Никита сидел на видавшей виды скамейке (ещё, наверное, советского производства) и осматривал обшарпанные стены мрачного коридора. Неопределённый цвет стен грустно сочетался с вытертым линолеумом и облупившимися деревянными дверями.
Из-за двери с поцарапанной табличкой информирующей о том, что в кабинете находился отдел кадров, появилась полная женщина с пергидрольными кудряшками и протянула Никите пропуск.
- На, держи. На полгода, как заказывали, - сверкнула золотыми коронками кадровая дама.
- Спасибо, - кисло улыбнулся Никита.
- Поле деятельности-то осмотрел?
- Да не успел пока, - промямлил Никита, снова обречённо окидывая взглядом коридор.
- Ну, смотри. Здесь, - дама обвела широким жестом пространство вокруг себя, - у нас отдел кадров. На первом этаже архив, а на третьем пока ничего нет. Раньше весь этот корпус занимала медсанчасть, но их сократили и отдали здание нам, работникам интеллектуального труда, так сказать.
- А что там будет? В смысле, на третьем этаже?
- Как закончится ремонт, туда переедет профком. Ну, удачи в трудовой деятельности, - дама стиснула ладонь Никиты мощным рукопожатием. - Глядишь, понравится тебе у нас, и останешься.
- Неет, - протянул Никита, освобождая руку и пытаясь разлепить пальцы, - академ отгуляю - и назад в универ.
- Это правильно, - дама подняла палец в назидательном жесте. - Без высшего образования сегодня никуда. И вот ещё что, - кадровая сотрудница посмотрела в одну сторону, потом в другую и, удостоверившись, что в коридоре больше никого нет, наклонилась к самому лицу Никиты. - Тут, знаешь, по ночам странные вещи иногда происходят. Вот так-то.
С чувством выполненного долга дама направилась в свой отдел, но Никита её остановил.
- А что именно? Что странное происходит?
- Ну, бывает... всякое, - неопределённо ответила дама. - А вот и Петрович! Иди ко мне на рууучки!
Дама подхватила невесть откуда взявшегося огромного чёрного кота и начала его наглаживать.
- Воот, Петрович, это твой новый напарник, - пропела она коту в ухо. - Вместе будете дежурить по ночам.
Ещё пару минут дама тискала даже не пытавшегося вывернуться кота, а тот внимательно изучал Никиту огромными жёлтыми глазами. Когда она наконец его выпустила и вернулась в отдел кадров, Петрович некоторое время пристально смотрел на Никиту, будто оценивая, потом обошёл вокруг, фыркнул и с достоинством удалился.
На следующий день Никита приступал к своим обязанностям ночного сторожа. Все архивариусы, кадровики и ремонтники, что занимались отделкой третьего этажа, уже разошлись по домам. Никита сидел в маленькой квадратной комнатке, отведённой для ночного сторожа, и листал учебник по теории литературы, наблюдая, как за окном угасали короткие зимние сумерки.
Никита сам не заметил, как задремал. Снились ему какие-то люди с длинными волосами, плясавшие вокруг костра. Огонь в центе хоровода почему-то совсем не давал света, напротив, всё вокруг медленно погружалось во мрак. Когда люди превратились в неясные силуэты, песня их стала напоминать вой, крики и стоны. Яркая вспышка в центре круга на миг озарила тени, исторгнувшие нечеловеческий крик.
Никита резко проснулся. В ушах всё ещё стоял звон от крика. Никита протёр глаза и решил, что не стоит увлекаться главами об обрядовой поэзии по ночам. Вдруг Никита увидел, что на стуле, стоявшем прямо напротив его стола, сидит кот Петрович и выжидательно смотрит на него своими огромными жёлтыми глазами.
- Ну, чего тебе? - спросил Никита. - Колбаски, что ль, хочешь?
Никита потянулся и встал, чтобы угостить кота специально припасённой "Докторской". Петрович же, увидев, что сторож поднялся, спрыгнул со стула и направился к выходу. У самой двери Петрович обернулся и снова выжидательно посмотрел на Никиту.
- А, точно. Обход же. Ну, пойдём. - Взяв связку ключей, сторож двинулся за котом.
Никита и Петрович прошли вдоль коридора первого этажа, проверили все двери, и поднялись на второй. На втором этаже было так же тихо и мрачно, как и на первом. Когда сторож и кот уже прошли весь коридор, и Никита взялся за ручку стеклянной двери, ведущей к лестнице, Петрович вдруг остановился и оглянулся. Никита тоже обернулся и увидел тень, скользнувшую к лестнице в противоположном конце коридора.
Сглотнув, Никита сделал пару шагов по коридору и замер на месте. Он точно помнил, что пару минут назад сам запер ту дверь.
Проводя инструктаж, дама из отдела кадров точно объяснила, что все двери, ведущие на лестницу с одной стороны, по ночам должны быть заперты изнутри. Двери с другой стороны коридоров следовало запирать снаружи после каждого обхода.
Ещё раз нервно сглотнув, Никита медленно, на ватных ногах, двинулся вдоль коридора. Петрович остался где-то позади. Обернувшись, Никита увидел, что кот смотрит на что-то, находящееся на стене. Кажется - выключатель. Включённые лампы дневного света мрачно гудели и постоянно мигали.
Коридор был пуст. Все двери, в том числе дверь на лестницу, оказались заперты.
Никита выключил свет, повесил на стеклянные створки замок, и в компании кота двинулся на третий этаж.
Открыв двери, Никита сразу потянулся к выключателю, но там, где полагалось быть пластмассовой кнопке, зияла дыра в стене. Присмотревшись, Никита понял, что и лампы на потолке отсутствовали.
Выдохнув, сторож отправился осматривать этаж. В полупустых открытых комнатах тут и там валялись кучи строительного мусора, рулоны обоев, доски и ящики с инструментами. Каждый раз, заглядывая в очередной кабинет, Никита поёживался.
В самом конце коридора оказалась старая дверь, и она была закрыта. Уже успокоившись, Никита дёрнул ручку и собрался было возвращаться, но отчётливо услышал, что за дверью кто-то есть. Шаги приблизились из глубины комнаты и остановились прямо за дверью.
Никита замер и прислушался. Внутри комнаты кто-то скрёб старое дерево когтями. Звук мощного удара в дверь резко ослабил в коленях ноги сторожа.
Уже сидя на заляпанном побелкой и строительной пылью полу, Никита увидел, как из-под закрытой двери растекается чёрная блестящая лужа.
Вдруг перед дверью метнулась небольшая тень. Петрович, застыв прямо посреди коридора, выгнул спину и громко зашипел. Лужа перестала растекаться. Кот как будто увеличился в размерах, так топорщилась его шерсть. Момент - и он сделал быстрый прыжок к двери. Лужа втянулась обратно, что-то проскребло по полу, послышался звук удара, падения, и всё стихло.
Никита вскочил, схватил кота и помчался к через коридор к незапертым дверям. Выбежав на площадку, он дрожащими руками закрыл замок и, спотыкаясь, спустился вниз. Дверь своей комнатки он забаррикадировал всей имевшейся там мебелью.
Остаток смены Никита провёл, съёжившись в углу. Петрович, оскорблённый путешествием подмышкой, сначала даже не подходил к сторожу, но потом, умяв весь ужин, что приготовила мама для Никиты, подобрел и даже свернулся калачиком рядом со своим непутёвым коллегой.
Утром первым делом Никита пошёл в церковь, что находилась в двух трамвайных остановках от завода. Женщина в церковной лавке сначала наотрез отказывалась звать священника, но потом, видимо впечатлённая измученным видом Никиты, всё-таки сходила за батюшкой.
Отец Леонид, седеющий невысокий человек с округлым животиком, появился из недр храма, что-то аппетитно дожёвывая. Пока Никита сбивчиво объяснял причину своего визита, батюшка смотрел по сторонам, рассеянно кивая и хмыкая. Конец истории он слушал, ковыряя в зубах щепочкой.
- В церковь-то часто ходишь? - спросил отец Леонид, выслушав рассказ.
- Да нет, - растерянно ответил Никита.
- Вот если бы чаще ходил, - наставительно заявил батюшка, - не боялся бы ничего. А раз не ходишь, так слушай...
Спустя полчаса Никита вышел из церкви и три раза перекрестился, как научил его отец Леонид. В церковной лавке Никита оставил почти все свои деньги (в кармане теперь грустно звякали лишь монетки на проезд), зато приобрёл два десятка свечек, упаковку фимиама, молитвослов, Псалтирь и три брошюрки.
На своё следующее дежурство Никита прибыл на час раньше. По дороге он размышлял, как бы выведать, что стало с предыдущим сторожем, но как и ожидалось, дама из отдела кадров разговаривать на эту тему отказалась. "Странные вещи", что творились в здании по ночам, она тоже не захотела обсуждать.
Ничего не добившись от кадровой дамы, Никита поднялся на третий этаж, где ещё трудились ремонтники, и на цыпочках подошёл к той самой двери, перед которой чуть не дал дуба в предыдущую смену.
Дверь оказалась открыта настежь. Тихонько заглянув в комнату, Никита обнаружил там всего-навсего склад стройматериалов.
- Э, парень, ты куда? - окликнул Никиту один из рабочих.
- Да я, это, новый сторож. Вот хожу, осматриваю место работы.
- А, ну тогда ладно. - Рабочий окинул Никиту с ног до головы внимательным взглядом.
- Ну и как тебе здесь? - спросил один из ремонтников.
- Страшновато по ночам, - честно ответил Никита.
- Вот и Семён тоже говорил, - сказал ремонтник, по-видимому, оценив честность нового сторожа.
- Кто это - Семён?
- Да твой предшественник. Говорил, неладное тут творится. Мол, место нечистое. А потом... - рабочий вздохнул и махнул рукой.
- Что - потом? - быстро спросил Никита.
- Крыша поехала, - тихо ответил ремонтник, быстро оглядевшись. - Пил запоем, потом к нему белочка прискакала. Теперь в одной больничке со своим предшественником ночует. По правде сказать, прав он. Нечисто здесь. Ты, кстати, в курсе, что завод на месте кладбища построили?
Петрович, по словам кадровой дамы, ещё днём убежал по своим кошачьим делам, так что сторожить в этот раз предстояло в одиночестве.
Когда здание опустело, Никита запер все выходы на улицу и по совету священника запалил палочку фимиама. С тлеющей палочкой фимиама в одной руке и Псалтирью в другой, Никита вышел в коридор. Но стоило ему дойти до лестницы, как за его спиной раздалось отчётливое чиханье. Никита подскочил, обернулся и припустил к своей комнате, где просидел до утра, сжигая одну за другой церковные свечки.
Всю ночь по коридорам кто-то бродил. Никита ясно слышал шаги, хлопанье дверей, голоса, даже смех. Иногда казалось, что люди стоят прямо за его дверью.
Один раз Никита всё же набрался смелости и выглянул в коридор. Разумеется, там оказалось темно и пусто.
После смены Никита снова поплёлся в церковь. Отец Леонид выслушал его жалобы, икая и поглаживая животик. Когда Никита закончил рассказывать о дежурстве, батюшка открыл было рот для очередной стандартной проповеди, но увидев умоляющий взгляд Никиты, передумал.
Шмыгнув и глянув по сторонам, отец Леонид позвал:
- Евстафия, поди сюда.
Откуда-то появилась маленькая старушка в платочке, завязанном под подбородком, и синем рабочем халате.
- Так, Евстафия. Тут вот молодой человек, хм. Ты уж выслушай его. А я пойду, того, по делам. Через пять минут вернусь. Пять минут, - отчётливо повторил отец Леонид.
Ещё раз быстро оглядевшись, батюшка засеменил к алтарю и через секунду скрылся.
- Ну, сынок, рассказывай, да побыстрее, пока батюшки нет.
Никита как можно короче пересказал всё, что с ним случилось на новой работе.
- На месте кладбища, - захихикала Евстафия. - Да ничего подобного. Сама там медсестрой почти сорок лет отработала. Не было там никакого кладбища, уж ты мне поверь. Правда, люди гибли. - Старушка грустно закивала. - Аварии на производстве, несколько пожаров. Пострадавших-то нам привозили, а потом уже их городская скорая забирала. Ты, сынок, вот что сделай. Возьми блюндечко да налей в него молочка. Покроши хлебушка и поставь в какой-нибудь уголок. И скажи: "Домовой, домовой, вот тебе угощеньице".
- Домовой? - переспросил Никита, слегка опешив.
- А ты как думал? В здании домовой завсегда главный. Так что если ты с ним дружбу заведёшь, так от тебя и все остальные отстанут. Уж ты мне поверь, я на твоём месте сорок лет почти была. Ты пойми, они там давно живут, это их дом. А ты вроде как в гостях. Как подольше там поработаешь, так вы соседями станете. Вся наша жизнь - это один большой дом, и все в нём соседи.
На третьем дежурстве Никита дождался, пока здание опустеет, достал заранее купленное блюдце и поставил его в угол своей сторожки. Налив в него молока и накрошив белого хлеба, сторож произнёс слова, подсказанные старушкой.
Ничего не произошло. Кругом тишина. Никита спокойно обошёл все этажи два раза, как положено. К его удивлению, Петрович не притронулся к молоку.
Во время одного из последующих дежурств Никита задремал. Очнулся он от шлепка по затылку. Оказалось, он уснул, оставив кастрюльку с сосисками на старой электрической плитке. Вода выкипела, и сосиски запеклись. Ещё чуть-чуть, и случился бы пожар.
Со временем Никита привык к шагам, разговорам и чиханью. Когда он с Петровичем обходил этажи, все звуки прекращались. Неприятности случались, только если Никита забывал наполнить "блюндечко" чем-нибудь вкусным. Так, однажды все сотрудники архива, отдела кадров и ремонтники были крайне раздражены из-за того, что вдруг пропали все ключи от туалетов.
Так и приходилось всем бегать по нуждам в соседнее здание, пока Никита, почесав затылок, вслух не извинился за скисшее молоко.
Но окончательно с "соседями" Никита примирился, когда посреди ночи он подскочил от сильного тычка в бок. За окном что-то светилось, и присмотревшись, Никита понял, что небо озаряли всполохи огня. Горело то самое административное здание, куда все бегали в "день закрытых дверей".
Пожарники потом рассказывали, что если бы Никита вызвал их хоть на десять минут позже, ничего спасти не удалось бы.
Когда академ подошёл к концу, Никита перевёлся на заочное отделение и продолжил работать ночным сторожем, совмещая работу с удалённым копирайтингом. Своим друзьям он рассказывал, что по ночам легче пишется.
Уволился он только через четыре года, когда сборник его мистических рассказов стал бестселлером.
![кот []](/img/a/aleksandrowa_alena_aleksandrowna/blundechko/kot2.jpg)