Аннотация: Летняя добрая сказка о том, что любовь может победить все, даже смерть.
Третий мир
Не знаю, как я оказалась здесь. Откуда пришла и когда. Время не имеет значения. В этом мире нет времени.
Не знаю, как меня звали раньше. Сколько мне лет и как выгляжу. После того, как я стала осознавать себя как личность, появилось сознание. До этого момента я просто существовала. Без мыслей, чувств, имени и памяти.
Думаю, я умерла ТАМ. По крайней мере, мне так кажется. Но не помню, как и когда, и кем была раньше. Предполагаю, что женщиной, хотя.
Нас мало. За все время нахождения в этом мире я встречала всего несколько тысяч, таких как я. Некоторые еще не осознали себя и летают бесформенными сгустками плазмы в воздухе. Другие оформились и выглядят, как мужчины и женщины.
Откуда я знаю, как выглядят мужчины и женщины? Или дерево, дом, лошадь, земля? Некоторые знания находятся в голове или приходят из ниоткуда. Например, я знаю, что умерла там, наверху. Умерла плохо, преждевременно и мучительно. Как умерла? Почему? И кто в этом виноват? Не знаю. Но точно не была убийцей и не была жертвой маньяка. Не умерла от тяжелой болезни и не разбилась на автомобиле.
Потому, что не воскресла. Потому что попала сюда. В безвременье.
Здесь все застывшее. Нет воздуха, солнца, ветра. Нет энергии и движения. Нет радости и грусти. Нет ничего. И мы не живем. Мы существуем. Не думаю, что это АД. Но точно не РАЙ.
Здешние называют этот мир МЕСТО. А я решила, что правильнее его назвать 'Третий мир'. Если брать первым тот, где все живое, а вторым тот, куда люди попадают после смерти. Значит, наш третий.
Самым древним из нас является Ох. Выглядит он как скрюченный худой старик с длинным носом и лысым черепом. Мы так его и называем 'Старейшина'. Может быть, кому-то нужно, чтобы у нас был руководитель? Иначе, здесь все превратиться в хаос? Или просто необходим тот, кто будет встречать нас, объяснять правила нахождения в 'Месте'?
Мы одиночки. У нас нет стремления общаться друг с другом, разговаривать, делиться сокровенным. Мы бездумно летаем по миру, рассматривая каркасы зданий, странные движущие металлические повозки, неподвижные каменные изваяния.
МЕСТО - это отражение Земли, только без живых объектов. Здесь все мертвое. Нагромождения камней, бесплодные пустыни, горы, пещеры. И все то, что создали люди за тысячелетия, появляется здесь. Иногда я обнаруживаю в знакомом месте новый многоэтажный дом или статую. Провожаю взглядом пустые металлические коробки автомобилей, быстро перемещающиеся по затянутым в асфальт улицам безжизненных городов.
Грустный серый мир. Здесь нет ничего живого. Ни травы, ни деревьев, ни птиц, ни животных. И, конечно же, нет людей. Мы чувствуем, ощущаем и что-то испытываем только там, наверху.
-Ди, - прошелестел голос рядом.
Я обернулась и увидела сгорбленную фигуру Старейшины. Он смотрел вдаль, на огромный котлован, уходивший под крутым углом вниз.
-Здесь должно быть море, - произнес он. Рот не открывался, губы не шевелились, его голос просто звучал у меня в голове.
-А какое оно, море?
-Красивое. Бескрайнее. Изменчивое и беспокойное. Тихое и бурное. Живое.
Я мечтательно смотрела на котлован и пыталась представить себе огромную колышущуюся массу жизни. Не получалось.
-Я, почему пришел, - прозрачный старик внимательно смотрел мне в глаза, - ты уже выросла. И можешь вселяться.
Я подпрыгнула от неожиданности.
- Когда?!
-Да хоть завтра.
Иногда кто-то (Старейшина не поведал нам, кто именно) разрешает нам вселяться в любой неживой объект, и мы оказываемся в верхнем мире. Кто выбирает большой автомобиль, и ездит с хозяином по дорогам, путешествуя. Кто - многоквартирный дом. Там развлечений так же достаточно. Люди чувствуют нас. Говорят, что в доме завелись домовые или что у мужчины появился живой 'умный' автомобиль (компьютер, телефон, телевизор - выберете нужное). Конечно, это бред. Мы можем немного вмешиваться в деятельность неживых объектов (каламбур какой-то). Включить дальний свет или поворотник. Можем заблокировать дверь в доме или остановить лифт. Но это - максимум. И никак не связано с тем, добрые мы или злые. Мы просто так развлекаемся.
Когда пришло время вселяться, я растерялась. Не знала, какой объект выбрать и наобум выбрала уличный фонарь над скамейкой в каком-то сквере в центре огромного города.
Я мгновенно попала в безумный поток. После стерильного, пустого неживого мира - в яркий разноцветный карнавал жизни!
Я чувствовала ветер, тепло от солнечного света, брызги дождя. Пушистые облака плыли в вышине. Все двигалось, порхало, пахло и звучало. Столько эмоций! Меня захватил водоворот чувств, ощущений, вкусов и впечатлений. На меня садились птицы, люди прислонялись спиной к железной трубе. Я обрадовалась даже маленькой собачке, которая задрала ногу возле 'моего' фонаря.
Потом, через день или два, немного успокоившись, я поняла, что 'моя лавочка' находится в сквере какого-то учебного заведения. Всюду сновали молодые люди с папками и тетрадями под мышкой. Рассуждали о физике, законах механики, термодинамике. Я понимала через слово. Здесь, в живом мире, я стала, как бы это сказать. Умнее. В моей голове сами собой возникали портреты знаменитых ученых, формулы, таблицы, диаграммы. Откуда? Неизвестно. Может быть, я ранее это знала? А потом забыла?
На лавочку присела парочка. Молодой человек обнимал за плечи красивую стройную девушку.
-Тебе когда назначили пересдачу? - спросил парень.
-Через неделю, пятого, - капризно надула губы девушка, - все равно, я не сдам. В комиссии будет сам Куров.
-Я помогу тебе, будем заниматься по вечерам. За неделю пройдем программу.
-А гулять когда? - произнесла девушка, очаровательно улыбнувшись, - завтра нас пригласили на открытие выставки. А четвертого у Кости день рождения. Будет крутая тусовка. Я столько готовилась. Платье купила, туфли.
-Но, Диночка, - в голосе у молодого человека проскользнули умоляющие нотки, - этот зачет очень важен. В следующем семестре по квантовой физике будет экзамен, и ты в любом случае встретишься с Куровым. Он будет читать лекции.
-Какой ты зануда, - фыркнула девушка, - лучше бы заплатили за этот зачет.
-Дина, - укоризненно произнёс парень, - ты же знаешь, я против взяток. Тем более, я знаю - ты сможешь выучить, я помогу.
-Господи, - простонала брюнетка, - ладно. Выкрою несколько вечеров. Только если не сдам, ты будешь виноват. Так и знай!
-Сдашь, - уверенно заявил парень, - я верю в тебя. Ты самая замечательная, умная, красивая... Девушка очаровательно улыбнулась и подставила губы парню. Поцелуй все длился и длился. Я зачарованно наблюдала за разворачивающимся внизу действом.
'Ах, - подумала я, - как прекрасна первая любовь'. Я дружелюбно помигала им лампочкой фонаря, но они даже не заметили, так были увлечены друг другом.
Я пробыла наверху несколько недель. И переместилась обратно слишком быстро (как мне показалось). Только-только начала узнавать лица, отличать утро от вечерних сумерек, гром от грохота трамвая, студентов от прохожих, гуляющих в сквере, преподавателей от родителей. И вдруг меня выдернули из живого мира, и я оказалась в сером пустом безмолвии.
Ни дня, ни ночи, ни света, ни тьмы. Я грустно летала возле лавочки с фонарем и пыталась представить веселый шумный мир, царящий наверху. Как там хорошо! Как весело! В конце концов, я набралась смелости и полетела к Старейшине.
-А когда будет следующий раз? Когда мне разрешать попасть наверх?
Ох сидел на вершине гранитного утеса и смотрел вдаль.
-Ты слишком молода и импульсивна, - ответил Ох через некоторое время, - торопишься. Спешишь. Не знаю, кто отправил тебя сюда. Здесь не место для таких, как ты.
Я недоуменно замолчала, уставившись на бледного худого старика. Я хотела ему объяснить, что глупею здесь. Что забываю все, что чувствовала наверху. Забываю, как падали мокрые капли дождя на металлический каркас фонаря и было щекотно и приятно. Как солнце нагревало оболочку, и горячие волны разбегались иголочками по 'телу'. Как я мигала ночью лампочкой, пугая птиц.
-Я посмотрю, что можно сделать, - произнес Ох задумчиво, - а сейчас лети отсюда.
Не знаю, сколько прошло времени после разговора. Что такое время в месте, где нет ни дня, ни ночи, ни усталости, ни сна? Я медленно планировала над котлованом, пытаясь вспомнить, что же такое море и как оно выглядит. Я точно помнила. Точно знала. Там, наверху.
-Вот ты где, - прошептал голос сверху. Ох летал надо мной черной рваной тенью.
-Чего тебе? - равнодушно поинтересовалась я.
-Тебе дали добро, - Ох взмахнул дырявым рукавом, - опять полетишь к своей лампе или выберешь что-нибудь другое?
-Фонарь, - пролепетала я, - это фонарь.
И бросилась прочь из котлована, оставив позади Старейшину.
Наверху наступила зима. Сколько же меня не было? Полгода? Полтора? Два с половиной? Вокруг все было белое. Лавочку занесло снегом, металлическая труба фонаря покрылась инеем.
Птиц стало меньше, за день на мою 'голову' сел один голубь и две вороны. Прохожие куда-то спешили, проходили мимо, кутаясь в шарфы. Но скучно не было. Солнышко серебрило снег миллионами искорок, деревья стали похожи на пушистые растрепанные облачка. Внизу на аллее извивались темные следы прохожих. Где прошло два человека, где целая гурьба. Отпечатки были разные, и одно время я развлекалась, представляя, кто мог их оставить.
В середине дня сквер наполнился студентами. Я узнала столько всего интересного! Марья Ивановна редкостная стерва, завалила Катьку и отправила на пересдачу. Оля беременна от Вовки, а тот не хочет вести ее в ЗАГС. Елагин самый красивый преподаватель на потоке и похож на Бреда Пита.
Гурьба первокурсников ушла. Через время в мою сторону направилась парочка. О! Я вспомнила! Это те самые молодой человек и девушка Дина, с которыми я познакомилась в первое свое посещение. Они стали немного старше. И... озабоченней, что ли. Девушка поставила сумку на мою, припорошенную снегом, лавочку. Парень хмурился, лоб перечеркнула вертикальная морщина. Он что? Курит?
-Ты же знаешь, я собираюсь в аспирантуру. Хочу заниматься наукой, - видимо они продолжали прерванный разговор, - профессор сказал, что у меня хорошие перспективы.
-Как ты собираешься нас обеспечивать? На копейки аспиранта? - в голосе девушки послышался упрек.
-Я работаю.
-Пишешь дипломы и репетиторствуешь? Это ты называешь работой? Едва хватает снимать квартиру, - страсти накалялись. Запахло слезами и истерикой, - принял бы предложение моего отца. Через несколько лет уехали бы за границу. Год до диплома, еще год в его фирме и все.
-Я не хочу работать на твоего отца, - угрюмо произнес парень, - мы с тобой сто раз разговаривали.
Девушка вытащила из сумочки сигарету и закурила. Ноздри раздувались от раздражения. Я не любила ссоры, больше всего мне нравились веселые посиделки, тусовки с пивом, оживленные споры между преподавателями и студентами, поцелуи влюбленных парочек. Но деваться мне было некуда. Фонарь стоял на месте и никуда не двигался. Увы.
-Я уже жалею, что вышла за тебя замуж, Павел, - наконец произнесла Дина злым напряженным тоном, - отец меня предупреждал, что ты неудачник. А я еще с ним спорила. Умный, перспективный!
-Дина, ну хватит, - попытался успокоить ее парень, - пойдем, выпьем кофе, поговорим, успокоимся.
-Да не хочу я успокаиваться! - вдруг заорала Дина. Было бы у меня тело, я бы вздрогнула, а так просто неприятно скукожилась, - Катька вон на мерсе разъезжает на третьем курсе, папик ей двушку покупает на Садовой.
-Будет у нас и машина и квартира, - вздохнул парень примирительно, - закончим институт, получим диплом, я смогу работать в полную силу, ты тоже.
-Что? - девушка презрительно уставилась на него, - ты хочешь сказать, что я буду работать? Моя мать ни дня не работала в своей жизни. Ее обеспечивал отец! - отрезала она.
-Да что с тобой сегодня? - в сердцах бросил Павел, он сам начал заводиться, - не с той ноги встала? ПМС?
'А что такое ПМС?' - подумала я. В голову ничего не пришло. Отложила определение на потом (как делала всегда, когда сталкивалась с новым и непонятным). Я очень хотела вмешаться и остановить ссору. Мне нравилась эта пара. Они идеально подходили друг к другу. Оба высокие, стройные, темноволосые. Я попыталась мигнуть фонарем, но ярко светило солнце и моей вспышки никто не увидел.
Парочка продолжала яростно ссориться, девушка начала утирать слезы. Вдруг я почувствовала, как на 'голову' сел голубь. Потом прилетел второй. Птицы чувствовали меня. Иногда я даже могла заставить их сделать что-то. Я сразу же 'попросила' голубей спланировать на головы этим злюкам и напугать их. Голуби согласились.
Девушка дико завизжала. Она беспорядочно размахивала руками, словно ветряная мельница. Мне стало смешно. Парень бросился к ней и принялся отгонять прилипчивых птиц. Потом крепко обнял и прижал к себе, успокаивая. Дина еще немного повсхлипывала и дала себя поцеловать. Раз, второй, третий. Мир был восстановлен. Они медленно побрели в сторону кафе, взявшись за руки.
Я поблагодарила птиц. Больше я их не видела. Но у меня появились другие развлечения. Зимой листьев на деревьях не было, и мне стало хорошо видно огромный лекционный зал на втором этаже учебного корпуса. Я повадилась наблюдать за студентами, сидящими на лекциях.
Научилась различать умников и прогульщиков. Юристов и физиков. Медиков и философов. Я даже могла рассмотреть шпаргалки и любовные записки. Выяснила, кто с кем ходит на свидания, кто кого ненавидит, кто кому завидует. Кого из преподавателей уважают и любят, кого игнорируют, кого презирают.
Водоворот эмоций, чувств, переживаний! И опять вниз, домой, долгое одинокое путешествие по мертвому миру.
В следующий раз я попала наверх весной. Пели птички, ласково сияло солнышко. Первые дни я просто наслаждалась ощущениями. Впитывала в себя счастье, как ссохшаяся земля влагу. Когда наполнилась, начала присматриваться к окружению. Меньше стало диспутов о науках, больше поцелуев и объятий. Возле моей лавочки возлюбленные назначали свидания, встречались и прощались. Радовались и грустили. Столько позитивных впечатлений! Весна! Любовь! Счастье вокруг!
Лавочку заменили, фонарь покрасили. В дупле березы напротив свила гнездо семья синичек. Я познакомилась с двумя белочками и одним серьезным вороном. Они тоже нашли свои половинки и собирались заводить потомство. Мне немного взгрустнулось. Все разбились по парочкам, кругом меня бушевали страсти. Девушки и юноши влюблялись, изводили друг друга ревностью, плакали и смеялись. Только я была одна.
Вечером, когда солнце уже садилось за горизонт, вдали, на краю аллеи, показалась знакомая фигура. В сутулом худощавом силуэте я узнала Павла. А где же Дина? Парень медленно шел по дорожке, голова низко опущена, в одной руке пакет с... пивом? В другой сигарета. Я так расстроилась, что машинально включила лампочку, хотя еще было достаточно светло.
Вокруг не было ни души. Студенты давно разъехались. Кто домой, кто в общежитие. Преподаватели тоже покинули университет. Даже птицы замолчали, словно перед дождем.
Парень тяжело уселся на мою лавочку. Поставил рядом пиво, глубоко затянулся сигаретой. Откинулся на спинку, поднял голову к небу и выпустил дым. Наконец, я полностью увидела его лицо. Усталое, хмурое и... красивое. Я не видела его глаз - он закрыл их. Но и так я завороженно любовалась точеным контуром скул, бровей, губ. Сейчас они были сложены в скорбную гримасу. Губы двинулись, и я прочитала слово 'Почему?'
Я хотела спросить: 'Что, почему?', 'Я могу тебе помочь?', 'Где Дина?' Но только беспорядочно мигала фонарем. Парень открыл глаза и пристально посмотрел вверх. Глаза у него были теплого светло-карего цвета, как кора дуба, что растет рядом с моим фонарем.
Он произнес тихонько: 'Ну чего ты мигаешь? Тебе тоже плохо, фонарь?' Я поняла, что парень был немного пьян. Я мигнула: 'Что случилось?' Странно, но Павел меня понял. Он опять устало прикрыл глаза и сказал в пустоту: 'Она бросила меня, фонарь. Дина ушла'.
Я ошеломленно замерла. Как ушла? Вы же так любили друг друга! Вы же были такой прекрасной парой! Что произошло, за то время, которое я отсутствовала?
Я мигнула четыре раза, по одному, за каждый вопрос. И демонстративно погасила фонарь.
-Она ушла к другому, - произнес Павел потеряно, - сейчас живет в шикарном особняке на Рублевке. Подала на развод. Сказала, что вовремя поняла, как ошиблась во мне. И потеряла только три года своей жизни, - Павел тихонько хмыкнул, словно над собой.
-Представляешь, фонарь! Она считает потерянными годы, проведенные со мной! - в голосе слышалось отчаяние, - а у меня, это были лучшие годы в моей жизни!
Я мигнула два раза, говоря: 'Она еще передумает. Она любит тебя'.
-Нет, фонарь, - устало и безнадежно ответил Павел, - она не вернется. Я это знаю.
Отчаянье и тоска хлестали из него бесплотной зловещей чернотой. Безобразные сгустки тьмы разлетались в разные стороны, нарушая гармонию прекрасного мира. Я мигнула лампочкой, а потом включила ее на полный яркий свет, как бы говоря 'Не переживай! Все будет хорошо. Весна - время перемен. Все рано или поздно образуется. И жизнь продолжается!'
Павел тяжело вздохнул и встал с лавочки.
-Боже! - хрипло рассмеялся он, - дожился. Разговариваю с фонарем!
Я обиженно замигала. Я не простой фонарь. Я Ди!
-Ладно, - парень провел ладонью по металлической опоре, и я почувствовала тепло его руки, - пойду я. Завтра рано вставать.
Я на прощанье мигнула несколько раз лампочкой 'Приходи еще'.
-Приду, - негромко прошептал парень, но я услышала. Меня захлестнуло ликование. Впервые я разговаривала с человеком! Впервые смогла общаться на равных! Всю ночь я переживала приятное будоражащее прикосновение его ладони к металлу 'моего' фонаря. Словно мимолетная ласка, оно пьянило, рождало внутри странное щекотное возбуждение. Приятное. Головокружительное.
С раннего утра я высматривала на аллее знакомую фигуру. Но Павла не было. Занят? Учится? Работает? Интересно, сколько ему лет? Закончил ли он университет? Сколько времени прошло с нашей первой встречи?
Я маялась от безделья. Моя натура требовала движения, событий. Вокруг гудела жизнь во всем ее многообразии. Светило солнце, дул ветер, пели птицы, ходили люди, сигналили машины. Деревья оделись в листву, и мне больше не было видно ни лекторского зала, ни автомобильного шоссе за сквером. Обзор ограничился аллеей и частью парка. Раньше мне хватало и этого. Но не сейчас. Сейчас мне нужно больше. Я хотела видеть его.
Павел пришел к лавочке поздно вечером. Я радостно замигала лампочкой, как только увидела его на аллее.
-Привет, фонарь, - кривовато улыбнулся он, сел напротив моей лавочки, вытащил сигарету и закурил. Я чуть нахмурилась, дым меня раздражал. Но была так рада его видеть, что готова потерпеть.
-Сегодня я ходил в ЗАГС и подписал документы, - произнес он через время. Я длинно мигнула фонарем, спрашивая 'Как ты?'
-Не считая того, что схожу с ума, разговаривая с фонарем, то более-менее, - ответил Павел.
Я радостно коротко мигнула два раза 'Ты не сумасшедший! Ты мой друг!'
-Знаешь, фонарь, я не рассказывал о Дине даже близким друзьям. Как сильно ее любил. Как позволял ей все. Тусовки в барах, кокетство с мужчинами, ночные девичники. Я думал, что это пройдет. Моя любовь победит все. Рано или поздно, ей надоест легкомысленное существование, и она начнет работать, увлекаться чем-то серьезным.
Я коротко утвердительно мигнула 'Я понимаю тебя. Когда любишь, прощаешь многое'.
-Сегодня Дина была такой, - голос Павла дрогнул. Он взволнованно замолчал и потянулся за второй сигаретой. Закурил. Я мигнула 'Продолжай'.
-Она приехала в ЗАГС на лимузине с шофером, сверкая ювелирными украшениями. Моя красавица. Смотрела свысока, как бы говоря - посмотри! Я на вершине! Я чувствовал себя ничтожеством. Не смог удержать рядом любимую женщину. Моей любви не хватило, чтобы сохранить нашу семью.
Я погасила свет, скорбя вместе с ним. Что тут сказать? Грустно.
-Я не понимаю, - Павел вскочил с лавочки и принялся бесцельно ходить вокруг, - Как можно предать любовь? Разве есть что-то важнее? Мне казалось, что если любишь, то все остальное придет. И благополучие, и счастье, и богатство.
Я два раза длинно мигнула, подтверждая 'Конечно, ты прав. Я полностью с тобой согласна'.
Павел встал в центре аллеи и поднял лицо к плафону. Наверное, он думал, что там моя голова. На самом деле я чувствовала всем телом, даже той металлической основой, которая была зарыта в землю, в бетонном саркофаге. Но действительно, смотреть сверху было интересней.
-Забавно, - произнес он задумчиво, - конденсатор полетел или предохранитель?
О чем это он?
-Я физик, я не могу верить в то, что ты мне действительно отвечаешь. Это невозможно.
Я возмущенно замигала, быстрыми пульсирующими вспышками 'Очень даже возможно! И с конденсатором у меня все в порядке!'
-Может завтра вызвать ремонтную бригаду для починки? - Павел пристально разглядывал мой плафон.
Я фыркнула: 'Ну и дурак!' и мигнула один раз гневно. Пусть вызывает. Ничего это не изменит.
Павел криво улыбнулся, словно извиняясь, и опять присел на лавочку. В вечерних сумерках его лицо казалось мне самым красивым на свете. Тонкое, одухотворенное, пронизанное какой-то грустью и таинственностью. Откуда мне в голову пришел образ менестреля? Или принца? Я что, читала сказки?
Молчание затягивалось. Я мигнула два раза. Один раз коротко и раз длинно 'И...? Что будешь делать?'
Я весело его поддержала и спросила следом 'Может, ты просто выбрал не того объекта для любви? Ошибся?'
-Объект не выбирают, фонарь, - прошептал Павел, - любовь. Она как ураган или внезапная болезнь. Приходит неожиданно и хватает без спросу.
Потом встал, подошел ближе и провел рукой по металлической трубе, прощаясь.
'Ты придешь завтра?' - замигала я, он ответил: 'Приду'.
А наутро я оказалась дома, в сером пустом безмолвии. Неужели так быстро пролетело время? Не успев опомниться, я понеслась к Старейшине.
-Верни меня назад! Наверх, на землю! - умоляла я Оха, летая вокруг. Паника и ужас поглотили меня. Мне казалось, я умираю. Или скоро умру. Без света, тепла, запахов, ветра и... без него.
Старик хмуро зыркнул.
-Как это у тебя получается? - вдруг спросил он, - я чувствую твои переживания. Злость, гнев, тоску, обиду. Это невозможно.
-Не знаю, - удивилась я, - может они остались с первого мира? Потом уйдут?
-Да, наверное, - вздохнул Ох и отвернулся, - уйдут. И все будет по-прежнему. Спокойно, тихо, безмятежно.
-Я не хочу, чтобы они уходили! Я люблю чувствовать. Люблю переживать. Злиться, гневаться, удивляться и испытывать радость. Я хочу жить, а не существовать!
-Какая ты шумная, - прошелестел Ох в сторону, - ты нарушаешь гармонию Места.
-Так отправь меня обратно! - заявила я, - и я не буду мешать!
-Ладно, - старик махнул дырявым рукавом, - лети отсюда. Я посмотрю, что можно сделать.
Чувства постепенно угасали. Просачивались, как песок, сквозь пальцы. Я начала забывать, какого цвета были глаза Павла. Дружеские интонации его тихого голоса. Ощущение тепла его ладони на металлической трубе. Я потеряла кусочки воспоминаний о том, что чувствовала, когда увидела его в дальнем конце аллеи после долгой разлуки. Помню, что-то хорошее и радостное, но что?
-Ты опять полетишь к лампе? - вдруг раздался голос Старейшины рядом.
-Конечно, - я резко обернулась, - уже можно?
-Да, я договорился. Лети, Ди.
И я полетела. Наверху царила осень. Листья пожелтели, небо потемнело и опустилось, став ближе. В воздухе разливался томный пряный аромат. Я вбирала в себя эту восхитительную смесь запахов и ощущений. Плафон у фонаря опять заменили. Клумбы цвели другими цветами. Знакомых птиц я не встретила. Сколько же я отсутствовала? Меня начало грызть беспокойство. Увижу ли я Павла? Придет ли он?
Несколько дней я провела в подвешенном состоянии. Меня охватывало отчаянье. Ни солнце, ни ветер, ни спешащие люди вокруг уже не радовали. Внутри поселилась странная выматывающая тоска.
Я уже отчаялась его увидеть, как однажды вечером мне повезло. В конце аллеи я увидела очертания знакомого худощавого силуэта. А кто это с ним?!
Павел шел, обнявшись с какой-то девицей на высоченных каблуках, в короткой юбке, яркой красной куртке и с длинными белокурыми волосами.
Я ошарашенно наблюдала за воркующей парочкой. Это было совсем не то воркование, которое было у него с Диной. Здесь чувств не было. Левая рука Павла уверенно лежала на плече блондинки, а та заливалась громким резким смехом после каждого его слова.
Сколько же я времени отсутствовала? Разве он мог так быстро измениться? Пара подошла ближе. Я моргнула лампочкой, здороваясь. Еще толком не понимая, что я скажу.
-А, это ты. Проснулся, - Павел повернул голову в мою сторону и остановился возле лавочки. Я беспорядочно замигала, стараясь высказать все, что накопилось. Как я рада его видеть, как скучала, как стремилась сюда попасть.
-Где же ты был так долго, фонарь? - Павел убрал руку с плеча девушки и вытащил сигареты.
Я мигнула короткой вспышкой 'Далеко'.
-Что это? - девица дернула его за руку, - сломанный фонарь?
-Пойдем, а то опоздаем, - девица потащила его по алее, в сторону стоящей на тротуаре машины.
Я мигала и мигала им вслед, пытаясь привлечь к себе внимание, но они ни разу не обернулись. Я растерянно смотрела на удаляющуюся фигуру Павла. Мы же были друзьями? Почему-то захотелось плакать. Не знаю, как это можно сделать, будучи фонарем, но тут громыхнуло и закапало сверху. Хлынул ливень. Ну вот. Теперь можно.
Еще несколько раз я видела Павла и каждый раз с новой девушкой. Он больше не останавливался рядом со мной. Иногда бросал 'Привет'. Иногда и вовсе проходил мимо не глядя. Я все больше и больше погружалась в черную беспросветную тоску.
Вечер окутал сквер таинственной дымкой. Я тоскливо смотрела на пустующую аллею, идущую от главного корпуса, и чего-то ждала. Все замерло, смолкли птицы, утих ветер. Природа грустила вместе со мной. Темная размытая фигура появилась, когда уже совсем стемнело. Почему он так долго работает? Ему что, некуда идти? Его никто не ждет? А как же девушка? Или, девушки?
Я обиженно погасила свой, горевший до этого времени фонарь. Теперь, в длинном ряду сияющих плафонов моя лавочка была укрыта темнотой. Павел подошел и сел напротив. Мы молчали. Я дулась и не зажигала свет. Он рассеянно вертел в пальцах сигарету.
-Дина уехала в Америку, - произнес он, в конце концов, - как и хотела давным-давно.
Я мигнула коротко 'Ты ее еще любишь?'
Павел поднял голову и посмотрел в темный провал между деревьями сзади меня.
-Нет, - подумав, ответил, - уже нет. Но все равно больно. Наверное, боль от потерянной любви остается в сердце навсегда.
Я согласно вспыхнула 'Конечно'.
-Почему мне с тобой так хорошо, фонарь? - тихо пробормотал Павел через время, - спокойно, уютно. Словно разговариваю с близким человеком, с которым давно знаком.
Я радостно и смущенно замерцала 'Мне тоже хорошо! Приходи чаще!'
-Почему меня так тянет в этот сквер, к этой скамейке? - продолжал Павел, подняв лицо вверх, напряженно всматриваясь в плафон. Я мигнула весело 'Это не мое лицо, у меня другое'! И задумчиво погасила свет. Ой! Я же не знаю, какое у меня настоящее лицо!
-Но иногда я тебя не застаю здесь, - пробормотал он, и закурил.
Я быстро ответила 'Да, я ухожу. Мой дом в другом месте'.
-Где? Куда ты уходишь? - Павел выпустил дым и пытливо уставился на свет фонаря, щуря глаза.
-Не могу сказать, - вспыхнула я, и грустно длинно мигнула, - не знаю, где это.
Разговор угас. Я смотрела на красивое лицо Павла, поднятое к небу, и любовалась. Он глубоко затягивался, жмурился и чему-то улыбался. Впервые, за долгое время я видела его не расстроенным, не злым, не грустным. А просто задумчивым и умиротворенным.
-Мне кажется, я понял женщин, - произнес он тихо. Я вопросительно мигнула 'Как это?'
-Чем больше у тебя денег, тем более ты привлекателен для них, - лукаво подмигнул он.
Неправда! Я возмущённо погасила фонарь. Вокруг лавочки очертилось темное круглое пятно. Лицо Павла пополам разделили свет и тень.
-Да-да, - насмешливо подтвердил, - и с каждым днем убеждаюсь в этом больше и больше. С Диной, - он на секунду замолчал и глубоко вздохнул, - ладно, проехали. После нее, у меня было достаточно подруг, чтобы удостовериться в своей правоте.
'Ложь и клевета!' - обиженно мигнула я, оскорбившись за всех девушек на свете.
-Я больше не верю в любовь, фонарь, - иронически произнес Павел, - по крайней мере, в бескорыстную и самоотверженную.
Я чувствовала его тоску и внутренне одиночество. Но не могла согласиться с его взглядом на жизнь. Нельзя впадать уныние! Ни в коем случае нельзя падать духом и думать, что жизнь кончена. Она так прекрасна!
-Ладно, - Павел встал и выбросил окурок в урну, - пойду я. Поздно уже.
Я с сожалением мигнула три раза.
-Приходи еще. Мне тоже хорошо с тобой. И ты не прав на счет девушек.
Павел скептически улыбнулся.
-Что ты можешь знать о любви, фонарь? - я возмущенно вспыхнула, да так, что искры посыпались из лампы.
-Знаю!
-Хорошо, - улыбнулся Павел, - тогда покажи мне ее. Ту девушку, которая ценит любовь больше, чем деньги.
Он провел ладонью по металлической трубе, прощаясь. Я грустно смотрела ему вслед. Павел уходил в темноту сквера, а я чувствовала, как моя душа летит вслед за ним. Знакомый ворон сел на спинку лавочки.
-Кар? - поинтересовался он моим самочувствием.
-Все плохо, - мигнула я. Он резко раскрыл огромные черные крылья и забил ими в воздухе.
-Так делай же что-нибудь! Не стой столбом! - раскричался он. Я потрясенно ахнула и провалилась вниз.
****
-Пожалуйста! Пожалуйста! Мне нужно вернуться обратно! Наверху есть человек, ему плохо! - я умоляюще протягивала руки. Ох со странным выражением на полупрозрачном лице наблюдал за мной, - ему необходима помощь!
-Успокойся, Ди, - прошелестел он, - ты слишком шумная. Расскажи по порядку, что произошло.
Я нервно летала вокруг высокого гранитного утеса, на котором он сидел, и заглядывала в блеклые глаза. Внутри бурлили и рвались наружу сильнейшие, не поддающиеся контролю чувства. Казалось, они разрывали меня на части.
-Павел, - произнесла я, - молодой человек, с которым я познакомилась. Он больше не верит в любовь. Он разочаровался.
-Ну и что? - прервал поток моих излияний Ох, - это обычное дело там, наверху. Люди постоянно влюбляются, расстаются, разочаровываются. Как это касается тебя?
-Я, - голос дрогнул и задребезжал, как разбитое стекло, - мне кажется, я люблю его. И хочу, чтобы он был счастлив.
Ох в странном оцепенении уставился мне в лицо.
-Ты можешь меня вернуть в мир живых? Насовсем? - умоляюще произнесла я, открыв самое заветное желание. Мое сердце (если, конечно, оно у меня было в этом облике) распахнулось навстречу его взгляду.
Старик отшатнулся, словно обжегшись. Отлетел и снова приблизился. Он летал вокруг, со жгучим ненасытным любопытством присматриваясь к пульсирующему пламени внутри, и качал головой.
-Этого не может быть, - наконец прошептал он, остановившись, - я ни разу не видел ничего подобного. Сколько тысячелетий нахожусь здесь. Это невозможно.
Я напряженно следила за ним и выжидала. Он бормотал себе под нос, ругался, и снова окидывал меня полусумасшедшим взглядом.
-Хватит уже! - разозлилась я, - ты можешь мне прямо ответить или нет?
-Есть одна сила, - скрипуче произнес он, - сила, которая может все.
-Какая? - мгновенно откликнулась я.
-Эту силу я вижу в тебе, - продолжил он, не обращая внимания на мой вопрос, - она горит ярким сильным светом, что даже глазам больно.
-Что это за сила? Говори!
-Это любовь, Ди, - Ох отвернулся, - любовь, та самая сила.
-Значит, ты сможешь меня перенести в мир живых, и я встречу Павла? - воскликнула я восторженно и закружила вокруг, разбрызгивая радужные искры.
-Мне нужно подумать, - произнес он устало, раскрыл крылья, собираясь улететь. Я нахмурилась и попыталась ухватить его за рукав.
-Подожди! Что значит подумать? - испуганно пролепетала я, - разве это не произойдет сразу?
-Ди, - Ох обернулся, - отправить тебя в мир живых это еще не все. Ты можешь родиться кем угодно. Мужчиной, ребенком, подростком или старухой на излете жизни. Можешь младенцем, только-только появившимся на свет. Ты же не хочешь этого?
-Нет, - прошептала я. Какой младенец? Я не встречусь с Павлом.
-Мне необходимо подобрать тебе тело молодой девушки в момент смерти, не слишком поврежденное. В минуту наверху происходят тысячи разных смертей. Нужно подыскать подходящее. Это займет время. У нас здесь оно течет немного по-другому, не так, как наверху. И еще. Могут возникнуть проблемы с наблюдателями. Я не смогу перенести тебя наверх так, чтобы они не узнали.
Я замерла от страха. Непостижимые сущности, всевидящие и всезнающие. Боги, которые управляют мирами. Неужели, они могут запретить? Мне казалось, что они добрые.
-Ладно, Ди. Я найду тебя, когда придет время. Твоя задача - поддерживать огонь в своей душе. Иначе, если он угаснет, ничего не получится.
Ох исчез. Я смотрела на простилающийся передо мной серый безмолвный мир и видела его сдержанную непостижимую красоту. Сейчас он казался родным и близким. Как там будет наверху? Страх и сомнения заползали в душу. Где я появлюсь на свет? В каком обличье, в какой семье? Буду я богатая или бедная, красавицей или уродиной? Глупой или умной? Смогу ли я найти Павла, ведь при переходе через миры память стирается? Сотни вопросов и ни одного ответа.
****
-Пора, у нас всего минута, - Ох появился неожиданно, словно из ниоткуда. Он отсутствовал несколько дней (или недель?) Я каждый день тщательно вытравливала из сердца сомнения и тоску. Вспоминала Павла. Его глаза, руки, губы. И каждый день мой огонь разгорался все ярче.
Ох пристально обвел меня взглядом и остался доволен.
-Тебе повезло. Я заброшу тебя в тот же город, в котором находиться твой фонарь. Он называется Москва. В каком точно месте сказать не могу. Ты появишься с абсолютно чистой памятью. Точнее, с той памятью, которая была у девушки, в которую ты вселишься.
-Она умерла? - тоненько пискнула я.
-Да, - буркнул Ох, - маленькая идиотка, покончила жизнь самоубийством. Тело немного пострадало, но лучше ничего не было.
-Хорошо - хорошо, - поспешила согласиться я, - я готова на что угодно, только бы вырваться отсюда. Подскажешь мне, как найти Павла? Я же все забуду, - с надеждой и верой заглянула в прозрачное сморщенное лицо.
-Не знаю, - вздохнул старейшина и пожал плечами, - дальше рассчитывай только на себя. Я мог бы сказать, что истинная любовь найдет способ встретиться, если бы верил в нее. А так скажу, что тебе крупно повезло. Наблюдатели не возражали против переноса души. Ты оказалась особенной. И получила еще одну жизнь, Ди.
Ох отвернулся. Я вдруг увидела, что он страдает. Старика изводило отчаяние и тоска. Мое сердце болезненно сжалось. Он тоже хотел наверх? Он мечтал очутиться в мире живых? Он завидовал мне?
Бесконечная нежность и сострадание хлынули из меня. Я попыталась его обнять и поцеловать в морщинистую щеку, но губы прошли насквозь. Ох грустно вздохнул.
-Тебе повезло, - еще раз повторил он, - я не смогу тебе помочь в живом мире, но могу дать несколько советов. Если они войдут в твое сердце и будут созвучны с ним, то ты вспомнишь их там.
Я замерла, превратившись вслух.
-Люби жизнь, всей душой, всем сердцем, - произнес Ох со значением, - держись за свои убеждения и не изменяй принципам. Стой до последнего. Не обращай внимания на злобу, ревность и сплетни. Всегда слушай свое сердце и будь счастлива!
Ох резко отвернулся и вдруг сильно закричал:
-Лети!
Я недоуменно уставилась на него. Как лететь? Куда?
-Просто пожелай, - пояснил Ох, - изо всей силы пожелай быть со своим любимым. Раскрой душу и сердце любви. А я помогу.
Я представила Павла, такого, каким я его видела в последний раз. Дорогое умное лицо, проницательный взгляд, тепло ладоней на моем металлическом 'теле'. Сердце наполнилось трепетной нежностью. Меня подхватил вихрь, и я почувствовала, как он несет куда-то вверх, засасывает в чудовищную воронку. И уже падая и растворяясь в ослепительном свете, я успела крикнуть: 'Спасибо, Ох! Я буду всегда помнить о тебе!'
*****
Я открыла глаза. Потолок был белым, стены, шторы, кровать напротив, и халат, в котором была одета пожилая изможденная женщина, сидящая рядом со мной. Несколько секунд я ошеломленно обводила глазами комнату, ничего не понимая. Что со мной? Где я? Кто я?
-Доченька, - прошептала женщина дрожащим голосом, - ты очнулась?
Ослепительной вспышкой озарило сознание. Я вспомнила все! Как оказалась в больнице, что со мной случилось и кто передо мной.
-Мамочка, - голос звучал сипло, словно издалека, - я давно здесь?
-Ты трое суток не приходила в себя, милая, мы уже думали, - всхлипнула женщина и вскочила, - я сейчас позову папу. Он пошел за чаем.
Мама выбежала из палаты. Я проводила ее взглядом и откинулась на подушку. В руке торчала игла, рядом попискивали приборы. Я прикусила губу и глухо застонала.
Боже! Зачем я это сделала? Я пыталась придумать достойную причину, по которой собралась покончить жизнь самоубийством и не могла. Три дня назад я решила, что моя жизнь кончена. Я была полностью раздавлена предательством Олега, подлостью Вероники. Мне казалось, что наказать их таким способом было самым правильным выходом из ситуации. Я написала прощальное письмо (позерство!), отослала им обоим на мейл (идиотка!), купила таблетки в аптеке и колу в супермаркете.
Я вспоминала, как глотала клофелин гостями, обливалась слезами и причитала:
-Вы пожалеете... Вам будет стыдно... Вы поймете...
'Какая дура!' - скрипела сейчас я зубами в пустой комнате. Спустя всего несколько дней после моего неудавшегося самоубийства, я искренне недоумевала - как я могла так поступить?! С родителями, со своей жизнью. С самым драгоценным даром, что есть у каждого человека. Свою прекрасную, восхитительную, великолепную жизнь променять на лживую любовь первого красавца на потоке?
Я помнила все. Как безумно его любила, как заглядывала ему в рот. Он был первым моим мужчиной во всех смыслах. Ну и что из этого? Я трезво и холодно оценивала свои недавние действия и материла себя на все лады. Ладно, было бы мне четырнадцать. Но в двадцать три?! Верх идиотизма!
-Машенька, - в комнату вбежала мама, следом зашел папа. Я с болью видела глубокие скорбные складки на мамином лице, потемневшее лицо папы. Слезы покатились из глаз.
-Простите меня, - всхлипнула я, стараясь не расплакаться окончательно и сказать то, что планировала, - мамочка, папочка. Я люблю вас. Простите, что доставила столько горя.
Меня обнимали самые дорогие люди. Мы плакали, утирали друг другу слезы, целовали мокрые щеки. Как же я виновата перед ними! Я шептала без остановки: 'Я люблю вас' и 'Простите меня'.
И вдруг голову пронзила ошеломляющая мысль. Я ведь ни разу не говорила им этого! За всю свою жизнь, я ни разу не сказала родителям о своей благодарности и любви. Что же я за дочь такая? Как я жила раньше? Плыла по течению? Принимала их заботу, хлопоты, любовь как должное? Расстраивала их, критиковала манеру одеваться и пожилой возраст (я поздний долгожданный ребенок, мама родила меня в сорок два года). Стеснялась ходить вместе по магазинам и приглашать за стол, когда приходили друзья.
Я словно прозрела. Вся жизнь пронеслась перед глазами.
Неужели на меня так повлияло короткое пребывание на пороге смерти? Или что-то другое? Я смотрела внутрь и не узнавала себя. Я ли это? Память осталась моя. Родители... Я ощутила огромную теплую волну любви к ним. Мои. Школа, институт. Да, все помню. Учусь на третьем курсе в престижном московском университете. Факультет журналистики. Никакого отрицания или отторжения не почувствовала. Значит, профессия моя. Олег... Я поморщилась. Любовь всей моей жизни. Неделю назад сказал, что я редкостная зануда и плакса, что он дико устал от моих истерик и больше не хочет меня видеть. А три дня назад увидела его целующимся с Вероникой из параллельной группы.
-О! Наша девочка очнулась! - в палату вошел пожилой мужчина в белом халате, - ну как там, в загробном мире?
Мама перепугано прикрыла губы ладонью. Я же криво улыбнулась, отреагировав на шутку врача смешком. - Все нормуль. Сказали, что мне еще рано. Передавали привет и наилучшие пожелания.
-Ну и чудесно, - приподнял брови врач, - а то мы уже поставили на тебе крест. Чтобы больше так никогда не делала. Ишь чего удумала, проказница. Меня перепугала, родителей.
Я весело расхохоталась.
-Больше - никогда в жизни! Теперь я буду очень бережно к ней относиться. Жить долго и счастливо, и умереть, окруженная детьми и внуками.
-Молодец, - доктор подошел ближе, и принялся проверять приборы. Я смотрела на стоящих поодаль родителей и видела смесь удивления, радости и обожания на их лицах.
'Я вернулась к вам, - мысленно произнесла я, - вернулась к жизни'.