Аннотация: О событиях, которым не хочется искать объяснения
1.
Самый первый рассказ о Боге долетел до меня лет в десять. Я тогда впервые встретилась с человеком, знавшим Бога не понаслышке, а лично. И сразу решила, что "Бог" - имя собственное, хотя ничто не мешало предположить, что имя всё-таки - "Господи", а "Боже" - это фамилия. Но с именем всё разъяснилось, когда мы подробно поговорили с той девочкой...
Возраст собеседников определяю по галстуку - в сочетании с малолетством. Мы все уже были в ярких пионерских галстуках поверх футболочек и платьиц, а дело происходило в пионерском лагере. Разговор помню только с середины, с момента откровения. С самой наивысшей точки: мы сидим с разинутыми ртами, ошалев от неожиданности и ужаса, а она между нами проповедует. Девочка, как теперь припоминаю, была из семьи баптистов (и даже что-то об этом говорила). Но главное - она абсолютно твёрдо знала, что Бог есть и непосредственно участвует в нашей жизни. Приводила примеры: как она помолилась о пятёрке и получила пятёрку; помолилась, чтобы родители не ругали, и её не ругали... Но примеры действовали уже вторично. Больше впечатляли сумасшедшие глаза и внутренний жар, душевная температура, которая явно зашкаливала.
"Понимаешь, Он всё видит, - вдруг вдохновенно обратилась она ко мне. - Вот ты сделаешь плохой поступок, а Он бросит сверху камушек и ты умрёшь. И никто даже не заметит, не догадается, от чего ты умерла...". Я озадачилась. Это совершенно переворачивало картину мира. Опасность грозила прийти, откуда не ждали: не от учителей и от родителей, а прямо с неба. Однако возмущения у меня такой Бог не вызвал. Слишком уж походил на мальчишку, пуляющегося из рогатки исподтишка, или прицельно кидающего камушки по воронам... Неубедительно.
А вот что было убедительно, так это сама девочка. Её ничто не могло своротить с избранной веры. Мы и сомневались, и даже тихонько издевались над ней (слишком открыто высмеивать её рассказы боялись - всё-таки не было гарантии, что с неба не полетит камушек)... Но ей всё было - как с гуся вода. Глаза сияли, а на наши насмешки она отвечала глубоким сочувствием и состраданием к нам, погрязшим в невежестве. Пионерский галстук, обёрнутый вокруг её хрупкой шейки, как-то особенно искрил в солнечных лучах.
И я до сих пор думаю, что нет больше той любви, как если кто делится со своими ближними самым дорогим, что у него есть. Потому что придёт время и они вспомнят... и поймут... и примут к сердцу не камушек из рогатки, а сияющие глаза.
2.
Как такое могло случиться в середине 1970-х - не представляю. Объяснений у меня нет, кроме фактов, увиденных собственными глазами.
Шла передача по телевизору, которую мы смотрели вместе с бабушкой. Вернее, бабушка смотрела, а я грелась у неё под боком. И сначала мне было не важно, что показывают. Но вдруг на экране появился странный мужчина - с очень тонкими, изящными чертами лица, глубокими тёмными глазами и необъяснимым воодушевлением.
Ведущая беседовала с ним сдержанно, почти без интонаций. А он отвечал взволнованно, с ускорениями и паузами, будто шел по тропинке к лесу, а не сидел перед камерой. Из разговора выяснилось нечто удивительное: мужчина, оказывается, христианин. Приехал в нашу страну из Греции, где разрешается быть "христианами"... Про "разрешается быть" - это я уже своим умом дошла. Ведущая в лоб такого не говорила, но всеми способами подсказывала телезрителям: "Ну, вы же понимаете, что у них там в Греции...".
Грек очень хорошо говорил по-русски и успешно занимался бизнесом, даже имел какие-то дела в СССР. Тут-то и выяснилось, что он - христианин, потому что ведущая принялась его разоблачать перед нами: как же это Вы - в Бога веруете, а сами деньги зарабатываете? А грек ей растолковывал: всё дело, мол, в отношении... В любую минуту и при каком угодно занятии можно чувствовать, что стоишь перед Господом и живёшь для Него.
Он ещё что-то стал объяснять про свою веру... Но вдруг развернулся к телезрителям и, сверкая сумасшедшими глазами, объявил: "А сейчас я хочу перед всем Советским союзом перекреститься во имя Отца, Сына и Святого Духа".
И перекрестился.
Как такое могли допустить на телевидении, почему тот фрагмент не вырезали из передачи - загадка. Прямой эфир с таким героем был невозможен, но для меня он оказался воистину "прямым".
Грек на моих глазах ринулся сквозь мучительный страх. По его виду казалось - он ожидает немедленной расплаты. Как будто в ту же секунду после его крёстного знамения в студию ввалится группа кгбэшников, его скрутят, свяжут и увязут... Он ждал этого, он почти не сомневался. Он был уверен, что в этой стране невозможно без угрозы для жизни перекреститься "перед всем Советским союзом". Но ведущая лишь снисходительно усмехнулась.
Зато меня по ту сторону экрана окатило огнедышащей волной. Краем сознания я поняла, что присутствую при Великом Событии. И лишь спустя годы прочитала в книгах его название: "сви-де-тель-ство".
3.
Если бы не священное число "три", я бы не решилась вспомнить эту историю. Да и мой тогдашний возраст с числом совпадает - три года... Я тогда впервые оказалась одна в лесу. Взрослые, наверное, были где-то неподалёку, но не рядом. Само состояние запомнилось как глубокое и насыщенное одиночество. Когда никто не мешает, не отвлекает, не дёргает, и все силы души можно направить на чудо.
А чудо распустилось передо мной внезапно. Оно свисало с зелёной ниточки колпачком нежнейшего сиреневого оттенка. Крылышки, распушившись, едва подрагивали. Крупный одинокий цветок наклонился ко мне из густой травы. И когда взгляд на него наткнулся, прежний мир закончился.
Это было живое Слово. Я уже знала само слово и много раз видела на картинках металлические колокольчики. Но не могла вообразить, что написанное в книжках слово - трепещущее, объёмное и растёт из земли на стебельке. Помню весь долгий миг, пока длилось откровение: слово - живое. Оно идеально совпадало с тем, что сейчас покачивалось передо мной в воздухе: ко-ло-коль-чик. И форма, и ощущение колокольности, изгиб и наклон...
До этой минуты я не знала, что на свете бывают колокольчики. Мне никто не рассказал. Имя неведомого цветка пришло из воздуха. И оттуда же - из воздуха - я увидела саму себя, свою руку. Да, увидела только руку, протянутую к цветку и на полдороге застывшую в воздухе... Я боялась его коснуться - так велико было благоговение. А дотронуться очень хотелось. И чьими-то глазами я вдруг увидела со стороны свой страх, и трепет, и желание...
Желание всё же пересилило. Колокольный купол в ответ тихо звякнул. Когда я пару раз потом об этом рассказывала, уже став взрослой, всегда заранее торопилась оправдаться: "Не мог он зазвенеть, знаю-знаю... Но я же своими ушами слышала! Может, галлюцинация? Или игра воображения?".
А теперь вот думаю - СВОИМИ ли ушами я слышала тот звон? Ведь глаза-то были не мои! Кто-то смотрел из воздуха на меня, на мою руку, на то, как я тянусь к колокольчику... Знакомая женщина мне однажды поведала, что вспомнила себя маленькую в определённый миг настолько ярко, будто вошла в своё детское восприятие изнутри, встретилась с той крохотной девочкой.
Вот я и думаю: может, в каком-то будущем времени я вспоминала себя трёхлетнюю, и мы встретились на мгновение - пересеклись в воздухе следы от восприятия? Но что тогда значит "воздух", если у него есть внутреннее измерение, тайные карманы, где время течёт совсем по-другому, чем снаружи...
И иногда вдруг Кто-то - не знаю Кто - эти свои карманы перетряхивает, будто пытается отыскать на дне потерявшуюся гайку, камушек или батарейку.