ФИМА, 57 лет. Продавец пива в пивном баре центрального городского рынка. Маленького роста мужчина с большим животом, одетым в идеально чистый белый фартук и такую же чистую кепку "а ля повар". Бывший фронтовик.
ЯНИК, 34 года. Старший сын Фимы, симпатичный, с приятными манерами. Удачный бизнесмен.
ИОСИФ (ЙОСЯ), 31 год. Младший сын Фимы. Мелкий комбинатор и авантюрист-неудачник.
БОРИС (БЕНЯ), 69 лет. Родной брат Фимы. Тоже бывший фронтовик. Вдовец. Большой любитель заглянуть в рюмку. Всегда ходит в пиджаке с орденской планкой.
ГАЛЯ, 34 года. Официантка в баре Фимы. Милая украинская женщина, говорящая на сильном суржике, понимающая идиш. (Тайно симпатизирует Фиме)
СОФА ИСААКОВНА, 55 лет. Супруга Фимы. Парикмахер.
ИРИНА АЛЕКСАНДРОВНА, 35 лет. Инспектор местного ОВИРа. Клиентка Софы.
Действие первое.
Картина 1-я.
События происходят в 1979 году, в пивной на рынке. Звучит музыка клезмер. Прямо возле кранов для раздачи пива, главный герой постоянно наливает бокалы и отставляет пышащие пеной бокалы на "отстой". Все дальнейшие действия проходят в череде бокалов с пивом. На заднем плане слышны пьяные разборки местного населения. Под часами с кукушкой стоит небольшой шкаф со встроенным сейфом. Справа от пивных кранов, на массивном чистом столе находится большая металлическая касса и телефон Тесла с номеронабирателем. Телефонная трубка на растянутом, витом кабеле зажата у Фимы между ухом и плечом.
ФИМА. Да, Софа, я тебя хорошо, слышу. Да, я чуть не умер на войне, но до базара сегодня утром я все-таки дошел. Шо? Шо мне надо было купить? Да подожди , не плюйся. Ты так торопишься, как ситро из бутылки. Шо? Какие помидоры? Да, купил. Молдавские или Одесские? А какая разница? Может мне надо было еще Молдовэняску или Гопак с ними станцевать? Да, Софа. Я не буду пить. Да, Софа я понял, я не буду пить на работе. Шо? Я всегда так говорю? Софа, быкыцер(перестань), я тебя прошу. Вот скажи мне, когда ты последний раз видела меня пьяным? Вус? (что) Ты уже сама не различаешь, когда я пьяный а когда нет? Софочка, майне фейгеле(моя девочка), я тебя прошу, не трать мои нервы пожалуйста, мне надо еще работать. Вечером поговорим.
Фима осторожно кладет трубку на место. Входит ЯНИК.
ЯНИК. Папа, привет.
ФИМА. (Возмущенно) Сына, вус трапылось? (что случилось), что за срочность? Шо ты вдруг явился в зал в самый разгар рабочего дня?
ЯНИК. Папа, к сожалению, твой разгар дня приходится на мой разгар вечера. Я не мог ждать до утра. Это очень важно.
ФИМА. А по телефону уже ты не мог мне сказать? Или тебе было трудно дойти до телефонной будки?
ЯНИК. Когда телефонная будка будет стоять у меня во дворе, я буду ходить звонить до нее и дай мне наконец сказать слово.
Фима вопросительно уставился на Яника. Яник, прикрыв глаза, показывает на сколько все вышесказанное важно. Оглядываясь по сторонам, он извлекает из внутреннего кармана кожаного импортного плаща какой-то обставленный многими печатями абсолютно нестандартный для того времени конверт и передает его Фиме. Фима обтирает чистым полотенцем мокрые от пива руки и берет тоже явно иностранный конверт с большим подозрением.
ФИМА. Что это?
ЯНИК. (Шёпотом) Приглашение.
ФИМА. Какое приглашение?
ЯНИК. Папа, мы все можем свалить.
ФИМА. Кого свалить? Куда?
ЯНИК. Да куда хочешь.
ФИМА. Что значит куда хочешь? Не понял. А Йосик, Боря?
ЯНИК. Папа, они тоже получат приглашение.
ФИМА. Какое приглашение? Яша, я тебя прошу, мы никого не приглашали и нас никто не приглашал. Не пудри мне мои мозги.
ЯНИК. (нетерпеливо.) Да загляни же ты наконец в конверт!
Фима недоверчиво извлекает из пестрого конверта такое же пестрое письмо на незнакомом бланке и с какими-то непонятными печатями и штампами. Водрузив на нос очки, он внимательно перечитывает всё письмо. При этом минимум два раза должен прерваться из-за проблем с бокалами, которые постоянно подносит и относит разбитная, любопытная официантка. И они вынуждены прятать от нее письмо.
ЯНИК. Ну?
ФИМА. Шо ну? Зови своего братика-авантюриста, а я пока позвоню Боре.
Картина 2-я.
Парикмахерская. Сидя в большом парикмахерском кресле перед огромным зеркалом со всеми причиндалами, приводит себя в порядок Фимина жена СОФА. На одной из боковых тумб тоже находится телефон Тесла. Трубка находится между ухом и плечом. Краем глаза она замечает в дверях свою клиентку, но делает вид, что её не видит.
Появляется клиентка Ирина Александровна.
ИРИНА АЛЕКСАНДРОВНА. (Кашлянув заискивающе, из проёма входных дверей) Софья Исааковна, можно Вас на секундочку?
СОФА.( Вскакивает с кресла и делает вид, что вдруг только что заметила клиентку). Ирина Александровна!! Майне шёйне пунем(моя красавица), мое ты золото. Какими судьбами? Вы решили еще раз обезоружить своим внешним видом нашего любимого Петра Семеновича? Передайте ему от всей нашей большой мишпухи громадный поклон. Я, кстати, его уже таки почти 100 лет не видела. У Вас все хорошо? Как детки?
При этом она жестом приглашает клиентку в кресло.
СОФА. И шо мы сегодня будем делать с Вашей прекрасной умной головкой?
ИРИНА АЛЕКСАНДРОВНА. Софья Исааковна, миленькая, всё на ваше усмотрение, я всецело доверяюсь вашему вкусу. Все мои подруги прекрасно знают ваш огромный опыт и талант. Хотя знаете... У меня к вам очень большая просьба. Я ведь хорошо знаю, что все девчонки нашего ОВИРа стригутся только у Вас. Мы там сейчас все, почти как родные сёстры. Не могли-бы Вы для меня придумать что-то такое, ну прямо не знаю. Ну, чтобы так, прямо эх! Ну не как у всех.
СОФА. (Вопросительно посмотрев на ИА) А вы, таки, не боитесь?
ИРИНА АЛЕКСАНДРОВНА. Чего?
СОФА. Ну-у, скажем, ни чего, а кого. (Показывает пальцем наверх. Потом этим же пальцем прижимает губы, показывая, что не все можно говорить вслух)
ИРИНА АЛЕКСАНДРОВНА. Софья Исааковна, я на эту тему поговорила с Петром Семеновичем, и он не против. (Задумавшись). Да я думаю, и на работе все будут помалкивать. (Гордо при этом приподняв голову).
СОФА. (Поднимает большой палец вверх) Моя ты радость! Я сделаю из тебя королевну!Они все там лопнут от зависти. Ты где-то слышала, шо ни будь, про букли?
Клиентка отрицательно качает головой.
СОФА. Я сделаю из тебя Мерелен Мурло. Петр Семенович будет сегодня просто в восторге. (Достает из шкафчика целые связки бигудей, заколок и других всевозможных принадлежностей. Но рот у нее при этом не закрывается ни на секунду.) Я смотрю, что твоим подружкам стрижка под гаврош не особо понравилась. У нас сейчас вся женская милиция в отделе стала похожа на Мирэй Матье. (Потом продолжает, как-бы рассуждая сама с собой). Ну ничего, они ведь с Петром Семеновичем еще на эту тему не разговаривали?
(Обе по-заговорщицки смеются. Софа приступает к своим профессиональным обязанностя., Разговор при этом незатихает и Софа переходит в наступление).
СОФА. Ну и шо нового слышно на работе?
ИРИНА АЛЕКСАНДРОВНА. (Укорительно). Софья Исааковна, вы же знаете где я работаю. Хотя... одну новость, наверно, могу Вам рассказать. Но вы уж пожалуйста тс-с. Никому. Хорошо?
(Софа не ведет даже бровью). Она только поджимает губы, как бы давая знать, что она кремень, а не человек. Клиентка осмотривает еще раз всё помещение настороженным взглядом, и продолжает дальше, уже в пол голоса.)
ИРИНА АЛЕКСАНДРОВНА. Вчера к нам на работу приходил ваш сынок Яник.
СОФА. Вус? Ой вэй!! Извините меня, шо? И шо он там забыл, Вы случайно не знаете?
ИРИНА АЛЕКСАНДРОВНА. Софья Исааковна, я не хотела вам ничего такого говорить, Вы только на меня не обижайтесь, хорошо? В последние пару месяцев очень много ваших соплеменников захотело вдруг покинуть нашу страну. Началось прямо какое-то паломничество в Израиль. Петру Семеновичу тоже где-то наверху сказали, что перед Олимпиадой смогут всех желающих выпустить. Вот тут паника и началась. У нас в отделе никогда такого еще не было. Людей видимо невидимо. Так вот, заметила я, сынок Ваш там тоже в очереди скромненько прятался. Думаю, скажу Вам на всякий случай, от греха подальше, а Вы уж сами решайте. Мало-ль чего.
В зеркале видно испуганные глаза Софы.
Картина 3-я.
Пивная. Из пивного зала слышится мелодия "Хаймеле" в исполнении трубача и кларнетиста. За маленьким круглым столом постепенно собираются все действущие лица спектакля. Фима остается со своими бокалами один на один, но может принимать участие в разговоре. Первым заходит БОРЯ.
БОРИС. Шолом Хаим. В честь чего музыка? По какому поводу пионэрский сбор? Я вообще-то собирался на кладбище.
ФИМА. Шолом Беня. Шо, ты сегодня утром на кладбище еще не всех отпел?
БОРИС. Ну то было утро. И ты ведь знаешь, шо после того, как закрыли нашу синагогу, уже и похоронить-то по-настоящему не умеют.
ФИМА. Ладно, я тебе твои песни сейчас компенсирую.
(Достает из шкафа обычный, до краев наполненный стеклянный графин с крышкой и наливает из него Борису рюмку водки).
БОРИС. Договорились. Ну и в честь чего кипиш?
ФИМА. (Понизив голос.) Йоська и Яник получили вызов на Израиль.
БОРИС. (Поперхнувшись водкой) Кто? Йоська и Яник? Они что там делать собрались? (Задумавшись.) Ну, Яник еще куда ни шло, у него хоть голова на месте. А его жена Лара? Она ведь украинка. И шо они с киндерами своими делать будут? Ну, а Йоська наш, бездельника кусок, кому он там вообще нужен? (Уставившись на Фиму в упор спрашивает) И шо мне передать от них на кладбище нашим родителям, ты уже придумал?
(Фима не перестает набирать пиво по бокалам. Молча опускает глаза. В этот момент заходят братья. Яник очень напряжен и сосредоточен. Йося вбегает и почти припрыгивает на месте от счастья, с радостной улыбкой на лице. Оба подсаживаются за стол).
БОРИС. (Смотрит подозрительно на Йосю). Ну думывык(слабоумный), и шо ты такой радостный, быстро признавайся, шо опять замутил?
ЙОСЯ. (Миролюбиво). Дядя Беня, во-первых, почему сразу думывык, а во-вторых, я вообще не в курсе ваших дел. Я вам сейчас расскажу про свой новый гешефт, так Вы мне вообще, не поверите.
БОРИС. (Ехидно ухмыляясь). Посмотрите-ка на этого бизнесмена, сядь и успокойся уже. Яник может ты уже хочешь нам шо-то сказать?
ЯНИК. (все также напряженно). Дядя Боря, папа, я вам не хотел раньше говорить, шо-бы не сглазить. Это мой бывший одноклассник Сёма подсказал. Он, кстати, уже тоже документы в ОВИР подал.
ЙОСЯ. (возмущенно). Яша, какие документы, какой на фиг ОВИР? Какой Сема? Я наконец-то нашел дело всей моей жизни. Я сегодня вступил в заготконтору.
Все начинают громко смеяться. Громче всех смеётся Беня. Одновременно смотрит на Фиму вопросительно-указательным взглядом. Фима, прекрасно зная о чем идет речь, молча наполняет из графина рюмку. Все вспоминают во что еще вступал Йося за последние 10 лет. После продолжительного смеха все окружающие все-же понимают, что это уже слишком и нехотя дают возможность Йоське оправдаться.
ЙОСЯ. (обидевшись). Шо вы ржёте как жеребцы? Контора эта мясозаготовительная. И я теперь официальный агент по заготовке скота. Сказать вам еще больше? А знаете Вы, почем мы теперь сможем в селах, у местных, полудохлых поросят скупать? Да за копейки! Они там всё равно все колхозные! Шо я вам говорю? Заделаем у Яника жены родственников в селе, маленький откормочный пункт. Там у них своих собственных поросят пруд пруди. Наши и незаметные будут. А потом через месяц я этих наших хрюш сам у себя и куплю.
БОРИС. (возмущенно). Йосик, азохенвэй(какая боль), скажи нам, как ты еврей, можешь нам тут говорить про весь этот свинский гешефт? Как твой язык вообще поворачивается еще, после того как ты уже минимум пять раз вспомнил это грешное животное.
ЙОСЯ. Дядя Беня, скажите мне, Вы когда сегодня утром в антракте между похоронами, ваши поминальные сто грамм свиным салом заедали, стыдно не было? Не? Не выплюнули кусок на землю? А? Не надо только строить из себя таких кошерных.
Беня багровеет. Входит официантка Галя с большой миской в руках, наполненной до краев огромными раками. Галя мило всем улыбается и ставит миску посередине стола. Мужчины тянутся руками к миске, выискивая раков покрупнее. Йосик недовольно смотрит на это и кривится.
ЙОСЯ. (заигрывая к Гале) Галю, сонэчко, а може ще шось е у вашей ресторации?
ФИМА. (нахмурил брови) Ты шо, есть сюда пришел, халамыдник(бесстыдник)? Так тут культурные люди только пиво пьют. Хочешь есть - то сбегаешь потом к маме в ресторан коло парикмахерской. Или вообще забыл уже дорогу к маме?
ЙОСЯ. (насупившись). Как вы их вообще жрать то можете. Дядя Беня, а ты, кстати, в курсе шо они тоже не кошерные?
БОРИС. (разозлившись, к Фиме). Хаим, я тебя прошу, успокой уже своего шлимазла (слабоумный). Хай он уже закроет свой пыск или я уже за себя не отвечаю.
ФИМА. (ко всем, с болезненной гримасой на лице). А ну, всем ша! И теперь по очереди! Яник, рассказывай всем всё с самого начала.
ЯНИК. (рассматривая свои шнурки, не поднимая головы, медленно). Папа, дядя Беня, Йося. Мы с Ларой решили уехать насовсем в Израиль.
Поднимается шум.
ЯНИК. (повторяет то же самое еще раз отчетливо, но уже подняв голову и твердо смотря каждому в глаза). Мы с Ларой твердо решили уехать на запад. У нас есть возможность забрать и Вас всех с собой. Вы меня хорошо знаете. Я слов на ветер обычно не бросаю. Думайте.
Гомон сразу стихает. Все настороженно смотрят на Яника. В его глазах блестит какой-то новый цвет металлического оттенка.
БОРИС. Яник, зонэле. (сынок), именно специально для этого ты женился на гойке. (неверующая) и завел себе двух детей?
ЯНИК. (возмущенно). Дядя Беня! Я тебе уже тысячу раз говорил. Да, Лара не еврейка! Но ведь ты же сам знаешь, как я ее люблю. Да она если хочешь знать, еще большая еврейка, чем ты. Кстати, в отличии от тебя, сало она не ест.
БОРИС. (удивленно). Почему?
ЯНИК. Боится поправиться.
БОРИС. Ага. Пускай тогда отдает его мне.
ЯНИК. Что тебе еще отдать дядя Беня? Бикицер. (прекратите), я Вас прошу, это все серьезно. (ко всем) Ребятки, я не шучу. Вы ведь меня не первый день знаете.
Наступает тишина и только из пивного зала вдруг слышатся сильные пьяные крики и ругательства. В дверях показалась Галя.
ГАЛЯ. Ефим Марковыч, та то до Вас.
Фима опять вытирает руки и выходит в зал.
ЙОСЯ. (Янику). Яник, я не понял, ты шо на полном серьезе или прикалываешься? Я не хотел делать папе плохие нервы, но пока его нет, хочу тебе сказать, что так с родным братом не поступают.
ЯНИК. Йося, закрой уже этот свой рот. Я знаю все твои планы-гешефты на пять лет вперед. Поражаюсь, как тебя до сих пор еще не закрыли. Спекулянт-самоучка.
ЙОСЯ. (раздувая щеки набрасывается на брата). Ах, это я спекулянт? А ты у нас прямо такой святоша, как ребе с синагоги? Тебе напомнить, с каких бабок ты сам то живешь? Ты не забыл еще, кто и где у нас шьет крутые женские костюмы, из ворованного на военном складе материала для офицерских портянок? Так в них уже пол города ходит! Ты на себя то глянь. На тебе нет ни одной нашей тряпки! Пол города тебе должны деньги. Или, может, напомнить тебе о всех твоих подельниках, которые на толчке шапки лохам толкают?
Братья со злобным видом смотрят друг на друга. Заходит Фима. С лиц Яника и Йоси моментально пропадает агрессия.
ЯНИК. (уважительно к Фиме). Папа, вус эрцах?(что случилось) Галя не могла сама с ними разобраться?
ФИМА. Ах, я вас прошу. Это группа отдыхающих офицеров. Я знаю их уже лет двадцать. Они отдыхают здесь каждый год. Мы познакомились с ними сразу после войны, и они приезжают сюда парить задницы в радоновых ваннах. Правда, задницы парят почему-то только их жены, а они иногда отдыхают от своих жен здесь. Одной Гали им конечно недостаточно. Им обязательно для полного счастья нужен и я.
Фима, как-бы незаметно от всех, достает стеклянную карафинку из шкафа и разливает по трём рюмкам. Потом, слегка задумавшись, достает из того же шкафа еще одну маленькую собственную рюмку и тоже ее наполняет.
Братья. (почти одновременно и недоумённо). Кто там?
ФИМА. Трое из них фронтовики, а они употребляют только беленькую. Да и обидеть нельзя. Я сейчас.
Фима с маленьким подносом в руках исчезает в пивном зале. Как только за Фимой закрывается дверь братья опять занимают бойцовскую позицию. Но вмешивается Борис.
БОРИС. Брудерле, шоб я вам уже не встал, перестаньте мне давить на мои нервы, шо вы плюетесь друг на друга как два чайника? Или мне сейчас позвать папу?
Братья затихают. Заходит Фима.
ФИМА. Беня, шо ты сидишь и думаешь за все это?
БОРИС. (смотря на пустую рюмку). Шо я думаю? Я думаю, что такого кладбища как у нас в городе, больше я нигде уже не найду. Я могу зайти себе к папе с мамой. Здесь лежит половина моих друзей. Я помню кто, где, когда и как похоронен. Кто кроме меня сможет им всем на праздники спеть? Ну скажи мне Фима, кто?
Фима продолжая наполнять или отстаивать бокалы низко опускает голову. Потом приподнимая глаза опять видит требовательный взгляд брата. Фима встает, наливает ему и себе. Они молча и без слов, не чокаясь выпивают, каждый своё содержимое, думая о чем-то своем.
БОРИС. (после минутной паузы). А еще ребятки, хочу Вам всем напомнить, что лично сам, вот этими руками, отвоевывал каждый клочок этой земли у проклятых фашистских тварей, которые сгубили почти весь наш народ. Или вы тоже это забыли? Да, вот еще шо. Я на днях договорился с хлопцами на кладбище. Они меня подхоронят к моей Мане, если чего. Уже и магарыч выпили. (склоняя низко голову). Так что я пас. Яник, ты ведь знаешь как я тебя люблю, и я тебя, наверное, где-то в душе понимаю. С тех пор, как закрылась наша синагога, какие мы теперь евреи? Может, хоть твои, хоть и наполовину еврейские дети, смогут опять попасть в Храм. (к Фиме) Ну шо ты на меня выставился? Говорю как думаю! Плесни еще малость.
Фима молча налил.
ЙОСЯ. Дядя Беня, а шоб Вы уже не парились с моими свиньями, то покупайте для меня полудохлых телят. Вас никто в синагоге уже не наругает. (к Фиме) Папа, скажи ему сам.
ФИМА. Йосик, шо ты от меня хочешь? Ты хочешь, чтобы я подписал Беню под твои левые расклады? Да я знаю, что заготконтора - это мешок с деньгами, но какое ты имеешь отношение к этому мешку?
ЯНИК. Я шо-то не понял, Йося, ты шо, собираешься еще делать здесь какие-то гешефты? Пакуй манатки и валим отсюда, пока еще есть возможность!
ЙОСЯ. (Опять становясь в позу). Яник, я шо тебя держу? Езжай уже куда хочешь, тебя кто-то держит? Тебе так плохо здесь живется, шо надо уже срочно куда-то валить? Я тебя прошу, не учи меня пожалуйста жить, лучше помоги материально. Это на полном серьёзе. Займи мне на дело штук двадцать под небольшой процент.
ЯНИК. Сколько?!!!! Ты сошел с ума! Какие двадцать штук, где я их тебе найду, я шо Рокфеллер? (к Фиме, возмущенно) Папа, скажи ему уже шо-то, или я за себя не отвечаю! Он, наверное, думает, что у меня свой личный банк.
ФИМА. (сердито) Ша, дети, я вас прошу! Мне больно на все это смотреть и слушать. Не разбивайте уже мне мое больное сердце. Шо я скажу вечером вашей маме?
ЯНИК. Шо ты скажешь нашей маме? Скажешь ей, шо наш Йоська большой идиот. В кои веки появилась реальная возможность уехать, а он собирается тут свиньями торговать! Ну скажи нам Йося, ты не цыбуцл? (чёкнутый)
В это время в зале слышиться сильный шум и возгласГали.
Галя из зала громко кричит, чтобы как-то предупредить Фиму.
ГАЛЯ. Добрий день Софiя Исаакiївна!!! (укр.)
Фима пулей срывается со своего места и быстро прячет стеклянный графин с водкой в шкаф. Так же молниеносно возвращается на место. Софа врывается как ракета в помещение. У всех вытягиваются лица.
СОФА. Я эту твою стукачку Галю когда-нибудь придушу! Фима, и шо все это значит, а?
Обводит всех тяжелым взглядом и только сейчас замечает Бориса и уважительно с ним здоровается.
СОФА. (обворожительно, специально не замечая сыновей). Здравствуйте Борис Маркович!
БОРИС. Софочка, майне шецкеле (мое счастье), дай тебе Бог здоровья!! Зай гезунд! (будь здорова) У тебя в перукарне все впорядке?
СОФА. Шоб ты мне даже не сомневался, дядя Беня!
БОРИС. Ну тогда, ребятки мои дорогие, а можно мне покинуть Ваше маленькое семейное торжество? Я еще наверно успею на кладбище. (Уходит)
СОФА. (Янику, прямо в глаза) Яник, моё солнышко скажи мне честно, а что ты делал сегодня в милиции?
ЯНИК. Мама, я тебе сейчас все расскажу.
СОФА. Можешь теперь сильно не торопиться, весь город уже знает, что ты едешь в Израиль.
Лицп Яника приобретает растерянный и удивленный вид. Софа опадает на стул и начинается настоящая истерика со слезами и обвинениями ко всем присутствующим за столом. Сквозь слезы задает вопросы Янику.
СОФА. А Лара уже тоже все знает?
Яник утвердительно кивает головой. Софа начинает всхлипывать и плакать ещё сильнее.
СОФА. А дети? (сквозь слёзы)
ЯНИК. Детям мы решили пока ничего не говорить. Не будем их пока травмировать. Позже скажем.
Софа на секундочку затихает и смотрит на своего мужа глазами полными слез.
СОФА. Фима, и шо все это значит? Шо ты молчишь? Скажи уже шо нибудь!
ФИМА. (не отвлекаясь от работы) А шо ты хочешь от меня услышать? Наши дети уже давно выросли, они взрослые и сами способны отвечать за свои поступки. Яник, расскажи маме теперь все еще раз, и пожалуйста поподробнее.
ЯНИК. (тяжело вздыхая, тихо) Мама, папа. Вы ведь в курсе, шо по голосу Америки передают уже две недели? Вы знаете, шо Брежнев пообещал в1975-м всему цивилизованному миру, шо не будут они больше никого задерживать? Так вот, до Олимпиады-80 остался ровно год. Они сейчас немножко приотпустили вожжи. И может для нас всех это единственная возможность выскочить из Советского Союза без особых проблем и трудностей.
СОФА. (перестав вдруг рыдать) Яник, скажи мне, а чем тебе уже вдруг не нравится Советский Союз? Тебе так плохо здесь живется? Или может тебе не хватает денег? Между нами говоря, ты далеко не самый последний человек у нас в городе, тебя знают почти все. Зачем ты навлекаешь позор на наши седые головы? (опять срывается в плач).
Фима молча слушает, продолжая переставлять свои бокалы. Ёсик смотрит на Яника свысока, как бы соглашаясь с мамой. У Яника начинают играть желваки на скулах. Он начинает опять говорить, но голос у него становится при этом жестким, и он переходит на рубленные фразы.
ЯНИК. Во-первых, прежде всего успокойся, мама. Пока мы уедем, пройдет еще не один месяц. Во-вторых, когда я брал в жены украинку, Вы все были категорически против. Мне стоило тогда немало сил убедить Вас в том, что моя Лариса, это достойная пара для меня. Вы и сами знаете, как я её люблю. Мы с Ларой тоже думали, шо, заключив этот брак, никто в городе больше не скажет, шо наши дети не такие как все. В-третьих. Хочешь я скажу тебе мама, как дразнят на пример в школе твоих любимых внука и внучку, без которых ты дня прожить не можешь? Так вот Ленчик наш любимый, например, оказывается пол еврея! Или может, прочитать тебе содержимое записок Ирочкиных одноклассниц? Они вручили эти записки ей сегодня тайной почтой, на первом уроке. Хочешь? Может ты думаешь, шо это только они так думают? А ихние родители думают как-то по другому? Мама, я устал уже от этой вечной недосказанности. Мы здесь все как подпольщики. Все знают, что мы есть. Но нас вроде как нет. А ты знаешь, ведь моя Ларка, никогда в жизни даже не догадывалась, шо есть такая нация как евреи! И только выйдя замуж за еврея, она сама почувствовала на своей собственной шкуре каково это. Как я могу объяснить ей все это? Если хочешь знать, это она первая и предложила мне всю эту затею с переездом.
Яник выдыхает и мякнет. Наступает пауза и вдруг из зала звучит громкое "Фимка, пива налей!"
ЯНИК. (кивает головой в сторону зала). Или ты думаешь, шо они не знают кто мы?
ФИМА. (насупившись). Ты моих клиентов не чипай! Ты ведь в курсе, шо многие из них вместе со мной наш город освобождали. Так шо пока приутихни малость.
Софа, как бы проснувшись от всего сказанного, и получив от Фимы поддержку, активно включается в разговор.
СОФА. Яничек, сыночек, я уже давно не вмешиваюсь в твои дела. Ты знаешь. Я, может, и сама была бы не против. Но почему ты делаешь все в этот раз через тухес? (задница) Почему не прийти и не поговорить сначала с мамой? Ну скажи, нам разве не о чем с тобой поговорить? Почему какая-то гойка(иноверка) с ОВИРа будет мне на ушко нашептывать песни, про как и где мне надо делать? Ну скажи, заслужила твоя мама такое на старости лет?
ЯНИК. Мама, я даже не догадывался, что у нас в ОВИРе работает твоя радиоточка.
СОФА. Яник, сына, если бы она транслировала только у меня в парикмахерской! Это-же весь город теперь будет знать! Я ей, правда, пообещала, шо если она закроет этот свой рот, то я ей построю в следующий раз на ее безмозглой башке, самый последний писк сезона. Кстати, Лорочка тоже пусть зайдет. Очень красиво, и ей будет к лицу. Называется Сессон. А ты подумал о папиной репутации? И у тебя есть еще родной брат Йосик. Йосик, шо ты молчишь или тебе уже нечего сказать?
Йосик хочет что-то сказать, но его перебивает Фима.
ФИМА. Йося сказал нам уже все, шо он по этому поводу думает. Ты Софа немножко опоздала. Но, мне кажется, вы с ним думаете одинаково.
Йося гордо и утвердительно кивает головой в подтверждение.
Фима прикрывает глаза в тяжком раздумье. Все примолкают, даже Софа, хорошо знающая характер своего супруга.
ФИМА. (после паузы) Софа, дети, мне очень не хочется портить вам всем настроение. Я, почему то думал, что мне удалось в этой жизни самое главное, сохранить свою семью. Но что-то внутри меня подсказывает, шо начинается большой переполох. (к Янику). Так вот, Яник. Мы с мамой не будем возражать. Вы с Ларой вольны поступать так, как хотите.
Софа пытается вмешаться, но Фима так на нее смотрит, что она боится его перебивать.
ФИМА. С тобой, Софочка, мы поговорим сегодня вечером без детей. Хорошо?
Софа утвердительно кивает головой
ФИМА.Но я хочу попросить тебя Яник еще пару вещей. (строго глядя на Яника). Вы можете ехать. Да, Вы сможете уехать. Но только при одном условии. Ты поможешь своему родному брату Ёсе организовать весь его гешефт так, чтобы мы с мамой спали спокойно. Ты меня понял?
ЯНИК. (смотрит прямо отцу в глаза). Да папа.
Йосик обводит всех присутствующих счастливым взглядом. В этот момент в зале вновь слышится громкая музыка. Играют уже 4 инструмента. К трубе и кларнету добавляется барабан и басовая труба. Звучит музыка Клейзмир, или Хаймеле. Все вздрагивают, кроме Фимы. На лице Фимы появляется горькая улыбка. Вбегает Галя.
ГАЛЯ. Ефим Марковыч, як завжды?
Фима молча отдает Гале 4 наполненных до краев бокала. Она уносит их.
СОФА(с удивлением) У тебя завелся личный оркестр?
ФИМА. Это духовики- лабухи из военного оркестра тут неподалеку. За бокал пива они играют почти весь вечер. Таки хорошо играют. Знают даже наш весь фронтовой репертуар. Галя, передай им ещё парочку, и попроси их пожалуйста сегодня не играть.
Галя, забирает еще два бокала и исчезает
ФИМА. (продолжает) Шо-то мне сегодня не до музыки. (к Янику) Ты сведешь Йосю со всеми умными и нужными людьми нашего города. Прежде, чем ты начнешь весь этот кипиш с переездом, он будет работать у тебя правой рукой. Ты мне обещаешь, Яник?
ЯНИК. (твердо) Я клянусь тебе Богом и своими детьми, и всем тем, что у меня есть, папа.
АНТРАКТ
Картина 4-я.
Полгода спустя...
В парикмахерской Софа, как всегда, сидя в кресле, с трубкой между ухом и плечом, разговаривает с супругом по телефону. Делая при этом себе пилочкой маникюр на ухоженных руках, украшенных увесистыми золотыми кольцами. Некоторые из них довольно дорогие и даже просматриваются пару небольших бриллиантов.
СОФА. Фима, я тебе расскажу, ты мне сейчас не поверишь. Этот Яничкин одноклассник, Сёма, так он таки Цилин внук. Я пыталась вчера соорудить у нее на голове пизанскую башню, из ее последних трех волосин! Ты помнишь, где они живут? Нет? С тех пор как Сёма подал документы в ОВИР, родители прячут его, от греха подальше, в самой последней комнате. А Циля спит как раз перед ней. Так вот, этот шлимазл, привел позавчера вечером, втихаря от Цили, какую-то некейву (шлюху). Они целую ночь не давали ей спать. Вся комната ходила ходуном. А утром, на прощание, они не сказали Циле до свиданья! Как тебе это нравится? И это современная молодежь. Вейзмир. Они уже теперь делают все, шо они хотят. Кстати, ты знал, шо Сема работал в рембыттехнике? Почему работал? Потому шо он там уже больше не работает. Он сдал свой паспорт в ОВИР и его сразу выгнали с работы. Мне Циля сказала , шо он где-то удачно пристроился, разгружать вагоны с цементом. Это с его-то здоровьем!
В дверях показывается ИРИНА АЛЕКСАНДРОВНА. Софа резко обрывает разговор с Фимой и с обычными радостными возгласами кидается на встречу ИА.
СОФА. Ирина Александровна, моя красавица, ты моя золотая! Проходите! Давно Вас не видела. Как у Вас дела моё сокровище? (усаживает её в кресло). Повторим опять фокус с буклями или может попробуем сэссон?
ИА внимательно оглядывая по периметру всю территорию парикмахерской.
ИРИНА АЛЕКСАНДРОВНА. Софья Исааковна, мне как-то очень неловко. У меня к Вам деликатное поручение. Вы ведь знаете, как я Вас уважаю. Все дело в том, что мой супруг Петр Степанович не хотел беспокоить Вашего сына так сказать повестками в милицию. И пользуясь случаем попросил, чтобы я передала ему привет через Вас. Так сказать, конфиденциально. Если ему не тяжело, пусть как-нибудь, на досуге, заскочит к Петру Степановичу.
У Софы темнеет лицо и опускаются руки. В зеркале видно ее испуганные глаза.
Картина 5-я.
Пивная. Из зала слышно музыку Клезмер. Маленький духовой оркестр работает на парнус (на заказ). Галя сидит на рабочем месте Фимы и первый раз в жизни пробует наполнить пивной бокал. Фима с невозмутимым видом сидит напротив. Идет инструктаж по технике безопасности при работе с пивными кранами.
ФИМА. Галюнчик, как ты думаешь, почему я здесь работаю уже столько лет, и весь город хорошо знает, шо только у нас пиво не разведенное? Ты ведь знаешь старый пейсатый анекдот про еврея Юлика, продававшего на базаре вареные яйца? Нет? Таки я тебе расскажу. Он их покупает по 10 копеек десяток. Варит и тут же, весь десяток за те-же 10 копеек продает. И когда его спрашивают: "Юлик-поц, шо ты делаешь, шо ты с этого имеешь?" Он им всем отвечает:" Ну, во-первых, я всегда при деле, а во вторых у меня всегда есть навар". Так вот, скажи мне Галя, я похож на Юлика? Мне привозят со склада потребсоюза бочку пива размером в 160 литров. Из которой я могу свободно сделать 200 литров пивной пены. Я должен еще шо-то тебе рассказывать или показывать? Или ты наконец то уже все поняла? С кассой и книгами бухгалтерскими ты тоже (укр) усе зрозумiла? Ти в нас дiвчина дуже розумна.
ГАЛЯ. (глядя встревоженными глазами на Фиму) Ефим Маркович, скaжiть менi будь ласка, а вус трапилось? Нашо менi оцi усi вашi кранiки? Я, правда, вже чула на базарi, люди кажуть, шо Янiк їде до Iзраiля. Но Ви ж з Софой Iсакiвной, iхать не збираетесь? (У Гали на глазах выступают слёзы).
ФИМА. Галюня, ты моя родненькая, дай я тебя поцелую в темечко. Я тебя прошу. Где мы, а где Израиль? И я тебе хочу рассказать еще кое-шо.
Он наливает свою рюмку, выпивает ее и продолжает свой раасказ
ФИМА. Галенька, мне довелось пройти всю последнюю войну. Почти с первого дня. Наш полк дошел тогда до Будапешта. И мы все вместе сражались на фронте против этих извергов. Не существовало тогда никакой разницы между евреем, русским или украинцем. Мы были тогда все равны. Никто и никогда из моих друзей-однополчан ни разу, ни одним словом даже не намекнул, шо между нами существует какая-то разница. И мы были тогда все абсолютно одинаковы равны на передовой, перед тем как идти под пули врага. Скажи мне, Галюня, а за какие такие грехи весь наш базар решил переселить Фиму в Израиль? Только потому, шо он еврей? Не дождетесь. Вся моя мишпуха здесь захоронена на местном кладбище. Яник он молодой, хай себе едет. А нам старикам куда уже соваться на старости лет?
Входит Йосик. Одетый с иголочки во все фирменное. Пахнущий на километр дорогой французской туалетной водой. С большими толстыми золотыми перстнями на пальцах обеих рук. На указательном пальце небрежно покачивается ключ-брелок с эмблемой ГАЗ-24.
ИОСИФ. Привет папа.
ФИМА. (насуплено смотрит на сына, настороженно). Шолом сына. Йосик, ты сияешь издалека этими бряцалками как маяк и воняешь одеколоном на километр! Думаешь, жизнь таки уже удалась?
ИОСИФ. (увидел Галю за стойкой, ехидно улыбается) Галю, а ты шо, пошла на повышение? Или папа решил немножко подзаработать в зале?
Галя, застеснявшись, убегает. Йосик громко смеётся вслед убегающей Гале.
ФИМА. (укоризненно). Ты стал уже такой большой пурец(важный), шо можешь обижать Галю?
Входит Яник одетый в обычную поношенную фуфайку и кирзовые офицерские сапоги. Увидев разряженного Йосю, у него сразу портится настроение.
ЯНИК. Йосик, я ведь тебя уже неоднократно просил, не появляться у папы на работе на своей Волге. Или ты думаешь, шо вокруг нас живут одни дураки? Сколько тебе говорить, будь чуть-чуть поскромнее! Или ты сам не понимаешь, шо играешь с огнём? Гибакик(посмотрите) какой у нас у всех Йося крутой! Ты пытаешься выторговать у старушек на базаре на 10 копеек дешевле, выпендриваясь перед ними при этом своими цацками на пальцах. От же ты и ёлд(дурень) Йосик! Ладно. Шо слышно на селе?
Йосик, поначалу начавший недовольно морщиться от всего сказанного, но понимает, что тема разговора серьёзная. Начинает неохотно докладывать Янику.
ИОСИФ. Яник, в селе все просто класс. На приемке мясокомбината все работает как по маслу. Они ни о чем даже не догадываются. По точкам в районе тоже все тихо и спокойно. Договорился на кирпичном и цементном заводе с водителями. За бутылку водки они будут по разу в день заезжать к твоей теще во двор с материалом. Нашел еще пару путёвых строителей. Думаю, за неделю выгоним на селе новый хлев. Да, совсем забыл! Заскочил сегодня в АТС и за ящик армянского коньяка выбил там телефон! Представляете? Там на все село теперь аж 3 телефона. У председателя, у директора Совхоза и у нас! Яник, шо ты на это скажешь? (обводит всех торжественным взглядом победителя).
ЯНИК. Шо я на это скажу. Я скажу папа, шо как тебе и обещал, постарался сделать все так, как бы сделал для себя. Я передал Йосе все свои гешефты. Я перезнакомил его со всеми важными и нужными людьми нашего города. Но мой родной братик не умеет вести себя скромно. Он у нас такой большой пурец(важный), шо разъезжает по точкам на районе не на ГАЗ-51, как положено, а на своей собственной Волге. Вот скажи папа, кому был нужен этот телефон в селе?
Фима обращается к детям, продолжая жонглировать бокалами.
ФИМА. (беспокойно). Майне киндерлах, сынки, а вам не кажется шо поднялось слишком много шуму вокруг всего этого вашего свинячьего бизнеса? Кстати, я слышал Вы Беню тоже у себя пристроили?
Заходит Борис.
БОРИС. Твои детки пристроили меня туда ночным телефонистом. Яник, эти твари по ночам там такое выделывают, шо я уже не могу тебе рассказать. От меня уже воняет, как от золотаря с гавновозки. Хаим, скажи им уже шо-то. Я все-таки старый уважаемый человек.
Фима подходит к шкафу достает графин с водкой и наливает рюмку Борису.
ИОСИФ. Дядя Беня, чем пить на холодном кладбище шо попало и с кем попало, то пейте себе уже на здоровье в теплой хате в селе, около телефона. И присмотрите там заодно, шоб все было нормально. Тьху, тьху, тьху. (плюёт через левое плечо). Вы теперь ведь тоже лицо, вроде как материально заинтересованное?
ФИМА. Йося, ты у нас, конечно, очень умный, но не надо так шутить с моим родным братом. (к Борису). Беня, ты проверил там усё? Мы с Софой можем спать спокойно?
БОРИС. Ты с Софой теперь можешь уже спать спокойно. Я теперь неспокойно сплю. Спасибо Янику, правда, шо не забыл мне там поставить кровать с тумбочкой. Я вчера перед сном оставил на ней стакан воды с моими зубными протезами. Так Ёська-думывык(слабоумный), мало того, шо переставил стакан на кухню, я его утром целый час искал, так еще вместо воды налил туда водки. Зараза. А зохэн вэй,(такая боль) шо сегодня утром было со мной! Я уже думал, шо сошёл с ума. Ну, а шо касается всех этих ваших скотских дел, то мое дело сидеть там на телефоне. И все. На это у меня еще пока здоровья хватит. А шо вы там привозите, кого вы там увозите, меня интересует, как зайца стоп-сигнал. (На слове сигнал он просигналил Фиме глазами на графин и резко опрокинув свою рюмку, причмокнув губами).
ЯНИК. (беспокойно обвёл всех взглядом) Я вчера в городе абсолютно случайно, вроде как мне показалось, встретил Петра Семеновича с горотдела милиции. Мама, кажется стрижёт его супругу иногда. Не знал даже, шо он со мной знаком. Подскочил ко мне, улыбается. Здравствуйте, мол, Ян Ефимович.
Все насторожились.
ЯНИК. Ян Ефимович, Вы меня говорит, извините пожалуйста. А не смогли бы Вы мне занять, ну скажем, так тысяч 100 на время? И смотрит на меня светлыми улыбчивыми глазами. Папа, денег я ему не дал.
У Фимы первый раз в жизни кольнуло в груди.
Все настороженно замерли.
Картина 6-я.
Еще через полгода...
Прожектором высвечивается парикмахерская. Софа в своей обычной позе с пилочкой в руках. Телефонная трубка аппарата находится между ухом и плечом.
СОФА. Фима!! Фима ты меня уже слышишь!? Ты меня уже хорошо слышишь, Фима? Скажи мне, ты был утром на базаре? Я тебя прошу, не надо мне снова разказывать твои мансы про то, где ты шлялся во время второй мировой войны. Ты таки купил курицу? Это точно курица, а не петух? Что значит какая разница? Вейзмир! Посмотрите на него!! Не надо было ее просить, чтобы она закудахтала. Оно была уже без головы? Фима это не она, это ты безголовый. А ты не смог залезть ей пальчиком в попу и проверить есть там яичко или нет? Ша. Штиль. Шо за гвалт! Шо ты так кричишь, как будто я попросила залесть тебя не в куриную задницу, а твою собственную. Ша уже. Фима успокойся. К нам сегодня вечером придёт Лара с внуками, и мы будем делать с ней шейку. Я не отпущу её никуда до тех пор, пока она не научиться делать шейку. Да Фима. Скажи мне, а курица жирная? Не начинать опять? Фима, ведь ты из культурной и воспитанной семьи, нужно, просто дунуть курице в попу. Шо, опять? Шо не начинать? Как это зачем? Фима, не надо дышать курице в задницу своим перегаром, она ведь не Гаишник. Если ты дунешь ей в попу, то приподнимутся перья и будет видно есть там жир или нет.
Свет на парикмахерской гаснет, высвечивается пивная. Фима сидит на своем рабочем месте. Перед ним его графин с рюмкой. Он перебивает Софу и начинает свой монолог.
ФИМА. Софочка, знаешь шо, у нас вчера пил пиво мой хороший знакомый, врач-патологоанатом. Он мне поведал самый свежий в морге анекдот. Так вот, профессор, на практических занятиях в анатомическом зале, рассказывает своим студентам, что хороший врач-патологоанатом, это прежде всего полное отсутствие брезгливости, и в то же время очень высокое внимание и наблюдательность. Сказав все это, он подходит к ближайшему покойнику и всовывает ему палец почти по самую руку, сама можешь представить себе куда. Потом, вытащив руку из этого места, Софочка, всовывает палец себе в рот и начинает сосать его как соску. Ну и кто может повторить, спрашивает он у студентов. Так вот, Софочка, вызвалась только одна студентка. Она повторила все до мелочей. Все студенты ей зааплодировали. И тогда, мой знакомый врач заметил: - Да, браво, Вы абсолютно небрезгливы, но правда, и абсолютно невнимательны. Все дело в том, что я всовывал указательный палец левой, а сосал средний палец правой руки. Ты меня все правильно поняла Софочка? Я ведь, правда, не похож на ту студентку. Это-ж мне с твоих слов, надо сначала дунуть на куриный тухэс, а потом еще всунуть в него свой палец? Я все правильно понял?
Снова свет на парикмахерской.
СОФА. (возмущенно) Фима! Амансыс мит абойдем мит алокш. (не вешай мне лапшу на уши)
Бросает трубку. Но вскоре успокаевается и звонит невестке Ларисе.
СОФА. Ларочка, моя золотая!! Майне шёйне! (моя хорошая). Как дела? Как там мои любимые внуки? Они в школе? Нет? Почему? Это не телефонный разговор? Хорошо, ты мне все расскажешь сегодня вечером. Ты знаешь, я только шо разговаривала с твоим любимым тестем. Да. Он сегодня утром купил на базаре курицу. Боже!! Я могу себе представить, шо там за курица. Ему ведь ничего нельзя доверять. Он прожил столько лет, но до сих пор не знает, чем отличается петух от курицы. Ларочка, скажи мне милая, ты когда-нибудь слышала что-нибудь про куриную шейку? Да? Так вот я тебе скажу, что я Вас не отпущу ни в какой Израиль, до тех пор, пока ты не научишься готовить шейку. Да. Я помню. Но фаршированный фишь и варнычки, это все aпысты мансы (пустые разговоры)по сравнению с еврейской шейкой. Пожалуйста, не спорь со мной, бери ручку садись и пиши рецепт. Я тебе вечером потом все покажу на практике. Скажи мне, ты уже умеешь выбирать курицу, как я тебя уже научила? Это ведь только мой Фима шлимазл (слабоумный) работая всю жизнь на базаре, может купить птицу в магазине. Ну и шо, шо дешево? Лора, ты видела этих курей? Это шо угодно, только не куры. Это какие-то умершие от истощения синие цыплята. А курица должна быть не синей, а желтой. Почему желтой, а не синей, я тебе вечером покажу. Бикицер(прекрати), не спорь со мной! Ша, шо я тебе сейчас скажу Лора. Каждая хорошая аидеше мамэ (еврейская мама) имеет свою фирменную шейку. И она будет с пеной у рта всем доказывать, шо её рецепт самый лучший и ей его по наследству передала еще пра-пра-пра бабушка. И шо настоящую шейку может делать только она одна. Так вот, я тебе скажу, Лара, не верь никому! Самую лучшую шейку у нас в городе делала только моя покойная бабушка! И запомни, шо можно положить внутрь шейки все шо угодно, но при этом надо не забыть положить туда и частичку своей души. Да, Лорочка!
Вновь появляется ИРИНА АЛЕКСАНДРОВНА. Софа замечает в зеркале Ирину Александровну и прощается с невесткой. Софа, как обычно, кидается ей навстречу, но в этот раз ИА ведет себя надменно.
ИРИНА АЛЕКСАНДРОВНА. (Осторожно осмотрев территорию парикмахерской) Софья Исааковна, я сегодня зашла к вам исключительно по поручению Петра Семёновича. Вы, конечно, вольны поступать как желаете, но во избежание дальнейших проблем и неприятностей с вашим сыном, я очень порекомендовала-бы ему срочно встретиться с моим супругом, так сказать, тет-а-тет.
Затемнение
Картина 7-я.
Прошло 2 недели. Пивная. Звучит музыка клезмер. Галя сидит на обычно Фимином рабочем месте. Заходит Фима усталый и осунувшийся. Кивком головы здоровается с Галей. Проходит к шкафу, достает графин и наливает свою армейскую рюмку. Галя докладывает обстановку только после того, как он опрокидывает свою стопку. Потихоньку его рука тянется к области сердца. Галя все это видит, но делает вид, что ничего не замечает.
ГАЛЯ. (Укр.) Ефiм Маркович, там сьогоднi вже пiв оркестра грае. По разу я iм вже налила, а далi вони самi купляють. I цi вашi друзi фронтовики. Я iм принесла з вaшоi карафiнки як завжди i вони одразу заспокоiлися. Як ви менi i казали. Ну наче малi дiти (смеётся)
ФИМА. Ты ж моя умница. Моя ж ты люба. И шоб я делал без тебя? Ты ж мэнi вже почти як рiдна доця за эти года стала. У меня уже и тайн-то от тебя нет никаких.
Входит перепуганный Яник. Он вежливо просит Галю оставить их с папой один на один. Она выходит за дверь, но дверь плотно не закрывает и незаметно подслушивает весь дальнейший разговор.
ЯНИК. (тихо, с оглядкой) Папа, они арестовали Йоську!!! Они были с облавой в селе! Я вечером разговаривал с этим ублюдком Петром Семеновичем. Он встретил меня в своем кабинете в форме майора КГБ. Я думал поначалу, шо он шутит. Но он не шутил. Папа, они знают про нас все!!! Они знают о чем разговаривает мама со своими клентами. Они знают про твои штучки с пивной пеной. Йоська, это только первое предупреждение. Он мне, конечно, напрямую ничего не сказал. Якобы кто-то сверху, дал команду, и они должны на это как-то реагировать. Папа, мне становится страшно!
Появляется Борис тоже напуганный.
БОРИС. (заговорщицки-вполголоса). Шолом Хаим, шолом Яник. Шоб вы только видели, шо там творилось. Конец света. Я столько милиции не видел со времен войны. Они пожалели меня только за медаль "боевые заслуги". Бедный Йоська. Его увезли на каталажке как последнего бандита. Как вам это нравится?
Фима наполнил две рюмки, но это было всё, на что у него хватило сил. Борис свою рюмку резко запрокинул. Фима пить не стал. Отставил. Галя из-за двери привычно громко кричит, чтобы снова предупредить Фиму.
ГАЛЯ. Добрый день Софiя Исакiївна!!!
На этот раз Фима остается неподвижно на своем месте. Ворвавшаяся Софа, не обращая внимания на графин с водкой и рюмку, обводит всех тревожным взглядом.
СОФА. Фима!!! У меня была Циля! Это правда?!!
Фима молча выпивает ранее отставленную рюмку и опять тянется рукой к сердцу. Софа беззвучно оседает на стул около стола и начинает всхлипывать. У всех стоит комок в горле. Яник, собрав все свое мужество в кулак, вновь начинает говорить.
ЯНИК. Вчера в своем кабинете этот поганый гебешник намекал мне, шо если мы добровольно отдадим им все шо нажили, то они, во-первых, выпустят Йосю, а во-вторых, дадут все-таки нам возможность уехать, в ваш любимый Израиль, как он с кривой ухмылкой выразился. Кроме того, товарищ майор таинственно поведал мне, шо наши отважные войска вступили на территорию Афганистана. Можно подумать, шо я это по голосу Америки не слышал. И в связи с тем, шо запад, из-за ввода советских войск в Афганистан, решил байкотировать нашу Олимпиаду-80, продолжал этот садист, они получили команду сверху, всю нашу братию, так сказать, тоже немного притормозить. Говорит, шо сейчас все в его руках. В том числе и наши судьбы. И если, говорит, мы сделаем все правильно и не будем поднимать никакого шума, то он обещает нас всех все-таки выпустить. Даже говорит, могу дать слово офицера.
СОФА. (всхлипывая). Циля мне вчера рассказала, шо Сёма вагоны с цементом уже больше не разгружает. Его оттуда тоже выкинули. Нет паспорта, нет работы. Живи как хочешь и на шо хочешь. Кроме того, он оказывается, служил в армии в каких-то секретных стройбатовских войсках. Она не поняла, шо они там строили, но действие закона о неразглашении военной тайны истекает только через три года. Ему сказали снова оформить советский паспорт и срочно устроиться на работу. Иначе, говорит могут посадить за тунеядство. Это после того, как они сами выгнали лучшего в городе часового мастера с рембыттехники.
Вмешивается Борис.
БОРИС. На кладбище люди говорят, шо в городе не осталось ни одного нормального врача. Вдруг оказалось, шо вся наша советская медицина лежит на ненадёжных еврейских плечах. Поговаривают, шо и в роддоме некому уже роды принимать. Азохэнвэй! (какая жалость) Им пришлось, таки, слёзно упрашивать уже уволенного главврача городской больницы вернуться до отъезда на работу. Они ему разрешили пока работать без паспорта. Правда, пообещали потом выпустить. Но на всякий случай тоже все отобрали. Как Вам это нравится?
Смотрит вопросительно на Фиму указывая взглядом на пустую рюмку. Фима молча наливает 4 рюмки. Все молча пьют, каждый думая о своем.
ЯНИК. Папа, мама, дядя Беня. У нас нет выбора. Мы отдадим им все до последней копейки, пускай подавятся, но мы вытащим нашего Йоську. Вы ведь взрослые люди и Вы сами прекрасно понимаете, шо после всех этих последних событий, мы уже не сможем жить здесь как раньше. Они не оставят нас теперь в покое.
ФИМА. Яник, мы с Беней все-таки фронтовики. Мы прошли всю войну. Они не посмеют так вести себя с нами.
ЯНИК. Папа, рано или поздно они отберут у нас все. А Йоську сгноят в тюрьме. Наши дети уже месяц не ходят в школу. Одноклассники не дают им проходу. Мы нашли хорошего репетитора, и они занимаются теперь дома. Рано или поздно они уволят и тебя с мамой. И я вам очень не хотел этого говорить. (замолкает на несколько секунд, а потом коротко добавляет). У Лоры три месяца назад обнаружили злокачественную опухоль.
Софа вскрикивает, все с ужасом смотрят на Яника.
ЯНИК. Мы с Лорой узнали, шо в Израиле уже научились бороться с этим видом рака. Нам надо просто успеть. Поэтому я еще раз говорю Вам всем, поехали. Поехали, пока не поздно. У нас не будет другого шанса.
БОРИС. Хаим, Яник, Софочка! Боже как я Вас всех люблю! Мне они все равно ничего сделать не смогут! А вы езжайте уже себе с Богом. Я Вас благословляю. Вы будете часто писать мне оттуда письма. А я буду их рассказывать всем на нашем кладбище. И ведь кто-то же должен присматривать за могилами наших родителей.
Борис и Фима встают из-за стола. Молча, крепко обнимаются. У Софы текут слезы в два ручья. Яник крепится, но глаза тоже влажные. Постояв некоторое время в обнимку братья садятся. Фима наливает Борису и себе. Они молча опрокидывают свои рюмки. Фиму опять слегка тревожит сердце, но он говорит.
ФИМА. Сегодня, наверно, самый тяжелый день в моей жизни. Я еще сам не до конца осознал всего произошедшего. Беня, Яник я Вас очень прошу, отведите Софочку домой, а я закончу по-быстрому дела и тоже скоро буду.
Борис и Яник помогают плачущей Софе подняться из-за стола и уходят. Плачущая навзрыд Галя выступает из-за тени и кидается к Фиме в объятия.