Александров Сергей Васильевич : другие произведения.

О, сколько нам открытий чудных...

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


"О! Сколько нам открытий чудных..."

   "Орбит!

Мятная свежесть!

Оттянись со вкусом!"

  
   ...Лежать голым на холодном полу - удовольствие то ещё.
   А в том, что он лежит именно на холодном шершавом бетоне, да к тому же безо всякой одежды, Весёлый Роджер понял почти что сразу. "Весёлый Роджер" - кликуха ещё со второго класса. Он же - Женька Лопухин из 9"в". Он же - негласный лидер того же 9"в" класса.
   Он же - один из организаторов поставок "дури" - или "съезжаловки" - сверстникам (более точного определения эффекта после приёма внутрь (обязательно заесть мятной конфетой - иначе действие не то!) открытого три месяца назад в результате хулиганских действий на уроке химии в отсутствии училки прозрачной тягучей гадости без вкуса, но с запахом горелой изоляции, и не придумаешь). Без мятных конфет (мятных жвачек, на крайняк - мятной зубной пасты) эффекта никакого, даже самого мизерного. Просто ощущение засохшего на зубах канцелярского клея. Да часа через два - понос проберёт. Вот и весь эффект. Но с мятой - через минут пять после потребления крышу сносило напрочь! Часа на 3-4. И без всяких там привыканий, ломок и прочей прелести.
   Поначалу пробовал смешивать "дурь" с теми же конфетами - результат совершенно нулевой, просто на выкидыш... Пашка Самохин, он же Сам Китаец, зафанатевший на биологии, чтой-то вякал про взаимодействие каких-то ферментов, находящихся в слюне, с эфирными маслами мяты и "дурью". Ну, ботану виднее...
   Сам Китаец пропал куда-то пару дней назад... Его шмотки менты нашли на каком-то сдохшем от голода - такой он был тощий - бомже. Мать Самохина к Женьке приходила, но Весёлый Роджер и сам не знал, куда исчез Пашка.
  
   Женька поднялся на локтях, огляделся.
   Мог и не оглядываться.
   И не подниматься.
   Густой влажный полумрак.
   Где-то высоко над головой - мутные светлые полоски. То ли - лампы высоко, то ли - щели между досками - или чем там ещё - светятся. Хрена с два в этой темноте разберёшь, что и где?!
   И - самое паршивое - Женька напрочь не помнил (как батя говорил когда-то: "Ни в дугу, ни в колёса"), как он здесь (где - здесь?!) очутился.
   Помнил, что провожал вместе с Пулемётом (Петькой Максимовым) Раечку. До самого подъезда. Помнил, что потом целовался с Раечкой, и даже забрался правой рукой под кофточку (в первый раз, что ли?). А Пулемёт старательно отворачивался. Помнил, что потом с Петькой пошел в сквер напротив Дома бывшей культуры - там сейчас бизнес-центр и ресторан. Потом Пулемёт ни с того, ни с чего наорал на него. Из-за Раечки - точняк. Потом Роджерс остался один...
   И - всё.
   Что дальше...
   Что - дальше?!
   Женька потёр виски.
   И почувствовал, что растёр ладонями что-то хрустящее-липкое.
   Ну, ни черта в этой темени не видать!
   Лизнул, внутренне приготовившись выплюнуть сейчас же, ладонь.
   Солёное.
   С крошками песка.
   Сплюнул и вытер губы тыльной стороной ладони.
   Осторожно ощупал голову. Вроде бы - не болит.
   Эт ободряет...
   Вытянув руки вперёд, Женька сделал шаг. Ничего.
   Ещё шаг.
   Ничего.
   Ещё...
   Ой!
   Кончиками пальцев коснулся чего-то упругого. Как будто - резина.
   Ага, это уже что-то...
   Придвинувшись почти вплотную к этому что-то, Роджер принялся ощупывать препятствие.
   Стенка перед ним походила на сплошную завесу каких-то перекрученных между собой слегка податливых под нажимом толстых жгутов. Воображение сразу же услужливо нарисовало в голове картинку - чёрные перепутанные гофрированные резиновые шланги, таких целую бухту прошлым летом Женька видел у бабки в деревне, на ферме. Дед Антип, тамошний скотник ("говносос" - определил тогда для себя Роджер), тогда пояснял, азартно и словоохотливо, как через эти самые шланги в какой-то там коллектор он "ну кажный божий день, и даже на праздники - вот те крест! - вот энтот самый коровий навоз, будь он трижды неладен!" качает с помощью старенькой тракторной пожарной помпы... И тут же, в подтверждение своих слов, нажал какую-то кнопку на заляпанном чем-то щите - и шланги судорожно задёргались с булькающее-утробным звуком, прерываемого сочным чавканьем - как бы наслаждаясь тем, что проходило через них...
   От картинки, возникшей в его голове, Женьку чуть не вывернуло, и он торопливо отдёрнул руку от этих самых резиновых жгутов. Тем более, что ему на миг показалось - его пальцы ощутили какое-то движение внутри одного из них.
   Или просто - показалось?
   Интересно, а почему так тихо?
   - Эй! - голос Женьки почти осязаемо завяз в сырой серой густоте полумрака.
   Даже эха не было.
   - Есть здесь кто?
   Тяжёлое тёмное молчание было ему ответом...
   - Вот чёрт! - уже почему-то шепотом выругался Роджер. И прибавил пару матюгов - для веса и храбрости.
   Потом ему в голову вдруг пришла счастливая мысль - если он сюда каким-то макаром попал, таким же макаром можно и выбраться.
   Повеселев, и не обращая больше внимания на тишину и темень, Женька резко развернулся на 180 градусов и бодро сделал пять шагов вперёд.
   И врезался носом в такую же шлангово-резиновую стену.
   И почувствовал всем лицом - она теплая.
   И попахивает слегка мятой...
   От испуга и неожиданности - что было первым, он и сам не понял - Женька резко отпрянул назад, и, не удержавшись, шлёпнулся голой задницей прямо на шершавый бетон.
   Сидя на бетонном полу, он размышлял - чего он так напугался. Ну не стенки же? И не запаха? Может, того, что она - тёплая, горячечно-тёплая, градусов под сорок, как лобешник при тяжёлой ангине (от такой Женькина мама сгорела в два дня - тогда и полгода не прошло после батиной несуразной гибели от сложившегося домкрата)?
   Нет!
   Просто стена в момент соприкосновения с лицом засветилась!
   Да, засветилась!
   Брызнула в глаза световыми струйками.
   И он испугался...
   А чего пугаться-то? Свет - это самое то, что сейчас во как нужно!..
   Потирая отбитый зад, Женька вновь подошёл к стене и, дрожа в ожидании чего-то неизвестного, приложил к ребристой тёплой поверхности обе ладони. И чуть надавил ими..
   Стена под ладонями слегка засветилась. Мёртвенно-зелёный свет выбивался из под пальцев, окружая их бледным ореолом.
   Потом стало ясно, что и сами ладони светятся, проявляя темноватые фаланги и полупрозрачную желейность ногтей.
   Осветился так же и участок резиновой стены, показывая красно-коричневую перевитую бугристость рельефной мускулатуры тела какого-то перемудрившего со стероидами качка. Вернее - куча тел, вплетённых (или - вдавленных?) в стену...
   Вдруг под ладонями что-то дёрнулось - и Женька явственно ощутил, как что-то, с той стороны (из внутренностей этих бугров мышц или шлангов, что ли? - пришла равнодушная мысль) прокатилось какими-то шариками под пальцами. И замерло у кончиков мизинцев.
   Медленно, боясь сделать какое-нибудь (какое? - фиг его знает, какое) лишнее движение, Весёлый Роджер отнял от стены пальцы. Под местом, где были мизинцы, образовались какие-то вздутия.
   И они - пульсировали. То почти исчезая, то вновь проявляясь тугими овальными холмиками на резинистой поверхности...
  
   Потом пришёл звук.
   Даже не сам звук, а какое-то болезненное предвкушение, что тишина сейчас кончится.
   И больше не вернётся...
   Вот одно из вздутий не пропало, не утонуло в гипертрофированной мышце стены, а часто завибрировало, будто стараясь прорваться, выбраться на свободу. Своими усилиями оно породило противный, отдающийся в зубах, скрип - будто с усилием, исступленно, тёрли мокрым пальцем оконное стекло. Потом скрип перерос в одну тягучую высокую режущую ноту - как ножом по тому же стеклу.
   И - лёгкий, рваный треск.
   Из прореза, появившегося на месте прорвавшегося - как заядрившийся густым тяжёлым гноем тугой чиряк - холмика, на замершего Женьку глядел глаз - с лёгкою сеточкой кровеносных сосудов на склере, сине-серой радужкой и прицельным, скачками расширявшимся и сокращавшимся чёрным зрачком.
   Потом разрез раздался резко лопнувшей басовой струной - и глаз выбрался на свободу почти наполовину
   И - стал невероятно большим.
   Размером - с апельсин.
   Скрежет и треск повторились.
   Из лопнувшей второй выпуклости, которая за это время сместилась вниз где-то на полметра, показался какой-то, облепленный слабо мерцающей слизью, желвак.
   Желвак походил на только что слепленную из грубо промолотого фарша котлету, ещё не панированную в сухарях, с белеющими вкрапинами сала и осколками нашинкованного лука.
   Глаз из стены покосился на этот котлетный вырост, и тот начал потихоньку выползать из разорванной прорехи.
   Женька попятился.
   Котлета при сохранившейся толщине выросла уже почти на метр. Ещё чуть-чуть - и она коснётся бетонного пола.
   Вместе с вырастающей колбасой фарша появился и запах - тот самый запах "дури", запах горелой изоляции.
   Всё это действо сопровождалось глыканьем (глык, глык...) - тем, которое слышится самому себе, когда торопливо глотаешь разгорячённой глоткой воду, едва не одуревая от жажды.
   Каждый толчок удлиняющейся ненормальной котлеты сопровождался этим звуком:
   Толчок - глоток (глык...).
   Толчок - глоток (глык!).
   Толчок - глоток (глык!!)...
   Коснувшись пола, фаршевый отросток замер на несколько секунд. Глыканье прекратилось, но зато стало слышно потрескивание, как при работе пьезозажигалки. Слизь, обволакивающая поверхность отростка, оказывается, уже затвердела - и теперь её глянцевая, светящаяся мёртвенно-серым, поверхность покрылась сетью мелких трещинок. И из них, из этих самых, продолжавших множиться, трещинок, полезли тоненькие чёрные волоски.
   - Интересное явление - волосатая котлета, - отстранённо пронеслось мимоходом в Женькиной голове.
   Он перестал созерцать превращение фарша в мохнатую гусеницу и поднял голову.
   Вовремя.
   Сантиметрах в двадцати от его носа висело некое подобие ломтя швейцарского сыра, такого же пузырчато-дырявого, даже со "слезинками" на срезанном краю. Только вот ломоть этот был размером со школьный Женькин рюкзак, переливался половиной цветов радуги, в основном от кирпично-красного до зелёного с голубыми прожилками, "слезинки" выглядели нефтяными каплями, такими же блестяще-чёрными, да и аромат исходил от всего этого безобразия совсем не сырный. Кусок пах теми самыми духами, которые ещё так недавно упоённо вдыхали Женькины ноздри, когда он целовался у подъезда с Раечкой.
   На глазах у Весёлого Роджера одна из "сырных дырок" вдруг растянулась в подобие рта. И даже выпятились пухлые до перезрелой сочности лаково-бордовые губы. Вот они разошлись, показав огромную беззубую ротовую полость с неимоверно бородавчатым языком, и Женька услышал Раечкин голосок: "Ах, как я обожаю сыр... И целоваться...".
   Потом рот придвинулся вплотную к его голове, широко распахнулся, язык вдруг превратился в подобие осьминожного щупальца (как из последней телепередачи "Путешествия с Кусто" - подумалось Роджеру) и со смачным шлёпаньем вдруг прилепился к Женькиной щеке.
   Перед тем, как потерять сознание, Женька увидел, что почти позабытый апельсиновый глаз метнулся на тоненькой ножке из стены к его лицу, чуть не впечатавшись в "сырный кусок", завис невдалеке - и подмигнул ему...
  
   В Крапивинском ОВД весь личный состав уже седьмые сутки был, что называется, на ушах. Работали все - от самого начальника - майора Максимова Валерия Ильича - до дежурных по ОВД. И даже два недавних стажёра были загружены по полной.
   Ещё бы!
   За неделю в городке пропало четверо подростков. И один из них - сын самого Валерия Ильича.
   Майор почернел, весь как-то высох, смотрел на всех исподлобья. Доклады принимал молча.
   Первая и последняя любовь Валерия Ильича - мать Петьки Верочка - ломанула из роддома на попутке к станции, бросив в палате покормленного единственный раз в жизни материнским молоком сынка - и сгинула. Никто не смог вспомнить ни самой попутки, ни водителя. Просто вымазанная по самые стёкла грязью легковушка, притормозив, подобрала голосовавшую у ворот роддомовского сквера женщину в лёгком халатике и, повернув за угол старого довоенного лабаза, ушла в сторону станции.
   И всё.
   Тогда ещё лейтенант Валера забрал (выцарапал из лап медперсонала) сына, нашёл кормилицу, выходил, вынянчил. Вырастил и воспитал...
  
   И вот уже третий день Петьки нет.
   Нигде нет.
   И его дружок закадычный Лопухин Женька - на одной лестничной площадке жили - тоже исчез.
   Вскрыли дверь в его квартиру - тот бедовал один после смерти родителей - но никого там не было. Даже кота Помидора, подобранного Лопухиным ещё котёнком и выросшим в бандитского вида огромного котяру, и того не было.
   Пустая квартира.
   На кухонном полу были какие-то засохшие белёсые капли да фантики от конфет, да в мойке лежала покрытая плесенью тарелка с чем-то недоеденным.
   Эксперт, конечно, взял это что-то недоеденное и капли соскрёб - но это так, для очистки совести. На любой кухне пол замызган и в раковине всегда посуда немытая...
  
   Первым из подростков пропал Самохин Павел, 1994 года рождения. Отец - дальнобойщик, ушёл в рейс за три дня до исчезновения пацана. Приехать должен только через две недели. Мать - учительницу биологии в школе, где учились пропавшие подростки - ещё позавчера в больницу отвезли.
   Сердце.
   После того, как один дотошный гад-газетописака сообщил ей, что одежду сына нашли на трупе какого-то бродяги...
  
   Потом, через четыре дня - сразу трое.
  
   Петька.
   Часов в пятнадцать. Двое третьеклашек видели, как он, выскочив из сквера имени Первого Салюта, рванул в сторону рынка.
   На рынке его вроде бы видела бабка, продававшая у входа семечки.
   С рынка не выходил...
  
   Женька.
   Соседка, выносившая мусор, видела его сидящим на лавке у подъезда. Он разворачивал мятный леденец, предложил другую конфету соседке. Та отказалась. Вернулась минуты через три - мусорные баки рядом, за углом дома. Скамейка была пуста.
  
   И их "неразделённая любовь" с пятого класса - Раечка. Веселова Раиса Макаровна.
   Мать - та ещё "мадам", вечно навеселе, оправдывая фамилию. Она и не заметила до сих пор, что дочки нет.
   Бабушка заметила, Клавдия Фёдоровна. Боевая бабка. Мать отца Раечки.
   Отец где-то всё шарахается. Деньги зарабатывает. Присылает их исправно - раз в месяц. И немало. Но сам приезжал всего раз пять-шесть...
   В двадцать часов девушка вышла из квартиры в магазин - он был через дорогу от их дома. Бабушка как раз в интернет залезла - новости смотреть - но за Раечкой дверь прикрыла.
   Старый дворник Ибрагим видел, как она с полным пакетом зашла в подъезд: "Кароший дэвушк, скаромный, добрай, кароший жына будит - хазяйствинный. Не пиёт пива-вотка. Канфетка лубит. Мине угащал. Вота, асталос, начальник милисанер". И выгреб из кармана фартука три мятных сосульки в яркой обёртке...
   Бабушка после новостей порубалась в Works до двадцати двух часов, потом спохватилась и обзвонила подружек (Раечка сотовый в магазин не взяла).
   В двадцать три пятнадцать поступил сигнал на пульт дежурного, что пропала девушка...
  
   Валерий Ильич ещё раз перебрал все другие сводки, поступившие в ОВД за последнюю неделю.
   На Кузнецова - драка между супругами после совместного распития. Муж - в больнице с многочисленными ушибами и лёгким сотрясением мозга. Его жена - там же, в женском отделении - вывих плечевого сустава...
   На том же Кузнецова, только в другом конце - у переезда, сердобольная бабуля вызвала скорую к такой же бабке. Поплохело той прямо на улице, сидела на затоптанном газоне, прислонившись спиной к оградке, пыталась непослушными пальцами просунуть в рот "Холодок" - эта детская конфета работает не хуже валидола. Проходившей мимо старушке потерпевшая протянула в дрожащей руке сотовый - с него и была вызвана неотложка...
   В микрорайоне Вязино - малолетки ночью очистили ларёк у автобусной остановки. Взяли газировки, пива, сигарет, сладостей. Продавщице на голову надели ведро и примотали его скотчем к шее. Взяли их почти сразу... Правда, продавщица утверждала, что их было семеро. А взяли только троих...
   В станционном посёлке - труп бомжа лет семидесяти. Единственная зацепка, относящаяся к исчезновениям - на трупе были куртка и спортивные штаны, которые опознали как принадлежавшие Самохину Павлу. Да во внутреннем кармане куртки нашли читательский билет в районную библиотеку на имя того же Павла, ключ от квартиры и горсть леденцов. По мнению эксперта - смерть наступила от общего истощения организма. Опознание трупа ничего не дало. Видно, старик приехал откуда-то на товарняке...
   К крыльцу роддома кто-то подкинул ребёнка двухнедельного, завёрнутого в лохмотья. Девочку. Здоровье подкидыша нормальное. Мать ищут...
   На проспекте Революции, в недостроенном здании банка "Новый Рассвет" охрана видела всполохи света в оконных проёмах третьего этажа. Пока поднимались - свет исчез. На бетонном полу одной из комнат нашли разбитый полугнилой арбуз, апельсиновые корки и целую гору застывшей монтажной пены, выкрашенной зачем-то в кирпично-коричневый цвет. В углу той же комнаты - кучка свежего дерьма, и рядом с ним - пустой флакон дезодоранта "Мятная свежесть"...
   ДТП на перекрёстке Партизан и Берлинского проезда. В машину с пустыми полиэтиленовыми ёмкостями из-под искусственных ароматизаторов (автомобиль принадлежит городскому пищекомбинату) врезалась пивная бочка - из неё на углу продавали пиво в розлив. Кто-то вытащил кирпичи из-под колёс бочки и толкнул её. Дальше она сама разогналась под уклон и выскочила на перекрёсток. Злоумышленника никто не видел...
   В подворотне на Минина - рядом с рынком - взяли несовершеннолетнего - пятиклассника Пыжова Юрия Васильевича: пытался продать сотовый телефон NOKIA, наручные часы OMEGA и аудиоплеер. Увидев милиционера, попытался удрать... Говорит, что нашёл на рынке. Все они так говорят. Сидит пока в детской комнате милиции, родители вызваны...
   И так далее, и тому подобное...
  
   Глаза открывать совсем не хотелось.
   Так приятно лежать, утонув в мягко обволакивающей перине, накрывшись с головой тёплым стёганым одеялом, выставив наружу лишь нос. И ждать - вот сейчас мама подойдёт, наклонится, пощекочет своей чёлкой нос и прошепчет: "Ну, вставай, лежебока. Хватит уж. Блины готовы, скоро совсем застынут...".
   Что-то и впрямь щекотало нос.
   Женька все-таки решил открыть глаза.
   И, зажмурив их, прянул назад, во что-то пушистое и тёплое.
   Перед самым лицом висело... Что висело, он так и не понял. Но то, как это непонятное извивалось, сокращая и вытягивая своё чёрное, резинистое, как у пиявки, тело, а из тела, в свою очередь, так же вытягивались - и втягивались обратно - такие же пиявочки, вызывало у него такое чувство гадливости, что он с трудом удержал рвотные позывы.
   Держа глаза зажмуренными, Роджерс ощупал руками пространство вокруг себя. И вспомнил. Те самые "волосатые котлеты", гирлянды котлет, свёрнутых в клубки, слегка пульсирующие и тёплые. Пригрезившаяся перина...
   Ему вдруг стало всё равно.
   Всё равно - где он, что с ним произошло. И происходит.
   Он снова открыл глаза.
   "Не дождётесь! - мысленно обратился он ко всему, что его окружало, - Хрен вам с редькой! Не боюсь!"
   Поднялся сперва на колени, потом выпрямился в полный рост.
   Волосатые гирлянды судорожно цеплялись за его тело. Гидра-пиявка, вначале отпрянув от резких Женькиных движений (а, может - и от его уверенности), вновь повисла возле лица. Гигантские губищи, из приоткрытой щели которых и вытягивалась эта пиявка, растянулись в улыбке.
   Во время Роджеровой отключки губы выросли раза в три и приобрели подобие головы - круглой, зелёно-полосатой, как арбуз, безносой и безглазой. Вместо ушей зияли трещины, из которых сочилось что-то тягуче-тёмное.
   Губы меж тем втянули язык-пиявку внутрь, почмокали и прошамкали:
   - Што нош воротишь-то? Вшо в лучшем виде шделано. Попробуй. Не то, што твоя шамоделка...
   Потом вдруг хихикнули и голосом Самохина, с хвастливо-поучающими интонациями, выдали:
   - И конфетой мятной заедать без надобности. Как в "Хед енд Шолдерс" - два в одном. Вот. Учись!
   Одна из волосатых котлетных гирлянд метнулась к "арбузной трещине", вывозилось в тягучих выделениях, и так же быстро метнулось к Женькиному рту.
   Он успел схватить руками это гастрономический изыск и с силой отбросить его от себя.
   Попал, как будто целился - прямо в распахнутый ухмыляющийся рот.
   Сейчас же, откуда ни возьмись, выскочил апельсиновый глаз на стебельке и впечатался следом за волосатой котлетной гирляндой в ту же пасть.
   Через мгновенье глазной стебелёк вдруг почернел, скукожился и - рассыпался мелкими чешуйками на извивающиеся внизу волосатости. Тыльная сторона глаза так же почернела.
   И начала раздуваться.
   Их боковых арбузных трещин вместе с тягучей гадостью стали вываливаться целые куски и комья чего-то очень знакомого Женьке.
   Он вдруг понял, что это.
   Облепленные слизью и колыхающимся прозрачным желе, к его ногам падали уменьшенные останки того, кто раньше звался Самохиным Павлом. Вот голова Пашки - размером со сливу. Вот его правая рука, на запястье которой видна, увеличенная как в лупе - прозрачной гадостью - так и не выведенная полностью татуировка - "Апостол Павел", размером с карандаш. Торс Китайца со знаменитыми звёздно-полосатыми трусами - таких ни у кого больше не было.
   Из другой трещины выполз полуразорванный полиэтиленовый пакет, за ручку которого цеплялась такая знакомая Раечкина ладошка с колечком-змейкой на указательном пальчике...
   Потом трещина разошлась шире, поднатужилась - и пробкой в Женькин живот вылетел полупрозрачный гнойно-жёлтый сгусток. Сквозь переливающиеся разводы трудно было углядеть, что там внутри, и есть ли что-то там вообще.
   Вздымаясь и опадая, поверхность этого образования вдруг начала распадаться на две половинки, и из него, как из раскусанного грецкого ореха прямо в ладони выпала начинка - такое же, как у ореха, рельефное ядро... Вот на одной стороне ядра образовалась плёнка. И на ней проявилось, выплыло откуда-то из глубин, такое родное Раечкино личико с огромными удивлённо таращившимися глазами.
   Маленький ротик открылся - и Женька услышал:
   - Роджер, миленький, где я? Как к этой тупой гномихе попала?.. Я домой хочу, к бабушке. Она же волнуется...
   Потом по плёночному лобику вдруг пробежали морщинки.
   - Жень, а что ты голый-то?..
   Женька выронил Раечкино личико с шевелящимися личиночными мозговыми извилинами прямо в ползающий под ногами волосатый фарш, добравшийся почти до бёдер...
   Хлопком взрыва Роджера отбросило к противоположной шланговой стене, впечатав в неё почти полностью тело подростка.
   Взорвалась полосатая голова с запечатанными губищами. Какие-то ошмётки хлестали Женьку по голове, груди, рукам и ногам. А сам он всё глубже погружался в стену, которая как бы всасывала его в себя.
   И Женька закричал.
   Заорал во всё горло...
  
   - Аа, шериф Робинс, это вы? Чем порадуете?
   - Да вот, святой отец, ещё один бесноватый. На этот раз туземцы приволокли. Недалеко от стойбища нашли, в ловчей яме - весь исцарапанный, голый, запутался, ну, знаете, в этих самых лианах-кровопийцах. Еле освободили...
   - А как другие?
   - А что им сделается? Вроде оклемались помаленьку. Пацанов в свободный бокс поместил. Они там поначалу бузили, вроде отношения выясняли. Ну, я им выяснил... Сейчас - смирные... Девчонку тетушка Салли к себе забрала. "Сама, - говорит, - вылечу. У меня снадобья - не чета вашему медблоку!" Да и то верно, что язык этих найдёнышей только она и понимает. У неё прабабка была со Старой Планеты. С какой-то границы или краины, в общем - с окоёмки.
   - С астероидов, что ли?
   - Может, и с них. Так тётушка по ихнему хоть с грехом пополам, да балаболит...
   - А как старика Чарли - не нашли?
   - Да вряд ли и найдём уже, святой отец. Туземцы говорят, что то место, куда он ушёл - "плохое место". Конечно - плохое, ежели от ещё крепкого семидесятилетнего деда одна одежда и осталась. А содержимое этой одежды - фьють! - и нету его...
   - Ладно. Помолюсь за упокой его души... Ну, показывай мальчишку-то...
   И шериф Робинс, один из старожилов колонии на Молло-2, что в 77 световых годах от Солнца, почесав верхнюю ороговевшую шею пугательной клешнёй, повёл священника к ещё одному непонятно как появившемуся на планете земному подростку...
  

Из новостей...

5.02.2012

   "Ученица пятого класса из Канзас-сити, выполняя задания учителя на уроке, изобрела новое химическое соединение. Молекулярная структура этой молекулы, возможно, способна помочь в создании инновационных методов накопления энергии. Девочка по имени Клэр Лэйзен ходит в школу, где обучают по методике Монтессори. На одном из уроков дети получили задание - собрать из специальных шариков и палочек-соединений модели молекул. Учитель, который впервые видел правильную, но необычную и не встречавшуюся ему ранее модель, связался со своим приятелем, профессором химии. Учитель переслал ему фотографию модели. Однако и профессор не смог сразу ответить, известно ли химикам это вещество.
Ученый изучил базу данных статей, где хранятся научные работы по химии с 1904 года, и нашел только одну статью, где упоминалось это вещество. Однако в придуманной школьницей структуре атомы были расположены в другом порядке, а значит, химические свойства этой молекулы должны быть другими.
При дальнейшем изучении выяснилось, что вещество может сохранять энергию... Как бы там ни было, школьница в 10 лет стала автором научной статьи и всполошила мир химии. Учитель надеется, это может вызвать желание у Клэр и дальше заниматься наукой..."
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   11
  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"