые.
   - А что случилось? - Артем внимательно смотрел на проводника.
   - Случилось то, что неизбежно должно было случиться, - криво усмехнулся Кречет. - личный состав нес потери, отстаивая свою территорию. Было принято решение о принятии в свои ряды добровольцев из ряда сталкеров. Были организованы курсы подготовки новых бойцов. На Украине заказали форму. Старая советская совсем износилась и не отвечала требованиям безопасности в Зоне. Вобщем, когда власти в России спохватились, здесь уже было мощное подразделение на полном самообеспечении.
   Естественно, многие захотели прибрать к рукам такую серьезную организацию. Да только не каждому оказался по зубам подобный орешек. И тогда они нашли змею внутри коллектива, некоего капитана Воронина. Уж не знаю, что там ему пообещали. Но он стал создавать оппозицию. Его нужно было раздавить немедленно, но товарищи простили его, ведь он был вместе со всеми с самого начала.
   Кречет помолчал немного и продолжил:
   - Как недоделанный ефрейтор избавился от капитана Рема, вознесшего его на вершину нацистской партии, так и Воронин поступил с бывшими единомышленниками, пробравшись во главу группировки. Даже с теми, кто поддерживал его идею о сотрудничестве с властями.
   Кречет усмехнулся:
   - Не ведал он о том, что творил. Разве можно договариваться с людьми, которые в свое время кинули страну и армию? Никому не были нужны опустившиеся, брошенные на произвол судьбы люди, но сильное воинское подразделение привлекло их. Как говорится, аз воздам. Воронин застрелился три месяца назад. Надеюсь, что его замучила совесть, а не страх.
   Кречет остановился и повернулся к спутникам:
   - А на территорию Долга есть смысл зайти. Хотя бы для того, чтобы почтить память людей, своей жизнью заплативших за безопасность клочка земли, отвоеванного у Зоны.
  
   Глава 10. Начало охоты.
  
   Черное лезвие быстро перемещалось между скрюченными пальцами с отросшими когтями. Саня завороженно смотрел на исполнявшую акробатический танец смертоносную игрушку.
   - Неплохо бы Кузнеца спросить. - голос Димки был низким и надтреснутым. - Очень уж похоже на его работу. Он иногда делает на заказ.
   Саня перевел глаза на лицо говорившего. Димка сидел в пол-оборота, немного отвернув голову в сторону. Словно чувствуя направленный на него взгляд, он слегка поморщился и сказал:
   - Вот такие дела, Александр Иванович. Не обессудь, большего сказать тебе не могу. И рад бы, да Хранитель не позволит. Только будь осторожен, не соверши моей ошибки.
   Он с размаху воткнул нож в середину стола с отчетливым сухим треском. От этого звука Саня проснулся и открыл глаза. Сон был настолько реальным и ярким, что он некоторое время не шевелился, прокручивая в мозгу недавние видения. Потом полез в карман, чтобы достать дьявольский нож и замер, обнаружив пустую тряпицу. Чувствуя, как сердце заколотилось в груди, Саня медленно повернулся к столу. В самой середине торчал нож, на рукоятке которого горело неугасимое черное солнце.
  
  ***
  
   - Что еще велел Чегевара? - Сидорович хмуро смотрел на новичка, по виду - деревенского увальня. Тот пожал плечами:
   - Больше ничего.
   Торговец покашлял в кулак и вкрадчиво спросил:
   - А деньги у вас с Чегеварой есть? А то ведь коммунизм отменили.
   Петруха вытащил из кармана скомканные бумажки и положил их перед Сидоровичем. Тот сгреб их своими пухлыми руками и быстро пересчитал. Аккуратно расправил купюры и убрал деньги в верхний ящик стола. Кряхтя, встал и пошел в дальнее помещение. Вернулся он нагруженный снаряжением. Выкладывая вещи и оружие на прилавок, сказал:
   - Ни тебя, ни Чегевару я не знаю. А значит, скидки не будет. Если он так хорошо меня знает, чего сам не пришел? Поэтому к автомату только два магазина. Хочешь - бери, не хочешь - верну деньги и разбежались. Ну, что?
   - Беру, - буркнул парень, вытягивая под решеткой принесенное имущество.
   - Вот и правильно, - одобрил Иван Сидорович. - Принесете что-нибудь стоящее - в следующий раз будет скидка. А теперь проваливай. Удачи и всего хорошего.
   Подождав, пока эта деревенщина выйдет, Сидорович нажал кнопку на ПДА и сказал:
   - Зайди ко мне. Немедленно.
   После откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди.
   На лестнице послышались легкие шаги, и в помещение вошел Лис, шмыгая носом.
   - Чужака видел? - спросил у него торговец. Лис кивнул. - Он мне сказал, что его Чегевара сюда направил. За снарягой.
   - Ну, - хмыкнул Лис. Сидорович рассердился:
   - Баранки гну! Ученые, которых Кречет увел, тоже говорили про этого Чегевару. Походу, человек это опытный и бывалый. Но не пойму, чего он от меня таится? Значит, есть какой-то грешок передо мной. Ты, вот что, пойди за этим новеньким по-тихому, пусть он с Чегеварой встретится. А ты посмотри, кто это такой. И сбрось мне его координаты, я за его перемещениями послежу. Давай, действуй.
   Лис кивнул и, повернувшись, вышел.
  
  ***
  
   Саня уже начал испытывать легкое беспокойство, когда, наконец, увидел в бинокль Петруху. Тот с трудом переставлял ноги, согнувшись под тяжестью амуниции, которую он так и нес на вытянутых руках. Беззлобно ругнувшись, Саня уже хотел пойти ему навстречу, чтобы помочь, как вдруг кое-что еще привлекло его внимание. Он поднял бинокль к глазам и увидел сталкера, шедшего в отдалении. Сомневаться не приходилось - кто-то из лагеря уцепился за новичком, явно польстившись на новое снаряжение. Недобро усмехнувшись, Саня достал черный нож и вышел через боковую дверь. Пройдя через двор АТП, он пролез в дыру в заборе и по большой дуге двинулся на перехват непрошеного соглядатая.
   Лис неторопливо шагал, наблюдая за новичком, который без всякой опаски плелся по направлению к брошенному АТП. По его мнению, Чегевара был обыкновенным уголовником, но никак не опытным сталкером. Поэтому и не пошел к Сидоровичу - наслышан, что тот таким оружие не продает. Небось, обе руки до локтей синие, вот и послал пацана.
   Пискнул ПДА. Лис глянул на экран и удовлетворенно хмыкнул. Так и есть - засел в РМ, там наверху койка. Может вор он и удачливый, но сталкер никудышный.
   Удар под коленки прервал его размышления. Ноги подогнулись и он с размаху упал на колени. Лис хотел сдернуть с плеча автомат, но вместо ремня рука нащупала лишь пустоту. Он даже не успел удивиться, как приклад родного АК опустился ему на затылок. Небо брызнуло звездами и погасло.
   Вонючая болотная вода привела его в чувство. Кашляя и отплевываясь, он вскинул голову и увидел перед собой человека, который так ловко вырубил его.
   - Здорово, Лис, - ухмыльнулся тот, ставя ведро на землю. - Извиняться не буду, пока не разберемся. Ты зачем за моим напарником шел?
   - Здорово, Саня, - Лис лихорадочно соображал, как бы утаить главную цель слежки. - Подозрительным он мне показался.
   - Чем? - вопрос последовал слишком быстро, Лис досадливо поморщился:
   - Чем, чем. Ты сам на него взгляни. На вид совсем зеленый, а амуниции вынес от Сидоровича на целый взвод. Я и пошел посмотреть, что за бригада завелась в нашей округе. А ты жестоким стал. Ни за что не подумал бы, что ты так вырубить можешь.
   Саня усмехнулся и небрежно кинул ему на колени автомат:
   - Извини. Я тебя не узнал. Просто подумал, что кто-то из поселка решил поживиться.
   Лис не ответил. Заученным движением он проверил рожок, передернул затвор и поставил оружие на предохранитель. После этого отложил его в сторону и поднял глаза на стоявшего:
   - Раз разобрались, может я пойду? Или у тебя ко мне еще вопросы имеются?
   - Имеются, - коротко ответил Саня и присел на пол, напротив Лиса. - И пара вопросов, и пара просьб.
   - Вопросы задавай, а насчет просьб - не знаю, - буркнул Лис, потирая шишку на затылке.
   Саня засмеялся:
   - Сам виноват. Любопытной Варваре, сам знаешь, хронически не везет.
   - Хватит уже, - поморщился Лис, - спрашивай, что хотел.
   - После выброса чужаков на Кордоне не было? - Саня внимательно смотрел на Лиса. Тот качнул головой:
   - Никого. Была не так давно одна экспедиция научная, проводника искала. А больше никого не было.
   - Экспедиция, говоришь? - переспросил Саня. - И что, нашли?
   - Что нашли? - не понял Лис.
   - Проводника, - терпеливо пояснил Саня, не сводя с него глаз.
   - А, - протянул Лис, конечно нашли.
   - Понятно. А такая штука тебе не знакома, случаем? - Саня вытащил из бокового кармана нож с черным солнцем на рукоятке.
   Лис побледнел:
   - Ты... Ты где его взял? Где?
   - Не ори, - спокойно ответил Саня, убирая нож. - Вижу, знакома тебе эта вещица. Может, объяснишь?
   - Ориентировка прошла по сети, - Лис сглотнул ком в горле. - Скинули парни из ВСУ. У них лагерь в Лиманске вырезали, хохлы теперь рвут и мечут. Там вместе с боевиками погиб американский гость. Накануне он нашел этот, или такой же, нож. Как человек дотошный, он сделал запись на диктофон и сфотографировал находку. Легли спать, а утром одни трупы. И нож исчез. Выброси его, Бес.
   Саня покачал головой:
   - Не могу. На острие этого ножа жизнь одного человека.
   - Нет, - Лис поднялся с пола. - На острие этого ножа твоя жизнь. И твоего напарника. Я не горю желанием присоединиться к вашей компании, поэтому давай заканчивать нашу милую беседу.
   - Да, думал хоть что-то прояснить, а наоборот, все еще больше запуталось. - Бес тоже поднялся с пола. - Ладно, давай прощаться, раз ты такой храбрый. Напоследок - никому не говори, что видел меня.
   - Могила, - кивнул Лис.
   - А кто с экспедицией проводником пошел? - неожиданно спросил Саня.
   - Кречет, - автоматически ответил Лис и осекся.
   Тень тревоги мелькнула на лице Беса.
   - Кречет? - переспросил он. Лис нехотя кивнул. - Постой, у него есть маленький шрам над правой бровью?
   Лис, сопя, снова кивнул.
   - И давно он у вас ошивался? - голос Беса зазвенел, как струна.
   - Третий месяц, - ответил Лис.
   - Ну ни хрена себе, - пробормотал изумленный Бес, - а ты в курсе, кто он такой?
   Понятия не имею, - Лис отвел глаза, - пришел и пришел, мы лишних вопросов не задавали.
   - Потому и живы до сих пор, - хмыкнул Бес, - это майор Голиков.
   - Голиков? Тот самый? - Лис недоверчиво смотрел на Саню. Тот кивнул. - А ты откуда это знаешь?
   - Семеныча помнишь? - спросил Бес.
   Лис наморщил лоб:
   - Это который тебя с Ильей натаскивал?
   -Да, тот самый, - с горечью произнес Саня. - Однажды мы допоздна засиделись в баре у Паука. Хват крепко набрался и я вывел его наверх подышать воздухом. Сам отошел в темноту отлить. Слышу, он с кем-то разговаривает. Обернулся, смотрю - рядом с ним стоит человек, прямо под фонарем. Я его хорошо разглядел. Я штаны застегнул и подошел поближе. Черт знает, почему сразу на свет не вышел. Слышу, о погоде говорят. А потом Семеныч говорит ему, мол, смелый ты человек, Голиков. Или думаешь, никого уже в живых не осталось, кто тебя в лицо помнит. А тот засмеялся так нехорошо и говорит: перепил, ты сталкер, уже призраки мерещатся, Кречетом меня кличут. Повернулся и ушел. Мимо меня проходил и остановился. Я за дерево уцепился и притворился мертвецки пьяным, замычал что-то. Он усмехнулся и ушел. А через неделю Хват погиб. Пошел к Серым Топям и наступил в Пузырь. Если бы мы с Илюхой пошли с ним, могли бы его вытащить. По-крайней мере, мы тогда так думали. А теперь я что-то сомневаться стал. Похоже, помогли ему. Я про Голикова уже потом узнал, что это за человек был. Меня, правда, уверяли, что погиб он. Да только Семеныч никогда не ошибался. Если кого хоть раз видел - не забудет. Ладно, куда он их повел?
   - Вроде к Депо пока, - ответил потрясенный Лис, - у него там рандеву с Китом.
   - Да, хорошего вы проводника людям подсунули, - с досадой проговорил Бес, - нечего сказать. Придется мне туда заглянуть. Шагай, Лис, да не забудь - помалквать обещал.
   Тот молча повернулся и пошел к проходной. У ворот он оглянулся и увидел, что Бес со своим напарником уже пролезли через пролом в стене и направляются на север. Тогда он закинул автомат за спину и побежал со всех ног по направлению к Новому Кордону.
  
  ***
  
   - Ты не врешь? - Сидорович хмуро смотрел на запыхавшегося Лиса.
   - Пусть меня Зона сожрет! Говорю тебе, опознал он его. - Лис недобро усмехнулся. - Я его тоже опознал. Твой Чегевара - никто иной, как Бес.
   - Не может быть! - напускное спокойствие словно сдуло с толстяка. - Он же ушел из Зоны!
   - Как ушел, так и пришел, - хмыкнул Лис. - И знаешь что еще? Видел я у него нож из черного металла, на рукоятке солнце в тучах, а на лезвии кровосос с собаками. - И, глядя на побледневшего торговца, добавил:
   - Ну, что ты смотришь на меня, как на контролера? Давай уже сообщай, кому следует.
   Иван Сидорович, соглашаясь, закивал головой и пододвинул к себе ноутбук.
  
  
   Глава 11. Ищущие и ждущие.
  
   Быстро двигаясь через высокие травы, Бес внимательно поглядывал вперед. Петруха резво трусил рядом, благоговейно сжимая в руках карабин. СПК сидел на нем, как влитой, подсумок хлопал по ляжке, обтянутой лавсаном с прожилками кевлара. Тяжелые ботинки с хрустом сминали сухую траву. Бес поразился перемене, которая свершилась с парнем после переодевания: исчез деревенский увалень, рядом двигался упругим шагом молодой охотник. Внезапно его поразила схожесть с другим мальчишкой, который вот так же спешил навстречу приключениям и остался в Зоне навсегда. Неужели и за этого парня он понесет еще один камень в своей и так уже обремененной чужими смертями душе?
   Саня внезапно остановился, Петро чуть было не налетел на него.
   - Вы чего, дядечка? - сумрачно спросил он.
   - Вот что, Петруха, - медленно произнес Бес. - Ступай-ка ты домой.
   - Это как? - простодушно удивился парень.
   - Да вот так! - разозлился Саня, - проваливай ко всем чертям! Возвращайся к своему старику.
   Недоумение на лице Петрухи сменилось на разочарование. Он медленно повернулся и пошел, едва переставляя ноги, обратно к Новому Кордону. Чувствуя невыразимое облегчение, Бес повернулся и продолжил движение. Но уже через полчаса его одиночество было нарушено легкими шагами за спиной. Он резко обернулся и увидел бывшего пленника позади, шагах в пятидесяти от себя.
   - Что случилось? - негромко спросил Саня.
   Петруха сумрачно глянул на него:
   - А как же та штука, с электричеством?
   - Я тебя обманул, - Бес улыбнулся. - Я обманул тебя дважды. Сперва оказался в бронежилете, потом взял тебя на испуг. Хочешь выстрелить, или просто уйдешь?
   Он пропустил момент, когда Петро вскинул винтовку. Черный зрачок смотрел прямо в лицо Сане. Бес даже не успел испугаться. Пуля взвизгнула над ухом и сзади что-то грузно осело. Он обернулся и увидел огромного кабана, уткнувшегося мордой в землю. Не веря своим глазам, Бес подошел поближе к монстру и наклонился к зловонной морде. Один глаз у кабана был выбит пулей.
   Не оборачиваясь, Бес спросил:
   - Ты знаешь, что было, если бы ты промахнулся хотя бы на сантиметр?
   Петруха искренне удивился:
   - Да разве ж можно было промахнуться? Я белку дробиной в глаз сшибаю. Дядечка, возьми меня с собой. Не хочу я домой.
   Бес присел на тушу кабана:
   - Стреляешь ты, конечно, знатно. Только, понимаешь, Петро, там, куда я иду, могут убить. И с чего ты вдруг со мной захотел? Вроде до этого не стремился.
   Петруха сердито засопел. Потом ответил, немного отвернувшись в сторону:
   - Наврал тебе батя, нет у мамани никакого рака. Это он, аспид, всю семью заел. Ваську, брата, в город не отпустил учиться. Все ходим, барахло собираем. Васька и Колька с Митькой, со старшим, а я с батей. Колька убежать хотел, так Митяй его измордовал так, что думали не оклемается. У Кольки с той поры нога сохнет, он теперь дома тряпки разбирает. Батя сказал, если, мол, еще раз попробует удрать, то он мамку убьет. И убьет, с него станется. Ты уж возьми меня с собой, дядечка, я чем хочешь отслужу. Митька, как барахло продадут, напивается, аж черным становится, бьет всех, а батя его подзуживает. Вот ты давеча обижался, что пальнул я в тебя, а попробуй, не пальни... Не хочу я, как Колька! - крикнул он, - чтоб ногу отшибли! Я ведь молодой еще, я жить хочу! Дядечка, возьми ты меня с собой. Ты ведь добрый, я добрых людей чую за версту. Ты мне и обнову справил, и ружье доброе подарил. Я все равно за тобой пойду, как собачонка. - Петро сник. - не вернусь домой.
   Бес с трудом проглотил подкативший к горлу комок:
   - Ну, зачем же как собачонка. А если батя твой маманю за тебя начнет мучить?
   Петро отрицательно мотнул головой:
   - Не начнет. Он же думает, что ты меня насильно увел. Так возьмешь, дядечка?
   Саня подошел к нему и ласково потрепал его по белесым вихрам:
   - Куда же тебя денешь. Только слушаться чтоб, как,.. - Бес на секунду запнулся, - как господа бога! Понял меня?
   Петруха истово закивал головой:
   - Да, дядечка. Да я, дядечка...
   - Да перестань ты меня дядечкой называть, - перебил его Саня. - Зови просто - Бес. Понял?
   - Понял, дядечка Бес, - Петруха смотрел на него преданными глазами.
   - Тьфу, - сплюнул Саня, - ладно, зови просто дядькой. А дядечку отставить. Повтори.
   - Звать дядькой. Дядечку оставить, - повторил парень, немного приходя в себя.
   - Вот и ладушки, - подытожил Бес. - Доберемся до экологов, я тебя Нестерову передам, может чему путнему у него выучишься. Глядишь, пристроет там у себя в институте.
   Петро благоговейно хлопал глазами. Саня усмехнулся и дернул его за рукав:
   - Давай уже, очухивайся. Нам еще приличный километраж сегодня нужно нарезать.
  
  ***
  
   Цыган подбросил ветку в костер и спросил:
   - Через сколько они будут?
   Кит пожал плечами:
   - Если все нормально, то завтра к вечеру Кречет их приведет. Сидорович сказал, снаряга у них богатая.
   - А когда ты с ним разговаривал? - удивился Цыган.
   - Пока ты за дровами ходил, - лениво ответил тот. - Смотрю, ПДА мигает. Открыл, а там голосовой привет от Сидоровича.
   - Хорошая у него антенна, - цокнул языком Цыган, - нам бы такую.
   Кит хохотнул:
   - Кто тебе мешает. Только таскать, да устанавливать устанешь. Она у него, почитай, почти тридцать метров.
   На некоторое время оба замолчали. Потрескивали сучки в костерке, да лениво булькало варево в походном котелке. Где-то вдалеке вскрикивала ночная птица. Опускались сумерки.
   - Ты не боишься? - неожиданно спросил Цыган.
   - Чего? - не понял Кит.
   - Ну, как чего, - протянул напарник. - Призраков.
   - Каких еще призраков?
   - А ты что, не знаешь? - удивился Цыган. - Здесь же сотню людей военные расстреляли.
   - А, вот ты про что, - сообразил Кит. - Да нет, какие призраки. Их же закопали. А закопанные не встают. Это те, у кого могилы нет, по земле шарахаются.
   - Не скажи, - уперся Цыган. - В Зоне столько людей без могил лежит. Если бы каждый вставал, тут как на Невском вечерами было бы. А эти, деповские, говорят, были еще живыми зарыты, недострелянными. Потому и встают.
   - Хорош языки чесать, - Кит махнул рукой. - Завели, блин, тему на ночь глядя. Снимай котелок, готово уже.
   Цыган ловко снял котелок и перемешал содержимое ложкой. Потом аккуратно разлил по мискам варево и протянул одну сидевшему по другую сторону костра Киту.
   Застучали ложки.
   - Слушай, Кит, - Цыган вытер рот ладонью, - а ты давно Кречета знаешь?
   - Давно, - кивнул Кит. - А чего ты спрашиваешь?
   Цыган оставил плошку в сторону:
   - Ходят слухи, что он из Долга. В смысле, из настоящего "Долга", который до Воронина был.
   - Кто такие слухи распускает? - насторожился Кит.
   - Помнишь, на заимке Кречет Отшельника пришил? - вопросом на вопрос ответил Цыган. Кит кивнул. - Вы когда вышли, я наклонился к нему, обыскать, слышу, он живой еще, и шепчет что-то. Я еще ниже пригнулся и слышу - не добил вас Воронин, гады. Проговорил и умер. Тебя-то я знаю - ты сроду с Долгом дел не имел. Значит, он Кречета имел ввиду.
   - Шерлок, ты блин, наш Холмс, - хмыкнул Кит, - ты еще Кречету об этом скажи.
   - Так значит, правда? - Цыган уставился на Кита во все глаза.
   - Что правда?
   - Что он из старого "Долга"?
   Кит рассердился:
   - Ну, чего тебе неймется! Нет уже давно старого "Долга", и Воронина уже в живых нет. То дела давно минувших дней.
   - А мне кажется... - начал снова Цыган, но Кит его оборвал:
   - Креститься надо, если кажется! Ну, чего тебе надо? Призраков боишься, а сам с лопатой в старую могилу лезешь! Хоть и умерли почти все, а все равно, информация эта опасна, как гадюка. И ты своими расспросами не только себя, но и меня подставишь.
   - Нехорошо, Кит, - ухмыльнулся Цыган. - Видно по всему, что знаешь ты больше, чем говоришь. Ладно, не хочешь, не говори. Только я этого не забуду. Спросишь ты у меня еще что-нибудь, ага.
   - Ну что ты, как дите малое, - устало вздохнул Кит. -Знаешь, как Кречет говорит: на закат обернешься - живой не вернешься, а на восход глянешь - из мертвых восстанешь. Не оборачивайся на закат, не надо.
   - Так, говорят, сам Голиков любил повторять, - Цыган без улыбки смотрел на Кита.
   - А Кречет и есть майор Голиков, - сплюнул Кит. - Ну, что, доволен теперь?
   Побледневший Цыган молча перекрестился. В наступившей тишине слышно было, как тяжелые капли вечерней росы, срываясь вниз, глухо бьются о старый бетон.
  
   Глава 12. Расправа.
  
  
   - Собирайтесь, хлопцы, - высокий, наголо выбритый здоровяк бесшумно возник в дверном проеме.
   Заскрипели койки. Хлопцы деловито собирались, не задавая вопросов. Только один, чернявый, с вьющимся чубом, спросил:
   - Шо случилось, Никита?
   Лысый невесело осклабился:
   - Москаля будем брать. Надежные люди передали с Нового Кордона, что есть у него с собой нож из Лиманска.
   - О тю-тю, - удивился чернявый, - И как мы его перехватим?
   - Много вопросов задаешь, Тарас, - поморщился Никита. - Идет он к Припяти, значит пройдет через территорию Долга. Там мы его возьмем.
   - А "Долг" возражать не станет? - осторожно поинтересовался пожилой боевик, с усами, как у Тараса Бульбы.
   Чернявый похлопал его по плечу:
   - Не журись, Михась. После смерти Воронина никто нам там слова не скажет. Вот еще Лукаш застрелился бы! - и Тарас загоготал над своей шуткой.
   - Заткнись, - хмуро велел Никита. - Балабол. В "Свободе" анархисты одни. Там смерть Лукаша ничего не решит. Это Воронин все в своих руках держал. Все, выходим.
   Сичевики вышли из казармы и привычно построились в колонну по два.
   - Командуй, Тарас, - хлопнул его по плечу Никита.
   - Направление - база Долга. Шагом марш!
   Хлопцы нестройно затопали подкованными ботинками по старому асфальту. Тарас пошел рядом с Никитой.
   - Странно как-то, - сказал Тарас. - Получается, он с Лиманска ушел на Кордон, а теперь снова идет к центру. Зачем?
   - Вот и спросишь у него, - хмыкнул Никита. - Шо ты Тарас, такой нетерпеливый.
   - Да просто мне кажется, шо это не его нож, - Тарас упрямо наклонил голову. - И чорта лысого он знает.
   Никита взбеленился:
   - Ты шо, брат, батьку не знаешь? Велел взять, значит возьмем. Знает, не знает... Вот и спросим. Или тебе москаля жалко?
   - Да никого мне не жалко, - тряхнул чубом Тарас. - Только, сдается мне, не там мы, братка, сети закидываем. Тот уже ушел из Зоны, а нож потерял, когда через ограждение пробирался. А этот дурак поднял и тащит с собой.
   - Вот и узнаем, где он его нашел, - усмехнулся Никита. - Прибавь-ка шагу.
   Некоторое время они шли молча. Начал накрапывать мелкий дождик. Накинув капюшон, Никита продолжил неоконченный разговор:
   - Только рисунок на ноже знатный. И сделан из неизвестного металла. Такие ножи не теряют.
   - Хлопцы, дождевики накиньте! - крикнул Тарас. Сам он продолжал идти с непокрытой головой. Его черные кудри намокли и с залихвастского чуба срывались крупные капли. Он глянул на брата и кивнул, соглашаясь. Никита поморщился и отвернулся. Ему явно не нравилось поручение атамана.
  
  ***
  
   - Здорово, Кит, - Кречет внимательно оглядел помещение. - А где Цыган?
   - Живот скрутило, - Кит, улыбаясь, протянул руку. - Банка тушенки вздулась, а он, дурак, мне не сказал и сожрал. Теперь вот бегает. Ну, что, привел зелень?
   Кречет подошел к окну и сел на продавленный диван и достал сигареты.
   - Привести-то привел, - ответил он, прикуривая, - только планы немного изменились.
   - В каком смысле? - насторожился Кит.
   Кречет с наслаждением выпустил дым:
   - Да в прямом. Они случайно обмолвились кое о чем, и меня это заинтересовало. Пожалуй, я пойду с ними, к центру Зоны.
   - Что-то я не горю желанием идти туда, - заволновался Кит.
   - А вас никто и не берет, - ухмыльнулся Кречет. - Рассчитаемся и пока.
   В наступившей тишине, пока Кит пытался осмыслить услышанное, на металлической лестнице загрохотали шаги. Кречет незаметно сунул руку в карман.
   - Ну, где твой Голиков, точный, как швейцарские часы? - весело осведомился Цыган у Кита. - Ты чего побледнел? Или за мной банку облизал?
   Тот не успел ответить. Раздалось два выстрела и Цыгана бросило на упавшего Кита. Голиков стрелял прямо через карман.
   - Смотрю, вы здесь не скучали. - Кречет не без труда столкнул Цыгана с хрипевшего Кита. - Кости мне перемывали, а?
   Кит хотел что-то сказать, но захлебнулся кровью. Судорога пробежала по его телу, он вытянулся и замер. Кречет проверил у обоих отсутствие пульса. Потом поднялся и, перешагнув через трупы, стал спускаться по лестнице. Выйдя из ворот, он отправился к холму, у подножия которой оставил экспедицию.
   Ребята встретили его молча, только Нестеров спросил:
   - Ну что, все в порядке?
   Кречет отрицательно покачал головой:
   - К сожалению, нет. Кит и Цыган мертвы. Кто-то нас опередил.
   Оглядев посуровевших спутников, он криво усмехнулся:
   - Это Зона. Такое здесь иногда бывает. Так что теперь вы остались без проводника.
   - И что теперь? - поинтересовался Максим.
   Кречет пожал плечами:
   - Здесь, в любом случае, оставаться не стоит. Провожу вас до базы "Долга", там поищете себе другого проводника. Только будьте осторожны в выборе - там сейчас анархия полная, всяких ублюдков полно. Уж на что Воронин был сволочь и то подобного не допускал.
   - Не любите вы покойника, - заметил Артем, собирая снаряжение.
   - Он не красна девица, чтоб его любить, - дернул плечом Кречет. - Да и не за что.
   - А вы нам не поможете с выбором проводника? - спросил Сергей Аркадьевич. - Не хотелось бы брать кого попало.
   - Или, может, сами возьметесь? - спросил Максим, глядя Кречету прямо в глаза.
   - Давайте не будем спешить, - твердо ответил тот. - Дойдем до "Долга", там и определимся. Готовы? Пойдемте. Темнеет быстро, а ночные твари здесь гораздо опаснее дневных.
   Пиликнул ПДА. Кречет глянул на экран, извинился и отошел в сторонку. Пришло сообщение от Сидоровича. Старик предупреждал, что по его следам идет Чегевара, он же Бес, который в курсе, кто такой Кречет. Также он спрашивал, все ли благополучно. Прочитав сообщение, Голиков на минуту задумался, а потом быстро написал ответ: "Спасибо, что предупредил. Кит и Цыган мертвы. Иду в Долг". Отправил сообщение и медленно пошел к группе, которая уже была собрана и ожидала его.
  
  ***
  
   Быстро надвигались сумерки. Ускоряя темп, Бес с тревогой поглядывал на Петруху, но тот пока шел также резво, как и прежде. До Депо оставалось совсем немного, если идти по прямой. Но если идти прямо, то придется пройти через братскую могилу, в которой лежали боевики Креста во главе со своим предводителем.
   Низкий, душераздирающий вой прокатился по Свалке и Бес увидел, как вздрогнул Петро. Это и определило маршрут - Саня без колебаний направился через могилу. Каждая минута дорога, а ночная охота уже началась. Было не до глупых суеверий.
   Почти бегом они проскочили ворота и поднялись по металлической лестнице. Здесь, в бывшей диспетчерской, было два свежих мертвяка. Вытряхнув из их карманов ПДА, Бес столкнул трупы на лестницу и захлопнул массивную дверь. И тотчас, что-то ударилось с той стороны с глухим звуком.
   - Что это, дядечка? - дрожащим голосом спросил Петро.
   - Снорки, - ответил Бес. - Мертвечину не едят, свежее мясо им подавай. Ты не бойся, сюда они не смогут забраться.
   Он сел на старый диван и стал рассматривать ПДА покойников.
   - Хреново, - сказал Бес, отбрасывая ненужные игрушки в сторону. - По всему видать, заложил меня Лис Кречету. А тот на меня трупы повесил. Ладно, утро вечера мудренее. Ложись-ка отдыхать, Петро. До двух ночи я покараулю, а потом ты.
   - Не усну я, дядечка, - всхлипнул Петруха, - больно жутко здесь.
   - А ну, сопли подбери, - строго велел Саня. - Ишь ты, страшно ему. Что же со мной напросился? Ладно, сейчас мы с тобой чаю попьем и после ляжешь. Хорошо?
   Петро согласно кивнул. Бес порылся в рюкзаке, достал таблетку сухого спирта и аккуратно поджег ее. Поставил над ней кружку с водой и стал ждать. Петруха, наконец, осмелился присесть на диван.
   - В Зоне, Петро, бояться нельзя, - проговорил Бес. - Страх, он парализует. Нужно просто соблюдать разумную осторожность. Здесь мы в полной безопасности до утра. Металлическую дверь ни одна зараза не прогрызет.
   Бес ловко кинул пакетик чая в закипевшую воду и снял кружку с огня.
   - А почему ты крестился, дядечка, - спросил успокоившийся Петро, - когда мы через холмик у забора проходили?
   - Потому, что это могила была, - ответил Бес. - Там почти сотня человек лежит.
   - Ну да? - удивился Петруха.
   - Вот тебе и ну да, - ответил Бес. - Военные тут бандитов постреляли и в одну яму сбросили. Давай-ка, пей чай и ложись.
   Петро осторожно взял горячую кружку и стал осторожно пить, дуя на огненный напиток. Бес подошел к разбитому окну, которое выходило внутрь Депо и посветил фонариком вниз. Неясные тени шевельнулись и замерли. Напрасно он пытался разглядеть то, что находилось внизу. Мрак ревниво скрывал свои тайны.
   Заскрипел диван. Бес обернулся и увидел Петруху, вытянувшегося на диване.
   - Хороший у вас чай, дядечка, - сонным голосом проговорил Петро. - Уже и не страшно вовсе. Я посплю, дядечка?
   - Давай, спи, - ласково велел Бес. - В два часа разбужу.
   Юноша кивнул и закрыл глаза. Через минуту он уже безмятежно сопел. Бес сполоснул кружку и зажег еще одну таблетку. Глянул на спящего и усмехнулся - снотворное из армейской аптечки действовало безотказно.
  
  ***
  
   - Здорово, Митяй, - поприветствовал Лис высокого, хмурого парня. - Что-то далековато ты забрел в этот раз.
   - Брата ищу, - не отвечая на приветствие сказал тот, - взял его отмычкой гад один.
   Он порылся в кармане вынул мятую фотографическую карточку и протянул ее Лису:
   - Вот, взгляни. Не видел где-нибудь?
   Лис посмотрел и, возвращая, сказал:
   - Как не видал. Видал, конечно. Брат твой у Сидоровича на большую сумму снаряжения взял. И идет он в паре с одним сталкером по кличке Бес. Но не похоже, что он за отмычку.
   - Так я и думал, - кивнул Митяй. - Догоню - убью обоих. Скажи мне, куда они пошли?
   - Это тебе лучше у Сидоровича спросить, - Лис немного отодвинулся. - По-моему, он в курсе.
   Митяй закинул "Калашников" за спину и, не прощаясь, стал спускаться к хутору, где находилось убежище торговца.
   - Зря ты, Бес, так со мной обошелся, - прошипел Лис сквозь зубы, когда мародер отошел на приличное расстояние. - Лучше тебе в "Карусель" попасть, чем в руки Митяя.
  
  
   Глава 13. Территория Долга.
  
  
   Кречет довел их до Южной заставы.
   - Дальше пойдете сами, - сказал он, показывая рукой на блокпост. - Скажете, что идете в бар "Сто рентген". Вас пропустят.
   - Тот самый бар? - не удержался Сережка, восхищенно глядя на Кречета.
   - Он самый, - кивнул тот в ответ, - другого здесь нет. Ждите меня к вечеру. Если не приду до двадцати двух - снимете у бармена комнату и ложитесь спать. А с утра ищите себе проводника. А если приду, - он внимательно оглядел притихшую группу и подмигнул Сережке, - тогда и поговорим.
   Он тепло попрощался с ребятами, пожал руку Нестерову и, круто повернувшись, зашагал на восток.
   Проводив его взглядами, ученые двинулись по направлению к блокпосту, где одиноко маячила фигура часового.
   - Надеюсь, он придет к десяти вечера, - произнес Максим, поудобнее закидывая винтовку на плечо. - Вряд ли мы найдем лучшего проводника.
   - Я бы предпочел Чегевару, - со вздохом сказал Нестеров.
   - Почему? - удивился Максим.
   Нестеров пожал плечами:
   - Не знаю. Он мне показался человечней, что ли. Просто субъективное впечатление, наверно. Меня немного удивила реакция Кречета на гибель товарищей. Как-будто он не был расстроен, а, скорее, раздосадован какой-то помехой.
   - Мне тоже так показалось, - обронил Артем.
   - Да? - разозлился Максим. - А вы бы хотели, чтобы он бился в истерике и посыпал голову пеплом? Здесь смерть на каждом шагу! И слюнтяям здесь не место.
   - Ты напрасно горячишься, Максим, - Сергей Аркадьевич смущенно протер очки, - конечно, здесь очень суровая жизнь, но, тем не менее, люди не могут быть равнодушны к смерти товарищей. Это ненормально.
   - А, - махнул рукой Максим, - разве вас переспоришь. Вон и Сережка волчонком смотрит. Я одно скажу - здесь нет нормальных людей. И мы, кстати, не исключение.
   - Вот тут я с тобой полностью согласен, - произнес Сережка таким важным голосом, что все засмеялись. Остаток пути до заставы они прошли смеясь и вышучивая друг друга. Их веселый гомон был настолько заразителен, что даже часовой улыбнулся и помахал им рукой, когда они пересекли границу легендарной группировки.
   Шагая по территории Долга, они были сильно разочарованы - повсюду мусор и бардак. Еще не было восемнадцати часов, а по территории слонялись пьяные. Часовые отворачивались, делая вид, будто ничего особенного не происходит.
   - А Кречет-то был прав, - негромко произнес Максим, неприязненно оглядываясь. - Здесь явно не хватает твердой руки. Посмотрите, у каждого второго автоматическое оружие и каждый третий при этом в невменяемом состоянии! Как они еще друг друга не поубивали.
   - Нам надо скорее добраться до бара, - встревоженно ответил Нестеров. - Уж там-то наверняка есть охрана от буйных посетителей.
   Он обратился к встречному сталкеру, который шел достаточно твердой походкой:
   - Извините, пожалуйста. Будьте так добры, скажите, как нам пройти в бар "Сто рентген"?
   Удивленный таким обращением, сталкер подробно объяснил дорогу и долго еще смотрел им вслед.
  
  ***
  
   По дороге к бару Бес не встретил ни одного знакомого. На встречу попадались какие-то испитые лица, многие были явно навеселе. Легкий ветерок гнал по асфальту обрывки бумаг. Похоже со смертью Воронина все пришло в упадок. А через десяток шагов Бес не поверил своим глазам: на встречу ему шли два "свободовца". Он перевел глаза на охранника, мерявшего широкими шагами эстакаду, но тот делал вид, что не замечает наглецов, даже не прикрывших свои эмблемы.
   - Карфаген пал, - негромко произнес он.
   - Что, дядечка? - тотчас откликнулся Петро.
   - Да ничего такого, - ответил ему Бес, - просто мысли вслух.
   Возле входа в бар он просветлел лицом - наконец увидел знакомого. Это был Пашка Кенарь, местный осведомитель и торговец информацией.
   - Здорово, Пашка, - кивнул ему Бес, - что это ты на свежий воздух выбрался? Ловишь теперь клиентов на входе?
   Кенарь с видимым безразличием посмотрел на него и заговорил обычной скороговоркой:
   - Продаю и покупаю информацию. Что интересует? Есть свежие аномалии, передвижения группировок, потеряный хабар. Слухи и сплетни бесплатно. Хотите узнать о сталкере, которого ищут ВСУ И наемники, "Долг" и "Свобода"? За символическую плату я назову вам его имя и дам бесплатный совет.
   - Чего это он? - шепотом спросил Петро.
   - Не обращай внимание, - ответил Саня, - это он так работает.
   И, обращаясь к Кенарю, добавил:
   - Спасибо, Паша, но это меня не интересует.
   Они прошли через ржавый ангар и повернули ко входу в подземный бункер, где и располагался бар "100 рентген". Шум, доносившийся снизу, помешал им расслышать последнюю фразу Кенаря:
   - Напрасно, Бес, напрасно.
   В помещении было накурено так, что можно было вешать топор. Пьяный гомон и крики раздавались из Малого зала, где обычно сидели завсегдатаи. В Большом зале было потише, поэтому Бес взял курс на пустой угловой столик. Он усадил Петруху, скинул рюкзак и пошел к стойке, чтобы купить чего-нибудь из еды. На сидящих он не обращал внимания. Когда он уже почти выбрался на свободное пространство, кто-то схватил его за руку. Развернувшись, Саня увидел Максима.
   - Ты как здесь оказался? - удивился Бес.
   - Это ты как здесь оказался! - воскликнул Максим, - мы только о тебе говорили. Слушай, я думал, такие совпадения бывают только в кино. Айда к нашему столу. - он махнул в противоположный угол. Саня прищурился и разглядел всю команду экологов, сидевшую за столом.
   - Я не один, - сказал он Максиму.
   - Да ладно, - отмахнулся тот, - приходите все,сколько вас там.
   По раскрасневшемуся лицу Максима было понятно, что он немного выпил.
   - Ты вот что, - сказал ему Бес, - иди к столу, а мы сейчас подойдем. И больше не пей, и остальным тоже самое скажи. Есть серьезный разговор.
   Максим дурашливо отдал честь, повернулся и пошел к своим.
   - Больно быстро освоился, - недовольно пробормотал Бес, направляясь к стойке, за которой стоял и пристально наблюдал за ним Паук.
   - Здорово, Сергеич, - бодро кивнул ему Бес. - Что у тебя есть пожрать двум голодным сталкерам? Нет, пожалуй, трем. Поем за двоих.
   - Ты зачем вернулся? - спросил Сергеич, не реагируя на его шутку. - Ведь ушел уже за Периметр! Не понимаю я тебя.
   - А что такое? - сделал непонимающие глаза Бес. - Здесь что, мне заказано?
   Сергеич ухмыльнулся своей ядовитой ухмылкой и втянул голову в плечи, растопырив локти. Так он делал всегда, когда сообщал неприятные новости.
   - Прислали мне с Кордона весточку, что на тебе два трупа. Кит и Цыган. Просили задержать тебя.
   - Вот как? - удивился Бес. - Ничего не скажешь, оперативно. Будешь задерживать?
   Паук прищурился:
   - Твое счастье, что "Долг" развалился. А то сидел бы ты уже в подвале. А я старый и больной человек, мне с тобой не справиться. Но на твоем месте я не стал бы здесь засиживаться.
   - Спасибо, Матвей Сергеевич, - искренне поблагодарил его Бес. - Что я тебе должен?
   Сергеич повернулся к холодильнику, достал две картонных коробки с пиццей и сунул их в микроволновку. Подождал, пока разогреются и небрежно швырнул их перед Бесом:
   - Ничего не должен. Кит мне здорово насолил однажды. Только прошу - не задерживайся. Не подводи старика.
   Бес не стал его убеждать в своей невиновности. Он благодарно кивнул ему и пошел за Петрухой.
   Экологи были откровенно рады видеть Чегевару. После взаимных приветствий Саня сразу взял быка за рога:
   - С кем вы сюда пришли?
   Ученые переглянулись. Ответил ему Артем:
   - Нас привел сюда Кречет.
   - И оставил вас? - в замешательстве спросил Бес.
   - Он сказал, если не вернется до двадцати двух, то нам нужно снять комнату у бармена, а с утра искать проводника.
   - А если вернется раньше?
   - Он сказал, что обсудит наше предложение, - ответил Нестеров.
   - Какое предложение? - насторожился Бес.
   - Мы попросили его сопровождать нас к центру, - Артем внимательно смотрел на Чегевару. - А в чем, собственно, дело?
   Саня беспокойно глянул на часы и ответил:
   - Послушайте меня. Это очень страшный человек. Он никогда ни перед чем не останавливается. На его совести много людей. Чтобы рассказать о нем, что я знаю, может уйти несколько часов. Но прошу мне пока просто поверить - вам нужно уходить отсюда немедленно. Если хотите, я проведу вас к центру.
   Нестеров улыбнулся:
   - Вы не поверите, Чегевара, но мы согласны. Когда выходим?
   - Немедленно, - ответил Саня. - Но соблюдая предосторожность. Сперва мы с Петро, потом Максим с Артемом, а потом Сережка и Сергей Аркадьевич. Только перед уходом, вы, Сергей Аркадьевич, подойдите к бармену и снимите у него комнату.
   - Для чего это? - удивился Нестеров.
   - Для маскировки, - ответил Бес. - После того, как подниметесь на поверхность, не ходите по дорожке, а сразу сворачивайте налево, в темноту. Дойдете до забора и опять налево. Идете вдоль него, пока я вас не встречу. Все понятно?
   Экологи кивнули. Бес поднялся и хлопнул Петро по плечу:
   - Пойдем. Остальные не задерживайте, но и не очень спешите.
   Они пошли к выходу и у самой лестницы Бес не выдержал и оглянулся. Предчувствие не обмануло - Паук внимательно наблюдал за ним. Тревожное чувство охватило его.
  
  ***
  
   На входе у них потребовали сдать оружие. Не успел плюгавый охранник договорить, как тяжелый кулак Никиты отправил его в нокаут. Сичевики ввалились в бар и рассыпались по нему. Чтобы привлечь внимание, Тарас дал короткую очередь в потолок.
   - Слухайте меня, - зычно начал Никита. - Я знаю, шо в баре находится нужный мне человек. Чтобы не тратить времени, пусть он сам выйдет ко мне. Чегевара! Или как тебя там, иди сюда.
   Никто не двинулся. Тарас зло ощерился:
   - Шо ты, брат, с этими кацапами разговариваешь! Шлепни парочку - остальные тебе сами его за чуб приволокут.
   - Слышали, шо мой брат сказал? - Никита обвел взглядом бар. - Даю вам ровно пять минут подумать. А ты, Тарас, - обратился он к брательнику, - пока приготовь первых двух.
  
  ***
  
   Хуже отвертеться от армии, наверно, не удавалось никому. Васька проклял тот день, когда, испугавшись принесенной из военкомата повестки, сбежал в Зону. Сейчас бы ему оставалось бы пару месяцев до дембеля. Было бы смешно, если б не было так грустно - испугавшись отправки в горячую точку, Васька попал в самое опасное место на планете. И самое страшное, что он не видел никакого выхода из этой ситуации.
   Его размышления прервали чьи-то шаги. Он тщетно всматривался в приближающиеся фигуры, но не мог их разглядеть. Тогда он робко окликнул их. Ответа не последовало. Он торопливо сорвал с пояса фонарь и нажал кнопку. В конусе неверного света он увидел свою смерть. Васька хотел убежать, но ноги словно приросли к земле.
   - По... Пожалуйста, - только и смог он выдавить из себя. Негромко чавкнул "Вал" и несчастного часового отбросило к забору.
  
  ***
  
   - Ну шо, время истекло, - Никита кивнул брату, - Давай, Тарас.
   Тот передернул затвор и подошел к двум сталкерам, стоявшим на коленях. Приставил пистолет к голове одного и только приготовился спустить курок, как на лестнице послышался какой-то шум. Сичевики обернулись.
   В серо-голубом комбинезоне "Монолита", с непокрытой головой, в бар вошел человек с пистолетом. Над правой бровью у него был небольшой шрам, а крючковатый нос и прищуренные глаза придавали ему сходство с хищной птицей. Следом за ним вошло еще несколько человек в таких же комбинезонах. Только лица у них были закрыты дыхательными масками и в руках у каждого был грозный "Вал". Усмехнувшись, Кречет скомандовал:
   - Всем немедленно бросить оружие. Здесь территория "Долга". За невыполнение приказа - смерть.
   - Да хто ты такой? - запальчиво крикнул Тарас, поднимая пистолет. Но выстрелить не успел - хлопок "Вала" опрокинул его навзничь.
   - Я майор Голиков, - негромко сказал Кречет. - Я вернулся, чтобы навести порядок.
  
   Глава 14. Серые топи.
  
  
   Ночь они провели в старом домике железнодорожного обходчика. От бара Бес провел их через разрушенный цех прямо к воротам. Все пространство перед ними заросло высокой травой.
   - Ворота заварены, - негромко предупредил Бес, - будем перелазить. Артем, ты первый. Будешь принимать парашютистов.
   Артем кивнул и птицей взлетел на ворота, заскрипевшие под его тяжестью. Перебросил ноги и гулко спрыгнул на ту сторону. Убедившись, что с ним все в порядке, Бес подозвал Максима и скрестил с ним руки. Первого они перекинули Сережку. Тот улетел на ту сторону, едва коснувшись верхушки ворот. Следом отправился Петро, за ним Нестеров. Потом Бес нагнулся, встав на колено и уперевшись в створку, а Максим, оттолкнувшись от его плеча, запрыгнул наверх. Оттуда он подал Сане руку и помог ему взобраться.
   Спрыгнув, Бес оглядел свою команду и спросил:
   - Ну, что? Все в порядке?
   - Я очки потерял, - виновато сказал Нестеров.
   - А я, кажется, нашел, - откликнулся Максим, поднимая с земли раздавленную оправу. Сережка захихикал.
   - Запасные есть? - спросил Бес Сергея Аркадьевича.
   - Есть контактные линзы, - ответил тот, с сожалением потирая глаза. - Где-то в рюкзаке. Брал на всякий случай. Только не очень их люблю носить.
   - Это ничего, - сказал Бес, - хорошо, хоть что-то есть. Ну, если больше никто ничего не потерял, шагайте за мной.
   - Далеко? - поинтересовался Артем.
   - Метров триста, - откликнулся Бес, - прямо по рельсам. Там домик обходчика. Заночуем в нем. Там, пожалуй, будет безопасней, чем в баре, хотя и не так уютно.
   - Вы полагаете, что Кречет не будет нас там искать? - спросил Нестеров, шагая за Сережкой и держась за его плечо.
   - Кто знает, - пожал плечами Саня. - Отсюда нет выхода. Дальше начинаются Серые Топи. Вряд ли Кречет будет искать нас в мышеловке. Если он не найдет вас сегодня в баре, то, скорее всего, решит, что вы ушли самостоятельно и с утра пойдет вас разыскивать. А мы тихонько выйдем к южной заставе и обогнем Долг с востока, через Темную Долину.
   - А почему он не пойдет немедленно? - поинтересовался Максим.
   - Я надеюсь, что сработает хитрость со снятой комнатой, - ответил ему Бес, - но даже если и нет, ночью искать нас бесполезно. Он пойдет утром.
   - Так может стоило пойти прямо сейчас, вместо того, чтобы отсиживаться в мышеловке? - спросил Артем. Бес покачал головой:
   - Далеко мы ночью не уйдем. И твари ночные охотятся, и аномалий не видно. Ночью ходят только сумасшедшие. Ну, вот, почти пришли. Вот и домик виднеется уже.
   Потянуло сыростью и гнилью. Под ногами зачавкало, рельсы ушли под воду. Пока добрались до покосившегося крыльца, здорово промочили ноги. Бес жестом указал на дверь, а сам пошел вокруг, чтобы закрыть ставни. Когда он зашел в дом, Максим уже зажег толстую, покрытую пылью свечу, стоявшую на деревянном столе.
   - Устраивайтесь, - Бес плюхнулся на широкую деревянную скамью у входа. - И до утра, пожалуйста, не выходить.
   Он нагнулся и стал расшнуровывать ботинки.
   - А почему не выходить? - спросил Максим. Бес не успел ответить, как Сережка воскликнул:
   - Ой, пол-то горячий!
   Он уже успел скинуть ботинки и стоял на покрытом кафелем полу. От его носков поднимался легкий пар.
   Действительно, - Нестеров коснулся пола рукой. - Градусов сорок. Интересно, в чем тут дело?
   - Да ничего особенного, - ответил Бес, оставшись босиком. - В подвале аномалия, "Жарка". Только слабенькая очень. Если ее не тревожить, она время от времени разряжается небольшим пламенем. А если кинуть ей что-нибудь, камешек или палочку, то полыхнет как следует. Тогда здесь можно будет баню делать.
   - А ты откуда все это знаешь? - спросил Артем.
   Бес поморщился:
   - Был такой сталкер, Хват. Он и рассказал. Он здесь как-то целую зиму прожил. И мылся здесь - кинет камень в отдушину и ждет, пока дом прогреется. Возле отдушины крючок приспособил, ведро с водой вешать. Таким макаром, через час баня готова.
   - Клево, - одобрил Максим. - А где сейчас этот Хват?
   Бес вздохнул:
   - Убрал его Кречет. Здесь, в Серых Топях, в Пузырь толкнул.
   - Что за Пузырь? - заинтересовался Сережка.
   - Аномалия такая. Встречается только здесь. Кочка навыворот. Если увидел где на воде впадину - обходи стороной. В этом месте Пузырь воздушный. Провалишься и поминай как звали. Если вода прозрачная , то тело хорошо видно. Аномалия достаточно стойкая, долго сохраняется. Правда, чтоб попасть в нее, надо еще тем растяпой быть. Или ночью идти. Поэтому я долго удивлялся, как Семеныч туда угодил. Пока про Голикова не узнал.
   - А что вы про него узнали? - спросил завороженный рассказом Сережка.
   Бес отмахнулся:
   - Не хочу про него на ночь глядя разговаривать. Лучше про Обходчика вспомнить, чем про него.
   - А что там с Обходчиком? - Максим даже заерзал от нетерпения.
   - Страшных сказок захотелось? - усмехнулся Бес. - Ты же не веришь в эти байки.
   - Даже в байках есть здравое зерно истины, - ответил Максим, - так что вера тут не при чем. Я складываю картину вашего мира.
   - Нашего мира? - Бес прищурился. - Ну-ну. Не боитесь, что в одно прекрасное утро этот мир станет и вашим? Тем приятнее будет сюрприз, раз вы не верите, что Зона увеличивается в размерах.
   - Не заводись, Чегевара, - примиряюще протянул Артем, - лучше расскажи про Обходчика.
   - Ладно, слушайте, - начал Бес. - Несколько лет назад, когда группировка "Чистое Небо" еще была в силе, появился в Зоне один человек. Лицо у него было рассечено шрамом, да и вообще было видно, что для него слова "горячая точка" не пустой звук. очень уж уверенно он обращался с оружием и людьми. Как водится, его тут же окрестили. Он не возражал, возможно и раньше его называли Шрамом. Сталкер он был удачливый. Ни из одного рейда не вернулся пустым. Он был одиночкой, никому никогда не говорил, куда именно он ходит, где берет артефакты. Завидовали ему, конечно. Но только зависть свою было лучше держать при себе - тот, кто отправлялся за ним шпионить, уже не возвращался. Но все равно, Зона не пустыня. Кто-то его видел в одном месте, кто-то в другом. Сталкеры народ ушлый, догадались, что ходит он в Припять. Но ведь попасть туда очень сложно - кто пытался пройти через Мертвый лес, пропал. А через Чертово КПП не пускала "Свобода". Во всяком случае, в одиночку не пройдешь - анархисты все карманы у тебя вычистят. Это уже после того, как Лукаш их в руки взял, они немного присмирели. А до этого были бандиты бандитами. Но дело было даже не в них. Тогда за Барьером безраздельно властвовал "Монолит". Он, в принципе, и сейчас там хозяйничает, но границы своего влияния сдвинул до самой Припяти. А тогда у самого Барьера стояли его блокпосты. И вот через них-то никак не пройти в одиночку. Чтобы добыть то, что приносил Шрам, нужно было собираться целым подразделением, человек пятнадцать, как минимум. Было дело, несколько раз такие группы прорывались в Припять. Но возвращалась едва половина, а хабар, который они приносили, если разделить на всех, был маловат. И хоть торговцы платили за него бешеные деньги, желающих становилось все меньше.
   Бес замолчал и достал сигареты. Лицо его стало печальным и задумчивым. Закурив и выпустив дым, он продолжил:
   - Однажды из такой группы вернулся всего один. Он был тяжело ранен, без оружия. Он дошел до лагеря "Чистого неба" и умер у них на руках, несмотря на оказанную помощь. В руке у него был зажат неизвестный артефакт. Умирая, он сказал только, что там таких штук много. Ни у кого не было никаких сомнений - сталкер пришел из Припяти. Так как о нем не было известно ничего, кроме прозвища, решено было похоронить его рядом с лагерем, где чеэновцы хоронили своих.
   - Кто-кто? - не понял Максим. Бес пояснил:
   - Чеэновцы. От первых букв названия группировки. Ну, так вот. Пока бойцы обмывали тело и колотили гроб, ученые провели некоторые исследования этой штуковины. Так как она не давала никакого видимого эффекта, да еще и прилично "фонила", решено было вернуть ее мертвецу, то есть закопать вместе с ним. И все бы ничего, да только на утро могила оказалась разрытой, гроб разломан, а труп исчез.
   - Ничего себе, - шепнул Сережка Артему. Тот кивнул и приложил палец к губам.
   - Сперва поудивлялись, конечно, но не долго. Мало ли кому понадобился труп. Хоть о таких вещах и не слыхали раньше, но мало ли чего раньше не было. Но самое интересное началось, когда к ним через пару дней пришел Шрам, чтобы поторговать. Федосеев, начальник лагеря, сказал ему, что они похоронили Шмеля. А Шрам смеется, разыгрываете, мол. Дескать, только сегодня утром с ним разговаривал в баре. Связались с барменом, тот тоже подтвердил. Тут "Чистое Небо" и накрыли тучи. Отправили срочным порядком за этим Шмелем погоню, с наказом без него не возвращаться. Федосеев был тот еще жук, даром что ученый. Только опоздали они. Вернулись через три дня с трупом Шмеля. Его "Свобода" накрыла на "Чертовом КПП". Федосеев рвет и мечет, да что толку. И решили они сами экспедицию снарядить. И предложили Шраму ее возглавить. Деньги большие посулили. Но Шрам потребовал назвать ему конкретную цель экспедиции, иначе, мол, не пойдет. Делать нечего, рассказали ему все. Тот ухмыльнулся, пальцем у виска покрутил и отказался. И ушел.
   Делать нечего, отправили без него. Да только, похоже, погибла группа. Не вернулась. А через пару недель приходит к Федосееву Шрам и подтверждает слова Шмеля: нашел он этих безделушек вагон и маленькую тележку. И показывает ему одну шутку.
   Бес прикурил новую сигарету:
   - Сидели Шрам с Федосеевым всю ночь. О чем они говорили, никто не знает. Но что оба от жадности спятили, это точно. Решено было вывезти все, что нашел Шрам. Но как это сделать? И Шрам предложил с помощью железной дороги. Не знаю деталей, только удалось им запустить один дизельэлектровоз. Навесили на него брони, поставили пулеметы и рванули в Припять. Вся Зона их провожала. Ну, уехали они, и, видимо, все получилось. Вернулись живы-здоровы и морды у всех довольные. Но тут возникли трудности, о которых они и не догадывались. "Долг" запретил им проезд через свою территорию. Дизель Шрам взял на заводе "Росток". Когда они уехали, на рельсах объявилась "Электра". Сроду ее там не было. Вот долговцы и запретили. Тогда Шрам и замыслил прорваться с боем. Но поезд не автомобиль, он по рельсам ходит. А на входе и выходе стоят обходчики, которые стрелки заблокировали. Одного он купил, а вот второй... Вобщем, Шрам его убил.
   Дело это ночью было. Столкнул он труп с насыпи и дал команду своим, через ПДА. Экспресс рванул, снес ворота и ворвался на территорию "Долга". Никто не ожидал такой наглости - им, дуракам, надо было пути разобрать, а они просто на них бревен навалили. Электровоз расшвырял их, как солому и промчался к южным воротам, через которые мы перелазили. Стоит Шрам, ждет когда поезд выскочит. Приготовил себе позицию, чтобы погоню отбить. И вдруг смотрит и глазам своим не верит: стрелки сами собой передвинулись. Он к ним кинулся, дергает, они даже не шевелятся. И тут поезд на полном ходу вылетает. У Шрама, видать, крышу сорвало, он на пути выскочил. Его и переехало. А поезд со всеми пассажирами и грузом ушел по тупиковой ветке и утонул в Топях.
   Когда рассвело, так их и нашли - обходчик мертвый возле дома, и Шрам, по обе стороны рельса. Ну, похоронили их. Ворота заварили, а на территории пути разобрали. Чтоб больше никто не вздумал покататься. Вот так.
   - Очень интересно, - Сергей Аркадьевич с силой потер переносицу. - Только одного я не понял - вы же, вроде, хотели про Обходчика нам рассказать?
   - Да, действительно, поддержал его Максим, - а роль обходчика здесь какая?
   - Как какая? - удивился Бес. - Ведь это он стрелки в тупик перевел.
   - Мертвый? - осведомился Максим.
   - Мертвый, - подтвердил Бес. - Он теперь каждую ночь стрелки в тупик переводит.
   - Очень интересно! - Максим даже фыркнул от возмущения. - Вы что же, уважаемый Чегевара, нас за дурачков держите? Я уже уши развесил, а, оказывается, вы нас сказками потчуете. Ладно, давайте спать. Уже глаза слипаются.
   В неловком молчании все стали укладываться. Внезапно снаружи раздался неприятный скрип и удар железа о железо. Звук этот ни с чем нельзя спутать - так переводят стрелки на железной дороге.
   - Что это было? - шепотом спросил Сережка.
   - Обходчик, - ответил Бес.
   - Что? - переспросил потрясенный Максим.
   - Обходчик, - повторил Бес. - перевел стрелки в тупик.
   Пораженная экспедиция во все глаза смотрела на невозмутимого Чегевару.
  
   Глава 15. Дом на болоте.
  
   - Послушай меня, Летягин, - Голиков угрожающе навис над полковником. - У нас ровно десять дней. Я заключил договор. Если мы их отпустим, они все равно умрут. "Тени" сами разберутся с ними. А заодно и с нами. Но дело даже не в этом. "Свободу" приговорили. Будем мы помогать "Монолиту", или нет - это не имеет значения. Поэтому иди и сделай это сам.
   Летягин поднялся:
   - Я понял. Разрешите идти?
   Голиков усмехнулся:
   - Иди. И вот что еще. В расстреле должно участвовать как можно больше людей. Заряди им автоматы через одного. Только сам заряди. Ничто так не объединяет людей, как круговая порука, политая кровью.
   Летягин кивнул и вышел. Голиков тяжело вздохнул и подвинул к себе потрепанную папку, распухшую от бумаг.
   Открылась дверь и в кабинет вошел командир "теней". Совершенно бесшумно отодвинул стул и сел, закинув ногу на ногу.
   - Ты приказал расстрелять захваченных "свободовцев", - не то спрашивая, не то утверждая, произнес он.
   - Что-то не так? - осторожно поинтересовался Голиков.
   Монолитовец качнул головой:
   - Не нужно их расстреливать. Надо отрезать им головы и воткнуть их на колья на каждой заставе.
   Кречет побагровел:
   - Я что, похож на Чикатило? Я выполню все соглашения с "Монолитом", но способы выполнения буду определять сам.
   - Не забывайся, майор, - начал, было, монолитовец, но Голиков его перебил:
   - Это вы забываетесь, лейтенант! Хаммора направила вас в мое распоряжение, а не наоборот.
   - На десять дней, - вставил командир "теней", невозмутимо глядя на Голикова.
   - Совершенно верно, - согласился тот. - Но десять дней еще не истекли. И пока мои приказы для вас имеют такую же силу, как и распоряжения Хамморы. Я буду вынужден доложить о вашем неповиновении, прямом или косвенном, буде такое случится. Надеюсь, мы понимаем друг друга?
   Голиков скрестил свой взгляд с ненавидящим взглядом монолитовца. Кречет прекрасно понимал, что будет, если ему не удастся удержать лейтенанта в узде. Рухнет все, что он готовил в течении последних двадцати месяцев. Голиков не мог себе позволить второй раз потерять "Долг".
   - Я доложу Хамморе о вашей необоснованной мягкости к врагам "Монолита", - буркнул, сдаваясь и отводя взгляд, командир "теней".
   - Ваше право, - кивнул Кречет, - а пока доложите о выполнении приказа о розыске интересующих меня людей. Что-нибудь обнаружили?
   Монолитовец небрежно вытащил из нагрудного кармана смятую металлическую оправу очков и швырнул на стол. Голиков осторожно взял ее двумя пальцами и поднес к глазам. Убедившись, что предмет ему знаком, бросил его на пол.
   - Где? - только и спросил.
   Судя по насмешливому взгляду лейтенанта, он собирался отыграть одно очко. И Голиков не ошибся.
   - Серые Топи, - ответил командир "теней".
  
  ***
  
   Бес вернулся встревоженный.
   - Хреновые дела, - ответил он на молчаливый вопрос Артема, - все выходы из "Долга" контролируют монолитовцы. Придется уходить через топи.
   - Вы уверены? - спросил Нестеров.
   Бес кивнул:
   - Абсолютно. Собирайтесь быстрее.
   - Откуда здесь "Монолит"?
   - Я даже предполагать боюсь, - со вздохом ответил Бес. - Как бы наш общий знакомый не оказался здесь замешан. Ведь где-то он жил в Зоне, пока не погиб Воронин.
   - Да, действительно, - согласился Нестеров.
   - А мы не заблудимся в этом болоте? - спросил Максим, снаряжая магазин к своей винтовке. - Не хотелось бы утонуть, знаете ли, во цвете лет.
   Бес не ответил и вышел наружу. Вслед за ним вышли Сережка и Артем.
   - Помочь, Сергей Аркадьевич? - спросил Максим у Нестерова, возившегося с контактными линзами. Тот вздрогнул и выронил одну на пол. Максим подобрал и протянул ее владельцу.
   - Спасибо, Максим, - поблагодарил Нестеров, промывая ее физраствором. - Ну, вот я и готов. Пойдемте.
   Над топями клубился легкий туман.
   - Эх, сапоги бы резиновые, - притворно вздохнул Максим. - Ведите нас, Чегевара.
   - Слушайте порядок движения, - негромко сказал Бес. От его голоса все невольно подтянулись. - Двигаться нужно след в след, с интервалом пять - семь шагов. Я, естественно, направляющий. Замыкающий - Артем. Вслед за мной идет Максим, потом Сережка. Следом Петро. Сергей Аркадьевич предпоследний. По сторонам не глазеть, научные споры не затевать. Вопросы задавать только по существу. А лучше не задавать. Если кто заметит что-либо подозрительное - обязательно сообщите мне. Если вопросов нет - займите надлежащие места.
   Все построились в колонну. Бес еще раз окинул их взглядом, повернулся и пошел вдоль рельс, обходя с правой стороны развилку со стрелками. Максим демонстративно обозначал шаг на месте, пока Чегевара не отошел на несколько шагов. Оглянулся, подмигнул Сережке и шагнул вслед за проводником.
   Заскрипели рельсы. Стрелки перебросила невидимая сила и Максим, испуганный движением, шарахнулся в сторону, где сразу же увяз по пояс. Бес неторопливо вернулся и протянул ему руку, пока остальные, как зачарованные, глазели на живой разъезд.
   - Что это было? - мокрый Максим растерял остатки самоуверенности.
   - Там, с той стороны, - махнул рукой Бес, - находится гравитационная аномалия. Активизируется с рассветом, к обеду набирает максимальную силу. Потом тихонько затухает. Вот она и дернула на себя рельсы.
   - И ее вы и называете Обходчиком, - сказал, улыбаясь, подошедший Артем. Максим озадаченно глянул на него и вдруг тоже заулыбался.
   - А я-то, дурак, уже, было, поверил в вашу историю про Шрама, - сказал он Бесу.
   Саня усмехнулся и повернулся к Артему:
   - Эту аномалию мы называем "Собака Обходчика". Если вы не заметили, то она тянет стрелки на себя. А кто, по-вашему, переводит их ночью, в обратную сторону? Ведь с этой стороны ничего нет.
   - А может, с этой стороны ночная гравианомалия, - упрямо сказал Максим, - которая только ночью действует. Поэтому днем можно пройти по ней. Что скажете?
   - Чушь, - ответил Бес, поворачиваясь спиной. - Любая аномалия реагирует на раздражитель. Если в "Собаку Обходчика" наступить ночью, она сделает с вами то, что сделает любая спящая собака.
   - Укусит? - спросил Сережка.
   - Разорвет на части. Ну-ка, займите свои места. Нужно двигаться, пока нас не обнаружили.
   - Скажите, Чегевара, - немного грустно спросил Максим, - когда вы последний раз видели нормальных собак? Которые не рвут человека на части по любому поводу.
   Бес оглянулся и на мгновение Максим увидел в его глазах затаенную боль. Ничего не ответив, Чегевара продолжил путь. Максим вздохнул, поправил винтовку и двинулся следом.
   Серые Топи были очень странным болотом. Здесь не было комаров, лягушек и прочей живности. Странный запах испарений, клубившихся над поверхностью, легкое тепло, выделяемое болотом, да звенящая тишина. Идти было не трудно, казалось, что они идут по огромной натянутой над пропастью сетке.
   - Чегевара, - позвал Максим, - здесь очень глубоко?
   Тот не ответил, шагая с размеренностью терминатора. Максим досадливо крякнул. Ему не очень нравилось, когда его игнорируют.
   Через час ходьбы он снова окликнул проводника:
   - Послушайте, может пора сделать привал?
   Бес остановился. Когда все подошли поближе, сказал:
   - Перекур. Привал сделаем, когда выйдем на сухое место. Не сидеть же в грязи.
   - Можно сесть на рельсы, - возразил Максим. - Все равно идем вдоль них.
   Саня отрицательно помотал головой:
   - Ни в коем случае. Почему-то "Электра" очень любит железнодорожные пути. Не успеешь сесть, как тут же получишь разряд в задницу. И это в лучшем случае. Так что идем вон до того леска.
   Он махнул рукой вперед. Там, в серой дымке, были видны невысокие деревца, стоявшие одиноко среди болота.
   Снова растянулись на два десятка метров. Давно скрылся из виду домик Обходчика, серый туман, окутывая ноги, создавал впечатление, что под ногами облака, а не мерзкая жижа. Время остановилось. Лесок, к которому они шли, не становился ближе. Зато рельсы неожиданно ушли под воду. Заинтересованный Максим вгляделся в место, где они, круто изогнувшись, уходили вниз. Вода здесь была абсолютно прозрачна, даже туман не клубился над этим местом. Казалось, что поверхность воды изогнута, словно блюдце. Максим наклонился еще ниже и увидел вагон, лежащий на дне. Пораженный прозрачностью воды, он присел, пытаясь заглянуть под покров, по которому они шли уже много часов. Блюдце поверхности изогнулось еще сильней, Максим покачнулся и потерял равновесие. И в тот же момент чья-то рука с силой рванула его назад. Падая навзничь, он увидел напряженное лицо Чегевары.
   - Я же сказал: след в след, - прошипел Бес.
   Максим поднялся и увидел, как разглаживается поверхность воды и на ней остается только маленькое углубление, "кочка навыворот".
   - Это и есть "Пузырь"? - спросил Сергей Аркадьевич. Бес кивнул:
   - Он самый. Еще немного - и мы бы любовались через него Максимом, лежащим на дне.
   Тот неловко откашлялся:
   - Э... Прошу прощения. Спасибо вам, Чегевара. Честное слово, больше не буду отвлекаться.
   - Да уж, пожалуйста, - сказал Артем. - А то я чуть голосовые связки не порвал. Да и не только я.
   - Вы что, кричали? - удивился Максим. - Я ничего не слышал.
   - "Пузырь" немного гипнотизирует жертву, - сказал Чегевара. - Но воздействие это слабое, действует только на новичков. Те, кто уже сталкивался с этой аномалией, больше к ней не восприимчивы. Честно говоря, это моя вина, я вас не предупредил. Извини, Макс.
   - Да ничего, - ответил тот, - если бы я не отвлекался, ничего бы не случилось. Кстати, долго нам еще?
   - Я думаю, километров пять, - ответил Саня. - В смысле до леска. А там определимся, куда дальше двигаться. Может быть, если не увидим оттуда никаких ориентиров, то придется там ночевать. Я ведь сам здесь первый раз. Давайте двигаться дальше.
  
  ***
  
   "Лесок" оказался строевым лесом, и было до него отнюдь не пять километров. Они добрались до земли, когда уже стало темнеть. Повалившись на сухую землю, они с наслаждением дали отдых натруженным ногам. Никто не разговаривал, от людей валил пар, как от загнанных лошадей.
   Первым поднялся Артем. Обращаясь к Чегеваре, он сказал:
   - Темнеет. Надо бы развести костер.
   Саня согласно кивнул и тоже поднялся. Но, поднявшись, замер, словно охотничья собака, глядя в глубину леса. Артем обернулся и тоже увидел огонек.
   - Что будем делать? - спросил он проводника.
   Тот немного подумал.
   - Возьмешь с собой Петро и сходите на разведку. Будьте осторожны. Внимательно рассмотри людей, если таковые окажутся - во что одеты, чем вооружены. Давайте.
   Артем махнул Петрухе рукой и они быстро растворились в темноте.
   Ожидание длилось недолго, но всем показалось, что прошла целая вечность. Наконец, зашуршала трава и перед Бесом появился запыхавшийся Петро.
   - Ну, рассказывай, - потребовал Саня. - Где Артем?
   - Там, дядечка, дом, - выпалил Петро. - Артем там остался. Людей нет. Пойдемте туда. Там электричество есть.
   Дом оказался славным. Сложенный из бревен, он был обшит изнутри строганными досками. Вся нехитрая мебель - стол, два табурета и две кровати - тоже была сделана из дерева. Судя по всему, здесь жили два человека. Успокоившись, Бес принял решение просить хозяев, когда они вернутся, разрешить им переночевать у них в доме. А пока назначил Максима и Сережку кашеварами и выделил им консервы для приготовления ужина. Артем приволок со двора несколько ящиков и вся компания уселась вокруг стола, нетерпеливо стуча ложками.
   - Да подождите вы, - Максим колдовал над походной газовой плиткой. - Дайте же разогреть. Или вы хотите есть холодную перловку. Он, весело ухмыляясь, повернулся от печки к столу и внезапно замер, уставившись на входную дверь. Первым спохватился Бес и резко развернулся ко входу. Ложка выпала у него из рук - в дверях стоял Стрелок.
  
   Глава 16. Призраки прошлого.
  
  
   Артем с Максимом с трудом удерживали бьющегося в припадке Чегевару, пока седой человек с академической бородкой готовился сделать ему укол. Сергей Аркадьевич придерживал голову проводника с зажатой во рту ложкой. В правом глазу лопнули сосуды и по щеке Александра Ивановича стекала кровавая слеза.
   Наконец старик изловчился и воткнул шприц в руку Чегевары. Его спутник, вошедший первым, безучастно наблюдал за происходящим. Казалось, что он немного не в себе.
   Бес перестал вырываться и только мелко дрожал. Здоровый глаз закатился, из ослабевшего рта выпала ложка.
   - Отнесите его в спальню, - распорядился седой, тяжело поднимаясь с колен. - Ему нужно немного отдохнуть.
   Максим и Артем осторожно унесли Чегевару. Вернувшись из спальни, они уселись за стол в общем молчании.
   - Меня зовут Георгий Васильевич, - нарушил тишину хозяин дома. - Давайте знакомиться.
  
  ***
  
   Выполняя приказ Голикова, Летягин отобрал для расстрела только командиров отделений. Он рассудил, что эти люди, связанные кровью "свободовцев", будут удерживать власть Голикова всеми силами. Оперевшись на первичную ячейку, можно добиться повиновения от всех уровней командования "Долга". Летягин знал, что далеко не все из командиров обрадовались воскрешению из мертвых "бешеного" майора. Возвращение Голикова означало резкое изменение политики и сложившихся отношений, как внутри Зоны, так и за ее пределами. И в первую очередь - с правительствами Украины и России.
   Голиков был сложным человеком. Он был живой легендой Зоны. Именно он организовал "Союз непримиримых", из которого и вырос "Долг". И из всего "союза" остался в живых он один.
   Летягин вздохнул. "Бешеный" майор не простит никогда государству того, что их бросили здесь на произвол судьбы. Неважно, что больше нет СССР, что к руководству пришли совсем другие люди. Голиков твердо вознамерился сделать всю Зону территорией "Долга", а значит пойдет на все, чтобы выполнить свой план. Как когда-то он сделал все, чтобы спасти жизни своих подчиненных, брошенных государством. Даже представить страшно, на что способен этот человек ради достижения своих целей. Хотя что тут представлять, один договор с Хамморой чего стоит.
   Только трое офицеров знали о том, что Голиков жив, но из них он взял на переговоры с Хамморой только Летягина. И вовсе не потому, что тот был старший по званию. Тут было что-то другое.
   Им пришлось углубиться далеко на восток, обходя Чертово КПП, на котором несли дежурство "свободовцы", пробираясь через немыслимые завалы камня и вывороченных с корнем деревьев. Летягину это все казалось самоубийством, но Голиков уверенно шагал вперед. Было ясно, что ему хорошо знакома эта звериная тропа.
   Несколько раз полковник порывался задать вопрос о том, куда они идут, и каждый раз Голиков прикладывал палец к губам. Точнее, к кислородной маске, потому что они давно пересекли невидимую границу Барьера. С каждым шагом счетчик Гейгера все ускорял свой темп, сообщая владельцу о новых микрорентгенах, свидетельствуя о безжизненности этих земель. Но Летягин не поддался обманчивому треску безмозглой машинки: всем нутром он ощущал присутствие чужих. Откровенно говоря, его здорово потрясывало от страха.
   Перевалив через очень высокий холм, они повернули на запад, выходя на дорогу уже за Чертовым КПП. Через прицел ночного видения Летягин рассмотрел дозор "Свободы", сидевший у костра. Он поразился беззаботности часовых.
   - Они, что, страх потеряли? - шепотом спросил он Голикова. Тот усмехнулся:
   - Не верь глазам своим. У костра свободная смена. Сейчас, по меньшей мере, шесть человек обшаривают дорогу через ПНВ. И замаскированы они что надо. "Монолит" до сих пор не может нащупать точки наблюдения. Иначе бы от "Свободы" камня на камне не осталось.
   - А они что, не выдают себя стрельбой во время атаки?
   - Они вообще не стреляют. Их задача - дернуть веревочку, привязанную к колокольчику. И тогда застава даст отпор врагу.
   - А ты откуда все это знаешь? - удивился полковник.
   Голиков смерил его тяжелым взглядом:
   - Много будешь знать - скоро состаришься. - и тут же сменил гнев на милость, видимо вспомнив, куда они идут. - Среди них трое моих людей.
   - Как ты на них вышел?
   - Долгая история. Как-нибудь расскажу.
   Они продолжили путь вдоль дороги, скрываясь от наблюдателей за густой порослью кустов.
   - А что, "Монолит" не может пройти тропой, по которой мы прошли?
   Голиков усмехнулся:
   - Там тоже есть наблюдатель. Кроме того, там очень уж узкий проход. Их просто перещелкают по одному.
   Значит, там, где они прошли, один из людей Голикова. Полковник погрузился в размышления. Значит Голиков не отсиживался в кустах, пока Воронин правил "Долгом", а рыскал по Зоне, словно хищный зверь. И готовил почву для захвата власти. Точнее, для возврата.
   - Нас скоро встретят? - спросил он у Голикова. Тот кивнул:
   - Да. На Чертовом КПП. На настоящем, я имею ввиду.
   - Вот как? - Летягин заинтересовался. - Я всегда думал, что так называют заставу "Свободы", которую мы обошли.
   - Они уже и сами не помнят, откуда взялось это название, - Голиков усмехнулся. - Когда-то давно Лукаш организовал караульную службу, как у нас. Оборудовал заставы и назначил караулы. Но Северный пост, как его сперва называли, был жутко невезучим. Каждую ночь кто-нибудь погибал. Так его стали называть Чертовым КПП. А Лукаш, чтобы не терять людей, перенес пост немного назад, туда, где он сейчас находится. Но место здесь не очень удобное. И тогда он и придумал колокольчик. И теперь Хаммора называет их заставу Проклятой.
   - А что такое Хаммора? - спросил Летягин. Голиков о успел ответить - из темноты, сразу со всех сторон вынырнули хорошо вооруженные люди. Один из них заглянул полковнику в лицо:
   - Хаммора - это десница Хранителя. Это все, что тебе позволено знать,сталкер.
   Его безжизненный голос напугал Летягина больше, чем все рассказы о "Монолите".
   В дверь постучали.
   - Войдите, - отозвался Летягин, стряхивая с себя наваждение той проклятой ночи, когда они продали свои души. В кабинет заглянул ординарец:
   - Товарищ полковник, командиры отделений ждут вас в актовом зале с оружием, согласно вашего приказа.
   - Спасибо, Антон, - поблагодарил его полковник, поднимаясь из-за стола. - Я уже иду.
  
  ***
  
   - Поймите правильно, Георгий Васильевич, - Бес смущенно откашлялся. - Просто мне постоянно кто-нибудь является в снах из нашей группы. Я ведь не хоронил их. Их Бер закопал. А тут вы со Стрелком, да еще наяву. Меня и шарахнуло.
   - Да тут кого угодно шарахнет, - Максим с сочувствием смотрел на проводника, на его поврежденный глаз, залитый кровью.
   - Да, пожалуй, - согласился Доктор. - Но я слышал, что ты покинул Зону. Скажи, зачем ты вернулся? Хочешь, как Стрелок?
   Услышав о себе, Стрелок заунывно затянул:
   - У растрепы мишки
  Жили-были книжки.
  Все были помятые,
  Все были порватые...
   Доктор встал, подошел к Стрелку и сунул ему в рот таблетку. Тот послушно проглотил. Запил из протянутого стакана, роняя капли на рубашку и замер. Доктор аккуратно вытер ему лицо носовым платком и вернулся к столу. Бес с ужасом смотрел на Стрелка.
   - Что с ним? - спросил Нестеров у Георгия Васильевича. Тот досадливо дернул головой:
   - Я не знаю. Он вернулся после последнего Выброса. Пришел к дому и стоял, похоже, всю ночь, пока я зачем-то не вышел. Когда я его увидел, меня самого чуть удар не хватил. Я уж не помню, что говорил, что делал. Завел его в дом, усадил за стол, стал кормить и тут только понял, что с ним что-то не то. Он даже ложку держать не мог. Пришлось учить его заново.
   - Где он был? - глухо спросил Бес.
   Доктор пожал плечами:
   - Я не знаю. Он почти не говорит. Иногда поет эту бессмысленную песенку. Мне кажется, он даже меня не узнает.
   - Он же хотел дойти до Монолита, - Саня с горечью смотрел на Доктора. - Значит, все напрасно? Все эти жертвы. Илья, Федя, дядя Ваня, дядя Леша... Сиплый, Клык, Крот. И все напрасно?! - Бес почти кричал.
   - Напрасно, напрасно, - проворчал Доктор, - вы сами, как мотыльки, летите на этот огонь, который вас пожирает.
   Бес вздрогнул. Где-то он уже слышал эти слова, тысячу лет назад.
   - Вот скажи мне, пожалуйста, - Доктор сердито глянул из-под бровей, - зачем ты вернулся? Тебе не хватило прошлого раза? Ты думаешь, что мы все живы? Нет! Мы все призраки прошлого. Ты ведь тоже умер для меня. Мы все мертвы.
   - Я вернулся, чтобы спасти человека, - тихо ответил Бес. Он полез в карман и достал что-то, завернутое в тряпочку. - Этот человек был похищен. И похититель оставил мне знак.
   Он развернул тряпку. Черное солнце сквозь тучи бросало свои черные лучи на пригнувшегося кровососа.
   Стрелок стремительно подошел к столу и схватил нож. Бесу показалось, что к нему вернулась память.
   - Кузнец, - внятно произнес Стрелок.
   - Что ты сказал? - Доктор с волнением смотрел на него.
   - Кузнец, - повторил тот. И добавил:
   - За Выжигателем.
   После этих слов он отошел в свой угол и снова потерялся где-то в своих мирах.
   Потрясенный Бес смотрел на него, как на волхва, возвестившего о рождении Христа. Потом перевел взгляд на Доктора. Тот пожал плечами:
   - У него нет полной амнезии. Но я не могу связать его слова в доступное моему разумению объяснение.
   - Сережка с Петей уже засыпают, - мягко сказал Сергей Аркадьевич, - может, уложить их спать?
   - Действительно, - поддержал его Артем. - Утро вечера мудренее.
   - Да, пожалуй, - согласился Бес. - Голова разболелась. Давайте ложиться.
   Док постелил ему возле окна. Засыпая, он еще слышал, как заунывная песня человека, которого раньше звали Стрелком, тихонько плывет над уснувшей землей:
   - Мишка книжки не любил,
  Мишка книжки не чинил...
  
  
   Глава 17. Митяй.
  
   Он шел без остановки, словно хищный зверь держа след. Он был холоден и расчетлив. Его цель становилась все ближе.
   Он никогда не заходил так далеко, ни один, ни с братьями. Он не понимал людей, которые ради странных и порой опасных предметов забирались вглубь Зоны, рискуя жизнью и здоровьем. Нет, Митяй не боялся смерти. Скорее, смерть боялась его.
   Высокий и угрюмый, с вьющимися кудрями, с плотно сжатыми губами, он смотрел на этот мир ослепительно синими глазами. Когда ему было семнадцать, за ним бегали не только ровесницы, но и замужние бабенки. Особенно заигрывала соседка, Ксана, жена его двоюродного брата Василия. Однажды Васька вернулся домой чуть раньше, чем расчитывал. То, что он увидел, помутило его разум, и он схватился за ружье. Прибежавшим на выстрелы соседям предстала страшная картина: красавица Ксана была убита выстрелом в голову, сам Василий лежал с ножом в сердце. Митяй был тяжело ранен, но жив.
   Спустя два месяца, выписавшись из областной больницы, Митяй не стал возвращаться в родное село. Он устроился работать экспедитором в райпотребсоюз в соседнем районе. Это посоветовал ему батька, единственный из семьи, кто навещал его в больнице. "Вернешься, когда все утихнет". Митяй согласился.
   Работа была несложная. Он развозил бакалею по сельским магазинам. Платили мало, но, не имея нужды содержать семью, ему хватало. В основном, на водку. После выхода из больницы он стал частенько прикладываться к бутылке. Правда, почти не пьянел, только наливался чернотой и яростью. Дошло до того, что он стал пить на работе. Начальство его поругивало, но и только. Не так-то просто было найти людей, желающих работать недалеко от Периметра проклятой Зоны.
   После того, как очередным Выбросом накрыло Фотеевку, их организации передали еще два сельпо. Правда, в самый крайний поселок они скоро перестали ездить - наотрез отказался водитель. Никакие уговоры и посулы на него не действовали, страх перед Зоной сковал его, словно зимняя стужа. Как на грех, как раз в том поселке Митяю приглянулась одна девчонка. Он встретил ее возле колодца, где она набирала воду. На его развязное предложение помочь она не ответила, только ожгла взглядом своих выразительных глаз. Зло сощурившись ей вслед - не привык Митяй, что ему отказывают - он провожал ладную фигурку, пока та не дошла до своего дома. Он решил, что обязательно добьется ее, недаром в родном селе все девки сохли по нему. Подумаешь, какая гордячка выискалась! Не таких обхаживали.
   Но нашла коса на камень. Не приняла Верка от него ни импортных духов, ни шоколадных конфет, ни дорогущий веник голландских роз, которые он привез аж из областного центра. На все ухаживания отвечала презрительной улыбкой. Смелый в отношениях с другими, перед Самохваловой он терялся, как школьник. Слепая злоба душила его, когда он вечерами заливал самогоном душевные раны. А тут, как назло, водитель отказался ездить в Светлый.
   Митяй попросил у председателя разрешения самому сесть за руль, но тот ему отказал, видя его несдержанность в употреблении спиртного. Тогда он забрал трудовую и ушел в родное село.
   Мать встретила его холодно, младшие братья со страхом, только отец обрадовался. Митяй обратил внимание, что в доме завелись деньги. Во всех комнатах на полу лежали ковры, в кухне появился красивый сервант, набитый хрусталем и фарфором. Вечером, за ужином, отец рассказал ему, откуда свалился на них достаток.
   - Бегут людишки-та, - хитро прищурившись, батя опрокидывал стопарик и закусывал хрустящим огурчиком. - Бросают все, что увезти нельзя. Солдаты в вагон с большими сумками не пускают. Нырнул под колючку - и вывози телегами добро.
   - А как же патрули? - не пьянеющий Митяй внимательно слушал отца.
   - Что патрули! - махнул рукой батя. - Если ум есть, то и с патрулем договориться можно. Денежку-то все любят!
   После ужина отец с Митяем пошли в кладовую.
   - И ведь ладно бы, бросали неподъемное, - брызгал слюной старик, - Митя! Ведь и золотишко во многих домах осталось! Посуда серебряная! Телевизоры, машинки швейные, холодильники! Много, ой много осталось! Нам теперя на всю жизню хватит.
   Митяй одобрил занятие отца, похвалил его за хозяйскую сметку. Польщенный, старик расплылся:
   - Сына, наследничек. Хоть ты мне опорой в старости будешь. Младшие-то охламоны, нос воротят, все матери в рот смотрят, мне слова дерзкие говорят.
   Митяй пообещал научить их уму-разуму, и они вернулись к столу.
   В ту ночь он зверски избил младших братьев, а батя поколотил мамку, пытавшуюся заступиться за детей. Больше всего досталось Кольке, который пытался сопротивляться. Митяй своими тяжелыми кулаками свалил его на пол и вместе с подоспевшим отцом, который запер мать в кладовой, стал топтать его ногами. Пьяный батя совсем озверел и Митяю пришлось оттаскивать его от Кольки.
   Теперь бизнес стал семейным. Митяй взял с собой Ваську и Кольку, Петруха стал ходить с отцом. Все оказалось так, как говорил батя - с патрулями договорились, брошенного барахла было очень много. Познакомился Митяй и с торговцем с Кордона. Через него они тоже стали сбывать часть добычи. У него же купили оружие для защиты от диких зверей и мутантов.
   После каждой удачной ходки Митяй ездил в Светлый, но каждый раз получал поворот от ворот. После очередного отказа он возвращался мрачнее тучи, напивался до черноты и избивал младших. Все слилось в дурной, непрекращающийся сон - сбор барахла, сбыт, поездка к Верке, пьяный дебош дома и с утра снова в Зону. Непокорный Колька однажды попытался убежать - Митяй догнал его, избил железным шкворнем и заставил Ваську тащить его на себе домой. Сам шел сзади с автоматом и подгонял их.
   У Кольки отнялась правая нога. Пришлось оставить его дома. Чтобы не бездельничал, стали давать ему задание разбирать узлы с барахлом.
   Страсть, сжигавшая душу Митяя, отравляла все его существование и толкала его на безумные поступки. Вероятно, на него также влиял приближавшийся Выброс. Однажды, выйдя из очередного запоя, он решился взять эту гордячку силой. После этого у нее не останется выхода, кроме как выйти за него замуж. А уж после свадьбы он ей припомнит все. К вечеру он отправился в Светлый.
   Он был неприятно поражен, обнаружив ограждение вокруг поселка. Значит, приближающийся Выброс должен присоединить поселок к территориям Зоны.
   Поселок был пуст. Военные эвакуировали последних жителей. Больше никогда Митяй не увидит Верку, разбившую его сердце. Проклиная свой запой, вырвавший его из течения времени на несколько дней, он подошел к дому Самохваловых. На крыльце виднелась расплывчатая темная фигура и Митяй на мгновение решил, что это Верка. Он распахнул калитку, кинулся ко входу и замер на полпути.
   Кто бы не был на крыльце, это явно не женщина. Пожалуй, это даже не человек. Желтые светящиеся глаза уставились на Митяя, фигура поднялась во весь рост и он увидел, что у мутанта нет левой руки. Монстр зарычал и бросился на Митяя.
   Если бы не увечье, кровосос разорвал бы человека, но отсутствие одной руки уравнивало противников. Но Митяя поразило то, что зверь сжимал в правой руке нож.
   В яростной короткой схватке Митяй завладел ножом и нанес им несколько ударов кровососу. Издав полный боли вопль, тот исчез в темноте, буквально растворился. Тяжело дыша, Митяй вошел в дом.
   Худшие его предположения подтвердились - Верку эвакуировали. Он достаточно долго занимался мародерством в брошенных и эвакуированных селах, что научился определять такие вещи с первого взгляда. Завыв, как зверь, он стал в ярости крушить все, что попадалось ему под руку. Не тронул только стол, на котором лежал тускло светящийся багровый шар. Устав от боя с мутантом и произведенных им разрушений, он подошел к умывальнику и, бросив нож в раковину, сполоснул руки и лицо. Заодно оттер нож от крови мутанта. Направился к двери и вдруг заметил белевший на полу платок. Поднял его и, поднеся к лицу, уловил тонкий девичий аромат. Зарычав, в последнем припадке ярости, со всего размаху пригвоздил платок к стене, воткнув нож почти до середины изогнутого лезвия. Вышел из брошенного дома и растворился во тьме.
   Домой он пришел только через несколько дней, когда пропил последние деньги. Здесь он узнал, что в Светлом какой-то сталкер напал на отца с Петькой и забрал последнего с собой, надо полагать, в виде отмычки.
   Выслушав батю, молча побрился и переоделся. Взял верный автомат и вышел из дома. Он отправился на Кордон, чтобы попытаться узнать что-нибудь о незнакомце. Но то, что он узнал от Сидоровича, кардинально изменило его представление о происшедшем. И теперь он шел вглубь Зоны, чтобы убить сталкера по кличке Бес и забрать маленького паршивца Петруху домой.
  
  ***
  
   Весь день они провели, стирая белье и чиня снаряжение. Бес сказал, что нужно как следует подготовиться к переходу за Барьер.
   - Там нам уже некогда будет следить за собой. Хорошо бы еще и самим помыться.
   - Я вам баньку истоплю, - сказал Георгий Васильевич. - Отмоетесь на славу. Только дрова сами собирайте.
   - Баня, это очень хорошо, - обрадовался Максим, - для такого дела потрудиться не грех.
   Он забрал с собой Сережку и Петро и ушел с ними в лес. Артем с Бесом занялись оружием. Сергей Аркадьевич писал какие-то заметки. Доктор занялся Стрелком - стянул с него одежду, положил на лавку и стал делать массаж. Бес старался не глядеть в их сторону, а Артем изредка вскидывал сочувственный взгляд на истерзанное и покрытое шрамами тело Стрелка.
   Вечером, намывшись в бане, долго пили чай. За окном темнело, с топей поднимался странный голубоватый туман. Разговор не клеился, всех томило ощущение надвигающейся беды.
   - Надо бы выставить караул, - Георгий Васильевич с трудом поднялся из-за стола. - Что-то у меня нехорошие предчувствия.
   Бес согласно кивнул:
   - Сам хотел предложить. Тоже на душе кошки скребут. Думаю, что Стрелка и хозяина дома мы освободим от этой обязанности. Нас шесть человек, разобьем ночь по два часа. По два человека. Есть пожелания по порядку и составу караулов?
   - Лучше всего бросить жребий, - Максим лениво потянулся. - Хотя я бы предпочел заступить сейчас, все равно с кем.
   - Давайте жребий, - поддержал его Сережка. Артем согласно кивнул головой.
   Доктор достал блокнот, вырвал шесть листков и написал на них время дежурств. Свернул трубочки и высыпал их в подсумок. После сделал приглашающий жест:
   - Ну, сегодня я начальник караула. Так как я очень демократичен, можете выбирать свою смену.
   Сережка хихикнул. Артем запустил руку первым.
   - Вторая смена, - объявил он, развернув бумажку.
   Следующим достал Нестеров. Развернул и прочитал вслух:
   - Первая смена.
   Бесу и Сережке досталась третья. Петруха, покраснев, объявил, что у него первая смена. Максим даже не стал разворачивать свою бумажку и демонстративно сунул ее в карман:
   - Отлично. Не буду терять ни минуты. Пойду лягу. Не забудьте разбудить вовремя, товарищ начальник караула.
   Все стали укладываться, Доктор пошел к Стрелку, чтобы дать ему лекарство. Петро и Сергей Аркадьевич вышли на улицу.
   Августовские сумерки окутали Серые Топи. От открытой воды поднимался легкий пар.
   Сперва караульные добросовестно ходили вокруг дома, похрустывая травой и гремя амуницией. Наконец Нестеров сказал:
   - Мне кажется, будет гораздо лучше, если мы будем тихо стоять, чем шумно ходить.
   Петруха согласился. Некоторое время они стояли молча, вслушиваясь в звуки болота, но не слыша ничего подозрительного, потихоньку разговорились. Сперва Сергей Аркадьевич начал расспрашивать парня о его жизни. Осмелев, Петруха рассказал ему свою нехитрую историю, не утаив даже, что стрелял в "дядечку" по приказу отца. Нестеров был поражен. Потом Петро стал расспрашивать ученого о Москве и разговор плавно перетек в мирное русло, к темам, далеким от Зоны и ее ужасов. Затаив дыхание, Петруха слушал волнующий рассказ о далеком городе, в котором все разительно отличалось от его восприятия мира. В лице Петрухи Нестеров нашел благодарного слушателя. С легкой улыбкой он повествовал потрясенному пареньку об аллеях и парках, о Красной площади и исторических памятниках.
   Внезапно лицо парня перекосилось от ужаса. Глаза вылезли из орбит и уставились на что-то позади Нестерова. Сергей Аркадьевич повернулся, увидел высокого человека и тут же ощутил резкую боль и жжение внизу живота. Он с изумлением глянул вниз и увидел руку незнакомца, сжимающую рукоять ножа, торчащего из его живота. Резким рывком убийца выдернул нож, оттолкнул Сергея Аркадьевича и ударил Петро в ухо кулаком. Потом схватил его за шиворот и молча поволок в темноту.
   Истекая кровью, лежа на сырой земле, Нестеров пытался дотянуться до лежащего карабина. Теряя сознание, холодеющей рукой он подтянул оружие и пытался надавить на курок. Немеющие пальцы не слушались, в глазах повисла серая пелена. Он не услышал своего выстрела.
  
  Конец первой части.
  
  
  Часть II. ХАММОРА.
  
   Глава 1. Восемьдесят шестой.
  
   Боль.
   Непроходящая, свирепая боль. Ни одной мысли, весь мир заполнен огнем. Обнаженные нервы натянуты, как струны. Твердая стена и он к ней прижат волной огня. Если открыть глаза, то огонь исчезнет. Растворится во мгле, окутавшей мир.
   Рук нет. Что-то шевелится там, по бокам, но это не они. Он ведь помнит свои руки - умелые, ловкие, способные держать предметы. Способные поднимать и класть. И движение их не причиняло боль.
   Но что тогда тянет его, пытается оторвать от этой стены, в которую его вдавило пламя, вырвавшееся на свободу? Может, все-таки, открыть глаза?
   Огонь ушел. Боль осталась. Нет облегчения, тьма не смывает боль, она добавляет к ней страх.
   Вдох. Горячий, сухой воздух рвет легкие, режет гортань. Как-будто кто-то протаскивает сквозь горло колючую проволоку. Захлебнуться бы кровью, алой, горячей кровью, чтобы избавиться от этих мук. Но это невозможно. Адское пламя высушило вены и обожгло сердце. Теперь внутри только хлопья бурого пепла, хрупкие и холодные.
   Нет, это не стена. Это бетонный пол, и он на нем лежит. Его холодная поверхность успокаивает. Убаюкивает. Обволакивает. Как паутина.
   Толчок. Еще толчок. Это очнулось сердце. Каждый удар отзывается болью во всем теле, но сердце яростно рвется к жизни, пытаясь протолкнуть сквозь жилы остывшую золу.
   Нужно встать. Не хочется, но придется. Если он не умер, если это не ад. Встать, преодолев страх и боль. И земное притяжение.
   Нет, не получается. Удалось только перевернуться на живот. Придется ползти, пока не наткнется в этой тьме на что-нибудь, за что можно будет уцепиться.
   Никогда не думал, что движение будет даваться с таким трудом. Ощупывая выщербленную поверхность впереди себя, осторожно пополз.
   Странно, но пол здесь наклонный. Он чувствует, как неумолимо его тянет вперед. Он буквально скатывается вниз. Вниз, до самого пролома.
   Уцепившись за арматуру, осторожно заглянул вниз. Там тоже тьма. Но оттуда тянет холодным утренним воздухом. Значит, там есть выход.
   Нащупал непослушными пальцами обломок бетона и столкнул его вниз. Глухой стук, раздавшийся почти сразу, свидетельствовал о том, что здесь не высоко. Но шум падения разбудил нечто, находящееся внизу.
   Липкий, горячий страх стал растекаться от низа живота по наклонной поверхности, подступая к горлу. Он ощутил, как нечто обшаривает своим разбуженным оком привычный мрак в поисках раздражителя.
   Непонятно, как оно видит в такой тьме. Наверно, это не обычное зрение. Это что-то вроде радара.
   Все, оно обнаружило его. И теперь зовет к себе. Нет, зовет - не то слово. Оно буквально стаскивает его, отрывая ослабевшие руки, вцепившиеся в край пролома.
   Падение. Он скользит вниз по куче щебня, в полной темноте. Сейчас оно его сожрет.
   Здесь, внизу, гораздо сильнее чувствуется дуновение воздуха. Может, если ползти навстречу ему, удастся выбраться из этого мрачного подземелья. Он уверен, что находится глубоко под землей, под четвертым блоком.
   Четвертый блок! Что-то с ним произошло, какая-то авария. Он пытался вспомнить, но тщетно. В мозгах такая же темень, как и вокруг.
   Снова напомнило о себе то, что притаилось во тьме. Снова зовет его. Но сейчас его зов не кажется угрожающим. Наоборот, в нем чувствуются теплые ноты сочувствия. И тоненькая, еле заметная ниточка лжи.
   Странно, вокруг глухая тишина, а он отлично слышит голос Живущего Во Тьме. Он усмехнулся потрескавшимися губами - вот он и имя ему дал. И тут же почувствовал, что то, что здесь скрывается, благосклонно приняло его. Но что Живущий Во Тьме хочет от него?
   Оказывается, оно похоронено под осыпавшимися стенами и перекрытиями, под той кучей, по которой он скатился вниз. И теперь оно просит освободить его.
   Но как он может разгрести этот завал. Здесь нужна строительная техника. Бульдозер.
   Новое слово, всплывшее в памяти. Кем он был до того, как случилась катастрофа? Как он оказался в этом подземелье?
   На эти вопросы нет ответа. Видимо, придется пока довольствоваться отрывками, постепенно выплывающими из небытия.
   А как быть с Живущим Во Тьме? Просто уйти, оставив его похороненным заживо? Но ведь и сам он похоронен вместе с ним. Почему-то пришла уверенность, что отсюда нет выхода.
   А как же ток воздуха? Он попытался уловить тонкий сквознячок снова, но теперь совершенно не чувствовал его. Затхлый запах подземелья, сырой и спертый. Ни малейшего дуновения.
   Живущий Во Тьме ждет. Ждет своего освобождения. Он ждет его давно, с момента своего рождения. И только он может дать ему свободу.
   Но тело не слушается. Кажется невозможным раскидать своими изувеченными руками, в полной темноте, этот завал, который даже нельзя окинуть взглядом.
   Скребущий звук. Он даже не понял сперва, что это его руки начали расталкивать в разные стороны обломки бетона.
   Копать. Час за часом, день за днем. Год за годом. Нет, год, пожалуй, он не выдержит. Он умрет раньше, гораздо раньше. От неимоверных усилий, от болевого шока. Просто от истощения.
   Но рыть он не перестанет. Он будет разгребать эту кучу, пока обожженная плоть не слезет с рук, пока не разорвется израненное сердце. Пока не откопает Его.
   В короткие минуты отдыха они разговаривают. Живущий Во Тьме проникает в его мысли, скользит по ним, как мягкая морская волна по прибрежному песку. Подбадривает его.
   Почему здесь так темно?
   Потому-что свет мой скрыт под грудой камней.
   Я увижу его? Почему ты молчишь?
   На этот вопрос Живущий Во Тьме не может ответить прямо. Он обтекает его, как скальный выступ из песка. Живущий Во Тьме пытается объяснить ему, что есть много способов ощущать мир вокруг, но часть его будет недоступна.
   Что именно он не увидит? Что будет скрыто от его взора?
   Здесь нет тьмы, отвечает ему нечто из своей могилы. Ты просто не видишь этого.
   Он тянет израненные руки к своему лицу. Вместо лица спекшаяся корка. Кривая трещина рта и глубокие впадины вместо глаз. Он больше никогда не увидит неба. Теперь только черное солнце подземелий, скрытое в тучах мрака, согреет и укажет путь. Горе и отчаяние больше не покинут его, не просочатся наружу прозрачными каплями слез.
   Он пришел в себя от новой волны боли, исходящей от рук, откапывающих Живущего Во Тьме. Срывая ногти, оставляя невидимые кровавые следы на обломках бетона, он яростно расталкивает камни, помогая себе всеми частями тела. Время остановило свой бег, капли воды, срывающиеся с потолка, зависли в воздухе. Нет ничего, кроме изнуряющей, выматывающей все жилы работы.
   Иногда он теряет сознание и скатывается вниз. Измученное тело безвольно лежит на камнях, и только в воспаленном мозгу звучит призыв Живущего Во Тьме: Вставай! Вставай! Вставай...
   Неимоверно трудно подняться, но он встает. Шатаясь, поднимается по куче осыпающегося щебня и снова роет.
   Когда он коснется Живущего Во Тьме, ему станет легче. Намного легче. Тогда погребенный передаст ему часть своей силы. Он это твердо обещал. И тогда они освободятся.
   В голове звучит странный звук, похожий на восточную мантру. Он на мгновение замирает, прислушиваясь, и спрашивает, что это такое.
   Это твое имя, отвечает Живущий Во Тьме, так я называю тебя.
   Мое имя?
   Да, твое настоящее имя. Оно придаст тебе сил. Осталось совсем немного усилий, и ты коснешься меня.
   Он вытирает пот с неподвижной маски, заменяющей теперь лицо и вслушивается в этот монотонный звук. И внезапно он слышит его чисто и громко.
   - Хаммора! - восклицает он вслух каркающим голосом. - Меня зовут Хаммора!
   Да, это так, раздается в его голове голос Живущего во Тьме, Хаммора. Еще немного, и мы встретимся. И ты сможешь видеть меня.
   - Так, как я видел раньше?
   Нет, смеется голос. Но ты увидишь меня.
   Хаммора с новыми силами вгрызается в каменную груду. Хаммора, повторяет он про себя, Хаммора. Но ведь меня звали раньше совсем по-другому.
   Это неважно, отвечает Живущий Во Тьме. Того имени больше нет. Нет тех, кто помнил бы тебя. Они все умерли, и с ними умерло твое имя. Поторопись. Тебя ждет новый мир, где ты будешь властелином. Ты увидишь мой свет, и ты прозреешь.
   Он отвалил еще одну глыбу и вдруг понял, что перед ним Живущий Во Тьме. Осталось только коснуться его. Он еще немного расчистил открывшееся окно и протянул туда дрожащую, окровавленную руку. И вспыхнул свет.
  
  ***
  
   Вспыхнул свет. Бес с недоумением посмотрел на Стрелка, стоявшего возле выключателя. На мгновение ему показалось, что это прежний Стрелок, безжалостный и целеустремленный. Он подумал, что даже не знает его человеческого имени. Может, спросить у Георгия?
   - Что случилось, Стрелок? - спросил он мягко, чтобы не потревожить душевный покой бывшего вольного сталкера, неоднократно доходившего до центра Зоны, а теперь безвольно пускающего слюни.
   Заворочался и открыл глаза Максим.
   - Что случилось? - поинтересовался он у Беса, поглядывая на бледного, осунувшегося Стрелка.
   - Не знаю, - тихо ответил Саня. - Что-то его беспокоит. Надо позвать Георгия Васильевича.
   И тут они услышали выстрел.
  
   Глава 2. Гамбит.
  
   - Пойдем в бар, - Голиков лениво потянулся. - Башка уже кипит. Сколько у нас осталось?
   - Семь дней. - Летягин откинулся на спинку дивана. - Ты уверен, что мы справимся.
   - Не уверен, - Кречет усмехнулся. - Но у меня нет альтернативы.
   - У нас нет, - поправил его Летягин. Голиков внимательно посмотрел на него:
   - Да, пожалуй. У тебя тоже нет. Ты знаешь, зачем я брал тебя на переговоры с Хамморой?
   Полковник покачал головой.
   - Не все так просто в этом мире, Андрей, - Голиков впервые обратился к нему по имени. - Зона стала похожа на шахматную доску. Только игроков здесь всего два. Остальные просто фигуры, хотя и возомнили о себе слишком много. Пришло время для решающего гамбита. Я поставил на карту все. Для этого я и взял тебя с собой. Во-первых, таким было требование Хамморы, а во-вторых, как ты правильно подметил, теперь у тебя нет альтернативы. Ты не думай, что я просто хотел повязать тебя смертельным договором, для этого хватит и крови Свободы, которую мы пролили по требованию Монолита. Я просто хотел, чтобы у меня был человек, на которого я бы мог положиться и который заменил бы меня в случае, ну, скажем, моей гибели. Кого знает Хаммора. "Долг" не принадлежит мне или тебе. Он принадлежит Зоне, и Зона принадлежит ему.
   - Один из игроков "Свобода"? - спросил Летягин. Кречет усмехнулся:
   - Нет, Андрей Петрович. "Свобода" - всего лишь ферзь. Наш соперник - Хаммора. Что, страшно?
   Потрясенный Летягин медленно кивнул.
   - Мне тоже страшно. Не за себя, и даже не за "Долг". За нашу планету. Зона все время увеличивается. Рано или поздно, она захватит все. И знаешь, какая судьба уготована нам? Хочешь расскажу?
   - Расскажи, Виктор Евгеньевич, - Летягин тоже впервые назвал командира по имени. Голиков удивился:
   - Надо же, еще помнишь мое имя? Я уже сам стал забывать. Ладно, послушай, что я успел разузнать.
   Когда покойный Воронин заключил договор со спецслужбами России и заручился согласием Украины, не сам, конечно, с помощью высокопоставленных шишек в обоих государствах, я бродил по Зоне. Я узнал о соглашательстве слишком поздно, чтобы вмешаться. И узнал от сичевиков, которым Воронин заплатил за мою смерть. Подслушал их разговор. Мой напарник, Серега Рыбаков, утопил свой ПДА, и я отдал ему свой. Он не успел поменять опознаватель. Был убит выстрелом в голову.
   Сичевики отнесли труп вместе с ПДА Воронину. И тот поверил, что я мертв. Опознать по лицу не было никакой возможности, как я уже говорил, пуля попала в голову. У нас с Серегой была одна группа крови, и на груди, под сердцем, был выколот разбитый патрон с группой крови. Как у меня. Стандартная армейская наколка. Рост и вес примерно одинаковы. Вобщем, его приняли за меня.
   Я ушел за Барьер. Теперь мне было просто опасно возвращаться. Если вдруг меня кто-нибудь опознал, мне пришлось бы туго. Воронин начал бы на меня охоту. Привлек бы тех, кто меня не знает, а таких в "Долге" много, и убрал бы. Но за Барьером, сам знаешь, нечасто встретишь сталкеров.
   Там очень опасно. Мне пришлось стать невидимкой. Я прополз десятки километров на брюхе, мимо постов "Монолита". Питался чем попало. Я дошел до самого Выжигателя.
   Скажи, ты ведь участвовал в стычках с "Монолитом"? Видел убитых монолитовцев?
   Летягин кивнул.
   - Расскажи мне, было ли у них что-нибудь особенное? Что бросилось тебе в глаза?
   Андрей Петрович задумался. Потом поднял глаза на Голикова:
   - Внешне они люди, как люди. Хорошо экипированы. Вооружены до зубов. Не знаю. Ничего особенного. Только глаза какие-то странные.
   - Глаза, - Голиков усмехнулся. - А голову целиком ты не осматривал? Шлем не снимал?
   - Снимал один раз. Неприятное зрелище. Голова лысая, покрыта шрамами и буграми. И на спине, на позвоночнике, длинный шрам.
   - Имеющие глаза, да не видят, - Кречет горестно покачал головой. - Когда я лежал на границе Выжигателя, я обратил внимание, что он не действует на монолитовцев. Они спокойно пересекали границу. Я же не смог. Голова начинает кружиться, тошнит, темнеет в глазах. У меня было время подумать. И я стал думать. И нашел решение.
   Голиков наклонился и вытащил из-под стола потрепанный рюкзак. Открыл и достал из него череп, расчерченный на неровные прямоугольники. Протянул его Летягину.
   - Что это? - спросил тот, принимая в руки ужасный трофей.
   - Все очень просто, Андрей. Это череп монолитовца, убитого мной. Эти черные полоски - медная проволока. Понимаешь? Их головы надежно экранированы. И вдоль позвоночника идет тонкая медная жила. Шрамы на голове - следы операции, а не боев. И это - ключ. Ферзь Хамморы. Его тайна.
   - Ее тайна, - поправил Летягин. Кречет отрицательно мотнул головой:
   - Именно его. Те, с кем мы разговаривали, не Хаммора. Хаммора и есть главный Хранитель Зоны. А это просто его совет, его правая рука. Они именуются Хамморой для маскировки. Сам Хаммора не стал бы так рисковать, ведя переговоры с людьми. Кроме того, у меня есть подозрения, что он органически не выносит нас. И договор он с нами заключил только потому, что ему нужно в первую очередь устранить "Свободу", которая удерживает Чертово КПП. У него не так много бойцов, чтобы взять его в открытом бою. Порчаки не в счет, их нельзя считать серьезными противниками. Поэтому он замыслил убрать "Свободу" с доски с нашей помощью.
   - Но если не будет "Свободы", кто станет следующей целью?
   - Мы. Следующая цель это "Долг". После нас не останется никого, кто сможет противостоять Хамморе. И у нас только один шанс переиграть его. Атаковать в его же логове. На самой АЭС. Пока он будет уничтожать "Свободу".
   - Тебе их не жалко? - Летягин с грустью смотрел на Кречета.
   - Никого не жалко. Хаммора все равно найдет способ их сожрать. Только он на этом не остановится. Его цель - весь мир.
   - А что, Выжигатель действует только на людей? Ведь мутанты свободно проходят через Выжигатель. Кроме собак. Да ведь и люди прорывались в Припять. Почему на них не подействовало?
   Голиков терпеливо пояснил:
   - Выжигатель не полностью блокирует подходы. Есть места, где можно пройти и так. Но Хаммора учел это. Как только выявляется подобное место, он блокирует его силами "теней". И дыр с каждым разом становится все меньше. А по поводу мутантов...
   Из тысячи человек один или два не восприимчивы к излучению. Они могут свободно пересекать границу. Да только для них Хаммора тоже приготовил ловушку. Он и сам, похоже, из таких. Так вот, не знаю, что там с ними происходит, только они становятся контролерами.
   - Контролерами? - переспросил Летягин. Кречет кивнул. - Каким образом?
   - Если бы я знал. Но это факт. Так что Выжигатель - это сито, через которое Хаммора отбирает себе помощников. И это еще не все.
   - Ну? - удивился Андрей Петрович. - Сюрпризам нет конца.
   Голиков невесело осклабился:
   - Вот именно. Скажи, ты видел снорка?
   - Снорка? Конечно, видел. Мерзкая тварь.
   - Тогда расскажи мне, что он из себя представляет. К какому типу животных относится, как размножается.
   Летягин пожал плечами:
   - Честно говоря, никогда не задумывался. Мутант гуманоидного типа. Наверно, бывшие работники АЭС. Обычная мутация под воздействием радиоактивного излучения.
   - Нет, не обычная. Радиация не способна так изменить живой организм. Такие изменения могут быть только в последующих поколениях. Но снорки не размножаются. Откуда же они взялись?
   - Тогда не знаю, - развел руками Летягин.
   - Это бывшие кровососы.
   Голиков помолчал немного, давая возможнось полковнику переварить услышанное. Потом продолжил:
   - Не буду тебя томить. Здесь, в Зоне, все мутанты, кроме собак, кабанов и прочей мелочи, гуманоидного типа. То есть, произошли от людей. Есть, правда, по слухам, какое-то племя разумных медведей, но это не важно. Они, если даже и существуют, то никуда не вмешиваются, сохраняя нейтралитет. А также место своего обитания. Но вернемся к сноркам.
   Однажды я схватился с молодым кровососом. Схватка окончилась вничью. Но я запомнил, что на руке у него было вросшее в палец кольцо, в виде змеи, кусающей свой хвост. Я это хорошо запомнил. Этой рукой он едва не дотянулся до моего горла. Это было очень давно. Я, конечно, удивился, но особого значения не придал. Но полгода назад, когда я бродил за Барьером, на меня напал снорк. Я убил его. Он упал, вытянув далеко вперед свои лапы. И вот, на правой руке, на безымянном пальце я разглядел кольцо. Змею, кусающую свой хвост. Сперва я не поверил своим глазам. Да только ошибиться я не мог. И тогда я понял, откуда берутся снорки.
   Это бывшие люди. Они проходят ряд превращений, как бабочки. Я стал размышлять логически и нашел недостающее звено. Им оказался контролер. Других гуманоидов в Зоне никто не встречал. По крайней мере, я об этом не слышал. Именно поэтому все они не восприимчивы к излучению Выжигателя. Точнее, он меняет их генную структуру. Если бы остальные, кому Выжигатель спалил мозги, могли бы выжить, они тоже превратились бы сперва в контролеров, потом в кровососов, а потом в снорков. Вспомни, сколько раз люди встречали кровососов, немного отличающихся друг от друга и поведением, и обликом. Я думаю, это просто разные стадии изменений.
   Летягин задумчиво покивал головой:
   - Я тоже припомнил один случай. Это было еще при Воронине. В баре подрались два сталкера. Я тогда нес дежурство. Они поссорились из-за того, что на них напал кровосос. Но пока один с ним боролся, второй стоял, как истукан. Первый, в итоге, одолел монстра и обвинил второго в трусости. Ну, потом они все-таки помирились и поплелись в бар. Напились в дрова, и тут ссора разгорелась снова. Мы их еле разняли. Так вот, второй утверждал, что кровосос его парализовал. Что он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Все над ним смеялись, дескать это ему со страху померещился контролер вместо кровососа. Я тоже смеялся. А теперь даже не знаю, что и думать.
   Голиков встал:
   - Хватит уже думать. Пошли, промочим горло.
   Они поднялись на поверхность. Утренняя сырость заставила Летягина зябко поежиться. Голиков, же напротив, с наслаждением вдохнул чистого воздуха. Они неторопясь пошли к бару. За ними сразу же пристроилось двое "теней".
   Территория была чисто выметена, везде были расставлены часовые. Впервые за последние дни, сердце Андрея Петровича радовалось твердой руке Голикова.
   Они спустились в помещение бара по выщербленным ступеням. В баре, несмотря на раннее утро, было несколько человек. Видимо, сталкеры готовились к выходу, пока в Зоне было относительно спокойно.
   - Андрей Петрович, возьми выпивку, да что-нибудь закусить, - бросил Голиков, присаживаясь за стол. Летягин кивнул и пошел к стойке. Сделал заказ. Сергеич понимающе кивнул и стал делать нарезку. Достав из морозилки запотевшую бутылку водки и протягивая ее полковнику, что-то осторожно шепнул ему, кося глазами в сторону двоих сталкеров, сидевших в углу. Летягин выслушал с нескрываемым интересом, и забрав заказ, неспеша пошел к столику. Расставляя тарелки, сказал вслух:
   - Сейчас принесут горячее.
   Потом наклонился к уху Голикова и что-то шепнул ему, еле заметно кивнув на странную пару, сидевшую в углу. Голиков встал и, неторопясь, приблизился к сидящим. Летягин и "тени" не отставали от него ни на шаг.
   - Здорово, хлопцы, - Кречет внимательно разглядывал парней. - Каким ветром вас сюда занесло?
   Младший с тоской взглянул на него. На лице у него был огромный багровый синяк, под носом виднелась засохшая кровь. Старший метнул в Голикова острый взгляд и Кречет поразился, сколько злобы горело в нем. Но не успел он задать следующий вопрос, как события стали принимать совершенно неожиданный оборот.
   Парень с ярко-синими глазами рванулся от стола, выдергивая из-под куртки складной "Калашников", одной рукой передергивая затвор. Ни Кречет, ни Летягин не успели отреагировать. Но "тени" знали свое дело. Молниеносным движением один монолитовец вышиб автомат из рук взбесившегося сталкера, а второй тут же свалил его на пол и завернул руки назад.
   Голиков отодвинул стул и сел напротив второго.
   - Здравствуй, дорогой, сказал он ему.
   - Здраст, - буркнул тот, не поднимая глаз.
   - Этого куда? - спросил Летягин, слегка толкая лежащего носком ботинка.
   Голиков обернулся:
   - Давай пока в подвал. Пусть немного остынет.
   Потом снова повернулся к избитому пареньку:
   - Расскажи мне, парень, где сейчас находится Бес?
   Паренек вздрогнул и поднял глаза:
   - Вы Кречет? Майор Голиков?
   - О как! Да я становлюсь популярным, - удивился Виктор Евгеньевич. - Да, это я. Что теперь?
   - А то, - ответил дрожащим голосом паренек, - что я вам ничего не скажу! Не видать вам дядечки, как... Как... - он сник, закрыв лицо руками и плечи его сотрясала дрожь.
  
   Глава 3. Наперегонки со смертью.
  
   - Я не пойду, - тихо произнес Георгий Васильевич. Он выглядел уставшим и постаревшим. - Я только буду вас задерживать. Да и не очень я верю в чудеса. До Мертвого города сутки перехода. Вы его не донесете.
   - Донесем, - Максим упрямо тряхнул головой. - Бегом побежим. Донесем. Дайте только носилки.
   - Берите. Они за дверью, в сенцах.
   Сережка кинулся за носилками. Вернулся и положил их на пол возле кровати. Бес и Артем, не сговариваясь, переложили раненого на них. Нестеров был без сознания, смертная синева разливалась по лицу. Максим осторожно укрыл забинтованного начальника экспедиции солдатским одеялом.
   - Спасибо, Георгий Васильевич, - Артем крепко пожал руку старику. - Спасибо за все.
   - Идите уже, - Доктор протянул ему небольшой сверток. - Здесь адреналин. Если сердце остановится, нужно будет сделать укол. Прямо в сердце. Сможете?
   Побледневший Артем решительно кивнул и спрятал сверток в карман. Вдвоем с Бесом вынесли носилки на улицу через узкую дверь.
   Доктор вышел на крыльцо, чтобы проводить их. За краем болота небо начинало светлеть. Четыре фигуры уходили на север, неся на плечах носилки. Он махнул им рукой, мысленно пожелав удачи. Потом обнял за плечи стоявшего рядом Стрелка и повел его в дом.
   Достав из аптечного ящика таблетки, две дал выпить Стрелку, а одну принял сам. После этого они легли спать.
  
  ***
  
   Они пришли. Первые люди, его будущие помощники. Они еще ничего не знали, но это было неважно. Главное, они были здесь.
   Их позвал Живущий Во Тьме. Освобожденный из завала, он обрел невиданную силу. Зов его дотянулся до самых окраин новых владений. И выбрал их из сотен других, никчемных. Эти двенадцать будут первыми апостолами новой жизни, сказал ему Живущий Во Тьме. Их мозг готов принять изменения сущности. Они понесут твое имя по планете. Ты подаришь им мир, который они завоюют для тебя. Но первое, что нужно сделать, это повернуть оружие этого мира против него самого. Нужно запустить охранную установку, предварительно изменив настройки частот. И тогда она будет отбирать способных, а бесполезный материал превратит в послушных твоей воле автоматов.
   Впервые за прошедшие годы Хаммора вышел из подземелья. Он ощущал давление солнечного света, льющегося с небес. Скоро не будет солнца, будет вечный сумрак. Будет мир, в котором не нужны глаза.
   Двенадцать апостолов лежали на земле, усыпленные Живущим Во Тьме. Хаммора подошел к первому и присел. Нащупал голову лежащего и снял противогаз. Достал из кармана обломок стали, заточенный с одного края и стал срезать курчавые волосы. Это занятие вызвало в глубине души какие-то смутные ассоциации. Как-будто из далекого прошлого протянулись нити прежней жизни, до аварии.
   - Дети мои, - шептал Хаммора, методично очищая головы избранников. - Все будет хорошо.
   Потом достал из другого кармана моток тонкой медной проволоки. Осторожно нащупал конец и запустил его под кожу лежащему, возле левого уха. Мысленно направляя тонкую металлическую нить, скользившую прямо по черепной коробке, он провел проволоку до другого уха. Там, проколов кожу на виске, и вышел провод. На кончике повисла капля выступившей крови. Хаммора наклонился и подхватил ее кончиком языка. Аккуратно срезал медный волосок и стал прокладывать новую линию, параллельно первой. И так, раз за разом, укрыл драгоценный мозг от внешних электромагнитных волн. Теперь этот мозг будет подчиняться только его командам и голосу Живущего Во Тьме. А сетка под кожей сохранит сознание нетронутым. В автоматах недостатка не будет. А первые люди должны быть ему опорой. Есть, правда, особи, не подверженные воздействию излучателя. Они тоже придут сюда. Но из них Живущий Во Тьме сделает совсем других помощников. Гораздо более могущественных. У них будет только один недостаток - их не хватит надолго. Неизбежные изменения организма будут необратимыми. И, в конце концов, они превратятся в бессловесных животных. Поэтому их ряды придется все время пополнять, расширяя зону своего влияния. Захватывая мир.
   Хаммора разогнулся. Последний из двенадцати был обработан. Скоро они очнутся и тогда он с их помощью подключит питание к системе защиты. Глупые люди, игравшие с природой! Даже в кошмарных снах вам не могло присниться, что получится из вашей затеи. Кто вылезет на свет из-под обломков атомной станции, чтобы отнять у вас жизненное пространство.
  
  
  ***
  
   Они проспали почти до обеда. Доктора разбудил стук в дверь. Недоумевая, кто бы это мог быть, он поплелся к двери.
   - Иду, иду! - крикнул он стучавшим. Еще не отойдя от сна, он откинул щеколду и распахнул дверь. На пороге стоял Петро. Георгий Васильевич не успел удивиться. Сильная рука отодвинула парня в сторону и перед ним предстал Кречет - майор Голиков собственной персоной.
   - Где экспедиция? - спросил он Доктора. - Где Бес?
   Георгий прищурился. Он уже был слишком стар, чтобы бояться смерти. Но, может, ему показалось, но глаза майора не излучали угрозы. Скорее наоборот, в них была жгучая просьба. Голиков понял сомнения Доктора.
   - Вопрос жизни и смерти, док. Куда они ушли?
   Доктор откашлялся. Посмотрел на Петруху и снова перевел глаза на майора. Кречет ждал ответа. И Георгий Васильевич решился:
   - Они идут на север, к Барьеру. На один из брошенных хуторов. Ориентир - поворот на Мертвый город. Несут Нестерова к Лекарке.
   - Он жив? - не удержался Петро. Доктор кивнул:
   - Утром был жив. Сейчас не знаю. Тяжелое проникающее ранение.
   - Спасибо, Доктор, - суровое лицо Голикова смягчилось. - Нам пора.
   Довольно грубо он развернул Петруху и они двинулись по болоту очень быстрым шагом. Тут только Георгий обратил внимание, что оба сталкера были в экзоскелетах. "Значит, догонят", - решил он, глядя на быстро удалявшихся людей.
  
  ***
  
   От всех четверых валил пар, как от загнаных лошадей. Только к обеду они выбрались из болота. Бес потребовал привал:
   - Нужно отдохнуть. Сережка совсем выдохся.
   - Неправда, - запротестовал тот, буквально падая на траву.
   - Александр Иванович, нужно идти, - прохрипел Максим. - Сергею Аркадьевичу плохо. Мы должны успеть.
   - Чтобы успеть, нужно отдохнуть, - сердито ответил Бес и повернулся к Артему:
   - Ну, что? Что такое?!
   Артем молча рвал из кармана сверток Доктора. Максим схватил руку Нестерова.
   - Пульса нету, - осевшим голосом выговорил он. Тем временем, Артем размотал тряпицу. Внутри лежали две ампулы, шприц и невобразимо длинная и тонкая игла.
   - Доктор сказал, надо колоть в сердце, - тихо произнес он, вскрывая ампулу и набирая бесцветную жидкость в шприц.
   - Я слышал, - отозвался Максим. - Давай, коли.
   Он откинул одеяло, обнажая грудь раненого. Потом поднял глаза на Артема.
   - Ну, что же ты, - спросил он его, - давай.
   - Я... Я не могу, - выдавил из себя Артем. - Не могу.
   Бес стремительно придвинулся к нему и выхватил шприц. Тяжело опустился на колени и поднес иглу к груди Нестерова. Максима замутило и он отвернулся.
   - Твою мать, - выдохнул Александр Иванович, с кошмарным хрустом погружая иглу в тело начальника экспедиции и вдавил поршень до упора.
   Нестеров дернулся.
   - Есть пульс! - заорал Максим, сжимая руку Сергея Аркадьевича.
   - Искусственное дыхание, - прохрипел Бес, отдавая шприц Артему. - Иначе сердце снова остановится.
   Максим прижался к холодным губам Нестерова. Раз за разом гнал он воздух в остывшие легкие, пока не почувствовал, что они заработали.
   - Дышит, - сам еле дыша, он откинулся на траву.
   - Александр Иванович, - несмело позвал Сережка. Бес повернулся к нему.
   - Александр Иванович, вы совсем седой стали.
   Максим взглянул на голову проводника. Раньше у него серебрились только виски, теперь же вся голова была абсолютно белой. Бес потрогал голову, как-будто седину можно было определить на ощупь.
   - Никогда раньше не делал таких уколов, - Бес словно извинялся. - Обос... В смысле, испугался очень.
   - Спасибо вам, Александр Иванович, - Артем выглядел, как побитая собака. - Не знаю, как вы решились. Я вот не смог.
   - Да ладно, - устало махнул рукой Александр Иванович. - Давайте двигаться дальше.
   И они снова поднялись. Сделали по глотку воды и взяли носилки на плечи. Спереди встали Бес и Сережка. Максим и Артем встали сзади. Они навесили на себя все оружие и рюкзаки, чтобы облегчить переднюю пару, задававшую темп. Короткая передышка помогла, они двинулись довольно легко. Но уже через пару километров от них опять валил пар. Теперь, останавливаясь, чтобы глотнуть воды, они уже не ставили носилки на землю, опасаясь, что не смогут встать. Бес перехватывал обе ручки и заставлял Сережку проверять пульс у Нестерова. И снова движение.
   Зло пыхтел Максим, тяжело сопел Артем. Всхлипывал Сережка, едва переставляя ноги. Только Чегевара, закаленный походами по Зоне, дышал глубоко и ровно, в такт шагам. Но и ему приходилось нелегко. Ныла натруженная правая нога, отдаваясь тупой болью в месте ранения. По лицу градом катился пот, глаза застилало кровавой пеленой. Поврежденный правый глаз периодически отключался. Его не пугала угроза слепоты, он боялся упасть. В который раз он пожалел, что не приобрел в "Долге" пару экзоскелетов. Он вспомнил конец прошлой осени, Илюху, которого тащил на руках и скупые слезы потекли по небритому лицу.
   Темнело. Адский марафон, казалось, не кончится никогда.
   Сережка окончательно обессилел. Чтобы дать ему хоть немного отдохнуть, Александр Иванович изредка брался за обе ручки, отталкивая напарника. Сперва Сережка пытался протестовать, но очень скоро у него не осталось на это сил. Когда он снова пытался нести, у него это выходило плохо. Кроме того, он сразу сбивал темп движения. В конце концов, Бес велел ему идти рядом с Нестеровым и держать того за руку, чтобы следить за пульсом.
   Сколько они прошли в темноте, никто не знал. Бес шел, просто полагаясь на интуицию, изредка обнаруживая знакомые ориентиры. Здесь они с Федей тащили Илью. Ему стало казаться, что он провалился в прошлое. Что сзади пыхтит добрейший Федя Убей Крысу. Он изредка окликивал его, но тот молчал.
   - Ну и молчи, - беззлобно бормотал он. - Ты, Федя, главное, под ноги смотри. Не споткнись. Скоро дойдем, браток. Немного осталось уже. Ты же должен помнить, мы же здесь уже были. Дотащим Илюху и отдохнем. Пожрем чего-нибудь. У меня спирт есть. Посидим, пока ведьма его лечить будет. Покурим.
   Максим слышал, как Чегевара разговаривает сам с собой. Но, честно говоря, ему было на это наплевать. Лишь бы дойти. Лишь бы он не заблудился. Он глянул на Артема, но тот, похоже, ничего не слышал. Шел, как киборг, размеренным шагом и сопел, как бык. Максим немного позавидовал его богатырскому здоровью. Сам он уже здорово вымотался.
   Сережка плелся сбоку, держась за руку Сергея Аркадьевича и, похоже, спал. Голова низко свесилась, ноги заплетались.
   У Беса горели плечи, а пальцы онемели и потеряли чувствительность. Изредка он прикасался щекой к одной из рук, проверяя, не разжались ли они. Ноги, казалось, были стерты в кровь, и каждый шаг отдавался мучительной болью. И вдруг кто-то вынырнул из темноты и принял на свое плечо одну рукоятку носилок. Саня подвинулся и посмотрел влево. Рядом шел Димка.
   - Я думал, что ты умер.
   - Нет. Я остался жить.
   - Ты мираж. Димка умер. Я был на его могиле.
   - Там, где ты был, нет моей могилы.
   - Это ложь. Скажи мне, кто такой Джек.
   - Это моя собака.
   - Он умер в том месте. Он считал, что ты лежишь в могиле.
   - Он был замечательным псом. Но он ошибся. В той яме меня нет. Там только моя рука. Ее оторвало осколком гранаты. А я ушел.
   - Рука?
   - Да. В ней был зажат медальон с фотографией Веры. Он сейчас у тебя на на шее. Джек думал, что это я. А Бер ввел тебя в заблуждение. Может, он думал, что это все, что от меня осталось.
   Они помолчали. Потом Бес спросил:
   - Скажи мне, зачем ты это сделал? Столько народа погибло. Почему ты встал на сторону Хранителя?
   - Я не вставал на его сторону. Я встал на его пути. Это разные вещи. Путь его страшен. У меня не было выбора.
   - И у меня не будет выбора?
   - Да, Александр Иванович. У тебя тоже не будет выбора. Но ты не стоишь на его пути. У тебя свой путь. И ваши пути рано или поздно пересекутся.
   - Меня это не пугает. Скажи лучше, ты знаешь, что Веру похитили?
   - Ее не похитили. Ты идешь по ложному следу. Я знаю точно, что ее нет в Зоне.
   Максим заметил, что носилки накренились. Он едва успел толкнуть Артема, чтобы успеть опустить Нестерова. Он также заметил, что в их кампании прибавилось народу. Но это сейчас меньше всего занимало его. Его беспокоило, что произошло с Чегеварой.
   Падая, Бес ударился об тот самый столб указателя, к которому он уже прикладывался прошлой зимой.
  
   Глава 4. Договор на холме.
  
   Нестеров умер. Он лежал на носилках вытянувшись, глядя невидящим взором в предрассветное небо. Смерть до неузнаваемости изменила черты его лица. Теперь было видно, что ему далеко за тридцать. Даже волосы, казалось, поредели. Из-за потери крови лицо у него было матово-белым, словно гипсовым. Он выглядел, как надгробный памятник самому себе.
   В мертвой тишине сидели участники провалившейся экспедиции. Смерть руководителя угнетающе подействовала на ее членов. Максим сидел у изголовья Сергея Аркадьевича, беззвучно шевеля губами. Артем бездумно ковырял ножом землю.
   - Александр Иванович, - Сережка повернулся к Бесу, - помните, вы рассказывали про Шмеля? Может, можно найти такой артефакт?
   Бес покачал головой:
   - Я не знаю, где его взять.
   Его зло перебил Максим:
   - Что ты его спрашиваешь, Сережка. Он только байки рассказывать мастер. Они здесь, в Зоне, все блаженные. Где твоя Лекарка? Если бы не ты со своим щенком, Нестеров был бы жив!
   - Прекрати, Макс, - негромко сказал Артем. Максим замолчал и отвернулся. Опять наступила тишина.
   Внезапно Бес подтянул к себе автомат и передернул затвор. Но не успел он поднять его, как на него навалился Артем. Завязалась борьба.
   - Иваныч, не дури! - хрипел Артем, прижимая оружие к земле.
   - Пусти, - сипел, задыхаясь Бес. - Пусти, дурак! Сюда идет кто-то!
   Артем, не отпуская автомат, замер. Теперь все услышали тяжелую поступь и шипение сервоприводов экзоскелета. Из темноты вынырнули две внушительные фигуры.
   - Дядечка! - крикнул Петруха, одной рукой отшвыривая Артема в сторону. Кречет же сразу присел к носилкам и, стянув с руки перчатку, коснулся горла Нестерова.
   - А, черт, - с досадой выдохнул он сквозь зубы. - Не успели. Давно он умер?
   - Час назад, - ответил ему Артем, потирая ушибленное плечо.
   - Час назад, - повторил Голиков, поднимаясь. - Плохо. Очень плохо. Бес, не сходи с ума!
   Он легко перехватил руку с ножом и оттолкнул Саню. Черный нож выпал из руки, а Бес тяжело опустился на землю. Голиков присел возле него.
   - Я не убивал Хвата, - негромко сказал он ему. - Он погиб случайно.
   - Да иди ты, - злобно огрызнулся Бес, отвернувшись. Голиков покачал головой и поднялся.
   - Не хочешь, не верь, - сказал он спокойно. - Да только нет на мне его крови. Ты думаешь, я поверил, что ты был пьян тогда, возле бара, когда Хват меня узнал? Если бы я боялся, я и тебя бы пришил.
   - А как же Кит и Цыган?
   Виктор усмехнулся:
   - Это совсем другое дело. Цыган он и есть цыган. Болтун, каких не сыщешь. А Кит разболтал ему обо мне. Ты ведь знаешь Кита. Если бы я убрал только Цыгана, остаток жизни мне пришлось бы все время оглядываться, чтобы его дружок мне нож в спину не воткнул. Да и он оказался не такой крепкий на язык, как мне казалось. Так что...
   - Вы же сказали, что они убиты, - не утерпел Сережка. Голиков развернулся к нему:
   - Совершенно верно. Но я не сказал, что их убил кто-то другой. Я сказал, что такое случается. Не мог я вам тогда всей правды сказать. Да и вряд ли бы вы поняли тогда. Давайте прекратим этот разговор. Есть более насущные темы.
   - О чем это ты? - с подозрением спросил Бес.
   Голиков не успел ответить. В предрассветной мгле показалась темная фигура.
   Бес вскочил на ноги и, неверя своим глазам, позвал:
   - Бер! Это ты, Бер?
   Фигура в солдатской шинели медленно подошла к людям. Но остановился медведь возле однорукого кровососа. Кряхтя, присел и посмотрел в полыхающие желтым огнем глаза. По морщинистой, безволосой коже покатились две слезинки. Он обнял то, во что превратился Димка и еле слышно заскулил. К ним подошел Бес и обхватил их обоих своими руками.
   - Святый боже, - прошептал потрясенный Голиков. Остальные были поражены не меньше.
   - Кто это, Александр Иванович? - спросил Артем.
   Бес повернулся и сказал:
   - Это мои друзья. Бер, бывший медведь, и Димка, слуга Хранителя Зоны. Знакомьтесь. Кстати, Бер, ты не знаешь, куда ушла Лекарка?
   Медведь поднял на него глубоко запавшие глаза:
   - Старая добрая женщина умерла. Я похоронил ее на нашем холме.
   - Нет, - прошептал Бес. И крикнул: - Нет! Ты лжешь!
   Бер опустил голову:
   - Ты же знаешь, Александр Иванович, беры не умеют лгать. Это... Слишком по-человечески. Нам не дано.
   - Смерть вокруг меня, - прохрипел Саня, опускаясь на землю и обхватывая голову руками. - Чего не коснусь, все умирает. Зачем я вернулся? Зачем?!
   - А затем, - ответил ему Виктор Евгеньевич, - чтобы победить смерть.
   Бес с тоской глянул на него.
   - Ты сошел с ума, Голиков. Как и все мы. О какой победе ты говоришь? Умерло столько людей. И сколько еще умрут.
   - Возможно, мы тоже умрем. Но мы можем остановить все это.
   - Ты догнал нас. Значит, это Док указал тебе дорогу. Раз ты у него был, то видел Стрелка. Ты видел, во что он превратился? В растение! Он даже есть самостоятельно не может. Ничего из таких затей не получится. Он положил кучу народа, но ничего не вышло. Ты не первый, Голиков.
   - Все так. Только Стрелок не знал того, что знаю я.
   - И что же ты такого знаешь, чего он не знал? - в голосе Беса явно сквозил горький сарказм.
   - Ну, например, то, что твой друг кровосос был раньше контролером. А до этого обычным человеком. А скоро станет снорком.
   Бес обернулся к Димке. Тот печально качнул головой.
   - Нет, - прошептал Бес. - Нет. Этого не может быть.
   - К сожалению, это так. Так что, может все-таки обсудим мое предложение.
   Бес задумался. Потом тряхнул головой:
   - Нет. Не сейчас. Сначала нам нужно похоронить Нестерова. А потом... поговорим. Бер, проводи нас на холм.
   Голиков дернул за рукав Петруху и они вдвоем подняли носилки. Максим поднялся с земли и встал рядом с ними, держа Нестерова за руку. Артем помог подняться Сережке и закинул на плечи оружие. Димка встал рядом с Александром Ивановичем и вся процессия медленно двинулась вслед за нелепой фигурой в солдатской шинели.
  
  ***
  
   Димка стоял возле своей могилы. Бес с Голиковым подошли к другому.
   - Здесь они все и лежат, - глухо сказал Саня. - Дядя Ваня, дядя Леша, Крот, Клык, Федя Убей Крысу, Илья, Сиплый и Петровский. Хотел табличку сделать, да подумал, что нехорошо на могиле клички писать. Я ведь не всех по именам знаю.
   - Семен Кудрявцев, - негромко сказал Виктор Евгеньевич. Бес удивленно посмотрел на него. Голиков поймал взгляд и пояснил:
   - Это Клык. Мы с ним в Афгане вместе служили. Дворец Амина охраняли. Однажды из клетки сбежал бенгальский тигр. А Семен как раз на посту был. Стрелять нельзя было, так он его руками задушил. Представляешь? И клык у него на память выломал. Повесил на шею, на цепочке. Ребята его так и прозвали - Клык. Уважали его сильно.
   Голиков замолчал. Снял с пояса фляжку и поднес ко рту. Сделал глоток и передал Бесу. Спирт обжег гортань и Саня слегка поперхнулся. Вернул фляжку и сказал:
   - Светлая память.
   - Светлая, - согласился Голиков. Потом спросил:
   - А Сиплый кто?
   - Из Депо. Бандит. Чего-то не поделил со своими и ушел в Долг. Как раз перед тем, как Депо по приказу Петровского закрыли. И зарыли. Не знаю... Вроде, бандит, только было в нем что-то. Что-то человеческое.
   - Добрый ты, Иваныч. Все тебя любят - и бандиты, и мутанты. Даже кровососы. Чего он, кстати, собачий скелет зарывает?
   - Он эту собаку щенком взял. Когда еще был человеком. Только он жив остался, а пес от горя умер. Здесь его рука похоронена. А Джек думал, что Димка.
   - Вот оно что, - хмыкнул Голиков. - Как он его в Зону затащил, ведь нормальные твари бегут отсюда.
   - Это, Виктор Евгеньевич, слепой пес. Он его здесь приручил.
   - Интересно, - протянул Кречет, - я много раз слышал о попытках приручить этих тварей. Только, по-моему, это единственная удачная попытка. Ты же знаешь, как они свое потомство стерегут.
   Бес тяжело вздохнул. Потом повернулся к Голикову и сказал:
   - Ты ведь о чем-то поговорить хотел? Иди, собирай всех, у меня от них тайн нет. А я сейчас подойду.
   - Так пойдем вместе, - предложил Голиков. Саня отрицательно помотал головой:
   - Мне немного одному побыть надо. Илюхе привет от родных передать. Иди, я сейчас.
   Голиков ушел. Бес с трудом встал на колени перед могилой:
   - Здравствуй, брат. Вот я и вернулся.
   Ему стало трудно дышать, слезы текли по небритому лицу:
   - Лучше бы я вместе с тобой погиб, Илюха. Был у твоих, да только не удалось мне их обмануть. Батя твой кланяться велел и сказал, что скоро будет. Чтобы ждал ты его. Что же мы наделали с тобой. Сколько горя мы своим близким принесли. Я, наверное, тоже здесь останусь. Зовет меня Голиков к центру Зоны. За тем же, за чем Стрелок ходил. Только вернемся, чувствую, с тем же, что и он. Если вернемся. Попрошу Бера, если погибну, рядом с тобой закопать. Прощай, Илья, не поминай лихом с того света. Если бог есть - рано или поздно свидимся. Все к тому идет.
   Он тяжело поднялся и подошел к другому, свежему кресту.
   - Здравствуйте, Лукерья Петровна, - негромко произнес он, кланяясь могиле. - Пусть земля вам будет пухом. Не довелось нам больше свидеться, а жаль. Хоть и недолюбливали вы меня. Правильно, кстати. Сейчас, наверное, даже и разговаривать бы не стали. Теперь я весь в крови. Скольких схоронил. А за Федора нет мне прощенья перед вами. Добрейший человек был. Я ему даже сказать ничего не смог. Вы уж сами от меня привет ему передайте. Он ведь рядом, в соседней могиле. Простите, и прощайте. Жив останусь - срублю часовенку тут. Чтобы память о вас осталась, обо всех, кто здесь похоронен.
   Бес медленно повернулся и пошел, прихрамывая, к остальным. Подошел, оглядел. Максим отвернулся, Артем смотрел на него с плохо скрываемым сочувствием. В глазах Сережки затаилась тоска. Бер сидел рядом с Димкой. Только Голиков смотрел строго, внимательно. Саня присел рядом с ним.
   - Говори, - негромко велел он Кречету.
   Рассказ Голикова длился долго. Даже живущие за Барьером Бер и Димка слушали его очень внимательно. Кречет оказался очень наблюдательным разведчиком - он запомнил все, с чем столкнулся в своих походах по Зоне, и сделал удивительные выводы. Ко всему известному он добавил много подробностей, из которых вырисовывалась общая картина. Выговорившись, он закурил сигарету.
   Долго висело молчание. Наконец, Бес сказал:
   - Я за всех говорить не могу. Но я пойду с тобой. Пусть будет еще одна попытка.
   - Я тоже пойду, - тихо сказал Петро. - Куда дядечка, туда и я.
   Артем глянул на Голикова:
   - Я так понимаю, что мы с Максимом нужны постольку поскольку. Главное для вас, чтобы Сережка пошел. Он ведь у нас программист. Кроме него, никто не разберется с установкой.
   - Верно, - кивнул Голиков. - Но даже если он откажется, я все равно пойду. Установка установкой, но главная цель - это, все-таки Хаммора. И Монолит. Если я их уничтожу, установка подождет. Если нет - то мне уже будет все равно.
   - Я пойду, - отозвался Сережка. - В память о Нестерове. Сергей Аркадьевич пошел бы. И я пойду.
   - Ладно, - глухо отозвался Максим. - Я тоже иду. Экологи людей в беде не бросают.
   Голиков посмотрел на мутантов:
   - Ну, а вы что скажете?
   Бер закряхтел:
   - Я провожу вас к лаборатории X18. Я там родился. Там есть туннель к центру Зоны. Я вам его покажу.
   - В X18 гиблое место, - Голиков с сомнением потер лоб. - Будет нелегко прорываться.
   - Мы с Димкой вас проводим, - повторил Бер. - До туннеля. Но дальше не пойдем. Я уже стар, а Димке... Ему немного осталось... До следующего Выброса. Время превращений.
   Кровосос обвел всех своими нечеловеческими глазами и остановился на Александре Ивановиче. В его взгляде была такая боль и безысходность, что у Беса опять защипало в носу.
   - Он просит тебя, Александр Иванович, выжить. И позаботиться о его сестре. - Бер тоже смотрел на него. - Обещай.
   - Клянусь, - тихо ответил Бес. - Обещаю тебе, Димка, что обязательно позабочусь о ней, если выживу.
   Димка кивнул. Бер обвел всех взглядом своих глубоко посаженных черных глаз:
   - Странные вы, люди. Странные и удивительные. Неужели вы не боитесь смерти?
   - Не боимся, - ответил за всех Виктор Евгеньевич. - Пусть смерть боится нас. Мы обречены на бессмертие.
  
   Глава 5. Боевой приказ.
  
   Иногда, когда Живущий Во Тьме спал, к нему приходили воспоминания. Они тревожили пепел его души, раздувая угольки потухшего костра из человеческих чувств. Он был бы рад избавиться от них, но, с другой стороны, жадно прислушивался к себе, заглядывая в темный колодец прошлого.
   Воспоминания были неправдоподобно яркими, он даже прикладывал руки к лицу, пытаясь защитить отсутствующие глаза. Но, все-таки, оставлял щель между пальцами, пуская к себе то, что пытался вытравить из него Живущий Во Тьме.
   Вот Настя накрывает на стол. Большой живот мешает ей, но она ловко обходит острые углы стола. Она что-то говорит, но он не различает слов. Что-то о его работе. Вроде, ругается, что он опять уедет в командировку. Хаммора видит себя, точнее того, кем он был раньше. Молодой мужчина снисходительно улыбается и что-то отвечает Насте. Та в сердцах бросает полотенце на пол и уходит из кухни.
   Как кино. Только почему так больно в груди? Дыхание сбивается и из прокушенной губы стекает холодная струйка крови. Надо бы остановить женщину, которая носит под сердцем его ребенка, попросить прощения и отказаться от работы, которая гонит его из дома.
   Дом. Теперь его дом - саркофаг четвертого блока. Темный, горячий, радиоактивный. Но несмотря на жар плутония, в груди смертный холод. Скорей бы проснулся Живущий Во Тьме и разогнал этих призраков, тревожаших его. Он слабеет, пытается вырвать себе глаза, выкипевшие в пламени атомной печи. Отросшие, изломанные когти скребут каменную маску лица и по щекам сползают капли крови. По другому Хаммора плакать не умеет.
  
  ***
  
   Летягин собрал штаб на совещание. Оставалось совсем немного до часа "Ч". Через пять дней, восемнадцать часов и сорок семь минут совет Хамморы обрушит мощь "Монолита" на базу "Свободы". Больше не будет анархистов, разгуливающих по Зоне, нарушающих порядок и спокойствие "Долга". Только долговцы не сумеют в полной мере оценить новый расклад сил, ибо придет и их черед. "Тени" не знают жалости, вон каким волком смотрит на него при встрече лейтенант-монолитовец. Не приходится сомневаться в его готовности стереть "Долг" с лица изувеченной земли.
   Открылась дверь и в кабинет стали заходить офицеры. Летягин ждал, пока они займут свои места. Последним вошел командир теней. Оглядевшись, он обнаружил, что свободных мест нет. Злая усмешка искривила его лицо. Он остался в дверях, прислонившись к косяку. Летягин встал.
   - Товарищи офицеры, - негромко начал он. - Я собрал вас для решения текущих вопросов. Повестка дня следующая: гигиена личного состава. Это первое. Второе - проведение парково-хозяйственного дня. Третье. Пополнение арсенала. Четвертое - усиление караульной службы. И, наконец, пятое. Подготовка к будущей зиме. Конечно, до зимы еще долго, но, как говорится, готовь сани летом. Для начала предлагаю заслушать заместителя по хозяйственной части капитана Казакевича. Прошу, Сергей Михайлович.
   Казакевич грузно поднялся и открыл лежащую перед ним папку. Лейтенант "Монолита", внимательно слушавший повестку, убедился, что совещание не представляет для него интереса. Он демонстративно зевнул, повернулся и вышел из кабинета. Казакевич проводил его взглядом и начал:
   - По состоянию на прошлую проверку, состоявшуюся...
   - Сядь, Казакевич, - негромко перебил его Летягин. Капитан моментально сел. - Слава богу, этот упырь ушел. Теперь можно поговорить о том, зачем я вас собрал на самом деле.
   Он обвел глазами притихших офицеров. Потом откинулся на спинку стула и заговорил. От первых слов мороз прошел по коже присутствующих:
   - Смертельная опасность нависла над всеми живущими в Зоне Отчуждения. Напомню тем, кто забыл - ВСЕ отказались от этой земли! И Украина, и Россия. Их интересует Зона только как источник дохода. Воротилы в обоих государствах думают только о своем кармане. Российская Федерация рассматривает эту землю как полигон, для своих сомнительных и опасных экспериментов. Утратив независимость от Запада, с развалом Советского Союза, они выполняют волю международных финансовых синдикатов. Об Украине и говорить нечего - малому государству не видать независимости, как своих ушей. Предав свой народ, правительство набивает свои карманы, надеясь свалить в случае полного развала на Запад. Они финансируют организацию ВСУ, так называемых вольных сичевиков Украины. Они беззастенчиво грабят Зону, вывозя на Большую землю опасные артефакты, радиоактивные отходы и брошенный металлолом, который тоже, кстати, сильно фонит. Попытка России прекратить вывоз провалилась. Спецслужбы России абсолютно утратили навыки оперативной работы. Они нанесли удар не в том месте. Правда, очистили Зону от уголовного элемента. Но промах налицо - они не знали, кто именно производит вывоз.
   Зона - это раковая опухоль планеты. И ее частицы растаскиваются по всему миру. Недалек день, когда люди узнают власть Хамморы. И день этот будет страшен.
   Что остается? Остался только "Долг". Мы стоим на рубеже планеты, сдерживая наступление Хамморы. И именно нас он желает устранить в первую очередь. Мы не можем оставаться сторонними наблюдателями. Настал момент, для которого и создавал нашу организацию майор Голиков. Время нанести ответный удар.
   Я собрал вас не для того, чтобы читать политинформацию. Я вызвал вас для того, чтобы отдать боевой приказ.
   Летягин налил себе воды из мутного графина. Морщась, глотнул теплой воды и поставил стакан:
   - Противник силами ударной группировки "Монолита" в ночь на пятое число следующего месяца готовит удар по базе "Свободы". Он опирается на договоренность с нами, по которой наши агенты-свободовцы должны пропустить "теней" через Чертово КПП. Декларируя только захват и уничтожение "Свободы", совет Хамморы солгал нам. По данным нашей разведки, военные планы "Монолита" несколько шире. Есть достоверные сведения о том, что следующая цель - "Долг". Через пять дней истекает договор с Хамморой о предоставлении мне и майору Голикову военной поддержки в составе взвода "теней". Но, они не собираются покинуть нашу территорию. Они должны обезглавить группировку. Для тех, кто не понял - это смертный приговор всем нам. Это я говорю для тех, кто еще колеблется. Лично у меня никаких сомнений нет. Мы должны нанести удар первыми.
   - А где командир? - спросил лейтенант Миронов, начальник штаба.
   - Голиков взял на себя самую тяжелую часть предстоящей операции. Он убыл за Барьер, чтобы нанести удар в самое сердце "Монолита".
   - Один?
   Летягин смерил начштаба тяжелым взглядом:
   - Нет, не один. Он не мог взять наших бойцов, не вызывая подозрения командира "теней". Он идет с волонтерами. В составе группы опытный сталкер, трое ученых и программист. Это все, что я могу вам сообщить по этому поводу. Конечно, состав слабый, но это лучше, чем ничего. Вернемся к нашим баранам.
   Слушай боевой приказ. Начальнику разведки направить толкового человека к Лукашу с разъяснением сложившейся ситуации. Начальнику связи скрытно наладить прямую телефонную связь со штабом "Свободы". Начальнику караульной службы приказываю усилить четвертого сентября посты. Удвоить количество часовых и дозорных на заставах. Выделить группу для формирования из сталкеров, находящихся на нашей территории, подразделения. Начальнику хозслужбы изыскать и выделить количество комплектов обычного снаряжения нейтральных сталкеров, по количеству одной роты. Командир третьей роты - переодеть личный состав, запретить бриться и сменить вооружение. Оружие должно быть максимально разнокалиберным. Пусть просто слоняются по территории, сидят в баре и так далее. Расставить командиров отделений так, чтобы они могли мобилизовать личный состав в любую минуту. Командиры остальных рот: вывести людей четвертого числа из казарм под видом парково-хозяйственного дня. Всех до единого. На этот день назначить на посты и заставы самых надежных людей. В двадцать три пятьдесят пять произвести ликвидацию "теней". Сразу после ликвидации вывести две роты на помощь "Свободе". Там они поступают до конца операции в распоряжение Лукаша. Это все. Надеюсь, он сможет продержаться до утра, пока подойдут наши люди. Подозреваю, что командир "теней" должен будет доложить о выполнении возложенной на него задачи по ликвидации штаба "Долга". Каким способом он это собирается сделать, мне неизвестно. Поэтому подчеркиваю еще раз - умереть монолитовцы должны за пять минут до штурма. Одновременно. Вот так.
   - Что будет с нами, если Виктор Евгеньевич погибнет? - спросил Казакевич. Летягин усмехнулся:
   - Лучше об этом не думать. Если они провалятся, "тени" опередят нас. Нанесут удар первыми. Все свободны.
   Офицеры встали и потянулись к выходу.
  
  ***
  
   Приказы Хамморы выполняются бегом. Двенадцать фигур, хрипло дыша через противогазы, мчались по плохо освещенному туннелю. Никто не хотел отставать. Издали заслышав шаги, крысы стремительно разбегались по щелям, уступая дорогу. Яркие бусинки глаз провожали бегущих. Крысы здесь, под саркофагом, были гораздо крупнее своих сородичей. Размером с большую кошку, дети подземелий еще отличались свирепым нравом. Две таких особи без труда справлялись с человеком. Но этим, бегущим, они уступали дорогу. Пока.
   Вот и последний поворот и нора Хамморы. В ней нет света. Он не нуждается в нем. Апостолы построились в одну линию и замерли, ожидая приказа. Во тьме что-то шевельнулось.
   - Дети мои, - начал Хаммора и осекся. После небольшой паузы продолжил:
   - Настало время для решающего сражения. Через пять дней мы выясним пределы нашей силы. Мы нанесем первый удар по "Свободе". Я не жду там сопротивления. Там его некому оказать. Анархисты разбегутся, как крысы с тонущего корабля. Но ни один человек не должен уйти. Ровно в полночь они умрут. И сразу, не теряя времени, мы должны нанести удар по "Долгу". В четыре часа утра мы атакуем их базу. Наши солдаты уже к этому времени уничтожат штаб и командиров. Но это вам не "Свобода". Они все равно окажут серьезное сопротивление. На этот момент установка излучателя будет включена на полную мощность. У нас будет ровно десять минут, чтобы сломить сопротивление. Уничтожить всех. Живущий Во Тьме тоже усилит свое влияние. В комплексе это окажет мощное воздействие и парализует их волю. Приказываю провести смотр войск немедленно. Отправить два батальона к Чертовому КПП и скрытно разместить там. Оставшийся батальон должен будет нести охрану Припяти. На всякий случай. Всех мутантов воля Живущего Во Тьме тоже направит на штурм "Долга". У меня все. Можете идти, дети мои.
   Двенадцать снова бежали по коридору, распугивая крыс. Никто не хотел отставать. Все приказы Хамморы исполняются бегом.
  
   Глава 6. Татарин.
  
   Они гнали его к Барьеру. Он скупо отстреливался, перемещаясь от дерева к дереву, одним глазом поглядывая, чтобы не попасть в какую-нибудь аномалию. Монолитовцы, напротив, практически не скрывались, шли в полный рост и лениво постреливали из "Валов". "Хотят живым взять", мелькнула у него мысль. Что же, пусть попробуют. Не на того напали. Но, как бы он не подбадривал себя, дела обстояли хреново. "Тени" были в тяжелых экзоскелетах, увешанных отличной броней. Эти экзоскелеты "Монолит" изготавливал сам, где-то в Припяти. И российские, и украинские прототипы сильно уступали монолитовским. Чертовски хорошие инженеры были у Хамморы.
   Перезаряжая помповик, он добрым словом вспомнил Лукаша, который распорядился выдать ему "Севу". Украинский экзоскелет обладал при огромном количестве недостатков одним, в данной ситуации неоспоримым преимуществом - он легко давал фору своим конкурентам по скорости. В "Долге" смеялись над "Свободой", использующих "Севы". Дескать, это для того, чтобы драпать было легче. Но в данном случае, он был рад тому, что на нем не "Терминатор". В нем бы у него вообще не было бы шансов уйти от патруля "Монолита".
   Они не смогли застать его в расплох. Все-таки, трех человек маловато, чтобы справиться с ним. Он даже уронил одного, выстрелив медвежьим жеканом в упор, когда они буквально свалились на него. Уронил, но не убил. Упавший монолитовец поднялся с помощью своих товарищей, но Марат уже был от них в доброй сотне метров.
   Значит, Хаммора не поверил Голикову. Выставил патрули, чтобы не дать "Долгу" предупредить Лукаша. Не поверил, несмотря на расстрел захваченных в баре свободовцев. Если они возьмут его живым, то будут медленно резать на куски, пока не вытянут цель его похода на базу "Свободы". Они это умеют. Он вспомнил, как однажды на Ростоке нашли убитого долговца. На трупе не было живого места. Уши отрезаны, глаза выколоты. Из распоротого живота вынуты кишки, а вместо них засунут "Огненный Шар". Чтобы не было никаких сомнений, чьих рук это дело, рядом была нарисована кровью убитого эмблема "Монолита".
   Марат скрипнул зубами. Ну уж хрен вам! С ним это не прокатит. Он тщательно прицелился в голову неосторожно приблизившегося на расстояние выстрела монолитовца и нажал курок. Видимо, он попал под каску, ибо голова врага разлетелась, как спелый арбуз. Но экзоскелет еще некоторое время нес тело убитого, пока не врезался в дерево.
   - Хайван, - удовлетворенно ругнулся Марат и припустил что есть мочи, пока товарищи убитого, напуганные смертью напарника, затаились в неглубокой балке.
   Лишь бы не нарваться на еще один патруль. Лишь бы преследователи не связались со своими. Вроде, ПДА они не используют, не принято это в "Монолите". Тем и страшны "тени", что засечь их обычными средствами невозможно.
   Если бы удалось их повести по кругу! Но монолитовцы отсекали его, неумолимо прижимая к границе Барьера. Здесь, за Армейскими складами, было очень опасно. Мерцал воздух над Каруселью, ровный круг прижатой к земле травы показывал Мясорубку. Потрескивала и шипела Электра, змеясь по обломкам бетонных плит. Заманить бы их сюда. Да только, похоже, у них в экзоскелеты встроены датчики аномалий. Вон как уверенно они пересекают эту местность, по которой ему пришлось красться очень осторожно. Он выстрелил еще раз, для острастки, и побежал дальше. Наученные горьким опытом, монолитовцы опустили лицевые пластины. Теперь их каски напоминали шлем Дарт Вейдера, из "Звездных войн". Такой защите не страшен выстрел из дробовика, пусть даже и жеканом. Даже не оглушит.
   Спустившись в распадок, Марат чуть было не влетел в Трамплин. Он успел затормозить, но мелкие камушки, покатившиеся из-под ботинок, упали прямо в центр гравианомалии и с неприятным свистом ушли в небо. Аномалия была совсем свежая, полная сил. Марату пришла в голову интересная мысль. Он поднял камень поувесистее и кинул в Трамплин. Результат превзошел самые смелые ожидания - камень пошел в небо со свистом артиллерийского снаряда. Марат услышал тяжелый удар двухсоткилограммовых экзоскелетов о землю. Так и есть, сработала автоматика. Значит, слухи о том, что у Хамморы есть тактическое ядерное оружие были не беспочвенны. Иначе зачем было снабжать экзоскелеты анализатором артобстрела?
   Он выиграл еще пару секунд. Когда монолитовцы поднялись, он оторвался еще на полсотни метров. Пуля свистнула над головой, но Марат даже не пригнулся. На одном дыхании он поднялся на пригорок и увидел старую бетонную дорогу. Дорога уходила за Барьер, но теперь он не колебался. По дороге он сможет выжать из "Севы" максимум скорости и оторваться от преследователей. А там будет видно. Не из таких походов возвращались. Он скатился к дороге и дернул переключатель скоростей. Натужно взвыли сервоприводы, разгоняя экзоскелет до двадцати километров в час. В ушах засвистел ветер и Марат с удовлетворением отметил, что выскочившие на дорогу монолитовцы стали быстро оставать.
   Если бы у Марата было такое же вооружение, как у преследователей, он наверняка бы схватился с ними. Азарт охотника за головами пересилил бы благоразумие. Наверно, его прапра...шайтан знает сколько раз...прадед прошел с Чингисханом всю Азию, грабил и убивал. Рубил ятаганом войлочные митры киссиев и кольчуги росичей. И эта буйная кровь кипела теперь в его жилах, требуя возмездия.
   Ладно, поквитается позже. Скоро они сойдутся в решающей битве. Он попросит Летягина перевести его из разведки в штурмовой отряд. Жаль, что возглавит штурм не майор Голиков. Вот кого Марат уважал больше всех других в "Долге". И то, что майор отправился в логово зверя, чтобы нанести лично смертельный удар Хамморе, еще больше повысило его оценку.
   Марат не очень любил русских. Слишком много среди них болтунов и пьяниц. Хотя среди его товарищей по оружию таких почти не было, он ни с кем особо не сближался. Тем более, что он был единственный мусульманин в роте. Товарищи нередко отпускали соленые шутки, когда он совершал вечерний намаз. С невозмутимым лицом, не обращая внимания на балагуров, он обращался к аллаху. Самые неумные думали, что он просто смиренный верующий. Это было не так. Его безответность была спокойствием тигра, не замечающего беззащитных мышей под ногами. Однажды, когда остряки собрались вокруг него, чтобы позубоскалить, в казарму зашел Голиков. Беззвучно подойдя сзади к шутникам, он, моментально сориентировавшись, сильно и страшно ударил кулаком в ухо заводилу. Марат продолжал молиться, прося аллаха, чтобы тот даровал ему возможность совершить хадж. Это было его давней мечтой. Из-за этого он и подался в Зону. Хотел заработать деньги, чтобы совершить паломничество в Мекку. А попал к Голикову. Майор был настоящий янычар, хоть и русский. Он покорил его сердце с первой встречи. За таким командиром он был готов и в огонь, и в воду. И Марат остался в Зоне. Только иногда ему снилось безоблачное небо Мекки и Медины, знойная пустыня, по которой оставил свой след конь пророка Мухаммеда.
   После того случая шутки прекратились. А вскоре Голиков перевел его в разведвзвод. Там были настоящие головорезы, сильные и молчаливые. Никто не лез друг другу в душу, но каждый отдал бы за товарища жизнь, не задумываясь. Там Марат почувствовал себя в своей стихии. Там он ощутил, что такое настоящее воинское братство. И товарищи тоже оценили Марата.
   В разведвзводе была одна неискоренимая традиция - командиров отделений взвод выбирал сам, тайным голосованием. И однажды, после одной тяжелой операции, когда погиб командир Марата, на голосовании взвода двадцать семь голосов из двадцати восьми были отданы за него. Двадцать восьмым был сам Марат, ведь по негласным правилам за себя голосовать было нельзя. Растроганый Марат не мог вымолвить слова от волнения. Теперь прапрапрадед мог бы им гордиться. И он с честью исполнял эту должность. Ни один человек не погиб в его отделении во время операций. Он умело ставил задачи, и строго спрашивал за их исполнение. Пока не погиб Голиков.
   Это был страшный удар судьбы. Марат почернел лицом, когда узнал о гибели майора. Только вера спасала его от черных мыслей. Он стал еще строже с подчиненными, еще более сдержанным. Теперь он совершал намаз пять раз в день, моля Аллаха только об одном - чтобы тот вернул Голикова к жизни. Он даже забыл на время про Мекку и Медину.
   Два долгих года службы при капитане Воронине показались ему вечностью. Боевых выходов не было. Воронина больше занимали интриги, чем служба. Марат инстинктивно избегал командира, словно чувствуя его причастность к гибели Виктора Евгеньевича. Если бы он узнал, что Голикова убили по приказу Воронина, жить тому осталось бы ровно столько, сколько нужно для того, чтобы передернуть затвор.
   Потом наступили смутные дни. В Зоне появились военные из России. Они присвоили Воронину звание генерала и крутили им, как хотели. Марат откровенно презирал их. Особенно после того, как группа какого-то Стрелка сорвала их наполеоновские планы по зачистке Зоны. Конечно, зачищать сталкеров и уголовников легче, чем воевать с Хамморой.
   Если бы Марат не был командиром отделения, он бы ушел из Зоны. После самоубийства генерала, "Долг" превратился в сборище вооруженных бездельников. Пожалуй, только несколько офицеров штаба, да разведвзвод соблюдал подобие дисциплины. Но они не могли повлиять на остальных.
   Аллах услышал горячую молитву Марата. Голиков вернулся. Вернулся с того света. И "Долг" очнулся от пьянства и дебошей. При поддержке "теней" Голиков вернул себе свое детище. Кое-кто был этим недоволен, но Марат чувствовал сердцем, что Голиков просто использовал Хаммору в своих целях. И жестко пресекал все разговоры на эту тему. Он знал, что столкновение неизбежно.
   Вчера его вызвал командир взвода и поставил задачу. Он должен был тайно добраться до Лукаша и посвятить его в замыслы "Долга".
   - Ты должен его убедить, - сказал взводный, - если он тебе не поверит, все пойдет насмарку. Летягин велел мне отправить самого надежного человека. Поэтому пойдешь ты.
   Марат выполнил задачу. После таких слов он смог бы убедить даже Хаммору. Но на обратном пути попал в засаду.
   Марат оглянулся. Монолитовцы исчезли из виду. Ровная дорога была словно создана для бега легкого экзоскелета. Ходячие танки "Монолита" не шли ни в какое сравнение с "Севами".
   Марат продолжал двигаться не сбавляя скорости. Нужно было оторваться как следует. Он слишком хорошо был знаком с "тенями" и знал, что легко они не сдаются.
   Интересно, что за психи служат Хамморе. Они не были похожи на фанатиков. Сильные и умелые воины. Достойный противник. Только победа над таким врагом может принести настоящее удовлетворение.
   К обеду он вышел к развалинам какого-то комплекса. Он никогда не бывал здесь и поэтому тщательно изучил местность при помощи оптики. Убедившись, что местность пустынна, уже хотел убрать бинокль, как вдруг заметил цепочку людей, гуськом бредущую в сторону развалин. Он долго разглядывал их, пока идущий последним не обернулся, окидывая взглядом местность вокруг. Ошибиться было нельзя, и Марат со всех ног бросился вдогонку.
   Его заметили. Люди остановились. Он подбежал к ним через пару минут и, задыхаясь от бега и волнения, вскинул руку к виску:
   - Товарищ майор, старший прапорщик Муракаев в вашем распоряжении.
   Голиков улыбнулся и обнял Марата.
  
   Глава 7. Перед бурей.
  
   - Выброс задерживается, - сказал, ни к кому конкретно не обращаясь, Ничипоренко. Лукаш курил у окна.
   - Да нет, - задумчиво произнес он, стряхивая пепел на подоконник. - Выброс еще будет.
   - Нет, ты посмотри, каков гусь, этот Голиков, - оживился начальник штаба. - Все за нас решил. А если его авантюра провалится? Мы расхлебывать будем?
   - Не сепети, Семен Макарович, - ответил Лукаш, присаживаясь к столу. - Без риска ни в одном деле не обходится. Не очень я верю, что удастся выиграть эту войну, но хвост Хамморе мы прищемим крепко. Надолго запомнит.
   - Что же, Антон Николаевич, и бойцов расстрелянных "Долгу" простим?
   - А я сколько раз уже говорил - не суйтесь туда, куда не просят! Зачем они в бар поперлись? Что, больше выпить негде было? Покуражиться хотелось? За что боролись, на то и напоролись.
   - Это не ответ. - Ничипоренко задиристо смотрел на командира.
   - Кто кому должен - разберемся после, - отрубил Лукаш. - Сейчас мы союзники. Враг у нас общий, и дело общее.
   - Не поделил Голиков чего-то с Хамморой, всего и делов, - не сдавался Семен Макарович. - Вот и сдал нам Хаммору. В жизнь не поверю, что он о нас вдруг стал заботу проявлять. Сомневаюсь сильно.
   - А ты сомнения свои при себе держи, - посоветовал ему Антон Николаевич. - И языком своим не болтай, где попало. Я сказал же, после разберемся. Если живы останемся. Давай лучше подумаем, как Хаммору встречать будем.
   Он разложил на столе схему базы. Ничипоренко поджал губы и подвинулся ближе.
   - Хорошо, давай подумаем.
   Они взяли в руки карандаши и стали делать пометки, негромко переговариваясь. Они были старыми друзьями и понимали друг друга с полуслова.
  
  ***
  
   Батальоны на площади, возле памятника Ленину. Два штурмовых, в тяжелых доспехах экзоскелетов, вооруженные "гауссами". Один батальон в форме защитного цвета - внутреннее охранение. Мертвая тишина. Идет смотр войск.
   Совет Хамморы, двенадцать человек. Хмурые лица за пластиковыми щитками комбинезонов. Последние приготовления перед выступлением. Ждут команды.
   Бежит связной. Склоняет голову перед советом, пряча полные ненависти глаза. Он думает, что советники ничего не замечают. Но они просто не обращают внимания на подобные мелочи. Связной недавно в Припяти. Даже глаза еще не отливают желтизной, еще вполне человеческие. Но внешний облик уже меняется. Он еще сам не почувствовал перемен, но советники опытным глазом замечают все. Через месяц он уже вполне сможет ловить сталкеров в сети своего разума. Если, конечно, хоть кто-то останется в живых в радиусе пятидесяти километров от Припяти через пять дней.
   Команда дана. Первый советник, оттолкнув замешкавшегося связного, взмахивает рукой. Штурмовые батальоны перестраиваются в походную колонну и выдвигаются в южном направлении. Батальон охраны дробится на роты и те тоже уходят по трем разным направлениям. Война началась. Пусть первый удар они нанесут позже, это сути дела не меняет. Никто не отменит приказ Хамморы. Вторжение началось.
   Совет отправляется вниз, в подземелья. Туда, где находится мощь Хамморы. Его сила и защита. Нужно еще подготовить Выброс. Чтобы не оставить людям никакого шанса.
  
  ***
  
   Выслушав рассказ Татарина, Голиков на минуту задумался.
   - Значит, не поверил мне Хаммора, - произнес он. - Этого следовало ожидать. Он никому не верит. Даже своему совету. Ладно, сути дела это не меняет. Жаль, конечно, что ты не вернулся на базу. Но Летягин все сделает, как надо. Тем более, боевой приказ уже отдан. Бер! - позвал он негромко.
   Марат никак не мог привыкнуть к странным спутникам командира. Бер вызывал у него омерзение, а при взгляде на однорукого кровососа руки инстинктивно сжимали оружие. Но Татарин знал, как никто другой, что такое Хаммора. Поэтому сдерживал себя. В борьбе с Хамморой все средства хороши и любые союзники пригодятся. Тем более, что Димка - Марата передернуло - разгонял всех мутантов в округе. Шайтан знает, как он это делал, но двигались они спокойно.
   Подошел лысый медведь.
   - Далеко нам еще, Бер? - спросил Голиков. Медведь почесал кошмарную голову:
   - Скоро, Виктор Евгеньевич. Будем там к вечеру.
   Голиков кивнул. Потом неожиданно спросил его:
   - Скажи мне, Бер, где вы живете теперь? Я много бродил по Зоне, но не встречал тебе подобных.
   Медведь дружелюбно оскалился:
   - Я не живу с остальными. Они не хотят быть людьми. Они ушли к Белым Скалам. Я иногда прихожу туда, чтобы увидеть сына. Но он уже не разговаривает. И у него начала расти шерсть. Он будет медведем. А я не медведь. Но и не человек. Скажи мне, что будет, когда вы убьете Хаммору?
   - Не знаю, - признался Голиков. - Хаммора хочет убить нас и захватить мир. Я этого не хочу. Ты, наверно, хотел узнать, что будет с тобой?
   - Я знаю, что будет со мной. Я вернусь к своим и забуду речь. Буду медведем.
   - Но ты этого не хочешь?
   Бер помотал головой:
   - Не хочу. Но другого не будет. Со смертью Хамморы исчезнет то, что позволяет мне думать.
   - Тогда почему ты помогаешь нам?
   - Я помогаю не вам. Димка и Александр Иванович помогли мне понять себя. Они настоящие люди. Димке уже не помочь, он останется со мной. Может, если Александр Иванович останется жив, мы построим с ним на могильном холме ча-сов-ню. Тогда мы с Димкой будем сторожить могилы.
   Бер повернулся и зашаркал к Бесу, который перевязывал Сережку, ободравшего руку о камень.
   - Вот так, Татарин, - негромко сказал Голиков. - Видишь, что мы натворили. В смысле, человечество. Разве можно так с живыми существами? Он ведь разумный. И поступает так, как не каждый человек на его месте поступил.
   Марат только хмыкнул. Его не растрогала трагедия плешивого выродка. Но возражать командиру не стал.
   - Кочевник ты, Марат, - усмехнулся Голиков. - Кочевником и помрешь. Опоздал родиться. Тебе бы в Орде скакать, врагов рубить.
   - Не самое плохое занятие, - отозвался Муракаев. - Тут вы правы.
   - А насчет медведя не согласен?
   - Мутант он, - выдохнул сквозь зубы Марат. - Не люблю я их. Не понимаю. Говорящий медведь для меня не человек.
   - Ладно, со временем поймешь. Сколько лет тебе, я запамятовал?
   - Двадцать семь.
   - Тогда поймешь. Еще не поздно. Ладно, надо идти.
   Голиков встал. Закинул за спину автомат, поправил амуницию. Попрыгал, проверяя на звук снаряжение. Марат в точности повторял движения командира. Глядя на них, встали ученые и Бес. Кровосос с медведем пошли вперед. Голиков начал спускаться с пригорка вслед за ними.
   Путь был долгим. Они останавливались только для того, чтобы промочить горло. Быстро курили и шагали дальше. Димка иногда исчезал, становясь невидимым и появлялся в другом месте. Марат с Голиковым с интересом наблюдали за ним. Впервые в жизни они имели возможность наблюдать кровососа спокойно. До этого они видели только атакующего монстра. Там особо не поглазеешь.
   Артем догнал Бера и стал его о чем-то спрашивать. Максим и Сережка брели чуть в стороне и тоже тихонько говорили. Бес шел один, немного прихрамывая. Долговцы шли позади, изредка окидывая местность.
   Земля здесь была совершенно другая. Трава под ногами тихо шелестела и распрямлялась, скрывая следы. Ни одного постороннего звука, только тяжелая поступь экзоскелетов, да легкие шаги других участников похода. Небо было закрыто серыми тучами. Они давили на людей безысходностью. Сама природа, казалось, говорила, что впереди гибель ждет безумцев, отважившихся бросить вызов Хамморе. Постепенно стихли разговоры. Каждый думал о своем.
   Максим думал о Нестерове. О том, что так несправедливо распорядилась судьба, что забрала от них самого лучшего. О том, что зря они поехали в Зону. И зачем им только подвернулся проводник. Так бы их сюда не пустили. А теперь он идет, не зная куда. И неизвестно зачем.
   Сережка думал об установке излучателя. Сможет ли он ее отключить. А может, ее перенастроить? Повернуть оружие Хамморы против него самого. Эта мысль увлекла его и он с юношеской непосредственностью мысленно перебирал способы воплотить ее в жизнь.
   Артем думал о предстоящем сражении. Оно немного пугало его. Смогут ли они победить. Он искоса поглядывал на Беса и успокаивался. Чегевара шел твердо, уверенно, слегка прихрамывая. Артем вспомнил, что он уже участвовал в попытке прорыва к центру Зоны. Пусть она закончилась неудачно, он снова шел туда. Значит, поражение страшнее смерти. И бездействие тоже.
   Голиков думал о Летягине. Справится ли Андрей Петрович один? Все ли сделает правильно. Вобще-то, человек он надежный. И исполнительный.
   Марат думал о знойной пустыне, о пророке Мухаммеде. О ждущих его Мекке и Медине. О том, что похоже, так и не исполнится его заветная мечта. Он был реалистом и понимал, что затеянный Голиковым поход закончится, скорее всего, смертью. Он не боялся гибели. Сожалел только о несбывшихся надеждах.
   Петро думал о матери. Как она там. Роняет, наверно, слезы о нем, тихонько, чтобы отец не заметил. Вспомнил, что Митяй сидит сейчас в подвале на базе "Долга" и мстительная радость окутала его. Без него батя не рискнет бить мать. Побоится Кольки и Васьки.
   Бес думал о Вере. Он даже не допускал мысли о том, что может погибнуть. Он ведь обещал Димке вернуться, чтобы позаботиться о его сестре. Он старался удержать в памяти ее лицо, но оно все время ускользало. Он крепче сжимал в кармане черный нож Кузнеца, выкованный им для Димки, когда тот еще был контролером. Символ власти. Он воткнет его в сердце Хамморы и вернется домой. К маме и Вере.
   О чем думали сам Димка и Бер, он не знал. И не был уверен, что ему хочется это знать.
   Близился вечер. Уже можно было разглядеть в бинокль далекие строения проклятой лаборатории, где вивисекторы в погонах советской армии уродовали природу. Пока природа не убила их. Может, их команде повезет больше. Бес искренне надеялся на это.
  
   Глава 8. Лаборатория X18.
  
   Он решил его обмануть. Глупый человек. Нельзя обмануть Хаммору. Нельзя обмануть Живущего Во Тьме. Он решил, что может сам назначить правила игры. Пусть будет так. Эти правила ничуть не хуже. Даже, пожалуй, лучше. Потому-что с ним идет... Да, он идет.
   С его приближением сны стали гораздо ярче. Если можно так выразиться, вещественней. И снова Хаммора стал проваливаться в прошлое. До катастрофы.
   Холодный вокзал. На глазах у Насти слезы. Он уверяет себя, что это от пронизывающего ветра. До отправления поезда еще несколько минут. Немолодая, рыжая проводница курит, поглядывая на двоих на пустом перроне. Все уже сказано, они молчат. Он искренне не понимает, почему она так расстраивается. Сын родится без него, подумаешь. Он обеспечит им безбедное существование. За эти шесть месяцев он заработает больше, чем за три года работы на заводе.
   Август в этом году холодный. На Урале лето заканчивается быстро. Зато следующим летом они поедут отдыхать на юг, в Крым. Он обещал Насте. Нет, пусть она не беспокоится, вряд ли продлят командировку. Даже если и продлят, не больше чем на месяц. Что такое месяц в сравнении с хорошим заработком. Даже и хорошо, если продлят. Атомщики хорошо платят.
   Ее страхи абсолютно беспочвенны. С радиацией там все в порядке. В смысле, есть для таких вещей старое народное средство - водка. Выводит радионуклиды, будь здоров. Но об этом ей лучше не говорить. Женщины таких вещей не понимают.
   Пора отправляться. Он целует ее в мокрую щеку и прыгает в вагон. Проводница закрывает дверь и он смотрит в мутное окно на остающуюся Настю. Все будет хорошо, шепчет он про себя, я обязательно вернусь. Но на душе скребут кошки.
   Поезд набирает ход. Он идет в свое купе. Садится у окна и достает бутылку. Сосед, очкарик, удивленно смотрит на него поверх газеты. Он предлагает выпить и ему. После короткого колебания, тот соглашается. Достает из своего чемодана вареную курицу и руками разламывает ее. Иван разливает в граненые стаканы и закрашивает их чаем, чтобы не ругалась проводница. Андрей, так зовут очкарика, едет в Ленинград. Значит, до Москвы у них время есть. Завязывается беседа, и за ней он постепенно забывает об оставшейся на перроне девушке с большим животом...
   Хаммора очнулся. Голова болит, во рту привкус водки, выпитой сто лет назад в поезде Новосибирск-Москва. Только попутчика нет. Нет Насти, холодного перрона и рыжей проводницы. Ничего нет. И ничего не будет. Не будет родившихся детей. Не будет людей.
   Хаммора медленно шел по туннелю, ведущему в его мастерские. Часовые испуганно вытягивались, заслышав его тяжелые шаги. Хаммора знал каждую щербинку в потрескавшемся бетоне перехода. Слишком часто он здесь проходил.
   Мастерские. Сколько всего он собрал своими руками на холодных столах. Раньше он работал в городской библиотеке Припяти. Ему нравилось, что сквозь выбитые витрины окон его обдувает легкий ветерок. Пока не пришел сталкер.
   Никто не знает, как он прошел через посты. Часовых расспросить не удалось - Хаммора растерзал их в яростном припадке бешенства. И сталкер украл его секрет.
   Он гнал его по пустынным улицам. Чтобы разорвать ему горло. Сталкер не знал города, бежал наугад. И зашел в тупик. Хаммора остановился, наслаждаясь его беспомощностью. Бежать было некуда - в узком колодце тупика была открыта только дверь в подвал, за которой мерцал Ведьмин Студень. А за спиной стоял Хаммора.
   Страх толкнул безумца на невероятный поступок - он ринулся в подвал. Сожалея, что не удастся разорвать его руками, Хаммора ушел. И выместил свою ярость на часовых. Немного позже он велел приволочь то, что осталось от наглеца, но никаких следов сталкера обнаружить не удалось, за исключением ботинок, лежавших с другой стороны Студня. Это было невероятным. Вряд ли негодяй выжил, но из подвала он смог выбраться. С тех пор Хаммора усилил охрану и перенес свою деятельность в обширные подземелья под громадой Чернобыльской АЭС.
   В лаборатории было темно. Зачем свет ему, не имеющему глаз? Он научился прекрасно обходиться без зрения. И, если надо, смог бы обойтись и без слуха. Слишком сильно он изменился. Теперь он ощущал этот мир другими чувствами. Теми, что подарил ему Живущий Во Тьме.
  
  ***
  
   Они подошли к лаборатории в сумерках. Бер провел их через пролом в стене, через который когда-то ушел из нее. Морща нос, он что-то ворчал вполголоса на медвежьем языке. Марат не спускал с него глаз.
   Пустынный двор был завален мусором. Вдоль забора стояла ржавая техника на спущенных колесах. На стенах висели нити Ловчего Мха. Кое-где под ним лежали выбеленные временем обломки костей. Только вход в ангар был подозрительно чист.
   - Здесь, - буркнул Бер и показал лапой на приоткрытые ворота. - Через гараж можно попасть в лабораторию. Там, в дальнем углу, железная дверь. Она ведет в комплекс. Мы с Димкой дальше не пойдем.
   Бес подошел поближе.
   - Что же, давайте прощаться, - сказал он и протянул руку медведю. - Спасибо, Бер.
   - Не за что, - нехотя выдавил тот из себя. - Прощайте, Александр Иванович.
   Димка остался возле пролома и не захотел подойти. В сумерках его глаза светились оранжевым пламенем. Бес махнул ему рукой, и Димка, после небольшой паузы ответил ему. Его жест был вял, как-будто он не верил в удачу экспедиции. Он прощался с ними, как с мертвыми.
   Максим с Артемом направились к воротам ангара. Они уже почти дошли, когда их остановил оклик Голикова. В его голосе была какая-то странная нотка и Марат насторожился. Незаметно отступив на пару шагов, чтобы держать всех в поле зрения, он стащил с плеча дробовик.
   Голиков повернулся к медведю:
   - Ты больше ничего не хочешь нам сказать, Бер? О том, что ждет нас в ангаре? Почему возле него так чисто?
   Бер долго смотрел на него. Потом, вздохнув, все-таки ответил:
   - В ангаре ничего нет. Но за железной дверью стоит излучатель. Он сожгет ваши мысли и превратит вас в слуг Хранителя.
   - Что ж, придется поискать другой путь. - Голиков, казалось, не удивился данному раскладу. Медведь помотал лысой головой:
   - Другого пути нет, Виктор Евгеньевич. Из лаборатории вы не уйдете.
   - Почему ты завел нас сюда, Бер? - Голиков оставался совершенно спокойным.
   - Я уже говорил, что тоже являюсь сыном Зоны. Я не могу идти против Хамморы. А вы его враги. Но и убить я вас не могу. Поэтому я оставляю вас здесь. Вам придется сделать выбор. Через час наступит темнота и из мрака выйдут те, кто сторожит вход в лабораторию. Вы не успеете уйти отсюда. Можете меня убить, но это вам не поможет. Прощайте.
   Он повернулся и пошел к пролому в стене, где его ждал кровосос.
   - Пристрелить его, командир? - спросил Марат, держа на прицеле медведя.
   - Не надо, - махнул рукой Голиков. Из всей команды только он, да Татарин были невозмутимы. - Потратим оставшийся час с большей пользой, чем убийство несчастного мутанта.
   Он собрал всех в круг и объяснил, что нужно делать. Петро и Сережка заняли южный сектор обстрела, Максим и Марат - северный. А Голиков с Бесом и Артемом принялись выдирать из ближайшей машины генератор.
   - Я чувствовал ловушку, - шипел Голиков, ободрав костяшки пальцев. - Слишком много медведь не договаривал. Он поступил так, как любой поступил бы на его месте. И я не держу на него зла. Тем более, он вывел нас на финишную прямую. А излучатель мы проскочим на раз, так, как это делает "Монолит".
   Наконец, они справились с болтами и генератор оказался у них в руках.
   - Разматывайте обмотку, быстро, - скомандовал Голиков. Бес и Артем стали разматывать тонкую медную проволоку.
   Выстрел раздался неожиданно. И тотчас поднялась стрельба во всех секторах.
   - Отходим в ангар! - крикнул Голиков. Под прикрытием Максима и Татарина, они отступили за железные ворота. Последним заскочил Марат. Бес с Максимом сразу же задвинули ворота и закрыли их на засов. Снаружи раздался удар, как-будто в ворота врезался автомобиль. На воротах образовалась вмятина.
   - В кого хоть стреляли, - спросил Голиков, оглядывая стрелков.
   - Что-то огромное, - затараторил Сережка, - похоже на динозавра. Метра три ростом.
   - Это тебе со страху показалось, - не согласился с ним Татарин. - Но здоровый, это точно. И не один.
   Снова раздался удар в ворота. И еще.
   - Выдержут некоторое время, - сказал Голиков. - Слушайте меня внимательно. Нужно сделать сетки на голову, из меди. Такая сетка предохранит от излучения. Монолитовцы ее вживляют под кожу, но у нас нет времени на это. Подозреваю, что будет сильно жечь кожу, но другого выхода нет. Если не проскочим излучатель, эти твари рано или поздно сюда ворвутся. Давайте, быстро, разбились по парам и заплетаем друг друга.
   Без обсуждений, в полной тишине, если, конечно, не считать, методичных ударов в дверь, все принялись плести сетки. Лучше всех сетка вышла у Марата, который делал ее Голикову. Бес тоже справился довольно быстро и они с Татарином стали помогать остальным. Через пятнадцать минут работа была закончена. Но в дверях появилась приличная щель. Между ударами в нее заглядывал чей-то жадный взгляд, и находившихся внутри ангара людей окатывало жаркой волной чужой ненависти.
   - Я первый, Татарин замыкающий, - скомандовал Голиков и нырнул за железную дверь. Бес придержал шагнувшего к двери Сережку и прислушался.
   - Ты как? - крикнул он Кречету.
   - Хреново, но терпеть можно, - глухо донесся ответ. - Давайте быстрее.
   Вслед за Сережкой Бес протолкнул Петруху, потом Артема. Следом шагнул Максим. Бес оглянулся на Марата и тот ободряюще кивнул ему головой. Тогда он тоже шагнул за дверь.
   Ощущение, будто на голову вылили ведро кипятка. Бес зашипел и кинулся через плохо освещенный коридор, где уже стояли остальные. За железными стенами шумели какие-то механизмы, волосы на голове потрескивали. Медная сетка раскалилась и жгла кожу головы. Бесу казалось, что он чувствует запах паленой кожи. Сквозь слезы, невольно выступившие на глазах, он увидел, что ожидающие его соратники смеются. С легким недоумением он добежал до них, и тут все закончилось.
   - Над чем смеялись-то? - спросил он, почесывая голову. Вместо ответа Артем развернул его в сторону коридора.
   Там уже бежал Татарин. Его мотало по коридору из стороны в сторону, ноги заплетались. От бритой головы к стенам протянулись синие всполохи молний. Лицо у Марата было изумленно вытянутым. Глядя на него, Бес тоже невольно улыбнулся. Татарин был похож на пьяную медузу Горгону.
   - Я так же выглядел? - спросил он остальных, хотя и не нуждался в ответе.
   Ошалевший Татарин, наконец, выскочил из страшного коридора. потрогал голову, посмотрел на хохочущих сталкеров и натянул на лицо непроницаемую маску равнодушия.
   - Ладно, хватит ржать, - сказал Голиков. - Пойдем дальше. Сетки пока не снимать.
   Они прошли совсем немного. Бес налетел на замершего Голикова.
   - Что случилось? - шепотом спросил он. Голиков показал рукой вперед. Там были свалены ящики у стены. Один из ящиков парил невысоко от пола.
   - Это что еще за полтергейст? - удивленно спросил Максим, высовываясь из-за плеча Александра Ивановича. Ящик приподнялся еще выше и вдруг со свистом полетел в их сторону. Никто не успел уклониться от его траектории и наверняка не обошлось бы без травм, но среагировал Татарин. Выстрел из дробовика разнес ящик на мелкие щепки. Они дождем накрыли людей.
   - Зря ты это, - с упреком сказал Голиков.
   - Это почему? - спокойно поинтересовался Марат. Голиков кивнул вперед. Там уже парило два ящика.
   - Стреляйте! - крикнул Бес, срывая автомат с плеча и открывая огонь. Но стрелял он не в летящие ящики. Он расстреливал лежавшие у стены.
   Когда с бешеными ящиками было покончено, они осторожно двинулись вперед.
   - Какое интересное место, - бормотал Максим, пробираясь через обломки. - Ведь никто не поверит, если рассказать.
   - Ну, почему же, - отозвался Голиков. - Кое-кто поверит даже на слово.
   - Кто? - спросил Сережка.
   - Хаммора, - ответил ему Бес.
  
   Глава 9. На подступах.
  
   Клетки. Мумии собак, медведей, обезьян. Колбы с эмбрионами. Микроскопы и скальпели. Шприцы и капельницы. Электроды, вживленные в мозги несчастных животных. Смерть и запустение.
   - Да, вот где они создавали Зону, - сказал, осматриваясь, Голиков. - Творцы, мать их.
   - А по-моему, интересный эксперимент, - с легким вызовом откликнулся Максим. - Ведь, чтобы понять, как работает автомобиль, его нужно сперва разобрать.
   - Не держите нас за идиотов, - отмахнулся Голиков. - Я не собираюсь спорить с вами. Я не очень силен в науке. Хочу только заметить, что я не стал бы резать живую лошадь, чтобы понять, как она работает. Для этого даже мозгов не нужно. Если бы вы еще умели собирать обратно, то, что разбираете.
   Он подошел к столу, на котором лежал высохший от времени труп собаки. Грудная клетка у нее была вскрыта и туда протянулись провода и трубочки.
   - Человек - бешеный зверь, - сказал Голиков. - Скажи, Татарин.
   - Так точно, - отозвался тот. Голиков повернулся к Максиму:
   - Ты бы сам, по доброй воле, лег бы на этот стол? Зная, что, возможно, никогда не увидишь результатов опыта? Что вообще ничего больше не увидишь?
   - Если это нужно для науки - лег бы, не задумываясь, - парировал Максим. - Вы, извиняюсь, мракобес. Раньше такие, как вы, сжигали врачей на кострах, за то, что они выкапывали трупы и изучали по ним анатомию.
   - Перестань, Максим, - вмешался в разговор Бес. - Те, кто работал здесь, трупы не выкапывали. Скорее, наоборот.
   Максим буркнул что-то и умолк. Он все еще не мог простить Чегеваре гибель Нестерова.
   Петро с испугом косился на стол. Сережка ковырялся в своем ПДА. Артем дремал, привалившись к шкафам у стены. Татарин чистил свой дробовик. Бес и Голиков возились с экзоскелетами, пытаясь подзарядить их от лабораторного оборудования.
   - Ерунда это все, - ворчал Голиков, - ничего не даст такая зарядка. Еще батареи взорвутся, чего доброго.
   Бес злобно пыхтел, пытаясь тестером определить выход, чтобы подсоединить провода. Подошел Максим и отодвинул его в сторону. Чегевара удивленно глянул на него, но ничего не сказал.
   - Тэк-с, - бормотал Максим, - сейчас посмотрим. Сколько надо на выходе?
   - Сто двадцать семь вольт, - ответил Голиков, с уважением глядя на его ловкие руки. - Постоянного тока.
   - Понятно, что не переменного, - огрызнулся Максим. - Этот не пойдет. Тащите вон тот осциллограф.
   Бес и Голиков послушно притащили указанный ящик. Максим тут же скинул с него защитный кожух и полез внутрь.
   - Ага, ага, - довольно бурчал он. - То, что надо. Сейчас посмотрим. Где там у вас гнездо, в ваших железках?
   Бес показал на зарядное отверстие. Максим открутил два болта и выдернул наружу контакты. Подсоединил к ним провода от прибора и кивнул Голикову:
   - Включайте.
   Тот с опаской воткнул вилку в розетку. Осциллограф тихонько загудел. На зарядной панели экзоскелета вспыхнул зеленый огонек.
   - Ну, вот и все, - Максим подмигнул. - Через шесть часов запрыгаете в нем, как кузнечик.
   - Знание - сила! - весело заключил Голиков. - Ну, чем займемся, пока наши машинки заряжаются? Кстати, нельзя ли параллельно остальные два подключить?
   - Тащите ваш металлолом, - милостиво разрешил Максим. - Так и быть, сделаю для вас исключение.
   Голиков подчеркнуто изысканно взял под козырек и развернулся через левое плечо. Строевым шагом подошел в угол, где стояли оставшиеся комплекты и подтащил один к столу. Второй принес Татарин.
   - Сразу видно, военная косточка, - с удовольствием глядя на подтянутого майора, сказал Максим. - Вы, случайно, не родственник тому Голикову, который Гайдар?
   - Тот, да не тот, - ответил Голиков, устанавливая экзоскелет возле импровизированного зарядного устройства.
   - То есть? - заинтересовался Максим. Остальные тоже насторожились, даже невозмутимый Татарин с интересом глянул на командира.
   - Арзамас - городок небольшой. Понятно, что все Голиковы были родственники. Кто ближе, кто дальше. Дед мой в первую мировую был полным кавалером Георгиевских крестов. Ну, как водится, и хозяином был крепким. Вобщем, в гражданскую пошел воевать за белых. Закончил войну в Крыму. Но на пароход не сел. Не захотел покидать Родину. Вернулся домой, а дома нет. Сгорел. Плюнул он, и уехал в Сибирь. К дружку своему, однополчанину. А там, после Колчака, стон стоит на всей земле сибирской. Посмотрел он на безобразия белых, покаялся товарищу. А тот в красных партизанах служил. Простил его старый друг. На германском фронте дед ему жизнь спас. И сказал односельчанам, что тот с ним вместе партизанил. Так вот дед и осел на земле, в колхоз вступил. Во время Отечественной войны остался за председателя. Женился, детей нарожал. Шестерых. Двое умерли, а четверо ничего, выжили. Младший и есть мой папаша. Ему батя на смертном одре и поведал о своем белогвардействе. Отец-то мой уже майором был. И я по батиным стопам пошел. Вот такие мы родственники Гайдару.
   Голиков оглядел притихших сталкеров и рассмеялся:
   - Что, заслушались? Ладно, победим Хаммору, будем друг другу байки рассказывать. А сейчас предлагаю осмотреть лабораторию, пока экзоскелеты заряжаются. Надо бы поискать туннель в Припять.
   - Давайте поищем, - согласился Максим. - Все пойдем, или все-таки часового оставим?
   - Надо двоих оставить, - сказал Бес. - Мало ли что. Место здесь поганое. А еще лучше, подождать, пока "Терминаторы" зарядятся. А потом идти, всем вместе.
   - Двоих, так двоих. - согласился Голиков. - Кто хочет идти, кто остаться?
   - Я останусь, - лениво сказал Артем. - Ноги гудят.
   - Я тоже, - откликнулся Петро. - Больно страшное место. Вы не сердитесь, дядечка?
   Татарин фыркнул. Бес похлопал Петруху по плечу:
   - Ну, что ты, Петя. Оставайся, конечно. Отдохни.
   - Значит, остальные идут, - подытожил Голиков. - Или, быть может, кто-то еще хочет остаться?
   Но остальные дружно отказались. Максим сказал:
   - Не могу остаться. Вряд ли еще раз доведется побывать в этих местах.
   На том и порешили. Татарин забрал у Максима СВУ, а ему дал карабин Артема. Максим, было, запротестовал, но наткнулся на такой ледяной взгляд, что тут же умолк. Татарин отдал свой помповик Артему и сказал:
   - Тебе такая штука будет сподручней. Патроны с волчьей картечью. Если кто ворвется, выстрел в упор, все равно, что пехотная граната перед тобой разорвется. Остановит кого угодно.
   Артем кивнул и бережно принял оружие. Разведчики вышли за дверь и Петруха запер за ними.
   В лаборатории не было тишины. Звуки шагов отражались от стен, искажаясь, создавали шумовой эффект. И было что-то еще. Что-то кралось, прячась в темноте, внимательно наблюдая за пришельцами. Это почувствовали все. Голиков шепотом объяснил Максиму и Сережке систему жестов, принятых в "Долге". После этого они осторожно двинулись дальше.
   Не успели они пройти и ста шагов, как повторилось явление полтергейста - но теперь это были не ящики. Теперь в воздух поднялись ржавые железяки, там и тут валявшиеся в коридоре.
   - Быстро, сюда! - крикнул Татарин, указывая на боковое ответвление коридора.
   Они едва успели заскочить в темный тупик, как по коридору полетели со свистом смертоносные железяки. Потом все стихло. Голиков осторожно выглянул в коридор.
   - Не нравится мне все это, - признался он товарищам.
   - Что именно? - осведомился Максим. Голиков пояснил:
   - Я неисправимый материалист. В потусторонних духов не верю. Как и в загробную жизнь. Кто-то на нас охотится. Мы не можем долго здесь сидеть. Нужно ловить на живца.
   - Это как? - спросил Бес.
   - Я сейчас выйду, - ответил Голиков, - в меня эта дрянь начнет кидать. Я упаду и прикинусь ветошью. А вы замрите, и даже дышать не смейте. А ты, Татарин, глаз с меня не своди. Я тебе сигнал дам. Все поняли?
   - Вдвоем выйдем, - хрипло сказал Бес. - Не знаю, умеет эта тварь считать, или нет, но, в любом случае, "один" от "много" даже оно отличит.
   - Вы огонь сразу открывайте, как железяки полетят, - посоветовал Максим. - А потом сразу прекращайте и падайте.
   - Ну, пошли, раз вызвался, - с усмешкой сказал Голиков Бесу. Тот неожиданно рассердился:
   - Что ты все время зубы скалишь? Ты мне сам тоже не очень нравишься.
   - Да это я от нервов, - уже спокойно сказал Голиков. - Извини, Александр Иванович.
   Бес ничего не ответил и вышел в коридор. Голиков пожал плечами и тоже вышел.
   - Прижмитесь к стене, - прошипел Татарин, передергивая затвор винтовки.
   В коридоре было тихо. Ни один предмет не взлетел на воздух. Бес с Голиковым сперва просто стояли, озираясь, потом стали немного прохаживаться по коридору. Ничего.
   - Что будем делать? - Спросил Саня. Голиков ничего не ответил, вскинул автомат к плечу и выстрелил одиночным. Гул выстрела прокатился и стих. Снова наступила мертвая тишина.
   - Во одном я был прав, - сказал Голиков. - Полтергейст здесь ни при чем. Это какая-то тварь, владеющая телепатией. Похоже, она ушла.
   - Лишь бы я не оказался прав, - буркнул Бес.
   - На счет чего? - удивился Виктор Евгеньевич.
   - Только бы она считать не умела, - ответил Саня.
   - А это мы сейчас проверим. Татарин!
   - Что? - откликнулся тот.
   - На счет три выходите из тупика. Займешь сектор обстрела с левой стороны ответвления. Ученые сразу на пол, мордой вниз! Если железки полетят, стреляем и падаем. Марат, постарайся упасть так, чтобы сектор не выпускать из поля зрения. Раз, два... Три!
   Не успели ребята выскочить, как железки поднялись в воздух. Сережка сразу же упал на пол лицом вниз, а замешкавшемуся Максиму помог Татарин, завалив его подсечкой.
   Железо засвистело в воздухе. Голикова сбило с ног здоровым обломком чугунной трубы. Падая, он нажал курок, но короткая очередь ушла в потолок. На Беса посыпалась бетонная крошка. Он тоже выстрелил вдоль коридора и завалился назад, на Голикова. Гайка свистнула возле левого виска, как настоящая пуля. Задрав голову, он глянул назад. Татарин уже лежал на спине.
   Наконец, шум летающих предметов прекратился. Бес слегка приоткрыл глаза и стал смотреть в темноту коридора. От напряжения слезился левый глаз, правый периодически отключался. Чтобы он не портил картины, Бес его крепко зажмурил. Автомат он при падении предусмотрительно переложил в левую руку.
   Тихо сипел придавленный Кречет. И вдруг Саня увидел в глубине коридора призрачный свет, похожий на сгусток слабых электрических разрядов. Разом вспотели ладони. Сгусток приближался. "Ну, давай же, смелее. Плыви сюда" - умолял его про себя Бес. И тут сзади грохнул выстрел из СВУ. Призрак остановился и вдруг стал быстро удаляться. И тогда Саня тоже надавил на спусковой крючок.
   Мама в детстве потратила много сил, чтобы переучить сына-левшу. Через слезы и мучения он научился писать правой рукой. Правда, почерк остался ужасным. Но левой он умел почти все. Если бы патрон из патронника выбрасывался с левой стороны, он никогда бы не стал стрелять с правой. Но сейчас автомат был в нужной руке.
   Короткая очередь попала в призрака. Он потух, и что-то с ревом обрушилось на пол в темноте коридора. Несмотря на то, что одна раскаленная гильза больно ударила его в лицо, Бес ощутил прилив радостного чувства. Завалил! Он вскочил на ноги и помог подняться Голикову.
   - У тебя что, Татарин? - спросил Кречет.
   - Убил, - коротко ответил тот.
   - А ты? - повернулся он к Бесу. Тот пожал плечами:
   - Тоже, вроде, убил. Надо посмотреть.
   - Пойдемте, посмотрим, - предложил Максим.
   Они пошли туда, где упал призрак, убитый Бесом. Голиков осветил фонариком массивную тушу, лежавшую на полу. Их глазам предстало чудовище, напоминающее гориллу. Только задние лапы у него были крохотные, неразвитые. Низкий, скошенный лоб, маленькие, злые глаза. Непропорционально массивные руки, заканчивающиеся короткими, толстыми пальцами. Тело покрыто редким волосом. Второй монстр оказался похож на первого, как две капли воды.
   - Да, Иваныч, ты был прав, считать они умеют, - Голиков поправил сетку на голове. - Будем надеяться, что больше мы их не встретим. Пойдемте дальше?
   Он оглядел свой небольшой отряд и неторопливо пошел по коридору. Татарин дождался, пока все двинутся за командиром и пристроился замыкающим. Шагая позади, он время от времени оглядывался. Почему-то он не верил, что это единственные обитатели брошенной лаборатории.
  
   Глава 10. Тоннель.
  
   Двумя этажами ниже они снова были атакованы "летучими обезьянами", как назвал их Максим. Но теперь они знали, с чем имеют дело. Еще три твари остались лежать на полу. Здесь они нашли неплохой арсенал. Оружейная комната роты охраны. После короткого совещания, все, кроме Татарина, вооружились штурмовыми винтовками "Гроза". Автоматно-гранатометный комплекс вполне оправдывал свое название. Для боев в подземельях он подходил как нельзя лучше. Тяжелая пуля калибром 7,62 прошивала насквозь даже экзоскелет.
   - Я о таких винтовках только слышал, - с легкой грустью сказал Голиков. - Вот ведь, есть же у государства деньги на такие эксперименты и вооружение. А в армии до сих пор "Калашников". Автомат, конечно, безупречный, но ведь жизнь не стоит на месте.
   - Ни хрена не помогли им эти винтовки, - зло сказал Бес. - Дело ведь не в оружии. Во всяком случае, Зона их убила. Или забрала.
   - Хватит уже болтать, - поморщился Максим. - пойдемте дальше. Или вы уже забыли про тоннель?
   Они вышли из оружейной и двинулись по периметру этажа, настороженно оглядываясь по сторонам. Тяжелое оружие непривычно оттягивало руки.
   - Не погорячились ли мы? - спросил Сережка. - В смысле, с заменой оружия? Как оно в бою себя поведет?
   - Я вас прикрою, - хмыкнул Татарин, отказавшийся менять снайперскую винтовку на "Грозу".
   - Это обнадеживает, - криво усмехнулся Максим.
   - Если не понравится - будем возвращаться за ребятами, поменяем обратно, - ответил Голиков. - Но я не думаю...
   - Тихо! - цыкнул Бес. Все замерли и услышали, впереди, за поворотом, тяжелую поступь. Какой-то неведомый зверь явно спешил им навстречу.
   - К бою! - скомандовал Голиков. Все прижались к стенам, выставив оружие.
   Из-за угла вылетело чудовище, напоминающее динозавра. Массивные ноги, маленькие, неразвитые передние конечности. Хвоста не было. Туловище венчала огромная голова с почти человеческим лицом. Увидев людей, чудовище зарычало и сходство исчезло - в огромной пасти торчали длинные и острые зубы. Чудовище рвануло на них со скоростью экспресса. Крупнокалиберные пули оставляли на нем зияющие раны, но монстр от них пришел в еще большую ярость. И тогда Бес выстрелил из подствольного гранатомета, целясь гиганту прямо в морду.
   Граната с легким шипением вырвалась из ствола и попала прямо в разинутую пасть. Взрыв окутал все вокруг белым дымом. Когда он немного рассеялся, сталкеры увидели, что чудовище осталось без головы. Из шеи хлестала черная кровь, ноги судорожно подергивались.
   - Неплохо, - одобрил Голиков. - Ну что, Максим, нравится оружие?
   - Оружие, как оружие, - ответил Максим, поднимаясь с пола. - Если бы Александр Иванович ему в глотку не попал...
   - Тогда бы мы все попали ему в глотку, - закончил за него Сережка. - Спасибо, Александр Иванович.
   - Не стоит благодарности, - ответил Бес. - Это я так, для проверки выстрелил. Он уже мертв был. Ему Марат за секунду до этого пулю в глаз влепил.
   - Да? - удивился Максим. - А откуда вы знаете? Может, это я или Сережка? Или Виктор Евгеньевич?
   - А я не стрелял, - спокойно сказал Голиков. - Смотрел, кто из вас чего в бою стоит. А Иваныч прав - Татарин его в глаз завалил. А вы с Сережкой палили в белый свет, как в копеечку.
   Максим густо покраснел. Сережка тоже, было, смутился, но глянув на Максима, покатился со смеху:
   - Не, вы гляньте, как вареный рак! Первый раз вижу, чтобы он краснел!
   Все посмотрели на багрового Максима и тоже закатились. Даже Татарин улыбнулся. Максим тоже не выдержал и засмеялся, показывая ровные, белые зубы.
   - Да ну вас, - махнул он рукой. - Я из такой штуки первый раз стрелял. Из снайперки я бы сам его в глаз снял.
   - Ладно, хватит, - остановил веселье Голиков. - Времени мало. Надо найти тоннель и успеть вернуться за парнями.
   Они пошли вперед, осторожно обходя тушу убитого чудовища.
   - Интересно, что это за тоннель такой? - размышлял в полголоса Максим. - Ведь до Припяти отсюда не близко.
   - Я думаю, что там железная дорога. Типа метро, - ответил ему Виктор Евгеньевич. - наверняка они на работу и обратно на поезде ездили.
   - Поезд? - переспросил Бес. - Интересно. А нам не удастся на нем прокатиться?
   - Вряд ли, - ответил Голиков. - Хотя, конечно, совсем исключать такую возможность я бы не стал. Сперва надо найти этот тоннель.
   - Если это так, то на перрон должны выходить лифты со всех этажей, - сказал Бес. - А возле лифта должна быть и пожарная лестница. Надо поискать лифтовые шахты. Не придется обшаривать всю лабораторию.
   - А что, мысль правильная, - оживился Голиков. - Я думаю, что лифты должны быть по центру этажа. Они ведь связывают всю лабораторию. Давайте поищем.
   Минут сорок они пытались сориентироваться на этаже. Наконец, Максим нашел вестибюль, в котором одну стену полностью занимали двери лифтов. Рядом, с правой стороны, обтянутая сеткой, была лестничная клетка пожарного выхода.
   Гулко затопали тяжелые ботинки по ржавой лестнице. Тремя этажами ниже они увидели перрон. У перрона стоял поезд с открытыми дверями.
   - Смотри-ка, - изумился Голиков. - Счастливый ты, Иваныч. Глядишь, и прокатимся.
   Они осторожно вышли на посадочную платформу. В полной тишине прошли вдоль поезда. Перрон освещался люминесцентными лампами. Часть из них потухла давно, но несколько еще горели. Света было вполне достаточно, чтобы превратить тьму в сумрак.
   - Прямо, как в московском метро, - негромко сказал Максим. - Только пусто очень.
   - Вот и хорошо, что пусто, - Голиков внимательно оглядывал подземный зал. - Меньше народу, больше кислороду. Сколько времени мы уже блуждаем?
   - Почти два часа, - ответил Бес.
   - Значит, минимум час у нас в запасе, - прикинул Голиков. - Что же, давайте осмотрим поезд.
   Они вошли в вагон и прошли в голову состава. Поезд, скорее, был похож на пригородную электричку. Выстрелом Голиков вынес замок на двери машиниста и вошел в кабину.
   - Да, это не метро. - отметил он, осматривая кабину. - Я даже не знаю, как эту штуку запустить. Ладно, потом будем разбираться. Давайте-ка возвращаться к парням. Что-то у меня душа не на месте.
   Они вышли из вагона и пошли обратно к лестнице.
   - Может, на лифте прокатимся? - предложил Максим. - Неохота подниматься пешком.
   Бес пожал плечами и нажал кнопку вызова. В шахте загудело и двери открылись.
   - Работает, - сказал Сережка. - Поедем?
   - Поехали, - согласился Голиков. - Думаю, ничего страшного не случится.
   Лифт был большой, расчитанный минимум на двадцать человек. Они вошли в кабину и Бес стал изучать кнопки.
   - Ну, что там? - нетерпеливо спросил Максим.
   - Интересно, на каком мы сейчас этаже? - спросил в свою очередь Бес. Максим пожал плечами:
   - Если сверху считать, то минус пятый.
   - Тогда поехали, - сказал Бес, нажимая кнопку. Двери закрылись и лифт плавно рванул вверх.
   - Уже хорошо, что не вниз поехали, - заметил Голиков. - Если еще с этажом не напутали, вобще будет замечательно.
   Но с этажом они, видимо, все-таки ошиблись. Дверь открылась и они попали в небольшой холл, совершенно не освещенный. Из него была только одна дверь. Сталкеры осторожно протиснулись через нее и ахнули: они оказались в большом, круглом зале со множеством дверей.
   - Ну, давайте проверять, какие куда ведут, - сказал Голиков после минутного замешательства. - пойдем по часовой стрелке.
   Они осторожно двинулись к первой двери. Максим распахнул дверь и тут же на него обрушилась складная лестница, больно стукнув по голове. Максим выругался.
   - Надо быть осторожнее, - сказал Бес. - Кто знает, что за этими дверями. Как бы в следующий раз снорк не вывалился.
   - Типун тебе на язык, - сплюнул Голиков. - Но, вобще-то, Иваныч прав. Давайте не расслабляться.
   Следующую дверь они уже открывали, приняв меры предосторожности. Бес и Татарин целились в дверь, Максим подкрадывался сбоку и дергал за ручку. Дверь распахивалась и Голиков осторожно освещал фонарем пространство за ней.
   За первыми двумя дверями оказались туалеты. Еще одна дверь скрывала тесную подсобку, в которой находился инвентарь уборщиков. В следующем помещении было что-то вроде кафетерия. Еще две двери были заперты. Ударами прикладов сталкеры выбили их и осмотрели комнаты, в которых, по-видимому, раньше были библиотека и красный уголок. А еще через одну дверь они наткнулись на настоящее сокровище.
   Бес чуть было не выстрелил, увидев за распахнутой дверью стоявшие вдоль стены темные фигуры. Но вовремя спохватился. Голиков осветил их фонариком и присвистнул - ровным рядом стояли в помещении экзоскелеты, чертовски похожие на те, что использовал "Монолит".
   - Не может быть, - прошептал он, притрагиваясь к "ходячим танкам". - Это чертовская удача!
   - А что такое? - Поинтересовался Максим. Голиков объяснил:
   - Они открыты. Мы много раз пытались снять с убитых "теней" экзоскелеты, но тщетно. Замок не открывался. Хоть "болгаркой" режь. Эти машинки активируются изнутри. И открыть их может только владелец. А если он мертв, то некому подать сигнал. При попытке развести обхваты блоки управления перегорают и блокируют все механизмы. Пробовали однажды развести гидравлическими ножницами, типа как у спасателей. Только время зря потеряли. А здесь они открытые стоят. Грех не воспользоваться. Тем более, броня у них на порядок мощнее, чем у "терминаторов".
   Он показал на кабели, ведущие от каждого "танка" к стене:
   - Они так и стоят на питании. Должно быть, батареи заряжены под завязку. Ну, что, переодеваемся?
   Бес поставил винтовку к стене и подошел к одному экзоскелету. Осмотрел, выдернул из разъема кабель и нажал на контрольной панели сенсорную кнопку контроллера. Панель ожила и замерцала огоньками. Через пару секунд загорелась надпись - "тестирование закончено. все системы функционируют. определить нового водителя?". Бес ткнул в кнопку подтверждения. Подмышечные захваты опустились, открылись наколенники. Бес повернулся спиной и сделал шаг назад, в объятия стального монстра. Экзоскелет тихонько загудел, подстраиваясь под габариты нового владельца. Захлопнулась с легким звоном нагрудная пластина, стальные манжеты охватили запястья рук. Из-за спины поднялся шлем и накрыл голову Александра Ивановича.
   - Ну-ка, Иваныч, погоди, - сказал Голиков, выкручивая фонарь на максимальную мощность. Поднес его к лицу Беса и и включил. Прозрачная пластина, прикрывающая глаза водителя, моментально налилась чернотой.
   - Отлично, - с удовлетворением констатировал Голиков. - приспособлены для ведения боевых действий с применением тактического атомного оружия. Серьезное подспорье. Ну, что, экипажи по машинам!
   Пока все активировали свое новое оружие, Бес сделал несколько шагов и взялся рукой за идущую под низким потолком трубу. Жалобно скрипнул металл, покорно сминаясь под давлением мускульных усилителей.
   - Будьте аккуратны, - сказал Бес. - Оружие не поломайте. Силища дурная у этой машинки.
   Минут тридцать ушло на то, чтобы обжиться в новой броне. Сталкеры пробовали ходить, прыгать, приседать.
   - Да, неплохо, - Максим удовлетворенно похлопал себя по броневой пластине. - Чувствуешь себя намного уверенней.
   - Все освоились? - спросил Голиков. - Тогда пошли дальше.
   Обнаглев, остальные двери они теперь просто вышибали ногами. Наконец, вместо очередной комнаты перед ними оказался какой-то коридор. Пройдя по нему до конца, они уперлись в стену.
   - Пойдем обратно? - спросил Максим.
   - Погоди, - отмахнулся Бес, внимательно осматривая тупик. Наконец, издав радостный возглас, он нажал какую-то пластину. Часть стены дрогнула и отъехала в сторону.
   - Ну и ну, - сказал Голиков. - Да это же тот самый коридор, где мы от "обезьян" прятались. Татарин, притащи какую-нибудь железяку, дверь заклинить, чтоб не захлопнулась.
   Через пару минут Татарин приволок пустой экзоскелет и бросил его на порог. Голиков отпустил дверь и они вышли в коридор, ведущий в комнату, где они оставили товарищей. Повеселев, они зашагали туда.
   Дверь была распахнута. Предчувствуя недоброе, они, толкаясь, ворвались внутрь. Артем лежал посреди комнаты на спине, проволочная сетка была зажата в руке. Петрухи в помещении не было.
   - Артем! - крикнул Максим, опускаясь на колени. Он откинул шлем и прижался ухом к груди лежащего.
   - Жив, сердце бьется, - начал, было, он и осекся.
   Лицо Беса было страшно. Правый глаз дергался. Он отодвинул Максима и, присев, несколько раз ударил Артема по щеке. Мутные глаза открылись. Обведя комнату, остановились на Бесе.
   - Где Петро? - внезапно осипшим голосом спросил Иваныч. Артем хотел что-то сказать, губы шевельнулись и замерли. Он снова потерял сознание.
  
   Глава 11. В пасть Зверя.
  
   Бабье лето в Зоне. В той, прошлой жизни, он любил гулять с Настей по аллеям, вдыхая чистый воздух надвигающейся осени. Любил ходить за грибами в лес, расположенный сразу на выезде из города. Тихонько собираясь, чтобы не разбудить жену, делал себе пару бутербродов и наскоро опрокидывал в себя стакан горячего чая. На часах не было еще пяти часов, когда он выходил из подъезда и отправлялся на "тихую охоту". Никогда он не думал, что будет охотиться на людей.
   Они добрались до лаборатории. Он даже поезд им оставил. Немного скучно играть вот так, заранее зная, как поступит соперник. Если бы не тот, кого он ждал.
   Что даст ему эта встреча? Он еще не знал. Но, тем не менее, жаждал ее. Не всю душу выжег ему Живущий Во Тьме. Что-то человеческое трепыхалось на дне глубокого, слепого колодца. То, с чем не мог справиться ни он сам, ни его покровитель.
   Они разгадали его секрет. Смогли пройти через излучатель. Справились с дахами. Но совершили ошибку, разделившись. И катары взяли пленного.
   Почему этот мальчишка так дорог тому, кого он ждал? Что их связывает? Хаммора не знал этого, но это было не так важно. Главное в другом - он чувствовал эту связь. И тот, что должен придти к нему, тоже ее чувствовал. Эта связь, как нить Ариадны, поведет его к Хамморе. И они встретятся. И больше никогда не расстанутся.
   Хаммора мечтал об этой встрече больше тридцати лет. Мечтал, собирая оружие. Мечтал, подключая излучатель. Мечтал, двинув на уничтожение наглого Стрелка своего помощника. И глазами контролера увидел того, о ком мечтал. И, растерявшись, утратил контроль за ситуацией. И Стрелок ушел. Дезертировал, освободившись из под его контроля, Хранитель Зоны. Взрыв гранаты освободил его от обязательств перед Хамморой, но не спас от самого себя. Ушел и тот, о котором он думал в своих подземельях.
   Но завтра он придет к Хамморе. Потому, что завтра последний день перед штурмом оставшихся опорных пунктов людей на его земле. Последних людей, которые знают, с кем имеют дело. Кто мог бы, чисто теоретически, конечно, оказать ему сопротивление. Остальной мир просто ляжет у его ног, не сумев понять, что на него обрушится.
   Он будет ждать. Время не властно над ним. Ничто в этом мире над ним не властно. Только то, что еще извивается на дне глубокого, слепого колодца его души.
  
  ***
  
   - Надо разделиться, - Голиков оглядел собравшихся. - Мы с Иванычем обыщем лабораторию. Остальные идут с Артемом к поезду. Отцепите головной вагон и забаррикадируетесь в нем. Пошли, Бес.
   Саня кивнул, перехватил "Грозу" поудобнее и вышел вслед за Кречетом. Гулкие шаги экзоскелетов разогнали тишину.
   Марат из двух металлических труб и куска брезента, взятого с лабораторного стола, соорудил носилки. Максим с Сережкой аккуратно переложили на них Артема и двинулись за Татарином по уже знакомой дороге к лифту. Марат шел впереди, внимательно осматривая путь. Винтовка в руках, одетых в перчатки экзоскелета выглядела беспомощной игрушкой.
   Они уже подходили к лифту, когда услышали глухие звуки стрельбы. Нахмурившись, Татарин вдавил кнопку вызова. Двери бесшумно открылись. Они вошли внутрь и отправились на перрон.
   Крысы-переростки напрасно пытались прокусить ноги в доспехах. Саня с Виктором расшвыривали их пинками, подбадривая не сумевших увернуться короткими очередями. Но агрессивность мутантов превосходила воображение. Даже смертельно раненые крысы пытались цепляться за ноги. Бес никогда не встречал таких животных в Зоне. Впрочем, в подземелья он почти не заглядывал.
   Под натиском металла и огня крысы все-таки отступили. И вновь поразились сталкеры, теперь уже нечеловеческому разуму. Крысы разбежались по норам и углам и оттуда скалили зубы, провожая горящими глазами недоступную им добычу.
   - Слушай, Иваныч, - Голиков искоса поглядывал на шагающего рядом Беса. - Ты ничего не чувствуешь? Ну, внутренние ощущения. У меня такое чувство, что мы в ловушке. Что Петруха твой - приманка.
   - Чувствую, - признался Бес. - Но ощущение приходит извне. Как-будто кто-то пытается воздействовать на меня.
   - У меня также. Но, кроме Хамморы этого некому сделать. Значит, он приготовил нам засаду.
   - А зачем тогда было брать пацана? - Бес ударом ноги вышиб дверь, преграждавшую им путь. - Почему он их просто не убил обоих?
   - Как вариант, я думаю, что Хаммора слишком уверен в своих силах, - ответил Голиков. - Он не боится нас. И дает нам это понять. А парня взял, чтобы мы не отказались от своей затеи.
   - Тогда, получается, что она бессмыслена.
   - Так думает Хаммора, - возразил Виктор Евгеньевич. - Но ведь мы его не боимся?
   - Нет, - ответил Бес. Помолчав, добавил:
   - У нас просто нет другого выхода. Петруху я ему не отдам.
   - Эгоист ты, Иваныч, - вздохнул Голиков. - Да и не ты один. Ну почему люди думают только о себе? А как же полторы тысячи человек в "Долге"? А как же "Свобода"? А шесть миллиардов людей во всем мире? У тебя, что, там никого нет?! Ответь мне.
   - Есть, - Бес глянул на Голикова. - Ты, Виктор, не торопись меня обвинять. Я иду с тобой, чтобы не случилось. До конца. Хотя, конечно, по совершенно другим причинам. Честно говоря, не ожидал от тебя такого альтруизма. Всегда считал тебя жестким человеком. Хват про тебя столько рассказывал. Кстати, может расставим точки? Почему он погиб?
   - Давай расставим, - согласился Кречет. - Я его не убивал. Хотя, отрицать не стану, мысль такая была. Тогда все висело на волоске. И Семеныч был умным мужиком. Я думаю, он правильно меня понял тогда, у Бара. Но здесь моей вины нет. Просто совпадение. Мы встретились в Серых Топях. Возможно, он решил, что я на него охочусь. Я его видел только на ПДА. Он, похоже, тоже. И отклонился от безопасной тропы. Его передатчик подал сигнал тревоги и я рванул к нему по пеленгу. Но не успел. Когда я туда добрался, он уже лежал на дне Пузыря. Вот так. Похоже, в тот день Топи бороздили все, кому не лень. Кто-то, возможно, видел меня возле места его упокоения. До тебя дошли слухи. Вот и все. Я и перед смертью это скажу. Пусть меня Хаммора сожрет.
   Бес молчал. В душе он еще немного сомневался. Но, похоже, Голиков не врал. В том деле, в котором они участвуют, им просто необходимо доверие к друг другу. Саня достаточно хорошо изучил Голикова, чтобы понимать, что врать тот не станет. Скорее бы он признался в том, что Хват на его совести, чтобы не оставлять недомолвок. Он ведь тоже его хорошо изучил.
   Не останавливаясь, он протянул Голикову руку. Тот удивленно глянул на него и пожал ее. Они заключили мир. Отныне между ними не было ничего, что могло развести их по разные стороны баррикады.
   Пискнул ПДА Голикова. Это был Татарин. Он сообщал, что возле тоннеля обнаружил карабин Петро.
   - Вниз, Иваныч, - скомандовал Голиков. - нам оставили подсказку. Все дороги ведут сегодня в Припять. Карабин возле тоннеля.
   Бес понял с полуслова. Они развернулись и побежали к лифтам.
   Оставив ученых в вагоне, Марат спустился на рельсы и заглянул в тоннель. Там было темно и тихо... но не совсем. Чуткое ухо экзоскелета усилило слабые звуки чужого присутствия. Марат включил ПНВ и стал вглядываться в темноту. Стараясь сильно не шуметь, он тихонько двинулся в глубь тоннеля. Но "ходячий танк" все равно издавал много шума. И как это "тени" умудрялись подкрадываться без единого звука? Вероятно, в настройках экзоскелета был бесшумный режим, но Марат не очень был силен в технике.
   Тоннель плавно изгибался, отклоняясь к северо-востоку. Двигаясь вдоль стены, Марат постепенно дошел до точки, откуда просматривалось продолжение подземного хода. Он глянул туда и обомлел - в тоннеле кипела нешуточная жизнь. Никогда в жизни он не видел таких тварей. Высокие, ростом с человека, чем-то напоминающие ящериц. Приплюснутые головы, гибкие и длинные конечности. И они увидели его.
   Сперва они разглядывали его, потом тихонько двинулись навстречу, все ускоряя шаг. Марат сообразил вдруг, что твари видят в кромешной тьме, ведь он сам видел их только через прибор ночного видения. Он развернулся и рванул к поезду, разгоняя экзоскелет до максимальной скорости.
   Но твари не отставали, а наоборот, приближались с каждым шагом. Марат понял, что удрать не получится. Он затормозил, развернулся и, опустившись на одно колено, открыл огонь.
   Но СВУ, конечно, не "Гроза". От выстрелов твари рассыпались по тоннелю и залегли. Марат поразился сообразительности мерзких животных. Упав на землю, они совершенно слились с ней. Но движение не прекратилось. Пока он целился в один край, на другом начиналось легкое движение. Он переводил ствол туда и там все замирало. Но начинали ползти другие. Марат попытался отступить, но тогда движение подземных охотников началось по всему фронту. Некоторые даже поднялись во весь рост. Марат подстрелил одну и снова опустился на колено.
   Сзади, на перроне, раздался какой-то шум. Марат не мог обернуться - твари пользовались любой возможностью приблизиться. Скоро они пересекут боковые границы сектора обстрела и тогда просто кинутся на него с двух сторон. И вдруг вспыхнул свет.
   Мощный прожектор электровоза разогнал тьму тоннеля. Ослепленные ярким светом, твари попятились. Марат увидел, что они покрыты чешуей, кое-где разъеденной явно болезненными язвами. От омерзения его передернуло. Сзади раздались удары приземляющихся экзоскелетов и две "Грозы" справа от него открыли ураганный огонь по удирающим гадинам.
   Расстреляв по магазину, сталкеры прекратили огонь. Перезаряжая оружие, Голиков спросил Марата:
   - Ты зачем в тоннель полез? Звезду Героя захотелось? Посмертно?
   Марат ничего не ответил. Голиков махнул рукой и пошел к поезду.
   На перроне их ждал Максим.
   - Артем пришел в себя, - выпалил он.
   Сталкеры вылезли на перрон.
   - Он что-нибудь рассказал? - сумрачно спросил Бес. Максим огорченно потряс головой:
   - Ничего не помнит.
   - Хреново, - сказал Голиков и вошел в вагон.
   В кабине машиниста Артем разговаривал с Сережкой. Увидев Голикова, они замолчали.
   - Кто включил свет? - спросил Виктор Евгеньевич.
   - Я, - тихо отозвался Артем. - Я в железнодорожных войсках служил.
   - Понятно, - хмыкнул Голиков. - Слышишь, Иваныч? Вот почему его Хаммора не взял.
   Бес мрачно кивнул. Голиков пристроился в уголке и сказал:
   - Ну что, финишная прямая? Поехали в логово зверя. Там поглядим, кто кого. Как думаешь, Иваныч, одолеем?
   - Одолеем, мать его, - отозвался Бес. - Куда мы, нахрен, денемся.
   - Никто не желает сойти? - поинтересовался Голиков. Никто не ответил. - Ну, что же. Запускай, Артем.
   Тот кивнул и включил питание. Электровоз загудел.
   - Осторожно, двери закрываются, - объявил Голиков. - Следующая остановка - Припять.
  
   Глава 12. Станция назначения.
  
   Черный экспресс во тьме. Только перестук колес, да луч прожектора, выхватывающий старые, потрескавшиеся своды тоннеля. Шесть человек, полные решимости разобраться с ним. Каждого он знал только заочно, но мог рассказать о любом больше, чем они сами.
  Голиков. Организатор этого похода. Он думает, что Хаммору можно обмануть. Надеется изменить настройки излучателя. И использовать против Зоны. Он не знает, что излучатель - всего лишь усилитель. Что главный источник излучения - Живущий Во Тьме. И даже без усилителя он охватывает сам десятикилометровую зону. Это крепость Хамморы. Ее не взять никому.
  Артем. Не представляет интереса. Не способен причинить весомый вред даже "теням". Эколог, блин. Что можно здесь изучать? С какой целью? Эти знания никому не пригодятся. Сам Хаммора знает все, а людей больше не будет. Никто не прочтет ненаписанный труд.
  Максим. Тоже эколог. Но не прост. Его лучше убить. Если не понимаешь, зачем изучать. Лучше избавиться. Так всегда поступал Хаммора. И то, что он жив, а Зона увеличилась - лучшее подтверждение его правоты.
  Программист. Совсем мальчик. Смертельно боится Хамморы. Не опасен. И даже выгоден. Ибо Максим его опекает. Слабое место. Можно будет на этом сыграть.
  Татарин. Опасен. Очень опасен. Не боится смерти. Ничего не боится. Но без Голикова ничего не стоит. Как слепой великан. Может сокрушить скалы, но не видит врага. Но и близко к себе не подпустит. Правая рука Голикова. Помнится, у Стрелка тоже был такой. Клык, вроде. Где он сейчас, и где Стрелок? Все умерли.
  Бес. Вот, кого ждет Хаммора, изнывая от нетерпения. Вот человек, который останется жить, несмотря ни на что. Потому-что так хочет Хаммора. Даже Живущий Во Тьме не сможет изменить этого решения.
   Черный экспресс из лаборатории приближается. Скоро они прибудут. Скоро они встретятся. Нужно пока приготовить встречу. Нейтрализовать тех, кто может помешать его планам. Разделить их. И разорвать. В клочья. А головы отослать в "Долг". Впрочем, нет. К тому времени, как он расправится с экспедицией, от "Долга" ничего не останется. Только могилы.
   Могилы. Вся Зона - могила. Для человечества. Для тех, кто сейчас спит, ест, гуляет. Кто-то дарит цветы. И где-то девушка, с большим животом, провожает со слезами на глазах своего мужа в командировку. Саксы, славяне, китайцы. Африканцы, индейцы. Индийцы. Все умрут. Новый виток цивилизации.
  
  ***
  
   Начальник штаба ушел на базу. Кнехт, здоровенный детина, в прошлом военный моряк, достал сигареты. Угостил напарника и прикурил сам.
   - Что-то Макарыч сегодня шибко мягкий, - усмехнулся Волк, глубоко затягиваясь. - На себя не похож.
   - Кто же людей перед смертью ругает, дубина? - отозвался Кнехт. Волк поперхнулся. Моряк глянул на него:
   - Ты что целку строишь? Смертники мы. Вызвались добровольно. Может, конечно, и уцелеем, если "Монолит" через болото не попрет. Но тогда лучше самому застрелиться.
   - Я думал, это учения, - промямлил Волк, дрожащими пальцами поднося сигарету к губам. - Черт, а? Чего Лукаш с Хамморой не поделил? И чего я на внутренние посты не пошел...
   - Дурак ты, - равнодушно ответил Кнехт. - Дураком и помрешь. Какая разница, на каком посту? Или с внутреннего бежать легче? Так и бежать некуда будет, если Хаммору не остановим. Молчи лучше, пока я сам тебя не убил.
   Волк насупился и отвернулся. Черт его дернул связаться с анархистами. Свободы захотелось. А вот пришел день, и оказалось, что дисциплина у Лукаша не хуже, чем в "Долге".
   Тихо прозвенел колокольчик. Волк дернулся и глянул на маячок - пришел сигнал с Чертового КПП. Он обернулся к Кнехту и остолбенел: Кнехт привалился к стене, а из правого виска стекала кровь. Волк мог поклясться, что выстрела он не слыхал. Неужели застрелился? А корчил из себя крутого. Что же делать? И тут его взгляд упал на ракету, которую они должны пустить в случае сигнала. Он схватил и стал пальцами срывать с нее упаковку. Оторвал предохранительный язычок и снизу патрона выпало колечко. Он вставил указательный палец и поднял ракету на вытянутых руках. И увидел направленное в его сторону черное дуло.
   Монолитовец отрицательно покачал головой, давая понять Волку, что жизнь его зависит от покорности. Какое-то мгновение Волк оцепенело смотрел на черный ствол автомата с глушителем, а потом перевел глаза на мертвого напарника. Ему показалось, что Кнехт презрительно усмехается. И тогда он зажмурил глаза и, всхлипнув от жалости к себе, резко дернул кольцо. Ярко-красный огонь вырвался в небо, предупреждая "Свободу" о начавшемся вторжении Хамморы. Этот сигнал увидели все часовые на вышках, все наблюдатели. Не увидела только застава на Чертовом КПП, уже погибшая к этому времени. Не увидел ее и Волк. И выстрела он тоже не слышал.
  
  
  ***
  
   Огромный, черный паук крепко держал Веру. Она кричала, звала на помощь. Бес прорывался через паутину к ней, размахивая черным ножом. От ударов изогнутого лезвия паутина разлеталась в стороны. Но паук тоже не терял времени. Удирая в глубину норы, задними лапами шустро заплетал за собой дорогу. Крик Веры становился все глуше. Бес напрягал последние силы, но не мог их догнать. Обессилев, он на минутку прислонился к грязной стене и тут же получил страшный удар в лицо.
   - Вставай, Иваныч, - Голиков похлопал его по щеке. - Приехали.
   Бес поднялся на ноги. Экспресс стоял возле темной платформы. В глубине зала были видны широкие лестницы, ведущие наверх.
   - Станция назначения, - негромко сказал Максим. - Надо выходить.
   - Вы останетесь. - жестко сказал Голиков. - выходим втроем - Бес, Татарин и я. Остальные ждут сигнала. Пошли.
   Бес спрыгнул на перрон первым и огляделся. Вокруг было тихо. Он осторожно пошел к лестнице. Следом двинулись "долговцы".
   Экологи смотрели через боковое окно, как их товарищи уходят наверх. Вскоре они скрылись из виду.
   - Зря вместе не пошли, - с досадой сказал Максим. - Мало ли что. Голиков сам говорил, что делится не стоит. И сам же ушел.
   - Тихо! - прикрикнул Артем. Все прислушались. Оттуда, куда ушли ребята, доносилась стрельба.
   - Пошли! - крикнул Максим, хватая "Грозу". - За мной.
   Он выскочил из вагона и помчался по лестнице, перепрыгивая через три ступени. Не отставая от него, сзади бухал чей-то экзоскелет. Максим подивился творению неизвестного гения, сотворившего "ходячий танк". Машинка чувствовала каждое его движение. Вылетев наверх, он увидел, что команда Голикова зажата в неудобном углу, за поваленными плитами перекрытия. А сбоку от лестниц, через широкие двери подземной станции веером выбегали монолитовцы, рассыпаясь по залу. Бес с долговцами скупо отстреливались.
   Не успел Максим сообразить, что делать, как левое колено у него подогнулось и уперлось в пол. "Руки" экзоскелета услужливо подняли "Грозу" на уровень глаз.
   - До чего дошел прогресс, - пробормотал Максим, нажимая на курок.
   Автомат стоял на одиночном. Первый же выстрел вырвал из рядов нападавших одного бойца. В пылу боя никто не заметил стрелявшего. А экзоскелет уже выбрал новую цель. Максиму осталось только нажать спуск. Но он решил убрать снайпера, который не стрелял, выжидая, пока кто-нибудь из сталкеров высунется из укрытия. Максим слегка шевельнул руками, переводя оружие на новую цель. Автомат двигался легкими рывками. Видимо, фиксируясь ненадолго на пойманных целях. Наконец, он добрался до снайпера. Максим уже потянул, было, спусковой крючок, но вдруг палец остановился, будто наткнулся на препятствие. И в этот момент снайпер вскочил и перебежал немного вперед и занял новую позицию. И как только он остановился, "Гроза" Максима плюнула смертью ему прямо в висок. Не успел эколог удивиться умению его брони принимать решения, как по нему открыли ураганный огонь заметившие его монолитовцы. Максим распластался на мозаичном полу. Но справа от него уже тарахтела "Гроза" Артема, прижимая врагов, давая ему возможность вести прицельный огонь.
   Оживились и долговцы. Сухо защелкала СВД Татарина, с каждым выстрелом уменьшая количество нападавших. Голиков и Бес по очереди высовывались и короткими очередями прижимали врага, не давая тому поднять голову. И враг дрогнул. Оставшиеся в живых монолитовцы стали отступать, скупо отстреливаясь. Только сейчас Максим заметил, что "тени" были без экзоскелетов, в легких кевларовых бронежилетах, и вооружены АК-74. Больше половины осталось лежать на полу. Бой закончился.
   - Хорошо, что вы за нами пошли! - крикнул Голиков. Он что-то тихонько сказал Марату, тот кивнул и пошел к лежащим бойцам "Монолита". Голиков пошел к экологам. Бес, прихрамывая, шел за ним. Пока они шли, Максим внимательно наблюдал за Татарином. Тот шагал среди трупов, изредка переворачивая кого-нибудь. Один из лежащих шевельнулся и Татарин выстрелил ему в голову, добивая. Максима замутило.
   - Зачем это? - неодобрительно спросил Артем подошедшего Голикова, махнув рукой в сторону Марата.
   - Может, мне им первую помощь оказать? - зло сощурился командир "Долга". - Приберегите свое милосердие для кого-нибудь другого. Они с нашими поступают точно также. А иногда и похуже.
   Артем отвернулся.
   - Как это мы уцелели в такой перестрелке, а? - заговорил Максим, пытаясь сменить тему. - Так в меня пуляли, а ни разу не попали.
   - Это ты просто не заметил, - усмехнулся Голиков и ткнул пальцем в нагрудную пластину. - В горячке боя. И на каске тоже вмятина. Ничего, привыкнешь, будешь замечать. В следующий раз.
   Артем внезапно повернулся и побежал вниз по лестнице.
   - Ты куда? - спросил Бес и вдруг тоже кинулся за ним.
   - Чего это они? - недоуменно спросил Голиков. Максим перестал ощупывать вмятины от пуль и вдруг ахнул:
   - Сережка!
   Они с Голиковым кинулись вниз, вслед за Артемом и Александром Ивановичем.
   - Как же вы его оставили? - на бегу спросил Голиков.
   - Не знаю, - виновато ответил Максим. - Увлеклись наверно... - он осекся.
   Артем с Бесом стояли уже на платформе, разглядывая развороченную кабину электровоза. Казалось, что ее разнес внутренний взрыв. Но не было ни копоти, ни обгорелых частей. Да и взрыв такой силы был бы хорошо слышен. Голиков с разбега прыгнул на подножку и пролез внутрь. Через минуту он выглянул через разорванную крышу.
   - Здесь его нет, - крикнул он стоявшим на перроне. Максим закрыл лицо ладонями. Голиков вылез через дыру и спрыгнул на платформу.
   - Что будем делать? - спросил он у Беса.
   - Идем дальше, - ответил Александр Иванович. - И он, и Петруха живы. Если бы их хотели убить, то сделали бы это на месте. Мне кажется, Хаммора просто взял заложников. Он нас боится.
   - Ты прав, Иваныч. - Голиков поправил ремень автомата. - Пойдем дальше. Сегодня "Монолит" ударит по "Свободе". Карты открыты. Наш ход.
  
   Глава 13. Пленники Хамморы.
  
   Сережка ничего не успел понять. Только что Максим с Артемом были здесь, и вдруг он остался один. Он хотел было пойти за ними, но почему-то испугался Голикова. Опять им попадет, что они не послушались приказа. Он слышал выстрелы наверху. Душа его рвалась в бой, но тело отказывалось повиноваться. Руки и ноги стали ватными, в голове звенела тонкая струна и маленькие молоточки ритмично стучали в висках.
   Что-то тяжелое грохнулось на крышу электровоза. Раздался скрежет рвущегося металла. Какое-то чудовище открывало кабину, как банку консервов. Но Сережка не боялся. Ему было даже интересно.
   Огромные когтистые лапы подхватили его и выдернули наружу. Огромное существо, с жабьей пастью, покрытое чешуйчатой кожей, бережно опустило его на землю. В глубине тоннеля Сережка увидел неподвижно стоящего человека. Ноги сами зашагали к нему. Подойдя поближе, он понял, что ошибался. Это был не человек.
   Желтые глаза мутанта слабо светились в темноте. Темная, потрескавшаяся кожа лица была неподвижна, словно маска. Пальцы на руках заканчивались острыми когтями. Оглядев Сережку, мутант перевел взгляд на нагрудную пластину. Раздался легкий щелчок и она откинулась, обнажая пульт экзоскелета. Ослабли захваты, откинулись сенсорные датчики и экзоскелет выплюнул из своих недр человека. Внезапно ослабев, Сережка опустился на пол.
   Из глубины тоннеля быстро приближались две искорки. Подлетев поближе, они материализовались в "летучих обезьян". Они ловко подхватили человека под руки и потащили его по воздуху вслед за молчаливым мутантом, который уже быстро передвигался впереди. От "обезьян" исходил отвратительный запах и Сережка задыхался. Один раз ему удалось оглянуться и увидеть, как чешуйчатый монстр тащит его экзоскелет вслед за ними. Жесткая рука надавила на голову, заставляя смотреть вперед. Больше Сережка не оглядывался.
  
  ***
  
   Живущий Во Тьме не отзывался. Сейчас он был там, где штурмовые батальоны прорывали оборону людей "Свободы". Преодолевая бессмысленное сопротивление глупцов, решивших, что они могут противостоять Хамморе.
   Но почему тогда они сопротивляются? Неужели быть на его стороне страшнее смерти? Ведь он победил смерть. И не узнать ему правды. Не спрашивать же своих помощников, почему так ненавидят его люди и мутанты. Ненавидят и боятся. Может, потому и ненавидят, из страха? От глубокого неизбывного ужаса перед Живущим Во Тьме. Перед гневом Хамморы.
   И все же есть кое-кто. Кого можно спросить, не боясь услышать в ответ лжи. Потому-что эти, в силу своего возраста, не боятся говорить правду. Такие как они, плевали врагу в лицо, стоя у стены со связанными руками. Такие бросались на амбразуру, выкрикивая нецензурную брань. Корчагины, Тюленины, Громовы. Матросовы и Космодемьянские. Максималисты, блин.
   Хаммора даже не замечал, что почти бежит по коридору, спиралью уходящему вниз. Он спешил узнать правду. Ведь скоро Живущий Во Тьме захочет есть. И потребует от Хамморы пленников.
  
  ***
  
   Сережку втолкнули в помещение с низким потолком. Железная дверь со скрипом захлопнулась за ним. Он остался в кромешной темноте. Сейчас он пожалел, что был некурящим. Теплый мрак окутал его. Ни фонарика, ни спичек.
   Минуту Сережка стоял, прислушиваясь. Вроде бы полная тишина. И все-таки, что-то здесь есть. Или кто-то. Затаившись в темноте, нечто ожидало, когда он потеряет бдительность.
   - Кто здесь? - Сережка не узнал своего голоса. Он не ожидал ответа и вздрогнул, услышав:
   - Это я, Петро. Сережка, это ты?
   - Да, я, - Сережка с облегчением перевел дух. - Слава богу, ты жив. Александр Иванович сильно беспокоился.
   - Что с ним? Он жив?
   - Живее всех живых, - ответил Сережка, медленно двигаясь на голос. - Все живы. Идут сюда, чтобы тебя освободить. Ну, теперь и меня, конечно, тоже.
   Он наткнулся на вытянутую руку Петрухи и сел рядом с ним.
   - Вдвоем-то повеселее будет ждать, - признался он товарищу. - А то мне немного не по себе было.
   - Повеселее, - безучастно протянул Петро.
   - Что-то ты нос повесил раньше времени, - удивился Сережка. - Мы живы, а это главное. Придут наши и освободят нас.
   - Лучше бы мы умерли. - голос Петрухи наполнился горечью. - Дядечка жизнью рискует, чтобы нас вызволить. А тут чудовища кругом. Солдаты. Я думал, что такое только в сказках бывает.
   - Да, страшноватая сказка, - согласился Сережка. - Только нельзя так раскисать. Если бы кто другой попал в беду, мы бы тоже пошли выручать. И даже если бы нас не схватили, экспедиция все равно пришла бы сюда. Они ведь Хаммору хотят убить. Голиков сказал, что сегодня уже штурм начался. Там люди гибнут. Так что скоро наши придут. Нельзя им медлить.
   Он замолчал. В помещении было тепло и сухо. Глаза слипались от усталости.
   - Давно ты тут сидишь? - спросил он у Петро.
   - Давно, - равнодушно ответил тот. - Не помню хорошо, как сюда попал. Все в тумане. Бежать надо, Сережка.
   - Куда бежать? - Сережка вздохнул. - И как? Дверь железная, а автогена нет. И оружия нет.
   - Здесь дыра, - шепотом сказал Петруха, - у меня за спиной. Оттуда теплым воздухом дует. Одному страшно было. А вдвоем я бы полез.
   - Дай посмотреть, - Сережка отодвинул товарища. - Ух ты! Да тут только крысы пролезут.
   - Я пролезу, - упрямо буркнул Петро. - Одному только боязно.
   - Ну, если ты пролезешь, то и я протиснусь, - негромко засмеялся Сережка. - Кто первый? Чего молчишь? Боишься?
   - Боюсь, - честно признался Петро.
   - Ну, тогда подвинься. И не отставай.
   Сережка встал на четвереньки и полез в отверстие. В лицо подуло теплым воздухом. Еле слышно защелкал счетчик Гейгера в нагрудном кармане комбинезона.
   - Да, действительно, тепло, - прокомментировал Сережка. Но останавливаться не стал. Не все ли равно, от чего умирать - от радиации, или в лапах Хамморы. Пожалуй, радиация предпочтительнее.
   Скрип железной двери донесся сзади. И дикий, оглушающий рев. От этих звуков Сережка на секунду остановился, парализованный страхом. Тотчас в него врезался Петро и этот толчок вновь пробудил в нем желание жить и двигаться. Он с удвоенной скоростью стал перебирать конечностями, двигаясь по узкому лазу.
  
  
  ***
  
   Встреча была жестокой. Не помогали ни "ходячие танки", ни снайперы, занявшие ключевые точки. Предупрежденные люди оказывали яростное сопротивление. "Свобода" ощетинилась стволами автоматов и гранатометов. Даже старый БМП без гусениц, плевался из крупнокалиберного пулемета. И командир батальона "теней" махнул рукой, приказывая отступить.
   - Бегут! Бегут! - радостно орал во всю глотку сталкер по прозвищу Серый. Он нечаянно схватился за ствол автомата, болтавшегося на шее. На пальцах вздулись волдыри ожогов, но Серый даже не заметил этого.
   - Чего орешь? - одернул его напарник, Сашка Козырев, опытный сталкер, не раз пересекавший Барьер.
   - Уходят, суки, - радостно осклабился Серый, указывая на монолитовцев, медленно откатывающихся из сектора обстрела. - Все, Козырь, наша взяла.
   - Рано радуешься. - Козырь внимательно разглядывал в бинокль командира монолитовцев. - Никогда они сами не уходили. Что-то затевают, походу.
   - Да брось, - поморщился Серый, с удивлением разглядывая обожженную руку. - Вишь, хотели по-тихому, да не вышло. Кнехт молодчага, успел сигнал дать. Ты куда уставился?
   Козырь не мог глаз оторвать от монолитовца. Ему показалось, что командир "теней" тоже видит его. Но как он мог рассмотреть его без бинокля? У Козыря был тяжелый артиллерийский бинокль, и он хорошо видел бесстрастное лицо врага. Тем не менее, тот его явно видел. Внезапно монолитовец поднял руку, показывая себе за спину. Козырь приподнял бинокль и увидел, как за Барьером стали наливаться белым светом небеса.
   - Выброс, мать его, - просипел он, опуская оптику и осекся. Прямо в лицо ему смотрел ствол автомата.
   - Ты чего, Серый? - испуганно спросил он.
   Серый, с каменным лицом, молча нажал курок. Тело напарника полетело с вышки. И вслед за этим на всех постах "Свободы" началась беспорядочная стрельба.
   Командир "теней" тоже услышал стрельбу и усмехнулся. Вот так будет лучше. Хаммора сдержал обещание. Все излучатели были включены на полную мощность, сводя с ума непокорных людей.
  
  ***
  
   Они свалились на огромную кучу щебня, едва не переломав себе кости. Впрочем, Петруха упал на Сережку, поэтому ушибся меньше.
   - Куда мы попали, интересно? - спросил он у шипевшего от боли Сережку.
   - Черт его знает, - злобно огрызнулся тот. - Хорошо, башку себе не свернул. И ты еще сверху свалился.
   Петро виновато засопел.
   - Ладно, не обижайся, - Сережка легонько толкнул его в плечо. - А здесь не совсем темно. Ты видишь меня?
   Петруха присмотрелся и действительно увидел напарника. Слабое свечение исходило от стен. Горячий воздух обжигал легкие.
   - А что это трещит? - удивленно спросил он. Сережка усмехнулся:
   - Все, Петя, допрыгались. Это Гейгер. Похоже, мы в реактор попали. Или где-то рядом с ним. Скоро нам каюк будет. Пошли, хоть осмотрим свою могилу.
   Петро молча двинулся за товарищем. Они прошли через большой зал, в котором оказались и нырнули в один из проемов.
   Здесь они нашли несколько скелетов и небольшой арсенал. Петро осторожно обошел давно умерших, но Сережка смело шагнул в самую груду костей.
   - Не надо, Сережа, - попросил его Петро дрожащим голосом. Тот не ответил, выковыривая что-то из-под скелетов. Наконец он повернулся, держа в руках гранатомет.
   - Видал, миндал? - хвастливо сказал он. - Случайно заметил.
   - Зачем он тебе? Он ведь радиоактивный, наверно. - Петруха опасливо отодвинулся от него.
   - Это ничего, дружище, - ласково ответил Сережка. - Скоро нам плохо станет. Здесь и так фон большой. Как мутить начнет - встанем рядом, да шарахнем под ноги. Чтобы сразу. Видел я, как от радиации умирают.
   - Не хочется умирать-то, - тихо сказал Петруха.
   - Не хочется, - согласился с ним Сережка. - Очень не хочется.
   - Может, пойдем? - предложил Петруха. - Какой-нибудь выход поищем. Вдруг еще выберемся.
   - Пойдем, - Сережка закинул РПГ за спину. - Пойдем друг.
   Они немного поплутали по переходам, разыскивая путь. Все коридоры спускались вниз, а идти туда не хотелось. Но путь наверх найти не удалось.
   - Ну, пойдем тогда вниз, - вздохнул Сережка. - Хоть посмотрим, что тут есть.
   Они пошли вниз по широкому пандусу. Он опускался вниз плавной спиралью. Сережка пытался определить, когда закончится виток, но не успел - коридор закончился. А сбоку был проем в стене. Даже не проем, а скорее пролом. Ребята переглянулись и протиснулись внутрь.
   Прямо перед ними, в центре зала, возвышался огромный, слабо светящийся кристалл. Они сразу поняли, что это такое, хоть ни разу не видели его.
   - Вот он, Петька, - прошептал враз пересохшими губами Сережка.
   - Кто? - Петро не отрываясь смотрел на монумент.
   - Монолит, - ответил напарник. - Исполнитель Желаний. Настоящий хозяин Зоны.
   - Что делать будем? - спросил Петро.
   Сережка недобро усмехнулся. Из лопнувшей губы побежала тонкая струйка крови.
   - А вот чего. - он поднял гранатомет и прицелился в огромный кристалл. - Не зря мы шли сюда. Мы и точку поставим.
   У Петрухи мутилось сознание. Ему показалось, что Монолит ожил и засверкал всеми гранями. Он услышал голос, чарующий, убаюкивающий, предлагающий ему все сокровища мира. Открывающий дверь в родной дом, где мама уже накрывает на стол и, прикладывая руку к глазам смотрит на дорогу. И еще он услышал голос Сережки, что-то выкрикивающего. Его поразила злоба, звучащая в голосе товарища и он невольно стал вслушиваться в его слова.
   - Никогда, слышишь, никогда! - орал Серега, брызгая слюной и кровью. - Может ты и Нестерова вернуть можешь?! Ты ничего не можешь! Жалкий лгун! Дешевый факир! Проклятый камень! Получай! За все получай!
   Гулко ухнул гранатомет, неохотно выпуская черную головку гранаты. Яркий свет заполнил мир, даруя освобождение и забвение.
  
   Глава 14. Возраст Христа.
  
   - С днем рождения, Александр Иванович, - Артем слегка улыбался.
   - Спасибо, - Бес закончил умываться и повернулся к нему. - А ты откуда знаешь?
   - Нестеров твои документы в руках держал, - кивнул Максим. - Присоединяюсь. С днем рождения, и все такое. Многая лета.
   - Сколько же тебе, Иваныч стукнуло? - Голиков, улыбаясь, стиснул ему руку.
   - Тридцать три, - ответил Саня. Марат коротко обнял его и сдавил за плечи. Молча. - Совсем старый стал.
   - Ты старый? - деланно удивился Голиков. - Тогда я совсем пенсионер. Но седой ты не по годам, Иваныч. Зона точно молодости не добавляет. Надо бы отметить твою круглую дату, а?
   - Вот еще, - усмехнулся Бес. - Чем она круглая? Скорее, дважды горбатая. Нам что, заняться больше нечем? Надо идти на ЧАЭС.
   Они ночевали в гостинице, в центре Припяти. Накануне вечером, когда они прорывались из подземелий, страшный удар сотряс землю. И после этого все мутанты растворились в темноте переходов. В глубоком одиночестве они выбрались на поверхность, но и здесь никого не встретили. Пара порчаков, не проявляющих агрессии, да несколько снорков, шмыгающих в отдалении - вот и весь гарнизон Припяти. В полном недоумении они шли по улице, настороженно оглядываясь. Солнце садилось, надвигались сумерки. Голиков предложил переночевать в гостинице.
   - Погодим на ЧАЭС, - ответил Голиков, подходя к окну. - Осмотримся сперва. Странно, что нет никого. И этот взрыв ночной. Что бы это значило?
   - Что там сейчас, на фронте? - спросил Максим. - Может, дела у Хамморы туго идут, он и бросил все силы туда?
   - Послушайте, юноша, - Голиков резко повернулся от окна. - Вы когда-нибудь видели "теней" в упор? Не знаю, что с ними делает Хаммора, только у них напрочь отсутствуют чувства боли и страха. "Свобода" уже погибла. Сейчас "Монолит" готовится к броску на "Долг". У них даже в людях перевес, не говоря уже о вооружении. Так что не говорите ерунды.
   - Может я и не разбираюсь в военных делах, как вы, - Максим с вызовом смотрел на Голикова. - Но факт налицо - Припять пуста. Здесь никого нет. И у меня есть одна мысль.
   - Очень интересно, - Голиков присел на колченогий стул. - Поделитесь с нами?
   - Поделюсь, - серьезно ответил Максим. - Я думаю, это ребята что-то натворили. Серега с Петькой. Вряд ли Хаммора ожидал получить удар от пленников. Я Сережку давно знаю - кремень. Он вполне способен на серьезный поступок.
   - Ну, хорошо, предположим, - Голиков был очень терпелив. - Что это нам дает?
   - Очень многое, - убежденно сказал Максим. - Нам нужно воспользоваться этим моментом. Сейчас можно пройти на станцию по поверхности. Именно сейчас.
   - Я думаю, что наоборот, нужно идти к вечеру. - Голиков жестко улыбнулся. - Это будет еще одна неожиданность для Хамморы. Он ведь прекрасно знает, что сталкеры стараются передвигаться по Зоне в основном в утренние часы. Наиболее безопасно. Как говорится - на восход глянешь, из мертвых восстанешь. На закат обернешься - живым не вернешься. Ты чего, Иваныч?
   Бес покачал головой:
   - Ничего особенного. Просто слышу эти слова первый раз из первоисточника. Так удивительно. У тебя нет ощущения, что какой-то период заканчивается? Что все изменится?
   - Обязательно изменится, - твердо ответил Голиков. - А насчет периода - вряд ли. Это наша жизнь заканчивается. Вот это я чувствую здорово - конец своего пути.
   - Не страшно? - Бес вымученно улыбнулся.
   - Нет, Иваныч. Я как-то читал книгу. Про гангутцев. Там было одно стихотворение. Все не помню. Помню только последние две строчки. - Голиков обвел присутствующих глазами и продекламировал:
   - Свой добрый век мы прожили, как люди.
  И для людей. - Голиков слегка задумался.
   - Где наша не пропадала. - произнес Марат. Голиков с недоумением посмотрел на него. Татарин поерзал и пояснил:
   - Книга так называется. Где наша не пропадала.
   - Точно! - обрадовался Голиков. - Ты тоже ее читал?
   - Мой дед воевал с белофиннами. - ответил Марат с едва заметной гордостью. - На полуострове Ханко.
   - Хорошее название у книги, - отозвался Бес. - Действительно, где наша не пропадала? Значит, пойдем до конца?
   - Да, Иваныч, до конца. Но пойдем вечером. А сейчас отпразднуем твой день рождения.
   - Ну что ж, гулять, так гулять, - Максим залихвастски пододвинул к себе рюкзак и стал выуживать из него консервы. - Командир прав - погуляем и пойдем налегке. А там посмотрим. Мертвым консервы ни к чему, а если живы останемся...
   - Все, - Виктор Евгеньевич поднял руку. - О смерти ни слова. Она как невеста - выбрал сам и в последний момент не откажешься. Но это будет ночью. А сейчас у нас праздник.
   Они выпили спирта во славу новорожденного, закусили. Алкоголь развязал языки и люди спешили наговориться. У каждого нашлась в запасе интересная история, или случай. Потом разговор съехал на родных, на оставленные семьи. Потом снова шутили, смеялись, поглядывали в окно. День тянулся медленно. Солнце едва двигалось по небосводу.
   В шесть вечера Голиков завинтил фляжку и велел готовиться к выходу. Все согнали с лица улыбки и стали проверять оружие. Из карманов выбрасывали все лишнее. Оставляли только патроны и гранаты.
   В девятнадцать они вышли из гостиницы и пошли по улице в сторону стадиона. В Припяти по прежнему было тихо. Они шли неторопясь, внимательно оглядывая брошенные дома с разбитыми окнами. Никого.
   На самой станции тоже была тишина. Они прошли мимо обломков вертолета, направляясь к административному зданию.
   - Где же его искать? - задумчиво бормотал Голиков.
   - Я знаю, где он, - тихо ответил Бес. Голиков с интересом глянул на него:
   - Да? Откуда же?
   - Я чувствую его зов, - ответил Бес. - Он зовет меня.
   - Тогда веди, - криво усмехнулся Голиков. - Черт знает что. Поживешь в Зоне еще немного - и станешь в пришельцев верить.
   - Чего в них верить? - удивился Максим. - К ним и идем.
   - Это точно, - согласился Голиков. - Действительно, пришельцы. Чужие.
   Артем, бледный от волнения, хотел что-то сказать, и передумал. Но Максим заметил и толкнул его локтем:
   - Ну, чего там? Говори.
   - У меня тоже предчувствия разные, - Артем виновато улыбнулся. - Глупость какая. Я же ученый. Не должен в мистику верить.
   - А ты и не верь, - подбодрил его Максим. - А нам скажи. На всякий случай.
   - Говори, говори, - кивнул Голиков. - Тут только на предчувствия и можно опираться. В самом центре мы. Здесь даже часы врут.
   - Мне кажется, что нам не суждено пробиться к Хамморе. Ощущение такое, что он все силы стянул сюда, на станцию. И к четвертому блоку невозможно пройти. Кажется, если глаза закрыть, то увижу весь гарнизон ЧАЭС, ожидающий нас. Чушь, конечно.
   - Может, и не чушь, - серьезно ответил Голиков. - Уж если Иваныч Хаммору чует, то ему сам бог, или, может, дьявол, велел нас чуять. Все, давайте потише. Что-то меня тоже предчувствия одолели.
   Все замолчали. В полной тишине, нарушаемой только звуками шагов, они подошли к воротам, отделяющим административный корпус от территории станции. Одна створка была немного приоткрыта. Голиков поднял руку, откладывая остановиться и подошел к небольшому пролому в стене, рядом с воротами. Осторожно заглянул туда и минуту что-то рассматривал. Потом осторожно продвинулся от дыры и повернулся к товарищам.
   - Предчувствия его не обманули, - сказал он негромко, глядя на Артема.
   Бес тоже заглянул в дыру. Тихонько присвистнул, оглядывая территорию, на которой находились сотни огневых точек, сложенных из мешков с песком. Над каждой баррикадой возвышались головы монолитовцев. Между позициями бродили контролеры, прыгали снорки, шатались кровососы. Цепкий взгляд моментально просчитал слабое место обороны - если нырнуть за бетонные трубы, лежавшие с правой стороны, то можно добраться до отвала грунта. А там, если сильно не высовываться, можно добраться до ближайшего корпуса. Именно оттуда шел зов Хамморы. Вот только до труб его обязательно засекут.
   - Что ты задумал, Иваныч? - шепотом спросил Голиков. Бес вкратце пояснил.
   - Ты уверен, что все не пройдем? - Голиков присел у забора.
   - Уверен, Виктор Евгеньевич, - Бес присел рядом. - С боем не прорваться. Поэтому я пойду один. Я найду Хаммору.
   - Хотел бы я пойти сам, - протянул Голиков. - Да ведь ты не согласишься?
   Бес, печально улыбнувшись, покачал головой.
   - Я так и знал. И приказать я тебе не могу. Но ты отдаешь себе отчет, что сегодня решается судьба "Долга"? Да и не только. Мы - последний рубеж на пути Хамморы. За нами сейчас весь мир. И я тебя прошу - дойди! Останови его. Уничтожь. И тогда "Долг" устоит.
   Бес медленно кивнул. Они поднялись и взглянули на остальных, которые внимательно слушали этот странный разговор.
   Первый не выдержал Максим:
   - А что с нами? Что мы должны делать?
   - Вы возвращаетесь, - ответил Голиков. - Ваша миссия закончена. Не возражайте, - заметив протестующее движение Максима, предупредил Голиков. - Без вас мы бы сюда не дошли. Но теперь лишние жертвы не нужны.
   - А как же Сережка и Петро? - тихо спросил Артем. - Ведь...
   Он осекся. Голиков покивал головой:
   - Ты и сам чувствуешь, что они погибли.
   - Чувствовать - не значит знать! - выпалил Максим. Он зло смотрел на Голикова.
   - Да нет, Макс, - Артем опустил голову. - Здесь все пространство пронизано ментальными волнами. Ребята погибли, я очень сильно это ощущаю.
   Максим тоже понурился.
   - Да, - прошептал он. - Я знаю.
   Голиков ободряюще сжал его плечо:
   - Конец этого пути - совсем не конец. Для вас это только эпизод. Если мы победим Хаммору, вы вернетесь. Придете сюда снова. Для того, чтобы вернуть эту землю людям. Я простой солдат, мое дело воевать. Но приходит день, когда война заканчивается. И тогда наступает время людей, лечащих раны земли. Вы экологи. Следующий ход за вами.
   Максим с надеждой взглянул на Беса:
   - Это правда, Александр Иванович? Так будет?
   - Это обязательно будет именно так, - ответил тот. - И лечить раны земли - труд не меньший, чем бегать с автоматом. Вы посмотрели Зону изнутри. Вы знаете, как все исправить. И поэтому сегодня вы должны жить. Чтобы завтра закончить начатое нами. Я верю в ваши силы.
   - Вот и распалась моя маленькая армия, - с усмешкой сказал Голиков. - Правда, в ней еще есть один солдат, которому я могу отдать приказ. Татарин!
   Марат поднял голову и посмотрел на командира в упор. Его голубые глаза говорили о том, что он догадывается, какой приказ его ожидает.
   - Татарин, - повторил Голиков. - Приказываю тебе довести экологов до территории "Долга" в целости и сохранности. А если, - Голиков немного поморщился. - Ну, в общем, тогда выведешь их из Зоны. Выполняй!
   Минуту Марат молча смотрел на командира. Потом шагнул вперед и обнял сперва Беса, потом Кречета. Отошел назад, жестом показал экологам, что нужно идти. И пошел, не оглядываясь.
   - Прощайте, ребята, - мягко сказал Голиков. - Идите. Уже темнеет. Не надо слов. Будем живы - наговоримся. А нет - незачем и воздух сотрясать. Идите.
   Подавленные экологи кивнули и понуро побрели вслед за Татарином.
   - А ты чего остался? - поинтересовался Бес у Голикова, когда товарищи скрылись из виду.
   - Понимаешь, Саня, - Голиков потер переносицу. - Приходит день, когда командир уже не может отдать приказ. Не может послать людей на смерть. Иногда такой приказ можно отдать только себе.
   Он повернулся и пошел к приоткрытым воротам. Бес с недоумением смотрел ему вслед. Возле ворот Голиков остановился и сказал, не очень громко, но так, чтобы Бес его услышал:
   - Прощай, Бес. Не теряй головы и береги себя. Но... Но мы же и не собирались жить вечно, ведь правда? Да, и времени не теряй. Я отвлеку их маленько.
   Он махнул рукой, прощаясь, и вошел в ворота.
   - Эй, уроды! - услышал Бес голос Голикова. - "Долг" пришел поквитаться!
   И сразу гулко забухала "Гроза". Бес увидел, как осели мешки на ближайшей огневой точке, истекая тонкими струйками песка из отверстий, оставленных штурмовой винтовкой. Замешательство было недолгим, монолитовцы открыли ураганный огонь по одинокой фигуре в экзоскелете, бегущей от ворот наискосок к трансформаторной будке. Все внимание гарнизона было приковано к Голикову.
   - Спасибо, Виктор Евгеньевич, - негромко сказал Саня, ныряя в пролом. Незамеченным он скользнул за бетонную трубу и, согнувшись, побежал вперед.
   Голиков заметил, как Бес проскользнул на территорию. Отвлекающий маневр удался на славу. Он еще немного пострелял из-за будки. Магазин закончился и он тут же бросил гранату. После броска прижался спиной к стене, чтобы заменить магазин и увидел, что прямо напротив него в заборе не хватает одной бетонной плиты. Слабая надежда шевельнулась в душе.
   - А что, может и поживем еще немного, - сказал он вслух.
   Он расстрелял еще один магазин и ринулся к дыре в заборе, на ходу перезаряжая "Грозу". Он уже добежал, прикрываясь трансформаторной будкой, но зачем-то обернулся на ходу. Оглянулся на закат. И не увидел растяжки.
   Взрывом повредило ходовую часть экзоскелета. Со всего размаха он грохнулся лицом вперед и проехался по асфальту, оставляя глубокие борозды. Оглохший от контузии, он с трудом перевернулся на спину. И увидел двух монолитовцев, уже перепрыгивающих обломки забора.
   - Врете, твари, не возьмете, - прохрипел он, дергая рукоятку подствольного гранатомета.
   Граната раскидала врагов, которые были защищены только бронежилетами. Экзоскелет отказывался повиноваться и Голиков надавил на кнопку открытия. "Ходячий танк" выполнил последнюю команду водителя и замер.
   Пошатываясь, Голиков встал. Тотчас в левое плечо, одна за другой, вонзились две пули. Первая из них задела кость и Голикова окатило волной боли. От удара его крутануло и он снова завалился на асфальт. Но это спасло его от других пуль. Голиков выдернул из кармана Ф-1. Левая рука не слушалась и он выдернул чеку зубами, кроша эмаль о железо. Он бросил гранату в сторону набегавших монолитовцев.
   Страшным взрывом оборонительной гранаты его контузило второй раз. Но и врагов раскидало по земле. Осколок гранаты разорвал ему ногу выше колена, но боли он уже не чувствовал. Опираясь на автомат, Кречет поднялся. Голова кружилась, его бросало из стороны в сторону. Правая нога подгибалась, но он устоял. И поднял автомат.
   Длинной очередью он срезал еще двоих. Больше из-за забора никто не выходил. Он постоял еще пару секунд. Никого. Удивившись немного, Голиков попятился назад. Метров через десять он повернулся к воротам спиной и пошел к выходу со станции.
   В глазах темнело от потери крови. Он выронил "Грозу", но даже не заметил этого. Ему казалось, что он идет уже очень давно и удивлялся, что до сих пор не может дойти до проходной.
   Его поразило, что земля содрогается, как-будто по ней бьет гидравлический молот. Сперва он подумал, что это от его шагов, но потом вспомнил, что бросил экзоскелет. Он остановился и повернулся назад.
   Четыре фигуры в экзоскелетах быстро приближались в наступающих сумерках. Он глянул на свои руки и не увидел в них оружия. Он сунул руку в карман и нащупал последнюю гранату. Но вытащить уже не успел.
   Тяжелая пуля из СВД пробила незащищенную грудь и бросила израненное тело назад. Он увидел, как опрокидывается мир, исчезая за горизонтом. Ему показалось, что земля, прижавшаяся к спине, мягче пуха. И еще он увидел звезды.
   Впервые над проклятой станцией не было туч. Выплевывая кровь, Голиков улыбался, глядя как звезды водят над ним хоровод. Их вращение все ускорялось, сливаясь в огромный, светящийся тоннель. И там, на том конце небесной трубы, горела одна неподвижная звезда, манящая его к себе. И тогда он шагнул прямо в небо, в эту сияющую трубу, чувствуя, как вихрь звезд поднимает его вверх, над истерзанной украинской землей.
  
   Глава 15. Расплата (вместо эпилога).
  
   Они ночевали в той же гостинице. Молчаливый Татарин заметно нервничал. И Максим, и Артем прекрасно понимали, в чем дело - Марата угнетала невозможность вступить в бой рядом с командиром. Вся его сущность, несколько поколений кочевников, протестовали против такого исхода. Но не выполнить последний приказ командира он не мог.
   Еще когда они выходили с проходной, до них донеслись глухие выстрелы и разрывы гранат. Артем тайком глянул на Марата и увидел, как тот судорожно сжал винтовку. Попадись им сейчас на пути хоть кто-нибудь, Татарин, не задумываясь, открыл бы огонь. Его сердце требовало реванша. Но жители Приняти словно чувствовали настроение кочевника. До самой гостиницы им никто не встретился.
   В комнате Татарин бросил винтовку в угол, снял экзоскелет и лег на кровать. Отвернулся к стене и сделал вид, что спит. Максим переглянулся с Артемом, но тревожить его не стал. В тишине они вскипятили чай в алюминиевой кружке и тоже легли. Сон не шел. Впервые за много дней они видели чистое небо над Припятью. Первым засопел Артем, а затем и у Максима стали слипаться глаза. Скорее от усталости и напряжения последних дней, он сомкнул веки и уснул.
   Его разбудило солнце. Максим попытался повернуться на другой бок, но солнечный зайчик, отражаясь от стены, продолжал беспокоить его. Тогда он поднялся и сразу увидел, что нет Татарина. Максим растолкал Артема.
   - Татарин ушел, - сказал он, кивая на пустую койку возле окна. Артем сел, протирая глаза, спросил:
   - Давно?
   - Откуда я знаю, - пожал плечами Максим. Он подошел к окну и оглядел площадь перед гостиницей. - Бросил он нас, Артем. Голиков с Бесом погибли и он ушел. На войну с Хамморой. И тоже погиб.
   - Да нет, - неуверенно протянул Артем. - Он, наверно, пошел путь разведать. Тут же аномалий полно. Он вернется.
   - Нет, Артем, он не вернется. Иначе бы сказал нам. Ушел молча, потому-что стыдно было сказать, что бросает нас. Давай собираться.
   Артем кивнул. Сборы были недолгими. Они взяли оружие и вышли на улицу. И сразу увидели Татарина.
   Он шел от станции, неся на руках тело человека. По безвольно свисавшим рукам было видно, что человек мертв. Он нес пробитое пулями тело Голикова. Максим с удивлением увидел, что по обычно бесстрастному лицу Татарина текли скупые мужские слезы. Артем сдернул с головы шлем, Максим последовал его примеру.
   Татарин подошел к ним и осторожно положил мертвого командира на парапет лестницы. Максим глянул на Голикова и почувствовал, что у него самого свербит глаза. Он резко отвернулся.
   - Хаммора умер, - сказал Татарин. - Я проснулся на рассвете и понял, что Хаммора умер. И тогда я пошел забрать командира. Я знал, что он тоже погиб. Я не оставлю его здесь. Я хочу похоронить его. На том холме, где лежит группа Стрелка.
   - Да, конечно, - откликнулся Артем. - Понесем по очереди.
   - Нет. - ответил Марат. - Я сам. Не обижайтесь.
   Он наклонился и поднял Кречета. Перехватил поудобнее и двинулся к проспекту. Артем и Максим пошли следом.
  
  ***
  
   Бес сидел возле стены четвертого блока и не отрываясь смотрел на встающее над землей солнце. В душе было пусто и тихо, словно она выгорела дотла. А перед внутренним взором вставали картины прошедшей ночи.
   Он прошел беспрепятственно, обогнув гарнизон "Монолита". И нырнул в распахнутые ворота, откуда шел зов Хамморы. Ему пришлось пересечь зал, в котором счетчик Гейгера словно сошел с ума. Помещение было завалено хламом и обломками бетона. Он потратил много времени, чтобы преодолеть эту полосу препятствий. Но даже пройдя через зал и выйдя через пролом в стене, в полутемном коридоре, ведущим вниз, он слышал тиканье счетчика радиации. Он осторожно вытащил его из кармана и вытянул руку вперед. Счетчик сразу сбавил обороты.
   Фонил экзоскелет, набравший радиацию, пока он пробирался через завалы. Без особой жалости Бес бросил его. И пошел вниз.
   Сколько он блуждал под четвертым блоком, он не помнил. Некоторые ответвления заканчивались тупиками и он возвращался обратно. Некоторые разветвлялись и тогда он шел наугад, прислушиваясь к своим ощущениям.
   В конце концов он вышел в странный блок. И увидел Сережку и Петро, лежавших на полу. Ребята были мертвы. Их поразили осколки гранаты, выпущенной из гранатомета. И еще он увидел шесть больших кристаллов, которые раньше были единым целым. Осколки Монолита, Исполнителя Желаний.
   Сзади раздался шорох. Он обернулся и увидел фигуру человека. Лицо его было похоже на гипсовую маску без глаз.
   - Здравствуй, сынок, - прохрипел человек и Бес, еще не понявший, что именно сказал пришелец, успел подумать, что человек давно не разговаривал. И тут до него дошло, что произнес незнакомец. Ноги у него подогнулись и он со всего размаха опустился на пол, возле стены. Хаммора подошел поближе и сел рядом с ним, с левой стороны.
   Они проговорили всю ночь. Бес внимательно слушал Хаммору, бывшего когда-то человеком. Иногда отвечал, когда тот спрашивал его о матери. Весь мир перевернулся. Душу его терзали сомнения.
   - Я ведь пришел тебя убить, - с трудом выдавил он из себя. Хаммора кивнул головой:
   - Я знаю. Я сам позвал тебя. Поступай, как знаешь. Живущий Во Тьме разрушен. Мои пленники случайно нашли дыру, - Хаммора усмехнулся. - Случайно нашли гранатомет. Я почему-то забыл его убрать. И случайно вышли к Живущему Во Тьме, когда тот штурмовал укрепления "Свободы". И успели они вовремя. И погибли сами. Почему ты не научил их пользоваться гранатометом?
   - А почему ты позвал именно меня?
   Хаммора пожал плечами:
   - Мне было легче настроиться на тебя. Одна кровь, все-таки. И ты пришел. Привел всех. И вы победили.
   Что-то здесь было нечисто. Бес не понимал, в чем дело, но слова Хамморы беспокоили его. Что-то он не договаривал. Он покрепче сжал черный нож в левой руке.
   - Эта встреча очень неожиданна для меня, - Бес старался не смотреть на Хаммору. - Этот разговор с тобой сбил меня с толку. Я был готов увидеть любого монстра, но только не отца... Не знаю, как сказать.
   Хаммора тихонько засмеялся:
   - Я и есть монстр. Чудовище из страшных снов сталкеров. Твоим отцом я был до того, как уехал на ликвидацию аварии. Твой отец погиб здесь. А я совсем другой. И я проиграл. Не сомневайся.
   Бес сглотнул комок в горле. Посмотрел на Хаммору. Тот сидел, безмятежно откинув голову к стене. И тогда Саня спросил:
   - Послушай, э... Зачем ты позвал меня?
   - Повидать захотелось, - Хаммора едва заметно поморщился. Ему явно не понравилось это "э". Бесу показалось, что Хаммора чего-то ждет от него. Пришло время принимать решение. Он сжал покрепче нож и сказал очень тихо:
   - Прости меня, отец.
   Хаммора медленно кивнул. И тогда Бес ударил его ножом прямо в сердце. И почувствовал, как в собственной груди взрывается адская боль. Хаммора медленно завалился на бок, с торчащей из груди рукоятью, на которой сквозь тучи яростно прорывалось черное солнце. Бес встал и шатаясь пошел к выходу.
  
  ***
  
   Они похоронили Голикова рядом с Нестеровым. Дали нестройный залп из винтовок. Татарин поставил на могилу алюминиевую кружку со спиртом, накрытую сухарем. Постояли еще немного и сошли с холма, направляясь к территории "Долга".
   Дошли они без происшествий. Ближе к закату они подошли к Северной заставе. Здесь их встретили Летягин и Лукаш. Андрей Петрович был бледен, а у Лукаша висела на перевязи рука. И сам он был весь потемневшим от пороха и дыма пожарищ.
   - Где Голиков? - спросил он у Татарина. Тот бросил взгляд в сторону Летягина и негромко ответил:
   - Погиб на ЧАЭС.
   Лукаш согнал с лица усмешку. Медленно стянул с головы прожженный берет и тихо сказал Андрею Петровичу:
   - Вот, значит, как... Я ведь его ненавидел люто. И сейчас думал, придет, сперва по морде ему заеду. За все. За войну с Хамморой. Ты знаешь, сколько у нас людей погибло. А он и здесь меня обманул. Придется на могилу сходить. Попрощаться по-человечески. Татарин, покажешь, где похоронили?
   Татарин кивнул. Лукаш отвернулся. Потом сказал:
   - Про таких, как Голиков, говорят - смертью смерть попрал. Ведь так, Андрей Петрович?
   Летягин не отвечал. По его небритому лицу катилась скупая слеза. Он вытер ее рукавом и сказал, глядя на экологов:
   - Ну, а вы что собираетесь делать?
   - Домой, в Москву, - буркнул Максим. - Надо обработать собранный материал. А потом вернемся. Чтобы выполнить последний приказ Голикова.
   - Какой приказ? - не понял Летягин. Артем пояснил:
   - Лечить раны земли.
   Все помолчали. Потом Летягин сказал:
   - Ну что ж, в добрый час. Будем ждать вашего возвращения.
  
  
  Май 2009 - январь 2010
  Олег "tierollf" Акимов Челябинск.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"