Альте Марина : другие произведения.

P.S.: Свободна

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  М. Альте
  
  
  
  
  
  
  P.S. : Свободна...
   
  Глава1
  
  Когда я вспоминаю ее имя, на губах появляется соленый вкус моря, да и аромат витает абсолютно такой же, словно меня поместили в банку с песком с морского дна, который насквозь впитал в себя тысячелетнюю соль. Всерьез хочется облизать сухие, обветренные и обтрескавшиеся от промерзшего ветра губы, что бы удостовериться, что соль все же на них присутствует, но какими-то мистическими силами я удерживаю этот порыв.
  Мэрилин...
  Я сто раз могу произнести это имя не переставать ощущать всю прелесть его созвучия. Как песня, как нечто прекрасное, что можно слушать ночи напролет, и не переставать находить в нем что-то новое, что скрыто от глаз случайных слушателей. Оно мое, я в буквальном смысле ощущаю его одним целым с моей плотью, хотя мое имя звучит совершено иначе.
  Будь-то сотканное из миллионов пузырьков в воде, что приятно лопаются на кончике языка, Мэрилин - способно напрочь сбить мой контроль.
  И вот сейчас мне приходится сжимать в руке только что купленную пачку хороших сигар, и быстро перебегать через проезжую часть Байкер-стрит.
  Мне в спину звучат десятки раздраженных голосов с чуть приоткрытых окон проезжающих машин. Все они ругательные, совсем неприемлемые для моего уровня жизни выражения, но я терплю и смотрю в след нескольким красным огонькам, что теряются в утреннем тумане осеннего Лондона. Терплю, оттого что эта самая малая боль, которая может вернуть меня в жизнь и заставить задуматься, хоть над чем ни будь еще, кроме соленого вкуса на губах.
  Это даже не боль... так... пощечина от случайного зрителя моей душевной драмы. Не хлопки и бурные овации, а пощечина, надменная и говорящая о том, что мой спектакль полное дерьмо.
  Ощущения финала дебютной сцены внезапно заканчивается, и я вновь стою на Байкер-стрит. За моей спиной не край сцены, а за ним вовсе не пустые сиденья драмтеатра. Я оборачиваюсь и смотрю на свое отражение в зеркальном стекле одного из самых популярных магазинов, с импортными шмотками в то время когда я был юным и отчасти глупым работником "Jurby WaterTech International", и занимал хороший пост начальника внедрения услуг по очистке сточных вод. И как же я заблуждался, если думал что моя жизнь чище, чем те воды которые проходят сквозь наши машины для очистки...
  На секунду я попадаю вновь в то время, когда я бесцельно прожигал жизнь в офисе с тугим, запотевшем от моего присутствия воздухом, а вечером восседал в баре за углом допивая очередную порцию бодрящего бренди. Вздрагиваю от гудка клаксона проезжающего автомобиля за моей спиной и вновь смотрю в полу зеркальную гладь магазина.
  Немые манекены завернутые в брендовые плащи смотрят на меня сверху вниз как на изгоя которому не по карману даже подержаться за ручку этого магазина.
  Но нет! Они ошибались. Я имен достаточно большое состояние, неплохой пентхаус в хорошем доме района Хемпстед, который раньше был для меня ярлыком качества, статуса и признаку успешности, а сейчас ни чего кроме нескольких пустых потерявших всяческий окрас стен, и все что я имел, превратилось в пустые слова и совсем ненужную роскошь.
  Открываю дверь магазина. О моем визите напоминает дверной колокольчик, что замолкает почти сразу, как дверь за мной автоматически захлопывается, словно подталкивает вперед. Мол, говоря мне "Заходи не стесняйся!"
  И я без стеснений топаю к дальним рядам, где огромными буквами висит табличка "Мужчинам".
  Вы ни когда не задумывались, почему подобные магазины устроены таким образом, что по пути в отдел мужской одежды ты непременно столкнешься с кучей, просто невероятной массы женского белья, колготок, блуз и всего прочего? Может дело вовсе не в этом, но мне кажется, что эти вешалки с кучей платьев как ехидные горгульи, которые тешатся над моей болью, над моими воспоминаниями. А они в свою очередь тут как тут.
  Мэрилин.... Совсем как Мэрилин Бернс, та, что сыграла в "Техасская резня бензопилой". Тогда в 1974 эта блондинка была одна из самых аппетитных секс-героинь киноэкрана, но моя Мэрилин была вовсе не сексапильная актриса восьмидесятых.
  Даже не знаю, почему она напомнила мне Бернс, наверное, все дело в том, что эти две личности имели большую притягательность. И этот совсем не желание сексуальной близости, страсть и бесконечная похоть (хотя насчет Бернс я не совсем уверен), это что-то невероятно живое, как блеск в глазах и радость в звучании голоса:
  - Привет,- слышу я словно наяву эту трель миллионов колокольчиков и внутри, кто-то перерезает тросы.
  Все кажется таким тягучим и расплавленным, даже мои мозги в черепной коробке вот-вот вскипят от этого чудесного тепла, которое появляется со звучанием ее голоса.
  - Привет,- почти с запинками отвечаю я и жмурюсь, а потом вновь оказываюсь в магазине меж женских платьев всеразличных оттенков, опечаленный тем, что это было всего лишь мимолетное видение.
  Позади кто-то хмыкает, и я осторожно поворачиваюсь, сталкиваясь с миниатюрной девушкой в темном свитере и джинсах. Она долго смотрит на меня снизу вверх и на ее лбу играют испуганные морщинки.
  - Что?- неуверенно спрашиваю я.
  Не сразу замечаю беджик на ее груди, которые серебриться выгравированным именем: "Сара - продавец-консультант".
  - Может, помочь Вам с выбором?
  По ее тону я понимаю, что это произносится не в первый раз.
  Хочется смеяться от неловкости, и под пристальным взглядом Сары я понимаю, что серый будний день в этом заведении слал бы немного радостнее, но и внутри меня смех дано принял другое обличие.
  Сара выглядела юной, с короткими светлыми волосами, очевидно крашенными, потому что темные корни выглядывали из-за неровного пробора волос. Светлое, даже слишком бледное лицо казалось фарфоровым в свете многочисленных прожекторов, что освещали помещение с потолка.
  Во взгляде Сары читается мысленный вызов. Я словно чувствую ее зов, с которым она пытается притягивать каждого привлекательного мужчину, что заходит в этот бутик. Наверняка одинока. Наверняка жаждет любви, чувств или просто богатенького мужчину рядом, что бы, не пришлось вкалывать, обслуживая вредных покупателей.
  Я бы мог сказать, что она была симпатичной, или даже сексуальной, будь бы я все тот же Каспер, которым меня запомнили офисные сотрудники, или мои преподаватели в вузе, или даже те девушки которые когда-либо побывали в моих объятиях, но сейчас, я смотрю в лицо девушки, и внутри меня что-то щелкает:
  "Совсем не то, Каспер. Совсем не то!"
  И что я пытаюсь разглядеть в каждом женском лице? Намек на родные черты Мэрилин, или наоборот совсем непохожие моменты, что бы вновь и вновь не вспоминать о ней?
  Делая угрюмый вид, и быстро отвечаю?
  - Мне, пожалуйста, костюм...
  Слова выговариваю с трудом, где то в глотке застревает ком, но я хриплю сквозь него. Девушка сухо улыбается, соблазнительно прикусывая губу, но для меня это всего лишь глупое упущение и пошлость со стороны мало знакомого мне человека. Сара, не подозревающая о моем негодовании, разворачивается, следует вдоль зала в отдел мужских костюмов.
  В примерочной мне немного полегчало. Наверное, все дело в черных шторах над каждой кабинкой, в которую меня завела юная продавщица и, вручив целую дюжину новейших моделей, испарилась в магазине. Они настолько плотные, что не пропускают свет прожекторов, которыми просто усыпан потолок небольшой примерочной. А еще они вряд ли пропускают сексуальные флюиды, которыми переполнено тело Сары, и ее взгляд ярко синих глаз, от которых мне становится как-то не по себе.
  Вернувшись к мысли о костюмах, я начал примерку.
  Я не хотел подпускать потусторонние мысли, которые в последнее время стали вторым моим "Я" и по вине которых со мной очень часто стали происходить непоправимые вещи. И мое временное отсутствие в этой жизни в моменты глубокой задумчивости, по сравнению с предыдущей, просто детская шалость насмешливой судьбы. В прошлый раз мне пришлось отчитываться перед боссом, почему вместо доклада об итогах прошлого месяца у него на столе оказалась большая пачка городских порнографических журналов с невероятными позами обнаженных женщин, демонстрирующих все свои половые органы. Сам не понимаю, как так получилось, что вместо необходимой кипы бумаг я взял ту, что стояла на полке в отсеке "на выброс", причем переданная мне Брайаном, коллегой по работе, а тому врученная новой секретаршей Кэролайн, которая нашла этот склад порнографии в кладовке. Так что временное забвение это всего лишь полет моей души, где то за гранью этого мира. Поэтому я просто думал о том, что мне посоветовал брат в письме, которое принес старый почтальон Ник и нахально выманил у меня две сигары в обмен на него.
  
  
  "Дорогой Каспер.
  Спешу сообщить, что мы с Лоренс завтра прилетаем в Лондон на годовщину похорон. Не сомневаюсь, что ты будешь очень рад нашему приезду, поэтому советую прикупить новый костюм, заказать ужин из ресторана "У Шони" и ожидать нашего визита.
  И ни каких печалей мой юный друг...
  P.S.: везу мамин шнапс..."
  
  
  
  Конечно, я любил моего брата. Джеймс был для меня чем-то вроде примера для подражания. Наша мама, хоть и растила нас одна, но вложила в нас самые хорошие человеческие качества, а именно - любовь к своей семье. Но, даже это безгранично светлое и теплое чувство в составе с маминым шнапсом, при упоминании которого, я замечу, у меня всегда текут слюни, не дали мне повода улыбнуться посланию Джеймса.
  Я знал, что их семейный визит с болтушкой Лоренс не долгий, но все же...
  Я так привык быть одним, точнее нет, не так.... Я так привык быть с ней, что быть одному куда проще, чем быть с кем-то еще.
  Расплатившись за отличный, на мой взгляд, костюм, я лишь робко кивнул Саре в знак благодарения за ее нелегкую работу. Девушка, наверно, ожидающая от меня нечто другого нахмурилась и скоблила меня недовольным взглядом, пока я быстро пересекал помещение бутика, и выскользнул на улицу, желая поскорее оказаться на свежем воздухе.
  Странно как быстро я выдыхаюсь от людской толпы в последнее время. Очень не хочется мириться с мыслью, что я старею, или меняюсь, потому что прежний Каспер был достаточно жизнерадостным человеком. Хотя веселым меня было назвать сложно, но за то я, по крайней мере, мог радоваться простым мужским мелочам. Например, повышения в заработной плате, или очередной победе нашей футбольной команды. Но, даже маленькие радости не в силах вернуть меня прежнего.
  Как я и ожидал, уличный воздух был очень свеж. Шел мелкий противный дождик, который превратил асфальт в огромную зеркальную лужу. Это напомнило мне про вход в другое измерение, если бы оно существовало.
  Там наверняка светило бы солнце, и рядом я ощутил теплое прикосновение ее мокрого языка на своей шее чуть ниже уха.
  Она всегда так делала. Я ругался, нервничал, даже иногда мог крикнуть что-то грубое, что бы она прекратила подобную дурь, но она продолжала.
  Ах, как много бы я сейчас отдал за еще одно такое прикосновение.
   Я поправил воротник драпового пальто и почти спрятался за ним, но все равно ощущал, как холодные капли катились по шее, и дальше по позвоночнику заставляя тонкую ткань моей сорочки, вмиг становиться мокрой.
  Впервые я встретил ее в метро.
  Не помню, что я почувствовал тогда, да и мне порой кажется, что люди не могут вспомнить свои ощущения в какой либо запоминающийся момент своей жизни, а просто придумывают его уже после. Например:
  Впервые увидев ее, я влюбился...
  Или:
  Впервые посмотрев в ее глаза, в моей душе все перевернулось...
  Каждый придумывает то, что было бы удобнее сказать, или то, что кажется им, более ли менее реальным, но в то же время романтичным, то, что нравится слушать девушкам. А лет так через десять или пятнадцать совместной жизни, с этого предложения будет начинаться семейный праздничный ужин по случаю дня рождения своей избранницы, а дальше будет следовать очень долгий монолог, который и будет служить тостом.
  Возможно, это отложится в их детях, и внуках, и те будут поступать точно так же. Ассоциировать встречи с важными в их жизни людьми с чем-то высоким, светлым и божественным, даже не задумываясь, что в момент этой самой важной встрече они могли думать о ком-то совершенно ином, или о том, что мало похоже на романтику.
  Хорошо, пусть будет так:
  Впервые встретившись с Мэрилин я не почувствовал любовь с первого взгляда. Меня не осенило нечто новое и превосходное. И тепло не разлилось по моей груди сладким медовым нектаром. Нет.
  Я посмотрел на нее поверх голов стоящих студентов, которые толкались на перроне, ожидая электрички, что уже гудела в темноте тоннеля.
  И почему я смотрел на нее не отвода взгляд?
  Наверное, я находился в состоянии полной задумчивости, пал всего несколько часов и ее лицо это была некая точка, которая не давала мне сомкнуть глаза, а точнее часть ее лица, которую я видел лишь на половину из-за скосившегося на бок красного берета. Она просто притягивала взгляд и была нераздельно связанна с моими мыслями.
  Не сразу понял, что девочка смущенно отвела взгляд, спрятавшись за ярко-красный берет, прервав мои мысли. В толпе студентов она выглядела, как и все, по юному свежей, бодрой, энергичной. Может мне так казалось, оттого что я был в последнее время полностью поглощен работой?
  Устало выдыхаю. Изо рта идет пар. На улице стояла глубокая зима. Лондон замерзал от северных ветров. Спрятаться можно было лишь под землей, именно поэтому, я предпочел метро всем другим видам транспорта, но и здесь было очень холодно. Казалось, что даже время замерзает на его пиронах, автобусных станциях, пустых кафетериях. Единственное место, где все еще живет время, были часы. Старый циферблат на серой стене метро. Часы, что только что пробили полдень.
  Да, я опаздывал на работу, и мой босс звонил мне за последний час не меньше шести раз. Не могу согласиться с его мнением, что рабочий процесс в нашей компании это большая стабильная машина. Иногда мне кажется даже наоборот, это плавающая жижа, в которой мы захлебываемся и тонем, по крайней мере я, до поздней ночи, после чего не проспать было бы слишком большим упущением.
  Девочка в красном берете, посмотрела на часы, словно куда-то опаздывая, и перевела взгляд на меня. Я принял этот тихий бой без лишних эмоций. Скажем так, я был совсем не готов к эмоциям этим днем. Даже наоборот, я встал слишком рано, а лег слишком поздно. Конечно, ни чего странного, я делал так на протяжении нескольких лет, но сегодня это было мое оправдание безэмоциональному лицу, которым я наверняка напоминаю воскресшую мумию. И даже у мумии было бы больше эмоций, чем у меня.
  И я продолжал смотреть на нее, она на меня...
  Я не понимал, что же в ней так манит мой взор, что я не могу оторвать взгляд и смотреть, предположим, в другую сторону. Например, на ту чудную бабульку в черном драповом пальто и белой шалью поверх седой головы, с малюсенькой карманной собачкой в дрожащих ручках.
  Постарался перевести взгляд на бабушку, потом на собачку, все без толку. Вновь возвращаюсь к светлому лицу студентки, которая, в отличие от меня, не сдала позиции продолжая изучать меня взглядом зеленых глаз.
  Раздался скрежет тормозов и из тоннеля вылетел вагон электрички, следом еще и еще, они мелькали за спиной девушки, сливаясь в единую серую массу с фиолетовой полосой в самом низу, но она даже не обращала внимание. Мне казалось это как минимум странным. Не то что бы на меня и прежде не смотрели девушки, и даже женщины. В моей фирме очень много женщин, готовые на интимную близость со мной без дальнейших обязательств или даже свидание. И я ловлю гораздо больше женских взглядов в день чем самая известная американская модель, но этот взгляд.... Это взгляд зеленых глаз был чем то невероятным. Словно эта юная леди ласкала меня, даже не касаясь. И черт бы побрал! Я ощущал ее взгляд сквозь пространства между нами, словно мы были связанны друг с другом. Мне пришлось закрыть глаза, что бы отвлечься, но мое воображение как коварный предатель, загнал меня в ловушку собственной пошлости, на которую только и был способен. Сон как рукой сняло. Я взбодрился с напряжением своего тела.
  Признаться, я был счастлив, что на мне был длинный плащ, который скрывал мою похотливую сторону, что сейчас непременно торчала бы, подпирая ширинку брюк.
  Раскрасневшись, увожу лицо в сторону, но видит Бог, мне стоило это немалых сил. Жду несколько секунд и вновь смотрю в толпу, что ломится в двери электрички, но не вижу не светлого лица с удивительными зелеными глазами ни красного берета.
  Выдыхаю, отчасти с радостью, но большей частью от напряжения. Закрываю глаза, что бы хотя бы попытаться сосредоточиться и заставить своего друга живущего в трусах угомониться, но вижу вновь этот взгляд уже в своем воображении и вздрагиваю от прикосновения.
   Раскрыв глаза, не совсем понимаю, сделал ли я это на самом деле, или мне это видеться, но рядом стоит девочка, в красном берете, и смотрит, как трогается ее электричка набитая подростками, словно банка замаринованных помидоров.
  - Куда пойдем?- спрашивает она, не поворачивая ко мне головы, и так тихо, что мне приходится склониться, что бы услышат трепет ее голоса.
  - Что? Простите...
  Она вновь смотрит на меня из-под тонной линии бровей. Почти изумрудного цвета глаза приняли насмешливый блеск, и на долю секунды мне показалось, что она надо мной смеется.
  - Я спрашиваю куда пойдем?
  Отвожу взгляд от того что не понимаю что происходит. Кажется все нереальным, или как минимум нелепым. Девочка в кросном берете все еще рядом выжидающе смотрит мне прямо в лицо, с таким видом, словно я должен был дать ответ в эту же секунду. В секунду которая потребовалась мне только для того что бы отдышаться и незаметно примять выпуклость ширинки держа руки в карманах пальто.
  Признаюсь, это была целая система из неких манипуляций, которые я уже не раз проводил до этого, но сейчас это было особенно сложно.
  Брови девушки подскакивают вверх, что тут же меня оживляет:
  - Знаете, есть место на углу,- я показываю пальцем вверх, в сторону выхода из метро,- Мне говорили, что там подают неплохой кофе...
  - Отлично,- сухо говорит девочка и топает в ту сторону, куда указал я пальцем.
  Не совсем понимаю, стоит ли мне идти следом, или остаться здесь. Может она не в своем уме? Или у нее раздвоение личности, что бывает очень часто у подростков этого поколения.
  Она разворачивается ко мне в пол оборота и смотрит как на придурка:
  - Может, ты уже тронешься с места?
  Я вновь подумал, что девушка не в порядке, поэтому обернулся удостовериться, что она говорит со мной. Как назло мы в метро были одни.
  - Это вы мне?- я тычу пальцем себе в грудь и получается очень болезненно, но я предельно напряжен, что бы обращать на это внимание.
  Девушка вдруг взрывается от смеха, а я как заколдованный смотрю на ее улыбающийся рот с рядом ровных белых зубов.
  О Боже! Этот смех! Этот удивительный смех. Моя оборона пала.
  Я улыбаюсь ей в ответ, даже нехотя этого всерьез. Любой другой на моем месте развернулся и пошел бы прочь, но только не я. Наверное я самый большой магнит для подобных ситуаций и моя жизнь будет уж слишком обыденной, если со мной не будет случаться нечто подобное, но такое... такое случилось впервые.
  - Конечно тебе! Кому ж еще?- сквозь хохот говорит та и вновь идет в сторону выхода из метро.
  Заглатываю нервный ком и следую за ней, не понимая зачем.
  И что меня только тянет, вслед за юной девочкой в красном берете?
  
  Глава 2
  
  
  
  
  Всю дорогу мы шли молча. Девушка была беззаботно мила. Я бы даже сказал очень беззаботно мила, совсем как Алиса, в стране чудес следуя за веселым Шляпником. Но, к сожалению, я не был Шляпником и наш мир вовсе не страна чудес. Меня немного настораживало то, что такая юная леди не боится случайных встреч в метро. Казалось, ей было абсолютно все равно кто я и куда мы идем.
  Мне пришлось заставить себя подчиниться контролю, и в скором времени моя похотливая сторона вновь погрузилась в сон. Не то что бы у меня давно не было секса. Дело было несколько дней назад с новой секретаршей моего босса Кэйли. Но то, что происходило со мной сейчас, было за гранью моих возможностей. Словно какая-то некая сила управляла моим сексуальным героем, даже не спрашивая разрешения вторгаясь в мою личную интимную жизнь.
  Я окинул входную дверь маленького кафетерия нерешительным взглядом и обернулся, ожидая не увидеть там ни кого, но нет, она все еще стояла за мой спиной и смотрела на меня, с насмешливым блеском в глазах.
  - Ну и?- протянула та. Я в непонимании сощурил глаза, а та только вновь насмешливо улыбнулась,- Ты мне двери откроешь, или так и будешь, как статуя стоять?
  - Ах, да,- я очнулся от каменного ступора и распахнул двери,- Простите...
  И почему я разговариваю с ней на "Вы", а она нет?
  Мне охватило раздражение, но оно слишком быстро улетучилось. От чего-то, в ее присутствии мне было совершенно невозможно злиться. Не помню, чтобы когда-либо я мог вести себя подобным образом с девушкой, но, к примеру, на работе, я мог выплеснуть одну или даже две негативные волны в адрес моих подчиненных. Помню, однажды я даже довел женщину до слез, конечно, не специально. Я и понятия не имел что она настолько ранимая особа.
  Так вот, все пару минут шествуя до столика, я переваривал новое чувство раздражения, которое не могло выплеснуться наружу, оставаясь внутри меня грызть самую макушку моего головного мозга.
  А еще я, не прекращая, думал, что новому поколению, а именно этой юной леди, несомненно, требуется изменить стиль воспитания. И я имею в виду не компьютерные игры "Помоги своим ближним" или иные социальные программы по росту и развитию подростка, современным детям совсем не помешает хорошенькой порки, что бы научиться уважать взрослых.
  Не думаю, конечно, что она намного младше меня, но все же. Я уже взрослый, состоявшийся мужчина и предпочитаю, что бы со мной разговаривали в вежливом тоне, а не как с маленьким котенком, которого только что подобрали на улице. Но именно им я себя и ощущал.
  Я следовал за девушкой как маленький слепой питомиц, пока та не остановилась у столика в самом углу заведения, такое тихое и укромное местечко, (аля - только ты да я, что меня, конечно, пугало), которое выбирают школьники для зажиманий. Мне показалось, что она выбрала это место не случайно. По крайней мере, чувство опасности начало бурную жизнь внутри моих легких.
  Я закашлялся.
  - Простыл?- по хозяйски спросила моя спутница, словно мы знакомы уже десятки лет, а то и больше, я отрицательно замотал головой как китайский болванчик, но девушка звонко цокнула губами,- Тебе бы потеплее одеваться. Зима как не как...
  Она сунула мне свое толстое пальто и уселась в мягкое кресло.
  Не знаю, что было приятнее, то, что эта юная особа проявляет некую материнскую нежность ко мне, человеку, которого видит впервые, или то, что атмосферу разрядил юноша-официант.
  - Добрый день! Наше меню, пожалуйста,- он положил на столик несколько тонких книжиц в кожаном переплет, цвета жженного кофе,- Может, хотите заказать что-то сразу?
  - Да, конечно,- она улыбнулась официанту скромной улыбкой, которую, я даже могу поспорить, дарит всем подряд, чисто из вежливости,- Два двойных капучино без сахара.
  - Сироп?
  - Ага,- кивнула она и сделала задумчивый вид,- Карамель, пожалуйста.
  Официант сделал запись в маленьком блокноте пока я стоял с ее пальто и наблюдал эту поразительную картину в ошеломленном состоянии, словно меня только что встряхнули и мои мозги не могут престать биться о стенки черепа.
  - А тебе?
  - Кхм,- наконец-то я взял себя в руки и швырнул, с особым чувством удовлетворения, ее пальто на соседний стул. Уселся, напортив, и упер в ее бледное лицо взгляд,- Спасибо, что спросили!
  Мой голос был грубым и неуравновешенным, но я даже не пытался скрыть раздражения. Пусть знают, что у меня есть свое мнение!
  - Мне, пожалуйста, мятный. Мятный сироп!- повторил я с особой жесткостью в голосе, от которого самому стало немного не по себе.
  Официант бросил беглый взгляд на девушку, та беспрестанно смотрела мне прямо в глаза.
  Наверное, он подумал, что мы какая-нибудь очередная семейная пара, у которой случился очередной семейный кризис.
  Да нет приятель!- подумал я, желая мысленно пообщаться с официантом, который тут же испарился в узком проходе ведущим предположительно на кухню,- Мы даже не знакомы.
  В кафетерии было тепло, но я не снял пальто. Во-первых, я был уверен, что особо не задержусь здесь, а во-вторых, меня все еще не покидал страх, который вызывал мой проснувшийся дружок, хотя встряска с кофе дала мне шаг к отступлению, а ему время остыть.
  После недолгого безгласного поединка девушка наконец-то оторвалась от моего лица и поудобнее уселась в мягком кресле:
  - Не любишь капучино?
  Я чуть не рассмеялся ей в лицо. Это все было совсем не весело, но, это желание не покидало меня еще несколько секунд.
  Только сейчас я заметил, какие у нее блестящие каштановые волосы, заплетенные в маленькие косички по обеим сторонам чуть заостренного лица с покрасневшими от зимнего ветра щеками. Наверное, это косички, вьющиеся большими завитками к концам, делали ее на несколько лет моложе.
  - Я вообще не сторонник кофе,- тихо выговорил я.
  Мой голос вдруг стал мягче, чем я ощущал себя внутри. Это было очень странным. Ее взгляд осмотрел мое лицо и остановился на губах. Она улыбнулась одной стороной рта.
  - Знаешь, кофе здесь варят не очень. Дешевый аналог натуральному кофеину. К тому же без добавления сахара. Знаешь, сахар очень вреден для организма?
  Я с замиранием легких наблюдал за ее произношением, за движение руками, за мимикой, которая показалось мне довольно привлекательной, я бы даже сказал сексуальной. Не сразу понял, что она о чем-то меня спросила, скорее, догадался по ее вопросительным складочкам по обеим сторонам глаз, когда они с прищуром смотрят прямо мне в лицо.
  Такие зеленые, рубиновые глаза, сейчас, впитавшие в себя теплый свет кафетерия кажутся добрыми и немного ласковыми.
  - Что, простите?- переспросил я, еле шевеля распухшим языком.
  - Сахар очень вреден для организма...
  Я слабо пожимаю плечами и ищу что-то более логичное для ответа, но моя голова забита ее образом, так что я молчу.
  - Слушай, ты очень странный,- шепчет она словно это мировая тайна, которую нам определенно необходимо держать в секрете.
  Я немного морщусь, но потом смеюсь.
  - Это я-то странный?- девушка, молча, наблюдает за вспышкой моей неадекватности, пока я заставляю себя прервать смех.
  Вскоре у меня это получается, и я облокачиваюсь на стол обеими руками, поддаваясь немного вперед, но это ее не пугает, даже наоборот, я вижу, что она повторяет за мной и между нами остается несколько сантиметров сжатого пространства, который полностью теряет свой кислород:
  - А вы не находите, соглашение на прогулку со случайным прохожим, более странным?
  - Вообще-то это я тебя пригласила...
  - Ах, вот как,- я без особых сил падаю обратно в кресло и, прижимая указательный палец к своим губам, что бы, не дать себе возможности высказать лишних слов, за которые потом будет стыдно.
  Мне непременно хочется убежать. Убежать подальше от этих рубиновых глаз, что сверлят меня пристальным взглядом, но я не могу даже пошевелиться, словно это гипноз чистой воды и еще чуть-чуть и я отдам свой бумажник без особых претензий. И я бы отдал ей что угодно. Уже тогда в этом небольшом безлюдном кафетерии я понял, что окончательно сошел с ума.
  Больше мы не разговаривали, просто смотрели друг на друга как двое сбежавших из психической клиники пациента, и пили отвратительный капучино без сахара. Ментол в моем кофе был только названием сиропа в кассовом чеке, что принес официант.
  Я, не отрываясь, смотрел, как она держит белую фарфоровую кружку обеими руками, грея замерзшие ладони, хотя мои ладони были теплее, чем та жидкость, смутно напоминающая кофе, что подавали в этом заведении. Смотрел, как складываются ее губы, что бы сделать глоток, как при этом закрываются глаза с длинными черными ресницами. В этот момент я не чувствовал ни чего. Пустота поселилась в моей душе. Пустота одиночества, в которой я жил все это время до встречи с ней.
  Я смотрел на нее и не понимал, откуда в таком маленьком человечке такой огромный магнетизм, яркость, дружелюбность. Она была словно ребенком в облике взрослого человека. Почему то, именно с ребенком я ее и ассоциировал. Ребенком способным все еще верить в чудеса.
  И мне, как ни кому другому не хватало чудес. Обычных маленьких чудес.
  Не знаю почему, но эта девочка стала точкой отсчета, отсчета моей новой жизни.
  Когда мы покончили с кофе, я как самый приличный джентльмен бросил несколько зеленых банкнот и чаевые в металлическое блюдце, которое принес официант, хотя еще недавно совсем не хотел платить за ее кофе. Не то, что бы я был сторонником равноправия мужчин и женщин, или был слишком скуп. Нет, в иной раз я выкладывал и по сто баксов за ужин, с малознакомой фотомоделью нового лондонского журнала. Но сейчас, мне было совсем неловко платить за кофе, которое выпила совсем незнакомая мне девочка, причем, так и не прояснив цель нашего случайного знакомства. А может, это и было целью? Я, конечно, подозревал, что стипендия лондонских студентов, да, как и всех студентов в мире ровняется ничтожному числу, которые выводят ученики младших классов, складывая два двухзначных числа вместе, но что бы за не самые хороший кофе общаться с незнакомцем.... Это было для меня тайной, которую, я не скрою, хотелось бы разгадать.
  Но это так и осталось для меня загадкой всех загадок.
  Мы вышли в зимний Лондон, когда падал снег. Хотя на улицы было достаточно светло, но уже зажглись бульварные огни, словно давая этому дню фору и стимул закончится на несколько часов раньше прежнего.
  Большие белые хлопья падали на наши плечи, словно кто-то распотрошил пушистое облако над нашей головой.
  Я все еще чувствовал себя ручным котиком, потому что следовал за ней. В полном молчании. Без лишних движений. Мы просто шли по заснеженной улице вдоль шумной дороги и машины проносились мимо нас, пытаясь облить дорожной грязью.
  Наконец-то она остановилось на автобусной остановке, и повернулась ко мне лицом.
  - Спасибо за кофе,- она быстро чмокнула меня в щеку, словно для этого ей даже не пришлось подпрыгнуть, а она была как минимум на голову ниже меня.
  Я раскраснелся и кивнул. Слова растаяли на кончике языка как снежинка на щеке девушки. Она еще раз посмотрела мне в глаза, словно давая в последний раз насладиться изумрудным блеском, и махнув рукой, заскочила в автобус, который я и не заметил, если бы он не закрыл свои двери, разлучая меня со случайной незнакомкой.
  Я так и стоял еще несколько минут, а может быть и часов, смотря на быстро уезжающий прочь городской автобус а вместе с ним и сотни машин, что уносили все прочие мысли с моей головы оставляя лишь ее образ с ясными зелеными глазами.
  И почему я такой идиот?!- подумал я и наконец, оторвал взгляд от горизонта автострады.
  
  Глава 3
  
  
  
  
  Прошло несколько месяцев с того времени, как я впервые увидел ее, и казалось, эти мысли о случайной незнакомке в метро перестали посещать мою голову. Или может, во всем виновата работа, что стиснула все кроме себя любимой, и мне не пришлось больше ни чего, кроме как позволить ей завладеть всем моим разумом, затуманивая тот отрезок времени, где присутствовала девочка с глазами подобно драгоценным камням сапфира, метро, никчемный кофе.
  И это было лучшее решение, поскольку наша компания, наконец-то, вышла в лидеры мирового бизнеса по очищению сточных вод в Англии.
  И я так хотел этого всю свою жизнь с самого начала работы в этой фирмы. Хотел стать важным звеном для всех, включая босса, коллег по офису, секретарш (которые меняется быстрее, чем носки у нашего программиста), и даже для уборщицы, которая вряд ли понимает, что такое дистиллятор. Итак, на пике своей карьеры я достигнул этого. Конечно, мне не стоило прилагать особых усилий, что бы фирма развивалась, все было слаженно как часы - тик-так, тик-так.... Таким образом, мне натикала полугодовая премия, которую я спешил просадить в каком-нибудь злачном месте, например казино.
  Подпольная лавка Берти Скейлз, в подвале одного из ночных кафе Лондона на окраине города, добродушно распахнула свои, скрытые от глаз прохожих, врата в казино. Прокуренные с годами стены, засаленный стол, фишки, пару грязных пепельниц, но во всем этом была очень заманчивая изюминка, которая заставляла сердце биться чуть чаще.
  Не сказать, что я очень алчный человек, или заядлый игрок, но посидеть с друзьями за стаканом хорошего виски и сигарами, раскидывая карты и фишки - это было некой мечтой. Я бы даже сказал такая мини мечта, без которой не было бы пути к другим моим мечтам которые, скажу по секрету, были куда масштабнее.
  Вечер начался не с самого хорошего происшествия. Круг моих знакомых, с момента нашей последней встречи, немного расширился. Я ожидал чего угодно только не Спенсера Фергинса, бывшего заместителя нашего босса, чье место я занимаю, по сей день. Но с каким трудом оно досталось мне после этого засранца!
  Этот идол всех фотомоделей с внешностью молодого Аполлона, со светлыми кучерявыми волосами, уложенными толстым слоем прозрачного геля, уселся напротив меня с видом полного удивления. Две девушки, которых я не сразу замечаю, встают по обе стороны от него, но я даже не смотрю на них зная, что этот пижон всегда имеет при себе нескольких красоток, с которыми возможно не спит, но держит на коротком поводке, как говориться - что бы было.
  Твою ж мать Спенс! Неужели ты еще жив?!- хотел крикнуть я ему в лицо, но смог лишь злобно кивнуть.
  Спенсер ухмыльнулся, и крепко затянувшись сигарой, буркнул:
  - Здорово Кас.
  Кас? Кас? Этот злобный идол лондонской голубятни назвал меня Кас?
  Я с такой силой сжал кулак правой руки, что из-под нее выскочила только что розданная Заком, моим школьным приятелем, фишка и устремилась прямиком в кучу фишек Бэна Слезли. Тот от недоумения разинув рот, пытается что-то крикнуть, но я чувствую, как по-дружески приземляется мне на плечо теплая сильная рука.
  - Эй, дружище,- слышу я голос Зака, который тут же наливает мне в еще не допитый стакан виски алкоголь, словно это поможет мне расслабиться,- Пей.
  И я подчинился. Беру большой стакан и почти махом захлебнул терпкую жидкость, оставляя лед. В этот момент раздается голос Спенсера. Хриплый, словно он страдает туберкулезом.
  - Давай забудем старые обиды, друг,- я чувствую, как выпитое виски скатывается по горлу, оставляя огненный след от своей терпкости, и я будь-то, разъяренный дракон выдыхаю пар, а потом слышу, как алкоголь плюхается в недра моего желудка,- Посидим, выпьем,- вновь хрипит его голос.
  - Конечно, Спенс,- натягиваю я улыбку голодного крокодила, чуть оскалив правую сторону клыков,- Как в старые добрые времена да?
  Он кивает, думая, что стакан виски ослабил мои нервные всплески. Как бы ни так! Я сижу, смотрю в его распахнутый в радостном смехе рот и молю господу Богу, что бы моя фишка вновь отскочила и залетела прямо к нему в глотку.
  Если честно я сейчас вряд ли вспомню на чем основывается моя агрессивная реакция, с того времени прошло очень много лет. Кажется, Спенсер хорошо подставил меня, прежде чем освободить теплое местечко под крылышком босса. Мне вспоминается, что я чуть не сошел с ума, разгребая все-то дерьмо что он оставил после себя. Возможно, он не хотел насолить мне лично, но, во всяком случае, так получилось.
  В общем, как бы то ни было, мои ребята пригласили его к нам на огонек, а значит, мне придется мириться с этим отвратительным самовлюбленным скрягой, который начиная, кидает самую мелкую фишку и дымит сигарой так, что толстый слой закрывает промежуток между покерным столом и плафоном.
  Повисшая мгла сначала немного пугает, к тому времени, когда она рассеивается, каждый из нас ставит свои ставки, и мы любуемся розданными Торри картами.
  Я оглядываю всех, начиная от Зака, по левую руку от меня и иду дальше. Следом за ним сидит кузен Бэна, Торри Фолдер, по правую руку от меня Бэн и старина Лукас, заядлый любитель марихуаны.
  Думаю и сегодня не обошлось без косяка, оттого он сидит в кромешной мгле, которую пускает Спенс своей огромной сигарой и тупо смотрит в карты, словно на них изображены не цифры, а точные карты Нью-йоркского метрополитена.
  Весь круг замыкает Спенсер прямо напротив меня с идиоткской улыбкой, которую демонстрируют сутенеры, сдавая на ночь бракованную проститутку очередному студенту-ботанику.
  Осторожно смотрю поверх его головы вначале на блондинку, которая положила подбородок на его мускулистое плечо и что-то щебечет ему в ухо, определенно сексуально и приятное, потому что Спенсер облизывает нижнюю губу с похотливым блеском в глазах. Блондинка, смеясь, отстраняется, и только сейчас я замечаю, что она очень обильно накрашена тональным кремом. Он словно не намазан, а наложен пластами, как штукатурка на рыхлую поверхность стены, что бы скрыть все уродливые нюансы. Не сомневаюсь, без тонального крема, возможно, было бы куда хуже, но, к сожалению, лампа над столом очень явно выдает многослойность ее кожи. Светло-голубые, альбиносские глаза сверлят каждого из присутствующих и натыкаются на мой изучающий взгляд. На долю секунды мне показалось, что это был выстрел, я даже дернулся как от пули, потому что ее ястребиный взгляд вонзился в меня. Я, не справившись с интенсивностью ее черных теней вокруг глаз решил увести взгляд ко второй спутницы нашего мачо-мена и замер.
  Мне пришлось протереть залитые алкоголем глаза. Я даже мог поклясться, что мне это видится, или что я изрядно пьян. Я повторяю манипуляцию с пальцами и собственными глазами, словно если я посильнее надавлю на них, то они станут лучше видеть, но я ни когда раньше не жаловался на зрении. Когда я убираю пальцы и разжимаю глаза, все кругом плывет, но в скорее вновь силуэты сливаются в единую массу с рубиновыми глазами и насмешливой улыбкой, которой девочка с метро приветствует меня.
  Я с трудом удерживаюсь, что бы, не крикнуть:
  Какого черта?!
  Очевидно, это написано у меня на лбу, потому что девочка прикладывает указательный палец к своим губам, который прибивает мой язык к небу, словно гвоздями и быстро увидит руки за спину, что бы ни кто не увидел.
  Я мельком бросаю взгляд на всех присутствующих, единственный человек который сейчас не любуется розданными картами это блондинка с другого плеча Спенсера, и я ставлю на то, что у нее не хватит мозгов, что бы догадаться о том, что вообще происходит. Поэтому я делаю вопросительную гримасу, тыча пальцем в воздухе указывая на Спенсера и медленно проговариваю, шевеля одними губами:
  - Спятила?
  Девочка улыбается очень радостной улыбкой, которую я вижу на ее лице впервые. По обоим уголкам рта расползаются довольные и очень милые складочки. Я бы сказал, слишком милые, что бы быть на поводке Спенсера Фергинса. Меня охватывает сразу два чувства, которые в сочетании друг с другом заставляют руки с картами трястись, поэтому я аккуратно ложу их на столешницу дубового стола. Откровенно сказать, мне даже представлять противно, что такая юная девочка с такими чистыми, почти ангельскими глазами может стать подстилкой для такого чмыря как Спенс, но в то же время мне ее очень жаль.
  - Начнем,- шипит Торри и в его взгляде пляшет миллион злобных чертенков, будь то он уже взял огромный куш.
  Все открываются от своих карт, я так полагаю, насмотревшись вдоволь, и глядят друг на друга, я быстро увожу взгляд на стол, потом на Зака. Тот подозрительно пялиться, прямо мне в лицо, будь-то, жаждая увидеть там всю нумерацию моей колоды.
  - Ну что ж!- выдыхаю я и Спенсер почти ложиться на стол, что бы уловить мои слова,- Игра началась!
  Я еще ни когда в своей жизни не был так взволнован и напряжен. Я буквально чувствовал, как каждая моя пора выделяет пот и он, скапливаясь в разных местах, течет струйками, то по спине, то по ногам. Наверное, от моей сорочки не осталось сухого место, в прямом смысле сказанного. Я ненароком склоняюсь к своей руке, что бы вдохнуть аромат подмышек, как я и ожидал мой "Old spays" справляется со своей задачей, и я немного расслабляюсь, зная, что эту жуткую потную вонь создаю не я.
  Игра затягивается, становясь жестокой и беспощадной. Беспощадная - однажды так нашу тактику игры назвал Пит Слезори, брат Зака, когда решил сыграть с нами партию другую. Так вот, та ига, как нам всем казалось, была беспощадна, и я даже сказал бы, коварна, но по сравнению с тем, что образовалось на нашем столе, то были еще цветочки.
  Куча в самом центре была такой, что я едва ли видел Спенсера. И меня это очень радовало. Я готов был накидать еще несколько таких куч, что бы, не было видно даже макушки его светлой головы и кудряшки, светлые и вьющиеся как у куклы барби по имени Клер, которую я был вынужден кормить из игрушечных тарелочек в детском саду.
  И еще я был очень взволнован ее присутствием.
  Может я давно бы уже и сдал позиции, не имея страсть ко всему азартному, стараясь сохранить одну четвертую своей зарплаты, но я просто не мог пасануть. Только не сейчас. Только не при ней.
  Единственным ярким и пульсирующим в мозгу желанием было скинуть все карты и просто смотреть на ее лицо, как в тот раз в метро и не думать ни о чем, но я тут же ловил на себе ее ожидающий взгляд. Она смотрела так пронзительно и внимательно, следя за каждым моим движением, словно ждала какого-то чуда. Совсем как ребенок, смотря на профессиональную работу фокусника. И я так старался быть этим фокусником. Меня так радовало ее внимание, хоть немного несдержанное, но все же...
  - Все,- тихо буркнул Спенсер и закашлялся, скидывая карты.
  Блондинка за его спиной надула пухлые, будь то накаченные ботексом губешки и тихонечко застонала. Не сомневаюсь, часть выигрыша служило бы ей очередной дорогой безделушкой на какой-нибудь выдуманный день, которые придумывают для себя любовники. День первого миньета, или еще чего похлеще.
  Эх, бедняга, не дотянул до выигрыша! И блондиночку свою огорчил.... Может, хоть нас порадуешь и захлебнешься в собственной мокроте?
  Я так яростно улыбаюсь, и, кажется, вот-вот мои губы треснут в уголках, и я буду походить на Джокера из фильма "Бетмен". Не хватает еще этого злобного смеха как у доктора-зло, который только что прогремел в моих ушах.
  И это и вправду была великая радость, которую я даже и не думал скрывать. Я с особым чувством удовлетворения облокотился на мягкое кресло, что промокшая рубаха прилипла к спине, заставляя на мгновение почувствовать потный холодок. Все кругом кружится и плывет. Наверное, я много выпил, потому что стол с фишками раскачивается в лучах лампы и все лица вокруг меня, то вытягиваются, то сжимаются, создавая игру абстрактных форм.
  Девочка за спиной Спенсера показывает два больших пальца поднятые вверх, которые я едва ли вижу сквозь размытое пространство. Я стараюсь сфокусировать взгляд и натыкаюсь на ее, как мне казалось тогда, измученный вид, который заставляет меня забыть обо всем на свете. Об выигрыше и горе фишек, о Заке, который подбивает всех пойти в клуб для продолжения, и даже о Спенсере, что с особой жестокостью покусывает костяшки правой руки. И даже о виски, который, кажется, еще не согласен отпускать мой разум. Единственно чего я хотел в этот момент, эта была та юная девочка с ясным взглядом изумрудных глаз, которые смущенно убежали от меня.
  - Игра еще не закончена,- вдруг серьезно заявляю я и встаю, что бы все смогли видеть меня.
  Особенно Спенсер.
  Я слышал, как допил остатки виски в своем стакане Зак и как поперхнулся сигаретным дымом Торри. Кажется, в этой тишине, я даже слышал, как списываются со счета мобильно телефона деньги, когда блондинка висит на звонке, смотря прямо мне в рот и ожидая реакции.
  Мне пришлось ухватиться за край стола, что бы, не упасти обратно, но я делаю абсолютно трезвый вид. Словно, я не пьян, а всего лишь устал от тяжелой игры и мне нужна опора.
  - Я предлагаю тебе еще одну партию,- уже тише говорю я, потому что мои слова эхом уходят вглубь помещения и возвращаются, обратно повторяя все-то, что я сказал. Для особо глухих.
  Спенсер морщится, очевидно, не понимая, что это было адресовано именно ему и у меня просыпается ярое желание встряхнуть его как мешок, что бы хоть немного привести в сознание.
  - Что еще за партия?- опьяненный голос Бэна звучит как то по-настоящему задумчиво.
  Я на секунду переключаюсь на Бена, который пытается смотреть на меня обоими глазами, но они постоянно ускользают из-под его контроля, а потом я вновь смотрю на Спенсера.
  - Только ты и я,- я тычу пальцем, пронзая густой смог его сигары, что висит на уровне моего лица,- Что скажешь? Спенс? Только ты и я...
  - Но у меня нет больше наличных.
  В подтверждении этому он выворачивает карманы брюк, и дует нижнюю губу, совсем как его блондинка. Я понимаю, что он уже изрядно пьян и предвкушение выигрыша висит на кончике языка, которым я тру заднюю сторону зубов, сам не зная почему.
  - Тебе они не понадобятся,- вдруг выдаю я.
  В это время я краем глаза улавливаю ее взгляд.
  Она демонстративно раскрывает рот (несомненно, поняв, чем, я хочу попросить Спенсера поставить свою ставку) словно находится в шоке. А может и правда это подвергло ее в шок, но, я решаюсь продолжить, от того что напряжение становится просто невыносимым.
  - Я ставлю весь куш,- я указываю на гору фишек в центре стола, что бы всем стала понятна ставка,- А ты...
  - А я?- в мрачном ожидании сверлил меня глазами кучерявый блондин, и это было бы очень смешно, если бы не было так напряженно.
  - А ты ставишь одну из своих спутниц.
  Думаю, это повергло в шок не только незнакомку. Я буквально слышу, как падает челюсть Бена на дубовую столешницу покерного стола.
  Кроме нервных вздохов, бубнения, отчасти мата я услышал, как тихо девочка выдыхает воздух изо рта. Может от того что спало напряжение, а может и наоборот.
  Спенсер смотрит на блондинку, та пытается выкрутиться, вертит головой и машет руками, но я тут же перебиваю его:
  - Не ее...
  Девочка незнакомка заметно прикусывает губу и стоит, не двигаясь пока каждый из присутствующих разглядывает ее как настоящий экспонат в галерее. И для меня она и была экспонатом, на который я мог любоваться чесами. И поверите мне, это стоило всех тех денег, которые я выиграл сегодня вечером, и даже гораздо большего.
  Спенсер внезапно одергивает взгляд, и принимает прежнюю позу, складывая оба локтя на стол. На его лице непроницаемый панцирь из сверкающих глаз и лукавой улыбки. Он смотрит на всю эту кучу, которая стоит на кону, и я могу себе представить, что он уже мысленно потратил ее в баре за углом на выпивку и продажных женщин.
  - Ну что ж,- тихо хрипит он и запускает пятерню в кипу кудрявых белых волос на своей макушке, словно сейчас он потребует от меня развода,- Девчонка на весь выигрыш?- переспрашивает тот недоверчиво, и я киваю. Он еще раз смотрит на незнакомку как на прокаженную рабыню из-за своего огромного плеча и бубнит,- Не знаю, чем она тебя зацепила друг, что ты ставишь на нее все деньги, но я согласен...
  Не удивлюсь, если после всего этого я получу от нее лишь хорошенькую пощечину за свои деяния, и она будет, бесконечно права. Я только что заставил Спенсера поставить ее как фишку, только очень дорогую фишку, но видит Бог, только из хороших побуждений.
  Я с облегчением и удовлетворением сел в кресло и закрыл глаза, заставляя все свои мысли и все навыки, которыми я владел в картах собраться в кучу, а хмель уступить им дорогу, потому что, я чувствовал, что сейчас начинается самая важная игра в моей жизни.
  
  
  
   
  Глава 4
  
  
  
  И если вы думаете что я выиграл, вы, конечно же... ошибаетесь.
  Наша партия не продлилась и десяти минут, а я остался без хорошей части своей зарплаты и основной ставки Спенсера, которая смотрела на меня с таким видом, будь то я полнейший лузер, ну или что-то вроде этого.
  Пока наш блондин гомофоб радовался выигрышу, раскидывая фишки как клад золотых монет, я собираюсь с мыслями и стараюсь не слушать утешения приятелей.
  Мне всегда было интересно, откуда берется это наигранное чувство, с которым они пытаются вернуть мне веру во что-то светлое и доброе, особенно после самых трагических моментов моей жизни - смерти матери, потеря собаки, проигранная в покер зарплата.
  Хотелось бы верить, что завтра я проснусь в своей кровати с жуткой головной болью, которая позволит мне забыть об этом вечере как о страшном сне, или может, даже я не вспомню ни чего из происходящего, что было бы очень даже здорово. Может я перестану считать себя креваруким оболтусом, который не может выиграть у засранца Спенсера.
  Помещение пустело, я не видел этого, потому что сидел с закрытыми глазами, прижимая пальцы к векам, зато чувствовал, как вокруг меня воздух становиться чище.
  Наверное, ушел, вонючка Торри,- думаю я про себя и даже позволяю себе улыбнуться.
  - Я рада, что тебе весело.
  Я так быстро распахнул глаза, что мне показалось, я свалился с потолка. Причем мое падение сказалось на внутренних органах, которые, кажется, пострадали при падении, потому что сейчас все внутри меня сдавленно ныло.
  - Что?.. Что ты здесь делаешь?- голос испуганного кролика, который слетел с моих губ, заставил меня съежиться.
  Девочка растянулась в улыбке. Не думаю, что она не гордиться своим неожиданным появлением, которое меня, скажем прямо, напугало.
  - Я думал все уже ушли...
  - Так и есть,- она забралась на стол и сложила ногу на ногу, устраиваясь поудобнее, будь-то, задержится,- Все ушли...
  И только сейчас я заметил, какое красивое платье было надето на ней этим вечером. Я и не знал, что молодежь может придерживаться столь консервативного стиля. Обычно они могли нацепить на себя несколько кофт и джинсы, а поверх одеть пальто-балахон и шапку, похожую на половую тряпку с моего чулана и назвать это безупречным стилем нового поколения. Но ни чего подобного на моей незнакомке не было. Довольно строгое коктейльное платье, огненно красного оттенка, с угловатым вырезом и разрезом, открывающим правое бедро аж наполовину. Не так откровенно, но в то же время достаточно, что бы я задержал на рельефной линии бедра взгляд. С трудом оторвавшись от миниатюрных коленных чашечек, которые виднелись сквозь тонкие капроновые колготки, я опустил взгляд на лакированные черные сапожки, с острым, как пика копья носком и тонким каблучком. В моих ушах тут же послышался ритмичный стук этих самых каблучков по паркетному полу моей гостиной.
  И когда я закрыл глаза (и зачем я только это сделал!) перед моими глазами девочка, сидящая напротив меня на покерном столе, вмиг перенеслась в мою спальню...
   Я четко видел, как блестит ее атласное красное платье в тусклом свете ночника возле моей кровати. Каким загорелым кажется изгиб ее открытого плеча, и какими бархатными кажутся ее восхитительные локоны каштановых волос завитые большими кудрями. Хотелось зарыться в них и долго вдыхать в себя аромат ее божественно-сладкого парфюма.
  В моем горле застрял большущий ком, который я с огромным трудом заглотил и тот, прокатившись внутри меня, остановился в области паха и создал там выделяющийся бугорок.
  Я повторил за девочкой и закинул ногу на ногу, что бы хоть как то скрыть мое нестерпимое возбуждение.
  - Ты веселый,- засмеялась она, а я покраснел, словно только-только доспевший помидор,- Да ладно,- тихо шепнула она,- Это будет нашим маленьким секретом.
  Когда я наконец-то взял вверх над своим телом и, не без труда, выбросил все пошлые картинки с участием незнакомки из моей головы, мой разум прояснился.
  Я узнал, что она не является еще одной в списке белобрысого Спенсера и вообще она познакомилась с ним только сегодня, благодаря, ее подруги Фей, а именно той наштукатуренной блондинки. Они с компанией собирались отлично провести время в клубе, но неожиданно планы ее друзей изменились, и ей не оставалось ни чего больше, чем согласиться на, цитирую: "самую скучную игру в покер из всех самых скучных игр которые мне довелось видеть". Если честно я немного расстроился, что лишился хорошей части своих денег, хотя это вовсе было и не нужно, поскольку она и без того могла спокойно послать Спенса в самое красное место на теле бабуина.
  - Должен признаться, я разочарован вдвойне,- тихо выдавил я.
  Девушка оторвалась от "Lambrusko" который мы заказали в баре за углом, и повернулась ко мне на высоком стуле, словно в этот момент хотела рассмотреть мое лицо повнимательнее.
  - Ну да,- как ни в чем не бывало, сказал я,- Могла хотя бы намекнуть мне, что бы я этого не делал...
  - Это я виновата?
  Я не стал отвечать на вопрос, пожал плечами и сделал большой глоток игристого вина. Пузырьки игриво лопались на кончике языка, пока я прятался от ее по-детски милого, но яростного взгляда. Наконец спустя несколько минут она разворачивается обратно и вновь пьет вино, молча разглядывая алкогольную витрину небольшого бара. Не нарушая тишины, я лишь изредка поглядываю на ее лицо в ожидании, когда оно смягчиться, что бы, очередные мои слова не стали последней каплей. Но, где то глубоко внутри, какая- то маленькая часть меня, бесконечно мечтала вывести ее из себя и любоваться, как юное лицо злобно сверкает глазами и пыхтит от гнева. Наверное, это очень забавно видеть то, как она злится.
  - Мы могли бы поехать ко мне...- с трудом выговариваю я, поперхнувшись очередным глотком вина.
  Девочка даже не смотри в мою сторону, и я уже думаю, что она набирается с силами, что бы отвесить мне хорошенький хук справа, но вдруг она выдает:
  - Хочешь вернуть свои проигранные деньги?
  Я краснею, потому что отчасти это так, но на меня находит чувство тревоги.
  Неужели она думает, что я такой подлец?
  - Нет!- почти кричу я, оглядываясь на полупустой бар, в поиске поддержки, но сидящие в баре даже не замечает нашего присутствия,- Конечно же, нет!
  Но она не поверила. Я видел это по ее суровому лицу и взгляду полному обиды, который она мне так и не показала.
  - Я могу проводить вас домой...
  - Нет,- тут же говорит та и встает со стула. Я нервно встаю следом,- Я хочу к тебе.
  Я, почти заикаясь, кричу бармену, что бы вызвал такси даже не пытаясь оторвать взгляд от ее потерянного лица. Я нервничал как школьник перед первым экзаменом своей жизни. Мысли разбегались в разные стороны. Хотелось одновременно и радоваться и биться об стену от досады, что взяла вверх над всеми иными желаниями.
  Зачем она это делает? Возможно, это была плата, но плата за что? Она ни чем мне не обязана! И я не настолько мелочный человек, что бы требовать от нее чего-то.... Но я не мог пошевелить языкам, что бы сказать все это вслух, поэтому мы вышли в узкий, слабо освещаемый холл.
  Я помог ей надеть небольшую шубку из искусственного меха, которая смотрелась как натуральная норка, только пахла не зверем, а ее духами, которыми, казалось я уже и сам пропитан насквозь. Все это время она молчала, что было очень странно и подозрительно. В таком образе я мог накинуть ей года два сверху, и в моих глазах она становилась молодой женщиной, властной и страстной, а не студенткой с которой я однажды повстречался в станции метро.
  Мы вышли на промерзшую улицу Лондона, где стоял плотный густой туман, сквозь который виднелись фары подъехавшего такси. Было часа три или четыре утра. Сложно было судить который час, потому что с момента того как мы зашли в бар я потерял ход времени. Открывая перед ней дверцу, я взял ее за руку выше локтя. Она вздернула на меня взгляд, который показался мне испуганным.
  Боже, что я делаю!
  - Я не хотел вас обидеть...
  Она внимательно смотрит прямо мне в глаза, словно для нее это совсем ни чего не значит, хотя для меня этот взгляд был бы роковым. И он стал для меня именно таким. Именно в этот момент я понял, что совсем не жажду ее тела так, как жажду ее внимания.
  - Я знаю,- тихо шепнула она с ясным взглядом и легко улыбнулась.
  Я бы мог возражать сколько угодно, но это, не принесло бы ни каких результатов. И видит Бог, я сотню раз хотел отвезти ее домой, но не решался даже спросить о том, чего хочет она. А она сидела молча, с ясным взглядом лишенным всякого смущения, как взгляд любой другой девушки что были на ее месте, уезжавшие со мной тем же рейсом из пьяного ночного бара. Она вела себя так по-хозяйски, раскованный взгляд, немое, похожее на супружеское, молчание, наверное, таксист и подумать не мог, что мы с ней едва знакомы, поэтому я встретился с его растерянным взглядом в зеркале заднего вида, когда тихо спросил ее:
  - Могу я узнать ваше имя?..
  Девочка чуть вскинула на меня взгляд безупречно накрашенных глаз и так же тихо произнесла:
  - Мэрилин. Мэрилин Пирс.
  Мэрилин,- мысленно повторял я миллион раз, пока смотрел в ее лицо, которое в свете мелькающих фонарей за окнами такси, смотрелось призрачно белым,- И как я мог сразу не догадаться, что такое божество имеет такое же превосходное имя...
  Хотелось бы мне сказать это вслух, но вместо двадцати тысяч пятьсот восемьдесят четыре комплемента, которые вспыхнули в моей голове в одну секунду, я с трудом выговорил:
  - Каспер Райт,- я хотел протянуть ей руку, но отчего-то постеснялся.
  И это выглядело бы слишком смешно, учитывая, что это наша совсем не первая встреча.
  Больше мы не произносили ни слова. Я был растерян как ни когда раньше. Ладони были покрыты испариной, словно мне предстояла не самая волшебная ночь в моей жизни, а полет в космос на воздушном шарике.
  А она.... Я даже представить не мог, что она думала в те напряженные моменты. Она лишь ухнула, когда осмотрела дом, в котором я жил, начиная с первого этажа и заканчивая сороковым. Он был как огромная, стеклянная пика, пронзающая облака, которых мы, к сожалению, не видели, а видели лишь как плотный туман, заволакивал его, начиная с пятого этажа и поднимаясь на неизвестную нам высоту.
  Я сразу представил ее в тихом домике на окраине города, где то недалеко от озера с мутной водой покрытой зеленым илом. Наверное, именно в таком месте она могла бы быть по-настоящему счастлива. Хотя ни чего, кроме восхищения, наш стеклянный микрорайон, заставленный огромными высоченными домами, не вызвал.
  Мы продолжали молчать даже в лифте, пока поднимались на высоту в сорок этажей, где была расположена моя, недавно купленная квартира, которой прежде я безмерно гордился, а сейчас не мог отделаться от мысли что уходя утром оставил грязную чашку из под кофе посередине гостиной и не убрал грязные носки с кровати в корзину для белья.
  Внезапно я вспомнил, как несколько десятков раз приводил в свой дом девчонок, снятых в клубе в пьяном бреду. Блондинок, брюнеток, рыжеволосых дамочек, секс с которыми начинался прямо в этом лифте, сверху донизу увешанном зеркалами, что, несомненно, увеличивало мое желание. Бывало, мы не успевали доехать до моего этажа, а я уже кончал прямо на красный ковер под своими ногами.
  Сейчас за все это мне было бесконечно стыдно!
  Я пулей вылетел из назойливых воспоминаний лифта и почти бегом пересек расстояние до конца коридора до белоснежной двери, за которыми скучала моя одинокая квартира. Послышалось робкое цоканье каблучков. А я паниковал! Впервые в жизни я мог с достатком насладиться этим необычным для меня чувством. Словно кто-то вбил землю у меня из-под ног и крутанул меня так, что через мгновение в горле застрял тошнотворный ком "Lambrusko". Даже не знаю почему, но мне было неловко, и страшно и интригующе.
  Я пытался попасти ключом в замочную скважину, но руки тряслись так, что я все время попадал мимо, а девушка подходила все ближе и ближе... и ближе....
  Ее руки коснулись моего плеча. Даже сквозь толстое пальто я ощутил жар от ее ладони и вздрогнул.
  - Может я смогу помочь?
  - Н-нет,- заикаясь, сказал я и на мою радость наконец-то вставил ключ в замок. Послышался щелчок, а после я решил оправдаться,- Квартира новая. Замки еще не смазывали, думаю заняться этим на следующей неделе.... Знаете, как это бывает.... Суета, работа...- еще один щелчок и дверь распахнулась,- Времени не хватает на такую ерунду,- я поперхнулся и наконец-то заставил себя заткнуться.
  Жестом предложил ей войти. Девочка усмехнулась. Можно было бы и не сомневаться, она знала истинную причину всему, что происходило со мной в ее присутствии. Это можно было бы назвать колдовством, если бы я верил в подобную ерунду. Но кроме этой ерунды мне больше ни чего не приходило на ум. И я не припомню не одной женщины, с которой бы у меня на столь длинный промежуток времени закладывало дыхание, например как сейчас, пока она пытается рассмотреть пустой холл моего дома. И за это я себя ненавидел!
  Я шел по ее следам, словно, если бы я оступился, то обязательно напоролся бы на мину.
  Она предельно внимательно осмотрела каждую стену, несколько картин, вешалку для верхней одежды, закрытый зонтик-трость, одиноко стоящий в самом углу.
  Я включил свет, что бы пространство наполнилось хоть чем то, но к своему ужасу понял, что стало еще больше видно насколько пусто в моем доме.
  - У тебя очень...- она остановился, оглянулась, посмотрев прямо мне в глаза, и лукаво улыбнулась,- Чистенько...
  Я не сдержал улыбки, которая выглядела скорее как нервный спазм.
  - Ну, этот стиль считают современным,- голосом великого дизайнера сообщил я, и услышал ее почти истерический смех, сравни сотням колокольчика прокатившийся по пустому холлу и устремляющийся эхом в пустоту квартиры,- Что?
  - Если бы я тебя совсем не знала, то подумала что ты меркантильный жадина.
  - Почему это?- с возмущением спросил я и не стал ее дожидаться прошел в гостиную.
  - Это не писк дизайнерской моды, Каспер.
  Мое имя слетело с ее губ так непринужденно, как перышко с крыла пролетающей мимо птицы. По груди расползлась теплая волна, которая выла выше всех моих желаний.
  Я посмотрел на мою спутницу. Она стояла посередине большой комнаты и смотрела сверху вниз на несколько журналов лежавших на стеклянном столике возле одинокого дивана. Конечно, еще на стене весел огромный ста двадцати пяти дюймовый телевизор, но, несмотря на его черный экран, он слился со светлыми стенами гостиной. Одинокой, скучной гостиной с безупречно стерильными больничными стенами и огромным окном во всю стену с видом на замерзший Лондон. Единственное, что было живым в этой гостиной - свет, теплый, мягкий свет, делающий обстановку более уютной. Хотя уют - это слово было последним в списке слов ассоциирующих мое жилище.
  Мэрилин наконец-то оторвала свой взгляд от "Sun" и "Financial Times"- с разноцветными глянцевыми обложками и посмотрела на меня особо серьезным взглядом.
  - Это так скучно!- она ткнула пальцем, рассекая воздух, указывая на журналы как на отвратительную жирную кляксу посередине белого листа.
  Я пожал плечами, определенно застеснявшись собственного дома. Я прежде ни когда не смотрел на свои стены именно так, но, сейчас, кажется, я знаю, про что говорит Мэрилин и это сводило меня с ума. Не грязная утренняя кружка, посередине комнаты на полу, а именно пустота. Пустота, в которой я жил и не замечал, что меня окружает. А может и не хотел замечать. А может и привык, что пустота стала определяющей частью меня самого.
  - Выпьем?- предложил я, и девочка кивнула.
  Насмешливые кудряшки запрыгали по ее плечам, заманчиво маня меня к себе поближе. А может меня манили совсем не они, а неиссякаемое чувство звериного желания при мысли, что эта прелестная девушка в моем доме и ей, пожалуй, уже ни куда не скрыться.
  Я с особым трудом заставил себя оторваться от ее декольте и направился в кухню, в желании увидеть хоть там уютную домашнюю обстановку, но, увы, встретил там все тот же прежний выдержанный стиль полнейшего минимализма, хотя кухня, пожалуй, самая заставленная мебелью часть моей квартиры.
  Высокие ящики под самый потолок с глянцевыми черными полотнами были строгими и почти гнали от себя мой пьяный взгляд. Я даже поставил огромную галочку в своей голове напротив строчки, выделенной жирным шрифтом - заняться домом! И открыв холодильник, взял бутылку красного вина.
  Налив два бокала я вышел в гостиную, но Мэрилин там не оказалось. Почти в панике я пробежал по узкому коридору и обнаружил ее в моей спальне. Беспорядочно разбросанные покрывала на кровати, брюки, висящие на спинке мягкого кресла, носки, преспокойно лежащие возле кровати, как две преданных таксы близняшки.
  Я замер разглядывая ее тонкий силуэт.
  Она стояла воле огромного окна и смотрела на ночной Лондон. За прозрачным стеклом мелькали огоньки проезжающих машин где-то там в самом низу, словно миллионы светлячков.
  В моем горле пересохло, я мог осушить бокал вина, даже не поморщившись, но не стал. Тихо выдохнув, затянувшуюся паузу я подошел ближе. Она так и стояла ко мне спиной, когда я протянул ей бокал.
  - Если ты думаешь что можешь мной воспользоваться, то ты глубоко заблуждаешься, Каспер,- она взяла бокал и повернулась ко мне лицом.
  Я смотрел в ее блестящие глаза и мне показалась что она боится меня, или того что я могу сделать, или даже того что может произойти между нами в эту ночь. Сейчас она вновь стала той юной девочкой, которую я впервые увидел на станции метро и я ужаснулся от своих мыслей, которые заставляли меня вкусить это юное создание как особо ценное вино высшего сорта.
  Я отступил назад:
  - И я не хотел этого Мэрилин.
  Вкус ее имени расползался по языку солоноватой слюной. Мне пришлось отпить глоток вина, что бы снять напряжение, от которого воздух вокруг стал плотным, хоть ложкой черпай.
  Девушка сканировала меня свинцовым взглядом полным печали, пока делала несколько глотков алкоголя, а потом снова посмотрела в окно.
  - Наверное, тебе очень скучно жить в этом доме?
  - Наверное,- ответил я и поймал на себе ее взгляд прищуренных глаз,- Знаете...- я остановился, потому что посчитал, будет правильным перейти на "ты" и начал снова,- Знаешь, я не задумывался, что твориться вокруг. Это как жить в большом стеклянном шаре. Ты видишь все, что происходит вокруг тебя, но не замечаешь самого главного, а если и замечаешь, то не можешь даже дотронуться до этого...
  Я не удержался и коснулся ее румяной щеки. Может мне показалось, но девушка повернула голову навстречу моему прикосновению, хотя такого я не ожидал.
  Подавив в себе жгучую волну страсти, я взял себя в руки и подошел ближе, не сводя с изумрудных глаз взгляда. Ей пришлось поднять лицо вверх, что бы смотреть мне в глаза. И только сейчас я заметил эту невинность, которая ускользала от моего взгляда раньше.
  Мне сложно было контролировать желания, даже не смотря на то, что я почти дал себе слово не думать о ее обнаженном теле. По крайней мере, не сегодня. Единственное что я мог себе позволить это наклониться к ее лицу за поцелуем, но она чуть отвернула лицо в сторону, поэтому я угодил губами в край ее губ, но, даже не смотря на несостоявшийся поцелуй, это было более чем достаточно.
  Медленно делаю шаг назад стараясь рассмотреть ее лицо, но не нахожу там ни чего, что ожидал бы. Даже наоборот, девушка смотрит в окно и улыбается, пожалуй, самой нежной улыбкой из всех, что я когда-либо видел.
  Мне хочется остаться и наблюдать за ней вечно, или, по крайней мере, пока хватит сил бороться со сном и с коварным возбуждением, но я предпочитаю побыстрее покинуть комнату и оставить Мэрилин отдыхать.
  - Чувствуй себя как дома.
  Я уже почти закрываю дверь за собой, но вдруг слышу ее голос:
  - Не уходи...
  Останавливаюсь, жду еще несколько минут думая, что мой слух меня подводит, или воображение начало бурную деятельность, но опять слышу ее голос уже за моей спиной:
  - Останься со мной, пожалуйста...
  И я не мог не подчиниться.
  
  
  Глава 5
  
  
  
  В ту ночь спалось мне не сладко, а точнее сказать мне не спалось.
  Я, прижавшись всем телом к ее обнаженной коже, чувствовал каждую клеточку себя. Каждую пору, которая буквально дышала ароматом ее кожи. Каждый волос на руке, ноге в паху, что замирал в огромном напряжении.
  Четыре раза мне пришлось удалиться в ванную комнату, что бы охладиться под душем и справить свою нужду банальным дедовским способом в ручную ублажая свою похоть. Конечно, мне было безмерно стыдно, когда я возвращался обратно в комнату и слышал от нее сонное:
  - С облегчением...
  (И даже можно было не надеяться, что мой неудержимый порыв, который утыкался ей в ягодицу, можно было хоть как то скрыть.)
  Неуверенно подползал к ней вновь, робко как подросток девственник и, дрожа, обнимал ее, а она даже не сопротивлялась.
  И когда наконец-то я, измученный ночными перебежками, вожделением и искусственной эрекцией, уснул как младенец, а когда проснулся, за окном стояло позднее утро.
  Я оббежал свой одинокий холостяцкий дом с огромным ощущением того, что эта ночь, начиная от игры в покер и заканчивая последним посещением ванны, мне приснилась, но, два бокала с недопитым вином подсказывали мне, что это было наяву, а моя незнакомка исчезла, как и самая незабываемая ночь без секса в моей жизни.
  Вечером того же дня, придя домой я чувствовал себя как и все те женщины с которыми я поступил точно так же как и Мэрилин со мной. Так же как и Ребера Уайтс, Финни Донован, Аманда Хекли и многие многие другие... которых я покинул ранним утром, желая не доводить наши отношения до чего-то более серьезного. Каким же я был гнусным поддонком! Не знаю хорошо это или плохо, грустить об этом сейчас, или, наконец-то понять это спустя многие годы. Но почему то, я все равно ждал ее звонка, наверное, как и брошенные мной девушки ждали моего появления. Я ждал как брошенный пес свою хозяйку.
  И я бы не смог избавиться от ее образа в своей голове, если бы даже очень пытался. И я пытался, несколько дней. Это все, на что меня хватило. Я думал, столько, сколько не думал ни когда прежде.
  Порой мне казалось, что я превращаюсь в ревнивую и до кучи плаксивую девочку-истеричку. Не хватало только укутаться клетчатым пледом перед телевизором с "Ванильное небо" и запасами носовых платков для подтирания соплей.
  Я не без труда выяснил, где живет Фей, та самая блондинка - спутница Спенсера, и моя последняя надежда на встречу с Мэрилин. Это гаденыш Спенсер был настоящим мастером в обмеривании подробностей на бутылку хорошей выпивки. В другой бы раз я рассмеялся ему в лицо, а точнее в телефон, но только не в этот, ведь я уже сгорал от мучительных мыслей и желания вновь увидеть ее.
  Мэрилин. Мэрилин. Мэрилин. МЭРИЛИН!
  Под конец второго дня я уже знал все самые отвратительные качества особ, которые владеют этим именем, прочитав сотню, а то и больше статей в интернете, но не одно из них не остановила меня. И вот, стоя на пороге дома Фей Уэйлер, в одном из невзрачных спальных районов города, я замер в ожидании какого-то знака, который возможно должен был меня предостеречь. А может я тогда и не ждал его, но сейчас, кажется именно так.
  Я постучал, дрожащей рукой, с онемевшими пальцами. Через пару секунд дверь открылась и меня оглушила папсовая мелодия, что звенела на весь дом. Фей, одетая, в костюм барби - узкие шорты и белую майку, с высоко поднятыми хвостиками белоснежных волос, жуя жвачку причмокивая накрашенными розовой помадой губами, смотрела на меня как на доставщика пиццы.
  - Привет,- начал я.
  - Если вы к Лизе, ее нет дома,- с неистовым отвращением сказала та в ответ и почти закрыла перед моим носом дверь, но я рывком придержал ее.
  - Нет, нет,- Фей остановилась, но дверь по-прежнему оставалась полузакрытом состоянии,- Фей,- начал я и девочка в дверях сверкнула в меня взглядом полным непонимания, но я знал, что ее мозг начал усиленную работу в опознавании меня,- Я тот парень с компании Спенсера. Помнишь? Вечер, покер...
  - А-а-а,- протянула она и продолжила мурлыкающим голосом,- Ты тот парень, что поставил на мою подругу...
  - Да,- я улыбнулся, кивая как полный придурок. Фей раскрыла дверь, но я по-прежнему остался в той позе, которая препятствует закрытию двери, если вдруг она вновь попытается меня прогнать,- Я тот самый пьяный парень,- Фей даже не улыбнулась, хотя я всем видом старался быль дружелюбным и смешным.
  Однажды я читал, что именно так можно ввести блондинок в свое расположение, но, кажется, это не работало. По крайней мере, не на Фей Уэйлер.
  - Послушай, я тут...
  - Заходи,- резко бросила она и шагнула вглубь коридора.
  Я растерялся, но вошел в дом. Мои опасения, что сейчас я попаду в царство куклы барби рассеялось, как только я прошел в небольшую гостиную в определенно сдержанном стиле. Как и в гостиных большинства домов подобных районов здесь был камин, заставленный большими свечами и фото-рамками, и мягкий диван с креслами и столом посередине всей комнаты.
  - Мне очень надо найти Мэрилин...- я шел в след за Фей в надежде, что та в скором времени остановится, и я смогу объяснить всю ситуацию в целом, а не орать ей в спину из-за громкой музыки, но она продолжала путь, через узкий коридор с дверями, наверняка ведущими в жилые комнаты, которые в этом маленьком доме было предостаточно. Я вновь начал.- Я даже не спросил ее номера телефона.... Она очень быстро ушла от меня,- я остановился, прежде чем подняться вслед за Фей по лесенке и понял, что она может понять не совсем то, что я хочу сказать,- То есть, ты не подумай, у нас не было ни чего серьезного...
  Лжец!- тут же ответил я сам себе,- Надо сказать, что все серьезно иначе она может не дать ее номер!
  - То есть, нет, все было очень серьезно.
  Господи что я несу!
  Фей ничего, не говоря, шла по лестнице вверх, а я шел следом, стараясь не отставать, потому что потеряться в этом бесконечном лабиринте - это значит остаться здесь навсегда.
  - Но ты не подумай ни чего такого, мы не спали. Точнее спали...- я выдохнул,- Черт,- тихо высказал я сам себе и вновь посмотрел на девушку, а та уже открывала дверь, очевидно в свою комнату, откуда доносилась мелодичная песня "God Save the Queen" Sex Pistols, в которой Джонни Роттен не переставая орет в микрофон.
  Я стремительно поднялся наверх, перепрыгивая сразу через три ступеньки, и почти влетел в узкий проем двери. Фей остановилась у окна.
  - И я подумал, что ты сможешь...- я заткнулся так резко, что слова не успевшие вылететь с моего с нервным хрипом, закатились обратно в глотку.
  Меня пригвоздило к полу. Я едва ли мог отдавать себе отчета в том, что происходит. Мэрилин смотрела на меня с большими глазами полными непонимания, сидя на диване. Ее рука затормозила в желание переплеснуть страницу глянцевого журнала. Я чувствовал, как напряжение висит в воздухе, но не мог ни чего с собой поделать.
  Казалось бы, вот она, то, к чему я стремился все эти бесконечные два дня, но я не могу даже пошевелиться и не одно слово из миллионов слов, что я придумал за часы ожидания, не могли сойти с моих губ.
  - Каспер?- вдруг произнесла она и отложила журнал,- Ты, что тут делаешь?
  - Он пришел сообщить нам, как весело провел с тобой время,- хихикала барби, смыкая тонкие ручки в замочек на пышной груди.
  Я остолбенел.
  Возможно из-за орущей музыки, Мэрилин и не слышала того бреда что я нес поднимаясь сюда, но Фей уже доложила. Стерва!
  Я моментально вскипел ненавистью к блондинке, но она тут же рассыпалась по паркетному полу ее комнаты, когда я начал говорить:
  - Нет, нет,- поспешно замотал я головой, пока Мэрилин переводила свой взгляд с подруги на меня,- Я не то хотел сказать...
  - Да ну,- опять хихикнула та,- И почему ты мне про него не рассказывала?
  Ее острый и чуть обиженный взгляд упал на бледное лицо Мэрилин и та заметно съежилась. Впрочем, как и я. На меня неожиданно навалилась грусть, от того, что та ночь может быть для нее незначительным пустяком, раз она не стала говорить об этом подруге. И это было настолько больно, что я готов был провалиться сквозь пол.
  - Да шучу!- вдруг засмеялась Фей,- Она рот не смыкала, болтая о тебе...
  - Фей!- крикнула Мэрилин, и так злобно посмотрела на подругу, что я возможно на ее месте упал бы в обморок, но та тихо хихикнула и вышла прочь, оставляя нас наедине.
  И даже не смотря на всю ее некомпетентность и резкость, я был готов отблагодарить ее, за этот шанс вновь остаться с Мэрилин один на один. И хотя я не мог полностью доверять словам Фей, я все же надеялся, что она была права, и Мэрилин хотя бы изредка вспоминала меня.
  Я все еще смотрел на закрытую дверь, куда ушла Фей, и вдруг услышал, что музыка стала тише. Обернулся и встретился с ней взглядом. Он был серьезен как ни когда прежде. Она вдруг стала на несколько лет старше, чем я предполагал, хотя, это всего лишь игра света в малюсенькой комнатке барби.
  - Так зачем ты пришел?
  Вопрос повис в воздухе, и я бы очень хотел ответить на него, но не мог, потому что мои вопросы били по нервам не давая сконцентрироваться ни на чем кроме них.
  - Почему ты ушла?
  Мэрилин фыркнула, сделала пару шагов в сторону окна. Мне казалось, что она не станет отвечать на этот вопрос, поэтому я шагнул ближе.
  - Не хотела, что бы ты привыкал,- тихо раздался ее хриплый голос, и мне захотелось обнять ее так крепко, настолько, насколько бы хватило моих сил, но я заставил себя стоять неподвижно и просто втягивал запах ее духов.
  - Привыкал к чему?
  - Ко мне.
  Казалось, что я падаю во мрак, хотя куда мрачнее? Моя жизнь, одинока и никчемна. И все, что было вокруг меня лишь фальшь, стана, которую я выстраивал год за годом, но все вдруг рухнуло в омут изумрудных глаз, которые пристально смотрели на меня.
  - А если я скажу, что не привыкну?
  Пытался дать себе последнюю надежду, но все зря.
  - Уже привык,- словно чувствуя меня, сказала Мэрилин и вновь отвернулась,- Иначе бы не пришел...
  И то верно!- нахмурился я.
  - Ты не оставила мне выбора...- вдруг начал я и мой голос срывался на истерический крик,- Ты просто ушла, не оставив даже номера телефона! Что я должен был делать?..
  - Забыть,- резко оборвал меня ее звенящий голос и взгляд, этот искрящийся взгляд пронзил меня насквозь,- Забыть, Каспер...
  А могу ли я? Могу ли я забыть ее. Возможно, когда-нибудь, я и смогу не вспоминать, ни ее походку, ни смех, ни тембр голоса, ни те игривые кудряшки на белых, почти мраморных плечах. Но захочу ли я? Нет, уже не захочу.
  - Я не хочу тебя забывать...
  
  
  Вот как начинается любовь. Не с первой встречи, не с взгляда и несчитанных ночей проведенные в ласках друг друга. Любовь начинается с нежелания забывать, нежелания отпускать, нежелания представлять, что кто-то другой будет греться об ее тело холодной зимней ночью и целовать белоснежные плечи.
  Мы часами молчали, глядя в огромные окна моей квартиры на спящий Лондон, сидя на полу, укутавшись в плед. Каждый вечер она рассказывала мне прочитанные в книгах истории про любовь, дружбу, предательства и измену. Я слушал ее не замечая времени. Мне казалось, что я переносился в этот удивительный мир книг, с которым она была так близко знакома. Я поразился тому, какая она... живая.
  Она прыгала на моей кровати и пела песню про простушку с глубокой деревни, а я сидел на полу и барабанил ладошками как самый хиповый барабанщик на свете. С ней я мог быть, кем захотел. Космонавтом - с трудом переваливавшись в пододеяльнике стараясь догнать ее. Певцом - когда она подслушивала мое пение в ванной, или даже художником - размазывая шоколадный крем по ее щеке.
   И это было удивительно. Этот мир был удивительным. И эта девочка то же была удивительно, ведь потому что в полном молчании с ней я наконец-то услышал самого себя. Услышал, как мучается мой внутренний Каспер, но из-за повседневной суеты на работе, я едва ли слышал его внутренний порыв.
  И я ночи напролет обнимал единственно важного человека в своей жизни. Мою Мэрилин.
  Мы не занимались с ней сексом, и она редко давала мне право поцеловать себя, но понимание того, что она лежит в моей кровати, в моих объятиях, было настолько сладким и нетерпимым, что я готов был отдать ей всю свою жизнь, так ни разу и, не вкусив ее тела по-настоящему. Да что такое секс по сравнению с любовью, лишь звериный инстинкт и жажда. Порой я все еще уходило в ванную и под бурные фантазии любовных сцен с участием Мэрилин, я избавлялся от похоти, а потом возвращался удовлетворенный и знал, что в этот момент она не спит.
  Изредка она оставалась у меня, и утром я варил свежий кофе, который она любила, пока та мылась в моей ванной, а затем выходила с мокрыми волосами одетая в мой махровый халат и выглядела в нем крошечной. После завтрака она помогала выбрать мне галстук, и я провожал ее до медицинской академии, где она заканчивала последний год. Странно, но я старался не думать о ее возрасте и разницу в восемь лет, между нами. Это было ни что, учитывая, как страстно и преданно я любил ее.
  Уже тогда я понимал, что мне нет без нее жизни. Смотря ей в след, стоя за забором, где мы обычно прощались, что бы избежать любопытных глаз, я все время думал, а что будет, если она покинет меня. Найдет другого, или уедет в город, где ей предложат работу врачом. И всякий раз я доводил себя почти до неистовой депрессии, которая только нарастала с течением рабочего дня, но вечером, оказавшись в ее объятиях, все пропадало так быстро, словно и не было тех мыслей, от которых становилось дурно. Я вновь падал в нее с головой и таял, таял... таял.
  Иногда она уезжала домой, говоря, что ей необходимо подготовится к контрольной работе или экзамену или прочей ерунде, в которую я не вникал. В те моменты я ненавидел себя за то, что не имею сил или мудрости что бы удержать ее рядом или просто не могу помочь чем то. Я ловил такси и открывал ей двери, а когда она садилась, я не мог налюбоваться ее прощальным взглядом. Наверное, ей было так же тяжело прощаться, как и мне, но в ней была эта решительность, а во мне нет.
  И как только машина трогалась с места, я вытаскивал с кармана телефон. Она думала, что я пишу любовнице, мол: "Я наконец-то освободился. Очень скучаю, хочу встретиться!", и она считала, что у меня на это было кучу причин, одна из которых недостаток секса, но она ошибалась. Даже из огромной любви к платоническим отношениям, я не мог предать ни ее, ни себя. Телефон, который я вынимал из кармана всякий раз, когда она уезжала на такси, нужен был только для того, что бы записать номер машины, который сегодня доставит ее до дома. А то, всякое случается.
  Вскоре я купил себе машину, хотя в своей обыденной жизни я в ней вовсе не нуждался. Я думал, что теперь буду меньше переживать за нее, подвозя ее до дома, но она и тогда отказывалась от моей помощи, заставляя вызвать для нее такси. Это было странно, но не более того.
  Я волновался даже тогда, когда она опаздывала на десять секунд. Я мог неотрывно следить за секундной стрелкой моих наручных часов до ее появления в ресторане, куда я обычно приглашал ее на свидание. Если бы это была какая то другая девушка, не моя Мэрилин, я, наверное бы, и не заметил опозданий, даже если оно было равное нескольким часам. И как я мог раньше, так легко относится к женщинам, а сейчас все это всплыло во мне в двукратном размере. Конечно, она извинялась за то, что задержалась с Фей, но облегчения это приносило мало. Иногда я позволял себе высказать свои недовольства. Она понимающе кивала и гладила меня по щеке так нежно, что я тут же забывал обо всем на свете.
  И вот однажды она не пришла...
  Я набирал ее номер по памяти сотню раз. Сотню раз безошибочно цифра к цифре, но ответа не было. Почти сойдя с ума от недомогания, я выскочил в прохладный Лондонский вечер. Пахло долгожданной весной и машинным газом. Я сверлил взглядом каждого прохожего, заглядывал в лицо каждой мимо проходящей женщине, они вздрагивали и испуганно бежали прочь. Я искал ее во всех лицах без исключения и молился, молился, молился!
  Неожиданно я представил, как по дороге до кафе на нее напал незнакомец. Боже! Такого я еще не испытывал ни когда в жизни! Все во мне съежилось в такой упругий комочек, что если бы я видел это своими глазами, то разорвал бы нападавшего в клочья, голыми руками.
  Несколько минут я метался от двери в ресторан до дороги и обратно, пугая прохожих и продолжая надеяться, что вот-вот она появится, но вскоре надежда начала таять как последний снег в закоулках Мелоу-стрит.
  Я занырнул в новенькую "Хонду" и с таким хлопком закрыл дверцу, что машина всколыхнулась. Мотор взревел, как и мои нервы, натянутые до предела. Я мчался по улице, не замечая других машин, и даже сигналя, они не привлекали моего внимания. Все погрузилось в омут. Я не знал, где живет Мэрилин, и винил себя за то, что в течение нескольких месяцев так и не узнал этого.
  Почему это казалось мне мелочью?- вдруг подумал я,- Почему я раньше не замечал, что знаю о ней так мало!
  А еще я не понимал как в ее присутствии, важные вопросы, предположим о родителях или родном городе или даже группы крови, становятся вполне незначительными. Казалось, что будь она даже с другой планеты, это бы не отразилось на моей любви к ней.
  Это заставляло меня ненавидеть себя так же неистово, как и бесконечно длинную улицу, по которой я несся со скоростью сто километров в час, пока наконец-то не свернул в переулок, где жила Фей. Моя единственная надежда и спасение. Выскочив из машины, я в два прыжка оказался у ее двери и бешено заторобанил в дверь. Послышались быстрые шаги, но я не прекращал стучать, в какой-то момент это стало истинным наслаждением выпустить свою злость на деревянной поверхности двери.
  - Эй!- закричала на меня Фей, сверкая злобным взглядом сквозь густо накрашенные ресницы,- Ты в своем уме?!
  - Где Мэрилин?- сквозь плотно сжатые зубы спросил я, пытаясь отдышаться.
  Девушка сузила глаза, разглядывая меня с ног до головы. Наверное, я выглядел слишком обозленным, с выпученными глазами и кулаками, сжатыми от напряжения, потому что девушка плотно вжалась в стену.
  - Где?- рявкнул я, ужасаясь собственному голосу.
  - Я не... не знаю,- тут же отозвалась Фей,- Я думала она встречается с тобой...
  - Боже!- проскулил я и ударил кулаком по двери. Фей отскочила, и я с трудом вымолвил,- Прости...
  Не решаясь подойти, она громко сказала:
  - Кас, успокойся,- но я не мог взять себя в руки. Перед глазами снова возникли ужасные картинки нападения, и я вздрогнул, когда ее пальцы коснулись моего запястья,- Спокойнее, Кас. Возможно, она просто забыла... и сейчас дома...
  - Где она живет?
  - Риджент-стрит, старый дом в конце улицы...
  - Нет,- тут же оборвал ее я,- Ты поедешь со мной!
  И я знал, что это было необходимо. Возможно, Фей сможет удержать меня, если вдруг мы наткнемся на нападавшего из моего воображения, что бы, я не убил беднягу прямо на месте.
  Внезапно в мою голову влезла иная мысль, что Мэрилин, возможно, имеет любовника, из-за которого забыла о свидании со мной. Я оцепенел от желания разнести что-нибудь, но сдерживался, как мог. И если это действительно так, даже Фей не сможет удержать меня от беспощадного кровопролития, но я определенно хотел, что бы Фей поехала со мной.
  Она собралась очень быстро. Наверное, мой злобный вид стал стимулом пошевелить ножками в розовых леггинсах. И я был бесконечно рад тому, что она не стала меня задерживать.
  Пока мы неслись по опустевшей дороге она болтала не умолкая, предлагая разные версии, но все они были лишь пустыми отговорками, которые могла придумать блондинка вроде Фей, но точно не Мэрилин. И всякий раз, когда я хотел собственноручно заткнуть ее накрашенный розовой помадой рот, я вспоминал, что она всего лишь зритель, причем самый невиновный, учитывая, что согласилась поехать с психом, вроде меня.
  Мы свернули на неосвещаемую улицу с единственной табличкой, на которой было написано "Риджент-стрит". Признаться по правде, за всю свою жизнь в Лондоне я ни разу здесь не был. Уж как то не доводилось. И теперь, медленно проезжая мимо заросших мхом и плюющем домов, я с трудом могу представить, что такая славная девочка как Мэрилин росла в окружении такого мертвого хауса.
  - Все,- тихо скомандовала Фей, и я остановился возле дома, на верхнем этаже которого горел тусклый огонек,- Приехали.
  Я старался не паниковать, взять себя в руки или что-то типа того, но это было безнадежно. Мы вышли из машины под бурчание Фей. Она рассказывала, как несколько раз предлагала продать дом и переехать к ней, но почему то Мэрилин была привязана к этому месту и отказывалась на предложение подруги.
  Старая оградка скрипнула с недовольным звуком, но я не обратил на это внимание. Меня пугала эта пустая тишина, которая окружала нас и этот старый дом с покосившейся крышей и ветхим порогом. Подойдя ближе, я несколько раз постучал в дверь. Хотел всего один, но так получилось. Руки дрожали от невроза и паники.
  Тишина и гул ветерка в сухом дереве за домом.
  - Мэрилин?- крикнул я в старое дверное полотно, но мне в награду была лишь тишина.
  Я посмотрел на Фей, та оглядывала дом и вдруг мы услышали, как что-то упало на пол, на втором этаже дома. Тихий приглушенный стук. Я без замедлений схватился за дверной косяк обеими руками и вышиб дверь как пивную пробку. Та влетела внутрь и с грохотом рухнула на пол. Я бы мог гордиться своей силой, но у меня не было на это времени, потому что я уже бежал мимо небольшой гостиной заставленной книжными полками, стеллажами, комодами, старой мебелью.
  Я думал вот-вот кто-то выбежит мне на встречу, грабитель или нападавший псих, и я был готов встретиться с ним лицом к лицу. Я с такой силой сжимал кулаки, что побелевшие костяшки на моих кулаках светились словно фонарики. Но ни кого не было, лишь мои быстрые шаги по лестнице и звонкий голос Фей:
  - Мэрилин?
  Остановился я, лишь, когда поднялся на второй этаж. Из плотно прикрытой двери сочился теплый мягкий свет, как единственная надежда. За дверью было тихо, и я не знал чего ожидать, поэтому я глубоко вдохнул воздух и выбил дверь, ожидая чего угодно, нападения грабителей, постельную сцену, чего угодно, только не этого...
  Мэрилин висела на петле из старой простыни, привязанной к потолочной балке. Стук, что слышали мы внизу, издала выбитая из-под ее ног табуретка.
  - Господи!- крикнул я и сам не заметил, как оказался около нее, приподнимая за ноги вверх.
  Я четко слышал, как закричала Фей и как бросилась мне на подмогу, а потом все как в тумане. Тело Мэрилин упало на ковер. Это было неаккуратно, но, кажется, ни Фей, ни я не могли контролировать аккуратность наших действий. Я был в полнейшем шоке, единственное, о чем я мог думать в этот момент, только о ее бледном лице.
  - Дыши! Дыши!- заставляла ее Фей, делая ей прямой массаж сердца.
  В этот момент я был рад только тому, что взял эту болтливую блондинку с собой. Она разбиралась в медицине, наверное, чуть больше чем я, даже считая то, что училась с Мэрилин в одной группе. За то прямой массаж сердца она делала безупречно.
  Через пару минут, которые казались мне целой вечностью и проклятием одновременно, Мэрилин захлебнула воздух ртом и распахнула огромные глаза. На белках выступили кровавые капилляры, которые лопнули от перенапряжения. Пока я благодарил Бога за отданную ей жизнь, а Фей плакала и обзывала ее разными непристойными словами (скорее всего из-за нервов) Мэрилин смотрела в потолок не отрывая взгляда и дышала... дышала.... дышала....
  И это звук ее вдоха был единственным по-настоящему ценным звуком во всей вселенной. Я не хотел слушать ни чего больше, только ее ритмичный постоянный вдох, а затем выдох. Вдох, выдох. Вдох выдох.
  Потом врачи скорой помощи оторвали меня от ее тела, хотя я совсем не хотел отпускать ее от себя. Только не сейчас. Но меня ни кто не слушал и Фей то же. Ее увезли в госпиталь. Мы следовали на "Хонде", не отставая ни на метр от машины скорой помощи. Пару раз я чуть не въехал им в зад, но адреналин в крови заставлял мои окончания действовать рефлекторно даже не задействуя при этом мозг.
  Фей проревела всю дорогу. Я попросил ее заткнуться, именно в таком жестком тоне, но она меня не слушала, продолжала ныть в ладони и, когда мы добрались до больницы, она стала походить на панду с огромными черными кругами туши, которые облепили каждый ее глаз.
  Мэрилин обследовали но, к счастью нарушений в дыхательных путях не обнаружили, а это значило, что ее долго в клинике не задержат.
  - Может несколько дней, но возможно неделю,- мелодично говорила женщина - врач по имени Саманта,- Вы же понимаете, что Мэрилин нуждается в психологическом осмотре?..
  - Что?- вспыхнул я моментально,- Вы же не хотите сказать, что она хотела покончить с собой?
  Именно это они и хотели сказать. Именно это и было в тот вечер, но я старался думать что ее пытались убить даже после того что следствие выяснило:
  - ...следов взлома и проникновение в дом посторонних людей не обнаружено. Факт самоубийства на лицо,- как приговор вынес Делли Финиган, полицейский приставленный к делу Мэрилин.
  Я не знал, что сказать ему, наварное, я знал, что это было самоубийство, просто не хотел подпускать к себе подобные мысли. Это было слишком больно, слишком жестоко, что бы быть правдой.
  - Дело закрыто, мистер Райт,- продолжал он,- Причину будут искать в Мэрилин...
  Я шел по коридору больницы с ярым желанием сломать что-нибудь, или кого-нибудь, но делал предельно спокойный вид. Фей все время проводила в больнице, не считая того что утром уходила на лекции а после обеда возвращалась. Ну а я не покидал больничные стены ни на минуту, все ждал, когда же врачи разрешат посещать ее палату, но каждый раз, когда я пытался навестить Мэрилин, врачи говорили что у нее депрессия и она не хочет видеть посетителей.
  Итак, единственной радостью было окно, через которое я мог видеть краешек ее кровати, а иногда и удивительно нежный изгиб стопы. В эти моменты я хотел взять ее ножку в ладони и целовать, целовать так, как ни целовал, ни кого и ни когда.
  Как же скуп я был на поцелуи!
  Тогда это стало единственным важным для меня, и я не подпускал к себе даже мысли о ее неудавшимся, к моему великому счастью, самоубийстве, а думал лишь о том, что когда ее выпишут я посвящу всю свою жизнь на то, что бы целовать каждый миллиметр ее тела.
  Глава 6
  
  
  
  
  Спустя пару дней она наконец-то разрешила мне посетить свою палату. Я был так счастлив, почти расцвел, как майский цветок, вырвавшись из лап ледяной стужи. Меня трясло, но я пытался скрыть это волнение ведь я, наконец-то, смогу дотронуться до нее, до своей маленькой девочки. Смогу окружить ее заботой. И мы сможем начать все заново, забыв об этом инциденте вычеркнув его из нашей жизни как страшный сон. Я и не заметил, как моя жизнь беспечного холостяка с временными развлечениями, стала иметь такой важный смысл, который заключался в одном единственном человеке.
  Она остановила меня неподалеку от своей кровати. Я замер. Ее тон был сухим и грозным, как у судьи, и то, что она говорила, было приговором:
  - Все кончено, Каспер. Ты должен оставить меня...
  - Мэрилин,- я выдохнул ее имя, и у меня свело губы,- У тебя небольшой шок после травмы, но это пройдет. Ну же, малышка...
  Я сделал пару шагов, но она крикнула:
  - Стой, где стоишь, Каспер!
   Меня мелко затрясло.
  Я вскинул на нее взгляд наполненный слезами. Я не знал что происходит, словно это было не со мной, но одно я знал, точно, слезы на моих глазах были настоящими.
  Сколько уже я не позволял себе плакать? Наверное, лет шесть. С самых похорон матери. Мне всегда казалось, что это было не достойным мужчины. Слезы - бабский удел, считал я. Но в тот момент я понял, что мужские слезы это сосем не удел слабости, это удел безграничной боли. Но я держался. Держался и смотрел ей в глаза.
  Она, то же дрожала. Я видел, как мелко трясется ее открытое плечо, торчащие из-под больничной сорочки в мелкий цветочек.
  - Я не понимаю...- развел я руками и прикусил губу, потому что мой голос становился измученным и невыносимым,- Не понимаю, почему ты это делаешь?..
  - Я хочу быть свободна!- вдруг крикнула она и рывком выдернула катетер из своей руки, капельница недовольно буркнула,- Хочу быть свободна, Каспер!- закричала она и вдруг заплакала, прижимая ладони к лицу.
  И я сломался. Я подбежал к ней сгреб ее в охапку и прижал к своей груди. Она была холодной, словно маленькая льдинка которую я хотел согреть. Она тряслась в моих руках. Или я трясся, я уже не понимал, где начинаюсь я, а где заканчивается она. Пару раз она пыталась вырваться, но я был сильнее, поэтому все еще удерживал ее в объятиях. Через несколько минут всхлипы прекратились, и мне казалось, что она успокоилась, потому что ее тихий голос прошептал мне прямо в ухо:
  - Ты должен оставить меня Кас,- я нервно замотал головой, не желая даже подпускать к себе подобные мысли. Это было не честно, не справедливо!- Я так хочу...
  Боже! Я не верил собственным ушам. Не верил ей. На мгновение мне показалось, что это чужая Мэрилин. Не моя Мэрилин. Не моя девочка. Я с трудом оторвал ее от себя и посмотрел ей прямо в глаза.
  Они были безнадежно пустыми, залитые слезами, но пустые.
  - Уходи,- шепнули ее губы,- Оставь меня. Я хочу быть свободна...
  Зачем, зачем она просит меня об этом? Неужели она не была свободна? Неужели я мешал ей? Обременял ее своей любовью? Господи! Неужели именно из-за меня она хотела расстаться с жизнью. Что я наделал?
  Чувство полной несправедливости и ненависти по отношению к самому себе взяли вверх. Я сделал шаг назад:
  - Я уйду, уйду и оставлю тебя, только обещай....- она кивнула и прикусила губу, наверное, что бы, не разревется вновь,- Обещай, что больше так не сделаешь.
  Она отвернулась, и я понял, что она собирается с силами, что бы проститься со мной раз и навсегда. И мне было сложно выстоять, пока я ждал ответа, но я не мог уйти, не дождавшись ее соглашения.
  - Я обещаю,- тихо проговорила она, даже не взглянув на меня.
  - Хорошо,- шепнул я одними губами, и, наверное, она не услышала, потому что мой голос застрял в глотке.
  Я позволил себе легко прикоснуться к ее холодному лбу губами и вдохнуть аромат ее кожи, пропитанный лекарствами и больничным мылом, как в последний раз. Я шел медленно, думал, что она остановит меня, как в каком-нибудь голливудском сериале про настоящую любовь, но, я так и не дождался.
  Тогда я и не знал, что аромат, который я вдохнул на прощание, застрянет внутри моих легких так надолго и будет напоминать мне о ней каждую последующую ночь.
  Забитый мыслями о беспощадной любви и воспоминаниями Мэрилин, я провел несколько недель. Все вечера начинались с того что я брал бутылку виски в баре, а заканчивались безудержным сексом с незнакомой мне женщиной, которую я выставлял за дверь каждое утро. Я старался вновь стать прежним холодным и равнодушным поддонком, которым был до встречи с Мэрилин. И да, я был груб с каждой из них, хотя они были достойны большего. Наверное. Мне было плевать что та, или другая будет думать обо мне после того как я шесть раз за ночь воспользовался ее телом, при этом даже ни разу не поцеловав ее в губы. И это был порыв не страсти и желания, а скорее всего нужды, в которой я пытался забыть воспоминания тела Мэрилин.
  Иногда я просыпался от того что скулил, выл как брошенный пес, на всю мою пустую квартиру, как в будке, полной воспоминания.
  Прошло два месяца, которые казались мне сплошным туманным мраком. Я даже не помнил, какой был день недели и даже не помнил числа, когда на обеденном перерыве в мой офис зашла Кэролайн - новая секретарша нашего босса. Пышногрудая брюнетка вальяжной походной прошла до моего стола. Я смотрел на ее туго обтянутые черной юбкой бедра, раскачивающиеся с каждым ее новым шагом. Наконец она остановилась, и я оторвал взгляд от заманчивых форм, которые тешили мои мужские инстинкты, и посмотрел ей в лицо. Тонкие брови домиком внезапно поползли вверх.
  - Сер Райт,- начала она тихим, почти манящим голосом,- Я подготовила отчет, но мой компьютер отказывается напечатать их. Я выслала их вам на электронную почту...- она обошла мой стол и указала на монитор,- Вы не позволите?..
  - Да, конечно,- я жестом предложил воспользоваться своим компьютером.
  Кэролайн склонилась над клавиатурой и ее довольно объемная грудь немного вытянулась, и глубокий вырез ее кофточки раскрыл нежный треугольник, покрытый почти прозрачным пушком волос, между ее грудями. Кажется, я даже облизнул пересохшие губы, прежде чем отвернуться к монитору.
  Тем временем Кэролайн вышла в интернет и уже нашла в моей почте свое письмо. Быстро клацнула тонким пальчиком по левой кнопки мыши "Печать". Тут же сработал сигнал принтера, звук с которым он засасывает в себя чистую бумагу и чирканье лазеров, печатающих строчку за строчкой.
  - Вы бесконечно добры сер Райт...
  - Просто Каспер,- кряхтел я.
  Кэролайн чуть облокотилась на мой стол, уперев руки за спину. Ее грудь висела в пару сантиметрах от моего лица. Я видел, как набухли ее соски сквозь тонкую ткань ее кофты. Моя ширинка встала домиком, совсем как ее накрашенные брови. Я кашлянул:
  - Еще что то, Кэролайн?
  - Нет, нет,- поспешила с ответом та и встав на стройные ноги обошла стол,- А хотя...
  Я вновь посмотрел в ее лицо, хотя сделать это было трудно. Что бы сконцентрировать свой взгляд на ее глазах приходилось пройти тяжкое испытание пышных форм. Но, когда я все же справился, Кэролайн продолжила:
  - Сегодня очень одиноки вечер, Каспер,- мурлыкала она, а я уже предчувствовал, чем закончится столь одинокий вечер и она оправдала все мои ожидания,- Вы не могли бы составить мне компанию?
  - После работы?- холодным монотонным голосом спросил я, та закивала, улыбаясь как невинная овечка, и я для приличия улыбнулся одним краем губ,- Конечно.
  Когда Кэролайн, наконец, ушла из моего кабинета, я запер дверь и справил нужду, которая уж ни как не могла подождать до вечера.
  Начинаю чувствовать себя школьником, когда заниматься сексом еще рано, а сексуальные интересы и импульсы сменяются несексуальным поведением, но в паху что-то ноет от возбуждения, которое надо, куда-то выплеснуть во что бы то ни стало.
  Вечером я зашел за ней в кабинет босса и выслушал от него целую лекцию о своих обязанностях, которые неминуемо вымерли в этом месяце, а после просил предохраняться, намекая, что Кэролайн очень ценный (как и все сто семьдесят три секретарши до нее) сотрудник.
  Мы остановились на итальянском ресторане, который подавал отличную пиццу с омарами и креветками. Действительно пицца была превосходной, да и Кэролайн оказалась очень забавной и даже интересной девушкой, чего я явно не мог себе представить. И пока она не демонстрировала свои заманчивые формы, мысль о сексе терялась в самых незаурядных вопросах, которые обычно всплывают на первом свидании.
  Неожиданный телефонный звонок заставил меня на время забыть о Кэролайн.
  - Да,- тихо ответил я, закрывая одно ухо рукой, что бы слышать звонившего, но в ответ была лишь тишина. Возможно, мне показалось, что я слышал чье-то ритмичное дыхание,- Говорите,- потребовал я и встал, думая, что барахлит связь, но вдруг остановил свой взгляд на окне, которое вело на проезжую часть Даунинг-стрит. На другой стороне дороги стояла она...
  - Мэрилин?
  Она тут же сбросила звонок и, развернувшись, быстро скрылась в толпе спешащих людей.
  Я бросил все. Столик, Кэролайн, пальто, без которого на улице, даже не смотря на раннюю весну, было холодновато.
  - Мэрилин!- крикнул я в толпу, которая шарахалась от меня как от больного, но я продолжал выкрикивать ее имя, пробегая дальше по улице.
  Я пытался звонить на тот номер, что вызвал меня в ресторане, но он был выключен. И я знал, знал, что это была именно она...
  Вернулся я в ресторан, спустя час. Кэролайн все еще сидела там с печальным видом, как брошенный котенок. Я даже на мгновение возненавидел себя за то, что могу поступать так с такими хрупкими созданиями как женщины, но я взял себя в руки, извинился и продолжил вечер.
  - Кто такая Мэрилин?- спустя несколько часов спросила Кэролайн.
  Я долго искал ответ в своей голове на это вопрос.
  А кто она, эта Мэрилин? Призрак моей болезненной любви, которая преследует меня и будет преследовать до конца моих дней.
  - Знакомая,- вырвалось у меня неуверенно.
  Не сомневаюсь, девушка, вряд ли мне поверила, но я не стал заострять на этом свое внимание.
  Остаток вечера я старался переключиться на Кэролайн. Видит Бог, очень старался, но всякий раз, когда разговор затихал хоть на секунду, я смотрел по ту сторону окна на, уже пустую безлюдную улицу, в надежде вновь увидеть ее силуэт. Пару раз я удалялся в туалет, но вовсе не по тем делам, по которым бы следовало. Я вновь и вновь набирал незнакомый номер, который все еще был выключен.
  Чувствуя себя настоящим глупцом, я распрощался с Кэролайн, хоть она и просила меня задержаться у нее на чашку чая. Сегодня я бы просто не смог удовлетворить ни ее, ни себя, потому что хотел я совершенно иную девушку, и даже выпитое вино не способно было облегчить мои душевные тревоги.
  Долго сидел в машине у дома Кэролайн. Смотрел, как загорается свет в ее окне, как она снимает кофту и ее пышногрудый силуэт высвечивается сквозь тонкую штору. Но думал я совершенно не о ней.
  Вновь посмотрел в телефон, хотя знал на все сто процентов, что звонков на него не поступало. Но мало ли. Решился и набрал номер Фей, что бы узнать как дела у Мэрилин, от того, что просто бы не смог уснуть, не услышав от нее положительный ответ.
  Прежде чем Фей подала голос в мое ухо, ворвалась оглушительная музыка:
  - Да,- еле слышно раздался голос блондинки.
  - Привет, Фей...
  - Каспер?
  - Да, именно он,- я улыбнулся, потому что услышал, как она истерично смеется,- С тобой все в порядке?
  - Да, все в полном порядке, Кас. Я тебя плохо слышу, потому что мы в клубе, здесь много текиллы, клеевых парней и ...
  - Мэрилин там?- крикнул я в трубку, даже не дослушав ее невнятного, но звенящего голоса.
  - Мэрилин?- хихикала та,- Да! Наверное!
  Я с трудом мог взять себя в руки, что бы, не накричать. Ну и что толку наори я на нее, она бы сочла это шуткой, очевидно находясь под действием наркотиков. Мэрилин говорила, что Фей не редко употребляла химические вещества, как ей казалось, она так справлялась с депрессией. Хотя, я не могу даже представить какая депрессия могла быть в их возрасте.
  - Фей, где вы?- я слышал, как она говорит еще с кем то и я не стерпел, взревел прямо в динамик телефона,- Где вы, Фей!
  - "Cargo" Кас, здесь полный улет!
  Дальше я отключил звонок, потому что слышал только звенящие голоса вокруг Фей и ее собственный.
  До ночного клуба "Cargo" я доехал за несколько минут. Конечно, я опасался своего подвыпившего состояния, но меня накалили слова Фей и я совершенно точно был уверен, что если Мэрилин с ней, то она в отнюдь не лучшем состоянии, чем ее белобрысая подружка. Естественно я не мог ехать спокойно, поэтому мчался на скорости, которая позволяла мне более мягко сворачивать на поворотах.
  У клуба толпилась лондонская молодежь. Половина из них занимались продажей наркотиков, это было видно по их физиономии, жадные глаза сканировали покупателя на наличии денег. Другая половина были потребители, их жадные глаза требовали другого...
  Я прошел через охрану, даже не взглянув на громил, хотя не сомневаюсь, их вид был очень устрашающим и может даже чуточку больше. Темнота, окружившая меня, интересовала меня еще меньше чем охранники на входе, единственное, что я хотел увидеть - это Мэрилин. Я заставлял себя держать себя в руках.
  Посмотрю только одним глазочком, если с ней все в порядке просто уйду домой, словно и не приезжал,- уговаривал я сам себя,- Всего одним глазочком...
  В огромном зале было людно. Признаться честно такого ажиотажа на местные ночные клубы я и не ожидал, если учесть что до начала каникул еще несколько месяцев, и сегодня середина рабочей недели. Неужели это не самая лучшая часть молодежи нашего города? Наверное, здесь было даже больше человек, чем в медицинском колледже Мэрилин.
  В центре танцпола творилось нечто похожее на пьяную оргию и одновременно безудержные танцы варваров. Почти раздетые девушки и такие же парни. Перед моим лицом то и дело мелькали чьи-то обнаженные груди, ягодицы, спины. Я пробирался все дальше в самую глубь этого разврата. Наконец я вышел в более свободную часть клуба, к барной стойке, которая была почти одинока. Одна парочка зажималась в углу и так страстно целовалась, что я бы мог представить, как губы обоих завтра отсохнут и отвалятся. Полностью увлеченные друг другом они не замечали ни взглядов прохожих, ни насмешек ребят стоящих на верхнем этаже клуба и наблюдая за невероятной для меня обстановкой.
  Я заказал себе выпить, отчетливо понимая ребят, которые не принимают наркотики, но ходят в такие места. Если не принять чего-то крепкого и оставаться трезвым, то можно сойти с ума наблюдая за всем происходящим вокруг.
  Терпкий виски немного затуманил мой разум. Я буквально чувствовал, как он проваливается в дурманящий дым кальяна, который раскуривала парочка парней недалеко от бара.
  Сразу за их столиками толпилась целая группа подростков, среди них на столе танцевала Фей. Ее лицо было настолько мечтательным, что я, сперва не узнал ее. Пятеро парней стояли вокруг нее, и казалось, были полностью увлечены ее танцем, словно она была стриптизершей, хотя я не смог бы найти отличия. Среди толпящихся возле столика я пытался увидеть Мэрилин, но не мог различить лица нескольких фигур за спиной Фей, а потом меня привлекла парочка в углу. Они страстно целовались, большая спина парня скрывала их почти полностью, и тонкие руки, ухватившие его за шею, были мне до боли знакомы.
  Я сморщился, будь то, проглотил целый лимон. Странно, но раньше я думал, что начну с особым усердием ненавидеть мою возлюбленную, если увижу ее в руках другого мужчины. И я свято верил в это, но смотря на Мэрилин, которая еле еле отрывалась от губ парня, я не чувствовал к ней ненависти. Единственное, что сверлило меня изнутри желание набить этому парню морду.
  Пока я бежал до их столика я расплескал выпивку из своего стакана, но это меня волновало меньше всего. Так же, как и все присутствующие в этом зале. Наверное, Мэрилин, как и я не поняла что происходит. Я пришел в себя только после того как оттащил его от девушки и пару раз ударил парня пустым стаканом по голове. Он, скорчившись, лежал на полу в моих ногах, закрывая свою голову обеими руками, словно щитом, за которым он мог от меня спрятаться. И меня накрыло чувство полной власти.
  Я могу все, и в этой схватке я решаю, как она закончится. Я мог бы отпустить парня, и перестать колотить его уже разбитым стаканом, ведь осколки врезались мне в руку, но я не чувствовал боли, лишь безграничное желание утвердиться за счет его избиения. Я мог бы отпустить его даже ради того что бы Мэрилин перестала реветь и хватать меня за руки. Но я не останавливался.
  Кровь, казалось, заполнила весь зал. Брызги разлетались на метр от меня и парня, который вопреки всем моим ударом стремительно пытается подняться на ноги. Вскоре музыка превратилась в гул тысячи голосов и нас окружили в плотный круг.
  - Каспер!- сквозь шум в ушах услышал я ее голос и остановился.
  Ноги еле держали меня, чуть согнувшись в коленях. Легкие сжались от отвратительно запаха крови, но я тяжело и глубоко дышал, как в последний раз. Руки тряслись от боли и напряжения, с которым я продолжал сжимать разбитый стакан. Повсюду поблескивали капли крови, как ядрышки граната, разбросанные по светящемуся, стеклянному полу клуба.
  - Перестань, прошу тебя!
  Я посмотрел сверху вниз на подростка, которого только что с особым усердием избивал. Его темные волосы сочились кровью. Он стоял на четвереньках, уже не шевелясь. Наверное, ждал нового удара, но я разжал кулак и осколки стакана полетели вниз. Я чувствовал, как из ран на ладони сочится моя кровь и смешивается с кровью парня. От этого мне становилось не по себе. После я обернулся и посмотрел на зрителей, которые тут же замолчали, смотря на меня как на пришельца. В толпе людей я узнал Фей, она плотно закрывала рот рукой, как и всякая другая девушка, сдерживая рвотный рефлекс от увиденного, и крик, который скопился во рту.
  Единственное радовало, что каждого из присутствующих отпустили действия наркотических средств, кроме парочки возле бара, которые, не прерываясь целовались.
  Наконец-то я посмотрел на нее. Глаза Мэрилин были красными то ли от слез, то ли от наркотиков, которые она принимала в этот вечер. Судя по ее бледному бесчувственному лицу, от наркотиков. Она плотно стиснула зубы. Я видел, как четко выделилась линия ее скул от напряжения или неприязни, скорее от второго, потому что ее глаза были залиты ненавистью.
  Неожиданно меня охватила злость. Я смотрел на ее губы, красные от поцелуев и представлял, как страстно она целовала его, так, как ни разу не целовала меня и внутри меня закипала лава подобная вулкану.
   Я сделал несколько шагов в ее сторону и схватил за воротник рубашки, потащив к выходу. Ее кудри били мне по руке, но сегодня, я не обращал на них ни какого внимания. Толпа расступилась как по команде. Мэрилин пыталась отбиться от меня, но вскоре я закинул ее на плечо и вытащил на улицу. Странно, но охранники продолжали стоять, словно муляжные тела в магазине спортивной одежды. Я раскрыл дверь машины и закинул туда Мэрилин как плюшевую куклу. Именно закинул, потому что услышал, как она ударилась головой о противоположную дверь пассажирского сиденья. Она говорила что-то, хотя по ее голосу я понял, что она кричит, но возвратившееся действие амфетамина делала ее крик похожим на разговор пьяной девицы.
  Я быстро обошел машину и залез в салон. Я с особым удовольствием вдавил педаль газа сразу после того как завел мотор.
  Руки все еще истекали кровью, я чувствовал, что она капает с руля прямо на мои штаны, кресло, ботинки, но мне было плевать. Плевать на все кроме нее. Мэрилин уставшая разговаривать развалилась на заднем сиденье и смотрела в одну точку на потолке салона. Не знаю, что она нашла там интересного, но, кажется, ее было просто не оторвать. Не в силах сделать большие глотки воздуха я старался дышать часто, но размеренно, что бы, не задохнуться.
  Злость растворялась в мелькающих огнях придорожных фонарей, пока я мчался прочь из города. Не стоило сомневаться, что полиция уже в клубе допрашивала Фей и ее приятелей. Не думаю, что пьяная обдолбанная наркотой девчонка способна промолчать, ради старого знакомого. Возможно, завтра она поймет, что произошло, но сегодня, очевидно, это ей покажется фантастическим фильмом, на который она случайно купила билет.
  Я остановился возле одинокого мотеля в нескольких километрах от Лондона. Самое время, что бы переждать бурю, только вот я не знал, сколько нам предстояло ждать. Единственное, что я знал наверняка, мне не помешает помощь брата.
  Джеймс был хорошим адвокатом и работал на самые крупные компании Великобритании. Ему доверяли самые значимые дела, и на его счету не было ни одного проигранного дела, что меня, безусловно, радовало.
  Я несколько раз махнул перед ее лицом ладонью, без успешно, ее глаза, словно глаза мертвеца, смотрели прямо перед собой. Мне даже пришлось проверить пульс, что бы удостовериться в его присутствии.
  Выбравшись из машины, я заблокировал двери, что бы, Мэрилин не смогла сбежать, пока я снимаю номер.
  Через полчаса мне оформили номер. Конечно, я не стал оформлять комнату на себя, учитывая, что уже сейчас я нахожусь в розыске по статье о причинении тяжкого вреда жизни и здоровью. Я взял документы Мэрилин, хотя была большая вероятность, что и ее будут искать. Но я молил Бога, что бы Фей к тому времени все забыла.
  Когда я вернулся, Мэрилин пыталась вскрыть дверь пилочкой для ногтей. Казалось она начала потихоньку отходить от действия амфитамина, хотя глаза все еще были туманными.
  И как только я открыл дверь, что бы достать ее с салона, она набросилась на меня с кулаками:
  - Я ненавижу тебя! Ненавижу!
  Пару раз она угадила мне в губу, которая тут же треснула, но, я даже не обратил на это внимание. Я взял ее за плечи и встряхнул в надежде, что это поможет успокоить ее, но все было безрезультатно.
  Мне повезло, что на улице была глубокая ночь, а то нам бы не удалось скрыться от взглядов служащих мотеля. И то, что произошло позже, не сошло бы мне с рук, впрочем, как и сейчас.
  Не выдержав ее визга, я ударил ладонью по ее лицу. Та упала на пыльную дорогу и тихо заревела. Темные кудряшки ее волос раскинулись веером, словно скрывая ее от меня.
   Я не мог поверить, что сделал это, не мог поверить, что дошел до такого. Что она сумела довести меня до этого. Я упал на колени рядом с ней, в нескольких шагах:
  - Мэрилин, я не хотел...
  Она молчала, я слышал только, как она всхлипывает, и это было больно. Почти так же больно как осознавать, что я сам все испортил.
  
  
  Глава 7
  
  
  
  Утром я позвонил Джеймсу, тот обещал выехать днем в Лондон и решить все без шума и пыли. Я доверял ему, как ни кому другому, поэтому знал, что нам необходимо просидеть здесь еще полдня, в крайнем случае, день, но ночью можно выезжать, так как Джеймс уже все уладит.
  Уладит, безусловно, уладит, вот если только парень с ночного клуба жив...
  К своему сожалению я не помнил насколько сильно я избил того подростка. Единственный кадр, засевший перед моими глазами - падающие окровавленные остатки стакана на пол и тело парня в бордовой густой массе на четвереньках возле моих ног.
  Едкий тошнотворный привкус во рту сводил с ума и всю оставшуюся ночь я мучился от кошмаров и приступов рвоты.
  Мне пришлось спать в ванной, но я запер входную дверь на ключ, что бы, Мэрилин не сбежала. Конечно, она была не в лучшей форме, что бы устраивать побеги, да и далеко она все равно не уйдет, зная местную дорогу, но я перестраховался.
  В ту ночь она так и не посмотрела на меня, хоть я и просил у нее прощения и за то, что избил ее парня, и за то, что ударил ее саму. И я не смогу передать всю искренность своих сожалений ни в слове, не в двух словах и даже не в миллионе слов, которые мог бы говорить, и мне не было прощенья.
  Я стоял возле окна. Мэрилин сидела на кровати, уткнувшись лицом в одеяло. Я знал, что она не спала, но она сидела молча, делала вид что спит, или что ей не особо хочется говорить со мной. По крайней мере, она уже перестала плакать и кричать на весь номер, что ненавидит меня, и бить меня по лицу.
  Я невольно облизнул разбитую губу. Рана уже затянулась и меня это очень радовало. Не радовала только ладонь изрезанная стеклом. Я перебинтовал ее почти на рассвете, как только уложил Мэрилин в кровать и убедился, что она уснула, но чувствую, она заживет не так быстро как губа.
  За окном стоял ноющий день. Тучи то и дело нависали над отелем, грозились пролиться ливнем, но уходили прочь, и вновь выступало тусклое солнце.
  - Ты любишь ее?- вдруг услышал я ее хриплый голос.
  Неспешно повернулся и посмотрел на Мэрилин, та не сводила взгляда с моего лица. В изумрудных глазах застыл вопрос, и мне пришлось взять весь остаток самообладания, что бы, не начать стонать от бессилия, с которым я был не в состоянии мириться.
  И я знал о ком идет речь.
  Это она была вчера возле ресторана и видела меня с Кэролайн. Ее поведение вчерашним вечером полностью оправданны моим собственным поступком, хотя я слишком долго мучился после расставания с ней. Не могла же она думать что я буду один всю оставшуюся жизнь? Или могла?..
  И если бы я только смог показать ей свое сердце, испепеленное одиночеством и любовью к ней одной, то возможно она бы сама ответила на свой вопрос, но я, даже при всем желании, не мог вырвать его из груди.
   Тут же чувства полной безнадеги навалились мне на грудь. Стало трудно дышать, но я старался, что бы просто не сдаться.
  - Почему это волнует тебя сейчас?- сорвался я, глубоко вдыхая воздух пропитанный перегаром. Девочка молчала, и я продолжал с нервной нотой в голосе, которая говорила, что я на грани нервного срыва,- Почему тебя это волнует, Мэрилин? После всего что было. После того как я оставил тебя, как ты этого и просила.... После того, как я чуть не убил твоего парня...
  - Он не мой парень,- тихо сказала она, оправдываясь.
  - Ты вынудила меня сделать это, черт бы тебя побрал!
  Я ударил по плафону стоящему на небольшом столике возле окна и тот слетел со стола и рассыпался вдребезги по паркетному полу небольшой комнатки с едва ли слышным ударом.
  Девочка вжалась в изголовье кровати, но не отвела взгляд. Мне казалось, что она издевается. Издевается, что бы я почувствовал себя слабым и беспомощным перед ней. И я чувствовал себя именно так.
  - Так ты любишь ее?- повторила она свой вопрос.
  Я с трудом отдышался, смотря, как поблескивают острые осколки плафона и лампочки на полу, а потом вновь посмотрел в бледное лицо девушки и выдохнул:
  - Нет, Мэрилин, не люблю...
  Она заметно расслабилась и закрыла глаза.
  Мне хотелось подойти и обнять ее. Прижаться к ее хрупкому телу и вновь почувствовать ее тепло, но я стоял на месте, неподвижно, как статуя. Кажется, прошла целая вечность, прежде чем она вновь посмотрела на меня. В распахнутых глазах блестели слезы. От чего-то, я думал, что она вот-вот заплачет, но она не плакала, просто смотрела на меня. Такая юная, нежная и, как и прежде, красивая.
  - Возьми меня, Каспер,- робко выдавила она и я онемел.
  Все вокруг меня словно перевернулось верх дном. От неожиданности я опешил и отшатнулся, словно ее слова были жарче пламени. И я чувствовал это пламя, исходившее от нее. От ее тела, покрытое капельками пота, из-за наркотиков, ее чувственные губы пылали, именно поэтому она облизывала их каждую секунду, но они тут же вновь становились сухими. Хрупкие плечи выглядели холодными, как мрамор, но нежными как бархатное полотно, которое манило и соблазняло.
  И она знала, знала, что я не устаю...
  Сколько же я мечтал овладеть ей? Если честно первые несколько недель, но потом смирился с ее закрытым от моей похоти миром, и мне это даже нравилось. Нравилось, ведь она была такая недоступная, но всегда желанная, а теперь, теперь, когда я с особой страстью срывал с нее майку и рвал как марлю нейлон, что обтягивал ее ноги, я думал только лишь о том, что эта наша новая точка отсчета.
  Вот то место, где мы начнем все заново. И больше не будет ссор и обид. Она будет принадлежать только мне одному, а я только ей. Мы вновь будем вместе.
  От перевозбуждения я кончил за несколько минут. Не думаю, что она успела насладиться оргазмом или хоть чуть-чуть удовлетворить свое желание, поэтому я хмуро буркнул ей в ухо:
  - Прости...
  Но, через несколько минут я исправился. Наверное, можно сказать, я оправдал ее надежды. Я чувствовал, как мы отдаляемся от этого бренного мира к недостижимым высотам, в которых не было ни каких иных чувств, только наслаждение, легкость и любовь. Ее горячие губы касались моей ключицы, и меня словно било током, нежным, любящим током ее искрящихся чувств. Казалось, что в это время выливается вся та страсть, которую мы грели под общим одеялам, пока она оставалась для меня недостижима. И нам было не чего стесняться. Все запреты и правила были стерты, раз и навсегда. Я был так счастлив, что едва сдержал оргазм, чуть передохнул и начал вновь. Ее блаженные стоны были поистине самой ценной наградой за все-то время воздержания.
  Когда все закончилось, она перекатилась набок, я подполз к ее спине и обнял сзади. Мы несколько часов лежали голые, в немом молчании и смотрели на гостиничную стену с дверью и узким окном, где солнце, выглянув из-за тучки, прощаясь, заканчивало свой путь, оставляя окраины Лондона в ночной мгле.
  И это было удивительно. Я чувствовал себя самым счастливым человеком на земле. Знал, что многие из семи миллиардов могут думать, что они счастливее меня, но они ошибались. Счастлив тот, у кого есть она, моя Мэрилин.
  Я забыл о вчерашнем дне как о ночном кошмаре. Забыл обо всех своих деяниях, начиная с того момента, в больнице, когда я пообещал Мэрилин больше не приходить. Забыл о сексуальном влечение к Кэролайн и ко всем девицам, которые побывали у меня в постели с самого нашего расставания с Мэрилин. Забыл парня кровоточащего на полу ночного клуба и свои чувства всемогущества в те минуты. И заканчивая вчерашним шлепком по ее лицу. Как же я хотел, что бы и она забыла это так же быстро, как и я. Но, даже если на это потребуются недели, или даже года, я согласен ждать, что бы в один прекрасный день узнать, что она меня простила.
  Меня поднял гул телефонного звонка, мой телефон вибрировал на прикроватной тумбе, будь то, высверливает в ее крышке дырку для побега. На дисплее синими буквами высветилось имя брата. Я быстро провел по зеленой линии, и вся печаль минувшего вечера навалилась вновь:
  - Ну, ты братец и влип!
  Мне пришлось тихо сползти с кровати и уйти подальше от Мэрилин. В окне нашей комнаты появилось отражения нескольких светящихся шаров придорожных фонарей, в которых я видел свое испуганное лицо.
  Судя по голосу брата, новости были не самыми хорошими, но, я не хотел пугать Мэрилин. Только не сейчас. Поэтому я почти прилип к прозрачному стеклу окна. Прохладная поверхность приятно освежала мой горячий лоб.
  - И?..- не выдержал я молчания повисшего в телефоне.
  Джеймс выдержал длинную паузу. За это время я успел мысленно приготовиться к аресту, запаковать необходимые вещи и самостоятельно притопать в тюрьму.
  - Это последнее дело, когда я помогаю тебе, Каспер,- я кивнул, словно он мог увидеть меня,- Мне удалось отвертеться от тюремного заключения, только благодаря тому, что парень был под наркотой,- я наконец-то выдохнул и зажмурился. Это были не просто хорошие новости, надо мной повисло облако облегчения, но Джеймс тут же продолжил отцовским строгим голосом,- Тебе очень повезло, что парень остался жив. Ему наложили семь швов на теперь уже бритую голову, как у фашиста...
  - Спасибо, брат,- выдавил я со смехом, который не мог сдержать, ведь его ни когда не унывающего чувства юмора меня поражало.
  - Мне пришлось сказать, что эта была вынужденная мера самозащиты. Парень был не в себе, вы сцепились...
  Это все было похоже на сон. Мэрилин, страстный секс, от которого у меня до сих пор немеют ноги и теперь еще и добрые вести от брата. Я не верил в то, что теперь я снова счастлив, но мне это, безусловно, нравилось. Я будь то бы, вновь вздохнул полной грудью после долгого глубокого сна как от общего наркоза.
  В голове крутилось только одна фраза:
  "Я начинаю жить с нового листа" нет, даже не так.... "МЫ начинаем жить с нового листа!"
  - Это здорово, Джеймс,- выдохнул счастливым, и даже слишком счастливым голосом я.
  - Рано радоваться, Кас, они вышлют счет для погашения штрафа тебе по почте,- я снова кивнул своему отражению в зеркале,- Там очень большая сумма, но я думаю, что это будет хорошим уроком для тебя...
  - Да, конечно.
  - Каспер, парень с трудом остался жив, он мог умереть от потери крови, но у него, черт бы побрал этого наркомана, очень добрый ангел-хранитель.
  Я засмеялся, только тихо, что бы, он не услышал.
  - Я не могу задерживаться в Лондоне. Выезжаю через час. Сомневаюсь, что мы можем встретиться, но буду рад, если ты навестишь нас, как только разберешься со всем этим дерьмом. Обещаю, я ни чего не скажу Лоренс...
  Я снова улыбнулся:
  - Да, спасибо, брат,- я посмотрел через плечо на Мэрилин. Та лежала в той же позе, в какой я ее оставил. Я подумал, что она спит и сделал голос чуть тише,- Я планирую взять отпуск через пару месяцев, передай Лоренс, что я приеду не один...
  В трубке послышался долгий продолжительный кашель, а после хриплый голос брата:
  - Да что ты! Я надеюсь, это не трансвестит,- хихикнул Джеймс,- А то, брат, в последнее время ты меня шокируешь. Да ладно, расслабься. Думаю, твоя новая подружка стоила того, что бы ты так разукрасил парнишку,- вновь посмеялся он, хотя в этом было слишком мало смешного, а я не стал отвечать,- Рад, что, наконец-то мой брат остепенился, раз решился познакомить свою пассию с семьей...
  Я лишь улыбнулся. Отвечать не было смысла, Джеймс все верно понял.
  - Пока брат,- услышал я его голос в трубке.
  - До встречи, Джеймс, и спасибо.
  Длинные губки стали мне отпущением и одновременно наградой.
  Желание побыстрее убраться с этого номера вместе с Мэрилин просто зашкаливала. Я уже представлял как, не успев переступить через порог, я набрасываюсь на нее, изголодавшись по ее телу как по глотку живительной влаги.
  Когда я забрался под одеяло, за окном начался дождь. Большие крупные капли пытались выбить тонкое стекло мотеля, но в моей голове звенела музыка из песни "I Need Youl Need You" Марка Антония:
  
  Со дня, что я встретил тебя малышка,
  Я знал, что твоя любовь будет.
  Все, что я, когда-либо хотел в своей жизни,
  С момента как ты сказала мое имя.
  Я стал новым, все изменилось,
  Благодаря тебе я чувствую, что моя жизнь будет полна.
  
  Наверное, я даже мурчал ее вслух, пока прижимался к Мэрилин, потому что она резко отодвинулась и скомандовала:
  - Замолчи.
  Я, опешив, смотрел на нее огромными глазами непониманиями, и даже, скорее всего неверия в происходящее. Та села на кровати и принялась одеваться. Быстро, словно ее что-то гнало от меня.
  - Мэрилин, я не...
  - Отпусти меня, Каспер.
  Это звучало так, словно я несколько недель держал ее в плену, но это было неправдой. Точнее я так думал, что это была неправда, ведь я ни когда не хотел удерживать ее против ее же воли.
  В груди все съежилось от боли. Я едва ли сделал вдох, а она уже стояла передо мной одетая, и мне казалось, эта была наша последняя минута. Точнее, моя последняя минута, когда я еще мог сказать хоть что-то, что бы остановить этот начинающийся вновь хаос.
  - Ты свободна, Мэрилин,- тихо, почти простонал я,- Я думал... думал, что все будет по-новому. Только ты и я, малышка.
  Она замотала головой, и я заметил, как блестят слезы на ее щеках, скатываясь к подбородку и падая на пол.
  - Нет, Каспер!- крикнула она, и я вздрогнул от ее болезненного голоса, который еще несколько секунд звенел в воздухе,- Я не свободна! И ни чего уже не будет как прежде.... Я не хочу! Ты должен...
  - Что я должен?- я быстро вскочил с кровати. Мэрилин отшатнулась от неожиданности, но она все равно бы не успела убежать от меня. Я взял ее лицо в ладони, которые тут же обмокли от ее прозрачных слез,- Что, Мэрилин? Я должен страдать из-за своей любви к тебе?- она молчала, просто смотрела мне в глаза и плакала,- Я не хочу тебя терять вновь,- я прикусил губу, что бы самому не расплакаться, потому что все внутри меня рвалось на части в предвкушении новой всепоглощающей боли,- Останься со мной...
  Моя последняя фраза повисла в воздухе. Она долго смотрела на меня. Ее лицо было печальным. Я вспомнил, как она просила свободы, там, в стенах больничной палаты и чувствовал себя тираном, заставляющим ее быть рядом вопреки ее желаниям. И я ждал ее ответа что бы принять окончательное решение, каким бы оно болезненным не было. Я мирился со всеми дурными мыслями в своей голове, но все равно надеялся на то, что она останется со мной, потому что, она любила меня. Я знал это, как ни когда раньше.
  Мне показалось, что она тянется, что бы поцеловать меня, сердце в наслаждении пискнуло, но она лишь убрала мои руки и тихо сказала в пол:
  - Ты должен быть счастлив,- я с такой силой сжал зубы, что они скрипнули,- Оставь меня Каспер. Все кончено.
  
  
  
   
  Глава 8
  
  
  
  Когда я довез ее до дома по крыше машины уже колотил не слабый дождь. В свете фар я видел огромные капли, которые, падая на землю, создавали гигантские лужи из грязи и галек. Дворники лобового стекла едва ли справлялись с дождем, который омывал авто, скрипя мелодично душевным стонам.
   Ее тихий призрачный дом, словно тень смерти, нависающая на меня, грозила унынием и одиночеством, и я совсем не хотел отпускать ее туда, словно предчувствуя, что дом может забрать ее навсегда.
  Навсегда - это звучало как приговор.
  Наверное, я готов был пойти на то, что бы связать ее и насильно удерживать рядом с собой, но почему то я не стал этого делать. Может, все дело в ее словах, в которых я слышал болезненное несчастье, возможно, которое пробуждалось в ней рядом со мной, или может, существовало в ней постоянно. А я так страстно хотел, что бы она была счастливой.
  Она, молча, вышла и тихо прикрыла за собой дверь. Я смотрел в ее намокшую от дождя спину, но она так ни разу и не обернулась, словно ей было не интересно узнать, что я чувствовал в этот момент. Спустя пару минут в комнате на втором этаже загорелся свет и я рванул с места разбрасывая из-под колес своего авто куски грязи.
  Я летел до своего дома почти с закрытыми глазами. Мне повезло, что ночью большинство жителей Лондона спят, а не рассекают по ночным дорогам, иначе аварии было бы не избежать.
  Родные стены моего холостяцкого жилища давили с невероятным стремлением размазать меня по полу, оставляя лишь скудное мокрое место от моего уставшего тела. Они были безнадежно одиноки, как и воздух, тусклый свет и все вокруг меня.
  Я плеснул себе виски, и выпил его залпом, даже не почувствовав вкуса. Мне было все равно, что со мной происходит, потому что я заставлял себя верить в то, что это моя кара за все, что я сделал в своей жизни. За то, что не приехал к матери, когда она меня просила, а спустя пару часов она умела в своей пустой квартире от внутреннего кровоизлияния в мозг. А ведь я чувствовал по ее голосу, что что-то не так, и все равно предпочел дела, вместо последнего вечера проведенным в объятиях родного человека. Возможно, именно поэтому я отпустил Мэрилин, потому что предчувствовал, как может закончиться все это, если я поступлю так, как хочу сам. Это была кара и за то, что не оправдал надежд ни одной своей женщины и был с ними беспредельно жесток и нечестен, боясь открыть свое сердце и привязаться настолько, насколько привязался к Мэрилин. За то, что так редко навещал своего единственного брата. За все те годы, когда я жил только для себя.
  Я проснулся от света, который беспощадно грел мое лицо. За окном стоял солнечный денек навестившего нас лета посередине дождливой весны. Выпив крепкого кофе, я поспешно оделся и, не замечая внутреннего расстройства, отправился на работу. Сегодня я предпочел людные места, вместо скучного салона своего автомобиля, поэтому дорога на метро казалось мне лекарством от одиночества, но я ошибался, ведь чем больше я сталкивался с прохожими, тем чаще я видел ее лицо. У продавца ларька с газетами. У старушки, которая сидела на автобусной остановке. У таксиста, стоящего на светофоре. Казалось, весь город был запенен Мэрилин. Я даже несколько раз чувствовал запах ее духов, и это раздражало меня, потому что я знал, что схожу с ума.
  - Каспер?- Кэролайн выбежала из своего офиса, увидев меня сквозь прозрачную стену,- Где ты был?
  Я молчал, не зная, что ответить. Я даже боялся посмотреть на Кэролайн, зная, кого я увижу в ее лице. А девушка продолжала взволнованным, перепуганным голосом:
  - Вчера приходила полиция, они искали тебя. С тобой все в порядке?
  Я кивнул, продолжая идти по коридору.
  - Каспер, скажи мне что происходит?
  - Все нормально Кэролайн,- наконец-то я вскинул на нее взгляд, остановившись у дверей своего кабинета. К моей радости я видел лишь Кэролайн, взволнованную, с большими карими глазами и розовыми губами, изогнувшиеся в недоумении,- Я уже все уладил...
  Последняя фраза была слишком неубедительна, возможно, поэтому Кэролайн положила ладонь на мою руку, когда я хотел открыть дверь, схватившись за ручку.
  - Каспер, ты можешь мне полностью доверять. Ты же знаешь?
  А знал ли я? Не уверен...
  Теперь, я могу доверять лишь самому себе, и то, только при заказе пиццы вечером и выборе коньяка. Доверие... доверие. Что за чертово слово - доверие? И какое оно имеет смысл после всего, что сделала со мной судьба?
  - Да, Кэролайн, знаю,- соврал я, но я не чувствовал себя виноватым в этом, от того что мне было все равно,- Можно я поработаю?
  Она ни чего не сказала. Улыбнулась одними губами самой скромной улыбкой из своего арсенала и подождала пока я закрою дверь. Наверное, она не думала что я посмею закрыть дверь перед ее лицом, что мне не позволит мое мужское достоинство, но она ошибалась, я был уставшим, опустошенным и слишком решительным к одиночеству.
  Оставшись один, я решил полностью влить свою боль, а точнее пустоту, оставшуюся от боли в работу.
  Прошло несколько недель, которые я трудился с утра до вечера. Несколько раз я оставался в офисе, и спал в кресле, уткнувшись в мягкий подлокотник. Я не чувствовал себя живым, и даже не чувствовал что дышу. Мир вокруг меня замер, превратившись в серую массу бесконечных дней, которые проходили мимо меня, заставляя просто проживать остаток жизни. Единственное что менялось каждый день, это мой строгий рабочий костью. Даже выражение лица оставалось прежним, холодным, бесчувственным и серым.
  Я старался свести на минимум случайные встречи с Кэролайн, которые были случайными только для меня. Она готовилась каждое утро встретить меня в холе, якобы случайно, но я всегда замечал одну и ту же кипу писем, которую она брала с собой, словно оказалась там по поручению босса. Встретить и просто поболтать, как будь то бы, мы были старыми добрыми друзьями. Но я не хотел разговоров, не хотел видеть в ее глазах надежду, хотя мне было все равно до ее чувств. Я и не заметил, как быстро заледенела моя душа. В ее лице я видел лишь еще одну которую достаточно быстро можно заманить в постель, а после объяснить, что между нами не может быть ни чего серьезнее и она поймет, потому что ей больше не чего будет делать.
  В пятницу вечером, после работы я сидел в баре за углом нашего офиса. Бармен по привычке достал для меня бутылку хорошего, не разбавленного виски, которую я уже осушил на одну четвертую, смотря за тем, как пьяный мужчина лет пятидесяти, клеит довольно привлекательную особу, которая в свою очередь готова уехать с каждым из бара, кроме него.
  Терпкий виски приятно щекотал небо и горло, и оставлял горящий след внутри моей груди.
  Бар медленно пустел, а я продолжал сидеть на высоком стуле и пить, пить, пить, словно это был единственно важный момент в моей жизни. Не хотелось признавать себя алкоголиком, но где-то в глубине души я знал, что становлюсь похожим на соседа в доме, где мы жили, когда я был совсем маленьким. Ненароком я вспомнил, как он полз вверх по ступенькам, что бы добраться до двери своей квартиры и как встречала его старая, потрепанная жизнью жена. Становилось противно от мыслей, что я превращаюсь в алкоголика, которому каждый вечер необходим был алкоголь, что бы вновь почувствовать себя частью этой вселенной, но я машинально наливал себе стакан и осушал его почти залпом.
  Опьяненный омут нежно обволакивал мой разум и уже спустя час я находился в состояние полной обреченности. Мысли о Мэрилин сменились случайными мыслями об оставшихся девушках в баре, боль сменилась едким чувством гнева, а одиночество жаждой секса. Я мог выбрать любую в этом зале, но от чего-то, позвонил Кэролайн. Монотонные грустные гудки уже убили всякую надежду быть в центре ее ласк сегодняшним вечером, но она вдруг подняла трубку и ответила сонным голосом.
  - Привет, Кэр,- пробубнил я.
  - Господи! Сколько времени?- через секунду взволнованный голос спросил,- Что-то случилось?
  Наверное, она не на шутку переволновалась. Ее голос стал бодрее моего собственного. Не удивительно, был уже второй час ночи.
  - Да, случилось,- я улыбнулся, как будь то бы, она могла видеть мою улыбку, но, вспомнив, что это всего лишь телефонный разговор продолжил,- Мне тебя очень не хватает, Кэр,- лукавил я, но ни чего не мог с собой поделать,- Может, ты приедешь?
  - Да, да конечно,- тут же ответила она и, наверное, уже принялась собираться. Я слышал как открывается скрипучая дверца шкафа,- Я сейчас... сейчас приеду...
  И она не соврала. Я не успел осушить стакан виски, а она уже сидела рядом и вглядывалась в мое отрешенное лицо. Я не знаю, что она хотела в нем увидеть, и какие чувства вызвало у нее увиденное, но спустя час мы стояли у дверей в мою спальню и целовались.
  В одно мгновение мне показалось, что я целую Мэрилин, я так жадно облизывал ее губы, ласкал ее упругое тело, бедра, грудь, но когда оторвался от ее лица, что бы взглянуть в любимые глаза увидел Кэролайн. С размазанной помадой по всему лицу и опьяненными в страсти глазами она притянула меня к себе:
  - Продолжай...
  И я продолжил. Вновь закрыл глаза и представлял перед собой Мэрилин. Ни ее, ни Кэролайн, а свою хрупкую маленькую девочку. И я старался не открывать больше глаз, что бы, не разочаровывать ни себя, ни ее.
  Мысленно я представлял себе обнаженное тело Мэрилин, то, как оно выгибается, когда я вхожу в него, удерживая ее бедра руками. Представлял, как ее губы покрывают мои плечи поцелуем, как мокрый кончик языка подбирается все ближе к моему уху и чувствовал, как приближается оргазм. Но я не хотел заканчивать, я хотел еще и еще. Мы были одни целым. Наши тела будь то, прилипшие друг к другу изнывали от возбуждения накрывающего нас с головой. Вот только это была не Мэрилин. Я понял это когда кончил на ее живот и посмотрел в лицо Кэролайн покрытое каплями пота, скорее всего моими.
   Я медленно сел в кровати и накрылся простыню, как стеснительный юнец, лишившийся только что девственности. Кэролайн повернулась ко мне лицом, я слышал, как чуть слышно скрипнула кровать, но у меня не было сил оставаться с ней рядом или хотя бы посмотреть ей в глаза. я знал, что там встретит меня взгляд совсем не той женщины, которую бы я хотел сейчас увидеть.
  Молчание было неловким. Обычно я не вел себя так нелепо после секса, но сейчас что-то подсказывало мне, что все изменилось.
  Неужели я буду испытывать такой дурманящий оргазм, только представляя ее в своей постели?
  От этих мыслей мне хотелось бежать как от огня, и я уже почти встал, но голос Кэролайн заставил меня остановиться:
  - Расскажи мне о ней...
  Я замер. Другой на моем месте соврал, ушел бы от объяснения или попросту отвергнул подобные разговоры, но почему-то, только не я. Я склонен думать, что это все чертов алкоголь, развязавший мне язык, но душа подсказывает обратное.
  - Ее имя отзывается запахом моря каждый раз, когда я произношу его вслух...
  А дальше я поведал Кэролайн всю нашу обреченную на провал с самого начала жизнь, и выдохшись лег рядом, стараясь не касаться ее кожи своим телом. После такого душераздирающего доклада мне казалось это чем-то нелепым, но она положила ладонь на мою грудь, зарыв пальцы в островок темных полос между моими плечами.
  - Ты самый поразительный мужчина, которого я встречала в своей жизни,- призналась она, и сказать по правде она мне показалась не менее поразительной.
  Любая другая девушка на месте Кэролайн наградила бы меня отличной оплеухой и с истерикой покинула бы мою квартиру, но только не она. Словно она и была для меня слабым, но все же действующим антибиотиком, для снятия боли через разговор. И она слушала, покорная и внимательная, а я рассказывал и рассказывал и рассказывал.
  Меня одолели странные мысли, что возможно Кэролайн не так уж плоха, как я мог подумать раньше. Немного похотлива и развратна, но не более того. И я снова взял ее ночью, хотя вновь думал только о Мэрилин.
  Наутро я проводил ее, даже не предложив кофе. Я хотел избежать разговоров, которые могли бы быть. Хотел избежать того, чего сам не понимал. Возможно, эта была симпатия, но сейчас я меньше всего хотел заменить одну любовь на другую.
  Работа шла полным ходом, поэтому я забыл о своей бессонной ночи и о Кэролайн и о моем выхлопе боли, который я позволил себе с ней. Но, признаться честно, мне стало немного легче. Словно я оставил частичку своего одиночества в темноте ночи, или в самой Кэролайн, но, по крайней мере, вечером этого же дня она выглядела, все так же беззаботна. Меня мучил один единственный вопрос, зачем она делает все это? Зачем приезжает ко мне, зная, что я люблю другую женщину и возможно ни когда не полюблю ее, во всяком случае, так же отчаянно. Но, я не решался спросить ее об этом, просто снова закрывал глаза и предавался воспоминаниям о Мэрилин.
  Так длилось восемь дней. Мы встречались после работы и ходили в кино, или восседали в баре, и я начал потихоньку приходить к тому состоянию, в котором был до встречи с Мэрилин. А точнее, в состояние холостяка, который не прочь поразвлечься для разнообразия.
  Кэролайн оказалось очень даже нечего. Смешная и даже забавная, с ней я мог посмеяться от души, напрочь забыв о проблемах, или помолчать, что было, то же не плохо учитывая, что тишина стала обыденной частью меня самого. Ночью я вел себя, как и прежде, закрывал глаза и фантазировал, придумывая новые образы для Мэрилин. Хотя сказать по правде формы Кэролайн меня соблазняли, но не на столько что бы заняться сексом именно с ней. И все шло тихо и беззаботно пока однажды мы не столкнулись с Мэрилин у дверей моей квартиры, возвращаясь с очередного киносеанса.
  Сначала я думал, что она мне мерещится, но, судя по реакции Кэролайн, она была реальнее, чем я ожидал. Девушка демонстративно взяла меня за руку, будь то бы говоря: "Смотри, я не пустое место в его жизни".
  - Мэрилин?- я не поверил своим глазам.
  Девушка подняла на меня взгляд грустных, но искрящихся злобой глаз и меня взяла неминуемая дрожь:
  - Что ты тут делаешь?
  - Очевидно, порчу твои НОВЫЕ отношения,- сделала она ударение, и я с трудом проглотил ком в горле.
  - Ну, ты и стерва, девочка!- вспыхнула тут же Кэролайн, и я не без труда выдернул свои пальцы из хватки ее ладони.
  Сделал пару шагов в сторону Мэрилин, та заметно съежилась под пристальным взглядом моих глаз.
  - Пусть уйдет, Каспер,- требовала Кэролайн, ее голос был мучительным и дрожащим, словно она вот-вот заплачет,- Ты не имеешь права,- крикнула она ей в лицо, через мое плеча.
  - Зайди в дом Кэролайн!- скомандовал я, даже не смотря на девушку, а продолжая разглядывать злобное лицо Мэрилин.
  Она так же смотрела на меня, не сводя взгляда, и казалось, реакция Кэролайн ее волновала меньше всего.
  - Каспер?!- не унималась Кэролайн за моей спиной,- Она не имеет права вторгаться...
  - Зайди в дом!- крикнул я и посмотрел на нее через плечо.
  Девушка резко заткнулась и секунду смотрела на меня взглядом полным слез, а потом резко дернулась с места и, обойдя нас, исчезла в темноте моей квартиры. Дверь грохнула о косяк, я вздрогнул.
  Спертый воздух стал немного легче, и я наконец-то выдохнул.
  Мэрилин была по-особенному нежна в свете подъездной лампы. Ее реснички дрожали, но обозленные глаза не имели ни грамма слез, словно фальшивая уловка, на которую я не хотел попасться. Мне было так не привычно видеть ее лицо наяву. Не в воспоминаниях или фантазиях, которые я видел каждую ночь, а передо мной, живую и небывало мрачную.
  - Хорошо смотритесь,- вдруг со злостью выдавила она, продолжая смотреть прямо мне в глаза.
  Внутри все сжалось, и это было похожу на полет на американских горках, от которых уже тошнило.
  - Зачем ты здесь, Мэрилин?- почти по слогам спросил я, стараясь говорить как можно тише, что бы Кэролайн не услышала, хотя надежды на это у меня не было, подъездное эхо делало свое дело.
  - Хотела сказать тебе, что...- она остановилась и посмотрела на мою дверь, будь то бы, ощущая присутствие Кэролайн в нашем разговоре,- Но, кажется, это уже не важно...
  Она попыталась уйти но я перегородил ей дорогу. Не знаю, что сподвигло меня не дать ей просто уйти. Мне бы, безусловно, было легче, если бы я не знал, что заставило ее прийти ко мне в этот вечер, но почему то я не мог допустить, что бы правда оставалась скрыта от меня.
  - Говори,- попросил я, но она молчала, и это заставило меня схватить ее за руки и тряхануть так, что глаза девушки стали огромными и испуганными,- Говори, черт бы тебя побрал!
  Она вырвалась, но только потому, что я ослабил хватку. Ее лицо сморщилось от боли и раздражения.
  - Я сказала, что хочу быть свободна, Каспер, но я не говорила, что не люблю тебя!
  - И что это значит?- взревел я на весь подъезд и слышал свой раздраженный голос на нижних этажах,- Я не игрушка, ясно?!- но она молчала,- Мне надоело быть пешкой в твоих безрассудных играх, Мэрилин! Слышишь?! Надоело!
  Я ударил кулаком о стену. С потолка на ее темные волосы посыпалась штукатурка, но лучше стена, чем ее милое, невинное личико, которое смотрело на меня ангельскими глазами, потерявшими прежнюю злость.
  Мои легкие туго вбирали в себя воздух и тут же выпускали его через нос. Я представлял, как из моих ноздрей вместе с ним выходит пар. Я находился в таком состоянии, что едва ли отдавал отчет происходящему, поэтому я навис над ней и взял ее лицо в ладони:
  - Господи, Мэрилин!- шептал я смотря в ее глаза, которые находились в трех сантиметрах от моих глаз,- Прошу тебя... уйди и больше не смей возвращаться...
  Я чувствовал, как она начинает плакать. Ее тело содрогалось от нехватки кислорода, потому что если бы она вздохнула, то слезы бы хлынули ручьем, но она их прятала от меня до последнего момента, пока не стерпев напряжения, она не вырвалась из моих ладоней и не убежала вниз по лестнице.
  Слыша, как утихают ее быстрые шаги на лестничной площадке, я уперся лбом в стену. Мне хотелось пройти сквозь нее и оказаться в другом мире, где все беззаботней, чем есть на самом деле. Но я знал, такого мира не существует, только лишь в моем воображении, только лишь в моей голове.
  Я позволил себе зайти в квартиру спустя час, который в полном молчании простоял в подъезде. Я терпел, пока последние мои силы не иссякли. На радость Кэролайн ей хватило сил, и женской мудрости что бы, не спрашивать меня о том, что произошло. Возможно, она знала это, поэтому и не спрашивала. Я залез под душ и смотрел, как капли воды стекают по моему телу и падают на кафельный пол душевой. Мне очень хотелось, что бы с каплями ушла и вся боль, вернувшаяся вновь. Все воспоминания, что снова плотно засели в моей голове.
  В эту ночь я отказался от ласк Кэролайн, не потому что был обессилен или не желал разделить ее страсть, а потому что, я не желал встречаться с Мэрилин в своих воображения.
  
  
  
   
  Глава 9
  
  
  
  На следующий день мне позвонила Фей и рассказала про новую попытку суицида. На этот раз Мэрилин употребила целую упаковку таблеток от пониженного давления и чуть не умерла от искусственной остановки сердца. Ее обнаружила соседка по дому, которая собирала подписи соседе и незамедлительно вызвала скорую. Пока ее везли в больницу, сердце Мэрилин останавливалось пять раз.
  Пять раз! Пять раз! Преследовало меня, пока я бежал до "Лондон Бридж Хоспитал" не видя ни чего кроме серого асфальта под ногами.
  Меня встретила Фей и проводила до дверей в палату Мэрилин. Она была менее взволнованной, чем я, наверное, врачи, обследующие Мэрилин убедили Фей, что с девушкой все будет в порядке, хотя, я в это не особо верил. К ней не пускали, говорили, что она прибывает в глубокой отключке.
  Примерно через час я встретился с лечащим врачом Мэрилин, доктором Хелфистом. Мужчина с седыми волосами и большим носом посередине пухлого лица был угрюмым и уставшим. Наверное, выдалась бессонная ночь, но говорил он достаточно внятно:
  - Во время пребывания тела в коме происходит угасание всех рефлексов, затекание слюны в дыхательные пути, но в случае с Мэрилин мы можем на семьдесят процентов утверждать, что способны вытянуть организм из этого состояния...
  - Всего семьдесят?- перебил его я.
  Доктор смерил меня не очень-то довольным взглядом, но отвечать не стал, мол, семьдесят это не два, будь доволен и этим дружок.
  - Мы делаем все возможное, мистер Райт,- вместо этого сказал доктор, выдохнул и продолжил,- Конечно, есть вероятность, что будет развеваться тяжелая абсцедирующая пневмония, которая протекает на фоне почечной недостаточности...
  - Все, хватит!- быстро оборвал его я,- Я не понимаю ни слова!- почти по слогам проговорил я, глядя прямо в его спокойные и уставшие глаза.- Я не медик, доктор Хелфрист, и понятия не имею о том, что вы говорите.- Доктор кивнул, и это был, пожалуй, самый лучший его поступок за весь наш разговор.- Я хочу знать, что нужно делать, что бы вытащить Мэрилин из комы.
  - Ждать, Каспер,- тихим отцовским голосом сказал доктор, чем ввел меня в глубокое уныние,- Ждать и молится...
  А потом он ушел, оставив меня в кабинете на растерзание мучительным мыслям. Я готов был биться о стену, что бы избавить себя от боли и непонимания, но я держался из последних сил, говоря себе, что рано или поздно врачи сдадутся и скажут мне наконец-то правду, с которой я, возможно, не буду готов смириться.
  Все мои попытки узнать про ее состояние впредь были самым безнадежным занятием, ведь доктор Хелфрист говорил:
  - Удовлетворительное...
  И исчезал, сделав до безумия занятой вид.
  Единственной моей надеждой стала санитарка Соня, юная девушка с большими голубыми глазами, которая рассказала мне про состояние Мэрилин и то, какими методами они пытаются вывести ее из комы. Все, как и говорил доктор Хелфрист, было лишь в процентном эквиваленте. Ни кто не мог сказать точно, вынесет ли кому слабый организм Мэрилин, но они боролись за ее жизнь. И это меня, безусловно, успокаивало.
  Вскоре Фей уехала домой, что бы переодеться и принять душ. Признаться ее присутствие было самым незаметным для меня. Мы не разговаривали, точнее Фей не особо хотела говорить со мной. Я знал, что она обвиняет в случившемся меня и нашу последнюю встречу с Мэрилин, где я попросил ее уйти. Да я и сам был в состоянии шока и обвинений в свой адрес.
  Внезапно в мою голову влезла странная мысль, что возможно перед попыткой суицида Мэрилин оставила предсмертную записку, или что-то вроде этого, но когда я спросил подробности у Сони, та только пожала плечами.
  Я не стал мучить себя догадками и решил отправиться домой к Мэрилин, что бы наконец-то докопаться до истины и найти ту вязкую причину, по которой она совершает все это безумие.
  Меня обдало прохладным ветерком, как только я вылез из салона авто. В районе, где жила Мэрилин было всегда как то по-особенному холодно, или это были лишь мои фантазии, с которыми я ассоциировал это заброшенное Богом место. Ее дом смотрел на меня темными безлюдными окнами, словно живое приведение пугающие, и устрашающее решительность внутри меня. Я сделал несколько шагов и постучался, будь то бы, пустой дом мог распахнуть передо мной двери, приглашая войти.
  Делать было не чего. Ключей у меня не было, за то был железный аргумент, который я возил в машине на случай "случайного взлома". Я в два счета вырвал замок, и дверь распахнулась, недовольно скрипнув ржавыми петлями. Быстро зайдя внутрь, я прикрыл дверь, что бы, не давать соседям возможности волноваться или вызвать полицию.
  В доме было душно, я немного постоял на пороге прежде, чем решив для себя, определенно, что хочу побывать в мире моей любимой девочки.
  Я шел медленно вдоль узкого прохода, по которому в прошлый приезд мне пришлось бежать. Тут же я вспомнил висящее тело Мэрилин под самым потолком и пришел в ужас. Мурашки заерзали по рукам, поднимая волосы столбом. Я оглянулся на стеллажи, заставленные тысячами книг, и вспомнил, как почти каждую ночь, Мэрилин рассказывала мне истории, прочитанные, наверное, именно в них.
   Я позавидовал каждой книге, которую она когда-то держала в руках. Ведь они были так близко к ее душе, где не было меня ни когда. А я так страстно хотел побывать внутри нее и понять, для чего она делает весь этот ужас, стараясь преждевременно уйти из жизни. Что толкает ее на смерть? И откуда в этом хрупком и юном создании столько стремления и мужественности, уйти из этого мира.
  Ее комната была светлее, чем весь дом. В прошлый раз я не заметил, как эта комната отличалась от всех других своей жизнью. Уютные обои в бежевых тонах были исписаны маркером:
  "Свобода..."
  Я заглотил твердый ком и решительно подошел к письменному столу. Кипа исчирканных бумаг с теоремами, рефератами и списком лекарств. Я даже позволил себе усмехнуться тому, что ей ни чего не стоило выяснить, какие таблетки быстрее всего заставят ее сердце остановиться.
  Такая странная штука - моя любимая, врач и палач в одном лице.
  Не обнаружив на столе ни чего кроме книг, и исписанных в учебных целях листочков я повернулся в сторону кровати. Около нее лежала раскрытая книга, перевернутая вверх корешком. Я подошел ближе и посмотрел на нее сверху вниз:
  "Пятьдесят оттенков свободы" Джеймс Эрика Леонард.
  Я подцепил ее двумя пальцами и положил на ладонь. Она открылась на том месте, где остановилась Мэрилин. Пробежавшись глазами по ровному печатному шрифту и остановился на слове "свободный", который она подчеркнула красным маркером прямо в книге. Перелистал несколько страниц и вновь наткнулся на это слово подчеркнутое красной жирной линией.
  В моей душе появилось странное ощущение начала нити, которую я нашел и которая, как мне тогда казалась, была ведущей к самой главной загадке в моей жизни.
  Я выбросил книгу на пол и подбежал к столу. Раскрыв первое попавшееся произведение, а именно книгу Ларссона Стига "Девушка, которая играла с огнем" я остолбенел. Почти на каждой странице, я видел те же подчеркивания, что и в предыдущей. Будь то, Мэрилин искала слово "свобода" в любом его склонении, на каждой страничке, в каждом абзаце, в каждой прочтенной строчке.
  Я выбежал в гостиную и споткнулся о книжный стеллаж, который рухнул на пол, разбрасывая повсюду книги. Все они, как по команде раскрывшись, светились прочерками разноцветных маркеров, и я уже знал, какое слово будет подчеркнуто в каждой из них.
  На мгновение меня одолело дикое желание сжечь все это дерьмо. Сжечь весь этот дом. Сжечь его дотла, что бы это гнусное слово испепелилось, навсегда оставляя Мэрилин в покое. И я скидывал книги на пол и кричал, что было сил.
  "Свободна", "освобожденная", "свободная", "СВОБОДА".
  К тому времени, когда на полке не оставалось ни одной книги меня трясло. Я выдохся, поэтому лежал на полу в горе раскрытых книг и смотрел в потолок. Желтые пятна старости давили на меня, но не более того. Мне хотелось умереть прямо здесь и сейчас. Не удивительно, что Мэрилин пытается убить себя, ведь это слово преследовало повсюду, в книгах, на стенах, даже на полу, и на больничном листочке с аккуратной надписью: "Психотерапевт Томас Болдуин"...
  Я присел и еще минуту смотрел на исписанный красным маркером выписной лист из психологического центра где, по всей видимости, работал некий Томас Болдуин. И когда я осмелился взять его в руки происходящие события вставали на свои места, только я отчаянно противился верить в это.
  Через пару часов я уже сидел в клинике, адрес которой я прочел в выписном листе, который сминал в кулаке и ждал встречи с доктором Болдуином. Белизна стен была наполнена воздухом до предела. Казалось, если вдохнуть его чуть больше, то я взорвусь, как воздушный шарик, от напряжения, которое давило на мое тело. Поэтому когда Томас Болдуин, престарелый тощий мужчина с большими линзами в черной оправе, вышел ко мне в холл, я не сразу поднялся что бы поприветствовать его.
  - Вы искали меня?
  - Да,- я протянул ему руку для рукопожатия,- Каспер Райт. Я хотел задать вам несколько вопросов о вашей пациентки...
  Томас пожал мою руку и спрятал ее за спину:
  - К сожалению, мы не имеем права распространять информацию о пациентах, мистер Райт.
  Доктор кивнул мне и улыбнулся, очевидно, желая побыстрее удрать, но я остановил его, чуть коснувшись его руки:
  - Пожалуйста, доктор Болдуин. Мне необходимо знать, почему она хочет умереть...
  Не могу даже представить, что его остановило в тот момент. Может мои переполненные болью и негодованием слова, или сам смысл, который был для него, как для врача, невыносимым.
  Он оглянулся, словно боясь что за нами шпионят и секунду поразмышляв мотнул головой в сторону своего кабинета. Пока мы шли до белоснежной двери с табличкой, на которой было написано его имя, я чувствовал себя на шаг ближе к открытию, которое так стремился познать. И все же я не мог поверить, что Мэрилин, когда то состояла на учете в психиатрической клинике, а может, состоит до сих пор, что, конечно же, в полной мере отвечает всем ее приступам суицида.
  Доктор закрыл за мной дверь и попросил присесть за стол. Я повиновался, усаживаясь в кресле пациента, с удобными подлокотниками и подголовником, чувствуя себя как сошедший с катушек психопат. Вспоминая свой гневный порыв в доме Мэрилин, мое сумасшествие только подтверждалось, но я предпочел утаить эту информацию от психотерапевта. Одной больной в моей жизни более чем достаточно.
  Доктор сел напротив меня, молча рассматривая мое лицо. Может, ему не нужны были слова, что бы понять меня, или он читал мои мысли, но, я все же начал:
  - Примерно полгода назад вы лечили одну пациентку,- я развернул скомканный листок и положил его на стол перед доктором,- Мэрилин Пирс...
  - Ах, "свободная",- улыбнулся он, очевидно узнав ее по подчерку, который она оставила на каждом свободном миллиметре выписного листа.
  В другой бы раз я улыбнулся такому тонкому врачебному юмору, с которым они дают пациентам имена, по которым узнают их даже спустя несколько лет, но сейчас мне было абсолютно не до смеха.
  Лечение Мэрилин в психологическом центре подтвердились и мои опасения вместе с ними.
  - Я помню эту юную жизнерадостную особу,- улыбался доктор.
  - Эта юная особа пыталась покончить жизнь самоубийством вчерашним вечером,- перебил его я и заметил, как улыбка старика сменилась легкой тенью испуга.
  - Я надеюсь с ней все в порядке?
  - Я бы не стал этого утверждать.
  Мы смотрели друг другу в глаза и, наверное, эта общая проблема, которая стала связующей нитью между нами. Я видел, как в глазах профессора появляется доверие ко мне или что-то вроде того.
  Он откинулся на спинку кресла и закурил.
  Ни когда бы ни подумал, что психотерапевты имеют такую странную для них привычку. Но, факт остается фактом.
  Доктор Томас выдохнул большой клуб дыма и вновь облокотился на стол:
  - Знаете, пациенты с таким диагнозом ведут себя именно так. Мэрилин долго боролась со своими страхами и вот вам результат,- он вновь затянулся крепким табаком,- Ее, как и всех остальных, мучает чувство скорой смерти, которую она готова совершить сама, так сказать назло судьбе...
  - О чем вы говорите?
  - У Мэрилин рак головного мозга, разве вы не знали?
  Перед моими глазами все плыло. Пол смешался с потолком. Я падал, в какой-то странный омут, из которого не было видно просвета. Серая пугающая масса и все, ни одного светлого пятнышка за который бы я мог ухватиться, что бы остаться в этом мире, в этом кабинете.
  - Нет, нет, нет,- быстро говорил я, смыкая плотно глаза, что бы, не видеть убедительного лица доктора,- Это не так! Это же ни так?- я смотрел в его глаза.
  Он долго молчал, а потом встал и вытащил из стеллажа видеокассету, которую поставил в видеоаппаратуру старого образца и нажал кнопку проигрывания.
  Вначале экран показывал рябь, но со щелчком видеокадры начали демонстрировать фильм. В белоснежной палате на кровати, вжавшись в стену, сидела Мэрилин. Сперва, я совсем не узнавал ее лица, но доктор Болдуин позвал ее по имени, и она подняла на видеокамеру взгляд.
  - Скажи, пожалуйста, что ты чувствуешь сейчас?
  Мэрилин оторвала свой взгляд от видеокамеры и посмотрела, очевидно, на доктора, которого в кадре не было, но я знал, что это был доктор Томас.
  - Мне очень стыдно,- тихо сказала она и прикусила нижнюю губу.
  Наверное, она бы расплакалась, но, ее опухшие газа говорили о том, что она уже выплакала все, что могла.
  - Ты хотела спрыгнуть с семнадцатого этажа?- спросил вновь доктор, но девочка не ответила, вместо этого она кивнула, и доктор продолжил,- Что ты хотела этим доказать, Мэрилин?
  - То, что я свободная...
  - Ну, ведь ты свободная, Мэрилин.
  - Нет, вовсе нет, Томас,- тонкий голосок наивный и по-детски нежный заставил меня вжаться в спинку мягкого кресла,- Я больна, и вы это знаете...
  Томас нажал кнопку на пульте, и фильм прервался, а после экран телевизора погас. Я еще немного смотрел в его темную бездну, стараясь держать себя в руках.
  - Это было ее первое проявления психологического сбоя,- прокомментировал доктор и посмотрел на меня, но я даже не пошевелился, продолжая пялиться, в пустой экран,- Мы занимались с ней больше двух месяцев, потом я отпустил ее домой, потому что состояние стабилизировалось. Я думал, что она придет в норму, посещая клинику, где обследовали ее опухоль, к тому же начались экзамены в медицинском колледже и, знаете, она способная ученица.... Мне не приходилось ей объяснять, что значит то или иное нарушение, она с точностью сама определяла свое заболевание.
  Я пытался не слушать, потому что мне становилось дурно. Мысли кружили как вороны, с черными крылами накрывая меня своей темнеющей пеленой, но я не мог заткнуть уши или попросить доктора замолчать, поэтому он продолжал:
  - Двадцать первого сентября она вновь попала в больницу и меня вызвали для того что бы сообщить о развитии ее болезни...
  Двадцать первое сентября, почти два месяца до нашей встрече в метро,- подумал я.
  - Но, меня отодвинули от ее лечения, потому что пытались вплотную заняться опухолью и наши встречи, как сказал лечащий врач Мэрилин, только способствовал образованию новых раковых клеток...
  - Но она психически больна!
  Доктор пожал плечами:
  - Как и все мы, если считаем что рак это болезнь,- я посмотрел на доктора, а тот пояснил,- Это приговор, Каспер. Это приговор...
  Оказалось, что Мэрилин не выдержав врачебного контроля, сбежала с больницы, написав самовольную расписку о том, что не имеет претензий к врачам за все последующие развития рака. Доктор Томас пытался уговорить ее приходить на консультации в его клинику, стараясь предотвратить новые позывы к самоубийству, но все попытки оберегать Мэрилин оставались безнадежными.
  Когда я приехал в больницу, сил у меня не было, поэтому я уселся в кресло напротив Фей и долго смотрел на нее. Она отводила взгляд от моих пристальных глаз, а я знал, что она была в курсе болезни Мэрилин.
  - Ты знала, что она болеет?- спросил я, что бы убедиться в этом окончательно.
  Фей посмотрела на меня грустными глазами:
  - Да.
  Я хотел высказать блондинке все, что накопилось, даже не смотря на то, что она не была причастна и к половине того что меня терзало, но я с трудом сдержался.
  Теперь я понимал, что именно утаивал доктор Хелфрист, когда не желал распространяться о процессе лечения. Может, это был действительно порыв врачебной воли, но мне казалось, что он хранил эту тайну для Мэрилин.
  Медсестра Соня сказала, что пару раз за этот день в момент моего отсутствия она приходила в сознание, а это очень хороший знак того, что ее организм способен бороться со всеми симптомами. Под напором моих просьб она разрешила мне одним глазком взглянуть в медицинскую карту Мэрилин. Там я нашел все подтверждения ее раковой опухоли, которая после последних анализов, незадолго до третьего ее суицида, когда она пыталась повеситься, подтвердил свою жизнь и деятельность в ее мозгу.
  В моем воображении я видел ее юную и печальную перед петлей, сделанной из разорванной старой простыни, куда она без раздумий залезла. Не знаю, вспоминала ли она меня в тот момент, или предпочла выбросить меня вон из головы, что бы, не передумать.
  После пребывания в больницы, где она просила меня покинуть ее, врачи вынесли диагноз. К нашему сожалению, опухоль оказалось злокачественной, и ей назначили курс химиотерапии, от которой она отказалась.
  Я читал строки, написанные ее рукой, о том, что она не нуждается в подобных процедурах на ранней стадии развития раковых клеток, так как химия терапия могла способствовать развитию опухоли в других частях ее организма.
  
  
  
   
  Глава 10
  
  
  
  
  В коридорах больницы было темно. Фей спала на стуле, чуть посапывая и вздрагивая, а я не мог уснуть. Теперь, когда я знаю тайну, которую она так тщательно скрывала от меня, мне было не до сна. Я винил себя в том, что оставил ее тогда, когда она больше всего нуждалась в моей помощи, даже не смотря на то, что она сама вынудила меня это сделать. А еще я не мог простить себе, что заставил ее уйти в тот вечер, когда она снова решилась на самоубийство. Старался думать, что это не послужило причиной ее нервного срыва, но не мог даже слушать собственные отговорки.
  Мой телефон ломился от пропущенных звонков, все они были от Кэролайн. Я бы мог соврать что-нибудь, но я не хотел причинять ей боль, хотя мое внезапное исчезновение не сильно облегчало ситуацию. Возможно, она уже обратилось в полицию, но мне было все равно, единственное, что могло меня волновать это Мэрилин по ту сторону прозрачного окна.
  Я внимательно смотрел на ее неподвижные ноги, укутанные в белое покрывало и мне непременно захотелось оказаться рядом. Это было настолько мощным желанием, что уже через минуту я стоял возле ее кровати и с трудом контролировал порыв встряхнуть ее, что бы она пришла в себя.
  Неожиданно я увидел в коридоре Соню и вздрогнул, словно преступник, попавшись на очередной краже. Она смотрела на меня сквозь прозрачное окно внимательно, не отводя взгляда, а после кивнула и ушла, давая мне несколько минут. Я присел на край кровати и взял ее за руку. Тонкие пальчики были холодными, и я чувствовал, как в них бьется пульс в такт писку пульсоксиметра. Кардиомонитор светился в темноте бегающей зигзагообразной линией.
  - Мэрилин?- я тихо позвал ее, потому что реснички ее глаз встрепенулись,- Ты слышишь меня?
  Она не открыла глаз, даже не смотря на то, что я желал этого больше всего на свете.
  - Девочка моя,- вновь тихо шепнул я, и ее реснички вновь встрепенулись, давая понять, что, даже прибывая в клиническом сне, она слышит меня,- Мы справимся со всем, слышишь? Я буду всегда рядом...
  Наутро я проснулся с ощущением полного стремления перевернуть нашу жизнь. Жизнь Мэрилин и свою собственную. Более того, я знал, что вместе мы справимся со всеми трудностями, которые нам предстоят, и где-то в самом финале, нас будет ждать неминуемо добрый конец. Сегодня, как ни когда раньше я знал, что должен быть с ней во что бы то ни стало и что ни единые ее слова, которые она будет говорить, что бы отдалить меня, не будут сдерживать мои стремления быть рядом.
  Полный энтузиазма я светился как начищенный цент. Фей пару раз спрашивала все ли у меня в порядке, на что я только кивал. Наконец-то нам сообщили, что состояние улучшилось, и Мэрилин уже все чаще приходит в себя. Фей успокоившись, убежала на занятия, предупредив меня, что приедет вечером и сменит мой пост. Конечно, она не знала, что я ни куда и не собирался, но, отговаривать я ее не стал. Думаю, Мэрилин будет рада, увидев ее в своей палате. Чего не сказать про меня.
  Но, даже зная это, я согласился на предложение доктора Хелфриста, посетить ее палату на несколько минут перед очередной процедурой.
  Медсестра Соня открыла окно, что бы немного проветрить помещение от назойливого запаха медикаментов, и, улыбнувшись мне улыбкой "Эй мистер я знаю, что ты сделал сегодня ночью" удалилась вслед за доктором.
  Она лежала на кровати, замученная девочка. К правой руке был прикреплен катетер на белый пластырь, который почти сливался с ее бледной кожей. Посиневшие круги под глазами и такого же цвета губы делали ее вид ужасающим, но я смерено подошел ближе, зная, что на самом деле она не такая.
  Я сел в кресло рядом с кроватью Мэрилин и тихо позвал ее, даже не ожидая, что она услышит и откроет глаза, но, увидев ее изумрудный взгляд, я подпрыгнул на месте то ли от шока, то ли от радости, что вновь могу видеть ее живой.
  - Мэрилин!- я схватил ее за руку, она чуть сжала мои пальцы обессиленной ладонью,- Я рядом, детка...
  - Я слышала тебя,- прочел я по ее губам, потому что голоса совсем не было слышно.
  - Я больше не уйду, хорошо?
  Она пару раз кивнула, наконец, сдавая позиции, и указала на тумбу возле своей кровати. На ней лежало несколько книг, которые, наверное, принесла Фей.
  - Почитай мне,- услышал я ее шепот и вновь посмотрел на нее, а она зашептала вновь, наверняка думая, что я не слышал,- Прочитай...
  Я забрался с ногами на ее кровать и раскрыл книгу. Мэрилин положила голову мне на грудь, и я почувствовал, как же все-таки это чертовски приятно любить ее такой странной и бесконечной любовью.
  Спустя неделю ей стало легче. Врачи говорили о выписке, но все еще просили ее ходить на диагностику и лечение, но она отказывалась, что мучило меня, поскольку мнения врачей разделились и некоторые из них говорили, что нет такого лекарства, что бы навсегда избавится от рака, а химиотерапия лишь стимулирует организм на борьбу с его клетками. Еще один метод операция - но сто процентной гарантии того что рак бесследно уйдет, они дать не могли.
  Когда Мэрилин выписали, я забрал ее к себе домой. Везти ее в старый дом мне хотелось меньше всего. Во-первых, я не хотел, что бы она увидела тот разгром книг, который я оставил. А во-вторых, эти исписанные стены могли стать для нее новым пусковым крючком. Она не особо сопротивлялась моему желанию, что меня, безусловно, радовало. Я вновь начал посещать работу, где меня ждало новое испытание. Кэролайн.
  - Значит ты снова с ней?
  Ее свирепый голос переходил на крик.
  Я видел, как смотрят на нас коллеги из соседних кабинетов, сквозь стеклянные стены и горел со стыда, а Кэролайн не замолкала:
  - Какая же я дура, что верила тебя, Каспер! Ты настоящий подлец, лжец и негодяй!
  И, конечно же, эти слова я слышу в свой адрес не первый раз, но сейчас мне было как то по-особенному больно. Не потому, что нас слышат весь наш "дружный" коллектив, а потому что Кэролайн была для меня чем-то вроде антидепрессанта в минуты полного отчаянья. И я помнил это и был благодарен ей за каждую секунду проведенную вместе.
  - Кэролайн, прости меня,- тихо вымолвил я, а та бросила на меня яростный взгляд,- Она моя жизнь и я не могу по-другому...
  - А если бы мог, Каспер? Что если бы ты постарался и смог. Мы были бы вместе?- вдруг в ее глазах вспыхнула надежда, которую я не мог оправдать.
  Я мучился от собственного ответа. Мне было так жаль, что на ее месте не какая-нибудь малодушная девчонка, а именно она... Кэролайн. И я мог бы соврать, но я знал, что мое вранье будет ее надеждой, надеждой, которая ни когда себя не оправдает.
  - Нет,- тихо ответил я, смотря в пол и не желая поднимать глаз к ее лицу.
  Наверное, но было мучительным и яростным. И я был достоин только ее ярости, беспощадной и всесильной. Я знал, что она возненавидит меня после всего, что между нами было, и знал, как возненавижу я сам себя, но, это стоило того. Теперь я полностью и навсегда принадлежал Мэрилин, и что бы, не случилось с нами, я буду награждать девушек только лишь страданьями, если захочу иной жизни, вне мучения и боли.
  В этот вечер я напился и пришел домой далеко за полночь. Мэрилин еще не спала. Она стояла в гостиной и смотрела в окно на звездную лондонскую ночь.
  Я старался не привлекать ее внимания, но разве может пьяный измученный мужчина не привлекать внимания?
  - Ты был с ней?- остановил меня ее строгий, но тихий голос.
  - Нет,- робко ответил я и быстрым шагом направился в спальню.
  Единственным желанием было раздеться и упасти в объятие сновидений. Там, как мне казалось, жизнь кажется, в несколько раз ярче и счастливее чем была на самом деле. Но, Мэрилин остановила мои желания, швырнув в меня ночником. Я с трудом успел отскочить, и он разбился вдребезги об стену.
  - Ты был с ней!
  - Что ты творишь, Мэрилин?!- я в шоке смотрел на ее искривившееся в нервном состоянии лицо,- Я был в баре, совсем один...
  - Это не правда!- она набросилась на меня как остервенелое животное.
   Ее жгучие шлепки покрывали мое тело, пока я не схватил ее за руки и прижал к стене.
  - Правда!- крикнул я в ее лицо, и она замерла, будь то бы, кто-то нажал кнопку паузы в ее мозгу,- Мне пришлось расстаться с ней Мэрилин, из-за тебя,- я сказал это, как бы это не звучало жестоко. Я хотел, что бы она слышала и знала эту правду,- Мне было больно, но я сделал это, потому что только ты мне нужна!
  Я выпустил ее, и она скатилась на пол как игрушечная кукла, а я отошел от нее на безопасное расстояние, что бы вновь взять себя в руки, насколько это было возможно в пьяном состоянии.
  Она тихо всхлипывала и тряслась, укрывая себя руками, словно боясь, что я могу причинить ей вред. А ведь я и вправду мог ударить ее и однажды уже ударил, но сейчас я меньше всего хотел причинять ей боль, поэтому я сел на кровать к ней спиной, что бы, не видеть ее испуга.
  - Я хочу быть свободна, хочу быть свободна...
  Она бубнила это на протяжении минут десяти, и я не выдержал, вскочил и снова подбежал к ней. Мои руки с такой силой вцепились в нее, что она взвизгнула и скорчилась от боли.
  - Прекрати повторять это!- но ее губы шептали не переставая, будь то бы, играя со мной в очень коварную и жестокую игру,- Прекрати!- я вдавил ее в стену, и та замолчала,- Прошу тебя, прекрати....
  Она вдруг открыла глаза. Они были огромными. Как глаза дикой кошки, блестели в темноте комнаты.
  - Тебе не удастся спасти меня, Каспер...
  Я откинул ее от себя и заткнул уши, что бы, не слышать ни единого ее слова, но она говорила слишком громко, либо был предельно внимателен.
  - Я все равно уйду и наконец-то буду свободна...
  - Какую свободу тебе надо?- спросил я сорвавшимся на крик голосом.
  - Свободу от боли и ожидания смерти. Свободу, делать выбор, а не ждать пока меня заберут...
  - Но смерть это не свобода!
  - Ошибаешься, Каспер,- она подошла ближе, не боясь моего гнева, по ее глазам я понял, что теперь она говорила все, что накипело в ее душе, то, чего раньше она не позволяла себе говорить,- Жить с вечным ощущением смерти, что преследует тебя, это не свобода. Умирать от болезни, когда еще так многого не сделала, и это не свобода. Знать, что твоя девушка все равно умрет и оставит тебя с ноющим чувством боли и скорби...
  - Мы справимся!
  - Нет,- она мотала головой, и слезы скатываясь по щекам, разлетались в разные стороны,- Я сама врач, и я знаю что это! Я знаю, как люди умирают полные надеждой, что идут на поправку. Я знаю, как мучаются их родственники, потому что верили в выздоровление,... как и ты...
  - Замолчи!- крикнул я, и та отшатнулась,- Я не хочу слушать этот бред!
  Мэрилин прикусила губу, но все же из ее глаз вырвалась слеза, которую она быстро стерла тыльной стороной ладони:
  - Мы не сможем избежать этого, Каспер,- вопреки моим просьбам вновь сказала она.- И я так не хотела, что бы моя смерть мучила тебя, именно поэтому просила оставить,- я плотно закрыл глаза и выдохнул, но когда посмотрел на нее вновь, мои глаза наполнились слезами.- И я бы выбрала жизнь с тобой, чем смерть, но...
  Я не дождался пока она договорит. Это было не выносимо слушать, еще более невыносимо знать, что это правда. Я сильно сжал ее в объятиях. Не ожидал, что она ответит тем же, скорее всего я предполагал, что она будет снова колотить меня, но она обняла меня обеими руками и заплакала в мою грудь:
  - Я не хочу, что бы ты страдал, Кас!- сквозь слезы кричала она, но слова оставались внутри наших объятьев,- Я не хочу, что бы ты страдал!
  - Все, Мэрилин,- успокаивал ее я, хотя мне и самому требовалось какое-нибудь лекарство и посильнее, что бы успокоиться. Сердце мое бешено колотилось в груди, будь то бы грозясь выпрыгнуть, но я старался что бы мой голос был мужественным и стойким, хотя слезы все еще текли по щекам,- Мы справимся со всем вместе. Я тебе обещаю. Справимся...
  После мы уснули, а на утро все стало, как и прежде. Мэрилин больше не спрашивала о Кэролайн, я старался быть сильным и не думать о том, что тревожило. А именно правдивость ее слов.
  Возможно, если бы я тогда остался с Кэролайн, все было бы совсем по-другому, и сейчас я был бы живее всех живых, но не я выбрал этот путь, выбрало мое сердце.
  
  
  
  
  
  
   
  Глава 11
  
  
  
  Когда начались летние каникулы в медицинском колледже Мэрилин, я взял отпуск, и мы отправились в Глазго - город, где я родился и где проживал мой брат и его жена Лоренс.
  - Ты очень напугал меня Каспер,- призналась Лоренс, и я с особым вниманием посмотрел на Джеймса, который все-таки рассказал своей жене о том случае с парнем,- Да, да, твой брат отличный адвокат, за то брат не очень, знаешь ли...
  Я улыбнулся, хотя знал, что мне предстояло выслушать от Лоренс, когда мы останемся один на один. Сейчас, в присутствие Мэрилин, она не станет поучать меня, но вот ни за что не упустит такой возможности, как только мы останемся одни.
  Теперь главное не дать ей такого шанса.
  Мэрилин смотрела на них внимательно, почти не разговаривала и была очень стеснительной. Серьезным тоном отвечала на все вопросы, но сама разговора не начинала. Я даже поразился этой стороне ее характера, о которой даже не подозревал.
  - Она очень юна,- заметил Джеймс, пока мы стояли на террасе их нового дома.
  Я отпил глоток терпкого красного вина:
  - Немного...
  - Сколько ей? Двадцать?
  - Двадцать два,- уточнил я и сцепил руки на груди.
  - Не слишком большая разница в возрасте?
  Я знал к чему ведет этот разговор, поэтому хотел закончит его побыстрее.
  - Джеймс может не надо?
  - Каспер, я не хотел сказать, что вы не подходите друг другу, или еще что-то, но ты пойми,- он отвернулся от окон через которое я видел как любезно беседуют Мэрилин и Лоренс на кухне,- Тебе уже тридцать с хвостиком, и этот хвостик...знаешь ли...
  - Что это с моим хвостиком?- шутливо спросил я, стараясь свести серьезный разговор к шутке,- А ну ка, говори бегом, что это с ним не так?
  - Ты уже не маленький мальчик, вот что я пытаюсь сказать, а она...- он оглянулся и посмотрел на Мэрилин,- Она еще ребенок, Кас...
  Я замялся, но внутри меня все свербело желанием сказать как несчастен этот ребенок на самом деле и как нуждается в моей защите и помощи.
  - Джеймс, я люблю ее, так что...
  Я пожал плечами и увидел его добродушную улыбку.
  - Да, я это вижу.
  В это время я посмотрел на Мэрилин, та смотрела прямо мне в глаза, пронзая оконное стекло и мне казалось, она знала, о чем мы разговаривали с Джеймсом.
  К моему счастью последние дни отпуска прошли более гладко. Пару раз Лоренс вытащила Мэрилин в магазин за покупками и даже заставила ее купить несколько платьев, что бы они были для нее хорошим воспоминанием о чудесно проведенном отпуске.
  И, правда, это было даже слишком чудесно, что бы быть правдой. Не знаю как Мэрилин, но я чувствовал что смена обстановки положительно влияла на меня и мои мысли. Я даже перестал думать о Кэролайн, и она больше не посещала мои сны. Единственное, о чем я продолжал думать это раковые клетки Мэрилин, которые в то время пока мы веселились, совсем не собирались отступать.
  "Враг не дремлет!"
  Когда мы приехали в Лондон у Мэрилин опять случился нервный приступ. И я был уверен, что он будет не последним и, даже был готов к этому. Я ожидал, что приступ паники настигнет нас в отпуске, поэтому обратился к доктору Болдуину и тот выписал мне рецепт на покупку сонных ампул, которые велел вкалывать при экстренной нужде.
  Как мне показалось, нужда была экстренная. Я с трудом сумел вырвать нож из рук Мэрилин, которым она грозилась вспороть себе живот, повалил ее на пол и вколол ампулу в руку чуть выше локтя. Она еще несколько минут тряслась в полном изнеможении и била кулаком по полу, а потом успокоилась и уснула.
  Я перенес ее на кровать и всю ночь не спал. Ждал когда она придет в себя, что бы убедиться, что лекарство сработало.
  Утром она ревела и просила прощения. Говорила, что постарается держать себя в руках, но я знал, что приступы будут повторяться. Она ругалась на меня за недоверие, но я запирал все острые предметы в сейф, когда покидал дом, в целях безопасности. Я волновался, что она может повеситься, но, внимательно проверил весь дом в поисках предметов, которые были способны удержать ее тело в подвешенном состоянии. К моей радости потолки в моей квартире были слишком высокие, что бы она могла дотянуться до люстры. Я даже выбросил огромную ванну-джакузи, потому что считал это идеальным местом для самоубийства, а Мэрилин сказал, что хочу видеть ванную более просторной.
  Я заставил ее бросить учебу и взять академический отпуск по случаю болезни. Я пытался вернуть ее к жизни и просил обустроить мой холостяцкий быт, который, я знал, она недолюбливала.
  Вскоре в моем доме появились всякие женские штучки такие как: плюшевые подушки и плед, тюбики с ароматизатором воздуха, солонки и перечницы в разноцветных обертках. В гостиной обосновался камин с искусственным огнем и большой торшер, свисающий прямо над головой огромной металлической тарелкой, когда сидишь на диване. В ванной комнате разноцветные полотенца. В прихожей пуф - обувница в венецианском стиле, а в спальне новая мебель с белоснежными фасадами, которые она выбирала не один день в глянцевом журнале "TG Studio". Мне было приятно, что она занималась чем-то еще, помимо бесцельного просиживания возле окон смотря на живой, как она выражалась, Лондон.
  И, правда, Лондон и его жители были живее всех живых. Порой когда я ехал на работу, я завидовал каждому из них, потому что, они не были в центре того хаоса в котором поселился я. Наверняка цветочник в лавке через дорогу, да и малец, перебежавший дорогу на светофоре, даже понятия не имеют, что такое истинная депрессия, и как справится с ней, когда твоя девушка разбивает кулаки в кровь о стену. Наверняка ни один из них не знает, как более мягко вколоть укол снотворного, что бы побыстрее закончился весь этот ужас. И даже больше, ни кто из них даже не задумывается, как быстро рак осваивает территорию головного мозга.
  Когда пришли результаты анализов, врачи настоятельно рекомендовали начать лечение, и я вынудил ее сдаться. Она все время жаловалась на лекарства, которые выписывал ей Хелфрист, кричала, что они губят ее, но я почти силком заталкивал их в ее рот и заставлял глотать, после чего она снова впадала в истерику, а я в очередной раз справлялся благодаря уколам. Каждый день мы ездили на химиотерапию. Как говорили доктора, побочные действия на такой метод лечения у каждого пациента индивидуален. Организм способный бороться, переносит химиотерапию с минимальными побочными действиями, организм слабее, вынужден терпеть все саамы свои отвратительные стороны.
  Мэрилин начала лысеть. Ее волосы выпадали клочками, и вскоре ее голова была похожа на миниатюрный гладкий череп, который я видел в отделении нейрохирургии на плакате всякий раз, когда дожидался ее после процедуры. Истерики становились частью нашей жизни. Она уже не извинялась и прекратила говорить, что будет стараться подавить вспышки агрессии, отчетливо понимая, что это не так. И как можно справиться с собой, когда ты чувствуешь, как умирает твое тело?
  Мне было бесконечно жаль ее, и вскоре я стал срываться на Мэрилин, из-за боли, которую чувствовал внутри себя, но я не мог уйти. И это было бы спасением для меня, но всякий раз, как только я планировал побег, я всегда останавливался и вновь приходил к тому, что ей уже недолго осталось.
  И я предчувствовал приближающийся конец, хотя врачи оставляли нам несколько лет, в лучшем случае.
  Из-за позднего начала лечения, опухоль разрасталась с неимоверной скорость и вскоре Мэрилин оперировали. Бессонные ночи в клинике снова вернулись в мою жизнь.
  Однажды, после очередной остановки сердца я подумал, что лучше бы она умерла, но вскоре я проклял себя за подобные мысли.
  И я ненавидел себя. Я ненавидел свою чертову жизни и клинику, в которую нам приходилось ездить. Я ненавидел таблетки и уколы, потому что они стали частью меня самого, они заполняли почти все шкафы в моей квартире, бардачок в машине и карманы курток. Я ненавидел это чертово слово - свобода, которое она произносила каждый день. Ненавидел эту чертову судьбу со всеми ее чертовыми поворотами. Я ненавидел рак, что тихо жрал мою любимую изнутри. И наконец, я ненавидел Мэрилин за то, что так отчаянно и преданно любил.
  Спустя три недели Мэрилин отпустили домой, но я уже не был счастлив как прежде, скорее я был сам на грани суицида. Она почти не спала и не ела. Однажды я проснулся, а она сидела на полу возле кровати и смотрела на меня огромными зелеными глазами, которые слишком выпячивались на истощенном лице потерявшим всяческий блеск. И она была похожа на монстра, который мог напасти на меня в любую минуту, и с которым я вынужден был мириться.
  И я боялся. Боялся, что однажды она может сойти с ума и придушить меня ночью. Я стал запирать ее в комнате, а сам спал в гостиной, а утром, убедившись в ее человечности выпускать и уходить на работу.
  Все случилось двадцать седьмого декабря. Был поздний вечер. У меня было отличное настроение от прошедшего вечера, который мы посвятили наряжанию елки и развешивая носков для подарков. Впервые за несколько месяцев мы смеялись от души, как и прежде и почти не вспоминали о болезни, не считая того, что я снова заставил ее пить таблетки. И я был счастлив, спешил домой, купив букет ярко-алых цветов, представляя, что она обрадуется, увидев огромные бутоны прекрасных роз.
  - Мэрилин, я дома,- крикнул я, не успев войти в квартиру.
  Ответом мне была тишина. Я аккуратно снял пальто и на цыпочках прошел в гостиную, ожидая, что Мэрилин может быть не в лучшем расположении духа и снова попытаться набросится на меня. Я сжал в левой руке букет, а правой нащупал выдвижной ящик комода, из которого вытащил подготовленный шприц.
  В спальне горел мягкий свет, но тишина была настораживающей и даже пугающей.
  - Мэрилин?- позвал я в пол голоса набираясь храбрости что бы войти в спальню, но в ответ было глухая тишина,- Мэр...
  Букет алых роз рассыпался по полу. Я остолбенел.
  Она лежала на полу лицом вниз в огромной лужи собственной крови, но ее лицо было повернуто в сторону входа, поэтому я видел, как приоткрылся ее рот и вывалился язык, окунаясь в вязкую темно-красную жидкость. В открытых глазах замерла печаль. Обнаженная кожа была бледная, с синими венами, выступающими сквозь прозрачную кожу. Одна рука была откинута в сторону, на полу возле ее синих пальцев лежал перочинный нож, которым еще вчера мы распаковывали коробки с новогодним украшением.
  Я прижал ко рту ладонь и сделал два шага назад, пока не уперся в стену и не скатился на пол. Я хотел выть от боли и бессилия, а может и от облегчения, что все это закончилось. И я держался, как мог.
  Спустя несколько часов, когда приехала полиция и служба скорой помощи, погрузившие тело Мэрилин, упакованное в черный мешок, в машину, я нашел прощальное письмо.
   Она аккуратно положила его под елку, как новогодний подарок. Мои дрожащие пальцы развернули ровно срезанный лист бумаги:
  
  "Дорогой Каспер.
  Теперь ты можешь выдохнуть спокойно, зная, что я обрела то, что хотела. Мне очень жаль, что ты был вынужден терпеть все это, и я видела, как это мучает тебя.
  Наверное, ты бы хотел знать, что я почувствовала в тот день, в метро, когда я впервые встретила тебя...
  Многие люди не могут вспомнить своих ощущений в какой-либо запоминающийся момент своей жизни, а иногда придумывают его позже. Каждый придумывает то, что было бы удобнее сказать, или то, что может стать семейным тостом в праздничный вечер, или даже перерасти в рассказы, которые так нравятся детям. И как же больно мне осознавать, что наши дети ни когда не услышат от нас наш маленький рассказ. Но, даже не помня тех чувств, я могу с точностью сказать, что подумала в тот самый момент.
  Когда я впервые увидела твой взгляд, я подумала:
  "Есть ли причина у этого молодого человека быть таким хмурым?" и меня все время волновал один и тот же вопрос, почему люди, которым предрешено прожить эту долгую и интересную жизнь страдают и печалятся по мелочам? А тем, кому ставят смертельный диагноз, так хочется жить...но невозможно, потому что страшно.
  Так не печалься Каспер, а проживи эту жизнь так, как хотела прожила ее я.
  С вечной любовью, твоя Мэрилин Пирс.
   P.S. : Свободна..."
  
  
  
   
  Пролог.
  
  
  
  Это все пронеслось перед моими глазами в один миг, пока я смотрел на подъезжающий вагон метро. Каждый миллиметр был для меня воспоминанием. Только моим и ее.
  На перроне толпились студенты с мед колледжа, и мне казалось, в толпе я увижу ее, юную, красивую, все еще живую. Я искал глазами красный берет, а в руках трясся пакет с новым смокингом для сегодняшнего вечера, но перрон пустел, а ее так и не было, впрочем, я знал почему...
  Что касается сегодняшнего вечера... приедет Джеймс и Лоренс, что бы я вовсе не скис, и составят мне компанию. Брат даже возьмет мамину настойку, которую хотел открыть в особо важный день. И не будет дня более важного чем этот. По крайней мере, для меня.
  Ровно год, как я потерял ее и все, что связывало меня с этой жизнью. Год, моего отчуждения от этой вселенной и пребывания на грани смерти. Нет, я не болел и к моему великому разочарованию был вполне здоров для своих лет, а мне так хотелось приблизить тот день, когда я вновь увижу ее, там на небесах.
  Я подождал, пока в вагоне закроются двери, и вытащил из кармана баллончик...
  
  И я знал, этот момент нашей встречи настанет, стоит только подождать, и мы вновь будем вместе, как и прежде. Я даже знал, что она ждет меня, терпеливо и преданно...
  
  Подземная платформа метро опустела, а вагоны быстро скрылись в темноте тоннеля, унося с собой гул скорости.
  
  Но пока мы оба будем ждать моей смерти, я буду жить так, как хотела она... моя маленькая Мэрилин...
  
  Я повернулся к серой кирпичной стене и начал выводить аккуратные буквы черной краской:
  
  
  P.S.: Свободна...
  
   
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"