Хелльвальд Алекс : другие произведения.

Охота На Велеса

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:
    Алина - обладательница необычного дара, неожиданно проявившегося у неё. Чтобы дать дочери возможность адаптироваться к новым талантам, родители отправляют её к своим друзьям в таёжную деревушку. Вскоре из репортажа СМИ девушка узнаёт об убийстве близких. Далее события валятся на неё, как снежный ком, заставляя двигаться по необычному сценарию, от пункта к пункту, точно по алгоритму, прописанному авторской рукой отца. Конечная точка - некий научный проект, когда-то разработанный в тайной лаборатории - "Велес". Получится ли у Лины и её друга детства Остапа пройти все испытания и выйти на след секретной разработки? Сможет ли девушка правильно распорядиться неординарными способностями? Будет ли счастливый финал у этой истории? Любовно-эротический роман, боевик, квест. Строго 18+ ВНИМАНИЕ! В ТЕКСТЕ ПРИСУТСТВУЮТ ОТКРОВЕННЫЕ СЕКСУАЛЬНЫЕ СЦЕНЫ!
  Татьяна Хмельницкая
  Алекс Хелльвальд
  
  ОХОТА НА ВЕЛЕСА
  
  Аннотация: Алина - обладательница необычного дара, неожиданно проявившегося у неё. Чтобы дать дочери возможность адаптироваться к новым талантам, родители отправляют её к своим друзьям в таёжную деревушку. Вскоре из репортажа СМИ девушка узнаёт об убийстве близких. Далее события валятся на неё, как снежный ком, заставляя двигаться по необычному сценарию, от пункта к пункту, точно по алгоритму, прописанному авторской рукой отца. Конечная точка - некий научный проект, когда-то разработанный в тайной лаборатории - "Велес".
  Получится ли у Лины и её друга детства Остапа пройти все испытания и выйти на след секретной разработки? Сможет ли девушка правильно распорядиться неординарными способностями? Будет ли счастливый финал у этой истории?
  
  Любовно-эротический роман, боевик, квест. Строго 18+
  
  ВНИМАНИЕ! В ТЕКСТЕ ПРИСУТСТВУЮТ ОТКРОВЕННЫЕ СЕКСУАЛЬНЫЕ СЦЕНЫ!
  
  ГЛАВА 1. ОСТАП
  Я просыпаюсь в холодном поту,
  Я просыпаюсь в кошмарном бреду.
  Как будто дом наш залило водой,
  И что в живых остались только мы с тобой.
  И что над нами километры воды,
  И что над нами бьют хвостами киты,
  И кислорода не хватит на двоих.
  Я лежу в темноте,
  Слушая наше дыхание.
  Я слушаю наше дыхание.
  Я раньше и не думал, что у нас
  На двоих с тобой одно лишь дыхание...
  
  "Наутилус Помпилиус" (В.Бутусов / И.Кормильцев)
  
  Алина шла впереди, раздвигая прутья деревьев и кустарников руками. В какой-то момент задела туеском для ягод, висящим у неё на руке, куст с тяжёлыми ветвями, и они больно хлестнули меня по груди. От неожиданности я зажмурился, а когда открыл глаза, рядом стояла она.
  - Прости, не хотела.
  - Я привычный, - кивнул, а Алинка развернулась и поплелась дальше.
  Пришлось следовать за стройной фигуркой в камуфлированном костюме и армейских высоких ботинках. Из снаряжения, что взяла с собой Лина, у неё остался только туесок - захотела собрать ягод для компота и так, покушать. Я тащил оба рюкзака с привычной экипировкой для тайги: фонарик, спички, складной нож, всякая другая мелочёвка, что может пригодиться. Никто долго бродить не собирался, но на то и Россия-матушка, чтобы в самый неожиданный момент преподать урок и проверить человека на прочность.
  Лето в этом году расстаралось, и тёплые дни, установившиеся в последней декаде июля, сохранились на весь август. Я взял на работе отпуск, у меня там ещё выпали дни сверхурочки. Короче: отдыхал, как никогда долго. Следующий год предстоял напряжённый - защита дипломной работы, а её ещё написать нужно. М-да...
  Да, ладно, что там о грядущем, сейчас наслаждался жизнью, радовался каждому моменту. Впервые с детских лет съездил на юг. Поплавал в Чёрном море, позагорал. Но две недели, что там пробыл, показались слишком длинными. Рад был вернуться домой. А тут вдруг Алинка нарисовалась, да ещё так срочно. Точно: родители решили её сплавить ненадолго. Разговор по интернету с дядей Борей - отцом Линки - и нате вам, езжайте и забирайте: посылка упакована и штемпель проставлен! По срокам даже подготовиться не успевали, а рванули сразу за подругой дней моих суровых*.
  Да-а-а...
  С Алиной мы знакомы с самого детства. Мне, наверное, лет пять было, когда приехали дорогие гости из Латвии. Наши отцы дружны, да ещё и заядлые охотники.
  Я обрадовался переменам и тому, что у семейной пары - дяди Бори и тёти Светы - есть дочь всего на год старше меня. Очень надеялся, что подружимся с ней, и ждал с нетерпением. Но после получаса знакомства мы уже дрались. Я тогда впервые обозвал её "рыжей куклой", а она меня - "валенком". Но дети быстро ссорятся и так же быстро мирятся, потому две недели, что гостили Смородиновы, запомнились мне весьма ярко.
  Ежегодно Алинка приезжала "поохотиться" с отцом, и жизнь превращалась в праздник. Ну кого я обманываю? Не каждый год был праздником. Пару лет придётся вычеркнуть. Мне тогда тринадцать исполнилось, а Алине - четырнадцать, вот тут-то и начались нестыковки в понимании друг друга. Через пару лет всё сравнялось, и снова возникли дружба и взаимопонимание, но, как говорится, осадочек-то остался.
  Я улыбнулся воспоминаниям и глубоко вдохнул хвойный воздух. Над головой вдруг стала разоряться кукушка - другие птицы едва слышны на фоне её громких однотипных звуков.
  Кто додумался спрашивать у неё годы жизни? И почему у неё, других птиц мало, что ли? Наверное, первая кукушка однажды нарвалась на романтика и с радостью предсказала ему долгую жизнь, а тот и растрепал всем подряд. Хм... Я всех гадалок и ясновидящих в кукушки записал бы: тоже громко сообщают, а по делу - ничего.
  Мы с Алинкой пробирались "шаг в шаг" и я невольно любовался девушкой. Изменилась она. Всё вроде, как и раньше, на месте, не убрать - не прибавить, а подруга детства стала другой. Дядя Боря намекнул, что у неё какие-то проблемы или невроз - не знаю. Смысл понял только папа, а я так, рядом стоял и просто взял под козырёк, что за Алинкой требуется съездить.
  Невроз у Линки, так невроз. Вон пусть лечится. Всё как в санатории: хвойный лес, речушка, общение с природой, старая компания. Пусть ягоды ест и экологически чистые продукты поглощает.
  Из съедобных ягод в туеске у Алины только земляника. В тайге она появлялась одной из самых первых. Заблудиться в лесу Алина не боялась, шла бодро.
  Вообще не похоже, чтобы у неё проблемы с головой были или с нервами, или ещё чем-то. Вглядывайся - не вглядывайся, а вполне здоровая на вид девушка, как и раньше: улыбчивая, временами язвительная. Уже успели мы друг с другом приветственными колкостями обменяться. Я был недоволен, что пришлось тащиться, а она - что вместо курорта к нам в глушь поехала.
  Нет, ну, в самом деле, всё ещё на взводе хожу от такой вот беготни. Забрали её едва ли не с полдороги. А там мотать, да по бездорожью! Это не в их Латвиях по европейским дорогам ездить. Хорошо лето на дворе - сухо. А если бы дожди зарядили? Что тогда?
  Конечно, я рад был увидеть Алину, но что-то не заладилось у нас самого начала. Не знаю, другая она приехала, не такая, как обычно. Была девчонка, как девчонка, а тут на тебе: красота рыжеволосая! Да ещё и подкалывает, подсмеивается, точно дразнит.
  Эх, чего там говорить... Сейчас сам себе брюзжать начну, я тот ещё зануда. Вот так вот прям Алинка и сказала, что я - зануда, когда сошла с поезда.
  Ни на тебе приветов, ни на тебе: "Рада видеть", а сразу: "Чего хмуришься?" Я ответил, что рано встал, дорога - не дорога. А она что-то ляпнула, а потом: "Чего занудствуешь, и так тошно".
  Нет, ну нормально, а? Вот прямо так и расплыться должен от радости, когда пятая точка отсижена!
  - Ты чего сопишь, Остапушка? - обернулась ко мне Алина. - Неужели задумал меня тут бросить?
  - С чего взяла?
  - Так ты всегда сопишь, когда недоволен чем-то.
  - Много ты помнишь...
  - Достаточно. - Девушка остановилась и хитро прищурилась. - Помню, как проспорил мне и вокруг бани без штанов бегал. А ещё помню, как полез целоваться, да я тебе подзатыльник отвесила: ростом был ниже меня, а всё туда же - целоваться.
  - Понял-понял, неожиданно стали изливаться воспоминания, и кран этот не заткнуть.
  В кустах кто-то зашевелился, и раздался ворчливый мужской бас.
  - Мужик в кустах? - хмыкнула девушка. - Что там забыл?
  Я сбросил с плеча один рюкзак и сунул его Алине, та нахмурилась, приняла и посмотрела в сторону кустов.
  - Нет, это не соседский мужик! Медведь... Хей! Э-ге-гей! Хей!
  Мохнатый был чем-то очень занят. Хорошо. Но после моих криков устремился в лес.
  - Пошли, - ухватив за руку девушку, потащил её в другую сторону. - Косолапый уединение любит, к нам не подойдёт. Давай обратно по берегу реки.
  Алина кивнула и быстро пошла в направлении мелкой речушки - нашего местного достояния. В сухое, жаркое лето речушка мелела, но рыбёшка какая-никакая в ней водилась. Неделю назад нашу сторону посетил ливень, потому речонка с местным названием Переплюйка красиво извивалась между зелёных сосновых лесов.
  Ветки нещадно хлестали по щекам, полный ягод туесок бил по бедру, но Алина спешила выбраться. Конечно, объяснять не нужно, каково это с медведем повстречаться. Проще заявить ему о себе, предупредить - он и не тронет. Сорить урожаем она не боялась. Небольшой берестяной короб накрывался крышкой и обматывался верёвкой.
  Овраг, ещё один, и мы вышли к речке. Алина припустила к ней, остановилась, стянула с головы платок. Что скрывать-то, ждал этого. С самого детства любил смотреть на игру рыжих прядей девчонки на солнце. Большую часть времени она ходила в бандане, сколько знал Алину, но после бани она сушила волосы, бегая со мной на полянке возле дома. Мне казалось, что пламя обнимает её тело, струится по плечам, футболке, ниспадая до ягодиц.
  Но словно мне назло, сегодня Алина стянула пряди в гладкую причёску, завернула в пучок. Вот и вся красота!
  - Тьфу, - не выдержал я.
  - Ты чего плюёшься? Слушай, я тут третий день, и третий день ты всем недоволен. Я тебе мешаю?
  - Нет. Комары.
  - А-а-а. Согласна, злые кровопийцы!
  Мы потопали в сторону дома. Шли медленно. Я любовался Алиной, а она - природой.
  Вот сняла платок и роднее стала, будто в детство вернулся к веснушчатой девчушке, с которой переписывался из года в год, от каникул до каникул. Интернет - наше всё в текущей жизни, вот и эксплуатировали его на всю катушку до определённого возраста. Потом как-то не до этого стало: у неё учёба, у меня... То да сё... Короче: растащила нас бытовая житуха, только на каникулах и виделись.
  - Как учёба? - неожиданный вопрос в неподходящем месте в духе Алины.
  - Нормально. В следующем году защищаю дипломную работу. У тебя как?
  - Ай, так же. Женишься сразу небось? У вас тут едва ли не с пелёнок все женихаются, а потом, лет в семнадцать, замуж. Детей выводок потом...
  - Да, уж чай не в Европах живём, - хмыкнул я. - Нам по клубам ходить некогда, дела делаем.
  - Старая песня о главном, - развеселилась девушка. - Знакомо, знакомо. Я вон Анютку встретила, когда в лавку ходила, уже двое у неё, третьего ждёт. Мужем мне хвасталась - работящий, говорит.
  - Симакову? Ну да. В полиции служит. На её свадьбе гулял.
  - Слушай, а ты на мне бы женился?
  Снова вопрос - странный вопрос из разряда любимых Алиной: достать до печенок.
  - Так ведь у тебя латыш какой-то был. Как его... Имя такое...
  - Ну и ты тут просто так в юнцах не задержался. Как там ту красу ненаглядную звали?..
  - Хорош! Давай сворачивать разговор.
  - Хорош, так хорош, - хмыкнула девушка.
  Вдруг она остановилась, и мне пришлось. Мы стояли друг напротив друга, смотрели в глаза и...
  Чёрт! Не знаю, что это было! Ерундовина какая-то, но вот захотелось прижать Рыжую к себе да поцеловать.
  С ума сойти! Это ведь Алинка! Алинка - девчонка из моего детства!
  - Глаза протрёшь, - грубо бросил я. - Топай. Недалеко уже.
  В самом деле, мы подходили к дому. Я отсюда видел, что отец рубил дрова. Чего он? Обещал же: нарублю. Нет ведь! Сам начал.
  Алина припустилась к дому. Влетела во двор и на бегу крикнула:
  - Дядя Семён, банька готова?
  - Давно вас дожидается! - крикнул ей вслед батя. - Я там веничков запарил. Ты гляди, Алька, хорошо отходи моего.
  Тяжело дыша, Алина бежала по ступенькам на второй этаж, и только открыв дверь, обернулась на меня и погрозила кулачком:
  - Я тебе так всыплю!
  Мне только и осталось, что смотреть на закрывающуюся дверь, за которой скрылась подруга детства.
  - Чего хмуришься, сын? - хмыкнул отец.
  - Да с косолапым повстречались. По реке шли. Ты тут это... аккуратнее, ладно? Что-то расходились нынче медведи, хозяйничают.
  На пороге появилась Алина. Она прытко сбежала с лестницы, держа в руках сумку-пакет.
  Гладко причёсанные волосы Лины сейчас торчали в разные стороны скрученными веретеном прядями. Лёгкое ситцевое платье в горошек сменило недавний костюм.
  Как же она прекрасна даже в таком виде! Нет, не так. Особенно в таком виде! Щёки полыхали зарницей, пухлые губки приоткрыты, а в ядовито-зелёных глазах лихорадочный блеск.
  Ха, невроз! Так прямо невротики и выглядят. Не смешите мои пятки, всем бы так в припадках биться!
  А может, латыш этот родителям девушки не нравится - вот они и решили их разлучить?
  Нет, глупости. Романтические бредни для сопливых девчонок-подростков. Папа у Алинки тот ещё жук. Хваткий мужик, уцепится - не отпустит. Я думаю, не было никакого бы у подружки латыша, если бы дяде Боре он не понравился. Тут что-то другое...
  - Лина! Что с тобой произошло там, в лесу? - спросил мой отец тихим требовательным голосом.
  - Всё хорошо, - звонко отозвалась она. - Прогулялись. Медведя встретили, ягод набрали. Потом компот сварю.
  - Лучше так съешь, с молоком, - хмыкнул папа. - Так оно полезнее.
  - Банька истоплена, вашество! Извольте идти париться и купаться, - паясничал я. - Не побрезгуйте, душа-девица.
  - Да куда уж там, брезговать-то, батенька. Чай видала себя в зеркале. Пора уж и до порядку себя довести.
  Тон Алины выглядел реконструкцией к событиям прошлого, и меня это рассмешило.
  - Так почто глазки строим, а не в баньку идём? - подыграл я и пошёл первым.
  Баня находилась на краю участка, прямо возле Переплюйки. Дверь со стороны реки смотрела прямо на лес. Ощущение благодати, уединённости чувствовалась во всём: дубовом, грубо сколоченном крыльце, добротном и мощном; в столе; хвойном дереве, что накрывало ветками крышу сруба; в небольшом окошке, через которое внутри баньки мир казался широким и ненастоящим.
  - Я первая, - бросила Алина и скрылась за углом бани.
  Не торопился: пусть переоденется в купальник.
  Малость выждав, отправился следом, но в какой-то момент постеснялся распахнуть дверь в предбанник, пришлось стучать.
  - Кто? - резким тоном спросила Лина.
  Это был риторический вопрос. Никого, кроме меня, здесь быть не могло.
  - Готова? - спокойным и уверенным тоном произнёс я, шагнув через порог.
  Намеренно равнодушным взглядом мазнул по лицу и фигуре девушки. Чего мне стоил такой взгляд, знал только я.
  Алина стояла с распущенными волосами, словно богиня утренней зари. В солнечных лучах, проскальзывавших сквозь стекло окна, её рыжие волосы горели неугасаемым пламенем.
  Так захотелось запустить в них руки и просеять сквозь пальцы, словно причёсывая гребнем!
  Опомнился. Стиснул кулаки, чтобы невзначай не дать рукам воли. Терпеть не мог "зализанные" волосы Алины. Она же, как назло, постоянно сооружала эти солдафонские причёски, наводя уныние.
  - Линка! - не выдержав, рявкнул я и шагнул вперёд, приближаясь к ней.
  Девушка всхлипнула и кинулась мне на шею, сотрясаясь в беззвучных рыданиях. Я обалдел.
  Что такого могло произойти? Только из ряда вон выходящее. В мирное время из Лины слёз не выдавишь. Она не девка, а сорванец!
  - Линочка, - прошептал я, поглаживая подругу по спине, пытаясь успокоить. - Солнышко рыжее, ну что ты? Всё хорошо.
  Стоять так близко к ней, получить шанс и не воспользоваться им? Может быть, я гад, но не дурак!
  Алина подняла мокрое от слёз лицо и заглянула мне в глаза. Её взор пронизывал насквозь, проникая в самую глубину души.
  Чёрт! Да что происходит?
  Судорожно всхлипнув, Лина шмыгнула носом, но взгляда не отвела. В её глазах вспыхнул хищный огонёк. Я не успел сообразить: к добру ли это? Лина набросилась на мои губы своим ртом и впилась жадным поцелуем. Инстинктивно откликнулся и принял щедрое подношение подруги.
  Мы целовались, точно одержимые. Пили страсть друг друга, словно родниковую воду, и не могли ею напиться. Желание раскалённой лавой пробежало по сосудам и венам, распаляя и грозя взорвать меня изнури.
  - Лина, мы вроде париться собрались.
  Твою дивизию! Я отпрянул от девушки. Это самое разумное сейчас, а иначе таких дров наломаем! Нельзя: подруга детства.
  Алина отскочила, ошалело взглянув на меня, но кивнула. Я зачерпнул ковшом воду из ведра и отпил. Девушка скрылась за дверью парилки.
  М-да-а, дела! На подруг набрасываться стал - совсем ополоумел. Как парить-то её после такого?
  Я подошёл к двери и крикнул:
  - Ты готова?
  - Да! Заходи!
  Скинув с себя верхнюю одежду в предбаннике, я вошёл внутрь. Парилка дыхнула на меня сухим, еле терпимым жаром. Опалила ноздри, горло и глаза.
  - Ну, давай полезай уже на полку.
  Алина молча побрела к липовому полку, возвышавшемуся над полом сантиметров на восемьдесят. Потемневшее со временем дерево было идеальным для лежания в раскалённом чреве бани. Его ничуть не трогала палящая вокруг атмосфера. Теплопроводность липы низкая и на ней можно лежать даже без простыни, голышом.
  Зараза! Вот чего мне о звёздах не думается? Всё бабы голышом видятся. Надел, идиот, плавки в обтяжку! Теперь не скрыть взбудораженного состояния. Я сюда в баню пришёл, мыться-париться, а не...
  На глаза попалось полотенце. Быстро обернул его вокруг бёдер.
  Мазнув по мне цепким взглядом, девушка отвернулась, неслышно выдыхая и принимая удобную позу на лежанке.
  Лина уже взобралась на широкий полок и была готова к экзекуции крапивно-дубовыми вениками. Они стояли замоченными в кадушке под полкой и дожидались своего часа.
  Я восхищённо ласкал взглядом стройную фигурку Алины, прикрытую лишь лоскутками и верёвочками бикини, нисколько не мешавшими обзору. Её хрупкость была только видимостью. На самом деле, тело подруги крепкое, тренированное, без единого грамма жира. Сильные, длинные и точёные ноги притягивали взгляд.
  Я сглотнул и нагнулся за веником. Стряхнув кипяток с дубовых листиков, приступил к делу. Ух, я и бил её, любуясь гладкой кожей в капельках воды и пота. От моих ударов она становилась атласной.
  - Раздухарил, Оська! - задохнувшись, закашлялась Лина.
  - Терпи, Линка! - выдохнул я, но дверь в предбанник открыл, чтобы пустить прохладного воздуха.
  Разомлевшая от процедуры Алина мурлыкала, постанывала и покрикивала на меня, чтобы не прохлаждался, а работал веником интенсивнее.
  Я вновь обмакнул его в кипяток и, встряхнув, принялся постукивать зарвавшуюся подругу с удвоенным усердием. Но вместо мольбы о помощи, слышал только её эротические вздохи.
  Нет, это насколько же нужно быть железобетонным, чтобы всё это спокойно переносить!
  Вероятно, от жары я просто перестал отделять мечты от действительности. Место, которого недавно касался веником, теперь поглаживал пальцами. Порозовевшая горячая кожа Лины была гладкой и влажной. Мои пальцы по-хозяйски скользили по телу девушки. И я понимал: ей нравилось. Стоны Алины стали громче и призывнее.
  Конечно, "безумству храбрых поём мы песню"* но я старательно избегал прикосновений к выпуклым притягательным ягодицам искусительницы, слегка прикрытым трусиками купальника. Подушечками пальцев я проходил лишь по границе кромки ткани с кожей. В нетерпении девушка приподняла аккуратную попку, недвусмысленно показывая мне свои намерения.
  Терпение, Остап! Тебе воздастся! Удар хватит - не беда! Зато потом всё будет тип-топ.
  Алинка проворно перевернулась с живота на спину, обожгла меня похотливым взглядом.
  Да что ж она делает?!
  Словно ничего не было, Алина прикрыла веки, закинула руки за голову и запрокинула голову. Смочив веник, я вновь приступил к процедуре, лишь стиснув плотнее зубы.
  Небольшие крепкие холмики груди с зазывно топорщившимися под тканью сосками, словно магнитом, притягивали к себе мой взгляд. Очень хотелось сдёрнуть клочок трикотажного недоразумения и вобрать одну из твёрдых горошин в рот.
  Размахивая веником, я мысленно застонал, почувствовав, как к паху приливает кровь. Окаменевший пенис требовал немедленно жертвоприношения. Жертва лежала передо мной, распластанная и полураздетая. Хотелось дёрнуть завязки на трусиках купальника и...
  Давай же! Вот же всё...
  Ахтунг! *
  Тряхнув головой, чтобы отвести дурман наваждения, я продолжил лечебный массаж, щедро ударяя веником по икрам Лины.
  - Довольно, - капризно протянула девушка, приподнявшись на локтях.
  Она села, свесив ноги с полка, и соскользнула вниз, касаясь моего тела. Придерживая девушку за талию, я интуитивно прижал её к себе крепче. Алина тут же обвила мою шею руками и, привстав на цыпочки, потянулась к губам.
  - Линка, я не каменный, - прорычал я, пытаясь отстраниться от её манящих и вкусных губ.
  - Уверен? - метнув исподлобья пронзительный взгляд, насмешливо спросила Алина.
  Вместо ответа впился в её губы страстным, сметающим все обоюдные сомнения поцелуем. Веник полетел к чертям собачьим! За ним последовали обрывки бюстика и трусиков Лины.
  Я жадно и властно исследовал ладонями вожделенное девичье тело. В ответ на мои поглаживания Лина страстно выгибалась и стонала. Наши языки сплетались, словно змеи в брачном танце.
  Пройдясь по плоскому животику рукой, я коснулся треугольника волос между ног девушки. Алина затаила дыхание в ожидании моих прикосновений там. Мои пальцы нырнули во влажную расселину и погрузились вглубь женского естества.
  Лина громко и страстно вскрикнула, откинув голову назад, подалась навстречу моим пальцам, играющим с её клитором.
  Я отбросил полотенце, спустил с себя плавки и отшвырнул их в сторону.
  Моему терпению пришёл конец. Теперь я отыграюсь за все стоны и поглаживания.
  Крепко поцеловав Лину, я развернул её к себе спиной и, обвив одной рукой за талию, второй принудил её упереться руками в полок. Алина охнула и призывно прислонилась попкой к моему пылающему твёрдому органу.
  Шумно вдохнув горячий воздух, я мощным движением вогнал свой пенис во влажное лоно Лины. Мы замерли, ловя необыкновенные ощущения.
  Я впишу тебе по первое число!
  Мы ожили и начали двигаться навстречу друг другу короткими резкими движениями. Я чувствовал, что оба жаждали быстрой и яркой развязки. Она не заставила себя долго ждать и накрыла шквалом острых ощущений.
  Когда мышцы девушки плотным кольцом сжали моё мужское естество, перестав сокращаться, я резко вышел из неё и плотно прижался к ней сзади. Не желал непредвиденных последствий нахлынувшего безумия.
  Оргазм стих, я развернул к себе обмякшую довольную Алинку и нежно поцеловал. Она ответила мне ласковым поцелуем и, отстранившись, сыто улыбнулась.
  - Ложись, Остапушка, теперь я тебя буду бить... любя, - порочным шёпотом произнесла Алина.
  Предварительно окатив друг друга прохладной водой, мы поменялись местами. Лина с энтузиазмом порола меня вениками, а я чувствовал, как тело расслабляется, наступает блаженство.
  - Переворачивайся, - скомандовала девушка.
  Пришлось подчиниться и улечься на спину. Конечно, я был готов и готов ко многому.
  - Ого! Да, нам сегодня дважды повезёт, - вобрав в кулачок мой вздыбившийся пенис, Линка начала двигать рукой, заставляя меня закусить губу и стонать от нахлынувшего удовольствия. Её грудки подпрыгивали от резких движений, и меня это несказанно возбуждало.
  Лина судорожно облизнулась. Веник полетел на пол, а она взобралась на меня верхом, немного наклонилась вперед, чтобы я мог целовать и посасывать её соски. Когда она внезапно вырвалась и прогнулась, я пальцем нащупал её клитор и стал гладить, чтобы доставить удовольствие.
  Алинка стонала, выгибалась сильнее.
  В какой-то момент она набросилась на меня, ласкала губами шею, пока я наслаждался поглаживанием и похлопыванием её упругих ягодиц.
  - Сядь на меня, - попросил я, и девушка подчинилась.
  На этот раз мы двигались плавно, неспешно, стараясь доставить друг другу максимум наслаждения. Мои ладони медленно перемещались по телу Алины. Тягучие, словно мёд, скольжения Лины превратились в сумасшедший темп. Я обезумел, но в последний момент подхватил Линку за попку и, выйдя из неё, излился.
  - Ты как? - просипел я.
  - Доделай руками.
  Уложив Лину и прижав к себе, я втянул в рот её сосок, а рукой стал гладить клитор, увеличивая темп. Лина сжала бёдра и затряслась от нахлынувшей разрядки.
  Мы лежали в объятьях друг друга, целовались и улыбались.
  - Жаркая сегодня банька у нас получилась, Ося, - томно прошептала Алина, нежно целуя меня в плечо.
  Да уж, жарче только в аду. Пожалуй, там и буду гореть за совращение подруги детства. Совсем сдурел, полез...
  На кого полез!
  Я поцеловал утомлённую девушку в мокрую макушку, поднялся, подошёл к бочке с холодной водой. Взяв ведро, погрузил его на дно.
  Повернуться к Алине не мог - стыдно. Не удержал своего Ретивого. Да куда там сдержать, полез тут с выкрутасами...
  Фу-у-ух. Идиот!
  Достав полное ведро, опрокинул его на себя, вылив всю воду, едва не заорал от обжигающего кожу холода. А потом снова моё тело обступил жар бани.
  Ну всё, такие дела не по мне, пора на воздух - прийти в себя.
  ГЛАВА 2. АЛИНА
  Остап, словно ужаленный, вылетел из бани, наскоро одевшись и едва вытерев волосы.
  И чего, спрашивается, взвился? Ну, переспали, с кем не бывает? Хотя для Остапа "переспали" и "с кем не бывает" - дамоклов меч. Сразу все нормальные инстинкты в нём отрубает. Будет ходить, переживать, хмуриться. Знаю его как облупленного.
  В мире толерантности, в котором жила, Оська мне роднее и ближе. С большим удовольствием приезжала в гости и словно душой очищалась. Как-то всё в его голове правильно, просто: "да", "нет", "не знаю". Дело не в предсказуемости, а именно в чистоте эмоций.
  Ухмыльнувшись, сладко потянулась.
  Эх, хорош он в деле! Сильный, напористый и в то же время внимательный. Надо же, а с виду не скажешь о нём, что мастер. Интересно, сколько девчонок до этого у него было?
  Стоп! Что это я? Какая мне разница? Были и были у него подруги, подумаешь! Я же не замуж за него собралась. Впрочем, замуж в ближайшее время и не соберусь. Зигурд очень разозлился на меня, что отказалась ехать с ним на оплаченный курорт, и в тайгу со мной отправиться не пожелал. Характер у бывшего парня очень сложный, полгода отходить будет. Потом пройдёт ещё полгода, а там уже снова можно готовиться к его визиту с предложением сойтись в который раз.
  Вообще странно, что я его терпела. Мы с Зигурдом около пяти лет вместе. Сначала всё хорошо было, но позже... Расставались, снова встречались - абсурд. Я пока сюда ехала, размышляла на тему наших отношений и пришла к выводу: изжили они себя.
  Ха! Зигурд и не знает, что я его бросила. Ладно, через полгода узнает - не первый раз к свадьбе с ним готовилась.
  В предбаннике пахло мятой и сушёной листвой брусники. На широкой лавке со спинкой лежало скомканное полотенце - Оська, видимо, оставил. Отодвинула ткань в сторону, уселась. Туго отжала волосы махровым полотенцем и теперь, тщательно расчёсывая их, размышляла над тем, что это на меня нашло. Похоже, давно не было ни с кем близости.
  Приятель никогда не интересовал меня с интимной стороны дела. Я часто приезжала сюда раньше, и мы просто дурачились вместе - сорванцы-мальчишки, не иначе. А Оську спровоцировала сначала ради интереса, уж очень он жёсткий стал, такой прям настоящий мужик! Потом осознала, что хочу перевести наши отношения с ним из дружеских в партнёрские. Я, как только с поезда сошла, увидела встречавшего меня Остапа, так сразу и поняла: всему быть, а там посмотрим.
  Воспоминания окунули меня в детство и погрузили в тёплую зыбкую колыбель.
  Остап... Оська. Друг детства.
  Помню его тощим угловатым пареньком, каких охапками в каждом городке или селе. Неприметный и молчаливый. Тем не менее, надёжный друг и заводила во всех наших вылазках. На меня он смотрел, как на сестру. Да и что во мне могло заинтересовать тогда хоть какого-нибудь мальчишку? Рыжее, лохматое, щуплое, длинное и несуразное, с веснушчатым лицом и розовыми крупными губами - Недоразумение. Единственной моей гордостью были зелёные, словно горный малахит, глаза. Конечно, про глаза со слов Оськи, но я ему верила, ведь многие про них говорили папе, когда приезжал со мной. Тётки деревенские пророчили, бог знает, какие страсти.
  Встала со скамьи, посмотрелась в маленькое зеркальце, привинченное крупными шурупами к двери в баню. Оказывается, задумавшись, я снова заплела волосы в тугую косу и безотчетно теребила сейчас её кончик.
  - Лина, чего там застряла? - в распахнувшуюся дверь предбанника просунулась голова Оськи.
  При виде меня парень поморщился, поджал губы. Такой реакции не ожидала. Не особенно к чему-то готовилась, но чтобы так! Меня кинуло в жар от возмущения.
  - Чего кривишься, сожалеешь о случившемся? - с досады, не подумав, ляпнула я.
  - С чего бы это? - вызывающе спросил парень.
  Он обдал меня огненным взглядом карих глаз из-под густой челки. Протиснулся в приоткрытую дверь и облокотился о притолоку, скрестив руки на груди, поигрывая крепкими бицепсами. Знала, что приобрёл он их не в "качалке" спортзала, а суровым мужским трудом. Дядя Семён устроил его разнорабочим на стройку в городе. Хотя какой там город - населённый пункт городского типа, вот это что.
  Как хорош! Выше меня ростом. Каштановые, коротко стриженые волосы с рваной чёлкой, постоянно падающей на лоб. Крупные мягкие губы. Нос с горбинкой, вероятно, сломанный в какой-нибудь уличной драке в подростковом возрасте. К сожалению, этот момент биографии друга я упустила. Просто в один год приехала - нос был нормальный, на следующий - такой, как сейчас. Сколько ни спрашивала - не говорит.
  Чёрт, да что это со мной?
  Нервно выдохнув, я облизнулась. Увидев этот жест, Остап дёрнулся, как от удара и, быстро отлепившись от дверного косяка, тут же оказался возле меня. Его взор разгорался, как пламя из угольков.
  - Я не жалею о случившимся, - произнёс друг. - Пойми: неправильно всё это.
  - Ты - парень, я - девушка, и что неправильного? Вот если бы мы были однополыми, то тогда... Хотя возможны варианты.
  Я хохотнула.
  - Насмотрелась там, в своих Европах.
  - Не поверишь, даже на нудистов насмотрелась. Бывший парень очень любил меня водить на их пляж.
  - Бывший? - снова брови друга сошлись на переносице.
  - Это меняет дело? - я провела ладонью по его груди.
  Друг резко привлёк меня к себе, обвив одной рукой талию, второй - шею, и крепко поцеловал.
  Мир дрогнул и завертелся вокруг нас волчком. В нос хлынул запах чистого мужского тела, дубового и крапивного аромата, горящих дров, смородиновых листьев.
  Жуть. Никогда не обладала таким чутким обонянием. А тут вдруг...
  Поцелуй углубился, стал нежнее и неспешнее. Руки парня поверх платья всё настойчивее гладили мою грудь, повторяя её очертания. Мои соски горели, моля о том, чтобы к ним прикоснулись его руки, а лоно уже ныло от желания ощутить в себе могучий крепкий ствол мужского достоинства.
  Найдя пояс его тренировочных штанов, я просунула внутрь них свою руку и нащупала набухшую обнажённую плоть парня.
  Он что, без плавок?
  - Линка, перестань! - прошипел Остап.
  Он отстранился, пытаясь вытащить свой член из моих цепких пальчиков.
  Снова-здорово! Опять он, точно пуганый медведь, готов сбежать. Вот ведь! Потом ещё изводить себя начнёт, задаваться вопросом: "Быть или не быть?". Впрочем, в случае текущего момента: "Заняться сексом или не заняться?"
  Зануда!
  Я озорно хихикнула и крепче схватила его достоинство у основания, вырвав из Оськи сладостный стон. Непроизвольно он потёрся членом, протискиваясь сквозь кольцо моих пальцев. Увеличившись в размерах, его орган горел желанием оказаться у меня внутри. Это подтверждала лёгкая дрожь, проходившая вдоль всей его длины, и капелька, выступившая на головке.
  И тут меня осенило: Остап Кудрявцев свободен от обязательств по отношению к другим девушкам. Если не так, тогда какого лешего его так заводит?
  Парень тяжело дышал, вздымая крепкую грудь, словно кузнечные меха, а его взор полыхал жаждой обладания мною. Я снова прильнула к его губам, одновременно совершая быстрые движения рукой, стимулируя его желание.
  - Ли-и-и-на, - протяжно произнёс Остап. - Хочу. Тебя.
  Он начал раздевать меня. Легко подняла руки, и он едва ли не сорвал с меня платье. Кажется, даже раздался треск шовных ниток.
  - И получу прямо здесь, - прорычал он, запирая дверь на шпингалет и освобождаясь от треников, присаживаясь обратно на скамью.
  - Да, Остапушка, здесь, - страстно откликнулась я и потёрлась напрягшейся грудью об обнажённую грудь приятеля.
  Остап уложил меня на широкую скамью и накрыл своим сильным телом, разместившись между моих ног. Он припал к одному из зазывно торчащих сосков и слегка прикусил его, вызвав жаркий отклик внутри моего тела. Я вскрикнула. Тут же вторая упругая горошина удостоилась той же участи, и я почувствовала, как моё лоно увлажнилось, а по нему словно потекла горячая лава.
  Взглянув мне в глаза, Ося порочно улыбнулся и провёл рукой между моих ног, погладив пальцами взбудораженный шарик клитора. Я охнула и со стоном подалась навстречу ласке. Он охотно повторил свои манёвры, ещё больше возбуждая меня.
  Остап развёл пальцами складочки, закрывавшие вход в мои глубины, и плавно ввёл туда свой горячий жезл страсти, а я захлебнулась от восторга.
  Откуда во мне такое влечение и нестерпимое желание обладать этим парнем?
  Мне уже всё равно. Он так хорошо это делает, пусть только не останавливается!
  - А-а-а-а-ах!
  Жаркие волны бушевали, перекатываясь по моему телу, перерастая в шторм. Задыхаясь от вожделения, я толкалась ему навстречу, старалась стать максимально ближе и ощутить весь напор энергии, прилившей к его пенису.
  - Да! - выкрикнула я. - Да! Не останавливайся! Ещё! Ещё! Ещё!
  Тело начало сотрясаться от возбуждения и близости развязки. Остап не прекращал ритмичных движений, подгоняя моё тело к разрядке.
  Всё-о-о-о!
  Остап накрыл мой рот ладонью, а я захватила его палец зубками, облизала языком. Реальность взорвалась миллионами искристых брызг и огласилась моим протяжным криком.
  Подождав, когда мои горячие спазмы стихнут, Остап вошёл в меня ещё раз на всю длину его мужского орудия и, вскрикнув, вышел из моего лона.
  Парень отстранился от меня, тяжело дыша, поцеловал нежно и горячо. Затем встал, прошёлся по предбаннику. Остановился возле рубленой двери, упёрся в наличник руками, тряхнул головой. Он стоял ко мне спиной, и лица его видеть я не могла, впрочем, понять такую странную реакцию - тоже.
  Случилось и случилось, что переживать-то?
  Впрочем, придётся потратить время на то, чтобы ему это объяснить. Пускай, будем напрягаться, растолковывать, подбадривать и... поощрять, пока в его голове не укрепится мысль, что сие есть норма.
  Остап сел на скамью, оделся. Помог надеть платье мне и, взяв за руку, увлёк за собой из бани.
  - Вода уже вскипела, чай заварился. Пойдём чаёвничать, Линка, - сказал он всё ещё хриплым голосом.
  Парень шёл быстрым размашистым шагом, так что я едва поспевала за ним, семеня рядом, как ребёнок за взрослым.
  Какой такой взрослый? Я старше его на год!
  Солнце стояло высоко - полдень. Я смотрела под ноги, торопясь угнаться за Оськой, и чувствовала себя странно. Конечно, после такого удачного "марафона", что мы устроили с другом в баньке, кто угодно ощутит себя необычно.
  Чего уж там - дали мы жару во всех смыслах!
  Но, переступив порог, я почувствовала себя другой, и мир вокруг изменился. Он расщепился на тысячи разных звуков, тонов и полутонов, которые раньше сочла бы просто гулом, шумом леса. Я словно слышала каждую пичугу в лесу не в какофонии птичьих голосов, а будто она пела соло.
  Ничего себе взбодрилась! Я бы даже сказала: встряхнулась и наизнанку вывернулась. Теперь каждым нервом, каждой клеткой принимала лес, поляну, живность, солнце, воду...
  Дядя Семён проводил нас задумчивым взглядом и продолжил копаться в сарае, что-то там мастеря. Хороший человек, работящий, серьёзный. Всегда при деле, чем-то занят.
  Стремительно преодолев двор, мы оказались на крыльце дома. Всё так же, держа за руку, Оська втащил меня в добротную избу. Нет - дом. С трудом можно назвать этот высокий двухэтажный терем избушкой.
  Я хихикнула. Мысли сегодня, как тараканы, бегали в голове и щекотали лапками.
  Не замечала раньше, что жилище так пахнет. Сколько бывала тут, а не чувствовала стойкого аромата трав для чая, которые сушил на зиму дядя Семён, мелко порезанного укропа, расстеленного на старой газете. Запаха постиранных в мыльной воде мужских вещей.
  Странно: мыло забивало дух пота, но не до конца искореняло его.
  Кровь?
  Точно - кровь. Несёт очень сильно, через окно.
  Курица?
  Воображение услужливо нарисовало картинку опускающегося на тонкую шею острия топора. Или я, правда, видела забивание птицы, топая сюда от баньки?
  Нет. Соседский дом отсюда не виден - его загораживали хоромы дяди Семёна.
  Остап усадил меня за большой дубовый стол в кухне, из краника самовара налил обжигающе горячий душистый чай.
  - Всё же смородина, - обронила я вслух, подтверждая свои мысли, пришедшие в бане.
  Парень кивнул и в молчании налил себе чаю.
  Вначале разговор совершенно не клеился. Мы пили ароматный напиток вприкуску с пряниками и баранками, помалкивали. Тишина не тяготила, а была тёплой и уютной. В самый раз для отдыха после парной.
  Я снова хихикнула.
  - А помнишь, как я испугалась козы, а ты меня спас? - снова возвращаясь в детство, спросила Остапа.
  - Угу, - хмыкнул он. - Пришлось лезть на ель, почти до самой её макушки, чтобы тебя снять. А потом долго очищать от иголок и смолы. Ты сама была похожа на ёлку. Маленькую и хилую, с мелкими шишками в волосах.
  - Ой, кто бы говорил! - подхватила я и, посмеиваясь, парировала его шпильку: - Сам-то был не толще щепки.
  Наглец расхохотался:
  - Хорош, если бы не я, сидеть бы тебе там до сих пор!
  - Слезла бы! - заносчиво ответила ему и показала язык. - Есть захотела б и слезла!
  В кухню вошёл хмурый дядя Семён, прервав наше веселье.
  Вмиг стало неприятно, и я напряглась. Смех как рукой сняло. От тягостного предчувствия засосало под ложечкой. Метнула испуганный взгляд на Остапа. Он тоже изменился в лице, его взор стал настороженным и внимательным.
  - Вот что, ребятушки, - произнёс Семён Георгиевич, грузно садясь на стул. - Борис прислал мне эсэмэмску. Собирайте-ка живо ваши вещи и уходите на дальнюю заимку. Остап, останешься с Алькой. Там переночуете и дуйте в санаторий. Лина, отец велел тебе забрать какой-то пакет у сторожа.
  - У Егорыча? - сказала я, кивнув для убедительности.
  - Да, - подтвердил дядя Семён. - Что внутри, я не знаю, Борька не уточнил. Сдаётся мне, что там у них стряслось что-то серьёзное. Не теряйте времени на пустые разговоры!
  Я уже поднялась, собираясь бежать в комнату, как запиликал мой телефон, лежащий на подоконнике. Мазнула пальчиком по экрану, активировав его, открыла сообщение.
  - Что за абракадабра? - с натянутой улыбкой произнесла я. - Это шифр папы.
  Повторно прочитала короткое письмо с номера телефона отца.
  Мне стало странно: плохо и хорошо одновременно. Будто я долго собирала пазл, и он сложился. Я обрела ясность ума. Мороз прошёлся по коже - пробрал до костей. В глазах потемнело, а кухня исчезла, осталась только чернота...
  Я пришла в себя от резкого противного запаха. Было мягко и жарко. Кто-то бережно сжимал меня в своих объятиях.
  - Остап? - позвала я, садясь и растирая лицо руками, чтобы смахнуть неясную пелену с глаз.
  - Я тут, - раздался его голос над моим ухом.
  Дыхание парня обдало теплом ушную раковину. Остап поддерживал меня сзади, видимо, чтобы я снова не грохнулась. Тут же обретался и дядя Семён. Он убрал от моего носа ватку с нашатырём.
  - Очнулась, - облегчённо выдохнул друг отца. - Как ты, девочка?
  В голосе слышалась усталость.
  - Н-нормально... Наверное, - растерянно ответила я, чуть заикаясь и всё ещё пытаясь понять, что произошло.
  Мы уже находились в гостиной. Тихо работал телевизор, вещая народу новости мира и страны. Ося сидел, облокотившись на спинку дивана, и нежно прижимал меня к себе.
  - Напугала-то как! - пожурил меня отец Остапа, поднимаясь с табуретки, стоявшей рядом.
  - Я больше так не буду... скорее всего, - неуверенно пообещала я. - Постараюсь.
  Дядя Семён подал мне стакан с травянистым отваром и пояснил:
  - Держи. Успокоительное.
  - Я вам не барышня какая-то! - взбрыкнула, пытаясь отодвинуть ёмкость с травой.
  - Пей-пей, - понукая, словно ребёнка, сказал Оська, подталкивая мою руку к губам и принуждая употребить снадобье.
  Поняв, что сопротивление бесполезно, залпом выпила щедрое подношение.
  - Умница, - похвалил друг отца, отбирая стакан.
  - ...Сегодня в своей квартире были обнаружены два трупа: мужчина и женщина. - На экране появилось изображение моего дома и подъезда. Его ни с чем не перепутаешь - постройка начала прошлого века, стиль - классицизм. Крупным планом выхватили адрес на фасаде. Мы хоть и жили в Латвии, но на месяц-два приезжали в квартиру в Москве. Папа обычно шутил, что хотел надышаться воздухом родины, чтобы потом снова отбывать "повинность" на фирме, в которой работал.
  - Они были зверски убиты. Преступникам удалось скрыться. Личности убитых установлены. Это известная предпринимательница и её муж - учёный, биолог. На видеозаписи, снятой камерой в подъезде дома, хорошо видно, что преступники вошли в дом и поднялись на седьмой этаж. Один из бандитов оказался девушкой. Описание соседей, видевших парочку, подходит под описание дочери предпринимательницы и её мужа.
  В кадре показалась дверь с номером моей квартиры. Я занервничала. Не знаю, на что надеялась, может, на ошибку? Совпадение? Мало ли домов и квартир с таким же номером...
  Вездесущий оператор прошёл внутрь, показывая разруху, кровь, лохмотья, обрывки. Словно там побывал Джек-потрошитель и порубил всё, что двигалось и не двигалось, гигантским топором. Я с ужасом узнавала и не узнавала очертания своего родного и теперь такого недосягаемого отчего дома.
  Камера остановилась на расколотом надвое компьютерном кресле, залитом чьей-то кровью, с очерченным мелом силуэтом. В кадре рядом с креслом на полу - такой же силуэт. И море... Нет - океан крови.
  Я тяжело сглотнула. Глаза вновь застлала пелена, а по щекам текли слёзы. Меня затошнило, и стала бить крупная дрожь.
  Нет! Пусть будет так, что родителей не было дома в тот страшный миг!
  Жаль тех, кто погиб!
  - Это были не мои родители! - оказывается, я кричала во весь голос.
  Остап сдавил меня в тисках стальных объятий. Он держал, а я вырывалась, билась в его руках, сопротивлялась. Хотела убежать, куда глаза глядят... Или не глядят... Как этого хотела я.
  Надолго меня не хватило - обессилела. Остап положил меня на диван, вытер ладонью мои щёки. Я смотрела в потолок, пытаясь отрешиться от всего, выкинуть из головы страшный сюжет.
  Родители живы. Это убили кого-то другого. Они живы.
  - Оська, живо собирайся сам и вещи Альки прихвати, - резко скомандовал бледный дядя Семён. - С минуты на минуту тут могут быть полицейские. Бегите, дети, я вас прикрою. Отвлеку их. Скажу, что вы на охоту ушли, будете лишь завтра.
  Остап метнулся наверх в наши комнаты - я слышала топот на ступенях. Всё никак не могла взять в толк, чего они с отцом переполошились? Зачем нам уходить? Убили не моих родителей. Папа мне эсэмэмску прислал - значит жив. И мама жива, как она может умереть? Никак.
  - Давай вставай, детонька, спеши, - поднимая меня за плечи и усаживая, сказал дядя Семён.
  - На охоту? - спросила я.
  Ося нахмурился. Почему? На охоту ведь пойдём. Или опять будет припоминать мне что-то из детства?
  Он снова стоял в гостиной, уже с двумя рюкзаками, и протягивал мне походную экипировку.
  - На охоту, деточка, на охоту.
  Клацая зубами, я стала судорожно натягивать на себя штаны и гимнастёрку, хлопковые носки и боты на шнуровке. Мне было всё равно, отвернулись мужики или смотрят на то, как я негнущимися пальцами пытаюсь завязать бантики на шнурках.
  Я не могла поверить в реальность происходившего. Ещё недавно казавшаяся мирной и безмятежной жизнь, сделав резкий финт, повернулась ко мне своим филейным местом. Рухнуло всё, что долгие десятилетия выстраивал отец, о чём заботилась мать...
  В нашем московском доме произошло убийство, и я - подозреваемая. Не я, конечно, а девушка, похожая на меня. Родители, наверное, переполошились.
  Столько крови...
  Бедная мама, она не сможет там ночевать. Папа о гостинице, думаю, позаботится. Они всегда друг о друге заботились.
  Почему я говорю в прошедшем времени? Мои родители живы!
  Живы, чёрт возьми!
  Присев "на дорожку", прощаясь, мы обнялись с дядей Семёном. Увидимся ли мы ещё когда-нибудь? Наверное, нет! В новостях объявили, что я под подозрением и в бегах! Стиснув зубы, подавила слёзы жалости к себе. Дождавшись Остапа, вышла следом. Мы направились по тропе, уводящей в лес, в безопасность.
  Оська снова взвалил оба наших рюкзака на себя, а я шла налегке, только туесок из берёсты болтался на бедре, пристёгнутый к поясу. Куда же в лес, да без него? Ни ягод, ни грибов не набрать...
  В голове снова возникла страшная картина из репортажа: кровь, очерченные мелом силуэты...
  Мои родители живы!
  Не думать о том, что произошло в квартире! Следствие проведут, и мы встретимся.
  После яркого солнечного дня полумрак леса давил на нервы и отражал моё внутреннее состояние. Надо же, уже стемнело. Странно, когда пили чай, был полдень. Ничего себе я отключилась. Теперь понимаю, отчего дядя Семён выглядел таким бледным. Побелеешь тут, когда гости в обмороки падают.
  Я принюхалась. Пахло кострами, затопленной соседской баней, еловыми шишками, телом Остапа. Он шёл впереди без фонарика. Впрочем, какой фонарик, если луна в полнеба? Только в таёжной глуши можно увидеть настолько яркие звёзды, а ещё, пожалуй, на море. До моря далеко, а тайга - вот она, тут.
   Продолжение романа вы можете найти в магазине "Призрачных Миров"
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"