Столько придурков, как в нашей команде, вы нигде не найдете. Надо же было собраться такому количеству чокнутых в одном месте. И все потому, что команда любительская. Заходи все, кому не лень, никому не откажешь. Тренера нет, и сказать в открытую явному недоумку, что он ни черта в хоккее не смыслит, никто не решался. А когда оркестр без дирижера, то никакой слаженности нет, и поэтому мы всем подряд проигрывали.
Взять хотя бы нашего вратаря, Филона. Он в жизни никогда спортом не занимался. Самое большое, ходил пару раз в детстве на бразильские танцы. И тут увидел, что мы играем на открытой площадке, и возомнил, что это его призвание. А нам что, не жалко. На коньках он кататься не умел, но в воротах у нас, как заведено, стоять никто не хотел, вот мы его туда и пристроили. Тем более, что деньги у него водились, он был стоматологом, и накупил дорогущей вратарской амуниции, так что когда он появлялся на поле, зрители думали, что у нас суперголкипер. Но у него было что-то с глазами, в самый неподходящий момент нападали приступы двоения, и он пропускал чертову уйму шайб. И это было настолько неприглядное и жалкое зрелище, что даже игроки противника подходили в конце игры и гладили его по голове и подбадривали, что у него все впереди, хотя в сорок пять лет, согласитесь, трудно на что-то рассчитывать.
Еще одним малахольным у нас был Коля-танкист. Не знаю, почему его прозвали танкистом, в армии он никогда не был, потому что сидел в тюряге за то, что в порыве гнева сломал какому-то парню челюсть. Такие вспышки гнева случались с ним часто, в особенности, если он на вираже вкатывал в зону соперника и не получал паса. Тогда он мог прямо при зрителях носиться за своим напарником и лупить того клюшкой. В такие моменты глаза его закрывались белой пеленой, и вид у него был сумасшедший, точно у восставшего мертвеца.
В общем, умалишенных у нас хватало, но самым конченным психопатом считался Алекс. Он был фанатом хоккея, даже по городу ходил в форме с собственной фамилией, начертанной на спине. Он прихрамывал на одну ногу, и мы надеялись, что когда-нибудь она у него заживет. Но прошло полгода, а он все еще катался по льду, словно на самокате, отталкиваясь одной ногой, и оказалось, что в левом колене у него вживлена железная штуковина, и это навечно. Мы все ломали голову, куда его поставить. В защите его объезжали, будто вкопанный столбик, и на последней позиции оставался бедный Филон, которому и так забивали аж от синей линии, потому что трудно отбить шайбу, если мерещится, что их как бы две летит. А в нападении Алекс в обводку, конечно, пойти не мог, и только ждал, кому отдать пас. И потому он наловчился неожиданно страшно кричать, на соперников, и те иногда теряли шайбу от смеха. Колю-танкиста это бесило, и Алексу часто перепадало от него клюшкой по шлему.
Как-то после тренировки мы сидели в раздевалке и потягивали пиво. Если не пить пиво, не расслабляться, многие вообще бы перестали ходить в модуль. Это вроде как свалить от семейной обрыдлости куда-нибудь в Гималаи, почесать языком на природе. Кто байки из прошлой жизни травит, кто анекдоты. Да, к тому же окунь копченый на закуску.
И тут Алекс спрашивает:
- Ребята, на краевой турнир поедем?
Парни поежились, потому что тема была щекотливая. Мы на всех соревнованиях с последнего места не вылезали, и забивали нам полную кошелку. И хорошо бы об этом спросил кто-нибудь другой, но не Алекс. Никто не хотел брать его в свою пятерку, потому что даже вчетвером получалось лучше, чем с ним. Но он не унимался:
- Я ведь чего спрашиваю. Чтобы на работе освобождение взять, график поменять.
Коля-танкист отвечает:
- А чего ехать? Позориться?
- Ну почему же? Соберемся и покажем класс!
Ох, ну что же ему неймется! Нарывается на неприятности.
- С такими игроками только балет показывать, - говорит Влад, наш нападающий.
- Ты на меня намекаешь? - спрашивает Алекс дрожащим голосом.
- И на тебя тоже.
- У меня самый высокий процент точного паса.
- Да? И кто тебе такое сказанул?
- Я на тренировке сам вычислил?
- Ты лучше посчитай свою полезность. Минус в каждой игре зашкаливает. Любой сопляк из подготовительной группы тебя перекатает.
- Тоже мне бухгалтер, - усмехнулся Коля-танкист, - и часто ты так все подсчитываешь?
- Для того, чтобы вас перестрелять, мне двенадцати секунд хватит, - злобно говорит Алекс. Лицо у него побелело, банку из-под пива смял в жестяной стручок. Все малость струхнули.
- Ни хрена ты не сможешь. Чтобы человека убить, надо мозги иметь другие, железные. Это тренируется. Не всякий на такое способен. А ты плохо тренируешься, - говорит Влад.
Выпивка дала себя знать, и впервые Алексу сказали то, что у всех давно было на уме. Он помолчал, потом поднялся и говорит:
- Ладно, давайте я за пивом сгоняю.
После того, как он вышел, Коля-танкист объявил:
- Никто не против, пусть этот малой ходит на тренировки. Но на соревнования надо отправлять боевой состав. Пусть всего девять человек, но чтобы умели шайбу держать. А так приезжаем толпой, и получается бардак.
Верно, в общем-то. В профессиональных командах многих толковых игроков на площадку не выпускают, в запасе держат, если так нужно для пользы дела.
Через какое-то время, слышим как Алекс хромает по коридору. Входит он в раздевалку, и в руках у него арбалет с двумя заряженными стрелами. Похоже, что арбалет он переделал из охотничьего ружья. Он наставил его на Влада и кричит:
- Ну, что проверим, кто может, а кто не может!
Видно, что у парня крыша окончательно поехала. Те, кто рядом были, хотели схватить его за руки. Но он успел выстрелить, и все разбежались в стороны. Один Влад как сидел на лавке, так и остался сидеть со стрелой в груди. Только и смог прохрипеть:
- Да ты придурок!
А Алекс приставил наконечник второй стрелы к своему подбородку и снова выстрелил. Стрела прошла половину своей длины и вылупилась у него из ноздрей.
Мы кинулись к Владу, тот был жив. Вызвали скорую помощь, отнесли его в машину.
Я потом вспомнил слова одного типа. Он говорил, бойтесь не тех, кто сразу выплескивает свой гнев, а тех, кто сохранил его в себе, а потом приходит к вам с оружием и устраивает мясорубку . А по-моему, у кого на чердаке не в порядке, так и жди от них неприятностей.