Джордж вошел в камеру. Он осмотрелся, помещение было очень маленьким и грязным. Слева стояла раковина, а рядом непонятная дыра в полу. В правом углу стояли двухъярусные нары. На нижнем ярусе он увидел сидящего бородатого араба. Его лицо ему показалось очень знакомым. Он подошел к нему и протянул руку, и в этот момент почувствовал боль в районе живота. Следующий удар в лицо отключил его сознание.
Вчера у себя на ранчо Джордж славно выпил с друзьями. И как всегда часть его вечера была безвозвратно утеряна. И проснувшись в медицинской палате, он ничего подозрительного не заметил. В палате суетились медработники, один из них снял маску и, его небритое лицо приблизилось, сказало что-то невнятное и исчезло. Следующее пробуждение произошло в незнакомом ему помещении. Он лежал комнате, на узкой койке, перетянутый ремнями. В комнате горел ослепительно яркий свет, источник света нельзя было определить, свет исходил отовсюду. Дверь открылась, и вошел человек в белом халате, в руках он держал стул. Поставил его у кровати и сел. Небритый мужчина посмотрел на Джорджа, и почему-то тяжело вздохнув, заговорил:
- Мистер Буш, с пробуждением вас, - сделав паузу и проверяя реакцию пациента, он продолжил, - я ваш лечащий врач, зовут меня Альфред Юсупович. Вы являетесь моим подопечным клоном номер пять. В целях вашей безопасности мы вынуждены были вас зафиксировать, так как клоны номер один и номер четыре вели себя неадекватно и травмировали себя. Сразу заявляю, что вы являетесь собственностью трибунала, и мы несем полную ответственность за ваше здоровье и жизнь. Сейчас вы просмотрите фильм и вам все станет ясно из сказанного мною Мужчина встал, взял стул и направился к двери. Остановился, о чем-то подумал, развернулся и сказал: "Джордж, все это реально, вы не сумасшедший. США нет, НАТО уже никуда не идет. От тех времен нас отделяют века. А вы в Великороссии, и, кстати, понимаете по-русски, если вы еще не заметили. Мы вживили вам в голову языковой имплантат. Да, не вздумайте от меня сбежать в безумие, как сделали это клоны номер два и клон номер три. После этой фразы дверь захлопнулась, свет погас, и появилась трехмерная картинка.
Когда Джордж проснулся, ему показалось, что он вчера сильно перепил с сенатором, и надо бы позвать прислугу, медсестру, доктора. Он хотел пошевелиться, но он по-прежнему лежал зафиксированный на койке. В этот раз горел только ночной свет по углам комнаты. Он вспомнил фильм. Там говорилось об ужасных вещах. Трибунал имеет право воспользоваться клоном другого преступника как орудием мести, сажать их вместе в одну камеру, допускать измывательства одного над другим. В случае если преступник скончался до суда или до смертного приговора, он подлежит повторному клонированию. Трибунал имеет право применять пытки. Они могут быть любыми, лишь бы они были в перечне пыток и увечий, совершенных преступником прямым или косвенным образом. Трибунал не имеет право на помилование, так как суд времени делает очевидным вину преступника. Задача же трибунала лишь вынести форму смертной казни.
Следующие несколько дней прошли для Джорджа как в тумане. Его вялого и безвольного вытащили из палаты и помыли. Вода была очень холодной и била струей из шланга, который держал здоровый русский. Он все время на него орал и матерился. Вспоминал своего дальнего родственника, который по его словам отрахал всю семью Джорджа и в придачу весь Пентагон. Джордж ему не верил. Он все время ловил себя на мысли, что старается перевести странную русскую речь на свой английский, но смысл терялся, и выходили одни физиологические подробности. Хотя русский говорил совсем о другом: была ядерная война, которую США начали и проиграли. Джорджа это не удивило. Он сам не раз хотел ее начать, но ему не давали. Удивило лишь его то, что война была проиграна.. Все это не укладывалось в голове у Буша. Он не верил этому варвару. Но говорить ему вслух о его заблуждениях не стал.
Перед судом его побрили наголо, одели в арестантскую робу. Привели в зал, огласили приговор, в котором были реальные факты его правления, но под каким-то странным углом зрения. И если американский народ его за эти же самые действия ценил, то эти странные люди его порицали. Судья спросил его, признает ли он свою вину. На что Буш ответил своим возмущением, и начал выкладывать свои либеральные доводы. На что весь зал дружно рассмеялся. Судья его прервал, стукнул молотком, сказал, виновен, и зал мгновенно опустел. Не было ни журналистов, ни каких-либо официальных лиц. Пришел все тот же вонючий мужик, теперь от него несло спиртным, бесцеремонно положил ему руку на плечо и сказал: "Ну что, Жоржик, пошли в камеру". Удаляющемуся судье Буш крикнул:
- Требую суд присяжных.!Причем эта фраза у него вышла на английском языке.
На что судья ответил, но не ему, а его охраннику:
Модест, объясни.
Модест остановился, повернулся всем своим огромным телом к арестанту и сказал:
- Понимаешь, Жоржик, когда я не пью, я читаю. Обычно беру отпуск за свой счет и иду в библиотеку. Так вот, еще Платон говорил, что эмпирическое большинство ничего не решает. Двенадцать дураков не стану умными, объединившись. А делом должен заниматься знающий человек. А наш судья таким и является. За это я тебе отвечаю. Хочешь выпить? Сказав это, Модест с опаской оглянулся в сторону судейской кафедры, которая к тому моменту уже пустовала. И повел бывшего президента США в буфет. Там большая полная женщина сочувственно посмотрела на Буша и налила ему полстакана водки. Модесту же налив меньше четверти, перебив того словами:
- Сейчас и это отберу.
На что Модест робко ответил:
- А этому- то зачем столько, он же не выпьет?
- Выпьет, они все пьют, сам знаешь ему страдать. Жоржик, если захочешь, не стесняйся, попроси я тебе налью. Да что ты так морщишься! На, возьми огурчик. Эх, слабаки, какого черта на нас поперли!
Водка была невкусная и пахла, но как-то сразу полегчало. После второй в памяти замаячил родной Техас, а с ним пришла и боль, которую он залил третьей. Четвертой не было, ее выпил Модест в тот момент, когда буфетчица отвернулась. Но Джордж не был на него в обиде, ему больше уже и не хотелось. Он попрощался с этой большой и милой женщиной, и ведомый своим стражником, остановился у двери камеры. Затем выслушал напутственную речь:
- Ну, Жоржик, удачи. Ты главное не сопротивляйся, падай на пол, прикрой лицо и не напрягайся. Злой он черт, дикий какой-то. А ничего, посидели! Ну, давай.
Джордж лежал на бетонном полу, все тело болело, болела и голова - хотелось пить. Не хотелось открывать глаза, но слабая надежда, что все пережитое им за последние дни сон, навеянный похмельным синдромом, заставила их открыть. Но надежда тут же разбилась о грязные стены камеры. А на смену ей пришел страх, который заставил перевести Жоржика взгляд в сторону нар. Там в сумраке светились глаза, светились торжеством и злобой. И в этих глазах он прочитал - пощады не будет. Одновременно с этим он наконец-то вспомнил кто перед ним. И не смог сдержать восклицания, тебя же казнили. О чем сразу же пожалел. Так как тот "которого казнили" начал его пинать, сопровождая избиение русским матом вперемежку с арабскими ругательствами. Когда избивающий достаточно устал, он достал свой член. Джорджу стало совсем страшно. Он не любил педерастов, и сам не хотел им становиться, ведь он был настоящий ковбой. В памяти почему-то всплыл день инициации в обществе "Череп и кости". С несвойственной ему ловкостью перевернулся на спину и выставил руки вперед со словами, пожалуйста, только не это. Но араб был неумолим. Его туфли стояли перед его носом и сильно воняли. Жоржик закрыл глаза. На лицо что-то полилось. Вкус и запах мочи вызвал в него двоякие чувства: с одной стороны он был снова унижен, а с другой - совсем не так, как он боялся.
Жоржик стоял у двери камеры, а араб, которого он, казалось, еще недавно отправил на виселицу, кидал в него туфли. Ему не разрешалось уклоняться. За неисполнение следовало наказание. Это было его третье утро в камере с этим садистом. Насколько правильно он понял, это был утренний исламский ритуал, который следовал сразу после молитвы. В этот момент Жоржик тоже молился, молился сам не зная кому и мечтал проснуться.
Джордж Буш, бывший президент США, государственный преступник против человечества, был клонирован в Великороссии в целях свершения правосудия. Через полгода пыток в камере он был депортирован в Ирак. Где, привязанный к позорному столбу, простоял возле памятника ботинку в течение недели, и был отдан толпе на поругание, которой и был забит туфлями до смерти. Хотя и прошли сотни лет с момента преступлений Джорджа Буша младшего, справедливое возмездие свершилось благодаря великороссийской науке и гражданской активности местного населения.. О чем больше всего свидетельствовали огромные продажи в обувных магазинах.