Когда я был маленьким, то каждое лето я приезжал погостить в деревню к дедушке. Деревня была в ста километрах от города, недалеко от станции Гостомля. Местные жители поговаривали, что события, описанные Лесковым в повести "Леди Макбет Мценского уезда", происходили именно в этих местах. Любого гостя, сразу же пленили тишина и спокойствие, царившие вокруг нашей небольшой деревушки. Несмотря на то, что идти от станции нужно было еще два километра по проселочной дороге вдоль леса, я всегда с радостью стремился сюда.
Дедушка Миша-полковник милиции в отставке все лето проводил здесь, на свежем воздухе. В деревне он пользовался заслуженным уважением. Во-первых, потому, что родился в этих местах. Во-вторых, потому, что пользовался авторитетом в определенных кругах и мог быстро помочь найти виновного, если что у кого пропало, без длительной бюрократической волокиты. Но были у него и определенные особенности характера, отпечаток длительной работы в органах. Был он молчалив и замкнут, любил с неисправным ружьем, ради хвастовства, пройти вдоль деревни к лесу, якобы на охоту. С дедом было нестрашно, а порой очень интересно. Он знал все грибные места в округе, научил меня рыбалке, а также показал, как собирать и разбирать именной подарочный пистолет ТТ.
Жизнь в деревне текла неторопливо. С утра я шел за парным молоком к нашей дальней родственнице бабе Нюре. В сенцах у бабы Нюры вместо иконы висела в рамке надпись, которая врезалась мне в память навсегда: "Господь - Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться: Он покоит меня на злачных пажитях". Каждый день, сидя в сенцах и, ожидая, пока баба Нюра подоит корову, я перечитывал эту надпись, стараясь понять ее загадочный смысл. Мое детское воображение рисовало разные образы всемогущего пастыря. То он представлялся мне в виде Деда Мороза, который очень добрый и всем раздаёт подарки, то почему-то в образе книжного волшебника Гудвина, который всемогущ, исполняет все желания. От этого ощущения становилось как-то тепло и уютно.
Потом я играл с соседскими детьми в разбойников, а после обеда мог подремать на раскладушке в саду. Если было очень жарко, то я лежал в избе на сеновале и смотрел в чердачное окно на дорогу, по которой за весь день дай Бог, чтобы прошло два человека.
Деревня тогда еще только начала вымирать и опустошаться, еще не закрылся единственный магазин, куда можно было сходить за хлебом, а в райцентре работали почта и банк. Но молодежь приезжала сюда лишь летом, колхозы уже не работали, оставались старики, получающие пенсию, да те, кому податься больше некуда.
Из таких был сосед наш Петр. Половину жизни он провел в тюрьме, за воровство не то кур, не то уток. Жил на пенсию гражданской жены - бабы Насти, которой было под восемьдесят. Огород он не обрабатывал, может быть, по состоянию здоровья, а может - из-за сложившегося в местах не столь отдаленных образа жизни. В связи с дороговизной мяса, покупал в основном хлеб, подкармливал им местных собак, которых потом и ел. Видел я его постоянно, так как мы были соседями. Обычно он сидел на лавке в надвинутой на глаза кепке, опирался обоими руками на деревянную палку, которую использовал как трость. Жену же его, вечно сгорбленную, высохшую, я видел крайне редко. Она, как говорил сосед, все болела и лежала дома на печи. Но одну встречу с бабой Настей я запомнил:
Встречаю я как-то бабу Настю на дороге, а она мне и говорит:
-Подменили мне мужа-то. И как было дело: вышла я как-то вечером в сад. Смотрю - шар громадный красный на землю садится. Инопланетяне, значит, прилетели. Забрали моего Петю, а мне другого дали, на время. Пришла я домой, а этот новый злой, говорит: "Надоела ты мне, баба Настя, оболью я тебя, наверное, бензином, да и сожгу".
-А инопланетян-то видели? - спрашиваю.
-Да кто же их увидит, - махнула рукой баба Настя. - Они же прозрачные, так как на небе живут, там все прозрачное. Но ко мне домой заходили, знаю, что куда не положу, все перекладывают, никак не могу найти, или на время в свою тарелку для изучения забирают, а потом возвращают. Но мужа- то, точно подменили. Тот, прежний, был добрый, все по дому делал, а этот злой, только пьет, да ругается.
Жалко мне стало бабу Настю, и попросил я своего дедушку - полковника милиции - провести расследование таинственного исчезновения мужа старушки, а особенно расспросить инопланетного гостя по поводу его угроз в адрес бабушки. Дедушка, добрейший души человек, все время любивший к месту и не к месту повторять фразу: "Всех к стенке поставлю!", мою просьбу выполнил. И когда я встретил бабу Настю в следующий раз, она мне сказала, что инопланетяне мужа ей вернули, а подменённого злого забрали и больше не беспокоили.