Однажды довелось услышать интересный монолог из уст моего хорошего приятеля. Он рассуждал о рок музыке.
'...Рок - это боль. Вынутая из жизни, развернутая как знамя и... приумноженная, зачастую, до карикатуры.
В обычной жизни, простой человек, тем более мужчина, столько страданий не встречает.
Каждый день - нет.
Хотя, может и бывают исключения.... .
И вот, живешь: семья, работа, быт. Нет страданий. Или носят они скоротечный и довольно легкий характер. Быстро забываются за текучкой.
Много ли нам попадается людей на грани нервного срыва. Или уже 'ушедших в пике'? Я и припомнить не могу, так это редко бывает.
Вот, может нам и не хватает: боли, эмоций, острых ощущений?
Да, конечно, сплошной дефицит. Привычное кругом. Не радует, и не огорчает.
И вот - популярная музыка с лихвой компенсирует. Там-то! Только послушайте - одни страсти. Да на таком надрыве - край бездны!
Герои песен: то погибают, то отвергают окружающий мир, то погружаются в пучину вечных и неизбывных страданий. Их жизнь мучительна.
И каждый жест, каждый звук имеет значение - тайное, гибельное. Вот, даже когда текст говорит о делах рутинных, музыкальный ряд не даст нам обмануться - дело не чисто. Подвох рядом. Тревожные или даже катастрофичные нотки не солгут.
Нет выхода.
И постоянно нужно все и всех куда-то посылать (подальше, конечно). Махать на все рукой! Плевать! И противопоставлять себя миру.
А как же?! Я вот, такой. А мир - гадкий, потому что меня обидел...
Чем?
Ведь это музыка молодых. 'У вас, ребята, вся жизнь впереди!' - Хочется крикнуть.
'Да - впереди. - Скажут. - Но что нас там ждет? Боль, разочарования, предательство и вечный нервный срыв. Стресс - называется'.
И они получат все это вместо счастья.
Потому что мысли материальны...'
Приятель умолк, но не очень хотелось спешить с ним согласиться, потому что мне, вдруг, вспомнилось иное.
...Пасмурный день быстро сменился прохладным летним вечером. Длинные тени деревьев страшными корявыми ручищами протянулись к людям. Свет медленно испускает дух, наполняя воздух холодным дыханием смерти.
Опушка леса стала единственной стеной нашего неуютного ночлега. Крышей - быстро наливающийся черным небосвод. А остальное достроит ночь из бесконечной непроглядной тьмы.
Край большого поля, медленно тает во мраке, скрывая страшные, уродливые следы случившегося.
Зелень листьев и трав быстро насыщается темным, чернеет. Мир разъедают жуткие зияния и пустоты.
И только свет костров, то тут, то там, выхватывает из небытия редкие очаги жизни.
Висит гнетущая тишина, изредка нарушаемая гортанными и резкими выкриками.
Стонов уже не слышно.
Готовится скудный ужин. У огня сидят и полулежат мужчины. Они почти не двигаются и не говорят.
Оружие на коленях. Рука еще подрагивает от напряжения дня. Нервно гладит рукоять меча. Но усталость уже гонит лихорадку прочь.
'Это была великая битва', - Скажут потомки. Мы же, опустошенно смотрим перед собой с трудом силясь понять, чем так угодили богам, что они отвели в сторону весь этот металл, стремившийся разорвать наши тела.
И, она не яркая, какой кажется обычно, а черная. Падая на землю, мгновенно становится ее частью. А может, нет? Не знаю. Я видел только темно-красное. Оно было всюду.
Мы живы?
Наверное. Но, это будет завтра. А сейчас - только пустота и усталость...
Голос Виктора Цоя уходит. Сменяется растущим шумом. То ли звуками огромного города, то ли 'белым шумом' в голове теряющего сознание человека.
Я с удивлением оглядываюсь. Рука покоится на колене, меча нет. Сижу на удобном диване и яркий электрический свет, радостно наполняет уютный и мирный наш дом.