Алехнович Николай Юрьевич : другие произведения.

Запределье

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Найдете грамматические ошибки-говорите, так как проверил не все. Скоро продолжение.

   Алехнович Николай Юрьевич pavlentiy-97@mail.ru
  
  
   Никакой логики, никаких стилей,
   никаких стереотипов. Добро и
   зло или наоборот
  
   ПРОЛОГ.
   Эта история не имеет аналогов в нашем привычном мире и в нашем фиксированном времени. Однако нельзя с уверенностью заявить, что она является полным авторским вымыслом. Она настолько же реальна, насколько реальна любая другая история, рассказанная кем-то или переданная одним из известных нам способом сохранения и распространения информации. Можно даже настаивать на том, что данная история по сути своей имеющий место быть строго зафиксированный исторический факт.
   Никто из нас не станет отрицать, что скромное человеческое воображение может в меру своих возможностей отразить и переосмыслить всё, что в принципе существует в окружающем нас якобы реальном мире. Более того, для нас мир существует именно в границах нашего скромного воображения и в пределах отведённого нам свыше времени бытия. Сама же реальность существует бесконечно вечно, а возможно и единовременно. Она абсолютно безгранична в границах многомерного пространства и возможностей разнообразия своей формы. Всё, что мы можем хотя бы вообразить в рамках своего узкого и скоротечного сознания, уже существовало где-то, когда-то в имеющей свое место реальности, никаких границ для которой, к сожалению или к счастью, нами пока не обнаружено. И напротив, та реальность, за существование которой мы можем поручиться и которую мы считаем истинной и нерушимой, искажена в большей степени нашей собственной эпохой разумного существования. Недостатками этой разумной эпохи, безусловно, являются непостоянство и хрупкость всего ныне сущего, слишком узкие пределы нашего ограниченного восприятия, а также несовершенство всех наших методов и способов познания и передачи познанного без искажения от одного человека к другому.
   Наше пагубное увлечение точными науками, заставляет наши самые продвинутые умы рассчитать и измерить всё существующее вокруг нас, а затем попытаться отобразить простым, чётким и общепринятым набором знаков и цветов в горизонтальной или вертикальной плоскости пространства. При этом, активизируя только часть присущих нам органов восприятия, мы всегда всецело полагаемся на достоверность информации передающего субъекта, а также интеллектуальные способности и хорошее воображение воспринимающего информацию объекта. Но все человеческие способности ещё в большей степени строго ограничены.
   При всём уважении к вершине развития эволюции или искусной копии божественного образа, человек - это не более, чем мелкая капля в океане мироздания, а его скудный разум - лишь иллюзия понимания какой-то собственной значимости. Всё, что существует во вселенной, повторю ещё раз, сегодня существует лишь в нашем разуме.
   Быть может, зафиксированная мной история хоть на чуть-чуть раздвинет пределы нашего скромного человеческого восприятия. Не без гордости отмечу также, что я удостоен природой и местом рождения излагать информацию на русском языке, в связи с чем, не смотря на всё вышесказанное, могу смело считать Чело Века основой всего нас окружающего. Ибо он, по моему мнению, является не только Лицом Времени, но и душой всего пространства...
   Человеческой душе посвящается этот микророман...
  
   КНИГА ПЕРВАЯ
  ЛЮБОВЬ и СЧАСТЬЕ.
  
  ЗНАКОМСТВО.
   Их встреча произошла на одном из предгорных оздоровительных курортов. Интересующий нас молодой человек работал инструктором по спортивным играм и развлечениям. У него на площадке в любой день постоянно было много клиентов из числа отдыхающих курортников. Он был высокий, широкоплечий, с чёрными, вьющимися, длинными, но ухоженными волосами и выразительным лицом. Инструктор вызывал симпатию, как у женщин, так и у мужчин. С его загорелого лица почти никогда не сходила широкая очаровательная улыбка. Наш герой постоянно шутил. Все до единой шутки были лёгкими, ненавязчивыми и безобидными. Его переполнял оптимизм. Отчасти даже излишний для мужчины, уже перешагнувшего тридцатилетний рубеж, при этом не имеющего ни семьи, ни собственного дома, ни даже серьёзной и постоянной работы. Казалось, всё бытие его состоит только лишь из непринуждённого общения с самыми разными людьми вокруг, погружёнными в сплошной курортный отдых. Жизнь на площадке была легка, воздушна, беззаботна и мгновенна как полёт теннисного мяча...
   Звали его Альберт.
   Нашу героиню звали Агния. Она приехала в горы отдыхать с мужем. Господин Карацуто был значительно старше своей красавицы жены. Для посторонних и несведущих всех тонкостей людей всегда кажется невероятным то, что красивая и умная женщина может любить невзрачного, небогатого и ничем не выдающегося мужчину, который к тому же намного её старше. При этом всегда имеются свои безусловные причины, по которым она любит своего мужа, которые не особо интересуют среднестатистического обывателя.
   Этим летом Агнии с невероятно большим трудом удалось уговорить супруга провести отпуск полезно и культурно, так как его предпочитают проводить все нормальные цивилизованные люди. То есть жить в благоустроенном номере неподалёку от бара и выхода на бассейн, а не в палатке где-нибудь в диких лугостепях, питаясь свежепойманными кроликами, безвозмездно делясь своей кровью с летающими и ползающими армадами насекомых и периодически радуясь хотя бы хорошей погоде. Ей впервые удалось избежать этого, при том, что по логике вещей дикий отдых должен был давно уже поднадоесть в первую очередь ее дорогому мужу, так как по роду занятий Карацуто с молодых лет занимался сопровождением групп в экстремальных походах.
   За десять лет совместной жизни они впервые проводили общий отпуск по санаторной путёвке. Супруга смущало большое количество отдыхающих, огромный ассортимент навязываемых услуг и обилие пёстрых красок, от которых уставали глаза. Она напротив была счастлива. Так случается, что в одночасье повзрослевшая женщина неожиданно начинает понимать, насколько временна и скоротечна её красота и молодость и отчаянно цепляется за каждую предоставленную ей судьбой возможность насладиться яркой и пестрой жизнью, а по возможности постараться в этот момент блеснуть перед всеми и всем. Каждой женщине когда-то бывает необходимо, чтобы мир воспринял и запомнил её именно такой, какой она себя ощущает, и хотела бы продолжить ощущать: молодой, беззаботной, цветущей и жизнерадостной. Агнии как воздух был нужен этот мир. Разве может в этом плане сравниться активный и разносторонний отдых на современном курорте с самосозерцанием и умиротворённым прозябанием якобы в гармонии с первозданной природой. Муж поначалу сторонился всех и всего, ходил за ней следом как телохранитель или оруженосец, и иногда делал неуклюжие попытки общаться с другими отдыхающими, изображая на лице резиновую улыбку вежливости. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке и через пару дней отдыха, чтобы не омрачать счастье любимой жене, предоставил ей полную свободу выбора и передвижения.
   Агния к тому времени обзавелась парочкой подружек из молодых одиноких девушек и обозначила с ними общие интересы. Днём компания совершала заявленные программой маршруты по многочисленным горным тропам и пещерам, принимала минеральные и грязевые ванны, играла в теннис и волейбол, а по вечерам растрачивала остатки энергии на открытых танцплощадках и в караоке барах.
   Карацуто проводил дни в шезлонге возле бассейна, потягивая через соломинку разноцветные и разновкусовые коктейли, с определённой периодичностью освежаясь в бассейне. Он, несмотря на свой сорокалетний возраст, был ещё в хорошей форме, и предпочитал, игнорируя лестницу, шумно прыгать в воду с кафельного бортика, непременно сделав сальто вперёд или назад. Привлечённые этой демонстрацией энергии одинокие девушки и женщины пытались посылать ему нарочито восторженные взгляды, но Карацуто никак на них не реагировал. Выпрыгнув из воды, он снова погружался в свой шезлонг и медитацию. Вечером в своём номере он смотрел до полуночи разноплановые познавательные каналы по телевизору и ложился в постель, не дождавшись прихода жены. Карацуто не спал ещё, когда она приходила, раздевалась, ложилась, прижималась к мужу и нежно благодарно целовала в плечо или щёку.
   Агния дни напролёт наслаждалась жизнью с такой жадностью, как будто твёрдо знала, что это были последние дни её существования, но при этом ещё не пришло время с ними прощаться. Она видела, какими взглядами одаривали её совсем молоденькие парни в горных походах или на вечерних танцах. Она замечала, как смущается спортивный инструктор, когда смотрит в её сторону. Это было безумно приятно. Агния была на вершине счастья от окружающего её со всех сторон внимания.
   Альберт во время занятий на корте начал делать неумелые, попытки ухаживать за красивой и возможно одинокой женщиной, посещающей площадку в компании молодых подружек. Для него неожиданно возникшие чувства были в новинку. Его сердце периодически испытывало сильную аритмию, а мозг приступы идиотического ступора. При этом он продолжал быть милым и обаятельным. Агния никак не реагировала на его неуклюжий флирт. Ей было просто весело от всего вокруг. Так или иначе, но курортного романа тем летом не состоялось.
   Время отпуска пролетело очень быстро и незаметно. Семья Карацуто счастливая и по-новому влюблённая друг в друга и в жизнь вернулась в город к своему привычному размеренному существованию.
  
  ИСТОРИЯ ПЕРВОЙ ФАРМАЦИИ.
  ЦВЕТА.
   Это история многовековой разнорежимной цивилизация. Одна из её фармаций в начале своего развития отчасти напоминала существовавшую уже когда-то на нашей планете и понятную нашему восприятию, но со значительными отличиями. За основу развития общества философами в теории изначально, а после правителями на практике была взята не экономика, не религия или другая идеология, а естественное право как единица измерения и основа формирования взаимоотношений между людьми и людей с окружающим миром. Потребность в еде, комфорте и безопасности исторически объединяла людей в сообщества, обособленные поселения, а позднее в города и конгломераты. Но внутри сообщества должна была быть своя система взаимоотношений. На начальном этапе развития общества происходило развитие и гражданских правовых статусов. К примеру, коренной законнорожденный гражданин обладал всеми возможными статусами, а раб - никакими. Между ними насчитывалось с десяток промежуточных звеньев, различающихся в правовых статусах.
   С течением времени кровь и положение людей смешивались, а грани между статусами стирались. После упразднения рабства права человека и теперь уже любого гражданина дифференцировались, уточнялись и расширялись. Права росли качественно и количественно. С развитием гражданского общества увеличивались в объёме гарантии и блага, которые новое государство могло предоставить человеку внутри границ данного сообщества. Все природные ресурсы и всё, что существовало помимо воли человека, принадлежало построенному государству. Все производимые плоды и гарантированные блага (обеспеченные государством возможности) распределялись между гражданами по заслугам. Каждый приносил пользу по мере своих способностей. Государство законодательно гарантировало всё, чем могло обеспечить человека. Оно задекларировало равенство прав для всех, кроме изгоев и отшельников. Этим отщепенцам по доброй воле или поневоле не возбранялось жить 'свободно от государства, в гармонии с собой и породившей их природой'.
   Ни для кого не секрет, что одно дело декларация прав, а другое - реализация. Две позиции, как правило, взаимоисключающие друг друга в любом мире. Чтобы пользоваться в полной мере предоставленными правами, требовалось соблюдать определённые условия, и в первую очередь соблюдать неприкосновенность и целостность прав остальных граждан. Встал вопрос о необходимости создания системы прав и ответственности за них. Как результат был провозглашён Основной государственный закон правового равновесия или 'Белый закон'.
   Каждый гражданин с рождения получал весь спектр прав по статусу, какие могло гарантировать общество. Именно спектр или в единой совокупности белый цвет, где каждое индивидуально дифференцированное охраняемое государством право имело свой цвет и отражалось на идентификационной платиновой карте или 'пластине'. Основные задекларированные обществом права были следующие: Жизнь, Здоровье, Честь, Блага, Информация, Плоды, Неизменность. Далее общие права дифференцировались по многочисленным оттенкам. Платиновую карту имел каждый гражданин с момента рождения и до констатации смерти, за исключением естественно дикарей и людей, лишённых по воле общества навсегда всех прав (исключительный случай, возможно, в практике не применявшийся). Вся информация кодировалась, заносилась и менялась на карте специальными уполномоченными на то органами. Подделать пластину теоретически было возможно, но совсем не целесообразно, так как стоимость подделки превысила бы её ценность, так как вся электронная информация хранилась в единой государственной базе данных, и дублировалась многочисленными независимыми друг от друга органами. Утеря пластины, как и утеря любого документа, влекла большие трудности до момента восстановления или что чаще происходило находки.
   Все общественно значимые учреждения были оборудованы приборами для считывания информации с идентификационных карт. Были также внешние сигнализаторы зеркального действия. На входах в дома общего проживания, офисы, крупные магазины, в общественном транспорте, местах массового скопления людей и т.п. стояли небольшие сканирующие маяки, которые реагировали на проходящего мимо человека сигналами, демонстрируя именно те цвета, которые отсутствовали в индивидуальном спектре данного гражданина по присущему ему статусу или в связи с судебным лишением. По цвету можно было судить о правовых категориях преступлений по яркости и оттенку о его тяжести и специфичности. Для общества, где цвета и их яркость изучались одновременно с буквами и цифрами, зрение служило основным источником информации друг о друге.
   Некоторые службы изучали цвета более подробно. Это было наиболее важно, к примеру, для статистов, правотворцев или сотрудников судебной системы. Согласно Белому закону человек, нарушивший одно из задекларированных прав, судом лишался данного индивидуального права на определённый срок. Информация заносилась на идентификационную карту и в государственную базу данных. Правовые последствия данного акта были таковы, что, к примеру, у человека лишённого права на охрану наличной собственности (или другие плоды), любой гражданин мог украсть или отобрать кошелёк без последствий для своего правового статуса. Человека, лишённого права на честь и достоинство любой прохожий мог оскорбить, а на физическую неприкосновенность (здоровье) - избить. Самые опасные преступники, лишившие кого-то жизни или совершившие деяния против государственного устройства, лишались права на охрану жизни или охрану всех прав. Они могли свободно выйти из зала суда, но на улице их ждали близкие убитой жертвы, просто люди с нереализованной агрессией или государственные исполнители.
   Человек, лишенный одновременно красного и зелёного статуса, утрачивал и жизненное право, и какие-либо государственные гарантии. Человеку с подобным чёрным клеймом было практически невозможно выжить в существующем на тот момент обществе. Человек с белой репутацией чувствовал себя в полной безопасности и пользовался всеми плюсами построенной фармации. Это было время абсолютной справедливости.
  
  ВСТРЕЧА.
   Был обычный дождливый осенний день. Они столкнулись на входе в книжный магазин и сразу узнали друг друга. Альберт был без зонта и без шляпы. Всё такой же бесшабашный и беззаботный. Чёрные вьющиеся волосы сверкали усеянные бриллиантами капель дождя. Агния впервые подумала, что он, как говорили на курорте, действительно красив. А он всё так же по-детски восторженно посмотрел на неё. Нельзя воспитанному человеку так смотреть на замужнюю женщину, об этом он узнал ещё перед самым расставанием летом. Но Альберт также узнал, что у четы Карацуто не было детей. А это значило, их брак можно было считать недействительным. То есть, у него по-прежнему оставался шанс и моральное оправдание вновь проснувшимся чувствам.
   Агния, кажется, изменилась. Лицо осунулось, глаза впали как бы от постоянного недосыпания. Вокруг рта появились морщинки. Взгляд перестал излучать ветреность и радость. Улыбка была странно неестественной. Её внешность выражала тоску и усталость. Она походила на серый скучный осенний город, в котором они жили. Ему почему-то вдруг страшно захотелось пожалеть и защитить эту женщину.
   Альберт предложил прогуляться. Он сказал, что с удовольствием показал бы ей свою настоящую работу. Когда они неожиданно встретились, был обеденный перерыв, и Альберт вышел за свежей прессой. А его массажный кабинет находился совсем рядом. Оказалось, что ещё в физкультурном техникуме, дополнительно к основной специальности тренера Альберт факультативно освоил профессию массажиста или, как ещё люди близкие к медицине называют специалистов по работе с позвоночником, 'кишкоправа'. Через столько лет скитаний по спортивным клубам эта почти побочная квалификация вдруг стала широко почитаема. Ему повысили статус в связи с востребованностью, и жизнь потекла размеренной и полноводной рекой. Агния была свободна в тот день, как и во все остальные, так как работала вечерами на дому, и согласилась взглянуть на известного ей как спортивного инструктора мужчину с совершенно другого ракурса.
   Через пять минут они стояли около, затерявшейся в ряду бутиков и салонов, двери с надписью МАССАЖ, украсившей как и все другие первый этаж зданий, что тянулись вдоль центральной улицы городка. Странно, но она никогда не замечала этой двери. Может потому, что она была не такой яркой как остальные, а может подсознательно игнорировала, так как никогда не испытывала необходимости в подобной услуге. Альберт, как бы прочитав её мысли, заметил, что люди зря так редко обращаются к массажистам. Доказано врачебной практикой и наукой, что почти каждый человек нуждается периодически так же как, к примеру, в услугах стоматолога, во вмешательстве квалифицированного мануального терапевта, а может даже и больше. От позвоночника не только зависит всё наше здоровье. Эта внутренняя ось является тем вектором, который показывает по положению относительно поверхности земли, живы мы еще или уже нет, и какого градуса линия нам отделяет одно от другого.
   Массажный кабинет был небольшого размера с ещё меньшим смежным тамбуром. В последнем еле умещались журнальный столик и пара стульев. Помощью медсестры или помощника-секретаря Альберт не пользовался. Люди заходили в дверь, и если на процедуре в тот момент кто-то был, могли записаться на удобное для них и никем не забронированное время по имеющемуся графику здесь же, в тетради, привязанной к столику. Записаться на приём можно было также и предварительно по телефону. В самом кабинете кроме жёсткой широкой кушетки, располагались умывальник, кабинка для переодевания, сервант с медико-косметическими кремами и дизрастворами, тумба для чистых простыней, пара стульев и стол чуть больше, чем в тамбуре. На стене красовался ряд плакатов медико-анатомического содержания и полочка с литературой соответствующей тематики. В углу стояла швабра с ведром, в которое был вставлен одноразовый пакет, заполненный использованными салфетками и бумажными полотенцами. По всей видимости, правом на услуги уборщицы 'кишкоправ' также не злоупотреблял. Даже здесь чувствовалась какое-то лёгкое и несерьёзное отношение к любым вопросам быта и деятельности. В тот осенний день Агния была у него недолго...
   После осенней случайной встречи они стали часто видеться в кабинете Альберта. Она заходила, отправляясь за покупками в обед или вечером, просто так, чтобы пообщаться. Иногда они ходили вместе в ближайшее кафе пообедать. Муж обеспечивал семью всеми правами и благами. Она была свободна во времени и пространстве и по материальным причинам и по роду своих занятий. Она трудилась вечерами дома как литературный корректор небольшого узконаправленного издания. Карацуто в любое время года часто и подолгу отсутствовал дома. В те периоды Агнии было очень тоскливо и одиноко. Альберт чувствовал это и пытался, как мог, приподнять ей настроение. Несколько раз он предлагал Агнии сделать профилактический или расслабляющий массаж в любое удобное время. Клиентов ради неё можно было и слегка отодвинуть. Она отказывалась под разными предлогами, с грустью глядя куда-то в сторону...
  
  БОЛЕЗНЬ.
   Примерно через месяц свиданий она не выдержала и рассказала Альберту о том, что серьёзно больна, о том что это проявилось совсем недавно, и о том что она не знает, что ей с этим делать и за что ей такая жестокая кара. Она не знает, как ей жить дальше. Она не может работать. Она не может ни о чём думать. В последнее время она перестала даже есть и спать. Она только плачет по ночам.
   Началось всё с того, что у неё на плече появились две маленьких язвочки, которые никак не заживали. В первый раз она прижгла их обычным спиртовым раствором. Через некоторое время появились новые, при том, что старые вроде как зарубцевались. Прошло время, и язвочки перестали затягиваться, а позже и вовсе увеличились в размере. Агния обратилась к специалистам. Началось обследование и лечение, но никакие лекарства не помогали. Временами как будто ранки начинали проходить, но потом вновь проявлялись. Врачи попробовали удалить часть ткани вокруг одной, а затем зашить, но процесс через некоторое время возобновился уже вокруг шва. Ситуация усугублялась. Анализы ничего не показывали. Клетки эпидермиса по каким-то причинам изменяли свою структуру и постепенно утрачивали способность к регенерации. Жизнь превратилась в кошмар. Кто-то из лекарей ненавязчиво посоветовал обратиться за помощью к традиционной негарантированной медицине. Агния была в отчаянье...
   Муж, когда узнал о болезни, впал в стопор. Он стал ещё более замкнут. Он стал бояться смотреть ей в глаза. Он всё время посвящал своей работе, а когда появлялся дома, не знал чем себя занять. Карацуто мог часами слоняться из угла в угол по комнате или сидеть на диване перед телевизором, подчас забывая его включить. И лишь иногда, собравшись с духом, спрашивал жену, не подобрали ли ей врачи необходимое лекарство. Он был уверен, что гарантированная медицина всесильна и всемогуща, а выздоровление Агнии это лишь вопрос времени, но по непонятным для него причинам врачи не давали никаких конкретных ответов. Ему было страшно. Карацуто тоже не спал по ночам...
   Альберт пообещал помочь. Он действительно пытался через всех своих знакомых узнать всё о схожих болезнях и противоборствующих лекарствах. Он начал бегать по всем ближайшим клиникам и знакомым целителям. Он тратил все свои льготы и гарантии на любой шанс спасти женщину, которую безумно когда-то тайно, а теперь открыто любил. Он отказывал себе в еде, одежде и развлечениях. Он даже перестал читать всё кроме медицинских справочников.
   На этот раз любовный роман всё же зародился, но уже не на поле взаимного счастья. Проявился банальный для психологов и беспощадный для его жертв синдром соучастия медсестры. Только в этот раз в роли влюблённого в своего пациента на почве человеческой жалости оказался молодой и самодостаточный мужчина. А Агния действительно очень нуждалась в чужом милосердии, так как её муж никогда не умел ни пожалеть, ни приласкать, несмотря на то, что всю совместную и подчас монотонную жизнь безумно любил.
   У Альберта были сильные и нежные руки, как у всех массажистов. Его руки умели ласкать. Они умели прижимать к груди так, что невольно даже самая чёрствая женщина начинала чувствовать себя маленьким послушным ребёнком, слабым и беззащитным, готовым незамедлительно расплакаться. Казалось, только эти руки могли защитить её в те греховные моменты от всех бед, от всего внешнего мира, такого большого и беспощадного...
  
  ЛЮБОВЬ.
   Вскоре она рассказала о своих отношениях с Альбертом мужу. Он почему-то не удивился, может быть, просто продолжал находиться в ступоре, или также просто уже готов был позволить и простить ей всё. Чего совсем нельзя было сказать о ней самой.
   Агния в тот период жизни не могла простить никому даже самую мелкую обиду, а по сути, она не хотела прощать ни людям, ни богу свою ужасную болезнь. Она устраивала скандалы по любому поводу. Её характер стал невыносимым. Теперь её неожиданные истерики приходилось терпеть и Альберту. Несмотря на это он приходил в дом семьи Карацуто, даже в присутствие мужа. К нему стали негативно относиться коллеги, знакомые и просто соседи. Альберт ловил на себе косые людские взгляды уже на подходе к дому, где проживала семья Карацуто. Но его абсолютно не интересовало чьё-либо мнение о себе, за исключением мнения всего одного человека. Только влюблённый человек может игнорировать целый мир, чтобы внимать одному единственному его представителю. Этот парадокс можно назвать любовной слепотой и глухотой, при этом что-либо доказать самой жертве влюблённости в такие моменты совершенно невозможно. Человеческое 'Я' глухо запирается внутри собственного сознания и не допускает вмешательства извне.
   Между собой мужчины почти не общались. У каждого была своя карма и своя любовь по отношению к одной на двоих в тот момент женщине. Как это ни странно, но они не пересекались ни в своих чувствах, ни в своем существовании в общем пространстве. Альберт приносил всё новые, с трудом раздобытые лекарства. Она швыряла их на пол, кричала, что ничего не помогает. Затем обнимала Альберта, просила прощение, и шла рыдать на груди Карацуто. Он бледнел и становился безмолвен как статуя. Одному богу было известно, что он чувствовал и о чём думал в те мгновения. С каждым днём лицо и тело любимой женщины всё более походили на старческие. Она засыхала как цветок без воды. Оба мужчины уже отчётливо осознавали, что Агния покидает их. И каждый думал о своём...
   Как-то года четыре назад Карацуто повстречал на улице свою первую школьную любовь и чуть не потерял рассудок от счастья. Он встречался с ней целую неделю. Проводил все вечера. Не думал ни о чём, и ни кого не смущался. Друзья и знакомые, заметив для всех очевидное, сказали, что Карацуто 'понесло'. Про тот лёгкий романтический флирт стало известно жене. Карацуто искренне посчитал, что в тот раз Агния устроила скандал из ничего. Он, безусловно, по-прежнему, любил жену и никогда бы ей не изменил, но те чувства, которые вдруг всплыли в груди и затмили всё, что Карацуто имел в жизни на тот момент, фактически свели его с ума. Это действительно был огромный повод для ревности. Агния вдруг поняла, что она задвинута в сердце своего мужчины на второй план. Такое вряд ли могла бы стерпеть настоящая в меру самолюбивая женщина, и она законно взбунтовалась. Её не интересовала эта дружеская ностальгическая встреча старых одноклассников и тот факт, что у них ничего не было и никогда не будет. Агнии нужна была монополия на чувства, ее законное место в сердце. Она так и не простила с того раза его душевную измену. Или все же он сам не смог простить себе эту неожиданно нахлынувшую слабость. Карацуто пытался вспомнить ещё что-либо, но...
   Теперь как никогда раньше ему страшно хотелось попросить у жены прощения. Но, к сожалению Карацуто этого делать никогда не умел, а учиться для него было уже слишком поздно...
  
  СУД.
   Суд был открытый. Общественность была возмущена и взбудоражена. Довольно известный молодой специалист от медицины, внешне очень симпатичный и добропорядочный, вдруг совершил жестокое и циничное убийство молодой красивой женщины, предположительно на почве ревности к сопернику. Коллегия была в замешательстве. Ей давно не приходилось рассматривать дела подобной категории. Подсудимый молчал весь процесс. Единственный свидетель по делу также ничего не смог пояснить. На суде после безуспешных попыток допроса, предоставив как родственнику право молчания, его отстранили от участия в процессе и потерпевший, он же свидетель всё оставшееся время просидел в зале, не меняя позы, скрестив на груди руки и опустив в пол глаза, прикрытые тёмными очками. Услышав вывод коллегии, он тяжело вздохнул и ещё ниже опрокинул голову.
   У судебной коллегии была более лёгкая обязанность, чем у судей в нашем понимании этого слова. Они только классифицировали поступок по спектральной принадлежности и степени виновности (ей был пропорционален срок наказания). Правовые последствия приговора наступали автоматически. Технически это осуществлялось путём электронного внесения изменений в индивидуальную карту осужденного коллегией гражданина. Судьи не несли на себе бремени палачей. Груз наказания в те времена перекладывался на гражданское общество. Фактические последствия приговора могли наступить по усмотрению честных и свободных в выборе людей. Это было абсолютно демократичное государство.
   Оно признало убийцу 100% виновным в умышленном осознанном причинении смерти полноправному гражданину и бессрочно лишило его гарантированного права на жизнь со всеми вытекающими из этого последствиями.
  
  ПРОГРЕСС.
   Молодежь молниеносно и безвозвратно оккупировала туристическое пространство. Карацуто отставал от своей эпохи и, как выяснилось, не умел использовать новые технологии в маркетинге своего сервиса, современные инновации в рекламе и тому подобные преимущества. Его когда-то просторная и относительно однообразная ниша тесно заполнялась всё новыми, всё более изощрёнными формами отдыха, релаксации и выброса адреналина, вплоть до виртуальных путешествий без выхода из дома. Даже самые консервативные люди по-прежнему, предпочитающие формы натурального физического туризма, хотели летать, падать и нырять как минимум выше, дальше, глубже, и быстрей. Молодые тур-гиды заполняли все направления. Возможность 'первобытного единения с первозданной природой и проверки собственных сил вне цивилизации' уже мало кого интересовала. Дикий спортивный туризм уходил в прошлое.
   Кроме всего прочего, в среде отдыхающих, всё больше было приверженцев расслабления за границами реальности. Этот процесс имел и ещё одну поощряемую государством сторону. Современный молодой гражданин, одев на головы шлемофон, и закрепив на теле химэлектростимуляторы, мог виртуально осуществить все свои фантазии, реализовать самые скрытые инстинкты.
   Это поощрялось в научных целях, так как человеческий мозг в процессе релаксации, то есть полёте внешней или внутренней фантазии порой совершал самые невероятные открытия. Открытия, или чаще всего предпосылки и замыслы вносились в общий банк данных и служили материалом для работы самых продвинутых философов. Эти учёные, на основе знаний по математике, механики, химии, астрономии и медицине методом сложения, включения и пересечения могли объединить различные исходные данные в конкретную научную гипотезу. Грубо говоря, философы - это были мыслители, способные сухим математическим языком не только закодировать чувства или мысли, но и рассчитать конечную точку любой человеческой идее. Для возможности использования выдвинутой гипотезы далее по цепочке, она прорабатывалась в различных направлениях узкопрофильными учёными, Другая часть философов, напротив могла раздробить имеющуюся гипотезу, вычленить необходимое для изучения направление и отсечь всё лишнее. Они использовали дробящие, углубляющие и расширяющие методы, которые ставили вопросы и задавали конкретные направления, мотивируя практическую необходимость в тех или иных новейших продвижениях. В целом одни расширяли радиус познания, другие приближали эти познания к практике, расширяя возможности человека. То есть, философы в своих работах расчищали путь для превращения гипотезы в реальные открытия. Окончательно обработанные знания использовали для практического применения прикладные узкоспециализированные учёные, те же физики, химики, астрономы, медики, ботаники, экологи и т.д. Выстроенная научная система смогла объединить фантазию, теорию и практику.
  
   ПРОЩАНИЕ.
   Консервативный и замкнутый в себе Карацуто никак не мог привыкнуть к новым моральным ценностям. Поощрялась непосредственность и откровенность. Скромность считалась пороком, так как она скрывала какие-то мысли или чувства, а значит, ставила затор на внутренних инстинктах и как следствие развивала ненужный психический комплекс. Тот в свою очередь не давал человеку раскрыться в полной мере.
   Власть меритократии в государстве была незаметна. Она не претендовала на монополию обладания знаниями. Знания служили всему государству и каждому гражданину в отдельности. Всё это Карацуто с любопытством начал понимать на курсах по прогрессологии, которые проходили попутно с психологическими тренингами в рамках государственной программы по обязательной психологической реабилитации граждан, подвергшихся насилию или потенциально склонных к суициду. Данная программа кроме снятия последствий полученной моральной травмы должна была убедить людей в их значимости для всего общества в целом. В необходимости жить. В большинстве случаев это удавалось.
   Нужно было только забыть пережитое и начать жить заново. Попытаться прожить другую жизнь. Прежняя должна была остаться за пределом отправной точки...
   Кошмар продолжался ещё два месяца. За рамки знакомого нам треугольника информация не выходила. Каждый молча нёс свой крест. Болезнь наступала. Вся её спина была покрыта полосками лейкопластыря. Агния горстями глотала обезболивающие таблетки. В тот раз её не было целый день. Альберт, не дождавшись, пришёл к ней домой. Дверь открыл муж, посмотрел разочарованно и прошел в гостиную. Он, раздевшись, прошёл следом, сел в кресло и также стал молча смотреть телевизор. Хозяин располагался на диване. Они одновременно повернули головы, когда в домофоне послышался голос Агнии. Только с третьего раза дверь идентифицировала хозяйку и впустила. Она была пьяна. Скинула сапоги, пальто и шляпу на пол и прошла. Махнула рукой в сторону Альберта и плюхнулась на диван рядом с мужем. Агния обвела затуманенным взглядом комнату. Слегка задержала взгляд на Альберте и Карацуто. Оба здесь. Охраняют её разлагающееся тело. От кого или от чего? Она громко засмеялась и стала раздеваться. 'Я хочу заняться любовью. С вами обоими, ведь вы меня любите?'. Она набросилась на мужа и стала срывать с него одежду, не переставая целовать в губы, шею грудь, руки...
   Не так давно они вместе втроём по её просьбе отмечали какой-то праздник. Агния также сильно напилась. Альберт, открывая очередную бутылку вина, сначала сломал штопор, а затем, пытаясь протолкнуть пробку внутрь, раздавил бутылку. Она смеялась над его неуправляемой силой и неуклюжестью, перевязывая распоротую руку. Она поцеловала его взасос при муже. Он чувствовал себя неловко...
   Альберт смотрел, как вздрагивает её обезображенная спина, когда муж невольно прикасается руками. Он долго слушал, как она стонет не то от боли, ни то от сладострастия. Он долго, задумчиво смотрел и ни как не мог решиться. Наконец встал, подошёл на ватных ногах к дивану, положил руку ей на затылок и нежно как котёнка погладил, затем второй рукой обхватил подбородок и резким рывком переломил шею.
   Она не дождалась смерти и не увидела смерть в лицо...
  
  СОН ПЕРЕГОВОРЩИКА.
   Это был очень тяжёлый сон. Всё вокруг мелькало и перемешивалось. Под ногами постоянно вертелась какая-то белая собака. Постепенно нарастала тревога, временами переходящая в страх. Неожиданно всё потемнело и он начал проваливаться в какой-то чёрный колодец. Падение всё продолжалось и продолжалось. Вдруг у самого дна вырос силуэт мальчика, сидящего в позе лотоса. Чернота вокруг сгущалась и начала сворачиваться и скручиваться как в огромной воронке. Затем осталось только лицо мальчика. А воронка продолжала раскручиваться и расти. Когда она достигла невероятных размеров, остались только огромные всепроникающие детские глаза. Они смотрели прямо в душу, в сознание. Больше ничего нельзя было разглядеть из-за гигантских размеров окружающего чёрного пространства...
   Грудь сдавило тисками. Мозг сковало ледяным ужасом. Неожиданно его мгновенно выбросило в пространство. Когда он проснулся, вся подушка и одеяло были мокрые от пота. Потом были залиты грудь и затылок. Спать совсем не хотелось, хотя с момента как он лёг в постель, прошло не более полутора часов. Попытался привести в порядок мысли. 'Собака...Значит друг...Пожалуй всё. А если рассуждать иначе? Примерно 400 грамм пота, как побочный эффект потраченной энергии. Работал мозжечок, то ест работа тела в пространстве, и что-то в груди. Допустим душа. Для того, чтобы потратить столько энергии па перемещение недвижимого тела моего веса с моими силами без помощи рук и ног, предполагаю максимум на 60 метров. Душа, предположительно 3,4 грамма, то есть легче моего тела плюс минус в 21300 раз. Соответственно её при тех же энергетических затратах я смог бы переместить этот вес на...'. Мужчина вскочил с постели, включил свет и подошёл к настенной карте. Ниткой отмерил на масштабе необходимое расстояние, прикрепил к одному краю ручку и, прижав пальцем второй край к точке в городе, где находился его дом, отчертил круг. В районе гор черта пересекла белую точку. Он невольно вздрогнул...
   В молодости у него был друг. Когда-то они вместе учились высшей физике и механике, увлекались электроникой и кибернетикой. Вместе что-то изобретали. Потом его друга затянула кривая дорожка. Применение таланта не по назначению и проблемы с государством и законом. Так их пути разошлись и больше не пересекались, но сейчас собакой во сне в белой точке мог быть только его старый друг и никто больше. С осознанием этого, вдруг по телу мужчины прошла мелкая дрожь. Он мгновенно вспомнил то, что в его сознание занёс Великий мальчик. Он снова взял ручку и на краю карты написал адрес. Теперь он знал, что означал сон. Стало легко на душе. Он плюхнулся в кровать и проспал как младенец до самого обеда...
  
  КЛИЕНТ.
   Заказов становилось всё меньше и меньше. Необходимый для развития и оздоровления современного человека бизнес Карацуто стал неактуален и экономически нецелесообразен. Люди не хотели быть сильными и здоровыми. Они хотели быть слабыми, но защищёнными комфортными условиями существования и оберегаемыми государством. Молодёжь казалась проводнику сплошь инфантильной. Деньги, как мера обмена, отходили на второй план и должны были в перспективе исчезнуть из товарного оборота. Государство обеспечивало Карацуто всем необходимым, но он тосковал по дальним походам и странствиям. Бизнес для него всегда был отдушиной, возможностью спрятаться от цивилизации. В последнее время он, несмотря на проведённый курс реабилитации, особенно остро чувствовал душевную пустоту и безысходность. К тому же он по совету психиатров придумал для себя почти неосуществимую мечту, накопить денег и провести старость на берегу моря. Получить такой подарок от государства было практически нереально, а унаследовать невозможно, так как в обществе с постоянно возобновляемыми и каждому гарантированными плодами и благами института наследования не было. Каждый гражданин реально рассчитывал только на свои материальные возможности, но мечтать мог о чём угодно.
   Когда раздался звонок и голос в трубке, назвавший себя представителем государственной службы по поддержке спортивного развития молодых граждан и поинтересовался о возможности организации на определённых и выгодных условиях экстремального похода, Карацуто, не раздумывая ни секунды, назначил встречу.
   На следующий день, ближе к обеду на пороге появился невысокого роста человек среднего возраста, строго одетый, с небольшой аккуратной чёрной бородкой и чистой репутацией. Считалось невежливым устанавливать дома зеркальный датчик, но с некоторых пор Карацуто во многом изменил привычным для себя принципам. Агент коротко представился, присел на предложенное место за столом, достал карту и обрисовал суть заказа. Речь шла об изучении возможностей человека по выживанию в экстремальных условиях, но об этом никто не должен будет знать, включая рядовых участников группы.
   Основной задачей являлся штурм небольшой туристической группой с проводником гряды лысых гор со стороны пологого подъёма вплоть до центрального водопада и самостоятельный возврат вдоль основного русла к предгорью, а далее сплав на плотах по уже спокойной воде до ближайшей точки цивилизации. Группа будет состоять из трёх молодых, парней, которых заказчик предоставит в полное распоряжение Карацуто буквально на следующий день, как только последний объявит, что готов к походу. Снаряжение и продовольствие будет укомплектовано в полном объёме заказчиком. Опытный проводник высказал свои сомнения по поводу возможности столь рискованного проекта. Ещё никому не удавалось, как минимум без помощи воздушного транспорта, достичь центрального водопада лысой гряды. И хотя в молодости он преодолевал и не такие преграды, в настоящий момент он не был на сто процентов уверен в своих силах. Кроме того, ряд горных массивов в данной местности был закрыт государством для свободного посещения и соответственно малоизучен, поэтому, чтобы достичь конечной цели, необходимо было знать допустимый маршрут, согласованный в уполномоченных органах надзора за перемещениями граждан вне зоны электронной доступности.
   Карацуто вспомнил, как однажды в студенческие годы его отчислили из экологической экспедиции, в тот же день, как только он решился отклониться от движения по каньону, чтобы посмотреть на маршрут с высоты ближайшей горы. Вдоль вершины, через каждые 100 метров обнаружились самые обыкновенные зеркальные датчики, которые мгновенно среагировали на присутствие человека. Вечером в лагере появился внедорожник с людьми в униформе, и бедного студента отвезли до ближайшего пункта, имеющего транспортное сообщение с цивилизацией.
   Собеседник Карацуто сказал, что дело полностью под контролем именно уполномоченных на то органов и достал очень точную спутниковую карту, продемонстрировав кривую линию от подножия гор до центральной части, с его слов разрешённую для продвижения. Что касалось сомнений проводника в трудности проекта, то его неспроста выбрали из достаточно большого числа претендентов, так как верили в огромный опыт и всё ещё хорошую форму. Участники группы также физически достаточно подготовлены и теоретически знакомы со всеми методами ориентирования и выживания. После этого агент внимательно посмотрел на Карацуто, вслух оценил его здоровый прагматизм, ещё раз польстил проводнику теперь уже по поводу его способностей на личном примере дать первые уроки по выживанию в реалиях и сделал паузу. Глядя на возможную реакцию проводника гость сообщил про одно небольшое дополнительное условие проекта. Теперь молчал и внимательно смотрел на собеседника Карацуто, но прежде чем успел как-то отреагировать, из уст мужчины прозвучала цифра вознаграждения, оплачиваемая заказчиком. Это была жирная точка в переговорах. Карацуто мгновенно расслабился, отключил воображение и ответил, что он согласен на любые условия. Мечта приобретала очертания реальности.
   Это была работа тончайшего психолога, профессионального посредника-переговорщика. Карацуто перестал хоть как-то напрягать мышление.
   Несколькими днями раньше посредник также тонко провёл переговоры с тремя амбициозными студентами экстрималами, рассказывая им обо всех прелестях необычного приключения, добавляющих порцию адреналина самим фактом полузапретности проекта.
  
  СТАРТ.
   Они встретились все на железнодорожном вокзале через три дня после описанной беседы вечером. Как условились, Карацуто не взял с собой ничего кроме идентификационной карта. Одет он был в универсальный туристический комбинезон для любой погоды.
   Подъехала тёмная машина. Вышел мужчина в строгом костюме с бородкой и поочерёдно представил вышедших следом трёх молодых людей. Каждый при себе имел большой походный рюкзак и навесной нагрудный ранец и был одет в соответствующую туристическую одежду. Экипировка указывала на тщательную подготовку и достаточный опыт парней в подобных мероприятиях. Затем из машины были выгружены коробки с различным продовольствием, а напоследок извлечён укомплектованный рюкзак, предназначавшийся проводнику. Агент подошёл к нему, передал в руки список всего инвентаря и продуктов, а также маршрутные карты и навигационный прибор, после этого молча, пристально глядя в глаза, просунул в нагрудный карман Карацуто тонкую пластиковую карту. Взгляд проводника был восторженно уверенным. Попрощавшись со всеми и пожелав отличных приключений, невысокий человек в строгом костюме с чёрной бородкой на серьёзном лице сел в машину и уехал. Больше судьбы этих героев не пересекутся никогда.
   В вагоне поезда молодые люди распаковывали коробки с продуктами и равномерно распределяли их по рюкзакам между собой. Кому-то досталась палатка, кому-то продукты с посудой и спальники. Проводник дремал на нижнем боковом месте. Нужно было поберечь силы. Парни ещё долго шумели, разговаривали, затем играли в карты и уже под утро угомонились, притихли, но так и не пожелали спать.
   К затерянной в лесу и среди множества гор станции они прибыли с рассветом. Группа быстро выгрузилась на пустом перроне и, дождавшись, когда поезд проследует дальше, тронула в путь по набитой среди кустов и деревьев пешей тропе. Через час пути они остановились у подножия горы там, где кончался лес, а вместе с ним и тропа, а из земли бил прозрачный крошечный ключ. Аккуратная полянка была обустроена навесом со столом и скамейками для пикника под ним, местом для костра и контейнером под мусор. На плакате два на два метра большими буквами размещалось предупреждение о том, что 'границей леса на удалении двух метров по высоте над уровнем от точки выхода ручья оканчивается зона цивилизованной гарантии. Вся правовая и форс-мажорная ответственность за возможные последствия выхода за данную границу ложиться индивидуально на граждан, совершивших выход. Государственные правовые, охранные и страховые гарантии не действуют вплоть до момента обратного пересечения границы'.
   Группа расположилась на холодный завтрак. Под приготовление горячей пищи в данной точке время проводником не отводилось. Затем они заполнили все имеющиеся фляжки ключевой водой. Запас заготовленной воды на человека в среднем при хороших физических нагрузках хватал на два - три дня потребления. Весь груз ещё раз перераспределили поровну и отправились дальше.
  
  ПОХОД.
   Дорога, виляя змейкой, медленно тянулась по распадкам всё выше и выше. Подниматься змейкой было гораздо легче, чем просто штурмовать гору, но путь от этого становился в несколько раз длиннее. К обеду группа сделала небольшой привал. Прошли уже приблизительно половину подъема и решили сделать паузу. Были видны как подножие, так и вершина горы. Высокие деревья остались позади. Ущелье было покрыто низкорослыми стелющимися деревцами. Выбрали свободное плоское место и развели костёр. Сильно не распаковываясь, подогрели консервы и приготовили чай. Карацуто сорвал здесь же и сунул в котелок пучок каких-то ароматных дикоросов. Травяной напиток заметно прибавил сил перед вторым рывком. Все быстро собрались и пошли дальше.
   За три часа до заката группа перевалила первый хребет и оказалась в плоскогорье. От перепада давления сильно болела голова. Проводник первым делом принёс охапку хвороста и стал заваривать очередной напиток из нового сбора. Видимо он был специалистом по приготовлению напитков из того, что росло под ногами. Парни, измотанные дорогой, повалились на редкую полусухую траву. Вокруг жидкими плешинами рассредоточились хвойные перелески. Чуть ниже вглубь плоскогорья виднелся овал из более яркой и густой травы. Возможно, после дождей здесь образовывалось озеро. Сейчас можно было наблюдать лишь участки жидкой грязи и болотные кочки. Неторопясь расположились на ночлег. Нужно было восстановить силы.
   Прошедшая ночь была звёздная и довольно холодная, поэтому выползать из палаток начали лишь, когда солнце прогрело воздух. Проводник давно не спал, но и не торопил никого. Следующий долгий переход предстоял по невыразительной местности среди однообразных гладких и полуголых сопок. Этот путь удалось преодолеть с двумя привалами за целый световой день до позднего вечера. После того как расположились на второй ночлег, приготовили ужин. Карацуто как всегда заварил дикий чай, в этот раз ещё более густой и терпкий. Сам он пил воду, ссылаясь на уже довольно поизношенное и отвыкшее от крепких стимулирующих напитков сердце и больной желудок.
  Медленно подкатывала усталость...
  Стемнело...
  В горах было на редкость тихо.
  
  ТРОЕ.
   Карацуто вышел из палатки, как только услышал тихие приближающиеся шаги. Он был уже собран. Перед палаткой лежали три рюкзака и стопка одежды, стоял котелок с чаем, и горкой высилась различная еда. Карацуто помахал фонариком, и группа из трёх человек, приближавшаяся сверху, остановилась метрах в десяти от него. Проводник указал лучом света на палатку и приготовленные вещи, тихо сказал, что их никто не услышит и можно смело разговаривать, затем выключил свет и двинулся вниз по сопке. Он не должен был видеть их лиц. Три человека подошли к палатке.
   Уже удалившись бесшумно на достаточное, чтобы стать невидимым, расстояние, Карацуто не сдержал любопытства и оглянулся. Он притаился за небольшим пригорком. Луна тускло светила с его стороны, но его острый взгляд всё же смог частично разглядеть незнакомцев.
   Пришедшие первым делом стали жадно хватать куски еды и почти давясь глотать их, одновременно скидывая с себя одинаковые комбинезоны, и примеряя приготовленную одежду. Двое мужчин и один парень возрастом менее двадцати лет. Первый мужчина - самый высокий из троих был на вид старше средних лет. Он показался Карацуто до боли знакомым человеком. Если бы не эта сутулость и болезненная худоба, не эта отдышка, не эти седые редкие, но длинные волосы, сверкающие под лунными лучами, кто знает. Второй мужчина, на вид помоложе, держал себя более уверенно. Средних лет. С твёрдой осанкой и поставленным командным голосом. Возможно, он всегда был прирождённым лидером среди людей, но здесь и сейчас на его спутников это лидерство вроде бы не распространялось. Самый молодой из троицы стоял чуть поодаль, в отличие от мужчин он медленно пережевывал приготовленную пищу и отрешённо смотрел куда-то вдаль. Взгляд его был безумный и наивный одновременно. Переодевался он также медленно, на замечания и реплики в свой адрес никак не реагировал. Все движения его были плавными и рациональными. Возможно, он страдал аутизмом. И кроме того похоже было на то, что он скорее всего был нем. Но больше всего Карацуто удивил тот факт, что двое мужчин обращались к юноше с необычайным почтением, или даже с каким-то преклонением. Один раз ему, возможно показалось, один из троицы в общении назвал его великим.
   Даже со стороны было видно, что у этих людей в обычной жизни не могло быть никаких точек соприкосновения. Они были из разных миров в бесконечном пространстве, и из разного времени. Доля вероятности их встречи хотя бы в одной плоскости более чем на секунду была такова же, как доля вероятности переплетения различных галактик на бесконечном ночном небосклоне. То есть настолько ничтожна, что её просто не существовало. Хотя для галактик это всё же более возможно, будь они проглочены разом одной огромной чёрной дырой.
   Проводник с ноющим чувством тревоги в груди двинулся дальше. Его больше не интересовали эти люди из разных миров.
  
  ПОДМЕНА.
   Туристы проснулись только к обеду. Первый проснувшийся в панике растолкал остальных. Пробуждение проходило с трудом. Глаза не хотели открываться. Голова как будто плыла в тумане. Верхней одежды в палатке не было. Часть еды и остатки воды также исчезли вместе с проводником. Вместо этого у входа в палатку валялись три блестящих безразмерных костюма из неудобной плотной ткани. Переодевшись в костюмы, чтобы уберечься от горной утренней прохлады, парни стали думать, что делать дальше. Запас еды был достаточным, чтобы довершить задуманное до конца. Всё снаряжение и навигационные карты остались. По плану проводник должен был вести их ещё в течение как минимум полутора суток до первого водопада. Но пить уже хотелось. Чай, которым напоил их проводник, оставил в горле неприятный вкус и сильную сухость. Судя по карте, дорога наверх предстояла не из лёгких. Далее по ущелью до заветного водопада и от него уже другим ущельем по более короткой к цивилизации дороге вниз. Даже если не промахнуться и с первого раза выйти к воде потребуется ещё не менее суток. Питаться всухомятку означало бы дополнительно тратить энергию, что в горах довольно рискованно. Безопасней было за те же сутки без вещей вернуться по знакомой тропе к болоту, напиться, сделать достаточный запас воды, затем, несмотря на ночь, снова подняться к лагерю, и хорошо отдохнув, возобновить путешествие. Таким образом, они, потеряв один день по времени и силы на одну бессонную ночь, устраняли бы риск погибнуть в горах от переутомления, переохлаждения, обезвоживания или отёка лёгких. На том и порешили. Парни взяли с собой один котелок, фляжки и фонарики. Не торопясь три экстремала отправились обратно по уже надоевшему им ландшафту. Всё шло не совсем по плану. Но ведь они получили фактически то, к чему стремились. Молодые люди были готовы преодолевать трудности. Таков он есть, был и будет 'экстремальный туризм'.
  
   СО или ЭМОЦИОНАЛЬНЫЙ РЕЗОНАНС.
   Ощутить, а не понять. Способность чувствовать - это то, что отличает нас от других живых существ на этой планете. Не простое рецепторное восприятие организмом внешнего воздействия и мгновенное аналитическое расчленение в сознании. Способность воссоздать, спроецировать и передать свои ощущения другому человеку и получить обратно. Даже животные кроме обычных чувств, осознают потерю близких и возможно страдают, а стайные животные понимают друг друга, минуя общение. Но только мы способны мысленно воспроизводить чужие ощущения и делать с ними, что хочется: глушить, подавлять, обострять, утончать, делить, перенимать и снова передавать другим. Способность понимать боль и наслаждение другого человека мы называем простым словом - человечность. Биологи называют эту способность эмоциональный резонанс.
   Всё это понятие включает в себя: СОЧУВСТВИЕ, СОСТРАДАНИЕ, СОПЕРЕЖИВАНИЕ, СОУЧАСТИЕ, СОБОЛЕЗНОВАНИЕ и другие СО. К несчастью абсолютное большинство из этих понятий носят эмоционально негативный характер. Всё потому, что человек несчастен от рождения. Жизнь - это боль за всех и за всё. И лишь осознав это, становишься сильнее. Потерянный рай остался там, где человек был один. Теперь, среди себе подобных только эгоист мог бы быть счастлив...
  
  
  СЧАСТЬЕ.
   На террасе красивого дома с видом на море сидел в бамбуковом шезлонге и потягивал коктейль из тонкого бокала пожилой человек. Сейчас он думал о себе, о людях, о судьбе, о том кто или что может её изменить. О том, как правильно он на протяжении жизни распоряжался своей судьбой. Ради чего стоило жить. Чем стоило жертвовать. Кто он. Сделал ли он что-либо, о чём сейчас жалеет? Об этом, старик почти никогда не позволял себе думать. Он не знал. Когда-то он очень хотел счастья. Теперь его даже не тешило собственное самолюбие, также как и не мучили угрызения совести. Он не испытывал других душевных порывов. Его душа была черства. Он не чувствовал запаха прибрежного бриза. Он не ощущал вкуса коктейля. По щекам катились редкие слёзы. Он не смог стать счастливым. Счастье не хотело жить в одном человеке, а он всегда был один. Счастье - это продукт распада. Оно любит, когда им делятся.
  
  КНИГА ВТОРАЯ
  ДОБРО И ЗЛО.
  
   ВЕРБЛЮД.
   Мой отец был невысоким средней полноты мужчиной, слегка сутулый, с большими, загадочно грустными глазами. Я запомнил его ни молодым, ни старым, обычно в форменном светло-коричневом костюме и такого же цвета галстуке. Вся его натура слегка напоминала животное, изображённое на жёлтой пачке с египетским пейзажем известных всем сигарет. Характер его отличался флегматичностью, неутомимой работоспособностью и бескомпромиссной целеустремлённостью, в сочетании с взрывной вспыльчивостью, упрямством и несговорчивостью. Свежие сорочки, стрелки на брюках, начищенные ботинки и другие атрибуты, делающие внешнее обличие мужчины элегантным, но не вызывающим, выдавали хороший вкус. Всё перечисленное создавалось, конечно же, не без участия моей матери. Он и сам не любил вызывающую одежду. С самого детства отец неоднократно рассказывал мне старую легенду о цветах. Историю том, как в древности рабов неожиданно для них освободили и отпустили на все четыре стороны, они сменили свои серые, ветхие тряпки на пёстрые, яркие и кричащие наряды, а потомственная аристократия стала наоборот ходить в однотонных мягких цветах, а самая знатная и вовсе во всём белом, чтобы как-то отличаться от выходцев из низших слоёв. Вот и теперь по цвету в одежде людей всё ещё можно угадать, какого происхождения кровь бежит по их венам. Зарплата на фабрике по обработке редких и драгоценных минералов была высокая, позволяла безбедно содержать семью и не думать о завтрашнем дне. Он также не любил держать в доме бесполезные и непрактичные вещи. Покупал только всё самое необходимое. Другая легенда из его уст гласила о том, что первая деятельность, которой начинали заниматься освобождённые рабы - это торговля с лотков всякой мелочью. Люди, долгое время не обладавшие ничем, реализовывали свои гипертрофированные комплексы через временное обладание наибольшим количеством разных предметов. Ненужные вещи имеют свойство сами постепенно подчинять человека себе, превращая в своего рода раба. Он постоянно должен думать, как их сберечь, где хранить и для чего бы их применить. Также отец говорил, что накопление - это первый признак потери мужской потенции. Он много читал и делал свои выводы. Кроме того мой отец никогда не был чрезмерно амбициозен. Он работал обычным сотрудником службы безопасности. Он никогда не думал о карьере, то есть славе, власти или богатстве. Он всю жизнь прослужил на одном месте, всегда добросовестно относился к своим обязанностям и никогда не нарушал законов. Дома чаще других книг читал исторические и приключенческие рассказы, не любил тяжёлый рок, боялся вида крови, испытывал отвращение к сценам насилия по телевидению, в общем и в целом не имел дурных привычек за исключением одной маленькой слабости... Насколько помню его с детства, он курил сигареты. Не так, чтобы очень часто и не сказать, что везде. Обычно это происходило в перерывах работы, чтобы дать организму расслабиться и острее ощутить минуты отдыха, также когда поднималось настроение, чтобы насладиться моментом жизни, или когда портилось настроение, чтобы успокоить нервы, затем перед принятием важного решения, чтобы привести мысли в порядок и сконцентрироваться, кроме того после еды, чтобы улучшить пищеварение, и, в целом в основном всё. Так он и жил: работал, старел, изменялся внешне, как и окружающая жизнь и продолжал соблюдать ритуал курения, никогда не меняя даже марку любимых сигарет. Было в его жизни два эпизода, которые отразились на его судьбе. Об одном я слышал с детства в различной интерпретации от окружающих. Свидетелем второго был сам.
  
  ПРОТИВОСТОЯНИЕ.
   Когда ему было чуть больше двадцати лет, и он ещё не женился, отец работал рядовым охранником на фабрике, но в перспективе собирался поступать учиться на инженера. В тот день отец дежурил за пультом в выставочном зале и отслеживал сигналы со всех комнат. Недалеко от него располагалась витрина с алмазами.
   Каким образом в течение каких-то секунд несколько вооружённых людей оказалось в одной точке, впоследствии разбирали как обучающую программу для силовых структур на всех государственных уровнях. Считалось, что при существующем порядке наличие организованных преступных групп было просто невозможным. Но факт был налицо.
   В центре зала и на входе находилось около десятка вооружённых людей, обманувших самую совершенную систему охраны и контролировавших ситуацию в здании, напичканном сотрудниками безопасности. Главарь банды был совсем молодым. Он был высоким и красивым. Разглядеть за внешностью молодого интеллигента матёрого преступника на улице было бы невозможно. Спектральный анализ был безупречен. Он стоял напротив охранника одного с ним возраста и держал в руке взведённый и направленный в упор пистолет. По инструкции все сотрудники в подобной ситуации должны были подчиниться требованиям нападавшего и сделать всё, чтобы не пострадали люди и сами сотрудники. Но охранник не поднимал рук. Он стоял, совершенно не паникуя и не двигаясь, и смотрел в глаза оппоненту. Главарь был абсолютно невозмутим и крайне самоуверен. Его губы растянулись в надменной ухмылке. Он осознавал своё превосходство. Мой отец так и не поднял рук. До момента выстрела, его пальцы включили акустическую сигнализацию, вызов спецслужб, пожарную тревогу, блокировку дверей, аварийное освещение, и ещё что-то прежде, чем он упал от удара пули в грудь. На несколько секунд больше запланированного потребовалось банде, чтобы взломать витрину, пробиться сквозь паникующую толпу, струи воды и газа, взорвать входную дверь и выскочить на улицу, но этих секунд было достаточно для того, чтобы спецслужбам хватило времени оцепить район и перекрыть все выезды. Перестрелка, крики, погоня, кровь.
   Большая часть банды была лишена права на жизнь. Мой отец потерял много крови и пробыл в коме полтора месяца. Пуля пробила его антикварную серебряную зажигалку и застряла в рёбрах напротив сердца. Уже через год после выписки на нервной почве у отца случился инсульт. Врачи вновь его выходили, Но до конца жизни осталась сильная дрожь в руках. Его сделали почётным работником фабрики, дали большую премию и повысили по службе. Он пересмотрел свои взгляды на жизнь. До того момента, будучи молодым и наивным, он не сомневался в гармоничности мира и возможности изменении его только в лучшую сторону. Но теперь он знал, что даже самая совершенная государственная система могла дать сбой. Какой-то преступник мог себя чувствовать уверенней и невозмутимей, чем самые законопослушные граждане. Кто-то примитивный в своей алчности мог обмануть и разрушить то, что сотни самых совершенных умов создавали столетьями. И кто-то, недостойный жизни, мог запросто лишить жизни кого угодно. Мой отец успокоился. С одной стороны для него в этом несовершенном обществе уже не к чему было стремиться. С другой стороны как выяснилось, всё всегда в жизни происходит к лучшему. Он купил хороший дом, затем женился и забыл про свою мечту стать инженером. Он жил в абсолютно гармоничном мире.
  
  
  ИСТОРИЯ ВТОРОЙ ФАРМАЦИИ.
  ОТ ХАОСА К ПОРЯДКУ.
   Золотой век длился недолго. Как в любой период упадка всё началось с разложения старой культуры и зарождения новой. Законы существования неизменны. Все процессы идут строго по спирали, приближаясь и удаляясь периодически, но никогда не пересекаясь. Круги становятся всё уже, скорость процессов всё скоротечней, времени на осознание прошлого, настоящего и будущего всё меньше, а в конце лишь маленькая точка - крах или выход в другую реальность, ноль или бесконечность. Всё закончиться или начнётся.
   Каждая культура в своём развитии стремиться к гармонии. Она шлифует отношения внутри государства и между государством и людьми, а достигнув совершенства для данного уровня и исчерпав потенциал, начинает самоуничтожаться до исходной точки. Процесс строительства и усовершенствования государства начинается снова. Всё опять движется по кругу.
   Всё началось со стихийного объединения людей равных по спектральному набору и схожих по образу жизни. Люди существа общественные. Они испытывают необходимость в сообществах. Для личной безопасности и защиты общих интересов они стали собираться в городах, где жили одни мошенники, взяточники или компьютерные взломщики. Появились районы, заселённые ворами. В самых отдалённых точках земли среди глухого леса, на диких островах или в горах селились выжившие убийцы и враги государства. Срок ограничения прав у многих стал истекать, но они не спешили менять свой правовое положение и продолжали жить в привычном для себя социуме. Государство, чтобы не терять контроль стало обеспечивать их посильной работой прямо на местах нового проживания.
   После безрезультатной борьбы с декадансом существующего строя, чудом сохранившаяся власть решила взять ситуацию в свои руки. Если упустить описание того хаоса, который сопровождал перемены, массы погибших со стороны реформаторов, консерваторов и оказавшихся между ними, разруху, вызванную анархией и массовой депрессией населения, то в остальном, история пошла по следующему сценарию. Политики назвали перемены прогрессивными исторически обусловленными процессами и принялись за укрепление государственности в новых реалиях. Идентификационные карточки были отменены указом сверху. Это ознаменовало 'победу свободы человека над глобальным контролем государства' и вполне естественно сопровождалось массовыми погромами и разрушением всего, что было связано с электронной системой распознания и слежения за гражданами. Разнесено было всё от электронно-сенсорных парапетов, считывающих информацию с идентификационных носителей до магазинов самообслуживания и энерговырабатывающих станций. Людей поддержали в их желании объединиться и самореализовываться среди себе подобных, и постепенно стали изолировать одни возникшие сообщества от граждан других статусов. Был издан указ 'О временном ограничении свободы передвижения и деятельности в целях обеспечения безопасности граждан и целостности системы управления обществом'. Каждый должен был заниматься исходя из своих способностей тем видом деятельности, которая требовалась для восстановления разрушенной экономики и проживать на той территории, которая была наиболее целесообразна для осуществления поставленной задачи. Разумеется, это рекомендовалось как 'временная необходимость'. Свобода требовала надлежащего обеспечения. Была произведена массовая амнистия всех граждан когда-либо лишённых каких-либо прав. Государство всем подарило свободу от всего. Для ускорения экономического прогресса большая часть самых физически развитых и крепких мужчин в возрасте от 25 до 35 лет, независимо от своего цветного прошлого была приглашена на службу обществу для обеспечения безопасности населения и охраны новой свободы. Вскоре порядок в государстве был наведён. Это был абсолютно новый порядок.
  
  ЗЛО.
   Мне было также чуть больше чем двадцать лет в тот летний день, когда я узнал своего отца совершенно с другой стороны. Проходила юбилейная выставка продукции нашей фабрики. Не такая торжественная и пафосная, как в былые времена, но достаточно яркая и многолюдная. Я пришёл на выставку с небольшой группой иностранных туристов, которых мне навязали на факультете в качестве практики. Отец, как руководитель одного из подразделений службы безопасности, ходил по центру зала между снующими посетителями, гидами, другими служащими и давал короткие распоряжения молодым охранникам. Я видел его постоянно практически из любой точки. В выставочном зале должен был быть отлажен строгий порядок. Организованные группы не могли пересекаться в одном месте, мешать друг другу и уж тем более перекрывать движение, входы и выходы. Уровень безопасности значительно изменился. Все шло благополучно, как вдруг отец замер в тот момент, как я в очередной раз посмотрел в его сторону. Это было настолько неожиданно, что я забыл куда шёл и на несколько секунд растерялся. Моё тело по инерции продолжало двигаться, но всё внимание было сосредоточено на отце. Его фигура напоминала гранитное изваяние. Он стоял, слегка приподняв руки, и смотрел вперёд. Его лицо ничего не выражало. Он смотрел вроде как на меня и вместе с тем ещё куда-то. Я поздно понял на кого он смотрит. Сильная рука схватила меня за шею. Все люди вокруг меня расступились и оцепенели. Исчезли звуки, остановилось время. Я смотрел на отца. Мне казалось, он был напуган, я же напротив был чрезвычайно спокоен. Оценив обстановку я перестал сопротивляться и вырываться, а наоборот развёл руки в стороны, расслабил ноги и всей массой повис на руке, сжимавшей мою шею. Я освободился, упав на пол спиной, ударившись затылком. Закричала толпа, раздались выстрелы, и я поднял глаза, но так и не успел разглядеть своего обидчика. Он упал позади меня. Я видел приближавшийся силуэт. Я разглядел то, что было от меня уже на расстоянии метра. Это была знакомая с детства рука, в которой находилось оружие, и ещё одна рука, которая сжимала старую зажигалку...
  
  ЗАЖИГАЛКА.
   Фабрика ненадолго пережила отца. Может быть хорошо, что он не видел всего хаоса, который пришел так быстро и неотвратимо вместе с ветром перемен. Второго разочарования в системе он бы не вынес. У человека, когда-то добровольно перечеркнувшего будущее, оставалось хотя бы прошлое. В связи с тем, что моральные ценности были пересмотрены, через средства массовой информации с самых высоких уровней нас призывали к элементарному порядку и человеческой культуре. Складывалось впечатление, что к власти пришли негодяи и хамы и проецируют собственные недостатки на всех остальных.
   Последние месяцы своей жизни отец не воспринимал окружающую действительность. Он в основном лежал и если не спал, то о чём-то сосредоточенно думал, иногда улыбался. Он по-прежнему много курил. Мне периодически приходилось покупать ему сигареты и заправлять старую, множество раз перепаянную зажигалку. Иногда он просил посадить его и несколько часов подряд смотрел развлекательные каналы. Современные агрессивные, динамичные и навязчивые теленовости он не понимал. Мы ухаживали за ним, рассказывали о последних изменениях в мире, о грядущих переменах и о мелких трудностях, в основном стараясь выдавать информацию только в позитивных красках. Он доживал свой век в неведении, продолжая наслаждаться остатками монотонной жизни. Мы всё свободное время проводили в теплице и на маленьком участке земли перед домом, занятом теперь вместо цветов сплошь овощными грядками.
   Повсюду пропагандировался 'возврат к историческим корням и полезность поочерёдного сочетания умственного и физического труда'. На самом деле государство разваливалось и не могло обеспечить граждан ни соответствующей работой, ни достаточным пропитанием. Отца расстроила новость о том, что я ушёл с фабрики, так как несколько последних лет больше всего гордился тем, что удачно пристроил меня в отдел обработки и распространения информации, чем обеспечил мне достойную и перспективную жизнь. Пришлось сказать ему, что это только на время учёбы.
   После смерти отца мать продала дом, отложила деньги на свои похороны, переехала на окраину города и худо-бедно жила на социальное пособие для стариков. По юности я ещё мечтал покинуть город, а затем страну, погрязшую в хаосе, но со временем понял, что на свете больше нет мест, где человек это высшая ценность мира. Я к тому времени жил в большом городе, закончил факультет международного туризма, знал несколько иностранных языков и, бросив попытки найти постоянную работу, начал подрабатывать случайными переводами текстов и сопровождением приезжих иностранцев. Сам диплом в наше время потерял какую-либо значимость. Преподаватели вузов как только могли, доказывали нам обратное. Всем приводили антипример, как на последнюю сессию и защиту не приехало трое самых перспективных студентов с факультета спортивного туризма и они потеряли всякий шанс достичь жизненного успеха. Но все знали, что большинство выпускников этого факультета, несмотря на высшее образование, находили себе работу, как правило, только в силовых структурах или мелких охранных агентствах и предполагали, что парни просто нашли хорошо оплачиваемую работу, а диплом при необходимости себе купят.
   Но я не планировал всю жизнь прожить счастливо и спокойно в одном месте и наслаждаться чтением книг о ярких путешествиях и приключениях. Где-то там разгуливают верблюды, точно такие же, как на старой серебряной зажигалке.
  
  ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕ.
   С вертолёта даже без приборов были отчётливо видны три человека в светоотражающих сверхпроводниковых костюмах, показания с которых можно было отследить даже со спутников. Они отчаянно махали руками. На борту военного вертолёта находились два пилота. Задание они получили ещё при вылете с базы, но сомнения всё же были. 'Объекты не вооружены. Может быть спросим, что им надо?' 'А зачем? Дать им шанс? Я не судья. Я солдат... Или тебе нужны лишние проблемы. Не зависай слишком низко'. Старший ещё раз идентифицировал номера комбинезонов через базу данных, затем переместил информацию в боевой сегмент, после чего активизировал его и нажатием кнопки отправил вниз три самонаводящиеся миниракеты. После срабатывания зарядов торой пилот сканировал показания: 'Сердцебиение отсутствует, дыхание тоже. Мозговая активность снижается, температура тела падает. Чистка завершена без отклонений от заданной территории. Расходы минимальные. Работы электронных датчиков не зафиксировано. Можно возвращаться на базу'.
   Светило полуденное солнце. Его лучами на склоне горы, покрытой блеклой травой, освещались разбросанные красные куски плоти в блестящей одежде. Было душно. От земли шёл пар. До самого горизонта простирались вершины голых гор.
   'Прибавь кондиционер. Идём против солнца'...
  
  ПЕРЕВОДЧИК.
   Уже несколько месяцев я испытывал финансовые затруднения. Бардак царил во всём. В экономике, в политике, в культуре, в правопорядке. Изменились даже отношения между людьми. Трудности разъединяли людей. Каждый думал только о себе. Тут уж не до моральных принципов. Обмани другого, если не хочешь, чтобы обманули тебя. В государстве, в котором правит свободный базар не до этических норм и правил. Пустой базар заполнялся преимущественно разного рода дурью и ничем полезным. Казалось, ещё чуть-чуть и издадут указ срочно съедать пенсионеров. Очень даже экономически целесообразно. Снижаются государственные затраты и можно прокормить к примеру детей. Ничего не поделаешь - законы свободной экономики.
   Все норовили сэкономить за счёт других. Предоплату за работу выбить было практически невозможно. И даже после того, как я приносил уже готовый перевод инструкции на какие-то медикаменты, которые удалось достать очередному 'брокеру' и необходимо было срочно реализовать, приходилось заново отстаивать свою уже оговоренную цену. Трудно было понять людям с рынка, за что я беру деньги, если в принципе все слова я извлекаю из словаря. Они всерьёз полагали, что будь у них чуть больше времени, сами смогли бы всё перевести. Причём не важно, какой это был язык, важно, чтобы под рукой был нужный словарь. Очень мешали и посредники, то есть люди, которые считали, что умеют находить 'нужным' людям 'необходимых' специалистов. За часть работ я так и не получил денег, хотя знал, что первоначальным заказчиком является крупная корпорация и не исключено, что деньги уже в кармане посредника. Перевёл, к примеру, техническую документацию на очень дорогую трёхпалубную яхту. Пару раз меня сводили в ресторан. Рассказали о перспективах сотрудничества. Я долго выяснял у посредника причину задержки конкретной оплаты, слушал объяснения о том, как нелегко связаться с клиентом, затем про какие- то трудности с бухгалтерией, обещания про ближайший расчёт. Перевёл инструкция по монтажу 30-метровой радиоантенны. Та же история, уже без ресторанов. В конце концов, я узнавал о том, что деньги потерялись по пути ко мне, плевал на всех и обрывал связь с данными ненадёжными людьми. Но не факт, что если я работал непосредственно с небедным заказчиком, то непременно получал честно заработанные крохи.
   Видимо честный человек не может быть богатым по своей природе. После таких проколов утешало только то, что мой труд был не матерьялозатратным. Я вкладывал только свои знания и время. Позднее когда я встречал людей реально, считавших, что бизнес, сфера деятельности, где простительно быть негодяем или моральным уродом по отношению к другим, они искренне удивлялись, почему я продолжаю относиться к ним как к негодяям или как к пустому месту по истечении времени и в совершенно других ситуациях. Я не испытывал ни грамма сострадания, когда их убивали коллеги по бизнесу или нейтрализовало государство, хотя по отношению ко мне они повели себя просто как мелкие пакостники. Я по-прежнему считал, что мелкой гадости не бывает, а человеком нужно уметь оставаться в любых условиях. Туристы в моём деле встречались реже, но с ними было проще. Если твою зарплату и перехватывал кто-то другой, ты всегда мог рассчитывать на подарки за хорошую работу, которые в свою очередь можно было продать или обменять на что-то другое.
   В обществе широко практиковался натуральный обмен. Оно развивало весь свой нерастраченный потенциал в процессе деградации.
  
  НОСТАЛЬГИЯ.
   Мне позвонил мой бывший преподаватель и сказал, что требуются переводчики на недельный промышленный форум в моём родном городе. Прибыть нужно было через три дня, и зарегистрироваться на месте. Койко-место с питанием в гостинице предоставлялось авансом, и было оплачено промышленниками. Вариант был идеальным. К тому же появился шанс побывать в родных местах, так как сам бы я вряд ли когда-нибудь специально поехал к старому дому. Самый яркий и впечатлительный мой период взросления пришёлся на момент развала и разграбления города, и воспоминания были не самые приятные. Теперь хотелось сравнить эти воспоминания с впечатлениями раннего детства, когда казалось, что я живу в самом прекрасном месте на свете. В сознании был пробел между двумя этими крайними точками.
   Чтобы успеть на форум вовремя, выезжать нужно было на поезде в самое ближайшее время...
   Надоело находиться в заполненном разным людом вагоне. Я сидел уже пару часов в открытом дверном проёме тамбура, свесив ноги, и разглядывал проплывающий мимо пейзаж. Затем медленно откинулся спиной на холодный пол и уснул. Мне снилась медведица с двумя медвежатами, которая бродила в высокой траве вдоль леса совсем недалеко от насыпи. Её и медвежат не пугали, проходящие мимо поезда. Я открыл глаза. Всё тот же однотонный степной пейзаж. Пошли знакомые мосты, кирпичные здания, трубы, паутины высоковольтных линий, лесопильни, вкопанные цистерны и другие атрибуты промышленного пригорода.
   Я спрыгнул с поезда на ближайшем семафоре и побрёл пешком, перекинув через плечо дорожную сумку.
  
  РАБОТА.
   Нас распределили группами по два разноязычных переводчика на шесть семь делегатов. Многие из приехавших сами говорили на нескольких языках, некоторые приехали с личными переводчиками. Остальных по объектам сопровождали мы и разъясняли ту информацию, которую промышленники или их представители читали в цехах, была размещена на многочисленных буклетах, видели или слышали от снующих повсюду местных специалистов. Некоторые специалисты так увлекались общением, что выбирали себе благодарный объект, хватали его за рукав, отводили в сторону и начинали оживлённо рассказывать о чём-то очень важном и интересном, не прибегая к нашей помощи и перемешивая свою речь активной жестикуляцией. Мало что понимающий делегат вежливо улыбался и постоянно кивал головой, пытаясь отыскать в потоке иностранной речи знакомые технические термины. Со стороны это напоминало разговор двух идиотов, но что странного, иногда они понимали друг друга. Всё это было довольно весело. За неделю я так и не запомнил тех лиц, которых мне распределили изначально. Мы постоянно перемешивались группами, объединялись и расходились по разным точкам, причём каждый делегат шёл в интересующую его сторону. На третий день всех разместили по вертолётам и три часа кружили над промышленной зоной. В конце концов, я устал кричать под шум двигателя, мне устали задавать вопросы, переспрашивать и прислушиваться, махнули рукой и прилипли с фотокамерами к иллюминаторам. Я тоже стал любоваться сверху видом творений рук человеческих. Потом было подробное разъяснение всего увиденного в конференц-зале бизнесцентра, построенного при гостинице, где наше присутствие не требовалось из-за синхронного перевода. Достаточно было одеть наушники и на маленьком мониторе выбрать необходимый язык.
   В целом наша работа была несложной и относительно интересной. Постепенно я выработал собственную тактику. В гостинице на обеде, утром и вечером я старался не попадаться на глаза делегатам. Закрывался в номере со старинной газетой в руках, читал о том, что из закрытой зоны абсолютного ограничения свободы сбежали особо опасные преступники, среди которых убийцы и враг государства. Открывал дверь на вежливый стук, только в том случае, если с другой стороны подавали голос: 'Простите, пожалуйста, господин переводчик, не могли бы вы мне помочь?' Я снисходительно соглашался и брёл с ним в одну из демонстрационных комнат, чтобы разъяснить какой-либо назревший вопрос. Я не запомнил ни одного имени, из тех с кем общался. Имена нужны для диалогов. Где нет диалогов, нет и имён. Среди представителей, всех сфер промышленности я чувствовал себя пророком, открывающим истину слепцам. При сопровождении же, после потока новой информации я забирался в центр небольшой компании, выдерживал паузу, пока не выслушал одновременно несколько вопросов, выбирал один из них, мне понравившийся, и не торопясь, начинал отвечать. При диалогах между двумя разговаривающими на разных языках объектами я переводил только ключевые слова и термины. Этого было достаточно. Люди одной сферы деятельности легко понимали друг друга.
   И всё же мне так и не удалось выкроить время, чтобы посетить родной район, но судя по внешнему виду окраины, я мог сделать вывод и о тех изменениях, которые коснулись всего города.
  
  КОНГЛОМЕРАТ.
   За два дня до кульминации всех делегатов на нескольких автобусах привезли на самую знаменитую алмазную гору. Почти на самой вершине горы, скрывающей в своих недрах огромные цеха и производственные агрегаты, располагалась большая ровная площадка, служившая когда-то автостоянкой для служебного и личного автотранспорта. Край её оканчивался крутым обрывом и ограничивался бетонным ограждением размером с человеческий рост. Теперь на площадке параллельно ограждению стояла многоярусная стадионная трибуна. Делегаты постепенно расселись по всем рядам. Я занял свободное место и устремил взгляд на огромный прозрачный экран, перекрывающий всё пространство над пропастью, через который был виден весь промышленный район города. Приятный голос через микрофон, как и в конференц-зале, предложил воспользоваться наушниками, вмонтированными в каждое кресло, и дополнительно стереоочками. Поначалу я пожалел, что не воспользовался предоставленным организаторами моментом, когда твою работу выполняют несколько синхронистов и машина, и не сорвался в город, но через минуту уже забыл об этом. Несколько лазерных проекторов выбросили на прозрачный экран разноцветную объёмную картину. Реальный городской пейзаж смешался на экране с футуристическим проектом. Перед глазами предстал конгломерат будущего. Трубы, многоэтажные промышленные здания, линии трубопроводов и электропередач, яркие цифровые мегатабло и круглые вертолётные площадки на высоких башнях. Все объекты соединялись между собой множеством многоярусных дорог и стеклянных тоннелей. Я выбрал язык трансляции на подлокотнике, и тот же приятный голос начал рассказывать об экономической целесообразности концентрации в одном месте такого количества различных производственных гигантов. Речь шла о триллионах средств ежегодной экономии для всех участников вместе и такой же безразмерной прибыли для каждого предприятия в отдельности. Иллюзия реальности была поразительная. Наглядная демонстрация в совокупности с озвученными цифрами производили сильное неизгладимое впечатление.
   На тот день в программе форума больше ничего не было запрограммировано, именно для того чтобы не смазать произведённый эмоциональный эффект. Когда по окончании демонстрации все делегаты разместились по автобусам, я решил прогуляться с горы пешком, вспомнить молодость и переварить полученные впечатления. Вполне возможно, что в тот раз я увидел недалёкое светлое будущее и не только родного города...
  
  КЛЮЧ.
   День был пасмурный, но не сказать, что холодный. Приблизительно на половине пути вниз я вышел на старую двухметрового диаметра трубу, которая под мостом пересекала дорогу и обрывалась над большим бетонным желобом искусственного канала. Гигантский водосток тянулся вниз к подножию горы, а затем, по бесконечной прямой вперёд и вдаль вдоль всего города, пока не соединялся с нашей природной рекой. Я любил этот канал. В детстве с весны до поздней осени мы часто ходили на него купаться. Он протекал через весь город и растворялся за ним, рассыпавшись на множество каналов поменьше, которые служили оросительной системой на пригородных полях. Из-за постоянно тёплой температуры воды этот канал не замерзал ни зимой, ни летом. Дно его было всегда заросшим диковинными водорослями, а в центральной части, где глубина была стабильной, а течение спокойным, обитали самые разные и диковинные рыбы. В канале водились как речные солидных размеров экземпляры, так и декоративные морские рыбки, завезённые с океана или кем-то когда-то выпущенные из аквариума. Над местом выброса воды с горы всегда стоял густой тёплый туман. Исток канала в то время представлял собой ревущий водопад, со скоростью вырывающийся из трубы и превращающийся в белый от пены бурный поток, зажатый бетонным оврагом на три-четыре километра. Эта часть была условно огорожена. Повсюду висели предупреждающие плакаты о том, что купаться запрещается, но многих детей в моё время это не останавливало, и некоторые из них периодически тонули. Виновными всегда были родители. Канал - это была существующая очень опасная реальность, которую нужно было адекватно воспринимать со всей возможной предосторожностью. Приятно было нестись по течению в тёплой воде, но длинные водоросли и бытовой мусор на дне канала, зацепив тебя за ногу, не оставляли никаких шансов. Водосброс периодически чистился специальными машинами. Тогда из него и извлекались, наряду с мусором, человеческие останки. Я с друзьями предпочитал купаться в нижней части канала на другом краю города, где он терял свою первоначальную скорость, и таким образом минимизировать риск. Так меня воспитали...
   Теперь искусственной реки уже не было, а из жерла огромной трубы вытекал небольшой прозрачный ручей. Мне захотелось пить. Перебравшись через ограждение, я спустился на бетонное дно канала и стал пригоршнями ловить падающую студёную струю и жадно поглощать неочищенную воду, рискуя подхватить какую-нибудь заразу. Вкус был странный. Я никак не мог напиться. Вода леденила рот, горло и желудок, но казалось, не заполняла их. Я несколько минут стоял под трубой, забрызгал всю одежду, залил обувь, затем поднял голову. Она приятно закружилась. На краю трубы была выцарапана надпись: 'ИМЕЕШЬ ЛИ ТЫ ПРАВО'. Я с трудом выбрался через ограждение канала и лёг на землю напротив края трубы. Мне казалось, я вижу свет, исходящий из жерла, казалось, что я слышу слабый голос внутри него: 'Имеешь ли ты право брать не отдавая'? Моё сознание отключилось.
   Очнулся я под вечер. Одежда и обувь были мокрыми. Меня трясло от холода и неожиданно нахлынувшего страха. Я почти побежал вниз по дороге. Нужно было успеть в город, пока ещё ходят трамваи. До гостиницы было далеко, а в кармане как всегда пусто.
  
  ГИПНОЗ.
   Последнее запланированное мероприятие до дня голосования и принятия резолюции на форуме проходило за так называемым круглым столом. Стол был закруглённым только с двух концов, а так собственно растянулся на полсотни метров во всю длину шикарного зала, ярко освещённого рядом хрустальных люстр. Делегаты располагались друг против друга по неясной для них схеме. Напротив каждого стояла табличка с именем и названием представляемого концерна, а также монитор, опять те же наушники, планшет, панель управления, диски с отснятой программой предыдущих дней, графин с дистиллированной водой, кружка - кипятильник и коробочка с различными упакованными в брикеты концентратами напитков. Мы, то есть переводчики, журналисты, менеджеры, дилеры, риэлторы различных кругов, и вся сервис-группа, находились в конце зала, расположившись несколькими рядами перпендикулярно столу и вооружившись блокнотами, ручками, диктофонами и ноутбуками. От делегатов нас отделяло огромное звуконепроницаемое стекло, непрозрачное со стороны круглого стола. Мы сидели, смотрели за работой форума вживую, слушали выступающих участников и комментарии к ним председательствующего. Было довольно душно, я пил местную слабогазированную воду из пластиковой бутылки, которые предлагались холодильными автоматами при входе в каждое помещение. Было странное ощущение, что именно этот вкус я почувствовал, пробуя воду из ключа. В течение полутора часов всё шло по обычному сценарию. Последовательно разбирался каждый планируемый объект, размер необходимых капиталовложений, возможные инвесторы, подрядчики и т.д. и т.п.
   Неожиданно погас свет. Стало абсолютно темно. Возможно, произошла авария из-за перегрузок в устаревшей энергосистеме гостиницы. В зале возникла лёгкая паника. Чей- то голос предложил оставаться на своих местах и ждать включения аварийной подстанции. Зашелестели кондиционеры. Подул свежий прохладный воздух. Вдоль стен мягко засветились энергосберегающие лампы. За стеклом замерцали голубые экраны мониторов. Динамики не работали. Мы сидели в полной тишине и темноте, смотрели немое кино про депутатов промышленного форума, слушающих голос в наушниках и пялящихся на цветные экраны компьютеров. По оцепеневшим лицам можно было предположить, что они смотрят триллер с захватывающим сюжетом. Я стал слышать приближающиеся голоса...
   Когда я проснулся, горел свет. Сильно болела голова. Народ медленно поднимался с кресел и продвигался к выходу. Лица были утомлённые и озадаченные. Я оглянулся. Часть присутствующих с трудом открывали глаза и с непониманием осматривались по сторонам. За стеклом был пустой зал. Я растёр руками виски и на непослушных ногах вышел в коридор. Народ, пошатываясь, расходился по своим номерам. Я поначалу тоже собирался прилечь на полчаса, но какая-то внутренняя сила вытолкнула меня на улицу, и я пошёл к трамвайной остановке. В ближайшем бутике я купил крошечный налобный фонарик и 500- метровый моток прочных ниток. Не забыл и про воду...
  
  В НЕДРАХ.
   Солнце стояло высоко. Было по-прежнему жарко. Из трубы, напротив которой я стоял, тянуло прохладой. Я закрепил фонарик на голове и подпрыгнул, уцепившись за край холодного железа. Ледяная вода хлынула сначала на грудь, а затем на промежность. Дыхание перехватило, и я с мгновенной скоростью вскарабкался на край трубы. Сразу стало холодно. Я, не торопясь, пошёл внутрь. Фонарик выхватывал не больше трёх метров пространства, поэтому, сколько придётся идти, было неизвестно. Оглядываться я не хотел, а мысленно отмерял пройденное расстояние. Вот я пересёк дорогу. Вот приблизился к горе. Углубился на десять.., двадцать.., тридцать метров. Иногда волнами подступал приступ страха. Вдруг по трубе как в былые времена рванёт грохочущий поток. Он просто раздавит меня, а затем размажет по бетонному основанию канала...
   Неожиданно я вышел из металлического тоннеля.
   Я стоял на дне большого конусообразного бассейна. Вода сочилась из-под ног и скатывалась в край трубы. Сверху противоположного края резервуара нависала такая же труба. Обе располагались под углом к чаше. По всей видимости, во время работы сооружения, вода, попадая под напором, создавала воронку прежде, чем покинуть бассейн. По краям конструкции в противоход воде рядами как чешуя располагались фильтры-отбойники. В бассейн снизу напротив выводящей входила ещё одна труба под прямым углом, прикрытая решёткой и не задействующая фильтр, видимо для бесперебойного сброса во время чистки отстойника. Когда я выбрался из крайнего резервуара, обнаружил следом целый ряд абсолютно идентичных отстойников. Некоторые отличались тем, что вода в них подавалась снизу, а в следующий бассейн уходила через трубу сверху. Немного отличались по форме и фильтры. Различия заключались в весе примесей, которые улавливал тот или иной резервуар. Так как мой фонарик не позволял осветить всё помещение, я испугался потерять ориентацию в пространстве, и вернувшись к первоначальному бассейну, привязал шнур за край ограждения. Лавируя между отстойниками, я направился вглубь горы. Помещение оказалось приблизительно пятидесятиметровой длины, но с другой стороны покинуть его оказалось невозможным, так как подающая труба в самый первый бассейн была закрыта толстой металлической решёткой. В конце концов, должен был быть нормальный вход в помещение, и я двинулся обратно вдоль стены. Дверной проём обнаружился не так далеко, как я боялся. Я прошёл по узкому коридору, освещая путь впереди себя. Затем свернул в первую попавшуюся дверь. Далее помещений не было. Это были искусственно прорубленные в горе относительно ровные тоннели. Они рассыпались паутиной. На стенах висели какие-то таблички. Я шёл наугад, пытаясь приблизительно сохранить одно направление. Моток нити медленно убывал. Очертания в слабом свете расплывались. Иногда казалось, что вокруг сплошная стена. Я поймал себя на мысли, что уже не испытываю ни грамма страха. Фонарик стал садиться. Я продвигался почти на ощупь. Наконец я разглядел свет, струящийся из-за полуприкрытой очередной двери. Через мгновение я стоял в ярко освещённой комнате. Несмотря на освещение, предметы по-прежнему имели мутные расплывчатые очертания. От яркого света стало больно глазам. Голова закружилась, и я уже в который раз за несколько последних дней потерял сознание.
  
  СТАРИК.
   Открыв глаза, я не сразу вспомнил, где нахожусь. Сначала подумал, что продолжаю спать, но постепенно начал осознавать реальность. Последнее что помнил, был форум, затем ключ, труба, тоннели, свет. В комнате передо мной в механической инвалидной коляске сидел старик. Маленькие с прищуром глаза внимательно изучали меня. Я лежал на полу. Под головой была небольшая подушка. Старик указал взглядом на кресло. Я с трудом поднялся и уселся. Теперь была моя очередь рассматривать оппонента и его убежище. Обычная стариковская комната, если не знать что за её пределами. Мягкие кресла, ковёр, шкаф с книгами и статуэтками, телевизор, много включенных светильников. Есть двери в другую комнату, в туалет и возможно на кухню. Обычный старик-инвалид, каких много. Очень неприятный взгляд, жёсткий, похожий, мне показалось, на волчий. Я задал первый вопрос, о том как он это сделал.
  'О чём я?',-переспросил старик. 'Форум... Что это было?'...
   Так как я был первым его собеседником за последние несколько лет, мне пришлось выслушать очень длинную историю. Когда-то старик работал на фабрике простым инженером-технологом. Мечтал как все среднестатистические обыватели о карьерном росте и безбедном будущем. Когда глобальные перемены коснулись фабрики, руководители всех её уровней занялись повальной экономией всех возможных средств производства. В первую очередь сократили расходы по безопасности процессов. Сократили штат операторов контроля. Минимизировали очистку возобновляемых ресурсов и утилизацию отходов. Заменили оборудование более простым и менее прочным. Сменили реактивы на менее дорогие и более токсичные. Всем нужна была сверхэкономия, чтобы при тех же материальных и трудовых затратах получить сверхприбыль. Никого не заботило, что люди в городе стали чаще болеть и умирать. Те, кто управлял процессами приезжали ненадолго. Отрубив свой кусок прибыли, они уезжали в места не столь развитые экономически, но более приспособленные для отдыха и построения глобальных планов по дальнейшему продвижению прогресса. Но они не могли забирать всю прибыль. Ведь для поддержания развитой инфраструктуры нужна экономическая подпитка. Ведь люди, работающие на предприятиях, хотят видеть свой город красивым, современным и развитым. А патриоты от бизнеса вовсю старались для этого, периодически приезжая и давая распоряжения своим ставленникам и управляющим. Старик получил свою порцию тяжёлых металлов в позвоночник на производстве. Ему назначили достойную старческого прозябания пенсию. Он был когда-то одним из рядовых управляющих, но с тех пор он делит людей только на две группы. Те, кто живёт в городе и те, кто о них 'заботится'. И вторых он ненавидит. Меня он относил ко второй группе. Я долго объяснял, что сам родился в этом городе, что сам желаю ему только лучшего и в будущем и в настоящем. Что я приехал только чтобы заработать немного денег и ничего общего не имею с участниками промышленного форума. Старик выслушал. Подумал немного и сказал:
   'Ты же среди них. Если ты не с нами и не с ними. Выходит, что ты посредник'.
   'Нет',- ответил я: 'Я переводчик'.
  Беседа стала более дружелюбной. Разговор обещал быть долгим и эмоциональным, одновременно обо всём и ни о чём, как при затянувшемся застолье друзей интеллектуалов...
  
  ЭВОЛЮЦИЯ.
   - Прогресс в совокупности с прибылью - это зло. Прогресс не должен быть выгоден. Миром не может править экономическая выгода. Это абсурд. Выгодно торговать наркотиками. Выгодно травить и заражать людей, а затем зарабатывать на медицине и лекарствах. Выгодно торговать красивым и ярким товаром, а не практичным и долговечным, постоянно расширяя производство и обновляя ассортимент. Выгодно у инвалидов забирать здоровые органы. Выгодно грабить, а затем торговать награбленным со скидкой, 'проявляя щедрость'. Это политика экономической выгоды. Это свободная экономика. Этого не должно быть.
   - Но прогресс не может приносить вред. По моему мнению, проблем экологии не существует вовсе. Человек такая же неотъемлемая часть природы, как и всё остальное сущее, и он подчиняется тем же принципам эволюции и выживания. Если он и вмешивается в существо природы, нанося ей серьёзный вред, то сам начинает вымирать от созданных патогенных факторов или возникших болезней, до тех пор пока его вредное воздействие не снижается до минимальных пределов нормы или сама природа не находит действенное противоядие в виде очередного катаклизма. И это такой-же естественный эволюционный процесс. Конечно же, есть риск, что человек с его уровнем научного развития сегодня может мгновенно уничтожить весь мир одним нажатием кнопки или вызовет необратимые последствия одним неверным поступком, но этот риск ничтожен и находится под контролем большинства здравомыслящих людей. И даже при отрицательном сценарии в таком случае природа просто избавится от человека как от вредоносного организма на своём теле, а сама выживет.
   - Ты слишком льстишь себе. Современный человек не имеет к природе никакого отношения. Он утратил связь, когда заменил навыки и умения информацией и знаниями. Каждое индивидуальное развитие любого человека в отдельности ничтожно. Вы все винтики одной машины, задача которой сбор информации об окружающем мире. Когда-то информация и знания были единым целым. Они передавались из уст в уста, из поколения в поколения. Они хранились на прочных и надёжных источниках. Но чем больше становилось информации и меньше знаний, тем ненадёжней становились способы их сохранения и передачи. А с каждым поколением люди утрачивали навыки и умения. Выжить людям помогала только информация. И люди постепенно подчинялись информации. И они стали служить информации...
   Скоро ваши дети будут проводить большую часть жизни, совершенствуя себя в скорости накопления и передачи информации, и этот процесс заменит им саму жизнь. При этом вы утратите собственные знания и память о себе, а затем и элементарные навыки и способность к самосохранению. И когда из ваших домов исчезнут последние фотоальбомы, ваши внуки уже не будут уметь даже приготовить себе самую примитивную пищу и одежду. Вы настолько будете зависеть от информации, что любая внешняя сила, которая отнимет её у вас или уничтожит, одновременно уничтожит всех вас. Выживут только те, кто сохранят элементарные навыки или приобретут умения жить вне информации. Для вас уже нет никакого прогресса. Ваша функция - это сбор информации. И никакого отношения ни к окружающему миру, ни к эволюции человек информационный не имеет. Вы для Земли живущий своей жизнью вирус.
  
  ГАРМОНИЯ.
   Голосование по резолюции было тайным. Каждый делегат форума знал, что его голос ничего не меняет, и в мыслях мечтал участвовать в выгодном проекте, был заинтересован получить свою прибыль или вознаграждение, но глубоко подсознательно каждый приехавший магнат или его управляющий боялся личной кары за свои жизненные грехи и хотел спрятаться за остальными...
   Были ли это угрызения совести за поруганную природу или последствия отсроченного гипноза неизвестно, но самый выгодный проект в мире не получил ни одного инвестиционного голоса. Компании разъезжались быстро и тихо, стараясь не встречаться с другими представителями. Это был шок мировой промышленной сферы и последующий долголетний кризис.
   Калека мечтал, что когда-нибудь человек научиться жить в гармонии с миром. 'Он перестанет выбрасывать химикаты, предварительно не нейтрализовав их. Он будет высаживать леса на вырубленных и раскорчёванных им местах. Он будет заполнять ненужной для себя породой и не переработанными, но инертными отходами исчерпанные и заброшенные шахты и отвалы, потому что внутренности земли, как и поверхность, должны быть целыми. А те отходы, что нельзя будет нейтрализовать, будет отправлять сжигать на солнце, взамен забирая из космоса равное по весу и объёму количество необходимых природных ресурсов. Человек будет укреплять берега рек и границы гор. А все свои нерастраченные запасы внутренней энергии он направит на науку для сохранения себя и мира вокруг, на борьбу с болезнями и катаклизмами, на продление собственной жизни. Он будет жить долго. Он будет жить, где ему удобно, заниматься тем, что ему нравиться и отдыхать, так как ему хочется. Он станет другом природы, а не его врагом. А когда человек объединит все знания о времени и пространстве, он и вовсе сможет жить вечно'.
   Поразительно, как может быть сильна мысль, заключённая в одиночестве. И как слаб этот мир, если его может деформировать одинокая душа. Я же напротив всегда считал, что само одиночество разрушает и душу и тело. Почему-то вспомнил давнюю историю из своей жизни.
  
  ОДИНОЧЕСТВО.
   Ей было лет двадцать пять. Её звали Адель. Она жила в нашем дворе, в соседнем подъезде. Мне в ту пору было семнадцать. Адель знала вся местная молодёжь. Жила одна. Любила выпить. В любой компании. Ей всегда было скучно. Она была безотказной. У Адели была добрая душа. В одном с ней подъезде жил старый дед. У деда была собака. Большой и безумно добрый пёс. Кобель немецкой овчарки. Как-то дед умер. Адель сразу забрала собаку к себе. Теперь ей было не так одиноко. Она гуляла с собакой по городу.
   Как-то я возвращался домой и застал Адель в компании двух парней. Они сидели и выпивали в летнем кафе около магазина. Она была уже пьяна. Парни прикалывались, Они наливали ей воду вместо водки и говорили тост. Адель выпивала и закусывала конфеткой. Они ржали. Она уже не чувствовала вкус, не различала. Мне стало жутко жаль Адель. В её больших чёрных глазах я увидел глубочайшее одиночество. У неё было слегка отёкшее, но всё ещё симпатичное лицо. А ей было наплевать и на свою внешность и на свою жизнь в целом. Её разрушало одиночество. Я подошёл и сказал, что ей уже хватит, я хочу проводить её домой. Парни махнули рукой. Она им уже наскучила. Адель сказала, что ей нужно погулять с собакой. Я подождал у подъезда. Она вышла, шатаясь, отпустила пса и села на скамейку в тени акаций. Я пошёл за собакой. Он бегал по двору. Подъехала легковушка с мужиками. Они увидели собаку и стали шарить глазами в поисках хозяйки. Видимо знали. Я подбежал к псу, начал разговаривать с ним и теребить за уши. Мужики потеряли неожиданно возникший интерес и поехали дальше по своим делам. Когда мы собакой вернулись, она уже почти спала на скамейке. Я повёл её домой.
   Адель жила на мансарде в маленькой студии. Очень убогая каморка. Над всеми людьми и прямо под небом. Я хотел помыться. Ужасно маленькая душевая. Я надеялся хотя бы на ванну.
   Вместо балкона был выход прямо на крышу. Серую и грязную. Пошёл дождь. Чувствовал себя страшно мерзко.
   Как всё-таки жестоко и разрушительно наказание одиночеством. Думаю, что стариком двигали сохранённые в душе память и ненависть, не более того. А черпать силы из одиночества способен разве что сверхчеловек... Великий...
  
  СПРАВЕДЛИВОСТЬ.
   Старик долго рассуждал про относительность добра и зла по отношению к себе, к другому, ко всем сразу и ко всему миру без нас. Он приспособился жить под землёй. Он в совершенстве владел программированием, и ему была доступна любая электронная система. Ему не нужно было выходить из пещеры за продуктами или, для того чтобы узнать об изменениях в наружном мире. Всё необходимое ему доставлялось по заказу в почтовый контейнер, расположенный у подножия горы. Ему не нужен был прогресс. Его мир существовал только в нём, Весь мир вокруг он ненавидел и ни сколько не пожалел если бы он в одночасье взорвался, ведь для него его жизнь была дороже всех остальных вместе взятых.
   И все же что произошло на конференции? Что это было? Что могло так мгновенно отравить человеческий организм. Подчинить сознание, лишить воли, а затем исчезнуть, не оставив интоксикации и признаков своего присутствия.
   Простая естественная вода. Не отравленная, а затем очищенная, а живая чистая вода. Она сохранила всю информацию о земной природе. Она знала, как зародилась, помнила, какой путь прошла прежде, чем вырваться наружу и дать жизнь всему. Самый чистый воздух, не отфильтрованный и охлаждённый, а сохранившийся в холодных недрах земли. Просочившийся через первородную воду и чистейшие песчинки самых разных горных пород. Опробованный подземными мхами плесенью и бактериями. Спрессованный и выдержанный при постоянной температуре, как хорошее вино. Что же еще так сильно может шокировать протравленный цивилизацией организм, каждая клетка которого утратила память о породившей её природе. Это была Его тайна и Его оружие.
   Директора проекта, известного мультимиллиардера нашли через пару дней после заключительной конференции застрелившимся в одной из комнат бизнесцентра.
   Я получил причитающиеся за работу деньги и отправился ненадолго отдыхать. Я снова любил родной город. Нужно было что-то менять в собственной жизни.
  
  ДОБРО.
  Не месть приносит удовольствие, а ощущение справедливости.
   В этот день на фабрике все готовились к юбилею. Отец пришёл на работу на 30 минут раньше. Он зашёл в столовую, чтобы выпить чашечку кофе, но когда встал в очередь, с ним случилось происшествие, которое напугало коллег и посторонних людей. Совершенно неожиданно у него так затряслись руки, что из них выпал на пол разнос, а сам он невольно закричал. Он был уверен, что увидел на мгновение среди людей лицо человека, который в корне когда-то изменил его жизнь. Этого не могло быть. Отец долго не мог прийти в себя, а волнение не проходило и дальше в течение всего дня...
  Через некоторое время...
   Они стояли на расстоянии десяти метров и смотрели прямо в глаза друг друга. Бандит не сильно изменился, несмотря на прошедшие годы и остался жив. Ему удалось обмануть судьбу и превзойти систему. Всё так же крепок и самоуверен. По-прежнему лидер.
   Но и он не ожидал увидеть свою жертву среди живых. Охранник опустил руку на рукоять револьвера. 'Он наверняка что-то пронёс',- промелькнула первая мысль. 'Но я успею выстрелить раньше, ему ещё необходимо достать оружие...Стрелять первым в лицо.., наверняка.., когда поблизости никого не будет. Если не попаду, будет ещё пара секунд, чтобы подскочить.., он растеряется.
   'Живой, сволочь',- подумал бандит: 'Узнал...'. Он видел, как противник опустил руку, но он не знал, что тот намерен сделать. Всё шло совсем не по плану, и он впервые запаниковал.
   Вокруг ходили люди и ничего не подозревали. Вдруг, преступник схватил проходившего мимо молодого человека в униформе, прижал его к себе, выхватил оружие и приставил его к виску парня. Стон вырвался из груди охранника. Стон прокатился по толпе, и она инстинктивно расползлась в стороны. В центре огромного круга расступившихся людей остались три человека: старый охранник его сын и бандит. Последний стал медленно пятится назад, к выходу, прикрываясь своей жертвой, и не отрывая взгляда от врага. Он слишком сосредоточил своё внимание на противнике и не придал значения жертве. Он пропустил момент, когда юноша освободился от захвата и оттолкнув вверх руку с оружием скользнул вниз. Избавившись от веса, который тянул его вперёд, тело по законам физики резко выпрямилось, а руки невольно взлетели вверх. Бандит не смог удержать равновесие, так как ёщё, прежде чем упасть, его грудь встретила несколько свинцовых пуль. После того как преступник опрокинулся навзничь, раскинув руки и широко раскрыв в удивлении глаза, охранник приблизился и продолжил стрелять во вздрагивающее тело, на всякий случай, ведь систему обмануть можно, а смерть нет. При этом мужчина искренне улыбался. Никогда ещё он не получал такого удовольствия от акта насилия и вида крови. Он хотел бы продлить этот момент и после того, как кончились патроны, готов был плевать или даже испражняться на тело врага, но здравый смысл возобладал, инстинкты успокоились, и он подумал буквально следующее: 'Две-три минуты, пока приедет опергруппа, около минуты, чтобы оценить обстановку, две минуты, чтобы очистить место от посторонних, одна минута, чтобы отобрать свидетелей, две минуты на осмотр места, затем дойдет очередь до меня. Итого от 7 до 10 минут...Протоколы, допросы, воспроизведение... Нужно расслабиться. Время как раз на одну сигарету'. Он положил пистолет на труп, достал пачку с животным на фоне египетского пейзажа и подкурил. Зажигалка была уже в руке. 'Да...ещё, нужно непременно обнять сына'.
   Стражи порядка оцепили помещение и осмотрели труп. Первым делом старший привычным движением поднял правую руку преступника и распорол одежду. То к чему он был теоретически и морально всегда готов он видел впервые. На подмышке стояло отчётливое клеймо, напоминающее по форме паука или неправильную свастику. Согласно инструкции старший страж приказал немедленно накрыть труп, прекратить опрос свидетелей и вывести всех из здания... 'Поздравляю', сказал он, повернувшись лицом к старшему охраннику.
  
  КНИГА ТРЕТЬЯ
  ЗАПРЕДЕЛЬЕ.
   СИЛА.
   Эллис был физически очень крепким парнем. Об этом знали все в зоне шестого уровня ограничения свободы. Внешне это ничем особо не выдавалось. Юноша был среднего роста и среднего телосложения. Его силу подчёркивали лишь невероятная невозмутимость и абсолютная уверенность в себе. При этом он был обаятельным и добрым. Его доброта была истинной. Она была рождена силой. Его уверенность в себе была плодом выстраданного самолюбия. Он был спокоен не потому, что окружающая его действительность была безопасна и миролюбива, а потому, что он уже мог себе позволить быть спокойным. Он мог прощать и быть добрым не потому, что хотел этого по отношению к себе от остальных. Ему не нужна была чужая слабость, он был силён сам по себе. И со временем для него исчезла необходимость самоутверждаться перед окружающими его людьми.
   Пожалуй, самое главное достоинство человека это его ум. Эллис был умён настолько, чтобы оба своих преимущества перед другими людьми демонстрировать лишь до такой степени, в которой этого требовала реальная необходимость или не показывать вовсе. Были в обществе определённые неотъемлемые правила. С разной периодичностью для всех возрастов от 5 до 25 лет на зонах производилось поголовное тестирование и те, кто оказывался выше или ниже требуемых физических, творческих или интеллектуальных рамок, перемещался в соответствующую для своих способностей зону возможно с меньшим или большим лимитом. Ждали этого как изменений к лучшему, как шаг доброй воли со стороны государства во благо людей, и на тестировании выкладывались, как могли. По закону перемещать людей глубже по лимиту могли только после совершеннолетия. До этого момента у ребёнка оставался шанс на прогресс. Исключение составляло только перемещение за уголовные преступления. Для безопасности общества возраст значения не имел. Знали об этом граждане в зонах с лимитом до 5 уровня. Если же у гражданина неожиданно обнаруживался талант, его перемещали вверх в любом возрасте. И хотя родителям в таких случаях приходилось расставаться с детьми, они были счастливы. Кто же не желает лучшей судьбы для своих потомков? Физически крепких мальчиков из рабочих зон чаще всего забирали в органы контроля и правопорядка, то есть в стражи. Мечта каждого работяги заключалась именно в таком переводе, так как это ассоциировалось с властью и ощущением собственного превосходства. На самом деле по лимиту это было одно из самых высоких ограничений. 7 уровень из десяти возможных, ни больше, ни меньше. Стражникам и ратникам обширные знания были ни к чему. Даже за просмотр телевизора в зонах, которые они охраняли, можно было получить наказание и перевод глубже, в отряды обеспечения жизнедеятельности и санитарии. Зато жизнь была беззаботной. Думать не требовалось и не полагалось ни о чём. Одевали по сезону, кормили по рациону и распорядку. Раз в месяц кино на военно-патриотическую тему. Даже если зимой в больших устаревших кинотеатрах перемерзало отопление, распорядок не менялся. Полузамёрзшие стражи спали сидя в кинозале, скрючившись, и поджав ноги, а выходили с сеанса с синими носами. Раз в неделю их водили в баню, даже если на дворе зима и не было горячей воды, а из щелей в крыше валился снег. Процесс жизнедеятельности должен был быть стабильным и неизменным. И они гордились своим положением. Люди в форме были опорой государства и отвечали за порядок в нём. Их 'уважали'.
  
  ИСТОРИЯ ТРЕТЬЕЙ ФАРМАЦИИ.
  ТЕОРЕМА: СВОБОДА ОБРАТНОПРОПОРЦИОНАЛЬНА ЗНАНИЮ
   Так как свобода есть отношение возможностей к желаниям, то для увеличения показателя свободы необходимо сократить желания и увеличить возможности. Помимо естественных потребностей в пище, совокуплении, отдыхе, уюте, безопасности и многом другом плотском, человеческие желания возникают из нереализованных личностных комплексов и из присущего всем мыслящим существам чувства любопытства.
   Реализация, то есть возможность удовлетворения естественных потребностей напрямую зависит от уровня развития государства. Чем более развито государство, тем сильнее в первую очередь развито распределение труда. Необходимость выполнения какой-то разнопрофильной работы существенно снижает качество и увеличивает время. Для максимального освобождения человека от необходимого исполнения трудовых функций требуется минимально узкая специализация. Для того чтобы пользоваться всеми благами общества, которое обеспечивает человека во всех его потребностях, сам человек должен выполнять насколько возможно ограниченную работу, в соответствие с государственным распределением и контролем над выполнением обязанностей во благо всего общества, будь то производство одежды или обеспечение безопасности. При этом, чем больше у человека способности к его функциям, тем меньше времени и усилий он тратит на их осуществление, опять же растут его возможности.
   Кроме того, государство регулирует и потребности людей. Идеология направлена на контроль над желаниями человека. Важно поставить перед человеком определённую цель при жизни или после неё, предупредить о возможных негативных последствиях в случае отступления, и убедить в том, что для этого необходимо максимальное воздержание во всём и желания, а через них потребности сократятся. Стабильность в обществе, предсказуемость и уверенность в будущем избавляют людей от страха, дискомфорта и разных психологических комплексов и опять же снижают желание в их подавлении.
   Остался последний самый существенный показатель - это человеческое любопытство или подсознательная потребность в знаниях. Не знай человек о космосе, не снились бы ему полёты к звёздам. Не ведай человек о чудотворном действии вина и не захочет тот испробовать его. Не увидит он книги с рассказами о необычайных красотах дальних стран, не пробудится у человека страсть к путешествиям. В правильно развитом обществе наркотики не нужны вовсе, так как нет потребности в уходе от реальности. Реальность может быть безгранична сама по себе. При этом про них просто не знали те, кому это могло навредить. Только государство способно контролировать поток информации, который необходим человеку для того, чтобы не пробуждать у него излишних желаний. И он будет свободен. И он будет жить в своё удовольствие. Он будет счастлив. 'Блажен несведущий'.
   Знание - это враг свободы. А плоды с древа познания нужно выдавать маленькими порциями, чтобы глушить любопытство и при этом не возникал информационный голод. Кому- то достаточно нелепых сведений о самом гигантском земляном черве, а кому-то необходимы знания о способах расщепления атома. Лишённый же полностью информации человек, изолированный от общения и процесса познания вообще в конечном итоге деградирует и скатывается до самых примитивных инстинктов. То есть каждому человеку для полноценного существования в обществе необходима и полезна информация в определённом объёме и в соответствие с его интеллектуальными способностями, так как полностью лишённый информации человек просто общественно бесполезен.
   Философам удалось вывести формулу человеческой свободы, а государственные лидеры внедрили её в жизнь. Граждан распределили по разным уровням, и ограничили доступ к знаниям в различной мере для каждого уровня. Это и был лимит свободы. Таким образом, каждый гражданин был удовлетворён или даже счастлив, так как мог иметь в своей жизни практически все блага, о которых знал или представлял.
   Всё общество было поделено на зоны. Каждая зона (замкнутое жилое поселение) имело обычную инфраструктуру, целевое экономическое или стратегическое предназначение и один из десяти уровней ограничения свободы или лимитов (LL). Так возникло новое государство. Во главе его, на первом уровне остались учёные-теоретики, философы, геополитики и просто лидеры. В общем, гуманитарии, как ни бесполезна в обычной жизни основная масса людей с таким типом мышления. Ни кто не будет оспаривать тот факт, что самых что ни есть гениев с математическим складом ума слишком много факторов может отвлечь от управления обществом.
  На этот раз было построено абсолютно свободное государство.
  
   ДРУЖБА.
   О значении набора цифр в номере, на зоне 6 уровня не догадывались, а воспринимали как обычный почтовый адрес, но про возможный перевод на другой уровень по результатам тестирования знали и мечтали.
   Так заведено у природы, что талантливые и неординарные люди рождаются порой в самой ординарной семье с самыми ординарными генетическими задатками. Как не пытаются некоторые индивиды и целые сообщества выделить в своём роду голубую кровь, природа всё равно периодически перемешивает карты и раздаёт козырей только по одной ей известной схеме. Таланты рождались всегда и везде. Государство забирало их и принимало все меры для создания необходимых условий для развития в правильном направлении. Эллис старался не проявлять себя особо ни в чём. Он не то чтобы не хотел покидать родную зону. И он разумеется не хотел расставаться с младшим братом. Кроме всего он просто не хотел что-то делать для неизвестных высоких общественных целей и не хотел, чтобы его судьбой распоряжался кто-то ему неведомый, и скорей всего ничем от него не отличавшийся. Эллис сам хотел построить свою судьбу. Он не был эгоистом. Он не концентрировал мир внутри себя. Он был индивидуалистом. Он противопоставлял себя миру.
   Наш герой родился 17 лет назад. Детство его пролетело быстро и мало чем отличалось от данного периода жизни подобных ему людей. Уже почти год он жил в общежитии для одиноких взрослых. Как и все мужчины, начиная с 14 лет, работал в мастерских и почти также как остальные земляки проводил свободное время. Мать жила с младшим сыном в бараке для семейных граждан. Она была ещё в хорошей физической форме и всю свою духовную пустоту после смерти мужа заполняла работой, а по вечерам просмотром многочисленных однообразных сериалов и вязанием. В нелепой смерти мужа винила только его самого. Проклинала за то, что ради него загубила свою молодость. В детях она видела точное повторение отца, не ждала в будущем ничего хорошего и относилась соответственно. Младший со временем всё чаше оставался ночевать у брата. После смерти отца он превратился в маленькую частицу Эллиса. Он исчезал из дома сразу после школы, не предупреждая мать, встречал с работы старшего брата, ходил за ним повсюду как пришитый и мог появиться дома только в выходные. В принципе в зоне никто не беспокоился о безопасности своих близких в их отсутствие. С ними просто не могло ничего случиться. На то они и зоны, чтобы каждый был в безопасности и беспокоился о том, чем он должен заниматься, а уж за обеспечением личной безопасности следили особые люди. Что касается братьев, это был неординарный случай не только кровного, но и духовного родства. Они были привязаны друг к другу во всех значениях этого слова. Младшему было 12 лет отроду. Эллис был для него существом равным богу: всемогущим, всезнающим, всепонимающим и всепрощающим. Он сочетал в себе качества взрослого и оставался частично ребёнком. Он мог и защитить и позаботиться. Мог слушать, а не притворяться слушающим, так как ещё не научился врать, заигрывать и лицемерить. Он не пытался опуститься до уровня брата или показать своё превосходство как это делают почти все взрослые. К своему маленькому придатку Эллис относился как к неотъемлемой существующей реальности, как к данности своего бытия, не вникая в философию на тему, что зачем и стоит ли что-то менять. Он был частью его души, её самой светлой и наивной стороны. При этом это была наивысшая форма дружбы, когда схожие духом люди дополняют друг друга своими различиями без примеси корысти или вынужденной необходимости. Это была родственная любовь, но в отличие от материнской, без оттенка эгоизма, собственничества, подавления и подчинения себе. Эллис никогда не срывал собственные проблемы на младшем брате, как это часто делала мать. Даже в минуты эмоционального взрыва он не мог позволить себе ударить Маленького. Но достаточно было резкого слова или взгляда, чтобы пресечь любые действия последнего. Всё чаще тот появлялся у матери, лишь только для того, чтобы переодеться во всё чистое, поесть домашней пищи и посмотреть телевизор. Он терпеливо ждал перерыва между сериалами, чтобы насладиться любимыми мультфильмами. Эллис редко позволял младшему такую роскошь. Мультфильмы бесили его своим однообразием и примитивностью. Если они вдвоём и оставались в комнате у старшего брата перед телевизором, то смотрели как правило совсем другие каналы.
   Окружающие не сразу стали воспринимать как норму дружбу двух подростков разного возраста. По дороге во взрослую жизнь приходилось бороться за своё место под солнцем среди себе равных. Кроме того, Эллис вынужден был лишний раз отвечать кулаками на насмешки ровесников и оскорбления в свой адрес вроде 'няньки' или того хуже. Так он постепенно крепчал физически и закалялся характером. Присутствие маленького везде, включая массовые молодёжные стычки, не давало возможности проявлять слабость. Его самолюбие в процессе самоутверждения порой подавляло здравый смысл, что свойственно многим подросткам. Уже позднее теме же привычными в природе методами он отстаивал правоту младшего брата в 'споре со сверстниками' лицом к лицу с отцами последних. В общем итоге, он занял в негласной иерархии зоны довольно высокое для своего возраста место, а маленький стал его самым преданным фанатом.
  
   ВРЕМЕННЫЕ
   Весна подходила к концу. Появилась первая зелёная трава. Днём было тепло и солнечно. На зоне работала бригада приезжих работников. Кроме пары врачей да статиста, которые занимались обычной сезонной профилактической работой, присутствовал коллектив ремонтников, начавших реконструкцию дизельной котельной и подающей в посёлок воду скважины. До следующего отопительного сезона необходимо было заменить часть оборудования на более современное и экономичное. Около котельной целыми днями тарахтела привезенная подстанция, и особо не напрягаясь, суетились люди в черных робах. Лица их были того же цвета, что и комбинезоны от присутствия мазута повсюду и от дыма сварочных работ. Жили они здесь же в вагончике на колёсах. Может быть, они вообще бы не мылись, но желание расслабиться периодически подталкивало их внутрь зоны, в кабак и по женщинам с не очень устойчивыми моральными ценностями. Заканчивалось всё очень часто драками с местной молодёжью, но приезжих это не останавливало. Наутро они мало что помнили, а к середине дня в привычном камуфляже их чёрные опухшие лица уже не могла бы опознать и родная мать. Ничто так не расслабляет человека и не толкает на безрассудство, как ощущение кратковременности, неповторимости и, следовательно, безнаказанности момента. Ремонтники жили вокзальным принципом 'я никого не знаю, меня никто не знает, и вообще я скоро уеду'. Так весело и слишком неторопливо продвигалась их служба. Сверху задумались, просчитали сроки и дали в помощь специалистам несколько разнорабочих из местных жителей. Среди прочих был и Эллис. В былые времена он не прочь был бы развлечься вечером с товарищами избиением пьяных незнакомых мужиков, но в этот раз у него были другие интересы к приезжим. Он приставал с вопросами, узнавая что-то новое для себя о жизни незнакомых людей, их зоне, режиме, перемещениях, природе вокруг и многом другом, что для нормального человека не представляло никакого интереса. Временные делились информацией не очень охотно, но зная репутацию Эллиса, отказать ему никак не смели.
  
  РЕЖИМ.
   Для всех производственных зон, рабочая неделя состояла из десяти дней, Никакой увязки с космосом это, разумеется, не имело. Просто кто-то сверху решил, что так было проще и экономически целесообразней. Четыре рабочих дня, два выходных и ещё четыре рабочих. Первый рабочий день начинался с обеда, десятый заканчивался в обед. При выходе с работы человек отмечался, предварительно окунув палец в чернила, в специальном журнале. Каждый последующий день отмечал другой палец, за правильностью регистрации следили охранники. То есть простым работягам не было необходимости задумываться над данной последовательностью. Чернила исчезали в течение дня, но по остаткам краски можно было понять какой сегодня день недели. Укороченные дни приходились на мизинцы обеих рук. Выходные попадали на большие пальцы. Они всегда были чистыми. Эллис считал это символичным. Ведь большие пальцы сами по себе ни на что не пригодны, но при этом важны, так как участвуют в работе всей руки. В выходные жители зоны все были абсолютно свободны и проводили досуг, кто как может. В каждой даже самом маленьком поселении кроме магазина были свои кинотеатры, спортзалы, различные площадки, библиотеки, игровые салоны и разумеется кабак. Соответственно очень трудно было застать кого-то дома в выходные. Работали в полную силу только сфера досуга, да детские учреждения.
   По территории вышеописанная нами зона ограничивалась в большей степени условно. В некоторых местах ещё сохранился забор из колючей проволоки, как напоминание о временах борьбы за свободу. В основном же это были определённые ландшафтом естественные границы. Зона располагалась на относительно небольшом плато шириной около километра и длиной около пяти. Посередине, напротив жилых построек с одной стороны возвышалась гладкая и ровная сопка, покрытая степной травой и небольшим кустарником, с другой наоборот длинный обрывистый спуск в долину, края которой не было видно. С детства каждый житель слышал рассказы о тех опасностях, которые могут встретиться в степях за пределами зоны. Это отравленные реки и воздух, зыбучие пески и топи, а также секретные города под землёй и холмы которые убивают тебя, как только ты пересекаешь невидимую глазу запретную линию.
  
  ТРЕВОГА.
   Уже несколько дней прошло, как младший заметил резкое изменение в поведении брата. Эллис стал задумчив, замкнут в себе, инертен и вообще безразличен к окружающему миру. Он словно улетел в другое пространство, оставив в реальности лишь свою физическую оболочку. Наглядней всего эту метаморфозу демонстрировали глаза, которые теперь смотрели одновременно внутрь себя и далеко в пространство. Если на пути этого взгляда возникал какой-то посторонний предмет, например маленький, то глаза смотрели сквозь него. Это сильно обеспокоило и начало временами пугать ребёнка. Он как все дети инстинктивно почувствовал какую-то приближающуюся опасность, и инстинкт самосохранения заставил его действовать адекватно. Теперь он по возможности старался не покидать брата дольше, чем на минуту и дальше, чем на метр. Сначала это оставалось незаметным для Эллиса, но через некоторое время вдруг стало сильно раздражать. Все мысли его были направлены на что-то очень важное, а младший брат ему при этом серьёзно мешал. Где-то внутри сознания шла борьба, очень принципиальная и очень личная. В ней не было места душевным слабостям, не было места даже для отношений с братом, при том что Эллис пытался побороть свои истинные чувства к последнему, задавить, заглушить и стереть. Этот душевный разлад причинял ему нестерпимую боль. Это существо, которое я назвал светлой частью души Эллиса, последние две недели сильно его доставало. И он как только мог пытался избавиться от присутствия маленького. Кричал, пытался обидеть, отослать к матери, к ровесникам, ещё дальше, угрожал и взывал к совести. Эффект был кардинально обратный. Почувствовав опасность, которая вот-вот должна была лишить его самого близкого человека, младший принимал свои меры. Он мог часами ждать брата у контрольного пункта. Мог следовать за ним, насупившись и поджав губы, молча переносил все оскорбления в свой адрес. Мог часами сидеть рядом с братом на холодной весенней земле, ничем не выдавая своего присутствия и не отвлекая внимания, превозмогая озноб, и подражая Эллису пристально вглядываться вдаль.
  
  ПОБЕГ.
   Это был четвёртый день. Сразу после проверки, как во все последние дни Эллис направился не в свой барак, а обратно в техническую часть, расположенную рядом со стройкой. В этот вечер младший не пошёл к матери, а опять ждал брата у КП. Эллис его не увидел. В этот раз он шёл в определённом направлении с конкретно обозначенной целью, и с видом человека страдающего маниакальным синдромом. Со стороны было бы очевидно для любого невольного свидетеля, что в тот момент ради своей цели молодой человек способен был уничтожить весь мир вокруг себя или себя в этом мире. Но этого никто не видел, кроме младшего брата. И его охватил ужас. Он вдруг понял, что вся его предыдущая жизнь была всего лишь незначительным мгновением, короткой вспышкой беззаботной радости и наивности. Он повзрослел за один миг, на что некоторым из нас не хватает целой жизни. Он был тоже готов умереть в тот миг, ибо глаза его брата превратились в бездну, поглотившую всю вселенную.
   Эллис почувствовал сзади дыхание брата, и вдруг совершенно спонтанно решил его не бросать. Он шёл, постепенно прибавляя шаг. Младший уже почти бежал. В тот момент, когда от барака стал отходить грузовик временных, братья как раз поравнялись с ним. Эллис не глядя протянул одну руку назад и схватил брата за шиворот. Другой рукой он ухватился за задний борт машины, и уже взлетев в воздух и повиснув на одной руке, резким рывком перекинул младшего в кузов. Затем также легко перебросил своё тело. Оглядевшись по сторонам и поняв, что его манёвр остался незамеченным как для обитателей зоны, так и для водителя, Эллис подтянул брата поближе к себе и улёгся на дно кузова. Прошла телесная дрожь...
   Мальчики накрылись коробками из-под бытовых нужд, которые заполняли часть пространства и окончательно успокоились. Болела правая рука, которая предательски щёлкнула во время кульбита. Они уже выехали за территорию зоны. Младший почти мгновенно уснул. Сказалось нервное напряжение последних дней. Эллис задумался. Он сам не мог объяснить себе, зачем так вдруг решил взять брата, ведь он твёрдо зарёкся себе не делать этого. Невероятная обуза для него и страшная перспектива для самого ребёнка. Что заставило его отступиться от тщательно продуманного плана? Сиюминутная слабость или мгновенное интуитивное решение?
   Что ближе к истине? Разумный план или сиюминутное спонтанное озарение? Сколько ошибок мы совершаем, только потому, что однажды уже приняли твёрдое решение, а наше честолюбие не позволяет вовремя изменить его? Что может быть лживее принципов, основанных на стандартных стереотипах поведения? Разве вправе мы блокировать все возможные варианты действий, на основе мгновенно принятого интуитивного решения исходя из ситуации?
   'Как он мог до того момента отказать брату в выборе. Ведь он тоже имел право жертвовать всем, что имел. Если Эллис жертвовал всем ради, чего-то личного и для себя возможного, ради своего рая, Своеё синей птицы, то ради чего жертвовал всем и даже больше, младший? Он был ещё ребёнком и как минимум один конкретный рай он уже мог потерять. Мечту всех детей - стать взрослым. И это ради идеи Эллиса. Ради его цели, которая не была такой уж реальной. Имел ли он право не принять эту жертву?'
   Но оставался ещё один человек, за которого подростки невольно сделали выбор - их мать. Можно было бы предположить, что их поступок не слишком изменит её образ жизни. Она по-прежнему продолжит смотреть на досуге телевизор и заниматься вязанием по выходным. Но не стоит лгать. Нет на свете матери, которая ничего не чувствует, теряя своих детей. Эллис знал, что она поймёт их, она не будет их искать, она не подаст виду, и будет продолжать гордиться в душе своими самыми умными и самыми сильными мальчиками. Она будет ждать их, и это станет для неё новым смыслом жизни. Что может быть важнее обретённого смысла жизни, пусть он даже сравним с самым тяжёлым и невыносимым крестом, который необходимо нести.
   После того как Эллис мысленно оправдал свой неоднозначный поступок, он отчасти успокоился и полузабылся. Сверху мелькали булые облака на ярко-голубом фоне, затем появился розовый отблеск. Сбоку проплывали знакомые с детства деревья. Они удивляли однообразием. Эллис знал, что природа многогранна. Ему не терпелось скорей увидеть всё новое и незнакомое. Он пока что ещё не знал реальных масштабов мироздания. Его предыдущий мир был слишком мал. Он слишком ограничивал его светлое сознание.
  
  ЗА ПРЕДЕЛОМ.
   Вскоре стемнело. Стало прохладно. Эллис не спал. Ещё через пару часов грузовик стал тормозить и медленно въехал на слабоосвещённую промтерриторию малонаселённой перевалочной базы. Было тихо для выходного дня. Видимо жилой участок располагался в удалении от ангаров. Машина остановилась под высоким навесом в ряду точно таких-же грузовиков. Послышался разговор шофёра с кем-то другим и удаляющиеся шаги. Эллис аккуратно прикрыл брату рот и после этого разбудил. Тот мгновенно проснулся и вытаращил глаза. Ему как всегда не нужно было ничего объяснять. Дети гораздо легче приспосабливаются к любым изменениям в привычной жизни, чем взрослые. По своей сути любая адаптация - это процесс обучения, и детское сознание постоянно сохраняет эту способность.
   Они спрыгнули с грузовика и направились в сторону, противоположную удаляющимся голосам. Воздух продолжал остывать. Эллис снял куртку и накинул на брата. На нём самом оставался изрядный запас одежды, кроме того, на ремне через плечо висела небольшая сумка. Ничего лишнего. Ночь стояла светлая, дорога, точнее пространство впереди, было ровное, слегка холмистое с редкими лиственными деревьями. Приблизительно через полчаса пути беглецы достигли границы нового предела. Путь преградил трёхметровый бетонный забор с колючей проволокой поверху. Братья отступили в тень деревьев, на случай если появиться возможный патруль. Эллис достал из сумки верёвку, затем смастерил из веток дерева пару небольших рогатин, тихо объяснил план действий младшему. Эллис сунул рогатины за пояс брату, привязал к поясу край верёвки, и немного осмотревшись и прислушавшись, стоя у забора, поднял его на вытянутые руки, зажав кистями ступни. Младший поставил под колючей проволокой распорки из рогатин и полез через забор в образовавшееся окно. Эллис аккуратно стравил верёвку. Почувствовав, что брат опустился на землю, он дал слабины и стал ждать. Когда верёвка несколько раз дёрнулась, по ней вскарабкался старший. Прежде чем спрыгнуть с забора, повиснув на одной руке, Эллис выдернул рогатины и отпустился. Отвязав от дерева и собрав верёвку, спрятал под листвой рогатины. Затем братья осмотрели место. Никаких следов их присутствия не оставалось. Дальше предстоял путь по дикой и неухоженной территории как выясниться, через болота, ухабы и заросли кустарника, но теперь можно было уже не торопиться, в запасе оставалось почти трое суток.
   Под утро, несмотря на быструю ходьбу, стала ощущаться прохлада. По мере того как гасли звёзды, землю начинал окутывать густой туман. У Эллиса сильно болела кисть, по всей видимости, потянул связки, когда висел на машине...
  
  ВОДА.
   Идти старались прямо, ориентируясь сначала по звёздам, затем по начинающему временами проглядываться сквозь облака солнцу. Неожиданно, спускаясь с пригорка в самую гущу тумана, Эллис провалился по самый пояс в воду. Младший, услышав всплеск, замер на месте. Их взору предстала река. Большая река. По крайней мере, противоположного берега не было видно. От неожиданно нахлынувшего чувства восторга перехватило дыхание. Для подростков, привыкших купаться только ванной и в маленьком ручье, несмотря на весну, вода показалась тёплой. Эллис бросил сумку на берег и прямо в одежде зашёл в воду по грудь. Младший зашёл следом. Было невероятно приятно. Вода забирала из тела всю усталость. Оба жадно стали пить мутную, пахнущую травой жидкость. В тот момент их абсолютно не пугала перспектива подцепить какую-нибудь заразу. Они чувствовали себя уже не цивилизованными разумными людьми, а дикими свободными варварами...
   Окончательно наступило утро. Нужно было идти ещё и потому, что в мокрой одежде можно было быстро замёрзнуть, а разводить костёр по подсчётам Эллиса было рано. Он подумал и решил идти вниз по течению, хотя это получалось отчасти в обратном направлении. Он рассудил так: 'Во-первых, вниз это в любом случае под гору, так легче. Во-вторых, река всё равно приведёт или к большому городу или к большому мосту и дороге, которая опять же ведёт в большой город. В-третьих, все реки рано или поздно впадают в тёплое море или сразу в океан, а это тоже отличная перспектива. Закон объединения воды таков, что капли сначала превращаются в ручей, ручьи превращаются в реку, реки наполняют море, а из морей состоит океан. Солнце сушит океан, но пар поднимается вверх, остывая вновь превращается в капли, и дальше всё снова движется вниз. Вода - это символ вечности и изменчивости одновременно'.
   Эллис посмотрел на брата и впервые за несколько дней улыбнулся. Им предстоял долгий путь за самый последний предел...
  
  ВПЕРЁД.
   Двигаться было легко. Вода своим неторопливым движением как бы сопровождала и подталкивала вперёд. Подростки шли, срезая повороты, иногда продираясь через прибрежные кусты, иногда вброд через небольшие заболоченные заливы. Когда глубина доходила до пояса, Эллис хватал брата за шиворот и тащил как мешок на вытянутой руке. Они абсолютно промокли, но вместо холода всё сильней подступала усталость. Мокрая одежда висела камнем на теле, натирала кожу и сковывала движения. Эллис посчитал, что они прошли достаточный для первого рывка отрезок пути, и решил устроить привал, чтобы поесть, отдохнуть и просохнуть. Он сделал первый походный вывод: одежда должна быть сухой, чтобы не расходовать напрасно силы и не причинить серьёзные мозоли на ногах и теле. Мальчики собрали хворост и развели огонь. Пока закипала вода, старший расчистил полянку, наломал веток и соорудил постель около костра. Они разделись до нижнего белья и развесили одежду на ветках. Сварили суп из сушёных овощей и мяса в маленьком карманном котелке, извлечённых из сумки, поели и попытались лечь на холодные ветки. Ощущение было неприятное. Пришлось взять одежду и интенсивно досушивать, держа над костром. Уже закончив просушку, оделись, вновь легли и уснули, любуясь небом, деревьями и водой. Пахло весенней зеленью и свободой. Насекомых было мало. Эллис сделал второй вывод: идти нужно ночью, когда холодно и много комаров, а спать днём, когда тепло, светло и никто не беспокоит. Так легче избежать встречи с людьми и рациональней расходуются силы, а река при этом не даст заблудиться. Это был типичный режим существования, который выбирают большинство диких животных.
   Вечером попили чай из трав и пошли дальше. Это был конец шестого дня. В запасе ещё оставалось время. Теперь шли не торопясь, обходили все ландшафтные неровности и преграды. Эллис вырезал из берёзовой бересты стельки брату, чтобы укрепить подошву его туфель. Слишком гибкая обувь могла быстро порваться на неровной дороге, а для любого зверя самое главное это его здоровые ноги. Они и кормят и спасают. Когда стало слишком темно, остановились поесть и отдохнуть.
   Контролировать свой организм легче, если точно знаешь его возможности. Приём еды нужен был организму два раза в сутки. Ещё два раза достаточен просто горячий стимулирующий напиток. Каждые четыре часа необходим небольшой отдых по ситуации и раз в сутки естественный сон не менее четырёх часов. Запас еды Эллис взял из произведённого расчёта на четыре дня для одного взрослого человека без пополнения, то есть при надлежащем подходе его можно было растянуть в несколько раз. Днём он слегка увеличил резервы за счёт диких съедобных лесных и болотных трав, молодых сосновых побегов и луковиц цветов. В лесу кроме растений в это время можно было питаться муравьиными яйцами и короедами. У некоторых птиц в гнёздах среди кустарника оставались яйца или ещё не оперившиеся птенцы. Эллис не боялся смерти от голода, а воды для потребления пока было с избытком. Чтобы не было проблем с болезнями, братья на ходу срывали с веток молодую лиственничную хвою и с удовольствием жевали её, а когда сок кончался, выплёвывали спрессованную зелёную массу.
   Погода испортилась. Звёзд на небе не было видно. Из-за кромешной тьмы идти было невозможно. Мальчики остановились, собрали как можно больше дров и приготовили еду. Поев, набросали толстых сосновых веток в костёр и легли на лапник, накрывшись куском плотной синтетической пленки. Когда начался мелкий дождь, Эллис проснулся от сырости в боку. Он встал, подбросил дров, прокопал ножом канавки вокруг лежанки и снова залез с головой под покрывало. Младший тоже ворочался с боку на бок, пытаясь во сне согреться. Затяжной дождь рушил планы и портил настроение. Было тревожно на душе. Костёр затухал...
  
  ТЕПЛО.
   Светало. Дождь не прекращался. Эллис встал, с большим трудом развёл огонь, приготовил завтрак и разбудил брата. Через некоторое время они двинулись дальше. Холод и сырость шли следом. Лицо и руки мёрзли. Ближе к полудню, абсолютно промокшие и вымотанные братья вышли в широкую падь почти без леса, пологий склон которой тянулся от реки далеко вверх, от широкой прибрежной долины до горных ущелий, которые вырисовывались в виде остроконечных белых пирамид за полосой леса где-то под облаками. Когда прекратился дождь и рассеялся туман, подростки впервые в жизни увидели вершины каменных гор, всё ещё покрытые белыми шапками снега. На краю леса еле различался посёлок. Ниже всех построек, за зарослями кустарника отчётливо выделялась коптящая труба. 'Котельная',- подумал Эллис, 'А вот внизу и насосная водозаборная станция'. На берегу реки располагалось совсем небольшое сооружение, от которого вверх по склону, в сторону посёлка тянулась нить водопровода. По своему опыту Эллис знал, что простейшая котельная должна была представлять собой значительное по размеру здание, при этом для текущего обслуживания которого требовалось не более пяти человек. То есть, у беглецов появилась реальная возможность притаится внутри, обсохнуть и распланировать дальнейшие действия. Подростки пошли по ровной набитой тропинке вдоль трубопровода.
   Через полчаса они были у цели. За горами угля, братья обнаружили дверь, вход в которую был расчищен от твёрдого топлива ровным полукругом. Войдя внутрь, оба на какое-то время были шокированы монотонным громким гулом электродвигателей, исходящим из котельной. С такой стариной Эллис никогда не сталкивался. Горячий сухой поток ветра обдавал лицо. В воздухе висел лёгкий туман из пепла и пыли. Вдоль стены тянулся ряд чугунных котлов. Часть из них работала, отбрасывая на стену завораживающее оранжевое мерцание. Напротив каждой работающей печи возвышалась ровная чёрная куча угля, и рядом лежали лопата и шарошка. В печном зале никого не было. С противоположной стороны имелась дверь в другую часть здания. Общение с обитателями, которые вот-вот должны были появиться, не входило в обязательные планы, и чтобы не торопить эти события, а может и вовсе избежать, Эллис пододвинул брата к печи и встал рядом. От одежды пошёл густой пар. Вскоре она так раскалилась, что пришлось повернуться спиной.
   В тот момент, когда незваные гости почти высохли, распахнулась дверь, и в проёме появился невысокий мужчина крепкого телосложения в чёрной униформе. Лицо его выразило лёгкое удивление. Так как в зале невозможно было разговаривать нормально из-за шума, он знаками поманил парней за крайнюю печь, где находилась железная лестница наверх, невидимая от входа. На высоте пяти метров, практически под потолком располагалась ещё одна дверь. Добравшись до неё вслед за мужиком и войдя внутрь, братья оказались в комнате отдыха. Теперь слух шокировала неожиданная тишина. Внутри располагался ряд из пяти заправленных кроватей небольшой стол, посудный шкафчик и две скамейки. За столом сидели ещё два работяги. На столе стояла какая-то невзрачная посуда и еда на сковороде. Эллис сказал, что они с братом заблудились в лесу и хотели бы обогреться, согласны были отработать своё неожиданное присутствие и причинённые неудобства. После этой фразы мужиков больше ничего не интересовало. Задавать много ненужных вопросов среди работников физического труда считалось неуместным. Дежуривший мужик вновь спустился с братьями. Он объяснил вкратце принцип работы котлов, посоветовал внимательно следить за температурой и давлением воды в системе. Первое регулировалось при помощи лопаты, шарошки и угля, а второе вентилем подачи воды и механическим клапаном сброса воздуха. 'А чуть попозже они сообщат кому следует, и пацанам помогут вернуться домой.' Разумеется, Эллис не собирался провести много времени облегчая труд кочегарам, но требовался ещё небольшой промежуток времени, чтобы окончательно просохнуть и отдохнуть. Младший лёг на скамейку сбоку от печи, а старший расположился на стуле напротив топки. Около двух часов он, особо не напрягаясь, поддерживал работу котельной и обдумывал план дальнейшего продвижения.
   Планы нарушил всё тот же кочегар. Он был уже изрядно пьян, а из его рта несло каким-то немыслимым парфюмом. Мужик небрежно взял сильной рукой, привыкшей махать большой совковой лопатой и катать тачку с тремя сотнями килограммов, Эллиса за шею, придвинулся к самому уху и спросил, не хочет ли паренёк расслабиться и отдохнуть с взрослыми дяденьками. При этом его маленькие поросячьи глазки выражали такую животную похоть, что подросток побледнел и оцепенел внутренне. Когда взгляд мужика с такой же похотью скользнул по спящему ребёнку Эллис, с трудом сдерживая себя, кивнул на дверь и сказал: 'Сейчас приду'...
  
  ПЛЕН.
   После того как довольный кочегар скрылся за дверью, Эллис разбудил брата, вывел из котельной, сказал идти к реке и там его ждать его около насосной. Младший, не совсем проснувшись, неторопясь побрёл вниз. Одежда высохла. День потихоньку налаживался...
   Спускаясь с горы, на полпути к берегу Эллис увидел внизу небольшой катер, пришвартованный к причалу. На борту суетились люди. Парень отскочил с тропы в кусты и дальше пошёл осторожно по дну заросшей канавы, оставленной весенним паводком. Мимо него наверх прошло несколько вооружённых людей. Парень, аккуратно крадучись продвигаясь, вскоре никем не замеченным достиг катера. По беспорядочному перемещению на палубе людей в униформе Эллис понял, что они пока не располагали никакой информацией о пропавших детях и ждали распоряжений сверху. А ещё он увидел в одном из иллюминаторов молчаливое насупившееся лицо брата. Немного подумав, он вышел к причалу так, чтобы прежде его уведут, обязательно разглядел младший...
   Когда отряд из нескольких человек достиг котельной, они никого там не застали. Не по погоде шумно работали котлы, ярко полыхали три печи, загруженные под завязку углем. Громко на всю мощь гудел насос поддувал печей. Температура в системе была максимальной. Где-то рядом должны был быть обслуживающий персонал, но людей найти не удалось, хотя были следы недавнего застолья. Старший из группы услышал в наушниках приказ возвращаться. Они вышли. Никто из вошедших стражей не обратил внимание на торчавшую из угля кроме прочего инвентаря штыковую лопату. Только профессионалы знают, что она была лишней внутри котельной. С черенка вглубь черной угольной кучи стекала и просачивалась бурая кровь.
   'Зло не бывает большим или маленьким. Оно может быть снаружи или глубоко внутри, но оно рано или поздно проявляет себя. Зло измеряется не поступком, а отношением к нему. Ради чего оно. Что толкает к нему и что сдерживает. Можно творить чудовищные вещи ради добра и можно притворяться добрым, прикрывая тем чудовищную сущность и ужасные намерения. Судить о добре и зле можно лишь по плодам, которые они принесут в будущем. Во имя чего, во имя какой цели?'
   Катер шёл медленно или так только казалось из-за плавности хода.
  
  КИЧА.
   Их закрыли в одной маленькой каюте. По спокойному взгляду Эллиса младший понял, что тот не сердиться, и это сразу сняло камень с его детской души. Возможно, этот плен был запланирован заранее. Сразу стало тепло и уютно. Не смущало даже лёгкое чувство голода. Котомку изъяли и в этот момент тщательно и тщетно исследовали. Эллис предварительно избавился от всего лишнего для чужого глаза. Мальчики ничего не сказали, кто они и откуда, и их никто особо не пытался допросить. Не было в команде уполномоченных на то людей и распоряжений сверху от компетентных лиц. К полудню катер причалил, и детей пересадили в крытую грузовую машину, а ещё через пару часов выгрузили и завели в зелёное одноэтажное здание, огороженное металлическим фигурным забором. В недалёком прошлом, возможно, данная постройка имела какое-то стратегическое предназначение. Теперь же она пустовала, и использовалось от случая к случаю. Выходя из машины, Эллис не разглядел по сторонам ничего кроме голых холмов и одиноких маленьких деревьев. Деревянную дверь, обитую с двух сторон листовым железом, закрыли снаружи на замок. Мера скорее психологическая. Бежать в данной ситуации было некуда. Машина уехала.
   Братья приступили к осмотру помещения. Кроме основных потребностей, человеком движет любопытство. Кроме того, что любопытство в конечном результате помогает опять же удовлетворению потребностей, можно получать невероятное удовольствие от самого процесса исследования чего-то нового и незнакомого. Домик состоял из трёх комнат. Одна из них была завалена старыми столами, стульями и шкафами. Внутри одного из шкафов лежали огромный меховой тулуп и пара старых валенок. В углу комнаты кучей лежал какой-то строительный мусор. Из стены разноцветными пучками торчали вырванные провода различного диаметра. Входная дверь, как и в других комнатах, была металлической с маленьким зарешёченным смотровым окошком. Рядом с входом когда-то располагался туалет. Во второй комнате, как и в туалете, не было ничего, даже окон. По всей длине в ряд стояли металлические топчаны, обитые дерматином поверх ваты. Стоял старый, но прочный запах человеческого пота портянок и кирзы. Запах тюрьмы и войны. В третьей, самой большой комнате посередине стоял стол с рельефным макетом местности. Множество пенопластовых раскрашенных в зелёное и серое холмов скрывали между собой какие-то будки, колодцы, помеченные номерными флажками, дороги, закончившиеся ангарами, замаскированными под те же холмы, трубопроводы и линии электропередач. Вся территория на макете была обнесена огромным, судя по пропорциям, забором. Домик располагался приблизительно посередине. По всей видимости, когда-то в здании находился контрольный или караульный пункт. Кроме всего перечисленного братья обнаружили в углу совсем недавно приготовленный серый тряпичный мешок, пару кожаных армейских сапог и пару прорезиненных кед. В мешке лежала булка свежего хлеба, две мясные консервы и банка с джемом. Обувь оказалась по размеру обоим. Когда братья переобулись, запах в помещении стал ещё устойчивей. Запах цвета хаки. Эллис достал припрятанный на груди нож и вскрыл консервы. 'Интересно, по мнению заботливых хозяев, как бы он это сделал без ножа?' Посуды также не было. Воду пили из-под крана. Младший с наслаждением завернулся в тулуп. Было уже почти темно, когда Эллис вдруг замер над макетом. В его глазах вновь горел огонь...
  
  ПРЫЖОК.
   Он вынес дверь с замком ударами ноги. Легче было выбить окно и выбраться через него, так как решётки давно отвалились под действием коррозии, но очень уж приятно чувствовали себя ноги в новых прочных сапогах. Остатки хлеба лежали за пазухой. Тулуп хоть и был тёплым и полезным в некоторых случаях, но уж очень тяжёлый и объёмный. Не взяли.
   Братья шли по дороге среди незнакомой таинственной местности. Ангары, торчащие из холмов, вызывали восхищение. Они были сложены их бетонных блоков размером метр, метр на два. Даже самые мелкие дорожки, пересекающие местность вдоль и поперёк, были покрыты серо-зелёными бетонными плитами. Вход в некоторые ангары начинался узкой одноколейной рельсовой дорогой. Но больше всего поразило воображение огромная бесформенная конструкция, возвышавшаяся над круглым оврагом на десять-пятнадцать метров, как гигантский железный куст. Из земли торчал развороченный каркас чего-то большого и мощного когда-то, из металла различного диаметра и формы. На некоторых 'ветках' этого 'куста' ещё висели куски бетона. Дно оврага также было покрыто обломками бетона и щебнем и кое-где уже поросло самой неприхотливой травой. Куски металла раскачивались на ветру и разносили по округе жуткий вой и скрежет. Внимание привлёк слабый луч света, падающий на конструкцию. Рядом с оврагом в холме имелась замаскированная от взгляда сверху дверь, ведущая внутрь холма. Она была приоткрыта. Эллис заглянул. Вглубь холма вёл узкий коридор с бетонным полом и рельсами посередине. По стене тянулся ряд маленьких ламп с тусклым светом. Конца коридора не было видно. Непонятен был и источник энергии, питавший освещение, так как вокруг не было никаких электрических столбов. Идти внутрь желания не было. Вдруг реальней стали восприниматься детские рассказы о подземных станциях и самостреляющем оружии, спрятанном внутри холмов. Братья пошли дальше.
   Эллис чётко наметил цель. Он издалека видел линию высоковольтной электропередачи и вскоре братья приблизились к ней. Перпендикулярно тянущимся в вышине слегка провисшим нитям путь пересекал огромной высоты бетонный забор. Эллис знал, что на этом месте, на макете, проходил вовсе не забор, а тоннель на высоких бетонных сваях. Приблизительно на десятиметровой высоте под верхним краем забора тянулся ряд застеклённых окон, а выше них, желоба водосливов. Это был не забор.
   Линия заканчивалась перед дорогой угловым анкером, с которого свисали гирлянды закороток. Далее в ряд до самого горизонта тянулись уже пустые опоры. Эллис ещё раз внимательно всё осмотрел и уверенно направился к анкеру. Взобраться по металлическим уголкам, а затем спуститься по изоляторам на провода нижнего ряда для братьев не составило труда. От непривычной высоты только покалывало и крутило в пояснице, да подкашивались ноги, зато руки вцеплялись в конструкцию с двойной силой. Обхватив алюминиевый провод руками и ногами, они поползли по направлению к тоннелю на 15 метровой высоте над землёй. Когда расстояние было преодолено, открылось новое обстоятельство. В том месте, где провод проходил над тоннелем располагался трансформаторный распределитель, который ко всем неприятностям был почти вплотную окружён колючей проволокой. Прыгать пришлось в довольно узкое пространство и удачно это получилось только у младшего. Эллиса подвела подвёрнутая рука. Она не позволила ему равномерно отделиться, и кроме того, в воздухе, парализованная на мгновение болью, она предательски отошла в сторону от тела. Разгруппировавшись перед приземлением, Эллис ударил рукой по проволоке. Еще не оценив травму, он с братом спустился через люк по металлической лестнице в тоннель.
   У Эллиса текла кровь с забинтованной руки. В слабом лунном отблеске, падающем из под свода тоннеля, не хотевшая засыхать повязка, отливала чёрным перламутром. Маленький шёл молча. Он был напуган. Брат опирался на его плечо. Он шёл тяжело. Его ноги подкашивались, сознание невольно стирало границы между горизонталью и вертикалью. Казалось, мышление вслед за чувствами приобрело трехмерное пространственное восприятие реальности, переборов привычную привязанность к земной плоскости. Он бы давно упал и растворился в пространстве, но плечо брата как ось от точки опоры придавало ему устойчивость и направление движения. Эллис упал, уже покинув тоннель и сойдя с дороги, прямо на мягкую траву. Отлежавшись чуть-чуть и осмотревшись, заметил недалеко от выхода некое деревянное сооружение. На метровой высоте между двух столбов крепился длинный желоб, наполненный сеном. На пару метров выше конструкцию прикрывала крыша. По всей видимости, сооружение служило для кормления диких или домашних животных. Эллис поднялся, дошёл до кормушки, перевалился внутрь и стал обустраивать лежанку. Младший вернулся, осмотрел место выхода из тоннеля и по пути обратно к кормушке присыпал землёй свежие капли крови. После этого он также залез в сено, зарылся поглубже и уснул. Было тепло и уютно как в самой шикарной постели. Пахло природной свежестью. Для того чтобы по-настоящему оценить минуты блаженства, людям необходимо периодически испытывать на себе различные телесные муки и душевные лишения. От контрастности воздействия все человеческие чувства имеют свойство обостряться.
   Где-то далеко слышался собачий лай или просто похожие на это звуки. Весь горизонт застилало розовое зарево, но это не было остатками заката. Свечение было постоянным. Была глубокая ночь...
  
  НОВЫЙ МИР.
   Эллис проснулся и сразу почувствовал боль во всех органах. Он практически ничего не помнил. Это было странное пугающее ощущение. Страх перед чем-то незнакомым и непонятным. С сильным сердцебиением он осмотрелся и увидел на поляне фигуру брата. Первая после пробуждения положительная эмоция. Сердце успокоилось. Он слез с кормушки. Недалеко от места ночёвки в предрассветных сумерках Эллис разглядел вход в тоннель. Память воспроизвела ночное падение. Стало ещё легче на душе. Неясность постепенно растворялась. Тем временем на поляне младший снял с себя одежду, хорошенько вытряс от пыли и соломы и одел всё кроме нательной майки. Ею он провёл по влажной от росы траве и тщательно вытер лицо шею и руки. Мать приучила его к чистоте. После этих процедур он вывернул майку, подошёл и протянул Эллису. Пришлось и старшему брату тоже привести себя в порядок. Когда он обтёр грязь и явные следы крови на лице и руках, стало возможным осмотреть порезы. Большинство схватилось корочкой, но самая глубокая рана на руке продолжала кровоточить. Он нашёл подорожник и заново перетянул повязку. Затем Эллис верхнюю куртку завязал на поясе, закатал рукава рубахи. Истерзанное тело должно было по возможности максимально проветриться утренним воздухом. Было уже светло. Эллис попытался мысленно построить план действий. Пока удалось сформулировать только первый пункт: 'Нужно идти'.
   Местность вокруг была невероятно красивой. Различный кустарник выделялся отдельными островками правильной формы на равном расстоянии друг от друга. Покрытая густой низкой травой и огромным количеством цветов земля была ровной как водная гладь, без единого намёка на мусор или даже сухие ветки. От тоннеля вела широкая дорога с идеальным покрытием. Вдоль неё стояли осветительные столбы. Края дороги окаймляли яркие светоотражающие полосы и полосы из другого покрытия, не такого гладкого, как сама дорога, предназначение которых заключалось в создании шума при соприкосновении с колесом машины. Это Эллис понял, как только звонко шаркнул подошвой по выступающим неровностям. Шли около часа. Второй раз перпендикулярно основной трассе примкнула другая дорога, не такая широкая, но такая же ровная. Решили свернуть. Странно, но никаких машин не было. Направление через тоннель к промышленным зонам было незагруженным. Шли ещё час прежде, чем услышали какой-то механический шум. Братья спрятались за кустарником. В ста метрах от них проехало какое-то транспортное средство и остановилось также недалеко, около сооружения по форме напоминающего беседку. По тихому ходу и отсутствию выхлопа Эллис предположил, что транспорт работает на электричестве. Машина поехала по-прямой дальше. Внутри полупрозрачного салона никого не было видно. Подростки подошли к беседке, которая стояла в тени больших деревьев. Стеклянная дверь открылась, впустив мальчиков, и закрылась следом. У стены стоял мягкий диван и ряд каких-то автоматов. Над входом висело табло, отсчитывающее время. Эллис присел, и устало улыбнулся. 'Выживем',- подумал он и посмотрел на маленького. Тот улыбался во всю ширину рта. Его лицо выражало восторг ребёнка, впервые попавшего в цирк. Они обняли друг друга. Мечта была где-то рядом. Последние несколько дней братья почти не разговаривали между собой, но при этом научились лучше понимать друг друга мысленно. Через несколько минут над дверью загорелся какой-то значок, и она распахнулась. Эллис развязал куртку и небрежно набросил на окровавленную кисть. По гладкому полукруглому жёлобу к остановке подкатил следующий вагон. Они вошли в открывшуюся дверь, точнее широко шагнули, поборов волнение, навстречу чему-то новому и пока неизведанному. За исключением двух мужчин, сидевших в начале вагона, внутри было пусто. Водителя также не было. Как только мальчики сели, транспорт плавно тронулся. Дальше по ходу движения стали входить люди, всё больше заполняя вагон. За окном кроме привычного уже пейзажа стали попадаться островки леса, зеркала ровных и ухоженных прудов и отдельно стоящие невероятно разные и замысловатые постройки. Часть людей начала выходить. На табло над дверью менялись цифры после каждой остановки. Когда все места занимались, и никто не подходил к выходу, вагон проезжал мимо остановки и ускорял скорость. Кто не хотел садиться брался за поручень, расположенный у свободного места, и только после этого машина продолжала движение. Люди если и смотрели в сторону наших героев или друг друга, то как-бы не замечая соседа. Каждый думал о чем-то своём и видимо очень важном, поэтому Эллис вскоре перестал волноваться.
  
  РАЙ.
   Они въехали в город. Вокруг мелькали сады и здания. Привычных машин не было вдоль и поперёк, то снизу, то сверху пересекались такие же магистрали с автоматическим транспортом. Собравшись, Эллис взял брата за руку, и они вышли. Недалеко от остановки по витринам можно было различить магазин. Вошли внутрь. Прохожие по-прежнему вежливо отводили глаза от двух помятых и грязных мальчиков, хотя те себя таковыми не считали. На входе стоял аппарат, из кармана которого виднелся одноразовый стаканчик и отверстие для подачи напитков, а на табло светился ряд сенсорных кнопок. Эллис подставил стакан и нажал по очереди несколько кнопок. Посуда наполнилась смесью фруктовых и ягодных соков. Он выпил залпом, повторил и наполнил стакан так же беспорядочно разнообразно для младшего. Тот пить не торопился и пошёл вперёд, на ходу смакуя напиток. Лицо его выражало полную уверенность в себе. Детская интуиция подсказывала в тот момент, что он в безопасности. Интуиция - это инстинкт, рождённый человечеством в целом, но присущий каждому индивидуально в разной мере. Чувство безопасности же - одно из самых важных для человека. От познания сколького нового и интересного он может отказаться подчас подчиняясь этому чувству, но иногда так же быстро человек утрачивает его.
   Взяв где-то небольшую сумку, Эллис стал складывать в неё консервы, полуфабрикаты и напитки. Посмотрел на брата, тот ел шоколад, в другой руке продолжая держать уже пустой стаканчик. Эллис мысленно похвалил ребёнка, затем подвёл его к небольшому контейнеру с педалью и показал пальцем на стакан. Они были приучены к чистоте.
   Мальчики быстро поняли, как был устроен этот мир. Они быстро выбрали на себя и надели чистую одежду и обувь, здесь же в примерочной магазина, а старую бросили в корзину. Возможно, когда-нибудь после дезинфекции и реставрации, их одежда окажется в родной зоне и её выберет кто-то из знакомых. Эллис оставил себе лишь прочные и удобные армейские сапоги. Руку перевязал чистым тонким полотенцем. Когда вышли из магазина, увидели вдалеке шедших по улице двух стражников. 'Значит, и в раю бывают нарушители порядка. И здесь нельзя чувствовать себя в безопасности. Пожалуй не стоит расслабляться. Постараться быть осторожней'. Пройдя несколько районов по городу, подростки наткнулись на кинотеатр. Зашли внутрь передохнуть и перекусить. Эллис на весь сеанс провалился в забытьё. Через два часа вышли, сходили в туалет, постояли на воздухе и зашли на другой фильм. В этот раз фильм смотрели оба. Когда вышли с сеанса, уже вечерело. К границе зоны поехали всё тем-же транспортом в обратном направлении. Пройди ещё немного времени, и на улице они стали бы привлекать к себе внимание. Как выяснилось позже, если ехать тем же направлением, совсем не обязательно, что попадёшь в то же место. Когда вагон выехал за город, Эллис сразу понял, что они движутся по незнакомой местности. Наряду с красотой ухоженной природы, вместо красивых домов пейзаж дополняли ровные правильной формы сооружения без окон, выложенные бетоном гидротехнические каналы и аккуратно огороженные мачты антенн и паутин электроподстанций. Машина ехала по промышленной территории. Судя по тому, что из города до этого места ехало не так много народу, основная часть работ здесь лежала на плечах людей из другого поселения. Когда вагон остановился на ярко освещённом конечном кольце, мальчики вышли. Впереди уже стояли две машины, а огромное светотабло отмеряло первому время старта, маршрут и рекомендуемую скорость, которая в дальнейшем будет корректироваться в зависимости от пассажиропотока. Подростки направились по небольшой тротуарной дорожке, покрытой как и в городе гибким и ребристым синтетическим материалом. Они двигались вдоль ряда столбов излучающих мягкий почти натуральный свет по направлению час назад севшего солнца. Они всё также целенаправленно удалялись от дома. Эллис неважно себя чувствовал. Организм, потерявший много крови и энергии, быстро слабел. Неожиданно метрах в пяти вперед вдоль дорожки, около бетонной тумбы с металлической решёткой на боку, из земли открылся люк. Братья замерли...
  
  С НЕБЕС ПОД ЗЕМЛЮ.
   Колодец открылся, и из него показалась взъерошенная голова парня лет двадцати. Братья стояли, замерев на месте, освещённые светом, идущим из открывшегося убежища. 'Я знаю, кто вы', - сказал парень. 'Вас уже ищут. Идём за мной'. Старший спустился с большим трудом, поддерживаемый снизу незнакомцем. Одна рука совершенно бездействовала и сильно кружилась голова. Коснувшись ногами дна, и пройдя по узкому коридору пару метров, он бегло оглядел открывшееся помещение и сразу сел на ближайшее подобие обувной или инструментальной тумбочки. Спустился второй, после чего хозяин колодца задраил люк. 'Ты очень плохо выглядишь',- сказал взъерошенный: 'Какие планы?' У Эллиса не было плана. На тот момент ни одного пункта. Он был в растерянности. Ситуация не была критической, не была экстремальной, но он не мог настроить себя на дальнейшую борьбу, на активные действия. Его медленно покидали силы. Не столько физические, сколько морально-волевые. Избыток эмоций и ощущений за последнее время привёл к депрессии. Усталость и безразличие брали вверх. Ничего не хотелось. Нужна была помощь. Второе дыхание...
   Пока хозяин колодца готовил чай здесь же, младший рассматривал его самого и его владения. Для него тоже на тот момент было излишне много впечатлений, но детский мозг ещё легко мог отфильтровывать всё лишнее, чтобы освободить место для чего-то нового, более интересного. Бункер был прямоугольным, размером приблизительно 2 на 3 метра, и стандартной высоты, с двумя дверьми. Одна располагалась под лестницей, другая в противоположной стороне, в сторону которой вдоль стены тянулся целый ряд кабелей и труб, а на самой стене выстроились кнопки, датчики, рубильники, тумблеры и целый ряд небольших встроенных в стену мониторов. Скорей всего данная узловая предназначалась для отслеживания подачи воды или электроэнергии, для обеспечения связью и тому подобное. По-видимому, контроль над всеми коммуникациями и жизнеобеспечением города производился из-под земли. Снаружи оставались лишь вентиляционные насосы, аккуратно закрытые бетоном. Взъерошенный сходил за дверь под лестницей, набрал в чайник воды и прихватил пару кружек. В углу стола, рядом с телевизором, и потрёпанной тетрадью у него стояла сахарница с ложкой, коробка с карамелью и заварник с ситечком. Очевидно, он любил натуральный чай и сладости. Книг видно не было. Парень был худощав, слегка сутуловат, выше среднего роста. У него были тонкие длинные пальцы и умные выразительные глаза. У него был доступ к информации, и учитывая важность деятельности, высокий уровень допуска. Колодец имел стратегическое значение. Ответственность была серьёзней, чем у некоторых государственных деятелей. Подобный допуск подразумевал уровень ограничения никак не выше, чем у снобов горожан, считающих себя элитой существующего общества. Для того, чтобы досмотреть бункер посторонним людям, вероятно, требовалась очень высокая санкция. Позднее оказалось, что узел к тому же имеет целый ряд защитных систем. Братья были в безопасности, и всё же про них уже распространялась информация на определённых уровнях. 'Неужели нас заметили в городе и успели сообщить об этом в систему безопасности? Зачем он открыл колодец?'- думал Эллис, глотая крепкий и очень сладкий чай, а вслух спросил: 'Как ты сюда попал?'
   Туда не попадали. Это была исключительно добровольная работа для людей второго и даже первого уровня. Статисты, управленцы, аналитики и реализаторы любой сферы деятельности могли претендовать на подобную работу. Для себя или во благо общества. Иногда встречались и граждане с 3-им лимитом, врачи, агрономы, инженеры или другие учёные-практики. На неё нанимались студенты самых престижных вузов, стажёры и просто одинокие люди, которым требовалось уединение и возможность распоряжаться своим временем. Следить за оборудованием и вносить изменения постоянно, необходимости не было. Все они работали в автоматическом режиме. Во время отдыха следовало переключать приборы на другого оператора, чтобы в случае необходимости вмешательства в процесс, отдыхающего не беспокоили. Время суток для каждого узла было выбрано индивидуально. Оно поддерживалось изменяющейся картинкой на мониторе и совершенным освещением внутри бункера, не уступающим естественному. Для того, чтобы получить подобную работу, необходимо было пройти большое количество тестов на предмет физического состояния, выносливости, психологической устойчивости, моральной благонадёжности, и наконец, умственных способностей. В результате человек получал контроль изнутри над функциями жизнеобеспечения конгломерата и доступ почти к любой информационной системе. Для продления контракта - обязательный отпуск и повторное тестирование.
   Парень был откровенен не потому, что давно не общался с людьми вживую, просто он был психологически устойчив, умён и свободен. Он рисковал не меньше беглецов, потому что знал про них всё и знал, как должен поступить согласно законам, но два брата прошедшие границы, которые не позволял им пройти унаследованный статус, вызывали уважение. Им можно было доверять и им хотелось помочь, чтобы хоть за край подержаться за что-то преступное, но героическое. Откровенно говоря, он хотел стать соучастником. Взъерошенный смотрел, как маленький с удовольствием поглощал конфеты с чаем. Всего несколько часов назад он мог беспрепятственно набить сладостями карманы. Плотские удовольствия не были самоцелью его юной жизни, они были её приятной стороной. Он уже умел наслаждаться каждым мгновением существования, а не губить его неповторимость, пытаясь продлить их как можно дольше.
  
  ДАЛЬШЕ.
   Эллису требовалась элементарная медицинская помощь и уход. Лицо его приобрело светло-жёлтый цвет. По лбу катились мелкие капли пота. После недолгого отдыха и общения хозяин колодца повёл гостей по одному ему одному знакомому лабиринту длинных коридоров, развязок и дверей. Освещение было минимальное, рассчитанное на безопасное передвижение по системе. Повсюду висели различные датчики и таблички с номерами участков. Тихо шелестела вентиляция. Эллис слабел. Через двадцать минут он с трудом выкарабкался из колодца. Была тихая тёмная ночь. Они находились вроде как в степи рядом с большим бетонным забором. Вдоль забора шла хорошо накатанная просёлочная дорога. Взъерошенный дал братьям записку и сказал, что необходимо идти прямо по дороге. 'Через пять километров она отвернёт в сторону от предела, а ещё через пару упрётся в вековой лес. Когда-то там располагались столичные дачи, а теперь обычная средняя зона. Записку нужно отдать в первый дом от дороги. Там вас долго не будут искать. В настоящий момент вас ищут в болотах и перелесках южной части распределителя. Там очень много тёмных уголков и немало утонувших беглых, так что у вас одна задача на ближайшее время - не светиться, и про вас забудут'. Эллис искренне удивился: 'Неужели нас никто не заметил в городе?' 'Вас видели, но не хотели замечать'.
   У большого города свои правила. Каждый был слишком занят своими проблемами и не хотел терять время на решение чужих. Для устранения любых проблем существуют уполномоченные на то службы. 'Каждый должен заниматься своим делом'. Гражданская позиция хороша, когда на неё есть время или она приносит выгоду. Что касается простого человеческого сочувствия, то понять голодного, больного или раненого может только тот, кто сам когда-то был голоден, болен или ранен. Сострадать может лишь тот, кто сам прошёл через страдание. Поэтому никто не заметил в большом красивом деловом городе среди важно снующих граждан двух чуждых им маленьких одиноких прохожих.
   Молодые люди попрощались, и случайный спаситель скрылся в недрах стратегического назначения. Братья пошли. Дорога казалась бесконечной. Старшего качало из стороны в сторону. Несколько раз он спотыкался, падал лицом вперёд, но мгновенно подымался, и шагал дальше. Несмотря на падения, он отказался от помощи брата и в этот раз двигался самостоятельно. Он боялся потерять сознание, хотя оно его уже практически покинуло. Эллис шёл вперёд в большей степени рефлекторно или механически, но никак не осознанно. Он как ночное насекомое стремился к мелькавшим вдалеке огонькам, к сверкающим впереди звёздам. Вокруг было тихо, ночь вновь была тёплая. Наконец дошли до леса. Вскоре увидели одинокий дом на опушке. Эллис присел на крыльцо. Младший аккуратно постучал в дверь и вскоре скрылся за ней. Через мгновение на лужайку вновь пролился свет из широко распахнутой двери и на крыльце возник силуэт мужчины. Он наклонился над подростком. Эллис приподнял голову и тут же обмяк, откинувшись на вовремя подставленную руку...
  
  ЛИМИТ - НОРМА, ДОСТИГШАЯ ПРЕДЕЛА.
   Им было за пятьдесят. Мужчина и женщина с хорошим здоровьем, средним достатком и старинным добротным домом на двоих на отшибе от основного посёлка. Весь жилой посёлок располагался в чистом, красивом хвойном бору, возможно искусственно посаженном лет двести назад. Дома прятались среди огромных сосен, лиственниц и кедров. Зона имела почти тот же лимит, что и родная для мальчиков, а точнее пятый. Узкая лесоперерабатывающая специализация. Семья жила ближе всех к границе зоны и дальше всех от её инфраструктуры. Их сын с детства должен был раньше других вставать и дольше других идти, чтобы попасть в школу, спортзал, библиотеку, клуб или магазин. У него было меньше свободного времени на игры, он научился делать домашнее задание прямо в школе на переменах или во время опроса, чтобы экономить время. Он научился выполнять задание быстрей других. Он умел учить стихи и правила пока шёл домой по свежему воздуху, зимой и летом. Он понял, что распорядок и дисциплина обеспечивают свободу, так как позволяют распоряжаться каждой минутой жизни. Родители много работали. Они совсем не контролировали сына. Он был очень самостоятельный и очень быстро взрослел. Отцу с матерью оставалось лишь гордиться его успехами в учёбе и дополнительных занятиях. Они были счастливы, когда его награждали и поощряли, приглашали на курсы и конференции, возили на смотры, конкурсы, соревнования и олимпиады. Он вырос и сообщил, что уезжает и возможно никогда не вернётся, потому что по результатам теста приглашён для работы в госорганах. Они были готовы к этому. Сердце переполняли гордость и тоска. Ему было 14 лет. Он уже не принадлежал родителям. Возможно, он ещё не принадлежал себе, но он принадлежал государству...
   Они не захотели больше иметь детей. Началась другая жизнь для мужчины и женщины. Долгая спокойная и невероятно однообразная. Он и до того не был очень общительным, а после и вовсе перестал тратить время на болтовню. Приходил домой, молча ел и садился смотреть телевизор. Он не любил читать, книги - это развлечение, основанное на собственном воображении. В книгах нет ничего сверх того, что уже есть в тебе. А в телевизоре можно было увидеть что-то новое и неординарное, что-то выдающееся или кого-то. И он подолгу смотрел...
   Дверь открыла женщина, но записку читать не стала, а сразу отдала мужу. Во-первых, не хотела искать очки, во-вторых, её больше интересовал ребёнок, стоящий на пороге. В записке, печатными буквами говорилось о том, что два человека попали в беду и нуждаются в помощи, но не хотят распространения информации о них из-за возможных неприятностей. Когда люди привыкают жить молча им не нужно много информации, чтобы понять суть явлений. У человека есть глаза, есть голова, в конце концов. Можно просто чуть дольше подумать. Мужчина посмотрел на мальчика в грязной одежде с напуганными глазами...
   Никто не знал, что вот уже месяц, как в доме на краю леса живут два подростка, а по ночам даже выходят подышать свежим воздухом, соблюдая все меры предосторожности. Никто не заметил изменений и на месте его работы. Он был по-прежнему молчалив, трудолюбив и ответственен. Она напротив изменилась. Была невероятно активна, эмоционально возбуждена и разговорчива. Говорила обо всём и не о чём. Коллеги заметили изменения, но не обращали внимания. Возрастные изменения по-разному отражаются на людях, особенно у женщин. Ждёт тебя вторая молодость или старческий маразм сложно предугадать. 'Климакс', - вздыхали с улыбкой окружающие.
   Четыре человека были счастливы в этот короткий момент или счастливы на четверых, но каждый в отдельности должен был познать конец света. Конец света существует ежесекундно для отдельно взятой судьбы. Поиски беглецов продолжались, хоть и не так активно.
   Речь шла не о детях, а о государственных преступниках, нарушителях мироустройства и правопорядка, и единственно возможной общественной системы. В вопросах существования человека и государства не может быть компромиссов. Человек, не обидевший в жизни даже мухи, должен быть уничтожен, если перешагнёт ту линию, которую перед ним нарисовала система.
   Информация о том, что в зоне будет внеплановая проверка, пришла извне. Один из сопровождающих продуктового грузовика подбежал утром к домику на окраине и постучал в дверь. Знал ли он что-то или нет неизвестно. В любом обществе при любой системе есть люди, которые знают больше, чем остальные и есть люди, которые всегда помогут другим, даже если это ставить под угрозу собственную безопасность. Никогда не знаешь, спасаешь ли ты одного человека или через него весь мир. Так как дверь никто на стук не открыл, паренёк оттолкнул её слегка и бросил на входе конверт. Дверь в этом доме никогда не закрывалась не потому, что не было порочных и нечистых на руку жителей зоны, просто хозяева искренне считали, что им уже много лет как нечего терять.
  
  КОНЕЦ.
   Всё происходило быстро как на военных учениях. Мужчина заверил, что они легко выберутся. Мальчики смотрели, как хозяева собирались в дорогу. Складывалось впечатление, что они всю жизнь готовились к этому. Всё давно было припасено к побегу. Они, конечно же, простили сына за его стремление вырваться за пределы зоны, ещё и потому, что сами мечтали об этом, но не могли осуществить эти планы в рамках предначертанной им судьбы. Они погасили эту страсть в тоске по сыну и размеренном семейном быте, но теперь она вспыхнула с новой силой. В глубине души каждого человека сохраняется безумство страсти. Возможно, её проявление связано с различным возрастом. Почему лишь ближе к старости люди начинают вновь понимать детей? Почему проявляется эта связь, как правило, через поколение между стариками и их внуками? Возникает совпадение полюсов начала и конца жизни?
   Котелки, одежда, консервы, спички, лекарства... Они вышли, как только стемнело. Рюкзак нёс мужчина. Женщина держала младшего за руку. Он не смущался. Он всё ещё был маленьким ребёнком. Ему нужна была мягкая и тёплая женская рука, взявшись за которую можно было забыть обо всём. О страхе, боли, грусти, обиде и одиночестве. О том, что мгновение назад ты хотел казаться взрослым и самостоятельным. Эллис уже почти поправился и всё же с пониманием воспринял, что груз нести ему пока рано. Ему тоже иногда хотелось быть вторым, третьим, последним, но не первым. Не принимать решение за всех и за себя тоже. Он не до конца окреп, а рука возможно никогда не станет прежней. Шли недолго вдоль границы зоны, до того места, где дорога подходила к мосту через реку. Именно этот пенистый и бурлящий поток должен был вынести их за границу зоны, в места, где непроходимые горы и нетронутые леса спрячут их от всего мира. По ночам, особенно в полнолуние как сейчас река казалась невероятно красивой. Небесный свет отражался в пенных брызгах и водовороте. Но сегодня эта красота наводила леденящий страх. Нужно было побороть себя и решиться. Позади уже ничего не было кроме разочарования, а впереди призрачная надежда. На берегу лежало большое бревно. Все четверо оттолкнули его, ухватились и погрузились в воду. Дыхание на мгновение перехватило. Река понесла их...
   Гигантский порог был уже далеко за пределами зоны. Трудно предположить, остановило бы это наших героев, если бы они знали о его существовании. Может ещё на берегу они знали, что на самом деле нет впереди никакой надежды. Они просто напросто сами обманывали себя. Мужчина, который впервые взял на себя всю ответственность за происходящее, женщина, которая первый за последние много лет и уже в последний раз держала руку ребёнка, юноша, который впервые подчинился судьбе и плыл по течению и ребёнок, который уже не хотел быть взрослым. Может они все устали сопротивляться, но сдаваться не хотели.
   Дальше события очень трудно поддаются описанию, так как тяжело воспринимаются здравым смыслом, а эмоции находятся в шоковом состоянии. Младший исчез на первом же пороге. Мощный ревущий водоворот поглотил его, Эллис пытался схватить брата, скорей рефлекторно, так как рука его была не способна на это. Он даже не ощутил, он только видел, как маленькая кисть сползла с его руки и исчезла в бездне.
   Эллис пришёл в себя уже на рассвете. За бревно держался только мужчина. Женщину также поглотила ночная река. Странно, что Эллис этого не увидел или не осознал сразу. Теперь река была спокойной, а с одного края даже мелководной. Сквозь прозрачную воду при ярком солнечном свете виднелось каменистое дно. На излучинах оно было песчаным. Мужчина был в сознании и, по всей видимости, не отключал его всю ночь, в отличие от Эллиса, который в ряде моментов выпадал из реальности. Кому-то нужно было в эти моменты управлять бревном. У Эллиса затекла рука, на которой он висел, и болели колени, избитые о речное дно. На мужчине уже не было рюкзака. Видимо выбросил за ненадобностью. Планы изменились. Пора было выходить на берег. Вскоре показался подходящий плёс, покрытый галечником. Они подгребли к берегу, затем проползли по дну до тех пор, пока бревно не упёрлось окончательно, и упали обессиленные на самом краю у воды. Солнце уже начало греть. Это было красивое место. С одной стороны река плавно протекала вдоль серо-красной скалы. С другой широкой полосой до самого леса лежали россыпи белого камня. Кое-где над ним возвышались такие же белые и гладкие корни гигантских деревьев. Беглецы мгновенно забылись. Эллис проснулся от ощущения постороннего присутствия. В двух сотнях метров выше по течению по направлению к ним шли стражники. По всей ширине береговой полосы, а некоторые и по кромке воды. Эллис толкнул мужчину, и, убедившись, что тот проснулся, вскочил и побежал, что было сил. Ноги не слушались. Он падал, вставал, бежал дальше, раскачиваясь из стороны в сторону, срезал путь по воде и через кусты. Убежать в лес не позволял небольшой песчаный откос, вымытый рекой во время половодий. Мужчина догнал Эллиса в тот момент, когда автоматная очередь догнала его и бросила плашмя в воду, лицом вниз, с раскинутыми как на распятье руками. Ещё одна жертва принесённая людьми за несовершенство мира. Эллис тоже упал и уже не стал подниматься. Он лежал на краю реки, и его рука касалась прозрачной голубой воды, символа и основы жизни.
   Зачем они побежали и куда?.. Зачем по ним открыли огонь? Проявился рефлекс хищника? 'Если от тебя убегают, значит это жертва. Жертву требуется уничтожить'.
   Эллис лежал на боку и следил взглядом за приближающимися людьми. Почему-то пропал слух. Казалось, люди идут по вате. Не было слышно ни шороха гальки, ни всплесков воды. Его пытались поднять под руки и поставить на ноги. Кто-то зачем-то ударил прикладом по спине. Тоже рефлекс. Это не помогло. Эллис ничего не чувствовал. Его волокли как мешок за одежду. Как мешок забросили в вертолёт. Вечером его пытались допросить. В большей степени из формальности. Нужна была недостающая информация для отчётности. Отчёт должен содержать полную хронологию событий. История не любит белых пятен, а люди не любят повторения исторических ошибок. Он зарыдал отчаянно и безнадёжно впервые за много-много лет. Люди в форме были довольны. Из практики они знали, что во время истерики человек прокручивает мысленно свою жизнь, жалеет себя и проклинает судьбу с беспощадными обстоятельствами, затем ему становится легче и тогда человек начинает говорить всё подряд, что нужно и не нужно. Главное ему не мешать. Но они ошиблись. Эллис успокоился и замолчал. Он думал о брате. Он скучал, если можно так сказать о той душевной ране, которая причиняла страшную боль в груди. Боль, которая превращала реальность в глубокий бесформенный сон, в нечто запредельное для человеческого восприятия. А говорить он уже не будет никогда. В этой жизни уже ни к чему и незачем, и в этом мире уже ни с кем.
  
  XLL
   Между тюрьмой и абсолютной свободой очень тонкая грань. Высший уровень ограничения. Десятый лимит. Несвобода в рамках вселенной или абсолютная свобода в рамках замкнутого пространства. Большое серое строение среди множества голых безжизненных сопок. Не зная местности, оказавшись здесь без приборов навигации, вы никогда не вернётесь в ту точку, из которой вышли, если преодолеете хотя бы одну из абсолютно одинаковых вершин. Бетонная крепость без освещения и коммуникаций. Под потолком отверстия для воздуха. По углам комнат без дверей коллекторные ямы, прикрытые решетками. Отверстия достаточно большие для того, чтобы прошло тело, мёртвое тело. Глубоко внизу клоака. Были ещё поилки. От реки был проведён небольшой канал. Мутная вода через отверстие в стене протекала по желобу по периметру крепости до отверстия в противоположной стене. Затрат минимум. Пищевые отходы цивилизации нерегулярно, но сбрасывались откуда-то сверху. Подобие комнат создавали в едином помещении ощущение собственности и личных территорий. Кто-то старался жить, пусть и на уровне крыс, но отчаянно стараясь сохранить какие-то общественные привычки и отношения. Свежеприбывших молодых и упитанных часто съедали. Больных иногда добивали, иногда ещё живыми просовывали сквозь коллекторные решётки, так как боялись заразы. Дезинфекция (разумеется, в интересах внешнего мира) происходила нерегулярно. Вода с химикатами под напором подавалась поочерёдно в каждую комнату. Обитатели имели возможность избежать контакта с хлорной жидкостью, если успевали перебежать в другое помещение. Ни времени, ни места начала дезинфекции не знали. Как и всего другого. Но они ещё на что-то надеялись. Среди обитателей преисподней ходили слухи, что иногда государству требуются люди для смертельно опасных работ на химпроизводствах или различных испытаниях и тогда оно забирало человека наружу, переодевало в нормальную униформу и брало на полное пищевое довольствие и заботу за короткую и нетрудоёмкую, но технически незаменимую услугу. У человека появлялся шанс закончить жизнь практически в раю после того ада, из которого он извлекался. Человек всегда надеется на что-то, если чего-то не знает. В последнем уровне ограничения не знали ничего. Общество отгородилось от своих врагов, но лишать их жизни считало нецелесообразным. Смертной казни не было. ЭТО БЫЛО АБСОЛЮТНО ГУМАННОЕ ОБЩЕСТВО.
  
  ЧЁРНАЯ ДЫРА.
   'Учёные предполагают, что чем больше плотность материи, тем медленнее протекает время внутри неё. Чёрная дыра - это самая плотная материя во вселенной. Настолько плотная, что в ней сжимаются и исчезают целые галактики. Она сжимается и раскручивается как огромная воронка, с каждым витком увеличивая плотность и скорость. Время в середине чёрной дыры останавливается навсегда или переворачивается'.
   В самом тёмном углу кошмарного здания, прижавшись спиной к стене, сидел молодой парень. Он был почти раздет. Возможно, он попал сюда таким, а возможно кто-то сорвал с него верхнюю одежду. Колени его были поджаты к подбородку и обхвачены руками в замок. Организм сам выбрал оптимальную позу эмбриона. Глаза были открыты. Он был сильно истощён, хотя попал в крепость позже других. Вместе с тем у него не было раздутого живота, местного признака людей, питающихся чем попало, очень редко и сразу помногу. Казалось, что на лице у него застыла улыбка, а широко раскрытые глаза вмещали весь мир. Каждый день к нему подходил кто-нибудь проверить на предмет жив ли, заглядывал в лицо, и в ужасе отскакивал в сторону.
   Он был сильней богов потому, что когда-то был человеком. Он был выше людей, потому что не видел в них ничего нового для себя. Он был самодостаточен, целой вселенной в себе, потому что не стал делиться ничем, даже своей болью. Он не хотел никого учить и не хотел никого прощать, поэтому его не сожгли и не распяли. Для него не существовало никаких ограничений и пределов. Он мог всё, что хотел. Он знал всё. Некоторые утверждали, что иногда он парил в воздухе. Некоторые подходили к нему, чтобы исповедаться, кто-то, чтобы просто прикоснуться.
   Однажды к Нему подойдут двое мужчин, приблизительно тридцатилетнего и сорокалетнего возраста. Они опустятся перед ним на колени и поочерёдно шёпотом обратятся к Нему.
   'Здесь нет имен, но Люди меня зовут Ребус. Я не выбирал ни место, ни время, ни форму, в которой хотел бы родиться. Меня не устраивает всё, потому что Я - это то, что внутри этой формы. Это то, что я чувствую сейчас и здесь. И это 'Я', сейчас и здесь существует всегда. И ни что и никто не в силах изменить это кроме меня самого. И этот мир внутри меня гораздо значительней, чем тот который снаружи по ту сторону глаз. И ничто и никто не в силах остановить моё 'Я', ни этот ничтожный несовершенный мир в любом проявлении, ни снующие вокруг люди, погрязшие в мещанстве, переполненные честолюбием и мелочным снобизмом. Любой из этих обывателей, пусть он самый хороший человек, отец, семьянин, мечтатель, ваятель или творец никогда не будет для меня тем самым 'Я'. Никто из них ничего не стоят для меня. Я вижу лишь самые разные формы или оболочки. Любую из них без сожаления я принесу в жертву своим целям. И я презираю и люблю людей за то, что их ничтожество позволяет мне чувствовать своё превосходство. А они восхищаются мной, когда я этого хочу, они слушают меня. Я понимаю, что это мой грех, но таково моё Я. И самое болезненное то, что я одинок среди остальных людей, потому что мне даже не с кем откровенно говорить кроме собственного 'Я'. Я обладаю разумом, но не хочу применять его для других и не понимаю, зачем он нужен мне самому. И я хотел бы попробовать всё сначала. Нас всех здесь объединяет то, что мы познали жизнь через смерть. посвятить А я хотел бы посвятить свою смерть чьей-то жизни. Быть может тогда моё Я обретёт гармонию со мной. Я прошу, дай мне еще один шанс. Я знаю, что обладая разумом, ты всё же не был одинок, поэтому я хочу понять это. Я хочу, чтобы ты был с нами. Ты нужен мне. Там на воле есть человек, который считает меня своим другом. Он всегда может помочь мне '.
   'Меня зовут Антидок. Я знаю, ты прошёл путь от своего начала до своего конца в два раза быстрей меня. Значит, скорость твоей жизни была в два раза быстрей. Значит ты в два раза сильней меня. Я всегда считал себя сильным человеком, но в сущности своей оказался бессилен. Чтобы осознать это я должен был принести жертву. Но моя жертва несоизмеримо незначительна по сравнению с твоей. Мой конечный результат противоположен. Я попытался уничтожить боль как ненужное седьмое чувство, хотя бы в рамках небольшого сообщества, а ты в конце своего пути погрузился в боль и остался в ней. Ты единственный из тех кто, разочаровавшись в отпущенной ему жизни, не стал ничего менять ни снаружи, ни внутри себя. Дойдя до края, отрицая весь окружающий мир, ты не захотел прервать эту партию, чтобы дождаться другой раздачи, может быть более удачной, или закончить игру навсегда. Ты погрузился в мир внутри себя. Значит твой мир больше того, в котором мы все пока существуем. Но мы пришли просить тебя, чтобы ты вернулся к нам в этот мир. Меня тоже не устраивает всё, но я хотел бы попробовать прожить ещё одну жизнь при тех же исходных данных. Я хочу получить ещё один шанс. Мне нужна твоя помощь, твоя сила. На воле есть, человек, который поможет нам, Тебе не нужно разговаривать с нами или что-то делать для нас. Но мы должны увидеть тебя, твою силу. Позволь нам прожить ещё одну жизнь в одно время и в одном мире с тобой. Просто дай Себе ещё один шанс, а мы просто будем рядом'.
  
  СОБРАВШИСЬ С ДУХОМ.
   Великий сделал глубокий вдох и открыл глаза. Два ученика ждали его. Мир готовился к встрече с новым спасителем. Самым юным из всех...
  
  
  
  ЗАПРЕДЕЛЬЕ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
  
  КНИГА ЧЕТВЁРТАЯ.
  ОКОЛОЗЕМЬЕ.
  
  СЛОВО.
   Метеорит огромного размера взорвался в астральном поле земли. Он не убил не одного человека, но он разрушил околоземье. Началась битва между ангелами и демонами за каждую человеческую душу. Это был первый знак армагедона.
   Я его слово. Я его переводчик. Каждое его слово несёт истину. Каждое слово обладает созидательной и разрушительной энергией. Каждое слово может убить или воскресить. Каждое слово должно иметь смысл и направление, место и время. Если слово не направлено кому-то - это слова на ветер, даже если оно имело смысл. Если слово не имеет смысла - это слова никому, даже если его услышали все. Слово, имеющее смысл и направление приобретает силу. Слово, сказанное дважды вызывает сомнение. Слово произнесённое трижды теряет смысл. Слово - это способ общения разумных или детей божьих. Это то, что нас отличает от других сущих тварей. Это то, что передаст наши мысли и наши чувства.
   Я один из семи спасённых им грешников. Я седьмой всадник апокалипсиса. Я буду управлять одной из семи стихий возмездия. Но сначала мы будем предлагать спасение и только затем наказывать тех, кого не сможем спасти. И прежде чем будет выпущен яд, мы найдём противоядие для тех, кто нас услышит. Ведь вначале будет слово и лишь потом проклятье.
  
  
  
  МОГИЛА ВОИНА.
   Накануне большой луны священного месяца Саагангал второму явился дух старого воина и удостоил чести, как носителя генома победоносного рода, великой награды узнать первым среди современников тайну, которая хранилась от живущих на земле по эту сторону в течение лет.
   Когда снег на степных просторах уже просел настолько, что местами появились проплешины с жёлтыми пучками прошлогодней травы, вооружённый отряд из 888 самых сильных воинов Золотой орды отправился к Оку вселенной. Они двигались настолько быстро, насколько могли передвигаться боевые лошади, без длительных перерывов на отдых и кормление. Часть лошадей, периодически менялись местами, пробивая дорогу, лавируя между сопок и перелесков. В центре отряда на лёгких санях ведомый восьмёркой самых сильных тяжеловозов двигался странный всадник на коне накрытый серым покрывалом с голов до ног своего коня. В окружении сотен воинов ни со стороны четырёх горизонтов, ни с высоты птичьего полёта он был неразличим для несведущего глаза. Замыкал отряд слегка растянувшаяся пара сотен всадников , каждый из которых волочил на привязи по трёхмаховому бревну, диаметра приблизительно одного обхвата пальцами двух рук. Они двигались с той же скоростью благодаря тому, что дорога уже была достаточно ровно набита копытами впереди идущих лошадей. Зато по пути следования всего отряда оставалась лишь ровная приблизительно двадцатиметровая борозда, по которой не возможно было определить ни количество, ни происхождения следов.
   Конечной целью описанной выше экспедиции было озеро, абсолютно ровной округлой формы, окружённое грядой небольших гор, покрытых хвойными деревьями и скудной травой. Само озеро, диаметром около восьмидесяти шагов, по дну было покрыто толстым слоем ила. Оно было глубокое и абсолютно мёртвое. Его воду никогда не употребляли ни люди, ни животные. По берегам его никогда не росла трава. Оно никогда не замерзало. С вершин окружающих сопок озеро, лежащее на дне ровной воронки, неизвестного происхождении. Зимой и летом оно зияло как вечно открытое око, направленное взглядом во вселенную. Оно обладало невероятной силой, и это чувствовал каждый, кто когда-либо попадал к его берегам. Ужас, восторг и трепет мгновенно сковывали буквально каждую клетку бренного тела, и лишь самые сильные, отмеченные звёздами, в благоприятные для себя дни могли уйти прочь живыми. Почва вокруг была усыпана костями животных и заблудших странников. Временами Око застилала слеза тумана и смрадной дымки, и в этот момент никто из земных не смел тревожить божественный взгляд.
   Великий хан уважал великих людей. К концу земного пути во всех походах и перерывах между ними его сопровождали помимо высших военачальников, консультантов-стратегов, порабощённых в разных частях света, а в последствие приближённых к Великому, трое мыслителей, которые охранялись и почитались в Орде по приказу Великого хана ничуть не меньше самого его. То были арабский учёный муж, знающий всё о математике и инженерии, индусский целитель всех болезней и варяжский путешественник, отправившийся когда-то составлять карту мира и постигший премудрости и таинства всех известных человечеству религий. Тягу эту он унаследовал от своего деда, служившего когда-то толмачом при князе Владимире. Последнему привозились книги и свитки со всего света, после прочтения коих, большая часть сжигалась, а остальная пряталась. Так получилось, что отправленный на покой толмач каждый вечер рассказывал внуку известные избранным истины мира, а не народные сказки. Достигнув совершеннолетия, юноша отправился по свету, но вскоре весть о его невероятных познаниях достигла Великого и дальнейшие путешествия проходили уже в составе свиты Хана и его Орды. Теперь пришла его очередь делится с Великим унаследованными когда-то от предка великими тайнами Великого Мира, тем самым подогревая интерес Хана к мировому завоеванию, ибо делиться своими тайнами добровольно не любит ни один народ.
   Помимо совершенствования осадного вооружения Орды и помощи в стратегических расчётах араб по приказу Великого, который не собирался жить только единожды и мгновенно с позиции вечности, занимался подготовкой его упокоения и последующего воскрешения. В частности он несколько месяцев занимался тем, что вырезал из дерева фигурку всадника, привязывал её к плоскому камню и погружал в воду. Фигурка, на которую уходило до недели времени, демонстрировалась Великому и уничтожалась, а затем меняла форму. Хан требовал не столько внешнего сходства, сколь правильности погружения макета всадника в самую важную из стихий вселенной.
   Но самое странное занятие помимо врачевания было у индуса. Тайные гонцы со всего света свозили к Великому чёрные, прочно запечатанные гаманки, прозванные вздохом мертвеца, в которых буквально хранилась смерть. Собирали их, приставив ко рту человека, умершего от страшной и неизлечимой болезни кожаный мешочек и надавив на грудь. Затем туда же помещалась капля крови или слюны покойника и несколько капель воды для сохранения жизни самой Смерти. Индус отвечал за сохранность и неповторимость все образцов, на которых он делал свои особые пометки. Таким образом со всех краёв Мира свозились образцы самых страшных болезней. Их должно было быть 888.
   Все трое учёных и соответственно Великий верили в магию чисел. 8 - это символ бесконечности и единости. Восемь это семь объединённых частей. 7- высшая цельно неделимая на другие цифра. Семь цветов, объединяясь, создают пустоту пространства, его прозрачность. Небо было создано Всевышним из семи небес. Семь не вычлененных из гармонии или правильно соединённых звуков, обеспечивают тишину Мира. Семь дней - это расчленённая бесконечность времени. Просвещенные люди обладают семью чувствами (6 принятых нами + боль и равновесие). Даже пространство, в том числе земное было поделено на семь частей. Наконец 7 смертных грехов и 7 ангелов возмездия.
   3 - это мера достаточности. Истина, повторенная более трёх раз перестаёт быть истиной. Три человеческих расы. Три времени протекания для всего сущего. Три состояния вещества. Всё земное также существует в трёх физических измерениях. Всё это и много других таинств цифр уже знал Великий хан.
   В конечном итоге Великий знал, что для получения абсолютности необходимо трижды получить восьмое состояние из звука, времени и пространства.
   Брёвна сложили в ряд до самого берега. С всадника была снята накидка и его белое золото засверкало на солнце. Несколько всадников с двух сторон захомутали статую и потащили золотого всадника к воде. Гранитное основание невероятно легко перемещалось по бревенчатому настилу и вместе с десятком последних брёвен буквально доскользило до середины озера и замерев на мгновение стало погружаться. Солнце стояло в зените. Белый свет от золотого всадника разлился не только по долине но и по глади воды. С высоты птичьего полёта было видно, как раскрылось Око вселенной, засияло и начало медленно закрываться. Всадник тихо опускался на дно. Жидкость, проникая в отверстия гранитного саркофага, служившего основанием всадника, не только утяжеляло его, но и переводило содержимое в новое состояние. Прах великого, перемешанный с гипсом и заполненный водой, остановил на века изменение сущности предмета. Статуя всадника на коне была заполнена смертельными кожаными сосудами. Она позволяла всей конструкции оставаться строго в горизонтальном положении. Ещё несколько веков Око в середине дня приоткрывало взгляд и освещало озеро.
   800 воинов окружили озеро и склонили головы перед Великим. Зычное гортанное пение разлилось над долиной. Звуки, перемешанные с весенним воздухом слились в гармонию и достигли такой силы, что задрожало пространство и начали рушиться окружающие горы. 8о лучников окружили хор и расчехлили оружие. Каждый сделал по 10 выстрелов. Затихала песня. Затем лучники стаскали тела и брёвна в пирамиду на берегу озера забравшись на её вершину, уселись гуртом и сняли с поясов курдюки с самым крепким в мире тарасуном. Каждый из них делая глоток, звучно выдыхал воздух, затем сделав несколько жадных вздохов снова пригублял огненную воду. Зазвучала новая песня, состоящая из последних выдохов провожающих. Тихая и мелодичная, способная усыпить любое существо, находившееся рядом. Неожиданно со стороны раздалось 'Алга!' и все участники процесса стали выливать содержимое курдюков на себя и пирамиду. Вспыхнул огонь и долина снова озарилась. 8 генералов, не испачканные кровью, переоделись в пастушье одеяние. Всё оружие, кроме поясных ножей, боевая упряжь и одежда полетели в костёр. Восемь пастухов, не оглядываясь, выгнали стадо лошадей из загадочной долины, Им это позволили. Через три года в орде появилось новое почти тысячное стадо. О судьбе его пастухов ничего неизвестно.
  
   ЗАВЕЩАНИЕ.
   В год, когда в середине восьмого континента люди трёх рас будут искать нового вождя, могила будет вскрыта. Если это не произойдёт, болезнь пришедшая следом уничтожит разрушающийся мир. Душа Великого воина должна обрести физическое тело.
   НО есть версия, что вирусы, заполнившие статую, со временем проникнут через кожаную оболочку, и начнётся процесс доминирования, в результате которого на свет появится абсолютный антивирус, назначение которого в спасении человечества.
   Второй проснулся.
  
  ОТЧАЯНЬЕ.
   Десять лет прошло с начала всеобщей мобилизации. Гражданская война. Самосохранение государства. Кто кого победил так и не понял, но убитых было много. Я был выжат как лимон. Память стёрла все самые ужасные эпизоды, но по ночам они возвращались. Я разучился спать по ночам. После того ада из которого я был выдернут, я попал в другой. Я никак не мог зацепиться за пролетавшую мимо меня жизнь. Я менял работу. Менял друзей. Менял женщин. Некоторых даже, как мне казалось, любил. Многие любили меня. Не покидало ощущение, что всё вот вот рухнет и исчезнет, а держаться было не за что. Ночи превращались в кошмар. 10 лет я разрушал своё тело и душу. Иногда, выйдя из очередного запоя, я уже не знал, в реальности я уже или в очередном кошмаре. Бесы рвали душу на части, но сердце, ни смотря ни на что, продолжало биться. И в один из моментов ненависти к себе и к несовершенному миру меня постигло отчаянье и я начал задумываться над тем, как безболезненно покинуть этот мир. Всё вокруг стало чёрным. Солнце уже не поднималось. Только ужасная бесконечная ночь мечущиеся вокруг бесы, которые как собаки впивались в меня зубами и тащили куда-то в полный мрак.
   Он явился ко мне и протянул руку. Я спросил, зачем я ему нужен. Он сказал, что мне уже нечего терять, и я познал один из смертных грехов. Лень, которая не позволила мне измениться или изменить мир. Лень которая наблюдала за тем, как я разрушаю жизнь дарованную свыше и не пытаюсь противостоять этому разрушению. Лень, которая довела меня до последней черты - отчаянья. Но он прощает меня и даёт мне миссию. Я переводчик и я седьмой всадник. Я буду его устами. Он не сможет сделать так, чтобы я переродился. Я использовал уже все свои двенадцать попыток. Все они были крайне неудачными. И теперь я должен возместить всё упущенное, для своего спасения и спасения всего мира. Нужно восстановить изначально заложенное равновесие. Будет битва. И мы будем готовиться. И есть ещё шесть всадников. Я должен призвать некоторых, что еще не знают, о своей миссии. Они все спасённые грешники, потому что только грешники знают как биться с бесами. Я спросил всех ли он собрал. Он сказал пока второго, шестого и тебя. Я попросил взять в ученики ещё одну душу. Её грех сладострастие. И если она ещё жива её зовут Адель. Он сказал, что знает.
   Мы будем биться за каждую душу, до полного равновесия. Смогу ли я? Он сказал да.
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"