Аннотация: Часть 3, гл. 18-20.Бофор хитростью выманивает у Рауля подпись на необходимом ему документе.
ЭПИЗОД 12. ДОКУМЕНТ, ПОДПИСАННЫЙ РАУЛЕМ.
18. "Дон Кихот" в парике "алонж''.
19. ''Я, Рауль де Бражелон...''
20. Граф де Ла Фер предупреждает: курение опасно для вашего здоровья.
18. "ДОН КИХОТ" В ПАРИКЕ ''АЛОНЖ''.
"Отлично, - думал герцог де Бофор, с аппетитом поедая курятину и посматривая в сторону своей дочери, оживленно беседующей с его адъютантом, - Отлично, милые детки! Пока они опаздывают поодиночке, но, черт возьми, все идет к тому, что скоро будут опаздывать вместе! Все идет к тому, что мы не успеем прийти в Алжир, а капеллан обвенчает наших деток здесь же, на шканцах флагмана".
Он заметил обмен тарелками, обратил внимание, что Рауль наливает очень мало ликера в бокал его дочери / может, догадался уже? Дай-то Бог! / и чуть ли не урчал от удовольствия, поглядывая на болтающую парочку. Но парочка не обратила внимания на герцога - они были увлечены своей беседой. Успокоенный, герцог решил сразу же после ужина посвятить Гримо в план, придуманный хитрющей Шевреттой.
На шканцах, где герцог мечтал осуществить бракосочетание своей дочери с Раулем, собирались ''штормить'' Пираты во главе со своим предводителем. Рауль, конечно, не подозревал о таких коварных планах своего начальника. Анжелика мимоходом сказала отцу, что намеревается посетить библиотеку капитана. Следовательно, пока парочка отсутствует, нужно решить вопрос с Гримо. Но Гримо, старый приятель, не капитан де Вентадорн, с ним будет легче. А Гримо вместе с Педро-цыганом хлопотал на шканцах, организуя пиратскую пирушку. Приготовления эти много времени не заняли, и старик вскоре вернулся в свое жилище. Неугомонный Гримо принялся наводить порядок в каюте. За этим занятием и застал его посланный Бофором матросик.
-Господин Молчаливый, - обратился к Гримо парнишка, - Вас желает видеть адмирал.
-Гримо, - поправил старик, - Меня зовут Гримо.
-Простите, - смутился морячок, - Я думал, это ваша фамилия.
Старик сделал неподражаемую гримасу. Морячок закусил губу, но все-таки хихикнул. Реакция морячка Гримо не удивила - сколько раз его ужимки смешили окружающих! Он и обижаться давно перестал, а даже втайне гордился. Но, разглядывая в зеркало свою оригинальную физиономию, тщательно расчесывая жиденькие седые волосики, Гримо удивлялся: что люди находят в нем такого необычного? Что смешило зубоскалов-фрондеров, солдат Монка, и вот теперь моряков? Старик оставил свои хлопоты и пошел к герцогу. Бофор сидел у открытого иллюминатора, покуривая трубку: в отсутствие дочери он предавался этой пиратско-солдатской вредной привычке.
-Заходи, старина, гостем будешь! - добродушно сказал герцог, - Присаживайся. Перекурим? Отличный табак. Контрабандный. Угощаю. Возьми трубку. У меня их несколько. Коллекционирую.
Гримо улыбнулся и достал свою собственную трубку из жилетного кармана. От адмиральского контрабандного табака Гримо не смог отказаться, будучи знатоком. Старик с наслаждением закурил. Он, как и герцог, предавался этому тайному пороку в одиночестве, в отсутствии своего господина, выискивая на ''Короне'' укромные уголки. Гримо опасался, что его пиратствующий хозяин увлечется этой вредной привычкой. Приходилось курить потихоньку, украдкой, тайком. Запах табака Рауль, к счастью, пока не учуял. Это занятие, бесспорно, вредное, немного успокаивало стариковские нервы славного Гримо. Табак был отменный!
-Вот что я хотел попросить, Гримо, - начал Бофор, - Не хочется обращаться к корабельному плотнику. Здесь у меня Анри де Вандом помещается. Сооруди-ка ты мне тут занавесочку. Знаю, что у тебя золотые руки.
-Когда? - спросил Гримо, собираясь тут же идти за своим саквояжем и приступать к работе. Бофор усадил его, по-дружески хлопнув по плечу.
-Сядь, дружище. Время терпит. Завтра сделаешь?
-Без проблем! - пообещал Гримо.
Девочка выросла. Теперь она требовала, чтобы герцог отворачивался, когда она переодевается. Присутствие молодой девицы на военном корабле создавало определенные проблемы. Гримо измерил расстояние, прикинул длину перекладины, на которую надо будет повесить занавесочку и утверждающе кивнул.
-Все? - спросил Гримо.
-Не все, - сказал герцог, - Слушай! Мне нужна одна важная бумага, подписанная твоим господином.
-А именно? - спросил Гримо.
-Доверенность на твое имя на получение жалованья, - сказал Бофор, - Я все это уже обсудил с Шевреттой. Она тоже просит тебя об этом.
-Да-да, - подтвердил Бофор, - Я все правильно понял. Твой господин совершенно серьезно говорил, что намерен отказаться от жалованья. Такие вот дела, старина.
Гримо постучал пальцем по лбу.
-Безумец, - вздохнул герцог, - Любовь, что тут поделаешь!
-Любовь уже проходит, - проворчал Гримо.
Гримо только со своим господином был разговорчивым, со всеми прочими он общался при помощи жестов или коротких фраз, оправдывая свое прозвище.
-Так какого же дьявола он дурит? - хмыкнул герцог, - Совсем головой не думает, что ли? Жалованье повышено вдвойне: король не зря в детстве читал Цезаря и потом что-то там лепетал Конде о ''Галльской войне''. Да еще проценты... за особые условия...Кругленькая сумма набегает.
С процентами.
-Принцип, - сказал Гримо.
-Так ты против нашей идеи? - спросил Бофор.
Гримо почесал лысину. Затянулся. Выпустил дым. Вздохнул.
-А госпожа?
-Я же говорю: она-то и дала идею. Шевретта очень встревожена. Она сказала, что не деньги ее беспокоят, а то, что все поймут это как вызов Людовику. Нам же за все эти бумаги отчитываться перед финансистами. Представь себе документ, где против фамилии "Бражелон" пустое место. Или прочерк.
-Ну-ну, - хмыкнул Гримо, выпуская дым, - ''Деньги ее не беспокоят''. Тоже не милионерша. Роганы нынче в золоте не купаются.
-Роганы купаются в славе, - заметил Бофор.
-Как и Вандомы, - ответил Гримо.
-Ну, что будем делать? - спросил герцог.
-А граф? - спросил Гримо.
-Что граф? Ты хотел спросить, какова позиция графа по этому вопросу?
Гримо кивнул.
-Остается только пуститься на шлюпке в обратный путь, а дальше - галопом на Север, чтобы узнать мнение Атоса, - отшутился герцог. Он-то знал мнение Атоса, но этого не знал занятый хозяйственными хлопотами Гримо. Но Гримо всегда отличался здравомыслием и практичностью. Он вспомнил периоды безденежья на улице Феру, полуголодное существование ''в дни невзгод'' и решил, что так далеко граф не пойдет в конфликте с Людовиком. Это только нашему виконту могло прийти в голову. Граф - человек разумный.
-Вы правы, - сказал Гримо, - Но виконт не подпишет доверенность. Разве только вы прикажете,... ...Но... и то...
-Хитростью выманить, - лукаво сказал Бофор, - Они там, кажется, пьют наверху?
Гримо махнул рукой:
-Глаза бы не глядели! - вздохнул старик, - Безобразники!
-Шалопаи, - сказал герцог ласково, - Успокойся. Обычное дело в путешествиях. И очень кстати эта гулянка. Подожди, когда Рауль напьется ''в дупель''. И волоки его сюда. Подсунем ему бумагу. Типа контракта. В двух экземплярах. Одна будет настоящий контракт, а под ним доверенность.
-А если он прочтет вторую бумагу?
Бофор развел руками, как бы говоря: ''Ничего не попишешь''.
-Попробуем, - сказал Гримо, - Авось и выгорит. Но он же никогда не был ''пьяный в дупель''.
-Судя по тому количеству вина, что заказал Оливье де Невиль, грядет вакханалия! Да не пугайся ты! Все под контролем. Пусть погуляют. Не дети уже. А потом ты будешь преспокойно расписываться в ведомости за Рауля.
-Адъютант? - спросил Гримо.
-Не волнуйся, эти бумаги не по его части. Это к финансистам. Все будет шито-крыто, и к окончанию этой эпопеи скопится кругленькая сумма.
Гримо заулыбался. Он представил, как вручает своему господину целый мешок золота. Сто тысяч ливров. А может, двести тысяч ливров! С процентами. И, быть может, как раз к свадьбе. С мадемуазель де Бофор.
-Согласен, - сказал Гримо.
-Прекрасно, - воскликнул герцог, - А вот тебе подарок от меня, примерь-ка. Порадуй, дружище!
Герцог достал из пакета золотисто-рыжеватый красивый парик алонж, начинавший входить в моду в шестидесятые годы семнадцатого века. Гримо примерил парик. Вздернул подбородок. Бофор прикусил губу и поднял большой палец.
-О! - воскликнул Бофор, - Идея! Закажем Люку твое изображение в парике алонж и пошлем Атосу.
-Месье Люк хотел изобразить меня в образе Дон Кихота.
-Да это супер! Дон Кихот в парике алонж! Вот Сервантес бы подивился!
Бофор хотел сказать ''посмеялся'', но он не всегда находил нужные слова для выражения своих мыслей.
-Не знаю как Сервантес, но мой граф, наверно, засмеялся бы, увидев меня в парике алонж,- сказал Гримо и добавил, вздохнув:
-Раньше....Засмеялся бы...
-Будешь позировать Люку в парике алонж завтра же, - велел Бофор, - Это произведение исксства и сейчас развеселит графа!
-Как скажете, - ответил Гримо.
19.''Я, РАУЛЬ ДЕ БРАЖЕЛОН...''
-Фу, как надымили! - воскликнул Анри де Вандом, входя в адмиральскую каюту.
Гримо машинально приподнялся. Бофор слегка сощурился и нажал ему на плечо. Гримо понял это движение и остался на месте - он хотел, было по инерции встать при появлении дочери герцога, но герцог желал сохранить тайну - ему виднее, решил Гримо. Паж, не привыкший к табачному дыму, закашлялся. Бофор и Гримо стали разгонять дым, затушив свои трубки.
-Сейчас проветрится, - сказал Бофор,- Видишь, старина, какой нежный у меня паж!
-Ах, монсеньор, монсеньор! Вы опять свою ужасную трубку курили! От табака портится цвет лица, и выпадают зубы! Вы будете желтый как лимон, монсеньор!
-Да я всего одну трубочку выкурил, Анри, - сказал герцог, - Как ты отыскал нашу каюту?
-Капитан был так любезен, что проводил меня до самой каюты, ваша светлость, - ответил Анри, - Я вижу, у нас гости?
Анри не узнал Гримо в парике алонж.
-Да вот с Гримо о жизни толкуем, - пробормотал герцог.
Тут только Анри признал в госте адмирала старичка Гримо. Паж не сдержался и фыркнул. Анри понимал, что нельзя смеяться, но, как на занятиях с госпожой аббатиссой Бофорочка фыркала и хохотала в самый неподходящий момент, когда ее смешили подружки, она невежливо расхохоталась и сразу же поспешила извиниться перед Гримо.
-Вам невероятно идет алонж, господин Гримо, - сказала Бофорочка, - Я хочу сказать... / Она старалась подражать мальчишкам /. Вам ужасно идет парик! Чертовски! Вы очаровательны! Хи-хи-хи! Господин Гримо!
Бофор и Гримо переглянулись с улыбками. Судя по реакции Бофорочки, то же впечатление произведет и его портрет.
-Завтра милейший Гримо соорудит тебе здесь занавесочку, - пообещал герцог. Анри захлопал в ладоши.
-Спасибо, Гримо! Вы такой добрый! - в восторге воскликнул паж, - Знаете, я люблю утром поспать, а окно такое большое!
Бофор порадовался находчивости своей девочки. Паж герцога любит понежиться, а солнечный свет ему мешает. Паж герцога желает путешествовать с комфортом. Молодец, девочка!
Анри де Вандом собирался читать книгу о Китае. Бофор и Гримо опять переглянулись. Наконец герцог решился:
-Анри, отложи свою книжку, - велел герцог, - Ты у меня и секретарь, между прочим.
Паж вскочил, припоминая правила.
-К вашим услугам, монсеньор. Что вы хотите?
-Возьми перо и чернила. Я знаю, что ты часами что-то пишешь, и чернила у тебя отличные.
Анри достал из своей коробки чернильницу и самое любимое перо. Гримо слегка мотнул головой в сторону пажа и поднял брови. Герцог слегка прищурился, мигнул старому приятелю.
-Анри, - сказал Бофор, - Мы хотим доверить тебе некий секрет. Мне бы хотелось, чтобы то, что я тебе расскажу, ты не передавал никому, ни Ролану-барабанщику, с которым ты, кажется, весьма дружен / Анри энергично закивал /, ни нашим Пиратам, а в особенности твоему приятелю Раулю / Анри резко замотал головой /.
-Ты, что ли, Гримо передразниваешь? - не выдержал герцог, - Что все это значит?
-Тайна! Как здорово! Клянусь, монсеньор! Слово дворянина! Никому ничего не скажу! Ну, говорите скорее, в чем дело? Зачем вам чернила и перо? Вы же, простите за откровенность, отвратительно пишете!
Это было правдой. Бофор, увы, писал весьма неразборчиво. Знал он и то, что почерк милейшего Гримо был весьма далек от каллиграфического. Посторонних людей он не хотел посвящать в свою интригу. А поскольку дочь Бофора часто писала отцу длинные, восторженные, чувствительные письма, он знал, что девочка весьма преуспела в каллиграфии и справится с поручением не хуже любого профессионального писца. Герцог предложил Анри сесть за столик, крепко привинченный к полу. Так же были закреплены и стулья. Анри уселся. Бофор положил перед Анри белый бланк, с узорами и художественной заставкой. Это тоже было работой Люка Куртуа, и бумага на эти бланки пошла лучшего качества. Анри де Вандом узнал красивый бланк. На таком бланке он писал свое новое имя, ибо, по документам, дочь герцога была записана как паж и секретарь и официально включена в состав экспедиции.
-Но я же уже писал это в Париже,- сказал Анри.
-Речь не о тебе.
-О Ролане? Что тут секретного?
О барабанщике герцог и забыл. Конечно, барабанщик завтра же получит такой бланк. Но с малышом де Линьетом таких проблем не возникнет, как с адъютантом. Анри взял перо.
-Диктуй, Гримо, - велел герцог.
Анри вытаращил глаза. Почему Гримо должен диктовать ему контракт? Ролан сам грамотный. Грамотный? Не то слово! Писатель! Мемуары пишет!
-Пишите, - сказал Гримо, - Так надо.
-Постарайся, милый Анри.
-''Я...''
Анри окунул перо в чернила и вывел каллиграфическое "Я". Он поднял голову от листа и с готовностью посмотрел на Гримо. Гримо взглянул на герцога с сомнением. Анри, не дожидаясь подсказки, после ''Я'' написал заглавное красивое ''Р.'' и ''о''. Он собирался писать контракт Ролана де Линьета.
-Не ''о'', а ''а'', - сказал Гримо.
-С каких это пор ''Ролан'' пишется через ''а''? - фыркнул Анри, - Ну, господин Гримо, от вас я такого не ожидал! Неужели вы такой безграмотный? Неужели вы не читали ''Песнь о Роланде''? ''Влюбленного Роланда''? ''Неистового Роланда''? Позор какой! Просто ужас!
Бофор ухмыльнулся и сделал жест.
-Пишите то, что я продиктую, - сказал Гримо: ''Я, Рауль де Бражелон...''
Анри спросил:
-Как, разве Рауль... я хочу спросить, разве виконт де Бражелон не заполнил контракт? Все же сделали это еще в Париже, как только мы получили бланки? Как его только на корабль пустили без документов!
-Рауль не успел, - объяснил герцог, - Бланки мы получили уже позже. Рауль выполнял мое поручение.
-Ах да, - сказал Анри, - Тогда ясно. Но, позвольте заметить, господин герцог, и вы, господин Гримо, сам-то Рауль де Бражелон пьянствует со своей шайкой на шканцах, а я за него должен контракты писать! Мило, ничего не скажешь!
-Не ворчи,- сказал герцог, - Я разрешил. Пусть погуляют.
-Приказы главнокомандующего не обсуждаются, - покорно сказал Анри, и, слегка высунув язычок, начал писать: "Я, Рауль де Бражелон...''
Бофор дал добро для пирушки на шканцах, а, любуясь красивыми буквами на белом листе контракта, думал о том дне, когда там же, на шканцах, эти слова они произнесут, вступая в брак. Начало свадебной клятвы. ''Я, Рауль де Бражелон...'' ''Я, Анжелика де Бофор...'' Но до того счастливого дня еще надо было дожить. А Бофорочка, выводя имя Рауля в контракте, вспомнила, как такая же путаница с именем возникла в монастыре Святой Агнессы, когда переодетый нищенкой де Невиль вычислил имя Рауля по вышитым тряпочкам из ее рабочей шкатулки. Как же давно это было! Как любят говорить Пираты Короля-Солнца - в другой жизни. Под диктовку Гримо Анри заполнил контракт и, присыпав песком для просушки чернил, помахал бумагой, и, с легким поклоном, уже перенятым от Пиратов, / мужчинам и тут повезло, реверанс делать труднее! / подал Бофору бумагу.
-Прошу, монсеньор.
-Отлично, - сказал герцог, - Остается только подписать.
-Но что в этом секретного, и почему вы требовали с меня Слово Дворянина, если без подписи Рауля контракт все равно недействителен?
-Это еще не все, - сказал герцог, - Бери второй лист.
Анри послушно взял второй лист.
''Перкурить бы'',- подумал герцог. Очень он не любил возню с бумагами. Но честнейший человек Франции решил довести до конца задуманную с Шевреттой интригу.
-Теперь диктовать буду я! - сказал герцог, - Пиши: "Доверенность".
Анри написал.
-''Я, Рауль де Бражелон..." - продиктовал Бофор.
-Достали с этим Раулем де Бражелоном! - проворчал Анри, - У меня кроме Рауля де Бражелона дел хватает! И пишет ваш Рауль лучше меня! Кстати, господин Гримо, знаете ли вы, что наследнице герцога вышеупомянутый Рауль де Бражелон показывал, как пишутся красивые буквы нашего алфавита?
Гримо покачал головой, подавив улыбку.
-Так знайте. Прутиком. На песке, на дорожке в парке Вандомского дворца. Шрифт каллиграфа Люка Матро. И шрифтом Люка Матро Анри написал ''Б'' в фамилии Рауля. ''Ворчит, плутовка, а сама произносит его имя с таким удовольствием'', - подумал герцог. То же подумал и Гримо.
-Что же воспоследует за этим? Полагаю, все же с похмелья Рауль де Бражелон не так красиво напишет свою фамилию как раньше. Рука задрожит, - ворчал паж.
-...доверяю получать мое жалованье господину... - диктовал герцог, - Гримо, тебя запишем как в моем завещании ''Вогримо''.
-''Вогримо'' - слитно или раздельно? ''Во Гримо''? Или через дефис? "Во-Гримо"?
-Слитно, конечно, слитно! - сказал герцог.
-Тупость какая-то, - бубнил Анри, - Хуже диктовки по латыни! Во! Гримо! При чем тут "Во"? Не Фуке ли навел на мысль? ''Во-ле-Виконт", "Во-ле-Гримо". Написали бы ''Бонгримо'' - ''Добрый Гримо", и все дела.
-Ну, все? Гримо, мы тебя запишем как ''военного советника''. Так престижнее.
-...господину Вогримо, военному советнику, - написал Анри, - Все!
-Спасибо, мой дорогой. Ты свободен.
-Но объясните мне, что тут секретного? - спросил Анри, - Самые обычные бумаги. Что за этим кроется? Не хотите говорить? Все равно узнаю!
-А клятва? - спросил Бофор.
-Ну,...окольными путями...
''Скажем?" - ''Скажем!''
Бофор объяснил суть интриги.
-Рауль хочет отказаться от жалованья? - переспросил Анри, - Из-за короля? Вот молодец! Принципиальный парень! Мало кто на это способен! Да, можно сказать, никто не способен! Я слышал, Пираты уже считали, по скольку на кого выйдет, если прибавить какие-то проценты... словом, уже начали делить шкуру неубитого медведя. Но я тоже хочу! Из солидарности с Раулем. Я сам напишу бумагу! Я знаю, что писать.
-Черт побери! - воскликнул герцог, - Да мы посвятили тебя в этот, с позволения сказать, заговор, чтобы до короля не дошел его протест, а ты нам все портишь.
-До короля дойдет, - сказал Анри твердо, - Мое заявление, во всяком случае. Лично Его Величеству.
Анри взял чистый лист и написал теперь уже без ворчанья:
''Его Величеству Королю Франции
Людовику Четырнадцатому
Лично.
Заявление.
Я, Анри де Вандом, паж и секретарь Его Светости герцога де Бофора, Адмирала Франции, прошу отдать назначенное мне жалованье матерям, женам и детям солдат, погибших в Девятом Крестовом Походе.
На ''Короне'', флагмане Адмирала.
Анри де Вандом''.
Анри поставил дату и расчеркнулся. Бофор прочитал заявление и взял свою трубку.
-Читай, - сказал он Гримо.
Гримо, прочитав заявление пажа, стал еще мрачнее.
-Ну что, старикан, давай закурим? - предложил герцог.
Гримо кивнул.
-Опять курить? - возмутился паж.
-Отстань, - огрызнулся герцог, - Дай подумать.
Гримо закашлялся.
-Дайте мне трубку! - решительно сказал Анри, - Хватит курить, слышите! Если герцогу угодно отравлять воздух, вы-то хоть будьте благоразумны!
Бофор искоса взглянул на пажа и заметил слезы обиды на глазах Анри. Анри протянул ладошку к Гримо.
-Пожалуйста. Гримо. Вам нельзя так много курить. Отдайте мне вашу трубку.
Гримо откашливался.
-Прошу вас. Вы такой хороший. Мы все вас очень любим. Отдайте мне вашу поганую трубку. Сделайте это не ради меня. Ради Атоса!
Гримо насупился и подал Анри свою трубку. Анри с размаху выкинул трубку в море.
-Ах, черт! - воскликнул Бофор, - Это переходит все границы! Что ты творишь? Атос-то тут при чем?
-Атос не курит, верно, Гримо? - спросил Анри.
-Да... - проворчал Гримо.
-Вот попали, - вздохнул герцог, - Трудно иметь дело с безумцами, а если безумцы спелись, совсем дело табак.
-С кем это я спелся? - спросил Анри, вцепившись в китайскую книгу, словно ища защиты у Шевалье... и китайцев...
-С ''вышеупомянутым Раулем де Бражелоном'', - съязвил герцог.
-Если вы все-таки удостаиваете меня чести беседы с вами, монсеньор, я позволю себе заметить, что во многом не разделяю взгляды господина де Бражелона, - обиженно сказал Анри.
-Как же, как же! Видел я, как вы ворковали! За опрокинутым тобой бокалом последовала курятина, которую виконт уплел в один присест, - усмехнулся герцог, - Ему-то что, парень здоровый. А вот ты все-таки поменьше уделяй внимания красивым глазам своего собеседника, а то...
-А то что? - спросил Анри вызывающе.
-А то... я и сам хотел прийти к тебе на выручку.
-Мы не ''ворковали'', как вы изволили выразиться! И даже не думали ворковать!
-Что же вы делали?
-Ругались, монсеньор! А что касается бокала, хватит на эту тему! Много шуму из ничего! Вы все опешили, растерялись, вот мне и пришлось подстраховать виконта. Ну и пусть де Сабле решил, что я пьянчужка! Бог правду видит!
-Ругались? - удивился герцог, - С чего это вам ругаться?
-Вернее - из-за кого! Из-за иезуитов.
-Иезуитов? - спросил Гримо, вздрогнув.
-Да-да, иезуитов, - кивнул Анри, - И еще из-за ''черной аббатиссы''.
Гримо схватился за голову.
-Так вы все знаете? - спросил Гримо.
Анри передал суть своего спора с Раулем.
-Слава Богу, - вздохнул Бофор.
-Слава Богу, - сказал Гримо.
-А я уж грешным делом подумал, что Малыш Шевретты разоткровенничался.
-Малыш Шевретты уже вырос и может сам распоряжаться своим жалованьем. И, несмотря на наши споры и даже чуть ли не вражду, да-да, вражду, и нечего смеяться! - я повторяю вам, монсеньор, находясь в здравом уме и трезвой памяти, что в этом вопросе, - Анри показал на столик с бумагами, - Я разделяю его убеждения и не желаю принимать подачки от превысившего свою власть короля!
-Бред какой-то, - вздохнул герцог,- Когда Малыш Шевретты говорит разумные вещи, ты на него набрасываешься, а когда он делает явные глупости, ты усугубляешь ситуацию своими ребяческими выходками.
-Я хочу помочь беднякам, - сказал Анри, - Это наш долг. Этому учит христианская мораль. Легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богачу войти в Царство Небесное.
-''Католичка", - шепнул Гримо на ухо Бофору.
-Да, - сказал Бофор, - Добрый католик, милосердный Анри де Вандом. Но мы не верблюды.
-Докажите это Богу! Кстати, монсеньор, вы меня научите кататься на верблюде? Там же они водятся?
Бофор улыбнулся.
-И еще, монсеньор.... Когда мы победим, пожалуйста, не устраивайте охоту на львов в Африке! Пусть себе живут среди дикой природы! Я знаю, в Алжире водятся львы, в Атласских горах особенно. Не убивайте львов и не ловите, даже если король прикажет - для своего зверинца. Проявите милосердие к этим прекрасным животным!
-Мы не на львов собираемся охотиться.
-Я знаю, ваша светлость. Но если во время военных действия погибнут взрослые львы, сохраните жизнь львятам. Отдайте львят мне на воспитание...
Бофор закашлялся и засмеялся, вспомнив, кого он именовал львятами в беседе с капитаном.
-Анри, - сказал Бофор, - Я ухожу и вернусь не скоро. Никуда не выходи из каюты. Обещаешь?
-Обещаю. У меня накопилось много неотложных дел, ваша светлость.
Анри де Вандома ждала книга о Китае и заветный дневник. Бофор поцеловал пажа в лоб.
-Итак, мир? - спросил герцог.
-Мир, - сказал Анри, не сдержав улыбки.
Герцог и Гримо вышли. Анри достал свою тетрадь. "Ночь на корабле",- вывел Анри так же старательно, как полчаса назад в официальных бумагах писал: ''Я, Рауль де Бражелон...''
20.ГРАФ ДЕ ЛА ФЕР ПРЕДУПРЕЖДАЕТ: КУРЕНИЕ ОПАСНО ДЛЯ ВАШЕГО ЗДОРОВЬЯ.
-Кого я породил! - сказал герцог.
-О-хо-хонюшки, - вздохнул Гримо, - Ангела вы породили.
Они сбежали из адмиральской каюты в каюту Рауля и опять взялись за трубки. На этот раз Гримо достал запасную трубку и предложил адмиралу свой табачок.
-Я уже понял, что доказывать что-то здесь бесполезно. Потому и увел тебя. Сбежал с поля боя,- сказал Бофор, - Ишь, как монашки ее обработали. Но эту писанину мы припрячем - он сложил ''Заявление" Анри де Вандома, - Не потому, мой дорогой Гримо, что я позарился на эти гроши. Мне, знаешь ли, стало жутковато.
-Мне тоже, - поежился Гримо.
-Мы все еще живы. Да, впереди война. Будут убитые. Будут вдовы, сироты. Это неизбежно. На войне без жертв не обойтись. Но сейчас я не хочу думать об этом.
Гримо кивнул. Бофор затянулся. Выпустил дым. Вздохнул.
-Монсеньор! - тихо сказал Гримо, - Не надо. Не думайте.
-Не надо. Ты прав. Но ведь все думают, вот ведь какая штука. Даже барабанщик, и тот думает, наверно. Черт возьми! Так можно рехнуться!
-О-хо-хо-нюшки, - простонал Гримо.
-А что думать, Гримо! Двум смертям не бывать, а одной не миновать. Часто я что-то стал говорить это...
-Будем жить, монсеньор, - сказал Гримо.
-Сегодняшним днем, - закончил герцог, - А сегодня нам надо покончить с этим делом и больше к нему не возвращаться. На чем мы условились? Ты приведешь сюда Рауля, когда он порядочно надерется. Это примерно через час. Я на час отлучусь к своим генералам, они там, на полуюте. Все пьют. Дым коромыслом. Да и черт с ним! Встречаемся через час. Здесь. Понял?
Гримо ответил жестом. Бофор пошел на полуют - гулять с генералами. Гримо читал историю Дон Кихота около часа. Но Сервантес что-то не очень шел ему в голову. Время от времени старик поднимал голову, задумчиво посматривал в звездное небо за открытым окном и вновь ловил убегающую строку. Он больше не курил. Табаком вроде не пахло. Парик алонж был спрятан в пакет - появляться к Пиратам в подарке Бофора Гримо постеснялся. Когда до назначенного срока осталось семь минут, старик отложил книгу и пошел за своим господином.
-С Богом! - сказал ему подоспевший к тому времени Бофор и вальяжно устроился, перелистывая страницы ''Дон Кихота''.
х х х
-М-м-монсеньор, - сказал Рауль, пытаясь приветствовать герцога, - п-п-простите, м-м-монсеньор, / он покачнулся /, я обращаюсь к вашей светлости не по уставу, то есть не по этикету, но два часа ночи, и корабль качает, и мы... э... с ребятами немножко выпили,... э... с вашего разрешения...м-м-монсеньор.
-Я не в претензии, дорогой виконт, - ослепительно улыбнулся герцог, - Я же сам в хлам пьяный. Слышь, Рауль, ты меня уважаешь?
Надо заметить, что Бофор был, не так пьян - многочисленные пирушки выработали у герцога иммунитет к крепким напиткам. Он и не потреблял крепких напитков, решив расслабиться по окончании ''интриги", а, подпоив генералов, заявил самому устойчивому - полковнику Д'Аржантейлю, что идет на бак / нос /, где помещается весьма нужное заведение, куда и Его Величество Король ходит пешком. Гримо был совершенно трезв, а Рауль пьян наполовину, кое-что он еще соображал. Так, во всяком случае, решил опытный питух Бофор.
-Я вас очень уважаю, монсеньор, - сказал Рауль, пытаясь сохранить равновесие, - Но позвольте поинтересоваться, что угодно от меня вашей светлости в столь поздний час?
-А коли ты меня уважаешь, мой мальчик, будь добр, подпиши эту бумагу. Затянули мы с тобой с этим делом. Моей светлости угодно поскорее разделаться с этой волокитой.
-Какую б-б-бумагу? - спросил Рауль.
-Контракт, черт возьми. Гримо тебе покажет. Бланки получили, когда ты уже уехал на Юг. Кстати, твоего дружка Люка работа. Оцени!
-Монсеньор, может, лучше завтра? Я ж вдрабадан.... Испорчу важный документ.
-Не откладывай на завтра то, что можешь сделать сегодня. Народная мудрость. Мотай на ус, сынок, - сказал герцог, - Да что я тебя как девицу уговариваю! Бери перо, ставь подпись, и все дела! Или ты свою фамилию писать разучился? Ты у меня адъютант или кто? Какого черта ты ломаешься?
-Я не ломаюсь, монсеньор, но, правда, могу испортить. Давайте отложим до утра. На трезвую голову. Я же лыка не вяжу. Испорчу ценный экземпляр.
-Заладил!
-Я вижу, тут уже все за меня написано. Жаль трудов вашего секретаря.
-Завтра у нас будут другие дела, - сказал Бофор, - Пиши, тебе говорят!
Рауль взял перо и довольно коряво вывел: ''Браж...''
-Видите, - сказал он, - Зря вы меня заставляете.
-Все нормально, - сказал Бофор, - Валяй дальше.
Рауль проворчал: ''Как вам угодно, монсеньор, проспитесь, потом не ругайтесь''.
Он снова окунул перо в чернила, хотел продолжить свою фамилию, но тут с кончика пера сорвалась проклятая клякса и осквернила подпись адъютанта его светлости на бланке контракта.
-Клякса, - сказал Рауль виновато.
-Ну и хрен бы с ней, с кляксой! - сказал Бофор, - Нашел из-за чего тужить! Не бери в голову, пиши дальше.
Тут Рауля осенила дерзкая пьяная мысль о новом варианте своей подписи. Он расхохотался и продолжил свою фамилию, которая вдруг резко взмыла вверх, что, кстати, говорило о весьма приподнятом настроении. Но так безобразно он не писал даже в пятилетнем возрасте. Рауль провел зигзаг под фамилией к началу и добавил несколько росчерков, пытаясь исправить это безобразие. Подсохшей кляксе, он, по-прежнему пьяно посмеиваясь, придал форму розы.
-Раз уж вы приказали, монсеньор, дайте поизгиляться. Я тут еще листочки подрисую, и шипы, шипы обязательно, какая роза без шипов. К моей кляксе типа розы. Вот, монсеньор. Раз уж вам было угодно в третьем часу ночи ... собирать бумаги... я же вам говорил... ваша светлость. Утро вечера мудренее. Народная мудрость.
Бофор посмотрел на подпись Рауля и расхохотался:
-И правда, на розу похоже! Но где ты, мой друг, видел черные розы?
-Чернила черные, и клякса, то есть роза, получилась черная. А вам что, монсеньор, кровью подписать? Я могу, если прикажете! Ну, не вышла подпись, разве по пьяному делу напишешь? Я готов, м-м-мон-сеньор, кровью искупить свою вину и поставить вам здесь кр-расный автограф.