Сильное тело с удовольствием воспринимает нагрузку. Юноша держит путь к лесу. Недалеко.
Вот поселок позади. Пропали "лишние" глаза и уши. Теперь, не стесняясь, за удары. И даже кричать можно: "Ки-йа!" - не услышат.
Он с упоением отдается этим приятным занятиям.
Свернув с дороги, и пробежав немного по тропинке, Андрей у цели.
Поляна, под ярким солнцем, щедро осыпанная цветами, будет идеальным местом для медитации.
Ха! - Принял он воинственную стойку и - о счастье! - преобразился в великого мастера Ояма*, что любил заниматься на лоне природы.
Воодушевленный, юноша сходу трижды выполнил свое любимое ката**.
Расплескав немного эйфорию, радостно плюхнулся на мягкую, источающую июльский дурман траву. Скрестил ноги, и принял позу для медитации.
Солнце ласково погладило его по лицу, запахи цветов щекотнули ноздри, а звон, жужжание и писк тысяч обитателей поляны коснулись слуха. Но боец, усилием воли, очистил разум для слияния с природой.
Началось.
Великая пустота только приоткрылась для странствий, когда муха села на нос воина и прошлась там хозяйской поступью. В ту же секунду кто-то маленький, но с жесткими лапками полез под штанину. Андрей суетливо махнул рукой и дрыгнул ногой, стараясь не выйти из транса.
Однако насекомое пересело на лоб, а другое продолжило настойчиво карабкаться под коленку.
Воин резко треснул себя ладошкой, начисто разрушив священную тишину в разуме.
Муха улетела. А голова Андрея, в нарушение всех правил психотренинга, наполнилась мыслями.
Напряженно набрав в грудь воздуха, и медленно выдохнув, юноша успокоился. Вытащил жука из штанины, и погружение продолжилось.
Само Дао***, прекрасное и манящее, уже готово было выдать секреты вселенских тайн, когда большой черный муравей решил сократить путь, и наткнулся на руку человека. Он осторожно пошевелил усиками, потоптался нерешительно и пополз по предплечью.
"Тьфу-ты! " - Недобро сплюнул Андрей, сбрасывая насекомое с руки и замер, наблюдая за тем, как массивный и лохматый шмель стал методично описывать круги вокруг его головы. Шмель убрался восвояси после третьего облета. Но по воротнику безрукавки поднялся паук и вежливо потрогал лапой ухо.
"Все! Больше отвлекаться нельзя. - Сказал себе юноша решительно, избавившись о т паука. - Только я и тишина".
Он собрал волю в кулак и смело погрузился в небытие. Поэтому звон комара уже не мог повлиять на невозмутимость воина. И даже когда пискун сел на шею реакции не последовало.
А насекомое, между тем, приступило к делу, и его тоненький хоботок жадно вонзился в плоть жертвы.
Рука, было, дернулась, но волевым усилием возвращена на место. Мысль с ругательствами остановлена и обращена в пыль. И, хотя кровосос явно наслаждается, ничего не опасаясь и не собираясь прекращать, репрессий не последовало.
И вскоре комар улетел.
Но продолжать делать равнодушный вид и соблюдать безмыслие, Андрею становится труднее с каждой секундой.
Поэтому, когда запищал другой летун-кровопийца, а следом третий, боец вернулся в реальный мир.
"Да растудыт-твою! Так растак! - Вскочил он на ноги и начал сладострастно царапать место укуса, другой рукой отмахиваясь от новых пришельцев. - К черту медитацию! К черту Ояму! И, к дьяволу великую пустоту!
У нас какая-то природа неправильная! С ней не сольешься!"