Глава 6. Ткань, нити и узлы

Ганс, пробудившийся четыре с четвертью часа спустя, оказался куда более покладистым. Он выслушал заново тот же рассказ Кэтэ, теперь уже вполне понимая её речь, и в этот раз не старался запутать её и поймать на противоречиях. Но вопросов задал ничуть не меньше прежнего. Иван отметил, что сильнее всего Ганс желал узнать, какая у детей Кэтэ экономика, и из простодушных ответов рассказчицы сам сделал вывод, что практически никакая. Первобытное земледелие и натуральное хозяйство. Хотя, что-то похожее на торговлю и налоги Кэтэ описала, не употребляя слов, такое значение имеющих. Вместо этого она говорила: 'поменяться' и 'отдать на общее дело'. Должно быть, ни государство, ни коммерция, пока ещё не вошли в жизнь её народа так прочно, чтобы люди догадались дать этим явления собственные имена.

Дальше - больше. Ганс принялся расспрашивать Кэтэ о силе и численности её врагов, но тут случилось взаимное недопонимание. Желая получить подробную разведсводку, Ганс оказался неприятно удивлён, узнав, что сведения устарели, по словам самой же Кэтэ, лет на тысячу. Ссылаясь на этот факт, он сделал вывод, что бессмысленно готовиться к встрече со старыми врагами, которые остались в далёком прошлом. Кэтэ же категорически с ним не соглашалась, заявляя, что их главными врагами будут боги и колдуны, для которых тысяча лет - не срок, и они, конечно же, не поменялись, а остались всё такими же злыми и подлыми, как всегда и были.

Попутно выяснилось ещё, что 'тысяча лет' - это не десять лет в кубе, а просто 'очень-очень долго', так что вера в актуальность предоставленных сведений окончательно протухла. Но Кэтэ не унывала. По её словам, разбираться с богами будет она лично, а от Ивана с Гансом потребуется сдерживать какое-то время их слуг, которые, конечно, многочисленны, но не представляют собой ничего особенного.

Выслушав предупреждение Ганса, что за тысячу лет в её мире могли придумать много всякого разного, например, атомную бомбу, Кэтэ пожелала немедленно узнать, что это такое, и выслушав объяснения, только фыркнула. Ведь сами боги, сообщила она, могут создать ещё и не такое, но людям они ни в коем случае ничего подобного не позволят. Драться, обещала она, придётся с воинами, вооружёнными копьями, луками и прочей древностью, причём большая часть оружия будет из камня, и только в особых случаях из бронзы (или из меди, она их не различала) и железа. А потому никакой серьёзной угрозы для общего успеха она не видела и, ставя в пример мономолекулярные мечи, висящие на ковре в гостиной, раздувала шапкозакидательные настроения.

Иван тревожно размышлял, что клинки, превосходящие своим качеством любое оружие, что повидала Кэтэ, внушили ей ложную уверенность в невероятной искусности и непобедимости воинов с планеты Земля. Простая мысль, что обладание великолепным мечом само по себе никак не гарантирует наличия боевых умений у его владельца, в её голову не вмещалась.

А уж когда она узнала, что Ганс имеет некоторое отношение к изготовлению этих клинков, её восторгу не было предела. И к восхвалениям мастерства оружейника прибавилось требование изготовить оружие специально для неё. Она ожидала, что это оружие несомненно получится удивительно могучим, таким, что при его помощи Кэтэ - ух! Всех победит.

Такие вот разговоры под чай с вареньем продолжались всю ночь, и только утро доказало, что оно и правда вечера мудренее, и было решено взять паузу и подумать. Единодушное согласие было достигнуто только о том, что, не имея достоверных сведений о силах врага, вооружаться надо как можно мощнее. Всем, что найдётся в закромах, без ограничений.

Кэтэ очень заинтересовалась, что значит 'без ограничений', а Ганс, в ответ на очень красноречивый вопросительный Иванов взгляд, покачал головой и сказал, что ничего такого, о чём Иван подумал, у него сейчас нет и никогда не было.

Уходя, Ганс вдохновенно изрёк прямо с порога:

- Ты знаешь, это такое странное чувство, вдруг поверить в реальность того, о чём всегда мечтал. Если бы со мной такое случилось вчера, я бы искал, в чём подвох. А сегодня, сегодня я просто очень всему этому рад, да.

***

'Василиса бежит, - подумал зевающий Иван, посмотрев в окно, - значит, уже девять утра, десятый'. Пухлая тётка резво промчалась мимо его дома, не забыв любопытными глазами просканировать обстановку снаружи.

- Странная женщина, - заметила Кэтэ, - когда меня видит, смотрит так, будто я что-то делаю неправильно.

- Ты же говорила, что вы поругались.

- Я с ней не ругалась, а просто не стала разговаривать, - уточнила Кэтэ. - Я тогда твоего языка совсем не знала. Потом немного узнала, пыталась с ней беседовать, но она говорит непонятно.

- А что именно?

- Хочет узнать, из какого дурдома ты меня забрал. Про что это она?

- Наверное, ей не нравится, во что ты одета, - дипломатично предположил Иван. - Надо бы тебе одеться во что-то другое, больше похожее на то, что у нас принято.

Иван не предполагал, что со снабжением Кэтэ нормальной одеждой могут возникнуть хоть какие-то проблемы. Просто следовало узнать размеры её тела из показаний медицинского сканера, выбрать фасон платья из имеющегося в Сети гигантского моря вариантов, чуток подправить по её вкусу, и распечатать на принтере. Но совершенно неожиданно девушка категорически отвергла всё, предлагаемое Сетью, как недостойное.

По какой причине дерюжный мешок, который Кэтэ к счастью в последнее время уже не надевала, казался ей достойным, а всё многочисленное разнообразие, что придумала для женщин земная цивилизация, нет, Иван понять не смог. Тут всё было таинственно и в принципе непостижимо. Отвергнутыми оказались даже платья в античном стиле, почти ничем, кроме лучшего качества тканей, от первобытной тряпки не отличающиеся.

Кэтэ всё забраковала и потребовала предоставить ей ткань нитки и иголки. Ивана несколько удивил такой подход. Он знал теоретически, что одежду можно не только печатать сразу целиком, но ещё и сшивать нитками из отдельных кусков. И был в курсе, что раньше специально обученные люди выполняли такую работу, ближе к современности - с помощью швейной машинки, а в совсем древние времена - простой иголкой. Но не ожидал где-нибудь увидеть такое, да ещё и в исполнении богини. Шитьё одежды - немного странное занятие для божества, но кто он такой, чтобы спорить с первобытными дикарями о быте высших существ? Он немедленно поспешил предоставить Кэтэ всё запрошенное, с интересом ожидая необычного зрелища.

Но и тут опять всё пошло не так. Вышедшая из принтера нетканое целлюлозное полотно тоже оказалось 'не такое', а для достойной одежды требовались непременно натуральные растительные волокна или шерсть. Не беда, пусть стопроцентно натуральная ткань - это вроде как редкий продукт, но в Сети, весь мир охватывающей, подходящих предложений предостаточно.

После вдумчивого знакомства с верхушкой почти бесконечного ассортимента Иван заказал дюжину самых симпатичных кусков, а затем отправился в гараж изготавливать швейные иголки. Обошёлся без чана и принтера, просто надел силовые перчатки, взял за образец историческую картинку, изображающую работу средневековых портных, и слепил десяток похожих на нарисованную игл из старого стального болта. Первый заказ был доставлен почтовым дроном уже через три часа. Тут же выяснилось, что замечательная льняная ткань окрашена 'неправильным' красителем, и поэтому опять-таки не годится, чтобы прикрывать божественную наготу. Иван мысленно выругался, успокоил себя тем, что неудачная ткань будет замечательно смотреться в качестве шторы на веранде, и предложил Кэтэ дождаться, когда придёт всё, и уже тогда что-то решать.

Остальные посылки прилетели тоже весьма скоро, но Кэтэ не поспешила приступать к работе. Она залипла. Сеть, ранее игнорируемая ею, как бесполезное колдовство, внезапно оказалась полезной, но непонятной. Кэтэ тревожно заглядывала в экран монитора, переходила по ссылкам наугад и возмущённо ворчала. Голосовой интерфейс не понимал её языка, а все попытки общаться с ИИ проводника на русском приводили к странным результатам. На языке Ивана Кэтэ сумела выучить не более сотни слов, да и те понимала как-то очень по-своему. Проводник же имел собственную гордость и своё мнение о том, что показывать пользователю, и забрасывал Кэтэ в такие дебри, откуда она не выбиралась.

Наблюдая этот горький катаклизм, Иван сочувствовал, но помогать не спешил. Сопровождать женщину в магазин с тряпками, даже виртуальный, ему совсем не улыбалось. Но Кэтэ проявила коварство. Она потребовала сделать что-нибудь, чтобы русский язык стал ей понятен, и подкрепила своё распоряжение хмурым и страдающим взглядом исподлобья. Отказать было никак, тем более что решение проблемы имелось, простое и понятное.

***

Кэтэ признала-таки семь из двенадцати доставленных кусков ткани соответствующими её уникальным требованиям, и теперь возилась, создавая нечто. Иван в ту сторону даже не смотрел, а мастерил для неё языковой костыль.

Элементарщина, на простые и сто лет всем известные очки дополненной реальности, с наушником и микрофоном, ставится программа-переводчик, и они переводят с любого языка на какой угодно другой, будь перед ними устный разговор или текст. Звук приходит пользователю прямо во внутреннее ухо, а текст - в глаз на сетчатку. Здесь уже нечего изобретать, одна беда: язык Кэтэ не известен на Земле, и словарей для него взять негде.

Намереваясь решить проблему силой собственного усовершенствованного разума, Иван запустил мозговой сопроцессор на полную мощность и извлёк из памяти все известные ему слова инопланетного языка. Всего их насчитывалось шесть тысяч двести семьдесят четыре. Не густо. Какой-то, и в самом деле, дикарский язык.

Но бедный словарный запас - это даже хорошо, это значит, что меньше работы с переводом. А вот где, собственно говоря, все эти слова в его памяти находятся? В псевдонейронах его 'надмозга' ничего подобного не хранилось, это точно установила самодиагностика, а для его родного биологического мозга изучение с нуля целого языка со всей лексикой и грамматикой всего за четыре часа сна после 'волшебного' поцелуя представлялось ненаучной фантастикой.

Иван забрался в медицинский сканер, запустил проверку мозговой активности и снова принялся вспоминать инопланетные слова. Картина складывалась загадочная: псевдонейроны из изменённого углерода нагружались работой и ощутимо нагревались, а вот живые клетки мозга демонстрировали очень умеренную активность. Совсем не похоже на то, как работает человеческий мозг, честно пытающийся что-то вспомнить. Но как только Иван начинал сочинять разные фразы по-китайски, всё приходило в норму. Сканер тут же докладывал, что долговременная память задействована и работает со всем старанием. И опять перевод внутреннего диалога на инопланетянский, и тут же снова живой мозг начинал бездельничать и прохлаждаться.

Как такое вообще могло быть, приходилось только гадать. Либо к его голове прицепилось что-то, чего не видит даже серьёзный медицинский прибор, либо его голова подключается к внешнему хранилищу данных, непонятно где находящемуся, но и это подключение всё равно не удаётся обнаружить. Вчерашний случай, когда Кэтэ неизвестным способом восстановила расплавленную ложку, разумеется, из этого же ряда.

Расспрашивать Кэтэ, чтобы выяснить, что это было, скорее всего, бесполезно. Она, наверняка, расскажет, что-нибудь про магию или божественные силы. Таким образом, прямо сейчас следовало заниматься понятным делом, а все странности подмечать и запоминать, чтобы собрать в мысленную 'папочку' как можно больше сведений.

А потому дальше для него началась утомительная рутина. Сначала Иван скопировал в память очков все инопланетные слова. Только их звучания, разумеется, знаний о письменности чужого языка он не имел, скорее всего её просто не существовало. Затем указал для каждого слова его лексическое значение, чтобы программа-переводчик хотя бы грубо могла подобрать его русский аналог.

После этого настало самое сложное. Требовалось проанализировать грамматику чужого языка, чтобы переводчик выдавал не набор слов, а осмысленный текст. Проще сказать, чем сделать, задача для лингвиста, а не профана вроде него.

К счастью, нужное средство, способное помочь расшифровать неизвестный язык, или придумать собственный, в Великой Мировой Сети, этом хранилище мудрости человечества и всемирной помойке, нашлось. Иван подключился к показавшемуся ему наиболее адекватным порталу, попросил Кэтэ рассказать что-нибудь интересное про её мир, а сам принялся вести синхронный перевод. Оба варианта рассказа уходили к далёкой нейросети, которая слушала, сравнивала, искала соответствия и пыталась сама исполнить роль переводчика.

Через два часа машинный перевод речей Кэтэ стал вполне вменяемым, а Иван узнал ещё больше историй, похожих на древние легенды. Поверить в них было сложно, но и причин не верить не имелось. Не врала же ему рассказчица. А зачем ей врать?

Иван перенёс образ новой нейросети в теперь уже готовые к работе очки. Теперь следовало начать отладку, делать которую ему не хотелось категорически. Уже приближался вечер, а его голова страдала от перегрева и болела. Поэтому он максимально быстренько и доходчиво объяснил Кэтэ, как пользоваться прибором, и какими голосовыми командами вносить исправления в перевод в случае ошибки.

А потом, убедившись, что она всё делает правильно, а очки верно и без заминок нашёптывают ей на уши перевод просматриваемых электронных страниц, Иван отправился спать. Пусть уж дальше квартирантка разбирается сама.

***

Поутру явилась Роза Мария во всей своей силе и славе. И, как привыкла, без предупреждения. Неожиданно загудевший в небесах октокоптер класса 'летающий дом' сделал круг, потом завис и начал плавно опускаться на поляну перед газоном. Иван вышел на открытую веранду, Кэтэ выскочила следом, и, получив объяснение, что за гостья пожаловала, многозначительно на него уставилась. Важный намёк, заключённый в её взгляде, оказался Ивану непонятен, поэтому она раздражённо махнула рукой и убежала обратно в дом.

Шумный летательный аппарат сделал громкий 'кряк' и сел, его восемь винтов резко снизили обороты и затихли. Кэтэ вернулась на веранду с креслом в руках, поставила его напротив ведущей к дому тропинки и села в него, высоко задрав подбородок и держа спину идеально прямо.

На ней была собственноручно сшитая обновка, снова похожая на мешок, но многослойный, со сложными складками и разрезами. Все те разноцветные куски ткани, что были накануне признаны годными, оказались разрезаны на широкие ленты, а затем замысловатым образом сшиты так, чтобы цветные полосы пересекались и накладывались друг на друга. В движении их цвета перемешивались, и по всему странному пёстрому балахону метались яркие пятна. Дополняли божественный гардероб розового цвета резиновые шлёпки, надетые по причине прохладной осенней погоды. По скромному Иванову мнению, такой прикид был бы в самый раз для циркачки, а не богини, но признавал, что её божественности, конечно же, виднее.

Люк на боку октокоптера открылся, опустилась аппарель, и на пожелтевшую осеннюю траву выпрыгнул Цербер, маленькая собачка с густой пуленепробиваемой шерстью оригинальной в жёлто-чёрную полоску масти, чтобы никто не спутал с настоящей живой собакой. Следом из люка выглянула Роза Мария и радостно заулыбалась. Иван тут же вышел навстречу, и помог даме благополучно сойти вниз по опасной наклонной плоскости на целых сорок сантиметров возвышающейся над землёй.

За мелкой хозяйкой на лужайку спускалась вся ей свита. Эльфийка Эля была Ивану давно знакома: та самая горничная-официантка из 'Мышеловки', предмет частых шуток и причина вечного смущения для Розы-Марии. В этот раз хозяйка всё же решилась снова её включить и вернуть к активной жизни.

А другие две фигуры, сопровождающие владелицу секретного кафе, оказались отлично знакомы заочно, пусть он и увидел их впервые. Боевые кошкодевочки, одна пегая и лохматая, другая беловолосая и опрятная, выращенные в чане по его проекту. Они, облачённые в чёрные кожаные комбинезоны, держали нагинаты на плечах и стояли, слегка сутулясь, отчего вид имели опасный.

Иван собрался немедленно расспросить прибывшую гостью, отчего нулевой образец его новой разработки изготовлен сразу в двух экземплярах, но не успел даже поздороваться.

Кэтэ, не вставая с кресла, громко воскликнула:

- Мы не знакомы, уважаемая гостья. Пусть нас представит друг другу тот, кто уже является нашим общим другом!

Её голос двоился. Поверх её речи на родном языке наслаивался писклявый голосок автопереводчика из очков. На улице при ветреной погоде перевод был едва слышен, да и звучало всё вместе как-то несолидно. Потому Иван поспешил ей на помощь.

- Мари, это Кэтэ Роти Мутай, инопланетянка. У себя на родине она великая богиня. Но и на нашей планете тоже девушка немаленькая. Прошу любить и жаловать.

- О, привет, - широко улыбнулась Роза Мария и помахала ладонью. Кэтэ, всё также сидя, улыбнулась в ответ и зеркально повторила жест приветствия.

- Кэтэ, - продолжил ритуал взаимного знакомства Иван, - это Роза Мария Бебаяка...

- Цу Шварценкёлер! - перебила его представляемая.

- Правда? - замешкался Иван. - Извини, я думал, вы официально ещё не... - и вернулся к началу:

- Это Роза Мария цу Шварценкёлер, моя давняя знакомая, хорошая подруга и вообще во всём замечательный человек, она давно мечтает с тобой познакомиться.

Кэтэ, стараясь изо всех сил двигаться величественно и не потерять шлёпки, поднялась с кресла и шагнула навстречу.

- Ого, высокая, - заметила вслух Роза Мария, Кэтэ довольно улыбнулась, а Иван вспомнил, что имя Кэтэ как раз 'высокая' и означает.

- Я ждала тебя, Роза Мария, - громко произнесла Кэтэ. Её голос звучал гордо и торжественно, но вторивший ей писклявый перевод убивал весь пафос, внося в торжественную речь привкус балагана. Иван заподозрил, что скоро непременно случится какая-нибудь фигня.

Тем временем Кэтэ взяла пигмейку за руку и мягко, но настойчиво повела её в дом.

- Ай, послушай, - бухтела влекомая на буксире Мари, - я вообще-то к Ивану приехала. Хотела узнать, как он тут с тобой поживает. Ну и с тобой, понятно, я тоже рада буду поговорить. Но надо же ему показать сперва...

Входная дверь захлопнулась, и её голос перестал проникать на улицу. Иван успел заметить, как шустрый Цербер успел проскользнуть в дом вместе с девушками. А три неподвижные фигуры: кибер-эльфийка и обе кибер-кошки, остались послушно стоять на месте, у открытого люка октокоптера.

- Добро пожаловать в мой дом, великая богиня, добро пожаловать и вам, прекрасная графиня, - вздохнул Иван, поднимаясь на веранду. - Ну и ты, Ваня, тоже заходи.

Глава 7. Сила и слава

Во внутренний почтовый ящик постучалось сообщение, достаточно важное, раз уж смогло преодолеть фильтр. Иван глянул, что там, и убедился, что фильтр работает корректно, письмо отправил Ганс. Новость его послание содержало весьма печальную: Роза Мария окончательно рассорилась с африканской роднёй. Понятно теперь, отчего она так решительно открестилась от собственной девичьей фамилии.

- ... такое вообще нифига не нравится! - звонко раздался её гневный вопль, едва Иван приоткрыл входную дверь. Тихоней и скромницей Мари никогда не была, а содержащегося в ней гиперактивного миролюбия и принуждающего всех к миру пацифизма хватило бы на десятерых. К тому же, 'бойся разозлить доброго человека', особенно если доброта эта навязчива и бесцеремонна. Но ещё страшнее разгневанная Роза Мария могла оказаться не для того, кто послужил причиной её гнева, а просто нечаянно рядом постоял. С действительного виновника можно потребовать объяснений, понять и простить, а случайному свидетелю и оправдаться-то нечем. И в самом деле, чем можно обосновать ненамеренное появление в неудачное время в неудачном месте, особенно если оно совершенно случайное?

Справедливости ради, следует признать, что Роза Мария, говорившая всем, что она на самом-то деле человек мирный и терпеливый, честно старалась такому идеалу соответствовать. Но это значило только, что скандал возникал без предупреждения, когда её терпение внезапно не переполнялось даже, а скачкообразно переворачивалось в отрицательную фазу. Вот всего пару минут назад она покорно позволила Кэтэ вести себя за руку, но вдруг что-то замкнуло, и теперь только держись!

- Что случилось? Что тебе не нравится? - бегом влетая в кухню, встревожено спросил Иван. Крайне важно было перевести огонь на себя, пока женщины не разругались. Какова окажется Кэтэ в стервозном состоянии Ивану узнавать не хотелось, а здравый смысл подсказывал, что девушки, считающие себя богинями, могут оказаться недовольны, если на них наорать. А если прямо в его доме начнётся выяснение отношений с использованием разных сил, естественных и не очень, и непременно с перетягиванием хозяина жилища на свою сторону, то дом такого катаклизма может и не пережить. Пока ещё предотвратить разрушения казалось возможным: Кэтэ стояла молча, держа в руке горячий чайник. Рот её удивлённо приоткрылся, а глаза широко распахнулись в полном офигении. Да, богиня и в самом деле только что открыла для себя нечто новое.

- Да всё мне нравится! - переключилась Мари на Ивана, что тому и требовалось. - Особенно нравится, что все вокруг с ума посходили! Сначала ЭТИ сдурели окончательно, а потом вдруг и ты! А Ганс, как к тебе съездил, так сразу же раааз, внезапно тоже куда-то засобирался, меня не спрашивая! А на следующий день снова ЭТИ о себе напомнили, а у них уже совсем шиза, не лечится...

Роза Мария сбавила громкость и плюхнулась на стул. Кажется, сегодняшний взрыв обещал быть кратковременным. Или же в этот раз её переживания оказались и в самом деле глубокими, и доставляли ей настоящую непритворную боль, которая от волнения и крика становилась только сильнее.

- А потом вон она, - скорбно сгорбившаяся Мари кивнула в сторону всё ещё недоумевающей Кэтэ, - потащила меня куда-то, ничего не объясняя, словно вы все уже что-то решили про меня. Меня что, продали что ли?

- Погоди, ты о чём вообще... - попытался узнать причину для столь нелепой отповеди Иван, но Роза Мария уткнулась лбом в стол и зарыдала. Что с этим делать и как её успокаивать, Иван не представлял. Ситуация казалась донельзя глупой сама по себе, а недовольное ворчание Цербера, доносящееся из-под стола, намекало на некоторые возможные неприятности.

Кэтэ поставила чайник на стол и склонилась над плачущей девушкой. Признаков гнева на её лице не проявлялось, ни гнева божественного, ни обыкновенного. Иван, рассмотрел в её взгляде только сочувствие. На миг он обрадовался, что женская битва на кухне не состоится, но тут же его ужалило тревожное подозрение. Если Кэтэ сейчас вздумает преодолеть проблему враждебности и недоверия тем же способом, каким решила её с Гансом, то быть беде.

Но Кэтэ просто села на соседний стул и сказала:

- Я думала, что ты ко мне приехала. Я думала, ты приехала, чтобы со мной поговорить. Иван же за этим тебя приглашал. - Кэтэ помолчала немного и продолжила ровным и участливым тоном. - А я чай согрела. Ты какое варенье любишь?

Вздрагивающая от рыдания спина Мари замерла, а затем снова затряслась, теперь гораздо чаще. Из-под скрещенных на лице локтей послышались странные шипящие звуки, очень похожие на смешки сквозь заполненный соплями нос.

- Ты так смешно говоришь через этот переводчик, как будто пукаешь, - прошепелявила она, и в самом деле прекратившая плакать и теперь смеющаяся.

Иван молча признал, что переводчик и впрямь получился не вполне удачный. Его слабый голос безуспешно старался перекричать собственную речь Кэтэ, которая совсем не заботилась о том, чтобы говорить потише. В результате на кухне прозвучала странная двухголосая смесь русского с 'инопланетянским'. Тембры двух голосов не гармонировали, интервал между ними оказался не вполне музыкальный, и поэтому в результате их смешения возникал неблагозвучный скрип.

Кэтэ недовольно скривилась и сняла очки.

- Я сама говорит. Не через переводчик. - Заявила она, наполняя свою чашку. Потом она пододвинула банку с вареньем к себе поближе и полностью сосредоточилась на чаепитие, демонстративно глядя только на содержимое банки, и никуда больше.

- Ты сказала, что 'они' с ума сошли, это ты о своих родственниках? - Иван начал разбираться в причине неожиданной слезливой драмы.

- Угу, они, - нехотя подтвердила Мари, уже не плача и стыдливо отворачиваясь, чтобы спрятать зарёванное лицо.

- Мне Ганс написал, они резко против ваших отношений, а ты решила их послать подальше. Досадно, конечно, но ведь у вас уже давно так.

- Ганс слишком просто ко всему относится, и не воспринимает их всерьёз, - призналась девушка, - а зря.

Роза Мария надолго замолчала, собираясь с мыслями. Внезапно прямо перед ней возникла чашка с горячим чаем, а следом подоспело блюдце с варением. Кэтэ, доставившая всё это ей почти под нос, отвернулась, и снова сделала вид, что находится где-то далеко и очень занята. Только её ложка звякала внутри банки с периодичностью метронома.

- Мы с Гансом решили нормально пожениться, - начала рассказ Роза Мария. - Так в наше время мало кто поступает, но мы решили всё сделать по правилам, как в старину. Мои родичи об этом как узнали, так сразу же заявились всей толпой, потребовали, чтобы я ехала обратно в их Африку. Был скандал, мы с парнями еле их выпроводили.

- Я помню, это месяц назад случилось, я же с вами был тогда, - закивал Иван. - Там ещё прикольный парень был, которого они твоим женихом назначили. Всё грозился Гансу по морде съездить, но делал вид, что не может допрыгнуть.

- Ну да, - подтвердила Мари. - А потом они репы почесали и решили, что на Земле им тесно, а на Марсе будет в самый раз. Там же нет проблем построить отдельный купол, куда проклятых белых колонизаторов, смешавших кровь с грязными неандертальцами, можно не впускать.

Иван презрительно фыркнул. Роза Мария согласно фыркнула в ответ и продолжила:

- И это ещё не самое смешное. Они вдобавок мой диплом пигмейской чистокровности аннулировали, представляешь?

- Бред же. Твоя генетика не поменяется от того, что ты замуж выходишь. Если дали документ, что у тебя вот такая генетическая наследственность, то куда она денется?

- Ой, эти дипломы с самого начала бред. Пигмеев на свете почти миллион, а этих сектантов - две сотни. Свою бумажку они кому захотят, тому и дают, а как расхотят, то отбирают. Короче, неважно уже, - подвела итог Мари и снова замолчала.

- Дальше что было? - подтолкнул разговор Иван.

- А дальше ты в гости прилетел, и говоришь: 'То-сё, у меня инопланетянка дома, приглашает всех на планету Нибиру, выгонять рептилоидов'. Дальше что было, догадываешься?

- Ты попросила Ганса посмотреть, что у меня дома происходит?

- Верно, - подтвердила Мари, - а Ганс такой от тебя вернулся, и говорит: 'То-сё, Иван молодец, инопланетянка классная, я обо всём договорился, полетели со мной, Розочка, будем вместе строить Галактическую Империю'.

Рассказчица снова замолчала, и устало прикрыла глаза, и Ивану показалось, что из них снова собираются политься слёзы. А ещё он заметил, как встрепенулась Кэтэ, услышав про 'галактическую империю'. Она даже перестала делать вид, что интересуется только вареньем в банке, а смотрела прямо на собеседников, и даже уши её словно заострились.

- Мари, не молчи, пожалуйста. Ну что такое случилось, что из тебя всё приходится тянуть?

- Иван, - тяжело вздохнула пигмейка, - скажи, в чём сила, честь и слава рода?

- Ну, сила - это когда у рода много народа, а слава - это когда все они известные и уважаемые, ну и типа честь... - попытался излагать свои соображения Иван, но замолчал, наткнувшись на скептические взгляды сразу обеих девушек.

- Честь состоит в том, чтобы никому не уступить, а сила и слава в том, чтобы никакая обида не осталась отмщённой, - Роза Мария заявила это так уверенно, словно рассказывала про 'два плюс два' первокласснику. Кэтэ с полным согласием кивала, отодвинув в сторону чашку.

- Я, кажется, примерно понял, к чему ты ведёшь, - встревожено ответил Иван, - ну скажи уже, наконец, что за дрянь случилась?

- Меня изгнали из племени, - пожала плечами Роза Мария. - Но то фигня. Обещали простить, если вернусь. А вот вас с Гансом прокляли. Ганса - понятно за что. А тебя они запомнили с того раза ещё, когда ты меня сбежать из дома уговорил.

- Прокляли, да? - удивился Иван. - Это ты серьёзно? Демон Мумба-Юмба, восковые куклы и иголки, лучи поноса?

- Мумба-Юмба, да, - согласилась Мари. - А ещё нанотех. Будто сам не знаешь, чего можно в воду или воздух напустить. Сглаз, идентичный натуральному.

- Не посмеют, - возразил Иван. - За такое им самим сделают бо-бо.

- Напрямую и внаглую - не посмеют. А если аккуратно, чтоб следов не нашли - очень даже могут. Вы же с Гансом оба модифицированные, воздействие на вас замаскировать проще.

- Значит, мы будем осторожными, - заключил Иван.

- Я вас обоих плохо знаю что ли? Да никогда вы осторожными не были, вечно сначала делаете, а думаете потом, - сердито буркнула Мари. - А когда я письмо с проклятьями получила, то сразу же и ваше странное поведение для себя объяснила: вот оно, уже началось. Чего-то вам подмешали.

- А тебя, - обернулась она к Кэтэ, - я и вовсе не ожидала увидеть. Думала, что ты на самом деле галлюцинация наведённая, или типа того. Больно уж сказочная история. Но ты есть, и вроде как нормальная, - резюмировала Роза Мария, оглядывая Кэтэ с ног до головы. - Поэтому мне кажется, что пока ничего страшного не случилось, но только очень странно всё...

Снова потянулось мучительное молчание. Ивану оказалось просто нечего ответить, доказательства правдивости рассказов Кэтэ у него не было.

- Ты в Африку едет? В свой народ возвращается? - спросила Кэтэ, разглядевшая в грустной истории об особенностях жизни на планете Земля что-то своё, инопланетянское.

- Да с чего вдруг? - взвилась Роза Мария. - Нафига они мне сдались?

- Родная кровь всего важней, - ответила Кэтэ. - Твои боги и предки.

- Да пусть они все в жопу идут! - Мари продолжила сердиться. - Я с Гансом останусь. Ну и с вами со всеми, - кивнула уже Ивану, а потом обернулась к Кэтэ: - Если они оба собрались куда-то с тобой, и если это не какой-то обман, тогда и я тоже в деле.

Иван обрадовался, полностью одобряя эту речь, и пока он злорадно фантазировал, какие рожи были бы у дорогих родственничков Мари, если бы те оказались здесь и сами всё услышали, потерял контроль над ситуацией и упустил нечто важное. На Кэтэ сказанное произвело совсем иное впечатление. Она тоже улыбалась, но не злорадно, а торжествующе и благодарно, словно только что получила давно желаемый подарок и оттого счастлива.

- Роза Мария! - начала Кэтэ, вплотную подойдя к маленькой пигмейке и глядя на неё сверху с выражением крайнего, за гранью приличия, дружелюбия. - Кэтэ Роти Мутай благодарит тебя! Ты потерял свой кровь из-за меня! Я даёт тебе новую кровь, чтобы заменить твой и будет твой мать!

- Стой, дура! Не надо! - закричал Иван, пытаясь её остановить, но опоздал.

Кэтэ уже успела обнять Розу Марию и легко её приподняла, а та, не вполне верно представляя, что именно сейчас произойдёт, потянулась навстречу и без смущения приняла поцелуй в губы. Иван на миг поддался панике, но смирившись, что худшее уже случилось, взял чувства под контроль и разогнал свои псевдонейроны на максимиум. Нависшая проблема представлялась ему грозной, но решаемой, если действовать быстро.

Кэтэ в недоумении покосилась на Ивана, мол: 'Чего орёшь?', но Роза Мария удивила её куда сильнее, включившись в процесс с жарким энтузиазмом. Кэтэ от неожиданности замерла, а Мари обвила её ногами, а ртом присосалась, словно пиявка. Это продолжалось ровно девять секунд, а потом её глаза помутнели, а руки, успевшие обнять Кэтэ вокруг шеи, бессильно повисли.

Из-под стола раздалось громкое рычание, пока ещё всерьёз не угрожающее, а только первое предупреждение.

- Цербер, приказ шестьдесят шесть! Сидеть смирно! - скомандовал Иван, надеясь, что лень Розы Марии оказалась сильнее, чем её педантичность, и она не заморочилась деактивировать отладочные коды ИИ своего телохранителя. В противном случае придётся бросать Мари на кухне, а Кэтэ хватать и скорее тащить вон из дома, потому что голыми руками драться с боевым киборгом, даже мелким, даже имея разогнанную нервную систему, затея безнадёжно глупая.

Кэтэ, сообразившая, что маленький рычащий зверёк может оказаться кусачим, решила спастись от него и запрыгнула на стол, прихватив и спящую в её руках Розу Марию. Цербер, решивший, что хозяйку похищают, снова зарычал, но уже куда более низким и грозным басом и стремительно выбежал из-под стола. В его скромных размеров теле не нашлось бы места для достаточно широкого горла, способного издать звуки низкой частоты, поэтому рычание он генерировал всей поверхностью тела. Дрожь пробегала по спине маленького киберпса, и казалось, что от злости его аж трясёт.

- Цербер, заткнись, - пробормотала Роза Мария во сне и беспокойно заворочалась у Кэтэ на руках. Цербер заткнулся и широко распахнул глаза, став похожим на персонаж мультика. Теперь его мордочка подошла бы милому и чем-то удивлённому щенку, но большой ошибкой было бы в это поверить. Киборги, как не старались развить их интеллект, всё ещё не настолько разумны, чтобы постичь тонкости человеческих отношений. Поэтому нет смысла делать телохранителя умным, гораздо эффективнее дать ему простые, как у насекомого инстинкты и множество разнообразных датчиков, постоянно ищущих вокруг признаки агрессии. Сейчас в углеродных мозгах маленькой, но опасной собачки боролись несколько шаблонов поведения, от простой бдительности до последней смертельной атаки, а глаза пребывали в режиме максимального внимания и старались собрать для анализа всю доступную информацию.

- Цербер, повторяю, приказ шестьдесят шесть! - снова начал заклинать его Иван. - Твоя хозяйка спит, сиди смирно!

Вроде бы всё получилось. Раз уж пёсик до сих пор не бросился в бой, значит, что-то убедило его принять мирное решение. Возможно, приказ Розы Марии замолчать заставил его поверить, что с хозяйкой всё в порядке, или же отладочные коды, дающие права администратора лично Ивану, главному создателю этого ИИ, всё ещё работали. А может, верными были сразу оба предположения.

- Кэтэ, отдавай Мари мне и слезай со стола, всё равно от Цербера там не спрячешься, - осторожно заговорил Иван, краем глаза наблюдая за собакой и готовясь отпрыгнуть в сторону, если та опять зарычит. Но сторож вёл себя спокойно и позволил Кэтэ спуститься на пол. И в тот самый момент, когда сопящая Роза Мария переместилась в руки к Ивану, дверь распахнулась, и на кухню вломились сразу три воинственных существа.

В первом ряду пёрли вперёд плечо к плечу обе кошкодевочки. Нагинаты, непригодные для сражения в помещении, они где-то оставили, а в качестве оружия имели при себе длинные кривые кинжалы с обратным изгибом. За их спинами укрывалась Эля со здоровенным, кибермать её за ногу, гаусс-пистолем в руке.

'Роза Мария, ты что творишь? - промелькнуло у Ивана в голове. - За применение боевого оружия по человеку киборга немедленно транклюкируют нахрен, а хозяйке вынесут такое строгое предупреждение, что и правда придётся переехать на Марс'.

- Приказ шестьдесят шесть! - закричал Иван в третий раз. - Хозяйка спит, будить не велела, надо срочно отнести её в спальню!

- Гансик, сделай футбол потише... - проворчала Роза Мария.

Кошкодевочки прекратили наступление и почтительно замерли, но Эля и не думала останавливаться. Она решительно и ловко протиснулась между затормозившими соратницами и встала напротив Ивана. Ожидаемо, эту боевую официантку программировал не он, и произнесённый им отладочный код оказался ей безразличен.

- Пожалуйста, уважаемый клиент нашего кафе, простите меня за дерзость, но будет ли дозволено недостойной рабыне узнать, отчего хозяйка изволит спать в самый разгар этого прекрасного солнечного дня? - вежливо и мило улыбаясь, задала вопрос ушастая эльфийка в костюме служанки. И пусть пистолет был направлен дулом в пол, а рычажок предохранителя стоял в положении 'ноль', но менее опасной оттого ситуация не становилась. Киборги очень быстры.

- Медицинский эксперимент, - объяснил Иван, - испытание нового общеукрепляющего препарата замедленной усвояемости.

Киборги понимают всё буквально, поэтому дальше не возникло никаких затруднений. Иван спокойно донёс Мари до кровати в гостевой комнате, сопровождаемый молчаливым кортежем, послушно следующим позади. Один только Цербер не унимался и путался под ногами. Он метался по коридору от стены к стене, отражаясь от них, словно теннисный мячик с пропеллером, под неожиданными углами и по кривым траекториям. Таким способом генератор случайных чисел старался сделать его трудной мишенью для предполагаемого стрелка, ради чего и заставлял совершать хаотичные перемещения.

Спать Розу Марию уложили, словно королевскую особу, с почётным караулом, замершим у дверей, и заботливой служанкой, неусыпно бдящей возле постели. Цербер же шустро запрыгнул на кровать и уселся у хозяйки в ногах, где на ложе оставалось ещё много свободного места.

Кэтэ глядела на происходящее с живейшим интересом, глаза сверкали, нос задрался в потолок, а губы, сложившие ликующую улыбку, шевелились, шепча что-то торжественное. Иван схватил её за руку и вытащил в коридор, пяткой прикрыв двери в спальню, аккуратно, чтоб не нашуметь.

- Ты что творишь? - сердито спросил он виновницу переполоха, которая не торопилась принимать виноватый вид. Впрочем, ненадолго что-то похожее на сожаление на её лице всё же возникло.

- Не подумала, прости, - вздохнула она, не переставая улыбаться, но делая несчастные глаза. - Я привыкла быть сильнее всех духов, и не ожидала, что эти меня не испугаются. Больше так не буду, обещаю!

- Ты мне лапшу не вешай, - ответил Иван, пытаясь остаться спокойным и не заорать на собеседницу.

- Я надеялся, что такой фигни, как с Гансом, больше ни с кем не будет. И каких ещё духов ты выдумала?

Кэтэ вздрогнула и посмотрела на Ивана как на идиота.

- Духи, - начала она объяснять смиренным тоном, словно умственно отсталому, - это те четверо, которых Роза Мария привела с собой. Маленький зверь, два больших полузверя и рабыня демон, самая опасная. Я не ждала от них неприятностей, признаю. Но ведь ты всё равно с ними справился. Молодец!

Она закончила монолог и покровительственно улыбнулась, приглашая немедленно закончить спор и во всём с ней согласиться.

- Да чего ради тебе вообще понадобилось Мари обсасывать? - зарычал Иван, схватив нахалку за плечи и с трудом сдерживая желание как следует её тряхнуть.

- О! - только и послышалось в ответ, Кэтэ такой вопрос отчего-то поставил в тупик. Она некоторое время заглядывала Ивану в глаза, пытаясь найти что-то важное, а затем нахмурилась и обличающее ткнула его пальцем в грудь.

- Ты бессердечный и чёрствый сухарь! - гневно прошипела Кэтэ, сбросив Ивановы ладони с плеч. И добавила ещё, вспомнив русское слово: - Эгоист!

Эта отповедь, вместе с внезапным обвинением, звучала настолько вздорно и замысловато, что было бы глупо пытаться сразу отвечать. Лучшим решением было послушать дальше и понять, что за тараканы такие так грозно разбушевались.

- Не понял? - Кэтэ нависала над ним, словно превышала ростом не всего-то на десяток сантиметров, а на целый метр. - Пошли, покажу!

Она взяла его за руку, точно так же, как он её до этого, и повела к выходу.

На улице ещё сильнее похолодало, стемнело, и падал первый в этом году снег. Мокрые слипшиеся хлопья неуклюже валились на траву, подтаивали и покрывали её сероватой кашицей. Их шлепки заглушали все прочие звуки до тех пор, пока Кэтэ не выбежала на лужайку и не махнула рукой куда-то в сторону леса.

- Смотри! - потребовала она, не заботясь проверить, смотрит ли Иван в указанном направлении. - Что ты видишь там, лес или деревья? Угадай!

'Кажется, сейчас будет урок первобытной философии, той самой, что придумали дикари, одетые в криво сшитые разноцветные тряпки и бегающие по снегу босиком', - подумал Иван, но на вопрос ответил, как подсказал здравый смысл:

- Лес, состоящий из деревьев, разумеется.

Глава 8. Дар богини

Далёкий лес в скупом свете пасмурного неба выглядел неровной однородной полосой и едва различался за снежной завесой. Но он, как и все леса на свете, без сомнения, состоял из отдельных деревьев.

Кэтэ как будто придерживалась того же мнения, но дала ему оригинальное продолжение.

- Каждое дерево, - восторженно вещала она, - рождается из семечка, вырастает до самых облаков, а потом умирает. Через много лет не останется ни одного дерева из ныне живущих, но лес всё также будет стоять! Ты понимаешь, почему это так?

- Я похожие банальности уже сто раз слышал, - разочарованно вздохнул Иван. Философия и впрямь оказалась первобытной. В точности как у никогда не существовавших в реальности благородных дикарей из пропагандистских фильмов от трижды проклятых борцов за сохранение природы.

- Сейчас ты скажешь: 'Мы не получили наш мир в наследство от предков, мы взяли его взаймы у потомков'.

- Ого... - удивилась девушка. - Да, это очень мудро сказано! - признала она, а затем взглянула на Ивана с подозрительным прищуром: - А ты что, не согласен?

- 'Согласен, не согласен'... Да какая разница-то? - Иван постарался перейти к конкретике. - Как из твоих рассуждений про экологию леса следует, что я эгоист и вообще нехороший человек?

- Прямо следует, - резко выпалила Кэтэ, - потому что один человек значит так же мало, как одно дерево в лесу, но народ, его сила и слава, могут жить вечно!

'Не вечно, ох, далеко не вечно', - подумал Иван, но перебивать не стал, желая поскорее пройти всю заранее известную цепочку рассуждений и закончить разговор. Стоять на мокром снегу в носках было неприятно, но он-то хотя бы точно знал, что не простудится. А вот в хладостойкости инопланетянки, проживавшей ранее, судя по любимому ею фасону одежды, в каких-то тропиках, он был совсем не уверен.

- А ты не понял ещё, какую великую жертву принесла мне Роза Мария, отказавшись от своих родичей? - воскликнула Кэтэ возмущённо. - Если не понял, то ты не только эгоист, но и дурак!

Её поза, мимика и громкий дрожащий голос все вместе выглядели как признаки религиозного экстаза. 'Вот интересно, - подумал Иван, - бывают ли верующие богини? И если да, то в кого, в саму себя?'

Но такая интересная мысль была не ко времени, как к предмету спора не относящаяся.

- Погоди, отчего ты решила, Мари сделала это ради тебя? - продолжил выяснения Иван. - Ты с ней рядом сидела и слышала рассказ, как она из-за Ганса с роднёй поссорилась. Если ты и в самом деле считаешь, что это была жертва, то тогда уж Гансу, а не тебе.

- Ты и верно дурак! Ганс тоже человек, а богиня здесь только я, - сказала, как отрезала, Кэтэ. - Для меня не имеет значения, по какой причине человек решил принести мне жертву. Важно лишь, что жертва была совершена. Роза Мария, решив пойти моим путём, пожертвовала самым дорогим, что есть у человека, своей кровью. Ответным даром я приняла её в число своих детей, отказать ей в этом было бы недостойно.

Иван обречённо понял, что объяснение сумасбродного поступка Кэтэ, по-своему логичное и непротиворечивое, получено, и дальше спорить бессмысленно. Разрешить ей вытворять в его доме всё, что взбредёт в голову, было никак не возможно, но и слов, нужных чтобы ясно возразить, не находилось. Виднелась в речах самозваной богини какая-то правота. Пусть кривая и извращённая, но всё же.

'Всё потому, что я хочу ей верить, - догадался Иван, - она нужна мне так же, как и я ей. Разговоры о божественных силах - это сказки, всем её фокусам обязательно найдётся рациональное объяснение. Но она знает дорогу куда-то, а мне здесь терять вроде бы нечего. И хватит уже торчать на холодрыге'.

- Эй, ты чего? - удивилась Кэтэ, внезапно оказавшаяся у Ивана на руках.

'Сегодня какой-то специальный день таскания девушек на руках', - развеселился Иван, но в ответ сказал другое:

- У тебя все ноги в снегу.

- Ой, фу! - пискнула Кэтэ и, стряхивая снег, замахала в воздухе пятками, словно велосипедистка. - Эта гадость тут у вас часто с неба падает?

- Когда зима, то почти каждый день. А зима у нас полгода.

Кэтэ обиженно смотрела вверх, пока Иван не внёс её под крышу. В дверях она засмеялась:

- Уже второй раз ты меня вносишь в дом на руках, словно взял в плен!

- У вас пленных носят на руках? - поинтересовался Иван.

- Пленных женщин, конечно, - подтвердила Кэтэ, - ведь они связаны, и сами в дом войти не могут.

- А, я про такое слышал. У нас после свадьбы муж жену на руках вносит в дом. Говорят, этот обычай точно так же появился.

- Но вот, когда-то и вы жили по обычаям, - заметила несомая через коридор Кэтэ, ворочаясь и устраиваясь поудобнее. - А сейчас сплошной беспорядок, колдуны вокруг, снег этот противный!

- А у вас снега не бывает?

- Разумеется, не бывает. Я такого не допущу!

'Ну вот, опять сказочные истории про божественное могущество, - мысленно вздохнул Иван. - А я изо всех сил желаю, чтобы в них нашлось хотя бы немножечко правды. И уговариваю себя, что мне в этом мире нечего терять. Хотя, есть много такого, чего терять мне совсем не хочется. К счастью, всё это я могу унести с собой, вот как её'.

***

Они сидели на кухне, Иван в кресле, а Кэтэ у него на коленях, и покидать насиженное место не спешила.

- Я иногда думаю, что здорово было бы не возвращаться домой, а остаться здесь, - признавалась она. - Для всех было бы полезно, я бы тут многое исправила и навела порядок. Но я нужна дома, а здесь я чужая и не имею сил. Поэтому и не получится ничего.

'Забавно, она тоже недовольна тем, как устроен наш мир, - подумал Иван, - причина, конечно, совсем не та, что у меня'.

- Кэтэ, ты про лес загадку загадывала, - начал он, - у меня такая тоже есть. Представь себе, что в лесу проросло маленькое деревце. Вокруг большие деревья заняли всё место. Их ветви закрывают свет, а корни выпивают всю воду, деревце не может расти. Ждать, когда большие деревья умрут и освободят место, оно не может, они ещё крепкие и будут стоять ещё очень долго. А от их корней уже тянутся вверх прутики, готовые заменить упавшие стволы. Маленькое деревце может прожить много лет, но никогда не вырастет большим. Представляешь?

- Грустная история, - заметила Кэтэ.

- Грустная, - согласился Иван. - А теперь представь, что это деревце выкопали и заново посадили на большой поляне. Там много света и воды, а большие деревья стоят далеко и не мешают. Как ты думаешь, вырастет ли это деревце до облаков?

В ответ раздался громкий смех. Иван недоумённо смотрел на девушку, которая ерзала, сидя у него на ногах и хихикала, словно он её щекотал. Было в этом что-то вызывающее.

- Колдун, ну колдун же! Все вы одинаковые! - она сквозь смех выжимала из себя, а потом, отсмеявшись, спросила: - Вот скажи, если не тайна, за что тебя из дома изгнали?

- С чего ты взяла, что меня изгнали?

- Ты живёшь один. Твоих родичей я не встретила. Ты колдуешь, а колдунов всегда изгоняют, - Кэтэ выдала авторитетное заключение.

Ивану внезапный смех в его адрес и ничем не обоснованные выводы о его личной жизни оказались неприятны, и даже то, что источник раздражения сейчас сидел на его коленях, очень плотно прижавшись, только самую малость подслащивало обиду. Но он попробовал разобраться с вопросом спокойно:

- А за что их изгоняют?

- За колдовство.

- Ну да, логично, - согласился он с безупречно правдивым ответом. - Но такие порядки там у вас. А здесь у нас всё иначе, и меня никто ни откуда не изгонял.

- А родственники твои где?

- Там сложно всё... А если коротко, то их нет.

Кэтэ опять поёрзала и прижалась ещё плотнее.

- Не хочешь говорить, не говори, - грустно сказала она, - Это только твоё дело, я в него не лезу. Но всё равно неправильно, что ты живёшь один. Эта красивая Василиса, которая мимо дома бегает, она ведь точно не твоя женщина?

Эти слова прозвучали так, что не имелось ни малейшего смысла вспоминать дальше про толстую соседку Василису, которая была тут совершенно лишней. Иван подумал, что если бы мысли издавали звуки, сейчас бы вся кухня утонула в звоне разбитых стёкол, потому что прозрачная стена, что разделяла их всё это время, вдруг рассыпалась.

Девушка в его руках неожиданно показалась очень горячей и притягивающей к себе внимание сразу всех чувств. Она находилась словно везде, большая Кэтэ в центре мира, а где-то вдалеке за ней мелкие и незначительные кухня, дом и всё прочее. В её сверкающих разноцветных глазах промелькнуло нечто, заставившее Ивана незамедлительно действовать. Он и не подозревал, что женщина может смотреть так.

На второй этаж вела лестница в два пролёта, с ношей на руках легко преодолеваемая в четыре прыжка, а за ней находилась спальня с ненужной до сегодняшнего дня широкой кроватью.

***

Спальня сквозь оконное стекло, работающее в режиме полупрозрачности, освещалась нарядными розовыми и золотистыми всполохами. Снегопад за окном прекратился, а заходящее Солнце подсвечивало посветлевшим тучам пузики, от которых и отражались цветные лучи.

Центр романтической картины, полной счастья и умиротворения, занимала голая Кэтэ, сидевшая на краю кровати в соблазнительной позе. Она не рисовалась, а просто выглядела так по самой своей природе. Иван теперь ясно понимал, что она всегда была такой, но раньше их отношения были слишком холодными, и он этого не замечал.

За количество 'раз' Иван не имел причин собой гордиться, героем-любовником, да и просто любовником до сегодняшнего дня ему быть не доводилось.

Повсеместное распространение андроидов и их сестёр гиноидов, снабжённых понятно какими функциями, для всей Земли оказалось крайне неприятной социальной проблемой, как с точки зрения морали, так и с точки зрения единства общества. Иван сейчас был рад, что старался не злоупотреблять, опасаясь пойти путём тех несчастных, увлечённых доступными копиями исторических героинь и персонажей из фантастических вселенных, и позабывших о существовании настоящих живых, проблемных и испорченных равноправием женщин.

Разнообразные приёмы и техники, почёрпнутые во время просмотра теоретических видеоматериалов, не пригодились. Кэтэ была проста и естественна, и, похоже, что сама не слишком опытна и умела. Или ей не нужно было чего-то необычного, недаром дикарям часто приписывают природную простоту, а богиням, если только это не какая-нибудь богиня любви, или хаоса, коварства и разврата, прямоту и честность в отношениях.

Кэтэ разрушила очарование, ласково, но самую малость прохладно произнеся:

- Это был мой дар тебе. Ты доволен?

Иван, как раз собиравшийся затащить её обратно в кровать, не ради продолжения, на которое его сил уже не осталось, а просто так, смутился.

- Ты была со мной не потому, что сама этого желала? - спросил он осторожно, боясь окончательно развеять стремительно тающий аромат хлеба, корицы и неожиданного счастья.

Кэтэ хихикнула, упала спиной на матрац, и, извиваясь словно змея, подползла под бок лежащему Ивану.

- Я подарила тебе то, в чём ты больше всего нуждался, - тихонько прошипела она прямо в ухо.

Иван понял, что совсем не рад это слышать. Его первая женщина, которую он в мыслях уже успел определить своей, заявляет о каких-то иных, кроме искренней симпатии, причинах их близости, слишком похожих на результат хладнокровного расчёта.

- Прости, я не понимаю, - он внимательно посмотрел на неё, - можешь объяснить больше?

Кэтэ повернулась на бок и легла, опираясь на локоть, так, чтобы показать себя целиком.

- Я же богиня, ты не забыл? - задала она короткий вопрос, после чего красноречиво и многозначительно смолкла.

Иван кивнул, сообщая, что помнит о её звании, и сотворил на лице вопросительное выражение, давая понять, что один этот факт сам по себе ничего не значит. Но Кэтэ и не собиралась оставлять Ивана в неведении, она просто сделала драматическую паузу, завершив которую продолжила:

- Ты же знаешь, что боги могут одарить человека чем-то полезным? Боги любят своих последователей, приносящих жертвы и верно служащих, и часто дарят то, о чём их просят.

- Хочешь сказать, ты добрая богиня, дарящая своим поклонникам в качестве награды себя? - догадался Иван. Он постарался, чтоб в его голосе не проявилась досада. Раз уж так вышло, что он связался с профессионалкой, глупо будет показать себя наивным влюблённым юношей и давать повод для насмешек.

Кэтэ опять рухнула на спину, широко раскинув руки, и весело захохотала:

- Ну уж нет, настолько наглых людей, смеющих пожелать подобного, я не встречала! - вырвалось у неё между смешками. - Обычно у меня просят помощи, чтобы на полях созрел урожай, и чтобы выросло всего как можно больше.

- Тогда почему?

- Потому что у Ганса есть Роза Мария, у Розы Марии есть Ганс. А у тебя нет женщины, даже эта Василиса не твоя. Какой другой мой дар был бы для тебя ценнее?

Вопрос из тех, отвечать на которые не требуется. Вместо ответа Иван обнял Кэтэ и притянул поближе. Получилось немного грубовато, словно он торопился вопреки всему осязаемо почувствовать, что Кэтэ и в самом деле 'его' женщина.

Забавно даже: эта очевидная неправда не только выглядела удобной и приятной, но и не казалась обманом. Какими бы странными и диковатыми побуждениями не руководствовалась Кэтэ, предлагая себя в обмен на что-то ей важное, на фоне её незамутнённой простоты сложные рассуждения о морали казались неуместными. Её поступок не выглядел как подкуп или соблазнение, и уж точно это не было похоже на торговлю телом. Просто помощь, оказанная близкому человеку в соответствии с какими-то дикарскими понятиями о дружбе.

'Или как милостыня, поданая голодающему', - родилось в голове Ивана гадкое подозрение, после чего его мысли потекли в скептическом направлении.

- А какую жертву я принёс? - для начала решил поинтересоваться Иван. - Я вроде бы ничего особенного не совершил.

- Ты меня разбудил и дал место в своём доме, разве этого мало? - лукаво усмехнулась Кэтэ.

- И в чём тут жертва? На моём месте так поступил бы каждый! - ответил Иван, опуская свою ладонь, лежащую на женской спине, чуть ниже, чтоб яснее показать, как именно каждый бы поступил.

Кэтэ приняла ласку и сама прижалась к нему чуть плотнее, но ответила совершенно невпопад:

- Ты меня немножечко пугаешь.

'Вот так новость', - ошарашено подумал Иван, уже совсем ничего не понимая.

- Твой рассказ о маленьком ростке, которому мешают вырасти большие деревья, на самом деле очень страшный, - объясняла Кэтэ, уже не улыбаясь. На её лбу даже возникла пара складок, подчёркнувшая серьёзность этих слов: - Я знаю, чего хотят от меня Роза Мария и Ганс, а значит, понимаю, почему они готовы служить мне. А ты помогаешь мне просто из прихоти, и ничего не ждёшь взамен. Надеешься только, что я покажу тебе такое место, где тебе не помешают творить, что в голову взбредёт.

- И что в этом плохого или страшного? - Ивану по-прежнему не удавалось уловить здравый смысл в её словах.

- А то, что ты колдун! - с жаром выпалила Кэтэ, подпустив нотку отчаяния. - Всякий раз, когда какой-нибудь колдун пытается сравняться с богами, он заходит страшно далеко! Он отказывается от родных и близких, предаёт друзей и начинает творить ужасные вещи. И он всё равно всегда проигрывает. Вот и я решила это предотвратить.

После такого ясного объяснения Иван уже не мог не дойти до простой мысли:

- Получается, ты вручила мне то, что называешь 'даром', только затем, чтобы удержать меня при себе? - ему хотелось поговорить эти изобличающие слова с гневом и обидой, но его женщина по-прежнему послушно лежала в его руках и не пыталась отстраниться. Поэтому он с удивлением заметил отсутствие в собственном голосе даже намёка на упрёк.

В ответ она снова улыбнулась, на этот раз грустно и обезоруживающе:

- Я не смогла придумать ничего другого. Я заранее сделала тебя победителем, чтобы у тебя не было причин становиться моим врагом.

Хотелось ей верить, но было ещё кое-что, требующее объяснения.

- Ты говоришь, что таким способом надеешься укрепить наши отношения, верно? - начал новый расспрос Иван и, получив утвердительный ответ, продолжил. - А поначалу, в первые дни, ты будто бы не сомневалась, что я буду выполнять все твои желания.

Кэтэ снова грустно улыбнулась и пожала плечами, в точности так, как это часто делал он сам. Похоже, этот жест она у него же и подсмотрела.

- А это никак не было связано с твоей привычкой целовать людей, после чего они вдруг засыпают, а потом начинают понимать твой язык? - Иван посмотрел ей прямо в глаза и спросил строго и требовательно: - А что ещё с ними происходит? Ты берёшь их разум под контроль и заставляешь верить себе?

Улыбка на лице Кэтэ сменилась с грустной на азартную, и Иван, настороженно ожидающий каверзы, всё равно в который раз не успел за ней. Он был уверен, что крепко держит её за плечи, но она каким-то хитрым финтом выкрутилась и мгновенно приложилась губами к его рту, умудрившись ещё и обхватить его за шею.

'Чёрт возьми, да она словно пиранья!' - ошалело воскликнул Иван в уме, успев только моргнуть. Он ощутил уже знакомый запах пряностей и жжение во рту, но на этом всё странное и заканчивалось. Других последствий поцелуй Кэтэ не принёс, а необычные ощущения прекратились почти сразу, как только Кэтэ отодвинулась в сторону.

В спальне стемнело, Солнце окончательно скрылось за горизонтом. Иван принял сидячее положение на кровати и приказал освещению включиться. Кэтэ сидела рядом, смущённо потупив взор.

- На вас, людей этого мира, моя сила очень мало влияет, да и то лишь один раз, - сообщила она. - Я могу передать вам через кровь только знания, но не могу заставить слушаться.

- С людьми из твоего мира всё не так?

- Не так. Каждый, кто получает благословение бога, навсегда остаётся его верным слугой. Иван почти успокоился, но на всякий случай уточнил:

- А как же Ганс? Он тебе не слишком доверяли поначалу, а после того, как ты его поцеловала, сразу будто бы стал твоим лучшим другом.

- Это ненадолго, - сообщила Кэтэ. - С тобой сначала так же было, ты мне верил и делал всё так, как я хотела. Но сейчас влияние полностью прекратилось, я это очень тщательно проверила.

- Проверила? Когда?

- Когда мы были вместе. Ты делал со мной только то, что нравилось тебе, а того, что хотелось мне, не сделал ни разу, - вздохнула она. - И поцелуи на тебя никак не действовали.

'Ну вот же...' - пронеслось у Ивана в голове, но на этом мысль оборвалась, потому что кто-то громко застучал в дверь.

Глава 9. Тени забытых предков

Нередко случается услышать рассказ, в котором что-то желаемое не исполнилось оттого, что в дверь постучали в обидно не подходящий момент. Куда реже люди рассказывают, как неожиданный стук в дверь помог им избежать ссоры или иных неприятностей. Люди вообще гораздо лучше помнят плохое, чем хорошее, и любят жаловаться на жизнь.

Роза Мария умудрилась постучать максимально своевременно. А затем дверь самую чуточку приоткрылась, и сквозь щель донёсся её довольный голос:

- Ало, а я вас уже по всему дому обыскалась, а вы вот значит где!

- И давно ищешь? - спросил Иван, пытаясь понять, в какой части спальни скрылись его штаны.

- Нет, не очень, - раздался ответ. - Цербер мне сразу показал, где вы прячетесь.

Ивана на миг отвлёкся на шорох слева, Кэтэ, не спускаясь на пол, вытаскивала из-под кровати свою хламиду и Ивановы штаны заодно. Интерес представляла не только её поза, но и вопрос: как эти два предмета сумели туда заползти? Полтергейст, не иначе.

- Ты не заходи пока, - попросил Иван, - мы сейчас сами откроем.

- Тогда быстрее собирайтесь, а то мне не терпится на зрелище посмотреть, а потом узнать ещё, что это был за фокус, - донеслось из-за двери. Сказано было тоном требовательным и нетерпеливым, примерно так маленькие девочки сообщают о желании немедленно получить давно обещанный на сегодняшний день подарок.

Иван не сильно удивился, поняв, что Мари произнесла эту фразу на инопланетянском. Ясно, что она эту странность за собой тоже заметила и теперь желает поскорее секрет проделанного с ней фокуса узнать. Что до зрелища, ну её нафиг, не смешно...

Иван, спрыгивая на пол и помогая Кэтэ выуживать из-под кровати одежду, почти крикнул:

- Да, мы сейчас, подожди ещё...

- А чего ты её не пускаешь? - перебила его Кэтэ, а потом повернулась к дверям и позвала: - Роза Мария, заходи без страха, здесь ничего опасного нет!

- Ага! - раздалось в ответ, и дверь распахнулась. Иван успел запрыгнуть в брюки раньше, чем Мари ворвалась с радостным топотом.

Сам не понимающий своего стеснения, ведь ничего нового после неоднократных совместных купаний в море Мари увидеть не смогла бы, он смутно ощущал, что сейчас предстать перед ней в костюме Адама было бы неправильно. Неожиданная бурная любовь с Кэтэ с ещё более неожиданным разговором в качестве продолжения сначала дали замечательный повод гордится собой, а затем разбили радость и заставили почувствовать себя не обманутым даже, а обманувшимся. И в сумме выходило, что ему было стыдно, и отчего-то именно перед Мари, словно это он сделал что-то не так. Хотелось надеть не только штаны, но и доспехи, как у Ганса, с глухим шлемом.

- Круто, - вдохновенным шепотом сообщила Роза Мария.

'Ну что крутого ты нашла в том, что мы тут трахались?' - возмущённо подумал Иван, отвлекаясь от застёгивания старомодного брючного ремня. Мари стояла около умного окна, для неё ставшего прозрачным, и глядела на небо. Кэтэ, так и не соизволившая одеться, оказалась рядом и была занята тем же.

- Летят, - уточнила Мари чуть громче.

Иван погасил люстру и снаружи полился призрачный свет, который ничего не осветил, но заставил ярко сиять множество предметов в спальне. Голубым и холодным, как лёд оттенком флюоресцировали белые простыни, белая ваза и белый потолок. Подоконник и дверь из искусственного камня заискрились, словно благородные опалы под лампой, а сотня прозрачных заколок, скрепляющих сотню косичек на голове у Мари, сделали её причёску похожей на галактику из голубых и белых звёзд.

По небу высоко над тучами неспешно плыла тёмная звезда с фиолетовым хвостом. Тучи, закрывающие её от взглядов снизу, ярко вспыхивали изнутри, окрашиваясь в тот же сине-ледяной тон, что и белые простыни, а в моменты, когда необычное светило оказывалось в незанятых тучами промежутках, его едва различимый мерцающий свет слепил, как будто в глаз втыкался гвоздь. Струя из тёмного огня весело плясала, то растягиваясь на полнеба, то во много раз укорачиваясь, то становясь похожей на сложенный веер, то разрываясь вдоль на девять виляющих хвостов.

- Что это? - в ужасе проскулила Кэтэ, схватив Ивана за руку сразу, как он подошёл к окну. Хватка её тонких пальчиков оказалась могучей, лишь самую малость слабее, чем у накачанной лапищи Ганса. Иван подумал, что ещё бы немного, и она сломала бы ему предплечье.

- Грузовой корабль, рейс с околоземной орбиты на залунную, - ответил Иван, освобождая руку из болезненного стискивания и обнимая Кэтэ так, чтоб не давать воли её изящным клешням.

- Корабль? Почему корабль? - в голосе Кэтэ звучали непонимание, надежда на лучшее и недоверчивая радость. Иван почувствовал, как на его руки навалилась тяжесть, кажется, ноги девушки подкосились, и теперь она повисла на нём. Его правая ладонь оказалась как раз напротив её сердца и успела почувствовать панический частый пульс, который уже начал приходить в норму.

- 'Великая цель', - вмешалась в разговор Мари, - они строят огромный межзвёздный корабль на дальней орбите. Материалы поднимают на низкую орбиту лифтом по своей космической башне и собирают там большие секции. А потом ядерным буксиром их затаскивают уже высоко, за орбиту Луны.

Тёмно-фиолетовая звезда ядерного буксира тем временем уходила прочь от Земли, а с точки зрения наблюдателей опускалась к горизонту, делаясь маленькой и нестрашной. Иван наблюдал, как успокаивалось сердце Кэтэ, а в её ногах снова появлялась твёрдость. Вскоре она уже не висела на его руках, а стояла, плотно к нему прижавшись, и опиралась на него как на стену. Это было немного неудобно, поскольку её плечо оказалось выше его подбородка, но она всё никак не собиралась отлипнуть и встать вертикально.

- Ну вот, улетел уже, - вздохнула Роза Мария. - Красиво было.

- А я бы так и пропустил сегодняшний запуск, - добавил Иван. - Они предупреждали ещё за неделю, что сегодня собрались свою 'керосинку' разжигать, ультрафиолет как-никак. Но тут столько хлопот было, что ни до них.

- Очень страшно было. Вы расскажите, что у вас такое по небу летает? - тихо попросила Кэтэ.

Иван подумал, что совершенно позабытый им сегодняшний запуск случился по времени не менее удачно, чем внезапный стук Мари в дверь спальни. Лучшего повода, чтобы спокойно посидеть и без споров и обид обсудить все ранее заданные друг другу вопросы, придумать трудно. Ведь даже Кэтэ, привыкшая наплевательски смотреть на всё, что лично ей не идёт на пользу, от одного вида устрашающего небесного зрелища размякла и прониклась смирением.

- Обязательно расскажем! - сообщил Иван, затемняя окно и зажигая люстру. - Нам всем сегодня найдётся, что друг другу рассказать.

- Да, именно! Я хочу понять, что ты сделала с моей головой? - Громко на всю комнату провозгласила Роза Мария и только после этого обернулась в сторону Кэтэ, разглядев её при свете, и уже озадаченно поинтересовалась: - Ой, а чего ты вся такая неодетая-то?

***