Аннотация: История о том, за что не ставят памятники. Первая история цикла
- Послушай, ну зачем тебе это надо? - из под блока бортового компьютера были видны только ноги Поля, - Девочка счастлива, почти уже замужем. Ну перебрала немного, повеселилась а ты уже напридумывал себе Бог весть чего... Подай мне, пожалуйста, еще один процессор, - и рядом с ногами появилась требовательная рука в тонкой антистатической перчатке.
Карл опасливо заглянул в раскрытый оранжевый кейс, стоявший тут же. В кейсе громоздилось множество цветных коробочек, с какими-то буквами и цифрами, непонятными маркировками и загадочными значками. И было совершенно непонятно где там процессор.
- Поль, я же простой журналист на отдыхе, и о процессорах знаю только то, что они есть, - виновато вздохнул Карл.
- Красная коробка с синей полосой, примерно вот такая, - и рука Поля показала какая.
Карл посмотрел на руку, потом на кейс. Затем взял с пульта ручку, и осторожно, как будто там лежали не детали компьютера, а как минимум термические мины, самым кончиком авторучки аккуратно пошевелил упаковки внутри кейса.
- Поль, я не вижу здесь красной коробочки. И синей полосы тоже не вижу, -опять вздохнул Карл и пожалел что не стал инженером по обслуживанию кибернетических систем. Затем, на всякий случай, отодвинулся от кейса и стал наблюдать как Поль, кряхтя, выбирается из-под блока компьютера.
Сначала на свет появилась вторая рука в перчатке, которая тут же ухватилась за край кожуха и вытянула на свет грудь Поля в рабочем комбинезоне. На комбинезоне было много разнообразных кармашков, из которых торчали тонкие палочки. 'Нанотестеры', вспомнил Карл и снова пожалел, что не стал киберинженером. Здорово, наверное, вот так, понимать, как работает электронный мозг огромного корабля, знать, какую его частичку надо заменить, знать, что надо делать, если он вдруг заболеет и, набрав всего несколько команд на клавиатуре, восклицать 'ну ведь сразу же ясно было!'. А потом, всего двумя точными движениями открыть корпус компьютера, залезть под него и требовать подать еще один процессор.
-Здорово, наверное, вот так во всем разбираться, - сказал Карл голове Поля, которая уже появилась из под компьютера. Голова Поля ничего не ответила, потому что во рту она держала сразу два нанотестера. Затем Поль сел на полу, поставил ремонтный кейс между ног и стал рыться в нем, бесцеремонно выкидывая упаковки с деталями на пол.
- Су-уа-уа...
- Что?
- Странно, говорю, - Поль вытащил нанотестеры изо рта и убрал в карман, - правда, процессоров нет.
И в задумчивости почесал кудрявый затылок.
- А без процессоров никак? - робко поинтересовался Карл.
- А? - взгляд Поля был совершенно отрешенный и думал он о своем.
- Ничего, ничего. Это я так. Не обращай внимания, - сказал Карл и стал смотреть на обзорный экран.
Они медленно дрейфовали. Ситуация практически невозможная - при одном из переходов вышел из строя бортовой компьютер. И дублирующая схема. И вторая дублирующая схема. Поль очень этому удивился, и принялся было считать вероятность, но Карл уговорил его заняться ремонтом ('ведь ты же можешь это починить, Поль?') потому что очень боялся опоздать. Опаздывать вообще чертовски неприятно, а опаздывать к девушке неприятнее вдвойне. И уж совсем неприятно опаздывать к девушке, которую пригласил на единственный в этом году концерт. Особенно если девушка тебе очень нравится, и певица тебе нравится (конечно, меньше, чем девушка), и зал один из лучших, и вообще этот вечер может быть единственная возможность завоевать ее. Завоевать. Слово какое-то агрессивное, как будто мы говорим не о любви, а войне. Хотя Валя Крылов утверждает, что любовь это есть извечная война, в которой нет проигравших и победителей. Наверняка, не сам придумал, хотя сказано красиво. Но Поль копался в недрах компьютера уже второй час, и Карл постепенно начал привыкать к мысли, что два билета безвозвратно пропали.
'Опять неудача, - подумал Карл - Кто-то сказал, что путь к успеху, это длинная череда неудач. Только вот мне кажется, что я стал профессиональным неудачником. Даже не так, профессиональным проигравшим. Потому что есть профессиональные победители, которые двигаются от победе к победе, а я профессиональный проигравший. Я уже научился проигрывать с высоко поднятой головой, не обращать внимания на потери, извлекать бесценный опыт из своих ошибок и никогда-никогда не терять отличного расположения духа и снова кидаться в бой. Только вот проигравших, даже профессионалов, никто не любит и никому они не нужны. Им не ставят памятники. Памятники ставят таким как Громов, как Смирнов. Победителям'
- Поль, а ты бы хотел, чтобы тебе поставили памятник?
- Я, вообще-то еще пожить собираюсь, - сказал он и как-то странно посмотрел на Карла.
- Нет, я говорю вообще, в принципе. Красивый памятник, где-нибудь на Цирцее. Ты, с ремонтным кейсом в руках, глаза горят, голова гордо поднята, одним словом - герой! И чтобы дети приносили к его подножию цветы...
- Слушай, Карл, даже если я не смогу починить компьютер - а я его обязательно починю - наш рейс зарегистрирован. Через три, - он посмотрел на часы, - нет, уже через два часа за нами вышлют поисковую группу и она пойдет по нашему маршруту. Максимум через пять часов ты будешь в баре рассказывать развесившим уши девчонкам о своем космическом приключении...
- Ты меня не правильно понял, Поль. Я вовсе не боюсь. Я просто сублимирую жалость к себе. Есть такое слово суб-ли-ми-ро-вать. Кажется, означает то же, что и культивировать, или что-то вроде того. В любом случае оно мне очень нравится. Так вот. Я сублимирую жалость к себе, потому что мне памятник точно никогда не поставят. Мне даже никто никогда не говорил, что у меня глаза горят. Вот, посмотри, - и он задрал подборок, выпучив глаза, - Как? Горят?
- Ну, не знаю... - неуверенно сказал Поль.
- Вот видишь. А когда глаза горят, сомнений никаких не остается. Глаза либо горят, либо не горят. 'Футбол есть футбол' а 'рыба может быть только одной свежести'... - и он снова уставился на обзорный экран усыпанный звездами.
И в этот момент, верх и низ неожиданно поменялись местами, и раздался ужасный звук, будто кто-то огромный взревел в глубине корабля. Поля больно и сильно швырнуло назад, а перед лицом оказался, закрывая все вокруг, тяжелый ремонтный кейс...
***
Что-то теплое и липкое стекало по лицу, заливая глаза. Левую руку и весь бок ужасно саднило и было очень неудобно. Еще был ритмичный противный звук, в такт которому, видный даже через закрытые веки, вспыхивал зеленый свет. Поль открыл глаза и попытался вытереть с лица липкую жижу, но что-то мешало, он попытался еще раз, и снова ничего не вышло. Неуклюжая рука постоянно наталкивалась на незримую преграду, и тогда только он понял, что на нем скафандр, и мерное противное 'пиип' это сигнал записанного сообщения, сопровождаемый миганием зеленого индикатора на лицевой панели.
Поль, с трудом поворачивая голову, огляделся. Он сидел на полу, прислонившись спиной к стенке в переходном отсеке, точнее в том, что осталось от переходного отсека. Все тут был раскурочено, из стены свисали какие-то ошметки, куски внутренней обшивки, какие-то шланги и провода. Стойки для скафандров были ужасно деформированы, будто неизвестный гигант сжал их с двух сторон, так, что три из пяти стандартных скафандра очутились в металлическом плену. Одна стойка, самая целая, оказалась пустой, а из последней скафандр был наполовину выдавлен, и белый жесткий рукав его безвольно свешивался вниз, практически доставая до пола. Шлема нигде не было.
'Когда я умудрился надеть скафандр? - подумал Поль, - Ни черта не помню'. И тут же внутри похолодело. Карл! Он еще раз огляделся, но уже знал, что Карла в отсеке нет. Отсек был настолько мизерный, что Карла, будь он тут, Поль заметил бы сразу. Он попытался было подняться, но в глазах потемнело, и чтобы не потерять сознание ему снова пришлось прислониться к стене. Поля сильно мутило, и только огромным усилием воли удавалось оставаться в сознании. При этом что-то постоянно мешало и не давало покоя. Сообщение, понял он. Пересиливая боль, Поль дотянулся до нагрудного щитка и вдавил кнопку связи. В шлеме раздался голос Карла.
- Как это тут... ничего не понимаю.. кажется так... должно работать..., - голос у Карла был сиплый и совершенно растерянный, - Вот.. наверное так, - Карл в прокашлялся, - Поль, дорогой. Я не знаю что случилось, и очень надеюсь, что все сделал правильно, я же совсем не разбираюсь во всей этой технике... Мне кажется, что-то взорвалось внутри корабля, бухнуло очень сильно. И гравитация пропадала. Тебя ударило твоим кейсом, меня тоже чем-то стукнуло, но я очнулся первый. Я надеюсь, что ты скоро придешь в себя, я слышал, в этих скафандрах есть какая-то автоматическая медицинская система. По крайней мере когда я тебя впихнул в него, там сразу зажужжало... Ну и тяжелый ты брат, - он засмеялся, как то очень фальшиво и через силу, а смех его тут же перешел в хриплый грудной кашель, - Извини, я что то кашлю все время... Еще у меня здесь... хотя это неважно... Поль, я видел где скафандры и потащил тебя туда, потому что скафандр еще тяжелее чем ты... Ах, да, Поль, если я правильно понимаю вот этот индикатор на пульте, мы постоянно теряем воздух.
Он помолчал.
- Мне опять не повезло, Поль... Я смог достать только один скафандр, остальные заклинило. Я пытался залезть в него прямо в стойке, но с моей ногой это нереально... Поль, я очень прошу тебя, дорогой, приди в себя и почини этот корабль. Пусть нас найдет твоя поисковая группа, Поль. Здесь почему-то становится холодно, а как сделать теплее я не умею. Я заперся в рубке. Я еле разобрался, как эти сообщения работают, Поль.... Ты знаешь, я тут подумал... мне очень хочется еще раз сходить...
И сообщение оборвалось. 'Ограничение по времени' - автоматически отметил Поль. И тут же в наушниках пророкотал незнакомый бас:
- Корабль типа 'Светлячок' ТР16, говорит поисковая группа 'Антарес', наблюдаем вас на экранах. Есть кто живой? Ответьте!
Поль переключился на общий канал, собрал все силы и, делая паузу после каждого слова, проговорил:
- Поль. Анисимов. Капитан ТР16. На связи. Нас двое. Ранены. Утечка воздуха. Я в переходном. Карл. В рубке. Поторопитесь...
- Будем через минуту, держитесь. Да, не повезло вам...
И Поль снова потерял сознание.
***
Карл стоял, опираясь на трость. Лицо его было поднято к небу, а глаза зажмурены от яркого солнца.
- Очки бы надел, - сказал подошедший Поль.
Карл открыл глаза и посмотрел на Поля.
- Так не интересно. Так не чувствуется солнца. И вокруг все становится ненастоящим.
Они помолчали.
- И куда ты дальше? - спросил Поль.
- Не знаю. На концерт я не попал - теперь придется ждать еще год. Девушка - улетела. Спасатели меня отругали - за то, что я не перетащил тебя в каюту и не закрылся там. Откуда я мог знать, что каюты приспособлены для аварийных ситуаций...
- Слушай, спасибо, - Поль чувствовал себя виноватым.
- Да брось ты. Мне сказали, что я в рубке продержался бы на три часа дольше, чем ты в скафандре. Так что я тебя почти убил...
Полю стало жутко неловко, и он принялся теребить свежий шрам над бровью. Карл опять зажмурился и поднял лицо к солнцу.
- Ну, я пойду, - сказал, наконец, Поль.
- Угу, - кивнул Карл, не разжимая век.
Когда Карл, наконец, открыл глаза, Поля рядом не было. Он еще чуть-чуть постоял, бесцельно ковыряя тростью серое полотно, вздохнул, и сильно хромая направился к стоянке.