Подошел Кузьмин, наморщенный, жующий от волнения губу.
- Понял, где мы находимся! Знаю, в какую сторону идти.
- Просветление нашло?
- Третий глаз открылся, - предположил Березовой.
- Угу. Вспомнил наш путь...
- Как вспомнил?
- Долго объяснять. Мы немного в сторону взяли, из-за склона. Мы спустились... А не надо было. Вставайте! - Он поторопил друзей жестами. - Пошли.
- Кузь, не тяжело? - Березовой покачал его, оставленный у дерева, рюкзак. - А то неудобно как-то получается. Ты один за троих тащишь.
- Ничего, нормально. Мне не привыкать.
- Ладно, тебе! Давай уж, мы разделим с тобой... бремя богатства! У нас рюкзаки полупустые, все вещи на берегу оставили.
- Много золото весит? - спросил Булатов. - На сколько тянет?
- На целое состояние! - Кузмин принял протянутый ему бутерброд с толстыми кусками колбасы. - На три жизни хватит.
- Мы столько не проживем. Да еще его как-то сбыть надо.
- Да просто сдадим государству, фигли, - пошутил Березовой.
- Берез, ты что? - Кузьмин взорвался, выплевывая хлебные крошки. - Что это государство для тебя сделало, чтобы ты ему еще что-то сдавал? От него хрен получишь кровно заработанные "боевые"! Ни разу не выслушивал: "Я вас туда не отправлял". Нет? Мол, чего ты там не сдох, теперь с тобой только лишние проблемы. У меня два пацана растут! Мне надо их людьми сделать, чтобы нормально жили, не горбатились, как я, на чужого дядю. Хочу, чтобы они могли свою фирму открыть... У меня есть мужик знакомый... занимается контрабандой... с приисков. Он глубоко в теме. Только я вам ничего не говорил.
- Ты и не сказал ничего толком. - Булатов поднялся и потянулся, и замер, прислушиваясь к "чуйке", снова настоятельно призвавшей его сохранять бдительность.
- Золото переплавить, а камни на вес? - Березовой скривился. - Это же варварство! Лучше оценить их, как полноценные ювелирные изделия. Весь наш "хабр" представляет собой историческую ценность. - Он пнул кузин рюкзак. - Это - произведения искусства! Высоко художественные, к тому ж. За них можно получить в десять раз больше, если продать, как украшения, в том виде, в каком они есть.
- И кто будет их оценивать?
- У меня есть знакомые... Коллекционеры. Очень серьезные пацаны. Связи за бугром, и все такое... В музеи с "черного" хода вхожи. За определенный процент помогут...
- Кинут, - усомнился Игорь в надежности сашкиных знакомцев.
- Я же тебе говорю, "серьезные люди". С большими связями. У них деловая репутация - на первом месте. Не станут ее портить, из-за мелочи, иначе партнеры отвернутся, никто им не будет доверять.
- "Мелочи"? Да это миллионы баксов стоит!
- Просто ты не представляешь, какой оборот ценностей и средств проходит через этих людей. Они не будут размениваться...
- Тем более, кинут. Такие люди не любят делиться. И потом ничего не докажешь... Или, вообще, могут вальнуть.
- Игорь, ты своей долей можешь сам распоряжаться, - выступил в роли третейского судьи Юра. - Заберешь свое - и делай с ним, что хочешь.
- А! Ага. - Кузьмин постиг простоту мысли. - Я сначала разузнаю, что там и как. Сразу не понесу...
- Давай, делись, Кузь, - сказал Березовой.
- Как? - Кузьмин сильно напрягся. - В смысле, "делись"?
- Пока просто на три части разделим, а то еще спину потянешь. По весу раскидаем... А потом, в спокойной обстановке, всё хорошенько разглядим и решим, кто что себе возьмет. Чтоб никто не чувствовал себя обделенным.
Кузьмин неохотно развязал рюкзак и начал извлекать сокровища. Березовому достался пояс из больших круглых блях и венец с подвесками, а Булатову маска с насыпанными в нее, как в чашу, широкими браслетами.
- Все, братцы! Выдвигаемся.
***
Благодаря удивительным кузиным качествам - отличной, зрительной памяти, внутреннему "компасу" и опыту таежного охотника, - немного поплутав, они вышли к реке, но выше по течению. До стоянки добрались к вечеру, потратив много времени и сил на преодоление препятствий, - в прибрежной полосе встречались труднопроходимые участки, - непролазные буреломы и глубокие овраги с ручейками на дне. Но, в целом, возвращение можно было назвать благополучным, - никто за ними не гнался, ловушки на пути не расставлял...
Когда впереди, в просветах между деревьями показалась знакомая заводь, обрадованный Кузьмин прибавил шаг.
- А то Игорек уж весь извелся. - Булатов тоже притормозил, теперь некуда было спешить.
- Угу. Всю дорогу поедал себя поедом, что втянул нас с тобой в эту авантюру. Чего это он?
Кузьмин впереди встал, как вкопанный, схватился за голову, завыл и закачался.
- Контузия, что ли, опять...
- Игорь, что с тобой?
Вскоре причина кузиной "головной боли" стала очевидна...
Лодка исчезла!
О большой, надувной лодке с мотором, которую они спрятали перед рейдом, оттащив недалеко в лес, чтобы ее не было видно с реки, теперь напоминала лишь примятая и не успевшая распрямиться трава, да их собственные следы - взрытый ногами до проплешин мох и сломанные ветки.
- А вещи на месте! - Этот факт Березового больше удивил, чем обрадовал. - К ним даже не притронулись.
"Схрон", сделанный тут же, в небольшом, природном углублении - плотно завернутые в огромный кусок полиэтилена, вещи, палатка, продукты, посуда, гитара, спиннинг, - оставался в прежнем, упакованном состоянии.
- Но ведь не звери сперли лодку! Они бы закладку разорили. - Булатов присел и приподнял угол толстого полиэтилена и убедился в сохранности вещей.
- Да! Кузь, ты же говорил, что вокруг на тысячу верст - ни одной живой души, - обвиняющим тоном, напомнил Сашка.
- С чего ты взял, что это сделал кто-то живой? - спросил его Юра. И не в шутку...
- Если это не твоя баба... - начал Сашка.
- Она - не моя баба, - процедил сквозь зубы Кузьмин, высматривая что-то на земле. Его глаза превратились в злые щелочки, угол рта приподнялся в оскале.
- Кузь, что там, следы нашел? - Березовой перешел на шепот.
Кузьмин извлек из-за пояса пистолет и, пригнувшись, медленно, бочком двинулся по следу неизвестного похитителя. Друзья, крадучись, последовали за ним.
Плавсредство обнаружилось неподалеку в абсолютно непригодном для дальнейшего использования состоянии - сдутое и разодранное на лоскуты. Вид покореженного, скрученного спиралью подвесного мотора свидетельствовал об огромной, физической силе вандала.
- Легко нам досталось золото... - Юра с горькой усмешкой покачал головой. - Было слишком просто.
- Ну, не совсем просто, - возразил Сашка. - В принципе, я ждал, что будет еще какой-то подвох.
- Кто... Кто? - вопрошал рассвирепевший Игорь, хотя ответ был перед ним, в виде четырех борозд от когтей, прорезавших резину. - Убью, тварь!
- Игорь, спокойно. Пешком пойдем. По берегу. - Булатов, по-дружески ободряя, взял его за плечо. - Сколько, говоришь, километров до дома твоего бати?
- Пять где-то... А какой лес в квадрате, сами видели. По берегу идти, близь реки держаться, не получится, а чуть углубимся... можем опять... заблудиться. Да! Батино хозяйство стоит на другом берегу.
- Переправимся как-нибудь. Да хоть вплавь!
- Ниже течение еще сильнее. Может в омут затянуть. Ведь в полной боевой выкладке придется плыть...
- Давай, плот соорудим. Вот же, есть подходящие елки.
- Это ели, - поправил Игорь.
- Веревку с лодки срежем. Резину тоже можно на ленты пустить, стяжки из нее сделать.
- Ночь на носу! Стемнеет скоро. И темнеет здесь быстро.
- Что предлагаешь?
- Не знаю. Я не хотел бы бродить ночью.
- Заблудимся или ноги переломаем, - задумчиво протянул Сашка.
- Глумится здесь! - Для Игоря это был самый весомый довод.
- Тогда, слушай мой план. - Булатов принял командование на себя. - Останемся на ночь здесь, в проверенном и более-менее знакомом месте. Срубим ели. Сколько нам надо?
- Штук шесть, думаю, хватит. Но мы не успеем до темноты...
- Срубим, сколько успеем. Будем сменять друг друга. Плот сделаем утром.
- Отличный план, - поддержал Березовой. - Другого-то все равно нет.
Они перенесли вещи на берег, перетащили лодку. Срубили совместными силами три ели, повалив их в сторону реки. Срезав с лодки веревки, натянули их между деревьями, устроив нехитрую "спотыкушку" для непрошенных гостей.
Хотя гостями в тайге были они... Гостями, вдруг решившими похозяйничать и присвоить себе чужое богатство, и теперь ясно осознающими, что их может постичь суровое наказание.
- Пару гранат бы...
- Я бы от "калаша" не отказался.
- Или сигнальный патрон...
- Думаешь, нас с разбегу кто-то атакует? Кинг-Конг или зомби... - Сашка усмехнулся, но совсем невесело. - Хотя зомби могут.
- Если зомби попрут, нам никакие растяжки не помогут. И отступать некуда...
- Против зомби у нас, как раз, есть подходящий арсенал - топор и "лапёрная сопатка". Как говорил наш замбой, "малая пехотная лопата легким движение руки из шанцевого инструмента превращается... превращается в оружие ближнего боя".
- Точно. И "пусть дураки смеются, что черенок короткий, копать неудобно..."
- Отмахаемся, если не полчищем попрут...
- Костер не будем разводить. - Кузьмин суетился, устраивая лежку под стволом срубленного дерева и маскируя ее лапником. - Обойдемся без дымокура. Потерпим одну ночь...
- Надоело холодное жрать, - возмутился Булатов, но не громко и не сердито, а обиженно.
- Выберемся - накормлю вас горячим, до отвала.
- Думаешь, что до утра могут сожрать нас?
- Гнус сожрет, стопудово, - заметил Сашка, подсаживаясь к Юре, расположившимся под полутораметровым обрывом, на расстеленной платке и спальнике. Крона поваленной ели заслоняла их и могла служить препятствием для нападающих.
- Тише, вы! Тише, мужики!
- Игорь, все нормально. Мы понимаем, ты хочешь, как лучше...
- Да. Я несу за вас ответственность.
- Не переживай. И не в такие переделки попадали! Выкарабкивались как-то. - Березовому было не занимать оптимизма. - Помнишь, как тогда... тоже думали... "А! Все пропало, Лёлик, все пропало!"
- Там сверху крыло... и понятно чем.
- О! А тут, не пойми что, может из-под земли в задницу воткнуться?
- Идите, вы! - Игорь боязливо огляделся, вызвав смешки товарищей. - Вам смешно! А ведь я тогда подумал, что помер. Глаза открываю - темно. Шарю перед собой - стена. Думал крышка... Да еще оглох же.
- Ага! Мы оглянулись - нет Кузи! Вдруг заметили, что нас стало двое. У меня аж сердце ёкнуло. Потом, когда все стихло, бросились искать, смотрим - знакомый берец торчит... из-под плиты.
- Юрец тогда нас вовремя сдернул с высоты. Почуял, что утюжить начнут.
- Ага. А то бы остались от нас... Да ничего от нас не осталось бы! Даже рожек и ножек.
***
Им повезло выжить, целыми выбраться из переделки. Кузьмину повезло больше всех... или меньше. Это с какой стороны посмотреть. Если бы его не подкосило с контузией первым разрывом, то убило бы следующим. Он упал под оградой, которую смела взрывная волна. Каким-то чудом железобетонный блок не придавил его, а, встав под углом, загородил, как щитом, от осколков и града камней.
В минуты короткого затишья Булатов и Березовой вытянули его за ноги из-под завала и завели в полуразрушенный дом, стоявший в "мертвой зоне".
- Дальнобойная работает. Охренели! И "грады"... - Березовой закашлялся от заклубившейся при вторжении строительной пыли.
- Кузь, как ты? - Булатов потряс его за плечо.
Размазав по щеке кровь, текущую из носа, Кузьмин посмотрел мутными глазами на свою окровавленную ладонь и показал большой палец.
- Слышишь меня?
- Слышу... далеко...
- Отдыхай пока.
- Я могу идти! - крикнул Кузьмин.
- Нам здесь, еще неизвестно сколько, придется куковать. Приказано ждать. Перед базой идут уличные бои, и снайперы работают.
- Понял!
- Жрать охота. Сань, поищи... может, в погребе есть что-нибудь.
- Да там все залило. Ниже по улице - воды по колено.
- Чего стеклянным банкам сделается?
- Хотели устроить великий потоп... Абреки чертовы! Типа, "так не доставайся же ты никому!" Только воды не хватило. - Ворчащий Березовой ушел, но вскоре вернулся хмурый, с пустыми руками. - Иди, сам глянь на их хваленный конституционный порядок.
- Что там? Двухсотый?
Сашка показал четыре пальца.
В полуподвальном помещении, затопленном водой взорванного канала, всплыли четыре трупа - семья не утонула, а погибла день назад, от брошенной в окно подвала гранаты. Монотонное жужжание мух, привлеченных запахом, сливалось с грохотом канонады.
Но голод - не тетка. Живой организм требует свое, невзирая на соседство неприбранных трупов, только аппетит немного портится. Булатов дотянулся до трехлитровой банки с замоченными кусками местного, белого сыра. В уцелевшей части кухни, в хлебнице нашелся засохший лаваш.
Хлеб войны... У него был свой, особый вкус. Незабываемый...
***
Булатов с тихим хрустом откусил ванильный сухарь, и тут неподалеку затрещали сломанные ветки. Сидевший рядом и бурчавший что-то про гнус и комаров Березовой, умолк и толкнул локтем, призывая к вниманию. Кузьмин в своем укрытии поднял руку с пистолетом, показывая, что готов держать оборону.
Шум прекратился, однако градус накала страстей увеличился. В ушах звенело от глубокой, тревожной тишины, от напряжения сводило мышцы.
Охотник, подобравшийся совсем близко, затаился, ничем себя не выдавал. Он был хозяин на своей земле, знающий здесь каждый кустик, каждую лощинку, каждую звериную тропку. Незаметный для своих он жертв следил за ними безбоязненно, оценивающе, задумчиво.
Его взгляд - не звериный и нечеловеческий, - ощущался физически. Потом появились его глаза...
Они засветились, - круглые и немигающие, с вертикальными зрачками, - будто два зеленоватых огонька зажглись в непроглядной черноте таежного леса глаза. Что в ином месте, в иное время можно было бы принять за чей-то глупый розыгрыш, до того неправдоподобным, нереальным это казалось, если б не предшествовавшая тому череда событий. И "снежный человек", который тоже не был шуткой.
Дикий страх выхолодил нутро и, пробежав колючими пальцами по позвоночнику, взъерошил волосы на затылке...
Подняв карабин к плечу, Булатов навел прицел на переносицу зверя, на черный промежуток между двумя, похожими на далекие зеленые семафоры, глазами, только с черточками.
- Ах, ты ж, бл*, нечистая! Сгинь! - Выстрелы Кузьмина взорвали ночную тишину, пробуждая гулким эхом дремлющий лес. - Получи, сволочь! Сдохни, гад! Я тебя не боюсь! Я убью тебя! - Расстреляв обойму, он тряс пистолетом, продолжая давить на спусковой крючок.
Изумрудные огоньки погасли, но не было слышно звуков, которые обычно сопровождают бегство удирающего напролом через лес существа.
Оно не испугалось? Знало, что ему ничего не будет?
- Вот, черт, - прошептал Игорь и удивленно заглянул в ствол своего пистолета. Страх - плохое подспорье стрелку...
- Непонятное что-то. - Юра приподнялся, вглядываясь в таежный мрак.
- Не кенгуру это, нифига, - порывисто прошептал Сашка и встряхнулся, сбрасывая оцепенение. - Кузь, ты даже ни разу его не ранил. Только зря обойму расстрелял.
- Я его отпугнул! Больше не сунется.
- Хорошо, коль так.
- Нашли лоха... падлы. Не на того напали! Не отнимите... Хрен вам! Не отдам! - Игорь сменил обойму и начал набивать патронами использованную. - Пусть только попробует какой-нибудь урод высунуться... Страшилища лесные...
- Психоз прогрессирует, - диагностировал кузино состояние Березовой.
- Угу. Игорек явно не в себе, - согласился Булатов.
- У меня самого крыша начинает помногу съезжать набекрень. - Сашка приложил ко лбу охлаждающее топорище. - Кошмар...
На реке послышался всплеск, что-то шумно шлепнуло по воде. Потом еще раз, уже ближе.
- Обходят с другой стороны... Окружают. - Раздался щелчок предохранителя. - Х** они получат, а не мою голову.
- Это рыба, Игорь.
- А чего она плещется?
- Она живет в реке, поэтому плещется там!
Едва боевая горячка прошла, и пульс выровнялся, местная фауна снова, издевательским образом, напомнила о себе. Что-то заскрипело, кто-то заскребся. Звук усиливался, но не приближался.
- Когти, что ль, точит? Или кору грызет? - Булатов вытянул шею и прислушался.
Невидимый зверь коротко рыкнул или хмыкнул и, не таясь, с громким шуршанием и треском направился влево.
- Пошел территорию метить, - прокомментировал Березовой.
- Похоже, наше присутствие его совсем не беспокоит. Оно ему - по большому африканскому барабану.
- И по шаманскому бубну. - Сашка нервно хихикнул.
Игорь предостерегающе зашипел на них.
Появился еще кто-то. Он двигался тише, осторожней. Может был меньше размером, или шел по проделанной большим зверем просеке.
- Что у них там? Собрание, что ль? - спросил Березовой, но его вопрос остался без ответа, потому что прилетели шары.
Три желтоватых сгустка света, размером с кулак вынырнули из густого, лесного мрака. Часто меняя направление, вычерчивали своими трассионными следами замысловатые узоры. Завораживая своим танцем, они устремились вдогонку за парочкой.
- Шаровые молнии? - удивился Булатов.
- Это полтергейст... Обычное для таких мест явление.
- По мне лучше, просто знать об этом, чем видеть своими глазами.
- Да. Жутковато. Аж вспотел...
Аборигены возвращались. Тот, что поменьше, натужно сопя, шурша и бряцая чем-то прошел совсем близко к берегу, в обратную сторону. В какой-то миг он засмеялся, будто ребенок. И от этого детского смеха, - обычно заразительного и безобидного, но абсолютно неуместного в тайге, ночью, в аномальной зоне, - внутри все похолодело.
"Зеленоглазый" шел за первым с небольшим отставанием и более шумно, с хрюканьем. "Шаровые молнии", в этот раз мелькнули между стволами где-то вдали.
- В догонялки, что ли, играют?
- Йети объявил войну своему другану, - прошептал Сашка. - Я болею за "другана".
- Откуда у него друган взялся?
- Может, тот, из дольмена?
Раздалось жалобное верещание и победный рев.
- Йети поймал мелюзгу.
- Его сожрет и за нас примется.
- Да заткнетесь вы уже! - Кузьмин, разозленный беспечностью друзей, сходил с ума.
Отголоски борьбы стихли, и тайгу окутало безмолвие. Даже рыба в реке не плескалась. По чистому, низкому небу, усыпанному яркими звездами, катилась большая, полная луна, равнодушно взирая на плененных хищной, жестокой неизвестностью, трех маленьких человечков на берегу таежной реки.
***
Бессонная ночь тянулась нескончаемо долго.
Ночь стала настоящей пыткой.
Ночь была их врагом...
Аборигены больше не тревожили их своими метаниями, не показывались и не шумели, но в гнетущей атмосфере при любом звуке, нарушавшем тишину, пусть обладавшим объяснимой природой, даже при скрипе деревьев, организм агрессивно всплескивался.
Светало. Утро, накатывающее на тайгу с востока, изгоняло темноту. Приближался час восхода, страстно ожидаемый и, казалось, что нарочно запаздывающий. Но уже исчезали вместе с пугающим, непроглядным мраком животный страх и чувство обреченности. Рождалась уверенность, что больше ничего ужасного не произойдет.
На сереющем небе мерцание звезд тускнело. Берег заволакивало туманной дымкой. Тяжелая влага прилипла к лицу и впитывалась в одежду.
- Думал, что эта ночь не кончится, - прошептал Сашка, кутаясь в спальник.
- Хуже всего - ждать и догонять. - Юра потянулся и покачался, наклоняя корпус из стороны в сторону.
- Замерз, как собака. Да еще комары...
- Не поспали, не отдохнули, - добавил свои жалобы Булатов.
- И - ну, нафик, такой туризм!
- Угу. В тайгу больше - ни ногой.
Таежная птица тонким посвистом возвестила о своем пробуждении. Веселым щебетом ей вторила другая.
- О! Птички поют.
- Жизнь продолжается...
- Юрец, прикрой, мне до ветра надо. А потом я тебя посторожу. - Плюнув на собственную безопасность, Березовой поднялся.
- Э-э, мужики, не расслабляйтесь! - Игорь с ужасом наблюдал за ними. - Да вы что? Вы же из леса видны, как на ладони.
- Да помним мы, что Кинг-Конг где-то рядом шлындрает. - Сашка сделал несколько шагов в сторону кузиной лежки. - Ты там окопался, что ль? - Он подступил еще ближе, чтобы во всех подробностях рассмотреть укрытие.
- Может, йети устал от ночных марафонов, сожрал другана и спит. - Удерживая карабин на сгибе руки, Юра встал рядом Сашкой, который беззвучно смеялся, только плечи вздрагивали.
Замаскированного хвойными лапами Кузьмина было почти незаметно.
- Кузь, ты там корни не пустил?
- Смотрите, не усцытесь со смеху! Придурки!
Булатов повернулся к лесу и прислушался. Ему показалось, что эхо повторило шепот их разговора.
***
Поскольку "карающая длань" аномальной зоны не торопилась прихлопнуть беспечных друзей, гуляющих по берегу, Игорь осмелел и покинул убежище. Первым делом он оценил фронт работ, осмотрев сваленные деревья и выбрав еще пару елей.
- Давайте, мужики, за пару часов сделаем... Надо еще ронжин... ну, поперечных бревен нарубить.
- Пока не поем, не сдвинусь с места, - категорично заявил Юра.
- У меня тоже кишка кишке бьет по башке, - поддержал идею завтрака Сашка. - Миллион калорий за ночь сжег.
- Ох**ли! С*ебывать надо скорей отсюда. - Игорь взвился.
- Кузь, не кипишуй. Живы будем - не помрем. - Булатов достал консервную банку, хлеб, колбасу, Березовой последовал его примеру и начал выкладывать свои съестные припасы. При этом они смотрели друг другу за спину, обозревая окрестности.
Тем временем, хмурый Кузьмин снял растяжки и смотал веревки в бухты. Рубку начать он побоялся, опасаясь шумом привлечь ночную нечисть.
Солнечное сияние зажгло желтым пламенем острые верхушки деревьев. Туман рассеивался. Небо наливалось голубизной. Густая, зубчатая тень, упавшая до середины реки, укорачивалась прямо на глазах.
- Подзаправились? Тогда - за дело, - стал подгонять Кузьмин, когда еды на импровизированном столе убавилось. - Живей мужики, прошу вас.
- Уже даем. - Булатов нехотя поднялся и сбросил штормовку.
Все дружно принялись за работу. Рубкой занимались по очереди - один устает, топор берет следующий. Третий в это время стоит в дозоре с карабином. Попутно свернули спальники, палатку, упаковывали вещи в дорогу.
Дело ладилось. Кузьмин заметно повеселел и перестал материть проклятых обитателей "треугольника" и Кинг-Конга иже с ними, даже заулыбался.
Мошкара на открытой, продуваемой ветерком местности, действительно, досаждала меньше, чем в лесу, но было полно оводов.
- Игорь, у тебя имеется опыт по части строительства плотов?
- Конечно! Было бы больше времени и подходящий инструмент, я бы целый корабль построил, с парусом, - заверил он.
- У вас здесь все плоты стоят? Это вроде народного творчества?
- Угу. Вроде того.
Начали рубить верхушки и сучья, так же сменяя друг друга и не сбавляя ритма.
- Длинный плот получится. - Сашка прошелся вдоль бревен. - Метров шесть.
- В самый раз! Ты не видел плоты, которые по уму делают, для сплава. Они еще длиннее. А нам всего пять километров плыть. Или хотя бы на другой берег переправиться...
- Игорь, его клином надо делать? Для лучшей управляемости, - вспомнил Булатов.
- Главное, стянуть нормально, чтобы не развалился посреди реки.
- Центральные бревна веревками стянем, должно хватить, а боковые - резиной.
- Плоты на воде вяжут.
- Замечательно! - воскликнул Березовой.
- Сань, придется в реку лезть.
- Да я понял. Вот и лезьте! Вы ребята здоровые, закаленные. А я, как почетный археолог, свое уже отлазил.
- У нас водка есть, разотремся потом. - Кузьмин достал наплечную кобуру, и закрепив убрал в нее пистолет.
- Во внутрь тоже можно принять чуток, для согрева. - Юра вытянул из кармана рюкзака водку и, сделав глоток прямо из горлышка, занюхал рукавом. Приятное тепло потекло внутрь.
- Теряем время, Юрец! Чем дольше остаемся, тем хуже.
- За возвращение, - провозгласив тост, он присосался к бутылке.
Закатав армейские штаны выше колен, поеживаясь и фыркая, они медленно вошли в холодную воду, поднимая илистую муть.
Выровняв основные бревна става и приладив сверху и снизу поперечные, более тонкие ронжины, они крепко связали конструкцию веревкой. Передвинувшись на метр, сделали еще одну стяжку.
- Перекур, - объявил Булатов.
- Холодрыга! Ноги сводит. - Стуча зубами, Игорь выбежал на берег.
- А еще "сибиряк", называется. - Сашка фыркнул.
- Я теперь, что, замерзнуть не могу, раз сибиряк? - Пританцовывая на месте, он опрокинул в себя треть бутылки водки.
- Плот без нас уплывает, - заметил Сашка.
Плот, дрейфовавший вдоль берега, с гулким стуком врезался в груду нанесенного половодьем бурелома и вытолкнул гнилой, щетинящийся корнями выворотень, который был подхвачен течением.
- Давай отгоним обратно. И застопорим.
Снова входить в холодную воду очень не хотелось, - уже от одной только мысли передергивало, - но было крайне необходимо.
- Игорь, тяни к себе. - Придерживая плот, Булатов споткнулся, но не больно, поскользнулся, но не потерял равновесие. По голени что-то скользнуло, и водоросли мягко обернулись вокруг лодыжки. - Булками шевели! У меня какая-то фигня под ногами путается.
- Толкай, Юрец! - Взявшись за торчащую ронжину, Кузьмин повел плот против течения.
Едва освободились руки, Юра сорвал с ноги натянувшуюся, широкую петлю и, выдернув ее из воды, с удивлением воззрился на сжатый в кулаке платок-"арафатку" зеленого цвета.
- Это что? Откуда здесь... - Он брезгливо швырнул платок и, заметив в мутной воде движение, попятился к берегу.
Вынырнула темноволосая макушка головы, плечо в военной, американской, камуфлированной куртке...
Вытянутый из-под завала, всплывший боком труп перевернулся на спину. На бледном, опухшем, синеватом лице, облепленном черными точками речного сора, безобразным дырами зияли выеденные глазницы и открытый в беззвучном крике рот.
- Бл*... Прошелся по нему. - Булатов не боялся вида покойников, видел трупы обезображенные войной, утопленников, но этот...
- Двухсотый? - Подбежал любопытный Березовой. - "Тятя, тятя, наши сети притащили мертвеца..."
- Вот тебе - и "другой дорогой", - констатировал Кузьмин. - Их даже с вертолета искали.
- Знаешь его?
- Видел. Один раз. Я же рассказывал... Они приехали на "кордон", к бате. Знали наши места. У них был свой маршрут, продуманный. Тачка навороченная, металлоискатели, спутниковая связь, все дела... Батя не стал их отговаривать. Они из себя строили киборгов... не убиваемых. Круче, только яйца в крутую и вершины гор... Этот у них, - Игорь кивнул на утопленника, - вроде как, главный... был.