Аннотация: Дети, как тараканы, на великой стройке коммунизма, были не в счёт.
ТАРАКАНЫ - НЕ В СЧЁТ
Мальчишки сороковых годов, мы росли, играя в войну. Бегали вокруг домов с самодельными деревянными пистолетами. Бах. Бух. Тах-татах. Правила были простые. Делились на немцев и русских. Немцами ни кто не хотел быть, и этот вопрос решали жребием. "Убитый" противник выбывал из игры. Впрочем, признав своё поражение, он мог воевать дальше и "погибнуть" ещё не раз. Количеству убитых вёлся счёт. Победу одерживала сторона, которая вела в счёте.
Об окончании игры заранее не уславливались. По мере того, как начинало темнеть, убитые, русские и немцы, не возвращались в игру, а рассаживались кучкой. Их требования к воюющим заканчивать игру, становились всё настойчивей. Подгоняемый угрозами убитого большинства разойтись без подведения итогов, из засад и схронов начинал выходить остальной, ещё не навоевавшийся люд. Собирались все, что бы до хрипоты поспорить и подвести итоги.
Немцы ни когда не праздновали побед. Победители, если по жребию начинали немцами, после победы торжествующе заявляли, что они "в действительности самые настоящие русские", а побеждённые к горечи поражения оказывались ещё и немцами.
Рядом с нашим микрорайоном начали огораживать площадку будущей промзоны. Территория вокруг возводимого забора с многочисленными штабелями сваленных брёвен и досок, на всё лето стала ареной наших сражений. Крупные сражения разгорались под вечер. Поле боя, то затихало, то оглашалось торжествующими криками или увещеваниями противника: -"Колька, не хлюзди. Ты убитый".
В играх постоянно участвовал сын соседки тёти Оли, маленький, но необычайно шустрый пацан, по кличке "Таракан". С Тараканом и случилась беда. Под вечер солнце багровым шаром клонилось к горизонту, и наши военные действия были в разгаре. Когда появился Таракан, мы стали издали махать, что бы он быстрее присоединялся к нам. У нас недоставало одного солдата. Таракан всё понял. Прикрываясь забором, чтобы не заметил противник, он быстро, быстро побежал к нам и когда добежал, на глазах у всех упал и забился в судорогах. Мы столпились вокруг, не зная, что делать и чем помочь. Когда его начало рвать и он не естественно, дугой прогнулся, я решил, что Таракан умирает, побежал домой.
Тетя Оля была во дворе, снимала с верёвок бельё. Задыхаясь от быстрого бега, я подбежал к ней. Оказалось, я не знаю имени Таракана, и поэтому, всхлипывая и тяжело дыша, лишь указывал пальцем в сторону нашего театра военных действий, приговаривал: -"Там! Там! Тёть Оля, там!!". "Что?!"- испуганно cхватила меня тётя Оля. Собранное бельё свалилось с её руки на землю и она, громко причитая, как по покойнику: - "Господи! Витенька! Ой, Витенька! Сыночек, мой!"- как была босиком, побежала на стройку.
Витька не умер. Через несколько дней, он, как ни в чём не бывало, снова играл с нами. Случившееся, меж собой мы объяснили просто: - "Таракан - припадочный". И действительно, припадки у Витьки случались ещё не раз. Только за тётей Олей ни кто больше не бегал. Уложив Витьку поудобней, мы продолжали играть, и знали, что он полежит, немного подёргается и очухается сам.
Но при подведении результатов игры, мы строго следили, что бы очки, добытые на Таракане, когда он находился в припадке, не засчитывались. "Таракан - не в счёт"- кричала одна сторона. "Нет, в счёт"- настаивала другая. Все эти споры могли происходить в присутствии очнувшегося Таракана, который сидел, слушал и моргал глазами. Соображения нашего хватало не ввязывать в эти споры Таракана, не спрашивать, как он сам считает, "нормально его убили или нет?".
А потом припадок случился со мною. Бегал я, бегал вдоль границы, высматривая за забором противника. Солнце сильно мешало, слепило глаза. И вдруг вижу, щели забора очень уж быстро замелькали у меня в глазах. Остатками уходящего сознания понимаю, так быстро они мелькать не должны, ведь я стою. Слабеют ноги, я опускаюсь на землю. В полной темноте вдали медленно гаснет громадный жёлтый диск солнца, который почему-то не светит, не слепит, и его можно свободно рассматривать.
Очнулся я, когда ребята подводили итоги сражения, и кто-то громко кричал: - "Таракан - не в счёт!". Оспаривал, значит, очки противника, который, стреляя Витьку, не понимал, что тот лежит отключённый, а не таится в засаде. Ребята видели, что я очнулся и сел. Но ни кто на меня не обращал внимания. Я долго вслушивался в препирательства сторон, пока до меня не дошло, что "Таракан - не в счёт" относится ко мне. Сам Таракан вообще в тот день не играл.
За лето мы с Витькой ещё несколько раз теряли сознание. Однако из-за расстройства здоровья наше участие в игре ребятами никак не ограничивалось, не подвергалась сомнениям сама возможность такого участия. Никто никогда припадочными нас не обзывал. Витькина кличка Таракан на дворовом сленге обрела широкий смысл: - как необидное название наших обмороков (всё, он "таракан"), и - как обозначение сложной игровой ситуации, - "таракан", - которая возникала из-за нас и требовала отдельного разбора, чтобы "всё было по честному".
Вообще, все мы были хлипкими, хотя и гонористыми ребятами. Постоянно хотелось есть. Когда кто-нибудь выскакивал из дома с горбушкой чёрного хлеба, посыпанной крупной солью, вечно клянчили у богача кусочек. "Дай малость". Разные недомогания, резь в глазах, тошнота, как я сейчас припоминаю, были и у других ребят.
О случавшихся в детстве, расстройствах здоровья я помнил и, став взрослым, объяснял их перегревом на солнце и голодом. Было только не понятно, почему перегрев сказывался к вечеру, когда жар уже спадал, а голод проявлял себя обмороками только во время игры.
Недавно газеты сообщили, что в Японии по телевидению показывали мультфильм "Карманные Монстры". Один жадный монстр, объелся и лопнул. Экран телевизора замигал яркими жёлтыми вспышками. У тысячи японских ребятишек, смотревших мультфильм, начались судороги с рвотой. Многих поместили в больницы.
Причину "эпидемии" обсуждал весь мир. Откликнулись и медики. Оказывается, им давно известна болезненная реакция ослабленного организма человека на мелькающие вспышки яркого света. Фотоэпилепсия. В учебники вошёл случай, как один человек, возвращаясь под вечер с работы, проходил мимо высокого забора, освещённого с другой стороны заходящим солнцем, ослеплялся мелькающим в щелях светом и, не доходя до порога дома, каждый раз терял сознание.
А что творится на нынешних молодёжных дискотеках и прочих эстрадных тусовках с их полумраком, световыми эффектами и лазерными лучами! Обмороки случаются. С потерявшими сознание отваживаются дежурные медики. Хотя нынешняя молодежь, конечно, покрепче будет. Питание другое. Не военный голод все-таки. А об остальном, вы лучше у уборщиц спросите, которые залу на другой день прибирают. Все углы заблёваны.
Прочитал я и только сейчас понял причину нашего с Витькой недуга в детстве. Конечно, фотоэпилепсия. Бегали до одури за щелистым забором на закате, так, что от всполохов солнца начинало рябить в глазах. А самые активные и шустрые доводили себя до потери сознания, судорог и рвоты. О темных очках мы тогда и понятия не имели. Кабы знать? Ни когда у меня потом не было таких расстройств здоровья.
А тогда о своих припадках я дома не рассказывал. До матери, наверное, доходили какие-то слухи. Как-то она, положив руку на мою, склонённую над миской голову, спросила: - "Как себя чувствуешь, сынуля?". "Нормально! А что? ",- взъерошился я. "Да, ничего, ничего", - поспешила успокоить меня мать. И больше к этому разговору не возвращалась. Решила, видимо, путают люди мальчишек, меня с соседским Витькой.
А и толку то, если бы рассказал что матери? Вон, Витьку мать с припадком принесла домой на руках, а показать его врачам не было возможности.
В нашем при лагерном микрорайоне, проживали одни расконвоированные заключённые. Из вольнонаемных - только жены заключённых, которые, подчиняясь извечному зову в русской женщине, что гордой декабристки - аристократки, что затурканной домохозяйки - пролетарки, - жертвовать собой во имя суженого, ухитрялись следовать по России за своими, находящимися в ГУЛАГе мужьями. Ни детских больниц, ни врачей, во всём, начинающем строиться, новом коммунистическом г. Ангарске тогда не было. Дети, как тараканы, на великой стройке коммунизма, были не в счёт.