Лейб-кампания Елизаветы Петровны. 308 гвардейцев по соц. происхождению:
1. Дворян - 54 человека.
2. Из крестьян(!) - 137.
3. Из однодворцев (что-то среднее между дворянами и государственными крестьянами) - 25.
4. Дети церковнослужителей - 24. Поповичи, доооо.
5. Солдатские дети - 24.
6. Бывшие холопы и их дети - 14.
7. Другие (казаки, инородцы, посадские, купцы...) - 30.
ПРЕДЫСТОРИЯ.
'О том, что советник главы МВД Украины Геращенко связан с фашиствующими молодчиками 'Правого сектора*', было известно давно. Но то, что это 'сытое рыло революции достоинства' решило подрядиться в качестве 'Мазепы 2.0' для международной террористической организации ИГИЛ, думаю, удивило многих. Не только на Украине и в Европе. Но и на Ближнем Востоке.
'То, что это 'сытое рыло революции достоинства' решило подрядиться в качестве 'Мазепы 2.0' для международной террористической организации ИГИЛ, думаю, удивило многих'
Наконец-то учрежденный Петром I пятикилограммовый Орден Иуды найдет своего достойного хозяина', - передает РИА 'Новости' заявление официального представителя Минобороны России генерал-майора Игоря Конашенкова.
До этого Геращенко призвал всех раскрывать известную им информацию о российских военных, чтобы 'игиловцы и их собратья в России смогли потом найти их и отомстить по законам шариата'.
Генштаб: Россия согласовала с партнерами запуск крылатых ракет по ИГ
Первое боевое применение новейших крылатых ракет можно назвать историческим
Коалиция во главе с США за сутки уничтожила в Сирии два экскаватора
Кадыров ответил на призыв Геращенко публиковать данные пилотов ВКС России в Сирии
Всемирно известные итальянские певцы поздравили Путина с днем рождения
По данным открытых источников, Орден Иуды - орден, изготовленный в единственном экземпляре в 1709 году по приказу царя Петра I для награждения гетмана Мазепы. Орден представлял собой круг весом пять килограммов, изготовленный из серебра. На круге был изображен Иуда Искариот, повесившийся на осине, внизу изображение 30 сребреников и надпись 'Треклят сын погибельный Иуда еже ли за сребролюбие давится'. Петр I предполагал вручить этот орден гетману Мазепе вместо ордена Андрея Первозванного за предательство, после того как гетман перешел на сторону шведского короля Карла ХII.
http://www.vz.ru/news/2015/10/7/770957.html
У меня есть серьезные основания полагать, что Маленький принц
прилетел с планетки, которая называется "астероид В-612". Этот астероид
был замечен в телескоп лишь один раз, в 1909 году, одним турецким
астрономом.
Астроном доложил тогда о своем замечательном открытии на
Международном астрономическом конгрессе. Но никто ему не поверил, а все
потому, что он был одет по-турецки. Уж такой народ эти взрослые!
К счастью для репутации астероида В-612, турецкий султан велел
своим подданным под страхом смерти носить европейское платье. В 1920
году тот астроном снова доложил о своем открытии. На этот раз он был
одет по последней моде, - и все с ним согласились.
Антуан де Сент-Экзюпери. Маленький принц.
Причем тут Турция? Это хороший пример к чему приводит отказ от модернизации или задержка с ней. Османская империя откатилась со своих позиций, превратилась в больного человека Европы... и европеизацию проводить все-таки пришлось!
А.С.Пушкин тоже готовил труд о Петре (увы, незаконченный и цензурный вариант).
http://www.rvb.ru/pushkin/03articles/08petr.htm
Вместе с тем, уже в самом начале своей 'Истории' он отмечал препятствия, какие ставились допетровской России западноевропейскими государствами, стремившимися помешать ее укреплению. Войной Петра со Швецией решался, как не однажды указывал Пушкин, вопрос о государственном существовании России: в подготовительном тексте своей 'Истории' он подчеркивал, что в ответ на мирные предложения Петра - за полтора года до Полтавы - 'министры шведские объявили намерение короля свергнуть Петра с престола, уничтожить регулярное <русское> войско и разделить Россию на малые княжества'. В стихотворении 'Пир Петра I', написанном в том же 1835 г., что и подготовительный текст его 'Истории', поэт сказал, что Полтавской победой Петр 'спас жизнь' своей державы.
Такие дела.
Наиболее тяжким обвинением в адрес поместного войска звучали упрёки в отсутствии боевой подготовки в мирное время. Поместное войско не знало систематического воинского обучения.
Во-первых, сама организация службы в сотенных полках препятствовала регулярной боевой учёбе.
Во-вторых, боевые действия, в которых обычно участвовала поместная конница, требовали от неё иных навыков, нежели европейское военное искусство. Служба на южных рубежах привела к заимствованию наиболее пригодной для этого азиатской тактики. Здесь, в бескрайних степях, война сводилась к стремительным набегам, засадам, поискам, глубоким рейдам. Движения колонной, атаки сомкнутым строем, залповая стрельба в духе европейских наставлений в такой войне были просто бесполезны.
Поместный принцип накладывал отпечаток и на мобилизационные возможности дворянского войска. Помещик на войну собирался неторопливо. В Крымский поход 1687 года, например, сборы затянулись на два месяца. Когда прибыли последние ратные люди, первые уже успели проесться и пообноситься. Изголодавшихся дворян пришлось распускать по уездам, время выступления было перенесено на более поздний срок.
Недостатком поместного войска была архаичная система снабжения. Себя и свою челядь на войне дворянин содержал за свой счёт. Если боевые действия затягивались, войско вынуждено было кормиться, нещадно грабя и своих, и чужих. Впрочем, к грабежам зачастую прибегали и при изобилии припасов. Вторжение в Польшу, Литву, Лифляндию и Эстляндию сопровождалось разорением городов и сёл, грабежами и насилием.
Неустроенность обеспечения, угроза голода часто оборачивались массовым дезертирством дворян со службы. В официальных документах XYI-XYIII веков часто употребляется 'нетство' - неявка на службу или самовольное оставление действующей армии. Во время сбора поместного войска в 1624 году в передовой полк стольника И.Салтыкова в г.Дедилов 76% нетчиков не явились по бедности, в полк князя Оболенского все нетчики не прибыли на службу по этой же причине. В 1634 году под угрозой голодной смерти масса дворян вынуждена была оставить войско, осаждавшее Смоленск.
http://www.uniros.ru/book/petr1/02.php
А вот ситуация в Европе:
"Капиталы растут невиданными ранее темпами. Вместо обычных в средневековье 12%, южно-германская фирма Фуггеров ежегодно зарабатывает с 1511 по 1527 гг. от 54 до 92% и увеличивает свой капитал до двух миллиардов золотых франков. В Европе денежный оборот неизменно увеличивается, появляется товарное производство. Средневековый цех окончательно уступает место мануфактуре. Феодализм вынужден уступать шаг за шагом новой экономической формации, наречённой капитализмом. Нараждающиеся абсолютистские государства неприминули использовать экономический прогресс в своих интересах, в целях укрепления своего хозяйственного, финансового, религиозного и, прежде всего, военного базиса.
В военном искусстве новый экономический фундамент сказался с молниеносной быстротой. Европейская армия стремительно трансформируется под воздействием хозяйственно-технического прогресса. Подогретый усиленными финансовыми инъекциями, он производит поистине революционные изменения в практике ведения войны. С холодной деловитостью он совершенствует механизм смерти и разрушения, внедряет в феодальное войско сотни технических приспособлений, помогающих легко и быстро убивать человека. Лицо и сущность армии постепенно видоизменяется. Из войска гордых и честолюбивых дворян-рыцарей она превращается в армию расчётливых солдат-профессионалов. В период первоначального накопления капитала война ведётся армиями, образованными из деклассированных любителей приключений, готовых дорого продать свою кровь и жизнь.
В качестве теоретической основы военного дела в XVI-XVII веках постепенно возрождается искусство античных народов. Военные апеллируют к полководческому авторитету выдающихся греков и римлян. В профессиональной среде всё чаще начинают рассуждать о войне, как о науке и искусстве. Военное искусство, военная наука, зарождаются в сфере профессиональной, т.е. там, где военная профессия становится основным средством для существования человека".
"Наполеон всего лишь величайший из французов - или итальянцев, по мнению некоторых историков, - но он не Италия, не Франция.
Петр - это вся Россия; ее плоть и дух, характер и гений, воплощение всех ее добродетелей и пороков. При разнообразии своих способностей, громадности усилий и страстности, он кажется существом собирательным. И этим он велик, этим он выделяется из рядов бледных умерших, которых спасают от забвения наши слабые исторические воспоминания. Не приходится употреблять усилий, чтобы вызвать его тень - он всегда тут. Он пережил себя; он вечен; он как бы жив и теперь; облик мира, извлеченного им из ничтожества, мог измениться в некоторых чертах, но принцип остался неизменным.
Тут несоизмеримая сила, три века действовавшая вопреки всем расчетам и превратившая ничтожное владение Ивана в наследие Александров и Николаев, в империю, превышающую своим протяжением и численностью населения все государства, когда-либо известные Европе, Африке и Азии, империи Александра и Римскую, империю калифов и современную нам Британскую со всеми ее колониями (небольшой перебор присутствует - прим моё, АМ).
И эта сила называлась некогда Петром Великим. Она переменила имя, но не изменила характера. Это душа великого народа, но также душа великого человека, в котором как бы воплотилась мысль и воля миллионов существ. Эта душа вся в Петре, и он весь в ней; и ее-то я желал заставить затрепетать на этих страницах".
Небольшой комментарий: много пафоса и художественных образов, но если вам знакомо слово менталитет, вы наверно поймете мое отношение к этой цитате.
В конце концов, в каждом из нас есть частичка Канта (Гегель)... почему не предположить, что в каждом русском вдобавок есть частица Петровского или Пушкинского духа?
"Первый русский военный корабль европейского типа - фрегат "Орёл", вооружённый 22 тяжёлыми пищалями, - был построен в Коломне при царе Алексее Михайловиче в 1667-1669 гг. На "Орле" впервые был поднят российский триколор - для изготовления "флага большого" и множества вымпелов выписываются ткани "белого, лазоревого и алого" цветов, - и для него же был подготовлен первый русский морской устав: "письмо корабельного строя" Правда, служил фрегат недолго: в 1670 году он был захвачен в Астрахани казаками Степан Разина и сожжён. И всё-таки официальная история русского военно-морского флота начинается с Петра Первого, вздыбившего Россию и провозгласившего 20 октября 1696 на заседании Боярской Думы: "Морским судам быть". А первым боем новорождённого флота условно считается захват 7 мая 1703 года (этот день стал днём рождения Балтийского флота) русскими шлюпками шведских кораблей "Гедан" и "Астрильд" на Неве.
Флот создавался стремительно: строились гребные галеры и парусные суда; в 1712 году вошёл в строй первый линейный корабль "Полтава", нёсший 54 пушки. И очень скоро этот флот заявил о себе в полный голос: 27 июля 1714 года у мыса Гангут русские галеры, умело разделив превосходящие силы противника, атаковали шведскую эскадру и в яростном абордажном бою захватили 10 вражеских кораблей во главе с фрегатом "Элефант". Гангут считается первой крупной морской победой российского флота: после этой битвы в Европе поняли, что на востоке появилась новая грозная морская сила, и в Балтику вошли английские военные корабли. Но до столкновения дело не дошло - появившаяся в 1720 году у Ревеля эскадра адмирала Норриса убедилась в готовности русского флота и гарнизона дать отпор и отступила. А Россия после Северной войны по праву стала мировой морской державой".
Энгельс сопоставил Петра с Фридрихом II, королем прусским. Он это сделал именно затем, чтобы сказать о Петре: "Этот действительно великий человек", а говоря о Фридрихе, поставить слово "великий" в иронические кавычки{1}.
Конечно, Фридрих II был крупным политическим деятелем XVIII в., но если принять во внимание, что его внутренняя деятельность не была ознаменована ни единой сколько-нибудь крупной реформой, что война, которую он вел, едва не окончилась полной его (и прусского государства) гибелью, и спасен он был исключительно, как сам признавал это, смертью русской императрицы Елизаветы, то применять к нему тот же эпитет, как к Петру, в самом деле можно лишь в припадке острого прусского шовинизма, против которого Маркс и Энгельс вели всегда ожесточенную борьбу.
Долгая борьба против Швеции началась при очень невыгодных условиях русской технической отсталости, которую нужно было спешно превозмогать. В области военной организации кипучая реформаторская деятельность Петра привела к созданию в невероятно короткий срок новой армии, в которой было очень удачно совмещено все хорошее, что Петр нашел в области военной организации на Западе, с некоторыми правильно оцененными положительными чертами старорусского ратного дела. И уже вскоре после первой Нарвы русские артиллеристы стреляли из орудий, сделанных русскими мастерами на своих оружейных заводах из своего железа и меди, и русские корабельные мастера строили на своих верфях суда, которые ничуть не уступали ни английским, ни голландским, ни французским.
Там же:
Не следует этого забывать и впадать в преувеличения. В новую, буржуазную общественную формацию Россия при Петре еще перейти не успела. Но создаваемый тип абсолютистской монархии при Петре был уже более новым, более приспособленным к усложненной экономической жизни политическим строем, чем самодержавие XVII в. Абсолютизм первой четверти XVIII в. был прежде всего сильнее, осведомленнее, оперативнее, чем очень отсталый аппарат царской власти времен Алексея Михайловича. А кроме того, абсолютизм при Петре стал несравненно богаче экономическими ресурсами. Быстро шедшее в гору развитие промышленности и торговли давало возможность прежде всего обеспечить техническим оснащением новую армию и только что возникший флот.
Комментарий.
Я не марксист, но чтобы было понятнее для тех кто в "Меркаве": феодализм проходит несколько стадий: зарождение, этап феодальной раздробленности, цетрализации (у нас это Иван-3,-4, первые Романовы...), абсолютизма.
"На русское общество реформы Петра, решительные и широкие, произвели страшное впечатление после осторожной и медлительной политики московского правительства. В обществе не было того сознания исторической традиции, какое жило в гениальном Петре.
Близорукие московские люди объясняли себе и внешние предприятия, и внутренние нововведения государя его личными капризами, взглядами и привычками. Частные нововведения они противополагали частным же обычаям старины и выносили убеждение, что Петр безжалостно рушил их старину. За разрушенными и введенными вновь частностями общественного быта они не видели общей сущности старого и нового. Общественная мысль еще не возвышалась до сознания основных начал русской государственной и общественной жизни и обсуждала только отдельные факты. Вот почему современникам Петра, присутствовавшим при бесчисленных нововведениях, и крупных и мелких, казалось, что Петр перевернул вверх дном всю старую жизнь, не оставил камня на камне от старого порядка.
Видоизменения старого порядка они считали за полное его уничтожение (выделено мрой - АМ)".
Комментарий.
И опять словами Платонова:
"Если дело Петра и не пропало с кончиной его, а стало жить в истории, то причина этого не в непосредственном сочувствии общества, а в полном соответствии реформы с вековыми задачами и потребностями народа".
Вот.
С конца XVI века, в XVII и даже XVIII столетии Венеция и Франция употребляли русских рабов на военных галерах как гребцов-колодников, вечно закованных в цепи. Кольбер особенно не жалел денег на покупку этих рабов на рынках Леванта. В таких размерах совершалась в XV - XVIII веках торговля русскими невольниками и невольницами в Европе. Лишь покорением Крыма положен был конец этой позорной для Европы торговли христианскими рабами'...
Ослабевшее Московское государство ограничивалось лишь пассивной обороной: от Брянска на Тулу и Каширу - и дальше на Рязань - была проведена укрепленная сторожевая линия, оставлявшая, однако, беззащитными не только новоприсоединенную Малороссию, но и коренные области Московской Руси - нынешние Курскую, Орловскую и большую часть Тульской губернии. Военное дело находилось в полном упадке, как то показывают неудачные походы Голицына на Крым.
Для того чтобы вывести страну из этого маразма, нужна была железная воля и железная рука. Одно и другое сочеталось в младшем сыне Тишайшего.
Мы не собираемся здесь подробно излагать и критиковать реформы Петра I. Это вывело бы нас слишком далеко за рамки нашего скромного труда. Скажем только, что если бы этого Государя не было, анархия окончательно одолела бы страну, низведя 'Московию' на положение какого-нибудь Бухарского ханства или Абиссинской деспотии, разделенную на 'сферы влияния'. Большинство реформ Петра были жизненно необходимы, иные были излишни (насильственная ломка быта, глумление над старинными обычаями и традициями, огульно объявленными 'предрассудками' и т. п.). Некоторые реформы, как, например, упразднение патриаршества, оказались прямо вредны.
Военные же мероприятия его - реформа армии, зарождение флота - отмечены печатью гения и одни уже дают ему право именоваться Великим.
Полтава и Гангут навсегда останутся в военной истории светлыми памятниками личного участия Петра в боевых делах на суши и на море.
Василий Осипович не идеализирует императора (с.181):
Но добрый по природе, как человек, Петр был груб как царь...
Фанат дубов, как корабельного дерева, Петр сажает желуди и видет скепсис прохожего господина. "Глупый человек - сказал ему Петр,заметив его улыбку и догадавшись о ее значение:
- ты думаешь, не дожить мне до матерых дубов? Да я ведь не для себя тружусь, а для будущей пользы государства"(с.197).
с. 215.
Петр, сам объехавший пол-Европы, говорит расхваливавшему заграницу г-ну:
"Хорошо перенимать у французов науки и художества, и я бы хотел видеть это у себя; а в прочем Париж воняет".
Многие пересказывают сохранившиеся слова Петра: "Европа нужна нам еще на несколько десятков лет, а там мы можем повернуться к ней спиной (там другое слово!)". Я неоднократно их встречал, но увы, ссылку предположительно на Ключевского, дать не могу.
Где тут преклонение перед Западом? Нормальная реакция, трезвая оценка.
Про Петра-милитариста и в продолжении разговора о мировом опыте (с.219):
"оградя Отечество безопасностию от неприятеля, надлежит стараться находить славу государству чрез искусство и науки".
Это он инструктирует Камчатскую экспедицию. Как видите и на Восток Император глядел.
Еще из Ключевского (его лекции):
"Война была важнейшим из этих условий. Петр почти не знал мира: весь свой век он воевал с кем-нибудь: то с сестрой, то с Турцией, Швецией, даже с Персией. С осени 1689 г., когда кончилось правление царевны Софьи, из 35 лет его царствования только один 1724-й год прошел вполне мирно, да из других лет можно набрать не более 13 мирных месяцев. Притом с главными своими врагами, с Турцией и Швецией, Петр воевал не как его предшественники: это были войны коалиционные, союзные. Чтобы понять их значение, оглянемся на внешнюю политику Московского государства в XVII в.
Петру достались от предшественников две задачи, разрешение которых было необходимо для того, чтобы обеспечить внешнюю безопасность государства:
во-первых, надо было довершить политическое объединение русского народа, едва не половина которого находилась еще за пределами Русского государства;
во-вторых, предстояло исправить границы государственной территории, которые с иных сторон, именно с южной и западной, были слишком открыты для нападения.
Разрешение этих задач до Петра было только начато. Вторая задача, территориальная, еще до него приводила Московское государство в столкновение с двумя внешними врагами: со Швецией, у которой нужно было отвоевать восточный берег Балтийского моря, и с крымскими татарами, т. е. с Турцией. Точно так же и первая задача, национально-политическая, состоявшая в необходимости государственного объединения русского народа, еще задолго до Петра вызвала ряд упорных войн с третьим врагом и ближайшим соседом - Речью Посполитой. Но еще до Петра московским правительством была сознана невозможность одновременного разрешения обеих задач. Правительство царя Алексея уже испытало невозможность одновременной борьбы на три фронта - с Польшей, Швецией и Турцией".
Здесь сказано, что после полтавских торжеств Петр начал трудиться "во управлении гражданских дел". Даже в таком неполном своде памятников русского законодательства, как Полное собрание законов Российской империи 1830 г., отразился этот подъем законодательной деятельности. С 1700 г., который почему-то казался Петру началом нового столетия, по 1709 г. включительно в собрании помещено 500 актов, а в следующее десятилетие до конца 1719 г. число их дошло до 1238 и почти столько же напечатано их за одно пятилетие 1720 - 1725 (до смерти Петра 28 января 1725 г.); между ними находим уже длинный ряд обширных законоположений, регламентов, штатов, инструкций, международных трактатов. Так законодательство шло все более усиленным шагом в связи с ходом войны. До Полтавы на новую нужду, вызванную войной, на недостатки или злоупотребления, ею вскрытые, Петр отвечал спешным письмом или указом, намечавшим предварительные меры исправления, и так дело шло одновременно по разным отраслям правительственной деятельности. После, при большем досуге и навыке к государственному строительству, временные меры с поправками разрабатывались в законы, в регламенты, в целые новые учреждения и так же в одно время по разным ведомствам, без видимого порядка. Все наиболее капитальные законоположения Петра относятся ко второй, послеполтавской половине его царствования. Распорядительное законодательство постепенно становилось учредительным благодаря войне, как она же превратила Петра из корабельного мастера и войскового организатора в многостороннего преобразователя (оттуда же).
" Так совершился переход из одного возраста в другой, из древней истории в новую для народов Западной Европы, народов романского и германского племени.
Но дошел черед и до нас, народа Восточной Европы, народа славянского.
Наш переход из древней истории в новую, из возраста, в котором господствует чувство, в возраст, когда господствует мысль, совершился в конце XVII и начале XVIII века. Относительно этого перехода мы видим разницу между нами и нашими европейскими собратиями, разницу на два века.
Мы должны уяснить себе причины этого явления, чтоб понять условия, в которых совершился самый переход, или так называемое Преобразование. Общий смысл его, надеюсь, теперь совершенно ясен, ясна его необходимость для каждого исторического, развивающегося народа, его характер и независимость от произвола исторического лица, которое может быть видным, главным деятелем, но не творцом явления, истекающего из общих законов народной жизни. В такое отношение наука ставит народ к великому историческому деятелю. Только великий народ способен иметь великого человека; сознавая значение деятельности великого человека, мы сознаем значение народа.
Великий человек своею деятельностию воздвигает памятник своему народу; какой же народ откажет в памятнике своему великому человеку?"
"если под Нарвой армия Петра была неопытной, невыученной и слабо подготовленной к бою, то под Полтавой шведы встретились с закаленными в боях и прославленными в Инфлянтах батальонами. Кадры командиров тоже уже имели боевые крещения и опыт, а также уверенность в себе, выработанную во время предыдущих сражений со шведами. Кроме того, довольно большую часть офицерского состава составляли русские, что делало их ближе к простым солдатам. Немалое значение имел тот факт, что царские полки воевали, защищая свою землю от захватчиков - представителей иной религии. А также то, что в лагере был царь, который под Нарвой накануне битвы покинул армию. Теперь Петр был на месте, что очевидно повлияло на психику простых солдат. Точно также, как присутствие на поле битвы Карла придавало силы шведам".
Напомню, что под Нарвой самого Петра не было. Впрочем, в Полтавской битве уже Карл-XII не мог полноценно командовать из-за ранения.
А вот про Батурин, здесь Сергей Юрьевич выступает не как редактор и комментатор, а как автор:
Батурин 1708
Если что-то строилось, присваивались суммы, порой превышавшие в два, в три раза расходы на реальное строительство. Скажем, строительство Большого Версальского дворца обошлось в 25 725 836 ливров.
По мнению историков, строительство велось очень экономно, потому что экономили на всем, все пересчитывали, все заказы шли по конкурсу, - поэтому украли необычайно мало - не более половины отпущенных казной средств.
"Версаль, кстати, 'построен на костях' гораздо в большей степени, чем наш Санкт-Петербург: на его строительстве умерло до 6 тысяч человек - от скверной пищи, дурной воды, отсутствия медицинской помощи. Зато придворные, распределявшие заказы, и получившие их подрядчики не бедствовали. Увы, увы, об этом вы никогда не прочитаете ни во французских школьных учебниках, ни в путеводителях по версальским дворцам. В отличие от нас, легкомысленные французы не выставляют напоказ всем и вся не самые веселые страницы своей истории".
В скобочках - Мединский, как и его редактор Буровский, заклятые противники Петра.
Ненамеренное свидетельство.
МИФ О СОКРАЩЕНИЕ НАСЕЛЕНИЯ:
Коренной переворот потерпело при Петре прямое обложение. 'Дворовое число' давно уже стало никуда не годным основанием обложения, а новая петровская канцелярия испортила его еще более. Распределять налоги по переписям 1710 и 1717 гг., показавшим большую убыль дворов против переписи 1678 г., было невыгодно. Правительственная статистика, оберегая казенный интерес, придумала остроумную комбинацию: в основу нового губернского деления 1719 г. она положила роспись дворового числа, составленную по переписям разных лет, выбирая из прежних переписей подходящие цифры. Получился блестящий результат: число тягловых дворов, по переписи 1678 г. не превышавшее 833 тысяч, теперь, после засвидетельствованной дважды убыли, перешагнуло за 900 тысяч даже без посадских дворов.
Это статистическое дурачество тогдашней канцелярии лишало подворное обложение всякого практического смысла и заставляло искать другой окладной единицы, а переписи 1710 и 1717 гг. прямо на нее указывали, вскрыв любопытное явление, выясненное в упомянутой книге г. Милюкова: убыль дворов шла по местам одновременно с приростом населения. Средний состав тяглого двора с г у щ а л с я и доходил до пяти с половиной мужских душ вместо обычных трех или четырех. При подворном обложении этот прирост для казны пропадал: оставалось перейти к поголовщине.
"По годовой росписи (смете) 1651 г. общее число ратных людей равнялось 133.210 человек (без холопов), увеличившись за последние двадцать лет на 40 тыс. человек, или на 45%. Это были: дворяне и дети боярские - 39.408 человек (30%), стрельцы - 44.486 (33,5%), казаки - 21.124 (15,5%), драгуны - 8.107 (6%), татары - 9.113 (6,5%), украинцы - 2.371 (2%), пушкари - 4.245 (3%), иноземцы - 2.707 (2%) и засечная стража.
Образование полков нового строя и их быстрый рост в период войны со шляхетской Польшей и позднее внесли коренные изменения в состав русского войска. Эти изменения состояли в том, что значительная часть ратных людей старой организации была поглощена полками нового строя, а остальные ратные люди переведены в городовую службу.
По-иному отразилось появление полков нового строя на стрельцах. Стрелецкое войско продолжало расти наряду с полками нового строя. Процесс превращения стрельцов во внутреннюю охрану государства после образования солдатских полков получил дальнейшее развитие.
Вооруженные силы Русского государства в XVII в. имели и серьезные недостатки. Первый основной недостаток состоял в наличии двух военных систем в государстве. Полки нового строя не вытеснили полностью старой (сотенной) организации войска. Несмотря на незначительный удельный вес в составе войска, ратные люди сотенной службы создавали двойственность в комплектовании, формировании, содержании и управлении войском, мешали развитию полков нового строя и снижали боеспособность войска в целом.
Вторым основным недостатком являлось отсутствие единого центрального управления вооруженными силами. Дробность военного управления ослабляла руководство и контроль за вооруженными силами и отрицательно сказывалась на состоянии войска.
Многовековый военный опыт России, особенно второй половины XVII в., убедительно показывает как создавались условия для решительного перехода к регулярной армии в России. Это отмечает и Петр I, считая, что еще в 1647 г. его отец Алексей Михайлович 'начал регулярное войско употреблять'.
Следовательно, последовавшие в начале XVIII в. военные реформы Петра I так же, как и его экономические и политические преобразования, уже были подготовлены всем предшествующим развитием Русского государства"
.
Основы регулярной армии были заложены при предшественниках Петра, он лишь довел эту реформу до конца. "Если путь прорубая отцовским мечом..."
Ключевский пишет:
'Он познакомился с Западной Европой, когда там в государственном и народном хозяйстве господствовала меркантильная система, основная мысль которой, как известно, состояла в том, что каждый народ для того, чтобы не беднеть, должен сам производить все, им потребляемое, не нуждаясь в помощи чужестранного труда, а чтобы богатеть, должен вывозить как можно больше и ввозить как можно меньше. Усвоив себе такой же взгляд по наблюдениям или самобытно, Петр старался завести дома всевозможные производства, не обращая внимания на то, во что обойдется их заведение. Его поклонник Посошков, кажется, верно истолковывал его мысль, говоря, что хотя в первые годы новое домашнее производство обойдется и дороже заморского, зато потом, упрочившись, окупится.
Здесь Петр руководился двумя соображениями: 1) Россия не уступает другим странам, а превосходит их обилием разных природных богатств, еще не тронутых и даже не приведенных в известность; 2) разработку этих богатств должно вести само государство принудительными мерами. Оба эти соображения Петр не раз высказывал в своих указах. Так он писал: 'Наше Российское государство пред многими иными землями преизобилует и потребными металлами и минералами благословенно есть, которые до нынешнего времени без всякого прилежания исканы'. Завести новое полезное производство, шелковицу, виноградарство, отыскать нетронутую доходную статью и разработать ее, чтобы 'божие благословение под землею втуне не оставалось', - это стало главным предметом народнохозяйственных забот Петра.
Но в то же время это был крайне бережливый хозяин, зорким глазом вникавший во всякую хозяйственную мелочь: поощряя разработку нетронутых природных богатств страны, он дорожил ими, оборонял их от хищнических рук, от бесцельного истребления, особенно берег строевой лес, зная бестолковое отношение к нему русского народа, хлопотал об ископаемом топливе, торфе и каменном угле, думал о полезном употреблении вещей, которые бросали за негодностью, из обрубков и сучьев корабельного дерева предписывал делать оси и жечь поташ.'
"30 декабря 1701 года запрещено было подписываться уменьшительными именами, падать пред царем на колена, зимою снимать шапки перед дворцом. Петр говорил:
Какое же различие между бога и царя, когда воздавать будут равное обоим почтение? Менее низкости, более усердия к службе и верности ко мне и государству - сия то почесть свойственна царю".
'Мифы в русской истории' В.Х. Балаева ('Дуэль' ?25, 1998 г) - цитирую по инетсообщению, если у кого есть сЦыль - плиз:
"Зависимость России от импорта в результате деятельности Петра I или существенно сократилась, или прекратилась. Более того, Россия начала вывозить в зарубежные страны железо, высоко ценимое в Англии и Голландии, полотно и др. Так, если в 1700 г. в Россию из Швеции ввезли 35 тыс. пудов железа, то в 1726 г. только через Петербург и Ригу за границу продали более 55 тыс. пудов русского железа. С 1712 г. Россия перестала закупать в Европе оружие".
Там же приводиться цифры производства чугуна: "Если в 1700 г. выплавлялось 150 тыс. пудов чугуна, то в 1725 г. - 800 тыс. пудов". У меня другие данные (возможно разногласия по типу "только чугун" или "чугун+медь и т.д."), но в любом случае рост в РАЗЫ!
Следует сказать несколько слов о выходцах из низов, которые благодаря своим талантам могли продвинуться при Петре в высшие слои общества. Опять же - изобретением Петра Первого такая возможность не является, еще Федор Алексеевича отменил местнические разрядные книги (NB). Однако именно при Петре теоретическая возможность стала проявляться на практике(sic!).
Самый известный пример - это, пожалуй, Александр Данилович Меншиков, который был правой рукой императора. Несмотря на все свои недостатки, за которые Петр не раз грозил отправить его в ссылку и даже собственноручно бил, благодаря своим способностям он сохранял свое положение.
Ближайшие служащие Петра достигали высокого государственного положения именно личными заслугами и талантами, а не аристократичностью происхождения. Например, великий канцлер граф Гаврила Иванович Головкин, генерал-адмирал граф Федор Матвеевич Апраксин, дипломаты Толстой, Матвеев, Неплюев, Волынский - отнюдь не отличались родовитостью и вышли из рядов неродословного дворянства XVII в.; их предки или вовсе не играли роли до Петра, или стали заметны (вследствие личной выслуги) очень незадолго до него.
Из людей же 'голубой крови' на высоких административных постах при Петре удерживались представители трех фамилий: Борис Петрович Шереметев, ставший графом и фельдмаршалом; князья Голицыны - Дмитрий Михайлович, сенатор, и Михаил Михайлович, фельдмаршал; и князья Долгорукие, из которых сенатор Яков Федорович стал героем исторических преданий, как образец высокой честности и бесстрашия. Также из родовитых дворян можно еще упомянуть князя Никиту Ивановича Репнина, фельдмаршала.
Таким образом, Петр Великий не смотрел на 'породистость' ни как на отрицательный, ни как на положительный фактор - важнейшими качествами он считал личные способности и готовность служить Отечеству. 'Кадры решают все', - было сказано гораздо позже, но принцип de facto был открыт именно Петром.
В 1722 году был принят Табель о рангах - свод законов о порядке государственной службы. Табель обязывал всех дворян служить, и объявляла службу единственным способом получения любого государственного чина, причем открывались возможности продвижения по службе и выходцев из 'подлого люда'. При этом достижение восьмого ранга означало присвоение дворянства - заслуженного, а не по наследству. 'Мы для того никому никакого ранга не позволяем, пока они нам и отечеству никаких услуг не покажут и за оные характера не получат'.
Певцу кагбы свободы с показательной кличкой М.5, любящим прятаться под черными никами, персонально:
"Мифы об 'угнетении русского народа' со стороны силовых структур не стихают - 'кровавая гэбня' стала уже нарицательным термином. Что показательно, атака идет по всем 'историческим фронтам' - многие либералы с пеной у рта кричат не только о КГБ/ФСБ недавнего прошлого (и настоящего), но заходятся в истерике и при упоминании силовиков времен Сталина и Берии; чуть спокойнее, но настойчиво ищут 'происки против истинной свободы' во всей русской истории.
Причина очевидна: ни одно государство не может существовать без силовых структур. Продвигая миф о безусловной вредности таковых, пропагандисты способствуют развалу русского государства".
Еще один довод от Широкорада (ненавистника Петра, между прочим):
Итак, с формальной точки зрения Швеция подвергалась вероломному и ничем не спровоцированному нападению со стороны клятвопреступника - царя Петра.
Полная аналогия просматривается и со Столбовским миром 1617 года. Предположим, вы заболели, и злой сосед отнял у вас имущество, заставив под дулом пистолета подписать акт о его дарении. На помощь извне по каким-то причинам надеяться не приходится. Но вы выздоровели и, воспользовавшись временными трудностями соседа, имеете полное право вернуть свое имущество.
Так что Петр I, начиная войну с Карлом XII, был трижды прав. Нравится нам или нет, но иногда война становится 'государственной необходимостью'. Почему я заключил эту фразу в кавычки? Да она взята из 'Войны и мира'. Толстой вложил ее в уста своему самому любимому и умному герою - Пьеру Безухову, когда тот поставил точку в дискуссии о правомерности действий Наполеона, расстрелявшего герцога Энгиенского: 'Казнь герцога Энгиенского была государственная необходимость'.
А как же государственные договоры? Да человечество бы давно деградировало, если бы они выполнялись вечно. На мой взгляд, международные договоры предназначены лишь для фиксации соотношения сил между странами на определенный момент и действуют до кардинального изменения этого соотношения.
Международные договоры можно сравнить со стабилизатором силы тока. При скачках напряжения, скажем, от 20 до 220 вольт прибор гарантирует стабильный ток 3 ампера на выходе. Но если на входе напряжение зашкалит до 1000 вольт, то будет пробой, и стабилизатор сгорит.
Так и международные договоры способствуют сохранению правил игры при небольших изменениях соотношения сил. Лично у меня вызывает неприязнь тезис 'рафинированных интеллигентов' о том, что де государства Запада могут по своему произволу изменять международные договоры, но Россия должна быть выше этого и строго придерживаться всех заключенных договоров. На мой взгляд, это как раз 'рафинированная' форма русофобии.
Наоборот, напоминания о том, что произошло со Столбовским, Кардисским и Брестским договорами должно служить предостережением большим и особенно мелким соседям-разбойникам от попыток разговора с Россией под дулом пистолета. Ну, удастся в очередной раз воспользоваться слабостью России или глупостью ее правителей, но ведь все равно возмездие неотвратимо. И если разбойникам удастся умереть в своих постелях, то по счетам придется платить их детям и внукам.
Это глава из пишушегося труда. Хотя К.Ю. Резников не профессиональный историк, но он собрал огромный массив информации, "дав высказаться" по русской истории массе специально обученных людей специалистов.
Цитата:
Следует заметить, что заключение Нефедова об увеличении Петром налогов с поместных крестьян в 5-6 раз не согласуется с его же пересчетом прямых налогов в пуды хлеба с души: 0,9 пуда в 1688 - 1696 гг., 2,5 пуда в 1723-1725 гг. Налог в 0,9 пуда собирали при Наталье Кирилловне (умерла в 1694 г.). Значит, Пётр увеличил прямой налог с крестьян в 3 раза. По Нефедову, косвенные налоги (соляная подать) в 1723-1725 гг. равнялся 1,4 пуда хлеба с души. Но ведь такие же налоги были в 1680 г. (рис. 3.5 у Нефедова). Получается, что в конце XVII века поместные крестьяне платили прямых и косвенных налогов 2,3 пуда хлеба с души, а к концу царствования Петра - 3,9 пуда. Увеличение в 1,7 раза, а не в 5-6 раз как утверждает Нефедов. Стоит вспомнить и данные П.Н. Милюкова, показавшего, что налоги при Петре I возросли в 2,6 раза.
"Петр I, царь Московский, как у себя дома, так и во всей Европе и в Азии, приобрел такое громкое и заслуженное имя, что я не возьму на себя изобразить сего великаго и славнаго государя, равнаго величайшим мужам древности, диво своего века, диво для веков: грядущих, предмет жаднаго любопытства всей Европы. Путешествие сего необыкновеннаго государя во Францию, по своей необычайности, мне кажется, стоит того, чтобы не забыть ни малейших его подробностей и разсказать об нем без перерыва. Вот причина, почему я помещаю здесь этот разсказ позже, чем надлежало бы по порядку времени : точность чисел исправит этот недостаток..."
Это писал вовсе не придворный лстец Петра, а герцог Сен-Симон.
А вот мнение Костомарова:
Все темные стороны характера Петра, конечно, легко извинять чертами века; справедливо могут указать нам, что подобных сторон еще в большей степени найдется в характере других современников Петровых. Несомненным останется, что Петр превосходил современных ему земных владык обширностью ума и неутомимым трудолюбием, но в нравственном отношении не лучше был многих из них; зато и общество, которое он хотел пересоздать, возникло не лучшим в сравнении с теми обществами, которыми управляли прочие Петровы современники.
При всем этом Петр, как исторический государственный деятель, сохранил для нас в своей личности такую высоконравственную черту, которая невольно привлекает к нему сердце: эта черта преданность той идее, которой он всецело посвятил свою душу в течение своей жизни. Он любил Россию, любил русский народ, любил его не в смысле массы современных и подвластных ему русских людей, а в смысле того идеала, до какого желал довести этот народ; и вот эта-то любовь составляет в нем то высокое качество, которое побуждает нас, мимо нашей собственной воли, любить его личность, оставляя в стороне и его кровавые расправы, и весь его деморализующий деспотизм, отразившийся зловредным влиянием и на потомстве. За любовь Петра к идеалу русского народа, русский человек будет любить Петра до тех пор, пока сам не утратит для себя народного идеала, и ради этой любви простит ему все, что тяжелым бременем легло на его памяти.
'РЕВОЛЮЦИЯ СВЕРХУ' В РОССИИ
(Заметки историка)
Н.Эйдельман
Сначала предоставим слово самому царю-преобразователю, В 1713 году на борту российского спущенного на воду корабля он обращается к 'птенцам':
'Снилось ли вам, братцы, все это тридцать лет назад? Историки говорят, что науки, родившиеся в Греции, распространились в Италии, Франции, Германии, которые были погружены в такое же невежество, в каком остаемся и мы. Теперь очередь за нами: если вы меня поддержите, быть может мы еще доживем до того времени, когда догоним образованные страны'.
В другой раз, согласно достоверному преданию, Петр сказал (Ключевский излагает, смягчив грубое слово): 'Европа нужна нам еще на несколько десятков лет, а там мы можем повернуться к ней спиной' (историк комментирует: 'Прошли десятки лет, а русское общество и не думало повертываться спиной к Западной Европе').
Но вот строки другого знатока эпохи, П.Н. Милюкова: 'Политический рост государства опять опередил его экономическое развитие... Ценой разорения Россия возведена была в ранг европейской державы'. Заметим здесь 'опорное' слово - опять. Политическое опережение - это ведь и есть революция.
Александр Иванович Герцен воскликнул: 'Петр, Конвент научили нас шагать семимильными шагами, шагать из первого месяца беременности в девятый'.
Царь-революционер сравнивается с органом французской революции - и сравнивает великий русский революционер.
Споры, споры о Петре... Они никогда не кончатся, пока будет существовать Россия, и само по себе это редчайший признак всегдашней актуальности: доказательство того, что 'петровская проблема' еще не исчерпана.
Можно сказать, что эти споры начались сразу, в начале XVIII века: Петру возражали противники грамотные (оппозиционные бояре, духовенство, старообрядцы); а сверх того возражал бунтами и побегами неграмотный народ. После же смерти первого императора много десятилетий о нем писали и размышляли преимущественно панегирически, и даже в народе стали распространяться легенды о необыкновенном царе, что было формой критики его преемников.
Лишь с конца столетия в дворянской литературе появились первые сомнения.
Радищев: 'И я скажу, что мог бы Петр славнее быть, возносяся сам и вознося отечество свое, утверждая вольность частную'.
Щербатов: 'Нужная, но, может быть, излишняя перемена Петром Великим'.
Записав последние слова в одном из своих потаенных сочинений, умный, консервативный историк вскоре, однако, возразит сам себе: 'Могу ли я... дерзнуть, какие хулы на сего монарха изречи? Могу ли данное мне им просвещение, яко некоторой изменник похищенное оружие, противу давшего мне во вред ему обратить?'
Мы процитировали лишь первых 'возражателей', а дальше кто только не спорил: Карамзин, декабристы, Пушкин, западники и славянофилы, Белинский, Герцен, Соловьев, Ключевский, Лев и Алексей Толстые... Как и у Щербатова, то были споры не только с оппонентами, но и с самим собою.
Пушкин пишет 'Полтаву' - апофеоз Петру, а через пять лет 'Медного Всадника', где Петр во многом иной; и Николай I не разрешил поэму за то, что, по его мнению, в ней выставлены отрицательные, зловещие черты...
Одним из интереснейших моментов 'петровской историографии' был отказ Льва Толстого от собственного замысла - писать роман из этой эпохи. Работая над литературой о Петре, посещая архив, писатель чувствовал в своем герое нечто родственное - талантливое, гениальное. В записную книжку заносятся характеристики Петра: 'Любопытство страстное, в пороке преступления, в чудесах цивилизации... Деятельность, толковитость удивительная... Объяснения гениальные'.
Софья Андреевна Толстая записала слова мужа, Льва Толстого, что 'Петр Великий был орудием своего времени, что ему самому было мучительно, но он судьбою назначен был ввести Россию в сношения с европейским миром'.
Позже, однако, в писателе берет верх ненависть ко всякому насилию, он пишет о Петре как о 'великом мерзавце', 'благочестивейшем разбойнике, убийце, который кощунствовал над евангелием...'.
Близкий Толстому П. А. Сергеенко рассказал писателю, что 'Петр собственноручно казнил 70 стрельцов'. И в ответ услышал: 'Был осатанелый зверь...' О страшных пытках при Петре: 'Каков бы ни был прогресс, теперь такое немыслимо'.
За год до смерти Лев Толстой говорил о Петре I и других деятелях, 'которые убивали людей. Забыть про это, а не памятники ставить'.
