Летним днём в одной из квартир раздался звонок. Дверь открыла мама - Таня. На пороге стояли мама Марина и ее десятилетняя дочка Олеся. Таня сделала жест, чтобы они вошли:
- Ой, проходите, мы вас давно ждём!
Марина и Олеся переступили порог. Их выбежала встречать десятилетняя хозяйская дочка Света, пробасив огромными пахучими ступнями, обтянутыми белыми гольфами:
- Привет, Олеся!
- Привет, Света.
Таня сказала с улыбкой:
- Давайте, раздевайтесь и проходите в зал. Вскоре ещё Маша и Оля должны подойти. Марина сняла сандалии, а дочка Олеся балетки. Они их поставили на обувную полку и вошли в зал. Мама Таня сказала:
- Садитесь пока.
Марина и Олеся опустились на край дивана. Их ноги тоже облегали белые гольфы. Мама - Таня села рядом с мамой Мариной и спросила:
- Как у тебя дела, рассказывай!
- У меня всё нормально. Вчера в магазине была. Юбку вот новую купила.
- Это вот эту вот? - глаза мамы Тани опустились вниз.
- Да
- Красивая! - и потрогала материал, - а за сколько?
- Полторы.
- Не дорого!
Света подошла к Олеси и сказала:
- Пойдём в мою комнату.
- Пошли, - согласилась та и последовала за хозяйской дочкой.
Они вошли в комнату и начали играть в куклы. Вскоре раздался ещё звонок. Дочки вскочили и побежали в прихожую:
- Это Оля с Машей! - прокричала Света, - я сама открою. Она защёлкала замком и открыла дверь.
- Ой, здравствуйте, мы вас давно ждём! Проходите!
Прихожая наполнилась весёлыми возгласами и разговорами. Пришедшие только что Маша и Оля тоже были в белых гольфах.
- Проходите, садитесь.
Таня заперла дверь и вошла к гостьям. Места на диване уже не хватало. Поэтому мама - Марина посадила дочку на свои бёдра. Комната наполнилась разговорами и весёлыми возгласами. Смехом и вскриками. Духами и ногами. ляжки голят, ноги перекрещены. Пальцы ступней в белые гольфные кулачищи собираются. Всё здоровенное пахучее и длинноногое. Мама - Таня встала, включила магнитофон и сказала:
- Начинаем танцы!
Все повскакивали. Мамы образовали свой круг, дочки свой. Пол завибрировал. Мама - Марина затанцевала по дискотечному. Мама - Маша - пошла двигаться так, словно делает аэробику. Мама - Таня научилась недавно танцу живота и сейчас решила показать умение. Девочки принялись вертеть попами, двигать руками и ногами. Комнату огласили задорные вскрики. Одна песня сменяла другую. Песни чередовались. Когда играла ритмичная , то все танцевали быстро, а когда медленная, то они под неё двигались и отдыхали. Мама - Таня совершенно забыла о том, что надо пройти на носочках с веером и остудить раскалившуюся атмосферу. Её забывчивость привела к тому, что сначала в комнате запахло сырностью вперемешку с утюжностью, а следом дочки спутались ногами и упали. Они громко завизжали при перехлёстываниях. Мамы обступили дочек и потянули под музыку за ноги. Комнату наполнили крики: "Загольфило, замаринило, закишмишило, заколосило". Танцы продолжились, но спустя несколько минут, спутались сами мамы и упали. Дочки завизжали, кинулись помогать. Мамы закричали, чтобы не делали этого, поскольку их самих может спутать, и вообще, отошли подальше и что они распутаются, как ни-будь сами. Дочки забились в дальний угол комнаты, тесня друг дружку и прижимаясь. Ноги в гольфах стали выглядеть так, словно сейчас опять спутаются. Ладони закрыли рот и нос. Глаза начали смотреть выпучено на происходящее. Дочки наперебой принялись кричать мамам разнообразные ласкательные слова. Музыка продолжала играть. Колёсики кассеты крутились. Мамы попробовали расползтись. Руки заскребли по полу. Рты оскалились. Раздались рычания: "Заклинило, заколодило, заколосило!" Дочки вопили: "Распутайтесь, милые!" При этом они вставали на носочки, двигая пятками вверх и вниз. И как же сильно дочки обрадовались, когда мамы распутались, заоплодировали, завизжали и кинулись обниматься. Теперь мамы и дочки образовали общий круг. Все визжали, кричали, танцевали, словно ничего не случалось. Танцующие ноги в белых гольфах были похожи на друг дружку и различались только размерами. Иногда, во время танца, ноги вставали так, что становилось непонятно, где чья. Это, наверно, и послужило причиной третьего спутывания. Они визжали, кричали, матерились. Пытались расползтись, но было тщетно. Им бы прекратить на время плясать, пройтись ещё раз по комнате на цыпочках с веерами, чтобы охладить накалившуюся атмосферу, но они этого не сделали и продолжили танцевать. Вот и получили то, что сидят сейчас на полу и пытаются распутать ноги. А ведь до этого они так поступали и всё было нормально, но сейчас опять то ли поленились, то ли вошли в раж. Не ясно. А музыка продолжала звучать из колонок дешёвого магнитофона, стоящего на полке. Они предприняли отчаянную попытку раздвинуть ноги, обхватив голени и лодыжки руками. Все задрыгались, начали пытаться высвободиться хоть как то, но ножной клубок превратился в тиски. Дочки визжали, мамы причитали, что всё перемаринило, перекишмишело, перегольфило, переколосило. Ничто не могло им помочь. Они предпринимали много попыток распутаться. Все приёмы что они знали по распутыванию уже были использованы. Хорошо, что они решили ещё раз попробовать растащить ноги, а то бы спутанными до утра сидели. Нет, конечно, рано или поздно бы их отпустило, но они же не собирались провести так много дней подряд. У каждой свои дела. Вот и пытались они распутаться поскорее. Мама Таня, после распутывания, взяла сразу же веер и пошла на носочках по комнате, гоняя воздух. Затем она подошла к каждой и помахала возле каждых ног в белых гольфах. Все вновь затанцевали. Мама Таня не выпускала теперь веер из рук и часто им помахивала. И на этот раз всё прошло без спутываний. Все завершили последний танец и начали собираться домой, поскольку стрелки часов показывали уже десять вечера. Таня и Света попрощались с гостьями в прихожей и закрыли дверь. Теперь им предстояла уборка. Но не тяжёлая, а лёгкая, ведь к ним, слава богу приходили мамы с дочками, а не гопники с соседнего двора. Поэтому они лишь убрали кружки из которых пили чай, унесли на кухню чайные блюдца в которых лежали крошки от пирожных, ну и один раз мама прошлась пылесосом. Вот и вся уборка. А через несколько дней мама по телефону вновь спрашивала: