Всё стихло. Это произошло быстро, почти незаметно. Тишина оглушала сильнее, чем вой сирен, взрывы, выстрелы, крики - всё то, что исчезло секунду назад. Звуков не было вообще - ни внутри, ни снаружи, только глухая чернота вокруг.
- Ваш приятель Ньюмен имел полное право пустить себе пулю в лоб, но уничтожать проект, на который потрачено столько средств...
- Кто же знал, что всё так получится?
- Вы. Вы должны были знать. И вы не оправдали ожиданий. Имейте в виду, это ваш последний шанс.
А потом появился свет. Где-то на окраине сознания замаячила маленькая белая точка. Казалось, что он стремился к ней целую вечность, но расстояние всё не сокращалось. Возникли звуки. Удивительно, но они тоже были светлыми. Маячок разросся, слился со звуками и превратился в светящуюся сферу, поглотившую всё вокруг.
Он лежал с открытыми глазами. Уже несколько минут, а может, и часов он просто смотрел в белый потолок и не мог вспомнить собственного имени. Он даже не был уверен, что оно когда-то было.
Всё, что он помнил, - это звуки, оглушающие, разрывающие всё пространство. Точнее, он помнил, как они стихли, а вот откуда они шли...
- ... поначалу у вас могут быть провалы в памяти и нарушение координации движений. Это не страшно, это всего лишь последствия контузии, они скоро пройдут...
Он был не один. Откуда-то шёл голос. С трудом повернув голову, он увидел рядом с собой какой-то светлый шевелящийся силуэт. Голос определённо принадлежал этому силуэту. Он попытался достать до фигуры рукой и не смог. Снова наступила темнота.
- И что с ним? Он вообще придёт в себя? Или мы снова выбросили огромные деньги на ветер?
- Он уже очнулся. Нужно только чуть-чуть подождать.
- Мы не можем ждать. Нам нужны результаты.
- Но результаты есть. Первый образец уже функционирует, и весьма успешно.
- Надеюсь, и этот не подведёт.
Он снова гонялся за светящейся точкой и снова не помнил, как его зовут. И вообще ничего не мог вспомнить. Снова где-то рядом появился силуэт, но на этот раз очертания не были такими размытыми - рядом оказалась молодая женщина в белом врачебном костюме. Она снова что-то говорила, а он не понимал ни слова.
- Вы меня слышите?
Этот вопрос он всё-таки понял, чему очень обрадовался. Но ответить не смог, лишь слабо кивнул головой. Слова почему-то не складывались, получалось выдавить только нечленораздельное мычание.
- Так, реакция есть, - пробормотала женщина, записывая что-то в карту.
- Г-г-г-д-д...
- Вы в госпитале, - быстро проговорила врач. - Вас доставили сюда после аварии в секторе В-15-М.
- К-к-ххх...
- Тааак, - протянула врач, хмуро глядя на пациента. - Нарушение речи. - Она наклонилась к нему так близко, что он увидел чьё-то отражение в её зрачках. - Вы помните, как вас зовут?
Она практически прокричала этот вопрос, чётко произнося каждое слово. Но он заворожено смотрел в её глаза. И лишь спустя несколько секунд до него дошло, что он видит своё отражение. К тому времени он уже успел забыть, о чём она спрашивала.
Врач глубоко вздохнула и повторила вопрос ещё раз. Теперь он смог уверенно помотать головой, отчего комната закружилась и превратилась в воронку, которая начала его затягивать. Но сделав невероятное усилие, он всё же сумел остаться на поверхности.
Спустя час, после нескольких бесплодных попыток добиться внятного ответа хоть на один вопрос, врач сделала ему укол и ушла.
Когда он снова пришёл в себя, то почувствовал, что липкая вата, забивавшая его голову, исчезла. Сознание стало ясным и совершенно пустым. Он не помнил ни своего имени, ни возраста, ни того, как оказался здесь. Только то, как стихли звуки.
Он попробовал пошевелиться. Ничего не вышло. Попытался ещё раз - для начала пошевелить пальцами рук. Правая рука откликнулась довольно легко, а левая никак не хотела слушаться. Тогда он взялся правой рукой за кисть левой и потянул её на себя. Пальцы со скрипом распрямились.
"Надо бы их смазать" - пронеслось в голове. Он не успел понять, откуда взялась эта мысль, и куда она делась.
Спустя час он мог довольно легко двигать правой рукой и с трудом шевелить пальцами левой.
Дверь открылась и в палату вошла врач. Она устроилась на стуле рядом с его кроватью и заглянула в карту.
- Доброе утро, - будничным тоном произнесла доктор. - Как вы себя чувствуете?
- Л-лууу-ччч-шш... лучше.
Женщина подняла глаза от карты и удивлённо посмотрела на пациента.
- Хорошо, - сказала она. - Вы помните, как вас зовут, какое сегодня число, как вы сюда попали?
Он посмотрел на неё так жалобно, как будто она спрашивала, как разобрать и снова собрать главный конвейер.
- Конвейер?
- Какой конвейер? - спросила врач, нахмурив брови.
- Не помню. Ничего не помню.
- Ну хорошо. Вы - Артём Новак, возраст - 24 года. Вы работали младшим механиком на заводе ЛидКор. Десять дней назад произошла авария и весь ваш цех взлетел на воздух. Вы - единственный выживший.
Он подумал, что эта женщина выглядит как часть интерьера. Стройная, с идеальной осанкой и правильными чертами лица, с ледяными глазами и светлыми волосами, забранными в гладкий пучок, она казалась деталью комнаты, здания, всего этого странного мира.
- Вы меня слышите?
- Да. - Он обрадовался, когда понял, что запомнил всё, что услышал. - Меня зовут Артём, я механик. Авария. Я выжил.
- Вы помните, как это произошло?
- Нет.
Имя, профессия, название, авария - всё это ничего ему не говорило.
- Вы вообще помните хоть что-нибудь? - в голосе доктора сквозили нотки раздражения.
- Как вы вошли и начали задавать вопросы.
Врач нахмурилась ещё больше и поджала губы.
- Как вас зовут, я тоже не помню.
- Доктор Майя Кремер.
- Очень приятно, - соврал Артём. - А что со мной?
Доктор Кремер вернулась к карте и несколько секунд молчала, листая страницы.
- Сильная контузия, - наконец сказала она. - Множественные ушибы и переломы. Вам очень повезло.
- Раз я единственный выживший. Надеюсь, не я виноват в аварии?
- Этого я не знаю, - резко ответила доктор. - Мне нужно провести осмотр.
После нескольких неприятных минут осмотра и сканирования доктор долго что-то писала в карте, а Артём разглядывал палату. Полностью белая плата казалась какой-то безжизненной, как будто вся обстановка была нарисована, как декорация для фильма или спектакля.
Артём повернулся к окну. С того места, где он лежал, было видно только небо и скользящие по нему планеры и рекламные дроны. Слова, написанные огромными яркими буквами, ничего Артёму не говорили, только раздражали. Рекламные дроны не нравились и пилотам планеров - Артём заметил, как один и них поморщился, указал на дрон напарнику и сделал неприличный жест. Артём подумал, что пилота раздражает не столько сам дрон, сколько общая загруженность трассы, хотя, скорее всего, этот человек просто не выспался - у него были огромные мешки под глазами и трёхдневная щетина.
С крыши соседнего здания вспорхнула небольшая серая птичка. Она сделала несколько неуклюжих взмахов крыльями и плюхнулась на карниз. Артём слабо улыбнулся.
- Чему вы улыбаетесь? - спросила доктор Кремер, оторвавшись от записей.
- Там птица, - Артем указал в сторону окна. - Такая забавная...
- Да, паразиты плодятся. Надо будет сообщить в ветеринарный контроль. - Доктор вдруг замерла и медленно повернулась к своему пациенту. - А где вы увидели птицу?
- На крыше того серого здания. Сейчас она сидит на карнизе.
- Я ничего не вижу. - Доктор Кремер встала и подошла к окну. - Ничего не могу рассмотреть. А вы, значит, можете.
- Ну да. А что в этом особенного?
- А у вас всегда было такое острое зрение?
Артём пожал плечами. Он не помнил, какое у него было зрение до аварии. Доктор Кремер что-то записала в карту. В этот момент в палату вошла медсестра и прошептала на ухо врачу несколько слов. Доктор кивнула, и медсестра вышла.
- Вас хотят видеть руководители компании, - произнесла доктор, обращаясь к Артёму. - Я полагаю, вы готовы встретиться с ними. Через пару минут они будут здесь.
Следующие несколько минут доктор молча записывала что-то в карту, а Артём наблюдал за убогой птичкой, которая отчаянно пыталась взлететь. Лапки у неё были слабые и кривые, один глаз отсутствовал, а перья повылезали.
Дверь палаты снова открылась, и на пороге появились два человека в дорогих элегантных костюмах. Артём невольно поморщился, так сильно пахло от них парфюмом.
- Добрый день, - сказал первый вошедший, широко улыбаясь. - Здравствуйте, доктор Кремер, здравствуйте, товарищ Новак. Я президент корпорации ЛидКор Нигель Ершов, а это, - он указал на второго человека, - глава нашего профсоюза Владимир Андреев.
- Мы хотели бы обсудить несколько вопросов, - приятно улыбнулся Ершов, усаживаясь в кресло рядом с кроватью Артёма. Андреев, седой мужчина с военной выправкой, сдержанно кивнул и устроился на пластиковом стуле позади Ершова. - Вы, конечно, помните, что произошло в вашем цеху.
- Увы, нет.
- Нет? - Ершов красиво изогнул брови и повернулся к доктору Кремер. Доктор невыразительно пожала плечами и кивнула. - Ну что ж... Это не так важно. Важно, что вы живы. - Ершов снова широко улыбнулся, продемонстрировав свои идеальные зубы, один из которых, заметил Артём, был немного сколот. - Корпорация сожалеет о случившемся и покроет все расходы по вашему лечению и реабилитации. Вы также сохраняете за собой рабочее место.
- Э... спасибо, - неуверенно промямлил Артём.
- Вы будете находиться под наблюдением доктора Кремер до тех пор, пока полностью не восстановитесь.
Ершов ещё раз ослепительно улыбнулся, витиевато попрощался и вышел, оставив после себя тошнотворный запах дорого одеколона. За ним, тяжело ступая, палату покинул Андреев.
- Что вы думаете обо всём этом?
- Рано судить. Он пока не готов.
- А первый образец?
- Он взывает больше уверенности.
В течение следующих десяти дней Артём прошёл через всевозможные обследования и восстановительные процедуры. Он вдруг обнаружил, что не только его зрение и слух обострились, но он стал намного сильнее. Однажды во время занятия по лечебной физкультуре лопнул канат одного из тренажёров, и упавшая конструкция придавила старичка, занимавшегося рядом. Артём без труда поднял агрегат, весивший не меньше ста килограммов.
Артём стал быстрее бегать, у него прошла астма (о которой он не помнил, но по заверению доктора Кремер, болезнь значилась в его старой медицинской карте, а значит, была). Теперь Артем мог задерживать дыхание на несколько минут, мог подолгу стоять и даже ходить на руках, его мышечная масса быстро росла.
Когда Артём спросил, насколько нормально такое положение дел, доктор долго рассказывала про новейшие методики восстановления, про раскрытие возможностей организма и эволюцию человека.
А потом Артём выпал из окна. В тот день он открыл окно, чтобы проветрить палату и увидел ту самую птичку. Но его скорости не хватило, чтобы схватить птицу, и Артем полетел вниз с двадцать первого этажа. По пути к земле он несколько раз ударился о рекламные щиты, эстакаду и планер.
Когда Артём снова пришёл в сознание в реанимации, первой, кого он увидел, была доктор Кремер. Она прочитала ему целую лекцию о его глупости и неблагодарности. Корпорация, по её словам, совершила акт милосердия, оплатив дорогое лечение. Сама Кремер была уверена, что делать этого не стоило. И вообще, на Артёма тратили слишком большие деньги, а он не утруждал себя соблюдением элементарных правил.
Пока доктор мерила шагами палату и обвиняла его в полной и абсолютной бестолковости, у Артёма вдруг возникло странное ощущение. Ему казалось, что что-то не так, мир вокруг был как будто ненастоящий. И сам он был ненастоящий, и доктор Кремер.
Это чувство долго не покидало его. Тем более что лёгкость в теле после падения исчезла. В последнее время Артёму было очень легко управлять своим телом, теперь же он снова чувствовал себя испорченным механизмом.
- Быть может, вы соизволите объяснить, по какому принципу вы его выбрали? Он же совершенный идиот.
- Думаю, вы не совсем правы. Просто ему нужно немного времени, чтобы освоиться.
- У нас нет времени, сколько можно повторять!
- И всё же, дайте ему шанс.
- Насколько я помню, у первого образца таких проблем не было.
-Первый образец отличается от него.
- Бесспорно. В лучшую сторону. А этот сорвёт нам всё исследование.
Артём плохо спал. Ему снова снились громкие звуки и то, как они вдруг стихали. Этот сон повторялся каждую ночь, и только сильное снотворное могло помочь. После препарата Артём проваливался в глухую пустоту и выныривал под утро совсем разбитым.
Но однажды он вынырнул не в свою палату. Он лежал на столе под резким светом ламп. Вокруг суетились какие-то люди, и говорили они как будто на другом, непонятном языке. А рядом на небольшом столике лежала человеческая рука, отделённая от тела. Тут же на подносе было несколько пальцев, ухо, а в банке плавало глазное яблоко.
Артём вскочил. Какое-то время его просто тошнило, а потом откуда-то из глубин памяти, вероятно, оттуда, где хранились воспоминания об оглушающих звуках, пришло понимание. Там не было крови.
Утром Артём проснулся рано, ещё до рассвета. Он знал, что его палата не закрывается, и не боялся, что его отсутствие заметят. Он не стал надевать тапочки, чтобы не производить лишнего шума.
Осторожно открыв дверь, Артём высунул голову в коридор. Никого не увидев, он осторожно выскользнул и палаты и тихо пошёл по коридору.
Дверь в сестринскую оказалась открыта. Артём без труда отыскал ключ от склада и направился в самый конец коридора. В небольшой тёмной комнате на множестве полок хранились самые разные инструменты, Артём нашёл тот, что был ему нужен, и пошёл в манипуляционную. Там он отыскал ампулу, наполнил шприц и, вернув на место ключ, отправился в свою палату.
Артем подтащил кровать к двери так, чтобы никто не смог войти, поставил рядом шкаф и тумбочку. Закатав рукав, он провёл маркером по запястью для обозначения границы действия препарата и сделал укол.
Несколько минут Артём сидел на кровати и пытался успокоить дыхание. Если его догадка не верна и он ошибся, это будет крах. Полёт из окна сумели объяснить несчастным случаем, но Артём понимал, что больше корпорация не станет с ним нянчиться. В лучшем случае его просто отправят на какой-нибудь завод в глухой провинции, в худшем ему светило уголовное дело.
Через некоторое время пальцы руки занемели. Артём проверил - чувствительности совсем не было. Он аккуратно поставил левую руку ребром на кровать и взял в правую скальпель. Сердце бешено колотилось, и Артём закрыл глаза. Он размахнулся и с силой опустил правую руку.
Ничего не посочувствовав, Артём открыл глаза. Четыре его пальца лежали на кровати отдельно от левой руки. У Артёма перехватило дыхание, он вскочил на ноги, сделал несколько неловких шагов и упал. Но вдруг он осознал, что оказался прав - на белой простыне не было ни капли крови.
Медленно Артём повернул левую руку так, чтобы рассмотреть места, где он отрезал пальцы. Вместо костей, мышц и сосудов он увидел проводки, шарниры и металлические спицы. Артёма вырвало.
- Вы выбрали психопата. Вы видели, что он с собой сделал?
- Да. Доктор Кремер упала в обморок, когда вошла туда.
- Кретин, разрезал себя на кусочки. Вам известно, сколько стоит каждая деталь? Этот образец уже обошёлся нам в несколько раз дороже первого.
- Снова изменим ему память, попробуем ещё раз.
- Нет. Это лишняя трата времени. Пора с ним поговорить.
Когда Артём очнулся в своей палате, то обнаружил, что все части его тела оказались на месте. Сначала он подумал, что всё произошедшее ему приснилось, но потом оказалось, что его руки и ноги пристёгнуты к кровати ремнями.
Рядом в кресле, вальяжно закинув ногу на ногу, сидел Ершов. В другом кресле, как всегда безмолвный и похожий на статую, расположился Андреев. За их спинами, скрестив руки на груди, стояла доктор Кремер и презрительно смотрела на Артёма.
- Мы вами недовольны, - промурлыкал Ершов, крутя массивное золотое кольцо на пальце. - Вы не оправдываете ожиданий.
- Каких ожиданий? - спросил Артём, до боли повернув голову.
- Видите ли, когда мы вкладываем деньги в дорогостоящий масштабный проект, то рассчитываем на некоторое... эмм... сочувствие со стороны участников предприятия.
- Я не соглашался ни в чём участвовать.
- Ну как же, - Ершов приторно улыбнулся и достал что-то из папки, лежавшей рядом на столе. - Это ваш трудовой договор с нашей корпорацией. Так, права, обязанности, компенсации, бла-бла-бла, прочая чепуха, - Ершов ловко перелистывал страницы. - Ах, вот же. Вы добровольно завещали своё тело корпорации в случае своей смерти. И подпись. Ваша?
У Артёма потемнело в глазах. Вот, значит, как стихли звуки.
- Да, Новак, вы погибли во время аварии вместе со всеми остальными, - теперь Ершов хищно улыбался. - А мы получили ваше тело. Теперь вы - наша собственность.
- Почему я? - прохрипел Артём.
- Ну, скажем так: вы сохранились лучше других. Честно говоря, вы изначально были в числе тех, на кого мы надеялись. А тут такой удобный случай. Считайте, вам повезло. - Ершов сказал это таким тоном, как будто даже немного завидовал Артёму.
- Да лучше бы... - Артём не смог договорить - слова застряли в горле.
- Что лучше? - в приятных чертах Ершова снова проявился хищник. - Лучше было горбатиться у конвейера за жалкие гроши? Да мы спасли твою никчёмную жизнь, дали тебе шанс совершить что-то стоящее. Кем ты был? Грязью под ногами, а теперь за тобой будущее.
Ершов поднялся и поправил костюм.
- Вам нужно отдохнуть и подумать над тем, что вы узнали. Позаботьтесь о нём, доктор Кремер.
Артёма держали в закрытой палате. Пару раз через неприкрытую дверь он даже замечал широкие спины санитаров, которые, по-видимому, охраняли его палату в несколько смен.
Единственным развлечением для Артёма было окно. Ему нравилось наблюдать за пассажирами и пилотами планеров. В отсутствие другой информации Артём начал интересоваться рекламными щитами и дронами.
Но больше всего ему нравилось смотреть на птичку. Ту самую, которая время от времени неуклюже прилетала на карниз соседнего здания. Доктор Кремер, по-видимому, забыла о своём намерении позвонить в ветеринарный контроль, а Артём не стал ей напоминать. Птичка тем временем освоилась, и несмотря на свою убогость, как-то умудрялась долетать до верхних этажей здания.
О самом себе Артём старался не думать, он просто не пускал в сознание мысли о том, кем он стал и как именно это произошло. В первый день своего заточения он попытался расспросить доктора Кремер, но та определённо не хотела с ним говорить, и когда расспросы ей надоели, она прочитала длинную нудную лекцию, почти полностью состоящую из длинных научных терминов. Артём понял только, что он всё-таки не робот, а по-прежнему человек, хотя какие-то связи в его организме и были заменены на искусственные.
Когда Артём спросил, стал ли он бессмертным, доктор Кремер усмехнулась и дала ему снотворное, чтобы он наконец отстал от неё.
Потом стал приходить Ершов. Он убеждал Артёма принять его новое состояние, говорил о его исключительной роли для науки, рассказывал о возможностях человека и потенциальном бессмертии. Артёму казалось, что этот человек сумасшедший.
- Вы ведь уже не первый образец, - сказал как-то Ершов.
- Есть и другие? - без интереса спросил Артём.
- По правде сказать, только один. И знаете, он прекрасно функционирует, живёт полной жизнью.
- Функционирует... Вы говорите о нём как о вещи, - Артём смотрел в окно, игнорируя Ершова.
- Это просто термины, - Ершов демонстрировал потрясающую выдержку, его улыбка как будто застыла на лице. - Вы входите в новую эпоху, за вами будущее, это будет революция в медицине и науке вообще.
- А вы меня спросили, хочу ли я участвовать в этой вашей революции?
- Бросьте, Новак, мы с вами это уже обсуждали. Вы получили шанс, который выпадает одному из миллиона, вы можете изменить мир.
- А мир хочет, чтобы его меняли?
- Поговорим об этом после.
Ершов встал, оправил пиджак и вышел. Через минуту в палату вошла доктор Кремер.
- Доктор Кремер, - обратился к ней Артем, - а вы хотели бы изменить мир?
- Если вам интересно знать моё мнение, то я не хотела бы, чтобы мир меняли такие, как вы. Ваше место не здесь, а там, откуда вас вытащили.
- А что бы вы чувствовали на моём месте?
- Я никогда не окажусь на вашем месте. Я - образованный, достойный член общества, которому я служу. Меня не нужно улучшать, чтобы я приносила пользу. Я человек с большой буквы. На высший уровень нужно выводить только таких бесполезных неудачников, как вы. Сами вы эволюционировать не в состоянии.
- И бессмертие вас не привлекает?
- Оно мне ни к чему. Я смогу в полной мере использовать отведённое мне время.
Ночью Артём не спал. Убогая птичка сумела свить под карнизом гнездо из старых газет и обёрток от конфет. И теперь она обитала там не одна - даже этому убогому существу в городе, где птицы были давно истреблены, нашлась пара.
А Артём был совсем один. Ершов ясно дал понять, что встреча с другим "образцом" возможна только при полном согласии Артёма на участие в эксперименте. Но Артёму противно было думать о превращении во второй "образец", и если ему было отказано в праве быть собой, то становиться чьей-то собственностью не хотел.
Артём снова и снова вспоминал, как исчезли звуки. И вдруг он почувствовал, что эти звуки - часть его самого, настоящего, от которого теперь мало что осталось. И он просто заставил звуки утихнуть снова.
- Это крах. Крах всего эксперимента. Как он это сделал? Как ему удалось? Это же в принципе невозможно!
- Будем изучать.
- Что об этом думает первый образец?
- Открою вам секрет: первый образец вообще не думает.
- То есть?
- И в бытность человеком она не имела способности творчески мыслить, рассуждать, формировать своё мнение. А теперь это просто безмозглая машина, которая только думает, что она думает. Считает себя хорошим врачом.
- Считает?
- Ну да. Потому что я ей это внушил. Идеальный работник.