Алмазный Бретонец : другие произведения.

Жили-были гномы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Посеял старый аккаунт. Посему - новый и более полный.

Алексей Брянцев

Жили-были гномы...

(сборник рассказов)

0x01 graphic

рис. А. Мельцова

Первые гномы в космосе.

   Достопочтимый мастер-инженер Снорри Турлассон Огненное ружье вышел из трактира, вдохнул широкой грудью морозный воздух и посмотрел на небо. Звезды светили невыносимо ярко. Не в обычаях сынов Гругни пялиться наверх. Это удел пустоголовых эльфов, которым делать больше нечего, как смотреть на звезды и распевать глупые песни. Кружка хорошего пива, добрая дедовская кирка в руках, да хорошая жила золота - вот удел гнома. Но все же иногда так тянет наверх, звездам...
   Вот был в одном караке случай...
   * * *
   - Вот он! - радостно завопил Скратли и побежал, размахивая своими толстенными руками и тряся ярко-рыжим гребнем волос.
   Бромри и Горен переглянулись, одновременно пожали плечами и не спеша двинулись за своим товарищем. Убийцы троллей всегда вели себя так, как будто потолок шахты упал им в детстве на голову. Но Скратли, похоже, упала целая гора.
   - Вот он! Вот он! - убийца троллей прыгал вокруг воронки, выделывая немыслимые коленца голыми ногами и размахивая руками, покрытыми ритуальными татуировками.
   - Когда меня изгнали из гильдии инженеров, - Бромри, пыхтя и опираясь на паровой молот, стал подниматься туда, где плясал их товарищ, - Я подумывал о том, не вступить ли мне в братство убийц троллей. Но теперь я понимаю, что сделал все верно... Видимо, оранжевая краска, которой они покрывают свои волосы, плохо влияет на их разум.
   Горен кивнул и машинально поправил бляху, на которой была выгравирована корона с крыльями - знак королевских воздушных сил. После того, как он разбил свой вертолет, он тоже хотел смыть позор кровью и вступить в ряды братства Гримнира. Но ему сказали, что тот, кто поднимается в воздух на железных машинах, слишком безумен для того, чтобы его взяли в убийцы троллей. Он уже хотел было взять дедовский чекан и отправиться в Пустоши, чтобы погибнуть в неравном бою с ордами орков и гоблинов, как встретил Бромри, который...
   - Все ясно, - изгнанный инженер вздохнул, сел на краешек воронки и закурил трубку, - Будем ждать, пока не остынет...
   Трое гномов стояли и смотрели на предмет, который шипел на дне воронки. Цилиндр из чистейшего громрила был покрыт окалинами и какими-то огромными вмятинами, на боку снаряда темнел люк.
   - Корпус цел... - инженер обошел снаряд кругом, - по крайней мере на первый взгляд...
   - А начинка? - Скратли нетерпеливо стал приплясывать на месте, но вниз не спускался - он помнил, как чуть не сгорел, когда спустился к неостывшему снаряду.
   - Скоро узнаем, - Бромри выбил трубку о каблук сапога, - Веди повозку.
   * * *
   - Главное - это сила притяжения. Рассмотрим на простом примере. Вот глиняная миска. Поднимем ее невысоко от земли и уроним. Видите, миска осталась цела. Теперь, поднимем ее выше и снова уроним. Видите, миска раскололась на несколько кусков. Если мы возьмем другую миску, поднимем ее еще выше и снова уроним, она так же разобьется, а ее осколки будут еще меньше. Таким образом, сила притяжения порождает две проблемы: любой снаряд, поднимаясь вверх, преодолевает силу притяжения и потом, когда опускается, попадает под ее влияние. В первом случае существует опасность не вылететь за пределы атмосферы планеты, а во втором - разбиться при приземлении. Как мы видим, серия опытов показала, что...
   - Шухер! Бородачи идут!
   * * *
   - В кашу... Смотрите, братья, - Скратли отошел от стола, вытер руки о полотенце и подвел инженера и летчика поближе.
   - Вот, смотрите, он не задохся: зенки из орбит не вывалились, кожа не синюшная, легкие в норме.
   - Прекрасно, - Бромри брезгливо посмотрел на вывороченное и изрезанное нечто, лежавшее на столе.
   - Значит баллоны со сжатым воздухом отлично работают. Но отчего тогда он погиб?
   - Кости, - хрюкнул убийца троллей и запустил свои толстые пальцы в кровавое месиво (Горен при этом судорожно сглотнул), и достал осколок кости. - Кости раздроблены в кашу. Они не выдержали удара о землю. Как будто он упал со скалы...
   - Значит, проблему с подъемом мы почти решили, - Бромри запустил пятерню в густую бороду и задумчиво помесил подбородок, - Но вот как спускаться...
   Скратли пожал татуированными плечами и накрыл мертвое тело рогожкой:
   - Пусть полежит. Потом закопаем..., - После чего стал набивать трубку.
   - У нас в Королевских воздушных силах, - начал медленно говорить Горен, прохаживаясь по мастерской и бесцельно прикасаясь к приборам, инструментам, клеткам с испытательным материалом, каким-то коробкам, покрытым рунами... - Так вот, - Горен остановился и уставился на модель аппарата, - В Королевских воздушных силах нам выдавали рюкзаки, в которых была особо сшитая ткань. В экстренном случае, если геликоптер подбит, предписывалось выпрыгнуть из него и дернуть за специальный шнурок. После чего...
   - Раскрывался матерчатый купол и... - закивал Бромри, - Я слышал об этом изобретении.
   - Нет, - замотал головой Скратли, - Это ненадежно. Лучше сделать так, как делают убийцы троллей. Мы берем кишки троллей, одним концом привязываем их к выступу скалы, а другим концом - к ноге. После чего прыгаем в пропасть. Кишки пружинят и - фью-ю-ю-ю! - Тут Скратли радостно заскакал по мастерской, показывая как оно - фью-ю-ю...
   Инженер и летчик смотрели на убийцу троллей раскрыв рты. Наконец, когда Скратли стал вычислять сколько троллей необходимо, чтобы сплести канат достаточной длины, Бромри кашлянул и спросил:
   - Ну и к чему мы привяжем этот твой канат?
   * * *
   - Итак, продолжим. Еще знаменитый нульнский ученый Ганс фон Тон, открывший закон всемирного тяготения, подверг строгому математическому анализу вопрос о возможности космических путешествий. Представим себе, рассуждал Ганс фон Тон, что мы стреляем с вершины .... горы из пушки, ствол которой направлен строго параллельно поверхности планеты. Вот мы произвели выстрел, ядро вылетело и под влиянием силы притяжения планеты, описало крутую дугу и упало недалеко от подножия горы. Прибавим в заряд пороху и выстрелим снова. Дуга, описанная снарядом, станет более пологой, а снаряд упадет дальше от основания горы, чем первый. Еще и еще добавим пороха. Все более и более пологими станут траектории полета снаряда. И, наконец настанет момент, когда кривизны этих траекторий сравняются с кривизной земного шара. Но тогда снаряд никогда не сможет упасть на землю, он вечно будет вращаться вокруг нее, также как вечно вращается вокруг земли луна.
   А если еще увеличить заряд орудия? Траектория вытянется и из круга превратится в эллипс. При дальнейшем увеличении зарядов, эллипс становится еще более вытянутым и, наконец, разрывается: снаряд полетит теперь не по замкнутой эллипсовидной траектории, а по разомкнутой - параболической. Он никогда уже не вернется на планету. Ганс фон Тон вычислил и скорость, с которой должен вылететь снаряд из пушечного орудия, чтобы навсегда покинуть Землю. Эта скорость оказалась очень большой - около 11 километров в секунду.
   Сообщить снаряду скорость порядка 11 километров в секунду - вот первое условие, необходимое для того, чтобы снаряд, космический корабль, мог отправиться в межпланетный рейс.
   * * *
   Скратли шумно чихнул, растер сопли по лицу, отчего его физиономия стала похожа на болото - с зарослями рыжих волос и лужицами соплей, пота и остатками соуса.
   - Ну че, я пойду, еще материальца для опытов добуду, - заявил он, после чего взял свои топоры и ушел, гулко шлепая босыми ногами по каменному полу.
   - Кхм, - Бромри набил трубку и посмотрел на Горена. Летчик пожал плечами в ответ и пошел за баллонами.
   - Что-то они тяжелые, - кряхтя, заявил он, и поставил баллон рядом с механизмом для зарядки.
   - То есть? - Бромри оторвался от пергамента с вычислениями.
   - Ну тяжелый он. Пустые они - легче.
   Инженер встал из-за стола, подошел к баллонам и покачал один из них. Потом другой. Потом все. Пожевав губами, он отвернул кран первого баллона. Раздалось шипение, и воздух в мастерской посвежел. Покряхтев, Бромри завернул вентиль и перешел ко второму баллону. Тот же результат. Потом третий, четвертый, и так далее. Но результат был везде одинаков.
   - Так...- инженер сел прямо на пол, - Какие есть варианты?
   - Ну... Испытуемый образец не воспользовался воздухом потому, что ему хватило на полет того воздуха, что был в снаряде, - Горен нахмурил брови.
   - Исключено. Снаряд был в полете четыре часа. За это время, как показали предварительные испытания, воздух кончается. Ты помнишь пятый и шестой эксперименты?
   - Угу, - кивнул летчик и сел а пол рядом, - Жуткое зрелище - выпученные глаза, черная кожа... Бррр... Может, испытуемый не воспользовался баллонами?
   - Опять исключено. Тогда бы смерть наступила бы от удушения, а вскрытие этого не оказало. Тем более испытуемый был проинструктирован и ему были показаны теля пятого и шестого как пример того, что произойдет, если он не воспользуется баллонами. Значит...
   - Значит, он погиб до того, как возникла необходимость в воздухе.
   - Ты прав, Горен.
   - В чем?
   - В том, что сказал, что испытуемый погиб до того, как возникла необходимость в воздухе.
   - Но я не говори этого.
   - Что?
   - Ну... Я не говорил, что испытуемый погиб до того, как возникла необходимость в воздухе.
   - А кто это сказал?
   - Что?
   - Что испытуемый погиб до того, как возникла необходимость в воздухе.
   - Не знаю. Я е говорил. Может, ты сказал сам, что испытуемый погиб до того, как возникла необходимость в воздухе.
   Бромри нахмурил брови и недоверчиво посмотрел на клетку с испытуемыми. Те сидели и ковырялись в носах. Гоблины, что с них взять.
   ***
   Бромри сел на край дула и посмотрел вниз. Как всегда - темно. Как всегда - нет ответа. Боле пятидесяти лет прошло с того дня, как они пришли к этой горе. Их было не трое, нет, значительно больше - сто тридцать четыре гнома, объединенные одой мечтой - мечтой отправиться к звездам. Они добывали руду, бурили скалу, в которой потом отлили ствол гигантской пушки, отбивали нападения соседних племен гоблинов... И с каждым годом их становилось все меньше и меньше - взрыв при неудачной первой отливке, болезни, оружии врагов, разочарования...
   И вот остались только они трое, эта пушка, несколько неудачных запусков и клетка с еще неизрасходованным материалом.
   И мысль о том, что что-то рассчитано неправильно.
   ***
   - Итак, необходимо помнить об ускорении. Ускорение... С этой понятием связано второе условие возможности осуществления космического полета для снаряда с живым экипажем. Ускорение - это прирост скорости тела за секунду. Скорость тела, падающего под действием притяжения планеты, за каждую секунду увеличивается на десять метро в секунду. Притяжением планеты объясняется, в частности, и ощущаемый нами вес предметов. И вот, оказывается, что живой организм, привычный к земным условиям, может выдержать далеко не любое ускорение. Оказывается, что максимальное ускорение, которое может выдержать живое существо, да и то лишь кратковременно, не превышает семидесяти-восьмидесяти метров секунду за секунду. И при этом ускорении живой чувствует себя так, словно все его члены налиты свинцом. Действительно, если нормальных условиях человек весит семьдесят килограммов, то при таком ускорении он будет весить более полутоны.
   ***
   Они сделали это. Один из гоблинов сумел-таки выбраться из клети. Но вместо того, чтобы сбежать, этот зеленый паршивец занялся своим любимым делом - стал пакостить и разрушать. Когда Бромри вошел в мастерскую, этот зеленокожий сидел за его рабочим столом и марал пергамент, неловко зажав своими куриными лапками перо.
   Бромри не выдержал такой наглости, выхватил пистолет и выстрелил. Отдача вывихнула ему кисть, но и гоблин слетел с стула, перекувырнулся несколько раз по полу и замер, простреленный насквозь.
   Ругаясь и потряхивая кистью, инженер подошел к столу. Чертеж был испорчен - гоблин разрисовал го какими-то линиями, значками и кляксами.
   - Ускорение... - раздался голос.
   - Тварь, ты так и не умрешь! - взревел Бромри, и окованный гномский башмак опустился на голову зеленокожего.
   Стерев с подошвы остатки мозгов гоблина, Броми забил трубку, неловко ворочая поврежденной рукой.
   Он вспомнил это ощущение при выстреле - ощущение отдачи. Сев за стол, инженер смел испорченные чертежи на обезображенный труп, достал чистый лист пергамента и занялся вычислениями.
   ***
   - Что он имел ввиду? Все просто. Всем известно, что ружье при выстреле "отдает". Откатывается в момент выстрела и тяжелое артиллерийское орудие. Нередко считают, что отдача ружья и откат орудия объясняются тем, что вылетающие из дула пороховые газы отталкиваются от воздуха. Но это неправильно. И отдач и откат происходили бы точно так же в абсолютной пустоте. Отталкивает назад ружье и откатывает орудие ничем не уравновешенное давление газов на заднюю стенку ствола. Единственный реальный способ осуществления космических полетов основывается именно на использовании этого реактивного движения.
   ***
   - Мы ошиблись в расчетах. Ускорение при выстреле слишком высоко. Оно губит все живое снаряде. Необходимую скорость надо наращивать постепенно. Достичь этого можно, если заряды вставить в сам наряд и взрывать их постепенно.
   - Значит...
   - Да. Значит, надо строить новый снаряд.
   - Нам понадобится время...
   - .... И новый расходный материал...
   - Да, да, и материал. Но мы добьемся своего - мы полетим к звездам!
   ***
   Достопочтимый мастер-инженер Снорри Турлассон Огненное ружье медленно спускался в свою мастерскую. Лестница вела все глубже и глубже. Гномы покорили недра земли и ее поверхность, их корабли бороздят морские просторы, а гирокоптеры взмывают к облакам. Пройдет время, и они полетят в космос. Совсем немного времени - столетий пять-шесть...
   Дальний Карак.
  
   ***
   Достопочтимый мастер-инженер Снорри Турлассон Огненное ружье кивнул и посмотрел по сторонам. Его слегка вывернутые, как и у всех гномов, губы беззвучно шевелились - казалось, он говорит с кем-то другим, более важным и достойным, чем этот никчемный человек-ученый из Нульна, который не знает даже, что такое...
   - Значит так, умги, не знающий длины бороды свого прадеда. Запомни - карак - это не крепость. Карак - это не город. Это - место, где гномы живут, работают, где они... Это - дом, человек. Дом, где мы рождаемся, живем, умираем, где мы радуемся и печалимся, где храним книгу Памяти и книгу Обид, достояния нашего рода, где проходят совещания гильдий...Что? Гильдии? Ну да, у нас есть гильдии и много, но самые уважаемые - это гильдия купцов и гильдия инженеров... Какая гильдия лучше и почетнее? Кем быть почетнее - воином или купцом? Умги! Мы не эти пустоголовые эльфы, которые грызутся за почести и места в зале совета, все гильдии почетны... хотя был случай в одном караке...
  
   ***
   - Тиззи! Тиззи! - голос из того далека, когда камни были большие, а борода еще подметала плиты пола, и ее не надо было заплетать в косу и затыкать за пояс. Из того далека, когда у тебя была еще мать, когда твоя личная книга обид состояла из одного листочка с детски выведенным: "Да будит записано, што Снорри наступил мне на нагу. Абида эта да будет смыта кровью", когда он еще мог ходить. Но пропала твоя мать, Гудрун Златобровая, возвращаясь из Карак-Азгала от родичей, но теперь ты передвигаешься по родному караку на каменном троне, который несут четверо уважаемых и прославленных воина, чья длина бороды достойна.
   - Тиззи, - так звала тебя мать, когда ты, заигравшись со сверстниками, не являлся к положенному сроку на омовение или обед.
   - Тизвальд Железная Ступня Торбсон, король и хранитель книги Обид клана Последнего оплота - так называют тебя теперь.
   И какая ирония - Тиззи, вернее, Тизгорг, - это имя того, кто возглавляет эту орду...
   - Я хочу их видеть, - тихо сказал Тизвальд и почувствовал, как уходят вниз стены, - верные воины подняли трон и двинулись по плитам коронного зала. Они прекрасно знали, кого хочет видеть их король.
   Когда трон несли извилистыми коридорами карака, Тизвальд внимательно смотрел по сторонам, думая найти признаки бессилия или отчаянья, которые обычно сопровождают осажденных. Но нет. И взрослые, и дети сосредоточены и деловиты. Только первые были вооружены, даже некоторые в доспехах, а вторые сменили игру "раскачай камень" на "урони камень на гроби". Да, еще рано было унывать и отчаиваться - осада шла всего год... Вот под конец Великой Осады Грозвальда, которую ты, король, застал еще молодым гномом с молоком, не высохшем на бороде, было трудно. Особенно на пятый год, когда пришлось есть крыс и убитых в ночных вылазках троллей...
   А вот и стена. И хмурый день на равнине перед караком. Раньше изумрудно-зеленая с желтой паутиной дорог, сейчас она была похожа на лужу рвоты тролля - колышешуюся, студенистую, смердящую, бесцветную от смешавшихся красок. Кого только там не было - казалось, Последний Оплот осаждали все племена зеленокожих, которые вообще возможны в этом дряхлеющем мире. Там были и хобгоблины верхом на своих отвратительных волках, и степные гоблин на хрупких, собранных кое-как колесницах, и кобольды, и гроты, и даже странное племя ночных гоблинов, которые любили ездить на этих отвратительных тварях - сквигах - бурдюках с зубами и острыми, как жало эльфийской стрелы, когтями.
   И посередине всего этого безумия - черный, отливающий сталью, остров ужаса. Там, где стоял шатер Тизгорга Кровавой Длани, там, где расположилась его гвардия - огромные черные орки, закованные с ног до головы в броню, там, где высится курган из голов гномов Последнего Оплота, навершие которого - голова Берегара Острого Топора Торбсона.
   Голова твоего сына, король.
   Ты помнишь, как это случилось? Ты помнишь тот день?
   Сверкающие сталью, синеющие громрилом, желтеющие золотом и тускнеющие серебром ряды твоих воинов вышли из ворот навстречу орде гроби. Казалось, что это просто очередной налет неорганизованной толпы, которая как ветер ударит по камню, смахнет пару слабых песчинок и исчезнет, оставив огромную яму, в которой сгорит мертвая зеленая плоть.
   Но в тот момент, когда сталекрушители во главе с твоим сыном вошли, как кайло в хрупкий гранит, в беспорядочную толпу гроби в центр, все изменилось. Зеленокожие замерли, а потом испустили радостный вопль, который звучит до сих пор:
   - Тиззи!
   И в долин перед караком спустились они - черные ори во главе с предводителем...
   А дальше - как каменная крошка в глаза от неудачного удара кирки - неожиданное нападение во фланг невесть откуда взявшимся хобгоблинов на волках, остановившиеся кобольды, вылезшие из ниоткуда гноблары с цепами... голова сына в руках Тизгорга, и окровавленные губы шепчут последние слова своему отцу...
   - Никогда! - резкий голос прервал воспоминания короля. Тизвальд узнал этот голос и мысленно вздохнул.
   - А я говорю - необходима вылазка!, - ответил второй знакомый голос. Да. Это опять они, и снова эти двое взялись за старое.
   - Тизвальд Железная Ступня Торбсон, король и хранитель Книги Обид клана Последнего оплота приветствует достопочтимого тана Снорри Одноглазого Томпсона и достопочтимого главного мастера оружейника Бальди Тугая Тетива Хальдурсона! - пророкотал ты с трона.
   И твои советники замерли в приличествующему их статусу поклоне.
   - Мне кажется, - продолжил ты, - Я знаю причину Вашего спора, тем более, что он длится уже год. Вы, достопочтимый главный мастер оружейник Бальди Тугая Тетива Хальдурсон опять предлагаете всем, как один, в едином порыве небывалого единства, причем не только мужчинам, но и женщинам и детям, выйти под реющими стягами, покрытыми рунами, под звуки боевых горнов и в решительном сражении стереть с лица земли бесчиствующие орды захватчиков, потому как длительная осада может привести к голоду и страданиям простого народа...
   - Да, да, - затряс неровной от огня гона бородой главный мастер оружейник,- Ибо несть числа...
   Но ты становил его плавным движением седой брови и продолжал:
   - А ты, достопочтимый тан Снорри Одноглазый Томпсон, справедливо указываешь, что ворогов зело вельми и весьма много есть и ну и не надо, за стенами крепкоположенокладочными отсидимся надыть, а зеленож... кожих перебьем или подохнут он, как елги остроухие...
   Тан сверкнул единственным глазом, но промолчал.
   - И уже год ведете вы спор, - вздохнул ты, - мастер ремесел призывает к битве, а военный советник настаивает на терпении и войне из-за стен..... И оба вы взывает ко мне, но я молчу, ибо знаю больше вас...
   Советники переглянулись, но ты скал хранителям трона:
   - Вниз...
   И они снова поняли твой приказ без лишних слов и понесли твое искалеченное тело на каменном троне, подобное бросовому речному голышу, вправленному в золотую оправу, вниз, в узилище...
   Говорят, что там ты хранишь череп дракон, который своим дыханием лишишь тебя ног и одарил прозвище... Говорят, что там... Впрочем, уже пришли.
   Открылась окованная серебром с нанесенными рунами дверь, и советники увидели узника.
   Он сидел, гордо выпрямившись, на каменном кресле, к которому был прикован заговоренными цепями. Выглядел он как обычный гном - благородная крупная голова с длинной бородой, нос изящной округлой формы, слегка вывернутые губы, мощное тело, подобное пивной бочке, короткие толстые ноги... одна из которых оканчивалась лошадиным копытом... Подле него на специальном постаменте лежала раскрытая книга и небольшой сверток...
   Они стояли и молча смотрели на его, а ты рассказывал, и, казалось, гора, лежащая на твоих плечах, скатывается камнепадом слов с тебя.
   - Это случилось два года назад, - говорил ты, - Мы дан не слышали вестей от наших родичей из карака, что лежит даль а восток от нас, и зовется Карак-Мр. Случайны путешественники, охотники, странники и паломники приносили разные вести - одни говорили, что он разрушен и разграблен, и только мерзкие порождения хаоса бродят по его руинам, и у главных ворот сложен курган из черепов, который венчает голова в царской короне последнего повелителя оплота. Другие говорили, что карак прекрасен своей славе, что его стены из черного обсидиана вздымаются выше горных пиков, что коридоры полны счастливых в работе и богатстве гномов, что король по прежнему восседает на троне в славе и сверкающем венце. Первые в качестве доказательств показывал обломки ржавых и исковерканных ветрами хаоса топоров, вторые демонстрировали покрыты необычными рунами сверкающи доспехи и изящной работы арбалеты, выпускающие сазу пять стрел за выстрел...
   И вот, наконец, из Карак-Мора явился посланец. Но он пришел не как должно - со свитой, под рунными знаменами и камнем, на котором выбито название его клана и деяния предков. Нет, он явился один - темной ночью и без верительных грамот и поведал мне...
   - Многие десятилетия назад, - раздался медленный тягучий голос, и советники вздрогнули - это заговорил узник, - Предтечи, мудрые и славные посланники богов наших, Гругни и Валайи, покинули нас... И горе пришло в родной карак. Орды гроби и раньше донимали нас, но следующая напасть оказалась страшней. Огромные толпы порождений хаоса волнами бились о стены нашего дома. Безобразные зверолюди, демоны хаоса, смертные воители, чьи тела был изуродованы до неузнаваемости... И не было Предтч, чтобы помочь нам... И гибли мы, и страшные болезни поражали нас не меньше, чем оружие врагов... И царило черное отчаянье в доме нашем... Но однажды в одной и дальних штолен шахтеры повстречали изумительное существо - прекрасное, как ограненный алмаз, изящное, как изгиб лезвия топора. Оно мерцало зеленым светом, что радовал глаз, и было имя ем Хашнут... И заключили мы договор с ним, согласно которому он становится богом наших сердец и повелителем наших умов, а взамен мы получаем...
  
   ***
   - И возрадуемся, братья по умению гению инженерному, нашему достопочтимому главному мастеру оружейники Бальди Тугая Тетива Хальдурсону, ибо на протяжении ста и трех лет он, борясь с мракобесием и костным восприятием научного прогресса, вел непрестанную борьбу за мир и процветание нашей гильдии, - голос оратора послушно омывал голову Бальди, скатывался изумрудами красноречия и разбивался сверкающими капельками об пол, - И вот, в сегодняшний знаменательный день, что дарит нам мудрость наших богов, Гругни и Валайи, мы, все, как один, в едином порыве...
   Бальди сидел и думал, что там, в мастерской, запертый в кованом сундуке на три хитрых и один простой замок лежит тот сверток, что был у пленника...
   - Таким образом, если посмотреть на данный вопрос с диалектической точки зрения, то необходимость данного усовершенствования одновременно...
   Рассеянно поглаживая огрубевшей от работы ладонью рукой сукно почетного стола, за которым сидел он и трое уважаемых мастера гильдии, Бальди кивал оратору, а сам думал совсем о другом...
   В свертке был арбалет. Небольшой. Его легко можно было удержать одной рукой, да и рукоять как раз ложилась в одну ладонь... Инкрустированный золотом, несколькими камнями средней ценности, с насечками рунами - похожими на те, которые используют инженеры в своей работе, но немного другими.. измененными... слегка...
   - Безусловно, завистники и клеветники в бессильной злобе будут потрясать своими изнеженными руками из своего города Нульна, где их щедро кормит костлявая рука дряхлеющего императора, но мы, братья-оружейники, мы, гордость гильдии инженеров, скажем в едином и гордом порыве....
   Бальди помнил то ощущение - странное, доселе неизведанное или просто забытое, когда он взял в руки этот арбалет, легко взвел струну, наложил короткий болт со странным красным оперением и нацелил на испытатель пробиваемости номер два - лист громрила, мерно покачивающийся на цепях у стены мастерской...
   - И теперь, благодаря славному рационализаторскому предложению главного мастера оружейника Бальди Тугая Тетива Хальдурсона мы будем вплетать в тетиву баллисты на три, а четыре стальных волоса, что повысит убойность этой замечательной машины до двух третей ногтя вмятины на испытателе пробиваемости номер два, а значит, мы сможем...
   Бальди помнил эту радость - щелчок тетивы и здоровое окованное бревно втыкается в лист громрила, а потом отскакивает в заранее приготовленную солому.. и ученики, радостно кричащие и показывающие вмятину в мишени аж на две трети ногтя...
   - Да, собратья, это безусловная победа просветленного разума и прогресса, теперь наши боевые машины будут еще непреклонней диктовать нашу волю всем этим стервятникам...
   Но еще отчетливей Бальди помнил, как выстрелил из арбалета узника во все тот же испытатель пробиваемости номер два... И как стрела прошла через громрил как кирка сквозь землю и застряла в каменной степе...
   - Ура, товарищи!!!
  
   ***
   ....И што ж они тут пишут... на чем они пишут? неужто кожа? Тьфу, пакость, якая.. Вельми, ибо... Так... Стра.. Страт... Стратегемы... Уф.. Слово то какое... И что же они там стратегемничают, пакостники козлоногие?
   Книга узника лежала перед таном Снорри Одноглазым Томпсоном, и старый воин сосредоточенно водил пальцем, покрытым белой сетью старых шрамов, по ее страницам, шевелил губами и странно причмокивал...
   "Раньше гномские войска имели круглые щиты, но затем, после того как войско стало получать жалованье..."
   Да сломайся переборка в моей шахте! Они платят воинам деньги! А ведь.. Ведь ратный подвиг это на сквиг с маслом, честь, честь эта, понимаешь, а они...
   "... они заменили круглые щиты продолговатыми, ибо теперь и воля господа нашего Хашнута была такова..."
   Ишь ты, воля была такова, чтобы всех их усех!
   "В первый ряд боевого строя следует ставить легких воинов, вооружать которых надо бросовым оружием и щитами малыми. Ни героев славных, ни музыкантов, дающих сигналы, ни знамени какого славного давать им не следует, пусть они движутся вперед, подгоняемые пиками сзади и верой в славного господа нашего Хашнута, ибо участь хобгоблина..."
   Стоп, вагонетка безмозглая! Они что, этих зеленож.. кожих берут в армию? Ведь они враги наши первостатейные есть, то есть бысть, ибо...
   "...служить нам, достойным детям господа нашего Хашнута. Когда войско построено в таком порядке, именно на них падают стрелы и камни неприятеля, именно они несут потери, а после чего не могут устоять против неприятеля и отступают назад, а за ними следуют..."
   Пакость.. Пакость и есть... Так.. а дальше?
   Дальше был подробный разбор различных построений тяжелой пехоты и автор трактата доказывал, что лучше всего строить отряды в шахматном порядке, так как...
   Тан Снорри Одноглазый Томпсон плевался, ругался, но взгляд его последнего глаза был все задумчивее и задумчивее и он все чаще и чаще повторял:
  -- А ведь и тудыть его правда.. сюдыть...
   А когда он дошел до главы, где подробно разбирается применение легкой кавалерии степных гоблинов ("...лучше обращаться к вождям племени белой руки или кровавого копья, ибо их предводители склонны разделять веру в господа нашего Хашнута"), то он окончательно посмурнел и достал заветный кувшин с пивом...
   Гномы всегда сражались тяжелой пехотой, вставая стальной стеной.. Но их так легко было обойти с фланга или тыла.. А если бы тогда, в том бою у Черного Дерева... Он бы не потерял глаз и последнего сына, юного... Стоп, тудыть все в усе... Стоп... Ладность.. Что они там дальше пишуть?
   "Каждый отдельный новобранец должен был вбить для себя...."
   "Бросать секиры следует..."
   "Шпионы есть трех типов..."
   "Магия металла наиболее применима в битвах против..."
   Близилось утро, а тан все читал, читал и читал...
   ***
   Ты, Тизвальд Железная Ступня Торбсон, король и хранитель книги Обид клана Последнего оплота, сидел в тронном зале и смотрел на приближающихся к тебе советников. они шли медленно, не смотря друг на друга и по сторонам. И тебе на миг показалось, что ты видишь за их спинами больше, чем простые тени, бросаемые телами в свете факелов...
   Тизвальд Железная Ступня Торбсон, король и хранитель Книги Обид клана Последнего оплота приветствует достопочтимого тана Снорри Одноглазого Томпсона и достопочтимого главного мастера оружейника Бальди Тугая Тетива Хальдурсона! - пророкотал ты с трона, - Я ожидаю вашего решения, мудрые мои советники...
  
   ***
   Достопочтимый мастер-инженер Снорри Турлассон Огненное ружье замолчал и упер взгляд на дно кружки.
   - Ты хочешь знать, что было дальше, живущий так мало, что не знает, как подземная река меняет русло? А дальше все было просто - на следующий день советники постановил казнить узника. Потому как новые знания в науке и ремеслах и новые умения в военном деле - это хорошо, но есть и то, что не отнять и не обменять на шестеренки и стратегемы. Есть честь.... Что? Что случилось с Последним Оплотом? Конечно, он пал...
  
   Дозор на Барак-Унд.
  
   ***
   - Ученый, говоришь? Ну-ну... И что ты хочешь узнать, ученый из... Откуда? Нульнский университет? Кхм... И что тебе надо? Узнать о юморе гномов? Умги, ты думаешь, что живущие под землей - клоуны и шуты? Мы только тем и занимаемся, что шутки шутим? Мы работаем, мало живущий, работаем, и нам нет времени заниматься твоим юмором... Что это? Пиво... Да, не знал, что в этом месте подают багменский эль...Кхм.. Итак... Шутки? Розыгрыши... Ну, мы не эти пустоголовые елги, которые только и делают, что пляшут и смеются... Что может вызвать смех у гнома? А... Вот ты о чем... Ну, бывает и такое... Обычно два или более гнома сговариваются, чтобы заставить другого чувствовать себя как у тролля за пазухой. Они делают вид, что знают о нем что-то, что он не знает сам - о здоровии его, делах, прошлом. И так - часами, днями, годами, пока тот гном не выдержит и не устроит драку. И потом все смеются, похлопывают друг друга по спине и поздравляют друг друга с тем, как славно все повеселились... Вот, например, был один случай в моем родном караке...
  
   ***
   Когда Хронри был совсем маленький и был вынужден задирать голову, чтобы увидеть кончик бороды своего дедушки, его брат впервые рассказал ему о Барак-Унде. Он мало что запомнил из этого рассказа, но что-то все же осталось в его сознании - смутный образ Горни Ястребиного глаза, славного и могучего воителя, высокие белые стены и крепкие ворота и полчища врагов, гибнущие под этими стенами...
   Прошли годы, Хронри рос, его борода достигла приличной длинны и он стал обучаться воинским искусствам. И один из его наставников, мастер воинских искусств Строри Бординсон Стальной Удар, друг его брата, снова рассказал о Барак-Унде:
   - ... Знаменитый Барак-Унд вырастает из скалы ослепительной белой кладкой... Каждый камень его покрыт славой... Горы черепов гроби и троллей лежат у его подножья как предупреждения всем тем врагам, что смеют приблизиться к границам нашего карака... Откроются обитые сталью двери и на порог выйдет знаменитый мастер стрелок Горни Торкенссоном Ястребиным Глазом, чьи славные подвиги многочисленны, подобно волосам в бороде великого короля...
   И эти слова взбудоражили старые воспоминания, и когда пришел день выбора места, где он проведет свой первый трехлетний дозор, Хронри пришел к тану и сказал:
   - Я хочу провести свой первый дозор на Барак-Унде вместе с легендарным Горни Торкенссоном Ястребиным Глазом...
   - Чьи подвиги сияют подобно драгоценным камням, - кивнул тан и отдал приказ...
   И Хронри собрал припасы, инструменты (уважающий себя гном никогда не выйдет из дома без кирки, молота, лопаты и других полезных инструментов), оружие и отправился в путь. Дорога была долгой, так как знаменитый Барак-Унд находился на самом краю земель его родного карака. Но Хронри не ворчал, а мерно стучал подошвами своих крепких башмаков по полу туннелей и считал шаги, которые приближали его к легендарному сторожевому посту...
  
   ***
   И вот тот миг пришел. Хронри вышел из последнего туннеля наружу и замер, пораженный открывшейся картиной...
   Брарак-Унд на поверку оказался старой деревянной, а вовсе не вырубленной в скале башне. Бревна, из которой ее сложили, были изъедены червями и покрыты мхом, и вообще легко крошились при малейшем прикосновении в сухую даже не труху, а пыль. Вход в башню закрывала покосившаяся и качающаяся на ржавых петлях дверь с полустершимися рунами. Внутри было еще хуже - маленькая печь, пара ворохов соломы, потемневшие от времени сундуки и винтовая лестница, почти без ступенек, ведущая вверх, к наблюдательному посту. Пахло плесенью, испорченной едой и кисловатым духом браги.
   Хронри опустил руки... Он был готов вырвать себе бороду по волоску. Это же надо... Легендарный Брарак-Унд... Куча гнилого дерева...
   И тут сверху посыпался мелкий мусор, труха, ворчанье и ругань... Раздались медленные шаги, и было слышно, как под ногами еще не видимого дови скрипят остатки ступеней.
   И вот перед глазами Хронри предстал сам легендарный Горни Торкенссон Ястребиный глаз во всей красе. Был он больше похож на тролля, чем на кхазукана - такой же уродливый и дурнопахнущий, с нечесаной бородой неизвестно какого цвета, в которой застряли кусочки еды, крошки табака и прочий мусор. Одет он был в кое-как сшитые куски плохо выделанной шкуры неизвестного животного, на ногах у него были какие-то немыслимые опорки из старых кусков плотной ткани, перемотанных полусгнившими веревочками. Один глаз закрывала грязная тряпица, второй был мутный и желтый.
   Единственное, что было в полном порядке у Горни Торкенссона Ястребиного Глаза, так это арбалет - тщательно начищенный и блестящий, - он был взведен и направлен прямо в живот Хронри. Правда, заряжен он был воздухом, потому как стрелы на его желобе не было.
   - Ну? - просипел Горни.
   - Меня зовут Хронри Хайнсон. Я прибыл в легендарный Брарак-Унд для прохождения трехлетнего дозора под началом легендарного Горни Торкенссона Ястребиного...
   - Выпить есть? - прервал его Горни.
   - Э..., - смог только ответить Хронри.
   Так начался дозор...
  
   ***
   - Значит так, - начал рассказывать Горни после того, как они поднялись наверх, - сидишь здесь и смотришь вдаль. Если придут враги, зажигаешь сигнальный костер...
   После чего приложился к фляге, от которой несло брагой.
   - Вопросы есть, короткобородый? Наверное ты хочешь знать, почему меня зовут Ястребиный глаз? - спросил Горни, - Так вот. Однажды, когда я сидел на посту и наблюдал вдаль, то.. кхм.. Заснул. Прилетел ястреб и выклевал мне глаз. Еще о чем ты хочешь спросить? Если нет, то скажи, есть ли у тебя выпить?
   И тут Хронри решил вырвать не только свою бороду по волоску, но и бороду этого чудовища, что по недоразумению стало сыном Гругни...
   ...И вдобавок началась гроза и на них сквозь дыры крыши дозорной башни хлынула вода.
  
   ***
   Через три года Хронри вернулся в родной карак. И в одном из внешних туннелей он встретил своего брата Снори, который еще в детстве рассказал о Барак-Унде и его легендарном защитнике.
   - Говорят, ты был в дозоре на Барак-Унде? - Снори загадочно улыбался, смотря куда-то в сторону.
   - Да, - кивнул Хронри, - Мне выпала великая честь отправится в трехлетний дозор на знаменитый Барак-Унд, каждый камень которого помнит доблесть...
   - Ну-ну, - прервал полную восхищения речь молодого воина Снори, достал кисет и стал набивать "Зуфбарским душистым" свою трубку, по прежнему загадочно улыбаясь, - Ты дежурил с самим Горни Торкенссоном Ястребиным Глазом?
   - Да, - опять кивнул Хронри, - Мне выпала великая честь провести свой трехдневный дозор со знаменитым мастером стрелком Горни Торкенссоном Ястребиным Глазом, чьи славные подвиги многочисленны, подобно волосам в бороде великого короля...
   - Кхм, - опять прервал Снори своего младшего товарища и улыбнулся менее загадочно - скорее удивленно...
   После чего повернулся и пошел по коридору, дымя трубкой и бормоча под нос что-то про молодых гномов, которым на голову может упасть маленький камешек, и после чего они совершенно теряют разум.
   Хронри вздохнул и взвалил вещмешок опять на плечо и направился домой.
   Потом всем, кто его спрашивал о том, как прошел его дозор, он рассказывал о белых стенах Барак-Унда, о славном мастере Горни Торкенссоне, о куче черепов врагов у подножья сторожевой башни. При этом он загадочно улыбался и поглаживал свою бороду. Все жители карака были встревожены. Кто-то говорил, что Хронри сошел с ума, потому как все три года пил брагу с алкашом Горни, кто-то говорил, что ему в туннеле упал на голову камешек и он решил, что его детские фантазии настоящие, кто-то говорил, что Снори, Строри и еще несколько дови не совсем удачно пошутили... Было несколько драк и многие сделали новые записи в свои личные книги обид. Наконец, вести об этом дошли до тана. Тот прекрасно знал, что Барак-Унд - это заброшенный полуразрушенный пост на окраине территории их карака, а Горни - горький пьяница, убивающий только бочонки с пивом... Он вызвал к себе Хронри и спросил его, что тот может рассказать о Барак-Унде. Молодой гном, глядя прямо в глаза, рассказал о белоснежных стенах и отважном воителе. Тан задумался. После чего он взял с собой свиту и всех любопытных, и они отправились в Барак-Унд, собрав припасы, инструменты (уважающий себя гном никогда не выйдет из дома без кирки, молота, лопаты и других полезных инструментов), оружие и отправились в путь. Дорога была долгой, так как знаменитый Барак-Унд находился на самом краю земель его родного карака. Но никто не ворчал, а мерно стучали подошвами своих крепких башмаков по полу туннелей и считали шаги, которые приближали их к истине ...
  
   И вот тот миг пришел. Гномы во главе с таном вышли из последнего туннеля наружу и замерли, пораженные открывшейся картиной...
   И они действительно увидели, как Барак-Унд вырастает из скалы ослепительной белой кладкой. Они увидели горы черепов гроби и троллей, что лежат его подножья как предупреждения всем тем врагам, что смеют приблизиться к границам нашего карака... И открылись обитые сталью двери и на порог вышел знаменитый мастер стрелок Горни Торкенссон Ястребиный Глаз в одеянии роскошном и бородой седой и сверкающей белизной, подобно снегу на вершине горы. ...
  
   ***
   - Да, умги... Три года - большой срок. И Хронри провел их с толком - он выстроил новую башню из белого камня, вылечил от алкоголизма Горни и славно поохотился в окрестных пещерах, убивая гроби и троллей и складывая их головы к подножью Барак-Унда... Кхм... Все решили, что это была очень хорошая шутка и долго смеялись и хлопали друг друга по плечам и поздравляли Хронри с тем, что шутка удалась... Вот, ученый, как шутят гномы...
  
   Коллекционер
  
   ***
   Ферри вздохнул и вытряхнул в помойную яму содержимое банки. В нос ударило зловоние. Гном поморщился и отступил на шаг.
   - Мало уксуса, - раздался знакомый голос. Ферри возвел очи к небу. Сейчас начнется.
   Достопочтимый мастер-инженер Снорри Турлассон Огненное ружье подошел к выгребной яме, внимательно изучил то, что выбросил молодой гном и кивнул:
   Да-да, мало уксуса. Да и экземпляр не самый удачный. Вот в мои годы... Да что в мои годы - вот недавно был случай в одном караке...
   ***
   Тролль был вонюч. Н дурнопахнущ, не зловонен, а именно вонюч. Он раскрыл свою пасть с желтыми пеньками зубов и развел в стороны лапы с изломанными остриями когтей.
   - Ну-ну, - гном ухмыльнулся в бороду и нажал на спуск. Сухо щелкнула струна, и толстый арбалетный болт вошел в глотку мост, запрокинув голову тролля назад, вслед за головой стало откидываться и все тело - медленно и неуклюже, как все у троллей. Наконец, тело упало, и от удара земля спружинила по подошвам.
   - Не балуй, - покачал головой гном, неспешно подошел к телу монстра, достал топорик и принялся за дело.
   - Ишь, ты, отрастил лопухи, - ворчал бородач, разрубая твердые как камень хрящи.
   Тролль заерзал - начался процесс регенерации, но гном еще пару раз тюкнул его по черепу обушком, после чего продолжил свое дело.
   Отрубив уши, сын Гругни вырезал пару кусков мяса посочнее, положил добычу в запечный мешок и отправился домой. А тролль остался лежать в луже соей крови. Может, его найдут звери, а может, он сумеет отползти тихую трясину и заживить раны. Пущай живет, скотинка.
   Вскоре под ногами перестала хлюпать мочажина, вместо торчащих кольями гнилых стволов пошла сперва мелкая поросль, а потом и нормальные деревья. Болотина кончилась, начался предгорный лес - то там, то тут из земли выходили валуны скальной породы, дорога ощутимо пошла вверх. Гном сел на пенек, достал фляжку, отпил, оттер пот со лба - тяжелое мясцо, ишь! - собрался было набить трубку, как раздался шум приближающихся гроби.
   Зеленокожие никогда е умели ходить по лесу - они вечно наступали на сухие ветки, пронзительно ругались между собой, гремели своими ржавым оружием и бряцали подобием доспехов, в которые так любили рядиться. Но эти шумели особенно сильно.
   Гном встал с пенька, зарядил арбалет, наложил болт и отступил за дерево. Показались гоблины.
   - Вона что вы так орете, - понял коренастик.
   Гоблины не просто шли по лесу, они гнались - около двух дюжин зеленокожих во главе с особо крупным гроби в ослепительно сверкающем на солнце ночным горшке на голове - неслись, спотыкаясь и кусая друг друга за уши, за одинокой фигурой в зеленом плаще.
   - Тудыть, - вздохнул гном, - Тока толпой на одного и могут.
   Фигур в плаще двигалась странными рывками - то качаясь из стороны в сторону, то прибавляя темп, то замедляя его и почти замирая на месте. И кривоногие гоблины почти догоняли ее.
   - Да еще подранок, ух, мерзкая зелень, - бородач пожевал ус, внимательно смотря на вожака гоблинов. Тот вырвался вперед, в горячке погони забыв, что лучшее место командира - в толпе. Видимо, ему очень хотелось вонзить свой меч в спину тому, в зеленом плаще, а потом ударить еще, еще, вонзить зубы в теплую плоть, перемазаться дымящейся на осеннем ветру кровью...
   - Ну нет, милай, -покачал головой сын Гругни, шагнул из-за дерева, вскинул арбалет и выстрелил.
   Болт вошел главарю аккуратно лоб, со звоном пробив ночной горшок. Зеленокожий перекувырнулся в воздух и шмякнулся к ногам остальной банды.
   Гоблины замерли как вкопанные и уставились на невесть откуда появившегося гнома с арбалетом.
   - Бууу, - сказал гном, и гроби с визгом ринулись бежать - спотыкаясь, толкаясь и кусая друг друга за уши.
   - Трусят без вожака, - бородач огляделся - фигура в зеленом плаще стояла, тяжело прислонившись к дереву. Пожав плечами, гном подошел к мертвому гоблин и достал свой любимый топорик. Закончив дело, он еще раз оглянулся. Фигура уже не стояла, а лежала у дерева.
   - Ах, етишь, - вздохнул гном и пошел к ней.
   ***
   - Маришка... - лицо матери, такое одно и любимое с детства. Лицо, всегда спокойно уверенное, с черными дугами бровей, с маленькими морщинками у уголков глаз. Лицо, бывшее тем, что она первым увидела и запомнила навсегда.
   Но сейчас это лицо было бледным, хотя мама всегда была смуглой - сказывалась кровь унголов - покрытое испариной, а от виска к подбородку тянулась цепочка пунцовых нарывов - третий сверху лопнул, и из него тек гной вперемежку с сукровицей.
   - Маришка... - лицо матери, распластанное по стене дома, пыталось вырваться из каменной кладки, в которую его впаяли силы Хаоса. Но ничего не удавалось, только лопнул еще один нарыв, и смесь крови и гноя закапала на пол.
   - Маришка... - лицо матери исказилось до неузнаваемости, всегда прозрачно-голубые глаза подернулись желтоватой пленкой, изо рта закапала тягучая зеленая слюна.
   И тогда Маришка не выдержала - она закричала и выбежала из дома, побежала по улице, одновременно знакомой и такой неузнаваемой, мимо изуродованных Хаосом домов, прямо по телам, что устилали землю вместо брусчатки.
   И когда она выбежала на площадь, то увидела Его - Он был прекрасен и ослепителен, и Он сказал ей:
   - Ишь, ты, болезная... На, выпей...
   ***
   Банки стояли везде - на специальных стеллажах вдоль стен, на огромном столе из грубых досок, что занимал всю комнату, на скамьях, сделанных из разрубленных вдоль бревен, на полу, возле камина, слоеного из тщательно обработанных каменных блоков. Везде. Некоторые из них были пусты, о большинство было заполнено. В слегка мутноватой и желтоватой жидкости плавали... уши! Похожие на рваные лопухи уши троллей всех видом - с зелена - болотных, темные и грубые - каменных, голубоватые изнутри и темно-синие снаружи - речных. Заостренные и уродливые гоблинские, обычно рваные и пробитые по краям, с продетыми кольцами и цепочками. Мохнатые уши зверолюдей, похожие на маленькие кинжалы - эльфов, каких-то невообразимых форм, все перекрученные и искореженные - мутантов. Конечно, уши людей. Вон то - смуглое, с серьгой, на которой был затейливый узор, принадлежало, наверное, тилеанскому наемнику, а вот то - с мясистой мочкой и ритуальной татуировкой по краю - арабийскому бедуину...
   На столе была целая лаборатория алхимика - колбы, сосуды с разноцветными жидкостями, змеевики, куски пергамента, исписанные рунами и изрисованные мудреными схемами, инструменты, перья, чернильницы и много чего другого.
   Она лежала на кровати, которая была придвинута к стене недалеко от камина и не могла пошевелиться.
   Сперва ей показалось, что это от слабости по причине раны, но нет, ее просто привязали к кровати.
   Дверь открылась, и вошел гном. Был он чем-то озабочен - лицо го было хмурым, и он ворчал что-то в свою бороду.
   - Очнулась, болезная? - спросил он и пошел к ней, все еще сжимая в правой руке короткий арбалет.
   ***
   Шема вздохнул, отложил увеличивающее стекло, отпустил зажимы и стал наблюдать, как затягиваются края раны.
   Как он и предполагал, мозг Шнурка не стал регенерировать. Вернее, стал, но вместо мозговых клеток на месте раны появись и стали развиваться мускульные. А жаль. Шнурок был отличный экземпляр - великолепный производитель, перспективный в обучении и очень послушный. Шема вспомнил, как Шнурок приносил кинутый гномский череп, так трогательно сжимая его в своих огромных лапах... А сейчас один путь - в стадо у Дальней Помойки, к таким же тупым троллям.
   Шема подал знак, ассистенты отвязали Шнурка, взяли его под руки, повели прочь.
   Шема сел кресло, достал трубку, набил ее табаком и собирался было задуматься, как дверь лаборатории распахнулась - о, Боги! - и вошел сам Великий Босс Сотрясатель Земель Грозбах Могучий.
   - Йо, большой зеленый брат! - заорал о и сел на стол. Поковыряв в носу, размазал сопли по штанине и продолжил:
   - Брат, ты слышал? Опять этот отстойник гном наших братье порезал! Погнались, значит, братья за телкой...
   - Какой телкой? - поинтересовался Шема.
   - Вкусной телкой! От такая бабец была, братья говорили, что аппетитная была - жуть, так вот, брат, слушай...
   Шем достал из мешочка на поясе кусочек сушеного гриба и стал его жевать, делая вид, что слушает, о чем рассказывает Великий Босс Сотрясатель Земель Грозбах Могучий. А на самом деле старый шаман думал о том гноме, что живет на горе. Стрела из мозга Шнурка явно принадлежала ему, да и зеленым братьям охоту испортил. В принципе, на все это можно было и не обращать внимания - в конце концов, удалось поставить эксперимент по проблеме регенерации тролля, но... Племя давно не воевало. И Великий Босс Сотрясатель Земель Грозбах Могучий все чаще и чаще приходил к нему, Шему, в лабораторию, мешал ставить опыты и говорил: "Йо, зеленый брат, а не пойти ли нам в Ваах?". Но Шем очень не хотелось выходить из своей пещеры в этот полунабег-полузавоевание, в эту грязь и кровь, в эти стертые ноги и простуду. Да и язва опять разыгралась.
   Значит, надо направить энергию вождя в другое русло.
   И Шема сказал, сверкнув налившимся зеленым от гриба глазами:
   - Наши Боги, Горк и Морк, снизошли до меня, зеленый брат. И велели...
   ***
   Последняя партия была на редкость удачной - раствор прозрачный. Как горный хрусталь, ушел неприятный запах. Отличная формула, надо будет...
   - Развяжи меня....
   Опять эта баба. Свалилась на голову. Если бы мы, гномы, не чтили договор, что был заключен еще с их Сигмаром, то бросил бы там лесу...
   - Развяжи меня...
   Ишь, глазами сверкает, изгибается под ремнями. Нет, ремни у меня крепкие, хорошие, выдержат, на них руны соответствующие, да и вымочены они в...
   - Развяжи меня...
   Вот привязалась, а дел столько, что голова кругом - раствор готовить, емкости мыть, проверять, не испортились ли самые старые экспонаты, а то вот вчера...
   - Развяжи меня...
   А ведь она ничего, даже о гномским меркам- некоторые формы вызывают восхищение и удивление, далеко не все гномихи могут похвастаться... Тьфу, пакость какая! Мысли сии недостойны гнома, даже прожившего более ста лет в одиночестве, ибо...
   - Развяжи мня!
   ***
   - Йо, зеленый брат! Тут дверь! Что делать?
   Шема хотел вздохнуть и сказать все, что он думает по поводу интеллекта вождя, но вместо этого приял таинственный вид и ответил:
   - Но Горк и Морк подсказал тебе, любимом их вождю зеленых братьев, выход.
   - Йо, куда этот выход?
   - Выход - сломать эту дверь тараном.
   - Йо! - Великий Босс Сотрясатель Земель Грозбах Могучий обернулся к племени и закричал, - Зеленые братья! Сейчас мы сломаем эту дверь как его - тараном! И покажем этому черномазому диггеру, какие мы крутые!
   Шема положил в рот кусочек гриба, стал го жевать и думать, что племени нужен все же другой вождь.
   ***
   Дверь ходила ходуном - по доскам прошли трещины, стальные полосы гнулись, заклепки со звоном летали по комнате.
   Гном надел кольчугу, шлем и теперь неспешно заряжал арбалет.
   Маришка устала биться в ремнях и снова обратилась к бородачу:
   - Развяжи меня, гном, я буду сажаться с тобой против гоблинов, я возьму свои сабли, и благословление моего Бога будет со мной, а после чего мы с тобой...
   Дверь распахнулась.
   ***
   Племя гоблинов уходило длиной вереницей от жилища гнома. Шема шел последним. Он не удержался и обернулся. Гном стоял в дверях и смотрел на шамана.
   Как и предполагал Шема, боя не было - Великий Босс Сотрясатель Земель Грозбах Могучий ворвался первый в жилище и получил стрелу из арбалета в лоб, после чего зелены братья передумали воевать и отправились выбирать нового вождя.
   Шема надеялся, что с его помощью выбор будет не саамы плохой. Шаман удержался от желания помахать гному на прощание и пошел за племенем, жуя на ходу кусочки сушеного гриба, что так хорошо помогает от язвы.
   ***
   Маришке было стыдно. Как она, гарная кислевитская дивчина-рейнджер, могла себя так вести? Она стояла перед гномом на пороге его дома, уже полностью выздоровевшая после ранения, пришедшая себя после болезни, получившая в подарок арбалет и новую кольчугу. И ей было стыдно.
   - Прости меня, славный гном, что доставила тебе столько неприятностей, - говорила она, - Ты дважды спас меня - тогда, в лесу и второй раз, вылечив меня от горячки и не дав мне тогда, в бреду, встать и сражаться с гоблинами. Я в долгу перед тобой, проси, чего хочешь.
   Гном в ответ неожиданно покраснел, замялся, а потом попросил того, чего он хочет. И Маришка с легким сердцем дала ему требуемое.
   ***
   - Эх, молодые гномы, молодые гномы... Все у вас глупости на уме. Поднимись в горы, найди дом гнома-отшельника. Посмотри на его коллекцию и на самый лучший экспонат - маленькое женское ушко, взятое не в бою, но полученное в дар...
   Мертвый дом.
   ***
   Ночь пришла в Нульн. Затихли студенты, вернулись домой к сварливым женам и овсяной кашке ученые из библиотек, ремесленники ушли по домам еще раньше, чтобы встать с раннего утра и отправиться в мастерские - к горнам, наковальням, шкуркам и полироли. Возвращался в свой дом и достопочтимый мастер-инженер Снорри Турлассон Огненное ружье. Тяжелые окованные башмаки печатали брусчатку. Завтра придет тот заказчик - человек, что кутается в черный плащ и носит широкополую шляпу. Насыплет золотых монет с профилем императора Карла Франца и заберет свои пистолеты и пули. И займется любимым делом всех маложивущих - будет тешить свое самолюбие, гоняя зомби по кладбищам и сжигая безумных старух. А Снорри Турлассон завтра войдет Дом Гильдий, подойдет к весам. И все будут смотреть на него, он будет смотреть на весы, на одной чаше которого лежат золотые монеты, а на другой - камень, на котором высечено рунами имя славного Карака Восемь Пиков. И он положит четыре золотых монеты в чашу, посмотрит, как дрогнут весы, приближая победу...
   Близились приземистые дома гномского квартала. И, как всегда, у первого дома, в канаве, лежало тело. Неподвижная груда лохмотьев, грязи и отвратительного запаха. То, что некогда было великим воином Готреком Бронеломом Торкенсоном. Мастер-инженер вздохнул. Как низко пал этот...
   - Иди, иди мимо, прохрипел голос, - Иди, старый сказочник. Да, да, помню - было это в одном караке...
   ***
   Кулак с силой пушечного ядра врезался в челюсть купца, его вялые губы распахнулись и плеснули на стену шрапнель из слюны, крови и осколков зубов. Готрек равнодушно смотрел, как тело человека медленно оседает, подтянул перчатки с нашитыми бляхами, резко шагнул вперед, стремительно ударил обитым железом сапом под ребра, и еще раз - уже по лицу, превращая его в кашу. Купец растянулся по полу и не шевелился. Гном удовлетворенно кивнул и повернулся к приказчику, который сидел у прилавка и сплевывал кровь с прожилками слюны.
   - Ну давай, паря, показывай схронки, - Готрек слегка наклонился к приказчику и толстым пальцем подцепил его за подбородок, поднял голову.
   - Показывай, - повторил гном.
   - Я... я... не...- простонал приказчик и тотчас получил удар в ухо, отчего мир со звоном лопнул.
   Пнув осевшего приказчика и стянув ему руки за спиной до хруста, гном затянул их специальным шнурком.
   Вернувшись к купцу, Готрек привел его в чувство, сломав мизинец.
   - Продолжим, - гном сел а корточки и раскурил трубку.
   - Я... я... не... - купец страдальчески сложил жирные складки изуродованного лица.
   - Все вы, маложивущие, одинаковы, - покачал головой Готрек и снова начал бить купца. Потом связал его и начал осматривать лавку.
   Гном смета товар с полок, простукивал стены и пол, заглянул в камин, перевернул прилавок. Пока не нашел то, что искал - небольшую шкатулку, покрытую арабийскими иероглифами.
   Ногой разгребя чистое место а полу, гном поставил шкатулку на освободившееся пространство и внимательно стал ее осматривать.
   - Ну-ну, - Готрек хмыкнул и достал из карма длинную проволочку, аккуратно изогнул е, вставил в скважину и провернул. Раздался щелчок, и крышка вздрогнула, слегка приподнявшись.
   Гном достал кинжал и его кончиком поддел крышку, откинул ее.
   Из боков выскочили длинные шипы, чьи острия были покрыты зеленым.
   - И как это я догадался? - пожал плечами гном, после чего достал и растолкал содержимое шкатулки по карманам.
   Затем он встал, разбросал по помещению лавки небольшие цилиндры. Полил их маслянистой жидкостью и фляги.
   - Это - зажигательная смесь из огненной пушки, - пояснил гном очнувшимся людям, - Разгорается быстро и дает пламя такой силы, что горнерудные заряды взорвутся мгновенно.
   Сказав это, гном бросил спичку в лужицу и вышел из лавки, тщательно закрыв за собой дверь.
   ***
   Жирный Кристиан ужинал. Делал он это со знанием дела - стол был полон блюдами с мясом, рыбой, птицей, овощами, зеленью и хлебами. Все это было жарено, варено, тушено или просто вымыто и нарезано. Жирный Кристиан брал своими цепкими толстыми пальчиками кусок поаппетитней, укладывал его в рот, после чего долго жевал, постанывая от удовольствия, запивая вином бросая косточки толстому мопсу, который сидел на специальной подушке на полу.
   Жирный Кристиан ужинал.
   И он не любил, когда ему мешали это делать. Но когда служанка вошла и робко сказала, что к нем пришел гном, Жирный Кристиан хоть и поморщился, но все же кивнул и махнул рукой - мол, зови.
   После чего продолжил есть, наслаждаясь каждым куском пищи.
   ***
   Зигфрид фон Штольц упражнялся.
   Он стоял середине огороженного стенами домов двора и заряжал новый пистолет. Это новое оружие он приобрел сегодня утром у гнома, и не жалел потраченного золота - этот двуствольный механизм с небольшим кликом под стволами и шипастым шаром на коне рукояти был идеальным орудием убийства. Зигфрид аккурато засыпал в оба длинных ствола порох из рожка, инкрустированного серебром. Закатывал круглые пули, укладывал пыжи и утрамбовывал все шомполом. Затем взводил курки, укладывал в специально углубление пистоны и подавал команду:
   - Выпускай!
   Открывалась дверца и на брусчатку дворика из затхлой темноты выходили скелеты. Скупое осеннее солнце вяло блеснуло на отполированных остяках и расплылось блеклым пятном по черепам и желтыми полосками по краям ржавых мечей. Неупокоеннные на мгновение замерли - как будто привыкали к солнечному свету после тьмы подвала. А потом бросились на Зигфрида, подняв одинаковыми жестами кости с мечами.
   Фон Штольц поднял пистолет и выстрелил - сперва один раз, а потом, отступив на шаг в сторону - от порохового дыма и на лучшую позицию, - второй. Два скелета рухнули на брусчатку поблекшими грудами остей и ржавого железа. Оставшиеся трое добежали, но попали под круговерть блестящей стали - Зигфрид выхватил кинжал и бился им и пистолетом, используя последний как дубинку.
   Через несколько мгновений все скелеты усыпали своими костями двор. Зигфрид замер, привел дыхание в порядок, убрал кинжал ножны, внимательно изучил пистолет на наличии повреждений - нет ни царапины, после чего опять начал его заряжать.
   - Зигфрид! - в окне на втором этаже показалось добродушное лицо брат Люциуса, - К тебе тот гном пришел.
   - Сейчас, - отозвался Зигфрид и продолжил заряжать пистолет.
   Зигфрид фон Штольц упражнялся.
   ***
   Графиня Генриетта фон Краузевиц дарила поцелуй. Она смотрела в глаза своему фавориту, и видела...
   - Госпожа, к вам тот гном...
   Графиня зашипела, как некормленая кошка, вывернулась из объятий мужчины, прошла танцующей походкой, обернувшись в двери и сказав:
   - Жди, милый, я скоро...
   ***
   Отрывок из послания Жирного Кристиана:
   "Да будет известно тебе, мой брат о боли и насаждению, что наш маленький друг согласился взять а себя хлопоты по поводу поиска старого дома. Если сие удастся, то наша маленькая община..."
   Отрывок из донесения брата Люциуса:
   "Маленький союзник взял первую часть вознаграждения и предоставил доказательства наличия нашем городе искомого дома. Наш молодой волк обговорил с ним..."
   Отрывок из письма графини Генриетты фон Краузевиц:
   "Любезная сестрица Клаудиа, недавно заходил забавный гном и обещал найти адресок того дома, к которому я давно присматриваюсь. Впрочем, о главном, - уверяю тебя, волна скоро войду в моду, посему..."
   ***
   В таверне "Старый грош" как всегда было тихо. Редкие посетители сидели по углам, цедили темное пиво и смоли трубки. Света было мало - половина вечей на центральной люстре не горело, фонари коптили еле-еле. И только над стойкой яркий свет хозяин хотел хорошо видеть те деньги, которые ему дают посетители. Дело не том, что кто когда обманывал, но, знаете, бывает полезно в наши времена...
   А появление в помещении человек в форме Нульнсой городской стражи никто никак не отреагировал ну зашел, мало ли что ему надо - пивка выпить или покушать. А если начнет не то делать или говорить - так канав в городе много.
   Но стражник вел себя вполне прилично - подошел к хозяину, попросил пивка, осушил среднюю кружечку, стер пену с усов, после чего обернулся в зал и сказал:
   Да будет известно всей почтенной публике, что разыскивается гном Готрек Бронелом Торкенсон для получения важной информации касательно скоропостижной кончины купца Фрица Елизибнера с приказчиком, золотых дел мастера Томаса Рутгера и двух его подмастерьев, а так же святого отца Ремса Лютера и служанки его. Кроме того весьма любопытственно узнать у рекомого гнома касательно пожара в доме кожевника Кристиана Штахера, известного более как Жирный Кристиан, и взрыва в красильной мастерской Романа Саймона Пражского.
   Стражник перевел дух, осмотрел еще аз зал, осушил еще одно пиво, после чего закончил:
   - Благодарю почтенную публику за внимание.
   Затем расплатился и ушел.
   Таверна "Старый грош" как всегда молча приняла новость.
   ***
   Мастер-инженер Снорри Турлассон Огненное ружье шел в свою мастерскую, которая одновременно выполняла роль и лавки. Он миновал гномский квартал, спустился на Красную улочку, дошел до пекарни халфлинга Алонзо Пифа, поговорил с пекарем о пустяках и о погоде, угостился горячей булочкой с корицей, свернул в Кривой переулок, вышел на Новый Прошпект и увидел...
   Да ничего особенного он не увидел - пожар как пожар. Бегают люди, ревет пламя, везде дым, пар, вода, неразбериха, крики и городская страж, которая отгонят зевак. Правда, необычным было то, что горело - пламенем была объята церковь имперского бога Сигмара и подворье.
   - Дела людей, - пожал плечами гном и отправился было дальше, но тут услышал разговор двух зевак - дородной женщины с корзиной, из которой свешивался хвост карпа, и женщины уже худой, из корзинки которой воинственно торчал пучок зелени.
   - Ах, Мари, страху-т было! Я прохожу, а они там лежат - все в крови, мертвые, а у одного посереди груди рука третья была, пакость какая! Ишь, ничистивцы хаосные, напали на божий храм...
   Дела людей, - снова пожал плечами мастер-инженер Снорри Турлассон Огненное ружье и продолжил путь в свою мастерскую.
   ***
   Желание пришло как всегда неожиданно, оно зародилось между упругими бедрами искоркой, какая случается, если ударить железом по кремню; маленькие язычки пламени защекотали плоский живот, ревущим столбом огня поднялись по груди вверх, вверх, и прекрасные бледные губы изогнулись в слове:
   - Крови...
   Но никто не бросился выполнять приказ прекрасной женщины, чью бледную плоть пожирал изнутри огонь жажды. Все слуги по крови, все претенденты и рабы страсти мертвы или разбежались. Нет ни толстого купца Фрица Елизибнера, что дарил ей такие изумительные золотые украшения, ни капитана Мартиа Скалоне, который устраивал такие восхитительные прогулки по камерам тюрьмы, ни...
   - Крови...
   Весь ковен, весь ее двор крови погиб, только она одна осталась мучится от жажды в своих мрачных покоях. Вампир изогнула свое бледное безупречное тело дугой а шелковых черных простынях, ее тонкие пальцы с длинными ногтями мяли мягкие подушки, ее длинные ноги беспокойно дрожали, ее сильные бедра то сжимались, то расходились. Она была голодна, и только одно слово было у нее:
   - Крови...
   И настал тот момент, когда вампир не выдержала, когда жажда поглотила остатки ее разума. И тогда, встав с ложа, она пошла по пустым залам свого дома, еще совсем недавно полного слуг, рабов, почитателей и жертв. Вот в этом кресле она любила и слушать истории, которые рассказывал ей профессор Лютер Роман, вот в эту столовую ей приводили...
   - Крови...
   Залы, залы, залы. Она шла по ним, беззвучно ступая босыми ногами по холодному каменному полу. Но не чувствовала ни холода, ни сырости, ничего, кроме...
   - Крови...
   Накинув на голое тело плащ, она открыла дверь и вышла в ночной город.
   А у крыльца ее уже ждали - грязный, воняющий пивом и канавой гном сощерился в подобострастной улыбке и прогудел:
   - Ну что, не утерпела? Крови захотела? Сейчас будет...
   ***
   Из материалов дела:
   "...в ходе расследования мы посетили вышеупомянутый дом. В нем мы обнаружили три тела. Оно из них принадлежало кожевнику Кристиану Штахеру, более известному как Жирный Кристиан. Осмотр данного тела и последующее вскрытие показало, что смерть наступила впоследствии пулевого ранения в области левого глаза. Также на теле вышеупомянутого кожевника были обнаружены признаки мутации (сросшиеся пальцы левой ноги, роговые наросты в области позвоночника), а так же метка боа хаоса Слаанеша в области паха. Второе тело принадлежало Зигфриду фон Штольцу, местному дворянину из рода фон Штаухов, который, по агентурным данным, входил в тайную организацию Охотиков на ведьм. Смерть наступила вследствие отделения головы от тела путем отрывания. Третье тело принадлежало гному Готреу Бронелому Торкенсону, безработному, но подозреваемому в многочисленных убийствах добропорядочных граждан славного города Нульна. Сей гном умер вследствие внутреннего разрыва сердца по причине магического воздействия. Кроме того, в помещении был найден женский плащ, наполненный прахом, что позволяет предположить, что..."
   ***
   Мастер-инженер Снорри Турлассон Огненное ружье открыл дверь и вошел в Дом Гильдий. В помещении было шумно - мастера (а сюда допускались только мастера) пили пиво, курили табак, спорили, делились новостями и сплетнями.
   - О! Мастер-инженер! - мастер-кузнец Вальди Стальной Крюк Лорсен, - Ии к нам! Устал, наверное, рассказывать этим маложивущим байки о нас, сынах Гругни? Ладно, ладно, не кипятись, выпей пива. У нас сегодня праздник - мы наконец собрали всю сумму денег, необходимую для того, чтобы снарядить армию и отправить ее отвоевывать у этих мерзких гроби наш старинный дом - Карак Восемь Пиков! И знаешь, кто внес самый последний и самый большой вклад? Ни за что не угадаешь - это был Готрек Бронелом Торкенсон. Вот никто не ожидал...

Монитор "В память о жизни достойного предка клана моего".

  
   Он никогда не видел достопочтимого мастера-инженера Снорри Турлассона Огненное ружье в такой ярости. Глаза гнома покрылись красной паутиной от прилившей крови, кулаки сжались до хруста, а вместо знакомого громоподобного голоса раздалось почти шипение:
   - Запомни. Никогда. Никогда. Никогда гном не забудет о своем предке. Никогда он не наступит на могильную плиту своего отца, если ты в состоянии понять, о чем я говорю. Он пойдет на все, чтобы почтить память давшего жизнь его роду. Запомни.
   После чего гном встал и вышел, не обратив внимание на умирающую пеной кружку пива.
   Ученый остался сидеть, судорожно поглаживая вспотевшие ладони рук.
   - Да уж, милостивый сударь, - раздался негромкий голос. Обладателем этого голоса оказался плотный улыбчивый человек в аккуратном черном кафтане без излишних украшений, с чернильницей на поясе и холеными руками.
   - Якоб Шемски, скромный служитель императора нашего... Да уж - говорю - гномы на редкость вспыльчивый и неуживчивый народ.. Но вы не беспокойтесь, тут, в самом сердце благословенной нашей империи... Пиво? Благодарю. Отменное. Знаете... Был однажды в моей практике один прелюбопытный случай, связанный с гномами...
   ***
   - Ах, милый Якоб, умоляю Вас, сбрейте вы эту бороду. А то с ней вы похожи на неотесанного гнома. Берите пример с эльфов - вы видели хотя бы одного эльфа с бородой? Нет? Вот видите, Якоб... А помните ту нравоучительную историю о том, как эльфийский король приказал сбрить бороду гномам, что вломились к нему на аудиенцию? Наверное, они еще и были, как всегда, пьяны. Что? Это были послы? И с этого острижения бород началась война между гномами и эльфами? Ну вот видите... Уверяю Вас, милый Якоб, если Вы сбреете бороду и начнете хоть немного следить за своей внешностью, то не станете сразу почитателем этого, как же... Слаанеша, бога запретных удовольствий. Мужчина должен следить за собой, а не быть бородатым, вонючим, сквернословящим и пьяным, как гном... Кстати.. Смотрите, милый Якоб, кто приближается. Вы узнаете знакомый силуэт судна? Да, это опять горячо Вами любимый железный тазик, который гномы называют "монитор". Как называется сия посудина? Ах, да: "В память о жизни достойного предка клана моего". это же надо было выбрать судну такое на редкость неблагозвучное имя. Смотрите, кто там, на капитанском мостике? Да, это капитан Свен Стальная Рука Дорссон. Кажется, я чувствую запах несвежего белья и отрыжки отсюда. Ну, милый Якоб, на что поспорим сейчас?
   ***
   Чтимый боевой капитан Свен Стальная Рука Дорссон оперся на перила и смотрел, как люди пытаются перебраться с лодки на борт его монитора, как матросы тщетно пробуют схватиться хоть за какой либо выступ на броне, покрывающей корабль, как два чиновника кричат на них и сверкают глазами. Пусть. Наконец, они догадались зацепить веревку за одну из заклепок, после чего Свен пнул ногой веревочный моток, который послушно размотался лестницей, ударив концом одного из чиновников по голове. Тот взвыл, призывая на голову гному молот Сигмара и всех демонов Хаоса, но за веревку схватился и стал взбираться, не прекращая сквернословить.
   Свен демонстративно отвернулся и стал курить трубку, размышляя в ожидании того, как чиновники доберутся все же до капитанского мостика. Еще два рейда, и все будет кончено. Еще два раза он приблизится к этому проклятому острову, встретит этого высокомерного...
   - Якоб Шемски, таможенная служба Его Императорского Величества... Потрудитесь предъявить документы...
   И опять началась процедура досмотра. Этот человек сильно нервничал - он кричал, махал руками, требовал то одну бумагу, то другую... Да. Грузоподъемность. Водоизмещение. Общие габариты. Хотите пройти в машинный отсек? Предупреждаю Вас... Ну вот. Я же говорил. Попейте водички... Толщина переборок? Вот она, указана. Осадка? Вы имеете ввиду.. Конечно. Вот ватерлиния... Почему так глубоко? Мы же обшиты железом... Почему? Конечно. Где приглашение на посещение Ультуана? Вот. Да, за печатью и подписью. Да, Принц. Да, разумеется. Хотите измерить лично? Извольте... Нет, это не гальюн, это кухня. Или гальюн... Прошу простить, на жаре немного попутал. Конечно, вот вода... Нет, я не везу ничего запрещенного, да, вот декларация. Оружие? Вы же знаете - на море неспокойно... Весна. Северяне... Говорить правду и только правду? Безусловно. Нет, гномы не клянутся Сигмаром... Конечно.. Благодарю. Какая сумма, повторите? Конечно, возьмите... Что? Что это за шкатулка? Это - мои личные вещи... Разумеется. Да, как видите, ничего предосудительного. Что за волосы? Я же говорю - это - личное... Еще воды?
   Наконец, таможенники, так ничего и не найдя, сели в лодку и отплыли, а чтимый боевой капитан Свен Стальная Рука Дорссон вынул трубку изо рта и крикнул в переговорник для машинистов:
   - Все! Раскочегаривайте машину! Быстрее, во имя Гругни! Я хочу оказаться на Ультуане к рассвету!
   ***
   Принц Эльдгарид внимательно рассматривал свои ногти. Итак, сегодня прибывает этот гном. С новой партией товара. Очень хорошо. Значит, при дворе его положение опять укрепиться. Может, он даже будет удостоен улыбки короля или даже личного приветствия. И все завистники, особенно этот выскочка Эолин, будут скрежетать зубами в бессильной зависти. Как замечательно... А ведь еще совсем недавно он, принц Эльдгарид, был всего одним из, песчинкой у трона. Но спасибо родителю, который некогда был королевским цирюльником и спасибо его собственному острому и прозорливому уму, и теперь он уже не песчинка, а опора трона и доверенный помощник. Помнится, когда Король услышал его план, Его Величество соизволил улыбнутся и сказать: "Добиться, что бы враги принесли нам необходимое? Этот мальчик далеко пойдет. Какая интрига!". И началось. Договоры, интриги, поиски нужного гнома, эти странные притоны города Мариенбурга, где они обговаривали детали плана. И, наконец, первый груз. И король удостоил его, потомка цирюльника, "Непринужденной беседы во время королевского завтрака номер три - для особо приближенных лиц"... Ну и что из того, что потом он, принц Эльдгарид, слишком много начал себе позволять? Да, он пригласил наследную принцессу на танец, но ведь... И совершенно непонятно, почему королева-мать сказала...
   Эльфийский принц увидел заусеницу на ногте и расстроился еще больше.
   ***
   - Грета! Детка! Пива! И побольше! Йохим? Старый друган! Неужели это ты?! Что я ору, как тролль по весне? Да опять начальничек мой, орел наш, господин Якоб, язви его в... Пиво... Грета, детка, ты - чудо. Что, Йохим? Сейчас, сейчас, глотну пивка... Уффф... Полегчало. Так в чем дело? Помнишь, я рассказывал тебе о гномском судне? Так вот - вернулись они с Ультуана и опять - туда, только труба над водой торчит, а сейчас - вода под ватерлинией на мой рост. Осадка, значит, опять изменилась. Ну и начальник мой в крик - контрабанду они возили, контрабанду, к коменданту - давайте, говорит, мага... Ну комендант покумекал и мастера Гилермо упросил.. Грета, еще пива! Так вот. Сегодня опять гномы - опять этот "Память такого-то предка", опять этот капитан Свен - лыбится и трубку курит. И опять - кораблик волнами едва не заливает. Ну и наш орел, господин Якоб, ручки потирает и говорит - мол, позвольте представить вам мастера Гилермо, он проведет магическое освидетельствование корабля... Ну маг в мантию закутался, посох покрепче ухватил и начал корабль обхаживать и под нос бормотать. Час так ходил, два, три.. И - ничего! Ничегосеньки! Из магического - только обереги у матросов. Ну и орел наш, господин Якоб, красным стал как знак Кхорна, не к ночи будет помянут, и давай нам - мол, ломайте переборки! Ну тогда гном и не выдержал и как начал грамотами махать.. Короче, ломать не дал, но простукали каждую досочку.. Ничего. Только в одном месте гнездо крыс нашли... Пиво? Это хорошо...
   ***
   Чтимый боевой капитан Свен Стальная Рука Дорссон медленно снимал церемониальные одеяния и спокойно улыбался. Итак, все закончилось. Сегодня он вошел в Зал Чести Клана и встал перед достопочтимым предводителем Торри Суровый Взгляд Дорссоном.
   - Все ли исполнено? - вопросил предводитель.
   - Да, - ответствовал боевой капитан.
   - Пусть часть вернется к целому и честь будет восстановлена, - приказал Торри, и Свен подошел к гробнице предка.
   Четверо воинов подняли крышку усыпальницы, и капитан открыл шкатулку.
   - Зрите, братья! - торжественно сказал достопочтимый предводитель, - Се борода нашего предка Дорси Яростного Кулака Доррсона, которая была острижена мерзкими эльфами, когда основатель нашего клана был послом на Ультуане!
   А дальше была церемония воссоединения и записи соответствующих строк в книгу Памяти. Свен сложил одеяния в сундук, закрыл его и вышел - выпить пива с отпраздновать знаменательный день, когда была восстановлена честь его предка. И еще - посмотреть, как на борту его монитора выводят новое название: "Восстановленная честь основателя клана моего"
   ***
   Якоб перестал поглаживать бороду и вышел из задумчивости, понимая, что ученый муж его о чем-то спросил.
   - Что? Ах, да... Контрабанда... Понимаете, остров Ультуан крайне скуден на полезные ископаемые. Вот и провозил капитан Свен Стальная Рука Дорссон железо... Как? Дак ведь очень просто - сам корабль, вернее, его обшивка из листов железа и была контрабандой. Он приплывал на Ультуан, обшивку снимали, железо переплавляли, а на его место ставили искусно сработанные деревянные панели, выкрашенные под металл... Еще пива? Нет, Благодарю... Мне пора на работу. Сегодня опять приходят гномские суда...
   Последний лабиринт.
  
   ***
  
   - Ну, что ты сегодня хочешь узнать о детях Гругни, маложивущий? - до Ганса донесся знакомый голос достопочтимого мастера-инженера Снорри Турлассон Огненное ружье. Трактирщик улыбнулся - значит, сегодня бочка багменского эля опустеет окончательно и можно будет заказывать новую. Ох уж эти гномы - дайте им кружку пива, трубку с табаком и кирку, и они счастливы, хотя будут ворчать о том, что пиво не такое терпкое, как раньше, табак не такой крепкий, как пару столетий назад. И при этом будут ковырять своей киркой свои камни. Да, в чем-чем, а в камнях гномы знают толк. Недавно в подвале обвалилась стена и Ганс нанял каменщика-гнома, хотя тот обошелся ему в десять раз дороже, чем каменщик-человек...
   - Был случай в моем родном караке, - услышал Ганс и кивнул Грете - неси, мол, еще пива достопочтимому мастеру-инженеру...
  
   ***
  
   "Дорогой и любезный сердцу нашему дядюшка! До меня дошли печальные слухи об очередной Вашей кончине. Надеюсь, что сие досадное недоразумение как всегда разрешилось благим исходом к вящему нашему удовольствию и Вы снова являете сиему миру мощь и славу нашего достопочтимого рода. О себе же сообщаю следующее: оказался я волею странного случая в месте весьма загадочном и таинственном. Представьте себе зал, весьма просторный, вырубленный в скальном основании, размером как внутренний двор замка Вашего. Потолок в этом зале достаточно высокий, свет в нем происходит неизвестно откуда, но свет сий весьма приятен и не раздражает глаз, как дневной. Всюду в зале сием..."
  
   ***
  
  -- Что вы пишите, мой добрый сэр?
  -- Письмо своему покойному дядушке...
  -- Владычица озера! Вы, сильванцы, такие странные...
  -- Не более чем Вы, мусиллонцы...
  -- Сдается мне, мой добрый сэр, что Вы хотите обидеть меня?
   Рауль отложил пергамент, перо и встал, неспешно расправляя полы своего черного с алым подбоем плаща, и посмотрел на бретонского рыцаря, железной скалой возвышающегося над ним.
  -- Рауль фон Корштайн к Вашим услугам, - сильванец отвесил изящный поклон и положил руку на эфес короткого тонкого меча.
  -- Кретьен де Льюсон - к вашим... - бретонец ответил на поклон и расправил плечи, заскрежетав пластинами доспеха, - Итак, мне кажется, что...
  -- Да хватит вам, мужики! - прервал рыцаря третий человек, в алых шароварах, овчинном тулупе и с длинными сосульками черных усов.
   Аристократы одновременно развернулись к новому собеседнику и разом отозвались:
  -- Кого ты назвал мужиком, ты, деревенщина! - это воскликнул бретонец.
  -- Я бы помолчал на место того, чья родина так близка к пустошам хаоса,- прошипел сильванец.
  -- Но-но, - кислевит отступил на шаг и положил руки на рукояти пистолей, торчащие из синего кушака, - Баародные, вы того...
   Все трое замерли, готовые к схватке. И она неминуемо бы произошла, если бы не посторонний шум - звон железа о камень. Это напомнил о себе четвертый - гном в бедной поношенной одежде. До этого он сидел на мешке, из которого торчала отполированная деревянная рукоять, курил и осматривался по сторонам. Теперь он развязал горловину мешка, достал кирку и стал неторопливо долбить камень.
  -- Э... любезнейший, - окликнул его Рауль, - Чем это вы заняты?
   Гном прекратил работу, повернулся к людям и проворчал:
  -- Работаю я. И вы, вместо того, чтобы разговаривать, тоже занялись бы чем полезным.
   После чего вернулся к своему занятию.
   Люди переглянулись изумленно. Кретьен пожал плечами и сказал:
  -- Может, он и прав... Для начала - где мы?
  -- Очень глубоко под землей, - послышался хриплый голос гнома.
   Люди подошли к нему ближе.
  -- Откуда вы знаете это, уважаемый? - спросил Рауль, - Здесь ведь достаточно светло...
  -- Я гном, - гордо выпятил грудь сын Гругни, - И отличу, когда я недалеко от поверхности, а когда глубоко у корней гор... А свет - это система световых шахт.. Простой трюк... Правда вам... Ладно... Работать надо...
   После чего снова вернулся к кирке и камню.
  -- Значится, мы глубоко под землей, - кивнул кислевит,- Тут места много, но что это за штуки?
   Действительно, весь зал, в котором они находились, был перегорожен невысокими каменными барьерами, из которых торчали деревянные балки, упирающиеся в свод.
   - Давайте посмотрим, - предложил Рауль, и они стали бродить по помещению.
   Скоро выяснилось, что эти барьеры и балки образуют странный лабиринт с многочисленными тупиками и разветвлениями. После долгих блужданий они вернулись туда, откуда начали осмотр.
   - Во странно, - пожал плечами кислевит, который назвался козаком Борисом из Праага, - Тут тока одна дверь - и он указал на обитые железом створку, неподалеку от которой все долбил камень гном.
   - Да. Одна дверь, потом этот лабиринт. И все..., - кивнул Кретьен, тяжело сел на каменный выступ и оперся на рукоять меча, - Я ничего не понимаю...
   - А я, кажется, начинаю понимать, - Рауль легкой танцующей походкой подошел к двери и внимательно ее осмотрел, - Как-то в молодости случилось мне бывать в нульнском университете...
   - И че? - заинтересовался Борис, достав короткую трубку и начав набивать ее табаком.
   - Так вот... Ученые мужи данного славного заведения строят лабиринты из досточек и жердочек, после чего запускают туда мышей.
  -- Зачем? - удивился Кретьен, - Сии славные и многомудрые мужи...
  -- Подождите, славный рыцарь, - поднял руку Рауль, - так вот... Они запускают этих мышей в сей игрушечный лабиринт, а на другом конце его кладут зернышки. После чего наблюдают, как зверьки ищут путь к желаемой пище... После чего пишут многотомные трактаты об этих опытах...
  -- То есть мы - как эти мышатки? - удивленно поднял брови Борис, - но тут нет еды... Зачем мы тогда тута, и кто нас сюда запихнул??
  -- Скавены, - опять подал голос гном, подойдя к людям, доставая трубку и неспешно раскуривая ее, - Их мерзким запахом пропитано все здесь.
  -- Скавены? Люди-крысы? - бретонец улыбнулся, - Но ведь это - не более чем россказни...
  -- Да, - кивнул козак, - сказки-небылички, которыми пугают детишек...
  -- Ну... - протянул сильванец, - Я бы не сказал... Однажды моего горячо любимого дядюшку убили как раз скейвены, прорывшие подземный ход в подвалы нашего замка...
   Гном пожевал губами и сказал:
  -- Сыны Гругни не лгут. У того дови, который посмеет солгать, выпадут из бороды волосы. И если я говорю, что это создали скавены, то оно так и есть...
   После чего нахмурился, выстучал остатки тлеющего табака на каменный пол и вернулся к своей работе.
  -- А он уже приличную нишу в стене сделал, - заметил Кретьен.
  -- Не суть важно, - отмахнулся Рауль, - Так. Скорее всего скавены застали нас врасплох и одурманили каким-то зельем, после чего поместили сюда, в этот лабиринт. Я слышал, что они изучают, нас... людей. Может, они наблюдают сейчас за нами через невидимые отверстия и пишут многотомные трактаты...
   Кретьен хотел что-то сказать, но махнул рукой и промолчал.
  -- Так вот, самое интересное я не рассказал, - продолжил сильванец, - Иногда ученые мужи не кладут еду, а ... впускают в лабиринт кошку...
   Наступила тишина, только возился в своей нише гном. Он уже отложил в сторону кирку и теперь копался в своем мешке.
   Люди подошли к двери, и Борис приложил ухо к ее холодному металлу.
  -- Тама кто-то есть, - сказал он через некоторое время, - Звуки как от зверья... Большого зверья... Их тама несколько - четверо или пятеро...
  -- Это крысиные огры, - снова подал голос гном. Он вышел из своей ниши и возился с мотком веревки, - Огромные страшные твари, выведенные скавенами при помощи гнилого камня. У них огромные когти и острые зубы...
   Люди переглянулись.
  -- Значит, мы примем бой, - гордо сказал бретонский рыцарь, поднимая вверх свой меч, - И победим, а потом доберемся до этих крыс...
  -- Да нет, - покачал головой гном, - Это вряд ли...
   Он вернулся в свою нишу, сел на мешок, закурил трубку и продолжил:
  -- Нет, вы воины славные. Победите их. Тем более, что вы... Неважно... Но дело не в этом.. Дело в том, что скавены плохо понимают камень... и когда они строили этот лабиринт, то сделали его ненадежным... Свод может в любой момент рухнуть. Особенно если повалить одну из балок, поддерживающую этот свод. Надо только определить, какую именно. И я сделал это...
   Гном поднял руку, показывая, что он держит в руках один конец веревки, а второй привязан к одной из балок.
  -- Но почему? - удивился Рауль, краем глаза отметив, что кислевит медленно тянет руки к пистолям, а бретонец сжал рукоять меча.
  -- Если предоставляется возможность убить двух вампиров и одно порождение хаоса, то почему бы ей не воспользоваться? - пожал плечами гном и дернул веревку...
  
   ***
  
   Уже поздно вечером, вынося во двор пустую бочку из-под багменского пива, Ганс подумал, что он хорошо поступил, наняв укреплять стенки подвала гнома-каменщика...

Семейное счастье гнома.

  
   Мастер-кузнец Вальди Стальной Крюк медленно раскрыл рот, запрокинул голову и аккуратно влил в себя литровую кружку пива. После чего подал знак - еще.
   Достопочтимый мастер-инженер Снорри Турлассон Огненное ружье сел рядом, окинул взглядом череду пустых кружек.
   - Праздник? - спросил мастер-инженер.
   Кузнец осушил еще одну кружку, после чего ответил:
   - Хвала Валайи, супруга моя, Гудрун Златоволосая разрешилась от бремени.
   - Наследник? - достопочтимый мастер-инженер Снорри Турлассон Огненное ружье заказал пива и себе.
   - Девочка, - тоскливо отозвался кузнец.
   - Прими мои соболезнования, - мастер-инженер заказал еще пива.
   Через четыре часа закончилось все пиво в трактире, и печальные гномы отправились домой, распевая на ходу:
   - Вот было дело в караке одном...
   ***
   Товальд колол дрова. Его широкая даже для гнома спина была покрыта потом, мускулы ходили налитыми буграми, достойное гнома брюхо ходило ходуном при каждом удар топора, щепа летела во все стороны, куча дров неумолимо росла, а бочонок пива в тени столь же неумолимо пустел.
   Неожиданно краем глаза гном заметил движение. Не прекращая работы, он повернул голову и увидел Астрид Томптсон, идущую по неизвестным делам с корзиной.
   Она шла неторопливой походкой, степенно ставя ноги на дорогу, отчего ее грудь мерно колыхалась в такт шагам, а длинная тугая оса пшеничных волос покачивалась из стороны в сторону золотым маятником.
   Товальд замер с поднятым кверху топором, и солнце блеснуло на отполированном лезвии.
   Солнечный зайчик прыгнул в глаза Астрид, и девушка остановилась. Медленно повернулась, чуть щуря свои изумрудные глаза.
   Товальд смотрел на нее - ее круглое, подобное золотой монете лицо, на похожий на молодую картофелину нос, на россыпь веснушек на румяных яблоках щек, на ее широкие плечи, на...
   - Ты что-то сказал, уважаемый Товальд Свенссон? - спросила Астрид, разомкнув свои пухлые зубы и сверкнув большими белоснежными зубами.
   - Э... - Товольд оцепенел, все еще держа топор над головой.
   - Наверное, Товальд Свенссон, ты хочешь пригласить меня на свидание? - спросила Астрид и улыбнулась.
   - Э... - ответил Товаль и уронил топор себе на ногу.
   ***
   Десять лет спустя в таверне "Седой барсук" Товальд пил пиво. Он медленно раскрывал рот, запрокидывал голову и аккуратно вливал в себя литровую кружку пива. После чего подавал знак - еще.
   Готрек Свенссон, двоюродный брат Товальда, подсел к нему со своей кружкой, осторожно огляделся и спросил:
   - Это правда?
   Товальд расправил свои широкие даже для гнома плечи, взял очередную кружку пива, отпил, после чего важно спросил:
   - Что - правда?
   Готрек оглянулся еще раз и спросил:
   - Ну... Ну я же твой двоюродный брат. Ты мне можешь сказать. Скажи - это правда?
   Товальд допил очередную кружку, смочил усы в следующей:
   - Ты не кидай пустую породу, мой двоюродный брат. Ты скажи точнее - что именно правда?
   Готрек пригладил бороду, достойную по длине его возрасту, после чего наклонился ближе к своему двоюродному брату и спросил:
   - Ну... Ну это... Ты и Астрид. Это правда?
   Товальд осушил очередную кружку, слегка задумался и ответил, пододвигая к себе очередное пиво.
   - Кхм... Как тебе сказать... Скажу тебе честно, как своему двоюродному брату - да.
   Готрек замолчал. Они выпили еще пару кружек пива в тишине.
   - Значит, это правда, - отозвался наконец Готрек.
   - Да, - ответил Товальд, - Да. Сегодня я иду на свидание с Астри Томптсон.
   После чего встал, уронил последнюю кружку пива и табуретку, пошел, запинаясь об пол, к выходу.
   Дошел о двери, попытался взяться за ручку, но е смог и упал в опилки у порога.
   ***
   Прошло еще десять лет.
   Товальд и Астрид стояли на центральной площади карака на достойном расстоянии друг от друга. Их родители стояли неподалеку, деля вид, что оказались здесь совершено случайно.
   - Э... - говорил Товаль и Астрид внимала ему.
   - Э... ну... - продолжал свою речь гном, ломая в руках камешек.
   - Э... ну.... Э... - Товальд весь покрылся краской. Астри терпеливо ждала, что же он скажет.
   - Вот... э... ну... - Товальд начал переминаться с ногу на ногу, как будто собирался убежать, но, оглянувшись, он увидел каменное лицо своей матери, которое не предвещало ничего хорошего.
   - Я... э... - Астрид внимательно наклонила голову, чтобы лучше слышать Товольда.
   - Да... э.... я... - Товаль собрал всю силу воли в кулак и начал говорить четко и внятно:
   - О, Астрид Томптсон, внемли мне, Товальду Свенссону. Я....
   Земля вздрогнула, ударив по ногам. И сазу же с неба упал утробный звук, который становился все громче и громче. Звук Большого Горна.
   - Война, - первая выпустила это слово свободу черной птицей Астрид.
   - Война, - кивнул Товальд,- Мне надо идти.
   ***
   Гудрун Златоволосая сидела у колыбели и смотрела на дочку.
   На улице раздался шум и голоса. Она различила голос своего мужа и оглушительный рев достопочтимого мастер-инженера Снорри Турлассона Огненное ружье. Они горланили старую гномскую песню:
   - И Товальд ушел в день стали кровавой, А Астрид сидела одна у окна...
   - Бедная, - вздохнула Гудрун дочку ,- Тяжелая будет твоя судьба...
  
   Сорок второй.
  
   ***
   Достопочтимый мастер-инженер Снорри Турлассон Огненное ружье ударил по столу широкой, как тарелка, ладонью и проревел:
   - Да как ты можешь, не помнящий лица прадеда! Елги! Чтобы гномы якшались с этими тонкокостными братоубийцами? С теми, кто бреет бороды пленникам и ездит на животных?! С теми, кто балуется магией и проводит дни в распевании песен и интригах?! Да скорее у сына Гругни борода начнет расти внутрь, чем он скажет хоть одно слово этим распутникам и предателям! ... пиво? Ну.. Это хорошо... Отменное пиво ,хотя ему не хватает той горчинки, которую добавляют.. О чем я? А.. Елги.. Ну, был у меня в караке один случай...
  
   ***
   "Ах ты несущая опора креплений шахты, в которой золота меньше чем совести у елги, построенная гномом, не помнящим лица своего прадеда и имена предтеч и отрастившего козлиные ноги в час, когда пиво прокисает в бочонке, а вместо табака в трубки набивают мох и слушают, как живущие меньше, чем вздох гор, умги рассуждают о порохе и машинах, которые сделаны из железа, видевшего горн только один раз из бака с мусором, стоящего на задворках кузницы гнома, которому хватает пальцев на одной руке чтобы сосчитать волосы своей бороды, которая у него короче, чем его род, который.... уф..."
   Торин Стальной Клык Торвальссон громко, с клокотанием в широкой груди, вздохнул и продолжил свой полный разочарования внутренний монолог:
   "Это же надо - из всех на этом корабле остался я и это недоразумение природы. Гругни и Валлайя! Какая она страшненькая - похожа на глисту - вся такая белая, тонкая... Ручки тоненькие, ножки тоненьки, груди что твои бляшки на поясе бедного гнома-старателя, который не следит за чистотой своей каски и не снимает нагар со свечи в тот час, когда гробби оскверняют своим дыханием пещеры... Нет, женщины-гномы - вот радость жизни, ибо глаза их остры и влажны, как драгоценный камень на дне подземного ручья, их густые волосы, что заплетены в тугие косы готовы поспорить по упругости с тетивой баллисты, их лица румяны, как огонь горна, их... Тьфу... Очнулась... Бормочет что-то.. Нет, показалось - в беспаметстве... Ох, боги мои, Гругни и Валлайя, свезло так свезло... И прикрыть-то ее нечем, от, дрожит вся, как тетива арбалета после выстрела, надо где-то дров раздобыть и огонь развести, а то ведь и правда - холодать начинает... Давай-ка, девка, я тебя сюда, на мох положу... Уф... Ну и синяки у нее, и следы от кнута... А шишка-то на голове - почти с кулак тролля, который по весне кричит в ожидании самки на болоте... Ладно, дровец надо поискать, а вот и дерево сухое, как кишки умги, когда он увидит мертвяка, поднятого из могилой некромантом, что... Уф.. Хорошие камушки.. Мы их - чик, чик, чик-чик, вот и искра, вот и огонь... Хвала Гругни и Валлаи, жизнь налаживаетя..."
   ***
   Старший хранитель врат Бальди Каменный Лоб Сноррсон снял шлем и вытер покрытый каплями пота лоб. Все. Они пришли. Вот эта бухта - с желтым песком, со спокойными волнами, перебирающими песчинки, с ожерельем скал вокруг и узким проходом. Воин поднял глаза и посмотрел на солнце. Да. Скоро прибудет этот дымящийся утюг, который по неизвестным причинам не только не тонет, но и плавает по морю. И тогда тан Торин Стальной Клык Торвальссон, третий сын их короля, поднимется на борт и отплывет в Карак-Варр. Их миссия будет выполнена и отряд молотобойцев, почетных телохранителей короля, вернется назад, в родной карак, и снова...
   - Тут опасно, как у тролля в желудке, - проворчал тан Торин Стальной Клык Торвальссон, подходя к командиру молотобойцев, - надо послать хотя бы десяток охранять вход в бухту. И почему ты не взял арбалетчиков достопочтимого Поури Стального Наконечника Больдссона? Они бы нам очень пригодились, если бы напали враги...
   - Тан сомневается в храбрости и боевой выучке молотобойцев? - поднял бровь Бальди.
   - Нет, - покойно посмотрел на хранителя врат сын короля, - Сомневаться в храбрости молотобойцев - то же самое, что думать, что солнце взойдет на юге. Но отряд в крайне невыгодной тактической позиции, почти как без штанов в зарослях крапивы. А окрестные горы, насколько ты помнишь, старший хранитель врат Бальди Каменный Лоб Сноррсон, кишат зеленокожими...
   - Пфуй, - старый воин презрительно посмотрел на молодого тана, - Один молотобоец способен убить сотню этих гробби...
   Торин недовольно пожевал губами, но все же сказал:
   - Думаю, не надо напоминать старшему хранителю врат, насколько важны сведения, которые я должен доставить в Карак-Варр? Они настолько важны, что их не доверили не пергаменту, ни камню, а лишь моей памяти... И я забочусь не о своей жизни - все в руках Гругни, а о том, чтобы сведения эти не достались врагу...
   - Я и подумать не мог, что благородный тан думает больше о своей... - начал отвечать молотобоец, но тут в бухту вошел корабль. Длинный, черный, с изящным корпусом и черными же парусами. Совершенно не похожий на стальной утюг боевого монитора гномов.
   ***
   Островок на самом деле оказался не таким уж и большим, как показалась сперва Торину. Тан обошел нынешние свои владения за два часа. Наверное - думалось ему - в стародавние времена, когда только-только появились порталы хаоса, один из Великих Демонов, может, даже этот краснорожий громила и хулиган Кхорн, бросил кусок скалы - даже не в противника, а так, от удали и осознания мощи своей. Наверное, крикнул что-то вроде "Эге-гей..." при этом, и скала пролетела половину мира и упала в океан, разрезав воду своими неровными краями и сотряся морское дно так, что проснулась старая медуза, что жила возле затонувшего корабля слаанов. А волна наверное дошла до старых земель, которые были тогда молодыми, и ударила по берегу, намочив бороду господа нашего Гругни, который стоял и смотрел на вечернее море.
   А потом пришло время, бросало ветрами песок и пыль, которые стали почвой, приносило птицами семена, прибивало смытые весенними дождями с ближнего континента кусты и старые стволы деревьев, покрытые вечным мхом. И остров зазеленел. Из живности, правда, на нем были только птицы, залетевшие сюда или во время ураганов или по какому другому случаю, да и оставшиеся здесь.
   Осмотр побережья также дал свои результаты. Волны вынесли за ночь на желтый песок то, что осталось от черного корабля. Были доски, куски веревок и обрывки черного паруса (пригодится в хозяйстве, надо взять обязательно), пустой бочонок и прочий мусор. Но главная находка была иной - наполовину в воде, наполовину на желтом от солнца песке - лежал труп эльфа. Покряхтывая и ворча себе в растрепанную бороду проклятия на всех "бездумных елги, которые и потонуть-то нормально не могут", Торин вытащил тело из ласковых рук моря и стал осматривать находку. Да, это был эльф с "их" корабля. Гном вспомнил его - именно он держал удавку, наброшенную на шею гнома, когда капитан допрашивал. "Не удалось поквитаться, остроухий" - вздохнул тан. Но эльф ничего не ответил. Его бледное, вытянутое лицо было спокойно и безразлично как к этому острову, так и к тому, что оно было обезображено ударом о что-то твердое - от левого уха к краю подбородка тянулся рубец, по краям которого белели осколки черепа, а внутри белели мозги и мягкая красная плоть. Но эльф умер не от удара - перевернув, осматривая, тело, он обнаружил изящную рукоять кинжала, который спился под левую лопатку. "Вот оно как" - покачал головой Торин и стал снимать с эльфа одежду - не пропадать же добру, да и этой глисте подойдет. Под курткой, в специальном чехле, он обнаружил маленький арбалет - правда, спусковой механизм был поврежден, видимо, от удара, но ничего, "сообразим". Наконец, обобрав мертвого, Торин понес начавшее разбухать на жаре тело обратно к морю.
   Когда он вернулся обратно к месту стоянки, спасенная им уже пришла в себя. Она лежала, свернувшись клубком, отчего позвонки на ее спине резко, как у ежа, встопорщились, и смотрела на огонь большими темными глазами.
   ***
   Отец был в тот день как всегда суров. Он посмотреть на Торина своим единственным прозрачно-синим глазом. Внимательно и безразлично, как будто рассматривал какую-то очередную поделку мастеров-инженеров, а не плоть от плоти своей.
   - Достойный сын мой, - слова давались старому королю с трудом. Но не потому, что он был болен, и горло его схватила когтистой рукой неведомая болезнь, а потому как не верил в значение того, что он говорил. Не может быть достойным тот, кто... Впрочем, надо говорить дальше:
   - Достойный сын мой, тан Торин Стальной Клык Торвальссон, я отправляю тебя с важным поручением в Карак-Варр, к нашим братьям, что...
   Мысли короля уходили прочь из этого тронного зала, где перед ним стоял это позор его крови.
   "...К нашим обезумевшим братьям, что не только прикасаются к воде во время омовения, не только входят в нее глубже, чем по щиколотку, но и строят корабли, которые отплывают от берега так далеко, что не видно пиков родного карака..."
   - Достойный сын мой, тан Торин Стальной Клык Торвальссон, я отправляю тебя с важным поручением в Карак-Варр, к нашим братьям, что овладели искусством плавания по морю. Ты должен передать...
   Нет, говорить нет сил. Говорить с этим? Нет. И король сказал:
   - Старший хранитель врат Бальди Каменный Лоб Сноррсон все расскажет тебе.
   После чего закрыл свой единственный глаз. Чтобы не видеть этого недостойного. Чтобы не закричать: "Убирайся!". Чтобы не запустить королевский молот прямо в это ненавистное лицо.
   ***
   Проснувшись, Торин увидел, что спасенной им нет на подстилке из мха, что он ее соорудил. Гном прошипел сквозь зубы что-то о том ,что, мол, никто не... Потом накинул хламиду, которую он соорудил вчера из обрывков паруса и кусков веревок, пошел искать.
   Она сидела на берегу и смотрела на медленно поднимающийся из моря диск солнца. Было что-то в ней беззащитное и трогательное. Она сидела в одежде мертвого моряка, которая была на размер ей больше, обняв тонкими руками колени. Свои темные волосы она собрала в пучок и заколола на затылке парой веточек, отчего особо выделялись ее заостренные уши и тонкая шея. Она сидела на песке, смотрела на солнце и читала стихи. Почему-то на рейхшпиле, упрощенном варианте языка людей Империи.
   Солнце мертвых восходит на небо,
   Чтобы сердце мое пронзить лучами
   Я не помню - он был или не был,
   Прикасалась ли я нему руками.
   Солнце мертвых встает зените
   Чтобы глаза мои потекли на щеки
   Где мой милый, чтобы плыть к нему,
   Чтоб дышать не мешали локти.
   Солнце мертвых уходит с неба,
   Чтобы гроб мой осветить прощально
   И печально ждет мое тело
   Праха и сумрака тайны.
   Торин подошел поближе и сел рядом. Осторожно скосив глаза, он увидел, что по окаменевшему лицу эльфийки текут слезы. Небольшие капли вытекали из уголков слегка раскосых глаз, собирались в темных полосках чуть ниже век, а потом скатывались по скулам ниже, ниже, к подбородку, и падал на сухой рассветный песок.
   Эльфийка повернулась к нему и сказала тихо:
   - Доброе утро...
   После чего встала, одной рукой опираясь о песок, тыльной стороной другой вытирая слезы с лица. И пошла обратно, в их временный лагерь, в глубь острова, стряхивая песок с ладошки.
   А Трин остался сидеть и смотреть - на солнце, на море, на тонкую цепочку следов босых ножек. И почему-то опять вспомнил тот день.
   ***
   Хрясь. Зуба больше нет. А, может, и двух. Если не трех. Не будет отныне тебе сочного мяса с острым соусом. Будешь теперь, братишка, до конца своей никчемной жизни есть кашку из протертых овощей. Бумс. Ну это ничего - тут кости нет, будет синяк, да и пройдет. Заживет. Хлобысь. В ушах зазвенело, правда? Это чтобы по утрам у тебя в глазах двоилось и тошнило после завтрака, чтобы ты своей кашкой заблевал свою комнату, потому как теперь никто не разрешит тебе есть в общей зале. Будешь кашку хлебать и прокисшее пиво. А вот тебе...
   Но вдруг все замерло. Блеснул сталь. Нехорошо так блеснула - тускло, жадно, ожидая мягкой плоти, чтобы войти, разрезать ее и добраться до чего-нибудь интересного - печени, сердца, почек али простого ливера...
   - Стой! Гном не убивает гнома!
   ***
   - Я ракушку нашла, - взгляд темных глаз как удар молнии - стремительный и обжигающий. И ракушка в тонкой руке - как радуга на снегу. Какая все же он вся белая. Как утро зимой. Как пивная пена. Как...
   - Лучше бы пожрать нашла бы чего, елги, а то в брюхе урчит...
   - Что? Ах... Еда... да, там рыба лежит... Большая... С зубами. Я ее напугалась, побежала, упала, а на песке - ракушка...
   - Пойдем посмотрим, позор неба.
   Как она ходит... Кажется, что она создана из пламени, что бьется в ней как в горне. Вся переливается, вся неуловимая и меняющаяся. А бедра какие у нее. Узкие, да, но...
   - Вот, смотри, вот эта рыба.
   - Ха, елги! Это не рыба, это - целая акула. Мы сегодня нажремся от пуза, да и завялить можно... Мелкая, правда, как она тут, на отмели оказалась? Сейчас я ее...
   - Не надо...
   - Что не надо? Это же мясо, елги, мясо...
   - У нее глаза как у ребенка... Давай ее в море отнесем.
   Слова застряли у Торина в глотке. А она посмотрела опять а него так невыносимо - широко раскрытыми глазами, в которых хотелось утонуть.
   И, бормоча себе под нос проклятья всем елги, Торин в одиночку - ну куда ты со своими спичками вместо рук! - оттащил акулу с мелководья поглубже, ежесекундно рискуя попасть в ее пасть с сотнями зубов.
   ***
   Когда тан Торин Стальной Клык Торвальссон, третий сын короля, вернулся к себе в комнату - все еще с красным от гнева и негодования лицом и побелевшими до прозрачности костяшками, они уже ждали его.
   Два старших брата. И отец, который сидел в его кресле у камина. У камина, который Торин так любил разжигать морозными вечерами и сидеть и смотреть на языки пламени.
   Король не повернулся к сыну. Не сверкнул своим голубым единственным глазом. Не воскликнул:
   - Сынок! Ты вернулся! Что это? Голова тролля? Молодец!
   Нет. Он остался сидеть. И только сказал глухим голосом:
   - Начинайте.
   И братья начали бить его.
   ***
   А затем она заболела. Наверное, простудилась, когда сидела в очередной раз на берегу и смотрела - на солнце или на звезды. И пела. Или просто смотрела. В никуда. И плакала.
   А теперь она лежала, вытянувшись в белую струну. И горела изнутри. И бредила. Рассказывала что-то. О своей матери, которая не пришла, о том, как срезали розу, о том, как она в первый раз увидела море. И что-то еще. Не совсем понятное. Наверное, невеяное пленом на черном корабле. О кнутах, боли, рубцах и капитане корабля.
   Торин собирал какие-то травы, заваривал их в большой раковине, поил, укрывал собранными кусками ткани. Но смотрел, как день за днем истончается кожа на лице эльфийки. Как бред становится все более странным, страшным. Но иногда она говорила, такие вещи, от которых Торин, воспитанный в целомудрии гномов, краснел, бурчал себе в бороду что-то о бесстыжих елги.
   Пытаясь отвлечься от мысли, что эльфийка умирает и от ее странных и пугающих слов, Торин занял себя делом - пытался починить тот маленький арбалет, что он нашел на трупе.
   - Зачем эта фитюлька? - ворчал он, разглядывая в свете костра какую-то шестеренку, - Вот ведь пустоголовые...
   Помучавшись с арбалетом, он стал бесцельно бродить вокруг лагеря. Искоса посматривая на груду камней, которую заприметил в первый же день. Иногда ему казалось, что он различает на поверхности одного из них какие-то знаки. Надо бы разобраться...
   Но тут она заговорила. Голос ее был слаб, но был в нем что-то завораживающее, волнующее.
   - Приди ко мне, возлюбленный, сама мысль о тебе разжигает во мне желание. Я жду тебя, и тело мое раскрывается навстречу тебе...
   ***
   То был торжественный день. День, когда в общем зале собрался весь клан. Все до единого - от короля до последнего нищего рудокопа. Все смотрели на Торина и на делегацию из соседнего карака.
   - Ну, сынок, - король ласково посмотрел на своего третьего сына единственным синим глазом, - Давай. Мы верим в тебя.
   И Торин пошел вперед. Медленными короткими шагами, - мешала церемониальная одежда.
   - Давай, братишка, давай, - братья улыбались ему во след.
   Тан Торин Стальной Клык Торвальссон шел через весь зал к делегации из соседнего карака. Навстречу своей судьбе.
   ***
   Она выздоровела. А через неделю к острову подошел черный корабль.
   - Ну вот, опять, - вздохнул Торин и быстро подошел к груде камней возле костра, - Пойдем, тут есть вход в туннели. Не знаю, куда они ведут, но...
   - Стой, - ему в лицо смотрел маленький арбалет, - Ты никуда пойдешь. Ты знаешь то, что нужно нам.
   Торин остановился и посмотрел на эльфийку.
   - Пленники на черном корабле говори, что у капитана есть любовница. Говорили, что они любят заниматься любовью, хлестая друг друга плетками. Надо же... Выжила именно она. То есть ты. Ну что же. Прощай...
   - Стой, или я выстрелю.
   - Нет, - Торин уронил на землю шестеренку, - Без этого - нет.
   Легко откинул в сторону пару небольших камней и прыгнул в черную дыру.
   ***
   Достопочтимый мастер-инженер Снорри Турлассон Огненное ружье поставил кружку на стол и собрался уходить.
   - Позвольте... Достопочтимый гном... Позвольте спросить...
   Мастер-инженер развернулся и посмотрел на ученого тяжелым взглядом.
   - Ты хочешь знать, что содеял тан Торин Стальной Клык Торвальссон?
   - Да, да, это же...
   - Он отказался жениться на дочери короля соседнего карака. Сказал, что хочет найти ту, которую полюбит, а не ту, которую ему выбрали.
   Долгая дорога.
   ***
   Достопочтимый мастер-инженер Снорри Турлассон Огненное ружье как нельзя точно подходил под определения гномов, данное в свое время образованейшим Иеронимусом из Нульна. Сей образованный муж так писал о жителях гор: "это древняя раса, которая широка в плечах, сильна в руках и упорна в умах, на грани упрямства..." И вот сейчас мастер-инженер, ширине плеч которого может позавидовать и тролль, а силе - гигант, проявлял как раз завидное упрямство. Он никак не хотел отвечать на следующий вопрос об особенностях своей расы.
   - Упрямство? Умги, ты опять хочешь обидеть всех дови? Кто сказал, что мы упрямые - мы - упорные! Упорство гномов - вот о чем надо слагать саги... Это вы, маложивущие, упрямы, как стадо баранов, и никак не желаете понять...
   Достопочтимый Снорри занялся любимым делом гномов - ворчать по поводу глупости людской, коварства эльфов, оскуднению золотых жил и вспоминать старые добрые времена, когда гоблины были размером с огров и отважны, как грифоны, а не то, что сейчас - убьешь одного и все...
   - ...да, да, все разбегаются... Пиво? Умги, ты не так безнадежен, как я думаю.. Так о чем это я? А.. Упорство сынов Гругни... Был в моем караке один случай...
   ***
   - Дом! - от могучего крика Балдина с соседнего дерева осыпались листья, с неба упала птица, а глубоко внизу, в тесных и мрачных туннелях, замерли возвращающиеся в клановые норы скавены.
   Гном ударил могучим кулаком по своей широкой груди и оглянулся. Остальные рейнджеры стояли, облокотясь на свои топоры и смотрели на своего старшего.
   - Дом! Скоро мы будем дома! - снова проревел Балдин, - Мы будем пить эль, есть тушенную с грибами троллятину и петь песни!
   Потом он вздохнул и сказал:
   - Но сперва нам надо проверить одну деревушку. Крестьяне там всегда торгуют с нами, и тан сказал зайти и спросить, все ли у них спокойно и надо ли помочь...
   - Ну так пошли, чего стоять? А то если долго стоять, то в носу мох вырастет, - отозвался Ларси, самый младший в отряде и поэтому самый торопливый. Он положил топор на плечо и уверенно зашагал по дороге.
   - Ларси, - позвал его Балдин, - Стой...
   - А чего стоять? Если долго будем стоять, то бороды так вырастут ,что мы ходить не сможем, - отозвался молодой гном, продолжая уверенно идти.
   Балдин проворчал под нос о торопливости молодых гномов и нежелании слушать старших, что неминуемо приведет к беде, после чего снова крикнул:
   - Ларси, стой... Деревня в другой стороне...
   ***
   На самом деле деревни не было. Вернее, она была, но...
   - ...да, еще вчера... Скорее всего нападение было совершено вчера вечером или ночью.. Смотри - здесь дерево прогорело совсем, в пепел, а тут...
   - Я понял, - кивнул Балдин Тореку, следопыту отряда, - А кто?
   Торек поддел кончиком кинжала и поднял с земли полуразложившуюся кисть руки:
   - Зомби, старший...
   Балдина передернуло. Зомби... При одной мысли о живых мертвецах у него возникало чувство омерзения. Он никак не мог понять, как то, что не дышит, не пьет пиво и не курит табак имеет право на существование в этом мире...
   - А гули? Волки? - спросил он, оглядывая дымящиеся развалины.
   - Нет, - покачал головой следопыт, - Только зомби. Но очень много - около сотни... Они просто прошли по деревне, убивая все живое...
   - А сзади шел вампир или некромант и поднимал только что убитых крестьян, и его отряд увеличивался с каждой жертвой, - Балдин задумчиво пригладил усы. - Надо...
   - Старший, старший! - по улице, покрытой пеплом как снегом, бежал Ларси, размахивая руками:
   - Тут живой!
   ***
   - Лукаш фон Тольф, Охотник за ведьмами из Тайного Братства Сигмара...- человек был очень слаб и говорил с трудом. Он был весь покрыт ранами и ожогами, его лицо представляло собой запекшуюся корку крови и обугленной кожи, не понятно было не только, как он может говорить, но и то, что он вообще все еще жив, - Вы должны помочь мне... мертвецы...
   - Как? - Балдин удивленно поднял брови, - Их там больше сотни и с ними некромант или вампир, а нас всего десять...
   - Некромант, - часть запекшейся маски треснула и потекла сукровица, - Это некромант. Мы его называем Собиратель Древности - он постоянно занят поисками могучих артефактов, чтобы усилить свою нечистую власть... Мы с Отто проникли в его логовище и вступили в бой, но силы были неравны... мы бежали.. но я захватил это...
   Из кучи рваной и обгоревшей ткани, которая была телом охотника на ведьм, появилась рука, похожая более на связку обугленных веточек.
   - Кольцо.. Возьмите кольцо и унесите его...в Алдорф... Отдайте... Оно не должно попасть в руки... Поклянись, что...
   - Клянусь, - ответил гном.
   Лукаш затих и на ладонь Балдина упало кольцо - золотое, широкое с какой-то гравировкой по ободку... Гном посмотрел на него и хотел...
  -- Мертвые!!! Мертвые идут!!!
   ***
   Третий день продолжалась погоня. По дороге, ведущей в столицу империи людей, мерно шагали десять гномов. На расстоянии мили от них шествовало войнство мертвых - более ста зомбей в разной степени разложения молча шаркали студенистыми ногами по земле. Четверо самых больших несли паланкин, в котором сидел некромант. Балдин не успел подробно рассмотреть своего врага, только мельком, когда зомби чуть не догнали их при переправе - лоскутные лохмотья, высокая шапка с черепами, плащ из человеческой кожи и глаза - безумные, горящие желтым огнем безумия глаза.
   - Скоро будет сторожевой пост, - сказал Торек, - Там имперские солдаты и, возможно маг... Там можно и принять бой.
   - Так давайте быстрее, - сказал подошедший Ларси, - А то мы почти не идем, мы стоим, а если стоять долго...
   - То слишком молодые гномы могут получить нарекания от старших за то, что вмешиваются в разговор тех, у кого борода длиннее его роста, - оборвал юного война Балдин, после чего обратился к Тореку, - Да. Там и примем бой.
   И вот наконец показался сторожевой пост - высокая каменная башня, небольшая стена и сверкающие шлемы имперцев.
   - Около двадцати мечей, - пригляделся Торек, - Можно принять бой...
   Но бой им принять не дали. Сзади, от армии мертвых, до них донесся пронзительный крик. Балдин обернулся и увидел некроманта, который стоял посредине дороги перед своей армией и держал высоко над головой хрустальный шар, светившийся изнутри кровью. И мир погас...
   ***
   Третий день продолжалась погоня. По дороге, ведущей в столицу империи людей мерно шагали десять гномов. На расстоянии мили от них шествовало войнство мертвых - более ста зомбей в разной степени разложения молча шаркали студенистыми ногами по земле. Четверо самых больших несли паланкин, в котором сидел некромант. Балдин не успел подробно рассмотреть своего врага, только мельком, когда зомби чуть не догнали их при переправе - лоскутные лохмотья, высокая шапка с черепами, плащ из человеческой кожи и глаза - безумные, горящие желтым огнем безумия глаза.
  -- Скоро будет сторожевой пост, - сказал Торек, - Там имперские...
  -- Стой, - прервал его Балдин, - это все уже было...
  -- Да, - кивнул следопыт, сейчас подойдет Ларси и скажет:
  -- Так давайте быстрее, - сказал Ларси, - А то мы почти не идем, мы стоим, а если стоять долго...ой.. А я это уже говорил...
  -- Магия, - стиснул зубы Балдин и приказал:
  -- Быстрее к посту...
   И вот показался сторожевой пост - высокая каменная башня, небольшая стена и сверкающие шлемы имперцев. И сразу сзади, от армии мертвых, до них донесся пронзительный крик. Балдин обернулся и опять увидел некроманта, который стоял посредине дороги перед своей армией и держал высоко над головой хрустальный шар, светившийся изнутри кровью. И мир погас...
   ***
   - Говорят, что в жаркий день их можно увидеть на этой дороге - в мареве и пыли на дороге появляются силуэты десяти гномов и армии некроманта... А потом дуновение ветерка уносит этот мираж..., - достопочтимый мастер-инженер Снорри Турлассон Огненное ружье достал трубку и стал набивать ее, - Ты, наверное, ученый, хочешь знать - почему они не прекратят это? Почему они каждый раз снова и снова возвращаются на эту дорогу и раз за разом пытаются дойти до поста? Потому как если они остановятся и примут бой, то погибнут - мертвых слишком много, и кольцо достанется некроманту, а Балдин дал клятву, что это не произойдет. И это будет продолжаться, пока не закончится мир. Вот что такое - упорство гномов, умги...
   Чувство долга
  
   Марио любовно погладил лежащий перед ним на столе кошель. Это ж надо... столько денег... Их должно хватить на покрытие долга. С процентами. И тогда... Но, с дугой стороны, если он возьмет себе немного и купит вина...
   - Долг? - Марио вздрогнул. Нет. Это - не к нему. Просто достопочтимый мастер-инженер Снорри Турлассон Огненное ружье что-то опять рассказывал этому похожему на глисту в камзоле ученому из университета. Но Марио все равно прислушался, не переставая лелеять кошель с деньгами.
   - Долг? Что такое долг для гнома? Долг перед своим родом, перед своим кланом, перед... Впрочем, что я говорю - вот был в моем караке один случай...
   ***
   Боль была не сильная - так, резкий укол и холодок пробежался по пальцам. Дрон отдернул руку от камня и увидел свившуюся на серой поверхности небольшую змейку - серую, с желтой полоской на узкой голове.
   - Неудачно я облокотился, - вздохнул гном и посмотрел на укушенный палец - две крошечные дырки налились багровыми капельками.
   Слизнув кровь, Дрон вздохнул и сказал:
   - Извини, что потревожил... Устал я... А идти еще долго... Так что присяду я...
   Гном опустился на холодную землю, звенья кольчуги мягко и переливчато звякнули. Дрон оперся спиной на камень и посмотрел на змейку, которая застыла неподвижно, только изредка трепеща алым вымпелом язычка.
   - Вот дела-то, - прошептал воин и закрыл глаза.
   ***
   Трол-унд пал. Пал еще до того, как была пущена хотя бы одна стрела или нанесен хотя бы один удар топором. Потому что врагов было слишком много, а гномов - только семеро. Тан крякнул и подозвал к себе Дрона:
   - Значит так... Ты должен пойти подземным ходом и вернуться в Карак. Скажешь, что зеленые пришли, и что надо подготовится...
   - Но тан... - Дрон растеряно оглянулся, - Почему я? Позволь мне остаться и вступить в бой...
   - ...и погибнуть... Нет, ты долен доставить сообщение. Именно ты, потому как ты самый младший... Не возражай, воин. Это - твой долг. Иди...
   Иди...
   ***
   Дрон открыл глаза и сказал. Неизвестно кому - змейке, все так же смотревшей а него, небу, скалам, тем, то остался там, на невысоких и хлипких стенах дозорной башни под названием Трол-унд. Сказал:
   - Иду...
   ***
   Змейка беспомощно извивалась в тонких бледных пальцах. Короткий свист - и голова змейки упала на дорогу, а к гладкому месту среза припали бледные губы, втягивая бьющую толчками змеиную кровь в худое тело, облаченное в черный плащ с капюшоном. Насытившись, одетый в плащ тенью двинулся дальше, вслед за гномом, кривя губы в ожидающем оскале.
   ***
   - Шардзи Длинные Уши есть самый великий воин! - раздался из-за поворота визгливый голос. Дрон перекинул круглый щит из-за спины вперед и достал из петли малый боевой топор. После чего продолжил дорогу, прислушиваясь. А там, за поворотом голос продолжал:
   - Да, да, Шардзи Длинные Уши есть самый великий воин! от поступи его содрогаются горы, от дыхания его гнутся деревья, а количество зубов на его ожерелье подобно...
   Но Дрон так и не узнал, каково количество зубов на ожерелье Шардзи. Гном миновал поворот и увидел великого воителя. Прямо посреди дороги, в пыли, сидел гоблин. В некогда черной, но теперь выцветшей местами до белой хламиде с капюшоном, рваных башмаках, из носка одного торчал коготь - кривой и грязный. Возле валялся щит, кое-как сбитый из полусгнивших кусков дерева, и копье - кусок ржавого зазубренного железа на длинной палке, кое-как покрашенной в красный цвет. Кожа гоблина была бледно-зеленая, характерная для представителей племени ночников - гоблиноидов, живущих в пещерах.
   Увидев Дрона, гоблин засуетился, завозил в пыли ногами, пытаясь встать.
   - Шардзи Длинные Уши есть самый великий воин! - закричал он, - От шагов моих...
   Видимо, гоблин отстал от своих - зеленокожие предпочитали ходить большими толпами, наваливаясь на противника скопом. И теперь он барахтался в пыли, дрожа от страха. Не было чувства толпы, когда "ааа, все, навались, сейчас мы их...". И Шардзи Длинные Уши не мог ни встать, ни найти трясущимися руками копье и щит. На секунду Дрона охватило чувство презрения и даже жалости к этому созданию. Но потом он вспомнил, как орды зеленокожих нападали на стены его родного карака, он подумал, что, может быть, этот Шардзи был один из тех, кто, навалившись кучей, закололи тана Лорси Белая Ладонь Дробсона, и ненависть забурлила в нем, заставляя ладонь сжимать оружие еще сильнее и застилая кровавым глаза. И Дрон шагнул вперед, занося топор для удара.
   ***
   Высокая худая фигура в черном плаще с капюшоном бесшумно двигалась вдоль дороги, перетекая невидимым потолком воздуха от тени к тени. Вот она достигла места, где навсегда остался лежать Шардзи Длинные Уши, самый великий воин. Постояла над телом гоблина, после чего двинулась дальше.
   ***
   - Гнома, а гном, я тебя съем, - голос был крайне неприятный. Казалось, что кто-то пытается говорить, зажав губы тисками и насыпав в глотку каменных крошек.
   Дрон обернулся и понял, что теперь ему придется очень плохо. Из леса на дорогу выходил вервольф. Огромный, метра под два роста, изящный и неотвратимый. Он шел, покачиваясь из стороны в сторону, казалось, пританцовывая и немного помахивая длинным пушистым хвостом, изогнутым, как сабля арабийских воинов. Жуткая пародия на волка и на человека. Тварь, порожденная темным искусством и слабостью человеческой души.
   - Гном, а, гном, давай, снимай свою кольчугу, не люблю, когда железо хрустит на зубах, - вервольф улыбнулся, обнажая ровные ряды зубов и острые клыки, - давай, гном, покончим с этим быстрее...
   Дрон метнул топор, но вервольф неуловимо качнулся в сторону и лезвие сверкнуло на солнце и исчезло в придорожных кустах.
   - Гнома, а гном, к чему это? - тварь медленно приближалась, незаметно прижимаясь к земле, мышцы на ее теле забугрились, скручиваясь для решающего прыжка.
   Оборотни... Дрон лихорадочно пытался вспомнить, что он знает об оборотнях... Скорее всего, вервольф прыгнет на него, повалит и постарается вцепиться в горло... А что против них действует? Серебро... Да. Серебро...
   Гном отшвырнул щит и лихорадочно стал расстегивать ремень.
   - Гном, а гном, вот тут ты правильно, - вервольф облизнул клыки розовым от нетерпения языком и коснулся передними лапами земли, - Это ты правиль...
   И оборотень прыгнул. И гном прыгнул вместе с ним, выставив вперед руку с намотанным на ней поясом.
   Они столкнулись - жилистое, вытянутое тело, покрытое шерстью, и маленькое кряжистое, в кольчуге, покатились по земле. Дрону все же удалось попасть рукой прямо в глотку оборотня, и теперь он проталкивал ее глубже, надеясь, что его противник не сможет прокусить рукав кольчуги. Оборотень забился, из его глотки повалил едкий дым, но Дрон схваатил его за торчащие острия ушей и продолжал толкать руку вперед, глубже, дальше... Оборотень царапал спину противника когтями, но они соскальзывали по плотно пригнанным звеньям кольчуги. Вервольф дико бился, он вставал на задние лапы и катался по земле, но не мог сбросить противника с себя. Наконец, тварь стала затихать, дым из глотки валил все гуще и гуще...
   Вскоре все закончилось. Тело вервольфа стало меняться, возвращая владельцу изначальный образ, но Дрон не стал на это смотреть. Он аккуратно смотал с кулака остатки ремня - серебряные бляшки, некогда украшавшие его, оплавились и почернели, достал чистую тряпицу, стер с руки слюну и кровь твари, покопался в вещмешке, нашел запасной пояс, надел, подобрал щит, забросил его на спину и направился дальше.
   ***
   День упал вечером. Дрон развел костер, перевязал руку заново, - бистмен, кошмарная смесь человека, козла и медведя, напавший на него у ручья, сумел все же его поранить, прежде, чем гном сумел вогнать ему топор в шею - перекусил галетами и старым сыром, отпил немного из фляги и лег, положа руку на топор...
   - О нас, дручии, хотят много слухов, - голос был небывало мелодичен и красив. Открыв глаза, Дрон увидел через умирающие языки костра фигуру в темном плаще, которая сидела на поваленном дереве.
   - В частности, один ученый муж из земли кислевитов, что ездят на белых медведях и бреют головы, оставляя только одну прядь на затылке, так писал о нас в своем трактате: "Темные эльфы, которые зовут себя дручии, получают наибольшее наслаждение от смертельной игры со своим врагом, прикладывая весь свой ум и талант к тому, чтобы сыграть на страхе врага. Они бороздят моря на своих черных кораблях, высаживаясь на берег только для того, чтобы убивать своих врагов с элегантностью танцора и жестокостью зверя. Потоки крови и искалеченные тела отмечают их путь, и их смех отдается в ушах их жертв, в то время как они ищут новые игрушки, чтобы сломать и их...". Там было много чего еще, но я заставил этого ученого мужа съесть страница за страницей его трактат, а потом вспорол ему брюхо и предложил прочитать новый, так сказать, усвоенный вариант...
   Темный эльф откинул капюшон и Дрон увидел его лицо - вытянутое, немного заостренное, с изящным тонким носом, с длинными ушами. Лицо, более похожее на мордочку какого-то хищного зверя...
   - Как предпочитает умереть достойный гном? - спросил дручии, - Какую смерть выберет он, прежде чем я вырежу из его еще теплого тела печень и съем ее?
  -- Никакую, - отоветил Дрон, - Потому как умереть придется тебе, елги.
  -- Да ну? - темный эльф вскинул брови.
   - Да, - гном продолжал лежать и не шевелиться, - Потому как мы, дети гор, научились не забывать о том, что вы любите подкрадываться в темноте и наносить удары из-за угла. Посему теперь, когда уважающий себя гном останавливается на бивак, то он окружает место стоянки ловушками. В частности, в стволе дерева, на котором ты сидишь, спрятана железная трубка, набитая порохом и гвоздями и хитрый пусковой механизм, который приводится в действие даже легким нажатием. Стоит тебе сойти с этого дерева, как пружина распрямиться и ...
   - Ты врешь, - кажется, и без того бледное лицо дручии не может стать еще бледнее.
  -- Не в обычаях гном врать, Это привычка вас, елги...
   - Посмотрим, - темный эльф распрямился, одновременно вскидывая маленький изящный арбалет.
   Раздался металлический щелчок и мир раскололся...
   ***
   - Что? Умер ли Дрон? - достопочтимый мастер-инженер Снорри Турлассон Огненное ружье сделал большой глоток из кружки, осторожно оставил ее, вытер пену с усов и бороды и ответил, - Странные вопросы ты задаешь... Дело в том, умги, что та серая змейка, которая укусила его, была скальная гадюка. Смерть от ее яда наступает быстрее, чем ломается строй гробби от атаки сталекрушителей... Но есть долг, человек... А долг превыше всего, даже смерти...
   Гном оглянулся. Остроносый тилеанец, который весь вечер сидел перед пустым столом, встал, видимо так и не решив, что же ему выпить, взял со стола кошель и вышел.
   - Еще пива, хозяин, - махнул рукой достопочтимый мастер-инженер.

Мастера убоя

   Тызг Пустой Глаз ел. Он тщательно сдирал остатки темного мяса с косточки, медленно пережевывал его и глотал. После чего отрывал следующую полоску и не торопясь мельчил ее своими мелкими зубками. Тызг потянулся было за пивом, но получил по лапам и съежился, прижав к шишковатому черепу свои похожие на огромные листья подорожника уши - такие же зеленые и с прожилками хрящей.
   - Ну, - достопочтимый мастер-инженер Снорри Турлассон Огненное ружье нетерпеливо барабанил короткими толстыми пальцами по столу.
   - Твой сын...
   - У меня нет сына, зеленый ублюдок! - рявкнул гном.
   Тызг Пустой Глаз съежился еще больше, и уши его прижались к шишковатому черепу, отчего он стал выглядеть еще омерзительнее.
   - Ну...
   - Твой... ну... он передал это...
   Тяжелый сверток лег на стол.
   Достопочтимый мастер-инженер Снорри Турлассон Огненное ружье посмотрел на холстину, на перекрученные змеи бечевы, на блямбу из сургуча с впечатанным переплетением рун.
   Потом обернулся к гноблару и приказал:
   - Рассказывай...
   ***
   Тан Барни Турлассон Арбалетная Струна дремал. Мерное движение повозок, влекомых крепкими пони, в гривы которых вплели талисманы с выгравированными рунами - от сглаза, от потери подковы, от диких зверей и земляных блох, начало усыплять уже на второй день после того, как их караван вышел из родного карака. А что уж говорить о сегодняшнем дне - семьдесят пятом с того момента, когда они выступили из Карак-Дража и направились в далекий и многотрудный поход в Катай. И ведь кажется все трудности и лишения, все эти бесконечные бои с отрядами гоблинов, живых мертвецов, тварей хаоса и прочих, желающих заполучить груз, должны были заставить забыть о каком-либо сне вообще, но тан все равно дремал, все больше и больше погружаясь в сон, и звуки становились все тише и слегка смазанными, как языки пламени, если смотреть на них слишком долго. Но во сне тану виделись не бой с ватагой хобгоблинов, которые налетели ночью на караван на своих огромных волках и были отбиты только благодаря тому, что ему, Барни Турлассону, удалось убить в поединке их вожака, не тягостная встреча с Неназываемыми Братьями, а родная кузница и отец, который стоял и смотрел, как холодно блестят в полумраке стволы готовых ружей. И отец его, достопочтимый мастер-инженер Снорри Турлассон Огненное ружье говорит, и слова...
   - Тан!
   Нет, это не отец. Это к повозке подошел один из огров, которого они наняли в Стражах - лагере, расположенном между двух огромных скал, которые поднимаются над выжженными равнинами. В этом лагере было относительно безопасно - Стражи играют роль торгового поста, где можно приобрести все необходимое для дальнейшего путешествия - выносливых и свирепых носорожцев, шкуры, что защитят от холодного ветра королевства огров, припасы, снаряжение, необходимое для перехода через горы. И тут можно нанять охрану. Что он, тан Барни Турлассон Арбалетная Струна, и сделал. Теперь его караван сопровождали огры - огромные потные туши, покрытые складками жира и ритуальными рисунками. И вот один из них подошел к тану и окликнул его.
   Барни не помнил, как зовут этого огра, их имена вообще были одинаковы и напоминали скорее звук отрыжки или рвоты, поэтому он просто спросил:
   - Чего тебе?
   - Гризус Золотой Зубень, - ответил огр и сделал широкий жест своей огромной рукой, с которой свисали складки жира и цепочки, продеты прямо через кожу.
   Тан нахмурился.
   - Поясни, - приказал он.
   Огр наморщил лоб, почесал затылок, покрутил грязный вислый ус, потом сказал:
   - Земля тут его. Надо платить. Он жирный и сильный. Надо платить.
   - Но я уже заплатил тебе, - пришла очередь гнома морщить лоб, чесать затылок и крутить кончик мягкой и ухоженной бороды.
   Огр рявкнул, стукнул себя палицей по голове и только тогда смот ответить:
   - Мне платить за то, что иду. Ему платить за то, что тут его земля.
   - Не понимаю, - тан мысленно пересчитал оставшееся золото, что отец выделил для каравана. Какие жадные эти огры - платить, платить. Зачем платить дважды?
   Огр смачно харканул на землю, и тяжелый сгусток слюны и гноя выбил столбик пыли из бесплодной земли.
   - Я говорил, - заявил он и двинулся вперед, взрыкивая и оглядываясь по сторонам.
   Тан Барни Турлассон Арбалетная Струна пожал плечами, закрыл глаза и задремал. И опять, как наяву, показались родная кузница и отец достопочтимый мастер-инженер Снорри Турлассон Огненное ружье, который погладил бороду и ободряюще улыбнулся своему сыну...
   ***
   Тан Барни Турлассон Арбалетная Струна пытался открыть глаза, но не мог. И не потому, что он провалился в глубокий и липкий сон, который бывает, когда съешь слишком много мяса и выпьешь слишком много пива, а потому, что его лицо представляло собой один большой и пульсирующий невыносимой болью синяк. А в уши лился голос - хорошо поставленный и красивый, как у елги:
   - Любезнейший гном, насколько я проинформирован, вас неоднократно предупреждали, что ваш караван продвигается по землям, которые согласно последним картографическим и топографическим изысканиям принадлежат мне. При этом, насколько я проинформирован, предупреждали вас как охранники, нанятые вами в Стражах, так и мои верные подданные, которые пытались остановить ваш караван для выяснения размера причитающейся дорожной подати и взимания данной подати...
   Подданные... Барни помни их - толпу орущих, визжащих и дерущихся зеленых уродцев, одетых в рванье и кричащих: "Плати!" Какой уважающий себя сын Гругни, да продлится бесконечно его борода, будет плотить гробби, этим детям плесени и поганок?
   А голос продолжался течь патокой в раскалывающийся от боли мозг гнома:
   - Я был проинформирован о данном вопиющем нарушении законов нашей тихой и мирной страны, кроме того, я пришел в праведное негодование от того, что моим верным подданным был нанесен как физический, так и моральный ущерб. Поставьте себя на мое место, любезнейший гном - разве я мог оставить такое деяние безнаказанным?
   Конечно, не мог. И вечером на их стоянку напали огры, закованные в доспехи и увешанные золотыми украшениями и цепями. Охранники просто отошли в сторону, и нападавшие стали убивать гномов своими огромными, больше их роста, изогнутыми мечами.
   Голос то приближался, то удалялся - можно было подумать, что его собеседник ходит из стороны в сторону, но тан знал, что это - следствие того удара в голову, который и поверг его тогда на землю:
   - Теперь я вынужден информировать вас, любезный гном, что содержавшиеся в вашем караване ценности были реквизированы мною для уплаты дорожной подати и компенсации морального и физического ущерба моим верным подданным. А вас, любезный, но не соблюдающий законов гном, я отдам я Яму для того, чтобы ваша смерть принесла эстетическое удовольствие мне и моим верным подданным...
   Наконец, Тан Барни Турлассон Арбалетная Струна открыл глаза и увидел обладателя голоса.
   Торговый лорд Гризус, Архитиран королевства огров, Завоеватель племен, Победитель дракона, Хранитель Золотого зуба, Ужасающе Жирный лежал на груде золота, улыбался оскалом своих золотых зубов и держал в руках то, что осталось от одного из пони..
   - Ты сдохнешь, упрямый и жадный гном, - рявкнул огр так, что своды пещеры затряслись, и махнул своей огромной, унизанной золотыми цепями рукой - уведите, мол.
   ***
   Все та же родная кузница и отец, который стоит и смотрит, как холодно блестят в полумраке стволы готовых ружей. И отец его, достопочтимый мастер-инженер Снорри Турлассон Огненное ружье говорит, и слова его жестоки и пронзительны...
   - Эй, коротышка...
   Открыв глаза, гном увидел гноблара - так, как оказалось, называли местную разновидность гоббосов, которую поработили огры.
   - Ты зеленый уродец, - ответил тан.
   Гноблар съежился, прижав к шишковатому черепу свои похожие на огромные листья подорожника уши - такие же зеленые и с прожилками хрящей.
   - Крутой, - пробормотал он, - Посмотрю я на тебя, когда тебя отправят в Яму...
   - Запомни, зеленая тварь, - тан нашел в себе силы и поднялся с вороха гнилой соломы, на которой он лежал, - У меня хватит сил, чтобы свернуть тебе шею...
   - Никак нельзя, - замотал головой гноблар.
   - Почему это? - удивился гном, сжимая до хруста пальцы в кулак.
   - Потому как те, кто охранял твой караван, сказали, что ты был у себя большим боссом, и Торговый лорд Гризус, Архитиран королевства огров, Завоеватель племен, Победитель дракона, Хранитель Золотого зуба, Ужасающе Жирный в своей бесконечной милости подарил тебе меня.
   - Зачем мне нужен гноблар? - удивился Барни.
   - Я не просто гноблар, - зеленый расправил свои уши, - Я гноблар-счастливчик.
   - И что это значит?
   - Я буду приносить тебе удачу в бою, вести твои финансовые дела и вылизывать тебе сапоги... когда они у тебя будут, - гноблар посмотрел на босые ноги гнома.
   - Бред, - вздохнул гном.
   - Добро пожаловать в королевство огров, коротышка...
   ***
   На поверку Яма действительно оказалась ямой - выкопанной прямо в полу пиршественного зала, обнесенной по кроям кольями. Дно ее было устлано кусками мяса - свежего, жаренного и гнилого, а так же трупами проигравших бой. Огры толпились вокруг этой ямы, крича, жуя, бросая в Яму кости и целые куски мяса. Вокруг суетились гноблары - с подносами, кувшинами, ковырялками в зубах и всем прочем, что может понадобиться во время пира.
   Шум и зловоние оглушали, сбивали с ног, а ярость и безумие можно было потрогать руками. Вот в яму спрыгнул первый боец - небольшого роста огр, чье массивное брюхо прикрывал исковерканный до неузнаваемости панцирь имперского рыцаря с остатками символики - разлапистым крестом рейхсгвардии. Он поднял массивные кулаки, закованные в железные перчатки и прокричал хвалу божеству всех огров - Великой пасти.
   Ему ответили восторженным ревом.
   Огр продолжал вопить, перечисляя свои заслуги, среди которых были победы в Яме, убитые в бою враги и съеденные животные, люди, гномы и другие огры. Толпа безумствовала.
   Тан Барни Турлассон Арбалетная Струна и его счастливый гноблар наблюдали за всем происходящим из ниши, проделанной в стене зала.
   - Это Борг Неудержимый, у него особенно силен удар правой рукой, - рассказывал гноблар, - После победы он предпочитает есть печень и почки противника, а сердце выбрасывает, говоря, что это сердце труса и неудачника.
   В то время в яму спрыгнул второй огр - больше и жирнее первого, он тоже начал орать, размахивая руками и подпрыгивая на месте.
   - Это Нгхал Потрясатель Земель, - продолжил свои комментарии гноблар, - Не столь сильный боец, ставки на него принимаются...
   Но тут начался бой, и зеленокожий замолк, кося красным единственным глазом на гнома, который внимательно наблюдал за боем.
   Это вообще сложно было назвать боем - огры сошлись и с невероятной скоростью и силой наотмашь лупцевали друг друга своими здоровыми ручищами, вопя и завывая. Наконец, один из них, Нгхал Потрясатель Земель, упал, а второй, Борг Неудержимый, начал прыгать по нему, плюясь разбитым в кровь ртом.
   - Что-то такое я и предполагал, - кивнул гном и обернулся к гноблару, - Так когда, говоришь, мой бой?
   ***
   - Огры - одни из самых совершенных бойцов в этом мире. Взрослый огр имеет рост больше десяти футов и толщину брюха почти вполовину роста. Его огромное тело увенчано маленькой уродливой головой на коротенькой шее. Может показаться, что огр - это просто кусок жира на крепких толстых ногах, но это не так. Под этими бесконечными слоями жира, которые защищают от любой непогоды лучше всякой одежды, лежит мощная мускулатура. Кожа огра настолько прочна, что не всякий удар меча оставит на ней след. Но самая известная часть тела огра - его брюхо. Для представителей этой расы брюхо имеет громадное значение - оно показатель его силы, духа и общественного положения. Кроме того, особенности анатомии огров в том, что жизненно важные органы располагаются у него ниже, чем, скажем, у людей - ближе к брюху. И огры оберегают их - не только слоями жира и мускулов, но и специальной набрюшной пластиной, которую изготавливают или из готовых кусков металла, ковкой придавая им нужную форму, или отливают в специальных печах. Сила и выносливость огров бесконечны - они могут днями напролет идти по снегу, могут часами махать своими дубинами в битве, не подавая признаков усталости. Огры - одни из самых совершенных бойцов в этом мире. И у них нет слабых мест.
   Тан Барни Турлассон Арбалетная Струна внимательно выслушал своего гноблара, вздохнул и сказал:
   - У любого есть свои слабые стороны. И у огров они тоже имеются.
   После чего закрыл глаза, вытянулся и задремал, и во сне к нему опять вернулись те времена, когда он был счастлив и молод, когда он стоял со своим отцом в кузнице и смотрел на холодный блеск стволов готовых ружей.
   ***
   Вот и настал день боя. Сам Торговый лорд Гризус, Архитиран королевства огров, Завоеватель племен, Победитель дракона, Хранитель Золотого зуба, Ужасающе Жирный благословил своим присутствием пиршественный зал - он тоже хотел увидеть, как умрет гном. Куча гнобларов, повизгивая и постанывая от напряжения внесла его огромное студнеобразное тело в пещеру и уложило на роскошное ложе из золота, смешанного с кусками кровоточащего мяса.
   Противник Барни - молодой огр с еще небольшой набрюшной пластиной, но уже покрытый многочисленными шрамами и татуировками, уже ждал в Яме, слегка переступая по каше из гниющего мяса и отбросов.
   - Какие ставки? - спросил гном у своего счастливого гноблара, когда они подошли к кольям.
   - Как мы и предполагали, - отозвался тот.
   - Отлично, - кивнул гном и спрыгнул в яму.
   Как и многие огры вокруг, он одел только штаны и стальные перчатки, пренебрег шлемом, а на животе закрепил баклер с небольшим шипом. Когда противники встали друг напротив друга, огры оглушительно засмеялись - они были похожи - коренастые, с лоснящимися покатыми плечами, в перчатках и с железом, закрывающим их животы. Только вот гном был по пояс своему противнику.
   - Давай! - рявкнул Торговый лорд Гризус, Архитиран королевства огров, Завоеватель племен, Победитель дракона, Хранитель Золотого зуба, Ужасающе Жирный, и бой начался.
   ***
   В пиршественной пещере стояла такая тишина, что было даже слышно, как перевариваются куски мяса в брюхах огров. Тан Барни Турлассон Арбалетная Струна и его счастливый гноблар стояли перед архитираном. Тот поковырял сломанным клинком кислевитской сабли в зубах, сплюнул и сказал:
   - Вынужден проинформировать вас, любезный гном, что вам очень и очень повезло. Вы сумели выиграть бой. Вам причитается вознаграждение - Вы можете меня попросить о чем-либо. Если Ваша просьба будет в переделах моей компетенции, то я выполню ее.
   Гном пожевал губами.
   - Сразу предупреждаю Вас - вернуть караван я Вам не смогу, потому как в королевстве сложилась сложная экономическая ситуация и все ценности давно уже потрачены.
   Гном кивнул.
   - Вы можете попросить у меня отпустить Вас, и я с радостью проинформирую Вас о том, любезный, гном, что это в моей компетенции.
   Гном наконец сказал:
   - Нет, о великий Торговый лорд Гризус, Архитиран королевства огров, Завоеватель племен, Победитель дракона, Хранитель Золотого зуба, Ужасающе Жирный, я прошу о другом.
   - О чем же? - удивленно поднял брови огр.
   - Отец посла меня с караваном в Катай, чтобы я продал там его оружие, которое он создавал в течении двадцати лет и закупил большую партию катайского пороха. Но теперь это невозможно и мне нет пути назад - отец, узнав о том, что произошло, откажется от меня. Я не прошу освобождать меня. Я прошу разрешить мне и дальше участвовать в гладиаторских боях.
   Архитиран снова прокрутил в сознании бой - вот огр вздымает руки ввыль, вот он делает шаг, и тут его ремень не выдерживает и лопается, набрюшная пластина падает на землю, и гном, одним прыжком оказавшись у еще колыхающегося от полученной свободы брюха, начинает в остервенении молотить его своими кулаками, одетыми в шипастые перчатки .. вот в стороны летят куски кожи, капли крови, куски жира и нитки и канаты кишок... вот огр падает и гном ставит ноги на его изумленное лицо...
   - Я вынужден проинформировать Вас, любезный гном, что победа в данном бою во многом стала результатом счастливого случая.. ведь если Ваш противник не потерял бы свою набрюшную пластину...
   Гном склонил голову:
   - Я знаю. Но хотел бы еще и еще раз выходить на арену. Может, мне повезет и в следующих боях.
   - Ну что же, - кивнул Торговый лорд Гризус, Архитиран королевства огров, Завоеватель племен, Победитель дракона, Хранитель Золотого зуба, Ужасающе Жирный, - Я даю согласие...
   ***
   Тызг Пустой Глаз развел лапками с длинными ногтями:
   - Ну что добавить... За три года с того дня ваш... ну... в общем, он участвовал в ста тридцати поединках, и все они заканчивались его победами. Я делал ставки на него, как он и говорил, а на вырученные деньги покупал у торговцев катайский порох, который и привез вам - двадцать свертков по три фунта каждый - один перед вами, остальные во дворе, в телеге... Тан Барни Турлассон Арбалетная Струна выполнил наказ отца, и Вы все же можете называть его сыном.
   Достопочтимый мастер-инженер Снорри Турлассон Огненное ружье поморщился:
   - Мой сын никогда бы не стал говорить с такими как ты - зеленокожими уродами, служащими этим ограм.
   - А он стал, - Тызг Пустой Глаз расправил уши и городость блеснула в его единственном красном глазу, - Потому и выиграл все эти бои. Потому как понял, в чем слабое место огров. Их слабое место - это мы. Это мы, их слуги и рабы, можем подрезать ремень, удерживающий набрюшную пластину, это мы можем подсыпать сонного порошка в питье перед самым боем, это мы можем подточить клинок, чтобы он сломался при первом же ударе...ваш сын мудрее, чем Вы.
   Гноблар встал из-за стола и двинулся к двери. Уже у самого порога он обернулся:
   - Если вы хотите написать что-то своему сыну, я буду на ближайшей помойке до вечера...
   И вышел, аккуратно закрыв за собой дверь.
  
  
   1
  
  
   77
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"