А поутру они проснулись... вернее поутру дня через два... Веселье затянулось, а воспоминания о нем имели отрывочный характер...
Анита проснулась оттого, что ей было жарко, к тому же неудержимо чесалась борода. БОРОДА??? Истребительница гневно сорвала с себя бороду Санта-Клауса, свирепо соображая плохо шевелящимися мозгами, кто же ее на нее нацепил. Она села в кровати и увидела торчащие из-под одеяла три пары ног. Причем, что удивительно, ни одна пара ей не принадлежала. Интересно...
Левая пара была в красных носках, тех самых, которые вешали над камином, правая - в красных сапогах, вернее в сапоге. Ноги по центру были босыми. По безупречному педикюру Анита догадалась, что они принадлежат Жан-Клоду.
Хихикнув, Истребительница задрала голову и тут же зарделась аки маков цвет. Кровать украшала растяжка из ее белья, трусов Ашера и некоторых туалетных принадлежностей Жан-Клода. Аните стало интересно, что же осталось на ней... Увиденное не порадовало... Оказалось, что только шапка Санта-Клауса. Похоже, символ Нового Года раздели до нитки...
Анита решила, что хватит всем дрыхнуть, и нежным пинком разбудила Жан-Клода. Тот, промаргиваясь, вынырнул из-под одеяла весь всклокоченный, но с довольной улыбкой на лице, что уверило Аниту в том, что происходило что-то безумное, о чем она будет горько сожалеть и сгорать от смущения, если вспомнит.
- Слушай, сколько времени? - Анита еще раз пнула его для профилактики.
Жан-Клод не нашелся, что ответить, но тут из-под одеяла вылезла голова Ашера. Он проговорил:
--
Третье января.
--
Что третье января? - удивилась Анита.
--
Ну ты же время спрашивала! - откуда-то из-под одеяла донесся голос Джейсона. Так вот кому принадлежали красные носки!
--
Мда.... - задумчиво протянула Истребительница. Ничего не скажешь, загул удался. Но тут в ее воспаленному мозгу возникла еще одна мысль, - Джейсон, а что ты делаешь в спальне?
--
Ну как же! Мы же соображали... ну... это самое... на... - Джейсон запнулся, что-то подсчитывая на пальцах. - На четверых! Вон, Натаниэль еще под кроватью спит. Ашер так ворочался, что его спихнул.
Анита грозно оглядела всех, пребывающих в данный момент в постели. А глаза такие хитрые-хитрые...
- Ну вас всех! - наконец выдала Истребительница. - Пойду по Цирку прогуляюсь.
С этими словами Анита вытряхнула Жан-Клода из халата (бывшая шубка Санта-Клауса), натянула его на себя и вышла.
Проходя мимо туалета типа "сортир", он же ватерклозет в простонародье, она услышала доносившиеся оттуда весьма странные звуки. Сначала гордое и громкое:
- Врагу не сдается наш гордый Варяг! Пощады никто не желает... - и потом тот же голос, только заунывно и жалобно, - Лююююди!!! Ну не люди, хоть кто-нибудь! Выпустите меня отсюда! Я больше не буууудуууу! - и удары тупого предмета типа "голова" в дверь.
Анита в недоумении откатила от двери сортира стопудовый камешек (интересно, чья это работа?). А зря.... В освободившемся дверном проеме, все еще в коленоприклоненной позе, продолжая бодать уже невидимую дверь башкой стоял Ричард (помните отца Федора - 12 стульев?). Вид у него был помятый, а череп абсолютно лысый.
"Мы теперь солдаты" - пропела про себя Анита. А Ричард уже умчался по коридору с дикими воплями. Повертев пальцем у виска и пробормотав "Псих", Истребительница пошла дальше по коридору, заглядывая в комнаты. В одной из них она наткнулась на Эдуарда и Шанг-Да. Те сидели такие притихшие... А завидев Аниту Эд тотчас сказал:
- Огнемет - это великая вещь! Напалмовый, суперкомпактный - просто сказка!!!
Истребительница понимающе кивнула, и пошла дальше. Только за ней закрылась дверь, как Эд и Шанг-Да достали из потайного уголка вязание, а Смерть продолжил, прилежно провязывая петли:
- Значит главное в приготовлении рождественского гуся - это, конечно, сам гус. Но без приправ никак нельзя!
Клубок шерсти, с которого он вязал имел красивый медовый оттенок...
А Анита бодро вышагивала по коридору. Но бодрость эта резко улетучилась, когда она зашла в очередную комнату. Это оказался зал гробов. Истребительница уже думала, что ничто ее не удивит. Ан нет!
Крышку каждого гроба украшал рождественский еловый венок и елочные гирлянды. К одному из гробов, обхватив Вилли, как мягкую игрушку, привалились Стивен и Грегори. Оба в костюме снегурок. Все пьяные в дупель. И тихо пели:
- В лесу родилась елочка, в лесу она росла...
Анита дослушала до того момента, как пелось про какого-то "мужичка" и возмущенно ушла. Гринписа на них нет! Рубить бедную елочку!
- Аниточка! Ты гранаты свои забыла! - крикнул ей вслед Грегори.
- Постой, это же питарды! - игкнув проговорил Стивен.
- Упс... А что же мы вчера вместо петрад?.... Упс...
А где-то по кухне в припрыжку бегал холодильник из которого доносился жалобный голос Санта-Клауса:
- Ну выпустите меня! Пожалуйста! Мне еще на Комчатку подарки везти!!! Где моя Снеуууурочка!!! Где эта маленькая зараза?!!!! Ну холодно же!!!
Еще бы! Ведь на несчастном Санта-Клаусе из одежды были только трусы семейные до колен с узором из снежинок. Еще бы! Ведь, не веря в его подлинность, Санту заставили исполнять стриптиз у шеста, при этом принц города смотрел на него таким сальным взглядом! И не он один!
В общем, зарекся Санта бывать в Цирке Проклятых...
Оказалось, что и сани с оленями угнали....
На следующий день газеты писали, что две женщины в костюмах Анок-пулеметчиц (предположительно Сильвия и Гвен) гоняли на них всю ночь по городу, распевая:
- Амазонки правят миром! И "долой Ричарда - эту трусливую бабу, с поста ульфрика!"
В общем, Новый Год удался... А ведь как встретишь его, так и проведешь...