Ностальгия.


		1.

Ты кажешься так далека,
как эта река
холодна,
как белые облака,
как синица в руках,
одна.
Ты не ощущаешься прошлым,
не пошлым,
но и не настоящим,
как черные струны - звенящим
ветром.
Я так хотел бы быть где-то
рядом,
дышать одним сигаретным
ядом,
и чувствовать гладкость кожи
твоей.
Бровей,
быть может,
взлет удивленный,
видеть, когда
бред речи (влюбленный!)
горчит как вода
на языке,
и эту неловкость
в твоей руке,
и беззащитный локоть,
словно удар
под дых,
дрожь
и жар
объятьев твоих,
дождь,
или
холодный душ
нескольких слов:
двуединство душ
это любовь,
или
торжество
эгоизма,
или
колдовство?
Нет,
это луна,
как призма,
она
выше всего,
она
свет
распределит по граням:
красный цвет
ранит,
синий цвет
неба и расстоянья,
желтый цвет
воздаянья,
остальные - 
всего лишь смесь,
отраженья
на каплях влаги,
цветные
тени,
нас рисует Бог на листе бумаги.
Но, мне кажется, ты здесь,
стоит лишь
плечом прикоснуться
или проснуться?
А ты спишь?
Спи, любимая,
сон - это тоже реальность
(сна?).
Дальность - 
мнимая
величина...


		2.

Я прощался с тобой
каждый день...
Разве это любовь? - 
тень
любви
на воде
рябой.
Разве это любовь? - 
новый вид
равномерных строчек, 
слепых страстей,
запятых и точек, - 
кровит
между ними ранами 
от гвоздей.
Рано ли,
поздно ли
обещать, - 
на дневной стороне земли
проще вычеркнуть, чем начать,
а надежнее жать "delete",
отмечая фразы 
о ней,
о любви,
полоскать в вине
разум
разом,
если болит
что-то между "живи" и "смей".
Смейся,
но
это было вино
лета,
оно
где-то
плещется меж извилин,
и урожай
стабилен.
А жаль
то тепло,
что могло
показаться таким
долгим,
как пожатье руки.
Только 
не лги
ни мне, ни себе самой
в этом запретном месте,
где
мы еще были вместе,
и где
каждый день
я прощался с тобой...


		3.

Хочешь одно признанье?
Жаль, что в упругости строк
ты не видишь зла, 
а только поток
сознанья.
Зола,
после костра остыв, 
становится мылом,
и тратится с прежним пылом,
но
уже на смыванье грязи.
Эти странные связи
между вещами
давно
тяготят мой разум
обещаньем
однажды
решить все сразу,
и нет конца этой жажды...
Зло, конечно, не в том,
что, черкая лист за листом,
я взываю к помощи темных сил
(ну хоть бы раз попросил!).
Нет,
просто любой
поэт - 
фокусник площадной,
фигляр,
в нем истины нет.
Его искусство - 
футляр,
а что внутри? - 
пусто!
Смотри:
он - заклинатель чувства,
змеиный его язык
привык
жонглировать смыслом слов,
он - глотатель огня
шаман,
Гаммельнский крысолов
(и это все про меня!),
он заставит вприпрыжку бежать за ним,
но куда? - 
там сплошной туман
и вода,
а он обещал - любовь!
Лицедей,
когда он смывает грим,
он совсем не таков,
каким
кажется из стихов.
Но он не злодей,
а просто баловень муз,
пленник собственных грез,
пассажира в машине семейных уз,
разве можно его принимать 
всерьез,
любить, обнимать? - 
это тяжкий груз,
скорее повод для слез.
Купаясь в магии строк,
он, что костер:
дальним 
дарит
тепло,
ближним - ожог.
Для тебя разве это не зло?
Все, что цветет
должно приносить плоды,
и только потом - вино, 
не наоборот.
Ну вот, 
что теперь скажешь ты?


		4.

Одиссей
(За столом в таверне.
Массалия.
До нашей эры,
примерно,
двенадцатое столетье):
"Поймал парусами
ветер - 
лети!
Грех
останавливаться на полпути.
Успех - 
в движенье,
и в этом есть высший смысл.
Мысль
и свет, 
и время опережает,
что всегда раздражает
ревнителей наших судеб!
Скоро будет
двадцать лет, 
как я не был дома. Признаться,
я так 
устал скитаться,
но на Итаку,
хоть и рабом галерным,
я доберусь!
Пусть
я не был ни мужем верным,
ни храбрецом,
лицом
и статью 
не слишком вышел,
хитрил некстати,
теряя лучших друзей,
но я слышал
пенье сирен, и выжил!
Я - Одиссей!
Обо мне 
еще сложат 
песни,
быть может,
как и о той войне, 
где мы сражались вместе,
люди и боги.
Только идущий знает, что цель дороги - 
вернуться к ее началу,
только б дойти!
Капитан, я был вчера у причала.
Вам выходить на рассвете,
нам по пути.
Я принесу вам попутный ветер
и пенный след за кормой,
ведь я возвращаюсь домой."


		5.

Облака, словно клочья ваты,
Тень отбрасывают на поля.
Все неровнее их квадраты,
Все родней и ближе земля - 

Безалаберная планета
В прихотливых изгибах рек,
И, конечно, другого цвета,
Потому что внизу - снег,

Подзабытый, и этим новый,
Независимый организм,
Будто облачного покрова
Половина просела вниз,

Вот уж я его покромсаю,
Под подошвами понесу,
После судорожного касанья
О бетонную полосу.