Когда мне было 10 лет, наша семья переехала жить в маленький городок на юге Азербайдажана, рядом с иранской границей. Мне здесь сразу понравилось: женщины носили чадру и ездили в задней части автобусов; мужчины сидели в чайхане и тайком покуривали гашиш.
Большинство местных говорило на турецком, некоторые - на фарси, русский понимали те и другие.
За площадью был рынок и минарет. По утрам кричал мулла, призывая правоверных к молитве, меня - просто - будил.
Мы снимали пол-дома, царской еще постройки, с черепичной крышей, у бабушки-молоканки. Дом был в саду, где росли груши, хурма, персик, мушмула, айва, гранат, китайский орех, благоухающие цветы, лианы.
В конце улицы была заброшенная крепость британской постройки, времен русско-персидской войны, та самая, которую брал Котляровский. В неё можно было залезть.
А еще было море, черный песок, быстрая мутная река, птица кашкалдак, браконьерская черная икра, тюлени, креветки и тритоны в сточных канавах.
Через улицу от нас был Алик. Алик был парализованным инвалидом, лет двадцати, думаю, - армянином. Я до этого с полутора лет жил в Армении и легко улавливал акцент. Алика выкатывали на коляске за ворота и оставляли у ворот, чтобы он дышал воздухом. Мы с ним дружили.
Например, однажды я научился плавать и шёл мимо Алика. Он меня позвал. Я пожал ему руку и рассказал, как сегодня отец научил меня плавать, как он незаметно уходил в глубину и звал к себе, а я барахтался,
страясь, чтобы меня не относило волнами к берегу, не понимая, что он меня дурит, что делет вид, будто стоит на месте, и мне-то казалось, - меня уносит волнами, не плыву, просто держусь на месте, а оказалось - плыл.
Алик выслушал меня, сказал:
- Как оно - плавать?
Я сказал:
- Ну, просто, барахтаешься, стараешься, вода тёплая и вылезать неохота.
- Короче, ничего особенного, просто барахтаешься, стараешься и всё.
- Ну, да, - сказал я.
На площади был памятник героям, у которого принимали в пионеры, стенд с портретами советских вождей и - фонтан, в котором купались коровы. Коров здесь не водили на пастбища - просто выпускали бродить. Питались они в основном на помойках посреди улиц.
Вдоль тротуаров росли лавры. В магазинах почему-то продавлся засушенный лавровый лист в бумажных пакетах.
В другой раз я шёл с реки. В одной руке у меня была удочка, в другой - пакет с рыбой. Я увидел Алика и похвастал уловом.
Алик заглянул в пакет и сказал:
- Ну, кошке сгодится: усач и храмуля. Храмуля - вообще плохая рыба, гадость всякую с дна жрёт. Надо было на лиманы
идти ловить, а не с реки.
- А что на лиманах ловится? - спросил я.
Алик сказал:
- Мы с дядей на лиманах ловим сазана. Я однажды поймал вот такого! - он развёл в сторону руки, насколько мог.
- Ух, ты! - сказал я, - И как ощущения, такую рыбу тащить? Наверное, сазан тебя вместе с коляской чуть в лиман не утащил.
- Да ничего особенного, - сказал Алик, - Я его легко вытащил.
К осени в сад прилетело столько птиц, что всё от них стало пёстрым и мельтешащим. Особенно много было дроздов, которые облепили хурму и жадно склёвывали мягкие, как мыло, оранжевые плоды. Я смотрел, как кот крадётся по ветке, целится, прыгает, ветка под ним обламывается, он летит вниз, но успевает перевенуться в воздухе, чтобы приземлиться на лапы. Ветки у хурмы очень хрупкие.
По улице шли местные ребятишки с гроздьями убитых из рогатки дроздов, с гордым видом индейцев в конце успешной охоты.
Я пошел к Алику поболтать. Мы поздоровались, Алик сказал:
- Сегодня такое было. Только никому не рассказывай.
- Конечно, - сказал я.
- К нам приехали знакомые, друзья моего отца. И с ними одна девушка, Кристина. Когда все ушли на улицу, Кристина осталась со мной. Она меня поцеловала и села мне на колени. И я её к себе прижал...
- И что? - спросил я.
- И я её раздел и сделал с ней то, что делают все мужчины. И она не была против.
У меня кровь подошла к голове и я спросил:
- И как ощущения?
- Ничего особенного, - сказал Алик, - Обычное мужское дело.
Потом помолчал и добавил:
- Но ты никому не говори. Это только между нами. Мужики о таких вещах между собой говорят, но только среди крепких друзей.
- Я - никому, - сказал я.
А потом была зима. И однажды выпал снег. И уроки сорвались, потому что все выбежали из школы лепить снеговика. Слепили, а он к обеду растаял.