Ал Алустон : другие произведения.

Старая сказка о главном

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Владимиру Николаевичу Вишневскому посвящается
  
  СТАРАЯ СКАЗКА О ГЛАВНОМ
  Ал Алустон
  
  Обстановка в Средиземье была тревожной. Конечно, никто не отказывался признать успехи в укреплении Соединенного Королевства. Гондор богател, Арнор креп. Мордор пуст, Изенгард надежно блокирован. Королевство имело мощных союзников - и прежде всего эльфов. Большой военной и промышленной мощью обладали гномы. Дунланд и Харад соблюдали униженный нейтралитет. Все, казалось бы, хорошо.
  Только вот уже несколько лет, как в Средиземье поселилась напряженная тревога. Драконы, как предполагалось, были давно истреблены. Последний из них погиб еще до развязки противостояния Гондора и Мордора. Но...
  Из ниоткуда, из неведомой тьмы, окружающей мир, из тьмы, куда мощью валаров в незапамятные времена был изгнан Моргот, появился дракон.
  Драган Треголович был громаден, энергичен и беспощаден. Он имел три головы и два сердца. Два каменных сердца. Его головы изрыгали пламя, едкую отраву и усыпляющий газ. Он превосходно летал, плавал и довольно уверенно перемещался пешком.
  Ко всему прочему, Драган был незаурядным стратегом. В первые же месяцы своего появления в Средиземье он уничтожил мощный карательный корпус Рохана, направленный на север с целью истребления дракона. Треголович дождался, когда рохирримы углубятся в засушливые степи, и, пользуясь преимуществом в маневренности, отравил колодцы впереди и позади войска. А потом зажег степь и улетел.
  Второй кровавой акцией дракона был геноцид в Хоббитшире. Меткие, но маломощные луки полуросликов были бессильны против легендарно прочной драконьей брони. После той проклятой зимы никто из хоббитов, живущих за пределами Шира, не осмелился возродить эту местность из пепелища.
  Потом Драган произвел несколько вылазок против морских эльфов. В первую он проник в богатейшие Серебристые Гавани и сжег добрую треть эльфийских судов. Больше такого ему не удавалось, но потери бессмертных мореходов были болезненны.
  Все это производило большой психологический эффект, но реально Драган, пока действовал в одиночку, не мог серьезно угрожать существованию Соединенного Королевства. Он мог топить гондорские транспорты, поджигать в засушливые дни Фангорнский лес или нападать на пограничные заставы. Но войск у него не было, и это было одной из немногих причин для оптимизма. К тому же Драган был единственным драконом в окрестностях королевства.
  Король, его правительство и полководцы долго утешались этими обстоятельствами, пока не получили весть о том, что войсками Треголовича уничтожено ополчение гномов Эребора. Уцелевших тангаров не было, но воздушная разведка - орлы - доложила, что непобедимый гномий хирд, монолитное каре из закованных в доспехи из прочнейшей стали, было разбито урук-хайями.
  Урук-хайи, метисы гоблинов с людьми, обладали большой физической силой и ловкостью, были сообразительны и упорны. Их средний рост составлял несколько менее двух метров, они могли нести очень тяжелое вооружение. Раньше они были просто серьезным противником. Теперь, когда у них появился сложный военный строй, совершенное оружие, дисциплина и талантливый командующий, они стали опасной угрозой.
  Но это была не единственная плохая новость. Треголович сколачивал отряды из горных троллей - туповатых, но необычайно мощных созданий - и вел переговоры в Хараде о закупке боевых слонов.
  Упорное стремление Драгана овладеть Серебристыми Гаванями говорило о том, что Соединенное Королевство может пока пребывать в относительном покое. Эльфийская твердыня имела репутацию несокрушимой.
  Но сами эльфы лучше понимали опасность момента. Они потеряли связь с Заморьем...
  Черта, закрывавшая путь смертным в Заморье, стала непреодолимой и для эльфов. Это было очень неожиданно и обезнадеживающе. Кроме того, было не исключено, что граница закрылась в обе стороны. И в случае чего валары не спасут Средиземье, как обычно.
  Моргот изгнан, валары изолированы. Средиземье пока балансировало на грани военного равновесия.
  *
  Город Итиль-Сул, как можно догадаться, находился на левом берегу Андуина, в Итилиене. За два столетия он превратился из пепелища сначала в слободку, а затем - в симпатичный городок. Окрестные земли, которые находились когда-то под контролем Саурона, были пожалованы офицерам и соратникам Великого Короля, верным ранджерам, дипломатам и другим заслуженным людям. В городе работало несколько гномов - мастерами в кузницах и прочих похожих средоточиях ремесла. Имелась небольшая, но сплоченная община хоббитов. Отношение к ним было сложным. Этот народ оказался в центре внимания во времена борьбы с Сауроном. Кровавая бойня Треголовича заставила всех людей сочувствовать хоббитам. Однако то, что полурослики в городе занимались, в основном, ростовщичеством, откупами, были ловкими, но небезупречными управляющими у крупных землевладельцев, вызывало к ним некоторую неприязнь. Хоббиты это чувствовали, и были со всеми подчеркнуто вежливы и доброжелательны.
  В городе имелась своя знать и свои богачи, свои кумиры и свои скандальные деятели. Как водится в провинции, здесь было много сплетников (они же, но в столице, мнят себя интеллигентами). Были даже экзальтированные дамы.
  Жане-Ришмон, четвертый граф Аравак, наследник герцога Аравакского, происходил из не очень древнего, но заслуженного рода. Основоположник его, простой солдат Клайт, при Великом Короле прошел путь от рядового до генерала, а потом, после войны - от генерала до блестящего дипломата. То, что Дунланд до сих пор сохраняет нейтралитет - во многом его заслуга.
  Самому Жане-Ришмону было двадцать лет. Почти все эти годы он провел в столице, где его отец занимал важный пост в Адмиралтействе. Молодой граф получил превосходное образование - постиг, помимо обычных предметов, фортификацию и навигацию, географию и историю, изучал военные науки, занимался верховой ездой, фехтованием, стрельбой из лука и рукопашным боем. Многие столичные экзальтированные дамы специально платили деньги пажам и слугам графа, чтобы подсмотреть за ним во время тренировок. С обнаженным мускулистым торсом, со смертоносным мечом в руках, граф казался им настоящим валаром-воителем.
  Но сердце Жане-Ришмона было не занято. Вернее, не было занято женщиной. Все оно без остатка было отдано Родине и Победе. В дни, когда мерзкий дракон терзает Средиземье, было немыслимо думать об ином. И на рыцарских турнирах, где граф, несмотря на юность и неопытность, выступал очень достойно, самые прекрасные и самые влиятельные женщины столицы, а, значит, и королевства, напрасно надеялись, что он выберет кого-нибудь из них в качестве дамы сердца. Увы! Жане-Ришмон благоговейно приносил свои победы в дар Светлой Королеве, Варде. И казалось, что даже ее изваяние не остается равнодушным к преклонению славного рыцаря.
  *
  Потом герцог вместе со всем окружением был вынужден покинуть столицу. В Адмиралтействе он слишком настойчиво выступал за активизацию действий против сил Треголовича. Серебристые Гавани подвергались постоянным нападениям, но помощь от Соединенного Королевства принимали лишь лошадьми - великолепными роханскими скакунами - и вспомогательными войсками в малом количестве.
  Переломить ситуацию и сорвать планы дракона могло бы открытие второго фронта со стороны Гондора и Фангорна. Королевский флот мог бы активнее бороться с кораблями умбарских кланов и нанести упреждающий удар по усиливающемуся флоту Харада.
  Но... Гондор спешил насладиться миром. Никто не хотел Большой Войны - войны, сметающей королевства и народы, а иногда (Нуменор, Нуменор...) - континенты. Герцога с повышением отправили в провинцию - строить новую военно-морскую базу на южных рубежах Гондора.
  Молодого графа назначили офицером для особых поручений при штабе командующего базой.
  *
  Предводителем дворянства Итиль-Сула был барон Боровски. Его род был настолько древним, что Боровски стали уже "новыми дворянами" - занялись коммерцией. На своих землях они не держали фермеров-арендаторов, а устроили настоящие крупные специализированные комплексы. Начавшееся строительство базы открыло им перспективу получения военных заказов на лен и пеньку, солонину и сухари, на сушеный шиповник (от цинги) и другие лекарственные средства. Боровски принадлежали мастерские, склады, транспортные агентства, многочисленные филиалы и фактории в окрестных селах.
  Сам барон Боровски был крепким, несмотря на годы, мужчиной, широким в плечах, талии и кошельке. Внешность его была замечательна проницательными и мерцающими глазами, а также тремя усами. Два из них находились, как положено, на верхней губе, а третий - на макушке чисто выбритой головы. Так выглядели первые бароны Боровски, которые жили столетиями раньше Пришествия Магов - чуть ли не тысячу лет назад. Маги пришли, воевали с Сауроном и между собой. Кто ушел в Заморье, кто просто пропал. А традиция Боровски носить третий ус не пресеклась.
  Супругой барона была высокая дородная женщина. Хладнокровная, сообразительная и энергичная, она была полноценной соправительницей обширного коммерческого царства Боровски. Баронесса происходила из рода, на протяжении столетий занимавшем в дворцовом хозяйстве столицы очень уважаемые должности.
  Почтенная чета всю жизнь, не покладая рук, умно, расчетливо и решительно делала деньги. Ведь у них была внучка. Раньше у них была дочь и зять. Но... дочь умерла от родов, а зять погиб в Ангмарском походе. Поход закончился ожидаемым умиротворением Ангмара (Треголовича еще и в помине не было), но экспедиционный корпус понес потери...
  Эавен шел семнадцатый год. Это была волшебная девушка. Прекрасная фигура, по девически скромная в бедрах и груди. Изобильные темно-русые кудри. Безупречный овал лица, удивительно сочетающего выражение царственной властности, чистой и доброй радости, искреннего внимания к людям. Эавен блестяще знала языки всех народов, ведущих дела с Боровски, а также староэльфийский. Она помнила наизусть множество старинных баллад и напевов и сочиняла собственные. Тесное общение с такими выдающимися коммерсантами, как Боровски-старшие, привело к тому, что ее воображение сочеталось со здравым смыслом и способностью принимать конструктивные решения.
  Гибель отца явилась тяжелым испытанием для Эавен, но она с честью вышла из него, закалив дух и укрепив волю.
  *
  Молодая баронесса потеряла покой сразу. Она имела представление о том, что такое любовь - предания, баллады, сонеты. Но когда это чувство впервые нежно и, вместе с тем, властно коснулось ее самой, Эавен поначалу его не распознала. Воистину, когда приходит любовь, уходит способность разобраться в своих чувствах.
  Трудно сказать, что такое любовь. Это не то, что имеют в виду экзальтированные дамы. Секс - удел гнусных гоблинов и ужасных урук-хайев. Жизнь их коротка, проходит в безысходной борьбе, и вынуждает неистово плодиться. Люди Гондора живут долго, они мудры и спокойны. Они не ждут от детей продолжения своего дела, своей борьбы, и, в то же время, не стремятся уберечь их от жизни.
  Граф Жане-Ришмон прибыл в штаб-квартиру барона Боровски с поручением от командования. Дело касалось военных поставок и согласования мобилизационного плана. Барону удалось убедить военных в необходимости расширения его владений для удовлетворения нужд базы. Боровски получили из королевских резервов хороший земельный участок на выгодных условиях, льготный кредит на его освоение и гарантии помощи людьми. Впрочем, с людьми было проще всего - с северных границ королевства двигались те, кто видел неизбежность и опасность грядущей войны. Среди них было много квалифицированных земледельцев.
  Довольный барон пригласил офицера отобедать. Сначала Эавен увидела молодого графа издали, со спины, и то, что она почувствовала, ей не понравилось. Она почувствовала, что мир, в котором она жила, сжался, стал скучным, неполноценным и плоским, как простоватая детская забава по сравнению со сложными, важными и увлекательными делами взрослых.
  Когда она взглянула в глаза Жане, Эавен ощутила, как этот новый мир затопил ее сознание, вызвав страшное смятение и безудержный восторг.
  Речь за столом зашла о прекрасном - науках, поэзии, музыке. Граф поделился познаниями о забавных обычаях далеких и таинственных племен, известных лишь специалистам. Эавен исполнила по памяти несколько баллад о былых сражениях и победах валаров, эльфов, людей.
  Время прошло прекрасно и пролетело незаметно. Граф ушел - служба, а Эавен осталась... Два дня она жила тем беззаботным разговором, вспоминала лицо Жане, его шутки и комплименты, его тревоги и раздумья по поводу дел в Средиземье. На третий день пришла легкая грусть... Потом Эавен затосковала и поняла, что влюбилась.
  *
  Странно и досадно, однако в поэзии, которую, казалось бы, Эавен знала очень хорошо, тематика неразделенной любви была практически не представлена. Неужели такого раньше ни с кем не было? А если так, то Жане тоже ее любит. Просто надо дать чувству созреть и вылиться в отношения, присущие настоящей, крепкой и надежной любви. Надо видеться с ним почаще, найти какое-нибудь общее дело, помогать друг другу. Тогда Жане поймет свои чувства, его душа раскроется, и он скажет ей Главные Слова. А она ответит согласием... Они станут мужем и женой, и пронесут свое чувство до самой смерти, и умрут счастливо, среди любящих детей и внуков...
  *
  Рассуждения, конечно, здравые. Но каждый раз, когда молодой офицер обедал у Боровски, Эавен не могла побороть странную грусть. Жане-Ришмон был с ней вежлив, дружелюбен, делал ей очаровательные комплименты... А потом уходил, и Эавен оставалась одна. Не в том смысле, что в полном безлюдье, нет - в духовном одиночестве. Потом это ощущение стало появляться даже во время присутствия графа. "Ты сейчас со мной, и это так хорошо. Но потом ты уйдешь..."
  *
  Тем временем обстановка в Средиземье пребывала как бы в оцепенении. Обе стороны копили силы, изучали друг друга. Войска Треголовича по-прежнему контролировали сухопутные окрестности Серебристых Гаваней, но на осаду города не решались.
  На границах королевства то и дело объявлялись диверсионные отряды дракона, но окраинным гарнизонам удавалось сковывать их активность. В разоренном Хоббитшире стали обосновываться Ездящие на Волках - волфрайдеры.
  В гондорских лесах стали появляться волколаки - волки-оборотни.
  *
  Видя, что Эавен не в настроении последнее время, молодой граф стал стараться пореже бывать у Боровски. Как-то Жане-Ришмон не появлялся у них больше месяца.
  Такая утрата заставила Эавен отринуть свою печаль и вернуться к действительности.
  Однажды она подошла к спешащему по делам офицеру на улице.
  - Очень жаль, граф, что вы так заняты, и стали забывать нас, женщин города. Есть идея - устроить для наших храбрых военных литературно-художественный вечер.
  Граф отнесся к этому с живым интересом и пообещал всяческую поддержку.
  *
  Теперь Жане-Ришмон частенько проводил часы в окружении прекрасной Эавен, нескольких ее родственниц и подруг, других почтенных дам города. В организации вечера энергичную помощь оказывали и старшие Боровски.
  Как-то, полушутя-полусерьезно Боровски-старшая сказала графу:
  - Смотрите, не расстаньтесь со своей холостяцкой жизнью, побывав в таком цветнике.
  - Я бы, в общем, не против... Но я дал святую клятву не заводить семьи, пока не сгинет проклятый дракон. Это может показаться странным, войны вроде бы нет. Но... представьте, какой из меня будет боец, если на мне будут жена и дети? Могу ли я подвергать такому риску невинные создания?
  - Право же, граф... Такая рассудительность в ваши годы... несколько необычна. И не стоит воспринимать жизнь так трагично.
  - Вовсе не трагично. Очень даже наоборот. Мы вернемся с победой из далекого и трудного похода. И снова сможем любить и строить, и наслаждаться жизнью, и быть счастливыми и беспечными. Только надо выдержать, вытерпеть и выстрадать эту победу. Я... я, наверное, не смогу этого добиться, если буду бояться за жену и детей.
  В разговор вмешалась Эавен:
  - А... разве вы не будете бояться за всех нас, за мирных жителей королевства? Разве можно вообще жить и ни за кого не переживать?.. Простите, граф... Я не хотела перебивать ваш разговор.
  - Вы правы, баронесса. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить всех вас... Но, в самом деле, для этого не обязательно, чтобы вы были членами моей семьи... Я принадлежу Родине... И, баронесса... примите мои самые искренние уверения в глубочайшем уважении и любви к вам. Вы, ваши батюшка и матушка, все находящиеся здесь - настоящие патриоты!
  *
  Признание прозвучало. Граф говорит, что любит ее. Но... это не та любовь, из-за которой женятся. Оказывается, любовь бывает разная...
  Эавен стала перебирать струны лютни, вспоминая старинную эльфийскую сказку... Сказку о влюбленных, чья любовь спасла мир.
  *
  Хоббит Шакум Бегин был управляющим у одного из местных землевладельцев и имел дела со многими влиятельными людьми Итиль-Сула. Шакум иногда заявлял, что приходится родней легендарному Бильбо Беггинсу, но вел себя скромно. Единственной пламенной его страстью был Его Величество Король, а вернее - его изображения на монетах - короче, деньги.
  Одним осенним вечером Бегин, не надев традиционную хоббичью шапочку и зачесав на макушку длинные локоны, свисающие с висков, направился на окраину города. Смеркалось. Покосившийся сарай, стоящий на отшибе, казался необитаемым.
  Оглядываясь, Бегин подошел к двери и постучал условленным стуком. Ответа не последовало. Хоббит постучал еще раз. По-прежнему ничего. Тогда он осторожно толкнул дверь. Она слегка подалась. Бегин проскользнул внутрь. Пусто.
  Хоббит сначала растерялся, но потом решил поискать в сарае что-нибудь полезное. Посмотрел под лавкой - ничего. Посмотрел под столом - увидел какие-то черепки. Оглянулся - нашел хозяина.
  Старик Колор был жрецом Моргота. С появлением в Средиземье Драгана Треголовича этот культ стал уверенно распространяться по королевству. Его популярность, впрочем, объяснялась не только поддержкой дракона, но и тем, что этот культ РАБОТАЛ. Моргот действительно существовал. Он имел сверхъестественные возможности и удовлетворял просьбы обращающихся к нему. Само собой, не задаром.
  - Ну, напугал! - охнул Бегин.
  - Всего лишь осторожность. Я проверял, нет ли за тобой слежки.
  - А что, есть опасность?..
  - Ладно. Все нормально. По крайней мере, пока. Чего надо?
  - Как обычно. Какую-нибудь доходную комбинацию.
  Старик извлек из складок своего плаща вместительную чашу и ланцет. Разжег огонь в очаге, прокалил лезвие и отворил хоббиту кровь. Пока красная струйка сбегала в чашу, Колор обращался к небесам.
  - Друг наш, Моргот, окажи нам помощь. Хоббит Шакум Бегин просит у тебя совета, как преуспеть в делах. Прими, Друг, этот дар, обратись к просящему и помоги ему.
  С этими словами старик аккуратно вылил кровь хоббита в огонь.
  Какое-то время Шакум сидел, приходя в себя после потери крови - для полурослика такая жертва была ощутимой. В его сознании блуждали странные видения, роились смутные мысли. Когда последствия от потери крови почти прошли, Бегин получил Совет. Это была четкая, ясная мысль, заключавшая в себе всю необходимую информацию.
  Жреца содержание совета не интересовало - это касается личных отношений Бегина и Моргота. Он проводил успокоенного хоббита взглядом, уничтожил следы произошедшего и покинул место свидания.
  *
  Вечер удался на славу. Знатные дамы обращались к аудитории с балладами о сражениях и победах, с песнями о доме и Родине. Солдаты и офицеры неизменно аплодировали каждой.
  Эавен была самой прекрасной и самой талантливой. Особенно жаркие аплодисменты в ее адрес прозвучали из офицерской ложи. Ею восхищался сам герцог.
  После прекрасных дам на подмостки стали выходить сами военные - и солдаты, и офицеры. Они играли на разных инструментах, исполняли народные песни и мелодии.
  Вечер завершился ужином для благородных и обильным потчеванием низших чинов пивом и чудовищным жарким - целыми быками на вертеле.
  Эавен даже слегка приревновала: солдаты встретили пиво с большим энтузиазмом, чем музыку и поэзию. Впрочем, если бы они так галдели после изысканных эльфийских сонетов, это было бы просто ужасно.
  За столом командующий базой, герцог Аравак, отец Жане-Ришмона, произнес блестящую речь, высоко оценив инициативу благородных дам, особо выделив Эавен. Он заявил, что подобные мероприятия очень важны, и что он лично будет заниматься этим кругом вопросов.
  У Эавен сразу упало настроение. Жане снова будет пропадать месяцами.
  Настроение ухудшилось и у герцогини...
  *
  Боровски-старшая сразу заметила, что Эавен плакала.
  - В чем дело, малышка? Что, молодой граф снова ведет себя как бесчувственный чурбан?
  - Бабушка, ты все понимаешь!.. Нет, граф хороший. Но теперь вечерами будет заниматься сам герцог. Жане опять меня оставит!
  - Вот досада. Сынок чурбан, папаша ловелас. Ладно, дитя, я тебе за мать, я помогу тебе. Эх, мужчины, мужчины...
  *
  Размеренную жизнь города нарушило тревожное известие - волколаки близко.
  Шакум Бегин метался, закатывая глаза и размахивая ручками:
  - Все, все погибло! Все, что нажито непосильным трудом! Ах, я несчастный!
  Бегин отвечал за перегон многочисленного табуна полукровок на север. Лошади принадлежали Боровски. Во время ночевки невесть откуда взявшиеся волколаки полностью вырезали табун. Несколько трупов было просто брошено, остальные - сожраны прямо на месте или утащены в лес. От прекрасных лошадок остались лишь обглоданные кости.
  Боровски не решились требовать с Бегина деньги за лошадей - тот, в принципе, был не виноват. Борьба с волколаками - дело стражников и военных.
  *
  Бегин пересчитал золотые. Не особенно много, но это всего лишь один дружеский совет. Быть другом Моргота - это очень даже ничего!
  *
  Молодой граф был в гневе. Наглость врага, забравшегося так глубоко на территорию Гондора, возмущала его. Жане-Ришмон немедленно обратился к отцу с настоятельной просьбой организовать специальный отряд по ликвидации волколаков. И первым вызвался быть в его рядах.
  Требования принять меры поступали со всех сторон. Гражданские власти, купечество, мещане, светское общество - были чрезвычайно встревожены. А причитания Шакума Бегина, невольно преувеличивавшего размеры ущерба, способствовали тому, что стаю оборотней стали рассматривать как смертельную опасность.
  "Еще немного, и начнется всеобщая истерика. А если при этом волколаки устроят еще пару набегов на скот, может начаться паника". Герцог распорядился создать спецотряд для решения проблемы оборотней, включил в него опытных следопытов-охотников, ранджеров и наиболее преуспевших в боевом мастерстве офицеров. Командование отрядом он поручил Жане-Ришмону.
  *
  Гондорцы верхом на прекрасных роханских лошадях приближались к месту происшествия. В воздухе чувствовалась та неуверенность, которая характерна для границы осени и зимы. Еще не все деревья сбросили листья (не говоря уже о дубах), а на земле уже лежал первый снежок.
  Жане раньше никогда не участвовал в боевых операциях. Ему было несколько неловко - как руководить людьми, которые знают это дело много лучше него самого. Ничего, он себя покажет в схватке с волколаками!
  - Снег - это хорошо, - заявил все-таки он. - Так нам легче будет обнаружить следы.
  - Так-то оно так... Но только те следы, которые оставлены после того, как он выпал, - заметил ехавший рядом охотник Кром.
  - Харграйд, - обратился граф к своему заместителю, - напомни-ка нам, что говорят очевидцы. Табун гнали до снега или по снегу?
  - Хоббит говорит, что по снегу.
  - Так что, Кром, снег нам в помощь, - довольно сказал Жане.
  - Хоббит, хоббит... Что-то я не верю ему. Жуликоватый они какой-то народ. За копейку удавятся, мать родную продадут. Разрази меня гром, если этот самый управляющий Шакум не ухватил себе в этой катавасии доброго скакуна!
  - Кром, не говорите так о хоббитах! - сделал замечание Харграйд. - Они неизменно были союзниками людей в борьбе со Злом!
  Жане-Ришмон когда-то специально изучал историю и знал, что все было не так однозначно. Небезызвестный Смеагол (он же Голлум) служил самому Саурону.
  - Разберемся на месте, - прекратил спор граф.
  На месте разобраться было не так уж и легко. За прошедшие два дня снег подтаял, его засыпало хвоинками, веточками, кое-где листьями. На самой дороге следы, естественно, были затоптаны.
  - Главное - определить, куда скрылись волколаки. А также, по возможности, установить их численность. Что касается лошадей - выясните, сколько их зарезано, судя по останкам, поищите уцелевших.
  - Сделаем, - заявил Кром. - Только, господин граф, прикажите, чтобы следопытам не мешали - а то остатки следов затопчут наши...
  - Ладно. Харграйд, распорядитесь.
  Следопыты спешились и разбрелись по обочинам, вглядываясь в посеревший, ноздреватый снег. Воины, верхом, остались на дороге.
  Шло время, а следопыты пока ничего не докладывали.
  - Харграйд, выясните у охотников, где можно разбить лагерь, и займитесь этим.
  Сам граф решил походить по опушке леса, попытать счастья в роли следопыта. Впрочем, вся местность у дороги уже была изучена охотниками. Они углубились в лес.
  Жане не был спокоен. Следопыты, конечно, народ опытный. То есть, по-своему опытный. Повадки лесных обитателей они знают превосходно. Но волколак - "гость" в этих местах исключительно редкий. Это не волк, это - оборотень. Известно, что он может превращаться в человека. Впрочем, как считают знатоки, разум у такого человека не больший, чем у волка. Не больший. Но и не меньший.
  *
  Кром задерживался. Все остальные охотники вернулись, доложили, что следов волколаков они не обнаружили, останков лошадей было тоже немного.
  - Сначала кажется, что весь табун тут полег, - объясняли они, - здесь кости, там кости. А на самом деле кости одной лошади валяются сразу в двух, в трех местах. Некоторые кости вообще не лошадиные - может, пони, может, осла.
  - А где же остальные лошади?
  - Не нашли ни одной. Вообще-то здесь рядом болото...
  - Ладно... - решил граф, подумав. - Главное - волколаки.
  След оборотня оказалось найти нелегко: лишь к концу дня вернувшийся из лесу самый опытный охотник Кром оповестил, что кое-что обнаружил. Поговорив с ним, Жане принял решение: продолжить поиски завтра, как только рассвете окончательно.
  По словам следопыта, группа зверей насчитывала голов тринадцать-пятнадцать. После нападения на табун, то есть больше суток назад, волколаки стремительно отступили на север. Возможно, все... Но были кое-какие признаки, что кто-то остался. Это как раз и предстояло проверить завтра.
  *
  Утром, подкрепившись, отряд, оставив в лагере дежурного, выступил в путь. Сначала Кром провел всех по следу основной группы зверей: гондорцы согласились, что волколаки торопились на север, и догонять их нет смысла. Потом охотник продемонстрировал признаки того, что из лесу ушли не все оборотни. Похоже, кто-то пробирался по деревьям - явных следов на земле не было, можно было наблюдать лишь упавшие кусочки мха и обломанные ветки.
  Охотники, раньше имевшие дело лишь с простыми волками, с сомнением отнеслись к предположению, что волколаки лазают по деревьям. Но граф рассудил, что оборотни, приняв человеческий облик, вполне на это способны.
  Были предприняты тщательные поиски, которые, в конце концов, увенчались успехом. Довольно далеко, правда, от указанного Кромом места нашли отпечатки огромных волчьих лап. Охотник заявил, что, видимо, там зверь спустился с дерева и продолжил движение в более привычном облике.
  След был относительно свежий, из чего можно было заключить, что волколак этот не смог уйти далеко. Граф отдал приказ, и гондорцы устремились в погоню.
  Однако час спустя преследователи поняли, что быстро настичь оборотня не удастся. Зверь снова изменил облик на человеческий и воспользовался деревьями. Тут ему понадобилось переправиться через овраг. Дальнейший след охотники нашли с трудом.
  Жане нахмурился:
  - Кром! Почему мы не используем собак? - спросил он и тут же с досадой подумал, что должен был сам об этом позаботиться.
  Ответ следопыта несколько утешил графа:
  - Бесполезно, ваш-ство... И опасно! Мне сказал один бывалый человек, что собака, вдохнув как следует запах волколака, заболевает бешенством. Не знаю, так это или нет, а рисковать не хочется. К тому же я своих собак растил от щенков. Они мне как дети дороги.
  - Как же так? Разве волк и волколак пахнут не одинаково? - заинтересовался офицер.
  - Может, и одинаково. Да дело не только, так сказать, во "вкусе" запаха...
  - А в чем же? Давай, договаривай.
  - Волколаки-то ведь не звери. И, тем более, не люди. Они оборотни. А как они могут оборачиваться то одним, то другим ликом?
  - Природа у них такая... Заяц вот - зимой белый, летом - серый, - предположил Жане.
  - А я думаю, ваше сиятельство, без магии тут никак. Эта-то магия собак и губит.
  Офицер озадаченно задумался, а охотник направился во главу колонны держать след волколаков.
  *
  Через какое-то время след перестал путаться в деревьях и кустах, выбрался на открытое место и на снегу стала четко видна цепочка очень крупных отпечатков.
  - Волк! Матерый... И здоровущий! - определил Кром. - Такой на задние лапы встанет, не ниже гнома будет! Сразу видать - оборотень...
  - А что, Кром, почему та стая ушла, а этот - нет? Или это более ранний след? - спросил один из воинов
  - Нет, след свежее, чем тот. Он остался, - авторитетно заявил охотник.
  - А что он тут делает один? Разведчик? - предположил граф.
  - Сдается мне, он здесь не один... Ну да там видно будет, - пробормотал Кром, почесывая в затылке.
  Граф на всякий случай проверил, хорошо ли выходит из ножен кинжал.
  *
  Группа вышла к берегу реки. Кром остановился, тщательно осмотрелся, склонился к земле, вглядываясь в следы.
  - Забеспокоился волчище! Почуял погоню, - оповестил охотник.
  - Значит, мы скоро его найдем!
  - Да, ваше сиятельство. Или он нас найдет.
  - Что ты хочешь сказать?
  - Сдается мне, у него поблизости логово, - хмуро заявил Кром
  - Да, ваше сиятельство, места здесь подходящие - река, холмы на берегу - на южных склонах надо смотреть, - вступил в разговор следопыт Варт.
  - И что, он там спрячется? - нахмурился Жане.
  - Нет, ваше сиятельство. У него логово, а значит - волчица и волчата. Он будет биться с нами где-нибудь по пути. Зверь, даже хуже, а за щенков своих на смерть пойдет без боязни. Надо на всякий случай надеть доспех, у кого какой с собой есть, и присматриваться повнимательней к окрестностям - нападать он будет из засады.
  - А то и с дерева, - заметил граф, озабоченно оглядывая подчиненных.
  Отряд сделал остановку. Все приладили доспехи, изготовили к бою оружие. Осторожно, стараясь поменьше шуметь, гондорцы шли по следу. Впереди были охотники, в центре - командование, на флангах и позади - воины.
  *
  Эавен беспокоилась о делах графа. Она не боялась за него - он на всю округу славился как отменный ристатель, и с ним был целый отряд. Но враг коварен и злобен, и все может случиться. И этот поход был первым у Жане...
  Девушка решила сочинить песнь к возвращению отряда. Она хотела рассказать о трудном поиске, изнурительном преследовании, жестокой схватке и торжестве победителей. Эавен была полна вдохновения, строки, казалось, рождались сами собой, а музыка звучала в душе. Повествование приближалось к моменту схватки...
  *
  Жане-Ришмон оглядывал деревья. Хитрый оборотень мог прятаться там.
  Внезапно из-за кустов вырвалась серая молния. Мгновение - и лошадь Крома свалилась на землю с вырванным горлом. Испуганные скакуны отряда зашарахались, заржали, вставали на дыбы. Даже обученный боевой конь пугался оборотня.
  Следом за Кромом ехал Жане-Ришмон. Лезвие кинжала не успело покинуть ножны, когда волчьи клыки сомкнулись на горле графа...
  *
  В Итиль-Суле, в уютной, спокойной гостиной, средь бела дня Эавен потеряла сознание от внезапно нахлынувшего ужаса.
  *
  ...Жане-Ришмон смотрел на издыхающего оборотня. Тот валялся на земле, судорожно подергивая лапами. Его грудь была распорота кинжалом графа от живота до шеи. Из разреза медленно текла темная, густая кровь. Из пасти же хлестала алая.
  Граф потрогал броневой воротник, который принял на себя натиск волчьих челюстей. Самого хода схватки он не помнил, не успел осознать. "Видимо, когда волколак кусал меня за горло, я схватил его левой рукой, а правой пырнул кинжалом. Резанул я его здорово - и топором так сделать трудно..."
  - Что, Кром, жалко лошадку? - почему-то спросил граф.
  - Как это вы его, ваше сиятельство? Здоровущий же волчара - туловищем с теленка, лапы только короче. Кинжалом, без замаха, снизу вверх! - невпопад ответил охотник, с трудом отходя от потрясения.
  - Ну, старина, кому след читать, а кому и кинжалом махать. Как думаешь, засады еще будут? - изучая кровь на клинке, поинтересовался граф.
  - Не должно. Волчица логово будет охранять, от норы далеко не уйдет. Мы ее из луков расстреляем, - со свирепой улыбкой пообещал Кром.
  *
  Действительно, на южном склоне одного из приречных холмов обнаружилось логово волколаков. Найти его оказалось нетрудно - на откосе валялись кости жертв оборотней. Многие из них были раздроблены при помощи камней - волколаки принимали человеческий облик и пользовались примитивными орудиями.
  Среди костей были и свежие конские. Чуть дальше валялся старый, побелевший череп - судя по размерам, человеческий или гномий.
  Кром осторожно приблизился к норе. Оттуда раздалось угрожающее рычание. Следопыт быстро отбежал назад.
  - Порядок. Волчица и гаденыши на месте. Сейчас мы ее оттуда выгоним.
  Охотники разожгли костер и бросили пылающую головню в отверстие норы. Чтобы спасти щенят, волчица схватила негорящий конец палки в зубы и выскочила наружу.
  Отряд окружил логово. Впереди стояли щитоносцы с мечами, за ними расположились лучники.
  Графа поразила облик волчицы. Она была тоже крупной и обладала мощными челюстями. А ее сосцы были мало похожи на волчьи или собачьи - они выглядели почти как женская грудь, колыхающаяся и розовая - только их было шесть.
  Щитоносцы удерживали оборотня в окружении, а лучники пускали в него стрелы. Их торчало уже с полдюжины, а сил и злости у волчицы только прибывало. Дважды ей удалось повалить щитоносцев, и только доспехи и помощь товарищей дали им возможность благополучно отбиться.
  В теле волчицы оказывалось все больше и больше стрел. Она истекала кровью и заметно ослабла. Попыталась забраться в нору, но торчащие стрелы мешали. Тогда она легла у входа и завыла... Из логова ей стали вторить щенки. Графу показалось, что он слышит детский плач...
  Нежные сосцы волчицы были изранены, распухли и кровоточили. Это зрелище и ее вой побудили графа к действиям. Он достал свой лук и до отказа натянул тетиву.
  Стрела Жане-Ришмона была выпущена с такой силой, что навылет пробила мощный череп оборотня.
  Несколько минут отряд переводил дух. Наконец, граф распорядился:
  - У кого хороший доспех, кольчужные перчатки - вынимайте щенков.
  Один из охотников подошел к логову оборотней и запустил руку в темное отверстие.
  - Не достать. Надо раскопать нору.
  Землю расковыряли мечами, отгребли щитами и вытащили наружу молодняк волколаков. Двух волчат и трех младенцев.
  - Что это... дети... человеческие дети! Откуда... - растерялся граф. И сразу понял. Оборотни, маленькие оборотни.
  - Что с ними делать, ваше сиятельство?
  Офицер нервно вздохнул. Слишком много на него сегодня всего навалилось.
  - Волчат уничтожить. А детей... - Жане-Ришмон не знал, как быть.
  Младенцев оставили в покое, а щенков Кром велел расстрелять из луков:
  - Эх, вы, охотнички. Тренируйтесь на слабачках, а то так и будете толпой с одним волколаком воевать.
  Оборотни были очень живучи. Истыканные стрелами, щенята беспомощно пищали и судорожно скребли коготками землю, но не подыхали. Кроме того, младенцы, хоть в них никто не стрелял, визжали - им было холодно. Жестокое действо затягивалось.
  - Хватит! - вдруг крикнул граф с мученической гримасой.
  Все опустили луки и посмотрели на него.
  Жане шагнул к волчонку и тяжелым подкованным сапогом раздавил тому голову. Потом - чавкнул череп второго. Выражение боли застыло на лице молодого офицера.
  На минуту кругом все замерло в надрывной тишине. И снова раздался отчаянный, захлебывающийся плач щенят людского облика. Жане вздрогнул.
  Граф на негнущихся ногах подошел к младенцам и наступил на голову одного из них. Человеческий череп оказался почему-то крепче.
  Жане отер со лба холодный пот и скрипнул зубами. Взял младенца за ножки, подыскал глазами подходящий валун. Сдерживая нервную дрожь, подошел, размахнулся и размозжил детскую головку о камень.
  Потом стоял минуты две, отходил. Зубы скрипели, руки подергивались, сердце давило на грудь.
  Подошел ко второму. Поднял. Детеныш потянулся к нему, ища убежища и тепла. Граф шагнул к камню, отцепил ручки младенца от своей груди... Замах! Удар...
  Стало почему-то легче. "Привык?" - отстраненно подумал Жане. Смерть третьего младенца не оставила ни царапины на сжавшемся в камень сердце графа.
  Он посмотрел на своих людей. Они были мрачны и подавлены.
  - Уходим. Немедленно. Это приказ! - крикнул им граф.
  - Ваше сиятельство, - забормотал Кром, - что, все бросим вот так-то?..
  - Эти... - Жане замялся, - Все, что полагается, зарыть... нет, сжечь. Только быстро!
  Приказ был выполнен. Отряд двинулся к дороге. Затем Харграйд поскакал в город с донесением, а остальные с графом вернулись в расположение лагеря.
  *
  - Ну что, сын, тебя можно поздравить? - спросил герцог? - Харграйд рассказал, как было дело. Ты своей рукой уничтожил семерых волколаков. Остальные успели уйти.
  - Не надо меня поздравлять. Вот, взгляни...
  Офицер выложил из мешка трофеи, собранные старательным Кромом - вычищенный череп волка и семь пар ушей.
  Герцог медленно выбрал из их кучки три пары. Это были бархатные детские ушки... Он посмотрел на сына:
  - Надеюсь, ты не считаешь себя детоубийцей? Смотри, они хоть и похожи на человеческие, но отличаются. Видишь, какой густой пушок? Треугольная форма... Вот что я тебе скажу, сынок. Ты с честью выдержал свой первый настоящий бой с врагом. Я знаю, ты лично, без чьей-либо помощи заколол матерого волка. Так что боевое крещение ты прошел с честью.
  Аравак-старший волновался. Ему тяжело было смотреть на осунувшееся, почерневшее лицо сына.
  - Это война, Жане. Здесь нет благородных поединков. Здесь убивают, безжалостно и беспощадно. Ты можешь пожалеть врага, но знай - он тебя не пожалеет.
  Герцог прервался, сделал паузу. И продолжил:
  - А сейчас иди домой и хорошенько отоспись. Потом отслужим молебен Светлой Королеве Варде. И вот еще что. Итоги операции мы засекретим. Будем считать, что уничтожено двое взрослых оборотней и двое щенков. И все...
  *
  Весть о победе графа над матерым волколаком быстро обежала весь город. Молодой офицер был нарасхват в светских салонах. Его донимали посетители, настоятельно зазывали в гости, бурно восхищались храбростью, пророчили скорую погибель от руки героя мерзкому дракону и всем исчадиям зла.
  Но первый свой визит после состоявшейся экспедиции Жане нанес семье Боровски.
  Старые аристократы встретили графа радушно, но без помпы. Они понимали, что Жане становится не по себе от напыщенных и витиеватых восхвалений.
  - Ну ты, брат, даешь, - развеселился барон, - вот это рука! Пойдем, кое-что покажу.
  Боровски повел графа в галерею, где были выставлены его охотничьи трофеи - кабаньи головы, оленьи рога, волчьи шкуры.
  - Смотри, какой красавец, - указал он на какие-то особенно замысловатые рога. - Такие олени здесь не водятся уже давно. Как он заставил выложиться моих собачек! А этого кабана я заколол копьем. Клыки у него - ой-ей-ей! Вот шкура медведя. Ох, и помял он меня тогда! Но мне повезло - успел вогнать нож ему в сердце. Видишь, и я в молодости был парнем хоть куда!
  Потом начался обед. Граф ел без аппетита, часто оборачивался, к чему-то прислушивался. Старшие Боровски исподволь переглядывались, улыбались.
  Наконец, Жане не выдержал:
  - А где Эавен? Почему она с нами не обедает? Как она себя чувствует?
  Баронесса помедлила и сказала:
  - Кажется, она готовит вам сюрприз. Если вас не затруднит, задержитесь у нас еще на часок после обеда.
  Граф был заинтригован, и с энтузиазмом принялся за еду. Вскоре трапеза закончилась. Барон пригласил всех присутствующих в студию, где Эавен обычно занималась искусствами.
  Девушка была там, в скромном, но очаровательном платье, с лирой в руках.
  - Господа, - обвела она сияющим взором приглашенных и остановила его на Жане, - я сочинила песню в честь воинов нашей армии и в честь нашего гостя, храброго графа, который совсем недавно, - голос ее пресекся, - проявил себя в смертельном бою. Слушайте же, - и она запела чарующим, нежным голосом, в котором, в то же время, явственно чувствовалась внутренняя сила.
  В песне рассказывалось о молодом отважном воине, отправившемся в первый свой поход. Ему пришлось столкнуться с хитростью и коварством, с выносливостью и храбростью противника, но он все преодолел - выследил, догнал и в бою один на один победил врага и разорил его логово. А потом вернулся домой, к людям, которых он защищал, которые ему дороги и которых он любит. И они, в свою очередь, встретили рыцаря с восторгом и благодарностью за его подвиг. И встретили его с любовью...
  Песня закончилась, но слушатели еще несколько мгновений ловили ее последние отзвуки. Жане встал и молча поклонился Эавен. Остальные в изысканных выражениях высказали свое восхищение красотой сочинения.
  Через какое-то время, стараниями старших Боровски, Жане и Эавен остались наедине.
  Граф подошел к девушке и вгляделся в ее глаза. С момента последней их встречи Эавен изменилась. Она похудела, ее лицо утратило яркие краски и сияло неведомым внутренним светом. Во взоре чувствовалась какая-то неземная мудрость и сила духа.
  - Что с вами, Эавен? Вы изменились...
  - Просто стала взрослее, Жане... Скажите, в какой именно день вы убили волка?
  - В среду.
  - Я почувствовала это. Опасность была велика?
  - Нет, что вы. Я был в доспехах, вооружен.
  - Не надо меня успокаивать, граф. Я специально интересовалась.
  - И что же?
  - Ваш бронированный воротник был смят. А грудь панциря продавлена. Если бы волк укусил вас еще раз...
  - Этого не могло быть. Ему повезло, что он успел это сделать хотя бы один раз. Знаете, я хоть в боях еще не освоился, на турнирах кое-чего достиг.
  - Но я знаю. Опасность была велика. Я чувствовала ее, - уверенно сказала девушка.
  - Эавен, воспринимайте это легче. Что со мной могло случиться? Видите, я вышел из этого дела без единой царапины.
  - Случиться могло самое страшное. Я чувствовала это.
  - Что же вы чувствовали, Эавен, в конце-то концов?
  Девушка строго посмотрела на него:
  - У меня чуть не разорвалось сердце... - Эавен разрыдалась.
  Жане растерялся. Нерешительно подошел к девушке, прижал ее голову к своей груди, легонечко провел по волосам.
  - Не плачьте, Эавен. А то у меня сердце точно разорвется.
  - Ах, не все ли вам равно...
  - Нет, не все равно. Знайте, Эавен, вы самая добрая, самая нежная, самая... Я не могу, когда вы плачете. Я не могу этого перенести...
  Девушка попыталась улыбнуться сквозь слезы:
  - Я больше не буду... Я хочу, чтобы вам было хорошо...
  - Эавен... Я... Эавен, я хочу сказать вам, что... как только дракон будет уничтожен...
  Девушка в гневе оттолкнула его:
  - Уйди же, бессердечный!
  Граф посмотрел на нее печально:
  - Эавен, я поклялся... - голос его перешел на хриплый шепот. Жане отвернулся и вышел из комнаты.
  *
  Эхо событий продолжало звучать. Из Минас-Тирита приехала комиссия, расследовавшая обстоятельства экспедиции. Оборотни были загадочными созданиями, и столичных гостей интересовало буквально все. Повадки волколаков, их внешний вид, боевые приемы, превращения, воспитание детенышей. Каждому участнику отряда пришлось составить подробный отчет.
  Горожане не уставали чествовать молодого графа. Его скромность распаляла их еще больше. На него обратили свои милостивые взоры и утонченные аристократки. Среди них особенно выделялась одна вдовая, но еще молодая маркиза.
  Ее покои поражали роскошью и изысканным вкусом обстановки. Здесь было все: ювелирные изделия из золота и слоновой кости из Харада, резьба по камню из Дунланда, деревянные статуэтки из Приозерного королевства, жемчуг из Умбара, и даже подлинные эльфийские украшения из мифрильного сплава.
  Маркиза была зрелой блистательной женщиной, обладала замечательным остроумием и бодростью духа. Как-то само собой сделалось так, что граф в числе прочих стал у нее частым гостем.
  Все это не осталось незамеченным Боровски. Эавен таяла как свечка, а барон с супругой ломали головы в поисках выхода.
  *
  - Друг наш Моргот, окажи мне помощь. Человек Аран Бонд просит у тебя совета, как преуспеть в делах. Прими, Друг, этот дар, обратись к просящему и помоги ему.
  В огонь прерывистой струйкой потекла кровь...
  *
  Однажды графа пригласили к маркизе для осмотра нового экспоната ее коллекции произведений искусств.
  Вещь действительно была сделана превосходно. Череп волколака, изготовленный из серебра, поражал взгляд своей свирепостью и угрюмой злобой.
  - Обратите внимание, господа, зубы изготовлены из мифрила. Великолепное произведение искусства.
  Вечером, когда маркиза как бы случайно оставила графа с собой наедине, она спросила:
  - Ну как, благородный Жане, вам понравилась эта вещь?
  - Зачем вам такое страшилище?
  - Хотите, подарю?.. - вкрадчиво предложила маркиза. - Ведь ваш трофей забрали в столицу, тамошние ученые, наверно, разбили череп оборотня на кусочки и пробуют их на зуб.
  - Нет, благодарю вас. Я не вправе принять такой дар.
  - Экий вы скромный. Настоящий рыцарь без страха и упрека... А кстати, я давно хотела спросить у вас про одну вещь.
  Граф мысленно тяжело вздохнул. Ему надоело рассказывать о злосчастной экспедиции. Тем более, что кое-что пришлось скрывать.
  - Я слушаю вас, маркиза.
  - Это правда, что вы дали клятву не вступать в брак, пока не убьете дракона?
  Какое-то время Жане переваривал неожиданный вопрос:
  - Пока дракон не будет уничтожен. Да, правда.
  - Но... мораль не одобряет внебрачных связей. Как же вы идете на это?
  - Я на них не иду.
  Маркиза попыталась улыбнуться, но улыбка вышла несколько кривоватой.
  - Граф, я поражаюсь вам все больше и больше. Но вам передо мной не устоять. Не спорьте. Эту вещь я передам в городской музей, чтобы все сейчас и в грядущем могли узнать о вашем походе. А сейчас, пожалуйста, оставьте меня одну...
  *
  Баронесса Боровски была взволнована:
  - Эта хищница маркиза положила глаз на графа Жане. Она опытная женщина. Представляешь, велела изготовить копию черепа его волка, в натуральную величину, из серебра и мифрила.
  - И что, хочет, чтобы Жане принял его в дар?
  - Она хитрая. Череп будет отдан городскому музею. Там сделают стенд, воспевающий подвиг графа. Какой мужчина устоит против славы?
  - Да, это не душещипательная песня нашей Эавен. Она до сих пор не осознала, что Жане - воин, а не поэт. А маркиза своего не упускает...
  - В честь передачи дара городу маркиза устраивает пир и бал.
  - Вот это размах!
  - Надо что-то делать. Иначе мы потеряем Жане. И Эавен. Ей без него жизни нет.
  - Ну что ж! Боровски мы или нет?!
  Однако так сразу ничего в противовес ходу маркизы предводитель придумать не мог. Но вот однажды...
  - Господин барон, к вам на прием просится некто Аран Бонд.
  - Кто таков?
  - Оружейник он.
  Барон задумался.
  - Зови.
  *
  - Так что, Бонд, говорите, полный доспех?
  - Полный, господин барон. А также меч с таким же клинком.
  - Мифрильный сплав?
  - Точно так.
  - Сколько это на золото?
  От ответа оружейника Боровски присвистнул. Сумма была очень крупной. Но что делать? Мифрил - металл дорогой.
  - Надо бы испытать товар...
  - С превеликим удовольствием.
  *
  На испытание доспехов и меча были приглашены известнейшие кузнецы, оружейники города, а также наиболее заслуженные и высокопоставленные военные.
  Доспех надели на чучело. Мифрильный сплав обладал густым маслянистым блеском и был сероватого цвета.
  К нему подошел кузнец Горам. Ростом он был велик, а шириной плеч не уступал, вероятно, и урук-хайю. Здоровенный боевой топор казался в руках кузнеца, привыкших к огромной кувалде, непрочной игрушкой.
  Удар, звон, хруст.
  Лезвие топора выдержало, но проушина, в которую вставлялось топорище, лопнула, и железка отлетела в сторону. Столб, на котором было укреплено чучело, оказался переломлен пополам.
  На доспехе не было ни царапины.
  Настал черед испытывать меч.
  За это взялся граф Жане-Ришмон. Он рубил толстые стальные и чугунные бруски, разваливал пополам свертки кожи, крошил камни. Под конец испытания он подобрал с земли отлетевшее лезвие топора, подкинул в воздух и взмахнул мечом.
  Послышался звон. На землю упало два чисто разрезанных куска превосходной оружейной стали. На мече же не осталось ни зазубрины, и он нимало не затупился.
  - Отличную покупку сделали, барон, - отметил герцог.
  - Да, в наше неспокойное время с приличным оружием чувствуешь себя увереннее...
  - Вы, никак, собрались в поход?
  - Ну что вы, что вы. Куда мне? Так, на всякий случай...
  - Наверное, неплохое вложение денег? - попытался угадать герцог.
  - Отчего же плохое? С таким снаряжением и дракон по силам...
  - Ну-ну...
  *
  Маркиза времени не теряла, и через считанные дни подготовка к пиру и балу вошла в завершающую фазу. Важным персонам города были разосланы приглашения.
  Барон Боровски разглядывал надушенную открытку. Та была изысканно-красочно оформлена, текст был безукоризненно вежлив и дружелюбен.
  Барон обратился к супруге:
  - Ну что, пора?
  - Пора.
  *
  Герцог был занят, но отложил дела ради такого уважаемого визитера, как барон Боровски.
  - Добро пожаловать, старина! Чем обязан?
  - Да вот, послезавтра в городе торжество...
  - Да-да, маркиза делает дар городу... Я тоже приглашен. И Жане...
  - Очень важная инициатива, герцог. В час, когда нам угрожает злодей Треголович, подобные поступки служат делу сплочения общества перед лицом...
  Широкая улыбка Аравака-старшего остановила излияния барона.
  - В общем, герцог, я решил, что Боровски не должны отставать в этом деле.
  - И...
  - И мы решили передать нашим доблестным вооруженным силам комплект доспехов из мифрильного сплава.
  Герцог был приятно удивлен.
  - И кому именно?
  - Вооруженным силам... В лице графа Жане-Ришмона. Он победил оборотней. И, кстати, его доспех был основательно помят.
  Герцог пристально, но с улыбкой посмотрел в глаза барону:
  - Договаривайте, старина. Что вы еще задумали?
  - Пусть дар вручит моя дочь, Эавен.
  - Браво! А маркизу мне жалко... Нет, так нельзя. Вооруженным силам, так вооруженным силам. Доспехи приму я. Я - самый высокий военный чин в городе. А Жане передам потом.
  - А Эавен...
  - Ничего, не умрет, если одарит своей милостью меня. Что страшного в торжественной церемонии?
  - А может, все-таки дар примет сам Жане...
  - Помимо всего прочего, препятствием здесь будет его скромность. Он все-таки младший офицер. И еще. Он не считает - и у него есть основания - события с оборотнями славным подвигом. Утешьтесь, барон. Когда я буду вручать доспехи Жане, попрошу Эавен помочь.
  Герцог помолчал. Потом добавил:
  - Хорошая была бы пара. Угораздило же сынка с этой клятвой!
  - Так что, про клятву - это действительно правда?
  - Правда... - нехотя процедил герцог. - Впрочем, с таким вооружением она не выглядит столь уж глупой. Остался сущий пустяк...
  - Какой же?
  - Уговорить самого Треголовича отведать мифрильного меча. Жалко, что он не идиот, а лишь злодей и мерзавец.
  - Честно говоря, герцог, на дракона я и не замахиваюсь. Сделать сюрприз маркизе - мне большего не надо.
  - Добро. Будет сюрприз. Но - запомните - ваш дар принимаю я. От Эавен.
  - По рукам, - смирился предводитель.
  *
  Торжество передачи "волчьей головы" прошло блестяще. Речь маркизы и ответная - градоначальника произвели прекрасное впечатление. Сам виновник торжества - Жане - был мрачноват и подавлен, но праздника людям не испортил.
  А потом герцог Аравак, в парадном адмиральском мундире, неожиданно объявил:
  - А теперь - сюрприз, господа. Инициатива достопочтенной маркизы нашла отклик в сердцах уважаемых жителей города. Барон Боровски дарит нашим вооруженным силам прекрасные мифрильные доспехи. Аплодисменты, господа!
  Маркиза побледнела и затеребила носовой платочек.
  Под восторженные рукоплескания присутствующих к герцогу подошла Эавен. Следом за ней рослый лакей в парадной форме дома Боровски нес доспех, одетый на распорки, и меч в алых ножнах.
  Герцог принял из рук девушки дарственную и расцеловал Эавен в обе щеки.
  - Господа! Я счастлив, господа! Предлагаю всем поддержать благородный почин. Создадим фонд помощи флоту и армии! Я жертвую свое месячное жалованье!
  *
  На пиру Эавен не было. Ей нездоровилось, и она после церемонии ушла домой. Это несколько поправило настроение маркизы.
  Она сидела рядом с графом и внимательно следила, чтобы его бокал не оставался пустым. Женщина была настроена решительно.
  Начался бал. На первый танец маркиза получила заявку от герцога.
  Адмирал был весел и счастлив. Этот день удался как никогда. И он даже поцеловал Эавен. "Экий я шалунишка! Ничего, я же из лучших побуждений... Эту девушку я не обижу даже в мыслях..."
  "Эта девчонка - настоящая колдунья", - помрачнела маркиза. "Почему к ней так тянутся мужчины?!"
  Освободившись, аристократка стала высматривать Жане-Ришмона. Но его нигде не было...
  Не появился он и позже.
  "Что произошло? Неужели он подался к Боровски?! А может... он у меня в спальне, ждет? А может, заболел? А может..." - маркиза терялась в догадках. Потом подозвала лакеев и поручила им найти графа.
  Через несколько минут к ней подошел один из них и молча поклонился. Маркиза пошла за лакеем.
  Граф, оказывается, был в оружейной зале. Надев мифрильный доспех и вооружившись мечом, он вел бой с тенью. Маркизу он не заметил.
  - М-мальчишка! - резко, но вполголоса бросила маркиза. И ушла.
  А граф самозабвенно махал клинком, и плохо подогнанный доспех болтался у него на талии...
  *
  Боровски-старшие торжествовали. На следующий день после праздненства маркизе поплохело, и она никого не принимала.
  А в городе только и говорили о роскошном даре Боровски.
  - Эх, девчонка, девчонка. Когда она поймет, что же надо мужчине? Таких, как Жане, песенкой не взять. Зато оружие - лучший подарок для него. Ничего, поумнеет. Завтра - церемония вручения доспехов их носителю. Надеюсь, Эавен и Жане найдут общий язык, - размышлял вслух барон.
  - Угораздило же ее влюбиться в этого ненормального! Ишь, герой выискался! Дракона ему подавай. Эльфы с ним справиться не могут. Хоббитов разгромил. Энты покоя не знают, в пожарников превратились. Гномы в горах попрятались, все входы-выходы замуровали. А он, видите ли, справится!
  - Ладно тебе, мать. Образумится со временем.
  - Такой только в брюхе у дракона образумится.
  *
  Главным действующим лицом церемонии был герцог Аравак. От имени вооруженных сил королевства он наградил мифрильным снаряжением отличившегося в походе офицера, графа Жане-Ришмона. В торжественной речи он еще раз, не жалея пафоса, восхвалил патриотизм горожан. Аудитория была растрогана до глубины души, и фонд помощи армии и флоту значительно пополнился.
  Так получилось, что Жане и Эавен оказались наедине.
  - Жане... я хочу, чтобы эти доспехи хранили вас в бою от вражеской стали и клыков. Если что случится, я... Обещайте мне не рисковать!
  - Эавен, при всем к вам моем почтении и... и... вообще... Я же боевой офицер, дворянин, рыцарь! Я не имею права быть трусом... оберегаться. Мне надо уничтожить дракона. Без этих доспехов это было бы просто невозможно. А когда дракона не станет... Эавен, вы же будете меня ждать... Правда?
  - Обещайте, обещайте же мне! Не рискуйте!
  Граф напряженно улыбнулся:
  - Хорошо. Пообещаю... не сейчас.
  И ушел, торопливыми шагами, не оглядываясь.
  *
  Переживания этих дней не улучшили состояния девушки. Жане по-прежнему был так далек от нее! Ведь действительно, он - рыцарь, его клятва нерушима. Любовь здесь бессильна. Остается только смерть...
  Эавен была грустна. Часто плакала. И таяла, как льдинка, исходя слезами.
  Жане нередко появлялся у Боровски, много внимания уделяя девушке, старался ее развеселить, занять какими-нибудь общественными делами. Кое-что ему удавалось, но этого хватало ненадолго. И Жане все чаще уходил от Боровски расстроенным.
  Барон с баронессой не находили себе места. Они приглашали менестрелей и сказочников, фокусников и шутов, и даже ученых лекарей. Но ничто не помогало.
  Тому, кто сможет выручить в этой беде, была обещана большая награда...
  *
  Шакум Бегин заискивающе посмотрел Боровски-старшей в глаза:
  - Госпожа баронесса! Ваша милость! Я понимаю... Верным подданным... обращаться к служителю... Неназываемого... Но ничего страшного не будет! Он, знаете ли, действительно друг! Он поможет! Он сколько раз...
  Баронесса устало отмахнулась:
  - Нам ли, старикам, чего-то бояться! Я согласна на худшее...
  - Не беспокойтесь! Все получится! Только не надо стыдиться Его дружбы!
  - Повторяю, я согласна.
  *
  Колор принял баронессу в неприметной хибарке на окраине города:
  - Знаете, старик, без околичностей начала Боровски, - я не желаю всех этих ритуалов. Можно обойтись без всех этих кровавых приношений?
  - Друг наш не требует жертв, - вкрадчиво отвечал служитель, - кровь нужна, чтобы просьба достигла Его слуха. Ведь Он изгнан валарами и находится далеко от нас. Считайте, что приношение - это сбор почтовой службы, а не адресата.
  - Я хочу быть уверенной, что моя просьба будет услышана. Вы сможете это обеспечить?
  - Несомненно.
  - У вас будут расходы. Я хочу, чтобы вас ничто не ограничивало. Какая сумма вам потребуется?
  Старик назвал.
  "Мерзкий Бегин и то получил больше", - подумала баронесса и вручила кошель Колору.
  *
  Маркиза тяжело переносила свою неудачу. Подумать только: отвергнуть ее! И кто посмел, кто посмел?! А?! Мальчишка, ни черта не понимающий в жизни!
  Что же это такое! Нет уже, видно, на свете настоящих мужчин! Некому ее оценить!
  "Вы еще меня запомните! Локти кусать будете, землю грызть! А я пройду мимо, и не обернусь!
  Я найду его, грозного и нежного, мощного и ласкового, сильного и трепещущего... И он падет к моим ногам! Он будет умолять о благосклонности! Он будет творить безумства! А я... О! Я!.. Я буду владычествовать! От моего настроения будут зависеть судьбы... генералов, народов, вселенных! И этот глупый мальчишка пожалеет! О, как он пожалеет!"
  Бессилие что-либо предпринять только разжигало бесплодные мечтания маркизы. Но однажды...
  - Благороднейшая госпожа! Я знаю, у вас есть желания, исполнить которые можно только с помощью высших сил. Я осмелюсь предложить свои услуги...
  - Что, просить милости у Королевы Варды?! Чтоб я...?! Ни за что!
  - Зачем же милости? И зачем у Варды? Разве валары издревле правили миром? Разве были они настоящими друзьями людей?
  - Говори прямо, в чем дело! Не надо тумана!
  - Я предлагаю вам дружбу великого изгнанника, истинного благодетеля Средиземья, который и сейчас не оставляет нас своей помощью! Я предлагаю дружбу самого... Моргота!
  Маркиза растерялась.
  - Злодейский культ... Чары Врага... Черное колдовство. Я кое-что слышала об этом.
  - То, что вы слышали, это пропаганда врагов Моргота. Давайте взглянем на вещи непредвзято. Великому Другу от вас ничего не требуется. Только просьба о дружеской помощи.
  - А власть над душой? А кровь? А жертвы?
  - Кровь нужна, чтобы преодолеть препятствия, устроенные валарами. А все остальное - ложь. Попробуйте! Убедитесь сами. Если что и случится, обратитесь к валарской предводительнице Варде. Она не оставит вас под знаменем Моргота.
  - Кстати! Насколько силен ваш Моргот? Валары-то сильнее.
  - Моргот сильнее каждого из них. Но их много, а он - один. Смертному же помочь - это всегда было в Его силах. При всем уважении к вам, госпожа, ваша проблема - из вполне решаемых.
  Колебания и уговоры продолжались немало. И маркиза не устояла перед искушением.
  Над чашей с кровью была произнесена молитва... В большой, затемненной комнате слова звучали глухо и неотчетливо:
  - Друг наш... нам помощь... просит у тебя содействия... личной жизни... обратись... помоги...
  И снова кровь полилась в огонь.
  *
  Далеко от Итиль-Сула с Морготом беседовал еще кто-то...
  *
  Состояние Эавен медленно, но неуклонно ухудшалось. Все меньше румянца оставалось на щеках, все больше становилось неземного света в глазах. Все заботы, которыми окружали ее родители и друзья, в том числе граф Жане, не могли поправить дела. Жизнь оказалась жестокой и несправедливой, клятва чести и гражданский долг оказались сильнее любви, стали у нее на пути... Эавен не могла этого перенести.
  Шли день за днем, наступила зима, потом весна. Следом пришло лето.
  В Соединенном Королевстве до сих пор сохранялся мир. Эльфы оборонялись в Серебристых Гаванях. Бои были тяжелые и кровопролитные. Войска Треголовича контролировали дороги в окрестностях города, создавая трудности в снабжении продовольствием и питьевой водой. Но приступить к правильной осаде они не решались. Эльфийский флот, понесший значительные потери от вылазок самого дракона, был блокирован кораблями умбарских кланов.
  Легкая конница Треголовича опустошала окрестности гномьих поселений. Зимой у гномов мог случиться голод.
  В Приозерном королевстве начались внутренние неурядицы. Один из потомков Беорна заявил претензии на престол и поднял мятеж. Дело осложнялось тем, что его, видимо, с подачи Треголовича, поддержали жители Ангмара.
  Сам дракон, по последним сведениям, в это засушливое лето неоднократно поджигал Фангорнский лес. Владения энтов сокращались...
  Харад, Ангмар и Дунланд хранили нейтралитет.
  *
  У жителей Итиль-Сула, особенно у зажиточных, любимым местом летнего отдыха был островок Барэ. Тенистые рощи, прохладные ручьи и великолепные песчаные пляжи прекрасно помогали справиться с жарой.
  Перебралась туда и семья Боровски вместе с Эавен.
  *
  Баронесса Боровски была мрачна и угрюма. "Мошенник Колор... Сдать его властям, что ли? А как обещал! Бедная девочка совсем истаяла... Что же делать?!"
  *
  Дракон нагрянул внезапно. Громадная туша с плеском вынырнула у курортного причала. Несколькими ударами мощного хвоста суденышки, поддерживающие сообщение с городом, были разбиты в щепки.
  Затем чудовище снова погрузилось в воду и выбралось уже на пляже.
  Среди отдыхающих поднялась паника. Кто бежал в рощу, кто нырял в воду. Громко плакали дети, визгливо причитали няньки... Но было поздно. Дракон находился уже близко. Легендарный взгляд чудовища поверг всех в оцепенение. Тем более, что у него было три головы...
  Дракон выбрался на берег и разлегся, прижав к морю группу нянек с детьми. Завороженные люди внимали голосу зловещего создания:
  - Слушайте и подчиняйтесь! Первое. Через два часа вы должны снабдить меня продовольствием. Иначе я закушу тем, что бог послал, - он кивнул на детишек. - После обеда я их отпущу. Второе. К вечеру вы должны прислать ко мне делегацию, человек пять самых уважаемых. Им я сообщу свои дальнейшие требования...
  *
  Через полтора часа дракон уже обедал. Люди поторопились - боялись за детей. Еда была простой, но обильной. Три быка, две бочки вина, зелень, хлеб, фрукты.
  Отпуская детей, дракон предупредил всех присутствующих:
  - Советую отдавать себе отчет, что все пребывающие на острове находятся в моей власти. Исполняйте неукоснительно мои требования, и все закончится благополучно.
  *
  К вечеру люди успели связаться с городом, завезти продовольствия и отправить с острова несколько детей.
  Затем пятеро делегатов, среди которых был и барон Боровски, отправились к берегу.
  Дракон отдыхал. Две его головы уютно устроились на песке, крылья привольно раскинулись, хвост небрежно подогнулся. Третья голова бодрствовала.
  - Стойте спокойно и не падайте. Слушайте, и делайте, что я сказал. Мне нужна женщина. Не простая... самая-самая. Самая красивая, самая умная, самая... такая... утонченная. И чтобы страстная. Уяснили?
  - Может, возьмете откуп? Деньгами, драгоценностями, едой? Мы... - попытали счастья гондорцы.
  Голова ощерилась и несколько раз громыхнула, пуская струйки дыма из ноздрей:
  - Гха-гха! Гха! Конечно, возьму!.. В другой раз. Для тех, кто шутит со смертью, напоминаю снова: мои требования выполнять неукоснительно! Чтобы завтра утром, перед завтраком, искомая особа была здесь! Иначе пострадаете не только вы. Всем обитателям острова придется... плохо. Все! Свободны! Не забудьте про завтрак...
  Трепеща от драконьего взгляда, делегаты вернулись в селение.
  *
  Перво-наперво барон обратился за разъяснениями к супруге:
  - Твоя работа?! Что нам теперь делать? А вдруг придется отдать Эавен?
  - Не суетись, дорогой. До Эавен дело не дойдет. Что эта гадюка сказала - женщина ему нужна? И требования соблюдать неукоснительно? Прекрасно! Эавен еще не женщина...
  Барон поморщился.
  - Что кривишься? Готов погубить внучку родную, чтобы похвастаться - она самая красивая, самая умная? Лучше пошли еще одного гонца на всякий случай к этому красавчику-графу. Пусть собирается и двигает сюда. Он искал дракона - нате вам!
  - Риск-то какой! И что же он деньги-то брать не хочет? Где же пресловутая драконья жадность?
  - Слыхала я... Бывает у драконов брачный сезон. То ли раз в несколько лет, то ли - вообще десятилетий...
  - Зачем же ему человеческая женщина? Ему, небось, дракониха нужна?
  - Ты же знаешь, повыбили драконов-то. Где ему, животине, пару-то сыскать? Вот и бесится, лютует...
  - Но-но-но! Ты еще скажи, что Треголович воюет в Средиземье единственно лишь по причине любовной тоски. Ладно... Давай лучше думать, как дракона угомонить. Неужели нам придется самим кого-то из своих же женщин вязать и волочить к злодею? Эх, судьба ты моя горькая...
  *
  Наступал рассвет. Из города пришло продовольствие. В полном воинском облачении явился и граф Жане-Ришмон.
  Суженая для дракона была еще не найдена. Справедливости ради решили, что все женщины, что есть в наличии, отправятся к дракону. Пусть тот решает сам.
  Были кое-какие проблемы. Брать ли нянек? Тоже люди, но не из благородных. Взяли. В конце концов, отправиться с драконом - честь сомнительная. Вдруг простолюдинка спасет дворянку? Брать только замужних и вдов? Или и девиц тоже? Решили - первых в первую очередь, вторых - повести несколько сзади.
  Граф Жане утешал присутствующих.
  - Я вызову его на бой. Вы будете спасены. Не убью его, так изгоню.
  *
  Дракон внимательно оглядел строй женщин. Сделал паузу. Всмотрелся снова.
  - Здесь не все женщины, - изрек он.
  - Как прикажете понимать? Кто не женщина?
  - Не все, кто стал женщиной, вошли в этот строй.
  Старейшины обернулись к группе девиц. Помедлив, некоторые из них, с пунцовыми щеками и опущенными глазами, перешли в женский строй.
  Прошло несколько минут.
  - Опять не все, - угрожающе процедил дракон.
  Строй женщин пополнили еще две девицы.
  Пронизывающий взгляд дракона снова прилип к находящейся перед ним группе.
  - Я... - медленно произнес он, - выбираю...
  Расталкивая представительниц слабого пола, к дракону приближался граф Жане.
  Вдруг одна из женщин сделала решительный шаг вперед:
  - Выбери меня, о могучий!
  Это была маркиза...
  Все присутствующие растерялись, включая дракона и графа.
  - Я давно мечтала о таком мужчине, о НАСТОЯЩЕМ мужчине! - бросив косой взгляд на Жане, обратилась к чудовищу аристократка.
  Перед таким признанием дракон не устоял.
  *
  - Как же теперь? - волновался Жане, - как устроить с ним бой?
  - Потерпите, молодой человек, еще не все пропало, - успокаивал его Боровски.
  Семья барона и граф завтракали в шатре. Если раньше нездоровой выглядела лишь Эавен, то сейчас не лучший вид был и у Жане. Срывался поединок с драконом - сильнейшая мечта и желание всей жизни. Маркиза сделала свой выбор добровольно...
  Так получилось, что граф оказался наедине с Боровски-младшей.
  - Знаете, Жане, маркиза вас любит, - тихо произнесла Эавен.
  - С чего вы взяли, наивное дитя?!
  - Она видела, что вы собираетесь биться... с драконом. И решила спасти вас...
  - Довольно фантастичное объяснение. Может, она пожертвовала собой ради вас?
  - Меня?
  - Вы же самая красивая, самая умная, самая... хорошая. Выбор дракона должен был пасть на вас.
  - Не должен был... - покраснела Эавен и переменила тему.
  *
  Получив женщину, корабль и продовольствие, дракон покинул остров.
  Растерянный Жане проводил их взглядом...
  *
  На следующее утро неожиданно дракон снова оказался на острове. Он устал и проголодался. И он снова был одинок.
  - Джентльмены, - прохрипело чудище делегатам, - собирайте завтра всех...
  - И женщин, и девушек? - бледнея, спросили те.
  Дракон кивнул двумя головами.
  - И мужчин? - высунулся кто-то.
  Три пары глаз чудовища обдали вопрошающего презрением.
  - Всех особ женского пола. Старше восьмисот, - дракон помотал головами, - нет, не то... двенадцати... двенадцати лет. Вот. А теперь валите отсюда!
  *
  На этот раз Жане решил не дать врагу ни единого шанса. Он пробрался сквозь скопление женщин и вызвал дракона на бой.
  Тот смерил графа недоуменным взглядом:
  - Что суетишься, я еще никого не выбрал.
  Граф повторил свой вызов.
  - Что у тебя там? Меч? Дайте и мне меч.
  - Обойдешься! - зло выкрикнул Жане.
  - Не дадите меч, поединка не будет.
  - Уберешься с позором?!
  - Нет. Захвачу заложников и...
  - Не успеешь!
  - Хочешь проверить, спесивый молокосос?
  Меч дракону дали.
  *
  Жане знал, что у дракона самое сильное - это хвост. Кроме того, Треголович мог изрыгать огонь и прочую мерзость, но в данном случае противником был, очевидно, кто-то другой. "Странно... Оказывается, кроме Треголовича в Средиземье есть еще драконы".
  Первый удар ящер нанес, как и ожидалось, хвостом. Жане, подпрыгнув, избежал столкновения. Затем подобрался к головам и взмахнул мечом.
  Шеи яростно извивались, и удар пришелся вскользь по одной из них.
  То, что Жане приблизился так сильно, мешало дракону использовать хвост. Ему приходилось обходиться головами и передними лапами, в одной из которых был зажат меч.
  Голова слева... Уход, удар - рикошет. Меч прямо... Щит, пригнуться, рубануть. Отбито. Снова голова слева... Уход, удар, щит под меч.... Голова слева... Уход! Голова справа! Меч!
  Рыцарю пришлось туго. Уворачиваясь от крайних голов и меча, он попал под удар средней и был сбит с ног. Но моментально вскочил и бросился вперед, не давая возможности врагу отступить и ударить хвостом.
  Голова слева... Уход... Меч! Щит...
  Меч дракона с яростной силой ударился о щит из мифрильного сплава и разломился у самой рукояти. Но удар был настолько силен, что Жане был отброшен и еле удержал равновесие.
  Хлопнув крылом, дракон потоком воздуха поверг графа на землю, быстро отскочил назад. Когда Жане попытался встать, он получил удар хвостом, отбросивший его на несколько метров.
  Рыцарь поднялся и ринулся в бой. Оставшись без меча, дракон занервничал. Его головы так и сновали вокруг Жане, но не столько рвались в атаку, сколько уклонялись от ударов мифрильного клинка. Скользящие удары не могли пробить легендарно прочную драконью чешую.
  Голова слева... Удар! Справа... Прямо! Снова слева! Удар! Щит... Удар, удар!
  Мифрильный меч рассек чешую на левой шее. Из раны показалась багровая дымящаяся кровь...
  Резко хлопнув крыльями, дракон оглушил Жане. Тот на мгновение потерял ориентацию и пропустил один удар... другой... еще...
  Головы с размаху бодали чудом державшегося на ногах рыцаря. Тычок чешуйчатым кулаком в солнечное сплетение заставил графа снова упасть...
  Помотав головой, Жане поднялся и опять бросился на врага. Удачным ударом он отсек рога у левой морды, которая уклонялась заметно хуже других. Дракон запрокинул ее за спину и был вынужден обходиться двумя оставшимися.
  Голова... Щит... Голова справа - удар, отбита... Крыло! Меч!..
  Отбивая удар крыла, Жане запутался клинком в тяжелых кожистых складках... Неодолимая сила вырвала меч из его руки и отбросила в сторону... Жане споткнулся, и тут чешуйчатый кулак ударил его прямо в забрало шлема. Затем дракон схватил рыцаря обеими лапами и подбросил в воздух.
  С глухим лязгом офицер рухнул на землю. И снова поднялся. Хвост!!!
  *
  После нескольких ударов хвостом дракон остановился, перевел дух. Приблизившись к телу в мифрильных доспехах, покатал его по песку, бодая головами. Несколько минут постоял на месте, к чему-то прислушиваясь. И двинулся к растерянной толпе.
  - Так будет с каждым, кто осмелится оказывать мне сопротивление! Всем ясно?!
  Люди угрюмо молчали.
  - Все мои требования должны соблюдаться неукоснительно! - дракон задумался. Потом вдруг заявил: - Хочу есть! Смотрины - после...
  *
  Поевший, отдохнувший и повеселевший дракон провозгласил:
  - А теперь я выберу самую красивую, самую умную и, - он обвел присутствующих многозначительным взглядом, - самую добрую. Становись!
  Все три головы, и даже раненая левая, принялись вглядываться в женский строй. Потянулись томительные минуты.
  Эавен молилась про себя: "Скорее! Пусть это все закончится... Не хочу жить больше... Жане... Милый, мы встретимся за Гремящими Морями!"
  Горькие мысли девушки были прерваны взглядом дракона. Все три головы тяжело и недобро смотрели ей прямо в душу...
  Затем взгляд изменился, стал каким-то зыбким и неопределенным. Потом в нем проскользнуло еще что-то... Жалость? Сочувствие?
  В глазах дракона открывался целый мир переживаний. Понимание... Нежность... Грусть... Смущение... Мудрость... Любовь!
  Волшебный взгляд всех трех драконьих голов стал притягивать девушку. Эавен сделала шаг... другой...
  - Я выбираю вас! - раздался вдруг потеплевший голос чудовища. - Вас!.. Идите же ко мне...
  И Эавен в непонятном забытье, в магическом тумане отделилась от строя и пошла к дракону...
  *
  Жане ненадолго очнулся. Где-то раздавался громкий хруст. Дракон разгрызал бычьи черепа.
  "Это у меня в голове так шумит", - подумал рыцарь и снова потерял сознание.
  Второй раз его заставило придти в себя громкое бульканье выпиваемого драконом вина. И снова ненадолго...
  Потом он очнулся не от звуков, а от странной тишины. Голова гудела, и воздух казался насыщенным каким-то дурманом. Жане слегка пошевелился и заскрипел зубами от боли. Но зато увидел меч. Тот одиноко поблескивал на солнце. И до него было так далеко...
  До Жане донеслось:
  - Вас... вас... идите...
  Он перевернулся, уже без такой боли, посмотрел... Эавен с покорно-убитым видом отделилась от остальных и шагнула к дракону...
  Глухо мыча от боли, граф пополз к мечу. "Он выбрал Эавен. Он погубит ее! А я... Но я не позволю!.."
  Бросок... еще бросок. Клинок уже ближе! Еще. Еще! Еще немножко...
  Жане приблизился к мечу и, тяжело навалившись на него, встал на ноги. Его слегка пошатывало, но он был доволен. "Кости целы, вооружение в порядке... Мы еще повоюем!"
  Граф с мечом в руках двинулся к дракону.
  *
  Эавен шаг за шагом приближалась к этим бесконечно манящим глазам. Утонуть, исчезнуть в них - и все забыть! Все страдания, горечь потери...
  *
  Жане подошел к ящеру сзади и уверенно примерился. Затем со всей силы обрушил меч на хвост дракона.
  *
  Сознание Эавен плыло, растворялось в этих магических озерах. Она подходила все ближе и ближе, как вдруг...
  С яростным ревом дракон опрокинулся на спину. Хвост, на который он опирался, был разрублен до самого позвоночника.
  *
  "Ах, хвостик", - приговаривал про себя Жане, - "задняя лапка". Удар рассек колено правой лапы. "Крылышко..." - беспомощно обвисло правое крыло дракона. "Шейки".
  Пока дракон пытался как-то восстановить равновесие, развернуться, рыцарь деловито срубил ему две головы. Изуродованное чудовище, поскальзываясь в лужах собственной крови, беспомощно вертело левой оставшейся.
  Жане обошел лежащий бревном хвост. "Левая лапка, левое крылышко".
  Потом приблизился к последней голове и пинком по ране заставил ее приподняться.
  Глаза дракона выражали недоумение, наивную обиду, грусть.
  Жане вдруг стало жалко чудовище. "Если он попросит пощады, я не смогу его убить", - осознал он.
  Но дракон не попросил пощады...
  *
  Потом к нему подошла Эавен...
  - Жане! Теперь ничто... и никто...
  - Да! Да! Теперь нас ничто не разделяет... родная. Ты бледна... вся дрожишь. Бедняжка!
  Влюбленные продолжали бормотать невинные глупости, неотрывно глядя друг другу в глаза.... Жане дотронулся до плеч девушки. Та прильнула к его груди и разрыдалась.
  - Не надо плакать, глупышка... Теперь все будет хорошо, - бережно гладил он ее нежные волосы. Потом застенчиво скользнул по щеке разбитыми в кровь губами.
  Исчезли пространство и время, клятвы и тревоги.
  Были только он и она.
  Жане-Ришмон и Эавен...
  Один из старейшин подошел к графу и подергал его за кольчугу:
  - Позвольте принести вам искреннейшие поздравления в связи с победой над драконом!
  - Что?.. Каким драконом?.. - рассеянно переспросил граф и снова обернулся к девушке...
  Боровски-старшие только переглянулись.
  *
  Город был ошеломлен последними событиями. Некоторые в глубине души считали дракона не столько легендарным, сколько мифическим созданием. Многие из тех, кто верил в его реальность, обоснованно сомневались в действительности его внимания к захолустному островку. И почти никто из тех, кто верил в визит чудовища, не допускал мысли о том, что он мог быть так просто убит.
  В чем никто не сомневался, так это в неизбежности скорой свадьбы графа Жане и баронессы Эавен. Она должна была состояться через месяц.
  *
  Герцог Аравак, как высший военный чин в округе, произвел по известным событиям тщательное дознание. Останки чудовища были изучены и зарисованы, показания свидетелей собраны. В столицу было отправлено соответствующее донесение и трофей - одна из драконьих голов. В послании герцог выступил с ходатайством о награждении рыцаря - "...на усмотрение Его Королевского Величества".
  Общественность города постепенно вышла из шока и переживала лихорадочную радость по поводу столь счастливого исхода боя с драконом.
  *
  Из столицы прибыла специальная комиссия. Она упаковала все останки дракона, за исключением туловища - по причине его размеров. Но и с него с немалыми усилиями были содраны несколько чешуй. Специалисты с большим вниманием отнеслись ко всему, что касалось питания чудовища, его повадок, манеры общения с людьми.
  Через пятнадцать дней тщательных изысканий посланцы из Минас-Тирита отбыли обратно. Жане никакой награды не получил.
  *
  Свадьба не отличалась особой пышностью. На этом настоял герцог, несколько обеспокоенный странной холодностью и недоверчивостью столицы.
  Жених и невеста в окружении только близких родственников и самых доверенных лиц, в золоченой карете направились к храму Всех Валаров для совершения торжественной церемонии.
  К немалому замешательству собравшихся, в храме уже кто-то был. Но когда из группы молящихся вышел некий аристократического вида мужчина средних лет, у всех, явившихся на свадьбу, вырвался вздох изумления и восторженного трепета. Это был сам король!
  - Видят могучие валары, видит весь народ, что для тебя, о Победитель дракона, нет награды выше, чем рука прекрасной Эавен Боровски! - этими словами монарха было положено начало церемонии.
  Для того, чтобы возблагодарить великих валаров, молодые муж и жена дали обет месячного целомудрия. Клятва эта приносилась редко, в исключительных случаях. Ведь молодожены так тяжело соблюдать ее в медовый месяц!
  Все присутствующие, и Его Величество, отдали должное истовости веры брачующихся.
  Затем вся процессия отправилась в резиденцию герцога, где должен был состояться праздничный обед.
  *
  Душой общества в застолье был король. Он высоко оценил доблесть графа Жане-Ришмона, душевное совершенство Эавен, мудрость герцога Аравака, организаторские способности старших Боровски и преданность престолу всех жителей Итиль-Сула.
  Сами же молодые, казалось, кроме друг друга, ничего не видели и не слышали. Их ответы невпопад на реплики присутствующих заставили короля в насмешливом сожалении развести руками, а у мадам Боровски вызвали нешуточную обиду.
  Но в целом все прошло просто великолепно.
  *
  В последующие дни Его Величество провел ряд встреч.
  Король и граф Жане-Ришмон:
  - Вопрос о награде был решен высшими силами, и больше сделать я не в состоянии. Но я должен вас еще и отметить - чтобы народ знал, кто есть кто. Вот медаль "Победителю дракона". Она отчеканена в единственном экземпляре. Согласно уставу, она является высшей воинской наградой в королевстве. Но если говорить без чинов, то это - лишь знак отличия.
  Хочу сказать вам вот еще что. Согласно мнению большинства специалистов, убитый вами дракон был тем самым Драганом Треголовичем. Так что вы расправились не только с чудовищным созданием, но и с незаурядным полководцем, а также - государственным деятелем. В результате силы Зла оказались без своего руководителя. Королевство воспользуется этим.
  Предвидя ваш вопрос, скажу следующее. За последние четыреста с лишним лет в Средиземье не было других драконов, кроме Треголовича. Как показало изучение летописей, треглавые драконы - существа уникальные. Обильные на предсказания жрецы темных культов связывали с таким надежды на реванш сил Зла - настолько появление этих существ большая редкость.
  Известно, что Треголович, с легкостью изрыгавший огонь и всяческую отраву, в схватке с вами ничем подобным не воспользовался. Это, по-видимому, следует отнести к особенностям протекания у драконов брачного периода. Вопрос, конечно, малоизученный, но иной, более реалистичной гипотезы не существует.
  Теперь о вашей дальнейшей службе. Завтра вы получите приказ. Будете работать непосредственно со мной. Знаете ли, подчиненный с такой наградой - тяжелый груз для авторитета руководителя. Первое время будете заниматься аналитической работой. В перспективе - руководство подразделением для особых операций.
  Конечно же, Эавен тоже сможет приехать в столицу. В общем, сами увидите.
  *
  Король и герцог Аравак:
  - Я перевожу вас в столицу, в адмиралтейство. Теперь настало время для активных действий, сторонником которых вы себя зарекомендовали.
  Как стало известно, с гибелью дракона - а это, несомненно, был сам Треголович, его сухопутная группировка, контролировавшая окрестности Серебристых Гаваней, отступила.
  Кроме того, эльфы обрели путь в Заморье. После последних военных лет их осталось немного, и скоро почти все они уйдут из Средиземья. Достигнута договоренность, согласно которой Серебристые Гавани будут переданы Северной Короне, то есть нам. Кстати, вы располагаете опытом командования военно-морской базой.
  На сегодняшний же день главной боевой задачей флота является разгром морской группировки умбарских кланов в водах Серебристых Гаваней. Хотя не исключено, что они уже отступили...
  *
  Король и барон Боровски:
  - Вы зарекомендовали себя как талантливый организатор. Вы умеете мыслить масштабно. Вы предприимчивы. И честны - это не комплимент. Это проверено... компетентными органами. Так вот, это - редкое сочетание.
  Я назначаю вас королевским наместником Хоббитшира. Подчиняйтесь, вы - дворянин. Так вот - в связи с известным событием враги отступают на всех направлениях. Хоббитшир издревле был под нашей рукой. Настало время вновь освоить эти земли. И заселить людьми. Хоббиты на это уже не способны.
  *
  Были и не столь приятные разговоры. Их король вел с чиновником Тайной канцелярии.
  - Ваше Величество, хоббит Бегин показал, что баронесса Боровски-старшая прибегала к услугам Моргота.
  - Цель?
  - Излечение дочери.
  - И каким же образом?
  - Граф Аравак не мог жениться, пока не погибнет дракон. Он дал такую клятву.
  - Так баронесса выторговала у Моргота жизнь Треголовича? Браво! Это можно только приветствовать!
  - А что делать с хоббитом?
  - Убрать.
  *
  О жреце Моргота Колоре:
  - Схвачен и допрошен. Молчит.
  - Допросите с пристрастием.
  *
  - Подвергли пыткам. Молчит.
  - Каким?
  - Сначала секли, прижигали каленым железом, выкручивали суставы. Молчит.
  - Ну?
  - Потом срезали щеки и язык, спилили напильником зубы до челюстей...
  - Как же он сможет заговорить?!
  - Все равно молчит. Даже не кричит.
  - Может, не чувствует боли?
  - Чувствует. Зрачок реагирует...
  Король нервно зашагал по кабинету:
  - Что дальше?
  - Разбивали суставы. На руках и ногах.
  - И на пальцах?
  - С пальцев и начали.
  Король одобрительно кивнул.
  - И ничего... - голос чиновника начал заметно дрожать. - Потом содрали кожу. Потом... распяли...
  - Живучий, гад... небось с неделю висел, не подыхал?
  Чиновник пытался проглотить ком в горле.
  - Он... он жив до сих пор.
  - Как?! Месяц?! - уголок рта короля задергался в тике.
  - Тридцать четыре дня... - выдавил чиновник.
  Воцарилась гнетущая тишина. Потом король отрывисто произнес:
  - Сжечь! Публично! С объявлением вины!
  - А если и гореть он будет... долго?
  Король разъярился:
  - Мне вас учить? Сделайте в помосте люк потайной какой-нибудь... Что недогорит вовремя - спрячьте, дожжете потом.
  *
  О туше дракона:
  - Ваше Величество, разлагается! Запах!
  - Затопить в море. Так закончил свой путь его предшественник. Это надежно.
  *
  Сжигаемый жрец думал: "Вот, выпросил себе здоровьица!"
  *
  Шли дни, один за другим. Уехали в столицу Араваки. Старшие Боровски заканчивали подготовку к путешествию в Хоббитшир.
  Однажды, в полнолуние, баронесса отправилась на островок.
  Бушевал шторм, дул пронизывающий ветер - стояла поздняя осень. Неподалеку от берега на волнах покачивалось что-то значительных размеров. Через некоторое время это нечто было выброшено на песчаный берег.
  Баронесса подошла поближе и брезгливо прикрыла лицо надушенным платочком. Перед ней возвышалась раздувшаяся от разложения туша дракона.
  - Эй, ты, падаль! Подымайся! - с этими словами Боровски пнула изящным сапожком бесформенную груду.
  В недрах туши началось какое-то бурление, треск, хлюпанье. Вдруг, обдав баронессу особенно мерзким газом, лопнуло белесое брюхо. У баронессы отчаянно защипало в глазах, и она зарылась лицом в платок.
  Из разверзшейся складки на животе чудовища высунулся золотистого цвета отросток. Утоньшаясь и вытягиваясь, он слепо тыкался в заросшую водорослями чешую. Там, где он ее касался, открывалась новая, чистая и свежая кожа. Старая лохмотьями сползала на песок.
  Пульсируя зыбким светом, отросток добрался до ран на месте отрубленных голов...
  - Гхы-ы! Грр-мм... - услышала баронесса и убрала платок от лица.
  Перед ней на длинных, с обвисшей новенькой кожей, шеях покачивались три драконьих головы.
  - Жрать! - завопила правая. Остальные прочищали глотку кашлем. Огненный палец уже отрастил лапы и подбирался к обрубку хвоста.
  Баронесса махнула рукой куда-то во мглу. Дракон разглядел здоровенный амбар на высоких сваях.
  Пользуясь вновь обретенным хвостом, чудовище подползло к сооружению и при помощи языка одной из голов распахнуло дверь. Потом нырнуло в проем всеми головами по самые плечи.
  До баронессы донеслось чавканье, хруст и бульканье... "Прекрасное гондорское вино..." - с досадой подумала она.
  Дракон обжирался, баронесса мерзла. Но не уходила. Наконец, одна из голов выпросталась из амбара:
  - А как насчет остального?
  - Завтра напротив мыса Стихий ты найдешь баржу - с продовольствием и условленной суммой.
  - Смотри, чтобы все было по-честному. Я хоть и ослаб, но в гневе - страшен.
  - Ну тебя! Скажи лучше, ты кто - Треголович или кто другой?
  - Уах-ха-ха! Уморила! Станет Треголович убиваться из-за пары монет! Это только наш печальный удел таков... Вообще, конечно, догадка твоя мне льстит. Спасибо. С вашего позволения, мадам, я сохраню свое инкогнито.
  Когда амбар опустел, головы выбрались наружу. Этим воспользовался огненный палец и чиркнул по культяпкам на месте крыльев.
  Баронесса тщательно закрыла амбар и оглянулась. Дракон, сияя молодой кожей, шел к прибою, заметая свой след одним из крыльев. Мгновение - и лишь клочья пены на воде напоминали еще о его визите...
  *
  Прошло время. И где-то в гулкой пещере громоподобный голос произнес:
  - Друг наш Моргот, прими мою благодарность. Драган Треголович признателен тебе за то, что прикоснулся к великому чуду подлинной человеческой любви. Прими, Друг, этот дар, и не оставь меня своим благоволением в дальнейшем.
  И поток густой чернеющей крови пролился в кипящие пламенем горные недра...
  
  1997
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"