Я слушал, как она жаловалась и как хвастала, я прислушивался к ней, даже когда она умолкала. Она - моя.
Антуан де Сент-Экзюпери
Давным-давно на полке со старыми ворчливыми книгами стоял себе серый плюшевый ослик. Ему было одиноко и скучно. Книги лишь посмеивались над ним, изредка отрываясь от важных философских споров.
Но однажды в доме зашумело, полилась музыка, замелькали разноцветные гости. И вдруг на полке рядом с осликом очутилась маленькая прекрасная хрустальная роза. Она помолчала для приличия, потом поинтересовалась:
- Конь?
- Ну, что-то вроде, - ответил ослик, смутившись.
- Знаешь, - заметила роза, эффектно сверкнув всеми лепестками, - мне всегда нравились лошади.
- А ослы? - тихо поинтересовался ослик.
Но роза не расслышала и продолжала, сверкая все ярче и ярче:
- Я бы даже сказала, что люблю лошадей.
- Правда?
Но тут в комнате задремал свет. Большие старые часы сказали:
- Динь-дон. Пора спать.
- Спокойной ночи, - сказал ослик.
- Спокойной ночи, - прошептала роза.
"Она похожа на настоящую розу, - думал ослик, засыпая. - Я таких никогда здесь не видел - только на картинке в одной из книг. Но это просто свет так падает. Она всего лишь из хрусталя, а я из плюша. Мы - игрушки и больше ничего".
"Какой чудный ослик, - думала роза, прикрыв лепестки. - Такой красивый и добрый, как настоящий конь. Как обидно, что мы не можем двигаться. Я бы так хотела подойти к нему чуть ближе".
На утро ослик проснулся как будто чуточку другим и первым делом увидел, как солнце нежно играет на стебле его розы, точно улыбка.
"Я подумал: моя роза? Как странно", - отметил он про себя. А еще ослик заметил, что она стоит будто бы немного ближе к нему.
- Доброе утро, - сказал ослик удивленно. - Мне показалось, или ты сдвинулась с места?
- Доброе утро. Конечно показалось. Игрушки ведь не двигаются. Ты же знаешь.
- Конечно... Подожди, - опомнился ослик и сделал маленький шажок в сторону прекрасной переполненной солнцем розы. - Это же глупости. Кто это сказал?
- Спроси у старых часов, - уверенно проговорила роза, не замечая, как сама продвигается вперед к серому ослику. - Это знают все.
"Мне страшно, - подумал ослик. - Так хорошо, что страшно. Я боюсь к ней подойти. Если я поверю в то, что я - не игрушка, потом мне станет больно".
"Я - только хрустальная роза, - подумала роза. - Я могу лишь отражать чужую красоту и собирать кусочки света. Что со мной происходит? Я не верю. Не верю".
В этот момент запело старое радио.
- Давай потанцуем, - неожиданно для себя самой предложила роза.
- Конечно, - согласился ослик и смело зашагал к ней.
- Только осторожней, - предупредила она. - Я ведь все-таки из хрусталя.
- Конечно, - пообещал ослик, ощущая ее нежную хрупкость как свою собственную.
И они танцевали, танцевали даже тогда, когда устала музыка, танцевали, пока не зажмурился свет.
"Странно, - думал ослик засыпая и легонько посапывая. - Она такая теплая. Стекло не бывает таким. Хотя и игрушки не танцуют".
"Он и вправду добрый, мягкий, - думала роза, прикрыв чуть теплые лепестки.- Этот ослик не хочет разбить меня. Но я так нежно устроена..."
Плюшевому ослику снилась виденная в одной из книг солнечная поляна, по которой он радостно бегал, вдыхая разноцветные ароматы, покуда не заметил посередине маленькую алую-алую розу и не узнал ее. Тогда он испугался, что случайно затопчет свой цветок, остановился и понял, что... дышит, что у него настоящая шерстка, что он - настоящий.
Хрустальной розе снилось, что она зеленеет, навсегда теряя прозрачность стекла, затем краснеет - то ли от смущения, то ли от солнца, растекающегося по поляне, словно улыбка. А рядом стоит ее ослик и глядит на нее большими родными глазами.
- Динь-дон. Новый день, - громко сообщили старые часы. Ослик приоткрыл веки и сразу же увидел, как его роза, счастливая, зелеными стеблями поправляет алые лепестки, довольно разглядывая себя в стекле полки.
- Ты живая! - закричал он. - Вы видите? - обратился он к пыльным книгам.
- Что? - скептически проворчали те.
- Моя роза - живая! Она - не игрушка!
- Хрусталь есть хрусталь. Это неопровержимый факт. Симпатичная, конечно. Только, дружок, в чепуху не верь.
- А, ну вас. Одна пыль и только.
Книги важно и грозно зашебуршали страницами, но вскоре замолчали, посмеиваясь, лишь переглянулись между собою: мол, осел - ну что с него взять.
Ослик подошел к розе. Она нежно коснулась стеблем его гладкой шерстки.
- У тебя сердце бьется, - прошептала она.
- Да. Так...
- Что?
- Я не знаю. Этого не может быть.
- Что? Скажи.
- Так мы... мы - не игрушки?
И в этот момент их привычная полка взяла и растворилась в комнате, комната растворилась в окне с небом, а после растворилось и окно. Они очутились на солнечной поляне. Конечно. Где же еще быть ослику с бьющимся сердцем и маленькой розе с алой-алой улыбкой?
- Я... - прошептала роза.
- Что? - спросил ослик.
- Я...
- Что? Скажи.
- Я люблю ослика.
Ослик сел на траву и заплакал.
- За что? - тихо спросил он.
- У него родные глаза.
Роза еще больше покраснела. Ее юные лепестки светились - то ли от солнца, то ли от нежности.
- Но ведь я - не конь.
- А мне и не нужен конь. Мне нужен ослик.
- Я... - потупился ослик, глядя в землю.
- Что?
- Я... я люблю розу.
Роза раскрыла свой бутон, чтобы лучше слышать.
- За что? - спросила она и заплакала, роняя нектар на свои же мягкие шипы.
- У нее алая-алая улыбка. Я ждал ее всю жизнь.
- А я ждала ослика.
Так они сидели долго-долго - даже еще дольше, жадно глядя друг на друга, и не могли насмотреться. Все стало ясно. Солнце светило потому, что у ослика была роза. Птицы пели потому, что у розы был ослик. Трава была зеленой потому, что ослик был розой. Небо было голубым потому, что роза была осликом. Мир был ласковым и нежным, как дитя, потому... потому, что он и всегда был таким - надо было только это почувствовать.
Сначала рядом с ними пропорхнула рыжая бабочка и прошелестела:
- Вы - самые красивые.
Потом прискакал кузнечик и завистливо прострекотал:
- Сч-сч-счастливые!
После из кустов зафырчал старый еж:
- Роза и осел. Фр-р. Странная пара. Он пропыхтел мимо них и добавил:
- Не верьте, фр-р, тому, кто так скажет.
Вот так они и жили не солнечной поляне: серый ослик и маленькая роза. День растворялся в неделе, неделя - в месяце, месяц - в году. Пока однажды под вечер...
- Ты помнишь? - спросил ослик.
- Что? - переспросила роза.
- Мы, кажется, когда-то были игрушками на полке.
- Нет. Я этого не помню. С чего ты взял?
- Не знаю. Наверное, мне это снилось.
- Конечно. Мне тоже как будто снилось что-то похожее.
- Странные бывают сны.
- Да. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи.
- Динь-дон. Новый день, - сказали старые часы.
На полке с пыльными ворчливыми книгами стоял себе серый плюшевый ослик. Рядом сверкала на солнце прекрасная хрустальная роза.
- Я... - сказал ослик с родными глазами.
- Что? - спросила маленькая роза с алой-алой улыбкой.