В конце мая 1998 года среднетоннажный транспортный рефрижератор "Капитан Канцибер" следовал в порт назначения Пусан, Южная Корея. Согласно коносаментам, в трюма судна было погружено двести шестьдесят тонн варено-мороженых крабовых конечностей. Камчатский краб, который так ждали рыбные рестораны страны "Утренней Свежести".
Погрузку мы закончили в северной части Охотского моря и теперь полным ходом шли в пролив Лаперуза. В ноль часов, как обычно, я принял вахту у капитана. Капитану приходилось стоять на вахте из-за сильно сокращенного экипажа, численность которого составляла одиннадцать человек, поэтому третьего помощника у нас не было.
Вахтенный матрос- рулевой по той же причине на мостике отсутствовал.
На всем судне бодрствовали только двое: я, второй помощник капитана и второй механик в машинном отделении. Судно было японской постройки с хорошим навигационным обеспечением, двумя новыми локаторами и отличным плоттером, поэтому нести вахту в одиночестве было несложно.
Стояла безлунная, звездная ночь, штилевое море было как черное стекло и ни одного судна вокруг. В двухстах милях, на траверзе левого борта, лежал пролив Буссоль. Я сделал запись в судовом журнале о приеме вахты, вышел на крыло мостика, и осмотрел горизонт. Все было чисто.
Тогда со спокойной совестью я зашел обратно в рубку и, подойдя к штурманскому столу, включил настольную лампу, открыл тетрадь и начал составлять ССД - судовое суточное донесение.
Вообще-то это нужно было сделать после вахты, но при такой видимости и полном отсутствии в этом районе судоходства... Короче говоря, судно шло полным ходом, при его отклонении от курса на один кабельтов влево или вправо должен был сработать аларм на плоттере, аналогично и при захвате локатором цели на дистанции в шесть миль.
Я стоял в ходовой рубке, наклонившись над столом. При составлении суточного донесения самое главное - это внимательность, поэтому минут двадцать я, периодически оглядываясь на экран работающего локатора и ни на что больше не обращая внимание, усердно работал.
Меня отвлекло не какое-то событие, а просто тревожное ощущение, что что-то не так. Я выключил лампу, и некоторое время ничего не видел, пока зрение не адаптировалось к темноте. Потом я заметил через иллюминаторы свечение.
В легкой панике подбежав к локатору, я убедился, что судов на экране нет. Немного успокоившись, я вышел на крыло мостика.
Судно находилось в центре ярко освещенного круга диаметром приблизительно в две мили, может, чуть больше. Я облокотился о поручни фальшборта и посмотрел вниз.
Воду пронизывал сноп света, будто где-то внизу, на огромной глубине включили мощный прожектор. Это не было каким-то размытым свечением, сноп света состоял из пучка ярких вертикальных лучей.
Сравнение с электрическим светом появилось в голове сразу же, потому что, когда судно стоит на рейде, парадный трап, к которому подходит катер, ночью освещается палубным прожектором, и сейчас вода за бортом была освещена точно так же, только не сверху, а снизу.
Вода была очень прозрачной, золотисто-зеленого цвета, пронизанная сверкающими гранями света, уходящими глубоко вниз, где они сливались в сплошное раздробленное сияние. Поверхности практически не было видно, взгляд сразу проваливался, пока не упирался в горящую холодным огнем бездну.
Вообще же было неприятное ощущение того, что судно просто висит в чем-то светящемся, мало похожем на морскую воду, без всякого хода. Обычно на яркий свет собираются косяки рыбы, а тут я не смог заметить ни одной.
Минут пять-десять я тупо смотрел вниз, пока не сообразил, что пятно двигается вместе судном. При нашей скорости в десять узлов одну милю мы проходим за шесть минут, то есть этот светящийся круг мы должны были уже миновать, но мы так же были в его центре, как и когда я вышел на крыло, то есть это нечто двигалось вместе с нами.
Мне это совсем не понравилось, потому что одно дело, когда ты прошел через какую-то непонятную штуку, и оставил ее за кормой, и совсем другое, когда эта штука под тобой плывет, и подсвечивает тебя снизу.
Никакие микроорганизмы не могут так интенсивно светиться, да еще и двигаться со скоростью десять узлов, сохраняя идеально ровные границы круга.
Ну ладно, допустим, корпус судна идет через скопления какой-то дряни и при контакте эта слизь, или что там плавает, светится. Но не в радиусе же целой мили. Да и свечение на всей площади было абсолютно однородным, без каких-либо вкраплений, просто сноп света шел снизу, и все тут.
Позвонить кэпу? И что сказать? Выйдите на палубу, там так интересно! Вода светится. Возможно вражеская субмарина, или неопознанный подводный объект?
Человек после вахты отдыхает. Угрозы судну или экипажу нет. По крайней мере, пока. Да и что мог сейчас сделать капитан? Поэтому лишний раз дергать его на мостик было совершенно незачем.
Я вернулся в рулевую рубку, сличил показания магнитного и гирокомпаса - нормальная поправка. Переписал с плоттера координаты, поставил "точку" на карту, глубина в этом месте была тысяча сорок два метра.
Снял по карте скорость - девять и восемь десятых узла, совпадает с плоттером.
Я снова вышел на крыло мостика и уставился вниз, пытаясь хоть что-то разглядеть.
Столб света, пробивающий воду, не менял ни цвета, ни интенсивности, и мы шли в его центре уже двадцать минут, то есть на протяжении почти четырех миль наше обросшее ракушками днище было объектом чьего-то пристального внимания.
Вдруг еще одно такое же пятно появилось справа по курсу, милях в трех. Оно включилось сразу, на всю мощность. И никакого судна или объекта, вызывающего свечение, там не было. Мы не догоняли это пятно, а оно не уходило от нас, сохраняя дистанцию.
Так мы двигались вместе в течение минут пятнадцати, а потом, медленно пересекая курс, оно начало уходить влево. От такой активизации мне стало уже совсем не по себе.
Чего ждать дальше - вылета из-под воды НЛО? Одновременно с нервозностью появилось раздражение на всю эту чертовщину, возникло острое желание снять с пожарного щита ломик, и бросить его вниз, но жалко было лом, потому что, как я подозревал, результата это не даст никакого.
А боцману потом объясняй, что я этим ломом боролся с загадочным светящимся подводным объектом. Да и глупо это все. Я уселся в кресло рулевого и стал ждать, чем все кончится.
Пятно с левого борта постепенно уходило все дальше, пока совсем не исчезло. Пятно под нами продолжало тащиться вместе с судном, не обращая внимания на то, что я его полностью игнорировал.
Примерно в час тридцать судового времени, я заметил, что по носу судна граница света и темноты, проходящая в воде, начала приближаться. Уже с крыла мостика я убедился, что эта штука под нами, чем бы она ни была, остановилась, и мы постепенно выходим из нее.
Когда она оказалась за кормой, я уже с легким сердцем смотрел, как светящееся пятно скрывается позади.
В судовой журнал я не стал ничего писать, да и рассказывать кому-то из экипажа про все это было ни к чему. Просто я уяснил для себя, что в этом районе Охотского моря существует такая загадочная светящаяся штука, которая блуждает в толще воды и скрашивает ночные вахты штурманам, не делая ничего плохого.
Приборы не сходят с ума, главный двигатель беспричинно не останавливается, а экипаж не испытывает необъяснимого желания выпрыгнуть за борт.
И все-таки какая-то недоговоренность была, а в чем, я не мог понять и, если честно, не хотелось понимать и даже думать на эту тему.
Вторая моя встреча с этим "нечто" произошла через три года.
В апреле 2001 года на МТРе "Тесей" мы следовали с грузом рыбной муки в китайский порт Фучжоу. В ноль часов я принял вахту у старпома: экипаж у нас был укомплектован по полному штату, и у меня был положенный по этому штату вахтенный матрос-рулевой.
Погода была безветренная, но стоял очень сильный, густой туман, такой, что передний топовый огонь на портале едва просматривался. Мы находились в ста двадцати милях от пролива Буссоль со стороны Охотского моря.
Глубина под нами была около двух тысяч двухсот метров. Разобравшись с приемом вахты и устроившись у локатора, я вспомнил о произошедшем когда-то в этом районе случае.
Чтобы скоротать время, я начал рассказывать обо всем этом рулевому, но чем больше я углублялся в подробности, тем больше понимал, что Валера совершенно не верит мне.
- Да не-е-е, не бывает такого! Тебе или померещилось, или водоросли какие-нибудь светились. Я ведь тоже не первый год в море, но про такое даже не слышал!
Меня такой ответ совершенно не задел, на его месте и я, наверное, не поверил бы.
- А это твое дело, Валера, верить мне, или нет,- сказал я дипломатично.
- Увидишь сам, тогда поверишь!
- Ну, если сам, тогда конечно, это будет гра--а-амотно.
Любил Валера это словечко - грамотно, и везде его вставлял.
Прошло около часа. Я не отходил от локатора, периодически переключая шкалы дальности с ближней на дальнюю, и обратно, поглядывая на ручные часы с подсветкой - в час ночи нужно было поставить "точку" на карте. Валера отошел к проему открытой двери на крыло мостика покурить.
И вдруг вспыхнуло. Судно как будто попало в середину огромной неоновой лампы - вокруг все засветилось, стало светло, как под городским фонарем туманной ночью на аллее.
- Саня, смотри - заорал Валера,- что это? Выйди на крыло, что это за свет?
Я злорадно хмыкнул, но от локатора не отошел, потому что не сомневался, что мы снова попали в светящийся круг, просто в сильный туман это выглядит несколько иначе.
Теперь мне было интересен не столько сам светящийся объект, сколько рулевой Валера. Он был ошарашен и напуган.
Наверное, мое злорадство было сведением счетов со всем остальным человечеством - когда-то я один на один стоял с этой штукой на мостике, ну, а теперь вы почувствуйте, каково было мне тогда.
- Валера, успокойся, я же тебе только что об этом рассказывал, а ты не верил. Теперь как, все грамотно?
- Да ты на крыло выйди, посмотри, может, это совсем не то, надо капитана будить, старпома!
Да, надо признать, что сейчас все выглядело по-другому. Свечение, идущее из-под воды, совершенно неразличимо переходило в светящийся туман. Тот же сноп света из-под воды. Каким был размер светящегося пятна на этот раз, определить было невозможно,- взгляд увязал в тумане метрах в тридцати.
Никаких четко очерченных границ не было, внизу, вверху, со всех сторон было матовое желтое свечение. Судно казалось повисшим в пустоте, на какой-то момент мне померещилось, что судно вообще проваливается куда-то вниз, даже под ложечкой засосало, но я отогнал это дурацкое ощущение.
Я стоял рядом с Валерой и думал о том, что находиться в контакте с этой штукой не страшно, а страшновато, не жутко, а жутковато. Но вида я не подавал, приклеив к лицу кривую улыбку старого всезнающего моремана, который уже все перевидал, и у которого весь зад в ракушках.
На Валеру эта ухмылка подействовала, и он больше не дергался с призывами поднять всех на ноги, но на меня он поглядывал с легким подозрением, - как это так, только что рассказал небылицу - и вот она появилась? Что-то тут нечисто.
Кто-то загрохотал ногами по трапу, поднимаясь с палубы на мостик. К нам подбежал третий механик с перекошенной мордой лица.
- Вы чего стоите, мужики? Не видите, что происходит? Надо экипаж оповестить! Звоните кэпу!
- Да все нормально, Николай. Никого поднимать не надо,- небрежно сказал Валера.
- Ни хрена себе, нормально! Это что такое вообще, ты знаешь? Может, это вулкан подводный извергается, а вы тут сидите себе! Тревогу общесудовую объявлять надо! Может, плоты уже пора сбрасывать?
- Ревизор мне про эту штуку только что рассказывал, в начале вахты, только я не поверил.
- Да иди ты! Рассказал, и сразу появилось?
Пришлось мне все повторять и для третьего механика. Недоверия на этот раз не было, Николай слушал очень внимательно, но смутные подозрения у него, как и у Валеры, возникли.
- Слушай, но ведь таких совпадений не бывает - только рассказал, и оно появилось. А может оно тебя в прошлый раз - того?
- Что за бред, Николай. Чего, - того?
- Ну, зомбировали, или мозги как-нибудь закодировали? Ты глянь, Валера, мы суетимся, а он сидит, посмеивается, как будто его все это и не касается!
- Ладно, Николай, не смеши. Что толку, если поднять сейчас весь экипаж? Все будут носиться по судну и орать, как ты. Кому от этого лучше будет? Через полчаса, максимум через час все это исчезнет. С нами ничего не произойдет, можешь мне поверить.
- Ну, ты даешь, ревизор. Гляжу на тебя и удивляюсь твоему спокойствию.
Уже сейчас, по прошествии долгого времени, я и сам удивляюсь своему спокойствию. Ведь обычно, по менее важным причинам, я вызывал на мостик капитана, а тогда не стал этого делать. Можно было хотя бы включить эхолот, попытаться прописать все, что находится под нами.
Но я почему-то только говорил себе:
- Сиди спокойно. Ничего особенного не происходит. Все будет нормально.
По крайней мере, в последнем я оказался прав. Все закончилось нормально. Через полчаса сияние медленно потухло. Третий механик Николай ушел в свою каюту досыпать. Валера попытался как-нибудь объяснить увиденное, но скоро сам запутался в своих предположениях.
На следующий день мы не стали рассказывать о том, что произошло ночью, и больше никогда не говорили об этом. Прошли годы.
Лишь иногда в моей памяти снова возникает безлунная звездная ночь, штилевое неподвижное море, и наше идущее полным ходом судно, застывшее в центре огромного луча света, вырывающегося из бездны.